Бесплатный фрагмент - Основы банковского дела

В. А. Кашин, С. В. Кашин

Основы

банковского дела

Москва — 2021

.

Вступительное слово предпринимателя-промышленника

У меня было несколько проектов. Два из них выросли в промышленные предприятия, в компании, которые работают до сих пор — уже без моего участия. И меня всегда занимал вопрос, почему банкиры так отличаются от обычных предпринимателей. Ведь они ничего не придумывают, не изобретают, не производят каких-то суперполезных изделий — типа машин, инструментов или одежды, обуви, не говоря уже о самых обычных продуктах на нашем столе. А живут почему-то — лучше всех!

И вот ответ на этот вопрос я нахожу в книге, которая вам здесь предлагается. Думается, что этот ответ важен и интересен для нас всех.

Банкир, в моем представлении, такой же предприниматель, как и все остальные. Единственное, что отличает его от других предпринимателей — это то, что всем другим предпринимателям приходится что-то делать — произвести товар, оказать услугу, и т. д. — чтобы получить деньги, а банкиру точно такие же деньги просто приносят просто «на дом».

Да, такова специфика его бизнеса, ему, можно сказать, повезло. Но что из этого следует? Что его следует освободить от всех других норм и правил, действующих для всех остальных предпринимателей? Отнюдь, совсем наоборот. Наоборот, мы тогда вправе ожидать, что для него эти правила и нормы должны быть более святы и более обязательны, чем для всех для нас — ведь ничего еще не сделав, он получает в свое распоряжение наши деньги!

А на деле почему-то получается обратное! И отсюда возникают законные вопросы. Например, такие.

Почему банкирам позволено принимать чужие деньги, но не отвечать за их сохранность, за их возвращение их собственникам? Ведь для всех остальных, и для бизнесменов, и для обычных граждан возврат долгов — святое дело. Верни деньги, а если не уверен в этом — то не бери у людей их деньги! Нет, для банкиров такого правила не существует.

Почему банки претендуют на какую-то особую монополию в своей деятельности? И почему государство их в этом монополизме всячески поддерживает? Почему деньги на хранение могут принимать только банкиры, только ограниченные в своей ответственности? К примеру, домашние вещи на хранение может принимать кто угодно, а деньги — только банкиры и их банки. Или — почему все расчеты в экономике должны вестись только через банки? А не напрямую, наличными деньгами, к примеру? Или — векселями? Или — безналичными взаиморасчетами, по клирингу

Почему банкам позволено принимать на хранение вещи одной ценности, а возвращать — уже иной меньшей ценности? Ведь если обычный предприниматель принял на хранение «Бентли», он не может заменить его при возврате, скажем, на «Хонду». Или — принял на хранение один металл, предположим, серебро, а вернул потом его собственнику алюминий. Нет, так в обычных рыночных отношениях поступать не позволено.

А вот частная банковская организация, ФРС, выпускала и принимала свои доллары под твердое обязательство их обмена на золото — по курсу 35 дол. за унцию чистого золота, а потом вдруг «передумала» и от этого обязательства отказалась. Более того, в этом их поддержал сам президент США! И теперь ФРС свои доллары на золото вообще не обменивает!

И как она это объясняет? Очень просто — раз золото есть в свободной продаже, то вы можете купить его и без нашей помощи! Да, можем! По цене до 2 тыс. долл. за унцию золота. И при этом мы должны забыть, что когда-то сдавали его той же ФРС по цене, меньше почти в 70 раз!

И, самое удивительное — когда мы все эти вопросы «почему» задаем банкирам, то они нам отвечают: А так установлено государством!

Но тогда почему государство не устанавливает такую же вольницу — монополизм, невозврат долгов, подмена больших ценностей меньшими, и т. д. — для всех нас? Нет, для нас такое непозволительно — иначе встанет, развалится, прекратится всякая экономическая деятельность.

А как же — банкиры? А им — можно! Да почему? Да потому!

И теперь — о том, что нам рассказывают о нынешней банковской системе: что в ней прошли большие реформы, что она якобы рыночная и что банкиры теперь действуют в свободной конкурентной среде. А как на деле?

На деле банковская системы сейчас РФ на 85% — 90% — государственная. Монопольное положение в ней занимают банки, созданные на государственные средства.

Но ведь и в советское время банки были государственными. Что же изменилось? В чем тогда смысл всего этого «рыночного» реформирования?

Попробуем сравнить. В СССР были три банка: система сберкасс (сбербанк), Стройбанк и Внешторгбанк. Каждый занимал обслуживал свой сектор банковской системы: сберкассы — работа с населением, Стройбанк — финансирование капитального строительства, Внешторгбанк — операции по внешней торговле. Плюс к этому был еще и Госбанк, который обеспечивал систему расчетов в народном хозяйстве и осуществлял эмиссию денежных знаков в соответствии с планами кредитно-денежного обращения, утверждаемыми Госпланом СССР.

Сейчас госбанков пять или шесть (Сбербанк, ВТБ, ВЭБ, Газпромбанк, и др.) и они занимаются «всем», то есть — конкурируют друг с другом. Зачем? Ответа на это нет.

Сейчас в этой системе есть Центробанк, который «надзирает» за банками. Но если они государственные, то зачем за ними «надзирать»? Ими надо управлять — в интересах общества, экономики и государства. И это очень просто сделать — назначить в руководители этих банков правильных людей. А негодных — замечать и удалять.

Но, оказывается, этого делать нельзя. Почему? Потому, что эти банки — акционерные, и их руководителей должен назначать и сменять совет акционеров.

Но тогда вопрос: а зачем их сделали акционерными? Чтобы государство не могло увольнять из их руководителей негодных людей? Но если и «сверху», и «снизу» — везде люди, получающие зарплату от государства, то зачем государственным людям защита от своего государства?

Но, оказывается, не все акционеры этих банков — госорганизации. Среди них есть частные лица, в том числе и иностранцы. А зачем они там нужны? Что государство не могло само оплатить весь капитал этих банков? Могло. Тогда в чем смысл добавления этих частных лиц и частных интересов в государственные, в основе своей, банки?

Ответа на этот вопрос тоже нет. На поверхности только самое очевидное: чтобы руководители этих банков были независимыми от государства и могли проводить политику этих банков в своих интересах. А какие их интересы? Зарабатывать больше прибылей для своих банков (для их акционеров) и назначать себе оклады по своему усмотрению.

А в чем это выражается конкретно? Вот только два примера. В сложной ситуации государство выделило финансовую помощь бизнесу — как выделение дополнительных средств банкам, чтобы кредитовали предприятия. А что сделал Сбербанк? Начал скупать доллары, занялся спекуляциями против рубля. Курс рубля, соответственно, обрушился, миллиарды рублей потеряли население и бизнесмены.

А что в этой ситуации сделало государство? Вынесло устное порицание руководителям Сбербанка! А почему их просто не уволили? Нельзя, этот вопрос — в ведении совета директоров (акционеров) банка. А почему члены совета директоров не уволили руководство банка? Да потому, что именно решением руководства банка им выплачивают щедрые гонорары. А за эти гонорары эти директора одобряют все решения об увеличение окладов руководителей банка!

Но ведь так — везде? Вовсе нет. В Великобритании, например, закон запрещает руководителям госкорпораций получать доходы (в общей сумме), превышающие оклад министра. А он в этой стране совсем не высок, поэтому некоторые министры отказываются от него и получают только зарплату, как члены парламента (в Великобритании все члены кабинета министров назначаются из членов парламента).

При этом во всех развитых странах действует прогрессивный подоходный налог, из-за которого и эти ограниченные доходы руководителей госкорпораций урезаются еще на 30% -40%.

Дальше: сейчас для контроля за государственными по сути банками есть еще две фискальные системы: обязательное резервирование — со стороны Центробанка, и обязательное страхование вкладов населения.

Эта дополнительная «фискальность» — зачем? Для контроля? Но есть налоговая служба и она вполне с этим справляется (если ей не мешать и если ее не ограничивать). Для защиты вкладов населения? От государственных банков? От жуликов и мошенников в этих банках? А не проще ли их туда просто не пускать?

Теперь — Центробанк. Он, вроде бы, государственный. Так пусть государство им и управляет! Нет, он должен быть автономным. Для чего? Для того, чтобы исполнять «рекомендации» (фактически — указания) МВФ и Мирового банка. И для того, чтобы самим определять зарплаты и оклады своим руководителям.

Но разве это так критически важно? С точки зрения интересов государства? Нет ответа. Вернее, вместо ответа — ссылка, что так, якобы, везде.

Но нет! В США вообще нет государственного центрального банка. ФРС — это самоуправляемая организация примерно пятисот частных банков и государство ей никаких денег не выделяет. Оклады руководителей ФРС определяют члены этой организации — частные банки, а они в этом отношении весьма прижимисты.

В Еврозоне тоже нет национальных центробанков, есть только Европейский центральный банк, и оклады его руководителям устанавливаются Комиссией ЕС, которая имеет свой бюджет, и в зарплатах тоже весьма прижимиста.

А в Японии и Китае государство прямо контролирует работу своих центральных банков — включая действия и оклады их руководителей.

В итоге всего этого руководители российского Центробанка и крупнейших банков (государственных!) стали мировыми рекордсменами по своим окладам (но — не по результатам своей деятельности).

Добавим к этому, что во всех развитых странах высокие доходы банкиров урезаются на 30—40% прогрессивными налогами, тогда как в РФ ставка НДФЛ — всего 13%.

Итак, если сравнить нынешнюю банковскую систему РФ с периодом СССР, то мы видим, что она опять стала государственной, финансируется из бюджета, но государством уже не контролируется и действует в своих частных интересах.

Стала ли она больше финансировать развитие? Нет. Обеспечивает ли она прежние, как в СССР, гарантии для населения? Нет. Стала ли она более дружественной для частного бизнеса? С СССР в этом отношении ее сравнить нельзя, поэтому / сравним с другими странами. И опять ответ — нет.

В чем же тогда смысл всех этих тридцати лет ее реформирования? В обеспечении несменяемости руководителей банков и системы в целом? В повышении доходов руководителей банков и их персонала? В передаче контроля за банковской деятельностью в РФ международным организациям — в лице МВФ, БМР (Базель) и МБРР (Вашингтон)?

Да, в СССР в банковской система в основном работали женщины — поскольку оклады в ней были очень малы. И все прибыли этих банков сразу уходили государству — поэтому у банков и не было интереса в повышении тарифов за их услуги.

А это — плохо? Нам сейчас сообщают, что вклад банковского сектора в ВВП больше, чем доля в нем сельского хозяйства. И мы должны этому радоваться? Но ведь любой грамотный экономист понимает, что и прибыли банков, и зарплаты их работников складываются из оплаты услуг банков их клиентами. И если денег становится больше у банков, то всегда — только за счет их клиентов — населения, бизнеса и самого государства и его организаций.

Итак, если подвести итоги в целом, то оказывается, что все «рыночные преобразования» в банковской сфере проведены только в интересах самих банкиров. Ни государство, ни частный бизнес, ни население ничего от них не выиграло. Все они — только потеряли!

И, самое главное, даже и обоснования всех этих преобразований оказываются полностью ложными. Во-первых, они — не рыночные! Они фактически направлены на расширение монополизма в банковской сфере, они создают для банков особую нишу, не подчиняющуюся законам рыночной конкуренции, и они способствуют перетеканию доходов и капиталов из производительного сектора экономики в непроизводительную, спекулятивную деятельность.

И, во-вторых, нельзя их оправдать и с точки зрения копирования западного опыта. Оказывается, что и сам этот опыт весьма неоднороден, оказывается, что на Западе уже есть понимание необходимости перестройки действующей банковской системы в части приведения ее к общим, нормальным законам рыночных отношений, и оказывается, что мы в РФ копируем именно те элементы и свойства банковских систем Запада, которые они сами признают ненужными и вредными.

О последнем в данном учебнике будет сказано особо; здесь мы отметим только тот факт, что на Западе уже всеми признается, что именно монополизм и преобладание в системе особо крупных банков стали причинами последних финансовых кризисов. А у нас в РФ регуляторы принимают курс как раз в обратном направлении: формирование особо крупных банков и вытеснение из системы мелких и средних банков.

Итак, если вернуться к нынешней ситуации, то — чего мы на самом деле ждем от банков и банкиров?

Мы ждем от них всего три вещи: чтобы они хранили и сохраняли наши деньги в их изначальной ценности; чтобы они полученными от нас финансовыми ресурсами поддерживали экономически полезную деятельность; чтобы они своими действиями способствовали накоплению капиталов.

Но вот что мы видим — вместо всего этого: банки и банковская система в целом уничтожают наши деньги — и таким образом дестимулируют сбережения; банки из приоритетов своей деятельности выбирают валютные и фондовые спекуляции; банки активно и инициативно участвуют в выкачивании сбережений и капиталов из нашей страны.

И, что самое печальное, в этой своей негативной деятельности они встречают полную поддержку со стороны государства. Именно государственный центральный банк своей денежной политикой инициирует и подхлестывает инфляцию. Именно государство требует от банков с государственным капиталом (а они преобладают в нашей банковской системе) получать повышенные доходы, которые в нашей действительности приносят только краткосрочные спекулятивные операции. Именно государство само выбирает хранение своих денежных резервов в иностранной валюте и за рубежом. А банки и банкиры лишь следуют этому примеру.

Но у самой ныне действующей банковской системы есть свои собственные «встроенные» дефекты, с которыми государство не только не борется, но, напротив, их оберегает и поощряет. В этом — главное отличие отношений государства с банками, создающее для них особый, нерыночный сектор в экономике.

Среди эти встроенных дефектов необходимо выделить монополизм, возможность неисполнения долговых обязательств и ограничения на свободу договоров (контрактов).

Монополизм в банковской системе процветает, он защищается и поддерживается государством. Сами банки являются монополистами при осуществлении денежных расчетов, а крупные банки — для международных расчетов и при размещении государственных займов.

Но такого монополизма нет ни в одной другой отрасли экономики. Возьмем отрасли, в которых создается реальное богатство для страны и народа. Отрасли, без которых мы не можем существовать. Это — промышленность, сельское хозяйство, строительство.

Начнем с первой. К примеру, промышленность изготавливает и поставляет мебель в магазины. Но никто не запрещает любому лицу самостоятельно закупить себе доски, инструменты и самому изготовить себе мебель. Какая может быть тому причина? Да любая. Например, ему не нравятся стандартные образцы, он хочет иметь в доме что-то свое.

Сельское хозяйство поставляет овощи и фрукты в магазины. Но любой может купить, арендовать участок земли и выращивать на нем овощи. Или — посадить сад. Возможная причина? Ему не нравятся продукты, выращенные на химикатах.

Строительная отрасль строит дома. Но всякий может сам построить себе дом. Зачем? Да по массе причин! Может быть, ему хочется дом по своему проекту особому проекту, из каких-то особых материалов, в целях для экономии средств. И — так далее.

Можно приводить примеры и из других отраслей. Во всех из них конкуренция считается полезным делом. Но почему-то только банки предоставляют свои услуги на монопольной основе. Вы не можете осуществлять расчеты помимо банков. Даже налоги государству вы должны платить только через банки! У вас нет выбора, где хранить свои денежные накопления. И у вас нет выбора, нет права искать источники кредитования среди иных кредиторов, кроме банков!

Так было не всегда, но так есть сейчас. И государство этот монополизм банков всячески поддерживает!

Возможность неисполнения долговых обязательств — это особая тема. Все знают, что обязательства по долгам надо исполнять. Взяли в долг сто тысяч — надо и вернуть сто тысяч. Взяли трактор в пользование — надо и вернуть этот трактор в целости и сохранности.

Но у банков — все не так. Вы положили деньги в банк, а он вдруг объявляет себя банкротов. Вы дает поручение банку произвести платеж с вашего счета (из ваших денег!), а банк отказывается это делать! Вам объясняют: нет денег на коррсчете банка, ваш счет заморожен, с вашего счета списали деньги в бесспорном порядке, банк счел вашу транзакцию «сомнительной». И — так далее.

Для сравнения: давайте представим, что так же вела бы себя и почта. Не отправили ваше письмо или посылку, поскольку: служащий заболел, не пришла почтовая машина, некто забрал себе вашу посылку, ваше письмо мы уничтожили, поскольку оно показалось нам «сомнительным». Мы бы, наверное, этого не потерпели бы. А банкам — позволено! И государство — на их стороне.

И вот давайте возьмем любой другой бизнес. Сколько можно привлечь чужих денег на его развития? Ну, два-три размера собственного капитала. Максимум — 5—6, при наличии особых условий и гарантий. А банкиры могут занимать себе до тридцати и более от своего капитала!

И вот — такая ситуация. Банкир имеет в банке миллион акционерного (собственного) капитала. И он занимает — еще тридцать миллионов.

Потом он «выводит» (ворует) из банка эти тридцать миллионов, сам из банка увольняется, а банк объявляет банкротом. Приходят вкладчики, кредиторы, а банкир — уже уехал. Далеко-далеко.

Но своего миллиона ему не жалко? Нет, он перед своим отъездом продал и все свои акции банка. Всё — он забрал все деньги, и всё это — в рамках закона. Недовольные могут подать на него в суд. Если они вообще смогут его найти.

Ни в одной отрасли ни одному бизнесу так поступать нельзя! А в банковской — пожалуйста!

И, наконец — контракты. Вся рыночная экономика основывается на свободе договоров. Договор заключается, когда стороны договариваются по всем основным положениям этого договора.

А как в банке? Вы открываете счет — вам предлагают подписать «типовой договор». Вы вносите деньги на депозит — опять «типовой договор». Вы договариваетесь с банком о ссуде — и опять от вас требуют подписать «типовой договор». Причем в этих «типовых договорах» целые страницы заняты мелким текстом, который вам даже не дают внимательно прочитать.

Не так? Попробуйте зайти в банк и попросить у них этот «типовой договор». Домой — просто почитать.

Или — попробуйте почеркать что-то в этом типовом договоре» — при заключении договора ссуды, открытия счета, внесения депозита. Попытайтесь потребовать что-то из этого договора удалить. Просто сами возьмите и вычеркните из этого договора то, что вам не нравится, или то, что вы не понимаете. И — обратите внимание на реакцию банковского служащего.

Обратили? А теперь объясните ему, что по общему праву все стороны договора — равны, и что каждая имеет право изменять и править договор так, как ей нравится. И опять обратите внимание на реакцию вашего собеседника.

А ведь это все — азбучные, элементарные нормы и правила любого бизнеса. Но они, оказывается — не для банков.

И вот, теперь — о центробанке. Что он делает в банковском бизнеса? А он, оказывает, регулятор, надзиратель, он следит за порядком — поскольку банковское дело — это «особая статья». И как он следит?

Вот вы приходите взять свою машину со стоянки. Документы у вас все в порядке, услуга вами оплачена полностью. А вам вашу машину не отдают! Что вы сделаете? Если крутой, то просто наваляете этому сторожу, если не хотите связываться — вызовете полицию.

Или вы заложили свое колечко в ломбарде. Потом нашли деньги и идете его выкупать. А вам его не отдают! Вы, наверное, тоже сделаете что-нибудь в силовом роде.

Но вот вы приходите в банк, а ваши деньги этот банк вам не отдает. Вы что, достаете биту, вызываете полицию? Нет, поскольку вам сразу объясняют, что — бесполезно! Пишите жалобу верховному регулятору — центробанку. Он ваше заявление примет, зарегистрирует, направит запрос в банк, получит ответ. Напишет еще запрос, опять получит ответ. Потом направит предупреждение — первое, второе… Потом пошлет инспектора.

А в банке тем временем всё — подчистят, всё — «выведут», всё лишнее — сожгут, а потом соберут вещички и исчезнут в неизвестном направлении. Всё понятно? Вот для этого и существует центробанк! Прежде, когда центробанков еще не было, неисправного банкира просто бросали в долговую яму, к крысам, и ждали, пока у него проснется совесть. И сейчас — не так, сейчас — цивилизация.

Но не слишком мы здесь утрируем? Нет. Вот есть родственные банкам отрасли — страхование, торговля ценными бумагами. Но у страховиков нет своего центростраха. Если страховая компания не выполняет свои обязательства — можно сразу обращаться в полицию, в прокуратуру, в суд. И те — немедленно реагируют: задерживают директора компании, налагают аресты на ее имущество, замораживают ее счета, и т. д.

И с брокерами то же самое. У них ведь нет центроброкера — поэтому можно сразу обращаться и в органы биржи, и в его профессиональную организацию, и в полицию, и в суд. И все эти органы немедленно принимают по вашему заявлению так называемые «обеспечительные меры».

А чем эти отрасли отличаются от банковской? Да по сути — ничем! Но с банками и банкирами так сурово обращаться нельзя. Пишите на них жалобы в центробанк, а они там — посмотрят. Посмотрят — не спеша, ведь не об их деньгах идет речью

Вот — такая у нас сегодня ситуация с банками. Но, разве это — правильно? Но что же можно с этим сделать? А вот что.

Надо вернуть банкиров в рынок. Надо подчинить их общим правилам рыночных отношений. Надо повернуть их лицом к обществу. Надо отучить их от привычки прежде смотреть в свой карман, и только потом — в лицо своим клиентов. На деньги которых, между прочим, они живут и благоденствуют.

Если поставить вопрос таким образом, то актуальными задачами возвращения банковской отрасли к общим нормам рыночной экономики являются: а) возвращение товарных денег; б) устранение монополий в банковском секторе; в) национализация системы денежных расчетов.

Основным условием успешного функционирования рыночной экономики является исключения влияния на товарные цены любых внеэкономических сил и факторов. Среди них — и частные монополии, и вмешательство государственных органов, и любые формы внешнего давления и принуждения. Коротко этот тезис может быть выражен следующими словами: товарные цены должны быть в основе стабильными, постоянными — пока не происходит существенных изменений в размере и составе издержек производства этих товаров. А если предположить, что по причине постоянного научно-технического прогресса издержки производства большинства товаров снижаются, то показателем правильной рыночной экономики является постоянное снижение общего индекса рыночных цен.

Решение сформулированной выше задачи может быть достигнуто двумя способами. Первый, сложный способ — такое управление денежной политикой, чтобы объем используемой денежной массы изменялся в соответствии с динамикой прироста товарооборота. Сложности этого способа заключаются в том, что при расчете соотношения между денежной массой и товарооборотом необходимо учитывать не только физические значения прироста товарного производства, но и условия внешней торговли (к примеру, для хозяйствования, основанного на полном цикле производства, от сырья до готового продукта, нужно одно количество денег, а для экономики, ориентированной на обмен собственного сырья на готовые продукты других стран, денег нужно существенно меньше), а также прогресс в развитии расчетов в безналичном порядке, с использованием современных информационных технологий. Милтон Фридмен предполагал, что прирост денежной массы должен превышать прирост товарного производства не более, чем на 1,5—2 процентных пункта. Но он делал такой расчет до начала массового вытеснения налично-денежного оборота электронными безналичными расчетами.

Второй способ позволяет достичь той же цели в автоматическом режиме системы. Он предполагает сохранение в экономике рыночных, товарных денег — при условии, что в качестве денежного эталона используется товар или материал, издержки производства (добычи) которого остаются неизменными на протяжении длительного исторического периода.

В последнем историческом периоде на роль такого универсального денежного эталона вышло золото, которое и выступало в роли мировых денег на протяжении более ста лет: со середины Х1Х века до 1970 года.

Тот факт, что в обеих мировых войнах страны-участницы были вынуждены временно отказываться от строгого соблюдения золотого стандарта, только доказывает эту истину. Не случайно на Бреттон-Вудской конференции все участвующие в ней страны подтвердили свое намерение вернуть золото-денежный стандарт и придерживаться его в будущем.

Но, поскольку к этому моменту большинство стран не располагало необходимыми резервами золота, то было решено поручить США ввести твердое золотое содержание доллара — с тем, чтобы остальные страны могли привязывать обменные курсы своих валют именно к доллару США (как это раньше было с британским фунтом стерлингов).

И такой порядок сохранялся до 1971 года — когда США своим односторонним решением нарушили свои международные обязательства и отказались поддерживать твердое золотое содержание своего доллара. И этот период, по совпадению, был и самым успешным периодом роста и развития мировой экономики за все годы.

Второй задачей является преодоление явлений монополизма в банковской деятельности. Среди этих явлений следующие: монополия банков на расчетные операции, монополия крупных банков на роль «непотопляемых броненосцев» среди остальных субъектов рыночных отношений; монополия банкиров на особые отношения с государственными органами и на использование для своих целей прикрытия в виде государственного центрального банка.

О первом будет сказано ниже, а в отношении двух других явлений можно сказать, что именно особые отношения крупных банков и их руководителей с государственными денежными регуляторами в виде центральных банков и финансовых органов были причинами всех последних банковских кризисов, которые далее закономерно перерастали в кризисы обще/финансовые и обще/мировые.

Третьей задачей является устранение монополии банков на денежных расчеты и закрепление этой важнейшей общеэкономической, общехозяйственной и общегосударственной функции непосредственно за государством. Сейчас банки по умолчанию, с получением банковской лицензии, получают и исключительное право на проведение всех расчетов на национальной территории. А государство — должно только следить, надзирать за такой деятельностью банков. Но такой порядок не позволяет достаточно надежно защищать интересы клиентов банков, поощряет банковские злоупотребления в этой сфере и наносит ущерб деятельности самого государства — на долю которого сейчас приходится до половины и более всего платежно-расчетного оборота страны.

Единственным решением, позволяющим устранить все эти недостатки, является закрепление этой функции непосредственно за государством. Для этого должна быть создана государственная платежно-расчетная система, которая позволит исключить из этой сферы любые частные своекорыстные интересы. Все технические средства для такого преобразования давно уже созданы, все технологии и средства обработки соответствующих объемов информации давно рынком опробованы и испытаны, дело только за принятием необходимого государственного закона.

Государство должно также покончить с монополией крупных банков и создать специализированные банки для работы с накоплениями населения. Последнее — дело особого национального интереса, а у нас Сбербанк является лидером по игре с деньгами народа на валютном рынке. К тому же в его капитале доля иностранцев составляет более 40% и он фактически позволяет иностранному капиталу наживаться на деньгах простого народа.

И, если говорить шире, то банковская система должны быть лишена права играть в спекулятивные игры с национальной валютой. Если у нас не получается поставить во главе ее национально ориентированных руководителей — как это было и имеет место в Германии, Японии и Китае, то надо просто вернуться к товарным деньгам (на основе золота), которые полностью исключат риск таких антинациональных действий.

Итак — вот все, чего мы просим. Давайте вернем банки в рынок! Давайте вернем деньгам их товарную ценность! Давайте лишим банкиров исключительного и неоправданного протекционизма со стороны государства! Давайте не будем позволять себя больше обманывать! Давайте остановим процесс перерастания капитализма производительного, инновационного, удешевляющего для всех стоимость производимых вещей и благ в капитализм финансовый, спекулятивный, заставляющий нас платить всё больше за всё меньшее!

Давайте снимем с общества, с экономики и с самого государства дань, взимаемую со всех нас банковским сектором, устанавливающим для себя и для нас «правила игры», выгодные только для самих банкиров.

А кто такие это — «мы»?

Мы — это человеческое общество в целом. Мы — это все пользователи услуг банков и банкиров. Мы — это сами люди, коммерческие и некоммерческие организации, а также — государство и его структуры.

И мы хотим, чтобы банки и банкиры, оказывая нам услуги, поддерживали определенный высокий уровень обслуживания и, самое главное, отвечали бы в полной мере за свои действия. Ведь мы доверяем им свои деньги, а это — наши накопления, наши резервы на возможные будущие кризисные ситуации, когда нам вдруг может оказаться невозможным зарабатывать деньги и получать доходы в тех размерах, которые необходимы нам для обеспечения привычного уровня жизни.

Но это также — и те денежные ресурсы, которые мы хотим передать своим детям, внукам, любым своим потомкам, которые они могли бы использовать для получения образования, создания своей семьи, начала своего дела — как наша благодарность им, что продолжают наш род, что они сохраняют наш народ!

М. Д. Абрамов, предприниматель, Президент Экспертно-аналитического Центра «Модернизация»

Нет попутного ветра для корабля, который не знает, куда плывет.

Сенека Луций Анней

1.Банки и банкиры

В банковском мире многое выглядит не так, как это есть на самом деле. Главное противоречие заключается в том, что банки, по всей видимости, как-то выпадают из рыночной экономики. Они работают по своим правилам, у них — свои принципы, модели поведения, у них какая-то особая близость к органам государственного управления. И не всегда эти особенности работают на пользу обществу, помогают экономическому развитию. Нередко они создают эффекты как раз в обратную сторону.

Почему же так бывает? Откуда взялись эти особенности? Почему банкиры не могут (или — не хотят?) работать как обычные предприниматели? И какая во всем этом роль государства и его органов?

Вот обо всем этом и пойдет речь в этом учебнике.

Но ведь учебников по банкам и по банковскому делу — море. Почему же они нас не устраивают? А вот — почему.

Во всех этих учебниках и банки, и их деятельность рассматриваются как «данность», как нечто вечное и неизменное, нынешние особенности и частные свойства банков и банковских систем, отдельные структурные элементы и части этих систем, нормы поведения банкиров, стандарты их деятельности и т. д. представляются без анализа их происхождения и без выявления причин, обусловивших их возникновение и распространение.

Ответственность (безответственность) банкиров, акционерная форма собственности для банков, условия и процедуры их банкротства, особенности налогообложения банков — все эти феномены в представлении многих уже прямо слились с банкирской профессией.

Но ведь это — не так. Банкиры выросли из обычных предпринимателей и торговцев, они — естественный продукт развития денежных систем рыночной экономики, и то, что они где-то и как-то уклонились от рынка, сумели создать для себя в нормальной рыночной среде особые для себя ниши, исключенные из правильного рыночного оборота, это — удивительный феномен, заслуживающий особого рассмотрения и изучения.

Давайте коротко перечислим эти особенности странного поведения банкиров.

Первое. Обычные предприниматели считают делом своей чести уплачивать свои долги. Банкиры давно от этой практики отошли.

Второе. Обычный предприниматель крайне щепетильно относится к своей коммерческой задолженности. Долг, в 3—4 раза превышающий собственный капитал предприятия, считается уже крайне опасным. Банкиры же легко «уходят» в долги, превышающие их капитал в десятки раз.

Третье. Банкиры каким-то образом получили монополию на проведение денежных расчетов. Предприниматели и даже обычные граждане в нынешних условиях уже не могут рассчитываться непосредственно между собой — наличными, векселями, взаимозачетами, и т.д., им предписывается рассчитываться только через банки.

Четвертое. Во многих отраслях предприниматели использую мерные стандарты: погонные метры — у ткачей, литры — у вино-производителей, ватты — в энергетике, и т. д. И нельзя представить, чтобы в этих отраслях производителя «играли» с числом сантиметров, миллилитров, ваттов в стандартных метрах, литрах, напряжении в сетях. У банкиров тоже есть свой стандарт, это — деньги, которые являются стандартом и для всех участников рыночной нерыночной деятельности в стране.

Но банкам почему-то позволяется играть с этим стоимостным стандартом так, как они хотят и как им нравится.

Пятое. Обычные предприниматели при заключении сделок пользуются «свободой воли» — они вольны заключать контракты между собой на любых согласованных между ними условиях. Стандартные формы контрактов, конечно, случаются, но одна сторон не может навязывать их другой стороне. И только банки могут требовать от своих клиентов заключать с ними сделки и проводить операции по стандартам, установленных самими банками.

И это — еще не все. К этому есть, чего добавить. Но проблема не только в том, что, вот — есть такие странности. Проблема в том, что эти странности постоянно нарушают нормальное течение рыночных отношений, мешают общему экономическому развитию, порождают кризисы, стагнации, банкротства, дефолты в деятельности бизнеса и государственных учреждений.

И вот еще одна странность. В рыночной экономике в целом, и в отраслях обслуживания — в особенности, действует непреложное правило: «Потребитель — это король». И только банковской отрасли «королем» является сам банкир.

Исходя из всего этого банковское дело нельзя считать заповедной зоной, интересной только для самих банкиров. Позволить банкирам самим «рулить» банковской деятельностью — все равно, что разрешить электрикам управлять театральными постановками.

Да, банкиры — профессионалы в своем деле, но при исполнении своих функций они должны не только преследовать свои интересы, но и учитывать потребности и приоритеты общества, в котором они живут.

Но для этого надо осознать то, чего мы ждем от банковской отрасли: чего банки не должны делать, чем они должны руководствоваться в своей деятельности, и то, чего они не должны допускать ни при каких обстоятельствах.

Итак, в чем главная особенность настоящего учебника? В том, что в нем банковское дело и его реалии рассматриваются с точки зрения их общественной значимости, с точки зрения избранных критериев пользы банков и банкиров для жизни человеческого общества и для функционирования всех его частей и звеньев.

В настоящем учебнике банковское дело показано как органическое звено рыночной экономики. Звено, в котором деньги — опосредуют товарные обороты и сохраняют стоимость, банки способствуют превращению денег как сокровища (хранителя стоимости) в производительные капиталы, а кредитная система мобилизует стоимостные свойства денег в оборотные мультипликаторы.

И это — единственный учебник, полезный и необходимый для работников банковской отрасли, для пользователей услуг банков и для регуляторов кредитно-денежной системы.

В целом данный учебник может быть использован в системе среднего и высшего образования для экономических и юридических специальностей, а также в системе повышения квалификации финансово-банковских работников и служащих высшего и среднего звена государственных учреждений и ведомств.

1.1.Некоторые общие определения

Но, прежде, чем перейти в рассмотрению всех этих вопросов, необходимо разобраться с одним общим заблуждением, которое распространено настолько сильно, что оно стало даже «законом» при разработке всех остальных законов рыночной экономики.

Это — непонимание самой сути нынешней экономической среды и субъекта, определяющего ее движение. Обычно говорят: «рыночная экономика», «юридические и физические лица». И есть много регулирующих экономику и общественную жизнь законов, в которых пишут — «юридические лица» или «субъекты хозяйственной деятельности», под которыми опять же понимают «предприятия» или «юридических лиц».

Но, на самом деле, нет «просто рыночной экономики», и нет юридических лиц как самостоятельных хозяйствующих субъектов.

Начнем с рыночной экономики. Таковой является всякая хозяйственная система, в которой продукты деятельности людей обмениваются как «товары». Но товарами могут обмениваться между собой первобытные племена, соседские общины, острова, князи и бароны, государи, государства, и т. д. И все это — принципиальные разные экономические системы, в которых действуют разные экономические законы и которые развиваются разными стимулами и по разным траекториям. Между некоторыми из них иногда нет вообще ничего общего.

Поэтому мы должны понимать, что, когда мы называем нынешнюю систему хозяйствования «рыночной экономикой», это не означает ровно ничего. Это — все равно, что мы ничего не сказали. И потому с таким определением работать просто нельзя. Оно годится для всего, и оно не годится ни для чего.

Прежде было правильное научное определение — которое потом, в хаосе «перестройки», потеряли. Это — «капиталистическое товарное производство». Главное в нем — две вещи.

Первая — что производство ведется с расчетом на продажу произведенного продукта (а не на его потребление, например). И вторая — что такое производство организуется капиталистом, собственником средств производства, которые он приобретает на свой капитал, и который использует в этом производстве труд наемных работников.

И самое важное, что вытекает из этого определения, это то, что в основе такой системы хозяйствования находится фигура капиталиста. От него — всё зависит, и именно он — должен быть центром любого регулирования, стимулирования, ориентирования, планирования, и т. д.

А капиталист, собственник капитала — это человек. К. Маркс потом выявил его раздвоение: на капиталиста-собственника и капиталиста-предпринимателя (доход первого — процент или дивиденды, второго — предпринимательский доход, прибыль). Но если собственником капитала может быть и юридическое лицо, или даже государство, то предприниматель, всегда и везде — конкретное физическое лицо, конкретный живой человек.

Й. Шумпетер потом пошел еще дальше. Он прямо указал, что единственной движущей силой капиталистического метода хозяйствования является капиталист-инноватор, предприниматель-инноватор. То есть — опять конкретный живой человек. И он еще предсказал, что общество, которое потеряет такого человека — капиталиста, предпринимателя, инноватора, неизбежно скатится к системе планового хозяйствования, к социализму.

И вот, если взять пример современной России, то мы видим, что во всех действующих в РФ законах, во всех планах и программах развития — сплошь одни юридические лица. Вы не найдете там людей — предпринимателей, инноваторов. А это означает, что мы воссоздаем — как экономику юридических лиц — экономику социализма, плановую экономику.

И в СМИ у нас, когда упоминаются те или предприятия, компании, банки, то почти никогда не указываются имена их собственников, их хозяев. У них — Майкрософт Билла Гейтса, «Эппл» — Стива Джобса, «Амазон» — Джеффа Безоса, группа компаний «Вёржин» — Ричарда Бренсона, «Тесла» — Илона Маска, «Али-Баба» — Джека Ма, и т. д. У нас — всякие «торги» и «промы», «госстрахи», «горздравы» и «продмаги», неизвестно кому и на каким основании принадлежащие.

Правда, есть некоторая статистика, которая утверждает, что во многих отраслях у нас по-прежнему преобладает государственная собственность. На пример, в сырьевой сфере — «Газпром» и «Роснефть», в ВПК — «Ростехнологии», в банковской сфере — Сбербанк, и т. д.

И формально — так и есть. По оценкам некоторых экономистов, доля государства в экономике у нас — не менее 70%. А в отдельных отраслях — и более!

А зачем тогда все эти разговоры о рыночной экономике? Для прикрытия? Но «прикрытие» — это не инструмент развития, это инструмент — забалтывания развития. Ведь, действительно, если всё так и есть, то зачем кого-то и как-то стимулировать, придумывать всякие налоговые льготы и кредитные преференции, тогда всё достаточно — надо просто отдавать приказы и следить за неуклонным их исполнением.

Можно предположить, что на деле в РФ реализуется концепция некоторого симбиоза государственной экономики и рыночным методов управления ею. Государственное хозяйство — но без плана, рыночные методы стимулирования развития — но без фигуры частного предпринимателя. К сожалению, пока этот симбиоз особыми успехами похвастаться не может.

Если же говорить о мире в целом, то правильное определение современной рыночной экономики — финансовый капитализм, ФК. Финансовый капитализм — в отличие от промышленного капитализма — это система хозяйствования, в которой совершаемые финансовые операции по своим объемам абсолютно превышают объемы производства товаров и услуг производственного характера.

В настоящем учебнике «современная рыночная экономика», или, просто «рыночная экономика», означает — финансовый капитализм. При этом, когда речь идет об анализе развития банковской системы в довоенном периоде, под «рыночной экономикой» понимается промышленный капитализм (если прямо не указано иное).

Феноменом современной экономики является также преобладание корпораций — крупных компаний и объединений предприятий. Немалое число из них создано или управляется предпринимателями — известными фигурами в деловом мире, но многие из них уже давно находятся под управлением профессиональных менеджеров.

Пока баланс между теми и другими — сохраняется, но в целом бизнес становится все более инертным, более косным, менее восприимчивым к нововведениям инновациям. Китай и некоторые страны представляют в этом отношении замечательное исключение.

Итак, дадим теперь определение предпринимателя. Предприниматель — это человек (конкретное, «живое», физическое лицо), который осуществляет коммерческую деятельность самостоятельно, в кооперации (в группе, в партнерстве) с другими предпринимателями или через создаваемое им юридическое лицо (компанию, фирму, общество, банк, и т.д.).

Теперь — что такое эти «юридические лица» (мы здесь имеем в виду — частных юридических лиц; юридические лица, образованные государством — это пустышки в квадрате, это — просто условные административные образования, создаваемые под конкретные административно-бюрократические нужды), какова их сущность и в чем их значение.

На самом деле, всякое юридическое лицо без хозяина, без собственника — это пустая оболочка, скорлупка ореха без ядра, орех, который никогда не прорастет, который — нежизнеспособен.

Но для чего тогда вообще создаются юридические лица? Тому есть три основные причины. Эти причины следующие: желание распределить коммерческие и финансовые риски, обеспечение длительного существования предприятия — за пределы отдельной человеческой жизни и ограничение ответственности по возможным долгам. При этом последняя причина часто является основной и главной.

Но другая сторона этого желания предпринимателей ограничить свою финансовую ответственность — это повышенные риски для всех других участников экономической деятельности в отношениях с таким «ограниченным» предпринимателем. И если для обычных коммерческих сделок это обстоятельство не очень существенно — есть немало средств и способов уменьшить риски от вступления в отношения с данным юридическим лицом (например — применение страхования, ограничения размеры сделок, заключаемых с ним, и т.д.), то для банковской отрасли использование таких «уверток» становится очень серьезной проблемой.

Возможные пути решения этой проблемы: от самых радикальных (включая вообще запрет для банкиров использовать институт «ограниченной ответственности») до относительно мягких (личные гарантии банкиров, установление обязанности для них приобретать определенный пакет акций банка, страхование ответственности управляющих перед своим банком, и др.).

Таким образом, применение в банковской отрасли — оперирующей в основном именно чужими деньгами — института ограниченной ответственности вызывало и вызывает серьезные сомнения. Ведь банкир без ответственности, безответственный банкир — это что-то далеко за пределами здравого смысла!

И теперь — определения терминов и понятий, непосредственно, относящихся к банковской отрасли.

Банкир — это физическое лицо, которое имеет право принимать вклады и выдавать кредиты, а также подписывать финансовые документы от себя лично либо от банковского учреждения на основании соответствующих положений устава этого учреждения.

Банкирский дом — объединение двух или более банкиров, ведущих свое дело на основе полной и солидарной ответственности по своим обязательствам.

Банковское учреждение — банк или отделение банка, наделенное правом самостоятельного совершения банковских операций (оказания банковских услуг).

Банк — юридическое лицо, в уставе которого в виде основного вида деятельности указано оказание банковских услуг.

При этом следует различать универсальные и специализированные банки.

Универсальные банки — банки, которым в соответствии с выданной им лицензией разрешено выполнять все виды банковских операций и оказывать банковские услуги любым физическим и юридическим лицам.

Универсальные банки преобладают в банковских системах США и Японии.

Специализированные банки — банки, которым в соответствии с выданной им лицензией разрешено оказывать только отдельные виды банковских операций или оказывать услуги только определенному кругу клиентов.

Банковская система представляет собой совокупность банков, банковских учреждений и органов, созданных специально для регулирования банковской деятельности.

Банковские системы могут быть централизованными и децентрализованными. К примеру, банковская система США включает в себя, как части, обе эти системы. Централизованная часть — это банки, учреждаемые по федеральной лицензии и входящие в ФРС, децентрализованная часть — это банки, учреждаемые по лицензиям штатов и в ФРС не входящие.

Примером системы, которая предполагала функционирование только специализированных банков, была банковская система СССР. В этой системе присутствовали: Госбанк — банковское обслуживание предприятий и организаций, Сберкассы (сбербанк) — банковское обслуживание населения, Стройбанк — обеспечение финансирования капитальных вложений, и Внешторгбанк (Банк для внешней торговли) — осуществление операция с иностранной валютой и финансирование внешнеторговых операций.

Банковские системы основных европейских государств основаны на сочетании универсальных и специализированных банков.

1.2. Зарождение и становление профессии банкира

В формирование современной профессии банкира внесли свой вклад многие участники рыночных отношений, специализирующиеся на разных видах экономической деятельности. Среди них можно выделить менял — с их навыками определять долю чистого металла в монетах разных стран и разных властителей, ювелиров — с их возможностями плавить металлы, чеканить монеты и хранить ценности, купцов — с их навыками ведения торговых операций, предпринимателей — с их умением оценивать возможности и эффективности разных коммерческих занятий и проектов, бухгалтеры и счетоводы — с их методами учета и контроля хозяйственных операций и составления отчетов и балансов предприятий и организаций, юристы — с их знанием законов и умениями их применять в отношениях с клиентами и для защиты частных интересов банкиров.

Последняя профессия становится в наши дни все более популярной на всех постах в банках и в регулирующих банковскую отрасль организациях.

Мы не упоминаем здесь экономистов. Почему? По той же причине — что и профессиональных управленцев, менеджеров. По нашему мнению, и те, и другие представляют собой всего лишь развитие навыков счета и управления — которые нужны многим «узким» специалистам, но являются лишь дополнением к главной, основной своей специальности.

Итак, банкир — это и финансист, и предприниматель. О его обязанностях как финансиста будет сказано ниже; здесь же мы выделим требования к банкиру как предпринимателю. Вот эти главные требования: ответственность, предусмотрительность, порядочность.

Банкир — не самая древняя профессия, ее появление связано с распространением металлических денег. Первые банкиры были специалистами по определению чистоты металла в монетах разной чеканки, поэтому они одновременно были профессиональными химиками и квалифицированными весовщиками.

Как эксперты по этим вопросам, они стали неотъемлемым элементом более или менее постоянного рынка, на котором обращались монеты разной чеканки разных стран, изготовленные из различных сплавов. Определить сравнительную (истинную) ценность всех этих монет можно было только по установлению веса содержащегося в них чистого денежного металла, золота или серебра — все остальные присадки или приплавы заведомо признавались имеющими нулевую ценность.

В рамках своей деятельности они либо давали заключения о реальной обменной ценности той или иной, предлагаемой им на экспертизу монеты, либо, если речь шла о монете неизвестного происхождения или малого распространения в этом регионе, просто обменивали эти монеты на другие, стандартизированные и известные по своей установившейся обменной цене. Естественно, что такие операции они осуществляли не без выгоды для себя — и в результате у них постепенно скапливались значительные суммы денег, которые они стали сдавать под процент нуждающимся в них субъектам рынка. Так появились ростовщики — от слова «рост», занимающиеся сдачей денег «в рост».

Приобретая заметную выгоду от таких операций, богатые собственники стали переводить часть своего богатства (запасы продуктов, сырьевые материалы, скот и т.д.) в денежную форму, с тем, чтобы передавать их «в управление» (в траст) рыночным менялам и ростовщикам. Так появились первые «денежные капиталы» и первые «банкиры».

Изначально «банкирство» имело форму семейного дела: когда отец-банкир привлекал к этому занятию своего сына, а тот, в свою очередь своего. Таким образом, возникали банкирские дома, которые в юридическом смысле имели форму полных партнерств. Солидарная ответственность членов таких партнерств поддерживалась всем имуществом семьи. Но она не была для них проблемой, пока банкиры зарабатывали на комиссиях за выпуск своих денежных расписок (банкирских векселей) — достаточно было лишь следить, чтобы этих расписок не выдавалось на сумму более, чем наличие у банкира резервов наличности (золота). В современных терминах это выражается в требовании стопроцентного обеспечения денежно-банкнотной эмиссии реальными деньгами (золотом).

На этом условии семейные партнерства банкиров не создавали для них особых рисков. Но это также и ограничивало их доходы. Поэтому, чтобы преодолеть ограничения объемами собственного капитала, банкиры стали объединяться в коммерческие партнерства. Однако, кроме увеличения объема оборотного капитала, других преимуществ банкирам эти партнерства не давали.

В Англии изначально финансовыми операциями занимались купцы, приехавшие из Ломбардии примерно в 14 веке (главная банковская улица в лондонском Сити до сих пор называется Ломбард-стрит). Их основным занятием было финансирование внешней торговли — переводными векселями для денежных переводов, а векселями на предъявителя — для расчетов между купцами. Позднее из вексельного торгового оборота выросли уже чисто финансовые банковские инструменты — чеки.

И только к середине 17 века в широкий оборот вошли банкноты — как банковские оборотные векселя, удостоверяющие взнос клиента золотыми монетами в кассу банкира. Толчком к этому явлению стала деятельность Королевского казначея, который во времена Эдуарда Третьего начал заниматься разменом иностранных денег на местную монету.

Первым исключительную привилегию на фидуциарные (доверительные) операции получил Банк Англии, созданный в 1694 году лондонскими банкирами-ювелирами на основе особого королевского чартера (указа об учреждении).

По чартеру, поименованному как Joint Stock Bank — банк, собственники которого отвечали по его обязательствам ограниченно, в пределах их доли (Stock) в капитале банка, суждено было стать первым акционерным банком, получившим право на выпуск своих банкнот. В 1708 году был принят специальный закон, запретивший любым акционерным банкам эмитировать свои банкноты, и оставил право выпускать личные оборотные векселя только за частными банкирами и за банкирскими товариществами с числом партнеров не более шести.

В этих условиях лондонские банкиры стали развивать расчеты чеками — на базе денежных депозитов клиентов, которые получали от своих банкиров лимитированные чековые книжки. В итоге чековый оборот стал быстро расти и в 1773 году в Лондоне была создана Клиринговая палата (Clearing House), которая приняла на себя обязанность учета и инкассации чеков различных банков.

Далее, в 1826 году был принят закон, разрешающий частным банкирам, единолично или объединенных в полные партнерства с числом партнеров не более шести и осуществляющим свою деятельность на территориях не ближе, чем 65 миль от Лондона, выпускать свои банкноты. Затем такое же право было предоставлено и паевым банкам, организованным в форме Joint Stock Bank, но предусматривающих полную (неограниченную) ответственность их пайщиков по долгам этих банков — и также расположенным не ближе 65 миль от Лондона.

В связи с этим и отвечая на запросы растущего внутреннего рынка, начался бум создания местных банков. Если в 1750 году в Англии насчитывалось только двенадцать «провинциальных банков», то к 1821 году их число выросло до 781.

В 1833 году было установлено, что только банкноты Банка Англии имеют легальную силу для расчетов на всей территории страны, и одновременно был снят запрет на создание паевых банков в самом Лондоне — но без права выпуска собственных банкнот.

Наконец, в 1855 году в Англии был принят закон о создании компаний с ограниченной ответственностью — но вначале на банки он не распространялся. И только по Закону о компаниях 1862 года это ограничение было снято и впервые компании с ограниченной ответственностью получили право осуществлять банковскую деятельность. Однако при этом было установлено, что и для банков, имеющих правовую форму компании с ограниченной ответственностью, в случае выпуска ими своих банкнот, акционеры банка несут полную личную и солидарную ответственность на весь объем его банкнотной эмиссии.

Иначе говоря, если акционеры банка хотят пользоваться привилегией ограничения своей ответственности размерами своей доли в капитале банка, то они должны воздерживаться от любой эмиссии его банкнот.

Вместе с тем, по закону 1879 года акционерам компаний позволялось только частично оплачивать свои доли в акционерном капитале, но в этом случае все равно их ответственность по долгам компании должна составлять полный размер «подписанной» ими суммы их доли в капитале компании. Но потом для акционерных банков такую возможность отменили и сейчас акционеры банков должны сразу оплачивать всю сумму их доли акционерного капитала.

Все эти меры открыли дорогу для создания крупных банковских структур. Если в 1841 году в Англии было 115 банковских организаций (банкирских домов и партнерств), то к 1914 году большая часть деятельности коммерческих банков контролировалась всего шестнадцатью крупнейшими клиринговыми банками. К 1920 году их число сократилось до 11, а в послевоенном периоде 80% всех депозитов клиринговых банков принадлежали уже только «Большой пятерке» крупнейших банков. И сейчас — уже только «большой четверке».

В США банкирство вначале не было каким-то особым занятием. Торговцы, нотариусы, судьи могли заниматься отдельными банковскими операциями как побочным занятием. Законы устанавливались на уровне отдельных колоний — после ставших «штатами», и многие из них не считали необходимым создавать для банкиров особое регулирование.

Затем, когда банкирство стало профессиональным занятием, штаты начали выдавать лицензии на ведение банковских операций — с целью, главным образом, не допускать деятельности «чужих» банкиров на своей территории. Идея о предоставлении банкирам особой привилегии, в виде предоставления им права ограничивать свою ответственность перед клиентами за полученные от них денежные средства даже не рассматривалась.

И только с «импортом» из Англии законов об акционерных компаниях в США стали появляться корпорации — как особая форма компаний с ограниченной ответственностью. Но для банкиров она все же долго оставалась недоступной. Поскольку штаты рассматривали банкирство исключительно как местную профессию — когда состоятельный житель оказывает банковские услуги своим ближним и дальним соседям, сама идея освобождения его от ответственности за деньги, которые ему приносят его клиенты, представлялась им совершенно абсурдной.

Лицензии они выдавали частным банкирам или партнерствам, которые формировали эти банкиры, на право оказания банковских услуг исключительно по адресу их регистрации — город или поселок, улица, дом (без права открывать филиалы или офисы даже на соседней улице) и другой стороной этого ограничения было обязательство властей не выдавать новые банковские лицензии другим лицам на деятельность в этой местности — если не будет доказано, что услуг местных, уже лицензированных банкиров для данной территории становится недостаточно (население растет, а банкиры свои офисы не расширяют, в них создаются очереди из клиентов).

И только с появлением инициативы федеральных властей по созданию так называемых «национальных банков» (банков, получающих лицензии на ведение межштатных операций от федеральных регулирующих органов) возник вопрос о распространении на банковское дело формы акционерных компаний (корпораций).

Однако немало было и противников этой идеи. Интересно, что главное место среди них занимали именно самые крупные банкиры. Банкирство и в США продолжало оставаться в основном семейным занятием, и ведущие американские банкирские дома, специализирующиеся на финансовых операциях с правительством и для правительства, видели в корпорациях, способных из мелких вкладов формировать крупные капиталы, считали их своими прямыми конкурентами. При этом в их понимании ответственность неразрывно связана с полномочиями. А полномочий они желали самых необъятных.

Ротшильд как-то сказал: «Дайте мне право денежной эмиссии, и я завоюю весь мир». Крупные американские банкиры добились этого права, и в сравнении с этим вопрос об ограниченной ответственности для банков их совершенно не интересовал.

Другой формой ведения банковской деятельности стали трасты. Но, если компании выросли из торгового, купеческого права, то трасты пришли в бизнес из семейного права.

«Траст» как форма управления чужим имуществом в пользу некоторого другого лица (лиц) под названием use появилась в Англии в Х1 веке. Ее необходимость была связана с тем, что в случае смерти или просто исчезновения собственника имущества (что было обычным в те годы), и оставления последним лиц, которые не могли сами непосредственно вступать в права собственности на это имущество (женщины и несовершенные отпрыски мужского пола), кто-то должен был присматривать (управлять) за этим имуществом пока мальчики не подрастут, а женщины не выйдут замуж.

В дальнейшем эта же форма стала использоваться судами для изъятия имущества из рук лиц, признанных недееспособными, или обвиненных их родственниками в «безответственной расточительности». Также эта форма пригодилась религиозным учреждениям для закрепления за ними тех видов имущества, которое они получатели от своих дарителей, но которым им было запрещено владеть по закону.

В1535 году был принят Statute of Uses, на основе которого потом была разработана концепция Trust — прямой аналогии которой не было ни в римском, ни во французском праве. Полное законодательное оформление эта концепция получила в Charitable Trust Act 1853 года — в Великобритании и в Trustее Act 1925 года — в США.