Опять двадцать пять!

Глава 1

Холостой питерский слесарь Вася Гаврилов хоть и жил недалеко от метро, но давно не пользовался этим видом общественного транспорта. Да и зачем? Дом его был в трёх минутах ходьбы от работы. А если надо куда-нибудь «смотаться», то есть личный транспорт

Но однажды надо было куда-то срочно «смотаться», а любимые «Жигули» в последний момент «забарахлили». Так судьба забросила Васю в метро, что в конечном счёте привело к изменению его семейного статуса.

В полупустом вагоне сидел очкарик интеллигентного нерусского вида и читал что-то умное. Хоть русская фамилия Васи имела… иностранное происхождение («Гавриэль» в переводе с древнееврейского — «воин Бога»), но слесарь не жаловал ни древних, ни современных представителей этой нации.

Вася сел напротив очкарика и от скуки пригляделся к нему. Затем воскликнул:

— Гришка! Брук!

Интеллигент оторвался от книги. Затем вежливо, но сухо приветствовал бывшего одноклассника:

— Здравствуй, Вася.

Тот без церемоний пересел рядом и стал делиться информацией о судьбе общих знакомых.

Интеллигент затосковал, но из вежливости поддерживал беседу.

На очередной остановке вошла эффектная стройная красотка среднего роста — блондинка с очаровательной глупенькой мордашкой. Вася аж чуть из штанов ни выпрыгнул:

— Во, блин! Ну и баба! Охренеть! Я тащусь! Уау!!

Кокетка скромно потУпилась:

— Ой, ну чтО ты!

Я вся смущена…

и польщена!

Гриша скептически улыбнулся и подумал: «ТОже мне, поэтесса!»

Кокетка заметила, что её неотразимые прелести не прельстили очкарика. Она капризно надула губки и обратилась к истинному поклоннику:

— Молодец! Ты похвалил меня (тут она безграмотно объединила две идиомы в одну) от всего чистого сердца! А твой очковый приятель не хочет меня хвалить бескорыТно!

— Я и с корытом не хочу! — засмеялся Гриша. — У меня дома стиралка.

Он имел в виду стиральную машину, но тупая красавица подумала про стирательную резинку и с умным видом сделала замечание:

— Это щас не модно. Надо говорить: «Ластик»! … Ну ладно! Не хошь меня на халяву хлявить, … то есть хвалить, завоюй приз!

Тут она грациозно достала из сумочки конфету «Грильяж» и изнеженным голосом юной кривляки из старого мультфильма «Зеркальце» пропела:

— «Кто похвалит меня лучше всех,

тот получит сладкую конфету!»

Вася уже собрался включиться в рекламный конкурс, но девица охладила его пыл:

— Не дёргайся!

«Всё, что мог, ты уже совершил!»

(Гриша аж фыркнул от смеха — красотка сама того не подозревая, процитировала строчку Некрасова из стихотворения «Размышления у парадного подъезда». ) Всё, что ты хочешь сказать ради конфеты, будет исходить от твоей головы. А твой первый вопль был от сердца! … Ну, что ж! Твой «УЧЁНЫЙ СОСЕД» по сиденью при виде моей красы ОНЕМЕЛ ОТ ВОСТОРГА… (Гриша помнил рассказ Чехова «Письмо к УЧЁНОМУ СОСЕДУ» с легендарной фразой: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!». Также её фраза перекликалась с «филатовско-федотовским» «ОЧУМЕЛА ОТ ВОСТОРГА — дак нюхни нашатырю!») …И чо мы имеем? Буйный восторг супротИв немого восторга… (Брука позабавило использование СТАРОРУССКОГО (не связанного с городом СТАРАЯ РУСА) слОва «супротИв», означающего «против». Это забытое слово ввёл в обиход Леонид Филатов, упомянув его в бессмертной сказке про Федота: «Я полезных перспектив никогда не супротИв. Я готов хоть к пчёлам в улей, лишь бы только в коллектиф!». Гриша в своё время слегка осовременил этот текст:

«Я готов хоть к пчёлам в улей,

то есть в женский коллектив!». )

…Ничья! ТАк что, съем-ка я конфету сама!

И она стала разворачивать «Грильяж».

«Занятная голубоглазка!» — подумал Брук.

Вдруг его «на эту тему» озарило, и Гриша пропел популярную в прошлом строчку песенки Джима из оперетты «Роз-Мари»:

— Твои глаза, как небо голубое …!

— Ах! Как приятно говорить с тобою!

— после секундной паузы пропела на ту же мелодию девица.

Тут даже Вася «просёк» рифму и захохотал.

Девушка вновь завернула конфету и вручила Бруку. Тот разломал её пополам и поделился с Васей.

«Обалденная реакция и рифма!» — восторженно думал Гриша, доедая половину конфеты. — И это при нулевой эрудиции… А при нулевой ли?!»

И он небрежным тоном произнёс:

— Не помнишь, кто написАл музыку, под которую мы обменялись комплиментами?

— Ой! Я такая глупенькая! Не то, что не помню — даже не знаю, … кто из двух: то и Рудольф Фримль, то ли Херберт Стотхарт.

Брук от удивления аж рот раскрыл, причём шире, чем обычно. Ведь блондинка никак не могла заранее подготовиться к этому вопросу. Выходит, она эрудитка, ради шутки «косящая» под дурочку!

Вася жизнерадостно захохотал, решив, что красотка шутит. Но увидев потрясённое лицо Брука, осёкся и пролепетал:

— Чё? Правда?!

— Фамилии — точно верные! А имена, … думаю, тоже!

— Ни хрена себе! — воскликнул Вася. — А я-то думал, что дура дурой! Чуть ни спросил: сколько будет дважды два?!

Красотка с удовольствием ответила на «чуть ни спрошенный» вопрос.

— Дважды два четыре, дважды два четыре, — пропела она на музыку Владимира Шаинского известный трюизм и продолжила слова Михаила Пляцковского. — Это всем известно в целом мире!

Гриша, сам не поняв почему, начал спрашивать:

— А куда впадает …?

— Неверно! — перебила эрудитка, и в ответ на недоумённый взгляд собеседника пропела слова того же Михаила Пляцковского, но уже на музыку Бориса Савельева. —

«Кто сказал, что Волга впадает в Каспийское море? Волга в сердце впадает моё!» … Это, конечно, шутка! В моё сердце впадает не «Волга», а … «Мерседес»!

(Гриша сразу не «врубился», но назавтра сообразил, что в своём начатом вопросе он не успел сказать про Волгу, но собеседница каким-то непостижимым образом об этом догадалась! Но уточнить уже было нЕ у кого!)

Услышав про «Мерседес», слесарь Вася, зарабатывающий куда больше инженера Гриши, воскликнул:

— Это даже для меня не по карману!

Красотка усмехнулась:

— А мне и не нужен второй «Мерседес»!

— И личный шофёр не нужен? — усмехнулся Гриша.

Он был уверен, что красотка не умеет водить машину, но имеет богатого папу (или «папика»), а потому к её «Мерседесу» положен личный шофёр.

Девица улыбнулась:

— Разве что с личным транспортом. А у тебя он какой?

Общественный! Зато у Васи есть «Жигули».

— Вася, конечно, «красавец-мужчина», как и герой одноимённой пьесы Александра Николаевича Островского…

— «Как закалялась сталь!» — «блеснул эрудицией» бывший троечник Вася.

Эрудитка (на сей раз настоящая!) усмехнулась:

— Не знаю, как именно закалялась ровесница Наполеона интеллектуалка мадам Анна Луиза Жермена де СТАЛЬ-Гольштейн, которую император терпеть не мог, так как предпочитал дурочек вроде своей супруги Жозефины, но роман о закалке написАл (по крайней мере, принимал участие в написании!) другой Островский — Николай Алексеевич, не являющийся отцом драматурга хотя бы потому, что жил в следующем веке. … Но не будем отвлекаться. Хоть Вася и красавец, а я (как он справедливо, хоть и своеобразно отметил) красавица, но у меня сложилось впечатление, что в процессе беседы сей Вася ко мне заметно охладел!

— Верно сложилось! — воскликнул Гаврилов. — Я не идиот, чтобы связываться с такой заумной! … Таких блондинок не бывает! Ты точно крашеная!

— Натуральная блондинка, — возразила красотка и, улыбнувшись, добавила, — а не краска цвета «блонд»! … Просто блондинки делятся на дЫмовские и шЕлдоновские. Я отношусь (как косвенно признал даже Вася) ко вторым.

Гриша подумал, что дымовская блондинка — это дымовская игрушка типа куклы Барби. Про шелдоновскую блондинку он не думал, … а знал. Героини американского писателя Сидни Шелдона и впрямь часто блондинки, но при этом умные и волевые.

— Где учишься? — поинтересовался новый поклонник красотки, точнее — интеллектуалки.

— В университете.

— Молодец, даже я бы не смог туда поступить (прозрачный намёк на еврейскую внешность и фамилию, а также на антисемитские традиции санкт-петербургского университета)

— Не прибедняйся. Вы туда оба смогли бы поступить.

— Оба ни оба, — усмехнулся Гриша, — но Вася смог бы!

Брук всегда считал, что его будущая жена должна быть еврейкой, в крайнем случае — частичной. Но ради этой русской интеллектуалки он решил сделать исключение. Правда, был риск, что у этой обаяшки есть если не муж (кольцА на пальце нет), то хотя бы жених. Но судя по кокетству прелестницы, она не прочь обзавестись резервным женихом. Тем более, красавец Вася из борьбы за блондинку самоустранился.

— Я, честно говоря, не очень обеспечен, — начал он, — но хотел бы с тобой познакомиться.

— Дело не в деньгах. Просто я не знакомлюсь с незнакомыми мужчинами.

— Ну, тогда извини.

Девушка тяжело вздохнула и закатила глаза, как бы говоря: «Боже! Какой идиот!»

Гриша понял намёк и воскликнул:

— Давай тогда познакомимся. Я — Гриша Брук.

— А ты в этом уверен?

— Уже начал сомневаться… А! Понятно!

И он протянул паспорт.

Незнакомка, не торопясь, перелистала документ и вернула со словами:

— Зарегистрированных жены и детей нет. Похвально!

— Хотелось бы узнать…

— Очень приятно, Света! — представилась светловолосая красавица.

— А ты в этом уверена?! — съязвил Гриша.

Девушка извлекла из сумочки документ, взглянула на него и ответила:

— Теперь уверена!

Затем передала его Грише. Это был читательский билет Российской национальной библиотеки на имя Васильевой Светланы Ивановны с фотографией собеседницы.