Бесплатный фрагмент - Опасный трафик

Опасный трафик

С добрым утром

Я открыл глаза. Хотя сделать мне это было отнюдь не так легко, как я это сказал. Веки буквально налились свинцом, и мне пришлось приложить остатки всех моих душевных сил, чтобы проделать эту немудреную операцию. В голове тяжело гудел вчерашний алкоголь. Точнее, наверно, уже сегодняшний.

Черт побери, кто мог позволить себе такую наглость и позвонить мне в три часа ночи. Время мне услужливо подсказал зеленый огонек на табло дешевого китайского радиоприемника.

Где-то, как мне показалось неимоверно далеко, гудел телефон. Наверное, он делал это уже не первую минуту. Я себя хорошо знаю. Вывести меня из состояния пьяного сна практически невозможно. Как рассказывала мне бывшая жена, трагически округляя глаза, находясь в подобной кондиции я мог отвечать на вопросы, подниматься с кровати, ходить по комнате и даже выполнять какие-то просьбы, наподобие «принеси мне воды» или «выключи на кухне свет», но при этом не просыпаться. Самое ужасное, что зачастую я этого даже и не помнил. Лишь смутные подсознательные воспоминания о таких вот моментах не давали мне усомниться в правдивости ее слов.

Тем не менее, сейчас, несмотря на то, что спать я лег каких-то пару часов назад, находясь при этом практически в невменяемом состоянии, телефон каким- то чудом смог разбудить меня.

Недавняя победа на неподъемными веками показалась мне детской шалостью по сравнению с предстоящей задачей поиска телефона. Мысли, с мучительной медлительностью копошащиеся в моей черепной коробке, подсказывали, что оставлять звонок без внимания нельзя. Звонили на рабочий. Обычный телефон был предусмотрительно выключен еще два дня назад. А уж по пустякам тревожить меня посреди ночи, когда еще не прошло трое суток с момента возвращения, ни один из моих подчиненных в здравом уме ни за что бы не решился.

Сжав волю в кулак я рывком перенес свое тело в сидячее положение. И застонал от навалившейся тошноты. Тяжелый свинцовый шар в моей голове перекатился с одной стороны на другую, вызвав вспышку острой боли и острый рвотный позыв, с которым я все же смог справиться. Блевать в кровати я не позволял себе со времен окончания института.

Оперевшись на ручку дивана, я медленно поднялся на ноги. Проклятый телефон продолжал разрываться где- то в районе коридора. Шаркая как столетний дед, и едва переставляя ноги, я поплелся к выходу из комнаты. Буквально через пару шагов я почувствовал себя, как, наверное, должен чувствовать путник пешком перешедший Сахару. Кстати, пить мне хотелось тоже неимоверно.

Заглянув в коридор, я с надеждой попытался разглядеть мерзкий аппарат. Однако в полной темноте не было и намека на небесную голубизну светящегося экрана. Видимо, лежит где- то в одежде — со злостью подумал я. Искать телефон в темноте на звук в узком, но на редкость качественно захламленном коридоре, я не решился. Пришлось ковылять к самой входной двери, туда, где словно болотный огонек мерцал диод, расположенный на крышке выключателя.

На последних шагах я все же умудрился обо что- то споткнуться. От падения меня спасло лишь чудо. Выставив обе руки вперед, я сумел остановить полет, избавив собственную голову от неприятного соприкосновения с входной металлической дверью. Бедняжка, она бы, наверняка, этого бы не вынесла. Осознав, что падение мне больше не грозит, я оторвал правую руку от двери и хлопнул ею по широкой кнопке выключателя, про себя порадовавшись, что оборудовал квартиру именно таким видом электрической фурнитуры. Тяжко бы пришлось мне сейчас отыскивать какую-нибудь новомодную кнопку, да еще и необорудованную подсветкой. Страшнее этого можно было представить только ситуацию, в которой освещение в моей квартире управлялось бы посредством пульта дистанционного управления. В таком бы случае отыскать пульт или злосчастный телефон мне удалось бы не раньше, чем наступил бы рассвет.

Свет больно ударил мне по глазам. Рефлексы отказывались работать в заторможенном алкоголем теле, и я целых полсекунды простоял с открытыми глазами, мучительно пялясь на лампочку. Наконец привыкнув к яркому белому свету излучаемому витой энергосберегающей лампой, висевшей под потолком коридора без какого-либо абажура, я оглядел предполагаемое место поиска.

Мое внимание привлекла валяющаяся на полу коридора легкая куртка, в которой я последний раз выходил из дома, дабы посетить ближайший магазин. По совместительству она являлась именно той вещью, об которую я споткнулся. Лучшего подозреваемого, укрывающего бесову машину иностранной сборки, которую в обществе принято называть сотовым телефоном, я придумать не мог. Нагибаясь и корчась от очередного приступа головной боли, я попытался понять, каким образом эта вероломная вещь смогла очутиться на полу. Пьяный я или нет, но разбрасывать предметы верхней одежды по полу никогда не входило в число моих пороков. Видимо, нечаянно сбросил, когда мимо вешалки проходил курить на кухню — наконец сформировалась смутная мысль. Когда добыча была уже у меня в руках, телефон зазвонил в очередной раз. При этом я отчетливо понял, что звук доносится определенно не из куртки. Протянув руку я водрузил предательницу на крючок и вновь обвел мутным взглядом коридор.

Ну, конечно же, как я раньше не вспомнил. Я проклинал себя за дырявую память. Звук раздавался из небольшой деловой сумки, которая стояла на тумбочке по середине коридора. Надо признаться, что именно эта сумка и была законным местом хранения рабочей мобилы. Я открыл молнию и попытался нашарить трубку в недрах барсетки. Несмотря на ее незначительные внутренние размеры, мне это не удалось. После третьей попытки я отчаялся и поступил, как мне показалось, наиболее разумным способом. Взяв сумку в руки, я попросту перевернул ее вверх дном. Шуршание веера рассыпавшихся визиток и бумажных купюр на удивление приятно слилось со звоном рассыпающейся мелочи и грохотом тяжелой связки ключей. В голове мелькнула мысль, что наверняка я завтра, точнее сегодня утром, сильно пожалею о столь опрометчивом поступке, сидя на карачках и собирая по полу весь этот барсеточный хлам.

Наконец у меня в руках оказался телефон, который подобно маленькому зверьку, словно испугавшись, тут же затих. Со вздохом я нажал кнопку меню. «Восемь пропущенных вызовов» отобразилась надпись на экране. Следующая кнопка «Просмотр». Все восемь звонков были от одного и того же лица. На экране рядом с ехидным смайликом фигурировала краткая надпись: «Ден».

«Убью паршивца», — мелькнула первая мысль. И не спасет его то, что он новичок в группе и проработал не более двух месяцев. Каждый из моих одиннадцати сотрудников знал лучше таблицы умножения, что трогать меня в течении трех дней после возвращения нельзя. Первые сутки всегда были посвящены сну. Хроническое недосыпание, которое длиться целую неделю, валит с ног не хуже слоновьей дозы снотворного.

Вторые сутки — релакс. Планомерное накачивание организма алкоголем. Ненавистной водкой. Напитком мало приятным на вкус, но бесспорно убойным. Пьянство до потери памяти в прямом и переносном смысле. Сознание должно было стереть впечатления от дороги, иначе непрекращающиеся кошмары или другая крайность — бессонница и мучительные воспоминания. Водка была проверенным и единственным средством, сбивающим постпереходный синдром.

И наконец третий день — расслабление после отдыха. Бутылка- другая пива, бассейн или баня, расслабляющий массаж. Только после полного трехдневного комплекса я опять превращался в уверенного в себе, успешного и относительно молодого человека. А не в ту трясущуюся нервную тень, которая представала дежурной тройке после выхода из машины в гаражном боксе.

Не знаю, как другие приводили себя в порядок. Меня это и не интересовало, главное, чтобы после положенного срока все вовремя собирались на нашей импровизированной базе. Подозреваю, что и у остальных членов группы были свои определенные ритуалы возвращения.

«Дэн не мог не знать моего золотого правила», — думал я, нажимая кнопку набора, — «скорее всего и правда случилось нечто из ряда вон.»

Трубка издала первый длинный гудок. Наступила пауза, и я уже подумал, что услышу еще и второй, но в это время в трубке щелкнуло и на другом конце послышался взволнованный голос Дэна.

— С добрым утром, шеф.

В место ответного приветствия я долго и витиевато выругался.

— Что случилось?

В динамике послышалось тяжелое сопение.

— Говори быстрее, — рявкнул я, окончательно теряя терпение.

— Виталик уехал, — упавшим голосом произнес Дэн.

— Куда уехал? — голова отказывалась соображать с нормальной скоростью и поэтому дурацкий вопрос успел вырваться прежде, чем сформировалась правильная мысль.

— Туда, — последовал не менее дурацкий ответ.

До меня наконец дошло.

— Та-ак, — протянул я — быстро в машину и дуй за мной. Или нет, ты пока доедешь, целый час пройдет. Я сейчас сам приеду. Вызови мне такси. Ты адрес знаешь?

— Да, конечно, я же вас домой позавчера отвозил.

— Хорошо, мне нужно время собраться. Давай, скоро буду. Отбой.

Экран трубки погас, свидетельствуя о конце разговора.

Тяжело вздохнув, я направился в ванну. Порывшись в настенном шкафчике, я извлек пистолет-шприц. Достал из аптечки ампулу, покрутил ее в руках и вставил в шприц. Приставив его к шее, я немного помедлил и нажал на кнопку. Обжигающая струя гремучего химического раствора начала свой путь по венам, разносимая с каждым ударом сердца по всей кровеносной системе. Внутри меня запылал пожар, боль, которую я при этом испытывал, описать словами было попросту невозможно. Я стиснул зубы, сдерживая зарождающийся в груди крик. И в тот момент, когда казалось, что тишину спящего дома разорвет вопль моего страдания, боль внезапно исчезла.

Не давая себе расслабиться, я крепко сжал руками край раковины. Радоваться было еще рано, я то хорошо знал, что кончилось еще не все. Резкий спазм скрутил мой желудок. Дернувшись, как паралитик, я низко склонился над раковиной. Содержимое моего желудка рывками лилось на холодный фаянсовый блеск. Спазмы прекратились секунд через тридцать, когда я от слабости едва мог держаться на ногах.

Открыв холодную воду, я смыл рвоту и умылся. Несколько раз прополоскал рот, на собственном опыте зная, что это не поможет. Мерзкий металлический привкус будет держаться еще как минимум часа три.

Взглянул в зеркало и с отвращением отвернулся. Зеленое существо, отраженное в стекле, вызывало повторные рвотные позывы. После всего, что я только что пережил, издеваться над собой дальше у меня желания не было. Проведя рукой по небритой щеке, я лишь горестно вздохнул. Сил наводить внешний лоск попросту не было.

Я вернулся в спальню, впрочем, это была единственная комната в моей квартире. Натянув джинсы и свитер, я вышел в коридор и, обувшись, потянулся за курткой. Бросив в карман ключи, мобильник и несколько наугад поднятых с пола смятых купюр, я покинул квартиру.

Такси уже стояло перед подъездом. Сонный водитель посмотрел на меня с явным неудовольствием. Хотя умом он и должен понимать, что я являюсь источником его непосредственного заработка, таксист явно не одобрял моей ночной затеи, которая по всей видимости прервала его тревожный сон.

Назвав адрес, я устало откинулся на спинку кресла, наконец, позволив себе расслабиться. Дорога предстояла неблизкая, так что время на то, чтобы восстановить силы у меня было. Я достал из внутреннего кармана куртки сигареты, и некоторое время разглядывал мятую пачку. Потом передумал и убрал ее обратно. Курить не хотелось. Не зная чем себя занять, я посмотрел на лицо водителя. Как-никак коллега. Парень был примерно моего возраста и вид имел довольно таки замученный.

Бедолага, поди днем ему придется идти на основную работу и изнывать там от усталости, зевать и пить литрами кофе. Ну что ж, кто на что учился.

Я вот, например, пять лет отсидел за партой политехнического института и ни одного дня не отработал по специальности. Коммерческая торговая фирма «Рога и копыта» с распростертыми объятиями приняла молодого перспективного менеджера среднего звена, подающего, кстати, неплохие надежды. Целых шесть лет длился этот период моей жизни. Осознав, что в этой фирме, не смотря на мою перспективность, мне ничего не светит, и поняв, что менеджер это не профессия, а призвание, я ушел в другую контору. Какая разница, чем и где торговать.

Потом я понял, что молодых и перспективных оказывается вокруг великое множество, но вот везунчиков, способных сделать стремительную карьеру, на самом деле единицы. И я, к сожалению, в их число не входил.

Попробовал организовать свой бизнес попутно основной работе. Но и тут меня ждало жестокое разочарование. Оказалось, что вести фирму к успеху под руководством «тупого» директора много легче, чем быть директором и пытаться добиться хоть маломальской прибыли. Парадокс. А если быть точным, тупик.

Работать на дядю опостылело, а организовать собственное дело не хватает тямы. Кризис среднего возраста, начавшийся в моем случае с неким опережением.

Хотелось заняться чем-нибудь другим, найти себя. При этом постоянно был страх нарушить привычную жизнь. Но судьба решила все за меня. Я всегда был склонен к некоторому фатализму. И не сильно верил, что всего можно добиться самому. Будь ты семи пядей во лбу, если плутовка удача не одарит тебя своей благосклонностью, будешь прозябать до самой смерти на обочине большой жизни. Хотя, может, я и ошибаюсь, но в моем случае все было именно так. Судьба и все тут.

Незаметно я задремал, убаюканный плавным покачиванием старой «шестерки». Машина, не смотря на свой почтенный возраст, шла на удивления мягко и тихо.

— Приехали, — вырвал меня из дремы голос водителя.

Прохрипела рация, озвучивая стоимость поездки. Водитель включил свет и терпеливо ждал, пока я извлеку из своих карманов требуемую сумму. Оказалось, что все купюры, не глядя подобранные мной с пола, были как на зло наименьшего достоинства. То есть червонцы. Одну за другой я доставал и распрямлял их, понимая, что наличности может и не хватить. Водитель, очевидно, тоже понимал это, но вел себя корректно. Не торопил, не грубил. Я уже думал, что придется звонить Дэну и просить его оплатить машину, но тут по счастью в мои руки попала пятисотка. Водитель вздохнул с явным облегчением. Я же решительно скомкал остальные купюры и протянул ему найденную.

— Без сдачи, — бросил я, выходя из машины. Надо ж было отблагодарить таксиста за его терпение.

Хрустя по свежему снегу своими легкими туфлями, я направился к массивным железным воротам. Таким же, как и десяток других, виднеющихся вдоль бесконечного высоченного забора из железобетонных плит, идущего по обоим сторонам дороги. Не сильно впечатляющий ландшафт, но с другой стороны, чего бы вы хотели? Промзона — она и есть промзона, в каком бы другом городе она не находилась. Разбитые тяжелыми грузовиками дороги и высокие заборы. Стандартный вариант.

Доковыляв до ворот, я нажал на кнопку звонка. Хотя Дэн, по моему разумению, уже должен был увидеть меня и отъезжающее такси на мониторе системы наблюдения. Ожидая пока Денис спуститься и откроет ворота, я зябко кутался в свою легкую курточку. Ноги замерзли тоже. Оказывается, пока я отсыпался и пьянствовал, в город пришла зима. Да уж, как из отчетов коммунальных служб: «Отопление не работает и техника не справляется с сугробами на дорогах, поскольку зима пришла КАК ВСЕГДА неожиданно». Интересно у них есть представление о цикличной сущности бытия. Ну, или хотя бы календари, что ли.

За воротами заскрипел снег. Дэн зазвенел ключами и начал возиться с замком. Причем, по всей видимости, без особого успеха. Я вспомнил, что давно уже собирался поставить на базе автоматические ворота, да и ребята неоднократно об этом просили и я даже обещал им это сделать. Да только забыл. Мне то редко приходилось их открывать самому. Теперь же я сполна был наказан за собственную забывчивость. Ветер немилосердно продолжал трепать мою куртенку, а замерший замок никак не хотел поддаваться.

— Сходи вДешки в гараже возьми, а то до утра не откроешь. Быстрей давай.

Из-за ворот прозвучало глухое «ага», и послышались шаги, далеко не такие поспешные, как мне бы хотелось.

К тому моменту, когда Дэн наконец- таки справился с замком, прошло еще минут десять. Я окончательно околел, перетаптываясь перед воротами с ноги на ногу. Успев неоднократно пожалеть не только об отсутствии автоматики, но и об излишней добротности самих ворот. Закажи я их в свое время чуть попроще, уже давно бы перелез на другую сторону, наплевав на поддержание авторитета и солидного образа начальника.

Наконец, клацнул ригель, освобождая душку замка, лязгнул засов, и перед моими глазами предстал младший сотрудник Дэн, который при взгляде на мое лицо заметно вздрогнул.

— С добрым утром, шеф.

С трудом подавив закипающую во мне ярость, я, на сколько было возможно, спокойным голосом ответил.

— С добрым утром, Денис.

Самоволка

По-правде говоря, Дэна было винить не в чем. Его можно было даже похвалить. Все, что он сделал, в точности совпадало с инструкцией, составленной мною лично. А его инициатива с приготовлением к моему приезду горячего ароматного кофе была выше всяких похвал.

Все это я успел подумать за то время, пока мелкими глотками цедил обжигающий напиток, сидя в своем директорском кресле. Дэн, расположившись на самом краешке одного из гостевых стульев моего кабинета, смотрел на меня с плохо скрываемой жаждой действий во взгляде.

— Так, — протянул я, отставляя пустую чашку — начнем по порядку. Какого лешего ты делал в три часа ночи на базе?

— Да так, — смущенно потупился Дэн, — хотел мозги на своей тачке перепрошить. Я только с трека вернулся, тестовые записи хотел просмотреть, и, может, подправить кой -чего.

Вот же, черт, чем люди только по ночам не занимаются. Хотя, чем я лучше. Водку в одиночестве жрать –тоже не пример для подражания. Объясню. Дэн у нас стритрейсер. А проще говоря, помешанный на машинах вчерашний студент электронщик. Ему в машинах поковыряться хлебом не корми. Треком этот индивидуум называет объездную за городом, поскольку нормального автотрека в нашем городе, естественно, нет. Работа в конторе дала возможность сбыться одной его заветной мечте — покупке серьезного автомобиля, с которым и на гонки выйти не стыдно. Второй же несбыточной мечтой Дэна — было выиграть спринт на ночной трассе. К сожалению, тут у него возникли некие проблемы. Больше технарь, чем водитель, он не мог выдавить из своей машиненки скорости, достаточной для победы. Мне почему- то кажется, что основная вина в этом лежала все же на нем. Поскольку я считал себя водителем профессионалом, и знал, что мастерство пилота зачастую является более значимой составляющей успеха, чем прокачка самой техники.

Дэн считал иначе. Во всех своих неудачах он винил технику. Свечи, прямоточные воздушные фильтры и обрезанные глушители менялись на его машине с частотой совершенно ненормальной. Помимо этого ревизии регулярно подвергалась как и подвеска, так и сам двигатель. Но самой многострадальной запчастью машины, которая по мнению Дена требовала наиболее упорного усовершенствования, был бортовой компьютер. Точнее компьютеры. Поскольку в погоне за идеалом Дэн постоянно менял их. Перепрошивал, перепаивал, и черт знает еще что «пере». Вот и этой ночью он, похоже, выезжал на очередной тестовый прогон.

— Ну и что, как результаты? — спросил я парня.

Дэн, забыв о насущных проблемах, просиял.

— Детальную расшифровку записей еще не проводил, но по ощущениям это лучшая конфигурация из всех.

Я кивнул, скептически подумав, что слышал это от Дэна далеко уже не первый раз. Ладно, очередные гонки покажут, насколько хорош новый агрегат.

— Хорошо, — перешел я на серьезный тон. — Рассказывай подробно: во сколько приехал, что видел, как действовал?

— А что тут рассказывать. Приехал в два тридцать. Начал звонить — никто не открывает.

— Подожди, а как ты внутрь-то попал?

— Дак это ж. Как обычно. Через соседний склад.

— То есть как, как обычно? — оторопело осведомился я.

— У меня сторож там знакомый. Наши же обычно по ночами дрыхнут, а чтоб никто не мешал, звонок выключают и телефоны. А я по ночам часто приезжаю с машиной повозиться. Вот и познакомился с соседским охранником. Там дедушка старый, пенсионер. Его бессонница и одиночество мучают. Он и рад, когда я приезжаю. Он технику тоже любит, как и я. Так мы обычно и болтаем по полчаса. Я даже чай у него пару раз в сторожке пил.

— Так, давай короче, как ты через забор- то перелез?

— А, в этом ничего сложного нет. У них там — Дэн махнул рукой в сторону соседей — продуктовый склад. Паллетов на территории навалено видимо-невидимо. Почти вровень с забором лежат, в аккурат с нашей стороны. Так вот я по ним.

— А как же сигнализация?

Дэн виновато потупился.

— Я там ее на одном пролете отключил, чтоб сирена не выла. А то в первый раз за такой вот ночной визит от Руслана чуть по шее не схлопотал. Он спросонья подумал, что грабители лезут.

— Жаль, что не схлопотал. — мрачно заметил я. — Вот же, зараза. А я тут типа режимный объект устроил. А они, то спят сном беспробудным, то сами же сигнализации отключают. Красота. Ну бог с ним, с этим потом разберемся. Что дальше?

— Ну что, залез. Ворота открыл, машину загнал. Смотрю, джипа одного нет. Я в контору, а там никого. Стал вам звонить.

— Откуда знаешь, может он по городу форсить поехал?

Дэн отрицательно замахал головой.

— Снег еще вечером пошел. А перед воротами кроме моих следов ничьих больше не было.

— Понятно, — протянул я.

— Да и компьютер я успел посмотреть на установке. Переход в одиннадцать пятнадцать был зафиксирован.

— Компьютер был включен?

— Да, видимо Виталик смог взломать пароль.

— Долбанный хакер.

Остался только последний незаданный вопрос. Я сглотнул ком образовавшийся в горле.

— Куда?

— В Эдер.

— Вот же придурок, — не выдержав, выругался я.

Я молчал, обдумывая сложившуюся ситуацию и пути выхода из нее. Дэн нервно ерзал на стуле, наверное, гадал влетит ли ему за сигнализацию или нет. Знал бы он, какие это мелочи, по сравнению с самоволкой Виталика. Вот от кого я не ожидал подобной выходки. Два года уже в группе, можно сказать, ветеран, и тут на тебе. Ну что ж, что сделано, то сделано. Надо выправлять ситуацию.

— Собирайся Дэн, поедем за ним.

— Вдвоем? — удивился парень.

— Вдвоем, — эхом ответил я ему.

— Позвони кому-нибудь из наших, пусть подменят. И в дорогу. Ждать я не могу.

Дэн кивнул, и схватился за мобилу.

Мы спустились со второго этажа, на котором располагался офис, вниз, в ангар. Прошли мимо двух огромных джипов, сильно смахивающих на армейские хамеры, и машины Дэна. Место третьего внедорожника сиротливо пустовало.

Войдя в раздевалку, я открыл ключом свой шкафчик. Несмотря на то, что в группе были и женщины, раздевалка у нас была одна. Женская часть была отгорожена обычной ширмой. Мужики же обычно не стеснялись, тем более, что раздеваться до гола все равно не приходилось. В свое оправдание хочу сказать, что душевых в раздевалке было все- таки две — мужская и женская.

В шкафчике висел комбинезон и защитный шлем с двумя выступающими по сторонам воздушными фильтрами. Скинув одежду, и оставшись только в нижнем белье, я стал облачаться в комбинезон. Теплая, приятная на ощупь ткань плотно облегала фигуру. Надев сапоги, я щелкнул кнопками, расположенными на голенищах. Магнитные замки тут же притянули штанины, загерметизировав соединение. Шлем и перчатки я пока одевать не стал. Повернувшись к Дэну, я обнаружил, что тот уже ожидает меня, стоя у двери в полном облачении.

— Иди машину прогревай, только вытяжку включить не забудь. — последнее можно было не говорить. Умственно отсталых в моей команде не было.

Я уже хотел было выйти из раздевалки, но по какому- то наитию вернулся и подошел к шкафчику Виталика. Убедившись, что Дэн ушел, я достал из кармана комбинезона универсальный ключ. Вставив его в замочную скважину, я провернул его два раза и потянул дверку на себя. Комбинезон Виталика был на месте. Все оказалось хуже, чем я предполагал себе изначально.

Пришлось под удивленным взглядом Дэна тащиться обратно в офис. Там, отперев личный сейф, я достал из футляра небольшую пластиковую коробочку в форме мыльницы. Открыв ее, я аккуратно положил ее на стол. Следующим из сейфа я достал небольшой альбом, похожий на те, что раньше пользовались филателисты. Пролистав его, я остановился на странице с именем Виталика. Осторожно извлек из пластикового кармашка микрокарту памяти. Вставив ее в гнездо, находящееся внутри мыльницы, я закрыл крышку. Шкатулка негромко зажужжала, но вскоре затихла. Альбом я убрал обратно в сейф. Шкатулку положил в боковой карман комбинезона.

Вернувшись в гараж, я подошел к компьютеру, отвечающему за работу установки. Проверил данные. Все верно, как и говорил Дэн, переход на Эдер состоялся в одиннадцать пятнадцать.

Посмотрев на огонек циферблата электронных часов, вмонтированных в рукав комбинезона, я машинально сверил время с временем установки. Четыре тридцать восемь. Как быстро летит время. Задав пусковое время на без десяти пять, я пошел к машине.

Монстроподобный джип уже стоял напротив транспортной рамки, окутывая помещение клубами угарного дыма. Вытяжка работала на полную мощность. С легкостью вытягивая смертоносные газы, и поставляя взамен им чистый морозный воздух с улицы. В принципе система должна была справляться с выхлопами одновременно трех работающих двигателей. Я подошел к машине и, открыв дверку, уселся на пассажирское место. Хотя точнее было бы назвать его штурманским. В машине пассажиры попросту не перевозись. Водитель, штурман и стрелок. Одно из важнейших правил передвижения, установленных мною. И которое я сам же сейчас и нарушал. Выезд с неполным экипажем допускался только в случае потери его члена вне базовой станции. К сожалению, такие случаи уже были.

Но и сегодня ситуация была нестандартной. Дожидаться кого-нибудь из группы, особенно после того, как выяснилось, что Виталик не взял собой костюм, было нельзя. Положив рядом с собой маску и надев перчатки, я включил бортовой компьютер.

Пока я проводил рутинную проверку состояния рабочих систем и тестировал навигационное оборудование, Дэн нервно барабанил пальцами по рулю, явно намереваясь что-то спросить, но никак не решаясь на это. В чем заключается суть вопроса, я не сомневался. И мне очень не хотелось бы отвечать на него. Оправдывая мои опасения, Дэн наконец- таки решился.

— Что будет с Виталиком?

Пришлось соврать.

— Пока не знаю, посмотрим, смотря что он успел натворить.

На самом деле я знал, и от знания этого мне становилось тоскливо.

За окном пикнул зуммер сигнализирующий о трех минутной готовности транспортной станции. Я поднял взгляд от экрана бортового компьютера. Тестирование было закончено, машина была полностью готова к переходу. Хоть в этом и не было необходимости, я надел защитную маску и активировал магнитные замки. Береженого бог бережет, как говориться.

Прямо перед нами в нескольких метрах от противоположной стены тускло поблескивала переходная рамка. Квадрат из металлического профиля, к которому подходил один единственный тонкий проводок, тянущийся от компьютера управления. Из инструкции следовало, что рамку можно было разместить и на самой стене, но почему-то я не решился устанавливать ее там. Хотя прецедентов за все годы и не было, во мне не исчезал страх, что рамка может однажды не сработать.

Три минуты тянулись словно вечность.

Мне почему- то вспомнилось, как я впервые увидел это устройство. Вспомнились и ощущения, которые я испытал, сделав первый шаг в свою новую жизнь.

* * *

В тот момент, когда я был мучим, как мне на тот момент казалось, важнейшими жизненными вопросами, которые в принципе ничем не отличались от классических «что делать?» и «как жить дальше?», случился очередной мировой финансовый кризис.

К сожалению, собственные душевные муки увлекли меня настолько, что я узнал о глобальности катастрофы в тот самый момент, когда меня уволили с работы. Поначалу, я не придал этому никакого значения. Фирмы рождаются, развиваются и расширяются, а потом закрываются. Обычный круговорот вещей в природе. Распрощавшись с очередной конторой, я, ни минуты не унывая, занялся поиском новой работы. И вот тогда понял, насколько плохо обстоят дела вокруг. Оказалось, что поисками работы занимается большая половина моих знакомых и бывших сослуживцев. И особых успехов никто при этом не добился. Первые пару месяцев я неособо грустил по этому поводу. Денег на ведение обычной жизни хватало. Да и что мне надо было — полный бак в любимой иномарочке, да пару-тройку тысяч на традиционное пятничное собрание «джентльменского клуба».

К началу третьего месяца финансовые запасы под иссякли. Я с неудовольствием заметил, что продукты приходится покупать в дешевых магазинчиках, а не в сияющих люминесцентными лампами, зеркалами витрин и изобилием прилавков супермаркетах. Но это были еще только цветочки.

Первый ощутимый удар пришел со стороны, с которой я его никак не ожидал. От меня ушла жена. Как оказалось ее привлекали отнюдь не мои личные качества или мужские достоинства. В первую очередь ее интересовала моя финансовая состоятельность. Как только тучи на этом фронте сгустились, моя благоверная, не вдаваясь в долгие объяснения, предпочла меня одному из моих же дальних знакомых. Более удачливого менеджера, прочно держащегося за свое рабочее место. При этом не забыв отсудить у меня по разводу половину шикарной трехкомнатной квартиры. Выкупить ее половину у меня возможности не было и поэтому пришлось переезжать в однокомнатную хрущевку. На оставшиеся после обмена деньги я беззаботно жил еще месяц, посвятив его увеселению себя. Слетал на недельку в Египет, устроил пару вечеринок с друзьями. О поисках работы я на некоторое время забыл.

Но все хорошее кончается очень быстро. Работы не было, деньги катастрофически кончались. А вместе с деньгами стали пропадать друзья и близкие знакомые. Когда холодильник опустел до состояния в котором я его приобретал в магазине, я понял, что придется продавать машину. Понять мое горе мог только истинный автолюбитель, не выпускавший баранку из рук минимум десять лет.

Однако потеря машины смогла оказать на меня положительное влияние. Я забросил все развлекательные мероприятия и вплотную занялся поисками работы. Открыв свой потрепанный ноутбук — единственное, что мне напоминало о прошлой конторе, я углубился в дебри интернета в поисках подходящей вакансии.

Недостатка в рабочих местах не было, жаль, что основной своей массой они мне совершенно не подходили. Грузчик, каменщик, разнорабочий, охранник. Все это было не то. Зарплата, которую предлагали на этих местах, была попросту смехотворна, по сравнению с моим предыдущим окладом.

Наконец, я пришел к выводу, что в работе для меня, оказывается, самое главное не моральное удовлетворение, а материальное вознаграждение. Поиски результатов не давали, но я продолжал упорствовать, рассылая десятками свои резюме. И в тот момент, когда я уже почти отчаялся и морально был готов идти устраиваться ночным сторожем в соседний с моим домом ларек, мне ответили.

На вечно открытой панели «аськи» засветилось уведомление о получении сообщения.

— Вы ищете работу?

В первый момент я решил, что это очередной спам и уже хотел навсегда заблокировать номер, но внезапно передумал.

— Да, — коротко написал я и щелкнул интером, отправляя написанное.

— Нам требуется начальник филиала, расположенного в вашем городе.

— Каковы ваши требования к кандидату?

— Неважно, вы нам подходите. Есть только один вопрос, который может повлиять на наше решение.

— Какой же?

Честно говоря, ведя переписку, я до конца не мог определиться, верю я в происходящее или нет. Интернет вообще- то, является глобальной паутиной обмана, касается ли это новостей, рекламы или еще чего. Крупицы действительно полезной информации зачастую прячутся под бесконечной кучей мусора и грязи, порнографии и различного вида разводов. Как умудренный временем и опытом пользователь всемирной сети, я считал себя человеком, которого трудно обмануть дешевой хитростью. Но на сей раз я колебался.

Ответное сообщение не приходило. Я стал нервничать. Но нарушать неписанное правило переговоров: «не переспрашивай дважды вопрос особо тебя интересующий, если оппонент решил проигнорировать его», я не стал.

Прошло уже минут пять и я уже хотел закрыть диалоговое окно, как вдруг на экране вспыхнул ответ.

— Водите ли вы машину?

— Да, но с какой стати вас это интересует при выборе руководителя? — я был раздражен и поэтому позволил себе вольность задать подобный вопрос.

— Ваша работа будет непосредственно связана с перевозками, и, возможно, данный навык будет необходим в вашей работе.

— Хорошо, — ответил я — Возможно, теперь вы позволите мне задать свои вопросы.

— Конечно, — последовал милостивый ответ.

— Ну, вообще- то я хочу знать, сколько я буду получать?

— Вы имеете ввиду деньги?

— Именно их.

В ответ пришла цифра. И пояснение.

— Это зарплата за пол месяца. Мы предпочитаем именно такой график оплаты.

Я медленно пересчитал нули. Потом еще раз.

— Вы не ошиблись? — набирая этот вопрос, я уже на девяносто процентов был уверен, что переписка является ничем иным, как глупым розыгрышем или тупым разводом.

— Нет, мы не ошиблись. Чтобы развеять ваши сомнения, мы даже готовы выплатить вам такую же сумму в виде, так сказать, подъемных. Все, что вам нужно сделать, это выслать нам по электронной почте отсканированный договор с вашей подписью паспортными данными и собственно копию паспорта. На ваше имя тут же будет отправлен денежный перевод по системе блиц.

— Где я могу получить договор? — спросил я, уже совершенно сбитый с толку.

— Принимайте, я уже скидываю вам файл.

На мониторе побежали цифры процентов получаемого файла.

Не читая документ с экрана, я тут же распечатал договор.

Договор, как договор. Смутные штрафные санкции за нарушение инструкций, которые грозят мне не более чем увольнением. Четко прописанный заработный фонд, не дающий возможности разночтения. Пустые поля реквизитов. Не долго думая, я заполнил бланк и, прогнав его через сканер МФУ, запустил его обратно в сеть.

Буквально через минуту пришел ответ.

— Все в порядке, вы приняты.

Затем пришел набор цифр.

— Это код, по которому вы при наличие паспорта можете получить деньги в любом отделении с-банка. Сейчас мы отправим вам инструкции. На их изучение у вас есть сутки. Следующий сеанс связи через двадцать четыре часа. Советуем не отключать «аську».

И все. Компьютер начал закачивать файл, значительно больший, чем предыдущий бланк договора. Не став дожидаться пока процесс завершится, я оделся и отправился в банк, который находился буквально по соседству с моим домом. Выходя из дома, я еще подумал, что наверно желание верить в сказку остается у человека до самой старости и, возможно, умирает только вместе с ним.

Через полчаса я совершенно обескураженный стоял на пороге своей квартиры. В обоих руках у меня были пакеты доверху наполненные всякой всячиной. В кармане же куртки лежала увесистая пачка купюр. Неопровержимое доказательство реальности происходящего. Бросив пакеты у порога и не снимая куртки, я подошел к компьютеру.

Файл, содержащий инструкции был загружен. Не медля ни секунды, я принялся за его изучении.

Через три дня я держал в руках кипу документов, в которой содержались технические паспорта на три машины, договор аренды базы, и еще куча всяких бумажек, свидетельствующих о том, что я являюсь директором небольшой транспортной конторы. Кроме того у меня были печати и ключи, которые должны были открывать ворота той самой базы, на которой я с Денном сейчас и находился.

Не переставая читать инструкции, рекомендации и наставления, которые сыпались из недр сети буквально как из рога изобилия, я приступил к работе.

Первым делом я посетил базу, где в дальнем углу и обнаружил аккуратно сложенную и упакованную рамку транспортного терминала, а также очередное руководство по ее установке. На первых порах приходилось все делать самому. Знаете, физический труд совсем не пугает, когда за него обещана достойная плата. В одиночку я установил рамку, проверил все машины, настроил систему видеонаблюдения и сигнализацию.

Самое интересное, что, когда я впервые узнал о предназначение рамки, я попросту забыл удивиться. Я воспринял эту информацию совершенно равнодушно. И смотрел я на нее так же, как и сейчас, как на орудие труда не больше и не меньше.

Наверное, тогда выбор пал на меня неслучайно. Они наверняка искали человека, который плохо умел удивляться.

* * *

Повторно загудел зуммер, сигнализируя о включении системы. Взревел четырехсот сильный двигатель джипа, и я наконец вышел из оцепенения вызванного нахлынувшими воспоминаниями.

Набрав небольшой разгон, машина въехала в рамку перехода. В глазах на секунду замерцало, двигатель кашлянул, и тут же все вернулось на свои места. Точнее не все. Зрение восстановилось, мотор звучал ровно. Только вот не было бетонной стены освещенной яркими люминесцентными лампами. А была только бескрайняя пустыня и мягкое мерцание неестественно огромных звезд на ночном небе.

— Остановись, — скомандовал я Дэну.

Тот немедля выполнил приказ, мягким нажатиям тормоза прекратив движение машины.

Я забарабанил по клавиатуре бортового компьютера, выводя на экран карту. Через секунду на экране высветилась карта окрестностей. Машины, на которой уехал Виталик на ней видно не было. Я увеличил масштаб. В правом углу экрана вспыхнул маячок. Я прикинул расстояние. Получилось около трехсот километров. Сверившись с навигатором, я выяснил местоположение ближайшей станции перехода и выругался. Станция находилась совершенно в противоположном направлении.

— Курс на северо-восток, поехали, — отмечая курсором на карте пункт назначения, отдал я приказ.

Дэн тронул машину, выводя ее на заданное направление. На лобовом стекле, прямо перед его лицом, замаячила стрелка указателя. Я откинулся на спинку сидения и снял маску. Порывшись в бардачке нашел упаковку со стимуляторами и кинул пару таблеток в рот. Предложил Дэну. Тот, мотнув головой, отказался. Ладно, его дело. Каждый рассчитывает свои силы как может. Я вот был уверен, что без таблеток не выдержу. Эдер– пустой мир, но расслабляться нельзя никогда. Тем более, что в машине мы только вдвоем. Страховать некому. Хорошо, что Виталик сюда сбежал. В какое- нибудь другое место я без стрелка может и не решился бы ехать. А еще хорошо, что он не пытается бежать дальше в другие миры. С него могло бы статься. Тем более, что управляющие компьютеры он уже научился взламывать.

Под колесами скрипел теплый, не успевший за ночь остыть, песок. Джип, уверено урча мотором, несся по пустыне со скоростью, далеко превышающей сто километров в час. Здесь себе можно было позволить. Никаких тебе мин или заваленных истлевшими машинами улиц пустых городов. Единственной опасностью были зыбучие пески, но радарная установка зорко следила за приближением опасных участков и заранее предупредила бы меня и Дэна в случае чего.

Время шло. Горизонт на востоке начал светлеть. Свет звезд заметно померк. Я в очередной раз сверился с данными на экране компьютера. Машина Виталика оставалась на том же месте. Судя по карте, он достиг берега океана. И если я мог доверять своей интуиции, дальше он двигаться не намеревался. Он ждал меня. И от этого предчувствия мне становилось немного не по себе.

Дорога до побережья заняла чуть больше двух с половиной часов. Как ни крути, мои джипы не были предназначены для гонок. Их основной задачей было доставить экипаж и груз до места назначения любой ценой и через любые препятствия. И в этом я имел возможность неоднократно убедиться.

Когда до машины Виталика оставалось пару километров, я сказал Дэну остановить машину.

— Ни в коем случае не покидай машину. После моего ухода проведи дезинфекцию. Если к вечеру не вернусь, возвращайся на базу. С навигатором, я думаю, справишься.

Дэн согласно кивал.

— Шеф, может, мне с вами пойти.

— Нет, — отрезал я.

Несколько секунд я просидел неподвижно, собираясь с мыслями. Потом отключил блокиратор и открыл дверь. В нос мне ударил сильно приглушенный, но все равно явно различимый запах океана. Захлопнув за собой дверцу машины, я пошел, по щиколотку утопая в песке, в сторону, откуда доносился приглушенный расстоянием рокот волн. Медленно поднявшись на ближайший бархан, я увидел вдалеке полосу прибоя. Там вдали около самой воды стояла черная громадина Виталикова джипа. Вокруг машины живописно раскинулись несколько пальм, создавая идиллическую картину. Да, имей я при себе фотоаппарат и знай, в каком из миров производятся подобные внедорожные монстры, я мог бы озолотится, проведя здесь всего одну фото сессию. Думаю, маркетинговый отдел оторвал бы снимки с руками. Жаль, что это только мечты.

Я зашагал вперед, спускаясь с бархана. Торопиться мне теперь уже совершенно не хотелось. Не знаю, что ожидало меня впереди, в одном я был уверен точно, убивать меня Виталик не намерен. До поры до времени конечно.

Затевать с ним дуэль, причем на выбранной им же территории, я не собирался. Я даже оружия из машины никакого не взял. Единственным козырем в моем рукаве оставалась неприметная коробочка в форме мыльницы. И кто б знал, насколько я не хотел ее использовать.

В ловушку я попал, когда до машины оставалось не более тридцати метров. Из под ног у меня взметнулась прочная капроновая сеть, с закрепленными по краям грузиками. Оружие из арсенала автомобиля. Используемая для того чтобы остановить погоню с минимальным причинением вреда. Обычно такие вот заряды выстреливались из кормовых гранатометов. Но наш «кулибин» смог переделать их в пехотные мины. Умно, ничего не скажешь. Сетка плотно обвилась вокруг меня, превратив мою фигуру в подобие кокона невероятно крупного насекомого. Невероятно, но каким- то образом я умудрился устоять на ногах.

Сбоку от джипа зашуршал песок, осыпающийся с поднимающейся из укрытия широкой фигуры Виталика. Эх, предупреждали меня, не бери отставных военных, а я не послушался. Прямого запрета- то не было, вот я и засвоевольничал. Теперь вот любовался на этого чудо- рейнджера. Виталик, облаченный с ног до головы в камуфляжный костюм песчаного цвета, пялился на меня с довольной улыбкой на лице. Тоже мне, спецподразделение «приморский» котик.

— Вот это да, кто к нам пожаловал. Шеф. А мы вас уже заждались, — несмотря на широченную улыбку и ласковый голос, Виталик выглядел отнюдь негостеприимно. Возможно, общее впечатление портило широкое дуло автомата, направленного мне прямо в грудь, и которое ни разу не поменяло своего направление, пока мой, теперь уже наверняка бывший работник, поднимался на ноги.

Любил Виталик красивые жесты. И показуху любил. За два- то года я это хорошо успел понять. Жаль только, что тяга к красивым эффектам скорее всего будет стоить ему жизни, в независимости от того, чем кончится наш разговор. И я в этом совершенно не виноват. Если б Виталик не стал выпендриваться и надел рабочий комбинезон, я бы мог попытаться еще с ним договориться. А так — нет. Передо мной стоял мертвец, который еще не знал, что он умер.

— Зачем весь этот цирк? — спокойным голосом спросил я Виталика.

— Да так, поговорить захотелось, — с наглой ухмылкой ответил он.

— Могли бы и в офисе спокойно переговорить. Что тебя не устраивает? Может, зарплата маленькая? Так мы можем это спокойно обсудить.

— Нет, шеф. Зарплата меня не интересует. Мне бы должность повысить.

— Куда ж еще повышать. У нас все вроде на равных.

— Все, да не все. Я может на твое место хочу.

В душе у меня всколыхнулось горькое разочарование. Я бы мог простить ему все, если бы он затеял этот разговор с какой-нибудь другой целью. Например, если бы он захотел получить информацию и новые знания. Может даже я попытался бы его спасти, хотя мне вряд ли это удалось. Он провел уже слишком много времени на открытом воздухе без спецкостюма, и с каждой минутой его гипотетические шансы на жизнь стремительно уменьшались.

Но узнать, что все это было затеяно ради удовлетворения мелочной жажды эфемерной власти, для меня это было непонятно и неприятно. Тем не менее я продолжил беседу.

— Ты же знаешь, что меня назначили на эту должность сверху.

— Знаю, — согласился Виталик — многие из наших не верят, но я то знаю, что ты такая же пешка как и все остальные, только привилегированная.

— Ну и что же тогда ты хочешь от меня? — я действительно был удивлен его словам.

— Мне нужен контакт с хозяином. Больше мне ничего не надо.

— Но ты же понимаешь, что мне невыгодно тебе его предоставлять как минимум по той простой причине, что ты, узнав канал связи, попросту убьешь меня.

— Ты конечно прав, но тут все же есть и твой интерес. Если ты добровольно мне все расскажешь, то умрешь хотя бы без мучений.

— Об этом я не подумал, — сокрушенно признался я.

— В любом случае, если ты и не скажешь, я смогу взять власть в свои руки. Наплету остальным в три короба и буду ждать, пока хозяин сам не объявится. Что он, дурак, терять отлаженный канал?

Мне стало окончательно неинтересно. Слушать бахвальство предателя было выше моих сил.

— Знаешь что. Ничего у тебя не выйдет, — грубо сказал я.

И слова эти заметно поколебали уверенность Виталика. Он растерялся настолько, что впервые за время нашего разговора опустил вниз ствол автомата.

— Это почему же?

— Потому, что ты не умеешь следовать правилам, — просто ответил я.

— Ты забыл то, что я вбивал в твою голову в течении всех двух лет, которые мы вместе работаем. Ты не надел костюм.

— И что? — оторопело спросил он.

А я с ужасом заметил на коже его лица первые признаки скорой смерти. Эдер– тихий спокойный мир. На первый взгляд его даже можно было принять за райский уголок. Мягкий климат. Теплый океан. Бесконечные песчаные пляжи. Пальмы. И ничего живого. Подчеркиваю ничего живого. Точнее один единственный вид, живущий на суше — песчаные клопы- паразиты. Мелкие твари, которые уничтожили все живое в этом мире. Твари десятилетиями могущие пролежать в песке в виде личинок и проснуться только тогда, когда почуют пищу. Твари, которые незаметно вгрызаются в живую плоть и плодящиеся в течении часа в геометрической прогрессии. Мелкие паразиты, которых особенно много на побережье, месте, где остался последний источник для пищи в этом мире. Питающиеся дохлой рыбой и жаждущие вкусить живой свежей плоти.

Только медицина трех известных мне высокоразвитых миров в силах бороться с ними. Да и то, при условии, что с момента заражения прошло не более десяти часов. В противном случае хирурги попросту не успевают изолировать очаг поражения. Микроскопические паразиты буравят тело буквально насквозь, а скорость их воспроизводства не дает никакого шанса на локализацию. Смерть для существа, пораженного песчаным клопом, без своевременного высококлассного медицинского вмешательства — неизбежна.

Я это знал. А Виталик нет. Ну что ж, такова видимо его судьба. Паразитов такого рода обычно принято уничтожать огнем. Виталик, к моему сожалению, тоже оказался затаившимся паразитом. Я не стал тратить время, объясняя причину его неминуемой смерти. Я поступил с ним милосердно, точно так же, как он обещал поступить со мной в случаи моей сговорчивости.

Нажав на поверхности коробочки, до этого прятавшейся в моей ладони, маленькую кнопку, я разжал кулак.

До земли мыльница не долетела. Ударив по ушам ультразвуковой волной, она, изменив траекторию падения, метнулась к Виталику. Тот попытался было вскинуть автомат, но, естественно, не успел. Когда устройство преодолевало последние сантиметры, отделявшие его от цели, оно вдруг превратилось в маленькую шаровую молнию. С разгону ударившись в широкую Виталикову грудь, оно тут же прожгло в ней широкую дыру в том месте, где располагается сердце. После чего всю фигуру Виталика окутало зарево белого пламени. Жар в тысячу градусов испепелил предателя в мгновение ока. До меня не успел дойти даже запах паленого мяса, только волна горячего воздуха окатила меня с ног до головы.

Хорошее оружие. Мечта киллера. Самонаводящиеся тепловые гранаты из мира Терро. Мне стоило огромных трудов достать подобную вещь. Самое замечательное, что ее можно легко запрограммировать, используя генетический материал предполагаемой цели.

Однако с исчезновением Виталика у меня осталась еще одна проблема. Я по-прежнему был плотно спеленат прочной сетью. Нужно было попытаться добраться до машины, а там бог даст, нож найду, или еще какой инструмент. Попытавшись сделать малюсенький шаг вперед, я тут же запнулся и упал, рухнув лицом в песок. Благо защитный шлем смягчил удар. Размышлять над тем, как мне дальше выпутываться, мне долго не пришлось. Вскоре шум волн перекрыл звук мотора приближающейся машины.

Я повернул голову в направления звука и увидел, как Дэн аккуратно паркует джип рядом с уже стоящим внедорожником. Он молодцевато выскочил из кабины и бодрым шагом подошел ко мне.

— Я же тебе приказывал не приближаться, — ворчливо приветствовал я его.

Дэн задумчиво посмотрел на меня и предложил.

— Может, мне тогда лучше уехать?

— Ну, тогда прежде чем тронуться, ты все- таки можешь освободить меня от сети.

Дэн замер, задумчиво разглядывая меня. В этот момент он неприятно мне напомнил Виталика. А что, достаточно удобный случай попросить о прибавке к зарплате или еще о чем-нибудь сокровенном. Однако, мои опасения не оправдались. Парень пошел к машине и, покопавшись в бардачке, достал из его недр охотничий нож, после чего вернулся ко мне и аккуратно, чтобы не повредить комбез, срезал сеть.

Я поднялся, отряхиваясь от песка, попутно надеясь избавиться и от паразитов, хотя подобный метод был по большому счету бесполезен.

— Шеф, а где Виталик, — спросил у меня Дэн, с большим подозрением поглядывая на почти идеально круглое пятно закопченного песка.

— Утонул, — коротко ответил я.

Пустыня

Я несколько раз осторожно обошел машину. И на этот раз сделал это со сканером, взятым из второго автомобиля. Мало ли что покойный Виталик мог запасти в виде еще одного сюрприза. Мин больше не было. Убедившись в этом, теперь уже вместе с Денном, я осмотрел само техническое средство. Джип был чист. Оставалось только порадоваться отсутствию воображения и косности мозга бывших военных вообще и Виталика в частности.

Покончив с проверками, я забрался в джип. Включил зажигание, запустил бортовой компьютер. Все системы были в норме, но… Как говорится, о покойниках или хорошо, или ничего. Но Виталик в очередной раз удивил меня своей, как бы помягче сказать, недальновидностью. Бак в машине был практически пуст. Интересно, что он собирался делать в том случае, если бы я не приехал за ним выяснять отношения. Стал бы современным Робинзоном Крузо, что ли. Добраться до точки перехода пешком за несколько сотен километров по безводной пустыне еще полбеды. Но вот активировать рамку без сигнала с бортового компьютера у него бы не получилось точно. Теоретически его, конечно, можно бы было демонтировать, сам блок не такой уж тяжелый и громоздкий, но оставался бы вопрос с его питанием. Не аккумулятор же с джипа с собой тащить. С этой бандурой и за пятьдесят метров надорваться можно, не говоря уже о нескольких сотнях километрах.

Самое неприятное, что плоды Виталиковской, как бы помягче сказать, недальновидности, придется теперь расхлебывать мне. Я тихо ругнулся и завел двигатель.

Снял с крепления над головой тангенту рации и, нажав кнопку, позвал.

— Ден.

— Да, шеф, — тут же прозвучал в ответ бодрый голос младшего научного сотрудника.

— Подъезжай спереди, на сцепке поедем.

— Будет сделано.

Вот же молодец. Ценный надо сказать кадр. Исполнительный. Другой бы на его месте спрашивать бы стал, зачем это начальство удумало исправную машину на буксире тащить. И пришлось бы начальнику поведать молодому сотруднику историю из своей жизни. Про то, как он однажды передвигаясь на детище отечественного автопрома по бескрайним просторам того же отечества попал в схожую ситуацию.

Была у начальника, который еще тогда не был начальником, а был обыкновенным менеджером, на тот момент 13-шка. Новая. Только что с конвейера сошедшая. Для тех, кто не знает, поясню. Тринадцатая модель, относящаяся к семейству некогда славного итальянского рода Фиатов, правда изрядно захиревшего от долгого проживания на чужбине, и от этого ныне ставшего далеко не таким славным, по особенности своей конструкции имеет всего две двери. Мест же, как полноценный автомобиль, она имеет пять. Доступ к заднему ряду сидений решен путем увеличения входных арок и, как следствие, самих дверей. Так вот, в итоге мы имеем большие двери и соответственно большие боковые стекла.

Поскольку стекла большие, а устройства стеклоподъемников стандартные, то есть как на автомобилях с обычными стеклами, то сами эти устройства выходят из строя с пугающей скоростью. Еще одно значительное неудобство создает то, что завод изготовитель именно на этих моделях принципиально не устанавливает электрических стеклоподъемников. Разумно понимая, что количество гарантийных рекламаций может превысить все мыслимые и немыслимые размеры.

По своему личному опыту могу сказать, ручные стеклоподъемники, в простонародье называемые мясорубками из-за схожести в виде ручного привода, до неприличия неудобны. Нормально ими можно воспользоваться разве что на водительской двери, а вот до пассажирской надо еще дотянуться. При условии, что вы, согласно правилам дорожного движения еще и пристегнуты ремнем безопасности, данное мероприятие постепенно переходит в разряд трудновыполнимых.

Вы спросите: «А зачем открывать второе окно?» Логичный, можно было бы подумать, вопрос. Отвечу я на него так же логично: «А потому что лето». Вы, наверное, просто забыли, что это отечественный автомобиль. А в отечественном автомобиле, в котором, как я уже говорил, завод изготовитель не утруждает себя установкой электрических стеклоподъемников, о наличии такой сложной и технологичной системы как кондиционер, говорить не приходится вообще. И что в таком случае, спросите вы, остается делать? Заниматься тем, чем занимаются автовладельцы отечественных транспортных средств со времен возникновения вышеупомянутого автопрома. А именно: кустарным тюнингом. Я в свое время поступил именно так. Думая, что я хитрее и умнее завода производителя, я самостоятельно установил на свою тринашку электрические стеклоподъемники, которые, как я опять- таки уже говорил, сам завод не устанавливает. Моей фатальной ошибкой на тот момент оказалось то, что в погоне за комфортом я соединил это бесово устройство с сигнализацией. Согласитесь, удобно и приятно выйдя из машины и щелкнув дистанционным пультом, наблюдать, как срабатывает центральный замок и самостоятельно поднимаются боковые стекла.

И теперь представьте себе картину. Лето, загородный проселок, ведущий к вожделенному озеру. И фермерский грузовик, несущийся на полном ходу и поднимающий за собой сплошную стену дорожной пыли. Рефлекторной реакцией на вид этой рукотворной песчаной бури было одновременное нажатие обеих кнопок подъема стекол. Механизмы с натугой и отчаянием принялись за свою непосредственную работу. И даже героически ее выполи. Почему героически? Да потому, что, достигнув конечной цели — поднятия стекол, от чрезмерной нагрузки они погибают, попутно сжигая предохранитель сигнализации. Машина глохнет, окна закрыты. То, что причиной всей этой поломки является пятнадцати амперный предохранитель, ставший в итоги слабым звеном всей системы, я выяснил намного позже, находясь уже на станции технической помощи. Проклятый предохранитель размещался отнюдь не в положенном ему месте в распределительной коробке, что лишило меня шанса устранить неисправность самостоятельно.

На тот же момент передо мной встала задача транспортировки неисправного автомобиля в место, где ему бы могли вернуть его рабочие состояние. Спутники мои, поддавшись сиюминутному порыву, поступили подобно крысам с тонущего корабля — посчитав, что до озера они смогут добраться самостоятельно, оставили меня разбираться с проблемой в одиночку. Признаюсь, и у меня был порыв поддаться их примеру, и, бросив злополучную тринашку, пойти купаться. Но я рассудил здраво, что к вечеру у моих компаньонов все же будет шанс вернуться домой на попутке, каковой я в отличии от них воспользоваться не смогу. В общем я остался наедине со своим горем. На мою удачу вскоре со стороны озера показалась машина, водитель которой без особых уговоров и капризов согласился за умеренную плату оттянуть меня в город, до ближайшего автоэлектрика.

Вот теперь я добрался до того самого момента, ради которого собственно и начал вести это повествование. Последующие сорок минут моей жизни запечатлелись в моей памяти очень прочно, поскольку таких физических мучений мне доселе еще не приходилось испытывать. И так, тридцать пять в тени. Соответственно еще плюс десять градусов на солнце. Консервная банка, которую отечественный производитель, называет автомобилем, прогрелась не хуже хорошей скороварки. А внутри этой скороварки пришлось ехать мне. За время дороги я умудрился освободиться от майки и шортов, при этом не отпуская одной руки от руля естественно. Можно было продолжать раздеваться и дальше, но по моему разумению избавление от плавок не принесло бы мне значительного облегчения. Майка, не успевшая промокнуть насквозь в первые минуты путешествия, все же к окончанию поездки была похожа на половую тряпку, поскольку постоянно использовалась мной для оттирания пота, ручьями заливающим мне глаза.

Только потом я осознал, что чудом сумел избежать теплового удара. И то, последние метры, которые мы преодолевали, паркуясь перед тех. станцией, я помнил достаточно смутно. В глазах уже начало темнеть, а в ушах громогласно отдавался каждый удар сердца.

Итог всего произошедшего — я починил машину, отомстил вероломным товарищам, не поехав за ними, предпочтя эфемерное озеро холодной ванне дома. И еще, я приобрел богатый жизненный опыт, который гласил, что не стоит ездить летом в машине без кондиционера с закрытыми окнами.

Плохой и вредный начальник на моем месте наверняка бы приказал поменяться машинами, чтобы молодой подчиненный имел возможность самостоятельно приобрести свой собственный жизненный опыт. Но я не был вредным начальником, тем более что Ден был хорошим и исполнительным подчиненным.

Так что я оставил машину с включенным двигателем, работающим на холостых оборотах обеспечивающим работу кондиционера, и пошел крепить буксировочный трос. По моему разумению топлива при таком использовании мне должно было хватить до точки перехода. Так или иначе, вариант езды с открытыми окнами мною все равно не рассматривался ввиду особенности местной фауны.

Я размотал трос с лебедки, закрепленной на переднем бампере моего внедорожника, и зацепил крюк за буксировочную проушину на машине Дена. Можно было трогаться. Я вернулся в машину и еще раз проглядел показания бортового компьютера. Все было в норме.

— Дэн, проводим дезинфекцию и в путь, — коротко скомандовал я по рации.

— Уже провел, — последовал немедленный ответ.

— Тогда просто подожди меня две минуты.

Я включил систему герметизации и запустил дезинфектор. Клубы ядовито зеленого дыма повалили из вентиляционных отверстий, заполняя машину снизу доверху. С минуту я ничего не видел, окутанный плотной завесой дыма. Потом заработали насосы, освобождая внутренности машины от дезинфекционного газа и остатков враждебной фауны.

— Поехали, — сказал я сам себе, давя на клаксон.

Дэн аккуратно тронулся, постепенно натягивая трос. Дорога домой началась, и пусть, дай бог, кончится без приключений.

Мы постепенно разгонялись. Я внимательно следил за ходом стрелки на табло спидометра, намереваясь, если что, осадить доморощенного стритрейсера. Но Дэн себя вел прилично. Как только стрелка достигла ста километров в час, разгон прекратился. Я вернул микрофон рации на место и, позволив себе расслабиться, откинулся назад.

Обычно буксировка это монотонное и в то же время утомительно занятие для ведомого. Приходится постоянно быть в напряжении, поскольку сам ты лишен особой маневренности и, что самое неприятное, достаточного обзора. Здесь же, в ровной как бильярдный стол пустыне, все было намного проще. Я всего лишь придерживал одной рукой руль, не опасаясь со стороны Дэна ни резкого торможения, ни непредвиденного маневра. Препятствий в этой пустыне не было. Мы двигались по кратчайшему маршруту, то есть по прямой.

Прошел час. Оставалось еще минимум четыре. Я почувствовал, как действие стимуляторов, до этого придававших мне силы, постепенно ослабляется. Постепенно меня стало клонить в сон. Ругнувшись, я полез в холодильник за очередной порцией энергетика.

Ужасно не люблю эту химию, но приходится ее воспринимать как неизбежность. Хорошо, что хоть заказчик постоянно снабжает меня по- настоящему действенными коктейлями, имеющими, в отличие от находящихся у нас в свободной продажи, приемлемый вкус. Та дрянь, которая в изобилии стоит на полках магазинов, обычно помогает несильно. А уж муки, которые приходится принимать во время ее потребления, благодаря кислотно-цитрусовому вкусу этого пойла, я вообще не считаю приемлемыми ради достижения сомнительного результата. Мне даже иногда кажется, что именно вкус энергетика и является его основным тонизирующим средством.

Опорожнив банку, я бросил ее под заднее сидение. Обычная практика для многих автомобилистов и, в принципе, даже разумно обоснованная. Оставляя мусор внутри машины, ты сохраняешь экологию. Главное не забывать его вовремя оттуда вытряхивать в специально отведенных для этого местах, пока экология твоей собственной машины не перешла в стадию бедствия.

В голове немного просветлело, настолько, что я даже начал думать, анализируя сегодняшние события. Копаясь в своей голове, я с раздражением для себя самого осознал, что смерть Виталика совершенно не тронула меня. Выходит гибель сотрудников для меня уже стала рутинным и обыденным явлением. Я выругался, злясь на самого себя. Виталик хоть и был предателем, но все же был некогда членом команды. И еще одни момент выбивал меня из колеи. На этой работе мне уже приходилось убивать, но еще никогда своих.

Вообще то рутина — это бич практически любой работы. Представьте себя на месте, ну, например, пекаря. В первый раз придя на работу, вы внимательно и тщательно относитесь к своим обязанностям. До грамма отмеряете муку и сахар. С точностью до секунды и до градуса контролируете работу печи. Все в таком духе. И на первых порах, за исключением ошибок, вызванных неопытностью, конечно, у вас получается пышный румяный хлеб, радующий взор и желудки покупателей.

Потом вы набираетесь опыта. И производство перестает занимать все ваше внимание. Вы все еще выпускаете отличный хлеб, но в вас уже нет той трепетности по отношению к своей работе. И вот, наконец, третий этап. Вам все надоедает. Вы, не глядя, насыпаете муку, не особо внимательно следите за печью. Все ваши навыки дошли до автоматизма, и мозг перестает принимать участие в трудовой деятельности. Есть конечно исключения, всегда находятся среди прочих настоящие профессионалы своего дела, которым монотонность и обыденность не ставит на глазах шоры, но, к сожалению, их всегда единицы.

И хорошо, если вы всего лишь пекарь. Ну, может, поругает вас руководство, на время наставив на путь истинный. Может кто-то, помянет плохим словом, вгрызаясь в подгорелый или не пропеченный бок вашей булки. Ну и что. Вред от вас минимальный. А теперь представьте, что вы милиционер или, например, врач.

Все остается тем же самым, только вместо печи, муки, дрожжей и сахара перед вами живые люди с жизненно важными проблемами. Хирург или терапевт ставит, не глядя на больного, диагноз, лишая его здоровья или жизни. Блюститель закона, не разобравшись, ломает чью- то судьбу. Все то же самое. Только ответственность и вред в сотни раз больше. А вот процентное отношение профессионалов, к сожалению, такое же.

Я всегда ревностно относился к этой проблеме, не давая себе стать одним из легиона подобных людей, доведенных рутиной до полного равнодушия и заскорузлой черствости. И вот я уже почти среди них.

А ведь были и другие времена. Я вспомнил, как переживал за первого потерянного мною товарища. Пашка был моим другом еще со времен института. И именно после его гибели я решил придерживаться золотого правила, не брать на работу знакомых. Слишком тяжело их терять, и невозможно трудно смотреть в глаза их родственникам.

Смерть Пашки была нелепой. Мы, тогда еще первая и единственная тройка, шли транзитом через Баршир — почти еще девственный малозаселенный мир. В каталоге про него было сказано, что из всех опасностей для человека самой большой являются хищники, обитающие в бесконечных Барширских джунглях. Наш путь пролегал далеко от этих мест, вдоль скальной гряды по пустынной каменистой равнине. Расстояние до точки всего лишь в двести километров мы преодолели часов за пять. Дорог не было в априори, и мы потратили много времени, блуждая меж россыпей скальных глыб, выискивая средь них проходы. Тем не менее, пять часов — были достойным результатом. Компьютер отвел на этот переход полсуток расчетного времени.

Мы были невероятно горды собой. Обыграть бездушную машину более чем в два раза нам до этого еще не удавалось. Надо было бы закрепить рекорд и поскорее покинуть этот мир, но нас сбила с толку небольшая горная речушка, попавшаяся в самом конце пути.

Кристально прозрачная вода обрушивалась с небольшого уступа, образуя живописный водопад. А под водопадом лежало небольшое, но совершенно невероятно красивое озерцо. Мы переглянулись с Пашкой, который в тот момент был за рулем, и он, не говоря ни слова, повернул транспорт к озеру. Забыв все предписанные и придуманные мной самим инструкции, мы все вместе вышли из машины и расселись на камнях посередине этого райского уголка.

В глубине прозрачной воды скользили крупные серые тени — огромные и на вид совершенно съедобные рыбины, в изобилие водившиеся в озере. Недолго думая, мы тут же при помощи ножей изготовили каждый по рогатине. И с непередаваемым детским восторгом кинулись на охоту за непугаными доселе рыбинами. Мастеров рыбалки с помощью остроги среди нас, естественно, не было, но рыба была столь ленива и непугана, что мы набили полтора десятка за какие-то десять минут. Основную добычу было решено отвезти домой, чтобы, кстати, подтвердить легенду нашего отсутствия перед домашними, для тех у кого они были. Пару же рыбин решено было изжарить, как говорится, не отходя от кассы.

Не останься мы разводить тогда костер и жарить рыбу, может, все бы и обошлось. Но в тот день ребячество всех нас стоило Пашке жизни.

Когда мы, наломав веток и разведя огонь, уже развесили над ним нанизанные на тонкие веточки трофеи, к нам пришла беда в виде безобидного на первый взгляд туземца.

Заморыш невысокого роста, закутанный в полинявшие шкуры, с каким то легкомысленным луком в руках, неожиданно возник со стороны водопада. Первым его заметил Пашка. Все, как одна, инструкции, полученные мною по электронной почте, строго настрого запрещали мне и членам экипажа общаться с туземцами в технологически неразвитых мирах. Слова этих правил теперь горят в моей памяти огненными буквами, но тогда я не обратил на них внимание. Да в принципе и не успел бы тогда, наверное.

Завидев подходящего к нам туземца, Пашка, не раздумывая, замахал ему рукой. Тот продолжал идти к нам. На лице аборигена блуждала дебиловатая улыбка, да и весь вид заморыша совершенно не вызывал опасений.

Пашка, повинуясь непонятному душевному порыву, нагнулся к костру и, подхватив один из импровизированных шампуров, протянул его незваному гостю, предлагая ему разделить нашу немудреную трапезу. Это и было главной ошибкой. Не знаю, что не понравилось туземцу. Быть может то, что незнакомцы в черных комбинезонах жарят на углях рыбу из священного озера его племени, а может, он посчитал Пашку демоном, повелевающим огнем. А может быть, просто добродушный жест был неправильно истолкован, и напугал аборигена. Не знаю. Только в следующий момент лицо заморыша исказила гримаса гнева и ярости. Он поднял вверх свой дурацкий лук, и тут же доказал, что последний, несмотря на свой внешний вид, является в умелых руках грозным оружием. Стрела, выпущенная с расстояния в двадцать метров, вошла в Пашкину грудь, пробив правое легкое.

Пашка схватился за древко, торчащее из груди и стал медленно заваливаться на бок. А мерзкий дикарь, издав победный клич, кинулся к нам, размахивая каменным ножом. Виктор, третий член нашей команды и по совместительству стрелок, впал в ступор, забыв о лежащем у его ног автомате. Он смотрел, как на него несется недомерок с камнем в руках и не знал, что делать. В глазах у него застыл страх, граничащий с паникой.

И тогда пришлось действовать мне. Выхватив из кобуры пистолет-автомат, я нацелил его на убийцу моего друга. Лазерный целеуказатель уперся в грудь недомерка, почти в то самое место, в которое он поразил Пашку. А в следующую секунду очередь свинцового града в клочья разорвало шкуры, прикрывающие его тело и саму плоть убийцы. Клочья мяса и брызги крови вылетали из его спины вместе с осколками разрывных пуль, а он все еще продолжал по инерции бежать. Когда же он, наконец, упал, то у наших ног оказалось не тело человека, а лишь кусок истерзанного мяса.

— Хватай волыну и прикрывай, — рявкнул я на Виктора, выводя его из ступора.

Сам же я бросился к Пашке. Но было уже поздно. Из глаз его медленно уходила жизнь, по капли вытекая вместе с кровью, сочащейся из раны на груди. Я склонился над ним, боясь прикоснуться к телу, сотрясаемому последними конвульсиями. Все было кончено.

Вытащив из багажника кусок брезента, я завернул в него тело Паши. В одиночку, Виктор стоял на прикрытии, я перетащил тело друга на заднее сидение джипа.

Раскидывая из под колес пыль и мелкий гравий, мы на всей скорости покинули злосчастное озеро. За всю оставшуюся дорогу мы больше не видели ни одного туземца. Не знаю, правда, на их ли счастье или на наше.

Похоронили мы Пашку у подножия безымянной горы, всего в паре километров от рамки перехода. Завалив тело камнями, чтобы до него не добрались дикие животные, мы долго сидели в лучах закатного солнца мира, ставшего для одного из нас последним увиденным. Вести тело домой я не решился. Тем более заниматься похоронами в одной из пригородных посадок меня и вовсе не прельщало. Пусть его прах покоиться в этом чужом мире. Не скрою, на принятие этого решения помимо всего прочего повлиял страх перед силовыми структурами родной земли. Мне и так пришлось провести немало часов в комнатах следователей родной милиции.

По счастью, уезжая, Пашка не сказал жене, с кем и куда он едет. Официальной версией была рыбалка, увлечением коей Пашка при жизни действительно страдал. Органы, конечно, попортили мне немало нервов, пытаясь выяснить, не связано ли исчезновение Павла с деятельностью фирмы, в которой он трудился. Но связи с моей организацией они так и не установили.

По прошествии пары лет дело было закрыто и списано в архив. Осталась только розыскная карточка, по которой никого и никогда не смогут найти. Нет, вру. В душе осталась на всю жизнь тоска и боль по потерянному товарищу. Да еще привычка раз в квартал отправлять жене покойного конверт с деньгами без обратного адреса. Своеобразная пенсия. Надо сказать, что Вера, жена Пашки, за пять лет так и не нашла себе новой пассии. И от сознания, что Пашка был по- настоящему хорошим человеком, мне становилось только тяжелее.

Смерть Виталика для меня прошла совершенно незаметно. Я пытался раскопать в глубине своей души хоть какие-то чувства к убитому мною же человеку, но напрасно. Совесть безмолвствовала, чувств не было.

Окутанные плотным облаком песка и пыли два джипа в сцепке неслись по пустыне. Шли часы, проносились мимо километры. Счет пустых баночек из под энергетика тоже регулярно пополнялся. Пил я их не от усталости, а скорее по привычке. Как, собственно говоря, и курил. Ужасная привычка, смолить в машине. Стоит только сесть за руль, как руки автоматически тянуться к пачке и зажигалке. Помню даже как-то, собираясь в дальнюю дорогу километров так на семьсот, приобрел свежую пачку никотиновой отравы. Через некоторое время, заметив, что сигарет в ней поубавилось, подвел подсчеты. Оказалось, что я выкурил пять сигарет за сто километров пути. Не хитрыми математическими действиями тут же определил, что такими темпами до конца маршрута мне придется выкурить две пачки, и тяжело призадумался о собственном здоровье.

Сегодня мой мозг не был настроен на математически -лирический лад, и поэтому пепельница автомобиля наполнялась с пугающей быстротой. Только, когда очередной окурок вывалился из переполненной пепельницы, я клятвенно пообещал себе в очередной раз попытаться бросить курить, и титаническим усилием воли остановил руку, тянущуюся за очередной курительной палочкой.

Все это время мой взгляд все чаще и чаще возвращался к приборной панели. Скорость меня интересовала несильно. Дэн, несмотря на свои рейсерские замашки, транспортировал меня аккуратно, не заходя за разумные пределы. А вот датчик топлива меня волновал очень. Стрелка, изначально показывавшая несильно оптимистичные, данные, неумолимо ползла к нулю. Я уже начал подумывать о том, не стоит ли реквизировать немного топлива у Дэна, но с сожалением отбросил эту мысль. Я прекрасно знал емкость бензобака, и понимал, что топлива ему до точки перехода и без того впритык. Проведя в уме повторный расчет, я понял, что с учетом буксировки и его может не хватить.

Вяло ругнувшись, я протянул руку и повернул ключ, вырубив зажигание. Самые мои худшие опасения сбывались, но что делать. Оказаться посреди пустыни без топлива было бы значительно хуже.

Не успело пройти и пяти минут, как я почувствовал, разницу езды без кондиционера. Машина стала постепенно накаляться. Можно было, конечно, облегчить свою участь, сняв шлем и комбинезон. Однако, я предполагал, что моя печаль в случаи неожиданной разгерметизации салона будет значительно большей, чем то облегчение, которое я получу, сняв его.

Сразу же захотелось пить. Однако и тут я проявил твердость, понимая, что, чем позже я начну прикладываться к воде, тем дольше моя одежда останется сухой. Любая жидкость при такой температуре в течении пары минут выделяется в виде пота. Останавливал еще и второй момент. Стоит начать пить — и остановиться уже не сможешь. А запас питья в машине хоть и был обширен, все же не был бесконечным. Оставалось одно — плотно сжав зубы, терпеть.

Последующие пятнадцать минут протекли подобно изощренной пытке. Температура в кабине стремительно поднималась. Датчик термометра уже добрался до отметки двадцать восемь, и что характерно останавливаться не собирался.

Томительную тишину внезапно разорвал хрип рации.

— Шеф, у нас кажется проблемы, — услышал я взволнованный голос Дэна.

Все, что я имел сказать нецензурного, я произнес до того, как нажал кнопку передатчика. Не стоит засорять эфир, даже если являешься единственным источником радиосигнала на всей планете.

— Что случилось?

— Мне кажется, мы не одни.

Голова, бедная голова отказывалась понимать услышанное. Сказывалось переутомление и нервы.

— Поясни Дэн.

— Возможно, у нас на хвосте сидит ангел.

Это все объясняло. И не в том смысле, что Дэн свихнулся и страдает галлюцинациями. А в том, что в безоблачном небе заброшенного мира оказался постоянный и единственный противник, который ведет целенаправленную борьбу с нашим бизнесом.

В многочисленных инструкциях, полученных мной от моего анонимного работодателя, данный феномен назывался патрульной службой. Так же инструкции гласили, что перевозчики любой ценой должны избегать встречи с вышеуказанной службой. И, ни в коем случае не совершать под их наблюдением переходы.

Каким образом это делать в инструкциях было описано весьма туманно. Например, правилами не было запрещено сбивать летунов, но при этом строго настрого было заказано убивать их.

Перечитав все эти наставления ни один десяток раз, я вынес для себя потаенное зерно их смысла. Получалось, что служба вела охоту не сколько за такими, как мы контрабандистами; в том, что занимался мой небольшой отряд именно этим, я почему-то не сомневался, сколько за каналами перехода, а, если быть совсем точным, — за рамками. Судя по всему, точки перехода были достаточно ценны для моих нанимателей, но при этом они совершенно не хотели вступать с патрулем в конфронтацию. Насколько я понял, сбить ангела и убить его — являлись совершенно разными понятиями. Хотя лично это проверить у меня возможности еще не было.

Я бросил взгляд на навигатор. До точки перехода оставалось еще порядка двадцати километров. Шли мы не прямиком к ней, а чуть в бок. Так, чтобы резко изменив курс, выйти к месту, сбив со следа возможного наблюдателя. Подобные обманные маневры были уже давно откатаны для местности с ровной поверхностью и применялись постоянно. А еще на навигаторе виднелась размытая точка, обозначавшая посторонний объект, находящийся в зоне бортового радара. Точка был размытой, и от этого моя уверенность, что нас преследует ангел, только возросла. Только их система подавления справлялась с электроникой моего джипа.

Ну что ж, теперь оставалось только одно — избавиться от ангела до начала маневра, иначе все наши хитрости будут шиты белыми нитками. До сегодняшнего дня мне приходилось встречаться с ангелами всего три раза. И каждый раз мы уходили от них, петляя следы. Сбивать крылатых патрульных ни мне, ни кому-либо из моей группы еще не приходилось.

Мне почему-то вспомнилось старое шутливое изречение: «Жизнь похожа на зебру. Черная полоса, белая полоса. Черная, белая, черная, белая, черная… А потом задница.» Сегодняшний день, на мой взгляд, соответствовал концу зебры.

— Шеф, что будем делать? — послышался из динамика голос Дэна. — У нас мало времени.

Тоже мне умник, я и без его подсказок прекрасно вижу что мало. Подавив раздражение, я ответил.

— Мы будем ехать аккуратно и осторожно. Потому что одному из нас сейчас придется сбивать нашего пернатого друга. А в это время второму надо постараться вести машину так, что бы первый не вылетел из люка. Надеюсь, пояснять, как распределятся обязанности, не надо.

— Я все понял, шеф. Будьте спокойны. Буду беречь, как хрустальную вазу.

Слушать заверения Дэна я не стал. Я уже перебирался на заднее сидение машины, попутно доставая штатное устройство для борьбы с ангелами. Устройство это представляло собой автомат с интеллектуальной системой оптического наведения и лазерным целеуказателем. Ничего подобного на земле я не видел, хотя, с другой стороны, дома я веду достаточно мирный образ жизни и не могу похвастаться, что часто общаюсь с оружием. Могу сказать только одно, ничего более удобного и эффективного для ведения боя на большой дистанции я в руках не держал. Автомат практически не имел отдачи, а его оптика со встроенным компьютером могла бы позволить пенсионеру, страдающему артритом, стать чемпионом мира по стрельбе.

Опустив защитное стекло шлема, я сдвинул в сторону крышку люка. В машину тут же ворвался поток раскаленного воздуха обильно приправленного песком. На сей раз облако пыли, тянущееся за машинами, играло мне на руку. Разглядеть меня с воздуха было наверняка невозможно.

Я высунул наружу ствол автомата. Затем выбрался сам. Крыша джипа была примерно на уровне моей груди — почти идеальная позиция для стрелка. Я снял крышечку, защищающую оптический прицел, щелкнул флажком предохранителя и припал глазом к окуляру.

Ангелы получили свое прозвище не зря. Я невольно залюбовался фигурой, затянутой в белоснежный комбинезон, за спиной которой плавными взмахами били огромные крылья. Каждое крыло было не меньше двух метров длиной и состояло из совершенно невероятного пористого материала. Даже увеличенные мощной оптикой прицела крылья казались состоящими из тысяч мелких перышек.

Полет ангела был красив и величествен. Скорее всего, подобный облик патрульного был не случаен. Даже я, знавший, что под костюмом скрывается обыкновенный человек, с трудом мог заставить себя выстрелить в него.

Крылья я встречал и раньше. Как минимум в двух высокоразвитых мирах они используются как обычное средство передвижения. Сложный био-электронный, на половину живой механизм. И ничего сверхъестественного с точки зрения науки, обогнавшей земную на пару сотен лет. По-моему, там даже есть несколько видов спорта, связанных с этим устройством. Марафон — где участнику требуется мастерство и удача в поисках восходящих потоков, и экстремальные гонки с препятствиями среди крон деревьев и отвесных скал. В общем, ничего необычного, хотя вот ангелов в этих мирах я почему то не встречал.

Тем временем, ангел сложил крылья, и стал стремительно приближаться к машинам. В правой руке у него что-то блеснуло. Я вздрогнул. Кто его знает, летит ли он осенить нас святым знамением или протрубить в свою ангельскую трубу, а может торопится покарать огненным мечом. Тяжело предугадать, что может быть на уме у ангела.

Я нажал кнопку захвата цели, выбрав для себя верхний край крыла, где по моему разумению должен был находиться несущий каркас конструкции. Теперь автомат выстрелит только в том случае, если ствол будет наведен именно в отмеченный сектор. Удобная функция, не дающая шанса на промах. При желании я мог и поменять цель, а вот промахнуться уже нет.

Ангел приблизился еще, проводя манипуляции со странным прибором. Теперь я уже мог разглядеть его во всех подробностях. Не ангела, конечно. Прибор интересовал меня в тот момент куда больше. Слава богу, на оружие он похож не был. Скорее на гаишный радар или фен. Сканер, понял я. Стрелять в нас пока не собирались, что уже неплохо. Ну что ж, и я спешить не буду.

Я перевел прицел в сторону и неожиданно столкнулся с ангелом взглядом. Несмотря на расстояние, я не сомневался, что он видит меня. Взгляд карих, и как мне показалось, девичьих глаз был, как мне опять же показалось, немного испуган. Стрелять мне расхотелось окончательно. Выругавшись, я переключил флажок предохранителя в исходное положение и захлопнул крышку окуляра. Какого дьявола, простите за каламбур, я должен воевать с ангелами. Я могу просто остановить машину, и подождать, пока пернатый не улетит сам.

Ангел как будто услышал мои мысли, и резко поменял направление полета. Ракинув крылья на полную, он развернулся на сто восемьдесят градусов и стал удаляться от нас прочь.

Не став провожать его взглядом, я нырнул обратно в кабину, задвинув за собой крышку люка. Перебравшись на переднее сидение, я вдавил кнопку включения дезинфектора и вновь погрузился в клубы зеленого дыма. Дождавшись когда дым наконец рассеется, я рывком поднял стекло шлема и потянулся за очередной сигаретой. Бросишь тут курить при такой то нервной работе.

— Шеф, что случилось? — после того, как точка, обозначавшая ангела, пропала с экрана навигатора, поинтересовался Дэн.

— Произошла встреча двух людей, халатно относящихся к своим обязанностям. Ангел не стал нас преследовать, а я не стал в него стрелять. Странно как- то получилось.

Дэн немного помолчал, потом выдвинул гипотезу.

— Может, он нас оставил, потому что мы без груза.

Признаться, что о таком варианте я как то не подумал.

— Может и так, — протянул я с ноткой сомнения в голосе. — Хотя насколько я понимаю, они ищут точки перехода, а не груз.

— Кто их знает, чего они ищут, — с этим высказыванием Дэна я был полностью согласен.

— В любом случае хорошо, что он от нас отстал. Я лично не спешу пообщаться с ангелами ни в прямом, ни в переносном смысле.

Дэн вежливо хихикнул в микрофон, давая мне понять, что оценил мой юмор. Я благосклонно кивнул, как бы одобряя умеренный подхалимаж со стороны подчиненного.

— Приготовьтесь к маневру, — не дав мне расслабиться, тут же предупредил Дэн.

— Всегда готов.

Я взялся за баранку. Дэн заложил широкий поворот и повел машину напрямик к точке перехода. Впереди замаячила знакомая конструкция. Только здесь на Эдере, мире, уничтоженном паразитами, рамка была точно такой же, как у меня в ангаре. Во всех остальных местах они были тщательно закамуфлированы и талантливо вписаны в ландшафт. Эдер же, поскольку являлся только транзитным миром, не был удостоен такого подхода. С другой стороны вписать конструкцию размерами и видом схожую с футбольными воротами в бесконечный песчаный пляж, лишенный какой-либо растительности было бы весьма проблематично.

— Ты веди, — подбодрил я его. — Компьютер я сам настрою.

— ОК, шеф.

Я подвинул к себе экран и стал вводить параметры перехода. Конечная точка — Земля. Время перехода — десять секунд. Режим готовности — две минуты. Пароль — восемь звездочек, как когда- то шутил сисадмин на моей прошлой работе, ввелся автоматически, без моей помощи. Так, вроде все. Ага, вот. Доступ разрешен.

Впереди громыхнуло. Это Дэн выпустил по курсу машины две гранаты с дезинфектором. Сбавив скорость, мы въехали в густое зеленое облако.

В следующую секунду в глаза мне ударила белизна бесконечного снежного поля. Мы были на земле. По экрану навигатора пробежала рябь, сменяя картинку. Я уменьшил масштаб, до родного города было две сотни километров. До ближайшей заправки — пять. Не так уж и плохо, по большому счету.

Впереди неожиданно зажглись стоп сигналы, и я поторопился выжать до предела тормоз. Двухтонная туша с неработающим вакуумником, останавливалась с большим трудом. Я уже думал, что конечной точкой моего тормозного пути станет задний бампер Дэновской машины, но в последний момент джип все таки замер, не доехав до своего собрата каких-то десять сантиметров.

— Ты что делаешь? — ласковым голосом осведомился я у младшего научного сотрудника.

— Извини, шеф, тут сугроб.

Я вышел из машины. Надо было отцепить фал, спрятать в тайник, находящийся под полом заднего сидения автомат, да и переодеться мне не мешало. Попутно я хотел взглянуть, что за сугроб испугал моего бравого напарника. Оказалось, что мы стоим на самом краю поля, буквально в пяти метрах от дороги. Но самое интересное было то, что несмотря на то, что сегодня ночью был только первый снег, на обочине дороги возвышался монументальный брустфер.

Я подошел к Дэну, стоявшему перед этим чудом природы с задумчивым видом.

— Мне кажется, я раскрыл тайну, почему в нашем городе зимой никогда не чистят дороги.

— Почему же? — Дэн обалдело уставился на меня.

— А потому, что вся снегоуборочная техника, с приходом морозов сбегает сюда, и усиленно чистит стратегически важную трассу, соединяющую, как гласит карта, Гадюкино и Зверюкино, ну или два других мегаполиса с подобными названиями.

— И правда странно, отсюда то и до ближайшей деревни неблизко. Непонятно, зачем… — задумчиво протянул Дэн, явно не оценив на сей раз моего юмора.

Я махнул рукой. Дэн в отличии от меня не застал советского прошлого нашей страны, да и в армии он не служил. И соответственно не знал золотого армейского правила: «Круглое — носим, квадратное — катаем». Тем более он не подозревал о таких вещах, как покраска газона к приезду начальства. Я то лично видел и не такие нонсенсы, например асфальтирование дороги поверх того же снега. И у меня явления подобные чистки безымянного проселка не вызвало такого удивления. Наверно, начальство встречают.

— Ладно, поехали. Учись, студент, как надо из сугробов выезжать.

Однако класса езды по пересеченной местности мне показать не удалось. Пробиться через торос мне удалось только с третьего раза, после того как я взял хороший разгон. Первые две попытки закончились тем, что Дэну приходилось опять прилаживать фал и вытаскивать меня назад из снежного плена.

До Гадюкино мы добрались быстро, дорога радовала своей чистотой. А заботливо раскиданная пескопаста делала ее совершенно нескользкой. А вот федеральная трасса, по которой нам предстояло добираться до родного города, встретила нас неприветливо. Снежные завалы и буксующие машины увеличили время нашего пути почти вдвое от расчетного. И привели Дэна в состояние крайней задумчивости. Слаба все же наша молодежь, пытающаяся опираться на логическое мышление в своем мировосприятии и совершенно не берущее в расчет административно-хозяйственную составляющую бытия. Видимо и правда в тот день дорога из ниоткуда в никуда была для коммунальных служб более важным направлением. Как говорится, сие невозможно понять, а можно только принять и смириться.

База

К воротам родной обители мы добрались уже в плотно сгустившихся сумерках. Снег, перемешанный с грязью, летел из- под колес крупными комьями. В этот момент я в очередной раз порадовался, что мне посчастливилось управлять мощной полноприводной машиной, а не утлым бюджетным седанчиком.

Кстати, по моим личным наблюдениям, с наступлением холодного времени года, поток клиентов у моих соседей по промзоне заметно уменьшается. Бесспорно, это явление можно списать и на сезонные скачки потребляемости тех или иных товаров, однако что-то подсказывало мне, что немаловажным фактором являлась помимо всего прочего и наша общая дорога. Некогда асфальтное полотно в результате долговременного и усиленного использования постепенно деградировало до уровня поганого проселка. Раздражало это практически всех местных, однако никто из господ коммерсантов не торопился взяться за ремонт данного участка, уповая на городские власти. Те же, ссылаясь на второстепенность дороги, откладывали сей долгожданный момент до лучших времен, в тайне надеясь, что те же господа коммерсанты, измученные жалобами водителей фур, бесконечно снующих по промзоне, или же попросту пожалев собственный автотранспорт, справятся с проблемой самостоятельно. А тем временем, год за годом, дорога все больше и больше приходила в упадок. Лично мне было не жалко скинуться на общее дело, но выступать в роли активиста движения за восстановление дорожного покрытия я не собирался.

Лично я страдал от него меньше всех. Собственного автомобиля, как это не удивительно звучит, у меня не было. Жалоб от мох сотрудников не поступало. Фуры ко мне не ходили, а мой автопарк внедорожников вызывал у соседей жгучую зависть. Вот и сейчас я поймал на себе острый взгляд какого- то бедолаги, напрочь завязшего в огромной луже. Останавливаться, для того что бы выручить несчастного, я не стал. Что поделать — привычка. Когда маршруты рассчитаны буквально по минутам, а в багажнике лежит ценный груз, ни возможности, ни желания оказывать помощь незнакомым водилам не возникает, если это не совсем критическая ситуация. Этого конкретного застрявшего я знал. Один из менеджеров на соседней оптовой базе, с которым мне приходилось сталкиваться еще на прошлой работе. Ежели человек хороший, философски рассудил я, то наверняка его вскоре вытащит кто-нибудь из сослуживцев, а ежели нет, значит, ему следует крепко задуматься о своем жизненном кредо вообще и о положении в коллективе в частности.

Без зазрения совести я проехал мимо, пустив в сторону его шевролешки небольшую волну. Пусть радуется, что не с разгону прошел. Дэн, идущий в кильватере, тоже не притормозил. Возможно, будь он один, его бы мягкая душа и дрогнула. Но впереди шел я, и чувство долга не позволило ему заниматься благотворительностью.

— База ответьте, это первый, — запросил я через рацию своих, когда до ворот оставалось пару сотен метров.

— База на связи, первый, — моментально донесся ответ.

Быстрота ответа меня порадовала — значит ждут, волнуются.

— Сеня, это ты? — спросил я, нарушая протокол переговоров.

— Да, шеф.

— Кто с тобой?

— Здесь все.

— Хорошо, открывайте ворота. Мы уже на подъезде.

Закончив переговоры, я поморщился. Чего-чего, а проводить сейчас пятиминутку политинформации мне совершенно не хотелось. Был бы только дежурный, можно было бы отделаться общими фразами, и пусть потом, что хотят, то и думают. Дэна бы пытали. Поступить так со всем коллективом я не мог. От всех разом не отбрешешься. Иначе подорвешь авторитет и уважение. Атмосферу в коллективе это сильно может накалить. Как-никак погиб один из сотрудников, и по сути на его месте завтра может оказаться каждый. Может и бунт возникнуть. А мне бунтов на корабле, ох, как не надо.

Кто ж интересно надоумил всех собраться? Ну, точнее, я знал кто — крот. Вот только кто из них крот, и один ли он в коллективе я до сих пор выяснить не мог. Использовать же шанс и попытаться выяснить, кто был инициатором сбора, я не хотел. Игра в Шерлока Холмса или Пуаро скорее всего не даст результатов, а вот крота насторожит. Он то пока не знает, что я догадываюсь о его существовании.

А то, что среди моих людей завелась крыса, я не сомневался, уж больно хорошо мое невидимое руководство знало о всем происходящем внутри моей небольшой команды. И мне такое пристальное внимание совершенно не нравилось.

Ворота базы распахнулись, и мы. не притормаживая, завернули внутрь. Подъехав к боксу, я остановил машину. В светлом прямоугольнике двери маячила чья- то фигура. Тяжело вздохнув, я заглушил машину и вылез наружу. Свежий морозный воздух резанул по измученным никотином легким.

— Машину загонять? — осведомился стоявший в дверях человек.

По голосу я узнал Егора, моего старшего механика.

— Потом, загонишь, через автомойку. Сейчас все в кают-компанию. Совещаться будем.

Сзади послышались шаги Дэна.

— Как ты, шеф, не устал?

— Нормально, — отмахнулся я, — хотя на самом деле чувствовал себя отвратительно. Затекшие за время дороги ноги почти не держали. А сутки, проведенные за рулем, истощили меня практически до предела.

Я бросил взгляд на парнишку. Дэн, конечно, не выглядел излишне бодрым, но по сравнению со мной держался молодцом. При том, готов биться об заклад, что к энергетикам он, скорее всего, не прикасался. Вот тебе и преимущества молодости. При этих мыслях я сразу почувствовал себя древней развалиной.

— Пойдем во внутрь, холодно что-то, — бросил я Дэну и зашагал в сторону двери.

Егор, дождавшись, когда мы войдем внутрь, последовал за нами, плотно притворив входную дверь. Миновав гараж, мы зашли в кают-компанию, или, как модно сейчас называть, в рекреационную зону.

Действительно, весь личный состав организации был в сборе. Одиннадцать человек, включая Дэна и меня. Все совершенно разные, каждый со своей судьбой и характером. И время в ожидании каждый, соответственно, коротал по разному.

Сеня, а точнее Семен Васильевич. Самый старый член команды. Сорок два года. Бывший дальнобойщик. Нелепая случайность унесла жизни его жены и ребенка. Родственников нет. Смысла жизни тоже не было. Пока я не нашел его в притоне, в который он превратил свою квартиру за два года беспробудного пьянства, прошедших после гибели семьи. Работа дала ему новую жизнь. Бесконечные просторы чужих миров смогли вытеснить из его души горе и отчаяние. Пить он завязал. Собутыльников из квартиры разогнал. Стал практически прежним — обстоятельным и хозяйственным мужиком. Надежным и правильным. Вот и сейчас он вышел из кабинета дежурного. Наверняка, все это время не отходил от рации и попутно следил за мониторами внешнего наблюдения.

Марина, Мариша, Мариночка. Девушка, которая чуть-чуть не стала моей. Подобрал я ее на одной паршивенькой фирмочке. Хотел закрутить роман, а оказалось, что приобрел прекрасного штурмана. Роман наш, к сожалению не сложился. Может я был нерешителен, а может она была слишком яркой личностью для меня. Пытаясь пустить ей пыль в глаза на первых этапах нашего знакомства, я опрометчиво свозил ее на море. Не на Черное, и не на Средиземное, и не на какое еще известное вам. Там на море я и потерял возлюбленную и заполучил работника. Кто ж знал, что яркая блондиночка с кукольными ресницами и голубыми глазами прекрасно разбирается в небесной географии. В первую же ночь, она заявила мне с полной уверенностью, что мы находимся не на земле. Пришлось ее вербовать.

Теперь у меня были добросовестная работница, украшение офиса, и напоминание о не сложившейся любви в одном лице.

Ожидание Марина проводила в уютном кресле со стаканом апельсинового сока в руках и в окружении двух поклонников. Ничего не попишешь, если в помещении находились мужчины, зачастую Марина действовала на них подобно магниту. Флирт для нее был вторым воздухом, а вот серьезных отношений, насколько я знаю, она предпочитала не заводить. В чем я когда- то смог убедиться на собственном опыте. Марине нравилось положение обеспеченной и при этом свободной девушки. И менять она его по всей видимости в ближайшее время не собиралось.

Двумя ее поклонниками были Генчик и Боря — так сказать, два ее партнера по цеху. Оба навигатора были найдены мной по объявлению. Генчик- несостоявшийся моряк, прошедший когда- то неплохую школу в мореходном училище. Разбитной, веселый парень, приехавший в наш город с другого конца страны. По его утверждениям он даже успел некоторое время походить на внутренних перевозках, хотя я подозреваю, что его вообще никогда не пускали на борт торгового флота. Тем не менее лексикон Генчика изобиловал специфическими морскими словечками, а речь он зачастую сопровождал прибаутками и заковыристыми ругательствами, сделавшими бы честь боцману- пенсионеру.

Боря же являл собой полную противоположность товарищу по несчастью, ну, или по увлечению Марининой персоной. Был он сдержан, галантен и немногословен. Если Генчика можно было принять как за рубаху парня, так и за шута из бродячего цирка, то при взгляде на Бориса возникали мысли либо о его дворянском происхождении, либо же о его высоком статусе. Ни того, ни другого у него отродясь не было. Детдомовский парень, достаточно умный и толковый, был выброшен из общества на обочину жизни, так и не получив ни единого шанса достойно ее прожить.

Дрянная общага и место рабочего на загибающемся заводе, вот все, на что он мог надеяться без образования и поддержки. Надо отдать ему должное, что он не пошел по наиболее простому и проторенному пути тысяч подобных ему никому ненужный людей и не стал ни алкоголиком, ни наркоманом. А продолжал жить, храня чувство человеческого достоинства, которое так безуспешно пыталась уничтожить его злая судьба и окружающее общество. Вместо того, чтобы предаваться унынию или же бороться с ним путем обращения к зеленому змию, Боря в свободное время стал заниматься полезными и просто интересными делами. Увлекся пешим туризмом. Не имея средств, он сумел объездить пол страны, пользуясь автостопом. Чувство направления у него было поразительным. А в незнакомой местности его зачастую можно было использовать вместо компаса. Познакомились мы с ним именно на дороге, когда я вопреки своим правилам решил подвезти припозднившегося автостопера.

Как- то так получилось, что ожидающие меня сотрудники невольно разбились по кланам. Вторая девушка в нашем коллективе, вчерашняя студентка Ника, сидела вместе с Димоном. Руслан — третий стрелок в команде, был неподалеку, приникнув к экрану компьютера, на котором в данный момент шла бескомпромиссная мясорубка. Безумный поклонник шутеров, он был великолепным стрелком и заядлым охотником.

У Димона к оружию был просто талант. Нигде не обучавшись и не тренировавшись, он имел врожденные способности и поразительную меткость. Ника же. напротив, приехав в город на учебу, всерьез занималась стрельбой и даже выигрывала какие-то соревнования.

Лица у всех них были напряженными, поскольку все они знали или догадывались, что потерю понес именно их лагерь — группа стрелков. Виталика хоть и не любили особенно внутри цеха, все же считали своим. Поскольку настоящим профессионалом в оружейном деле среди них, да и всех остальных, был только он один. Как-никак двенадцать лет в армии.

Оставались еще два члена команды. Егор — талантливый механик и неплохой водитель и Юра — превосходный водитель и посредственный автослесарь. Оба они были нужны мне больше для обслуги техники, чем для выездов. Но, тем не менее, в перевозках они были задействованы как и все. Запчастей на машины в гараже у меня было в избытке. Также присутствовали и инструкции по их обслуге. Однако ехать на подобном транспорте в обычный автосервис мне совершенно не хотелось. Более того, это было напрямую запрещено моим руководством. Такие суровые меры объяснялись достаточно просто. Происхождение машин непременно бы вызвало ненужный интерес как к технике, так и собственно ко мне самому. Вы не можете себе представить, насколько сложным был процесс постановки на учет моего автопарка в родном ГИБДД. Наверное, это был единственный раз, когда меня порадовала неискоренимая слабость сотрудников данного ведомства к получению взяток. Иначе бы мне пришлось совсем туго, когда меня попросили бы объяснить происхождение моих броневичков. А так, тысяча зеленых за машину — и у меня на руках появились свидетельства о регистрации, в которых значилось, что я являюсь обладателем трех автомобилей произведенных корпорацией Дженерал Моторс модели «Swimer». Только уверенность в незнании английского большинством сотрудников доблестной инспекции безопасности дорожного движения дала мне смелости набраться наглости и окрестить джипчиков «Контрабандистами».

К моему счастью, а также к явному удовольствию моей рем. бригады, машины были чрезвычайно надежными и ремонтопригодными. О большинстве происходящих неполадках добросовестно докладывали бортовые компьютеры, что позволяло тратить меньше времени на диагностику и поиск неисправностей.

Зато ребятам хватало работы по обслуживанию частного автопарка сотрудников фирмы. Разбалованные добродушным Егором, все поголовно сотрудники постоянно приставали к нашим механикам с различными просьбами, суля магарычи и презенты, поскольку материально заинтересовать их в свете и без того достойной зарплаты было невозможно. Юрка через раз отнекивался, а вот Егор зачастую нет. И делал он это зачастую не ради посулов, а по природе пытливого ума русского человека, который пытался выяснить принципиальное отличие иностранных машин от отечественных. А поскольку быстро разжиревшие сотрудники естественно предпочитали иномарки, поле для деятельности у него было широким. Он без опаски лез во внутренности западных и восточных образцов автомобилестроения, и, без особых проблем разбираясь в их устройстве, становился раз от раза задумчивей. На мой взгляд, его терзала мысль, почему отечественный автопром не идет по линии прогресса, а предпочитает выпускать доисторические агрегаты, гордо называя их классикой.

Ладно, отвлечемся от бесполезных рассуждений и вернемся обратно в кают-компанию. Кажется, я назвал всех.

— Порошу всех к столу.

Народ стал подниматься с насиженных мест и перебираться в соседнюю комнату, гордо именуемую залом совещаний. Посреди небольшого зала стоял овальный стол, вокруг которого располагались двенадцать кресел. Почти круглый стол короля Артура получился. И, как у легендарного короля, за ним собирались не только друзья, но и тайные злопыхатели. Команда стала рассаживаться. Я тоже занял свое место. Одно кресло осталось пустым, напоминая об отсутствии Виталика.

— Господа, — обратился я к собравшимся, — сначала я кратко обрисую сложившуюся ситуацию, а потом готов выслушать ваши вопросы и задать свои.

«Господа» закивали, не перебивая меня.

— Сегодня у нас в организации случилось ЧП. Известный вам сотрудник взломал пароль компьютера и активировал механизм перехода. После чего переместился в мир под названием Эдер. Там он устроил на меня засаду. Целью вышеупомянутого сотрудника было получение от меня информации, касающейся структуры функционирования нашей организации, а конкретней- получения всех известных мне паролей и кодов от транспортной системы. Для достижения же своей цели сотрудник намеревался применить ко мне пытки. Из его слов и поведения я понял, что он хотел заменить меня на посту директора. К его несчастью, я пока еще не собираюсь покидать занимаемую должность.

Я задумался, как бы сформулировать финал своей речи. И поскольку ничего умного мне в голову не пришло, закончил ее, как в свое время поступил мой давний товарищ, произнося на свадьбе тост.

Нужно сказать, что свадьба та была многолюдной, и поскольку товарищ тот не относился к числу многочисленных родственников, то очередь тостовать дошла до него почти в самом конце мероприятия. Задача его осложнялась тем, что, во-первых, все, что можно было уже сказать и пожелать, уже было сказано, а, во-вторых, состояние разума моего товарища на тот момент было далеко от так называемого ясного. Поэтому встав и подняв рюмку, он и продекламировал «Живите долго…», в этот момент незамысловатая мысль в его мозгу неожиданно прервалась. Но он не растерялся и недолго думая, добавил то, что первое пришло ему в голову: «И нудно!», после чего опрокинул стопку.

Концовка моей речи была столь же глубокомысленной и одновременно емкой.

— В общем, я его убил.

В зале зависла гнетущая тишина.

— Позвольте мне пояснить, — поднялся на ноги Дэн. Видимо молодому сотруднику все же была дорога репутация его непутевого шефа.

— Я готов подтвердить, что убийство Виталика было совершено в целях самообороны. Когда я подоспел к месту, шеф был спутан сетью из сдерживающей гранаты, которыми Виталик заминировал побережье. Кроме того, я хочу добавить, что Виталик и без того был обречен на скорую гибель. Отправившись в Эдер, он не взял с собой защитного костюма. Для тех кто не знает, поясню — нарушив правила безопасности, он подвергся заражению местной разновидности паразитов, способов лечения от которых не существует. Если кто-то не доверяет моим словам, то может проверить информацию по-поводу Эдера, хранящуюся в базе данных, и комбинезон Виталика в его ящике.

Замечательная концовка, не то, что у меня. Надо будет выдать парню премию. Как ловко и быстро он обелил мое имя в глазах товарищей.

По залу пронесся шумок. Команда стала обсуждать услышанное. Кто-то, по-моему Борька, презрительно бросил: «Придурок». Надеюсь, он имел ввиду Виталика, а не меня или Дэна. Марина с трагическим лицом задала риторический вопрос: «Зачем он это сделал». В общем, пошла предвиденная реакция.

Понимая, что вопросов ко мне после речи Дэна, скорее всего, уже не последует, я решил вновь взять инициативу в свои руки.

— Господа, попрошу тишины. У меня есть ко всем вам один вопрос. Позвольте узнать, знает ли кто из вас, каким образом Виталику удалось взломать пароль? — на самом деле вопрос имел двойное дно. Всем было известно, что Виталик далеко не гений в компьютерных делах, и что, скорее всего, действовал он не без посторонней помощи. Код от терминала транспортной системы знал только я. И именно я каждый раз приводил ее в действие, независимо от того, сам ли я отправлялся в рейс или посылал кого-то. Ключи же от других рамок были вшиты в бортовые компьютеры. Получалось, что за пределами нашего мира можно было путешествовать практически без ограничений. Из нашего же- был один единственный выход и находился он в ангаре моей базы. По крайней мере бортовые компьютеры джипов информацию о других точках перехода не выдавали.

— Я уже кажется знаю, — неожиданно для всех подала голос Марина. Не то, что я был удивлен, Маришка вроде неплохо разбиралась в вычислительной технике, но услышать ответ из ее уст я как- то не ожидал. И скорее всего я был не одинок в своем заблуждении. Головы всех членов команды повернулись к нашей доморощенной мисс Марпл.

— И как же?

— Носковым способом.

Я замотал головой. Мой мозг и так уже был на сегодня перегружен, и новый бредовый термин он воспринимать не хотел, грозя в противном случае попросту взорваться от перегрузки.

— Мариша, — начал я елейным голосом, — нельзя ли поподробней.

— Шеф, это элементарно. В свое время я таким же способом вызнавала пороли от папиного компа. Для этого и нужен всего то один шерстяной носок или шарфик. Шарфика у меня не было, поэтому способ и получил название носкового.

Я поймал себя на мысли, что начинаю злиться. С трудом восстановив самообладание, попросил Марину.

— Заинька, расскажи тупому усталому шефу, как, черт возьми, с помощью шерстяного носка можно взломать пароль компьютера.

Марина, не обращая внимания на мой раздраженный тон, продолжала, как ни в чем не бывало.

— Берешь ниточку, выдергиваешь из нее три тоненькие шерстинки, и кладешь на кнопочку. Потом следующие три шерстинки на следующую кнопочку. И так по всей клавиатуре. Просишь у папы разрешения поиграть. Он милостиво разрешает, с умным видом набирает пароль, и спокойно уходит. А ты быстренько проверяешь, какие кнопки он нажимал. Количество нажатий легко определить по слуху. Обычно пароли не слишком длинные, да и люди вопреки советам используют не случайные цифры, а какие-нибудь даты. Вот наш, вы, например, использовали свои инициалы и дату рождения.

Я предпочел промолчать, тем более что мат не внес бы конструктивности в наш разговор.

Марина же продолжала.

— Виталик, конечно, немного усовершенствовал способ и использовал пудру из магазина розыгрышей, ту, что в ультрафиолете видна. У ребят в гараже лампу брала, проверяла. Все сходится.

— Понятно, — протянул я, попутно мысленно обещая себе впредь придумывать более сложные пароли.

— Что ж, в таком случае, вопросов больше не имею. Все, кроме дежурного, свободны.

Народ, пожимая плечами, начал подниматься из кресел и расходиться. Семен, кивнув мне, двинул в дежурку, остальные вяло потянулись к выходу. Замешкался только Генчик.

— Шеф, — заговорщицки подмигнул он мне, стоя у самой двери, — а может, это, по сто грамм.

— Ген, не сегодня, — устало бросил я.

— Ну как знаешь, а то я думал тебя до дому подбросить, а там где-нибудь… Может, все таки по сто.

Я выразительно взглянул на Генчика.

— Все-все, я понял, — шкодная физиономия штатного шута испарилась в дверном проеме.

Я решил последовать примеру всех остальных. На выходе из комнаты совещаний я неожиданно столкнулся с Дэном.

— Шеф, до дому подкинуть?

Я понял, что если централизованно не объявить о том, что я остаюсь ночевать в конторе, то мне предстоит выслушать еще восемь предложений о доставке моей персоны, возможно с некоторыми интерпретациями. От раздавить поллитру, до выпить чашечку бразильского кофе с кусочком шоколадного тортика в венской кондитерской.

— Дэн, оповести, пожалуйста, остальных, о том, что домой я сегодня не еду. Причем сделай акцент на то, что составлять мне компанию, дабы помочь скоротать остаток ночи, не надо.

— Будет сделано, — молодцевато отрапортовал мой младший «научный сотрудник».

— Да, и еще одно секретное дело специально для тебя, — Дэн чуть ли не принял стойку смирно в ожидании моих последующих указаний.

Я наклонился к самому его уху и шепотом произнес.

— Завтра же почини сигнализацию, поганец. И чтобы больше через заборы…

— Да, конечно, — вид при этом у Дэна был смущенный и немного обиженный, но спорить или оправдываться он не решился.

Проводив Дэна взглядом, я пошел в дежурку. Семен сидел в рабочем кресле, и наблюдал, как один за другим разъезжаются сотрудники.

Я прошел ко второму рабочему месту и врубил компьютер. Подождал, пока загрузиться система. и запустил аську. И поморщился, увидев горящую иконку офф-лайн сообщения.

— Срочно доложите о сегодняшнем ЧП.

Я замешкался, думая как лучше сформулировать фразу. И еще только занес пальцы над клавиатурой, как аська квакнула, сообщая, что абонент под ником «Босс» вошел в сеть.

— ????? — тут же вылетело сообщение.

Семен, убедившись, что все разъехались, поднялся из кресла и пошел закрывать ворота.

Я же принялся набирать ответ.

— Один из сотрудников самовольно покинул «плоскость», — невидимое руководство почему то настаивало именно на этом термине.

— Какие у него были мотивы?

— Хотел на мое место, — кратко написал я.

— Надеюсь, вы решили проблему?

— Да.

— Хорошо, зачистите следы и объявите вакансию на освободившееся место.

— Завтра же дам объявление.

На этом мой оппонент без предупреждения оборвал разговор и вышел из сети. Я остался сидеть перед компьютером, тупо пялясь в экран.

Вернулся Семен. Нагнулся через мое плечо, быстро пробежал глазами по экрану.

— Вот же сволочь. Оперативно работает.

Я пожал плечами.

— Ладно, что о побеге узнал, время много было. Да и аппаратура фиксирует, могла и сигнал подать куда следует. Но вот о том, что я Виталика урезонил, кто-то из наших доложил.

— Крыса, — сморщился Семен.

— Она самая.

— Я вот одного не понимаю, зачем нам соглядатая приставили. Задания сам выдает. Знает, какие грузы возим, куда. Да все знает, даже то, о чем мы и не подозреваем. И все равно следит.

— Следит, Семен, чтобы мы сильно самостоятельными не стали.

— Да какая тут самостоятельность. Мы же в цивилизованных мирах только по точкам ездим. Не видим никого. Информации никакой. А местные с нами как с туземцами общаются, за золото бусами снабжают.

— Может, просто капиталовложения контролируют. Я думаю, то, что мы возим, больших денег должно стоить. В нас то, тоже бабки не малые втюханы. Вот и волнуется хозяин, чтобы курочка, несущая золотые яйца, в порядке была.

— Ерунда это, шеф. Копейки в нас вложены. И нам по их меркам копейки платят. — Семен нервно сжал кулаки. Отодвинувшись от экрана своего компьютера, он вернулся в свое кресло.

— Ну, ты Сеня и зажрался, — шутливо укорил я товарища.

— Да не за деньги я переживаю. Мне их выше крыши хватает. Не нравится мне, что нас в темную используют.

— Мне тоже не нравится, — согласился я.

На мониторе, показывающем ворота, показалась машина. Остановившись напротив въезда на базу, она два раза моргнула фарами.

— Боря приехал, пойду открою, — сказал, поднимаясь Семен.

Бряцая ключами, он вышел из дежурки. Я закрыл глаза, надо было хоть немного отдохнуть. Какой бы сильной ни была бы усталость, я знал, что этой ночью мне спать не придется.

Вернулся Семен, а вместе с ним и Борис. Кресел в дежурке было только два, сидеть на столе Боре по всей видимости мешал его благородный образ, и поэтому навигатор предпочел облокотиться на стену.

— Что, вся клика в сборе? — шутливо поинтересовался он.

— Ты уже в курсе? — спросил я, кивком головы указывая на монитор.

— В курсе, Семен в общих чертах рассказал пока шли.

— И что думаешь?

— Ничего не думаю, шеф.

Я изогнул бровь, выражая удивление.

— Я ценю, что вы мне доверяете. Ценю свое членство в нашем закрытом клубе. Но я совершенно не вижу причин для переживаний. Ну, есть в нашем тесном коллективе соглядатай. И что из этого?

— Ты, наверное, до сих пор не понимаешь, какими мы делами занимаемся.

— Конечно же понимаю, контрабанду возим.

— А какую контрабанду, знаешь?

— Наверняка не спирт, как Аль Капоновские бутлегеры. Что- то посерьезней, наверное. И не наркоту, точно.

— Да, Боренька, намного серьезней. Технологии мы возим.

— И что в этом плохого? Я помню, мы и на землю немало груза переправили. Глядишь, нанотехнологии сейчас в рост пойдут. Прогресс, понимаете ли, подталкиваем. Хорошее дело для целого мира делаем.

— Сомневаюсь я, что нам сюда лакомые кусочки отправляют, — вступил в разговор Семен. — Я же говорил, они с нами, как с дикарями, бусами расплачиваются. Не дают принципиально новых технологий. Так только, телевизор потоньше, компьютер побыстрее, или целиком гаджет какой. Игрушки в общем.

— Пессимист ты, Сеня, и отсталый человек. Не понимаешь, что прогресс это обширный процесс. Пусть сегодня это телевизор тонкий, да скоростной беспроводной интернет, а завтра прорыв.

Я слушал их вялый спор и понимал, насколько ж они оба далеки от истины. Я знал чуть больше. И от этого переживал намного сильнее. А самое обидное, что и правды им рассказать не мог. Уж сильно она страшная эта правда.

Я и сам до недавнего времени жил и ни о чем не думал. Таскал грузы, получал большие деньги. Да вот только открыл мне один человек глаза на то, что я делаю. И пропал с тех пор у меня покой и сон.

Перевалка

Еще один пустой мир. В бортовом компьютере он значился как Орлин.

Только было в нем одно отличие от других пустышек, бескрайних и диких миров. Следы. Следы, оставленные человеком, и не успевшие стереться с поверхности материков.

Орлин мне не нравился. Уж больно он был похож на Землю. На нашу привычную Землю. Те же города. Те же машины, улицы, железные дороги, магазины, супермаркеты, школы, больницы. Все почти такое же. И совершенно пустое. Ни единой живой души.

Улицы, заполненные брошенными автомобилями. Остатки продуктов на витринах и полках магазинов. Все покрыто пылью и забвением.

Я долго не мог понять, почему этот заброшенный и пустынный мир так угнетает меня. А потом понял это в одночасье. Я его боялся. Боялся, что и Земля внезапно станет такой. Безмолвной и мертвой.

В Орлин мы наведывались часто. От остальных транзитных миров его отличала одна особенность. На Орлине находилась одна из немногих перевалочных баз. И, наверное, это было единственное место во всем этом мире, которое мирило меня с ним и не позволяло возненавидеть его окончательно.

Лагуна находилась буквально в пяти километрах от города. Маршрут в мире Орлин был у нас всегда один. Где бы мы не высаживались, нам приходилось проезжать через город, через Лагуну, а потом уходить дальше на самый конец небольшого полуострова, туда, где находилась единственная в этом мире точка перехода.

В начале своей карьеры контрабандиста я пытался даже разработать целую теорию переходов. Правда, ничего особенно путного у меня не получилось. Из всех собранных фактов я выяснил только одно. Прямых переходов между всем множеством миров не существует. Это значит, что, например, с Орлина напрямую на землю я попасть не могу. И наоборот. Почему это было так, я не понимал. Хватало того, что бортовой компьютер при постановке ему задачи с указанием конечного пункта, всегда выдавал несколько вариантов маршрута, включающем в себе зачастую промежуточные миры. Точек высадки же в мире, куда совершался переход, всегда было несколько. И определить, в каком месте тебя выкинет, заранее было нельзя. Была только одна закономерность. В течении суток выход был фиксированным. Потом он обязательно смещался. Иногда на пару километров, иногда на пару сотен.

Кроме этого я выяснил, что точки перехода всегда попадают в так называемую зону высадки. Окружность с диаметром примерно в пятьсот километров. С чем это было связанно и почему так происходило, я мог только гадать.

Но вернусь к Орлину. В тот день мы выскочили всего в нескольких километров от города. Можно сказать на окраине. Шли мы двумя машинами, и были в рейсе уже третьи сутки. Видимо у нашего руководителя проснулись до того момента дремлющие способности великого логиста. И потому мы, вместо того, чтобы взять в одной точки груз и доставить его в другую, носились взад перед словно курьер пиццерии.

Вымотались все до предела, поскольку этот безумный марафон проходил в режиме нон-стоп. Я мудрил, пытаясь организовать посменное дежурство. Заставляя отдыхать стрелков, штурманов и водителей попеременно. В итоге за последние семьдесят два часа, сам проспал не более десяти. Радовало одно, Орлин был последней промежуточной точкой перед возвращением на землю. Тем более, что срок нашего возвращения домой не был определен командой с верху. Это означало, что в Орлине мы могли провести сутки, а то и двое.

То, что впереди нас ждет заслуженный отдых, придавало нам силы на последних километрах пути. Был полдень. Солнце палило изо всех сил, пытаясь расплавить бронированные борта наших машин.

Дорога была знакомой. Сначала нам предстояло проехать под скоростными эстакадами, на которых навсегда замерли сотни брошенных машин. Этот этап дороги был самым простым. Тропа среди ржавеющих скелетов застывшего автотранспорта была знакома нам как пять пальцев.

При въезде в город обычно начинались проблемы. Почти каждый раз нам приходилось пробиваться через завалы, образованные обрушившимися зданиями. Окраина города была подчистую уничтожена пожаром, и поэтому обветшалые и истерзанные огнем здания постоянно осыпались.

Дорога, по которой мы последний раз въезжали в город, на сей раз была перекрыта осевшей пятиэтажкой. Пришлось останавливаться и выходить из машин. Беглый осмотр показал, что штурмом завал не преодолеть.

Поехали искать объезд. Окна пришлось закрыть, поскольку летящие из- под колес пепел и сажа подымались сплошной стеной. Видимость была настолько ужасной, что ведомому приходилось идти по габаритным огням первой машины.

Сунулись в один проезд, показавшийся перспективным, и почти сразу же выскочили из зоны пожара. Все с облегчением перевели дух. Тыкаться, как слепые котята, до самого вечера не хотелось никому. Места были конечно незнакомыми, но, оказавшись в городе, мы уже не боялись заблудиться. Вильнув раз, другой, мы наконец таки выбрались на знакомую дорогу.

Настроение у команды поднималось с каждым пройденным километром. Город не мог своим мрачным давящим видом нагнать подобающую месту тоску и ощущение безнадежности. Из динамика рации послышались шутки и смех. Между экипажами незаметно затеялась игра. Экипажи по очереди ставили миди минусовки популярных песен, а оппоненты должны были угадать произведение. Вот такая вот передача «Угадай мелодию» на колесах. Дисками запаслась Маринка, поддерживающая имидж массовика затейника и души компании. Веселье набирало обороты. Впереди нас ждал песчаный берег и теплое море. Вкусная еда, и самопальное виски деда Кирилла — смотрителя станции. И, самое главное, отдых.

Поначалу я поддался атмосфере общего веселья, даже сонливость отступила. Но в очередной момент меня вдруг охватило смутное предчувствие.

Отобрав рацию у разошедшегося Генчика, временно исполняющего в моем экипаже обязанности водителя, я приказал прекратить веселье.

Мариша тут же назвала меня букой и пообещала на меня обидеться, если я не передумаю. Но настаивать на своих требованиях не стала.

Прошло пять минут, потом еще пять. Я уже начал подозревать себя в обострившейся на фоне переутомления мании преследования, когда грянул гром среди ясного неба.

Откуда- то слева раздался хлопок, который я ни с чем бы не перепутал. Так может звучать только подствольный гранатомет.

Еще не до конца осознав, что происходит, я заорал в рацию:

— Вспышка слева!

Остаток моей фразы потонул в грохоте взрыва. Уши заложило, а машину основательно тряхнуло. Гад стрелял на редкость точно. Граната взорвалось в аккурат перед передним колесом. Бронированная покрышка, рассчитанная на попадание десятка пуль, не выдержала подобного обращения. Точнее говоря, она попросту разлетелась в клочья. Благодаря бога и добростность машины, в следующую секунду я уже выпрыгивал в открытую дверь машины, крича на обалдевшего Генчика:

— Гони, к домам! В укрытие!

Юрка, управляющий второй машиной, среагировал молниеносно и грамотно. Его джип, взревев мотором, резко рванул вперед, объезжая подбитого собрата. И скрылся во дворе ближайшего дома. Генчик, борясь с вышедшим из- под контроля железным конем, высекая снопы искр из асфальта голым диском переднего колеса, старался повторить Юркин маневр. По корпусу машины щелкали пули.

Я понимал, что еще один удачный выстрел из гранатомета, и джип встанет. И еще я понимал, что сколь надежной ни была бы броня, оставлять товарищей в неподвижной консервной банке мне не хотелось.

Подняв голову я посмотрел в сторону, с которой велся огонь. Нападавшие расположились на руинах дома, возвышавшегося в стороне от дороги на небольшом холме. Мои худшие опасения тут же оправдались. Фигура, закутанная в невообразимое тряпье, занималась тем, что перезаряжала подствольник. Еще пятеро с энтузиазмом палили в уползающий джип. Я вскинул руку с пистолетом. На защитном стекле шлема фигура врага с гранатометом подсветилась красным цветом, указывая на то, что зона прицеливания совпала. Я вдавил спусковой крючок. Пистолет-пулемет разразился сухим стрекотом. Пули одна за другой плотным потоком устремились к цели.

Расстояние в сто метров дистанция отнюдь не для пистолетной стрельбы, но своей цели я все же достиг. Одна или несколько пуль попали гранатометчику в ноги, подрубив его как подкошенного. Он театрально взмахнул руками, роняя ствол. Опять послышался хлопок от самопроизвольного выстрела упавшего гранатомета. На счастье нападающих граната ушла далеко в сторону, а не врезалась в стену ближайшего дома.

Вспомнилось наставление для американских пехотинцев: «Старайтесь не держать гранатомет на боевом взводе, когда находитесь в не в зоне боевых действий. Случайное движение может привести спусковой механизм в действие, что сделает вашу фигуру непопулярной среди товарищей». Посмеяться над своей собственной шуткой я не успел. Стрелки, забыв о джипе, полностью переключили свое внимание на мою персону.

Перекатившись в бок, я спрятался за небольшой бетонной тумбой, в прошлом возможно служившей клумбой. Пули щелкали по моему укрытию, щедро осыпая меня бетонным крошевом. Я сжался, стараясь сгруппировать свое тело таким образом, чтобы оно не выступало ни одной свое частью из укрытия. Как ни крути в такой ситуации дорожишь не только жизнью в общем, но и любой конечностью в частности

Находиться под обстрелом, скажу я вам, довольно таки не приятно. В этот момент отчетливо понимаешь, сколь тонкая грань отделяет тебя от смерти. И насколько хрупка ваша жизнь. В принципе вы сами можете испытать подобные чувства, посетив хотя бы одну пейнтбольную баталию. Особенно ярко оно проявляется у новичков. Представьте, вы впервые взяли в руки подобие оружия, и, возомнив себя героем боевика, рветесь в атаку, представляя как будете косить противника штабелями. И в тот самый момент, когда вы только высовываетесь из укрытия, в маску вам бьет шарик с краской, выпущенный чуть более опытным или же более удачливым противником. И все, вы уже вне игры. В полном разочаровании покидаете поле боя. Если у вас в голове находится достаточное количество мозгов для комплексного анализа жизни, вы начинаете осознавать, что подобное зачастую происходит и в обычной жизни, в тех местах, где происходят боевые действия. И тогда, вам, наконец то, становится страшно. Бах, и человека нет. Не успел моргнуть глазом, и ты уже мертв.

Конечно, азарт игры снова захватывает тебя, и ты опять рвешься в бой, сея вокруг себя шарики с краской. Но где- то в глубине души, чувство скоротечности и неотвратимости смерти остается с тобой навсегда. И впредь, глядя на экран кинозала, наблюдая за очередным удалым киногероем, с легкостью уничтожающим десятки врагов, ты уже понимаешь, какую чушь тебе показывают.

Естественно, данный способ действует только на тех, кому посчастливилось избежать все это по-настоящему.

Я бы конечно мог признаться, что мой первый опыт боя прошел на заброшенном заводе посреди мирного города, и над моей головой свистели не пули, а шарики, выпущенные из маркера. Да только за последние несколько лет моей новой работы я успел побывать во стольких переделках, что мое стыдливое признание уже попросту не имело бы смысла. Бесстрашным рейнджером я, конечно, не стал, но человеком опытным стал несомненно.

И вот я лежал за клумбой, ежась под градом бетонных осколков, и мечтал только об одном, чтобы экипаж первой машины поскорее вступил в бой. В тот раз стрелком во втором экипаже был Виталик. Как впоследствии показало время, он был не сильно хорошим человеком, но вот солдатом он был далеко не плохим. Первая же очередь из его автомата сбила с ног двоих нападавших. И отвлекла их внимание от моей персоны.

Оставшиеся враги кинулись врассыпную, ища укрытия. Я наблюдал эту картину краем глаза, одновременно несясь со всех ног к ближайшему дому.

Нырнув в зияющий пустотой дверной проем, я, не останавливаясь, рванулся через полуразрушенную постройку, стремясь зайти в тыл нападающим. С улицы доносились редкие выстрелы. Видимо противники перешли от тактики блицкрига к позиционной войне. Виталик огрызался короткими очередями, но, судя по всему, на более активные действия с его стороны рассчитывать не приходилось. Атакующие вели прицельный огонь по его укрытию, не давая моему стрелку поднять головы. Бедняги и не подозревали, что действуют согласно отработанному и откатанному на неоднократных тренировках сценарию. Нашему сценарию. Виталик нарочно не менял позицию, хотя мог бы и отступить, подзадоривая этим противника. В это время Маринка должна была занять удобную точку для стрельбы из снайперской винтовки. Мои же действия тоже входили в схему. По возможности я должен был локализовать противника, отрезав ему путь к отступлению.

Грохнул выстрел крупнокалиберной снайперки. И одновременно с позиций врага донесся предсмертный крик, переходящий в хрип. Виталик, воспользовавшись замешательством, сменил позицию, и, поймав на мушку очередного агрессора, выпустил длинную очередь. Раздался еще один вскрик. Ситуация была переломлена в корне. Оставшиеся, в количестве двух человек, враги побежали. Вернее побежал один. Раненый мною гранатометчик только то и успел, что попытался отползти за верхний край развалин. Пули, выпущенные из автомата Виталика, и тяжелые заряды снайперской винтовки Марины, пригвоздили его к земле, прервав неудачную попытку.

Я замер, затаившись на противоположной стороне дома, который успел пробежать насквозь за те секунды, которые шел бой. Сердце буквально вылетало из груди после такого спринтерского броска по пересеченной местности. Дальше за холмом, с которого нас атаковали бандиты, была открытая местность. Возможно, раньше это был бульвар или площадь. Теперь же передо мной раскинулся обширный пустырь, гладь которого нарушали только остовы нескольких машин. Путь неудавшегося разбойника пролегал как раз мимо угла дома, за которым затаился я.

Враг выскочил буквально в паре метров от меня. Я уже хотел спустить курок, но, увидев лицо беглеца, замер не в силах что-либо сделать.

Передо мной стояла Инга — дочка деда Кирилла. Девушка дернулась, пытаясь навести на меня оружие. Я оказался быстрей. Схватив автомат за разгоряченный ствол я резко отвел его в сторону. Короткая очередь ударила в стену, нещадно кроша кирпич. Патроны в автомате кончились почти сразу. Поняв это, девушка бросила бесполезный теперь автомат, и, отскочив от меня на шаг, выхватила нож. Только тут я понял, что она не узнает меня. Лицо было скрыто темным зеркалом защитного стекла. Я рванул с головы шлем, бросив его на землю.

— Что ты делаешь? — тихо спросил я.

— Я ошиблась, — всхлипнула Инга. Губы у девушки дрожали.

— Иди домой Инга, вечером поговорим.

Девушка испуганно кивнула.

— Давай, — я легонько подтолкнул ее в сторону развалин дома, из которых сам только что выскочил.

Девушка, все еще медля, вошла в дверной проем. Я огляделся и, подняв руку, выпустил остаток обоймы в сторону пустой площади. Пули засвистели, уносясь в даль. Когда я вышел из-за развалин, передо мной возник запыхавшийся Генчик с автоматом в руках. Завидев меня, он было дернулся и собрался навести на меня ствол, но вовремя опомнился. Я же продолжал идти навстречу ему спокойной размеренной походкой, с таким видом будто бы вообще ничего не произошло.

— Шеф, вы в порядке? — задыхаясь спросил меня Генчик.

— Все ОК, пристрелил гада. Откуда только взялись супостаты, не первый же год здесь ездим, а людей сегодня повстречали.

— Лучше бы и дальше не встречались. Уроды! Всю машину мне исковеркали! — пожаловался штурман.

— Да ладно тебе, починим. С Семенном все в порядке?

— А что ему станется? Я думал, что он вообще не проснется, уж больно здоров он спать.

Я не стал напоминать Гене, что до этого Семен вел машину почти восемнадцать часов без передышки. Сам Семен маячил впереди подле машины, держа в руках снайперскую винтовку. Он отчаянно зевал, и было понятно, что винторез он взял скорее автоматически, чем осознано. Что с ним теперь делать, он особо и не знал. Отличный водитель, он был совершенно бесполезным солдатом. Может, оно и к лучшему, что он спал. А то еще бы попал под шальную пулю.

К подбитой машине подъехал второй джип. Его экипаж в полном составе выбрался наружу и со скорбными лицами стал изучать повреждения Семеновского железного коня. Да и сам Сеня, бросив наконец бесполезную винтовку, сидя на корточках, заглядывал под крыло машины.

Мы с Генчиком неспешно вернулись обратно.

— Что, Семен, запаску есть смысл ставить? — поинтересовался я.

— Да какая там запаска, — Семен в сердцах выругался, — рычаг передний оторвало напрочь, хорошо, что двигатель и салон цел. Если бы не броня, это бы сейчас настоящий БМП был.

— Почему БМП? — спросила Маринка, далекая от солдафонского юмора.

— Братская Могила Пехоты — потому что, — пояснил эрудированный Генчик.

— Вот-вот, братская, — подтвердил Семен.

— Что предлагаешь? — обратился я к Семену, переходя на деловой тон.

— Волоком до деда Кирилла дотянем, а там видно будет. Может у старика запчасти есть, не одни ж мы к нему наведываемся. А если нет, то домой за Егором и ЗИПом. У нас то на складе точно рычаги есть.

— Действуйте — скомандовал я.

Началась суета. Юрка подогнал задом машину. Семен вытащил из багажника прочный металлический трос. Через минут пять наша траурная процессия двинулась вперед, оглашая окрестности ужасающим лязгом. Наша машина, высекая искры голым диском, тяжело волочилась за Юркиным джипом. Надежда добраться до деда Кирилла засветло таяла на глазах. Да, можно сказать, теперь уже было не до этого. Оставалось только молиться, чтобы покореженный и наполовину оторванный рычаг не потерял остаточную связь с кузовом.

На наше счастье ситуация на самом деле оказалась не столь безнадежной. Рычаг выдержал самый трудный участок до окраины города. А там мы свернули на знакомый проселок, и машина пошла легче. Мягкий песчаный грунт не издавал от соприкосновении с диском столь страшных звуков, да и опасность окончательной поломки машины стала уже не столь явной. На оставшиеся до Лагуны десять километров мы потратили около двух часов. Это время я провел, высунувшись из люка на крыше машины, осматривая окрестности в электронный бинокль. Но поскольку, по всей видимости, мы успели исчерпать весь лимит неприятностей, отведенный на тот день, ничего особенного больше не произошло.

Взобравшись на очередную песчаную дюну, мы увидели конечную цель нашего путешествия. Посреди серповидного песчаного пляжа на небольшом скальном выступе стояла усадьба деда Кирилла. За ней виднелся длинный дощатый пирс, уходивший далеко в море. Картина прямо можно сказать почти идиллическая. Общий вид немного портил виднеющийся на заднем плане борт затонувшего теплохода. Хотя с другой стороны, возможно, именно он придавал Лагуне ее неповторимый шарм.

Зачарованный видом райского уголка, я внезапно подумал. А смог ли бы я бросить все и поселиться в этом диком краю? Чтобы наслаждаться его безбрежным спокойствием до конца своих дней. Скорее всего нет. Я еще не настолько устал от жизни, чтобы предаться добровольному отшельничеству. Конечно, здесь есть дед Кирилл с неисчерпаемым запасом его неповторимого виски, и его миловидная внучка Инга, оказавшаяся при более близком знакомстве не столь безобидной малышкой, которой казалась на первый взгляд. Но жить в мире, в котором кроме тебя вряд ли еще наберется хотя бы одна сотня обитателей, мне почему- то не хотелось. Было в этом что- то немного жуткое.

Мы подъехали к усадьбе. Юрка заглушил машину, и я сразу услышал доносящуюся с веранды музыку. Тихо и немного хрипло играл патефон. Звучал вальс. Мне почему- то пришло в голову, что нам очень повезло. Мы имели счастье слышать забытую музыку опустевшего мира. Кроме немногих избранных, которым доводится добираться в эти оставленные божественным благословением места, никто во всех остальных мирах не может насладиться этими прекрасными звуками, доносящимися из допотопного устройства. Дед Кирилл рассказывал нам, что нашел патефон в городском музее. Там же он нашел и чудом уцелевшие полсотни старых пластинок.

Попадая на землю, я зачастую посещал антикварные магазины и блошиные рынки, чтобы отыскать староформатные пластинки, подходящие для дедовского патефона. Старик был всегда очень благодарен, когда я привозил ему гостинцы.

Сегодня у меня не было чем порадовать деда Кирилла, да и, судя по встревоженному выражению его лица, старику явно было сегодня не до пластинок.

В ответ на приветствия членов команды он натянуто улыбался и рассеянно кивал. Но никто особенно не обращал на это внимания. Люди были настолько уставшими, что им не было никакого дела до нюансов мимики хозяина усадьбы.

От меня же его настроение не ускользнуло, поскольку я догадывался, чем может быть вызвана такая тревога.

— Вы не в курсе, что за шум был сегодня в городе? — спросил у меня дед Кирилл, когда я поднялся на веранду.

— А, — опередил меня с ответом Генчик, уже успевший вольготно расположиться за столом и вгрызться зубами в наливное красное яблоко, взятое из корзины, стоявшей подле, — это нас сегодня ограбить хотели. Напала какая- то шайка. Вон даже машину раскурочили, сволочи.

Генка продолжал жевать яблоко, не обращая внимание на то, как побледнел старик.

— И как вы? — спросил он хриплым шепотом.

— Да как видишь, живые, здоровые. Положили гадов, всех как один.

На деда Кирилла было жалко смотреть.

Я перехватил его взгляд, полный слез и отчаяния, и одними губами прошептал.

— С Ингой все хорошо.

Старик испустил долгий и тяжелый вздох облегчения.

— А где внучка? — не унимался Генка, — Чего ее не видать?

— Да за яблоками, поди, в рощу пошла, теми самыми, которые ты, троглодит, пожираешь.

Генка изобразил на лице раскаяние, что не помешало ему взять из корзины очередной фрукт.

— Ладно, дед Кирилл, пойду я отсыпаться, — потянувшись, сказал я — До утра не будить.

И полный оптимистического настроения наконец отоспаться, я ушел внутрь дома.

На улице тихо матерился Семен, пытаясь открутить раскуроченный рычаг. Издалека доносился смех Маринки и плеск воды. Роковая женщина организации увлекла за собой на берег океана Юрку и Виталика. Генчик, по всей видимости, не теряя времени, переключился с яблок на более интересный и крепкий продукт, а именно на виски из запасов старика. Я откинулся на подушку и закрыл глаза. Больше всего на свете сейчас я хотел спать.

Негромкий кашель деда Кирилла не дал сбыться моим мечтам.

Я открыл глаза. Старик стоял у двери, не решаясь войти.

— Не топчись у входа, ты как-никак хозяин в этом доме, — обратился я к нему.

— Извини, командир, что беспокою, — старик неуверенно вошел в комнату и тяжело опустился на стул, стоящий у окна.

Дед Кирилл тяжело вздохнул.

— Так быстро все не объяснишь.

— Объясняй медленно, — я уселся на кровати и достал сигарету. Закурил.

Старик мялся, явно не зная с чего начать.

— В общем, командир, ты наверняка догадываешься, что не одни вы ко мне в гости заезжаете.

Я кивнул.

— Конечно, кто-то ж должен нами привезенные грузы забирать, и те, которые для нас предназначены, оставлять. Наверняка, не одна команда ездит.

— Не одна, — согласился старик — конечно, не одна. Это вы думаете, что у нас тут забытый богом уголок, а на самом деле здесь натуральный проходной двор. Я не жалуюсь, если бы не вы все, мы бы тут давно с ума сошли.

Старик надолго замолчал, печально склонив голову.

— Так что все- таки случилось? — поторопил я его.

Сил на длительные театральные паузы у меня не было.

— Беда случилась, — еле слышно произнес дед Кирилл, на лице у него проступила одинокая слеза.

— Не тяни, старый, говори конкретней.

Дед Кирилл вздрогнул. Неожиданно его сгорбленная спина выпрямилась и приняла гордую волевую осанку. А в руках у него, откуда ни возьмись, возник обрез угрожающего вида, в обоих стволах которого как мне показалось, таились бездонные черные дыры, обещающие бесплатный пропуск к другим мирам. Обрез смотрел мне прямо в лицо.

— Не торопись, командир, и выслушай старика, не перебивая. Ты неплохой человек, и мне не хотелось бы убивать тебя. Но боль, которую причинили мне такие как ты, становиться невыносимой. И молю тебя, не искушай человека, которому нечего терять в его жизни.

Я сглотнул подступивший к горлу ком и кивнул.

— Так вот, мы будем сидеть с тобой до самого вечера. И будем ждать мою девочку. И дай то бог, чтобы ты сказал правду, и она пришла живая и невредимая. Иначе, сегодняшний закат будет последний для тебя и всей твоей команды.

Не смотря на угрожающий вид старика, я все же не выдержал.

— Да какого черта у вас тут творится? Эпидемия сумасшествия, что ли? Сначала Инга палит в нас, как будто пришла в тир на цыганской ярмарке. Теперь ты нацелил на меня свой карамультук. Объясни же наконец, дьявол тебя забери, что здесь происходит, — я говорил шепотом, но с таким напором, что мой едва различимый голос давил на старика, так, словно бы я орал на него в рупор.

Руки деда Кирилла задрожали, и я всерьез обеспокоился, что, если он не выронит обрез, то уж точно проделает в моей груди отверстие, которое не запломбирует ни один доктор во всех известных мне мирах.

Наконец, старик опустил оружие. Из глаз его ручьем покатились слезы.

— Ты прости меня, командир. Зря я так. Ты и вправду не такой, как остальные. И хоть сеешь зло, но не по своей вине, и не знаешь, что творишь.

Я не перебивал деда, пытаясь хоть что-нибудь понять, из того. что он говорит.

— Ты же понимаешь, мы тут с Ингой вроде как отшельники. Живем себе тихо, никого не видим, никуда не ходим. Да и некого тут, собственно, видеть, и ходить некуда. Были, конечно, еще несколько человек, из тех, которые в городе жили. Поначалу мы с ними не очень общались. Потом вроде чаще начали. Тяжело человеку без общества жить, вот и потянуло нас друг к другу. И Инге дома- то не сидится, она ж молодая. Что ей со мной в Лагуне скучать. Ей любовь нужна, романтика, понимаешь…

Старик на некоторое время замолчал, собираясь с мыслями.

— В общем, нашелся для нее в городе жених. Уж не знаю, откуда он там взялся, да только, и правда, парой он ей мог стать неплохой. Парень молодой, бойкий, — Дед Кирилл невесело усмехнулся. — Да и что говорить, это в наше время девушку закадрить было тяжело. Вокруг парней сотни, а тебе надо ей, голубушке доказать, что ты из них самый лучший. Хотя, конечно, и девушек тогда, не в пример нынешним временам в округе побольше было. А тут на всем побережье одна невеста на выданье, да один жених на тысячу километров. Чтоб им не сойтись было? Начала моя внученька в город бегать, с женихом своим встречаться. Я было волноваться стал, даже следил за ними. Да только смех одни. Они ж словно дети малые, то за ручки держатся, то в щечку целуются. Не успела их цивилизация развратить. И все бы хорошо было, пока не появился у них третий лишний. Есть во второй бригаде, той, что окромя вас ко мне ездит, парень один, Гарсиа зовут. Такой весь из себя.

И глянулась ему моя внученька. Поначалу, все шуточки были — прибауточки. Я, дурень старый, внимание на это не обращал, думал, просто молодой павлин перья свои распускает перед девчонкой из забытого богом угла. Так то оно и оказалось, да только делал он это не с добрыми намерениями. Закружил он Инге голову рассказами о других мирах, да о жизни далекой и красивой. Стал с ней вечерами по пляжу прогуливаться, да речи свои медовые расточать. Она глупая все и слушала и верила всему.

Я грешным делом обрадовался, думал может он ее с собой заберет. А то умру я, что она здесь одна делать будет. Да только зря я, старый дурак, на хорошее надеялся. Всю жизнь меня судьба лицом в грязь макала, да так ума и не прибавила

Не прошло и пару месяцев с их знакомства, как беда случилась. Гулял этот Гарсия с моей Ингой как- то вечером по пляжу. Далеко ушли, почти до дальней косы добрались. А там им, как назло, жених Ингин, тот что из местных, повстречался.

Дед Кирилл опять замолчал.

— Дальше можешь не рассказывать, — прервал его мрачные раздумья я.

— Вышли у них скандал и драка. Порешил Гарсиа местного жениха.

Старик вскинулся.

— Да, порешил. Только не кончилось все этим, он еще и над моей Ингочкой надругался, тварь.

Я вскинул голову и упер взгляд в деда Кирилла.

— И что было дальше?

— А ничего, — бросил он в сердцах.

— Ты говорил об этом с их старшим?

— Говорил, только без толку. Посмеялся и сказал, что я ему еще спасибо сказать должен, что если б не Гарсиа, то кто ж меня еще правнуками осчастливил.

Старик горестно уронил голову на грудь.

— Дед Кирилл, ты меня не первый день знаешь, мне то ты мог сказать сразу, а не ломать мне тут комедию с обрезом и партизанские движения организовывать.

— Я за Ингу боялся, — прошептал старик — А про засаду я и вообще не знал. Даже не представляю, когда она сумела с городскими сговориться. Сколько их хоть было? — спросил он глядя на меня.

Я потупил взгляд.

— Пятеро их было, кроме Инги.

— Значит теперь в городе и вправду никого не осталось, — сокрушенно произнес дед Кирилл.

— Я себя виноватым не считаю, — жестко ответил я. — Когда в меня стреляют, я привык отвечать.

— Да я тебя и не виню. Я просто не знаю, как теперь мне дальше жить. И что делать. Этот гад, не сегодня — завтра опять приедет, и будет своими наглыми зенками мне и внучке в глаза смотреть.

Старик ушел, оставив на тумбочке свой обрез. А я напрочь лишился сна, несмотря на дикую усталость.

Самоволка 2

Я промучился в тяжких раздумьях почти до полуночи. Все это время я слышал, как шумит во дворе моя команда. Генчик юморил, Маришка заразительно смеялась. Остальные негромко разговаривали. Все они отдыхали после тяжелой работы. А у меня из головы не шли Инга и дед Кирилл. Ближе к вечеру я слышал, как вернулась девочка, и как, перекинувшись парой слов с дедом, она снова ушла.

А я все лежал и думал. Озарение пришло за долго после заката, и только тогда я, наконец, смог расслабиться и заснуть.

Утро началось с того, что я безжалостно разбудил всех членов своего отряда. Маришка встала бодро и безропотно. Мужики тоже особенно не сопротивлялись. Один только Генчик, переусердствовавший вчера в борьбе с зеленым змием, был хмур и недоволен таким поворотом событий. Но поскольку чувствовал за собой вину, обычно пьянство в рейсах мною не поощрялось, в открытую возмущаться не решился. А только тихо бурчал себе под нос и поглощал холодный квас, великодушно предоставленный ему дедом Кириллом.

— Ситуация такова, что оставаться тут всем смысла нет, — начал я импровизированную планерку. — Посему, я намерен отправить вас в срочном порядке домой.

— Шеф, зачем такая спешка? — начал канючить Генчик. Наверное, в его голове уж очень прочно засела перспектива провести в Лагуне еще пару бесшабашных денечков, наслаждаясь природой и гостеприимством хозяина, а если быть точным, то беспрепятственным доступом к его, в смысле хозяйским, винным погребам.

Я не был намерен слушать его скулеж, тем более, что аргументировать свои возражения он, естественно, не мог. И поэтому, не дав Генчику развить мысль, я продолжил.

— Поскольку следующее задание может образоваться как обычно внезапно, следует принять скорейшие меры по восстановлению основного орудия труда, а именно машины. В данных условия без наличия запчастей ремонт ее невозможен. Посему приказываю, всем возвращаться на базу.

Возражений не последовало.

— Семен, сфотографируй повреждения и вместе с Юркой объясните ситуацию Егору. Пусть запасается инструментом и запчастями и выдвигается сюда. Судьбу искушать не будем, так что привезешь его сюда ты, поскольку лучше тебя никто в городе не ориентируется, — я махнул рукой в том направлении, в котором находился мертвый город. Возьмите собой на всякий случай нашего виртуального воина. А то Руслан что-то уж засиделся в конторе. Постарайтесь сильно не задерживаться.

— Будет сделано, шеф. Не сомневайся. Завтра к вечеру будем.

— Нет, Семен. Скорость мне конечно важна, но мне также нужно, чтобы вы добрались сюда живыми и невредимыми. Даю тебе сутки на отдых. Отоспись, нормально. Выйдешь не раньше завтрашнего обеда. И прошу, подготовьтесь так, чтобы еще раз ехать не пришлось. Пусть Егор тщательно продумает, что ему может понадобиться. Если нужно, возьмите сварку, резак газовый, все, что угодно. Но только чтобы машину смогли в порядок привести с первого раза.

— Обижаешь начальник, — усмехнулся Сеня, — все сделаем в лучшем виде.

— Хорошо, полчаса на сборы и можете трогаться.

— Я что-то не понял, — встрял в разговор Генчик, — шеф, а ты что с нами не едешь?

— Конечно же нет, Геннадий. Во-первых, машина рассчитана на пять членов экипажа, а во- вторых, должен же кто-то ответственный оставаться для присмотра за техникой.

— Так может я смогу…

— Гена, я же сказал, кто-то ответственный. Если я оставлю тебя, то боюсь по возвращении Семен не обнаружит тут ни машины и ни грамма виски. Так что не спорь.

— Но…

— Живо собираться, — на сей раз мой тон был по- настоящему начальственным и не терпел возражений.

Гена предпочел закончить дискуссию и печально побрел к машине. Собираться в дорогу ему было недолго. Как говориться, рот закрыл и пошел.

Команда моя, несмотря на махровую демократию, была все же достаточно дисциплинированной. Не прошло и тридцати минут, как джип уже отъезжал от Лагуны, оставляя на песке глубокие следы ребристого протектора.

Проводив машину прощальным взглядом и убедившись, что та скрылась за дюнами, я развернулся и отправился проведать ее искореженную напарницу. Поковырявшись в машине минут пять, я собрал все необходимое в объемистую спортивную сумку. Убедившись, что поблизости нет деда Кирилла, я отнес ее в одну из привязанных к пирсу лодок. После чего вернулся в дом.

Старик сидел на кухне, бессмысленно уставившись на кипящий чайник. Сняв с огня пышущую жаром посудину, я налил кипятку в заварочный чайник. Кирилл вздрогнул, он явно не заметил моего прихода.

— Дед, я тут своих отправил за мастером и запчастями. А сам на рыбалку собрался. Ты за машиной не присмотришь? — я махнул в сторону заднего двора.

— Не боись, присмотрю, — закивал старик.

Честно говоря, за машину я не очень боялся, что ее тут, угонят что ли без переднего колеса. Да и с полным комплектом колес вряд ли бы что с ней случилось. Ладно, не важно, главное, что теперь дед Кирилл при деле.

* * *

Лодка тяжело отвалилась от причала и неровными рывками пошла прочь от берега в сторону мыса, находящегося в стороне города. Вот же, гадство, вырос в приморском городе, а управляться с веслами нормально так и не научился. Кое-как выдерживая направление, я терпеливо греб к пункту назначения. Мероприятие сие довольно- таки растянулось по времени, что дало мне случай поразмыслить над принятыми мерами конспирации. Теперь, взмокшему от пота, с ноющими от нагрузки плечами, я уже не считал, что стоило так скрывать свои намерения от деда Кирилла. Конечно, в задуманное мною мероприятие старика мне совершенно впутывать не хотелось, но я думаю, что можно было обставить свой уход и как-нибудь попроще. Да хотя бы взвалить на плечо ту самую злополучную сумку и уйти в строну сада, вроде как за яблоками. Ну что ж, сделанного не воротишь, тем более, когда эта светлая мысль наконец то посетила мою буйну голову, я был уже примерно на полпути между причалом и мысом. Так что возвращение не принесло бы мне желаемого облегчения, а уж подозрения у старика вызвало бы непременно.

Наконец, акт добровольного самоистязания был закончен. С непередаваемым облегчением я бросил весла и, спрыгнув в воду, вытолкал лодку на песчаный берег. Отдышавшись, я решил вознаградить себя за проявленный героизм и поощрить пятнадцатиминутным отдыхом в море. Сбросив пропитанную насквозь потом одежду, я блаженно окунулся в теплую прозрачную воду. В море было так хорошо, что процесс релаксации невольно затянулся на добрых полчаса.

В конце концов, я все же смог заставить себя выбраться на берег и облачиться в опостылевшую камуфляжку. Подхватив сумку, я двинулся к темной громаде города.

Чем дальше я удалялся от ласкового шума прибоя, и чем ближе я подходил к городу, тем мрачнее становилось мое настроение. Хотя возможно все таки главную роль в этом процессе все же играли тяжелые раздумья о предстоящей мне работе. А работа, меня ждала следующая: я должен был убить незнакомого мне парня по имени Гарсия. Который был ответственен за сломанную судьбу Инги, и за смерть пятерых жителей города, и за то, что я стал палачом для этих пяти. А помимо всего этого за стариковские слезы человека, который думал, что потерял уже в этой жизни все. И, что самое ужасное для него, что это оказалось не так.

В общем, достаточно, для вынесения смертного приговора.

В сумке у меня на плече лежал автомат, несколько магазинов к нему и десяток гранат — на мой взгляд достаточный арсенал для того, чтобы справиться с поставленной задачей. По крайней мере я на это сильно надеялся.

Засаду я решил сделать на том же месте, где вчера меня подкарауливали местные. Быть обвиненным в плагиате я не боялся, поскольку обвинить меня было попросту некому, да и еще по той причине, что место они выбрали и правда отличное. Других проездов к Лагуне, наверное, попросту не было. Уж не знаю, было ли это просто стечением обстоятельств, или же ситуация сложилась благодаря стараниям аборигенов. Теперь это было уже неважно. Время шло к полудню, солнце палило все сильней и сильней.

Первым делом я установил несколько растяжек. Одну прямо на дороге, на пути вероятного следования автомобиля. Остальные вокруг того места, где он должен был остановиться после взрыва. Надеждой на то, что обычной РГДешкой я смогу нанести серьезный урон броневичку, я, естественно, себя не тешил. Но рассчитывать на то, что граната превратит в мочалку покрышки, было достаточно логично. Согласно моим расчетам, соратники злополучного Гарсиа должны были поступить таким же точно образом, как день назад действовала моя группа. А именно, покинув поврежденную машину быстро рассредоточиться на местности. Там их и поджидали мои малоприятные сюрпризы, в виде еще шести растяжек. Покончив с этими приготовлениями, я в очередной раз, не блеща оригинальностью, взобрался на холм, образованный руинами какого- то здания, с которого сам же и был обстрелян аборигенами.

Возомнив себя великим стратегом, я расположился в уютной расщелине под массивной бетонной плитой. Помимо того, что с этого места открывался прекрасный вид на окрестности, у него было еще два преимущества. Плита давала укрытие от солнца, закрывая густой тенью пространство под собой, а кроме этого у моей позиции был запасной выход. Немного узковатый, конечно, но, что немало важно, ведущий на противоположный склон холма.

Достав автомат и вставив в него магазин, я позволил себе расслабиться. Начиналось самое трудное занятие, а именно: непосредственно ожидание клиента. Что ж делать, на то она и засада. Достав из початой пачки сигарету, я неторопливо закурил. Опасаться, что табачный дым выдаст мое местоположение было бы глупо, поскольку, холм находился на достаточном удалении от дороги. А кроме того в мертвой тишине города я бы услышал шум мотора приближающейся машины задолго до того, как она появилась бы в моем поле зрения.

День постепенно пошел на убыль. Солнце неумолимо клонилось к закату, что не могло меня не радовать, поскольку захваченный мной не очень большой запас воды был уже практически на исходе. Под моими ногами валялась уже целая горка окурков. По моей опрометчивости запас никотина оказался намного более внушителен, чем запас воды. По моим расчетам ждать мне оставалось не более двух часов. Как бы ни был крут Гарсиа со своими сотоварищами, я очень сомневался, что они рискнут пересекать город ночью. Сам я ни разу не отважился на такой эксперимент, да и своим запрещал рисковать.

Прошло еще часа полтора. Запасы воды во фляги иссякли окончательно, чего нельзя было сказать о проклятых сигаретах. Смять и выбросить почти полную пачку — третью за сегодняшний день, у меня не хватало силы воли. Горло саднило от табачного дыма, однако руки на полном автоматизме доставали одну сигарету за другой и отправляли ее в рот. Видимо, я все таки нервничал.

Звук мотора я услышал далеко не сразу. Точнее, я его услышал, но не мог осознать, что именно он означает, поскольку разум мой был полностью поглощен борьбой между желанием закурить очередную сигарету и воплем инстинкта самосохранения избавиться, наконец, от остатков никотиновой отравы более безопасным для организма способом.

Когда же я, наконец, сообразил, что шум, пробивающийся сквозь мой затуманенный разум, может означать только одно, его источник уже оказался в зоне видимости.

То, что это машина не из моего автопарка, я определил сразу же. Хотя явных отличий вроде бы не наблюдалось. Скорее всего я необъяснимым образом почувствовал, что передо мной чужак. И только потом утвердился в своем мнении по мельчайшим отличиям. У машины был чуть другой цвет. Возможно это смешно, но мне показалось, что антрацитовая чернота джипа, едущего у подножия холма, отличалась на полтона от окраски моих черных как смоль броневиков.

На самом деле у машин было только одно отличие. На переднем крыле внедорожника, пылящего по асфальту перед моими глазами, белой краской был нарисован небольшой герб. Фигурка маленького единорога. Эту подробность мне удалось рассмотреть только после того, как я обозрел автомобиль через окуляр оптического прицела.

Мои машины, все как одна, были девственно чисты от подобного хендмейка. Причем, благодаря именно моему мнению по этому поводу. Терпеть не могу, когда машина внутри или с наружи подвергается спорному усовершенствованию со сторону эксплуатирующих ее лиц. Доморощенный тюнинг, по моему мнению, всегда был тщетной попыткой придать продукции отечественного автопрома яркость и индивидуальность, а может быть и просто попыткой хоть как то улучшить эстетический вид транспортного средства. По мне, так хорошо сделанная и функционирующая машина, сама по себе является хорошим украшением. Броневики же нашей организации выглядели столь брутально и при этом гармонично, что пытаться изменить их внешний облик — было бы просто кощунством.

По всей видимости, на счет этого вопроса у команды наших коллег имелись свои собственные взгляды. Ну что ж, по крайней мере мне не пришлось сомневаться, чей собственно автомобиль я собираюсь атаковать. Свой собственный или же все- таки чужой.

Машина стремительно неслась к устроенной мной западне.

Звук одновременного взрыва трех гранат был столь оглушителен на фоне мертвенной тишины города, что я невольно зажмурился. Открыть глаза меня заставили звуки еще нескольких взрывов, прогремевших один за другим.

Оказалось, что я далеко не такой блестящий тактик, каким я себя представлял. Осколки гранат вместе с разбросанными ударной волной кусками мусора и камней заставили самопроизвольно и, что самое обидно, несвоевременно сработать остальные мои ловушки, которые я по недомыслию расположил в крайней близости от основного заряда. Блестящий план рушился на глазах.

Машина, как в принципе и ожидалось, ощутимого урона не понесла. Со своей позиции я видел, что основная цель, конечно, достигнута, и как минимум два ската из четырех безвозвратно испорчены. Но сам джип при этом совершенно не пострадал, стойко приняв на себя град осколков.

Задняя дверь с водительской стороны стремительно распахнулась. Наружу выскочил человек с автоматом в руках. У меня предательски защемило сердце. Одежда и вооружение у бойца были в точности такими, как и у меня самого. Отгоняя мысль о том, что может я, совершаю ужасную ошибку и атакую своих же, я все таки заставил себя спустить курок. Очередь отбросила человека спиной на дверцу машины, пробив навылет грудную клетку. Я даже расслышал, как глухо ударились пули о бронированную сталь джипа. Человек медленно сполз на землю, оставляя на черной краске двери ярко алые разводы.

Наблюдая эту не слишком приятную картину, я краем уха услышал, как одновременно хлопнули обе двери с пассажирской стороны. Повинуясь слепому инстинкту, я крутанулся, откатываясь вглубь своего укрытия. И тут же по тому месту, где я еще секунду назад находился ударил град пуль, поднимая фонтанчики пыли. Несколько пуль ударили в плиту над моей головой и довольно- таки опасно срикошетили, впившись в землю буквально в нескольких сантиметров от моего распластанного на спине тела.

Судя по звукам, по мне работали три автомата. В моей душе боролись смешанные чувства. С одной стороны я был безумно рад, что все- таки наконец убедился, что стрелял не по своим. Поскольку предположить, что команда отважится нарушить мой приказ, и припрется для рутинной починки в усиленном составе, я не мог. И тем более, мои вряд ли бы смогли организовать столь плотный и точный огонь, и столь быстро и слаженно. Собственно, это и являлось вторым фактом, который, как раз меня совершенно не радовал.

Мой успех при первом выстреле не принес мне ни численного превосходства, ни даже иллюзии уравновешивания баланса сил. Напротив, немного поразмыслив над сложившейся ситуацией, я пришел к выводу, что дела мои идут из рук вон плохо. Задумка с гранатами не сработала. А число врагов и их боевые навыки навеивали самые мрачные мысли. Почему то мне пришло в голову, что через несколько минут я, вполне возможно, могу повторить незавидную судьбу аборигенов.

Собрав волю в кулак, я заставил себя на секунду выглянуть из укрытия. За то мгновение, что я мог видеть окружающее пространство, я понял, что все обстоит действительно скверно. Один из экипажа подбитого джипа продолжал все также оставаться под прикрытием машины. Двое же других мелкими перебежками обходили меня с флангов, в точности повторяя действия моей команды. Боец со снайперской винтовкой в руках стремительно бежал к высоким развалинам с которых вчера вела стрельбу Маринка. Другой же легкой тенью несся к зданию, по которому давеча совершал обход вражеской позиции я.

Я хотел выругаться, но не успел. Следующие несколько секунд я предпочел покрепче стиснуть зубы и сжать губы, дабы крошка, высеченная из бетонной плиты автоматной очередью, не попала мне в рот.