Бесплатный фрагмент - Они не слышат

«…Тот, кто воспринимает себя всерьез, в конце концов начинает думать, что его правда должна быть истиной для всех и навсегда. И рано или поздно направляет свою энергию не на то, чтобы его истина родилась, выросла, принесла плоды и умерла (потому что ни одна из земных истин не может быть ни абсолютной, ни вечной), а на то, чтобы убивать всех тех, кто позволяет себе усомниться в его истине» (Субкоманданте Маркос)

Пролог

2075 год

Огромный ярко-огненный цветок прорастал сквозь асфальт прямо в центре сверкающего мегаполиса, целиком состоявшего из отполированного стекла и натертого до блеска металла. Цветок был прекрасен, и все-таки что-то с ним было не так.

— Гляди, какая красота! — восхищенно защебетала моя спутница, дергая меня за руку.

Я пожал плечами. Странный цветок. Какого черта он здесь делает? И тут мне пришла в голову одна мысль. Привычным жестом я поднял ладонь на уровень глаз и сделал несколько движений пальцами. Деактивировал глазные фильтры. Вместо цветка на асфальте лежал кусочек человеческого мозга.

— Милая, отключи-ка свои глазные редакторы, — пришлось сделать усилие, чтобы мой голос звучал ровно, уверенно и даже буднично, хотя недавний обед уже поднялся на уровень пищевода и лез в горло.

— Зачем это? — не поняла она, однако послушалась, на автомате протянула руку и…

— Аааа! — пронзительно завизжала она.

Мужчина в черной униформе деловито зашагал к нам:

— Прошу вас отойти в сторону и советую не отключать глазные фильтры, — с ледяным спокойствием усмехнулся он, — у нас здесь труп.

— Опять самоубийство? — поинтересовался я, разглядев чуть поодаль лужу крови, а за ней нечто темное-бордовое и бесформенное.

— Ну разумеется, что же еще! — раздраженно бросил страж порядка. — Очередной прыгун, мать его! Сначала торчат в VR по пятнадцать часов в сутки, а потом съезжают с катушек.

Я с трудом оторвал взгляд от «цветка» и огляделся. Люди весело проходили мимо, улыбаясь и покачивая головами в такт музыке, каждый — под свой персональный ритм.

К цветку-мозгу уже спешил уличный клинер, торопливо мигая своими огоньками-глазками. С довольным фырканьем он втянул его в себя и принялся старательно оттирать асфальт, методично наматывая круги по широкому тротуару.

Бедняга. Я имею в виду бывшего обладателя мозга. Еще каких-то несколько минут назад 80 000 000 000 нейронов внутри его черепной коробки вели активную жизнедеятельность. Нервные импульсы перемещались со скоростью 280 километров в час. Данные молниеносно передавались от клетки к клетке. Но что-то пошло не так. И вот теперь вся эта хитроумная система, весь этот безупречный код, который «написала» сама природа, ровным счетом ничего не стоит. Уличный клинер сожрал мозг вместе со всей записанной в нем информацией. В городе должно быть чисто.

Мы пошли дальше. Моя подружка до сих пор визжала так, что резало уши:

— Ты что, больной?! Зачем сказал отключить фильтры? Да ты вообще!.. Там же!.. Там!..

— Просто хотел, чтобы ты хоть иногда смотрела на реальный мир.

— Ты просто придурок!!! — завопила она, шлепнула меня по руке, стремительно развернулась и через секунду растворилась в пестрой толпе.

Тем лучше. Проведу вечер в тишине.

А, черт. В тишине не получится. Я же обещал своим так называемым приятелям прийти на эту дурацкую вечеринку в бар. Я говорил, что буду с подружкой, но теперь придется одному. Сделаю вид, что мне не противно их общество. Эти пустые, бессмысленные разговоры обо всем сразу и ни о чем. Ни пищи для ума, ни интеллектуальных изысканий, ни философских споров, ни обмена новыми впечатлениями. Ничего.

Но надо ведь хоть иногда с кем-то общаться, а то можно и совсем социофобом стать.

Интересно, что скажут в новостях на этот раз? Бедолага покончил с собой из-за того, что перестал различать грань между явью и виртуальностью? Ага, как же!

Скажут они.

Объявят, что он был наркоманом. Или алкоголиком. Вот и скинулся.

Что бы ни происходило в городе, VR ни при чем. Никогда. Ни при каком раскладе. VR — это счастье, свобода и возможности. Ох уж эти рекламные слоганы, так и стучат в ушах. А перед глазами все бегут и бегут строчки кода…

Когда в моду вошло приложение «Редактор реальности» для глазных фильтров, я понял, что мир окончательно сошел с ума. Теперь все, что выбивалось за рамки нормы, все, что могло хоть немного расстроить человека, будь то мусор на газоне или кусочек мозга на асфальте, тут же «редактировалось» и заменялось на цветы. В городе стало удивительно много цветов, надо сказать.

Браслет на запястье завибрировал. Элвис. Единственный человек, чье мнение для меня еще имеет значение. Единственный человек, кого я называю другом вот уже двадцать лет. Я отошел в сторону, прислонился к стене небоскреба, активировал глазные фильтры, поднес запястье на уровень лица и ответил на звонок.

Передо мной возникло сияющее лицо Элвиса. Улыбается, как всегда, мне бы этот его талант.

— Привет, Ал, ты чего такой мрачный?

— Еще один болван скинулся с крыши. Только что я полюбовался его мозгом. Получил огромное эстетическое удовольствие.

— И ты снова принимаешь это на свой счет?!

— Только не надо меня убеждать, что я здесь ни при чем. Ты знаешь, я всегда ценил твою поддержку, но сколько можно об одном и том же…

— Вот именно: сколько можно! Дружище, я не могу больше смотреть, как ты медленно спиваешься и гробишь свою жизнь. С твоими-то способностями десять лет заниматься какой-то ерундой! Возвращайся. Собственно, я затем и звоню тебе, чтобы сказать: возвращайся.

— Исключено.

— Подумай об этом, прошу тебя. О тебе здесь часто вспоминают. Все будут рады, если ты…

— Да плевать я хотел на всех этих кретинов, Элс, ты же знаешь! Я…

— Извини, мне пора, — поспешил закончить беседу Элвис, нахмурившись, — и все-таки подумай об этом.

***

Несколько часов спустя

— Я вчера взошел на Эверест!

— Это что! Вот я охотился на тигра в джунглях Камбоджи, а потом дрался с тремя вооруженными бандитами.

— А я на прошлой неделе гонял на истребителе до стратосферы!

«Как в детском саду, ей-богу, — поморщился я, делая солидный глоток виски. — Герои хреновы, тоже мне. Орут на весь бар».

Цифровая проекция в виде джазмена с саксофоном крутилась в углу зала так быстро, будто слетела с катушек. Я понимаю, это такой дизайнерский ход. Закос под старину, когда в барах еще выступали живые музыканты. Но не могли же они в самом деле вертеться с бешеной скоростью, выполнять странные прыжки и пируэты, дуть в саксофон да еще и петь ровным, глубоким и бархатным голосом. Эта проекция дико меня нервирует.

Вдруг шумные голоса моих приятелей разом смолкли, и все как по команде уставились на меня.

— Ну а ты, Аликс? Чего молчишь весь вечер? — хлопнул меня по плечу Мэтт, «покоритель» Эвереста.

Я смотрел на проекцию и представлял, как внутри нее бегут строчки программного кода. Надо подумать, как бы написал их я. Если мы имеем дело с ретро-баром под названием «Назад в 2000-е», то и код должен быть написан на одном из старинных языков, С++ например.

— Аликс, эээй! Мы здесь! Чего молчишь-то? — не унимался этот хренов весельчак.

— А мне обязательно что-то говорить? — уточнил я с улыбкой, правда, она получилась несколько кривой. По крайней мере, мне так показалось.

— Конечно! Расскажи, а как ты проводишь время?

Я достал из кармана фляжку и плеснул себе еще виски. Эта синтетическая дрянь, которую наливают здесь, встает у меня поперек горла. Поэтому действую по привычной схеме: покупаю стакан синтетики, выливаю его в писсуар, возвращаюсь к столу и наливаю вместо него свой, настоящий, купленный втридорога «по знакомству». Если в этом мире еще осталось что-то настоящее, так это «нелегальный» виски.

Между тем эти любители развлечений ждут моего ответа. Скажу как есть. И я уже знаю, какая у них будет реакция.

— Вчера спал весь день дома. Позавчера работал. На выходных спал. Потом опять работал.

— А развлекаешься ты как? Ну, когда не спишь и не работаешь, — язвительно поинтересовался Мэтт.

— В прошлом месяце ходил в огнестрельный тир. А еще разок ездил в лес, катался на джипе с ручным управлением.

Их лица разочарованно вытянулись, а на губах появились дурацкие усмешки. Как будто баги в системе, которые не успели исправить. Я имею в виду не усмешки, а их самих, от левого до правого полушария мозга.

— Как-то скучно! Зачем ходить в тир, если куда веселее стрелять по людям?

— Кататься на джипе — чего так уныло? Это что за программа?

Качаю головой, залпом допиваю виски и с раздражением спрашиваю:

— Разве я сказал, что делал это в «Virtual Reality»? Я делал это в жизни.

Три, два, один. Сейчас начнется.

— Вот я не понимаю таких людей, — надменно вылупился на меня Джо, «охотник на тигров», — кому и что вы хотите доказать, когда отказываетесь от ярких эмоций и ощущений в VR — и довольствуетесь блеклой реальностью? Такие все из себя особенные, ага, выше всего этого?

— Вот именно. Чего ради кататься на джипе по лесу, когда можно рассекать на танке по горам или на корабле по космосу?

— Аликс, я никак не ожидал, что ты из «этих», которые…

Я на автомате сделал свой фирменный жест — поднял руку и дернул кистью, как будто стряхиваю с нее воду. Джо вздрогнул и подался назад, словно я ему угрожал.

— Заткнись, — спокойно попросил я и демонстративно зевнул. Все разом притихли, недружелюбно поглядывая на меня, но явно не зная, как реагировать.

Я приложил к столу запястье, расплатился за вылитый в писсуар дерьмовый виски и молча поднялся из-за стола. Не выношу такие разговоры. Что бы я ни сказал, все равно остаюсь идиотом в глазах окружающих.

Не оглядываясь и не слушая своих так называемых товарищей, которые что-то бормотали мне вслед, я вышел на улицу и направился в соседний бар. Улица ослепила меня разноцветными неоновыми огнями, мигающими баннерами и зеркальным блеском небоскребов, стены которых окрашивались то в кислотно-зеленые, то в ядерно-розовые, то в дико-оранжевые цвета. Приторная синтетическая, созданная бездушной машиной музыка забивала уши, проникала в мозг и погружала в транс: «Тунц-тунц-тунц…». Я достал из кармана недопитую бутылку виски и хлебнул.

Чем больше алкоголя я в себя вливал, тем громче становились голоса вокруг и тем безобразнее представлялись мне лица говорящих:

— Представляешь, поймала волну высотой с шестиэтажный дом! На Атлантическом океане, в Пенише! — хвасталась девушка, настолько толстая, что едва умещалась на стуле.

— Я вчера повстречался лицом к лицу с белым медведем на Северном полюсе! — кричал худой паренек, похожий на наркомана, с темно-синими кругами под вытаращенными глазами.

— Я сражался на мечах в средневековой деревне викингов! — твою мать, да ты ж ничего тяжелее стакана пива поднять не сможешь, какой там к черту меч?!

— Я управляла самолетом, делала фигуры высшего пилотажа! — ну-ну, конечно.

От этих голосов не было спасения, они настойчиво пробивались в мое захмелевшее сознание и пробуждали целую бурю эмоций: от жгучего чувства вины до глубочайшего презрения.

Я огляделся по сторонам. Всем этим людям — далеко за тридцать. Все эти люди выглядят как подростки. Все эти люди — либо хилые и болезненные, либо страдающие избыточным весом. С тех пор, как они вживили себе чипы в мозг и надели глазные фильтры, они фактически отказались от реальной жизни.

И правда, зачем куда-то ехать, преодолевать себя и вставать с дивана, получать новые впечатления и улучшать физическую форму, если можно просто улечься в мягкую, уютную капсулу у себя дома, выбрать любую программу, активировать мозговой чип, подключиться своим сознанием к «Virtual Reality» и «улететь» в красочный, правдоподобный и стерильно безопасный мир, где ты — герой?

Они даже на улицу выходить почти перестали. Проспекты города заметно опустели. Вся еда и все товары — с доставкой на дом. Все прогулки — виртуальные. Все форумы, концерты, конференции, выставки — тоже. Своими ногами приходят только в салоны VR, и только потому, что это считается модным и престижным.

Что касается работы, более половины жителей крупных городов работает из дома, опять же через VR. Все, что требуется — подключиться к виртуальному офису. Работа доведена до автоматизма. Нажимать на кнопки. Водить пальчиками по сенсору. Наговаривать голосовые сообщения и команды. Люди превратились в биороботов.

Хм. А я сам. Разве лучше? Сижу здесь, накидываюсь виски, презираю весь мир, этакий циник, степной волк, познавший жизнь. Только, в отличие от них, глотающих легкий синтетический алкоголь, я пью настоящий. И вдыхаю не сладкий фруктовый пар, а едкий табачный дым. И на кой черт? Какая, мать его, разница? Завтра полдня буду валяться в похмелье с тяжелой головой, вот и вся разница.

Медленно, шаг за шагом, я приблизился к лифту, махнул ладонью над сенсором, вошел в стеклянную кабину и за 9,5036 секунд поднялся на сто двадцать первый этаж. В ушах привычно загудело. По служебной лестнице выбрался на крышу. Ослепительный вид на ночной мегаполис, полный огней и сияния, больше не завораживал меня. А гигантских размеров цифровой баннер, мерцающий, казалось, на весь город: «Virtual Reality ждет своих героев! Ждет тебя!» откровенно насмехался надо мной.

Я подошел к краю крыши.

«Мне стоило сделать это двадцать лет назад, — промелькнула в голове отчаянная мысль, — когда мир еще был нормальным. Когда восемнадцатилетний гений IT еще не написал алгоритмы для нейросети этой проклятой Virtual Reality».

Открою вам тайну, которую не знает никто из моих нынешних знакомых. Я ее тщательно скрывал. О, как же я ее скрывал! Этот чертов гений, создатель «Virtual Reality» — я.

Делаю шаг.

***

В голове звучит голос друга: «Возвращайся!».

Делаю шаг.

Отхожу от края крыши.

Вызываю беспилотник от Angry Motors и лечу домой.

Если я все это устроил — мне и исправлять. И у меня, кажется, есть идея, как снова сделать мир нормальным.

Часть I

Из виртуальной летописи

Шел 2095 год. Современное поколение жителей Объединенной Европы, Азии и Америки сильно отличалось от той человеческой цивилизации, которую знала планета Земля на протяжении предыдущих столетий. Этих людей больше не будоражили ни вопросы выживания, ни поиск своего кредо, смысла жизни, истины или Бога.

День за днем они следовали налаженным жизненным алгоритмам и привычкам, которые дарили им чувство безопасности, комфорта и стабильности. Они работали по шесть часов в день, а потом погружались в виртуальный мир и проводили там все оставшееся время.

Если их бабушки и дедушки использовали для этого шлема, перчатки или очки виртуальной реальности, а родители — костюмы, которые в точности моделировали полноценные ощущения и задействовали сразу все органы чувств, то теперь молодые люди просто имплантировали себе мозговые чипы и вставляли в глаза линзы-фильтры, чтобы не расставаться с миром иллюзий и не отвлекаться на такую досадную мелочь, как подзарядка наушников или очков.

Многие покупали себе целые наборы приложений для глазных фильтров, которые действовали по принципу видеоредактора — в режиме реального времени улучшали серую и унылую повседневность, делали ее ярче и контрастнее или окрашивали в нежные пастельные тона, заменяли мусор на улицах цветами, а мрачные лица прохожих — улыбками.

Имплантация чипа прямо в мозг — революционная процедура, которой за последние пятнадцать лет в добровольно-принудительном порядке воспользовались 89% жителей крупных городов по всей Объединенной Европе. Добровольцев и желающих было очень много; тем же, кто противился техническому прогрессу, приходилось уезжать в деревни, иначе цивилизация грозилась их сожрать: без чипа не брали на работу, не выдавали медицинскую страховку и кредиты.

Счастливый обладатель чипа обретал способность еще глубже погружаться в виртуальный мир — не только на визуальном и аудиальном уровне, но и на глубоком сенсорном. Причем ощущения шли не из-под кожи, а напрямую из мозга.

Теперь необязательно было иметь глаза, чтобы видеть — сигналы посылались напрямую в зрительную кору мозга, в которой обрабатывается визуальная информация. Необязательно было иметь уши, чтобы слышать — чип транслировал звук путем прямой стимуляции нейронов в слуховых центрах мозга. И даже такие вещи, как счастье и радость можно было «заказать и доставить» сразу в мозг: больше не нужно их добывать во внешней среде, достаточно лишь правильно простимулировать определенный участок в черепной коробке.

Наномашины из имплантированного в мозг чипа передавали нужные сигналы нейронам, и те запускали в мозгу целые цепочки реакций, которые выливались во вполне реальные физические ощущения: наслаждение, эйфория, запах, вкус, тепло, холод, боль. В отличие от подкожных чипов, они действовали куда более эффективно, поскольку «работали без посредников», напрямую с мозгом. Миллионы людей уже вживили себе мозговые чипы и наслаждались полной палитрой ощущений, не вставая с дивана.

Глава 1. Соревнования по боксу

2095 год

«Эксклюзив! Единственные 100% живые соревнования по боевому боксу на континенте! 21 октября, китайский ресторан Шунь!» — ровным, совершенно безэмоциональным тоном прочитала Луна неоновую надпись, бегущую по темному облаку над парком.

— Ты знаешь, что делать, девочка, — чуть сжал ее руку спутник, статный мужчина с безупречной осанкой и благородной сединой на висках. Уже через долю секунды его ладонь скрылась в кармане пальто, будто этого жеста и не было.

Над головой мужчины привычно жужжал блестящий черный дрон: бдительно следил своим зорким глазом за тем, чтобы ничто не угрожало безопасности его хозяина.

— Знаю. Знаю, — все с той же ровной интонацией ответила она, сделала шаг с идеально вычищенной дорожки и поддела ботинком ворох осенних листьев, отправив их в короткий полет. Тут же к ним заспешил кубический парковый клинер, мигая синими огоньками-глазками. За каких-то пять секунд он докатился до цели и бесшумно втянул в себя все листья до единого.

Луна, не меняя выражения лица, снова сделала шаг на газон и пнула листья на дорожку. Клинер так же невозмутимо объехал ее и снова выполнил свою работу.

— Ненавижу эту стерильную чистоту.

— Дорогая моя, прибереги силы для дела. Войнушка с парковым клинером в наши планы точно не входит, — слегка растянул губы в улыбке мужчина, но его светлые, словно стеклянные глаза остались серьезными.

— Не сомневайтесь во мне, магистр. Все будет сделано, — Луна поправила сумку, перекинутую через плечо, и тряхнула головой так, что ее темные косички небрежно разлетелись в разные стороны.

— Я и не думал сомневаться.

Мужчина резко взмахнул кистью руки, будто пытался выразить через этот странный жест затаенные где-то глубоко эмоции.

Дойдя до выхода из небольшого парка, который раскинулся вокруг главного офиса корпорации и был огорожен высокой решеткой под напряжением, эти двое разошлись в разные стороны так равнодушно, молча и не сговариваясь, будто и вовсе не были знакомы.

***

Китайский ресторан занимал пять просторных залов и имел три яруса. Гость, вошедший сюда, мигом переносился лет так на четыреста назад, прямиком в империю Цин. Или, если быть точнее, в современные стереотипные представления об имперском Китае. Белолицые гейши — «поющие куртизанки», красно-золотые драконы, изумрудные угловатые пагоды и крупные цветки лотоса, звон колокольчиков и дым благовоний…

Все столики и балконы, диванчики и кресла, ложи в виде карет и лестницы с позолоченными периллами с жадным интересом взирали в сторону огромного ринга, который гордо возвышался на пьедестале. Этот ринг выглядел здесь иноземным гостем из другой эпохи, который по ошибке притащили во дворец великого императора.

Организатор соревнований — «Клуб живых» — занимал целый ярус на втором этаже.

Повсюду суетливо и неуклюже сновали девушки, загримированные под гейш, с ярко-алыми губами, в черных париках и цветастых халатах. Публика наблюдала за ними с любопытством: сюда стоило прийти уже хотя бы ради этой экзотики — живых официанток. Понятно, что они совершенно нерасторопны и в разы хуже справляются со своей миссией, чем электронные вейтеры — зато — живые! Очередной современный фетиш, который вошел в моду благодаря бурной деятельности «Клуба».

У входа в ресторан девушку окликнул ее тренер. Всегда такой невозмутимый и уравновешенный, сейчас он выглядел обеспокоенным.

— Слушай, твою соперницу в последний момент заменили другой девушкой. Она тяжелее тебя на пятнадцать килограммов. Если мы откажемся от боя, тебя никто не осудит.

— Зачем отказываться, я подерусь с ней, — пожала плечами Луна.

— Магистр просил тебя беречь. Что я ему скажу, если она тебя травмирует? — тренер оценивающе глядел на нее, словно прикидывая, есть ли у них шансы на победу.

— Скажете, что я настояла на бое, — слегка улыбнулась девушка. — Он поймет. Да все будет нормально. Я не стану подставляться под удары.

— Ты справишься, я уверен. Главное, голову не раскрывай и проваливай ее атаки, как мы отрабатывали.

Луна кивнула; к тренеру подошли другие бойцы, и девушка поспешила нырнуть в ресторан.

«Нельзя подвести магистра. Он верит в меня. Я должна».

Луна просканировала свои глазные фильтры на входе, накинула на голову капюшон толстовки и, стараясь слиться с пестрой толпой, проскользнула в туалет. Достала из сумки фирменные синие шорты с майкой, мигом переоделась, собрала россыпь длинных темных косичек в тугой пучок, смочила лоб и виски холодной водой, помассировала основанием ладоней уши. Мельком взглянула на себя в зеркало. Ее миниатюрная фигура, гладкая кожа и большие глаза без грамма косметики делали ее похожей на совсем юную девушку, а между тем ей недавно исполнилось двадцать девять.

«Я не буду думать о тех видео, где мужчина с татуировкой на шее улыбается, целует жену и играет с дочкой».

— Привет, — заглянула в туалет незнакомая девушка, но Луна моментально опознала в ней свою соперницу: тренировочная сумка, решительный взгляд и адреналиновая полуулыбка. Она явно не ее весовой категории, эта девушка выше и крупнее.

— Привет, — попыталась нацепить вежливую улыбку Луна, — меня Хельга зовут.

— Я знаю, — разулыбалась в ответ коротко стриженная блондинка, — а я Ада. Давно занимаешься? Я третий год.

— Я четвертый.

Девушка раскрыла сумку и достала точно такие же шорты и майку, как у Луны, только красного цвета, и начала переодеваться.

— Надеюсь, попаду в красный угол. Терпеть не могу, когда цвета перепутаны! — с нервным смешком выдала она. По ее суетливым движениям и подрагивающим ладоням Луна моментально прочитала сильное волнение и попытки подавить стремительно нарастающие эмоции.

Теперь она почти не сомневалась, что победит. Блондинка явно словит кураж и начнет агрессивно напирать. Надо будет только мягко провалить все ее выпады и подловить на внезапной контратаке. Соперницу захлестнут эмоции и, если она не сумеет с ними быстро справиться, Луна зажмет ее в углу и поставит красивую точку в этом бою. И весовая категория здесь не при чем.

«Главное, чтобы все пошло по плану. Главное, сделать все быстро и аккуратно».

— Девочки, вы-то что здесь забыли? — открылась дверь, и высокий голос с неприятной манерой растягивать слова без церемоний обрушился на них, — вот уж не ожидала, ну ладно мужики, а вы-то как?! Как вы потом ходите, с синяками?

Луна спряталась в зеркале, делая вид, что достает ресницу из глаза. Но отражение полной, вульгарно накрашенной дамы с огненно-рыжими локонами ярким, аляповатым пятном маячило за спиной и всем своим видом настойчиво требовало ответа.

К счастью, блондинка взяла это на себя.

— А что делать! — с широкой улыбкой ответила она. — У меня вон только на прошлой неделе фингал прошел. Знаете, вот такой огромный был, на весь глаз!

Рыжая дама запричитала, качая головой и хлопая длинными ресницами явно не биологического происхождения.

— Я пробовала однажды! В «Virtual Reality». Но мне совсем не понравилось…

— Так то не по-настоящему, — процедила Луна сквозь зубы.

— Ну конечно! И слава Космосу! Не хватало еще с фингалами ходить! А вы конечно рисковые девочки… Интересно ваш бой посмотреть!

Напомаженные губы дамы застыли в глянцевой улыбке и скрылись в лабиринте туалетных кабинок. Луна с Адой молча переглянулись. Ада демонстративно закатила глаза. Луна понимающе мотнула головой.

— Как меня достали подобные вопросы и замечания. Но стараюсь быть милой, — вполголоса прокомментировала блондинка.

Дальше она начала без умолку болтать о своих подругах, которые ее совсем не понимают, об игровом боксе в «Virtual Reality» и о том, что настоящий фингал за несколько лет тренировок она получила лишь однажды, а этой рыжей специально сказала, чтоб эпатажу добавить, и вообще, многие считают, что…

Луна не слушала. Она внимательно смотрела в стену и в сотый раз за последнюю неделю прокручивала в голове план действий, визуализируя его в мельчайших деталях. С неудовольствием отметила, что ритм сердцебиения ускорился, а ладони слегка вспотели. Сделала семь глубоких вдохов и выдохов. А блондинка все продолжала болтать.

«Нельзя подвести магистра…»

— Ты извини, — на полуслове прервала свою соперницу Луна, — мне надо кое-что еще успеть сделать перед началом. Увидимся на ринге!

И, не дожидаясь ответной реакции, закинула сумку на плечо и исчезла за дверью.

***

В ринге блондинка улыбаться перестала. Луна скользнула по ней взглядом, и на мгновение ее позабавил напыщенно-решительный вид соперницы. Впрочем, сейчас не до этого. Нужно быстро и четко сделать свою работу, вот и все. Сначала здесь, под прицелом полутора тысяч глаз. Потом в зале, да так, чтобы ни один взгляд не скользнул по ней.

Серия быстрых и легких джебов. Луна прощупывала соперницу. Хотя ее агрессивно-безрассудная картина боя была уже ясна. Вот блондинка сделала пару стремительных выпадов с мощными ударными сериями. Вот совершила обманное движение левой рукой и нанесла сокрушительный хук правой. Провалилась в сантиметре от лица Луны. Все напрасно, только зря силы потратила.

Девушка с темными косичками играючи уходила от каждого удара. Ее стремительные и в то же время очень плавные, экономичные, продуманные движения были похожи на танец. Танец, в котором не было отрепетированных па, только импровизация, но каждый шаг имел решающее значение.

Ее лицо оставалось таким же невозмутимо-спокойным, как в парке, только на высоком открытом лбу выступила пара капель пота. Зато блондинка явно начинала злиться. Ее серии ударов становились все более спонтанными и неточными, а движения — размашистыми. Она изо всех сил пыталась прижать Луну к канатам и развести на яростное сопротивление, но соперница не поддавалась на провокации и терпеливо выжидала.

И только в середине второго раунда, когда Ада уже совсем выдохлась, а ее лицо стало таким же красным, как майка, Луна пошла в мягкую атаку. Уклонялась от ударов и тут же наносила ответные. Проваливала ударные серии и наступала сама, решительно ныряла под боковые и поднималась с таким же ударом наготове.

Она не заметила, как закончился второй раунд, заметила только, что ее соперница едва стоит на ногах и судорожно пытается восстановить дыхание. В третьем раунде Луна действовала уже решительнее. Нанесла несколько точных ударов в нос, в челюсть и в печень. Ада покачнулась, пытаясь прийти в себя. Еще один удар — и девушка в красном упала, однако тут же снова вскочила на ноги.

Луна поняла, что победа у нее в кармане, ослабила силу ударов и перестала слишком яростно напирать, давая сопернице передышку. Она осознанно пропустила удачный момент, когда блондинку можно было нокаутировать. Зачем, если этот бой и так за ней.

Однако в то время, как Луна лишь слегка касалась перчатками лица девушки в красном, удары Ады стали неожиданно жесткими. Луна спокойно их блокировала, как вдруг ее соперница как-то странно развернулась и нанесла запрещенный удар по затылку. Рефери его не заметил или сделал вид, что не заметил, чтобы распалить бойцов и сделать бой еще более красочным.

У Луны подкосились ноги, и она опустилась на одно колено. Перед глазами заплясали желто-синие круги, голова загудела и закружилась. Но горячая волна злости, которая мигом поднялась внутри, придала ей сил. Девушка в синем вскочила и начала с такой яростью теснить соперницу, что та мигом растерялась и пожалела о своем грязном приеме.

Луна спровоцировала соперницу на боковой удар, поднырнула под него и поднялась с мощным ответным ударом, который оглушил блондинку, после чего девушка пробила еще несколько сильных прямых ударов подряд, на этот раз без жалости.

Ада упала. Зал взорвался криками и аплодисментами. Редкое зрелище, действительно эксклюзив. Мало того, что настоящий, живой бой, так еще и женский, так еще и с нокаутом.

Секундант поливал девушку в красном водой. Она уже пришла в себя и только недовольно морщилась. Луна склонилась над соперницей: «Ты как?». Та пробурчала в ответ: «В порядке. Хороший удар. Ты крута».

Луна терпеливо дождалась, пока рефери торжественно поднимет ее руку вверх, а парящие над рингом дроны сделают финальную серию фото. Слегка поклонилась публике, изящно пролезла сквозь канаты, прихватила валявшуюся рядом тренировочную сумку и через несколько мгновений исчезла в туалетной комнате.

«Я не буду думать о том, что этот мужчина — чей-то муж и отец…»

Закрылась в кабинке. Двумя скупыми движениями скинула с себя одежду и запихнула в сумку. Оттуда же достала небесно-голубой китайский халат, расшитый красно-оранжевыми драконами, босоножки, черный парик и косметичку.

Пришлось изрядно потрудиться, чтобы запихнуть густой узел косичек под парик и с помощью трех длинных металлических спиц соорудить из искусственных волос высокую прическу. Но каждый жест был тщательно продуман, выверен, отрепетирован. Пара взмахов кисточкой — и вот уже ее бледное лицо стало совсем белым, большие, почти круглые глаза — раскосыми, с черными стрелками, а тонкие губы — алыми и пухлыми.

Сумка осталась на подоконнике, а Луна в новом облике вышла в зал.

— Эй, эй, девушка! Где наш хого, долго еще ждать? — один из подвыпивших гостей схватил и слегка потянул ее за рукав, пока она грациозно, изо всех сил стараясь не торопиться проплывала мимо столиков.

— Его уже несут вам, — Луна резко вырвала рукав, но тут же любезно растянула алые губы в улыбке, сложила ладони лодочкой и наклонила голову на манер местных официанток.

Гость что-то пробурчал ей вслед, но девушка уже спускалась на первый ярус, обратно к рингу. Там дрались следующие пары — боксеры-мужчины. VIP-гости наблюдали за зрелищем из отдельных кабинок, оборудованных в китайских каретах. Эти кареты, стилизованные под старину, слегка возвышались над остальными столиками и были обращены прямо к рингу. Внутри каждой кареты располагался столик на восьмерых и диванчики.

С обратной стороны карет оставался узкий, тускло освещенный проход вдоль стены. Посетители ресторана туда не заглядывали, он служил для технических нужд. В этот проход и скользнула Луна, выждав момент, когда на нее никто не смотрел — как раз в ту секунду зал взорвался криками, и все взгляды жадно устремились на ринг, где мощный темнокожий боец нокаутировал своего соперника.

Девушка отсчитала третью карету и встала в тени перед ее задней стенкой в виде деревянной решетки. Да, это он, его спина в синей клетчатой рубашке, его потная красная шея с татуировкой в виде гоночного дрона, его коротко стриженный черный затылок. Сидит, откинувшись на спинку дивана и прислонив голову к решетке.

«Хорошо, что не видно лица. Я не буду вспоминать о том, как он улыбался на видео».

На столе возвышался натертый до блеска китайский самовар хого. Налитый в него бульон источал густые клубы ароматного пара. Мужчины закидывали в бульон ломтики сырой говядины, спаржи и грибов, ждали, пока они сварятся и вылавливали уже приготовленные.

Вот его правая рука с палочками потянулась к самовару и выудила оттуда кусочек еды, а левый локоть оттопырился в сторону. Кажется, поднес стопку рисовой водки ко рту. На ринге что-то происходило, зал оживился. Его спутники забыли о хого и подались вперед, наблюдая за ходом боя и громко комментируя происходящее: «Давай, давай, обходи его справа, бей боковой! Ну же!!!». Разгоряченные мужчины громко хлопали ладонями по столу. Только он так спокойно сидит, развалившись на диване.

«Из-за этого человека полетит в тартарары весь наш план. Весь грандиозный проект магистра. Я не позволю ему».

Мгновение — и Луна вытащила длинную тонкую спицу из своей прически, подковырнула ее конец ноготком, извлекла оттуда едва видимую иголку, прицелилась через узкий квадратик деревянной решетки и ткнула ею мужчину точно в середину шеи, в центр нарисованного дрона.

Он дернулся было, вздрогнул, резво потер шею рукой и обернулся, но ничего не заметил и только плечами пожал. Луна в этот момент уже обходила кареты с другой стороны, стремительно направляясь к выходу. У нее есть еще десять минут, прежде чем здесь поднимется шум.

Дело сделано, и теперь ей предстояло бежать со всех ног.

Из виртуальной летописи

Всем миром теперь фактически правила транснациональная корпорация «Virtual Reality». Она поставляла на мировой рынок виртуальные пространства для работы, отдыха и развлечений, а также производила мозговые чипы-импланты, глазные фильтры и мощные компьютеры. Кроме того, корпорация выпускала многотысячные партии роботов, которые автоматизировали производство во всей Объединенной Европе и поставлялись в Америку. Основные точки производства располагались в Объединенной Азии, где рабочая сила в виде инженеров, операторов и робототехников стоила дешевле.

Члены совета директоров и крупные акционеры корпорации «Virtual Reality», владельцы гигантского монополизированного капитала, сосредоточили власть в своих руках: подчинили себе всю Европу и оказывали значительное влияние на международную политику. Видной фигурой в их рядах был Аликс Джонсон — один из отцов-основателей, владелец крупной доли компании и разработчик самой идеи и ключевых алгоритмов виртуального мира, системы игр с полным погружением и имитацией реальности. На протяжении десяти лет он скрывался от внимания общественности под чужим именем, однако в 2075 году снова заявил о себе и вернулся в совет акционеров.

Конечно, подобные игры в виртуальности существовали и ранее, задолго до разработок Аликса Джонсона, но именно ему в 2055 году удалось создать настолько правдоподобное и реалистичное моделирование реальной жизни в виртуальном пространстве, что грань между физическим миром и нарисованным практически стиралась. Он написал нейросеть нового типа, которая, в отличие от своих предшественниц, обучалась в тысячи раз быстрее. Потребовалось всего несколько лет, чтобы нейросеть накопила достаточно знаний и освоила гибкие алгоритмы, по которым виртуальные миры создавали сами себя, и очень скоро они вышли далеко за рамки тривиальных игр.

Больше не нужно было прорисовывать каждую деталь виртуального мира вручную; тысячи дизайнеров-проектировщиков остались без работы. Нейросеть делала все сама, она могла играючи моделировать миллионы различных вариантов: падающий с дерева лист, капли росы на траве, сидящий на цветке жучок, дуновение свежего ветра… И все эти варианты никогда не повторялись, потому что не были прописаны заранее, а создавались каждый раз с нуля, как импровизация — как и в самой жизни.

Теперь потребитель получил полное погружение в новый опыт. Погружение настолько глубокое, что каждый второй забывал, что находится в игре, и воспринимал ее как реальность. Прогулки по экзотическим странам, прыжки с парашютом в любой точке планеты, альпинизм, дайвинг — полная палитра ощущений без «побочных эффектов» в виде опасности, усталости, одышки и травм. Готовый набор эмоций и впечатлений, первоклассный развлекательный фаст-фуд.

Глава 2. Клуб живых

«Клуб живых — так мы называли нашу маленькую общину. Последний островок настоящих чувств, эмоций и впечатлений в мире, сошедшем с ума и погрязшем, словно в болоте, в виртуальной реальности и синтетических ощущениях.

Мы не поняли, когда и как именно это случилось, только из нашего окружения вдруг начали исчезать живые люди. То есть номинально они оставались живыми, но по сути были лишь биороботами с потухшими глазами, бледно-серыми лицами и отработанными до автоматизма движениями.

День за днем они добровольно отказывались от своей человеческой природы: выключали функцию зрения, не расставаясь с фильтрами на глаза; выключали слух, вставив в уши вечные наушники-импланты с бесконечной веселой музыкой; выключали все физические ощущения, заменяя их полуфабрикатами эмоций и развлечениями в виртуальных мирах и, наконец, пошли еще дальше — вставили себе мозговые импланты, чтобы не расставаться с миром иллюзий уже никогда.

Да, позднее нам тоже пришлось это сделать, но мы использовали и используем мозговые чипы только по назначению: для работы и быстрого доступа к информации, но не для того, чтобы заменить с их помощью реальную жизнь.

Постепенно они переставали испытывать и человеческие чувства, используя вместо них внешние атрибуты того, как «положено» реагировать на те или иные обстоятельства. Он подарил новое приложение для глазных фильтров? — хороший парень, с ним можно начать отношения. Она имеет высокий рейтинг в одном из миров «Virtual Reality»? — чудесная девушка, завидная партия!

Они заменяли спортивные тренировки электрической стимуляцией мышц в специальных салонах, заменяли отпуска недельными «турами» в виртуальные кабины, а живое человеческое общение — совместными просмотрами бесконечных видеороликов и играми в VR. Они даже алкоголь настоящий не пили — только его синтетический аналог, который дарит ощущение эйфории, но избавляет от побочных эффектов в виде похмелья и вялости. Сколько бы ты ни выпил такого алкоголя — пьянеешь не больше, чем от бокала вина, а значит, можно смело злоупотреблять этим и пить его бутылками.

Да, разумеется, человечество развивается в геометрической прогрессии, и технический прогресс — это хорошо. Но не тогда, когда он врывается в нашу жизнь и полностью замещает ее собой, поглощает все человеческие чувства и проявления.

Да, я знаю, что между тем моментом, когда человек начал делать каменные орудия и моментом изобретения колеса прошло в 600 раз больше времени, чем между изобретением колеса и первым полетом в космос.

Цивилизация стремительно движется вперед, чем дальше — тем быстрее, однако рано или поздно круг замкнется, и она начнет пожирать саму себя. И только мы можем этому противостоять!»

Кару оглушили крики и восхищенные, одобрительные возгласы: «Да, да, да!». Она скромно отошла и положила рукопись на ближайший столик, вернулась к микрофону в центре маленькой сцены и горячо поблагодарила своих единомышленников, членов «Клуба живых». Только что она зачитала новую главу из своей книги, которая станет частью истории и расскажет потомкам всю правду — правду о том, как всех жителей планеты охватила виртуальная лихорадка, но еще оставались среди них «живые» люди.

«Клуб живых» когда-то ютился в подвальчиках, бывших джазовых клубах и тесных кофейнях, а сейчас уже занимал просторные залы в разных городах по всей Европе. В последние годы популярность Клуба заметно возросла. Правда, многие люди присоединялись к ним не столько по убеждениям, сколько из любопытства. И действительно, одна только «штаб-квартира» Клуба представляла собой удивительно занимательное зрелище.

Это был оживший музей, волшебный ларчик с драгоценностями, который хранил в себе множество раритетных вещиц из прошлых веков. У каждой из них была своя длинная и загадочная история. Печатные и швейные машинки (механические!), книги (бумажные!), баскетбольные мячи, боксерские перчатки, шпаги и рапиры, лыжи и коньки, гитары и скрипки (настоящие, со струнами!) — словом все то, что современная цивилизация решительно отвергла за ненадобностью.

Многие молодые люди видели подобные предметы лишь в виртуальных играх. И любопытно все-таки было взглянуть на них вживую, потрогать их своими физическими, а не виртуальными руками.

Кара откинула со вспотевшего лба прядь ярко-синих волос и улыбнулась. Ее глаза с безупречно синими линзами сияли ярче самого космоса и всех далеких галактик. Кто-то тихо подошел к ней сзади и положил руку на плечо, девушка вздрогнула и растерянно обернулась:

— Пора, — шепнул ей мужчина с седыми висками на ухо.

— Уже иду, магистр, — тряхнув головой, ответила она.

Зал снова взорвался радостными возгласами и аплодисментами, на сей раз обращенными, по всей видимости, к этому мужчине, который лишь на секунду появился на сцене, сделал приветственный жест ладонью и тут же исчез вместе с девушкой.

***

Этот город, один из самых оживленных мегаполисов Объединенной Европы, за последние пятьдесят лет изменился до неузнаваемости. Старики до сих пор не могли привыкнуть к тому, что большая часть движения перенеслась с земли в воздух, и над головой то и дело пролетали дроны или аэромобили.

По улицам аэромобили ездили крайне редко, обычно они сразу же устремлялись в небо и встраивались в один из трех «летных коридоров», проложенных в воздухе на разной высоте при помощи цифровых проекций и световых знаков. Впрочем, водителей эти знаки уже не волновали, потому что водителей больше не было — их заменили компьютеры, все машины стали беспилотными. Компьютеры чутко реагировали буквально на все: на близость дронов и других беспилотников, на траекторию «летных коридоров», на прочерченные светом стоп-линии и другие сигналы. Процент аварий был сведен к нулю.

Парковались аэромобили на специальных площадках: либо на крышах небоскребов, либо на их широких балконах, либо на подвесных тротуарах. С тех пор, как появились аэромобили, весь город оказался поделен на разные высотные зоны. Блестящие дома из стекла поднимались ввысь до 100 этажей, и между каждыми десятью этажами располагались подвесные тротуары, которые опоясывали здание и были огорожены стеклянным забором высотой в полтора метра. Кроме парковок для аэромобилей там были организованы небольшие зоны отдыха со скамейками, клумбами, фонтанами и мини-кафе. Соединяли разные высотные зоны скоростные лифты.

Люди больше не входили в свои квартиры «изнутри» здания: через подъезды и общие лестничные клетки. Теперь они либо подлетали на беспилотнике прямо к окну, парковали его на подвесной площадке-«крыльце» с периллами, поднимали стекло при помощи пульта управления, вставали на свой подоконник, сходили с него по нескольким ступеням и оказывались сразу в гостиной. Либо прямо с улицы заходили в скоростные лифты, поднимались по внешней стороны дома до нужного яруса и опять же попадали в свое жилище через огромное панорамное окно.

Лишь в старинных кварталах, в ветхих домах с потертыми, потемневшими фасадами сохранились общедоступные подъезды на уровне земли. И жили там либо люди, страдающие от аэрофобии, либо малоимущие, либо старики, с тоской вспоминавшие об ушедших временах. Они предпочитали наземный транспорт: скоростные поезда и самые простые модели беспилотников. Также по земле, ставшей неожиданно свободной по сравнению с прошлой сотней лет, уверенно носились мотоциклисты. Асфальт плавился под их колесами, а солнце над головой то и дело заслоняли темные силуэты аэромобилей. Некоторые мотоциклы до сих пор имели ручное управление и пользовались огромным спросом среди членов «Клуба живых».

С высоты полета аэромобиля по верхнему «летному коридору» город представлялся похожим на огромный стеклянный муравейник, натертый до блеска, с его перепадами высот, «парящими» тротуарами и мостами, бесконечными арками, перекрытиями и уровнями.

Солнце отражалось в зеркальных стенах небоскребов и мигом разносилось по всем районам города. Иногда его заслоняли огромные цифровые баннеры, растянутые на все небо. Рекламные или новостные сообщения проявлялись на пять-десять минут и плавно растворялись в воздухе. Проходил час, и они снова появлялись, и снова исчезали, и каждый житель города всегда точно знал, в каком магазине и когда начнутся продажи новых игровых чипов, телефонов с синхронизацией с глазными фильтрами или домашних роботов-клинеров.

Зелени в городе было мало — миниатюрные зеленые скверы оставались лишь в центральных районах, где жили наиболее обеспеченные горожане. Зато почти на каждом доме был установлен огромный очиститель воздуха, который жадно втягивал в себя все вредные выхлопы и возвращал назад чистейшую смесь для дыхания: 21% кислорода, 78% азота и всего 0,03% углекислого газа. К тому же, с тех пор как город отказался от бензиновых и дизельных двигателей и перешел на электрический транспорт, воздух сам по себе стал чище.

— Кара, дорогая моя, что с тобой сегодня? — мужчина неопределенного возраста в пальто старинного кроя заботливо вглядывался в ярко-синие глаза девушки, сидевшей напротив него в кресле беспилотника.

— Все в порядке, магистр, — Кара смущенно отвела взгляд и принялась сосредоточенно разглядывать пролетающие мимо машины и сверкающие на солнце зеркала небоскребов, отполированные, как кристаллы.

— Ты сама не своя. Где твой звонкий смех?

— Да… настроение с утра испортилось. Мне опять прислали посылку.

— Что на этот раз? — нахмурился мужчина и потер седые виски. Его единственная складка на лбу стала глубже.

— Обугленная головешка. Кусок сожженного полена.

— Кара, — магистр чуть ослабил ремень безопасности, протянул руки и с нажимом положил ей на плечи, — обещаю тебе, я найду того, кто это делает. И мы с ним разберемся. А пока — не думай об этом.

— Спасибо, — прошептала девушка, — не знаю, что бы со мной стало, если бы не вы.

На мгновение беспилотник резко подбросило вверх, у пассажиров захватило дух. Через пару секунд он выровнялся.

— Опять дроны летают, как хотят, давно уже пора ограничить их движение по общим трассам, — не меняя тона голоса и выражения лица, пробормотал мужчина. — Что ж, перейдем к делу. Когда ты доберешься до Тувы, отправляйся в посольство Объединенной Азии. Там ты найдешь господина Суван-Хорлуу. Пригласи его на ужин. Под любым предлогом, например, создание азиатского филиала «Клуба живых». Он не откажет такой девушке, как ты. А дальше ты знаешь, что делать.

Кара кивнула, поглаживая свое новое кольцо с печаткой в виде кельтского креста. Там внутри была спрятана смертельная доза яда, который обещал быструю и безболезненную смерть.

— Прошу тебя, будь осторожна. Ты знаешь, как азиаты относятся к нам и к нашему Клубу. Но против твоей красоты и обаяния не устоит никто.

«Даже я», — мысленно прибавил он.

Из виртуальной летописи

Аликс Джонсон после возвращения в совет директоров корпорации в 2080 году создал «Клуб живых». Первоначально это была небольшая группа энтузиастов из Объединенной Европы, которые выступали против виртуальных технологий и пропагандировали получение эмоций и впечатлений, а также спорт, саморазвитие и путешествия в реальной жизни.

За 15 лет активной деятельности «Клуб живых» значительно увеличился в масштабах — в его состав уже входили десятки тысяч людей, он приобрел международный статус и влияние. Со стороны общества он вызывал любопытство как нечто экзотическое и аутентичное. Но большинство обывателей все же считали участников «Клуба живых» странными, неадекватными и заносчивыми снобами, которые ставят себя выше других и не хотят жить как «нормальные люди».

Аликс Джонсон из скромного и скрытного разработчика, который с восемнадцати и до тридцати восьми лет упорно скрывался от журналистов, вдруг стал публичной персоной и приобрел грандиозную популярность: как создатель VR нового типа, один из отцов-основателей корпорации, лицо Объединенной Европы и глава «Клуба живых». Он выступал как представитель власти на всех переговорах и конференциях вплоть до общемирового уровня; его глаза изучающе, серьезно и немного надменно взирали на людей со всех новостных каналов в интернете. Однако о его личности и образе жизни мало кому было известно: неудивительно, что фантазеры всех мастей активно создавали легенды о нем, одну неправдоподобнее другой.

Такая слава и популярность объяснялись не только властью и деньгами, но также и тем, что Аликс Джонсон оказался одновременно по обе стороны баррикад: фанаты VR любили его за то, что он когда-то создал бесконечное множество виртуальных миров, а противники виртуальности шли за ним, как за идейным вдохновителем, в «Клуб живых».

Более половины акционеров «Virtual Reality» поддерживали «Клуб» несмотря на то, что его идеи противоречили целям и ценностям корпорации. Аликс Джонсон и его ближайший соратник Элвис Стэнли действовали по убеждениям, остальные же видели в этом еще один перспективный источник прибыли в будущем и потому охотно инвестировали в его развитие в настоящем. В частности — в один беспрецедентный проект, над которым Аликс Джонсон работал днем и ночью все последние годы…

Глава 3. Презентация нового проекта

«Только бы убедить этого идиота в том, что проект перспективен, со временем окупится и принесет немалую прибыль. Тогда за ним подтянутся и все остальные», — думал Аликс Джонсон, входя в зал совета директоров.

Его коллега уже ожидал, потягивая энергетический лимонад. Он сидел в цепких объятиях антистресс-кресла и чуть ли не стонал, пока электрические импульсы, словно умелые ручки массажистки, колотили его по спине, мастерски воздействуя на мышцы, а сигналы из мозгового чипа дополнительно стимулировали нервные окончания.

— Аликс, вот и вы! Вы только посмотрите, красота какая, — указал он рукой на панорамное окно в пол, за которым кружила целая стайка дронов.

— Да уж. Красота, — усмехнулся Аликс. Он никак не мог вспомнить, в какой момент из города исчезли птицы. После массового распространения дронов? Или после ввода в эксплуатацию аэромобилей? Кажется, в детстве он еще видел стаи птиц, свободно летящих по небу, а потом их вытеснили эти железные вертушки.

Аликсу вдруг пришло на ум, что ведь это именно он когда-то обучил нейронную сеть созданию птиц в виртуальном мире. В памяти всплывали строчки кода. Он намеренно сделал так, чтобы в виртуальности не было этих мерзких голубей. Почему голуби мерзкие, он давно забыл, так как из реального мира они тоже бесследно исчезли.

— Ну что же вы молчите, я весь во внимании! Расскажите мне все подробно о вашем новом проекте. Действительно ли эта идея стоит наших инвестиций?

Хьюберт Дойли, председатель совета директоров корпорации VR и владелец солидного портфеля акций, пребывал в благодушном расположении духа и явно был настроен доброжелательно. Однако стоило ему услышать концепцию нового проекта, как он нахмурился и начал нервно цокать языком.

— Сейчас я все продемонстрирую, — торопливо проговорил Аликс, — активируйте наш корпоративный портал, войдите в третью комнату. Вот. Здесь все графики, перспективы роста, модели продаж, а вот, видите, расчет возврата инвестиций…

Аликс Джонсон стоял посреди кабинета, глядя в пустоту и активно размахивая руками — проводил экскурсию по своему проекту, смоделированному в виртуальности.

Но как только экскурсия закончилась, его коллега прервал соединение с «комнатой», деактивировал глазные фильтры и резво «вынырнул» обратно в реальный кабинет.

— Вы верно с ума сошли? «Клуб живых» — это одно дело, но этот ваш новый проект, это уже ни в какие рамки…

— Хьюберт, не делайте поспешных выводов о состоянии моего ума, — без тени улыбки сказал основатель корпорации, небрежно и нервно махнув кистью руки в его сторону.

— Прошу прощения, но это, насколько мне известно, образное выражение, которое не несет в себе никаких оскорбительных смыслов, — раздраженно пробормотал председатель совета директоров, — я имел в виду, что ваша идея… хм, несколько странная. Зачем нам еще один столь масштабный проект, который пропагандирует философию, прямо противоположную целям и ценностям корпорации?

— Дорогой мой, — вкрадчивым голосом начал Аликс, обходя председателя со спины, — мы поделим мир на две части. С «Клубом живых» мы уже начали это разделение. И это принесет нам деньги. Те, кто «за» VR, будут по-прежнему платить корпорации. Те, кто «против», будут приносить деньги в мой новый проект. А «Клуб живых» организация некоммерческая, и окупается она слабо.

— Но вы ведь думаете не о деньгах, — возразил Хьюберт, тщетно пытаясь обернуться. Перемещения Аликса за спиной его порядком нервировали, но шея болела и с трудом поворачивалась. — Они вас, похоже, никогда всерьез не заботили.

— А-а это уже мое дело, о чем я думаю, а о чем нет, — невозмутимо парировал бывший разработчик, — вы спрашивали меня о цифрах, и я вам эти цифры показал.

— Однако я по-прежнему не понимаю, как будет окупаться эта ваша затея. Если мы ее реализуем, конечно. Потребуются гигантские вложения.

— VIP-туризм, друг мой, как вам такое? И VIP-пакеты для обучения и проживания. Мы раскрутим этот проект, запустим туда пятьдесят тысяч участников — избранных добровольцев. А дальше он прогремит на всю Европу, Америку и Азию. С Европы, понятное дело, нам взять уже особо нечего, а вот в Америке деньги есть. Экзотика сейчас стоит дорого. Очень дорого. Даже если она не в виртуальности. Особенно — если она не в виртуальности.

Хьюберт задумчиво молчал, слегка разминая шею холеными скрюченными пальцами.

— Это будет центр мировой интеллектуальной элиты. Оплот знаний и искусства. Единственное место, где можно получить достойное образование. Где можно творить и развиваться без ограничений. И этот мир распахнет свои двери для избранных людей от двадцати до пятидесяти лет. Неужели вы сомневаетесь, что на участие в проекте будет спрос? Да он станет сенсацией! — Аликс говорил так горячо, что его глаза заблестели, совсем как в далекой молодости.

У его коллеги, казалось, постепенно разгорался интерес, хоть он и старался этого не показывать. Но слишком уж внимательно слушал.

— Когда у вас выпадет еще одна свободная минутка, я убедительно прошу вас — не поленитесь вернуться в третью комнату. И полистайте-таки бизнес-план, который составили лучшие из наших экономистов. Там все в деталях расписано.

Аликс спокойно улыбнулся и неторопливо вышел из кабинета, но, едва за ним закрылись двери, тут же прибавил шагу, на ходу активировал глазные фильтры и заглянул в ленту новостей.

«Громкое убийство в китайском ресторане! Убит азиатский чиновник Анжей Ван».

Мужчина с удовлетворением потер руки и тихо пробормотал: «Я в тебе не сомневался. А теперь — беги, девочка. Не дай им себя поймать». Он принялся листать ленту дальше, но про Суван-Хорлуу новостей пока не было.

Из виртуальной летописи

Установление корпоратократии и господства элит привело к сильному социальному расслоению общества. Деньги, ресурсы и возможности целиком сосредоточились в руках тех, кто так или иначе имел отношение к «Virtual Reality». Разработчики и продавцы программного софта для игр становились состоятельными людьми, члены корпорации — миллионерами, члены совета директоров — миллиардерами.

Все остальные, в условиях автоматизированного производства и виртуализации сферы услуг при помощи неоновых голографических «умных» проекций, выполняли самую простую и примитивную работу в качестве операторов, координаторов и тестировщиков. Они зарабатывали ровно столько, сколько необходимо было для заказов еды, обслуживания жилья и аэромобиля и выплат по кредитам.

При этом 90% кредитов бралось на оплату доступа к виртуальной реальности, годового абонемента на игры и недельных «отпускных туров» в кабинах, где проводилась комплексная стимуляция мышц электрическими разрядами, оздоровительные процедуры и общая витаминизация организма в то время, как клиент всем своим сознанием был погружен в реалистичные прогулки по экзотическим странам и дорогим виртуальным курортам. Количество же реальных курортов значительно сократилось; они действовали лишь для тех, кто был способен их оплатить.

Глава 4. Игра в прятки

Луна стояла на вокзале и смотрела то на огромные круглые часы, которые неумолимо двигали ход времени, то на скоростные поезда, которые играючи сжирали расстояния. К 2080 году глобализация дошла до того, что границы между государствами фактически стерлись и номинально исчезли. Поезда больше не пересекали контрольно-пропускные пункты. Космополитизм уверенно установил мировое господство, националисты вымерли как вид. Или, по крайней мере, благоразумно сделали вид, что вымерли, не в силах далее противостоять железной и безжалостной машине глобализации.

Все Европейские страны, Скандинавия и половина бывшей самой большой страны мира входили теперь в состав ОЕ — Объединенной Европы. От бывших «Франций» и «Италий» осталось одно только название — название, которое нещадно эксплуатировали в рекламе производители дорогого вина, электромобилей и модной одежды.

Весь Восток — начиная от Уральских гор, проходя через бывший Китай, Индию, Таиланд и заканчивая Индонезией — превратился в ОА — Объединенную Азию. А Канада, Соединенные Штаты, Мексика, Бразилия, Аргентина, Чили стали ВА — Великой Америкой, как они сами себя провозгласили.

Все оставшиеся государства на территории Африки и Южной Америки, Австралия и некоторые затерянные в океанах острова никакой роли на политической арене мира больше не играли и условно относились к «теневым» странам.

То место, где Луна находилась сейчас, когда-то именовалось Польшей. Поезд ОЕ, который она ожидала, должен был домчать ее со скоростью 637 километров в час до самой высокой горы Объединенной Европы — Эльбруса. Дорога займет всего лишь четыре часа. Вот только надо дождаться своего компаньона. Луна была категорически не рада тому факту, что путешествие и «игру в прятки» придется разделить с кем-то еще. Но это личная просьба самого магистра. Он волновался за девушку и не хотел, чтобы она оставалась в одиночестве. И потому отправил к ней одного из мужчин из своего тайного отряда, с которым Луна даже не была знакома.

«Игра в прятки» — так называли они неопределенный период времени, в который Луна будет вынуждена скрываться после убийства. Убит один из видных чиновников — один из самых ярых противников «Клуба живых», который пытался заморозить проект магистра в Туве и всячески препятствовал их все более активной деятельности.

Без сомнения, подозрения падут на «Клуб живых». Но никто не сможет ничего доказать — если уничтожить все улики и спрятать главное действующее лицо. Улики уже уничтожены. А спрятать Луну решено было в горах, под видом участника туристической группы «Клуба».

Луна стояла, нырнув руками в широкие карманы пальто в безуспешных попытках согреться. С неба лилась вода. И хотя эту воду от головы Луны отделяли десять сантиметров прозрачного стекла, из которого был сделан потолок вокзала, все равно здесь было холодно и промозгло. Конечно, можно подождать не в холле, а в комфортном зале ожидания с массажными креслами и вейтерами, развозящими кофе для посетителей на своих светодиодных спинах, однако там слишком опасно. Слишком много глаз, как человеческих, так и электронных.

Будто в подтверждение ее мыслей над головой неожиданно зажужжал дрон. Его серебристые крылья с угрожающим, едва слышным свистом разрезали воздух. На какую-то долю секунды он опустился на уровень ее лица, замер, моргнул красным светом и скрылся за углом прежде, чем Луна успела подумать о том, что неплохо было бы быстро отвернуться и сделать вид, что сморкаешься. Поздно. Теперь ее лицо зафиксировано на вокзале. Раз дежурный полицейский дрон сканирует всех пассажиров, значит, дела плохи. Об убийстве чиновника уже раструбили на всю ОЕ, и все полицейские в курсе, хотя прошло каких-то два часа.

Впрочем, ее все равно не распознают. Луна успела поставить поверх своих глазных фильтров новые, не «засвеченные» ни в одной базе. Секретная разработка корпорации, которую доверил ей магистр. Ее невозможно идентифицировать, сколько бы раз дрон ни просканировал ее сетчатки своим кроваво-красным лучом. Хорошо, что сканирование лиц целиком отменили десять лет назад, с повсеместным распространением глазных фильтров и их обязательной регистрацией в единой базе.

Кроме того, девушка на всякий случай использовала и более старый, классический способ маскировки — надела новый парик, и теперь бордовые локоны скрывали под собой ее темные тугие косички.

Луна безумно хотела спать. Сейчас — два часа ночи, а последний раз она ложилась в постель ровно сутки назад, и то всего на несколько часов. Примерно столько же времени она не ела ничего, кроме энергетических гелей. Тело после соревнований все больше слабело и настойчиво требовало отдыха. Голова гудела от пропущенных ударов, особенно от удара по затылку. Девушка держалась только благодаря силе воли и синтетическому энергетику, который вбрасывал в кровь щедрые дозы адреналина, кислорода, глюкозы, лептина и кортизола.

Единственная мысль, которая осталась в сознании: «Я убила его. Убила. Убила». Перед глазами без конца мелькали кадры из его личного видеоархива, который Луна внимательно изучила во время подготовки к убийству. Улыбка его маленькой дочери. Улыбка жены. Семейная идиллия. Что с ними сейчас? Они уже знают…? Конечно, знают. Они больше не улыбаются.

Борясь с собой и со сном, Луна начала изучать огромное табло с расписанием поездов. Пассажиры редко поднимали на него глаза — зачем, если можно просто сделать несколько жестов и сразу получить всю информацию о своем рейсе на экране глазных фильтров. Но табло исправно показывало номера, платформы, время подачи поездов и их маршруты. Гигантская сеть, словно паутина, охватывала всю Объединенную Европу и частично — Азию.

Мимо туда-сюда сновали улыбающиеся люди. Их улыбки были одинаковыми: ровными, совершенно спокойными и безэмоциональными, будто натянутыми на лица. Даже глазные редакторы реальности не нужны — все вокруг и так чинные, красивые и улыбающиеся, точно глянцевые картинки. На секунду Луна ощутила жгучую зависть. Как было бы здорово жить обычной жизнью: ни о чем не волноваться, ничем не терзаться, а просто ехать куда-то по своим делам и вот так беззаботно улыбаться… А если вдруг станет грустно, всегда можно войти в VR, выбрать соответствующую программу и простимулировать тот участок мозга, который отвечает за выработку «гормонов счастья» — и готово. Но вот уже семь лет минуло с тех пор, как Луна последний раз использовала VR ради развлечения. Все эти годы она подключалась к нему исключительно по делу, для работы и самообучения.

— Номер 813… Ага! Все правильно. Вот и ты. Рад познакомиться! — высокий и крупный мужчина неопределенного возраста, таким с одинаковым успехом можно дать и тридцать, и сорок пять лет, с радостной улыбкой пожал ей руку. Его ладонь была настолько ледяной, что, когда он сомкнул ее вокруг пальцев Луны, девушка вздрогнула.

Одет он был просто, даже слишком просто, и этим заметно выделялся из пестрой толпы в ярких блестящих нарядах: серые армейские брюки, берцы, коричневая рубаха и черная куртка со множеством карманов. И улыбка его была совсем другой, не такой, как у проходящих мимо людей: живой, открытой, искренней.

Девушка скользнула взглядом по своему браслету. Да, это он. Совсем рядом с ней на карте мигает синий маячок — номер 536. Тревис. Если только… если только он не убил настоящего Тревиса и не забрал у него браслет. На котором есть секретный доступ к ее геолокатору. Да нет, вряд ли. Фантазия разыгралась на фоне стресса и недосыпа. Магистр всегда все контролирует.

И все-таки Луна спросила:

— Магистр не просил тебя назвать мне какие-то данные? Ну, чтобы я могла проверить, что ты — действительно Тревис?

Мужчина весело сверкнул карими глазами, провел рукой по своим блестящим темным волосам и улыбнулся:

— Ну ты посмотри в это честное лицо. Разве оно может лгать?

— Я сейчас не настроена шутить, и я полагаю ты в курсе, почему.

— Понимаю. Ладно, прости. На самом деле нет, магистр не называл мне никакого пароля. Но я знаю, как тебя успокоить.

Тревис наклонился к уху девушки, для совершения этого маневра ему пришлось согнуться почти в полтора раза, аккуратно положил руку ей на плечо и прошептал:

— Я знаю страшную тайну: магистр всегда завтракает морской капустой. И об этом не может знать никто, кроме самых приближенных к нему людей.

Глупость, казалось бы, но Луна и вправду успокоилась. Такие интимные подробности магистр предпочитал скрывать. И завтракал всегда в полном одиночестве, не считая особых случаев. За все семь лет знакомства с ним девушка попадала на такие «особые случаи», когда ей приходилось отрывать магистра от завтрака, три раза. И Тревис, стало быть, тоже удостаивался этой «чести».

— Давай помогу, — Тревис подхватил внушительных размеров рюкзак девушки.

— Не надо, я сама, — Луна вырвала свои вещи из его рук и слегка покачнулась под их тяжестью.

***

— Ты молодец. Прекрасно справилась с заданием. Магистр отзывался о тебе с большим уважением. И ты этого заслуживаешь.

Скорости в этом поезде не чувствовалось. Он летел сквозь пространство и время. Луна с Тревисом сидели в мягких креслах в форме яйца, пили чай и смотрели в окно, то есть на сенсорный экран, который отображал местные красоты на каждом участке пути вперемешку с рекламой. Только что транслировалось видео с местными полузаброшенными деревеньками — и вот уже две девушки в вечерних платьях радостно призывают купить новое приложение для глазных фильтров.

«Я всегда расстраивалась, когда общалась со своей бабушкой — так много у нее морщин! И даже начала бояться старости и смерти… Но с новым приложением бабуля преобразилась! Теперь я вижу ее молодой и красивой, почти как я сейчас», — кокетливо заявила одна из девушек. Тут же подключилась ее подруга, широко улыбаясь: «А я установила это приложение своему мужу! Теперь я не волнуюсь, что по утрам выгляжу сонной и растрепанной — он сразу видит меня с макияжем и шикарной прической!».

«Хорошо, что здесь нет Кары. Непременно напомнила бы, что раньше в поездах были обычные, настоящие окна из стекла», — подумала Луна, и уголки ее губ тронула легкая полуулыбка. Тревис воспринял эту улыбку на свой счет.

— Не смущайся. Я тебе сейчас не просто так комплименты делаю, я правду говорю.

— Знаешь, я предпочла бы поспать, — Луна прижалась лопатками к спинке кресла, и оно начало постепенно откидываться назад и повторять анатомические контуры ее тела.

— Настоящие бойцы не знают усталости! Разве ты не хочешь поделиться со мной впечатлениями? Как все прошло?

— Ты знаешь итог.

— Да, но а как же детали, эмоции? Давай, расскажи, когда рассказываешь, ты заодно заново проживаешь ситуацию и анализируешь ее. Знаешь, так часто можно сделать очень ценные для себя выводы. Один великий восточный мастер боевых искусств как-то изрек: «Правду говорят двое: тот, кто рассказывает, и тот, кто слушает». Ты действовала, как настоящий герой, ты выполнила свою миссию и…

— Тревис, я убила человека.

— И что же? Я тоже убивал. Случалось. И не раз.

Луна с сомнением посмотрела на его открытую, самоуверенную улыбку.

«И так спокойно об этом говоришь?» — хотелось крикнуть ему в лицо. Но она отвела взгляд и промолчала.

— Ну а что? Разве великая цель не может оправдать убийство? — как-то странно, насмешливо произнес Тревис.

Девушка с удивлением на него взглянула, но снова ничего не ответила, только наспех пробормотала: «Разбуди через три часа», коснулась сенсора, и крышка «яйца» начала закрываться, погружая ее в блаженную темноту и тишину.

Из виртуальной летописи

У всех жителей Европы и Америки, кроме беднейших слоев населения, были и глазные фильтры, и имплантированные прямо в мозг мощные чипы. Они практически перестали смотреть в экраны компьютеров и планшетов. Теперь, чтобы получить доступ к файлам, требовалось просто поднять указательный палец правой руки на уровень глаз и активировать глазной фильтр двойным нажатием на воздух.

Глазной фильтр улавливал это движение и соединялся с домашним или рабочим компьютером или с виртуальным сервером, на котором хранились данные. Сам по себе фильтр отдаленно напоминал контактные линзы, только был гораздо тоньше. На нем размещались приемник, передатчик, микропроцессор и экран, который мог увеличиваться в размерах и становиться полупрозрачным. По умолчанию этот экран оставался выключенным. И для его активации требовался сигнал от чипа с «пультом управления», который имплантировался в подушечки пальцев.

А дальше можно было сколько угодно прокручивать воображаемый экран, зависший перед вами в воздухе, выбирать нужные программы и получать доступ к тем или иным материалам. Конечно, если этот доступ вам предоставлен и если вы оплатили абонемент на посещение виртуальных пространств. Кроме того, это давало возможность легко отвечать на видеозвонки с браслетов, наблюдая собеседника прямо перед собой, крупным планом.

Глазные фильтры служили идентификатором личности каждого человека, его цифровым паспортом, который невозможно было сменить или подделать никому, кроме членов корпорации и приближенных к ним лиц.

Также для игр, путешествий и встреч в VR использовалась лицензионная виртуальная проекция каждого человека, его цифровая копия — то, каким видели его другие гости виртуальности. Такая проекция создавалась после детального сканирования внешности, мимики и тембра голоса. Впоследствии можно было менять только незначительные детали: прическу, цвет волос, одежду. Проекция привязывалась цифровому паспорту, и лишь самые отчаянные хакеры тайком создавали и продавали нелегальные, незарегистрированные проекции, «надев» которые можно было анонимно гулять по любым виртуальным пространствам и мирам.

При помощи мозговых чипов и глазных фильтров люди могли погружаться в виртуальные миры из любого места, где бы они ни находились. Конечно, строго рекомендовалось делать это только в специально отведенных местах — закрывающихся капсулах дома, в офисе или в салоне виртуальных путешествий, которые ограничивают движения тела и защищают от внешних угроз, однако соблюдали это правило далеко не все. Неосторожное и слишком частое использование VR приводило к тому, что человек терял связь с реальностью; участилось количество прыжков из окна.

Итак, любой желающий предварительно оплачивал абонемент, получал доступ к VR, подключался к беспроводной сети и активировал мозговой чип, через интерфейс на экране глазных фильтров выбирал программу, будь то прыжок с парашютом, тур к морю или деловая встреча с партнерами с другого континента. Закрывал глаза, закрывался в капсуле в темноте и тишине. И — погружался всем своим сознанием в виртуальный мир. Мир развлечений, мир путешествий, мир бизнеса.

Глава 5. Магазин

— Приехали, Луна! — Тревис бесцеремонно приподнял крышку ее кресла, и яркий свет в вагоне ослепил девушку, с трудом открывшую глаза.

Она встала так стремительно, что у нее закружилась голова, надела свои ботинки, схватила тяжелый рюкзак и, даже не взглянув на своего сопровождающего, вышла из поезда. Он поспешил за ней.

День выдался солнечный и по-летнему теплый, хотя осень уже решительно вступала в свои права и выходила на линию старта, готовясь к длительному и изнуряющему марафону дождей и увядания.

На платформе Луна растерянно огляделась по сторонам. Вокруг не было ничего из того, к чему так привык любой житель мегаполиса: ни мерного жужжания дронов, ни теней от пролетающих в небе беспилотников, ни сияния неоновых огней, ни голографических проекций и баннеров. Просто тихая, удивительно тихая платформа, маленькое, полузаброшенное здание вокзала и луга вокруг, а где-то далеко, на горизонте — темные силуэты величественных гор.

— Ну какая же красота! — услышала она бодрый голос своего нового знакомого. Он потянулся и принялся делать круговые махи руками, любуясь на абсолютно безлюдную местность. — Смотри, кроме нас никто не сошел на этой станции.

— Здесь вообще есть жизнь? — спросила девушка. — Или все это время мы проведем в поле?

— А почему бы и не в поле! Поставим палатку, разведем костер и будем лежать на траве, любуясь на звезды. Знаешь, как ярко они здесь светят? В городе ты никогда такого не увидишь. Ладно, идем, — он закинул на спину свой рюкзак и направился к ветхому зданию вокзала.

Луна спешить за ним не стала; она спокойно уселась на платформу, стянула с головы бордовый парик и запихнула его в рюкзак. Этот рюкзак ее порядком раздражал: она предпочитала путешествовать налегке, ей достаточно было пары футболок, сменного белья, зубной щетки и расчески. Однако по легенде она была туристкой, а значит, должна была непременно тащить с собой целый багаж одежды. Пытаясь хоть чем-то забить рюкзак, она наспех покидала в него несколько курток, запасные ботинки и пять толстых бумажных книг из библиотеки «Клуба», и теперь злилась и на себя, и на эту поклажу.

Когда Тревис, наконец, оглянулся, он заметил, что его спутница все еще сидит на платформе. Она открыла бутылку воды и умывалась, брызгая водой на лицо и волосы. Он остановился и уселся на лавочку, дожидаясь, когда она закончит и догонит его.

— Какие у тебя милые косички, — с улыбкой заметил он.

Луна лишь хмуро посмотрела на него и промолчала.

Следуя заранее продуманному плану, они направлялись в деревню у подножия Эльбруса. Добраться туда можно было только по земле, на старинном скрипящем микроавтобусе с ручным управлением. Беспилотников здесь не было. Водитель, пожилой мужчина с густыми черными усами и ярким южным акцентом, без конца шутил и рассказывал какие-то байки. Тревис с интересом расспрашивал его про местные порядки, про жизнь, про работу. Луна не вслушивалась в разговор. Она то и дело вздрагивала и инстинктивно хваталась руками за спинку переднего кресла, когда водитель делал резкие повороты на узкой горной дороге, и с опаской смотрела в пропасть, которая открывалась то с одной, то с другой стороны. Несколько раз микроавтобус внезапно тормозил, водитель громко ругался и сигналил: на дорогу выходили ослы, прямо перед ними пикировал орел, падали камни с угрожающе нависших сверху гор… Луне казалось, что она находится в виртуальной реальности, насколько необычным и непривычным было все происходящее.

Спустя час микроавтобус остановился у огромного магазина, больше похожего на склад.

— Луна, — сквозь сон различила она голос Тревиса и с удивлением отметила, что задремала. — Выходим. Это последний крупный магазин перед деревней. Надо закупиться едой.

— В деревне не работает доставка? — удивилась Луна, протирая глаза и вылезая из микроавтобуса.

— Ну разумеется, нет.

В городе магазинов почти не было. Люди просто подключались к VR, выбирали необходимые товары, оплачивали их и дожидались курьерских дронов. В физические магазины ходили только представители беднейших слоев населения, те, у кого не было денег на доступ к VR и доставку.

Луна вошла в магазин и поморщилась. Он был обустроен в полутемном ангаре с обшарпанными стенами. Здесь очень сильно воняло рыбой и затхлостью, в воздухе висела пыль, а подошвы ботинок прилипали к полу, сплошь покрытому пятнами. Прилавков и стеклянных стендов не наблюдалось, коробки с товарами размещались прямо на полу. На деревянных паллетах громоздились грязные ящики с замороженной рыбой и колбасами, которые были свалены сверху без всякой упаковки. На полках грудами лежали пачки макарон, химических специй и дешевых полуфабрикатов.

Тревис невозмутимо обходил прилавки и бросал в тележку пачки печенья, растворимых супов, кофе и чая, мыла и зубной пасты.

— Хозяйка домика, где мы будем жить, обещала нас кормить. Но все-таки лучше сделать запасы, — пояснил он.

— Я бы не стала есть ничего отсюда, — Луна брезгливо покосилась на покупателей в потертой одежде, которые увлеченно копались в ящике с немытыми овощами.

— Ну не ешь, — хмыкнул Тревис. — Не думал, что ты такая изнеженная.

— Просто это магазин самых дешевых продуктов. Я в такие не хожу.

— Привыкла кушать шедевры молекулярной кухни? Понимаю, — снисходительно посмотрел на нее мужчина. — А заходить в такие магазины считаешь ниже своего достоинства?

— Вовсе нет! — запротестовала Луна.

— Да ладно тебе. Я вижу, с каким презрением ты смотришь на покупателей, — тихо сказал Тревис. — Считаешь, что они сами выбрали себе такую жизнь?

В соседнем ряду громко заплакал ребенок, требуя купить ему шоколадку. Мать принялась его утешать. Отец, мужчина средних лет с помятым лицом, махнул рукой и направился к полкам с алкоголем.

— Раз они живут в такой глуши и ходят в такие магазины — то да, это их выбор. В жизни полно возможностей, просто не все хотят ими пользоваться.

Тревис будто ждал такого ответа. Он с готовностью кивнул, через силу улыбнулся и продолжил делать покупки. Откопал среди полусгнивших фруктов несколько крепких зеленых яблок, взял пару канистр воды и направился к кассам, быстро просканировал все товары и погрузил их в микроавтобус. Луна не взяла себе ничего.

— Это вам, — протянул Тревис несколько пачек конфет водителю. — Угостите внуков вечером.

Тот запротестовал было, но конфеты все-таки взял.

— Хочешь яблочко? — повернулся Тревис к девушке. — Я помыл его.

— Нет, спасибо.

— Как хочешь, — пожал плечами мужчина и захрустел яблоком.

Глава 6. Бокал шампанского

— Ну конечно, — беззлобно ворчала Кара, — как какое-то веселье, подраться с кем-нибудь — так Луну посылают. А как соблазнить очередного мужика — так это ко мне!

Девушка вертелась перед зеркалом и с удовольствием рассматривала свою грудь, которая благодаря корсету платья визуально перескочила со второго на третий размер. И главное, своя, натуральная, без всяких там имплантов, внутрителесных гелей и уколов.

Голубое платье обтягивало ее стройную фигуру, синие волосы были собраны в высокую прическу, и только один закрученный локон игриво спадал на лицо.

— Ну просто леди, — улыбнулась молодая женщина своему отражению. Ей уже тридцать, а выглядит она все так же молодо и свежо, и может быть даже лучше, чем десяток лет назад.

Господин Суван-Хорлуу пригласил ее на ужин, точнее, она добилась от него приглашения. Все складывалось как нельзя лучше. Это было легко, даже слишком. Достаточно было обворожительно улыбнуться и представиться членом совета «Клуба живых». А все, что она говорила дальше, этот азиат как будто уже не слушал.

— Главное, не заиграться, как в прошлый раз. Нельзя тянуть время, — тихо прошептала Кара.

В предыдущий раз, когда магистр поручил ей втереться в доверие и выведать важные данные у одного чиновника, все прошло просто ужасно. Информацию-то она получила, но уже в его спальне. Чиновник был настроен решительно, отступать было некуда. И, кажется, он что-то заподозрил. Поэтому, чтобы сбежать оттуда до того, как он начнет к ней приставать, ей пришлось запереться в ванной комнате, сделать вид, что она принимает душ, взломать пароль окна, открыть его и вылезти в ночь. Балансируя на карнизе на высоте сто двадцать пятого этажа, девушка добралась до парковочной площадки и благополучно поймала аэротакси, но еще неделю после этого ее руки дрожали при одном воспоминании о той ночи. Она боялась высоты, и только отточенный за долгие годы навык самоконтроля позволял ей переступать через свой страх и сохранять холодный рассудок, не обращая внимания на потные ладони и справляясь с головокружением.

Суван-Хорлуу был крайне любезен на протяжении всего ужина, но дистанцию держал упрямо и даже не пытался приставать к Каре. Он заказал огромное блюдо рыбы, на котором были разложены все обитатели морей и океанов, точнее рыбных хозяйств — от крупных осетров до мелкой, случайно угодившей в эту компанию рыбешки. И увлеченно их поедал, смачно хлюпая губами. Девушке пришлось все делать самой. Она терпеть этого не могла, но справлялась виртуозно. Стул поближе, наклон головы, взмах ресниц, аромат духов, ненароком рассыпавшиеся по плечам волосы, случайное касание, неслучайное касание, шампанское, еще шампанское — и не синтетическое, а настоящее, из тех, что скоро ударяет в голову. И вот прошло каких-то три часа, а Кара уже сократила дистанцию до минимума.

Азиат опьянел и наконец расслабился: шампанское в сочетании с дерзким магнетизмом синеволосой девушки действовали потрясающе. Он усадил красавицу к себе на колени, исступленно провел рукой по ее спине и прошептал на ухо, что, если она осчастливит его своим вниманием и расположением, он сделает для «Клуба живых» все, что угодно.

— Так уж и все, что угодно? — игриво прошептала Кара ему на ухо. У азиата изо рта воняло сырой рыбой, но девушка старалась об этом не думать и вскоре действительно перестала замечать. Она впала в некий транс, когда все происходящее кажется тебе игрой или сном наяву. Будто это происходит не с тобой. Поэтому ни его влажные ладони, ни неприятный запах не доставляли ей особого дискомфорта. Она словно приподнялась над своим телом и наблюдала за происходящим со стороны. И действовала безупречно, как актриса, играющая роль.

Суван-Хорлуу вдруг засунул свой липкий и влажный язык, похожий на морского угря, ей в ухо. И Кара упала обратно в свое тело. Внутри все сжалось от отвращения. В голове замелькали шальные мысли.

«А что, если убить его прямо здесь? Вот этим самым ножом?»

— Так уж и все, господин Суван-Хорлуу? — повторила она свой вопрос.

— Я говорю все, сладкая, значит — все! Все, что тебе угодно. И будь попроще. Зови меня Сэн. Знаешь, я страстно хочу познакомиться с тобой поближе.

«Нет. Слишком опасно. Едва ли удастся сбежать. Ее запрячут в азиатскую тюрьму, и даже магистр здесь не поможет».

— А не боитесь слишком близкого знакомства, Сэн? — девушка вызывающе улыбнулась и обвела пальцем его губы.

— Не боюсь. Доказать тебе это, зайчонок?

«Я вытерплю все его мерзкие поцелуи, если придется. Пусть порадуется перед смертью».

Азиат жадно присосался к ее губам. Пахнуло рыбой и водорослями. Каре показалось, что она живьем проглотила щуку.

«Я вытерплю, а он умрет. Ради идеального мира. Ради будущего».

***

— Сладкий, иди сюда! — томно пропела Кара и протянула выходящему из душа Сэну бокал шампанского. Девушка уже успела освежиться, и теперь сидела на широкой круглой кровати номера «люкс», кутаясь в халат.

Он так внимательно посмотрел на нее, потом сел рядом и принял бокал из ее рук. Протянул свои длинные пальцы к поясу ее халата и дернул. Пояс не поддался: Кара предусмотрительно завязала его на морской узел. Этот навык ей уже не раз пригождался.

Суван-Хорлуу дернул еще раз, уже более резко. Безрезультатно. Девушка торопливо, натянуто рассмеялась и игриво отодвинулась от него. Азиат усмехнулся и придвинулся поближе. Казалось, он вмиг протрезвел. Бокал он по-прежнему сжимал в руке.

Кара излишне напряженно, как ей казалось, вглядывалась в пузырьки шампанского. Она вдруг поймала себя на том, что вся замерла и даже дыхание затаила. Пытаясь расслабиться, она тряхнула синими кудрями и снова звонко рассмеялась, на этот раз уже более непринужденно.

— Давай, детка, — мужчина вдруг поднес свой бокал к ее губам, — ты первая. Хочу тебя немного расслабить.

Кара невозмутимо улыбнулась, чуть подалась назад, протянула руку и взяла со столика второй бокал. Приподняла его, кокетливо сверкнула глазками и пригубила.

— Нет, красавица. Я хочу, чтобы ты выпила из моего бокала.

Азиат слегка улыбнулся уголками губ. И тут внутри Кары все оборвалось. Он понял. Он знает. Или увидел, как она подсыпала яд. Или выяснил, кто она и зачем здесь на самом деле.

Господин Сэн буквально сверлил ее взглядом. Кара молчала. Она скользнула взглядом по комнате, но не приметила ничего, что можно было бы применить как оружие.

Вдруг азиат ударил ее наотмашь. Это было так неожиданно, что девушка выронила свой бокал и повалилась на кровать. Шампанское разлилось по ее стройным ногам.

— Ты видно принимаешь меня за идиота.

Он забрался на кровать и навис над ней, схватил ее тонкое запястье, поднял к лицу, нащупал кольцо с печаткой и провел им по ее губам.

— Давай, сделаем то, что ты мне весь вечер недвусмысленно обещала, — зло прошептал он, — а потом ты все-таки выпьешь это шампанское. Или я заставляю тебя его выпить.

Он сжал ее руки и зафиксировал их над головой.

— Мы знаем все о ваших грязных делах. Вы уже выжали все соки из Европы, а Азию мы прогибать под ваши интересы не позволим!

— О чем ты говоришь? — воскликнула Кара. По ее щекам катились соленые капельки, а синие глаза выглядели такими чистыми и невинными.

— Вы считаете азиатов людьми второго сорта! Дешевая рабочая сила — вот кто мы для вас! Ваши заводы стоят на наших землях, а наши люди обогащают европейских бездельников своим трудом! Но вам и этого мало — теперь вы разинули рот на наши земли в Туве. Мы не позволим сделать их еще одним источником наживы для вас!!!

— Так это же не мы… — пролепетала девушка, — это корпорация…

Господин Сэн громко рассмеялся.

— Дурочку включила? Думаешь, я не знаю, что основатель корпорации и глава вашего клуба — одно лицо?!

— Я ни в чем не виновата! Понимаешь, меня заставили… — сквозь слезы причитала Кара, — давай я все исправлю, я искуплю свою вину.

— Ты ни в чем не виновата?! Ты собиралась меня отравить!!! — лицо мужчины исказилось злостью, он схватил ее за горло и сжал так, что Кара захрипела и начала задыхаться; в ее глазах потемнело.

Наконец он ее отпустил. Девушка тяжело задышала; на ее шее краснел след от его пальцев. Она беззвучно плакала, с мольбой глядя на него из-под пушистых ресниц.

— Я все исправлю, я сделаю все, что ты захочешь, — тихим шепотом лепетала она, и слезинки на ее линзах сверкали, как миниатюрные бриллианты. Растрепанная, с алым румянцем на бледных щеках и изящными синими локонами, прилипшими к вспотевшему лбу, закутанная в белоснежный халат, девушка походила на прекрасного невинного ангела, который спустился с небес и которому только что обрубили крылья.

Азиат снисходительно усмехнулся и откинулся на подушки.

— Хорошо. Доставь мне удовольствие, маленькая шлюшка. Тогда, возможно, ты проживешь чуть дольше.

Кара покорно склонила голову, встала на колени и потянулась к поясу его халата. В следующую секунду комнату прорезал крик боли, а пояс плотной петлей сомкнулся на шее голого, скрючившегося на кровати азиата.

Он яростно сопротивлялся, но пояс пережимал сонную артерию, а острое колено Кары давило в пах. Когда девушка отпустила его через минуту, он был еще жив и пытался дышать. Она быстро схватила бокал с шампанским и влила ему в губы. Еще минуту мужчину сотрясали страшные судороги, затем он успокоился и затих. Белки глаз стали неестественно яркими, а зрачки закатились вверх и наблюдали за его прекрасной синеволосой убийцей.

— Надеюсь, я доставила тебе удовольствие, ублюдок, — выкрикнула Кара и ткнула мертвое тело ногой.

Мотнула головой, сделала глубокий вдох и шумный выдох, на секунду прикрыла глаза. Спокойно скинула халат и надела платье, убрала прилипшие к вспотевшему лбу волосы, швырнула бокал с остатками яда на пол. Достала из сумочки тональный крем и быстро замаскировала след от удара по щеке и синяки на шее.

Вызвала аэротакси. Сейчас три ночи, а значит, у нее есть еще несколько часов, чтобы покинуть территорию Объединенной Азии и добраться до своей тайной квартиры в Европе, где она будет в безопасности.

Обыскала господина Сэна, обшарила все карманы и потайные отделения его пиджака и дипломата, забрала несколько карточек, флеш-накопителей и чипов. Ткнула пальцем в его мертвые, стеклянные глаза, сняла с него глазные фильтры и спрятала в свой футляр. Конечно, вряд ли он хранит в них информацию, видеозаписи встреч и звонков, но вдруг.

Бросила быстрый взгляд в зеркало, торопливо расчесалась, убрала волосы в хвост. Еще раз огляделась, схватила одеяло и набросила на труп. Сделала глоток воды.

А потом вдруг упала в кресло и разрыдалась, на этот раз по-настоящему.

***

Магистр с невероятной щепетильностью подходил к отбору людей для своего тайного отряда. К каждому потенциальному кандидату он предъявлял четыре требования.

Первое: это должен быть человек, который однажды уже перешел черту и которому нечего терять. Именно к таким людям приглядывался магистр прежде, чем предложить им работать на него.

Второе: этот человек должен ненавидеть или как минимум презирать современное общество и разделять философию «Клуба живых».

Третье: этот человек должен быть всем ему обязан. Потому магистр охотно протягивал руку помощи всем, кого в перспективе считал полезным для себя.

Четвертое: член его отряда не должен выглядеть как секретный агент или герой боевика. В отряде были и мужчины, но двое самых приближенных к магистру агентов были красивыми, безобидными с виду девушками.

Что касается Кары, магистр более всего ценил ее актерский талант. Она играючи втиралась в доверие к какому угодно мужчине и дальше легко делала все, что хотела, точнее все, что было ему нужно: добывала информацию, получала важные данные, манипулировала и даже убивала.

Из виртуальной летописи

Объединенная Азия хоть и была высокотехнологичным государством, производящим десятки тысяч роботов, нанороботов, беспилотников и компьютеров, все же виртуализация затронула ее куда меньше, чем Объединенную Европу и Великую Америку. В Азии все еще оставались живые люди-учителя, люди-врачи, музыканты и певцы, в то время как во всем остальном мире их давно заменили голографические проекции на основе нейросетей.

Среди жителей Азии постепенно назревало недовольство действиями корпорации «Virtual Reality». Корпорация уверенно лоббировала свои интересы (и в первую очередь интересы Европы) в правительстве Азии, а на человеческие ресурсы смотрела лишь как на дешевую рабочую силу. Как прибыльный рынок сбыта корпорация рассматривала Америку и считалась с ее позицией, а до Азии ей не было никакого дела. На заводах по производству роботов время от времени вспыхивали забастовки. Тестировщики, инженеры и операторы требовали улучшения социальных условий и роста заработной платы.

В Европе же настроения народных масс были спокойными, а ситуация в целом — стабильной. Несмотря на бедность широких слоев населения, корпорация делала все возможное, чтобы держать людей «на поводке» и периодически «бросала им кость». Щедрые кредиты, социальные выплаты, пособия — все, чтобы люди не голодали и могли себе позволить доступ к виртуальной реальности, которая предоставляла им все, чего не хватало в реальной жизни: путешествия, отдых, развлечения, ощущение роскоши.

Единственной проблемой, которую с каждым годом становилось все труднее игнорировать, был высокий уровень преступности в бедных районах крупных городов. Службы экстренного реагирования такие кварталы посещали неохотно и предпочитали не вмешиваться в то, что там происходило: драки, насилие, убийства. Жители подобных «гетто» не имели возможности заглушать невыносимость жалкого существования при помощи VR, у многих из них не было даже чипов — как и денег на их имплантацию — и потому они развлекали себя дешевым алкоголем и наркотиками. Множество полуподпольных баров и притонов собирали разгоряченную публику, под действием дозы готовую на все. Все респектабельные горожане отлично знали: такие районы лучше обходить стороной.

Глава 7. Встреча со старым другом

— Аликс, то, что ты делаешь, то, что ты задумал, то, что воплощаешь в жизнь прямо сейчас — это прекрасно! Что бы там ни было! Что бы ты мне сейчас ни сказал, — подвыпивший мужчина лет пятидесяти пяти дружески обнял своего товарища за плечи.

Тот никак не отреагировал. Он молча смотрел в одну точку и был полностью погружен в свои мысли. Ему казалось, что по столу бегут строчки кода, и он бессмысленно и апатично за ними наблюдал.

Двое друзей сидели на балконе на высоте сотого этажа, перед ними сверкал и переливался всеми цветами радуги ночной город. Но их взгляды были устремлены на маленький столик, разделявший их кресла, на котором валялась пачка сигарет и стояли два пустых стакана с прозрачно-янтарными каплями.

— Элс, я благодарен за твою помощь и поддержку. Но ты не знаешь даже половины дела. Ты не осознаешь всей серьезности и масштабности того, что мы задумали.

— Так посвяти меня, наконец, в эту ужасающую тайну, которую ты сам для себя выдумал, очевидно, — Элвис расплылся в уверенной, слегка хмельной улыбке. — Аликс, я знаю тебя четыре десятка лет. Я всецело тебе доверяю и, зная тебя, могу поручиться — ты как всегда сгущаешь краски. Выдумал себе какую-то грандиозную проблему и теперь не решаешься мне о ней рассказать.

— Мне придется тебе рассказать, — с нажимом и неожиданной твердостью заметил Аликс. — Ты — один из инвесторов проекта и один из его основателей. Я не могу больше скрывать от тебя этого. А сказать не решаюсь, ты прав. Потому что ты не поддержишь. Зная тебя — не поддержишь.

— Я целиком и полностью поддерживаю твой проект по созданию центра мировой интеллектуальной элиты.

— Это только одна сторона медали. Вторая тебе не понравится.

— Ал, ну когда у тебя были от меня секреты? А когда я давал тебе повод сомневаться во мне? Говори уже, — нетерпеливо подпрыгнул на стуле Элвис.

— Хорошо, — медленно, с расстановкой произнес Аликс и вдруг зачем-то схватил его руку и крепко пожал, — хорошо. Я расскажу тебе продолжение моего плана, расскажу, чем все закончится и какие это будет иметь последствия. Потому что я уже приступил к реализации этого, и ты сам скоро все непременно узнаешь. И я хочу, чтобы ты узнал это от меня.

Внимательный взгляд, в котором сквозило сожаление. Напряженные плечи, плотно сжатые челюсти. Элвис с удивлением смотрел на друга и не узнавал его.

— А что, остальные акционеры уже в курсе? — слегка нахмурился Элвис.

— Да, я заручился их поддержкой, пока ты был в Азии. Об этом знают не все, только шестеро самых крупных инвесторов: Барри, Герман, Валерий, Лукас, Ангела и Хьюберт, конечно. Остальным знать необязательно; они лишь строят догадки и распространяют слухи. Однако… я рассказал им не все. Я рассказал только одну, видимую часть моего плана. Ту, что лежит на поверхности.

Наконец Аликс наклонился к самому уху друга и быстро-быстро зашептал ему что-то. По мере того, как слов становилось больше, собеседник все сильнее и сильнее откланялся, отдалялся от него, и вдруг замер, с немым ужасом уставившись на светящую над балконом сотого этажа лампочку. Ее свет был белым и очень холодным.

Аликс болезненно поморщился. Складки на его лбу стали глубже, он разом переменился и постарел на дюжину лет. Тут Элвис пришел в себя:

— Ты верно шутишь? Забавно, да. Что ж, ты меня неплохо разыграл! — с натянутой улыбкой и наигранной беспечностью он хлопнул своего друга по плечу.

— Что конкретно тебе показалось шуткой? — раздраженно бросил Аликс, глядя на него в упор.

— Да все! Все, что ты мне сейчас сказал. Во-первых, зачем нам выводить капитал из Европы, зачем переносить производство чипов в Америку? Что за странные финансовые махинации? Я, конечно, не силен в экономике, но очевидно, что это приведет к безработице и падению евро.

— Именно, — мрачно подтвердил основатель корпорации.

— Именно?! — вскричал Элвис, вскочив с места. — Сотни тысяч людей в Европе останутся без работы и без средств к существованию.

— Ты ведь в курсе, что мы стоим на пороге кризиса. Товаров производится все больше, а рынки сбыта закончились. Рынки задыхаются без притока нового капитала. Потребители уже не могут столько потреблять. Им достаточно доступа к VR, мозговых чипов и беспилотников. Нам неоткуда брать новую прибыль, — медленно, совершенно ровным и безэмоциональным голосом объяснял Аликс, будто зачитывал лекцию по экономике. — Та схема, которую я предложил после консультации с нашими лучшими экономистами, поправит дела. Так что деньги у корпорации будут. В том числе — деньги на развитие моего проекта в Туве. И этот проект станет «ноевым ковчегом» для всех желающих. То есть для тех, кто докажет, что достоин попасть на его борт.

— Проект рассчитан на 50 000 человек! Всего лишь! А остальные?

— Как говорил великий философ Фридрих Ницше два века назад: что падает, то нужно еще толкнуть. Далее он спрашивал: знакомо ли вам наслаждение скатывать камни в отвесную глубину? Эти нынешние люди: смотрите же на них, как они скатываются в мои глубины! И кого вы не научите летать, того научите быстрее падать!

— Ал, что ты несешь?!

По мере того, как его друг выходил из себя, создатель VR становился все более спокойным и флегматичным.

— Ницше справедливо полагал, что мир — не место для слабых людей. И я точно так же полагаю, что люди, добровольно превратившие себя в жалкие тени, в цифровые проекции, в пародии на людей, должны исчезнуть из нашего общества!

— Хорошо, хорошо, я в курсе, как ты относишься к современным людям, — торопливо пробормотал Элвис, — ведь именно поэтому ты и придумал этот прекрасный проект. Но разве ты не можешь оставить Европу в покое? Зачем тебе обваливать нашу экономику? И неужели акционеры это поддержали?

— Разумеется, поддержали. Как я уже говорил, эти финансовые махинации принесут корпорации большие деньги. А эти болваны думают только о своих банковских счетах.

— Наши предприятия по производству чипов приносят Европе 78% ВВП. Десятки тысяч людей задействованы на них в качестве инженеров, тестировщиков, операторов и разработчиков. Они такие же, какими были мы с тобой в молодости: со своими идеями, амбициями, желанием создать нечто новое, грандиозное… Они все потеряют работу.

Элвис говорил все быстрее и быстрее, как будто боялся не успеть.

— Они не такие, какими были мы! — Аликс категорично рубанул ладонью по воздуху. — Не такие! И ты сам это отлично знаешь. Они просто водят пальцами по воздуху и действуют по заданным алгоритмам. Да любая, самая простецкая нейросеть, которую мы с тобой напишем на коленке за двадцать минут, будет умнее и осознаннее их!

— Чего ты хочешь? — друг смотрел на него широко раскрытыми глазами. — Ты не ответил на мой вопрос — зачем тебе это?

— Я хочу, чтобы люди проснулись. Проснулись и осознали, что с ними стало. Увидели и услышали. Вот и все. А до тех пор, пока они живут в сытости и достатке, этого не будет.

— Хорошо, я и это могу понять… Могу, если очень постараюсь. Но то, что ты сказал в самом конце… Это-то точно была шутка?!

Элвис впился жадным взглядом в лицо друга. Он все ждал, когда же тот улыбнется и скажет: «Ну конечно, шутка». Но Аликс хмуро молчал.

— Говори, черт бы тебя побрал! — Элвис схватил основателя корпорации за плечи и начал трясти. Тот остался абсолютно невозмутимым и просто ждал, когда его друг перестанет.

Элвис отпустил его, нервно хлопнул ладонью по столу и сел на табурет. Достал из кармана сигарету и закурил. Несколько минут оба молчали.

— Ты рехнулся, Ал, — наконец едва слышно проговорил Элвис. — Я не дам тебе этого сделать.

— Я знаю, — тихо прошептал он.

Аликс дождался, когда друг докурит сигарету. С сожалением поморщился, покачал головой. И тут черты его лица стали неожиданно жесткими, глаза сузились, губы сжались в прямую линию.

— Элвис. Ты мой единственный друг. Единственный человек, чье мнение я ценю. Но именно поэтому. И ради будущего. Только ради него…

Одним движением ладонь Аликса нырнула в глубокий карман пиджака. Глаза Элвиса удивленно расширились, он открыл рот и хотел было что-то сказать, но так и не сказал.

Через секунду раздался выстрел. И мужчина замертво повалился на пол.

Автоматический прицел пистолета срабатывает безупречно. Нейросеть с точностью определяет, куда направить пулю. Доля секунды — и смертоносный кусочек свинца со скоростью 500 метров в секунду вылетает из ствола, проникает в глубины тела, разрывает его плоть и внутренние органы, запускает фонтаны крови. Ритм сердца все больше замедляется и наконец останавливается, вся информация из мозга, накопленная за долгие годы, стирается, форматируется и исчезает навсегда с его гибелью, и человек отключается от сети, выходит из этой кажущейся бесконечной игры в жизнь.

«Извини, Элс. У меня не было выбора. Ты бы помешал мне. Точно бы помешал», — меланхолично подумал Аликс. Он вернулся в комнату, залпом выпил стакан виски и сделал несколько жестов перед экраном компьютера.

Через две минуты в дверь комнаты кто-то постучался, Аликс открыл и впустил двух мужчин. Молча кивнул им и указал на балкон. Те спокойно проследовали на балкон, взяли тело Элвиса и понесли на другой конец квартиры, где у запасного выхода их ждал беспилотник.

Аликс проводил их, налил себе еще виски и сел в кресло. Так, дело сделано. Надо продумать, все ли нюансы он учел. На балконе их видеть никто не мог: он предварительно активировал защитную электронную тонировку, которая сделала невидимым все происходящее за стеклом и скрыла их от случайных взглядов пассажиров беспилотников. Его ребята надежные, они сделают все как надо: достанут пулю, залатают рану, полностью восстановят все поврежденные ткани и скинут тело с крыши небоскреба. Очередное самоубийство, всего лишь. Акционеры корпорации тоже от них не застрахованы. Конечно, начнется расследование: где, когда, куда, с кем в последний раз… Но, как только оно упрется в дверь Аликса, дело замнут. Парням из следственного отдела не нужны неприятности.

Он встал, чтобы налить себе третью порцию виски; его слегка зашатало. Элвис, дружище, ну почему ты был таким принципиальным. Почему ты никогда не хотел меня понять и вечно все идеализировал. Почему отказывался видеть реальное положение дел и витал в облаках, будто тебе все еще восемнадцать. Аликс смотрел невидящим взглядом в стену и покачивался из стороны в сторону. Перед глазами стоял образ убитого друга. Но не такой, каким он только что пришел к нему в гости, а такой, каким он был сорок лет назад: веселый юный парень, с которым они вместе строили грандиозные планы и играючи перебрасывались строчками кода, создавая нечто новое, масштабное, способное изменить мир… Создали. Изменили. Что дальше? Стало только хуже. Гораздо хуже, чем было.

Элвис всегда его поддерживал, всегда помогал ему, всегда… Все эти годы. Деньги и власть ничуть не изменили и не испортили его. Он постарел, но остался все тем же оптимистичным, жизнерадостным и честным парнем, надежным другом, который искренне верил, что они создают лучший мир. Он был голосом его совести. Он не дал бы ему реализовать то, что он задумал. Он бы не понял, что без крайних мер не обойтись.

Теперь, когда этот голос навек замолчал, он волен делать все, что захочет. Теперь дорога свободна, и все двери перед ним открыты.

Из виртуальной летописи

Погружение в виртуальность бывает двух видов: полное и частичное. Полное погружение целиком захватывает человека, все его мысли, внимание, эмоции, чувства и ощущения. Долгосрочная память блокируется, мозг полностью погружается в момент «здесь и сейчас» и живет настоящим. Человек осознает себя, осознает, кто он, осознает, что рядом с ним его друзья — но не понимает, что находится в виртуальности. И даже не может вспомнить, что с ним было несколько дней назад.

При частичном погружении какая-то часть сознания постоянно напоминает: «Ты в игре». Несмотря на то, что тело и мозг полностью поддаются влиянию ярких впечатлений и ощущений, человек помнит, что все это происходит не по-настоящему. И потому может смело рисковать и делать в этом мире все, что ему вздумается. Кто-то бросается за дозами адреналина и буквально подсаживается на него, как на наркотик. Кто-то реализует свои потаенные желания и выпускает наружу животную часть натуры. Кто-то просто наслаждается вседозволенностью, бегает по виртуальным городам с автоматом и стреляет в людей.

А кто-то использует VR исключительно для дела — для работы или бизнес-переговоров. Значительную долю на рынке так называемого «делового VR» занимают строительные компании. Им больше не нужно показывать своим партнерам или клиентам слайды, презентации и демо-ролики. Ведь можно просто встретиться в виртуальности и прогуляться по новому зданию, проект которого находится в разработке и которое еще не построено в реальном мире, показать квартиры или площади для офисов, ресторанов и салонов. Все это пишется буквально за неделю силами штатных разработчиков, которые используют «умные» алгоритмы нейросети, созданной еще сорок лет назад Аликсом Джонсоном.

Глава 8. Вдали от цивилизации

Маленькая деревенька у подножия гор с заснеженными вершинами казалась ненастоящей, игрушечной. Ветхие домики с покосившимися крышами, ухоженные огороды с рыхлой землей и остатками пожелтевшей ботвы, где, судя по всему, только что закончился сбор урожая; стада коров и овец, крики петухов и лай собак, высокие горы дров и смуглые старики, попивающие чай на деревянных лавочках.

«Если бы такая деревня была в VR, это было бы гораздо более правдоподобно, чем здесь, в жизни», — подумала Луна и сама удивилась этой мысли.

Здесь не было летающих беспилотников и дронов, в небе гордо кружили орлы, соколы и еще какие-то мелкие серенькие птицы, названия которых девушка не знала. Здесь из труб домов вырывался серый дымок. Неужели их жители до сих пор сжигают в печах деревья, чтобы согреться? Здесь пахло свежевыпеченным хлебом, и этот запах вызывал смутные ассоциации с ранним детством.

Луна с живым интересом смотрела по сторонам. Для жителя мегаполиса эти пейзажи были совершенно фантастическими, сказочными.

Тревис спросил, неужели она никогда ранее не выезжала хоть в сколько-нибудь отдаленные от цивилизации края, и девушка вдруг поняла, что нет, ни разу. В юности у нее и мысли такой не возникало: зачем куда-то ехать, тратить время и большие деньги на дорогу, если можно увидеть все, что угодно, в VR? А в последние годы ее целиком захватили дела «Клуба живых» и работа на магистра, и все ее задания подразумевали присутствие либо в VR, либо в европейских и азиатских мегаполисах.

— Но в резиденции «Клуба живых» ты же была? — возразил Тревис. — А она находится среди диких лесов Азии, вдали от городов.

— Да, но это не то. Там, считай, курорт, построенный специально для нас.

— Хотел бы я там отдохнуть! Но магистр меня туда не приглашает, и каждый раз находит новые предлоги, чтобы отправить меня куда подальше, куда угодно, но только не туда! Видимо, это место лишь для его любимчиков, — с обидой в голосе произнес Тревис.

— Неправда! Там отдыхают все, кто работает на магистра. И все активисты «Клуба». Ты, значит, еще не заслужил отпуска, — язвительно заметила Луна.

— А я могу просто туда прилететь, вместе с тобой, например? Когда тебя перестанут искать, и можно будет смело…

— Не можешь, — отрезала девушка, — там идентификация по лицу и отпечаткам пальцев и круглосуточная охрана. Явишься без приглашения — нарвешься на неприятности.

— Неужели все так строго? Ерунда, там же большая территория, я спокойно проберусь с тыла. Скажу, ты меня позвала.

— Ну попробуй, — хмыкнула девушка. — Сначала получишь удар током, когда забор будешь перелезать. А потом — пулю от дрона со снотворным.

— Так нечестно, — буркнул Тревис, — конечно, ты его любимица, это я давно понял. А меня он до сих пор держит на расстоянии, — он нахмурился и замолчал, погрузившись в раздумья.

***

Хозяйка мини-гостиницы, загорелая крепкая женщина в самом расцвете сил, одетая в старинное цветастое платье, с повязанным на голове платком, приняла их очень гостеприимно. Выделила им уютную комнату с деревянной мебелью и тут же пригласила за обеденный стол.

Ее дети, темноволосые мальчик и девочка лет пяти-шести играли в догонялки, нарезая круги вокруг стола и звонко смеясь. Луна вдруг подумала о том, что уже очень давно не слышала детского смеха. Дети в городе обычно не смеются, пока не зайдут в очередную VR-игру.

— Ммм, какая вкуснятина! — Тревис разделался с супом за каких-то две минуты, положил ложку в пустую миску и довольно протер салфеткой лицо. — Ну где еще ты такого поешь? В модных ресторанах — одни молекулярные полуфабрикаты, в дешевых забегаловках — полуфабрикаты синтетические или замороженные. Мы вообще живем в век полуфабрикатов.

Луна скользнула по нему ироничным взглядом и слегка улыбнулась, но промолчала.

— Нет, ну серьезно же. Нам все разжевывают и кладут в рот. Успевай только его открывать да по кредитам платить. Хочешь заработать денег? Приходи сюда, делай раз, делай два, делай три. И повторяй этот алгоритм ото дня в день. Хочешь отдохнуть? Подключайся к VR и выбирай любую программу, а дальше — делай раз, делай два, делай три. Мы все уже продумали за тебя, тебе осталось лишь махать руками, кивать головой и усиленно делать вид, что ты не марионетка. Ты согласна со мной?

— Если бы я не была согласна с этим, меня бы здесь сейчас не было. И ты это прекрасно знаешь.

— Не факт, — Тревис взял в руки широкую кружку и спрятал в ней половину лица, прихлебывая чай и глядя на девушку исподлобья, — ты могла быть где угодно. Необязательно с магистром. Ведь не его одного не устраивает текущий порядок вещей.

— Что ты хочешь этим сказать? — Луна перестала жевать, даже кусок свежеиспеченной лепешки отложила в сторону.

— Я хочу сказать, что здесь потрясающе вкусные обеды! Кажется, я передумал возвращаться в город. Останусь жить здесь, в этих самобытных горах, так далеко от цивилизации, что даже время здесь остановилось; буду пасти стада овец, пить айран и представлять, будто на дворе не 2095, а 1867 год!

— Почему именно 1867?

— Слушай, а ты всегда такая серьезная или только делаешь вид? — демонстративно покачал головой Тревис и повернулся к хозяйке. — Благодарю вас за прекрасный ужин! Как называется этот волшебный суп?

— Чанахи, — разулыбалась женщина, на ее щеках заиграл румянец, — по рецепту моей прапрабабушки.

— Фантастика! Вы знаете, во всей Объединенной Европе такого не сыщешь.

— Много чего там не сыщешь из того, что есть у нас, — гордо подняла она голову, — лепешек еще хотите? Вот, горячие, из печи, только подошли. Пусть горожане и считают нас дикарями. Нам это все равно. Зато мы живые. Еду натуральную едим, воздухом свежим дышим, глазами своими по сторонам смотрим, без всяких там линз. Угощайтесь, пожалуйста, со сметанкой особенно хорошо.

Хозяйка удалилась на кухню, Тревис с энтузиазмом принялся за лепешки, Луна вяло отправляла в рот маленькие кусочки баранины.

— Что, похоже «Клуб живых» много теряет, да? — проглотив лепешку, заговорщически зашептал он. — Вы не пробовали вербовать новых участников из таких вот глухих мест? Надо подать эту идею магистру!

Луна молча жевала и мрачно глядела в одну точку. Веселая болтовня нового знакомого ее раздражала, равно как и необходимость бесцельно проводить здесь время, а мысли вновь и вновь возвращались к мужчине с татуировкой на шее. Интересно, он был хорошим отцом и мужем? Что сейчас с его маленькой дочкой и женой? И стоит ли все-таки проект магистра того, чтобы так легко брать себе право совершать убийства?

— Как дела у Кары? — продолжал болтать Тревис. — Как-то я даже соскучился по ее пламенным речам. Думал, ты такая же, будешь мне тут порции мотивации щедро раздавать, а ты вон, молчишь все время, скучно с тобой.

— Мы сюда не веселиться приехали. А откуда ты знаешь Кару? Разве ты ходишь на собрания «Клуба»?

— Пару раз вместе завтракали той самой морской капустой: я, Кара и магистр. Гадость жуткая, скажу я тебе. Но из уважения к магистру пришлось есть. Кстати, а кому еще довелось через это пройти?

— Ты же знаешь, что магистр предпочитает завтракать в одиночестве.

— Ну вот и любопытно узнать, кто еще кроме нас удостаивался этой весьма сомнительной привилегии.

— Так магистра об этом и спроси, — хмыкнула Луна и посмотрела ему в глаза, задержав на нем свой взгляд чуть дольше обычного.

После обеда Луна поспешила избавиться от навязчивого общества своего сопровождающего. Пока он помогал хозяйке мыть посуду, она вернулась в комнату, порылась в своем рюкзаке, вытащила толстую бумажную книгу и проскользнула на задний двор. Там на небольшой лужайке паслась тучная черно-белая корова, дожевывая остатки стоптанной и выжженной солнцем травы, бегали пестрые курицы и разноцветные дворовые кошки. Луна с интересом наблюдала за ними: животных ей доводилось видеть редко, в городе их почти не было. Она залезла на сеновал в деревянном сарае, устроилась поудобнее и прикрыла глаза. Резкий и пряный запах иссохшихся луговых трав вперемешку с запахом дров, сложенных рядом аккуратными рядами, кружил голову и будоражил воображение.

«Я будто перенеслась в прошлое на машине времени», — подумала девушка и раскрыла раритетную книгу Герберта Уэллса из библиотеки «Клуба живых». Ей нравилось читать фантастов прошлого и смотреть, кто из них сумел приблизиться к истине больше всего. Самую яркую картинку будущего неизменно рисовал Рэй Брэдбери — прошло уже полтора века, и почти все его «предсказания» сбылись. Все, кроме полетов на Марс. А Герберт Уэллс забавлял ее своими несколько наивными описаниями различных станков и фантастических устройств. Например, был у него некий аппарат, который сам шил одежду. Человек лишь вставал в большой шкаф, и вокруг него начинали суетиться механические железные руки, кружились иголки с нитками и ножницы, летали куски ткани. Впрочем, с тех пор прошло уже два века. Мог ли писатель предугадать появление принтеров, которые будут просто печатать все необходимое!

«Я его убила», — прорвалась в сознание непрошенная мысль. Она как нож разрезала все остальные размышления и принесла с собой резкую и острую, хотя и неосязаемую боль. Усилием воли Луна глушила ее, прогоняла прочь, пыталась отвлечься, но она возвращалась снова и снова. Раньше, до убийства, ей казалось это простым, логичным, неизбежным и даже естественным. Раз магистр об этом просит — значит, так надо. Она должна это сделать, тут не может быть сомнений и возражений. Если бы это не было вынужденной мерой — магистр никогда бы на это не решился. А раз решился — значит, без этого никак. И если выбирать между благополучием многих людей и одной-единственной жизнью, жизнью человека, который не способен созидать и может только разрушать — она выбирает первое.

Вдруг послышались чьи-то шаги. Девушка чуть приподнялась и увидела Тревиса, который вышел на лужайку, уселся на деревянную чурку, достал сигарету и закурил. Он ее не заметил: сеновал располагался в тени, в глубине сарая. Выкурив две сигареты подряд, он принялся жевать стебельки травы, сосредоточенно глядя куда-то вдаль.

Через пару минут Тревис поднялся, скинул рубаху, огляделся по сторонам и вдруг упал на землю и принялся отжиматься. Луна, затаив дыхание, наблюдала за ним. Она не хотела обнаружить себя, не хотела вступать с ним в разговоры. Ее новый знакомый отжимался яростно и самозабвенно: до тех пор, пока руки не начинали трястись и подкашиваться, а из груди не вырывался шумный выдох, похожий на стон. Затем он немного отдыхал, растянувшись на земле, и снова приступал к отжиманиям. На его широкой спине Луна заметила несколько шрамов, похожих на следы от ножа, а на правом плече — аккуратный шов, напоминающий метку от пулевого ранения.

Закончив отжиматься, он отряхнул от земли руки и вытер с лица пот. Его темные волосы намокли и прилипли ко лбу, дыхание стало частым и прерывистым, а лицо оставалось серьезным и напряженным. Он подошел к стене сарая, сжал кулаки и обрушил на нее град ударов, как на боксерский мешок. Луна не видела его, только слышала глухие и мощные удары по дереву. К счастью, доски были толстые и прочные, и сарай лишь слегка потряхивало от внезапной атаки.

Девушка обреченно вздохнула, тихо слезла с сеновала и выглянула из сарая.

— Что это ты делаешь? — громко спросила она, пытаясь перекричать шум от ударов.

Как она и ожидала, он слегка вздрогнул от неожиданности, смутился и явно растерялся, однако уже через мгновение взял себя в руки и разулыбался своей фирменной ослепительной улыбкой.

— Тренируюсь, конечно. Мы должны всегда быть в отличной форме. Согласна?

Луна скользнула взглядом по его рукам. Костяшки пальцев были разбиты в кровь.

— Хочешь сломать хозяйке сарай?

— Похоже, он оказался сильнее меня. Буду биться с ним дальше. Но ты не волнуйся — как сломаю, так и починю. Еще лучше сделаю, чем было.

«Самодовольный напыщенный болван», — подумала Луна, повернулась к нему спиной и направилась в дом.

— Как насчет искупаться? — крикнул ей вдогонку Тревис. — Хозяйка говорит, здесь недалеко речка. Правда, с сильным течением, но мы используем его как гидромассаж!

— Спасибо, это без меня. Я ненавижу холодную воду, — ответила Луна и мысленно прибавила, — и плавать ненавижу.

***

Перед сном девушка решила прогуляться. Она незаметно выскользнула из домика, пока Тревис умывался, обогнула сарай, вышла в зеленую долину у подножия небольшой горы и попыталась позвонить магистру.

«Нет связи», — равнодушно пробурчал ее браслет. Луна с сомнением посмотрела на солнце, которое уже почти завалилось за гору, но все-таки начала карабкаться вверх.

Сыпучий песок с мелкими камешками стекал из-под ее ног и не давал опоры, девушка цеплялась за редкие выступающие куски скальной породы, которые хоть как-то позволяли продвигаться вверх. Солнце погасло, сумерки стремительно окутывали окрестности темно-серым одеялом, но Луна лезла все дальше, ожидая, когда же браслет разрешит ей совершить звонок.

«Неужели в мире еще остались места, где нет связи» — удивлялась она, с трудом подтягиваясь на руках и хватаясь за очередной камень.

Наконец она услышала заветный сигнал, браслет завибрировал и загорелся зеленым светом. Девушка выползла на небольшой скальный уступ и уперлась ботинками в камни. Перевернула экран браслета на запястье, активировала его и глазные фильтры, сделала несколько быстрых движений по воздуху, отключила камеру и отправила вызов магистру. Из-под ботинка вырвался камень и с шумом полетел вниз.

Луна только сейчас впервые посмотрела вниз и поняла, что совершила ошибку. Не стоило сюда лезть, уже почти совсем стемнело. Она на высоте по меньшей мере двухсот метров, склон почти отвесный, и он весь покрыт сыпучим песком и мелкими камешками, в которых утопают ботинки. Как она будет спускаться? Перспектива провести здесь ночь не слишком радовала…

— Я слушаю, — невозмутимо-спокойный и ровный голос, как всегда.

— Магистр! — ее слова прозвучали неестественно громко здесь, в сумерках, на пустынной горе.

— Луна, что-то случилось?

— Нет. Только хотела кое-что уточнить.

— Уточняй.

— Тревис — высокий, широкие плечи, карие глаза, темные, слегка вьющиеся волосы — так?

— Так. Почему ты спрашиваешь?

— Просто хотела удостовериться, что он — это он. Мне показалось, он странно себя ведет.

— Скажи конкретнее.

— Ну, он задает много вопросов. Постоянно улыбается. Разбивает себе руки в кровь…

— Он всегда такой. Не обращай внимания. Я понял, о чем ты, он действительно немного странный. Но надежный, можешь ему доверять. Тебе не о чем волноваться. У вас все в порядке?

— Да.

— Вот и славненько. Извини, я занят. Адьос.

Луна пожала плечами, выключила браслет и посмотрела вниз. Отвесный склон, утопающий в черноте ночи. Яркие звезды на небе не спасали, их свет не долетал до Земли и лишь манил мечтателей своей недоступностью. Девушка активировала «ночной режим» на своих глазных фильтрах. Стало чуть лучше: они в десятки раз усиливали те крохи света, что оставались на горе, и максимально осветляли «картинку». По крайней мере, теперь она видела, куда двигаться и за что цепляться, чтобы не улететь вниз.

Луна сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться и привести эмоции в баланс, и целиком сконцентрировалась на процессе спуска. Спускалась на четырех точках опоры: ногами вперед, опираясь на руки и иногда прижимаясь спиной к склону. Мелкие камешки и песок набивались в ботинки и карманы брюк, вонзались в ладони и раздирали кожу.

В час ночи Луна коснулось ботинком заветной твердой земли, с облегчением выдохнула и без сил растянулась на замерзшей осенней траве. Минуту спустя с трудом поднялась на ноги, отряхнулась. Колени дрожали и ныли, ладони и спину саднило. Но каждый шаг приносил удовлетворение — теперь у нее снова есть почва под ногами.

Едва девушка пересекла долину и вышла на главную аллею деревни, как из-за дома выскочил Тревис.

— Ты где была?! Я тебя уже два часа везде ищу! А твоя геопозиция недоступна!

— Гуляла, — равнодушно бросила Луна, не глядя на него и продолжая шагать по направлению к дому.

— Но ты могла хотя бы предупредить меня! Я думал, с тобой что-то случилось! — возмущался он, бурно жестикулируя и размахивая руками.

— Послушай, — девушка остановилось и в упор посмотрела на него, — тебя что, приставили ко мне, чтобы следить за мной? Может быть, магистр поручил тебе меня контролировать?

— Нет, но я должен обеспечивать твою безопасность!

— Серьезно? В таком случае твоя миссия совершенно бесполезна, потому что я сама могу за себя постоять.

— А, отлично. В таком случае, крошка, если тебя вдруг раскроют и обнаружат, и сюда явится азиатская полиция, я не стану вмешиваться. С удовольствием понаблюдаю, как ты раскидываешь вооруженных парней.

Луна, кусая губы от злости, вошла в домик, упорно игнорируя Тревиса, который шел за ней следом и внимательно ее разглядывал. Ладони девушки были почти черными от мелкого горного песка и камней, сквозь тонкую кожу сочилась кровь. Рубашка была порвана на локтях и спине, брюки запачканы грязью.

— С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Тревис.

— Ну разумеется, — огрызнулась Луна.

— А зачем ты валялась в грязи? — не успокаивался мужчина.

— Знаешь, есть такой вид спорта, — она обернулась и очень серьезно посмотрела ему в глаза, — залезаешь на отвесную гору, а потом пытаешься с нее слезть. Съезжаешь, как с горки. Это очень весело. В «Клубе живых» все этим занимаются, ты разве не слышал?

Тревис не сразу понял, говорит она серьезно или шутит.

— В следующий раз просто предупреждай меня, хорошо? Я отвечаю за тебя перед магистром.

— И не подумаю! — отрезала девушка и отвернулась.

«Магистр приставил ко мне этого самовлюбленного болвана, чтобы он меня охранял? Ну спасибо вам за беспокойство. Очень мило. С самого начала мне это не понравилось, — мысленно возмущалась Луна, яростно намыливая руки и оттирая с них кровь, — я бы прекрасно провела эти несколько недель в одиночестве!».

— Не злись, — Тревис бесшумно подошел к ней сзади, — я и не думал за тобой следить. Просто мы с тобой заодно, и должны помогать друг другу. Я волновался за тебя, ведь за тобой могут прийти в любую минуту. Наша задача — быть наготове и успеть исчезнуть в случае чего.

Расценив ее молчание как примирение, он положил руку ей на плечо и нежно провел ладонью по спине. Жест получился не таким дружеским, как ему хотелось бы. Девушка отреагировала мгновенно: резко развернулась, перехватила его локоть и заломила запястье. Несмотря на разницу в росте и весе, отработанный прием ее не подвел — мужчина скорчился от боли, но уже через секунду вырвал руку из ее цепкой хватки.

— Психованная!

— Слушай и запоминай, — отчеканила Луна, — не смей меня трогать. Не смей называть меня крошкой. И даже не пытайся ко мне подкатывать.

— Больно надо, — усмехнулся он, — для секса у меня всегда женщины найдутся, уж поверь. Пока я здесь с тобой теряю время, они там без меня скучают. Вернусь из этой дурацкой миссии — устрою себе праздник! А магистра попрошу, чтобы он в следующий раз выбирал для тебя других сопровождающих. Я способен на гораздо большее, чем просто торчать здесь и терпеть твое общество.

— И на что же ты способен? — с сарказмом спросила Луна.

— Перевернуть весь мир с ног на голову, — неожиданно серьезно, без тени улыбки ответил он.

***

Уже третью ночь Луна упорно не могла заснуть. Узкая койка с жестким тоненьким матрасом скрипела при каждом движении и не выдерживала никакого сравнения с современными городскими кроватями, которые запоминали форму тела своего владельца и подстраивались под каждый изгиб его фигуры. Но причина бессонницы скрывалась на более глубоком уровне, чем просто физический дискомфорт.

Девушка лежала, смотрела невидящим взглядом в потолок и затыкала себе рот одеялом, чтобы заглушить всхлипы и не разрыдаться. Она снова и снова прокручивала в мыслях одну и ту же картину. Горло сжималось, во рту появлялся привкус горечи, глаза против воли наполнялись соленой влагой.

Вдруг громко заскрипела кровать у противоположной стены.

— Луна, — прошептал в темноте Тревис, — ну хватит, пожалуйста. Ты думаешь, что я не слышу, но я слышу. Это что, твое первое убийство? Ты из-за этого плачешь?

— Да, — удивленно ответила девушка, мигом успокоившись. — Но я не плакала, тебе показалось.

— Ты жалеешь об этом?

— Нет… да… я не знаю.

— Представь, что можно перенестись в прошлое. Ты бы сделала это снова?

— Да.

— Но почему? Магистр заставляет тебя?

— Потому, что я верю в его идею. И эта идея важнее всего.

— Тогда и вспоминать об этом нечего. Ты сделала то, что было нужно, ради того, во что верила. Значит, все в порядке. Забудь и живи дальше.

— Спасибо, — едва слышно шепнула она.

— Иначе что ты будешь делать дальше. Когда надо будет устранить следующего. А это ведь уже скоро?

— Скоро? С чего ты взял? Магистр не давал мне никаких распоряжений.

— Да нет, я так, просто предположил. Ладно, давай спать.

Глава 9. Нули в таблице, где ведется подсчет прибыли

Хозяйка замешивала тесто для лепешек в огромном тазу. Ее красные руки побелели от муки и ловко танцевали, летали над тестом. Тревис завороженно наблюдал за ней. В городах уже много лет булочки изготавливались исключительно на конвейере. Исчезли мини-пекарни и уютные кафе с домашней кухней, остались только крупные монополии, сетевые рестораны с обезличенной, одинаковой, штампованной едой. Все большей популярностью пользовалась молекулярная кухня и замороженные полуфабрикаты. Найти в городе свежий круассан из настоящего теста с каждым годом становилось все труднее, а уж лепешка, замешанная и испеченная вручную, в старинной печи, источающая сладкий аромат — такое и не снилось жителям мегаполисов; впрочем, никто не жаловался.

— А как вам вообще живется здесь? — начал разговор Тревис. — Всем ли вы довольны?

Хозяйка с недоумением на него посмотрела, на миг остановив свой танец рук над тестом.

— Стало быть да. Вообще-то мы вполне счастливы здесь. Вас это удивляет? Многие не понимают, как можно жить так далеко от цивилизации.

— Я понимаю, — возразил он.

— А у нас тут своя цивилизация. Близкая и понятная нам. У нас нет «вьи-эр» (женщина произносила это непривычное для нее слово со странным акцентом), нет чипов, нет даже глазных фильтров. По старинке пользуемся фонариками в темноте. Но не жалуемся.

— И вы бы ничего не хотели изменить в своей жизни?

Женщина задумалась.

— Да денег нам не достает. Мы тут варимся в собственном соку. Что сами производим, то и потребляем. Раньше мы хоть как-то могли деньги раздобыть: то шерсть продашь в город, то молоко, то овощи. А теперь не берут, не надо никому.

— Монополии захватили рынок и вытеснили вас на обочину, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Тревис. Хозяйка только тяжело вздохнула.

— Да все бы ничего, да старший мой вон хочет в город податься. А денег нет даже на дорогу, да и вообще, куда нам, нас там всех дикарями считают.

— Не преувеличивайте.

— Так и есть. Это вы с нами нормально общаетесь, в вас нет снобизма, а это сейчас редкость. Другие, из тех, что изредка сюда приезжают — свысока смотрят, как на прислугу. Мол, мы даже образования нормального не получаем, в «вьи-эр» не заходим, о чем с нами говорить! Да только в нашей сельской школе все еще живые учителя преподают, а не цифровые болванчики, как в городах! И книг много читаем.

— А почему ваш сын хочет уехать в город?

— Думает, там лучше, чем у нас. Больше возможностей, говорит. Деньги хочет зарабатывать, чип себе мечтает вставить в голову. Не пойму только, зачем.

— Молодость, — усмехнулся Тревис, — не хочется сидеть на месте. Вот только как бы он не разочаровался в своих идеалах. В городе молодежь другая совсем, всех только подвиги в VR интересуют, а о реальных достижениях никто не заботится.

Женщина только рукой махнула, обреченно качая головой.

— Мой покойный муж тоже когда-то мечтал в городе работать, да толку-то? Когда слышали, что он из деревни, все разговоры с ним прекращали. Похоже, нас считают неполноценными людьми.

— Корпорация так считает. Как вы думаете, почему? Причина проста: вы не потребляете их товаров и услуг. Вы для них — экономически невыгодные социальные элементы, нули в таблице, где ведется подсчет прибыли. Вы не покупаете беспилотники, абонементы на VR и чипы, вы не приносите им денег, а значит, вы для них — пустое место.

— Хм, — только и смогла вымолвить хозяйка, и ее морщинки под глазами стали еще заметнее. Мимо стрелой пронесся младший сын, объявивший охоту на рыжего пушистого кота.

— Вот если бы в обществе ценились люди, а не потребители — все было бы иначе. Но это невозможно при существующей системе. Меняем систему — и человек с его потребностями выходит на первый план. И вот уже все устроено для него, а не для олигархов из корпорации. Можете себе такое представить?

— Странные вещи вы говорите. Наверное, вы правы. Но все, чего мы хотим — чтобы нас оставили в покое. Так нет, европейские чиновники не дают нам спокойно жить. Наши земли им покоя не дают. Все хотят элитные города отдыха для своих здесь построить. Единственное, что нас спасает — наши горы. В горах трудно дышится, кислорода меньше, чем на равнине, ну вы уже заметили. Мы-то привычные к этому, а они… К тому же, горы затрудняют движение беспилотников. Поэтому у нас все еще летают соколы. И нас пока не трогают…

Тут к хозяйке подошел ее старший сын-подросток, и они погрузились в обсуждение бытовых дел: на что выменять овечью шерсть в соседней деревне, сколько сыра сделать из козьего молока, когда чинить прохудившуюся крышу. Молодой смуглый парень то и дело бросал на Тревиса неприязненные, враждебные взгляды. Тревис немного понаблюдал за ними, налил себе молока из глиняного кувшина и ушел.

— Зачем ты вел с хозяйкой такие разговоры? Ты что, всерьез думаешь, что они захотят участвовать в нашем проекте? — спросила Луна, когда Тревис вернулся в комнату с чашкой молока.

Тот удивленно на нее взглянул, но промолчал.

— Я задала тебе вопрос, — не сдавалась девушка.

— Да он даром им не сдался, этот проект, — отмахнулся Тревис.

— Тогда зачем…

— Так, почву прощупываю, — с натянутой улыбкой ответил мужчина, пролил на себя немного молока, чертыхнулся, поставил чашку на стол и улегся на кровать, погрузившись в свои мысли.

Глава 10. Счастливое спасение

Сильный ливень за каких-то несколько часов превратил маленькую речушку в бурный, бешеный, неуправляемый поток. Вода решительно неслась вперед и сносила все на своем пути: кусты, ветки, камни.

Луна, мокрая насквозь, возвращалась с прогулки, которую она совершала по лесной тропе у подножия гор, как вдруг услышала отчаянные крики хозяйки. Девушка поспешила к ней.

— Сынок! — кричала женщина и билась в истерике, протягивая руки к реке.

— Что случилось?!

— Сын упал, его унесла река, унесла, забрала!

Первым порывом Луны было кинуться в воду; она моментально забыла о том, что не умеет плавать, но женщина схватила ее за руку:

— Стой, погибнешь, не выплывешь! Твой друг прыгнул за ним! Тоже утонет! Эта река… Там камни огромные… Течение… не отпускает. Не выплыть, не выплыть!!!

— Как давно это случилось?

— Не знаю… Только что… Вот только… — в голос зарыдала хозяйка.

Девушка бросилась бежать вдоль реки, за течением. Она напряженно вглядывалась в грязно-белый бурлящий поток, который закручивал в своем мощном водовороте, как в мясорубке, куски деревьев, траву и ветки. Мимо со звоном пролетело ведро, ударилось об выступающий из воды камень и исчезло за поворотом. Луна, прерывисто дыша и хватая ртом воздух, поспешила следом.

Впереди она заметила смутное движение. Не замедляя шага, она напряженно вглядывалась в туманную, серую от дождя даль. Вода с неба падала ей на лицо и заливалась в глаза, девушка без остановки терла их, чтобы хоть что-то видеть. Там, вдали, кто-то барахтался у берега, цепляясь за траву.

Тревис, весь в крови и ссадинах, в порванной одежде, выползал на берег, кашляя и выплевывая изо рта воду. К груди он прижимал плачущего ребенка лет пяти. Луна подбежала к ним.

— Забери ребенка, — слабым голосом проговорил мужчина и отключился. По его затылку текла кровь. В мокрых волосах, прилипших ко лбу, запуталась трава. Куртка была изодрана в клочья.

Девушка огляделась по сторонам. Вдоль реки бежала женщина, за ней спешили несколько мужчин. Луна с трудом освободила дрожащего малыша от железной хватки Тревиса, который так крепко вцепился в него, что боялся отпустить, даже находясь без сознания; подхватила на руки и передала рыдающей матери. И склонилась над Тревисом. Прощупала пульс, ровный. Но из-за раны на голове он теряет много крови. Она оторвала кусок своей рубашки, прижала давящую повязку к его затылку и как могла зафиксировала ее.

На помощь подоспели мужчины из деревни, они подхватили Тревиса под руки и дотащили до ближайшего дома. Луна, бледная и натянутая, как струна, шла рядом, то и дело поправляя повязку на ране и проверяя его пульс и дыхание.

Несколько дней Тревис провалялся в постели со слабостью, тошнотой и головной болью, но уже очень скоро пришел в себя. Он с удивлением заметил, что отношение Луны к нему изменилось. Она по-прежнему держала дистанцию, однако больше не старалась поддеть его колкими фразами и замечаниями. Ее взгляд стал не таким ледяным, пожалуй, он даже потеплел и иногда казался ласковым. А уж хозяйка и вовсе от него не отходила, кормила свежими лепешками и отпаивала горячим молоком.

***

Спустя неделю Луна с Тревисом заскучали, а магистр, привыкший во всем перестраховываться, ожидал их обратно не ранее чем через месяц. Тревис все чаще предлагал придумать себе хоть какое-то развлечение, да вот хотя бы на Эльбрус подняться, например. Глупо упускать шанс полюбоваться вживую такими красотами, раз уж им все равно нечего делать, убеждал он. Луна сначала отмахивалась, но энтузиазм ее нового друга невольно заражал, и она поддалась его уговорам.

Глава 11. Подъем на Эльбрус

На серой металлической колонне виднелась полустертая красная надпись: «Станция Азау. Высота 2350 метров».

— Сейчас, сейчас, запущу! Нет бы пораньше на полчаса пришли, а то только вырубил. Там люди уже поднялись, — проворчал косматый старик. Его взъерошенные волосы до плеч и челка напоминали парик, а узкие джинсы моды полувековой давности, все в грязных пятнах, обтягивали тощие ноги.

— Это сейчас я ее врубаю разок-другой в неделю. Ну это, как группа ваших наберется, так и врубаю… Занимают две-три кабинки всего, а один черт, гонять все пятьдесят восемь приходится по кругу! У меня каждый раз аж бомбит! Ну че тут поделаешь, жиза… А вот лет шестьдесят назад они еще каждый день туда-сюда ездили. День-деньской, едва солнце поднимется и почти до заката.

— А зачем так часто? — удивилась Луна.

— Кхе, как зачем, кхе-кхе, — аж поперхнулся седой смотритель канатной дороги, — ты даже вообразить не смогешь, какие тусы здесь бывали! Едва рассветет — вот здесь вон огромная очередь. Лыжники, сноубордисты, толпятся, по шестеро в кабинку запрыгивают, я тебе говорю! Топчик!

— Было так много спортсменов… — Луна задумчиво огляделась по сторонам, пытаясь представить себе эту толпу экстремалов.

— Да какие там спортсмены — обычные самые! Спортсмены, хе! Да здесь бывало и старики, и дети катались, и я сам, без всякого-то спорта. Изи! Другой был пипл, не то что щас! — дед аж рукой замахал. — Кхе, щас иногда приезжают эти, из ваших, лыжники. Катаются. Да с таким видом, важные, как индюки, будто подвиг какой совершают! Столько хайпа развели вокруг своих покатушек! А подумать-то — просто с горки на досочках съезжают. Смех, и только! Зашквар!

— Они ведь этим бросают вызов современному укладу, современному обществу! — возразил Тревис. — Показывают, что надо ценить реальную жизнь, а не только лишь убивать время в виртуальности. Что риск и опасность делают тебя лучше, сильнее…

— Ай? Что ты мне тут втираешь, парень? — старик издевательски наклонился к нему и приставил ладонь к уху, делая вид, что плохо слышит. — Вызов бросают, ай! Да кому бы дело было! Мертвые все человечки сейчас. Мертвые! Даже те, что силятся изобразить, будто они живые! Бахвальство одно, а кой черт, все едино — мертвяки вместо людей!!!

Последнюю фразу смотритель проорал, брызгая слюной, и исчез в старенькой стеклянной будке. Через минуту кабинки канатной дороги резво задвигались, одна за другой.

Луна с Тревисом переглянулись и запрыгнули в проходящую мимо кабинку. Едва они успели сесть на скамью и уложить рюкзаки на пол, двери захлопнулись, кабинка сильно зашаталась из стороны в сторону и стремительно полетела вверх, к заснеженным верхушкам гор.

— Старик совсем рассудком поехал, целыми днями сидит здесь один, — заметил Тревис, — даже язык человеческий забыл, на каком-то древнем наречии изъясняется.

— А ведь в чем-то он прав.

— В чем же?

— От того, катаются здесь члены «Клуба живых» или не катаются, никому лучше не становится. Мир не меняется.

— Странно слышать такое от тебя, — он наклонил голову на бок и как-то оценивающе на нее взглянул.

— Почему это?

— Ну, ты ведь сама из «Клуба». А значит, должна разделять его ценности.

— Гордиться тем, что ты катаешься на лыжах или еще на чем — по меньшей мере глупо. Ты так не считаешь?

Но Тревис внезапно утратил все свое красноречие и промолчал, завороженно любуясь пейзажами. Он только успевал крутить головой, чтобы охватить взглядом окрестности, жаль только стекло кабинки было старым и потертым. И тем не менее от того, что оно «показывало», захватывало дух.

Слева — величественные заснеженные горы причудливых форм, будто слепленные вручную из белого пышного крема. Сзади, где-то далеко внизу — миниатюрные деревенские домики с красными крышами. Справа — черные каменистые склоны, мрачные и суровые, по которым яркими светлыми пятнами был разбросан снег. Прямо — головокружительная высота и все больше заснеженных вершин, утыкающихся в небо.

Солнце отражалось от снега и буквально ослепляло, резало сетчатку. Луна с Тревисом одновременно сделали несколько одинаковых жестов, и их глаза моментально потемнели. На глазные фильтры теперь надеты «солнечные очки».

— Забыл сказать! — вдруг прорезал тишину голос старика, гулко зазвеневший из невидимых громкоговорителей где-то снаружи. — Выходите на станции «Старый кругозор», там пересаживаетесь в следующую кабинку и чилите! Доезжаете до станции «Мир» на 3500, а там садитесь в креселку! До станции «Гарабаши» — на креселке, кабинки не стану для вас дергать, много чести! Бывайте! И не забудьте всем поведать, какой доблестный подвиг вы совершили, поднявшись на такую высоту, хе-хе-хе!

Тревис не выдержал и рассмеялся, Луна разулыбалась.

— Давай придумаем нашу историю. Ты — туристка из «Клуба живых», которая хочет совершить доблестный подвиг и покорить вершину Эльбруса, чтобы потом всю жизнь этим гордиться.

— Отлично, всегда об этом мечтала, — пошутила Луна. — А ты кто?

— А я — твой друг, конечно. Ты страстно в меня влюблена и надеешься, что этот поход нас сблизит, мы поженимся и будем жить долго и счастливо, совершая подвиги один за другим во славу «Клуба живых»…

— Нет, стой, плохая легенда. Давай ограничимся тем, что ты мой друг, — возразила девушка, ничуть не смутившись.

И вот они уже на головокружительной высоте. С непривычки шумело в ушах и подташнивало. Луна сосредоточенно терла виски пальцами и цеплялась взглядом за черные камни, не давая сознанию перепрыгнуть через них и полететь в пропасть. И все равно голова была тяжелой, а зрение — расфокусированным. Иногда ее даже слегка покачивало, совсем как на ринге, после пропущенного удара и нокдауна.

Тревис же как ни в чем не бывало бегал от одного края площадки к другому, бесконечно моргая глазами и активно жестикулируя — фотографировал пейзажи.

Цепочка заснеженных гор и каменистых скал вокруг напоминала черно-белое ожерелье на могучей шее двуглавого Эльбруса. И это ожерелье утопало в мягких обволакивающих облаках, уютных и воздушных, как пуховое одеяло.

— Луна, идем, нам сюда, — махнул рукой Тревис.

Девушка последовала за ним, с удивлением подмечая, как тяжело стало дышать. Хотелось вдохнуть полной грудью и не получалось. А стоило чуть ускорить шаг, как начиналась одышка. Да, она слышала о горной болезни, но не относилась к этому явлению всерьез.

Луна сунула руку в карман и вытащила уже вторую порцию витаминов, которые они купили перед подъемом и которые должны были хоть немного облегчить проявления горной болезни.

— А вот и оно! — торжественно изрек мужчина. — Кресельная канатная дорога!

— Подумать только… — Луна как завороженная разглядывала металлические ржавые кресла, которые тихо поскрипывали, отправляя туристов еще чуть ближе к небесам, на высоту 3850 метров над уровнем моря.

Людей здесь было мало: группа из четверых альпинистов с рюкзаками и ледорубами — явно энтузиасты из «Клуба живых». Пара местных жителей — судя по обильному загару, скучающим взглядам и простой одежде, это кто-то из обслуживающего персонала «высотных гостиниц». И еще трое туристов, упакованные с ног до головы в фирменные сверхлегкие пуховики, эластичные комбинезоны и «электрические» ботинки с подогревом.

Несмотря на это, туристы выглядели необычайно уставшими и судорожно пытались восстановить дыхание. Их сопровождающий обеспокоенно кружил вокруг, рассказывал о горной болезни и протягивал им ярко-розовые тюбики с чем-то, что явно было призвано избавить их от страданий, одышки и головной боли. Тревис с Луной кивнули и пожелали доброго дня всем, с кем встретились глазами, но подходить и заводить формально-вежливую беседу не стали.

Вокруг не было ничего, кроме огромных черных камней и скал, которые неестественно мрачно смотрелись на фоне бесконечного, абсолютно белого снега.

— Как так получилось, что сохранилась канатка? Страшно подумать, сколько ей лет.

— Страшно подумать, выдержит ли она нас, — скептически покачал головой Тревис, глядя на крохотное сидение и гадая, поместится ли он туда. — Она сохранилась потому, что раньше на этих землях жили люди, которые не слишком любили что-то обновлять. Вроде как работает — и ладно, и так сойдет. Легкомысленный народ, собранный из множества национальностей в единое целое, но след в истории они все оставили ого-го.

— Не боишься угодить под суд с такими высказываниями? — то ли насмешливо, то ли серьезно спросила Луна.

— Ага, за национализм, антиглобализм и латентный сепаратизм, так они это называют, да? Что за бред! Вот я всегда считал, что упоминание разных национальностей ни коим образом не угрожает Объединенной Европе. Ну это же глупо, сама подумай. Я называл и буду называть людей, проживавших когда-то на территории бывшей России россиянами, а на территории бывшей Франции — французами, и так далее!

— Весьма самонадеянно, — заметила девушка.

— Какая же ты зануда!

Тревис огляделся по сторонам, помрачнел и о чем-то задумался. И тут ему в голову влетел комок снега. Одновременно с этим он услышал звонкий смех Луны. Мужчина на секунду застыл, пытаясь сообразить, как ему на это реагировать. Против воли его губы растянулись в улыбке, и он включился в игру.

— Ах ты… — он черпанул широкой ладонью горсть снега, сжал ее в кулаке и запустил ответный снаряд в Луну. Инстинкты не подвели девушку, ее рука словно сама по себе вскинулась вверх и точным ударом сбила снежок, не дав ему влететь в лицо.

Луна забыла о нехватке кислорода и бросилась лепить снежки один за другим, обстреливая Тревиса целой очередью снарядов. Тот веселился от души и удивительно ловко для своего большого роста и веса отбивался и уклонялся от каждой снежной бомбы. Он успевал одновременно подпрыгнуть, отклониться в сторону, отбросить один снежок ногой и разбить кулаком другой.

Солнце поднялось уже высоко и нещадно слепило глаза даже сквозь затемненные фильтры. Снег вокруг стал мокрым и острым, крупицы крупных белых кристаллов сверкали на солнце, как горный хрусталь.

— Все! Перемирие! — пошатываясь от усталости и тяжело дыша, Тревис в шутку обнял девушку за плечи. На мгновение Луна прильнула к нему, но тут же выскользнула из его объятий.

Прошло полтора часа. Они поднялись, наконец, на старой кресельной канатной дороге, а затем на снегоходе на высоту 4100 метров, зашли в горный отель-приют, представлявший собой узенький деревянный вагончик с четырьмя двухъярусными койками, и скинули рюкзаки.

Тревис скептически осмотрел койку, которая была явно короче и уже, чем он сам, и состояла всего из одного слоя обыкновенных досок. Луна отметила старинное постельное белье синего цвета с желтыми цветочками. Больше в вагончике ничего не было, только миниатюрное окошечко с грязным стеклом, лампочка под потолком и коврик у двери.

— Что, когда на вершину пойдем? — с широкой улыбкой поинтересовался Тревис, чуть подпрыгнул, уперся руками в верхние кровати и начал отжиматься, как на брусьях. Доски заскрипели.

— Иди хоть сегодня, если хочешь, — пожала плечами Луна, — а я останусь здесь и как следует высплюсь.

— А как же наша маскировка? Мы же с тобой туристы из «Клуба живых»! И значит, должны…

— Вот и сходи за меня тоже, — зевнула девушка, — я лучше отдохну.

— Скучно с тобой, крошка, — попытался пошутить Тревис.

— Я уже говорила: никогда не смей называть меня так.

Мужчина попытался отыскать хотя бы тень улыбки на ее лице, но безуспешно. Фыркнул себе под нос, раздраженно махнул рукой, застегнул воротник и капюшон так, что его куртка стала напоминать скафандр, и вышел, утонув в бело-серой пелене.

Глава 12. Опасность

Когда спустя полчаса Тревис ворвался обратно в вагончик, Луна уже спала, тихо посапывая. Он наспех отряхнулся от снега, скинул куртку и потряс девушку за плечо.

— Луна, Луна, просыпайся!

— Что случилось? — тут же подскочила она на кровати.

— Я кое-что услышал. Эти альпинисты… Они что-то замышляют!

— В смысле? — встревожилась девушка.

— В общем дело было так. Я пошел исследовать территорию. Подошел к вагончику, в котором кухня. Там форточка была слегка приоткрыта. Ну и вдруг я услышал, как они твое имя произнесли. Ты ведь не успела еще с ними познакомиться? И там, на станции, ты же не говорила им, как тебя зовут?

— Нет, — мотнула головой Луна.

— Вот я и насторожился, начал прислушиваться. А они говорят: «Надо быть аккуратнее. Вы знаете, что с магистром лучше не связываться». Тут подул сильный ветер, стекло в окне задребезжало, и один из парней закрыл форточку. Я успел только присесть и заползти за вагончик, чтобы они меня не заметили.

— Так значит, нам надо уходить отсюда! Меня раскрыли.

— Постой, постой, — замахал руками Тревис, — нам надо выяснить, кто они. Это явно не официальные лица и не СЭРы. Возможно, кто-то хочет свести с тобой личные счеты. Если мы просто убежим, ты будешь все время жить в страхе. Они снова тебя найдут, и кто знает, может быть, в следующий раз нападут неожиданно. А здесь мы их прижмем к стенке и все разузнаем.

Луна молчала, ее губы были плотно сжаты, а брови слегка сдвинуты. Порыв сильного ветра постучался в дверь, старое стекло маленького грязного окошечка задрожало.

— Итак, они знают, кто я, и знают, что я как-то связана с магистром. А знают ли они про убийство?

— Вот именно это нам и нужно узнать! — воскликнул Тревис, чуть не подпрыгивая на узенькой деревянной койке и хлопая ладонью по матрасу. — А ведь они все из «Клуба живых», раз оказались здесь без гида и при полном обмундировании. В наших рядах скрываются какие-то ублюдки. Продажные твари. Интересно, чего они добиваются?

Тревис резко встал, сделал шаг к двери и высунул из нее голову. Через секунду его едва не отбросило в сторону. Ветер швырнул в вагончик несколько щедрых охапок снега. Мужчина быстро захлопнул дверь. Луна посмотрела в окно. Ничего не видно, абсолютно, только сплошная бело-серая пелена в воздухе. Это даже не метель и не вьюга, это кое-что посерьезнее, настоящий снежный ураган. И началось это буквально за несколько минут. Когда они поднимались сюда на снегоходе, небо было спокойным, сквозь густые молочные облака даже пробивались лучи солнца, такие близкие и яркие на этой высоте.

— А ты в курсе, где здесь туалет? — вдруг с широкой улыбкой спросил Тревис. — Еле нашел его! Он за вагончиками, на отшибе, на самом краю. Сразу за ним бездна. Чтобы туда попасть, нужно спускаться по камням и держаться руками за натянутый канат, чтобы не улететь вниз. Прикольно, да?

— Ты можешь быть чуть более серьезным?

— Не могу! Ни в коем случае! Знаешь, в юности я поспорил с одним человеком и пообещал ему, что сохраню свое прекрасное чувство юмора и бодрость духа до самой смерти. Он был старше меня на десять лет и предрекал, что к тридцати годам я стану таким же занудой, как он. Человека этого я давно потерял из виду, но, понимаешь, все равно приходится выполнять обещание…

— Мы можем вернуться к теме нашего разговора?

— Ну да, ну да. На чем мы остановились? Альпинисты. Прекрасно. Пойдем, навестим их? Вежливо поинтересуемся, что они замышляют. Откуда тебя знают. И не хотят ли случайно тебя убить. А то мы тут, понимаете ли, скрываемся, а они нам портят всю игру в прятки, произнося вслух твое имя.

— Я еще подумала, — игнорируя его болтовню, продолжила Луна, — почему они нас не замечают, почему не подходят с приветствиями? И зачем вообще они «кошки» надевают? Перед канаткой. Дальше ведь все поднимаются на снегоходах до приюта. Само восхождение и все тренировочные подъемы начинаются только отсюда. После акклиматизации на высоте. А они просто делали вид, что чем-то заняты, и слишком уж упорно не обращали на нас внимания. Даже не смотрели в нашу сторону.

Весь следующий день Луна с Тревисом напряженно наблюдали за альпинистами. Они вместе завтракали и обедали, вместе варили кашу и пили чай, но ничего подозрительного больше не замечали. Альпинисты делились своими планами о покорении вершины, цитировали пафосные лозунги «Клуба живых» и без конца улыбались и шутили.

Вечером Луна пошла на кухню за очередной порцией чая. Здесь, в этом вагончике, давно остановилось время. Мятый тусклый календарь, намертво прибитый к стене, показывал 2017 год. На старинной газовой плите уже много десятков лет кипятили грязный горький чай из топленого снега и варили супы из пакетиков. Подходил к концу век, а здесь ничего не менялось.

Тревис сидел там уже, наверное, несколько часов, «следил за обстановкой», как он ей сказал. Тревожное предчувствие подсказывало девушке, что надо уезжать отсюда, но ее друг убедил ее в том, что здесь, вдали от цивилизации, они куда в большей безопасности, чем в шумном многомиллионном городе, где каждый прохожий может оказаться врагом и выстрелить тебе в спину.

Луна взяла старенькую фарфоровую чашку с нелепым абстрактным рисунком.

— Сахара себе побольше положи, чтобы голова не болела, — сказал Тревис.

Он был непривычно мрачным и очень напряженным. Беспокоится из-за альпинистов, поняла Луна. Сам не свой. Даже шутить перестал.

Они вместе пили чай, когда в вагончик вошел незнакомый альпинист, высокий и худой парень в салатовом пуховике. Он тщательно отряхнул свои ботинки от снега, закрыл дверь, скинул куртку и пожелал им доброго вечера. Его лицо внушало необъяснимое отвращение: низкий лоб, блестящий от пота, лысая голова, выступающие надбровные дуги, скользкая улыбка на тонких губах.

Луна завела с ним традиционно-вежливые беседы о том, как приятно встречать в таких местах единомышленников из «Клуба живых», как здорово видеть все эти чудесные горные своими глазами, в реальной жизни, и как интересно попробовать совершить восхождение на вершину. Тревис продолжал молчать.

Девушка, наконец, поднялась и сказала, что пойдет немного подремлет. Здесь, на высоте четырех тысяч метров, спать хочется больше обычного. Альпинист оживился, пожелал ей приятного отдыха и проводил взглядом.

Глава 13. Посылка

Кара cнова получила посылку с обугленной головешкой и весь день ходила мрачная.

Она благополучно вернулась из Азии и отдыхала, укрывшись в безопасности в своей квартире на шестьдесят третьем этаже огромного жилого комплекса. Об этом адресе не знал никто, кроме Луны и магистра, собственно, магистр ей эту квартиру и подарил. И тем не менее ей снова прислали посылку. И именно тогда, когда она вернулась. Значит, этот анонимный мерзавец следит за ней.

Сначала она решила, что почтовый дрон ошибся адресом. Иногда в службах доставки случались сбои, и железные вертушки начинали стучаться не в те окна. Кара спокойно наблюдала за ним и ждала, когда ошибку обнаружат и исправят. Посылка — маленькая коробка, которую дрон цепко держал в своих железных «лапках», точно предназначается не ей. Магистр никогда не использует фирменные почтовые дроны бело-желтой расцветки — только свои личные, дизайнерские, из блестящего черного металла. А кроме магистра никто не мог ей ничего отправить.

Но дрон был уж очень настойчив и более десяти минут упорно кружил возле ее окна. На маленьком экране зловещим красным светом мигали его сигналы: «Откройте, вам посылка», «Откройте, вам посылка», «Откройте…». Сигналы сопровождались, как обычно, раздражающим писком.

В конце концов девушке это надоело и она подняла стекло. Дрон стремительно влетел в комнату, завис над столом, опустился и поставил на него коробку. Моргнул зеленым светом, басом пропел свой рекламный девиз: «Благодарим вас за доверие. F&R — быстро и надежно!» и исчез за окном.

Кара просканировала коробку карманным металлоискателем, потом надела резиновые перчатки и принялась аккуратно вскрывать ее. «Лучше побыть параноиком, которому в каждой посылке мерещатся бомбы и яды, чем однажды вот так глупо умереть», — думала девушка, слегка улыбаясь и пытаясь справиться с нехорошим предчувствием.

Едва заглянув внутрь коробки, она все поняла. Еще одна обугленная головешка. Кара зажала рот рукой и бросилась в ванную; ее желудок решил избавиться от недавнего обеда. Через пару минут, выйдя на ватных ногах из ванной комнаты, девушка схватила коробку, приподняла оконное стекло и швырнула ее вниз с такой скоростью, будто картон был горячим и обжигал руку. Тут же спохватилась и выглянула из окна: кажется, все в порядке, подвесной тротуар тремя этажами ниже почти пустой, и коробка никому не свалилась на голову.

Тут к окну подлетел еще один дрон, на этот раз черный и блестящий, от магистра. Он выгрузил на стол огромную коробку с эмблемой корпорации VR. Эта посылка, безусловно, порадовала Кару больше: она обнаружила в ней целый набор сочных тропических фруктов, бутылку настоящего розового вина (страшно подумать, сколько такая может стоить!) и кроваво-красную розу. Девушка слабо улыбнулась. Приятный комплимент от магистра за хорошо выполненную работу.

Кара сразу открыла бутылку, наполнила бокал до самых краев и выпила его почти залпом. На запястье завибрировал браслет — сообщал, что ее банковский счет пополнен на внушительную сумму. Кара смотрела на эти цифры и вспоминала, как дергался и хрипел азиат, пока она душила его поясом халата. Теперь она знает, сколько стоит человеческая жизнь.

Глава 14. Система тестирования

Аликс Джонсон нервно ходил по кабинету и курил одну сигарету за другой. Так, так. Все идет неплохо. Все идет по плану. Ключевые акционеры сделали свои инвестиции в проект. Анжей устранен. Суван-Хорлуу устранен. Элвис (черт возьми, Элвис!!!) устранен. Все дороги свободны. Больше никто не будет блокировать проект и мешать его плану. Остается, конечно, Азиатское Сопротивление, но это всего лишь кучка болванов, которые только и способны, что на мелкие пакости. В любом случае, завтра начинается строительство в Туве, и этому уже ничто и никто не может препятствовать. Через полгода все будет готово.

Аликс потушил очередную сигарету и взглянул на часы. Вот-вот должна прилететь Кара, он чуть было не забыл о ней. Надо привести себя в порядок. Мужчина подошел к зеркалу. Взъерошенные волосы, мятая рубашка, джинсы. Не годится, не по статусу ему такой облик. Он быстро переоделся в темно-серый деловой костюм, пригладил волосы, заглушил запах никотина во рту глотком виски. Плеснул на себя туалетной водой со сдержанным древесным ароматом. Расправил плечи. Слегка растянул губы в улыбке. И превратился во всегда спокойного, невозмутимого магистра с аристократическими манерами и величественной осанкой.

«Обновил свои интерфейсы», — хмыкнул он, пристально рассматривая себя в зеркале.

***

— Кара, а ты когда-нибудь задумывалась о том, что все последние гениальные произведения искусства, будь то музыка, живопись, поэзия или архитектура, были созданы почти целый век назад? Равно как и стоящие литературные труды, и философские, и… — магистр запнулся и замолчал.

— Искусство сильно видоизменилось. Оно трансформировалось в современные технологии. Разве все эти миры, которые вы создали — не произведение искусства?

Аликс поморщился и потер ладонью лоб.

— Я серьезно говорю! — воскликнула девушка. — Да, мы можем сожалеть о том, сколько людей предпочли их миру реальному. Можем говорить, что это болезнь нашего времени. Но, если посмотреть объективно — они прекрасны.

— Они всего лишь копия реального мира.

— Согласна. Но ведь старинные картины и фотографии из прошлого — тоже попытка слепить миниатюрную копию чего-то живого.

— Как говорил Оскар Уайльд, искусство отражает не жизнь, а зрителя.

— Именно! Именно поэтому ваше искусство лишь обнажило истинную суть целого общества. Оно вытащило наружу все, что хранили в себе «зрители». Кто-то ведь стал использовать VR для дела, для развития, для работы. А кто-то лишь спрятал в нем никчемность собственной жизни.

— Твои слова — просто бальзам для моего чувства вины, которое не оставляет меня ни на минуту, — вдруг неожиданно тепло и открыто улыбнулся Аликс.

Кара с удивлением посмотрела на всегда такого сдержанного и холодного магистра, который не позволял себе проявлять эмоции. Она никогда не видела его искренней, широкой улыбки.

— Я вовсе не пытаюсь вам польстить, но ведь правда, — приободрилась она, — все эти виртуальные города, леса и моря, в которых прорисована каждая травинка, каждая капелька росы — это искусство.

— Искусство, которое стало наркотиком для миллионов людей… — магистр снова нахмурился, лицо его сделалось непроницаемым. — И потом, их создал не я, их создала нейросеть, которую я написал.

— А вину, о которой вы говорите, — торопливо продолжила Кара, — зря вы берете ее на себя. Вы не можете нести ответственность за целый мир. Каждый человек сам делает свой выбор, как ему жить.

— Торгаши героином тоже так себя оправдывают, — усмехнулся магистр.

— Как вы думаете, создатели атомной бомбы тоже всю жизнь терзались чувством вины?

— Думаю, нет. Например, академик Сахаров был по натуре пацифистом. Он писал, что его самая страстная мечта — чтобы ядерное оружие сдерживало войну и никогда не применялось. Однако мы с тобой отвлеклись от дела, — резко обрубил разговор Аликс, — садись. Сегодня мы должны разработать основные принципы тестирования.

Количество мест в новом проекте Аликса Джонсона было сильно ограничено. 50 000 человек «избранных» плюс еще 5000 наемных работников, которые будут за плату обслуживать все системы проекта. Встает вопрос — как отбирать участников, по каким критериям? «Клуб живых» становится все популярнее, а значит, желающих принять участие в эксперименте будет явно больше, чем мест. По крайней мере, магистр на это надеялся.

Было решено производить прием на конкурсной основе. Система тестирования позволит выявить самых достойных.

После семи часов увлеченной работы, активных споров и скрупулезных расчетов, основатель корпорации вместе с его верной помощницей установили следующие критерии отбора:

Физическая форма.

Умственные способности.

Эмоциональный интеллект.

Смелость и решительность.

Творческие способности.

Для проверки физической формы испытуемые будут сдавать нормативы. Минимальные требования к подготовке: бег на 2 километра за 11 минут, 100 отжиманий за 15 минут, 100 приседаний и 100 упражнений на пресс за 15 минут. На подготовку будет даваться срок: 2,5 месяца.

Для проверки умственных способностей будет применяться целая система тестов. Логические задачи. Ребусы. Загадки на оригинальность мышления. Тесты на широту кругозора, на начитанность и общую образованность.

Эмоциональный интеллект будет тестироваться психологами в формате групповой работы, тренингов и игр. Будут оцениваться: способность человека к сопереживанию, к поддержке товарища, к командной работе, к решению конфликтов, к управлению своими эмоциями.

Смелость и решительность будут проверяться очень просто: испытуемые должны совершить один из трех экстремальных поступков на выбор, причем сначала в виртуальной реальности, а затем в жизни. Прыжок с веревкой с высоты 100 метров, погружение с аквалангом в подводную пещеру или скоростные гонки на мотоциклах с ручным управлением.

Творческие способности все желающие должны будут продемонстрировать заранее, перед тестированием. То есть представить «приемной комиссии» нечто, созданное ими самостоятельно. Ограничений нет. Это может быть все, что угодно: записанная музыкальная композиция, рассказ, картина, вырезанный из дерева корабль, выращенная своими руками роза.

Кара настойчиво предлагала еще один критерий — духовное развитие — но магистр не увидел возможности для объективной оценки данного параметра. Он лишь скептически покачал головой и заметил, что эту величину невозможно ни описать, ни тем более измерить.

Все результаты будут оцениваться по 100-балльной шкале и суммироваться, на основании чего для каждого участника программа рассчитает «индекс успешности». Так, кандидат, получивший по 100 баллов за каждое из четырех испытаний и всего 10 баллов за пятое, имеет равные шансы с тем, кто за все испытания получил по 80 баллов.

— А если мы получим в итоге огромное количество тех, кто наберет одинаково высокий общий балл? И их количество будет превышать число мест?

— Кара, милая, меня восхищает твой оптимизм, но я настроен куда более мрачно. Я боюсь, наоборот, что планку придется снижать. Едва ли мы наберем пятьдесят тысяч «идеальных» людей: смелых, умных, развитых, активных, творческих… Даже в нашем Клубе таких не так уж и много. Да, у нас есть талантливые интеллектуалы. Да, у нас есть спортсмены и экстремалы. Но так, чтобы человек развивался разносторонне и сочетал в себе все — это редкость. Вот почему я ценю таких людей, как ты и как Луна.

Кара улыбнулась, чтобы скрыть смущение, и ее щеки вмиг порозовели:

— Ну, конечно, идеальных людей не бывает. Но именно на их воспитание и развитие и направлен наш проект, ведь так?

— Разумеется. Знаешь, мне пришла идея: после первого года существования проекта мы соберем всех его участников и проведем повторное тестирование. И если при отборе средний суммарный балл составит, ну допустим, 300 из 500… надо будет, кстати, протестировать эту гипотезу на фокус-группе… Итак, пусть пока будет 300, а уже через год мы можем рассчитывать на 450 из 500.

— Магистр, вы делаете прекрасное, великое дело! — с восхищением взглянула на него девушка. — Вы останетесь в истории как человек, дважды изменивший мир!

— Мы делаем, дорогая моя. Мы вместе, — спокойно поправил ее магистр и спрятал глаза в экран со множеством графиков и цифр.

Из дневников Аликса Джонсона

Я просто хочу снова сделать мир нормальным. Я хочу исправить то, что я натворил. Нет, даже не так. Я намерен создать идеальный мир! Я хочу, чтобы люди перестали прятать себя в мягкие уютные коробки и хоронить заживо, добровольно отказываясь от настоящей жизни! Я хочу, чтобы каждый человек стремился к одной-единственной вещи — к тому, чтобы стать лучше, стать сильнее и умнее, чем ты был вчера. Я уничтожу этот чертов «Virtual Reality» и организую развитое общество будущего — орден интеллектуалов XXII века, которые стремятся к осознанности и развитию!

Глава 15. Восхождение

Ночь была удивительно морозной и ясной. Термометр решительно показывал минус двадцать. Снег скрипел под ботинками. На черной пленке неба звезды горели ярче, чем вспышки фотоаппаратов двадцатого века.

— Дурацкая авантюра. Поверить не могу, что я согласилась, — тяжело дыша, бормотала Луна. Каждый шаг вверх по склону давался с трудом и забирал много сил. Сказывалась нехватка кислорода. Единственной опорой были треккинговые палки и «кошки», которыми приходилось вгрызаться в плотный снег.

Девушка остановилась, чтобы выровнять дыхание и поправить утепленную маску, закрывающую лицо. Ветер бил так, что пробирался даже сквозь «непродуваемый» комбинезон с внутренним подогревом. Высокогорный многовековой холод плевал на высокие технологии в одежде, он играючи обходил все препятствия и пытался ласково погладить ее по спине своей ледяной ладонью.

На поясе болтался ледоруб, за спиной — рюкзак с термосом, который отчего-то казался слишком тяжелым. Палки будто примерзли к рукам и стали с ними единым целым.

Оглянулась — беспросветная темнота, и только где-то далеко внизу виднеется тусклый огонек оставленного два часа назад горного приюта. Посмотрела вверх — над ними мелькала вереница светлячков-фонариков. Группа альпинистов из «Клуба живых» совершает восхождение на вершину Эльбруса. Если повезет с погодой, и попытка окажется удачной, они поднимутся через пять-шесть часов, к семи или восьми утра.

— Да брось. Все отлично, — выдохнул Тревис, шумно глотая воздух, — держи ритм, как я тебя учил: вдох и выдох на каждый шаг. И ты бы лучше одну палку бросила и вместо нее ледоруб взяла. Покатишься по склону — не успеешь его вытащить.

Полдня накануне Тревис уговаривал ее совершить восхождение этой ночью. Он еще раз пообщался с альпинистами в общем вагончике-кухне, внимательно за ними наблюдая. Альпинисты делали вид, что они ни к чему не причастны. Тревис пытался «прощупать почву». Альпинисты простодушно улыбались. Вместе они распили чай и разговорились. Тревис узнал, что группа готовится к ночному восхождению. Идут все четверо: трое молодых ребят и одна девушка. Они активно звали его с собой, заражая своим энтузиазмом, столь редким в современную эпоху и столь типичным для представителей «Клуба», но мужчина сослался на головную боль и отказался.

Луна в это время беспокойно спала в вагончике, мучаясь от слабости, тяжести в теле и головной боли, вызванной горной болезнью. Тревис вернулся с термосом, отпоил ее сладким чаем, привел в чувство и принялся уговаривать отправиться на вершину в час ночи следом за альпинистами.

— Слушай, у нас даже нет необходимой экипировки! — возразила Луна.

— Не беда! — торжественно вскинул руки вверх ее товарищ. — Возьмем у хозяина приюта, он всегда хранит у себя в домике несколько лишних пар «кошек» и ледорубов.

— Мы не готовы физически. По крайней мере, я не готова.

— Ты — не готова?! Не смеши меня. Ты побеждаешь на каждых соревнованиях. Ты на раз делаешь сотню отжиманий. Магистр мне про тебя рассказывал!

— Это другое! Я не привыкла к высоте. И мы не успели запастись всеми этими гелями и таблетками. У нас же есть только обычные витамины и сахар!

— Вот и прекрасно. Раньше же как-то этим обходились. Помнишь, о чем говорил сумасшедший старик там внизу? Другой был пипл, — передразнил Тревис смотрителя канатной дороги. — Вот и не расстраивай дедушку. Спустимся вниз — все ему расскажем.

— Знаешь, меня этот смотритель как-то меньше всего интересует…

— Я положил тебе в чай пять сахарных капсул, — не слыша ее, невозмутимо гнул свою линию мужчина, — и ты сама сказала, что голова у тебя больше не болит. Так что с горной болезнью ты справляешься, нужно только больше углеводов. Вечером еще каши гречневой с сахаром поешь. А «дыхалка» и ноги у тебя сильные, для подъема хватит.

— Что. Мы. Там. Забыли.

— Ну во-первых, мы с тобой — почетные члены «Клуба живых», не забывай об этом, — ухмыльнулся Тревис, потирая ладони, — и мы должны следовать нашим принципам и не упускать столь прекрасной возможности проверить себя на прочность! И совершить нечто стоящее, запоминающееся, то, что покажет, на что мы способны…

Мужчина запнулся, заметив, что Луна почти с отвращением поморщилась.

— Ненавижу «проверки». Давай как-нибудь без этого. От того, взойдем мы с тобой на вершину или не взойдем, никому лучше не станет. Кроме твоего раздутого эго.

— Во-вторых, — как ни в чем не бывало продолжал Тревис, — мы должны следить за альпинистами. Они не хотят ни в чем признаваться. Но там, на вершине, они заговорят у меня по-другому.

— Что это ты задумал?