Бесплатный фрагмент - Оставь себя в покое

Равик.

Оставь себя в покое.

Все совпадения не случайны, имена не вымышленны.

Глава 1

Масонов организовал концлагерь и чистит френд-лист. Не знаю что сейчас буду делать.

Раствориться. 36 — Drift Orbit (Version).

В феврале я познакомился с К. Sad Broadcast устроили внутри паблика конкурс, который назвали «радиоволна». Паблик держался группой админов, каждый из них делал посты со своим уникальным тегом. Раз в неделю публиковались посты, связанные с кино. Существовал еще один тег, с которым выходили посты с творчеством подписчиков. Я на тот момент успел опубликовать два трека, «истомин» и «together». И вот админы объявили конкурс. Довольно много людей участвовало, сейчас я не припомню всех нюансов. Скажу только как собственно проходили соревнования. Все авторы делились на пары. В определённое время создавался пост, где были прикреплены треки обоих участников, а также голосование, которое шло сутки. В голосовании участвовали подписчики сообщества. Кто больше набирал голосов, тот выигрывал. Выигрыш состоял в том, что твое творчество играли на интернет-радио, принадлежащее Sad Broadcast. Я проиграл.

Конец февраля, 2014.

Ехали с работы, машину занесло, ибо вся дорога превратилась в жижу. Доехали до асфальта, чуть проехали и заглохли. На коленях матери неудобно, еще и душно. Решили дойти домой пешком.

Ем шоколадные шарики с молоком.

Между кроватями табуретка, на ней два стакана с пивом, рыба. «Так, смотри» — сказала мама, — «Если завтра едем с утра, то едите вдвоем. Если с обеда, то все трое. И будем чередоваться». «Да, — сказал я, — а то вообще это невыносимо». «Ну да, дома ничего не делается, а так хорошо будет».

Celer — Lights Inside and Ahead на повторе, дневники Кафки.

Иду домой с музыкалки. Свет в окнах. 36 — Shadow Play.

Генератор, треки. Напичкал её своими образами и отдуваюсь. Jan Amit — My Heart Still beats for you.

Осень, 2013.

Дерьмово абсолютно все.

«Доброй ночи».

Шоколадные шарики, молоко. Я хотел что-то еще написать, но забыл что.

Тренировка, бегаем круги. Предзакатное небо. Насколько помню, шла разминка и Л. попросила достать ей из рюкзака телефон. Голубой слайдер.

2009—2010.

Пекло. Дома. Забрал в библиотеке Сартра и Рильке.

Прямоугольник из малоэтажек. Подъездов нет, попадаешь сразу в квартиры. В одной из них я лежу в кровати и не собираюсь в школу. В. звонил минуту назад, и вот одна из трех дочерей хозяйки квартиры, что спят в этой же комнате, говорит мне: «Андрей, ты разговариваешь во сне».

Я лежу лицом к стене и молчу. Part Timer — part one.

Осень, 2011.

Хочу стать эмбиент-волной.

Киоск. «Сигареты» — говорю продавщице. Какой-то тип проталкивает очередь, меня. Обращаюсь к очереди: кто вышвырнет это животное отсюда, получит сто евро. «Ты кто такой, мальчик?» — спрашивает субъект. Весь какой-то никчемный и отвратительный. «Высотка в центре города» — отвечаю. «Была б моя воля, снес к чертям бы все эти высотки» — кто-то подходит к ничтожеству и выкидывает его прочь.

Запомнил сон.

Замыкаю дом, прохожу метров 30, возвращаюсь убедиться, точно ли закрыл дом.

Я тот, кто на всю жизнь останется в комментах.

Зимой идешь в лес, наколишь два мешка дров. Позже мама приходит с тачкой, погрузим все это дело, везем. Сначала по асфальту, потом болотистая дорога, тележка орет как трактор. Ничерта не слышно треки, хотя телефон в нагрудном кармане.

Ночь. Мама лежит на ступеньках в коридоре, ей хреново. Принес подушку под голову. Она что-то говорит. Про лекарство, вколоть. Захожу в дом, открываю шкаф. Всё переворачиваю, нахожу шприц и какое-то жидкое лекарство. Не помню какое. Заряжаю шприц. Маме легче, говорит внятней. Говорит выбросить шприц и бумажки. Стало легче, легла на кровать.

Долго не мог заснуть. Anthesteria — Fourth Storm.

4 июля, 2013.

Я знаю, текст совершенно нечитабельный. Шучу, он почти охуенен как Глеб.

Вчера мой братец-истеричка расхуячил по пьяни планшет. Покупаю вместо запланированного диктофона какой-нибудь деградатфон на ведроиде. Дискография Целера необъятней твоей мамаши, есть чем заняться. Хуевые шутки, знаю. Но мне ведь правда плевать. В пизду всё и всех.

Вот, сука, ненавижу шум. Все эти камазы, грузовики, вертолеты, косилки на бензине. Просто, блять, терпеть не могу.

Купил ZTE Blade Gf3. Красивая девушка. Надеюсь, когда приду за флешкой, будет её смена.

«Доброй ночи. Обнимаю тебя».

Зачем-то зашёл в свои сохраненки. Катя.

Действующие лица

Андрей

Масонов

Акт первый

Явление первое

Двор, под виноградным навесом Андрей сидит за столом и ест шоколадные шарики с молоком. Вечер, гонят коров, многочисленные турецкие дети на велосипедах шумно проезжают неподалеку.

Появляется Масонов, Андрей поглощает очередную тарелку, играет Maastunnel.

Масонов. (оглядывая двор). Пиздец. Нахуй так жить вообще?

Андрей. (с набитым ртом). Действительно. Глубокой аналитики не будет?

Масонов. Нет.

Масонов исчезает.

Занавес

Мне так хуево, что даже сюда ничего не могу написать. Astral & Shit — Eater.

Не могу в длинные, цельные абзацы. Получалась всякая дрисня вроде рассказов в Большом Проигрывателе. Поэтому и выбрал форму дневника, но без датирования, чтоб читалось более или менее художественно.

«Приезжай».

Опять чертов большой палец на правой руке дергается. Заебал, вечно не на те буквы попадаю.

Теперь указательный.

Ставить на зарядку фонарь и батарею.

Купил флешку. Была не её смена.

Качаю «Hollow» 36. Слишком ничего. Darkroom Distortion.

Не хочу ничего говорить. Ritmo — you’ll forget me again.

Эти закрывающиеся двери.

Остаётся только наблюдать как Ян и другие стоящие люди идут вперед.

Вообще не представляю себе всю эту учебу, работу по специальности. Это такая хуйня бессмысленная.

Дарк Крусэйд, Анреал Турнамент, и я на хую вертел то, что есть возможность работать с треками. RD87 — Rain Washing Away Memories.

Давление, слабость, но три стаканчика мороженого вернули меня на место.

Всё-таки я тот ещё пиздабол.

Ничего не получается.

Да, шарики, молоко. Заебись. Мимо проехал какой-то грузовик. Ебаная хуйня.

Скачет давление. Походу из-за того, что никого не распаковываю.

Майка так засрана, но лень её стирать. Кампания некронов.

Ебал в рот я всё. Montren — Heavy dawn.

Мать смотрит на ютубе выпуски КВН, брат ебашит в total war, я лежу дохлый, качаю «Remembrance» Helios. Блять, какой же это кромешный.

Альбом Адиля хорош, так что Пакет идёт на хуй со своим петросянским видосом.

Заложенный нос, головная боль. Иду на карьер.

Mnogoznaal — Джефри.

Пойду поставлю чайник. Part Timer — sci-fi piano.

Да просто слушай треки, что здесь пишу и все.

Да и лежи себе в своей грязной кровати; реп этот, эмбиент, говно все это собачье слушай, засирай ленту людям в друзьях.

Неполный рабочий день — все, что мне нужно.

Ривал дилер три из трёх. Жареная картошка, Нури. Тащу в дом табуретку, уже играет In Snow Captivity Яна.

Я просто сельский бич, которому хуй знает что нужно. Ссу и смотрю на звезды. Жру, а потом ложусь и пишу это. Как же я типично жалок. Даже выйти не могу. Буду и дальше страдать хуйней. Блять, да как же я заебал себя.

В чем же заключается моё бессмертие, Масонов?

Ничего не делать.

Че тебе ответить. Че угодно. Главное, чтобы сообщения приходили.

Да блять, эта хуйня цельнее чем все ваши концептуальные альбомы ебаные.

Конечно, делаю где-то орфографические ошибки. Вообще похуй.

Сименс, нахуй так сиять.

Вот уже и дом престарелых прошёл, да все вокруг образы людей. А до этого выходил к магазину, где красная девятка везла на тренировку. Все как-то слишком ощущается. И треки в кармане, и взгляд чей-то. Прочитанная «Искра жизни», признание в любви, ноги В., когда ехали на конкурс. Пост в вк, фото совершенно чужих, Кейт Арт.

Эмбиент превратил меня в желе, нет никаких форм. Действовать бессмысленно, на последствия клал хуй, а жизнь живётся, и я пошёл спать. А Масонов пидорнул из друзей, долбоеб, как в тебе ещё и поверхностность такая уживается, но это интересно.

С карьера. На твоём теле.

Проза. сру видите ли не публикует произведения с нецензурной речью. И везде блять это законодательство. Ебучие пидоры, какое нахуй искусство?

Какая-то хуевейшая версия Масонова.

В чем отличие: с бомбежкой от треков я не мог совладать, а тут мне заебись.

Блять, какие же идиоты вокруг.

Следующая глава будет состоять из засэмплированных строчек из этой.

«Пойди тоже погуляй. Как-нибудь.» С этими долбоебами? Они ж совсем свиньи безмозглые. Я держусь от них подальше, они тоже стараются. Astral & Shit — Sourse seminis.

Вечерка, включил училке по английскому Snow Tale 3. На аве рукоблудфона Света, через год Катя, через год Лукерья.

Осень, 2013.

Но я ведь не случай.

Какая-то неведомая хуйня со всеми ними, весь день nfs carbon, внезапно на работу. На глазах Чейза и Формана кто-то задыхается, а меня выворачивает; ебал в рот я эту ночь и этот сон.

Девушка в окне. Бакром. Аксай. Домой.

Если ты думаешь, что твоя жизнь бессмысленная хуйня, то вспомни что есть военные.

Я ничего не могу вам дать.

Хочется написать что-то цепляющее, интересное, но я только засыпаю с открытым блокнотом.

Пальцы, ноги замерзают. Завтра на работу. Part Timer — The runner.

Как же вы заебали обсуждать кто виноват. Ты никогда не можешь знать наверняка.

Даже шарики не спасают.

Топлю печку, ебучий дождь. Не найду себя вокруг.

Думаешь вот придёт твоё время; и возможно так оно и есть, но сил дожидаться нет.

Ебучий долбоеб, сука, мразь безмозглая, свинья.

Зачем вот это все, из-за чего пишу.

Все это также серьёзно, насколько и бессмысленно. Jan Amit — Naguere.

Мюррэй охуенен.

Когда она произносит under, я слышу своё имя. Part Timer — Never Meant To Be (feat. Heidi Elva and Aaron Martin).

Все эти рекламные вывески, маркеты и прочее светящееся манит само по себе.

Что-то формируется, возможно, и скорость нахуй.

Заложенный нос. Чихаю как чёрт. Завтра на форт. Наверное, в ночь.

Себя я оставлю в покое когда Ника свой подбородок.

Я всегда тут оказывался. Эта хуйня уже не первый раз заебывает. Это была школа.

Привет, мудило.

Масонов обратно добавил в друзья.

Ты определённо знаешь что мне нужно. «Ночной Ловец Солнца», ночь, прогулка.

Лайвы DD весь день. Прошёл Метро.

Если это когда-нибудь опубликуют без треков, с цензурой, или ещё какими-либо изменениями, то всех без исключения, кто будет связан с публикацией, я шлю на хуй и ебу их рты.

Филя пиздец разжирел. Готов к зиме.

Ставь Нобелевскую премию, если тебя заебали рифмующиеся предложения.

Я смотрю не как ты.

Делаю хронику, мой дом мусорка.

Глеб, играющий в футбол с местным скамом, хуевастые дни, я все ещё жив. Интересные сны. Burial — Untrue.

Достаньте мне пистолет.

В лесу за дровами, и тут мне хоть немного не хуево. Mnogoznaal — Вальс Бультерьера.

Вы все для меня бесконечно родны, мои образы. Max Richter & Grace Davidson — Path 3 (7676).

Блять, какой же я бездарный еблан.

Потому что сомнения во всем, а вы по-прежнему тупые. Да и хуй с вами и со мной. Pharaoh — Новая эра.

Город вечером и много чего ещё. Burial — Stolen Dog.

Весь день мод на Чистое небо. Я как обычно. Burial — Prophecy.

На концерт Уильяма в Москве или Питере я пошёл бы пешком, оплатите билет только.

Ебаные коленки мерзнут, что за пиздец блять.

Делаю чай, маленькая ложка лежит рядом с расческой. Шлю на хуй макароны и закидываюсь бутерами.

Час ночи, вышел поссать. Дождь как у Уильяма в треках.

Приснилась какая-то баба, чёрт знает, что-то я у неё делал, потом обнял, потом приехал парень и почти дал пизды.

«Значит. Взяла. И забила хуй. И лежу».

Молоко, шарики. Пачка чипсов обоссаных.

Вышел во двор ссать, в кармане Kindred уснувшего или умершего. Чай и спать.

Три года я дрочился с треками, думая что выйдет. Послал все нахуй; секвенсоры, редакторы, плагины, свою бездарность. Но это не было абсолютно бессмысленно, и, может, что-то я сделаю интересное когда-нибудь.

Первое интервью Уильяма. Вечер.

Когда русский, в данном случае, не Иван качает всякие программы, что-то крутит там, записывает, называет это релизами и выпускает, то очевидно хуйня выходит. И толку нет от того, что он это осознает.

Куча говна и ангар, куда это надо. Кончите меня нахуй.

После просмотра ЛГИИ чувствую себя особенно свиньёй. Впрочем, так всегда, когда натыкаюсь на очень охуенное.

Отъебись. Raison d’Être — The Hidden Hollows.

Кто-то пиздит из ящика. Я уже зашкварился. Завтра копаться в говне. Тупой еблан ты, поверь. Не понять ничего. Не создать ничего.

Вспомнил вот писал рассказ полтора года назад, приезжает девочка ко мне, этакая пропатченная Кейт Арт, она успешно уничтожала мою лень и забитость, все было заебись, в конце сидели на берегу карьера. Part Timer — Part two.

Обычный человек, обычные родители. Батя бухал как надо, поэтому мать послала его нахуй. Детский сад там, вся хуйня. Потом мать познакомилась с мужиком и вскоре мы переехали к нему в ебеняево. Было заебись, ведь у мужика был комп. Школа, страдание хуйней в огороде, футбол, дюнка на сеге. Помимо, естественно, мортала три ультиматум был классный футбик, с навеса с центра поля легко можно забивать, рекорд 23 за матч.

Мужик с матерью разосрались и мы съебались в другой дом ебеняевки. Рядом клуб, животные там кучкуются, я тоже поначалу. Помогал тупой старой библиотекарше что-то заполнять взамен скачивать хуйню из инета. Брат съебался в армию.

Без электричества человек начал читать, и такой пиздец пришёл. Точнее процесс только запустился, отличить от остальных свиней было невозможно. Но книги это часть, музыка еще, и что-то ещё, короче глубокомысленно. После непродолжительного, к счастью, знакомства с одной семьёй, у которой пришлось зимовать, за это спасибо, мы — мать и человек оказались в родном бараке. Началось знакомство с интернетом.

Поначалу, конечно, лютый пиздец из классов и статусов из песен линкин парка, но процесс полным ходом уже стремился к фильтрации. Белоглазов, Ян Амит, Ритмо, Саша, Грехи отцов внезапно.

Копошась в говне, находя самый сок, я оказался тут, в блокноте, скачанном на спэйсисе. Возня во фрукте, два дясятка недоношенных вполне норм вещей. Много чего ещё, хотя немного, ещё криво, но заебало, может в другой раз. Отбрасываю. 36 — Sine Dust.

Три ночи. Вместо того, чтобы спать, редактирую этот текст ебанный, а завтра в лес и жить. 36 — Drift Orbit.

Из-за какой-то ебанутой кротовой норы вполне стоящий мозг оказался в уебищном теле, уебищной матке, бесконечно ублюдочном окружении, среди артефактов ничтожности. Поэтому и треки хуевые, и это не норм рассказ, роман, а говно собачье. Raison d’Être — The Slow Ascent.

Глава 2

4 сезон, 15 серия Хауса, пересматриваю. Лежу в наушниках.

Тупая сука.

Пишу. Хэйди, забери меня к себе.

Весь день бубнил под нос син кару. Блять, как же я замерз.

Выходишь на улицу ночью, слушаешь свой трек. Прямо как Бэриал. Нет.

Когда понаделал кучу аккаунтов, которые нахуй никому не упали, и зачем-то не мертв.

В хате пекло, над печкой развешено шмотье, которое следует сжечь к чертям. Лежу, слушаю The Ape Of Naples.

Она привлекла не столько из-за музыки и внешности, сколько оттого, что мертва.

Ты долбоеб и все.

Не в Кате дело. Она охуенная. Это я загнавшееся ничто.

Бессмысленный пиздабол, говноед и никчемыш, который видит только поверхность.

Ровесники/одноклассники давно разбрелись по более убедительным мухосранскам в местные МГУ. Я еще на тренировках по футболу начал подозревать, что с этими долбоебами что-то не так.

Я Равик. Довольно просто. Один из важных элементов.

Вот ансамбль, мы играем какую-то хуйню, а я только думаю о том, что В. в метре от меня. Она двигается, дышит, смотрит и что-нибудь говорит. Jubilee — Starboy.

Уильям, ты человек.

Нарубил дров. Поиграл в ваху, проебал Тау. Вечер.

На самом деле я безмозглый даун, ты же знаешь.

Куча говна, огромная куча говна, в которой ты плаваешь.

Начало 14-го, включаю Бурилкин Four Walls сыну маминой подруги, но он не втыкает. Потом сольфеджио/музлитра, одни идиоты; вечерка, другие.

3:12, лежу. Концовка Raison d’Être — Destin в наушниках щас. Пытаюсь что-то еще сюда, но нахуй; найди трек и послушай, свинья.

Смотрю назад, впереди ничего для меня нет. Jan Amit — We’ll come for you.

Просто ты настолько тупой, что не способен думать за пределами своего мирка.

Понимаешь, за одним моим абзацем/предложением стоит больше, чем за всей твоей жизнью.

Либо я взлечу, либо рано или поздно все окончательно ебнется. Clem Leek — Beginning.

Суки, горите до тла.

Поотправлял первую главу всяким бичам, но они ведь дауны.

Вечер. Еще один. Burial — Young death.

Когда рубил дрова, переебал провод, света нет. Но с этим проблем не будет, послезавтра уже опять есть. Не на что опереться. Честно говоря, уже как-то похуй что будет. Они просто ни о чем, ничего не держит.

Почему та собака, что в четыре года въебал в глаз железной машинкой, не откусила мне голову. Почему тот долбоеб в первом классе попал диском в лоб, а не в шею куда-нибудь. 36 — Cocoon.

Ебать, я параноик. Почти пришел домой, вижу внутри будто горит что-то, забегаю — нихуя.

Блять, только по одной пьесе из первой главы можно снять суперкороткометражку, которая будет сильнее любого современного глубокого дерьма.

Он уселся на пол, будто что-то тяжелое таскал. Она не отреагировала на оскорбление. Смотрела на него.

— Мы очень не понимаем, — сказал он. Jan Amit & Montren — Remorse.

У меня тут что-то между твиттером, дневником и Нобелевской премией по литературе за 2030 год.

Сохрани ZTE и флэшку в нем. И тот второй, который как динамик использую и повсюду таскаю. Главы эти. Это все что я есть.

Ты опять нихуя не понял. И трек не послушал. Даже лень обоссать тебя.

Конечно, лучше бы молчать. Но я не настолько умен. Raison d’Être — Abyssos.

Где-то в пять утра стою на остановке. Берется разъебанная газель, 15—20 животных и вы едите на поле, собираете/сортируете всякую хуйню. 8 часов, 800 рублей.

Смотрю в окно, мечтаю чтобы какой-нибудь камаз въебашился в то место, где я сижу. Celer — The Carved God Is Gone; Waking Above The Pileus Clouds.

Я неврастенник, а ты идиот.

Не получается не проснуться. Deaf Center — Lobby.

Первые дни 10-го, у матери инсульт; скорая едет, накрываю какой-то хуйней стол с жрачкой и пойлом.

Лампочка перегорела, иду ну не на другой конец хутора, но далеко, за другой. «Вальс» в уши, что под двумя капюшонами, ветер.

«Не мерзни».

Я отвез тележку и просто иду по улице и бубню под нос себе тексты Макса.

Сегодня мне приснилась Номи из «Восьмого чувства» и одноклассницы. Вроде Лорен ещё. Пытаться что-либо описать даже не буду.

Зачем ты вылез, дебил ебаный, лезь обратно, оно убьёт тебя.

Ломается все как ветки.

Я может быть и неплохо отражаю то, что вижу. Только дело в том, что это самые обыкновенные, стандартные пиздецотраблы, мало имеющие что-либо с современностью.

Так ебано все это.

Неповторимый подражатель.

«Я тебя начал душить?» — повторяет мой бухой брат моей бухой матери. Я заболел, час ночи, в ушах Shadow Play (альбом), насморк, горло. Я каждый день вижу нити, они бегут, переплетаются, рвутся, а потом опять.

Приснилась квартира во Франции, что уже появлялась в одном из снов. Теперь запомнил её хорошо. 36 — Inside.

Когда брат произносит «концерт по рен-тв», понимаешь, что ты единственный человек в этой семье.

Если этот кирпичный сарай однажды останется только моим, я снесу его к чертовой матери.

С футболом походу все. Я растягиваю булку хлеба на весь день и надеюсь, что вечером мать принесёт что-нибудь. Иду через огород к каким-то знакомым, возле ангара стоит палка с розеткой. Ставлю телефон на зарядку. Надо как-то убить два часа. Utroscope — Тону.

Лето, 2011.

Спятил наверно среди стада оленей. Отрицаю все вокруг и не знаю что делать.

Они такие особенно жалкие, когда считают потраченные гроши, рассуждают о дороговизне, выгодных акциях и прочей чепухе.

Я тоже часть этого говна, поэтому так или иначе подпитываю.

Что делать когда ты ни о чем.

Ты мне ещё попизди тут, что повторяться начал, уникальный хуесос.

Слышу, как они заходят и разуваются. О. облокотилась на моё плечо; что-то говорю чтобы она убрала руку. 36 — Words apart.

Осень, 2011.

«Почему ты так отзываешься о своей маме и брате?».

«Они прежде всего люди. Весьма глупые люди».

Надеваю кроссовки, с улицы заходит С., спрашивает куда я. Говорю, что в больницу к матери. Беру велосипед, еду. Багаевка местами походит на город, я стартую с центра и это чувствуется. Пришлось повозиться с великом, он стоял в конце коридора-балкона, очень узкий, плюс куча всякой срани на полу.

Пью чай в палате, мама говорит кто-то умер, я хочу свалить. Нет, это не относится к ней, сама атмосфера располагает заболеть и сдохнуть. Идём в «пятерочку», она что-то покупает, ещё орбит, жевал его пока ехал обратно. Burial — Kindred.

Осень, 2011.

Вот я выхожу из своего подвала, рюкзак на спине, в ушах эмбиент или что-нибудь еще, надеюсь подвезут. Чтобы ты понимал, я живу в хуторе, а музыкалка в пяти километрах в Багаевке. Первые триста метров от дома до асфальта болотистая хуета. Дальше прямо, машины, дома, одна дорога и деревья по обеим сторонам. Элеватор, дохуя камазов, шум, из-за которого я не слышу треки, они везут зерно, может ещё что-то, его грузят на корабли и уебывают. После разные непонятные строения, небольшая база, что-то хранят, видел доски огромные. Затем уже постепенно начинаются дома, дом престарелых, теперь уже бывшая заправка. В рюкзаке муз. литра, тетрадь по сольфеджио, обычная. Все максимально смято и будто из жопы. 36 — The Box.

Здесь гораздо больше, чем ты думаешь. В действительности гораздо больше чем здесь. 36 — Sine Dust (Version).

Эти дауны опять нахуярились, всю ночь что-то вспоминают и хуйню несут.

Когда же перестанет бомбить от вас, себя, вокруг, ебал того рот сука.

Evening, видосы Ники с Таиланда.

Когда я перестану удалять свои треки после того, как они кажутся мне более уебанскими, нежели на самом деле?

Надеваешь две пары перчаток, выходишь в коридор и засовываешь в карман две растяжки. Гибкая хуйня, фиксирует ветки на тележке. Ещё топор. Здесь и сейчас. Это не сон.

Заебали эти проселочные, кривые дороги, ветер, который хуячит пыль в глаза. Эти ебнутые собаки во дворах, что орут на тебя, когда мимо проходишь.

Паблик «сны», где Ян был одним из админов. Пост с треками shadow play, eclipse, the runner. Я шёл с музыкалки и ставил на повтор.

Осень, 2013.

Хочется быть как Кармен или хотя бы Герда.

Март, вечер. Не знаю что буду сейчас делать. Какой-нибудь фильм, или плэй-лист и полусон. Я застрял. Raison d’être — Metamorphyses V.

Приехал с бакрома, мать у подруги. Бухие туши просроченного мяса. На вопрос «поедешь ещё» отвечаю «нет». Дома тоже всасывается бутылка. Part Timer — Sad Little Dennis.

Осень, 2016.

Пришёл к 20 годам к какому-то невнятному дерьму. Part Timer — Part three.

В разговоре с ними сам начинаешь выдавать всякую безумную хуйню.

Фильм о войне должен выглядеть вроде какого-нибудь пункта назначения, только смертей сотни. По-другому — пиздлявая хуета.

Утром у магазина, сажать огурцы. Первые часа полтора что-то нехуйственно тяжело было таскать эти небольшие ящики. Затем организм перестал охуевать и стало даже легче, несмотря на усталость. Красивая девочка примерно одного со мной возраста.

Зато сейчас, вечером, эта хуйня даёт о себе знать. Кружку с чаем поднимаю и рука трясётся.

Сегодня слушал только Coil. Завтра страдать хуйней за гроши. Дома, растопил печку.

Не помню год когда отключили свет. Может 2009 или 10-й. В то время мать познакомилась с местным мужиком, завязались какие-то отношения, он стал жить с нами. Свет работал от его родителей, к которым через огород был протянут длинный провод. Такая пиздахуйня продолжалась до лета 2011, когда они разосрались окончательно и я очень был расстроен, что не поиграешь больше в вархаммер и nfs-ку.

Летом 16-го подключились таким же модным способом к другим соседям, вероятно, в тот же дом, но уже к другим хозяевам. Все эти годы я заряжал телефон в самых разных местах, но в основном у одной из маминых подруг, Нелли, часто у неё зависали, когда дома было холодно, или они бухали, а я тем временем что-то качал из инета или смотрел телек или просто заряжал батареи. Нередко ночевали, а зимой 10-го и 15-го торчали там всю зиму, я почти всегда спал лучше в гостях нежели дома; может дело в том, что подушки удобные и одеяло мягкое, может хуй знает.

Позже был куплен бензиновый генератор, когда грошей оставалось больше чем обычно, покупали канистру на 20 литров, хватало на несколько дней. Мать смотрела какую-нибудь хрень по ящику, я сидел за компом, переполненный амбициями, пытался стать вторым Белоглазовым, Деннисом, Яном.

Идёшь вечером с музыкалки или вечерки, заглядываешь в окна и не хочешь идти дальше. Эмбиент из звуков всего, людей. Ещё трек играет и максимально драматизируешь. Clem Leek — Holly Lane.

На переднем в грузовике, едем за рассадой. Рядом сидит ещё один работник, от него несёт перегаром. Вместо нормального сидения кусок пенопласта. 3 часа дня, я дома, заработал 650 рублей. Irezumi — Untitled 3.

Слушаю второй и третий доуптейпы, собираю мусор во дворе. Не наоборот.

По ящику какая-то американская срань про спасение президента. Сокрушительная аналитика брата касательно возможностей их военных. Ем халву, пью чай, лежу, смотрю одиссею.

Этот хуетапок приехал в последних числах мая 16-го. В его отсутствие я смутно представлял тот пиздец, каким он является; я понимал, что ничего общего с таким животным у меня быть не может, но думал, удастся сохранять некий нейтралитет. Если мать просто ни о чем и с ней более или менее можно сосуществовать, то этот непоколебимый, самоуверенный, примитивный ушлепок, неспособен анализировать и видеть что-то вокруг своей правды. Уебище, с эмоциональным диапазоном ложки и мозгами моих знакомых.

В начале лета 2011 он съебался в армию, отслужил какое-то время и подписал контракт, работал. На все это мне было похуй, но я благодарен за околоденьги, которые он присылал. Сейчас же я просто не воспринимаю ни его, ни мать, да и вообще все больше верчу все на хую.

Было стремно жить два месяца не дома. Подвал стало не за что топить и мать, общавшаяся близко с ними, договорилась нас туда пожить. По воскресениям организовывались религиозные сходки, без понятия как это правильно называется, меня подтянули. Это не были какие-то фанатичные собрания, и я не особо обращал на то, что на них говорят, просто разговоры, песни, хавчик и общение. Из-за жратвы и хоть какого-то общества, собственно, я и соглашался ездить. В хутор за нами заезжала машина, затем в Багаевку. Там же познакомились с преподавателем гитары и появились предпосылки моей дальнейшей учёбы в музыкалке.

Семья их состояла из отца, матери, четырёх дочерей, две из которых приемные, и одного маленького сына. Может что перепутал. Отец бывший наркоман, спокойный, нормальный человек, мать в принципе тоже, хотя бывало выдавала безумную срань, вроде нежелательности прочтения Гарри Поттера. Первая дочка, В., уверенная, самостоятельная, во всяком случае мне так виделось своим неврастеничным взором. Вторая, О., меланхоличная, весёлая по большей части, замечал её интерес к себе. С последней, С., как-то хуй знает. Не могу сказать что-то однозначно, насколько это вообще возможно, ибо эта заметка довольно вольное описание и без того смутного периода моей жизни. С одной стороны было внимание. С другой чёрт его знает. В то время я представлял из себя ничто, мог элементарно что-то вбить в голову, интерпретировать в какую-нибудь херь.