Бесплатный фрагмент - Одухотворенное небо

ОДУХОТВОРЁННОЕ НЕБО

(РОМАН)

Ларионов Андрей Николаевич

ПРОЛОГ

…Это случилось в незапамятные времена, когда землю ханов внуков и правнуков великого Чингисхана раздирали междоусобицей и враждой. Сибирь, названная ханами, как «Сырая земля» также была частью империи Чингисхана. Однако канули в прошлое такие великие правители, как Хубилай, Хулагу и другие властители своих земель. Основными народами Сибирского ханства были башкиры, найманы, аргыны, канглы, ханты, карлуки, манси, западные пермяки, сибирские татары и др. Взаимоотношения между этими этническими группами были дружескими. Изначально главным городом Сибирского царства был Чинги-Тура (ныне Тюмень), немного позднее — Искер (он же Сибирь и Кашлык). Наследник сибирского хана Едигер пытался защититься от своего оппонента Кучума, который убил законных наследников ханов. Едигер надеялся, что с помощью дани Москве в виде шкурок животных, московский царь Иван Грозный поможет ему отстоять независимость и свободу от Кучума, который совершал завоевательные походы в Сибири и внедрял ислам, искореняя языческую веру Тенгрианство. Однако московского царя интересовала лишь дань и возможность покорить Сибирь, потому его мало как интересовала междоусобица между правителями развалившейся империи Золотой Орды и потомков Чингисхана. Именно в те времена случились ряд памятных сражений, где сибирские татары, а также ханты, манси, башкиры и другие народы потеряли свою независимость.

ГЛАВА 1. УМИРАЮЩИЙ ВИЗАРЬ

Сражение затихло среди таёжных лесов. Почти все соратники пали в том сражении, однако, вражеские русские и горные племена отстали. Визарю Мирону Толую удалось покинуть поле бое на быстрых конях. Сильная лошадь превозмогая снежный налёт двигалась быстро, унося их все дальше и дальше от врагов. Однако Мирон был смертельно ранен. Проскакав ещё пару километров, грузно свалился с лошади, истекая кровью. Талый снег впитывал её следы.

— Не переживай, однажды эта земля станет вновь освобождённой от врагов… — воскликнул умирающий Мирон, когда окончательно рухнул на снег. Смертельная рана была опасной, и кровь хлестала из неё. Стрелы, как шипы торчали со всех сторон. Таёжный сибирский лес молчал, храня безмолвие и тишину. Тут не было слышно речи иноземных захватчиков, или цокота русских лошадей. Царила лишь тишина и молчание.

Тимур Кычим поддерживал голову своего визаря, зная, что он погибнет от вражеских стрел, что пронзили его тело. Он так сильно любил своего военачальника, что даже плакал сейчас, взирая в бесконечную пустоту сибирского неба.

— Взгляни на небо! — Задыхаясь от мук, шептал Мирон. — Там прекрасное небо, наше родное небо… Я уйду туда, но вернусь вновь, чтобы сразиться с нашими врагами. Как потомок Чингисхана, я клянусь, что эта земля вновь будет освобождённой от захватчиков. Мы вернём себе свою территорию… — с трудом произносил слова Толуй.

Время шло против них. Полки Ермака вновь могли появиться тут, чтобы сразиться с ними или пленить. Однако визарь не мог двигаться, это был последний день в его жизни. Его восточные узкие глаза чуть увлажнились. Он взирал на небо в смертельной агонии.

— Ты помнишь, как мы сражались против войск Кучума, который сверг наших законных правителей?

— Да, конечно… — воодушевлённо произнёс Тимур, видя, что у его соратника так мало осталось сил. Обескровленный и изнурённый сражением Мирон Толуй слегка вздрагивал и продолжал шептать:

— Ты помнишь, как мы утопили Ермака и поразили русских в одном из наших сражений?

— Да, визарь… — Все также доверчиво и преданно отвечал соратник.

И вновь воскликнул военачальник:

— Ещё я помню тех наших людей, что были зверски казнены за то, что отказались принять ислам, и сохранили свою веру в Тенгрианство. Враги повсюду, но они не одолеют одухотворённое небо… — Голос Мирона дрогнул, но стал сильнее. Он продолжил речь. — Я вижу небо живое, наполненное жизнью и светом. Оно приближается ко мне. Я чувствую, что конец мой близок.

— Что конкретно ты видишь? — Со слезами на глазах вопрошал Тимур, вглядываясь в глаза визаря.

— Вижу свет, яркий и нестерпимый, что сверкает, как солнце. Блистающий мир распахивается передо мной…

— Но сейчас нет солнца в небе. Облака затянули небеса. — Говорил в ответ слуга, стараясь, хоть как-то облегчить участь своего вождя.

Мирон содрогнулся, и задрожал телом, как бы испытывая сильное волнение перед тем, что его может настигнуть. Однако спустя какое-то время, он заулыбался, и с радостью сообщил:

— Небо зовёт меня, вижу Тенгри в одеянии золотом. Он величайший правитель из правителей, что царствует на небе. Я слышу, как он обращается ко мне по имени, потому что я исповедовал Тенгрианство, как единственно верную религию…

— Помилуй нас о великий Тенгри! — залепетал Тимур, также испытывая невероятное почтение к тому великому существу, что распахивало перед ним одухотворённое небо.

Толуй ещё какое-то время лежал на снегу с улыбкой на устах, вращая глазами своими из стороны в сторону, а потом замер. Ушёл из жизни в вечность. Безмятежность застыла на лице человека. Его с восточным разрезом глаза выражали спокойствие и были открыты.

Тимур заплакал, склоняясь над своим поверженным военачальником. Тайга, окутанная холодом и безмятежностью, была молчалива. Талый снег проседал, и с небес в этот момент вдруг пролился дождь. Моросящие капли влаги ещё больше сминали снег.

— В вечный путь отправляю тебя, пусть Тенгри примет тебя в своё царствие…

ГЛАВА 2. ОДУХОТВОРЁННОЕ НЕБО

Сияние было ослепительным и жарким, как дуновение июльского сибирского ветра. Яркие лучи озарили мужчину, что он даже прищурился от столь пронзительного потока света. Сильные порывы ветра, словно, вдохнули в него новую жизнь. Он как бы очнулся от тяжкого сна.

Тут не было вражеских русских и кавказских казачьих всадников, что стремительно преследовали его, уничтожая его и его народ. Абсолютно свободный и счастливый он восходил к небесам. Одухотворённые небеса озарялись светом. Удивительные ощущения, овладели Мироном, которые нельзя было описать в этой книге или повторить наяву в земной жизни.

В высоте человек заметил Тенгри, он шагал размеренно и был подобен исполину, превращаясь то в диковинное животное — тигра с жёлто-огненными глазами, то в летящего орла, что парит в высоте небес, то становился моложавым мужчиной отменной красивой внешности.

— Добро пожаловать, в новый мир, Мирон Толуй! Это одухотворённое небо, оно ждёт тебя…

Человек посмотрел на небо, и увидел, что оно пребывало как бы в постоянном движении, как живое дышало и двигалось. Какая-то невероятная глобальная сущность трепыхалась в глубинах синевы, переходящей в звёздную даль. Яркие и пронзительные звезды, словно, выныривали из тьмы. Они сияли, как маленькие солнца и свет их был ослепительным.

Мирон медленно поднял руки к небу, а потом сделал низкий поклон небесному правителю, живущему веками выше облаков и звёзд. Тенгри вновь превратился в тигра, и рыком повелел человеку следовать за ним. Вместе они мчались по облакам и звёздным далям. Наконец, добрались до звёздных врат. Эти врата были испещрены символами и иероглифами.

— Мирон, напиши на вратах своё имя, а после чего напиши слово «Небо». — Рыкнуло божество отдаляясь от него, и становясь ещё крупнее, чем раньше. Оскал звериный и божественный прослеживался в силуэте Тенгри.

И павший в бою визарь начал набирать символы на вратах. Водил пальцами по поверхности позолоченных врат, а те откликались и в недрах материи разгорался какой-то таинственный свет. Когда символы были написаны, позолоченные ворота открылись и оттуда вновь подули сильные тёплые ветра. Синеющий горизонт новых пределов распахнулся перед мужчиной. Он взглянул и увидел, что небо было действительно живым. Мириады живых созданий, сплетённых в созвездиях, кружились над ним, зовя его совершить переход в новое измерение. Тут не было русских и кавказских казачьих захватчиков, тут было лишь бесконечное небо и предел нового мира. Сейчас же вокруг было новое измерение, что звало человека совершить путешествие. Гробовая тишина висела в этом мире, но и она была наполнена какой-то музой и самобытностью. Одухотворённое небо блистающее разными красками и цветами изумляло Мирона. Визарь сделал первый шаг вперед, затем ещё и ещё… Ощутил, как небесные силы подхватывают его и уносят ввысь.

ГЛАВА 3. ОБИТЕЛЬ МУДРЫХ

Как только подули всеобъемлющие небесные ветра Мирон очутился в новом мире. Измерение распахнуло перед человеком свои двери. Туман рассеялся, и вокруг визарь увидел частокол леса, что плотной кроной обступал лужайку, а по середине неё расположен был дворец, построенный в восточном стиле, именуемый, как фэй-янь. Эта обитель была так прекрасна и грандиозна, что у мужчины захватило дух. Сердце затрепетало и щемило от грусти, восхищения и ностальгии, словно, человек видел это где-то раньше в позабытой прошлой жизни. Толуй в изумлении вглядывался в такой диковинный дворец украшенный золотом, серебром и фарфоровыми украшениями.

Мирон осторожно подошёл к входной двери, отмеряя расстояние ровными шагами. Растворил входные створки этой обители. Приятная прохлада обдувала лицо человека, а из сумерек этого храма мудрых вынырнул низкорослый старик с седыми волосами и восточными глазами. Он смиренно сложил руки в приветствии и ровным голосом произнёс:

«Рад тебя приветствовать, незнакомец! Что привело тебя в этот храм мудрых?»

Мирон улыбнулся в ответ и поклонился обитателю фэй-янь строения: «Также приветствую вас от всей души… Я Мирон, что был убит вражескими стрелами русских и кавказских казаков в сибирской тайге. Когда я же умер, то очутился в этом дивном краю, и тут очень удивительное небо. Меня оно поражает и вдохновляет…»

— Этот край называется Одухотворённое небо, и тут множество миров. Это строение «Летящий карниз» был построен много тысячелетий назад. Его возвела династия мудрецов, которые основали не только это здание, но создали целый свод законов мудрости для праведников и святых. В них регламентированы все правила, которые должен исполнять праведник, чтобы достичь просветления и озарения свыше.

Толуй удивился словам старца и ответил:

— Это действительно впечатляет. Я ощущаю тут дух праведности и того умиротворения, что обитает тут веками. Эти картины на стенах просто поразительны… — Мирон взглянул на те изображения полотна на которых плясали фигуры, как в кадре кинофильма. Удивительные одухотворённые существа озарённые светом мелькали в тех мимолётных изображениях. В них отражался новый мир запредельный и непостижимый взору зрителя, который жил своей собственной жизнью. И так было в каждой картине этого храма мудрых.

Здесь в «Летящем карнизе» переплетались культуры Китая, Монголии, Японии, Кореи, Татар и других среднеазиатских племён. Когда представители этих народов погибали в сражениях, то непременно попадали в этот удивительный край. Некоторые из них становились почётными мудрецами, которым разрешено было украшать эту обитель своими изображениями с альтернативными мирами, а также хрустальными и фарфоровыми вазочками, блистающими позолоченными тарелками, изящными сосудами для вина и прочих изделий. Все здесь выглядело по королевски красиво и безупречно. Каждое поколение мудрецов, что прибывало сюда из века в век созидало и дополняло красоту храма фэй-янь.

— Почему я очутился в этом храме? Ведь совсем недавно я видел грозного тигра у золотых врат одухотворённого неба.

— Ты здесь, потому что судьба даёт тебе шанс осмыслить свою жизнь и возможно ввести тебя в сонм мудрых бессмертно живущих на небесах. — Старик в белых одеяниях украшенных иероглифами был очень доброжелателен с ним, и каждое его слово было весомым. Мирон не мог отмахнуться от столь красноречивых речей мудреца.

— Я могу написать поэму или рассказ, как делал это при жизни… Но рисовать картин с альтернативными измерениями я не могу. — Начал оправдываться визарь Толуй.

— Для этого тебе не обязательно рисовать кистью и красками. Ты можешь силой мысли реализовать такое. — Древний мудрец подвёл гостя к одному мольберту и начал учить его тому, что он может реализовать самостоятельно. — Закрой глаза и представляй то, что себе может нарисовать своими мыслями.