Бесплатный фрагмент - Основатель деревни

Предисловие

Всегда хочется знать историю своего рода.

Плотниковы… Небольшая деревенька, без которой не было бы нас на свете, не бегали бы мы по тёплой песчаной дороге, не ходили бы в лес за малиной, не носили бы воду из колодца…

Ах, дорога, лесная дорога!

Сколько этих дорог на Руси…

То место, где мы жили, находилось на отшибе на высоком месте, там было всего несколько домов: меньше десятка. Фамилия большинства жителей была Плотниковы.

И всё представляются мне

Та светлая речка

И ёлочки те

В далёкой лесной стороне.

Трудно забыть то состояние восторженной радости, когда я увидела схематичную родословную рода Плотниковых из пяти колен! Вернее, наша веточка была из пяти колен.

Некоторые веточки семейного древа состояли из семи-восьми колен. И вот с помощью сестёр Татьяны Плотниковой и Татьяны Нохриной я решила заняться историей рода, историей своей деревни. К этому времени у меня был в «запаснике» рассказ отца.

Съездили с сестрой в «Герценку» (областная библиотека имени А. И. Герцена), нашли там книгу «Верхнекамские просторы», взяли оттуда недостающие сведения, ещё нам библиотекарь вынесла газетные публикации из районной газеты «Прикамская новь», из областной газеты «Кировская правда».

Через некоторое время, спустя две-три недели, начали составлять на сайте Geni.ru генеалогическое древо. Сейчас там уже 165 персоналий из 8 поколений. Параллельно составляли поколенную роспись. Обнаружили при этом 19 фронтовиков, из них 5 орденоносцев, один награждён медалью «За отвагу». Остальные геройски сложили голову на поле боя за Родину. В роду несколько краеведов, один внештатный корреспондент, фотограф, видеооператор, одна самодеятельная поэтесса, много учителей, воспитателей, библиотекарей. Кроме того, оказались председатели колхозов, совхозов, не счесть рядовых тружеников-крестьян «от сохи». Славен род и строителями, электриками, лесозаготовителями.

Род сохраняется и процветает благодаря долгожителям, так как ведёт начало от предка, который обладал завидным здоровьем, смекалкой, трудолюбием, мастерством. Вот от такого славного предка получился разросшийся род из талантливых потомков. Каждый уникален в своём роде, каждый добавил к роду свою «изюминку».

Местные названия

Хроника автора

Деревни Верховья расположены в районе верховий рек Вятки и Камы. Здесь находится часть Верхнекамской возвышенности, изрезанной долинами рек, речек, ручьев. Поэтому на этой холмистой местности много оврагов и логов.

Повсеместно встречаются овраги глубокие с ручьями, бегущими из глубины; если спустишься в лог, то обязательно в низине наткнёшься на ручей. Реки Вятка и Кама и их притоки местами заросли густым ивняком на вязких берегах, русло извилистое, в пойме встречаются небольшие старичные озёра, мочажины и заросли кустарников. Кроме того, места эти славятся густым ельником, можжевельниковым редколесьем, пойменными луговинами. Тёмнохвойные леса с примесью осинника, берёзовых перелесков воспринимаются как райское место после пыльной дороги. В окрестностях верховые сфагновые болота богаты клюквой, морошкой. Земляничные поляны густо усыпаны алеющими ягодками. Кустики голубичника, черничника, заросли малины щедро делятся своим урожаем с местными жителями. Лесные птицы своими трелями, щебетом, чириканьем поднимают настроение.

Деревня Кочкино находится в 7 километрах от Пещёры, 13 километрах от Кирса, 25 километрах от Песковки.

Названия дорог говорящие сами за себя: дорога на Увал и выезд на Большую дорогу, дорога на реку Наволок, Черёмухи, Главная Трактовая дорога, Дорога на гумно, Пешеходная тропа в местечке Мишкинцы.

По склонам оврагов тянутся заросли черёмухи. Черёмуховый край: её здесь необычайно много. Во время цветения чувствуется слегка горьковатый  запах только одной черёмухи и радует взор белое море лепестков.

В километре от реки Вятки раскинулись вольготно деревеньки, на притоках реки Вятки — это речка Присталишная, речка Сосновка, речка Бурчага, речка Бартёмка, речка Сухонь. Прежнее русло Вятки называют Старая Старица. Болота названы по названиям рек: Болото Присталишное, Болото Бартёмки, Болото Сухонь. Когда-то был и радовал жителей пруд речки Бартёмки с плотиной и мельницей, но те времена давно канули в Лету.

Какие интересные поэтические названия местный люд создал для обозначения лесных мест. Итак, названия леса следующие: Смолянки, Боровой, лес Шахра, лес Смешанный.

Пожни (сенокосы) имели такие разнообразные названия, как Плохое, Боровое, Наволок за рекой, Малый Наволок, в Гаревской (Горевской) и Совинихе. Ещё вспоминаются Климиха, Берёзовая, Заречная, Омутня, Горевое Заречка, Присталишна Заречная, Присталишна Домашняя, Бартёмка Домашняя, Совиниха Заречная, Совиниха Домашняя, Долгуша, Суходол. Названия указывают на близость к деревне, к какой речке относится сенокосный участок, и, конечно, на качество травы, на её урожайность.

Каковы закономерности именования водных объектов на территории Верховья и его окрестностях?

Широко распространены речные названия в форме имени существительного с суффиксом -ка: Сосновка, Бартёмка, Заречка. Гидронимы чаще всего отражают какие-либо естественно-географические признаки водных объектов. Например, характер реки слышится в названии Бурчага, Сухонь. Расположение реки-притока относительно основного русла характеризует название «Присталишная».

Вернусь к теме рода. С чего начать? Начну, пожалуй, со своего отца, с того времени, когда он находился в армии, далеко от родной деревни, в Эстонии.

Глава 1. Служба в армии и начало рукописи

Мой отец проходил службу с 1951 по 1954 год в артиллерийских войсках на острове Эзель (Саарема), что находится в Эстонии. И будучи радистом, дослужился до сержанта, но не только в радистском деле преуспел он. За что ни брался в армии, всё получалось. И на балалайке играл так, что зрители заслушивались. И гармошка, и баян подчинялись чутким пальцам, но всё же главным занятием отца было не военное и не музыкальное, а иное искусство. Всю жизнь он писал заметки и статьи, которые неоднократно публиковались в районной печати. И во время службы не оставил призвания: в армейских газетах были напечатаны его острые заметки о жизни артиллеристов.

И, к удивлению, ему даже была вручена почётная грамота за активное участие в качестве внештатного корреспондента. Почему я говорю «к удивлению»?

Наверное, потому что, едва ли не все воители, вооруженные пером, отчасти являются рыцарями Печального образа и в награду за свои подвиги получают не почётные грамоты, а в лучшем случае, тумаки и насмешки.

Я говорю о людях, сражающихся со словом не от скуки и не наживы ради (у этих-то всё в порядке). А о тех, кто, жаждая помочь людям угнетённым, освободить закованных в кандалы, утешить обездоленных, отправляется совершать подвиги, не обременив свою душу ношей из белых сорочек и монет, только лишь во имя света, любви, во благо всего человечества и мира.

О тех собратьях и сосестрах по перу, которые способны разглядеть даже в самых грубых, трусливых, подлых, лживых, невежественных людях не тварей духовно падших, а несчастных пленников коварного Фристона. Ради освобождения которых, они, эти рыцари, вооружённые лишь старым фамильным пером, идут сражаться с невероятного размера великанами, и не важно, за какой ширмой их спрятал злой колдун.

Эти воины и воительницы, о которых я говорю, в желании расколдовать людей отыщут зловредных великанов и, даже если это будет стоить им жизни, выволокут на свет, чтобы каждый мог убедиться в их существовании, явственно увидеть, пощупать огромные зловонные тела.

Но, увы, даже когда раздутые туши великанов на всеобщем обозрении разлагаются лёжа под солнцем — рабы, почти все, так и остаются рабами, а трусы трусами, — оттого-то рыцари пера зачастую и бывают биты, высмеяны, оболганы. Кому понравится узнать, что вонючие великаны скрывались не за ветхими лопастями соседских мельниц, а за грязным тюлем собственной души? Но так же, как Дон Кихот, способный разглядеть в лопастях мельниц не механизмы, призванные упростить труд мукомолов, а развевающиеся на ветру смрадные патлы великанов, и не способный об этом молчать, мирится.

Так и писатель в кружении листопада, в пьяном танце дождя, в хороводе вьюги, видит далеко не случайную часть природы, а улыбку бога (кем бы он ни был), его призывно протянутую руку и тоже не в силах молчать, мирится, веря, что только в правде спасение. А правда есть в каждой душе, её только нужно отвоевать из потного плена великанов, поэтому облачается в ржавые доспехи и, вооружившись старым фамильным пером, отправляется в очередное странствие по дорогам родовой памяти, по пути собирая сияющий венок из народных песен, сказок, былин, стараясь не пропустить даже невзрачных травинок. С одной лишь целью: передать этот светящийся венок следующим поколениям.

К сожалению, часто странствующие травники забывают, что они должны не только собирать все лечебные, зачастую горькие, травы и цветы, но и призывать, воспламенять, если нужно, воскрешать омертвевшие души потомков.

Поэтому я пишу эту книгу не только в качестве исторического памятника, но и как призыв к моему огромному Роду, веря, что всё связано, и одно поколение, уступая дорогу новому, никуда не уходит, а остаётся до тех пор, пока о нём помнят. Пока Род, оберегая свою кровь и душу от колдовского зелья, продолжает передавать светлый венок из песен, сказок, былин из поколения в поколение, — мой призыв не останется не услышанным. Отправляюсь в путь по дорогам Родовой памяти с целью собрать все лечебные травы и цветы в единый венок, а затем передать его детям и внукам, как и любой рыцарь Печального образа, не обременив души ношей из белых сорочек и монет. Человек, способный видеть в кружении мельничных жерновов и шестерней движение планет, танец Вселенной, разве может думать о монетах?

Осознающий, что всё в этом мире связано, что в каждом человеке есть божий свет, и все трусы, рабы являются всего лишь пленниками злого колдовства коварного Фристона?

Так и мой отец, Плотников Евгений Петрович, в короткие минуты солдатского досуга, отдыхая на седых камнях острова Саарема и наблюдая за пареньем на ветру крылатых мельниц, которых к моменту пятидесятых годов на острове было около двух тысяч, и, казалось, стоит им взмахнуть разом крыльями, то и остров вслед за ними поднимется в небо, думал совсем не о находящихся внутри мельниц жерновах и шестернях, призванных облегчить труд эстонским мукомолам, и не о том, как аккуратен и сыт образ жизни европейцев, а вспоминал родную, милую деревню своих отцов, а вместе с тем и своего прапрадеда…

Я точно знаю это, так как отец сам не раз мне рассказывал.

Он смотрел на доломитовые стены крепости Курессааре, которая некогда была резиденцией эзельских епископов, на алые, словно окровавленные, остроконечные крыши её оборонительных башен; но думал не о Юрьевой ночи, и не о тевтонских рыцарях, и не о том, как они, огнём и мечом, обращали некогда свободных жителей острова в христианство, а вспоминал маленький деревянный дом, в котором вырос, луга с высоким разнотравьем, коней, пасущихся на лугу. Это была взаимная любовь, лошади платили ему ответной привязанностью, с полуслова слушались. Их спокойствие, сила, смелость и выносливость были примером для подражания. Почему-то рядом с лошадью он становился добрее, сильнее, а значит, полноценнее.

Ничего с собой не мог поделать — тосковал по дому. Хотелось в свою родную деревеньку Плотниковы, что затерялась в верховьях Вятки.

И ничего ему не нужно было, кроме родной земли…

Не нужно было… Только бы прогуляться по родным просторам, и даже во сне он часто видел поля, засеянные горохом, рожью; среди колосьев ржи синели васильки. Луга пестрели ромашками и колокольчиками. Вот от родного дома песчаная дорога на ферму, спускающаяся вниз… Внизу блестит гладь воды — это река Вятка, словно любимая девушка, игриво подмигивает…

Чтобы служба не казалась такой тоскливой, он решил начать летопись своего рода. Начал вспоминать и записывать в тетрадь.

Летопись отца

Когда появился мой предок на Вятской земле в Верхнекамском районе, на Кирсинском заводе? Сохранилось скупое свидетельство о том, что Матвей (Матюша) Плотников, крепостной крестьянин Орловской губернии, в начале XIX века в числе других крестьян продан помещиком Курочкину Ивану Яковлевичу, вернее, его сыну Якову Ивановичу, заводчику Кирсинского железоделательного завода.

Предполагаю, что он был привезён на завод между 1814 и 1820 годами. Значит, родился на стыке веков. Может, как великий поэт Пушкин, родился в 1799 году? Почему я так решил? Из-за французов. Закончилась Отечественная война 1812 года. В России было много пленных французов. И вот специалистов-иностранцев, находящихся в плену, отправили на Кирсинский завод, чтоб помочь со строительством плотины. Интересно, а встречался ли мой прапрадед с французами?

В борьбе с конкурентами великоустюжский купец Курочкин Иван Яковлевич проводит реконструкцию Кирсинского завода. С целью создания запасов воды он осуществляет строительство целой системы водохранилищ, позволяющих перевести производство на круглогодичное действие. В 18 верстах от завода перегораживается плотиной речка Волосница, строится плотина на речке Малый Кирс, и в 1814 году рядом с Большим прудом возникает Малый пруд. Оба водоёма соединяются каналом с шлюзом-регулятором. Отработанную в двух прудах воду предприимчивый заводчик заставлял работать в третий раз, для чего при впадении речки Кирс в реку Вятку в 1817 году построили последнюю плотину, наполнив Нижний пруд. Людская память и некоторые источники донесли до нашего времени, что в строительстве этих плотин принимали участие и французы, попавшие в русский плен в период Отечественной войны 1812 года. И в настоящее время поражаешься инженерной строгости сооружений Малого и Нижнего водохранилищ: прямые как стрела тела плотин говорят о высоком мастерстве их создателей.

Немного сведений о заводе. В 1817 году при заводе была построена и введена в действие плющильная, то есть прокатная фабрика, давшая в первый год 230 пудов кровельного железа. В 1820 году заводчик Курочкин умер. Заводом стал руководить сын Александр — студент технического училища. Вскоре Александр погибает при пожаре, брат Яков и его сын Николай отказались от наследства, завод перешёл двоюродному брату инженеру-капитану Н. А. Боборыкину. В 1824 году энергичный и образованный владелец повысил производительность железа в Кирсе. Расширился ассортимент продукции. Выпускалось около десятка видов железа: полосовое, узкополосовое, широкополосовое, шинное, связное, круглое, брусковое, котельное, кровельное железо. Завод уже имел две кричные фабрики, плющильную фабрику с тремя станами, резную фабрику, мельницу и кузницу.

Матвей Плотников был искусным плотником, раз его продали на завод. Крепкие и мастеровые руки, способные обращаться с немудрёными строительными инструментами, как-то: лопатой, топором, пилой, ломом — помогли ему в дальнейшем. Даром времени он не терял: поработав в каторжных условиях на заводе несколько лет, получил вольную. Когда это произошло? Скорей всего при внучатном племяннике Курочкина — Боборыкине. Рабочим в это время жилось хуже всего. Вот Матвей Плотников и выкупил себя из неволи.

Решил заняться сельским хозяйством, обосновался в живописной местности, недалеко от Кирса, у основания увал-угора, в лесу близко от реки Вятки. Построил дом, надворные постройки, разработал землю под огород и пашню, луга под заготовку сена.

Предок место выбрал удобное для сельского хозяйства, охоты и ловли рыбы, также для разведения скота. Итак, Матвей Плотников выбрал участок для строительства дома, учитывая рельеф при расстановке хозяйственных построек. Он рубил избу так, чтобы лучи солнца давали больше тепла и света. Под двускатной крышей расположены жилая изба, сени, а за ними хозяйственный двор. Дом в два окна располагался к улице перпендикулярно. Дом-двор с пристроенным сбоку, под двускатной кровлей, хозяйственным двором с воротами и калиткой выглядел привлекательно, так как был обшит дощечками. Такое расположение дома и двора в один ряд называется однорядной связью.

На ком женился Матвей Плотников — неизвестно, произошло это в начале тридцатых годов. В этом браке появился на свет Илья Матвеевич, приблизительно 1832-ого года рождения и позднее ещё сын Степан — 1840-х годов рождения. Через несколько лет возле Матюши появился дом под номером два — племянника Михаила Плотникова, по прозвищу Мишка. Выходит: скучно было Матвею одному, и он каким-то образом пригласил племянника в свою деревню. Эта часть деревни стала потом называться Мишкинцы.

А ещё через несколько лет на увале построил дом Андриан Бартов. Впоследствии кто-то из сыновей Андриана — Анисим, Семён или Карп — переселился от отца и стал основателем деревни Бартово.

Итак, у Матюши выросли два сына: Илья и Степан. Старший сын Илья проживал в доме отца, а младшему Степке они сообща построили рядом отдельный дом со всеми необходимыми постройками. Сосну, ель, лиственницу рубили по берегам рек Присталишная и Бартёмка.

В России издавались указы, происходили реформы. Манифест об освобождении крестьян был подписан Александром II 19 февраля 1861 года. За эту реформу он был назван царём-освободителем. Крестьяне в России при освобождении получали землю, а выкуп за неё у помещиков оплачивался из государственной казны. Чтобы сумму выкупа вернуть в государственную казну, крестьянам предоставлялась рассрочка на 49 лет. Богу — Богово, а кесарю — кесарево, ну, а жители деревеньки Плотниковы жили по пословице: «До царя далеко, до бога высоко». Надеялись только на собственные силы, помогая друг другу при строительстве очередного дома.

У Ильи в свою очередь выросли три сына: Кондрат (в народе его звали Конька), Иван (Сенька) и младший Дмитрий (Митька — мой дед). Старший сын Конька проживал с отцом, а младшим построили свои дома. Все эти шесть домов являются основой — «старинной» деревни Плотниковы. Со временем потомки первых жителей деревни стали строиться поодаль от родителей. Так образовались новые деревни, которые фактически являлись филиалами деревни Плотниковы. В основном, строились на увале, недалеко от главного тракта Кирс — Песковка.

Достоверно известно, что когда Илья Матвеевич создал семью, то в 1870 году у него появился младший сын Дмитрий Ильич (мой дед). Этот сын, когда подрос, возмужал, выбрал невесту, женился, создал крепкую семью, в которой появился мой отец последним ребёнком в многодетной семье. Детей родилось пятеро. У моего отца Петра были старшие братья Андрей и Павел и две сестры.

Что представляла собой деревня? В деревне был смешанный принцип заселения: наряду с рядовой (уличной) планировкой использовался и свободный принцип заселения. Некоторые хозяйства «выбивались» из уличной планировки. Видимо, это зависело от рельефа местности. По количеству дворов деревня была немноголюдная: всего до десятка.

К 1891 году в деревне Плотниковы насчитывалось 10 семей с числом жителей 68. Фамилию Плотниковы носили 9 семей, одна семья — Бартовы. Деревня относилась к Вятской губернии Слободского уезда, Кирсинской волости, Верховского общества. Прикреплены жители были к приходу Покровской церкви Кирсинского завода.

Жилище крестьян в Плотниковы мало чем отличалось от других и тоже состояло из двух изб: зимней и летней. Амбаров у каждого хозяина было как минимум по два: один — для хранения в сусеках и кадях зерна, муки, другой — для овощей. Обязательными были погреба. В начале весны в погреб нагребался снег, который не успевал растаять за лето, и продукты в холодном погребе — молоко, сметана, масло, рыба и мясо и другие — хорошо сохранялись. В огороде находилась яма для хранения овощей. Яму рыли глубокую, в рост человека, внутри обивали досками и делали сусеки (отсеки). Сверху яму утепляли «костицей» (остатки после обработки льна мялкой) и засыпали землёй.

В летних избах жили только летом. Они были просторнее, чем зимние. Освещались помещения лучинами, позднее — свечками и керосиновыми лампами. Избы строили из сосны. В домах были маленькие окна, которые затягивались «пучиной» (овечьей брюшиной). Хвойных деревьев в деревнях не оставляли. Возле домов обычно росла черёмуха, рябина, калина. Это не только для души, но и ради ягод, которые собирали на зиму.

С увеличением числа жителей деревни надо было ставить новые дома, подворья, но рельеф местности не всегда это позволял, и люди стали строиться «на увале», вдоль главного тракта Кирс — Песковка. Первые «выселки» от Плотниковы появились рядом с деревней. Другие — всё дальше и дальше. Спустя годы вдоль тракта появилась целая череда новых деревень.

Хроника автора

Мысленно подытоживаю то, что удалось мне узнать о Матвее (Матюше). Краевед Алексей Пушмин считает, что Плотниковы жили в Верховье ещё до появления Матюши: «Далее на юг стояли 9 дворов деревни Бздюлёвской. В 1762 году большинство ее жителей — Плотниковы (4 двора) и Шумайловы (3 двора), еще в двух дворах жили Тотменины и Поткины. По семейному преданию Плотниковых они — потомки некого Матюши: крепостного крестьянина Орловской губернии, будто бы купленного и переселенного кирсинским заводчиком. Каким-то образом в начале XIX века Матюша получил у заводчика вольную и основал деревню Плотниковы. Действительно, в начале XIX века такая фамилия в Кирсинском заводе встречается. Но еще раньше — в переписную книгу 1710 года вместе с домочадцами внесен поп Терентий Матвеев сын Плотников 45 лет от роду. Проживал он при Екатерининском монастыре „за оградою“. От него нетрудно провести родственную линию к Афанасию Терентьевичу Плотникову из Бздюлей и к его братьям — Алексею и Дементию из Заоградной Слободки. От этих троих произошли все остальные. Считать Плотниковых первопоселенцами Верховских деревень нельзя, поскольку те возникли раньше появления указанного семейства. Поразительно в этой истории то, что, несмотря на историческую путаницу, Плотниковы сохранили в памяти имя своего прародителя Матюши (Матвея)».

А наша родословная легенда гласит, что Матвей (Матюша) был привезён купцом на Кирсинский завод из Орловской губернии. В книге Вятских родов Старостина я не нашла упоминания об Орловской губернии, зато увидела, что две семьи Плотниковых числились в 1678 году в Орловском уезде Вятской губернии. Может, здесь зацепка: Матвей (Матюша) был привезён на завод из Орловского уезда, а не из Орловской губернии?

Краевед Василий Филиппович Плотников утверждает, что основателем деревни Плотниковы является крепостной крестьянин Орловской губернии Матвей Плотников (в народе его называли Матюша). В начале XIX века заводчик Кирсинского железоделательного завода купил его в числе других крепостных у одного из орловских помещиков и пригнал на завод.

Ему вторит другой краевед Зинаида Петровна Плотникова-Осколкова: «Согласно её летописи, предок Плотниковых Матвей стал основателем деревни Плотниковы, которая позже переродилась в село Верховье (деревню Кочкино). В начале XIX века крепостного крестьянина Матюшу помещик из Орловской губернии продал заводчику, который направил его вместе с группой других крестьян на Кирсинский железоделательный завод».

Глава 2. Мастера в своём деле

Летопись отца

Каждый хозяин занимался каким-либо ремеслом и являлся мастером в своём деле: или катал валенки, или выделывал шкуры и шил верхнюю одежду, или плёл корзины, бураки, лапти, или вырезал деревянные ложки, готовил деревянные кадки для засолки капусты, грибов. Были мастера-гончарники по изготовлению горшков, крынок, кувшинов, корчаг и другой посуды. Кроме ремесла, многие крестьяне ещё занимались извозом. Находящиеся неподалёку Кирсинский железоделательный и Песковский чугунолитейный заводы постоянно нуждались в таких услугах и нанимали извозчиков. Многие также занимались заготовкой дров и отжигом древесного угля с последующей продажей их Кирсинскому и Песковскому заводам, а также заготовкой леса, который весной «по большой воде» сплавлялся до г. Вятки и продавался там оптом перекупщикам на специальной пристани. Лес (сосна, ель, лиственница) заготавливали в основном по берегам рек Присталишная и Бортёмка (Бартёмка). Брёвна вывозили на лошадях к берегу, соединяли их в плоты и ждали половодья. Некоторые ещё занимались перевозом людей через реку Вятку (по дороге в Глазов). Сначала перевозили на лодках, потом в этом месте появился паром (плот передвигался вручную за натянутый через реку канат). В 1928 году верховские крестьяне в лесу у деревни Мишкинцы, на берегу речки Сосновка общими усилиями построили кирпичную мастерскую.

Почти каждый хозяин был к тому же охотником и рыбаком, а хозяйка — ягодницей. Пушнина, рыба (солёная, копчёная) и ягоды (морошка и клюква) всегда пользовались хорошим спросом на ярмарках. Лесными дарами старались запастись с лихвой, чтобы и себе хватило на зиму, и на продажу осталось.

Унинская ярмарка привлекала большим разнообразием товаров и умеренными ценами. Здесь продавали зерно, мясо, рыбу, ягоды, грибы, масло. Кроме того, было на ярмарке много различных кустарных изделий, сырьё для изделий в виде кожи, холста, шерсти. Размах торговли на унинских базарах и ярмарках впечатлял. Крестьяне из Верховья часто сюда ездили продавать излишки или подкупить недостающий товар, в частности, зерно.

1905 год: починок Плотниковы. Дворов 14. Мужчин — 40, женщин — 42. Скота в среднем на одно хозяйство приходилось 4 головы, 10 десятин земли.

1915 год деревня Плотниковская Кирсинский завод, Покровская церковь.

Советская власть в Верховье была установлена в 1917 году, организаторы Н. И. Кочкин, М. А. Плотников, Симон Светлаков, М. И. Сюткин, Н. А. Осколков, Гаврил Минаков и многие другие.

Согласно переписи населения 1926 года, в Верховском сельсовете находились 17 деревень: Баранниковы (101 чел.), Бартово (26 чел.), Ванино (36 чел), Колеговы (125 чел.), Кочкино (45 чел.), Лазаревы (30 чел.), Макарихины (25 чел.), Медведи (13 чел.), Пещёра (80 чел.), Плотниковы (122 чел.), Раменская (18 чел.), Силкины (22 чел.), Сёмины (41 чел.), Симоновы (39 чел.), Чурша (99 чел.), Шумайловы (40 чел.), Яровская (52 чел.).

Отец Зинаиды Петровны — мой двоюродный дядя — Пётр Иванович Плотников — Плотников в четвёртом поколении с примечательной судьбой. Участник трёх войн: Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной. В 1941 году призвали на фронт, участвовал в боях при обороне Кенигсберга, где Петра Ивановича тяжело ранило. Сперва лечили в госпитале, а потом комиссовали и отправили долечиваться домой в деревню Плотниковы. После окончания войны стал председателем колхоза (сельхозартели) «Сосновский». Два его сына погибли на войне.

В Верховье не вернулось с войны 82 человека.

Петру Ивановичу повезло остаться живым, а вот мой отец, Пётр Дмитриевич, пропал без вести.

Плотников Пётр Дмитриевич, родился в 1909 году в д. Плотниково Верховского сельсовета Омутнинского района (Верхнекамского района) Кировской области. Получил образование 3 класса. Крестьянская нравственность всегда была выше, строже нравственности дворянской. Пётр Дмитриевич благодарен отцу прежде всего за то, что семейное, созидательное воспитание проявлялось не в поучении, а в личном примере. В семье, кроме него, было два брата и две сестры, он был самым младшим. Когда подрос, начал работать: в колхозе был на должности счетовода, позже поставили завхозом. Пришло время, наступил, примерно, 1927 год, и Пётр Дмитриевич женился на Марии Михайловне, 1907 года рождения.

Первенец, то есть я, появился в 1930 году. В 1932 году появилась на свет моя сестрёнка Вера, после неё родилась Муза, но она умерла во младенчестве, прожив меньше года. Братья Аркадий и Михаил родились до войны, Аркадий в 1936 году, а Михаил в 1939 году.

Отец сумел каким-то образом в 1942 году побывать дома и увидеть пятимесячную дочку Галю, которая родилась в 1942 году. Итак, в этом браке родилось шесть детей, выжило пятеро. Чтобы прокормить такую большую семью, мой отец ушёл из колхоза и нанялся бригадиром на смоляных (уголь, скипидар из сосны) мини-заводах. Находились эти заводы в двух километрах от реки Вятки. Ещё он работал в Пещёре, начиная с 1938 года.

Год 1931-й. С вводом железной дороги в этом глухом краю затеплилась новая жизнь. Всё чаще жители ближних деревень: Пещёра, Силкины, Баранниковы и Плотниковы приходили к единственному бараку, в котором жили железнодорожники, обслуживающие разъезд, чтобы посмотреть на «железку». О чём думали и что загадывали наши прадеды? Итак, в 1932 году с пуском железнодорожной ветки начал действовать и разъезд, первыми жителями были железнодорожники, его обслуживающие.

32-летний отец огромного семейства, Пётр Дмитриевич, был призван на службу в армию Омутнинским РВК летом  1941 года. И это, наверно, не случайно. 1-ая ударная армия сформирована 25 ноября 1941 года по приказу Ставки ВГК от 15 ноября 1941 года «путём преобразования 19-ой армии 2-го формирования, находившейся в резерве Ставки ВГК». На 29 ноября в состав армии входили 11 отдельных лыжных батальонов, 701-й пушечный артиллерийский полк, 2 легкобомбардировочных полка и 7 отдельных стрелковых бригад.

Из скупых строк письма моего отца удалось узнать, что проходил он службу в части ППС 231 в звании рядового красноармейца. Где проходила служба? Это 92 авиабаза. Наиболее сильным военно-транспортным авиационным соединением в руках Верховного Главного Командования являлась Московская авиагруппа особого назначения ГВФ, насчитывавшая в начале войны около 140 самолётов. Московскую авиационную группу особого назначения (МАГОН) сформировали из опытных кадров Управления международных воздушных сообщений, экипажей Московского, Казахского, Приволжского, Восточно-Сибирского, Узбекского направлений. Авиагруппа базировалась на новом аэродроме Внуково. Отсюда и стали совершаться первые вылеты к линии фронта, а затем и в тыл врага. Аэродром был также одним из немногих активно действовавших прифронтовых аэродромов. Из-за чего здесь даже иногда было достаточно тесно. На аэродроме базировались подразделения истребительной авиации, защищавшие город от налётов фашистских стервятников.

Мой отец выполнял работу по ремонту самолётов. Девизом технического состава было: «Не уходить с аэродрома до тех пор, пока самолеты не будут приведены в исправное состояние». По 18—20 часов в сутки техники и механики находились на аэродромах, работая на самолетах, часто под обстрелом противника. В течение всей войны они вели напряженную работу в невероятно трудных условиях, внося вклад в общее дело победы над врагом.

Итак, во время войны ремонтники работали напряжённо, не считаясь со временем, порой под вражескими бомбёжками, восстанавливали повреждённые в боях и на аэродромах самолёты и снова передавали их в полки. ПАМ железной дороги располагалась в специально оборудованных железнодорожных вагонах, в них и ремонтировали моторы, крылья и фюзеляжи самолётов, пробитые осколками снарядов, заменяли приборы. Мастерская продвигалась по железной дороге вслед за наступавшими войсками.

Самолёты после боя представляли собой удручающее зрелище. На самолёте пулемётной очередью была разбита приборная доска, в правом крыле зияла дыра диаметром около метра, хвостовое оперение — одни лохмотья, содрано перкалевое покрытие. Взору механиков открылась вся изрешечённая пулями машина, казалось, ничего с ним уже сделать невозможно. Но день и ночь трудились ремонтники — и восстановили машину!

Последнее письмо от отца было получено из Осташкова Калининской области. В 1941—1942 годах осташковская земля имела стратегическое значение как транспортный путь доставки грузов на фронт. Более ста дней под фашистской оккупацией находилась часть территории. В Осташкове формировались партизанские отряды и соединения, руководство которыми осуществлял штаб Северо-Западного фронта, размещались госпитали.

В январе 1942 года отсюда началось наступление советских войск, которое закончилось полным разгромом немецких частей и освобождением Селигерского края.

А позже моей матери и его жене, Марии Михайловне, была прислана официальная бумага, что мой отец пропал без вести в январе 1943 года.

Номер записи 54852159

Фамилия Плотников

Имя Петр

Отчество Дмитриевич

Дата рождения __.__.1909

Место рождения Кировская обл., Омутнинский р-н, Верховский с/с, д. Плотниково

Дата и место призыва Омутнинский РВК, Кировская обл., Омутнинский р-н

Последнее место службы ППС 231

Воинское звание красноармеец

Причина выбытия: пропал без вести

Дата выбытия __.01.1943

Название источника информации ЦАМО

Номер фонда источника информации 58

Номер описи источника информации 18002

Номер дела источника информации 49

Сегодня о подвиге защитников Отечества напоминают многочисленные воинские захоронения и обелиски на территории нашей огромной страны! Эта память нам будет в сердце стучать!

Глава 3. Туда, где цветом свёкольным расцвёл репейник

Хроника автора

Я точно знаю это, так как отец сам не раз мне рассказывал, как смотрел на доломитовые стены крепости Курессааре, которая некогда была резиденцией эзельских епископов, на алые, словно окровавленные, остроконечные крыши её оборонительных башен; но думал не о Юрьевой ночи и не о тевтонских рыцарях и не о том, как они, огнём и мечом, обращали некогда свободных жителей острова в христианство, а вспоминал маленький деревянный дом, где родился и вырос, дикую яблоню у его окна, которая выросла не по чьей-то прихоти, а сама, и никто ей не мешал, может, оттого и цвела так отчаянно смело, что ночами невозможно было уснуть от дурманяще-сладких поцелуев её благоухания. И вид каменной стены замка, способной выдержать натиск не то что народных восстаний, но, казалось, и времени, в душе отца вызывал не восхищение, а тоску по огибающему дом и сад их маленькому забору из штакетника, выкрашенного в зелёный цвет, который если и способнен выдержать натиск, то лишь сельских коров, уставших за зиму жевать жёсткое сено и норовивших каждую весну проникнуть в палисадник, чтобы полакомиться пахнущими воском и апельсинами, бледно-желтыми цветочками жимолости. И даже назойливые коровы с глубокими, смиренными глазами брахманов с седых камней чужого острова вспоминались с любовью. Отец скучал по простодушной природе родного края, оттого гуляя по зелёным аллеям Курессааре, не мог насладиться аккуратно подстриженным бересклетом, а вспоминал, как в детстве они всей босоногой ватагой прятались от матерей в душистых зарослях полыни. Возвращаясь вечером домой, обязательно встречали на пути, из года в год, растущего на одном и том же месте у развилки на зерноток старого великана репейника, прозванного ими дядькой Павло за то, что он, как и законный обладатель этого имени, рослый мужчина в годах, уже раздобревший, краснощёкий, добродушный, всегда рад каждому мальчишке, обязательно при встрече потреплет за руку, похлопает своей большой мягкой ладонью по плечу и спине.

А глядя, как ловко эстонский садовник подрезает все выбившиеся из строя веточки зелёной изгороди, отец вспомнил и то, как однажды, возвращаясь с покоса, дядька Гриша, блестящим остриём косы скользнул по стеблю богатыря-репейника и он, словно человек, ужаленный змеёй, осунулся и обмяк. И тогда они, дети, нафантазировав, что если погибнет лопух по прозвищу дядько Павло, то и с законным обладателем имени обязательно случится несчастье, соорудили подпорку, заботливо, словно раненого товарища, перевязали стебель репейника, а затем ежедневно приходили к нему с ведром воды. Неизвестно: забота или то, что репей является очень живучим растением, но оба дядьки Павла после этого происшествия раздобрели ещё больше. А мальчишки всё равно всячески мстили дядьке Грише: закидывали в воду сапоги, пока тот купался, открывали загон для скота, обстреливали из рогатки сторожевого пса, и он всю ночь не давал спать своему хозяину, однажды даже поставили капкан, к счастью, дядька Гриша в него не угодил. Но после этого решил пойти на мировую с мальчишками, сказал, что если бы знал, что это не простой лопух, а свой, то есть наш, местный, то, конечно, в жизни не покусился бы на его жизнь. И в качестве контрибуции передал кулёк с леденцами, на этом в войне была поставлена точка.

Вспоминая всё это, отец загрустил ещё больше и уже ничего с собой не мог поделать — тосковал по дому. Хотелось в свою родную деревеньку Плотниковы, что затерялась в верховьях Вятки.

И ничего ему не нужно было, кроме отчей земли, лугов с высоким разнотравьем, полян, усыпанных мелкими цветочками ромашки, спутанных косм хмеля, колючих зарослей шиповника, сушёными ягодами которого так хорошо лакомиться зимой и согреваться горячим отваром из них.

На острове Саарема, конечно, тоже росли и яблони, и шиповник, и жимолость, и даже лопухи, но, как говорил отец, «недолюбленные они там какие-то».

Всё, о чём думал отец в тот период: только бы поскорее прогуляться по родным просторам, полюбоваться на коней, пасущихся на лугу, любовь к которым поселилась в сердце ещё в раннем детстве. В морозный февральский день, когда его, тогда четырёх или пятилетнего мальчика, закутанного в тяжёлый овечий тулуп, отец посадил на гибкую и сильную спину коня по прозвищу Буланко. Конь фыркал и бил копытом о снег, пар клубами вырывался из ноздрей и оседал инеем на ресницах, и он черноокий, жёлто-золотистый, с длинными пушисто-белыми ресницами был похож тогда на неизвестного сказочного зверя. На коне не было ни седла, ни уздечки, и чтобы не свалиться, приходилось держаться за гриву, в варежках это было не просто. Но ретивый конь, не обращая никакого внимания на юного всадника, пританцовывая, прогуливался по загону, тогда всадник наклонился вперёд, лёг и крепко обнял коня за могучую шею, в этот миг два творения божьих навсегда породнились душами.

Это была взаимная любовь, лошади платили отцу ответной привязанностью, с полуслова слушались. Их спокойствие, сила, смелость и выносливость были примером для подражания. Рядом с лошадью он чувствовал, что становился добрее, сильнее, а значит, полноценнее.

Часто отец во время службы в армии видел в снах своих любимых скакунов, дикую яблоню у дома, коров с глазами брахманов, поля, засеянные горохом, рожью среди колосьев, синели васильки. Луга пестрели одуванчиками и колокольчиками.

Он идёт по песчаной дороге, которая тянется от родного дома жёлтой лентой до фермы, а внизу блестит гладь воды — это река Вятка, словно любимая девушка игриво подмигивает, манит. И вот он уже наклонился к реке, зачерпнуть воды и умыться, как дневальный начинает во всё солдатское горло орать: «Подъём!»

Чтобы служба не казалась такой тоскливой, отец решил продолжать летопись своего Рода. Продолжал вспоминать и записывать в тетрадь всё, что рассказывали ему отец, дед.

Летопись отца

В 1928 году верховские крестьяне в лесу у деревни Мишкинцы, на берегу речки Сосновка общими усилиями построили кирпичную мастерскую. Производство — нехитрое. Очищенную от посторонних примесей глину с добавлением песка набивали в деревянные ящики-формы. Потом из форм подсохшие заготовки вынимали, раскладывали в большой печи и обжигали. После обжига красного цвета кирпич получался крепким. Его вывозили на лошадях в Кирс и продавали.

1929 год — началась коллективизация. «До организации колхоза крестьянский двор был полон: хорошие поля, крепкий скот. Поэтому пропитания хватало. А с возникновением колхоза скот и пашни пришлось отдать. Работая весь день, мы ничего за это не получали, ставили только трудодни. Весной их подсчитывали и давали за них немного продуктов», — вспоминают старожилы. И тем не менее, колхозная жизнь постепенно налаживалась. Не хватало специалистов: зоотехников, ветеринаров, агрономов. Имея всего начальное образование, председатели колхоза, как могли, налаживали трудовую жизнь. В своём большинстве советские колхозы не имели техники. Так и в Верховье основным тружеником и помощником селянина была лошадь. В колхозе выращивали зерновые, картофель. Занимались животноводством.

1938 год — пожар. Во время лесного пожара пострадали многие деревни. Деревня Чурша сгорела полностью, кроме часовни. Частично пострадала и деревенька Плотниковы. Её на прежнем месте восстанавливать не стали, а перевезли на увал через год ближе к дороге (Мишкинская дорога).

Согласно переписи населения 1926 года число жителей 122 человека (22 хозяйства). В 1939—1940 гг. была ликвидирована старая деревня у увала, дома перевезли на увал и вдоль большой дороги по направлению к Мишкинцам.

В 1938 году было открыто новое здание Верховской начальной школы, так как старое здание сгорело.

В 1940 году колхоз «Химик» насчитывал 182 двора, в которых проживало 769 человек, 365 человек трудоспособных в возрасте 16 лет и старше. По государственному акту закреплённой земли числилось 4492 га, общественных земель 4419 га, пашни 542 га, огородов 85 га, сенокосов 2040 га. Крупный рогатый скот присутствовал в количестве 138 голов, свиней 88 голов, овец 42 головы, кур 23 головы, рабочих лошадей 142 головы.

В 1944 году, в ходе межевания, произошло разделение на более мелкие единицы колхоза «Химик». Из него образовались 4 небольшие хозяйства: Пещерский, Баранниковский, Сосновский и Колеговский. Шла война, в этих условиях не хватало людей, техники, поэтому гораздо удобнее было работать рядом с деревней на ближних полях.

Война закончилась. Как одна из мер по улучшению работы колхозов была проведена компания по укрупнению хозяйств. Колхозники от этой реорганизации не стали жить лучше. Они по-прежнему, помимо работы в колхозе, должны были выполнять государственные поставки.

Наступило лето 1950 года. Эти четыре сельхозартели в Верховье объединились в колхоз «Заря коммунизма». Тогда претворялась в жизнь программа создания центральных усадеб колхозов.

Глава 4. Вставай, страна огромная! Вставай, и малая родина!

Хроника автора

Михайловичи

(по родословной мне они троюродные дяди)

Жила-была семья Плотниковых из 11 человек в уютной деревеньке Плотниковы. Глава семейства Михаил Кондратьевич и его жена Мария Васильевна создали крепкую семью.

«Сплачетца мала птичка

Белая пелепелица:

«Охти мне, молоды, горевати!

Хотят сырой дуб зажигати

Мое гнездышко разорити

Мои малыи дети побити

Меня, пелепелку, поимати», —

Баюкая детей, напевала долгими зимними вечерами тоскливую песню Мария Васильевна. Именно этими загадочными, чарующими слух строками о страданиях неизвестной царевны и привлекла она молодого красавца Мишку-«плотника». Он в вечернее время по выходным дням приходил в дом моего деда, Павла Дмитриевича (Павла Митькина), находил пятачок или гривенник, чтобы заплатить за вход. Там собирали посиделки, где пели песни, звучали частушки под балалайку или гармошку, также водили хороводы. У этого хозяина была просторная изба, детей маленьких не было, и вся деревня там собиралась, но Михаил точно знал, что девушка поёт только для него…

В результате спелись, и родили, и воспитали девять детей: шестерых сыновей и трёх дочерей. Девять детей! И всех вырастили и любили, и каждому пела мать свою тоскливую песню, но песня всё равно продолжала таить, так же как и отчая земля, тайну, пропитанную горькими слезами русских женщин:

«Сплачетца на Москве царевна:

«Охти мне, молоды, горевати,

Что едет к Москве изменник,

Ино Гриша Отрепьев Рострига.

Что хочет меня полонити,

А полонив меня, хочет постритчи.

Чернеческой чин наложити!»

И дети, впитывая едва знакомые слова тоскливого мотива, росли с любовью к матери, к отчей земле. Но Михаил Кондратьевич знал, что, как и прежде, и всегда, супруга пела только для него. Так и жили они в добром здравии и любви. Жизнь текла своим чередом. И вдруг… Случилось то, чего опасались советские люди, то, во что не желали верить, чего боялись, о чём старались не говорить и даже не думать.

Германские войска и их приспешники, без объявления войны, напали на СССР. Верховье, как и вся страна, спешно переходила на военный ритм жизни. Безумный, рваный, неумолимый ритм.

В ходе мобилизации из верховских деревень на фронт ушло 163 человека. 163 героя.

Итак, из полнокровной семьи Михаила Кондратьевича и его жены Марии Васильевны, друг за другом защищать малую родину, а вместе с тем и весь многонациональный социалистический мир, отправились на фронт все сыновья: Пётр, Аркадий, Геннадий, Анатолий, Павел, Алексей.

Из дошедших пересказов известно, что и глава семейства рвался на фронт: «Я пожил. Мне умирать не страшно», но из-за возраста не был призван и остался жив.

А сыновья погибли, вернуться с войны посчастливилось только самому младшему, Алексею…

Старший из сыновей, Пётр Михайлович, родился в 1905 году. Женился перед войной на Агнии Львовне. Призвали на фронт 18.07.1941 г. Красноармеец 93 стрелкового полка 76 стрелковой дивизии. Награжден Орденом Красной Звезды. Приказ подразделения №: 26/н от: 24.03.1945.

За что его наградили? В бою проявил себя одним из смелых санитаров. Вынес с поля боя под огнём противника 25 раненых бойцов с их оружием и оказал первую помощь. Вот за этот подвиг представлен к правительственной награде.

Неизвестно, о чём он думал в последний час, но уж точно не желал для своих внуков участи безликих рабов.

Он глядел в лицо смерти смелыми глазами, не скрывая своего лика под маской и погибая, оставался свободным. Убит 23 апреля 1945 года. Похоронен на немецкой земле: Германия, Бранденбург, д. Ной-Левин, восточная окраина.

Чтут героическую память отца Петра Михайловича два его сына: Виктор Петрович и Борис Петрович. Виктор Петрович трудился на благо деревни, совхоза и председателем сельсовета, и механиком, и завгаром. Соглашался работать там, где требовались рабочие квалифицированные руки. У Виктора Петровича в 1962 году родился сын Андрей, ещё через четыре года, в 1966 году, сын Алексей.

Борис Петрович, в отличие от старшего брата, покинул родную деревню, женился, и в браке появилось трое детей: две дочери и сын Александр. Про Александра известно, что он женился на девушке по имени Рая, а значит, и в этой семье растут потомки Петра Михайловича, защитника страны, в том числе, и малой родины.

Второй из Михайловичей, Плотников Аркадий, 1907 года рождения, так же как и старший брат, успел до войны обзавестись семьёй, взяв в жёны Александру Алексеевну. Призван на войну в 1941 году. Служил санитаром при штабе 146 осбр. И тоже вряд ли, вытаскивая из-под огня изувеченные тела раненых товарищей, мог представить, что его внуки без боя сдадутся врагу. Погиб, предположительно, между 18.04.1942 г. и 05.11.1942 г. Похоронен: в Новгородской обл., Лычковский р-н, сев. д. Белый Бор (600 м). Перезахоронен: Ленинградская обл., Лычковский р-н, д. Муры, могила №19, 1 ярус, с северной стороны 10 место.

Третий из Михайловичей, Геннадий, предположительно родился в 1909 году, а погиб в 1942-ом — 4 апреля. До войны, в коллективизацию, в 1930 году, был выбран первым председателем колхоза «Химик». Женился, отец трёх сыновей и четырёх дочерей — стал многодетным отцом. Говорил ли он: «У меня семья, дети. Мне нельзя на войну»? Или как сейчас принято: «У меня семья, кредит. Мне нельзя терять работу»? Говорил ли? Искал ли милость у врагов? Нет, конечно, не кривил душой ни перед собой, ни перед родиной, не прятался за спинами детей и женщин и погиб свободным человеком за то, чтобы и внуки жили свободными людьми! Захоронен: г. Керчь, Городское кладбище.

Четвёртый из Михайловичей, Анатолий, родился в 1914 году. Был призван Омутнинским РВК Кировской области вскоре после объявления войны. Участвовал в боевых действиях в составе 355 стрелковой дивизии на Калининском фронте, сержант 1184 стрелкового полка, состоял в должности командира отделения. Ржевская «мясорубка» поглотила его так же, как и один миллион красноармейцев. Потомок, глядя утром в зеркало, помни: каждый из них взывает к тебе. Погиб 27.12.1941 г. Захоронен в Тверской области, Луковицкого района, д. Рябиновка (Рябиниха), у дома лесника.

Пятый Михайлович, Павел, родился в 1920 году. Был призван Омутнинским райвоенкоматом Кировской области. Участвовал в боевых действиях на Калининском фронте, как и брат Анатолий, прошёл через Ржевскую «мясорубку», погиб в октябре 1941 года. Двадцать один год прожил человек, но и память, и подвиг его бессмертны.

Младший из Михайловичей, Алексей, родился в 1923 году в д. Плотниково. Закончил пять классов и пошёл работать в колхоз. Когда началась война, Алексея Михайловича призвали на фронт. Из Омутнинского военкомата его направили на двухмесячную учёбу в Москву. Так Алексей Михайлович стал разведчиком.

В Котельниче, где формировались полки, его с другими новобранцами погрузили в вагоны и отправили на Дальний Восток. Но эшелон дошёл только до Байкала. Пришло сообщение о том, что под Сталинградом идут ожесточённые бои. Эшелон развернули. С сентября 1942 года Алексей Михайлович служил в 13-й отдельной стрелковой бригаде. Неоднократно ему приходилось ходить в разведку: командованию были нужны сведения о количестве техники противника, о местах скопления живой силы и самолётов. Приходилось Алексею Михайловичу и Днепр форсировать, и по танкам из бронебойного ружья стрелять. Два раза был ранен. В общем, хлебнул он фронтовой жизни в полной мере. Ради того чтобы потомки жили не бесправным скотом, без родины, без флага, без знамени, без гимна?

И пока мужчины на фронтах сражались с фашистами за свободу своих детей, внуков, правнуков и всех грядущих поколений, деревни остались на плечах стариков, женщин и детей. Война сильно сказалась на колхозной жизни. Снизились урожаи зерновых, удои молока, меньше заготавливалось корма для скота. «Было голодно, жизнь стала тяжелой. Но все понимали: лучшее надо отдать фронту». Лучшее нужно отдать защитникам родины.

Непросто вспоминать о пережитом, а тем более о давнем военном прошлом. Но не потому, что события выпадают из памяти, а наоборот, потому что слишком прочно засели в ней, оттого и становится так горько при виде осиротевших потомков тех героев.

Несправедливо получается: старики оплакивают своих детей, а внуки знают родителей только по фотокарточкам. Сто лет назад виной тому была война, сейчас кто-то скажет «Слава Богу, нет войны» или даже более того, трусливое и глупое «Лишь бы не было войны», но отчего тогда старики продолжают оплакивать детей?

Ради чего погибали миллионы? Чтобы их потомки, в стремлении заработать хоть что-то, словно перекати-поле, рассыпались по всему свету, зачастую оставляя детей на воспитание бабушкам? И в своём, казалось бы, нормальном стремлении заработать на приличную жизнь: на машину в кредит, на квартиру под ипотеку, на отпуск раз в год? В сумасшедшем, рваном, неумолимом ритме «современной» жизни, забыв о главном? Забыв о том, что многие поколения предков сражались за то, чтобы их потомки могли на родной земле жить и любить свободно, дышать полной грудью чистым воздухом, а не превратились, по своей собственной воле или скорее по безволию, в трусливых рабов, живущих взаймы, не достойных того, чтобы девушки пели только для них?

После выздоровления самый младший из Михайловичей был демобилизован. Награждён орденом Отечественной войны I степени.

Вернулся Алексей Михайлович Плотников в родную деревню, где связал свою жизнь с Анной Александровной, которая в июне 1941 года закончила Омутнинское педучилище, а в 1946 году приехала в Верховье:

«Ино мне постритчися не хочет

Чернеческого чину не здержати:

Отворити будет темна келья

На добрых молотцов посмотрити

Ино ох милыи наши переходы!

А кому будет по вас да ходити

После царского нашего житья

И после Бориса Годунова?

Ах милыи наши теремы!

А кому будет в вас да седети

После царьского нашего жития

И после Бориса Годунова?»

Алексей Михайлович прожил долгую жизнь, воспитав детей, дождавшись и внуков, и правнуков. Прожил сполна жизнь и за своих погибших братьев.

Алексей Михайлович с Анной Александровной родили и воспитали троих детей: Владимира (1950), Вениамина (1954) и Елену (1957). Те, в свою очередь, подарили внуков. Например, Владимир воспитал двух сыновей, Вениамин — сына Дмитрия и дочь Людмилу. Про детей Елены ничего неизвестно.

Анна Александровна — учительница начальных классов в Верховской школе. Она учила своих подопечных быть любознательными, активными, честными, уважать старших. Педагог умела увлечь детей интересной работой и, конечно же, учёбой. В 1948 году школа преобразовалась в семилетнюю. Директором назначен был Кленёв Николай Иванович. Шли годы. Анна Александровна вышла на пенсию. В стране происходили перемены, которые коснулись и Верховья, а значит, и Кочкино. В 1986 году построили каменную школу на 150 учеников, которая преобразовалась в среднюю школу через два года, то есть в 1988 году.

Васильевичи

***

Двоюродный брат Михайловичей, Василий Васильевич, тоже воевал. Вот что о нём известно. Плотников Василий Васильевич родился в д. Плотниковы на стыке веков, в 1900 году. Учился в Верховской школе, потом работал в колхозе, женился, родился сын Иван.

Когда началась война, его мобилизовали на фронт, по документам удалось проследить, что он проходил рядовым красноармейцем через военно-пересыльный пункт: 20-й армейский запасной стрелковый полк. 17 января 1942 года рядовой Василий Васильевич был зачислен бойцом в 379-ю стрелковую дивизию.

С февраля 1942 года дивизия в составе 31-й армии (а с марта вновь 30-й армии этого же фронта) участвовала в Сычевско-Вяземской наступательной операции, в ходе которой нанесла поражение ударной группировке противника, затем успешно действовала при его преследовании на ржевском направлении.

Дальнейшая судьба Василия Васильевича теряется, пока не выяснена.

***

Ещё разыскала прямого потомка Матвея (Матюши) в пятом поколении — это Николай Васильевич Плотников. Сын Василия Алексеевича, внук Алексея Степановича, правнук Степана Матвеевича, родившийся в 1923 году, защищал малую родину, вытаскивая раненых с поля боя под огнём противника, умело оказывая первую помощь.