Оливия Джонсон и охотники

Пролог

Не знаю даже с чего начать описывать мою жизнь, может с того что я живу на чердаке детского дома? А может с того что меня оттуда не выпускают? Да, сама того нехотя я всё же начала рассказывать о своей жизни, и раз уж я вас заинтриговала, начну повествовать.

Для начала представлюсь. Меня зовут Оливия, как вы поняли, я живу на чердаке одного из детских домов, меня оттуда не выпускают, даже охрану возле двери поставили.

Расскажу о своей охране: моя охрана — это три добермана с ужасающими кличками, Дым, Страх и Кость.

Меня не выпускают, из-за некой проблемы с волосами — они синие, да уж чего необычного думаете, вы, сейчас 21 век и сейчас очень много всяких неформалов, но прикол вот в чем, они не крашеные, хотя подумаешь волосы!

Дело, вот еще в чем: мест в детском доме нет, директор этого дома меня ненавидит, я все время пытаюсь сбежать, поэтому меня не выпускают, гениально конечно.

Так вот, о директоре я могу сказать много гадостей, но, несмотря на ее характер, я могу сказать, что она бы могла быть моделью, с её то — внешностью. Она высокая, стройная с прямым носом, у нее длинные белокурые волосы, ниспадающие на плечи, голубые глаза и губы бантиком, и как я могла забыть? Родинка над верхней губой.

Но вернёмся к гадостям, не знаю зачем, но ей нравится, когда ее называют миссис Генриетта, я, конечно, понимаю, что у неё мания величия и завышенная самооценка, но не до такой же степени.

К слову у меня есть одна лучшая подруга, она старше меня на десять лет, она высокая, худая на руках и ногах у нее странные шрамы, как будто она ходила по стеклу всю свою жизнь. У нее очень бледная кожа, тонкие светлые волосы, темные глаза. Она всегда говорила, что влюбляются не в красоту, а в душу. Это объясняет и то, что в неё влюбился один из самых прикольных парней в мире, его зовут Фред, он похож на эльфа, свои черные, длинные волосы он убирает в хвостик, у него светло — голубые глаза, и он всегда широко улыбается.

Ладно, с этим мы разобрались, помимо того, что я закрыта на чердаке, можно сказать, что я поклонница книг, да именно, я обожаю читать книги, это конечно редкость, но всё же не всем же быть такими как все.

Каждый день повторяется одно и то же, завтрак, обед, ужин, спать. Прямо как в «Дне сурка»,Американская фантастическая комедия режиссёра Гарольда Рамиса иногда даже кажется, что все прошедшие дни — это все один и тот же день, который не заканчивается.

Что я могу сказать о себе помимо своих необычных волос и любви к книгам, у меня темные глаза, нос с горбинкой, да уж не очень мне повезло, но как говорится, не суди книгу по обложке.

Глава 1

Сегодня один из тех дней, когда у меня хорошее настроение, да у меня день рождения! Мне исполняется шестнадцать, но, как и все остальные дни этот тоже расписан по часам, в 10:00 подъем, 10:10 умываюсь, 10:20 одеваюсь, 10:30 жду именинного торта, с этого момента я болтаю с Софи. Когда Софи не работает она приходит три раза в день, но если она на работе я завтракаю и ужинаю, поэтому наверно я так похудела, но если бы не она меня бы давно здесь не было.

Еще только 9:30, но я уже не сплю. А я, как всегда, обдумываю план побега, можно выпрыгнуть из окна, но не думаю, что падение с третьего этажа никак не повлияет на мои кости, просто убежать из комнаты, но там собаки, бесполезно думать. Я сажусь на край кровати и смотрю в одну точку, на свой телевизор, да у меня свой телевизор, правда старый, и показывает на нем только один канал, на котором без перерыва на рекламу показывают телепузиков. Зато свой! Куча крутых книг! Половины, которых я даже не читала! Телефона только нет, а это плохо, классно было бы сидеть в телефоне и разговаривать с подругами, которых у меня нет.

Когда загрузка мозга закончилась, я посмотрела на время, еще только 9:40, нужно еще что — нибудь поделать. В итоге я повернулась на кровати в сторону окна. Как же много людей на улице, как же много людей, с которыми можно подружиться, а она сидит тут и тупо смотрит в окно, мечтая о том, чтобы все это закончилось, и она как все остальные подростки могла гулять по улицам с друзьями, радоваться снегу, попробовать мороженое и эспрессо.

Все 10:00! Я встаю и, потягиваясь, встаю на носочки, скачу по всей комнате в поисках одежды, которую я надену на день рождения, и выбираю до тех пор, пока на часах не будет 10:10.

Я встаю и начинаю отсчитывать 5, 6, 7….10! Ура! Бегу к умывальнику, включаю воду, сначала умываю лицо, затем чищу зубы, смотрю на время 10:20, неужели я так долго умываюсь? Я бегу к одежде, которую подготовила, я выбрала белую майку и красные шорты, на ноги я надела белые гольфы, а на них черные кеды. Снова смотрю на время 10:30, и тут стук в дверь, в спешке прыгнуть на кровать я запнулась, а затем встала и запрыгнула на кровать и повелительным тоном крикнула:

— ВХОДИТЕ!

В комнату зашла Софи. Она, как всегда, была растрепана, золотистые волосы были заплетены в косы. Сегодня она была не накрашена, как обычно, темные глаза радостно сияли, как всегда она была одета в форму магазина, в котором она работала. А работала она в супермаркете, форма которого представляла белую блузку, красную юбку и черные балетки плюс фирменная кепка с изображением толстого дядьки поднимающего большой палец вверх. В руках она держала огромную корзину, накрытую белой простынёй, она закрыла дверь ногой и кинула корзину на пол.

— Привет, Олив — запыхавшись, произнесла она, — Как дела?

— Замечательно, опять босс загонял до седьмого пота?

— Ну… сначала я пришла на работу написала заявление на сегодняшний день, но босс отказался его подписывать, в итоге я разозлилась и… в общем, я уволена! — Подытожила она.

— Софи, это же ужасно, он и так тебе мало платил, но это хоть что — то, а как ты сейчас будешь?

— Буду искать работу, давай не будем думать об этом, а поговорим о человеке, которому сегодня исполняется шестнадцать.

— Софи, но я не…

— Тссссс, — она поднесла палец к губам, — ни слова именинница, ни каких возражений, я рада тому, что меня уволили с этой ужасной работы, сейчас я могу чаще бывать у тебя.

— А Фрэд, что на этот счёт думает?

— Он ещё не знает.

— Ты не сказала ему?!

— Нет, забыла, не суть, теперь поговорим о главном, вот эта корзина и есть твой подарок, который ты разберёшь, когда я уйду, а сейчас ты задуешь свечи на именинном шоколадном кексе!

И вдруг она откуда — то вытащила шоколадный кекс с зажженными свечами, она подошла к кровати и села возле меня.

— Давай Олив, загадывай желание.

— Ты же знаешь, что я пожелаю.

— Конечно, но ты подумай, вдруг это сбудется.

— Всё возможно, — с этими словами я задула свечи.

— Теперь тебе официально шестнадцать.

— Софи, давай сыграем в игру, я задам тебе пять вопросов, и ты мне пять, начинаешь ты.

— Давай, — она положила свой кусок кекса на кровать, — хммм, чтобы тебе задать… ПРИДУМАЛА! Какая из всех твоих книг твоя любимая?

— Одна из самых замечательных книг — это «Виноваты звезды»,Шестой роман Джона Грина, опубликованный в январе 2012. она просто великолепна, теперь я, почему у тебя на руках и ногах шрамы от порезов?

— Оливия, я не буду отвечать на этот вопрос, прости, но это личное я не хочу рассказывать тебе об этом.

— Ладно. Почему ты не забираешь меня отсюда?

— Олив, ты не понимаешь, я не могу тебя забрать.

— Ты знаешь обо мне все, а я о тебе нет, и какие мы тогда подруги.

— Олив, перестань, слышишь, я ничего не знаю о тебе. Я не знаю, почему у тебя такие необычные волосы, откуда я могу знать кто твои родители? Ты задаешь мне эти вопросы каждые дни твоего рождения, как будто я встретила в лесу фею, и она выдала мне все ответы, Олив жизнь — это не сказка из книги, ты должна вернуться к реальности! К реальному месту! К реальному времени! Ты поняла? Может иногда лучше не знать правды, чем узнать, а потом пожалеть.

Она пододвинулась ближе и обняла меня:

— Не падай духом Олив, когда — нибудь, ты все о себе узнаешь.

— Знаешь, ты права! Лесная фея не выдает ответы, она лечит травами или топит людей!

— Олив, из всего этого ты поняла лишь это? — она отстранилась от меня

Я сидела, молча, мне казалось, мы сидим так целую вечность, пока Софи не встала и хлопнула дверью.

А ведь все так хорошо начиналось, впрочем, как всегда, зачем я задаю вопросы, если знаю, что она не ответит? Этих вопросов слишком много, чтобы ответить на них, но я думаю, что, когда — нибудь я пойму, что к чему.

Я бы пошла и извинилась, но как я же заперта, в итоге я взяла свой кусок кекса:

— С днем рождения безмозглая, тупая, не знающая, когда нужно заткнуться девушка со странным цветом волос! — С этими словами я откусила огромный кусок от кекса, и сползла на пол.

После трапезы на полу я решила рассмотреть подарки, встав на ноги, я подошла к той огромной корзине, я в первый раз получаю столько подарков, обычно это какая — нибудь интересная книга, но в этот раз наверно, что — то другое.

Эпичным движением я снимаю простынь, а там целая куча одежды, о которой я мечтала всю жизнь.

Первое, что мне попалось на глаза. Была серая футболка с изображением бешеной курицы с надписью — «Я СБЕЖАЛА ИЗ КУРЯТНИКА!!!» Софи всегда приносила мне смешные футболки, которые она себе покупала, она знала, что я тоже хочу, что — нибудь подобное, затем мой взгляд упал на камуфляжные джинсы, о которых я мечтала, рассмотрев джинсы и футболку, я сложила их и положила на кровать. Под множеством футболок, юбок и брюк лежали черные тимберленды,Обувь «Timberland» популярна в пешеходном туризме, альпинизме и в повседневных занятиях. синие ботильоны,Женская обувь, представляющая собой нечто среднее между полусапожками и туфлями с высоким, устойчивым каблуком и немного зауженным носком черные кеды и темно-синие балетки, если бы это было, все я бы успокоилась, но нет, это было не все. На самом дне корзины лежал рюкзак, он был цвета морской волны со слониками и морскими черепашками, он был просто идеален. Я так долго его рассматривала, что совсем забыла о времени. Да и зачем о нем думать, ведь этот рюкзак нереально крутой, не знаю, как я упустила, что на его замочках висит два брелока слоник и черепашка, после того как я осмотрела его внешнюю сторону, мне пришло в голову, что можно заглянуть внутрь.

Я решила сделать эпично. Поэтому я очень, очень долго расстегивала его. Когда, наконец, я закончила расстёгивать, то мне открылась поистине милейшая картина, в самом первом маленьком кармашке лежало письмо, адресованное мне, но я положила его возле себя, в следующем кармане, который был больше прежнего, в нем лежал обычный кухонный нож, ложка, две тарелки и вилка

— Как мило, она положила мне столовые приборы — сказала я с сарказмом.

Когда мне надоело рассматривать их, я наконец — то залезла в следующий кармашек, в нем лежала еда — кусочек пиццы, два пудинга и маленькая бутылочка с чаем.

Ладно, пришел черед письма:

Привет, если ты читаешь это письмо Олив, значит, я уже вышла из твоей комнаты.

Я оставила тебе столько вещей, чтобы тебе было во что переодеться, Внизу, в холле я оставила тебе теплую куртку, я знаю, что сейчас до тебя не доходит, о чем я говорю.

Чуть позже ты поймешь, ты уже заметила посуду, которую я тебе положила, поверь, она понадобится, Кухонный нож, держи при себе.

Теперь о главном, твоя дверь из комнаты открыта, в восемь часов вечера, Миссис Генриетта уедет, на какой — то важный вечер и вернется поздно.

Ровно в десять выходи из комнаты, старайся идти очень тихо, не разбуди собак, как выйдешь из дома, иди, куда глаза глядят, лучше в магазин, в котором я работала, чтобы я тебя оттуда привезла к себе домой.

С любовью Софи

Она была права, до меня не сразу дошёл смысл написанного письма, но, когда, я наконец, поняла, я сразу же посмотрела на часы 13:10. Все прекрасно еще есть куча времени, естественно я начала собирать вещи.

* * *

Удостоверившись, что всё взяла, я подошла к двери и посмотрела на нее, надела рюкзак, впереди меня ждала длинная лестница, по которой я спускалась всего четыре раза. У вас наверно возник вопрос — «Как ты ходила в ванну?» Все очень просто, моя комната не такая маленькая, какой могла показаться на первый взгляд, она делится на две части. Первая включает в себя: кровать, маленькую скамью, красный коврик и два небольших шкафа, один для одежды и другой для книг. Конечно же, я не взяла с собой книги, потому что не смогла бы донести всю эту библиотеку до первой ступени. Вторая комната включает в себя: огромную белую штору длиной на всю комнату, небольшая белая ванна, зеркало с золотистой каймой, конечно куда же без него… вы сами догадались.

Вернёмся к лестнице, сейчас на часах ровно десять, а значит, что я должна выдвигаться. Закрыв за собой дверь, я оказалась рядом с подстилкой для собак, в комнате было очень темно, поэтому я не смогла разглядеть спят собаки или нет, но и времени у меня совсем не было.

В этом ужасном доме было три этажа. На моем этаже, то есть на третьем не было других комнат для других детей. Здесь была кладовая, моя комната и комната для собак, зачем комната собакам я не знаю. На втором и первом этаже были комнаты для сирот, дополнительный бонус к первому этажу прилагался выход из этого адского дома.

Время идет, значит и мне пора двигаться вперед. Я делаю первые шаги пока не дохожу до первой ступени, лестница очень длинная, от увиденного у меня закружилась голова, но потом я взяла себя в руки и начала спускаться медленными шажками.

Преодолев половину лестницы, я решила осмотреть второй этаж, он ничем особым не отличался, только обоями и числом комнат, их тут было около двадцати, а обои были желтыми с нежно — розовыми полосками и красными розами на них.

Наконец одолев, лестницу я отправилась в путь до следующей, мне нужно было преодолеть расстояние от этой лестницы до конца комнат. Как мне написала в письме Софи нужно двигаться медленно и тихо, чтобы не разбудить собак.

Я так и делала, пока не встала на первую ступень следующей лестницы, увы, она под моим весом заскрипела, не знаю, что это было, но я слышала рычание где — то на другой стороне и решила поторопиться. Как назло, все ступеньки скрипели. Не успела я дойти до третьей ступени, как вдруг услышала рычание, прямо надо мной, оглянувшись, увидела, что мои «любимые» песики вдруг увеличились в десять раз, уж поверьте, я говорю правду, мой рост 1.65м, а вы представьте, как мне сейчас было стоять возле трех огромных доберманов.

— Хорошие песики, милые песики, добрые песики, — хвалила их я дрожащим голосом. Но это их не останавливало, они приближались, ко мне злобно рыча. Я тихонько отступала назад, но оступилась и скатилась на последнюю ступеньку, пока я падала видимо задела выключатель и включила свет, который был мне так нужен. Когда чертыхнувшись, я встала, выключатель снова щелкнул, неужели эти собаки такие умные, что смогли выключить свет сами?

Первым делом я, конечно, спустилась с лестницы, затем огляделась, собак нигде не было. Успокоившись, я пошла к выходу и увидела куртку, висевшую на вешалке в шкафу у входа, посредине комнаты стоял маленький столик с хрустальной вазой на нем, в вазе было какое — то растение, точнее цветок возможно фиолетового цвета, возле вазы лежали три пирога. Раньше я не видела его, но возможно многое изменилось с моего последнего прихода сюда.

Как можно быстрее я попыталась добраться до выхода, но не успела, меня охватил ужас, в комнате появился туман, подсвеченный зеленоватым светом.

Сначала я ничего не видела, пока туман не рассеялся, когда тумана не стало, передо мной появилось чудовище. Трехглавое чудовище, а точнее огромный доберман с тремя головам. Из его пастей, водопадом лилась светящаяся, ядовитая слюна. Если бы не это для меня было страшным, но скорее всего меня больше пугали змеи на его спине, их было очень много. Но самой огромной была змея вместо хвоста, могу поспорить, что это была королевская кобра, если объединить все части этого монстра, то можно сказать что этот монстр никто иной как — цербер.в греческой мифологии порождение Тифона и Ехидны (Тартара и Геи), трёхголовый пёс, у которого из пастей течёт ядовитая смесь

Сердце ушло в пятки, монстр приближался ко мне, издалека не было этого видно, но сейчас я заметила, что в глазах цербера нет зрачков, и они светятся зеленым цветом.

Он очень злобно рычал, интересно, что я ему сделала? Вдруг я вспомнила про кухонный нож, но не могла его достать, говорила же мне Софи, положи его туда, где сможешь достать.

Видимо цербер понял, что я хочу сделать, поэтому и бросился на меня, прижав меня к полу, слюни собак капали мне на руки, ноги и лицо, они обжигали и оставляли ожоги, я не могла пошевелиться, хорошо, что рюкзак смягчил падение, падать было не так больно. Видимо я никогда не выберусь из этого дома. Поскольку моя голова была свободна, я осмотрелась, и снова на глаза мне попался цветок и три пирога, вдруг я вспомнила, что это за цветок — аконит.

Если я правильно помню строчки:

«Чтобы его извести, аконит заварила Медея, — Ею он был привезен, когда — то со скифских прибрежий.

Произвели же его, как о том говорится в преданье, Зубы Ехиднина пса.

Пещера с отверстием черным
Есть при дороге крутой, по которой тиринфянин храбрый
Цербера пса, что идти упирался, глаза от сверкавших
Солнца лучей отвратив, на цепи адамантовой к свету
Вывел.

А тот, разъярясь, возбуждаемый бешеной злобой, Громким лаем тройным одновременно воздух наполнил
И по зеленым лугам разбросал белесую пену.

Пена пустила ростки, говорят, и, влагу впивая
Из плодоносной земли, получила зловредную силу.

Этот живучий цветок, растущий на твердых утесах, Жители сёл, аконитом зовут»

Где я это читала, не помню, но эти строчки засели у меня в голове, если я правильно поняла, то аконит появился из слюней цербера, потом я вспомнила кое — что еще:

«Лёжа в пещере своей, в три глотки лаял огромный Цербер, и лай громовой оглашал молчаливое царство.

Видя, как шеи у пса ощетинились змеями грозно, Сладкую тотчас ему лепешку с травою снотворной
Бросила жрица, и он, разинув голодные пасти, Дар поймал на лету.

На загривках змеи поникли, Всю пещеру заняв, разлегся Цербер огромный.

Сторож уснул, и Эней поспешил по дороге свободной
Прочь от реки, по которой никто назад не вернулся»

Меня осенило, значит три пирога на столике это для цербера! Одно дело сделано, осталось только придумать, как сделать так чтобы он отпустил меня, и я успела дать ему пироги. Вы наверно думаете, что цербер настолько огромный, что я могла бы проползти под ним, если вы так думаете, вы ошибаетесь, он стал десять раз больше любого добермана, а не человека, поэтому проскользнуть под ним у меня не получится. Но у меня есть другой план, предположив, что левая голова цербера — это был Дым, а правая голова — Кость, можно было предположить, что среднюю звали — Страх. К кому из них мне лучше обратиться я не знала, но выбрала среднюю голову.

— Эй, Страх, — к моему удивлению пес посмотрел прямо мне в глаза, видимо я угадала с головой. — Я приготовила вам вкусные пироги, вы хотите кушать?

Страх был удивлен, левая и правая головы повернулись к средней, как и змеи, чьи взгляды были устремлены на среднюю голову. Похоже, Страх был главной головой, которая решает все. Видимо они не ожидали такого предложения, потому что долго переглядывались, затем цербер кивнул в сторону пирогов.

Если я правильно поняла, то он хотел, чтобы я их принесла.

— Принести вам пироги? — Спросила я на всякий случай. Цербер кивнул.

— Хммм, отпустите меня, я не обладаю телекинезом, — цербер недоверчиво взглянул на меня, — да ни куда я не уйду!

Долго думая он все же отпустил меня. Убрав свои огромные лапы, он присел. Видимо главной змее не нравилось, когда он садился, потому что она недовольно зашипела.

Встав на ноги, я почувствовала головокружение и тошноту, но я справилась с этим и уверенно подошла к столу с пирогами, от пирога исходило фиолетовое свечение, как если бы по волшебству.

Сначала я положила пирог перед левой головой. Потом перед правой и наконец, перед средней. После того как у каждого было по пирогу. Они стали их есть.

Вдруг меня посетило чувство, что это может не сработать и цветы, стоявшие возле пирогов это не намек, а просто цветы, но другого выхода не было. Я ждала, пока они все доедят. Наконец доев последние крошки, цербер лег, положив головы на передние лапы и по очереди, закрывая глаза, заснул.

Вздохнув с облегчением, я взяла куртку из шкафа. Она была теплой, цвета хаки как мои брюки, она подходила к тому, что я надела, к новой серой футболке и брюки цвета хаки, с новыми кедами, она была просто великолепна, но на улице сейчас лето, поэтому мне как — то не особо хотелось ее надевать, поэтому я засунула ее в рюкзак.

Я подошла к выходу и открыла дверь.

На улице было уже темно, легкий ветерок играл с волосами, на улице играли фонари, людей на улице было мало, но мне и этого было достаточно.

Глава 2

Хоть и людей на улице было мало, но все они, куда — то спешили. Я долго осматривалась, пытаясь найти супермаркет, как же я не подумала о том, что я не знаю, где он находится? В итоге я решила спросить дорогу, но все, к тем к кому я подходила, проходили мимо меня.

Я вышла из себя:

— ВЫ ЧТО СЛЕПЫЕ?! Я ЧТО ПРОЗРАЧНАЯ ЧТО ЛИ, ВАМ СЛОЖНО ДОРОГУ ПОКАЗАТЬ?! — В доказательство моих слов два человека прошли сквозь меня. — Я что умерла? — Тихо спросила я себя, от испуга я села на нижнюю ступень крыльца, взявшись за голову. Мозг начал энергично работать. Я пыталась понять, что могло случиться, что пошло не так, но не могла. Все казалось слишком странным, я же не могла умереть или могла?

Что мне делать я не знала, поэтому я встала и стала ходить кругами. Затем откуда не возьмись, появилась черная карета, запряженная черными лошадьми. Дверца кареты открылась, оттуда появилась рука в черной перчатке, жестом она приглашала в карету.

— Смерть? Это ты? — Мне казалось, что за мной пришли, но это оказалось еще хуже.

— Нет, дорогуша, что ты я лишь хотела забрать пироги, которые я испекла своим друзьям.

Этот голос я бы узнала где угодно, это была миссис Генриетта, она приехала не вовремя, ведь я отдала пироги церберу, вышла из комнаты, а еще…

— Вы меня видите?

— Конечно, вижу, ты же не прозрачная. — Сказала она обыденным тоном.

— Ха-ха, как смешно, а эти люди меня не видят, представляете! — Я положила руки на пояс.

— Странно, не так ли? — Спросила она. — Можешь помочь мне выйти? — она подала мне свою руку, я взяла ее.

Из кареты сначала появились ее ноги в черных туфлях на шпильке, затем и она сама. Она была одета в черное, длинное платье. Волосы были заплетены в узелок, на голове красовалась шляпка с черной фатой.

Увидев ее в таком виде, я спросила:

— На свадьбу собираетесь?

— Нет, я ездила на похороны.

— На чьи?

— На твои конечно.

У меня заложило уши от этих слов, а ноги стали ватными:

— Вы что шутите? — Я искоса посмотрела на нее, а она посмотрела мне прямо в глаза.

— Возможно, но я знаю точно, мне нужно от тебя избавиться, ты занимаешь

слишком много места, и мне это очень не нравится. — Она рассматривала свои ногти на руке, словно ее действительно не волновало мое присутствие.

— Как я могу занимать много места, когда я живу на чердаке, когда я оттуда не выхожу?

— Знаешь, а ты не так глупа, как я думала, но мне все равно нужно избавиться от тебя, увы, это неизбежно. — Она говорила так тихо, что это было больше похоже на шепот.

— А не легче было бы, просто отпустить меня? — Я расслабила и опустила руки, думая, что так и будет.

— Да, действительно… — она задумчиво почесала подбородок.

— Ух, слава богу, — у меня как будто камень с души свалился.

— Но, нет.

— Почему нет? — Я была в шоке, ведь все пошло как по маслу, но не пошло.

— У тебя проблема с документами, по ним тебя вообще не существует, конечно, я могу тебя отпустить, но каковы последствия. Во — первых, где ты будешь жить? Во — вторых, откуда ты возьмешь деньги на одежду и пропитание? Тебя будут разыскивать, как сбежавшую из детского дома, а когда они заметят, что тебя по документам не существует, будет нечто ужасное.

— Возможно, вы правы, но убивать меня из — за каких — то документов. Которые кстати, можно сделать, соврав про пожар в доме, жила бы я у Софи, насчёт денег, я могла бы устроиться на работу.

— Да, ты действительно умна, видимо чтение книг пошло тебе на пользу. — Видимо устав стоять она села обратно в карету, но развернулась ко мне.

— Благодарю, — я сделала элегантное па.

— Но у меня есть идея еще лучше, — она махнула рукой на соседнее место рядом с ней.

— Нет, я с вами не поеду, — я снова сложила руки вместе, мне казалось, будто так я казалась круче.

— Думаешь, у тебя есть выбор? — Она щелкнула пальцами левой руки.

— Это что, вы что ритм, какой — то уловили, что ли или позвали своего дворецкого?

— Почти, обернись.

Обернувшись, я увидела двух призраков, один был высокий и тощий, во фраке и с цилиндром на голове, насколько можно было разглядеть, на лице у него красовался монокль, крючковатый нос напоминал коршуна, отчего вид его был грозным. Второй был полненький и небольшого роста, также во фраке и цилиндре, его же лицо больше было похоже на поросячью морду.

Не знаю отчего, но в дрожь меня бросало, одно дело читать о приведениях, другое дело их видеть, а это поверьте не одно и то же.

— Выбирай Оливия, либо ты добровольно поедешь со мной, либо ты поедешь со мной под наблюдением Кевина и Синди.

Сама не заметила, как расхохоталась.

— Что смешного? — Недоумевала миссис Генриетта.

— Кто из них Синди? — наконец остановившись, спросила я.

Толстячок поднял руку, явно засмущавшись, наверно по призраку это не определить, но наверно засмущался.

— Кевин и Синди, — произнесла я и снова захохотала.

— Все равно не понимаю над, чем ты смеешься.

— Ну, понимаете, его зовут Синди, а это девчачье имя, — я снова расхохоталась, — а Кевин такой серьезный, что невозможно поверить, что его зовут Кевин, — я повернулась к Кевину и снова расхохоталась.

— Все равно не понимаю, так ты поедешь со мной?

— Нет, — все еще хохоча, ответила я.

— Синди, Кевин! Берите девчонку и поехали.

Даже сейчас мне было смешно, хотя по идее мне было не до смеха, ведь, несмотря на то, что они парили как пушинки над землей, подхватить меня им не составляло труда. И они запихнули меня в карету напротив Миссис Генриетты.

Я перестала смеяться, когда дверца кареты закрылась, и мы двинулись, куда-то вперед. Мы ехали в полном молчании, я смотрела на улицу, пейзажи все время менялись. Они были то яркими, то мрачными и снова яркими.

Призраки сидели возле меня, коршун слева, поросенок справа, я то и дело посматривала на них, иногда я хихикала.

Миссис Генриетте видимо надоело мое хихиканье, и она решила поговорить.

— Как дела? — спросила она весьма обыденным тоном.

«Как дела? Еще что спросила бы, ни чего что на меня напал цербер, ничего, что сквозь меня прошло два человека, ничего, что вы хотите меня убить? Ничего что возле меня сидят два призрака с дурацкими именами?».

— Нормально, а у вас как?

— Весьма недурно, принимая в свой счет, то, что я от тебя скоро избавлюсь.

— Поздравляю вас, — я снова уставилась на толстячка, он занервничал, хотя точно сказать не могу, как я это поняла.

— Мистер Синди, — я старалась не хохотать, называя его имя, — Можно задать вам один вопрос?

— Можно, — от этого голоса у меня побежали мурашки, голос издавался как будто издалека, словно сейчас я слышала эхо.

— А как вы умерли? — Может и нельзя задавать такие вопросы призракам, но меня просто распирало от любопытства.

Он глубоко вздохнул, хотя как он может дышать, когда он мертв? Может это просто старая привычка? Столько вопросов, а времени мало.

— Я утонул, я просто не умел плавать, а они все кричали — «Давай! Синди мы в тебя верим!», а я плавать не умел.

— Но почему тогда вы во фраке?

Он покраснел, скорее всего, покраснел, точно покраснел, ну мне так кажется.

— Я утонул в нем, — он взял, откуда — то платочек и стал вытирать лицо якобы от пота.

— Я тоже плавать не умею. — Сказала я ему.

— Главное не утони, деточка, — он казался взволнованным.

— А вы мистер Кевин, как вы умерли?

Призрак повернулся ко мне:

— Я умер весьма благородной смертью, — его голос заставил меня не просто покрыться мурашками, но и вздрогнуть, голос его также появлялся как будто издалека, но этот голос был не такой приятный, как у толстячка, а наоборот — звук, как будто пилят, то, что нельзя распилить, а он все пилит и пилит.

В этот раз расхохоталась не я, а толстячок:

— Да, весьма благородной, — он так хохотал, что я могла позавидовать таким легким, которых у него уже не было. — Сказать от чего он умер?

— Вы ведете себя неблагоразумно мистер Синди, — он говорил так, словно выплевывает каждое слово.

— Отчего же, это вы называете свою смерть благородной. Когда вы умерли из-за того, что хохотали так, что умерли от сердечного приступа.

Меня вдруг осенило:

— Поэтому вы мистер со смешным именем Кевин такой серьезный?

Толстячок снова расхохотался:

— Да, у него было такое имя, потому что он всех кругом смешил, а потом он умер от смеха и стал серьезным, — он все хохотал и хохотал.

— Я молчу про человека, у которого благородное девичье имя, который утонул чтобы доказать всем, что он умеет плавать, да еще и в дорогом фраке. — Парировал худой, он едва улыбнулся. В то время, когда бедный толстяк, униженный своей смертью смотрел в окно.

— Мистер Синди, а почему родители вас так назвали? — Спросила я.

Он снова грустно вздохнул:

— Они хотели девочку.

— Мистер Синди вы трижды неудачник, — худой заулыбался.

— Ох, как бы я хотел, чтобы мы оба были живы, и я снова мог задушить тебя!

— Воскликнул толстячок

— А разве вы не можете этого сделать, то есть задушить?

— Людей да, друг друга нет, — ответил мне худой.

— Как вы мне надоели, вы все! — Миссис Генриетта обвела нас строгим взглядом, а потом вскрикнула от испуга, мы с призраками тоже всполошились.

Она стала мертвенно — бледной и метала взгляды то на одного призрака, то на другого, сначала я не поняла, что происходит, но потом, взглянув на них, я тоже вскрикнула.

Рядом со мной сидели уже не призраки, а люди. Толстячок смотрел на свои руки и не мог поверить своим глазам, он мог трогать вещи, а они не проходили сквозь него. Живым толстячок мне нравился больше, у него были яркие, рыжие волосы, лицо покрывали веснушки, даже фрак с цилиндром приобрели изумрудный цвет, совместив его рост, цвет волос и цвет его одежды можно было предположить, что он лепрекон.

Второй был бледен, цвета черного угля волосы и такого же цвета глаза, темно — синий фрак и такой же цилиндр, он мне напоминал доброго волшебника, теперь он не казался грозным, а наоборот. Оба выглядели моложе тридцати, примерно лет по двадцать семь.

— Не могу поверить своим глазам, — хором произнесли они.

— Как ты это сделала?! — миссис Генриетта явно обращалась ко мне.

— Сделала что? Оживила их? Вы думаете это я?

Она лишь пожала плечами, а призраки или уже люди осматривали друг друга.

Как так получилось, я честно не знаю, мне порядком надоело, как эти двое дурачатся, и невольно вспомнила, что от меня хотят избавиться. Посмотрев в окно, я увидела темный, жуткий лес в нем было столько тумана, что нельзя было рассмотреть, есть там земля или нет.

Проследив за моим взглядом, миссис Генриетта произнесла:

— Приехали!

— Что значит приехали? Вы что хотите избавиться от меня таким способом? Закопать меня заживо?

— С чего это ты взяла, что я собираюсь тебя закапывать? У меня же нет лопаты, к тому же посмотри на свои руки и ноги они же в ожогах, всю работу за меня уже сделали.

Сначала я не поняла, о чем она, пока не посмотрела на руки и ноги, они действительно были покрыты ожогами, ссадинами и синяками, как я могла не заметить, что руки и ноги сильно болят, почему я не вспомнила? Я ведь даже не чувствовала боли до этого момента, а теперь мне кажется, что я искупалась в бассейне с кислотой. Я согнулась пополам от острой боли.

— Что же вы собираетесь делать со мной? — Карета остановилась.

— Просто оставим тебя здесь, ты уже умираешь, мне нечем тебе помочь.

— Леди Генриетта, будьте благоразумны, девочка не так плоха, может отвезти ее в больницу? — Спросил Кевин.

— Да, да леди Генриетта, почему должны оставить ее здесь умирать?

— Следите за языком, а то я снова отправлю вас на тот свет.

Кевин и Синди переглянулись и тут же замолчали.

— Пойдем, Оливия, тебе уже ничего не остается, — она открыла дверцу кареты, у меня уже все стало плыть перед глазами, я стала путать Миссис Генриетту и Кевина.

— Никуда я с вами не пойду, — я уже упала рядом с сиденьем, меня всю трясло, казалось, будто мне ломают кости, одну за другой.

— Но леди Генриетта, она задыхается, — она заткнула Синди своим взглядом.

— Я не могу ей помочь, у меня приказ, давай Оливия вылезай, — она вылезла из кареты, туман, словно облако закрывал ее ноги.

— У вас приказ? От кого? Пока вы мне не скажите, я не пойду с вами.

— А кто тебя спрашивает, ты встать не можешь, Синди! Кевин! Помогите мне!

Кевин и Синди подхватили меня и бережно положили на землю, мне стало очень холодно, я стала частью тумана.

— Я не прощаюсь с тобой Оливия, мы еще увидимся.

Последнее что я слышала, был звук уезжающей кареты. Потом минут через пять я вспомнила про куртку, лежавшую в рюкзаке. Я лихорадочно сняла рюкзак с себя и стала жадно рыться в нем, пока не вытащила куртку. Софи не прогадала, она мне действительно понадобилась. Надев ее, мне сразу стало теплее, но я не знала, что мне делать, я осмотрелась, вокруг был один лес.

С огромным усилием я попыталась встать, но пошатнулась и оперлась на ближайшее дерево. Вдалеке я заметила домик, скорее всего охотничий. Я с огромным усилием заставила свои ноги ходить, я то и дело все время спотыкалась. Но все же дошла до домика.

Похоже, им давно не пользовались, он был весь покрыт мхом и паутиной, в нем было без малого, а целых два этажа. Он был сделан из деревянных досок, но я сомневалась в безопасности этого места, но мне больше ничего не оставалось, как зайти туда.

***

Внутри оказалось темно, пока мои глаза не привыкли к темноте, я не двигалась. Когда они привыкли к темноте, я смогла разглядеть комнату, насколько это было возможно. Несмотря на тошноту, я двинулась, идти пришлось медленно, так как ноги меня совсем не слушались, а перед глазами все плыло.

Прямо рядом с порогом, с левой стороны стоял письменный стол, возле которого стоял старый деревянный стул. Как же мне хотелось сесть, но для начала нужно было найти источник света. Я кинула свой рюкзак, кажется, на диван и подошла к столу. На нем стояла масленая лампа, а рядом лежали спички, было такое чувство будто кто — то поджидал меня.

Спичка загорелась с первого раза, к счастью и лампа работала, осветив все пространство теплым светом. Наконец я могла сесть. Стол был весь завален фотографиями, письмами, газетами, которые были покрыты пылью и паутиной.

Сидеть на стуле тоже как — то было неприятно, он шатался от любого моего движения, он был весь покрыт паутиной. Мне стало немного легче, заставив себя не умирать, я встала и осмотрела диван.

Он был очень старый, обшивка была болотного цвета, с огромными дырами, также паутиной, пылью и плесенью. Оказывается, меня тошнило не от слюней «собачки», а от запаха плесени и сырости, но мне было все равно главное, что я еще жива и нашла где укрыться.

На улице вдруг стало еще темнее, началась гроза. Молния каждые пять минут освещала комнату ярче лампы. К счастью я знала, что надо делать при грозе, я закрыла дверь за собой и кажется, больше ничего не нужно было делать. Не так далеко от дивана находилась «кухня», там стоял старый холодильник и несколько шкафчиков, а также раковина. Пошарив везде я не нашла никакой еды, походу дела я могла умереть еще и от голода, ела я только утром, совсем забыв попросить обед.

Я села на пол возле холодильника и невольно задумалась, все, что со мной произошло, правда? Я начала перечислять все по порядку:

1) На меня напал цербер.

2) На столе стояли три пирога

3) Отсюда вытекает вопрос, зачем собакам комната?

4) Сквозь меня прошли люди, но миссис Генриетта меня видела.

5) Два призрака со смешными именами, один толстый, другой худой.

6) Они оба превратились обратно в людей.

7) Мне не было плохо, пока я не посмотрела на себя.

8) Я нашла домик глубоко в лесу.

9) Отсюда вытекают еще вопросы, это всё подстроено? А правда ли это? Почему моя куртка поместилась в рюкзаке, когда он не такой большой как спортивная сумка?

«Точно! Рюкзак, там же есть еда!» — подумала я, и кинулась к дивану.

И точно все вещи, какие я с собой брала, лежали в рюкзаке, но как они там поместились?

К сожалению, чай остыл, но мне было все равно, потому что я сильно хотела, есть. Перекусив кусочком пиццы и пудингом, я отправилась по лестнице на второй этаж.

В комнате на втором этаже стояла кровать, запыленная, вся в паутине и покрытая плесенью, картина малоприятная, но выбора не было. Теперь мне, было, понятно, откуда пахнет сыростью, с потолка падали капли, прямо на кровать. Стряхнув пыль с кровати, я легла на нее, положив под голову рюкзак, накрывшись курткой.

Под стук капель по крыше и раскат грома, я заснула.

Глава 3

Утро было солнечным. Я лежала на мягкой кровати, валялась на многочисленных подушках. Здесь было так тепло и уютно, пахло лавандой, птицы пели за окном какие — то песни. Только вот здесь — это где?

Я открыла глаза, солнечный свет на короткое мгновение ослепил меня.

Но потом я смогла оглядеть комнату. Она была не особо большой, но мне это нравилось. Вся комната была оклеена розовыми обоями в полоску, что меня не очень обрадовало, на полу паркет, переливающийся золотым блеском. В комнате было две двери, куда какая идет я не знала и хотела побыстрее это узнать. Но для начала мне нужно было освоиться. Как я уже сказала я лежала на мягкой кровати, к сожалению, постель тоже оказалось нежно — розового цвета, как и многочисленные подушки, что меня тоже совсем не обрадовало.

Рядом с дверью, которая находилась напротив кровати, стоял белый комод с позолоченными краями. Над ним висело овальной формы зеркало с золотой каймой. Весь этот интерьер напоминал кукольный домик.

Я осмотрела себя, я была в ободранной, грязной с пятнами крови одежде. Что вчера было, я не помню. Спустя некоторое время решаюсь встать с кровати, ноги коснулись паркета, очень непривычное ощущение, паркет был явно теплее холодной плитки.

К сожалению, я не могла вспомнить, как я здесь оказалась, и что это за место. Вдруг меня держат в плену? Хотя откуда я могу знать, я ничего не помню.

Наконец мое любопытство вернулось, я решила заглянуть за дверь возле комода. Ничего особенного за ней не было — это была обычная ванная комната, но я все же зашла в нее, не знаю, можно было в нее заходить или нет, но мне очень хотелось помыться.

С виду обычная ванная комната, только интерьер был под стать спальне. Стены покрыты ярко — розовыми обоями, покрытыми огромным количеством блесток.

«Блестки, какая гадость» — подумала я.

А пол был целиком покрыт нежно — снова — розовым, махровым ковром. С левой стороны стояла ванна, белого цвета с золотыми краями и такими же искусно вырезанными ножками. Рядом стояла золотая раковина, также зеркало, тоже золотое. Наверху над ванной и с правой стороны от меня, было множество белых полочек с какими — то баночками.

Я взяла одну баночку, на ней было написано:

«Пена для ванны с добавлением волос гнома».

— Фу! Мерзость, какая! — Воскликнула я и положила баночку обратно.

Но потом снова взяла баночку подумать только! Розового цвета! Она была небольшого размера, и содержимое слегка искрилось, на баночке было написано:

«Гель для душа с добавлением утренней росы, крыльев бабочек, огненной воды, рога единорога». — Вот это мне по душе, я поставила баночку на раковину и продолжила смотреть.

Затем на глаза мне попалось большая банка, с синим песком, его состав меня слегка напугал:

«… глаз синего дракона, зеленые зубы Дженни,Дженни Зелёные Зубы принадлежит к особой разновидности детских боуги в английском фольклоре — так называемым багам. Фейри-баги обычно очень дружны с родителями маленьких проказливых детей, отгоняют малышей от опасных мест и не разрешают слишком сильно шалить. крыло летучей мыши и сушеные ногти». Поверх всего состава было написано, «Пена для ванны». Я искала, какую — нибудь другую пену для ванны, но кроме той и этой не было ничего, так что я взяла баночку с добавлением волос гнома. Осталось найти шампунь, только я об этом подумала, как увидела его прямо перед глазами, состав я смотреть не стала, потому что меня напугал бы состав.

***

Приняв ванну, я зашла обратно в спальню, как ни странно вся эта гадость прекрасно оттерла грязь и засохшую кровь, а волосы стали такими мягкими, словно они всегда такими были.

На кровать кто — то положил ярко — розовую майку, темно синие, джинсовые бриджи, белые носочки и черные кеды. Странным было то, что все это было моего размера, волосы у меня были еще мокрыми, но одежду померить хотелось сейчас.