— Вот чего мне точно не нужно, так это проблем. Спиртного я вам больше не принесу. А если будете продолжать вести себя в том же духе, мне придётся позвать заведующего.

— Ладно, чёрт с тобой, неси тогда счёт!

Официант вернулся через несколько минут:

— Вот ваш счёт. Может, вам такси вызвать?

Вообще-то забота о посетителях вне стен кафе не входила в обязанности персонала, только парень-то явно не из простых, ещё нажалуется завтра кому-нибудь. Уж лучше подольститься лишний раз, чем потом нагоняй получать.

— Не нужно. Спасибо.

Евгений заглянул под обложку и положил в папку ровно ту сумму, что была указана на листке. Он решил оставить строптивого служащего без чаевых. Однако, встав со стула, молодой человек понял, что официант, пожалуй, был прав: ноги его едва держали. С трудом пробравшись сквозь толпу, Евгений, шатаясь, двинулся по аллее к выходу из парка. «Может, зря я отказался от такси? Ладно, теперь уже поздно жалеть. Поймаю кого-нибудь. Доберусь до номера и сразу завалюсь спать. Хотя, если я вернусь в гостиницу без Лильки, родители наверняка устроят мне допрос с пристрастием. Поеду-ка я, пожалуй, к кому-нибудь из бывших сокурсников, переночую, а завтра выскажу дяде Вадиму всё, что думаю о его драгоценной доченьке!»

Лиля и представить себе не могла, что от поцелуя можно испытать такое наслаждение. Снова и снова перед глазами возникала сцена их поцелуя. Вот ладони Антона ложатся ей на щёки, слегка приподнимают её голову. Теперь она видит только его лицо, которое всё приближается и приближается до тех пор, пока в целом мире не остаются только его серо-голубые глаза. При этом её собственные глаза наполняются слезами, и она спрашивает, можно ли ей закрыть их. «Как тебе будет угодно, моя королева», — слышит она его голос и зажмуривается. Потом эти ласковые прикосновения к её лицу, губам, а следом — непередаваемое ощущение счастья. Однако вскоре она почувствовала, что не хватает воздуха. Нужно было остановиться, но как? Ей следовало спросить, как это сделать, но Антон не сказал, а сама она не догадалась. «Ладно, придётся пробовать. Для начала вот так» — Лиля положила ему руки на плечи и слегка надавила, как будто пыталась отодвинуть от себя. Сработало. Антон понял сигнал правильно и тут же отпустил её.

— Что-то не так? — озабоченно спросил он.

Понадобилось минуты две, чтобы отдышаться. Наконец она снова обрела способность говорить:

— Всё в порядке. Просто дыхания не хватило.

— Это с непривычки. Со временем научишься, это дело тренировки. Ты и так целых двадцать секунд продержалась.

— Так мало? — Лиле казалось, что поцелуй длился дольше.

— Для первого раза это очень даже неплохо. Лиля, ты молодчина!

Антон взял её ладонь, прижал к своему лицу, стал тереться о неё щекой, гладить, целовать, то и дело шепча: «Лиля! Лиля! Лиля!»

Глаза девушки снова наполнились слезами, только сейчас они, ничем не удерживаемые, потекли по лицу, закапали с подбородка. Лиле хотелось достать из сумочки платок, но одной её рукой всецело завладел Антон, а вторую она так и не вытащила из-за его спины. Так что ничего не оставалось, как сидеть и ждать, пока слёзы не выльются. Вот только когда это произойдёт?

«Какие нежные у неё руки, так приятно прикасаться к ним!» — подумал Антон, в очередной раз уткнувшись лицом в ладонь любимой. Он был готов сидеть так до бесконечности, но вдруг почувствовал, как её вторая рука соскользнула с его спины, а сама Лиля слегка отстранилась.

— Что-то не так? — участливо спросил он.

— Да, рука затекла.

Лиля, стараясь говорить беспечно, просунула руку между ним и собой и поморщилась. Однако обмануть Антона было не так-то просто. Его острый слух уловил едва заметные изменения в звучании голоса возлюбленной. Взглянув ей в лицо, юноша увидел, как по нему струятся слёзы, оставляя блестящие дорожки там, где ещё совсем недавно были его губы.

— Почему ты плачешь, милая? Что случилось? — Антон ласково провел пальцем по мокрой щеке.

— Ничего, — прерывающимся голосом ответила Лиля.

— Я тебя чем-то обидел?

— Нет. Просто… — Лиля сделала паузу, чтобы перевести дыхание, Антон терпеливо ждал. — Я тоже тебя люблю! — выпалила она.

— Но, Лиля, это же здорово! Зачем же плакать?

— Всё не так просто. — Лиля, казалось, заплакала ещё сильнее. — Мой отец, он ни за что не разрешит нам быть вместе.

— Ну, прямо сейчас, может быть, и не разрешит, но когда я добьюсь чего-то в жизни, ему придётся пересмотреть свою точку зрения.

— А если нет? Он порой бывает таким упрямым! Мама с бабушкой тогда говорят, что он упрям, как горный козёл.

— Мои родители так же говорят про меня, так что мы ещё посмотрим, кто из нас упрямее. К тому же, когда ты станешь совершеннолетней, мы сможем пожениться и без его согласия.

— Это как же? Сбежим и распишемся тайно?

— А почему нет? Это, конечно, не так празднично и торжественно, но вполне законно. Или ты хочешь шикарную свадьбу?

— Да как-то не очень, если честно. В конце концов, так ли уж важно, как ты выходишь замуж, намного важнее — за кого!

За разговором они не заметили, как колесо тронулось и повезло их вниз.

— Антон, отпусти меня на минутку.

— Куда тебя отпустить? — удивлённо спросил молодой человек. — Мы ведь ещё не спустились.

— Руки. Я хочу достать платок.

— Конечно. — Антон выпустил руки девушки, и Лиля достала из сумочки носовой платочек.

Увидев крошечный лоскуток батиста, молодой человек осторожно взял его и недоумённо спросил:

— Ты думаешь, что сможешь вот этим ликвидировать свой водопад? — Антон вынул из кармана и протянул девушке свой платок. — Вот, возьми лучше мой.

Лиля развернула платок и, расстелив его на ладонях, спрятала туда лицо и слегка прижала. Через несколько секунд, промокнув глаза и щёки, аккуратно сложила платок и вернула юноше.

— Спасибо, — сказала она уже спокойным голосом. — Твой действительно лучше.

— Пожалуйста. А вот твой, — и Антон отдал девушке её платочек.

— Антон, а за какое время ты рассчитываешь осуществить свои планы?

— Ну, по самым оптимистичным прогнозам лет через пять. Но так как у меня теперь есть стимул, постараюсь ускорить процесс. А почему ты спрашиваешь?

— Ну должна же я понимать, сколько времени буду числиться в невестах.

— Погоди, это значит «да»?

— Да! Да, любимый, да! — Теперь уже Лиля взяла в ладони красивое и мужественное лицо Антона и стала покрывать его поцелуями.

Лилины поцелуи были легкими и быстрыми, как начинающийся дождик, но, принимая их, Антон испытывал не меньшее наслаждение, чем она от его — медленных и осторожных. Сначала он тихо сидел, обхватив девушку за талию и наслаждаясь прохладой её ладоней и частыми прикосновениями губ, потом снова завладел ими, а Лиля обвила руками его шею. Занятые поцелуями, влюблённые не заметили, что с земли за ними наблюдает Евгений.

Выйдя из кафе, он направился к выходу из парка, но ошибся дорогой и оказался на площади с аттракционами, как раз напротив колеса обозрения. Именно с этого чёртова колеса всё и началось. Сразу после того, как он признался Лильке, что боится высоты, девчонка потеряла эту свою серёжку, которую нашёл треклятый аристократ из трущоб. И всё пошло наперекосяк!

Луч прожектора выхватил из темноты ярко-синее пятно, и молодой человек напрягся. Даже будучи в стельку пьяным, он узнал наряд невесты, теперь уже бывшей. Приглядевшись получше, он увидел и нахала, посмевшего надругаться над его, Евгения, чувствами. Парочка страстно целовалась и, похоже, ничего вокруг не замечала. Ну ничего, сейчас он им покажет!

Полина перевернулась с боку на бок. Почти два часа, как она легла, но сон не шёл. Стоило смежить веки — и девушка снова и снова видела отвратительную рожу этого мерзавца Валентина, положившего на неё глаз на банкете. Да, ей просто повезло, что удалось вырваться. Конечно, она тоже хороша: наслаждаясь тишиной и покоем после напряжённого дня, совершенно потеряла счёт времени, вот и засиделась в уединённом месте. Ну кто бы мог подумать, что этот урод станет следить за ней? И как она могла его не заметить? Ведь если гадёныш наблюдал и выжидал чего-то, то должен был стоять там довольно долго, а значит, хоть иногда шевелиться и переступать с ноги на ногу. Вот Антон сразу почуял бы неладное, он умел слышать даже очень тихие звуки, а она, мечтая о кренделях небесных, не поведёт и ухом, даже если мимо пробежит стадо бизонов.

Полина вдруг почувствовала голод, что было, в общем-то, неудивительно, так как с банкета прошло почти шесть часов. «Что же делать? Встать и пойти выпить чаю? Но мать наверняка проснётся — в отличие от отца, она спит чутко. Может, попытаться всё-таки уснуть?» Однако полежав ещё минут пять, Полина поняла, что не заснёт, пока не перекусит. Осторожно встав с топчана, девушка на цыпочках вышла из своего угла и прислушалась. Отец точно спит — его храп слышен, похоже, даже соседям, а вот насчёт матери непонятно. «Ладно, будем надеяться, что она всё-таки уснула».

Стараясь ступать как можно тише, Полина прокралась к столу, сунула в карман халата три печеньица и, прихватив кружку с чайником, выбралась в коридор. И только тут сообразила, что не взяла заварку. Возвращаться было рискованно, и девушка решила, что обойдётся и так — периодически кто-нибудь из соседей забывал заварочный чайник на кухне. И она не ошиблась. Включив свет, Полина увидела на столе чей-то синий в горошек чайник. Заглянув внутрь и убедившись, что там не пусто, Полина зажгла конфорку на плите и поставила воду греться.

Пока чайник закипал, Полина стояла у окна и смотрела на улицу. Ничего интересного там не происходило — в этот поздний час все жители посёлка наверняка спали. Мысли девушки снова вернулись к наболевшим вопросам: «И почему мне так не везёт с поклонниками? Почему красавец-блондин Димка Петров не обращает на меня никакого внимания, а этот противный Валентин, несмотря на откровенный отказ, воспылал такой страстью, что опустился до нападения. А к Олегу у меня чисто дружеские чувства. Да, сегодня он здорово выручил, но ведь и появился, когда опасность уже миновала. А окажись он рядом в тот момент, когда всё происходило, смог бы защитить меня? Возможно, попытался бы, но получилось бы у него? Это Антон дерётся так, что противники отлетают метра на три, а Олег тихий воспитанный мальчик. Скорей всего, негодяй запросто отправил бы его на землю и продолжил своё гнусное дело».

Придя к неутешительному выводу, Полина вздохнула и отступила от окна. Чайник закипел, и, плеснув себе чужой заварки, девушка устроилась за столом. Рядом стояла и соседская сахарница, но Полина старалась на неё не смотреть. Сахару очень хотелось, но это будет самое настоящее воровство. Конечно, заварку брать тоже нехорошо, но завтра её всё равно сольют, а сахар нужен тому, кто его купил. Так что Полина не возьмёт грех на душу — попьёт чай с печеньем. Девушка достала из кармана печенье и стала пить чай вприкуску.

Глава 2

— Знаешь, я не думала, что целоваться — это так приятно, — призналась Лиля.

Молодые люди нацеловались до изнеможения и теперь, крепко обнявшись, сидели в кабинке, теперь уже рядом. Их путешествие почти закончилось, совсем скоро нужно будет выходить, а пока можно насладиться этими мгновениями.

— Ну вот, видишь, а ты боялась! Я ведь говорил тебе, что это совсем не страшно.

— Говорил, — со вздохом ответила Лиля. Отрицать не было смысла. Её страхи оказались напрасными, и теперь девушка решила слегка преуменьшить их. — Хотя не так уж сильно я и боялась.

— Не так уж сильно? А кого это, интересно, я уговаривал по полчаса, чтобы сделать следующий шаг? — В голосе юноши слышалось лёгкое поддразнивание.

— Ладно, признаю. Я действительно боялась, так как думала, что тебе захочется большего, а я не успею тебя остановить. Но теперь я поняла, что боялась напрасно.

— Мне действительно этого хотелось. Очень. Но я видел, что ты к этому ещё не готова, поэтому держал себя в руках. К тому же я дал слово, что не причиню тебе вреда. Помнишь?

— Да. Просто всё так быстро случилось. Я и представить себе не могла, что буду целоваться с человеком через три с половиной часа после знакомства.

— Плоды строгого воспитания?

— А то что же? Да ещё и придурки эти! Тоже свою лепту внесли!

— Не думай о них, милая! Не стоят они того!

— Как же не думать, Антон? Мне ведь с ними ещё два года учиться. А Женька, как ты понимаешь, уже не будет меня защищать.

— Теперь это буду делать я. Ну что, пойдём?

Кабинка опустилась до нижней точки, влюбленные спрыгнули на площадку и, обнявшись, стали спускаться с помоста.

— Но как? У тебя ведь тоже занятия начнутся.

— А мы не станем дожидаться начала учебного года. После вступительных экзаменов у меня будет месяц с небольшим каникул, так что я приеду и сам разберусь с ними.

— Думаешь, одного раза хватит?

— А я постараюсь. Как правило, одного раза бывает вполне достаточно. Ничего не бойся, любовь моя!

Молодые люди как раз вышли за ограждение, Антон наклонился и поцеловал девушку в переносицу.

— Ах, как трогательно! — послышался рядом знакомый голос.

Обернувшись, они увидели пьяного в стельку Евгения.

— Женя? Что ты здесь делаешь?

— У меня к тебе такой же вопрос, дорогая моя суженая. Или это теперь называется «проводить несчастного слепого клоуна»?

Лиля слегка растерялась — она никогда не видела Евгения в таком состоянии — а тот продолжал:

— Я, значит, как дурак, сижу и жду, пока моя свежеиспечённая невеста совершит акт милосердия, а она тем временем с другим мужиком шашни завела! Шалава!

Евгений замахнулся, чтобы отвесить Лиле пощёчину, но вдруг почувствовал резкую боль в плече. Это Антон перехватил его руку и заломил за спину.

— Ай! Что ты делаешь? Больно же!

— Ничего, потерпишь. Извинись перед ней сейчас же!

— Ещё чего!

— А вот чего! — С этими словами Антон отпустил руку противника, одновременно дав тому пинка под задницу.

Евгений по инерции пробежал пару метров и растянулся на дорожке. Будь несостоявшийся жених трезвым, ему понадобилась бы пара секунд, чтобы подняться на ноги. Теперь на это ушло полминуты. Встав, Евгений наклонил голову и как разъярённый бык кинулся на соперника. Он почти достиг цели, когда ощутил удар в ребро и отлетел назад. Это Антон применил «армаду» — один из своих излюбленных приёмов.

Отправив соперника на землю, он не ушёл сразу — слишком рискованно выпускать Евгения из виду. Судя по тому, как воинственно тот был настроен, наверняка захочет поквитаться. И Антон наблюдал, как, приземлившись после удара, пьяный экс-жених с трудом поднимается и как, собрав все силы и всю злость, мчится на него. Когда казалось, что этот ненормальный вот-вот врежется в него, юноша слегка повернулся боком и снова выбросил ногу вперёд. Поверженный противник отлетел на прежнюю позицию и рухнул, как мешок с картошкой.

Увидев, как бывший жених замахнулся, Лиля инстинктивно зажмурилась. Однако удара не последовало. Вместо этого она услышала Женин вопль:

— Ай! Что ты делаешь? Больно же!

Открыв глаза, девушка увидела, что Антон скрутил соперника, а потом услышала его голос — спокойный, но отчего-то пробирающий до мороза по коже:

— Ничего, потерпишь. Извинись перед ней сейчас же!

— Ещё чего!

Пьяный и озлобленный Женька, похоже, не до конца осознал, что перевес теперь не на его стороне.

— А вот чего!

Она даже не сразу поняла, что произошло. Просто смотрела, как Евгений почему-то бежит, согнувшись, а потом падает плашмя, словно лягушка. Первым её побуждением было кинуться к нему, узнать, всё ли в порядке. Но Антон неожиданно преградил путь:

— Куда?

Лиля взглянула на возлюбленного и не узнала: вроде бы то же лицо и в то же время не то — взгляд ледяной, губы плотно сжаты.

— Ну как куда? Узнать, что с ним.

— Не подходи к нему сейчас. Это опасно.

— Ты видел, как он упал? Вдруг он разбился?

— Ничего, сейчас встанет. Смотри!

Евгений и в самом деле поднимался. Девушка смотрела, как экс-жених с трудом встал, пошатнулся, потом сжал кулаки, наклонил голову и кинулся к ним. Она вцепилась в плечо Антона и задрожала от страха.

— Отпусти меня и зайди ко мне за спину. Быстро! — услышала девушка.

Сделав, как велено, Лиля уже не могла видеть всё, что происходит. Она только заметила, как Антон шагнул вперёд, а потом стал поворачиваться и поднимать ногу, а миг спустя — как бывший жених отлетает, падает и больше не пытается встать.

— Антон, что ты наделал? — Лиля была в отчаянии.

— Я тебя защищал. — Голос парня звучал на редкость спокойно. — Он ведь чуть тебя не ударил. Забыла?

— Ты же убил его!

— Нет, только вырубил ненадолго. Пусть полежит чуток.

— Может, лучше проверить?

— Я сам. А ты, если хочешь ему помочь, сходи вон к тому киоску и попроси воды. Желательно всю бутылку, а лучше две. Вот возьми. — Антон достал из кармана брюк несколько монет и протянул ей. — Да, и постарайся побыстрее!

— Хорошо.

Сжимая в руке мелочь, Лиля быстрым шагом направилась в указанном направлении, а Антон подошёл к сопернику, присел рядом и стал ждать, когда тот придёт в себя.

Этой ночью тайную вылазку предприняла не только Полина, но и Валерия. Но в отличие от девушки из барака, она преследовала другую цель.

Выждав для верности, пока Тася закончит копошиться на кухне и уйдёт к себе, Лера осторожно выглянула в коридор. Вроде тихо. Отец, скорей всего, уже уснул, только у Макса из-под двери пробивался свет. Это немного беспокоило. Лера не сомневалась: если брат застанет её в кабинете, то наверняка заложит отцу. Может, не сразу, но при первой же ссоре — обязательно. И что теперь делать? Ждать, пока братец уляжется, или всё-таки попытаться? А если он ещё долго будет сидеть или, наоборот, уснул, не погасив лампу? «Ладно, рискну», — решила Валерия и, затаив дыхание, приоткрыла дверь в гостиную. Петли не скрипнули. Стараясь не споткнуться впотьмах, девушка прокралась в кабинет и добралась до шкафа в углу. Сняв со средней полки десяток книг, она достала из кармана халата фонарик и набрала шифр сейфа.

К счастью, диплом лежал сверху в коробке с документами и долго его искать не пришлось. Вернув всё на свои места, девушка спрятала корочки под халатом, выключила фонарик и также осторожно стала пробираться обратно. Только оказавшись в своей комнате, Валерия облегчённо вздохнула: «У меня получилось!» Спрятав документ в сумку, с которой обычно ходила на работу, она снова забралась в постель и погасила торшер, однако сердце колотилось как бешеное. О том, чтобы уснуть, не могло быть и речи.

Лиля шла так быстро, как только могла. В принципе, бегала она неплохо, однако в туфлях на шпильках не больно-то разгонишься. Вот, наконец, и киоск. Рядом стояли люди — немного, но всё-таки очередь. Антон сказал, что вода нужна побыстрее, значит, надо постараться.

— Две бутылки воды, пожалуйста, — попросила она, протягивая продавцу монеты.

— Девушка, здесь очередь вообще-то! — возмутился человек у самого окошка.

— Ради бога, извините! Но я не могу ждать. Там человеку плохо! — Лиля махнула в направлении, где остались её кавалеры.

— А что с ним?

— Точно не знаю. Упал и потерял сознание.

Лиля не стала объяснять, что произошло на самом деле. Интуиция подсказывала: в подробности вдаваться не стоит.

— Бутылки открывать? Или сами откроете?

«Как быть? Если открыть, то можно расплескать по дороге. А если нет, то как открывать потом?»

— Девушка, пусть откроют. Если человек действительно потерял сознание, следует поспешить.

— Хорошо, давайте.

Продавец открыл две бутылки и отдал ей:

— Держи. Денег не нужно. Только иди аккуратно.

— Спасибо огромное! — И Лиля пустилась в обратный путь.

Глава 3

Макс засиделся допоздна неспроста. Покончив со сборами, он устроился на полу, расстелил перед собой лист ватмана и попытался схематично изобразить то, до чего они с Кристиной и Тасей додумались.

Итак, если Кристина права и её сын действительно жив, то совершенно точно имела место подмена младенца. Интересно, кто же это всё-таки устроил: сотрудники роддома или одна из новоиспечённых мамаш? В середине листа Максим нарисовал домик и, написав под ним «Роддом», прочертил две стрелки вниз. Около левой значилось «Персонал» около правой — «Пациентка».

Допустим, в то же время, что и Кристина, рожает чья-нибудь высокопоставленная родственница, и её ребёнок умирает. Врачи понимают, что уйти от ответственности не удастся, и решаются на подмену. Тем более и возможность такая имеется: есть здоровый красивый мальчик и мать, которая неизвестно когда вернётся, да и вернётся ли вообще. Они отдают малыша высокопоставленной роженице и оформляют его как её сына. А в Кристинину медкарту заносят сведения о смерти младенца. Ей даже объяснять ничего не приходится, ведь она уже покинула роддом.

А если подмену совершила одна из рожениц? Это, конечно, сложнее, но тоже возможно. Однако в этом случае женщина должна с самого начала знать, что у неё больной ребёнок. И тут возможны варианты. Малыш мог не иметь каких-то особых внешних примет, и тогда дело можно было провернуть в первый же день. Следовало всего лишь предложить покормить сироту, дождаться, когда санитарка выйдет, и поменять бирки. Главное, чтобы этого никто не увидел. Какое-то время мамочке носят двоих младенцев, все привыкают к этому, потом она выписывается, и ей вручают ребёнка, на бирке которого стоит её фамилия. И когда через несколько дней умирает оставленный малыш, его оформляют как Кристининого.

Но могло быть и по-другому: младенец родился с заметным изъяном — например, с родимым пятном в пол-лица или «заячьей» губой. В этом случае дамочка сможет совершить подмену в самый последний момент. Да и выписываться ей придётся раньше положенного срока. Если она вообще выписалась, а не сбежала под покровом ночи.

Наутро доктора обнаруживают подмену, но поздно — предприимчивой мамаши уже и след простыл. Пораскинув мозгами, персонал решает, что ребёнку в семье всё-таки будет лучше, да и роддому такой конфуз ни к чему, и заметает следы, вырезая нужные страницы из карт и меняя их местами.

Проходят годы, медкарты надо сдать в архив, но вдруг кто-то захочет получить справку? Поэтому данные заносят в специальный журнал. И вот сидит какой-нибудь клерк и переписывает информацию из карт. Интересно, заметил ли он что-нибудь подозрительное? Вряд ли. А если заметил, то как поступил? Сделал вид, что это его не касается? Доложил руководству, в результате чего его либо как следует припугнули, либо вообще убрали. А может, служащий провёл собственное расследование и выяснил, что произошло на самом деле?

Макс прочертил от «Персонала» стрелку и написал «Высокопоставленная роженица с мёртвым младенцем». От «Пациентки» же пошли две стрелки. Одна обозначала незамеченную подмену, а вторая — подмену с последующей подделкой документов.

От варианта с подделкой пошли вниз ещё две стрелки: когда она осталась незамеченной и когда подделку обнаружили.

Если тот клерк увидел нестыковки в документах, доложил о них руководству или нет? Если да, то какая была реакция? Ему поручили найти истину? Маловероятно. Скорей уж забыть и не болтать лишнего. А то и что похуже. А если нет, что тогда? Клерк провёл собственное тайное расследование? И чем оно закончилось? Его деятельность заметили и пресекли? Или этот сыщик-любитель ничего не нашёл? А вдруг не только нашёл, но и пошёл дальше. То есть разыскал ту женщину, потом Кристину, придумал, как сообщить несчастной матери, что она зря убивается? А иначе как объяснить, что малограмотная цыганка употребляет слова, знакомые лишь психологам и психиатрам. Вот только для этого нужно иметь доступ к секретной информации, а это не так-то просто.

Да, похоже, имеет смысл устроиться в тот роддом на работу, присмотреться хорошенько. Может, удастся что-нибудь выведать?

Это направление поисков было, пожалуй, самым перспективным, однако Макс понимал: как только военкомат получит сведения о его отчислении, к ним тут же будет отправлен курьер с повесткой. А значит, идти туда самому нет никакого смысла, надо просить кого-нибудь. Впрочем, единственным человеком, которому Макс доверял как себе и который смог бы такое провернуть, был его друг Никита. Вот только согласится ли он на эту авантюру? В конце концов, у человека заслуженные каникулы и наверняка свои планы.

Антон сидел возле бесчувственного Евгения и отсчитывал секунды. Пора приводить экс-жениха в сознание, а Лиля так и не принесла воду. Самое главное, он видел, что девушка возвращается, но казалось, что движется она жутко медленно, а у него всего четыре минуты. Если ревнивец за это время не очнётся, у него будут серьёзные проблемы с головой. Антон помнил это из лекций по оказанию первой помощи, которые им регулярно читали на тренировках.

Наконец Лиля добралась и протянула бутылки и деньги:

— Вот держи! Бесплатно дали, представляешь?

— Отлично. Давай!

Монеты он сунул в карман и стал поливать голову и лицо соперника, похлопывая того по щекам:

— Вставайте, граф! Хватит отдыхать!

Евгений открыл глаза, с трудом приподнялся и сел. Голова немилосердно болела, перед глазами стояла пелена, сквозь которую еле проступали какие-то силуэты.

— Женя, как ты себя чувствуешь? — раздался голос бывшей невесты.

— Паршиво. А что со мной?

— Споткнулся, упал, потерял сознание. — Это уже другой голос. — Вот возьми. — В поле зрения появились смутные очертания бутылки. — Попей и умойся, легче станет.

Антон терпеливо ждал, пока Евгений напьётся и освежится.

— Ну как? Полегчало? А теперь давай я твою голову посмотрю.

Жене действительно стало получше. Головная боль не исчезла, но по крайней мере зрение прояснилось. Он даже вспомнил, что произошло, поэтому ответил как можно холоднее:

— Не нужно. Обойдусь.

Парень, сидящий возле него, похоже, не обиделся.

— Да не дуйся ты! — хлопнул он Евгения по плечу. — Я четыре года борьбой занимаюсь, так что бесполезно со мной драться, сам понимаешь. Ну так что, голову смотрим?

— А ты что, врач?

— Нет.

— Тогда зачем со мной возишься?

— Исключительно ради Лили. Она за тебя волнуется.

— Ладно, давай, — вздохнул Евгений.

Антон стал ощупывать голову потерпевшего. С той стороны, которой соперник приложился об асфальт, волосы были в крови.

— Что с ним? — встревоженно спросила Лиля.

— Ссадина, — заключил Антон. — Вот, приложи бутылку.

— Но у него кровь! — Лиля смочила остатками воды носовой платок Жени и прижала к ушибу.

На платке проступили тёмные пятна.

— Ерунда, просто кожа содрана. Плохо не это.

— А что?

— Может быть сотрясение. К тому же Евгений много выпил.

— И что же делать?

— По-хорошему надо бы, конечно, вызвать скорую помощь и отправить его в больницу на рентген. Но доктора не слишком жалуют пьяных, так что…

— Не надо в больницу! — прервал Женя. — Пожалуйста!

— Хорошо. Где ты живёшь?

— Сейчас в гостинице. В «Метрополе».

— И как же ты собираешься туда добираться?

— Мы доедем на такси, — ответила за молодого человека Лиля.

— Хорошо. Но завтра обязательно надо будет обратиться к врачу. Ты меня понял?

— Да, — ответил Евгений только для того, чтобы отвязаться. Не станет он бегать по врачам из-за какой-то дурацкой шишки.

— Отлично. Ты в самом деле нормально себя чувствуешь? Тебя не тошнит?

— Я же сказал, всё в порядке.

— Ладно, давай попробуем дойти до выхода. Только учти, если станет хуже, придётся всё-таки вызывать врачей.

Антон закинул руку Евгения себе на шею, помог парню подняться на ноги и осторожно повёл к выходу. Лиля шла с другой стороны, погрузившись в тяжкие раздумья. После всего случившегося уважение к бывшему жениху было потеряно окончательно и бесповоротно. «Это же надо так напиться, чтобы оскорбить меня на виду у всех! Да ещё и ударить собирался! Хорошо, что Антон сумел помешать. А теперь вот возится с ним, хотя мог бы оставить валяться на земле, чтобы Женьку подобрал патруль и увёз в отделение».

Такси остановилось возле секции номер восемь барачного посёлка «Северная звезда», и Гриша помог Ане выбраться из машины. Почти всю дорогу девушка проплакала, пока, вконец не обессилев, не задремала у него на плече. Когда Гриша стал будить подругу, та застонала. Похоже, температура снова поднялась.

Не без труда преодолев расстояние от калитки до барака, где жили Аня с мамой, они вошли в тёмный подъезд и остановились у запертой двери. Аня полезла в сумочку за ключами. Четыре года назад, когда началась стройка канала имени Москвы и округу наводнили беглые «каторжники», жильцам пришлось ставить замки на внутренние двери, чтобы запирать их хотя бы на ночь, и носить с собой два ключа вместо одного. Особенно, если намеревались припоздниться.

Аня наконец-то достала связку, но в темноте никак не могла попасть в скважину. Гриша забрал у неё ключи и сам открыл дверь. Они пробрались по такому же тёмному коридору до комнаты Некрасовых, и молодой человек постучал.

— Гриш, не надо! — попробовала протестовать Аня. — Маму разбудишь!

— Ань, ты больна, и тебе нужна помощь! И потом, если мы войдём, твоя мама всё равно проснётся. Я ведь уже не ребёнок, зачем её смущать?

За дверью послышалась возня, потом сонный голос спросил:

— Кто там?

Проводив Шуру, Татьяна легла и даже успела задремать, так что стук в дверь услышала не сразу.

— Татьяна Ивановна, это Гриша.

— Гриша? Какой Гриша?

— Гриша Храмов. Анин одноклассник. Я Аню привёл.

Услышав последнюю фразу, Татьяна накинула халат и поспешила открыть дверь. На пороге стоял симпатичный паренёк, придерживая её дочь. Бледная, с огромными синяками под глазами и растрепавшейся причёской, Анюта совсем не походила на ту девушку, которая несколько часов назад крутилась перед зеркалом, готовясь к выпускному.

— Аня, девочка, что с тобой?

— Ох, мама, мне так плохо!

— Ты что, напилась?

— Нет. Но хотела бы! Напиться и обо всём забыть!

— Татьяна Ивановна, у неё температура. Её надо уложить.

— Да что случилось-то?

— Антон меня бросил! Сбежал, как последний трус!

— Как это сбежал? Куда? — Татьяна пыталась осознать услышанное.

— Я после расскажу, — вмешался парнишка. — Давайте сначала Аню уложим.

— Пусти. Я сама. — Девушка отлепилась от Гриши, сделала пару шагов и, потеряв сознание, повалилась на пол.

— Господи, Анюта, да что же это такое?

— Татьяна Ивановна, у вас есть нашатырь?

— Не-ет. Но на кухне есть общая аптечка, посмотри там.

Гриша вернулся через пару минут, неся полотенце, с которого вовсю капала вода. Подбежав к девушке, он набросил полотнище ей на лицо, упал на колени рядом и стал промокать горячую кожу.

— Нашатыря я не нашёл. Попробуем действовать вот таким способом, — объяснил молодой человек Татьяне Ивановне.

— А поможет?

— Надеюсь. Потому что в противном случае придётся её слегка побить.

— Как это «побить»?

— Отвесить пару пощёчин. Так что заранее прошу прощения.

Однако извинения оказались ни к чему — Аня зашевелилась.

Поглотившая её тьма была спасительной. Там она не чувствовала ни боли, ни отчаяния. Ане очень не хотелось покидать это прекрасное убежище, но тут сверху обрушилось что-то холодное и мокрое. Оно падало снова и снова, но уже не так сильно, и от этого мокрого что-то текло по шее и вискам. С трудом разлепив веки, девушка увидела одноклассника Гришу и полотенце, которое тот снова собирался приложить к её лицу.

— Дочка, слава богу, ты очнулась!

— А что случилось?

— Ты упала в обморок. Наверное, из-за температуры. Татьяна Ивановна, ей нужно сбить температуру.

Татьяна вытащила из шкафа аптечку, нашла аспирин и, выдавив таблетку, протянула парню вместе с чашкой воды. Пока Гриша поил Аню лекарством, мать стелила постель. Девушка попыталась встать, но Гриша не позволил — аккуратно поднял её с пола и перенёс на диван. После этого Татьяна попросила молодого человека пойти на кухню и поставить чайник, а сама помогла дочери переодеться в ночную рубашку и укрыла одеялом.

Глава 4

Евгений оказался довольно тяжёлым и к тому же не столько шёл, сколько висел на провожатом. То и дело приходилось останавливаться, но в конце концов они добрались до стоянки такси. Антон устроил поверженного соперника на лавочке и, попросив Лилю присмотреть за экс-женихом, направился к месту посадки. Очередь уже рассосалась, но и машины не останавливались. Евгений улёгся и захрапел, а Лиля подошла к Антону.

— Можно побыть с тобой?

— Конечно. А как там наш подопечный?

— Заснул. Оказывается, он ещё и храпит. Представляешь?

— Какой ужас! — нарочито комичным тоном ответил Антон.

Лиля невольно улыбнулась, но потом снова стала серьёзной:

— Только вот мне придётся поехать с ним.

— Да, конечно. Я понимаю. — Антону совсем не хотелось расставаться с любимой, а тем более оставлять её наедине с бывшим женихом, но что было делать? Вдруг у парня всё-таки сотрясение и ему станет плохо в дороге? — Лиля, можно я напишу тебе?

— Конечно. Я буду очень рада. Сейчас запишу адрес.

Достав из сумочки блокнот и карандаш, Лиля склонилась над парапетом подземного перехода и стала быстро водить карандашом по бумаге. Закончив, она выдернула листок и вручила возлюбленному:

— Вот, держи. Это адрес дома престарелых в нашем райцентре.

— Это там, где ты даёшь концерты?

— Да. Так мне будет спокойнее. Отец просматривает всю почту, и если он будет против нашей любви, то неизвестно, что придёт ему в голову.

— Понял. — Антон прочитал записку и, сложив, убрал в карман рубашки. — Теперь давай я свои координаты оставлю.

Юноше понадобилось куда больше времени. Возвращая Лиле блокнот и карандаш, он объяснил:

— Вот это домашний адрес, а это училища. Если будешь слать письма на домашний, сделай пометку «Лично в руки».

— Тоже опасаешься проблем?

— Скорее уж чрезмерного матушкиного любопытства. Я пока не получал писем от девушек.

На самом деле Антон опасался Зинаидиного любопытства по другой причине, но пока не был готов к такой откровенности.

В этот момент возле них затормозила машина.

— Ребята, куда подбросить? — спросил водитель.

Лиля наклонилась к окошечку:

— К гостинице «Метрополь» подвезёте?

— Ого! — удивлённо присвистнул шофёр, критически оглядывая спутника шикарно одетой девушки. — А хватит ли денег, приятель?

— Не нас, — объяснила Лиля, — а меня и вон того товарища.

Водитель глянул в ту сторону, куда показывала девушка. Вид лежащего на лавочке красноречиво свидетельствовал о том, что гражданин перебрал.

— Пьяный, значит?

— Есть немного. — Лиля понимала, что обманывать бесполезно. — Мы вам хорошо заплатим! Ну, пожалуйста!

— Вообще-то пьяных я не вожу, — начал было мужчина, но ещё раз посмотрел на красивую девушку и согласился. — Ну да ладно. Садитесь.

Антон сходил к скамейке и приволок Евгения на себе. Вдвоём с водителем они усадили незадачливого пьяницу на заднее сиденье. Антон и Лиля замерли у открытой дверцы, не в силах расстаться. Все слова казались неуместными, поэтому они просто смотрели друг на друга, а потом крепко обнялись. Простояв так с полминуты, влюблённые разжали объятия. Антон взял лицо девушки в ладони и заглянул ей в глаза.

— Береги себя, милая! — Большими пальцами Антон погладил её по щекам.

— Хорошо, дорогой. Буду. Ты тоже. Удачи тебе на экзаменах!

— Спасибо. Люблю тебя!

— И я люблю тебя!

Их тела снова прижались одно к другому, а губы слились в жарком поцелуе. Водитель нетерпеливо засигналил, и влюблённым пришлось оторваться друг от друга.

— До свидания, Антон!

— До свидания, Лиля!

Девушка села в машину и уехала. Антон ещё долго стоял и смотрел ей вслед.

Чайник как раз закипел, когда на кухню пришла Татьяна с банкой чая и кружками. Гриша выключил конфорку, помог накрыть на стол, налил кипяток в заварочник.

— Татьяна Ивановна, ну как она?

— Кажется, уснула. Я не стала её сейчас расспрашивать, но, может, ты мне расскажешь, что между ними произошло?

— Татьяна Ивановна, вы о чём?

— Не притворяйся, Григорий! Ты прекрасно понял, о чём речь. Это правда, что Антон её бросил?

— Вроде бы да, — ответил Гриша как можно осторожнее. Сдавать приятеля не хотелось, но выхода не было. — Похоже, он влюбился в другую девушку.

— Значит, правда. Вот бабник, а! Не успел одной предложение сделать, как уже за другой решил приударить! Так и знала, что это добром не кончится!

Гриша терпеливо ждал, пока женщина выплеснет негодование. Наконец Татьяна заговорила спокойнее:

— Ты её видел?

— Издалека. И при плохом освещении.

— Она красивая?

— Скорее наряженная, как новогодняя ёлка. Наверняка «эндэ» какая-нибудь.

— «Эндэ»?

— Номенклатурная дочка. И спутник у неё такой же. Вырядились, как будто не в парк пришли, а на приём в посольство. Он в смокинге, а она в платье с открытыми плечами и вот на таких каблуках. — Гриша показал пальцами размер каблуков на Лилиных туфлях. — Вот наш Антоха и поплыл!

— Ну ладно. Допустим, он пал жертвой этой «неземной красоты». Но зачем сбегать? Почему не объясниться по-человечески?

— Ну откуда же я знаю, Татьяна Ивановна? Он мне не доложился. — Гриша решил умолчать об их с Антоном разговоре. — Значит, были на то причины.

— Ладно, Гриш, я с этим сама разберусь. Ты сейчас куда?

— Домой, куда же ещё? Не в парк же возвращаться.

— И то верно.

Они вышли в коридор. Уже у двери Гриша спросил:

— Татьяна Ивановна, а можно будет Аню навестить?

— Тебе можно. Только, пожалуйста, не говори с ней о случившемся. И вообще имени его не упоминай!

— Хорошо. Ну я пошёл. До свидания.

— До свидания, Гриша. Спасибо тебе.

Татьяна закрыла за парнем дверь и вернулась в комнату. Аня металась в постели, стонала и что-то бормотала. Татьяна осторожно дотронулась до её лба — по-прежнему горячий. Татьяна сходила на кухню, снова намочила полотенце холодной водой и положила на лоб дочери.

В такси Лиля почувствовала, что совершенно измучена. Ноги после долгой прогулки на каблуках гудели, как высоковольтные столбы, а человек, который развалился рядом и храпел на весь салон, вызывал неприязнь. Девушка отодвинулась от него как можно дальше. «Ну почему всё так несправедливо? — думала она, глядя в окно. — Почему Женька не вернулся в гостиницу один, а пришёл к аттракционам устраивать скандал? Если бы не это, меня бы сейчас провожал Антон. Нам, конечно, пришлось бы ехать на троллейбусе и на метро, но мы смогли бы сидеть, прижавшись друг к другу». К глазам снова подступили слёзы. Лиля отвернулась от окна, упёрлась лбом в спинку переднего кресла и закрыла лицо руками. Так она и просидела всю дорогу. Хорошо хоть водитель не болтливый попался.

Наконец машина остановилась, и она услышала:

— Приехали, молодые люди. С вас два рубля.

Лиля достала из сумочки платок и наскоро высушила им слёзы, потом залезла во внутренний карман пиджака Евгения, извлекла бумажник и вытащила две купюры. Немного подумав, добавила ещё рубль. Как-никак, человек поступился своими правилами и подвёз, а иначе торчать бы им около парка ещё неизвестно сколько времени. Отдав деньги шофёру, девушка попросила его немного подождать, выбралась из автомобиля и прошла в вестибюль гостиницы.

За стойкой скучал ночной портье.

— Добрый вечер! — обратилась к нему Лиля.

— Скорей уж доброй ночи, девушка. Чем могу помочь?

— Там в такси мой… — Лиля замялась, не зная, как теперь называть Евгения. — Мой друг. Он слегка перебрал, и ему надо помочь дойти до номера.

— Вы наши гости?

— Да. Мы занимаем люксы. Пятьсот первый и пятьсот пятый.

— Ваши паспорта, пожалуйста!

— У меня его нет.

— Как это нет? Потеряли?

— Ещё не получила. Мне шестнадцать только вчера исполнилось.

— Понятно. А ваш друг?

— Он сидит в машине и выйти без посторонней помощи не может. Я не знаю, носит ли он паспорт с собой.

— Так сходите и узнайте.

Девушка вернулась к авто и, растолкав Евгения, спросила:

— Женя, у тебя паспорт с собой?

— Что?

Бывший жених тупо уставился на неё. Похоже, он даже не понял, о чём речь.

— Паспорт, говорю, у тебя с собой? — повысила Лиля голос.

— А чёрт его знает! Не помню! Посмотри в карманах!

Пришлось Лиле опять обшаривать его карманы. К счастью, паспорт всё-таки нашёлся. Возвращаясь в гостиницу, она вспомнила, что в сумочке лежит свидетельство о рождении. Девушка протянула оба документа служащему.

— Вот это другое дело, — сказал портье, доставая регистрационную книгу.

«Итак, что тут у нас? Пятьсот первый. Проживают Демидов Борис Викторович, одна тысяча восемьсот семьдесят шестого года рождения, Демидова Ирина Алексеевна, одна тысяча восемьсот девяносто первого года рождения, и Демидов Евгений Борисович, одна тысяча девятьсот двенадцатого года рождения. Паспорт принадлежит Демидову Евгению Борисовичу, одна тысяча девятьсот двенадцатого года рождения. Так, с этим вроде всё в порядке, теперь пятьсот пятый. — Портье перевернул страницу. — Позёмкин Вадим Андреевич, одна тысяча восемьсот восемьдесят девятого года рождения, Позёмкина Альбина Тимофеевна, одна тысяча девятьсот первого года рождения, и Позёмкина Лилия Вадимовна, одна тысяча девятьсот двадцатого года рождения. Свидетельство о рождении выписано на Позёмкину Лилию Вадимовну, родившуюся двадцать четвёртого июня одна тысяча девятьсот двадцатого года. Действительно, девчонке шестнадцать только вчера исполнилось».

— Всё в порядке, Лилия Вадимовна. — Служащий вернул документы. — Извините, но мы обязаны проявлять бдительность. Сейчас вам помогут.

— Спасибо.

Портье звонком вызвал помощников, двух мужчин мощного телосложения. Они подошли к такси, подхватили Евгения, который опять успел заснуть, и поволокли к входу. Лиля поблагодарила водителя за терпение, и тот уехал. Девушка догнала троицу уже у лифтов. На пятый этаж поднимались в полном молчании. Перед тем как разойтись в разные стороны, Лиля отдала одному из сотрудников гостиницы паспорт Евгения и поспешила к своему люксу.

Глава 5

Ирина всё-таки задремала в кресле. Ей снилось, что Борис решил вдруг чинить крышу их особняка и громко стучит там молотком. Она пытается согнать мужа с крыши, говорит, что ему нельзя напрягаться, но тот не обращает внимания. Решив положить конец безобразию, она тоже поднимается вверх по лестнице и пытается выхватить молоток, но рука натыкается на какую-то преграду.

Открыв глаза, Ирина обнаружила себя в гостиничном люксе. Реальностью оказались боль в руке и стук. Но если с рукой более-менее понятно — скорей всего, ударилась о край журнального столика, то откуда этот шум? Ах да, дверь! С трудом поднявшись с кресла, — от неудобной позы тело затекло — Ирина поплотнее запахнула халат и подошла к двери.

— Кто? — спросила она на всякий случай.

— Служба доставки, — ответил мужской голос.

«Что нужно службе доставки ночью?» — удивилась Ирина, но всё-таки открыла. На пороге стояли два дюжих молодца и поддерживали под руки Евгения. Тот, вдребезги пьяный, буквально висел на сопровождающих.

— О боже! — только и смогла произнести женщина, глядя на это зрелище.

— Ира, кто стучал? — В гостиную вышел Борис и тоже застыл, увидев немую сцену. — Что здесь происходит?

— Мы помогли молодому человеку добраться до номера, — ответил один из мужчин. — Кстати, вот его паспорт.

— Так куда его заносить-то? — заговорил второй.

— Вот сюда, пожалуйста!

Ирина открыла дверь в спальню сына. Мужчины втащили свой груз в комнату и свалили на кровать.

— Товарищ, — обратился Борис к сотруднику гостиницы. — Скажите, а откуда вы его привели?

— От такси.

— Он приехал один?

— Нет. С девушкой. Красивая такая блондинка в синем платье.

— А как девушка? С ней всё в порядке?

— Вполне. Она пошла в свой номер.

— Ну, слава богу! Спасибо вам.

Борис проводил носильщиков и вернулся в спальню Евгения. Ирина тем временем стаскивала с него ботинки, пиджак, брюки.

— Где ж ты так нагрузился, сынок? — спросил Борис, внимательно разглядывая парня.

— В парке Горького, батя, — Евгений пьяно засмеялся. — Отмечал самую короткую помолвку в мире. Ты можешь праздновать победу, мама! У нас с Лилей всё кончено!

— Но почему?

— Почему? Ты спрашиваешь почему?

— Да, спрашиваю. Сынок, я был очень рад, что вы с Лилей решили пожениться, и теперь хочу знать, почему этого не случится.

— Хорошо, батя. Я тебе отвечу. — Евгению с трудом удавалось говорить связно. — Дело в том, что Лиля… — тут молодой человек сделал эффектную паузу, — мне изменила!

Борису показалось, что он ослышался. Переглянувшись с Ириной, они дуэтом переспросили:

— Лиля? Изменила?

— Представьте себе. Наша принцесса оказалась не такой уж безупречной!

— Но с кем? Кто он?

В отличие от мужа, Ирина не сомневалась в том, что Лиля способна на измену, но было интересно, кто этот человек. Кто сделал ей такой подарок, когда она почти потеряла надежду на то, что сын образумится и откажется от затеи жениться на этой несносной девчонке?

— Да мальчишка какой-то! Выпускник местной школы. В кармане наверняка вошь на аркане, а вот губа, похоже, не дура.

— Не может этого быть! — Борис всё никак не мог поверить в услышанное.

— Может, батя. Я своими собственными глазами видел, как они целовались.

— Женечка, а почему у тебя кровь на лице?

— А, это! — Евгений потрогал ссадину на скуле. — Это я упал. Споткнулся о бордюр и рыбкой нырнул. Всё в порядке, мам.

— Это надо обработать! Боря, где аптечка?

— Сейчас принесу.

Борис сходил в супружескую спальню за аптечкой. Промывая поврежденную кожу, Ирина положила ладонь на затылок Жени. Молодой человек вскрикнул от боли:

— Ай! Осторожнее!

— Господи, сынок, ты что, ещё и головой ударился?

— Ну да, приложился слегка.

Пришлось обрабатывать и эту ссадину. Наконец всё было закончено. Евгений забрался под одеяло и уснул, а Демидовы-старшие перешли в свою спальню.

— Ну что, убедился? — поддела Ирина супруга.

— И всё равно, я не верю! — упорствовал Борис. — Сейчас уже поздно, но завтра я обязательно поговорю с девочкой. Уверен, что это досадное недоразумение!

— Сегодня, Боря!

— Что сегодня? — не понял муж.

— Полночь уже миновала.

— Ах, да! В любом случае утро вечера мудренее. Давай спать, дорогая. Спокойной ночи!

— Скорей уж спокойного остатка ночи! Надеюсь, до утра нас больше никто не потревожит.

Лиля постучала в дверь люкса. Последние метры до номера казались самыми длинными в её жизни. Долго никто не открывал, и девушка уже подумала, что придётся спать тут же, в коридоре. Идти вниз за запасным ключом не было сил. Но вот послышались шаги и голос отца:

— Кто там?

— Это я, папуль! Открой, пожалуйста!

Дверь распахнулась, и на пороге появился Вадим. За поясом халата у него торчал револьвер. Это выглядело комично, и Лиля наверняка посмеялась бы, если бы не так устала.

— Милый, кто там? — услышала она голос матери.

— Да вот, дочь наша пожаловала! Нагулялась, видать!

— Пройти-то можно?

— Ну конечно, проходи! — Вадим посторонился, пропуская девушку внутрь.

Оказавшись в номере, Лиля с трудом доковыляла до дивана и буквально рухнула на него.

— Лиля, что с тобой?

— Ноги! — простонала она.

Альбина подбежала к дочери и стала снимать с неё туфли. Это удалось не без труда.

— О боже! Да они у тебя отекли. Очень больно?

— Уже лучше.

— Почему же Женя тебя не проводил?

— Кто? Женя? Да ему самому провожатые нужны!

Альбина достала из сумочки баночку с кремом и стала смазывать ноги дочери.

— О, как хорошо! — простонала Лиля.

— Что же ты делала?

— Гуляла, танцевала, снова гуляла, каталась на колесе обозрения, — принялась Лиля перечислять свои передвижения.

— А может, кросс бежала, дочь? — попробовал пошутить Вадим.

— Скорее стометровку, — хихикнула Лиля, вспомнив, как бегала за водой. — Причём дважды.

— Лилия, ты что, пьяна? — Голос отца вдруг стал строгим. Да и полным именем он звал девушку только тогда, когда сердился.

— Кто? Я? — возмутилась Лиля. — Да по сравнению с Женькой я трезва как стеклышко! После глотка шампанского в ресторане не взяла в рот ни капли.

Услышав такое, Позёмкины-старшие удивлённо переглянулись.

— Так. А Женя, значит, пьян, — уточнил Вадим.

— Ещё как! Его в номер служба доставки повела. А точнее, понесла.

— Неслыханно! — возмутился прокурор. — Я доверил ему свою дочь, отпустил гулять ночью, а он напивается в стельку! Сейчас бесполезно, но как только проспится, я с ним серьёзно поговорю!

— Папа, не надо! Пожалуйста!

— Как это не надо? Он должен понять раз и навсегда, что такое поведение недопустимо. И раз он собирается жениться на тебе, ему придётся вести себя подобающим образом.

— Папа, я не пойду за него замуж!

— Как? Как это не пойдёшь?

— Очень просто. Мы расстались.

Сказав это, Лиля почувствовала невероятное облегчение, а её родители снова переглянулись.

— Как расстались? — спросил Вадим.

— Почему? — дополнила его Альбина.

— Это долгая история. Я всё расскажу, но позже. Обещаю. Просто сейчас я очень устала. Можно мне пойти спать?

— Конечно, Лилюш, отдыхай!

Лиля отправилась в ванную, а Вадим обратился к жене:

— Ну и что ты обо всём этом думаешь?

— Честно говоря, не знаю. Но с другой стороны, я её понимаю. Девочка просто не привыкла к тому, что мужчины иногда напиваются.

— Ну так объясни ей. Ты же мать. А я всё же поговорю с Женей.

— Хорошо. Давай попробуем.

Антон добирался домой на грузовике. Когда такси, в котором уехала возлюбленная, скрылось из виду, он ещё какое-то время постоял, размышляя, не вернуться ли в парк. Гулять без Лили не хотелось, и молодой человек решил ловить попутку. Муниципальный транспорт уже не ходил, только редкие такси да грузовики с материалами для новых строек. Повезло не сразу, но восьмой по счету ГАЗ притормозил, и Антон забрался в кабину. Полуторку порядком потряхивало на ухабах, однако это было не важно. Главное — он всё-таки ехал, а не шёл пешком. Оказывается, он чертовски устал.

Через полчаса водитель высадил его на трассе. Оставалось преодолеть пару-тройку сотен метров, но это были уже пустяки. Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, Антон двинулся вперед, внимательно вглядываясь в сумрак и прислушиваясь к каждому шороху, — мало ли кто мог прятаться в зарослях. Меньше чем через пять минут он уже подходил к дому.

Антон осторожно открыл внутреннюю дверь барака и также тихо запер замок. Потом снял ботинки и босиком прошёл в комнату, стараясь не наступить на скрипучую половицу. Прокравшись в свой угол, юноша разделся и лёг, но тут же спохватился — достал из кармана рубашки сложенный вчетверо листочек с Лилиным адресом и сунул под подушку. Закрыв глаза, Антон вызвал в памяти образ возлюбленной. Ему хотелось ещё раз пережить счастливые моменты их первого свидания, но усталость взяла верх и молодой человек не заметил, как уснул.

Когда Лиля, умытая и переодевшаяся в халат, показалась из ванной комнаты, она заметила взгляды родителей.

— Что-то случилось?

— Дочка, давай я тебе помогу.

Лиля поняла, что мать хочет поговорить наедине, и, пожелав отцу спокойной ночи, прошла в свою спальню. Альбина помогла ей поудобнее устроиться в постели, потом спросила:

— Дочка, скажи, ты рассталась с Женей потому, что он напился?

— Нет.

— Но что же тогда случилось?

— Мам, я же сказала, что всё расскажу позже. Это действительно очень долго.

— Хотя бы вкратце! Пожалуйста!

— Ну, если вкратце, то я встретила другого человека.

— И где это случилось?

— Там. В парке. Мы полюбили друг друга с первого взгляда.

Альбине хотелось о многом расспросить дочь, но она видела, что Лиля действительно устала.

— Ну хорошо, не волнуйся. Отдыхай, — сказала она и поцеловала дочь в лоб. — Спокойной ночи, дочка!

— Спокойной ночи, мама!

Когда Альбина вышла из комнаты, Лиля повернулась на бок, закрыла глаза и провалилась в сон.

Когда Альбина вернулась к мужу, тот не спал, ждал её.

— Ну что? — спросил Вадим, едва она вошла. — Узнала что-нибудь?

— Пока немного, — ответила супруга. — Но дело тут точно не в выпивке.

— А в чём же тогда?

— Похоже, она влюбилась, Дим.

— Вот это новость! И в кого же, интересно?

— Ох, я сама пока не знаю. Она не рассказала, а настаивать я не стала. Девочка действительно устала, столько эмоций за один день. Она сама расскажет, когда будет готова.

— Ты ей слишком потакаешь, дорогая.

— Ну а как же иначе? Она ведь наш единственный ребёнок, и я очень хочу, чтобы у нас с ней были доверительные отношения. А если действовать как твоя мама, то кроме конфликтов ничего не получится.

— Ну ладно, либеральная ты моя, давай спать. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, милый.

Альбина положила голову на плечо мужа и закрыла глаза. Этот бесконечно долгий день наконец-то закончился.

Обитатели квартиры Громовых тоже спали и видели, как сбываются их мечты. Максу снилось, что Кристина теперь его жена, они загорают на берегу реки и наслаждаются счастьем. Валерии — что она, знаменитая журналистка, спешит на очередное интервью. Тасе — что она готовит званый обед в честь сына Кристины, который должен в первый раз прийти к ним в гости. Роберту — что у них с Кристиной родился ребёнок и та кормит малыша, сидя на кровати. Он не мог определить пол младенца, но это было неважно. Главное, что жена перестанет наконец грустить. А сама Кристина, приложив ладонь ко лбу, смотрела, как по полю бежит светловолосый мальчик лет десяти — один из тех, кого она нарисовала в альбоме. «Далеко не убегай!» — крикнула она. «Хорошо!» — ответил он и умчался по своим мальчишеским делам. Через мгновение поле исчезло, но появилась речка, куда они вместе кидали камушки, соревнуясь, у кого брызг будет больше. Теперь к ним присоединился Макс. «Эй, на утёсе! — окликнул их Роберт, примостившийся неподалёку с удочкой. — Вы мне так всю рыбу распугаете!» Кристина с улыбкой махнула ему рукой.

Глава 6

В эту ночь они приснились друг другу.

Лиля видела, что она в свадебном платье готовится выйти к гостям. Вдев в уши серёжки, те самые, с голубым камнем, и мазнув помадой по губам, она поднялась с табуретки и открыла дверь своей комнаты. Ступив на лестницу, девушка заметила, как к её подножию подходят Евгений и Фиоканов. «А этот здесь откуда? — подумала она. — Ну, Женька понятно, он хоть и бывший жених, но всё-таки из своих. А этого придурка кто мог пригласить?» Тем временем молодые люди сцепились, решив в кулачном бою выяснить, кто же станет счастливым женихом. Зрелище было отвратительным. Противники катались по полу и колотили друг друга с криками: «Это моя невеста!» Лиля в отчаянии смотрела на них, не зная, что делать. И тут появился Антон. Он взял дерущихся за шкирки, как нашкодивших котят, и, заявив: «Ошибаетесь, товарищи. Лиля — моя невеста!» — выкинул в раскрытое окно. Потом Антон подошёл к лестнице и протянул руки к Лиле со словами: «Иди ко мне, любовь, моя!» Стараясь не наступить на длинный подол платья, девушка осторожно спустилась. На одной из нижних ступенек Антон подхватил её на руки и закружил по комнате. Обнявшись, они вышли из дома и оказались почему-то на колесе обозрения. Там Антон достал из кармана кольца, и они надели их друг другу на пальцы. Колесо начало вращаться, но под ними был не парк, а какая-то другая местность, и она постоянно менялась. Появлялись дома, которых Лиля ни разу не видела. А кабинки, следующие за ними, тоже стали наполняться людьми. Только лиц их не было видно.

— Антон, что это там, внизу?

— Это места, где мы будем с тобой жить.

— А люди? Те, что едут за нами. Кто они?

— Неужели не догадываешься? Это же наши дети, милая. — Он снова обнял её и поцеловал в висок.

— Дорогой, скажи, мы будем счастливы?

— Ну конечно! Мы будем очень счастливы. Слово офицера авиации! Нам порой будет нелегко, но мы всё преодолеем. Самое главное, что мы любим друг друга. — С этими словами Антон прижался губами к её губам, и Лиле хотелось, чтобы этот поцелуй никогда не кончался.

Сон Антона оказался куда более смелым. Они с Лилей были уже женаты и отдыхали на море. Выйдя из воды, он направился к их месту на пляже. Лиля в соломенной шляпе лежала на полотенце и увлечённо читала какую-то книгу. Улёгшись прямо на супругу, он поцеловал её в плечо, а в ответ услышал:

— Ай, что ты делаешь?

— Как это что? Целую свою жену! — С этими словами он снял с Лили шляпу и чмокнул в щёку. Капли с его волос упали на страницу.

— Ты же книжку испортишь! А она, между прочим, библиотечная!

— Отставить чтение! — Он закрыл книгу и отложил в сторону, а потом просунул ладони под купальник. — Лучше удели внимание мужу.

— Антоха, ты ненасытный развратник! Ты знаешь об этом?

— Конечно. А ещё я схожу по тебе с ума!

— Может, лучше пойдём в номер?

— Но мы уже делали это в номере. Почему бы не попробовать на пляже?

— На нас же люди смотрят!

— Да? Я что-то никого не вижу!

— Когда увидишь, будет поздно. Потому что нас тогда выгонят из санатория за аморальное поведение.

— Ну что ж. Убедила. А где дети?

— На турнире по настольному теннису. Так что у нас ещё минут сорок.

— Тогда бегом.

Антон с Лилей побросали в сумку пляжные причиндалы, кое-как натянули одежду и поспешили к корпусу. Едва дверь номера закрылась, как сумка полетела на пол. Прижавшись друг к другу, супруги страстно поцеловались, а через пару минут, тяжело дыша, скинули шорты и сарафанчик и забежали в ванную комнату. Там влюбленные забрались в кабину, встали под тёплые струи и снова принялись целоваться. Лиля вдруг спохватилась, что не надела целлофановую шапочку — сушить длинные волосы та ещё проблема. Но было поздно — они напитались влагой и облегали голову своей обладательницы золотым шлемом. Пообещав жене, что поможет с сушкой, Антон погладил этот шлем. По её лицу потоками стекала вода, и он стал целовать эту воду, одновременно снимая с Лилиных плеч бретельки купальника. Лиля высвободила руки из бретелек и стала гладить мужа по спине. Вскоре и её купальник, и его плавки оказались на полу. Лиля ласково провела пальцами по его бровям, потом по вискам. Ощущения были непередаваемы и ещё больше возбудили Антона. Он прижал любимую к себе покрепче, а она обвила руками его шею и ответила страстным поцелуем.

Кристина проснулась оттого, что солнечный зайчик прыгал по её лицу. Впервые за много лет она почувствовала истинную радость пробуждения. Муж уже встал. Из гостиной слышались голоса Громовых. Сейчас они позавтракают и разойдутся по своим делам: Роберт в больницу, Лера в издательство, Макс в институт — у него сегодня последний экзамен. То есть пойдёт он якобы на экзамен, а вот куда двинется на самом деле, неизвестно. И чем бы ей заняться, пока Максим не вернётся? Воспользоваться хорошей погодой и погулять или выполнить обещание, данное вчера Роберту, и съездить к доктору Савельеву на обследование? Заодно можно попытаться поговорить с Владимиром. Они, конечно, с Робертом друзья, но можно попросить считать их разговор — как это у них называется? — медицинской тайной. Кстати же, пусть запишет её в клуб на какую-нибудь гимнастику. Надо укреплять мышцы, силы ещё ох как понадобятся!

Кристина вдруг почувствовала, что зверски голодна. Встав с кровати и по-быстрому приведя себя в порядок, она, к немалому удивлению домочадцев, появилась в гостиной.

— Всем доброе утро! — с улыбкой сказала женщина, садясь за стол.

— Доброе утро, душа моя! — Роберт поцеловал руку жены.

— Доброе утро, Кристин, — приветливо улыбнулся Макс.

— Доброе утро, — пробурчала Валерия, не поднимая глаз от тарелки. Вчера девушка долго не могла уснуть, поэтому чувствовала себя невыспавшейся и сердитой на весь мир.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая?

— Великолепно.

— Похоже, сердечный приступ пошёл тебе на пользу, — съязвила Валерия. — Ты сияешь, как начищенный самовар.

— Ну не могу же я рыдать всё время, Лера! Решила вот для разнообразия порадоваться жизни.

Тася вкатила столик, на котором стояли кофейник и чайник:

— Ваш кофе, доктор! Доброе утро, Кристиночка.

— Доброе утро, Тась.

— Ну как ты, деточка?

— Всё хорошо, Тась, — Кристина улыбнулась домработнице. — Не волнуйся. Я правда прекрасно себя чувствую. И даже не прочь позавтракать.

— Что тебе положить, деточка? Омлет или блинчики?

— Омлет, — ответила Кристина, а подумав пару секунд, добавила: — Впрочем, и блинчики тоже. Что-то я проголодалась.

— Хорошо, деточка, сейчас принесу.

— Тася, может быть, ты сначала нальёшь нам кофе? Между прочим, мы с папой, в отличие от некоторых, — тут Валерия выразительно посмотрела на брата и мачеху, — работаем.

— Сестрёнка, а ты что, безногий инвалид? Встань и сама налей. И себе, и отцу. Тася, принеси, пожалуйста, еду для Кристины.

— Ну да, и тебе тоже! — сделала Лера очередной выпад, дождавшись, когда домработница выйдет из гостиной.

— Я вообще-то предпочитаю чай. И представь себе, налью его сам! — Макс демонстративно поднялся, подошёл к столику и наполнил свою чашку, а потом обратился к отцу: — Пап, тебе кофе?

— Да, сынок. Спасибо.

Макс налил отцу кофе и вернул кофейник на место.

— Эй, а мне? — возмущённо воскликнула Валерия.

— Нальёшь сама. Не развалишься.

В гостиную вернулась Тася с двумя тарелками и поставила их возле Кристины. Взяв приборы, Кристина с аппетитом принялась за еду. Мужчины наблюдали за ней с удовольствием, Лера враждебно. Почему-то вид счастливой мачехи раздражал девушку не меньше, чем когда та была несчастна.

— А ты не лопнешь, «деточка»? — спросила она с изрядной долей сарказма.

— Валерия, что за тон? — решил вмешаться Роберт. — Я не позволю тебе так разговаривать с моей женой!

— Всё в порядке, дорогой. — Кристина положила ладонь на руку профессора. — Я сама.

— Лера, — обратилась она к падчерице, — я понимаю, что не нравлюсь тебе. По этой причине или по какой-то другой ты хочешь испортить мне настроение, но стараешься зря. Тебе, моя дорогая, больше не удастся вывести меня из равновесия.

Валерия потрясённо молчала. Она никак не ожидала от мачехи такого отпора. Мужчины выжидательно переводили взгляды с одной женщины на другую.

Наконец Макс решился:

— Ну что, сестрёнка, замолчала? Нечем крыть?

— О боже, я опаздываю! — И девушка вскочила со стула.

— Лерочка, а как же кофе? — удивилась Тася.

Чтобы молодая хозяйка ушла на работу, не выпив кофе, — это что-то из ряда вон выходящее.

— Уже некогда! На работе попью. Всё! Всем пока! — И Валерия понеслась в прихожую.

Роберт смотрел на сцену в немом удивлении.

— И что это было? — спросил он несколько секунд спустя.

— Исторический момент, пап, — ответил Макс. — Лерка в очередной раз решила выместить на Кристине плохое настроение. Если ты ещё не заметил, она делает это постоянно. Просто пользуется Кристининой мягкостью и ранимостью. Только в этот раз номер у неё не прошёл. А проигрывать моя сестрица не любит.

Доктор Громов внимательно оглядел сначала сына, потом жену:

— Кристина, душа моя, ты ли это?

— Я, дорогой. А кто же ещё?

— Ты так изменилась за эту ночь.

— Скорей уж за вчерашний день. Я поняла, что надо радоваться тому, что есть, а не горевать по тому, чего нет. Какой смысл убиваться, если всё равно ничего исправить нельзя?

— Я очень рад это слышать, дорогая. Только надеюсь, что ты не забудешь о своём обещании.

— Не волнуйся, Роб. На этой неделе я обязательно навещу твоего друга на рабочем месте.

— Что ж, — профессор взглянул на наручные часы, — пожалуй, мне тоже пора. Макс, тебя подбросить до института?

— Нет, пап, не нужно. Я сам доберусь. Спасибо.

— Ну, сам так сам. Тогда увидимся вечером. Удачи тебе.

— Спасибо.

— До вечера, дорогой, — улыбнулась мужу Кристина.

— До вечера, душа моя!

Роберт поцеловал жену в щёку и вышел из гостиной.

Татьяна Некрасова сидела у постели дочери и думала, что делать. Примерно через час после того, как они с Гришей дали Анюте таблетку аспирина, температура упала, но к утру снова стала подниматься. Надо было дойти до поликлиники и вызвать врача, но Татьяна боялась оставить Аню одну.

Решившись, она вышла из комнаты и постучалась к соседям.

— Да! — раздалось из-за двери. — Открыто! Входите!

Татьяна вошла и поздоровалась:

— Доброе утро, Маш. Ты уже уходишь?

— Доброе утро, Тань. Да вот, собираюсь. А что?

— Да Аня моя заболела. С ночи температура высокая. Хотела вот врача вызвать, а одну её оставлять не хочется. Мало ли что.

— Это правильно. Ты в поликлинику?

— Ну а куда же?

— Может, лучше скорую вызвать? Они хотя бы приедут быстро. А то врач из поликлиники неизвестно, когда сможет прийти. Вдруг только вечером?

— А если Аню в больницу заберут?

— Ну так что? По крайней мере, будет под присмотром. Тебе ведь всё равно больничный по уходу за ней не дадут.

— Нет. Девочке сейчас нужна моя поддержка. Так что возьму несколько дней за свой счёт.

— Ладно, иди, только постарайся недолго, а то мне уже скоро выходить.

— Спасибо, Маш.

Татьяна открыла дверь, но не успела шагнуть за порог, как раздался крик.

— Аааа! Нет! Забери сейчас же!.. Нет! Пожалуйста! Пустите меня!

Обе женщины сорвались с места и вбежали в комнату Некрасовых. Аня металась по постели, вопила, точнее, сипела, и пыталась разорвать ворот ночной сорочки, как будто её душили. Волосы девушки намокли от пота и прилипли к бледному лицу, а губы посинели.

— Тань, вызывай скорую! — крикнула Маша.

— Мам, что за шум? — В дверях стоял и тёр сонные глаза рыжеволосый мальчуган.

— Вася, сынок, принеси градусник! Только осторожно, не разбей!

Мальчик пошёл за градусником, Татьяна, забыв, что она в халате и тапочках, побежала к телефонной будке у калитки, а Маша наклонилась над Аней и стала похлопывать её по щекам, приговаривая:

— Аня, девочка, проснись! Ну, давай же!

Глава 7

Сначала Ане снилось, что она тонет. Будто бы пошла купаться на речку, доплыла до середины и вдруг поняла, что не умеет плавать. Она пыталась вынырнуть, позвать на помощь и не могла. Кто-то тянул её под воду. Или что-то? Потом она оказалась в пустыне, где солнце обжигало кожу и невыносимо хотелось пить. Вдруг пустыня превратилась в зимний лес, и вместо палящего солнца завыла метель. А затем она очутилась в своей комнате.

Всё хорошо, она сидит и наводит красоту. Открывается дверь, и входит бывшая подруга Владка. Вид у неё понурый. Подходит она, садится рядом и говорит:

— Слушай, Ань, я соврала тебе. Между мной и Антоном ничего не было.

— Зачем врала?

— От злости. Я ведь его с первого класса люблю, а потом появилась ты, и Антон стал гулять с тобой.

— Но у тебя ведь и так много поклонников.

— Да я им только для постели нужна! А в кино сходить или просто так пройтись не с кем. Девчонки со мной не дружат, я только сейчас поняла, что ты моя единственная подруга.

— И чего же ты хочешь?

— Прости меня, а? Ну пожалуйста! Я больше не буду вставать между вами.

— Ладно, Влад. Но это в последний раз, учти!

— Спасибо, Анька! — Владка обнимает и целует её, но губы у подруги ледяные, как у лягушки. — И в знак нашего примирения я хочу подарить тебе кое-что.

Владка роется в сумочке, достаёт маленькую пластмассовую коробочку и протягивает Ане:

— Вот. Надеюсь, тебе понравится.

Аня берёт коробочку и открывает. Внутри лежат злополучные серёжки с синим камнем. С криком: «Аааа!» она отбрасывает коробочку.

Владка смотрит на неё в недоумении, потом спрашивает:

— Что? Не понравились? А я так старалась!

Аня в ответ кричит:

— Нет! Забери сейчас же!..

Но Владка не торопится забирать подарок. Серёжки вдруг превращаются в змей и ползут к Ане, норовя укусить. Она пытается спастись, но тщетно. Змеи растут прямо на глазах, обвивают её тело, вот-вот задушат. Аня кричит: «Нет! Пожалуйста! Пустите меня!» и с мольбой смотрит на Владку, но та вдруг превращается в клоуна и смеётся над ней. Точнее, это смеётся клоун, только звук меняется — теперь вот она слышит смех Антона, а сейчас хохочет девица в синем наряде.

Вдруг что-то хлестнуло её по щеке, потом по второй, и она услышала голос:

— Аня, девочка, проснись! Ну, давай же!

Она проснулась в поту. Ночная рубашка промокла насквозь, клоун и змеи исчезли, а возле постели стояла соседка с обеспокоенным лицом.

— Ну наконец-то! — сказала Маша.

Однако радоваться было рано. Аня, ещё не до конца очнувшись от кошмара, исступлённо повторяла:

— Змеи! Змеи! Змеи!

— Какие змеи, Анечка?

— Большие. Они меня душили. И клоун. Он смеялся надо мной.

— Здесь нет никаких змей. И клоунов тоже. Тебе всё приснилось.

Пришёл Вася и протянул матери градусник.

— Сейчас мы с тобой температуру измерим.

Маша взяла градусник, встряхнула и сунула девушке под мышку.

— Маш, а где мама?

— Скоро придёт. Доктора пошла тебе вызвать.

В кухне крайнего барака царило оживление. Народ собирался на работу. Из-за дефицита времени и места в умывальную бегали по очереди, поручая соседям следить за готовящимся завтраком. Вот и Зинаида, поставив на плиту кастрюлю с овсянкой и попросив соседку присмотреть, отправилась привести себя в порядок. Однако, вернувшись, она увидела, что почти все не отрываясь смотрят в окно.

— Что-то интересное? — полюбопытствовала она как можно безразличнее.

— Да Танька Некрасова в халате и тапочках по посёлку бегает! — ответила Шура.

— А можно мне взглянуть? — спросил из-за плеча жены Анатолий.

— Вот и ты туда же! Вам, мужикам, только и надо, что на чужих баб пялиться!

Но Анатолий всё-таки пробрался к окну и увидел Татьяну, спешащую от телефонной будки:

— Да, действительно. Но, может, у неё случилось что? Тут уж не до одежды.

— Ладно, отец, хватит глазеть. Пойдём завтракать. — Зинаида сняла с плиты кастрюльку с кашей и покинула кухню.

Взяв чайник и притворно вздохнув, Анатолий поплёлся за супругой.

— Ну как, у меня получилось? — спросила Кристина, едва за Робертом захлопнулась входная дверь, а Макс пересел на место отца и наклонился к ней.

— Отлично! Ты молодец!

— Похоже, Лера обиделась.

— Ничего страшного. Переживёт. Она тебя обижала куда больше. Самое главное, чтобы отец поверил в твоё выздоровление и перестал тебя чрезмерно опекать.

— Максимка, ты не опоздаешь на свой экзамен? — заметила вошедшая Тася и принялась убирать посуду.

— Нет, Тась. Не опоздаю. Нас же группами запускают, — отмахнулся Макс и добавил: — Всё, Тин, я побежал. Как только освобожусь, сразу же займёмся делом.

— Идёт, — весело ответила Кристина.

Макс поцеловал женщину в щёку и пошёл к выходу. Тася опустила глаза, якобы ничего не видела, однако Кристина знала, что домработница всё подмечает. Повернувшись к двери, она позвала:

— Макс!

— Да! — Молодой человек оглянулся.

— Удачи тебе!

— Спасибо.

Профессор Громов вышел из подъезда и зашагал к машине. Сегодня у Герасима был выходной, и за рулём сидел другой водитель.

— Доброе утро, Роберт Павлович, — поздоровался он.

— Доброе утро, Ренат.

— Куда едем? В больницу или в главк? — спросил шофёр, дождавшись, когда начальник устроится на заднем сиденье.

Некоторое время доктор молчал, раздумывая над ответом. Конечно, лучше бы сразу в больницу — мало ли что там произошло за его выходной, но Роберт вспомнил, что собирался заглянуть в институт и проверить, как обстоят дела с учёбой Макса. Замечание Валерии о том, что Максим обманывает его, посеяло в душе отца сомнения. События вчерашнего дня стали последней каплей. Вернувшись из клуба, он застал сына на кухне, и от него попахивало пивом. От предложения похвастаться успехами в учёбе Макс увернулся — сослался на примету: якобы нельзя зачётку во время экзаменов никому показывать. Это ещё больше усилило подозрения, хоть Никита вечером в театре и подтвердил, что такая примета существует. Вернувшись со спектакля и узнав о сердечном приступе у Кристины, доктор Громов так испугался, что сомнения отошли на второй план, но сегодня, когда Макс отказался, чтобы его подвезли, снова завладели мыслями профессора.

Наверное, Роберт задумался слишком надолго, потому как услышал деликатное покашливание. И тут же увидел, как сын с сумкой через плечо вышел из подъезда и направился к автобусной остановке.

— Поехали-ка за ним, — велел он водителю. — Только аккуратно, чтобы Максим нас не заметил.

— Понял, — кивнул Ренат и, дав молодому человеку отойти, медленно двинулся следом.

Несколько минут они сидели молча. Аня никак не могла прийти в себя после кошмара, Маша, пытаясь успокоить девушку, поглаживала её по голове. Наконец вернулась запыхавшаяся Татьяна.

— Ну что, вызвала?

— Да. Сказали, что выезжают.

— А мы вот проснулись! — Маша старалась говорить бодро. — Температуру меряем.

— Анюта, как ты себя чувствуешь?

— Мам, дай мне одеяло.

— Ань, зачем тебе одеяло? Тепло ведь!

— Но мне холодно! — возразила дочь.

У девушки действительно начался озноб: несмотря на струящийся по лицу пот, её трясло как в лихорадке, а зубы выбивали дробь.

— Ну хорошо. — Татьяна достала из шкафа одеяло и укрыла Аню, потом взяла чистое полотенце и вытерла пот с её лица и шеи. — Я сейчас чайку поставлю.

— Тань, возьми из моего. Кажись, не остыл ещё.

— Спасибо, Маш.

На кухне Татьяна приготовила чай с сахаром. Вернувшись, она присела рядом с дочерью и протянула кружку:

— Попей, Анют. Сразу согреешься.

Аня хлебнула и поморщилась:

— Фу, гадость! Мам, ты же знаешь, я не пью сладкий.

— Знаю. Но сейчас тебе нужны силы. Так что давай.

Аня послушно сделала ещё глоток и тут же вернула кружку матери:

— Не могу. Тошнит.

— Ладно. — Татьяна со вздохом поставила кружку на стол. — Может быть, тогда расскажешь, что вчера произошло?

— Не сейчас, Тань. Давай сначала температуру домеряем.

— А долго ещё?

— Минуты две-три.

— Хорошо.

— Тань, я уже опаздываю, так что не буду ждать врачей. Справишься сама?

— Конечно, Маш.

— Если нужно будет в магазин сбегать или в аптеку, запрягай Ваську моего, не стесняйся. Вася! — позвала она сына.

— Что? — Заглянул паренёк в дверь.

— Я на работу, а ты, пожалуйста, помогай тёте Тане!

— Хорошо, — вздохнул мальчик и снова скрылся в своей комнате.

— Ну, вроде пора. Анют, давай градусник.

Аня вытащила градусник и протянула соседке.

— Ну, посмотрим, что тут у нас. — Маша взглянула на градусник. — Тридцать девять и семь. Тань, ей нужно дать что-нибудь.

— Я ночью аспирин давала. Подойдёт?

— Конечно. Только не с чаем, а с водой. Всё, я побежала. Пока.

— Пока, Маш.

Татьяна дала Ане таблетку, помогла лечь и стала ждать приезда скорой.

Глава 8

Макс ушёл, а Кристина вернулась к завтраку. Тася, всё это время убиравшая со стола использованную посуду и при этом незаметно наблюдавшая за ними, оставила своё занятие и подошла к женщине.

— Ну и что за дело вы затеяли? — поинтересовалась она.

— Как «что за дело», Тась? — недоумённо переспросила Кристина. — Мы будем искать моего сына!

— Господи! Ты это серьёзно?

— Абсолютно. Я уверена: мой мальчик жив, и я его найду.

— И как же ты собираешься его искать?

— Макс предложил разослать запросы в лётные училища — есть ли у них курсанты, родившиеся в тот же день, что и мой сын.

План был не идеален хотя бы потому, что такая информация, скорее всего, засекречена, но других идей у Таси не было, а разубеждать Кристину сейчас всё равно бесполезно.

— Ну хорошо, допустим, тебе ответили, что такой курсант или курсанты у них есть. Что дальше-то?

— Поеду туда и буду знакомиться с ними. Наверняка кто-то из них окажется тем, кто мне нужен.

— Ну хорошо. Допустим, приехала ты, и даже, может быть, нашла его, а дальше-то что? Откроешь ему правду? Он ведь уже взрослый. А вдруг он тебя не примет?

— Так не сразу же! Сначала устроюсь туда на работу, чтобы быть поближе к нему. Буду помогать чем смогу. Ну а потом, когда он привыкнет ко мне, тогда и откроюсь. Я понимаю, что на это могут уйти месяцы и даже годы, но я готова!

— Ты-то готова, а муж-то тебя отпустит?

— Я постараюсь, чтобы отпустил. В конце концов, я ведь не рабыня, чтобы удерживать меня силой.

— А что такое ты сказала Лере? Девчонка выскочила как ошпаренная!

— Ничего особенного. Сказала, что не удастся испортить мне настроение. А Роберту — что собираюсь радоваться жизни. Он должен понять, что я больше не нуждаюсь в чрезмерной опеке.

— Ну что ж, удачи тебе, деточка. — Тася прижала к груди голову Кристины и погладила по волосам. — И позволь дать тебе совет, даже два.

— Ну, конечно, Тась. Я приму их с благодарностью.

— Во-первых, выполни данное мужу обещание — пройди это обследование. Так ты докажешь, что он может тебе доверять.

— Хорошо, Тась. Сделаю это в самое ближайшее время. А какой второй?

— Будь осторожна с Лерой. Девочка злопамятна, и она ни за что не спустит тебе сегодняшнего.

— Спасибо, что предупредила, Тась. Я учту. Хотя мне очень бы хотелось найти и с ней общий язык.

— Очень уж у неё сложный характер.

— Но ведь Макс пошёл на контакт. Почему Лера не может сделать того же?

— А ты сама не видишь?

— Нет. А что я должна видеть?

— То, что Максим влюблён в тебя, вот что!

— Господи, Тась, о чём ты? Он ведь мне в сыновья годится!

— Но он не твой сын! Кристиночка, деточка, я живу в семье Громовых почти вдвое больше, чем ты. Уж поверь мне, этот мальчик смотрит на тебя, как на женщину. И мне кажется, Лера тоже что-то заподозрила.

— Откуда знаешь?

— Ребята ведь раньше не разлей вода были, а с тех пор, как Максим стал уделять тебе внимание, постоянно грызутся. Кошка с собакой и то дружнее живут. Скорей всего, Лера считает, что он её предал.

— И что теперь делать?

— Это уж тебе решать, деточка. Но учти: Лерка будет теперь за вами следить и обо всём мало-мальски, на её взгляд, подозрительном докладывать доктору. Так что смотри в оба! Ну, давай чаю тебе налью!

Тася наполнила чашку Кристины и вышла из столовой со стопкой грязной посуды. Жена доктора Громова в задумчивости смотрела в окно. «Вот оно как, оказывается! Ну кто бы мог подумать, что Макс влюбится в меня! И самое удивительное, что мне было приятно это услышать».

Закончив с чаем, Кристина отнесла оставшуюся посуду на кухню, предложила даже помыть, но Тася замахала на неё: «Ещё чего! Портить руки в воде! Это моя работа!» Тогда женщина пошла в спальню. Там она разделась и критически оглядела себя в зеркале. Увиденное не сказать чтобы слишком обрадовало, но и настроения не испортило. Благодаря весьма умеренному аппетиту ей удалось не располнеть, но от малоподвижного образа жизни тело стало рыхловатым, что требовало скорейшего вмешательства. «Да, надо приводить себя в порядок. Тем более у меня теперь молодой поклонник, — от этой мысли она снова улыбнулась. — Сегодня же поговорю с Робертом, пусть запишет меня на гимнастику, — думала Кристина, одеваясь. — И от машины по возможности буду отказываться. Надо ходить пешком, тренировать ноги. Да и Владу надо позвонить, договориться об этом обследовании. В принципе, я бы и сегодня съездила, как говорится, сделал дело — гуляй смело, но после выходного он наверняка слишком занят».

Полина накрыла на стол в комнате. Девушка, конечно, была хмурой: её подняли ни свет ни заря, а ведь хотелось отоспаться хотя бы в каникулы! Но, зная тяжёлую руку матери, Полинка предпочла не спорить. В конце концов, через неделю та выйдет на работу и начнётся сладкая жизнь!

Зинаида разложила кашу по тарелкам, и Куликовы сели завтракать втроём. Антон ещё спал.

— Как поешь, сразу за учебники! — наставляла Зинаида дочь. — И никаких гулянок!

— Хорошо, мама. Буду сидеть и зубрить, пока мозги не опухнут.

— Вот это правильно! Может, из «посов» выберешься наконец!

Полина поковыряла кашу и оставила ложку в тарелке:

— Опять овсянка!

— И что? — Зинаида глядела строго.

— Ну, мам, почему нельзя приготовить что-нибудь другое?

— Ты мне ещё указывать будешь? Ешь давай!

— Да я на неё уже смотреть не могу!

— Не хочешь, не ешь. — Зинаида пожала плечами. — Сиди голодная. Только учти, что на обед получишь ту же кашу. Впрочем, и на ужин тоже.

— Но ведь Антону-то ты мясо приготовила! Я видела!

— А ты учись, как Антон, тогда и мясо тебе будет. А пока изволь есть что дают.

— Так, может, он и учится хорошо именно потому, что мясо ест! А ещё яйца, картошку, макароны. Да вообще всё! А меня ты только кашей и кормишь! — Полина готова была расплакаться.

— Мать, ну дай ты ей мяса немного, — решил вступиться за дочь Анатолий. — Ну что тебе, жалко, что ли?

— Ага! — Зинаида упёрла руки в бока. — Я дам ей мяса, а мальчику что останется?

— А мальчик сегодня на тренировку не ходил, так что порция поменьше ему не повредит, — не растерялся отец. — А в том, что Полинка сможет выучить что-нибудь на голодный желудок, я сильно сомневаюсь.

— Так пусть ест, кто ей мешает-то? Вон, полная тарелка перед ней стоит. Полина, я тебя в последний раз спрашиваю: ты будешь есть или нет?

— Нет, — набычившись произнесла Полина.

— Хорошо. — Зинаида взяла Полинину тарелку и вылила содержимое обратно в кастрюлю.

— Мам, что ты делаешь? — спросила Полина.

Сколько она себя помнила, мать ещё никогда так не поступала.

— А куда я должна это девать, по-твоему? Выбрасывать? Между прочим, и за молоко, и за крупу деньги плачены. Кстати, отец, тебе уже пора!

Супруги принялись за остывшую кашу, а Полина налила себе чай. Он был крепким и очень горячим. И, разумеется, без сахара. «Да, от такого чая никакого удовольствия, и голод им не утолишь, но когда Антон проснётся, может, удастся выпросить у него кусочек мяса?» — думала девушка, уткнув взгляд в клеёнку.

— Ну всё, я пошёл, — услышала она голос отца. — Держись, дочка. Как говорят, тяжело в учении, легко в бою! А ты, мать, давай-ка без лишней тирании, хорошо?

Анатолий встал, поцеловал жену и дочь, взял рабочую сумку и направился к выходу:

— Ну, до вечера! И не ссорьтесь!

— До вечера, отец.

— Пока, папуль!

Девушка помахала отцу, и дверь за ним закрылась. Мать и дочь остались за столом вдвоём. Сначала они сидели молча, Полине очень хотелось кинуть в чай хотя бы один кусочек сахару, но пока мать в комнате, об этом не стоит даже думать. Сахар, как и прочие привилегии в их семье, были доступны лишь Антону. Наконец Зинаида потеряла терпение.

— Ну что ты цедишь? Думаешь таким образом оттянуть начало занятий? Не выйдет. У тебя две минуты.

— Но ведь горячо же!

— Ты сама виновата. Если тебе горячо, надо было налить заранее и позавтракать как следует. А пока ела бы, и чай остыл бы немного.

— Можно, я попозже допью?

— Нет.

— Но почему, мам? Всё равно ведь в жару пить захочется.

— По кочану. Надеешься за моей спиной в сахарницу залезть? Не выйдет.

— С чего ты взяла? — Полина старалась говорить как можно безразличнее, хотя на самом деле собиралась сделать именно это.

— А то я не вижу, как ты на неё посматриваешь. Всё. Твоё время вышло. Давай кружку.

— И что ты с моим чаем делать будешь? Обратно в чайник выльешь?

— Почему это вылью? Сама выпью. Давай-давай, не тяни резину-то!

Делать было нечего. Отдав матери кружку, Полина встала и подошла к окну. Ей хотелось немного успокоиться. «Господи, ну почему нельзя прямо сейчас собрать чемодан и уехать куда-нибудь подальше отсюда? — думала девушка. — Но, с другой стороны, куда меня возьмут без аттестата? Разве только в дворники или в уборщицы. И придётся горбатиться за копейки, которых хватит разве что на ту же овсянку и чай без сахара. Нет. Ни за что».

Подъехала машина с красным крестом, из неё вылезли люди в белых халатах и вошли в калитку.

— Ну и что ты там такого интересного увидела?

— Скорая помощь к кому-то приехала.

«В седьмой, скорей всего. Значит, вот почему Танька в халате бегала», — подумала Зинаида, но вслух сказала:

— Бывает. Хватит пялиться. Помоги мне со стола убрать и садись заниматься.

— Хорошо, мама.

Полина со вздохом отошла от окна и стала собирать посуду.

До приезда скорой помощи таблетка так и не подействовала. Аня по-прежнему тряслась в ознобе, пришлось укрыть её ещё одним одеялом. Теперь девушка лежала с закрытыми глазами и еле слышно стонала, а Татьяна сидела рядом и гладила дочь по влажным от пота волосам. Наконец в коридоре раздались чужие голоса, и Татьяна вышла встретить докторов. Мужчин в белых халатах было двое: одному лет сорок, второму чуть за двадцать.

— Здравствуйте, вы скорую вызывали?

— Да. Проходите, пожалуйста.

Татьяна пропустила врачей в комнату.

— Так. Что тут у нас?

— Температура под сорок.

— И давно?

— Где-то с ночи. А может, и раньше, точно не скажу.

— Это почему?

— У дочки вчера выпускной был. Она вообще должна была только утром вернуться, но где-то в половине первого её привёл одноклассник. Аня была вся заплаканная, сказала, что её бросил жених, и упала в обморок. Мы привели её в чувство — мокрое полотенце на лицо положили и дали таблетку аспирина.

— А почему сразу нас не вызвали?

— А что, надо было?

— Обязательно. Раз она сознание потеряла.

— Да как-то не сообразили сразу. И потом, мы же справились.

Врач постарше озабоченно покачал головой: «Ох уж эти мамаши! Справились они, видите ли!»

— Ладно. Только учтите: в следующий раз обязательно вызывайте.

— Хорошо. В общем, привели мы её в сознание, дали аспирин и уложили. Примерно через час температура спала, а утром снова поднялась. А когда вас вызывала, вообще что-то вроде удушья было. Но сейчас вроде отпустило.

— Сон, — еле слышно произнесла Аня.

— Что, Анют?

— Это мне дурной сон приснился. Как будто змеи меня душат.

— Так, давайте-ка мы вас осмотрим.

Пока врач постарше слушал девушку и осматривал горло, молодой доктор выспрашивал у Татьяны данные Анюты и заполнял лист вызова.

— Так, — сказал старший врач, закончив осмотр. — Ничего серьёзного я пока не вижу. Бронхи и лёгкие чистые, горло тоже, только слегка красноватое. Скажите, вы пили что-нибудь холодное?

— Да. Воду с лимоном. Очень пить хотелось.

— Ну, вот вам и результат. Вот так попьют в жару холодненького, а потом бац — и ангина! Или ларингит.

— Но, доктор, мне уже тогда было плохо.

— И в чём же это выражалось?

— Очень болели голова и ноги. Как будто гимнастикой перезанималась.

— А ваши одноклассники? Никто из них не пришёл на праздник больным?

— Нет. По крайней мере, я не заметила.

— Доктор, что это может быть?

— Не знаю пока. Может, грипп, а может, ещё что. Хорошо бы положить девушку в больницу и обследовать.

— Ну какая больница, доктор? У нас вступительные экзамены на носу.

— Мамаша, вы сначала на ноги дочь поставьте, а потом об экзаменах будете думать!

— Я не хочу в больницу, доктор! Пожалуйста! — Анюта чуть не плакала.

— Не хочет она! — Врач озабоченно покачал головой. В его работе это было самой главной проблемой. Родителей не пускают в отделение, не давая им возможности ухаживать за чадами. Из-за этого дети помладше скучают и плачут целыми днями, а те, кто постарше, постоянно балуются. К тому же ребёнка до двенадцати лет ещё можно уговорить воспользоваться горшком, но что прикажете делать, когда перед вами дылда лет пятнадцати или вообще семнадцати, а в палате при этом по шесть-восемь человек? Ничего удивительного, что и подростки, и их родители упираются изо всех сил. — Ладно, так уж и быть, оставайтесь. Сейчас напишу назначения. У вас есть кому сходить в аптеку и в магазин?

— Да, сейчас соседского мальчика попрошу, он сходит.

— Хорошо. Петь, — обратился доктор к помощнику, — пиши отказ.

Пару минут оба врача писали, потом старший протянул Татьяне листок с назначениями:

— Ну, вот и готово. Посмотрите, вам всё понятно?

Татьяна пробежалась глазами по строчкам:

— Да. Всё в порядке.

— Отлично.

— Подпишите вот здесь, пожалуйста, — молодой доктор протянул матери документ. — Это что вы отказываетесь от госпитализации и берёте ответственность за последствия на себя. Подпись, расшифровку и дату.

Татьяна сделала что велено.

— Ну вот и всё. Но если вдруг станет хуже, обязательно снова нас вызовите! Выздоравливайте! Всего хорошего!

— Спасибо вам. До свидания! — ответили мать и дочь.

Врачи подхватили саквояжи и вышли.

Глава 9

Супруги Позёмкины заканчивали завтрак в гостиничном ресторане. Лили с ними не было. Перед уходом Альбина заглянула к дочери и, увидев, что та спит сном младенца, не стала будить. Пусть девочка как следует отдохнёт, а перекусит попозже, в номере. Вадим и его жена допивали чай и кофе, когда появились Демидовы-старшие.

— Доброе утро! — поприветствовали они. — Можно к вам присоединиться?

— Доброе утро! — отозвались Позёмкины. — Конечно, присаживайтесь.

— Вы вдвоём? — сделав удивлённый вид, спросила Ирина и положила ветчины на тарелку. — А где же ваша принцесса?

— Спит принцесса, — ответил Вадим. — Но и ваш принц, как я заметил, не почтил нас своим присутствием. Похоже, они вчера хорошо повеселились.

— Да уж. Настолько хорошо, что Женя на ногах не держался. Я его никогда в таком состоянии не видела!

— И он сказал о Лиле нечто невероятное. Я, честно говоря, этому не поверил.

— Вот как? — насторожилась Альбина. — И что же он сказал?

— Якобы она изменила ему с каким-то парнем. И он будто бы их застал. Представляете? Я лично — нет.

— Уверен, что это очередная блажь, вот и всё. Девочка просто опьянела от впечатлений. Вернёмся домой, и всё пройдёт. — Вадим допил кофе и промокнул губы салфеткой. — Всё, дорогая, мне пора.

— Счастливо, милый!

Они коротко поцеловались, и прокурор, пожелав всем приятного аппетита, направился к выходу из зала.

— Куда это он? — полюбопытствовала Ирина.

— В НКВД, — вздохнула Альбина. — Вадим только сегодня утром мне сказал. Я чувствовала, что последние несколько дней он сам не свой. Даже курить опять начал. Тайком.

— Держись, Аль. — Борис ободряюще похлопал женщину по руке. — Будем надеться, что всё закончится благополучно.

— Я постараюсь. Только вот как пережить эти несколько часов?

— Пробегитесь с Лилей по магазинам, — посоветовала Ирина. — Время пролетит незаметно, вот увидишь!

— Бесполезно. Я всё равно не смогу ни о чём думать, кроме этого, так что пойду-ка я в номер. Приятного аппетита.

— Спасибо.

Альбина взяла со стола ключ — из-за громоздкого брелока он не помещался ни в карман, ни даже в сумочку — и тоже вышла из ресторана.

По пути в мастерскую Анатолий думал о том, что отпуск у него, похоже, сорвался. Судя по всему, Зинаида твердо решила усадить девочку за учебники, а ему так хотелось отвезти Полинку в деревню — порыбачить, побродить по лесу, собирая грибы и ягоды. Антон-то вряд ли с ними поехал бы — парень вырос, у него свои планы и интересы. Можно, конечно, поехать и одному, только в этом случае Зинаида дочку совсем замучает. Она и так-то держит девочку в ежовых рукавицах, а что будет, если они вдвоём останутся? Полинка старается держаться, но чувствуется, что её силы на исходе, того и гляди сорвётся. Так и до беды недалеко.

Ну, вот он и пришёл. Анатолий постучал условным стуком, и уборщица открыла дверь. Для посетителей мастерская была закрыта, но сотрудники уже готовились к рабочему дню. Поздоровавшись с приёмщицей и вторым мастером, Анатолий переоделся в синий халат и включил станок.

— Ну, Толян, как твой выпускник? — спросил Георгий.

Мастера были приятелями и обращались друг к другу на «ты» и по имени.

— Отсыпается выпускник, — ответил Анатолий.

— Толь, ну расскажи, правда! — поддержала Георгия приёмщица Люба. — Как праздник прошёл?

— Торжественно. Наш Антон оказался в числе лучших учеников. Зина была на седьмом небе от счастья, а всё же лишней рюмки не позволила. — Анатолий улыбнулся, вспомнив о недопитом шампанском.

— Слушай, как ты с ней живёшь, а? Ни выпить, ни расслабиться!

— Да вам, мужикам, только волю дай! Вы и налижетесь в зюзю, и по девочкам пойдете. Так что Зина правильно делает, что контролирует ситуацию.

— А по-моему, баба должна знать своё место. Попробовала бы моя у меня пузырь отнять, враз схлопотала бы!

— У нас это не принято, — спокойно и твёрдо ответил Анатолий. — Я и сам женщин не бью, и сына так же воспитывал.

Их спор мог продолжаться до бесконечности, но тут из каморки, служащей ей кабинетом, вышла начальница мастерской и дала команду открывать. Уборщица отперла замок, и в дверь потянулись первые посетители, неся в починку туфли, сапоги и ботинки.

— Ира, ну что ты такое говоришь? — сказал Борис, как только Альбина скрылась за дверью ресторана. — Ну какие магазины?

— А что такого? Неизвестно ведь, сколько времени Вадим будет занят. Так что теперь, сидеть в четырёх стенах?

— Но она волнуется, как ты не понимаешь? Да, тебе не нравится Лиля, но нельзя же быть такой бессердечной!

— Боря, не передёргивай! Мне не нравится не сама Лиля, а желание нашего сына жениться на ней. Но если то, что сказал Женька, правда, и у них действительно всё кончено, я готова всё забыть и относиться к девчонке, как и раньше. А что касается Вадима, то его ведь не арестовали, а вызвали повесткой. Что в этом плохого?

— Да, это неплохо. Но, с другой стороны, с этими ребятами ничего нельзя знать наверняка. Туда просто так не вызывают, уж поверь мне!

— Но, Боря, Вадим ведь не рядовой человек, а представитель правоохранительных органов. Скорей всего, его вызвали туда по работе.

— Ты так спокойно об этом говоришь. Может, тебе что-то известно?

— Ничего. Просто, живя с тобой, я научилась не впадать в панику раньше времени. Ты ведь тоже представитель закона, хоть и на пенсии. Меня сейчас куда больше волнует Женька. Может, всё-таки свозить его в травмпункт, когда проснётся?

— Пусть проспится сначала, а там видно будет.

Едва войдя в здание издательства, Валерия прошла в курилку. Всю дорогу от дома до работы она мечтала о сигарете. Но на пути от подъезда до станции метро не было ни одного укромного уголка, так что отец, проезжая на машине, непременно её засёк бы. Да и на маршруте от метро до редакции тоже не нашлось подходящего места. А дымить на ходу Валерия не любила — проще было дойти до цели и отдаться пороку в спокойной обстановке. Хорошо бы ещё выпить кофе, но это сейчас подождёт, она и без того возбуждена.

На самом деле Леру аж трясло от злости. Мало того, что вчера Никита не обращал на неё внимания, так сегодня ещё и мачеха отколола номер. Ну кто бы мог подумать, что эта мямля и плакса вдруг решит показать зубы? Сердечный приступ! Ха-ха! Отец и так перед этой царевной Несмеяной на задних лапках ходит, а теперь и Макс вокруг неё увивается! Предатель! Ну ничего, Валерия выведет их на чистую воду!

Докурив, девушка выбросила окурок в урну и зашагала в отдел. Подойдя к своему столу, Лера окинула взглядом папки. Почему-то не было той, которой она занималась на прошлой неделе. Перетряхнув содержимое стола, Валерия обратилась к присутствующим:

— Где папка с рукописью Ивановского?

— Во-первых, доброе утро, Лера, — ответила сотрудница за соседним столом. Она была уже в возрасте, и не стеснялась делать девушке замечания.

— Утро добрым не бывает, Юлия Геннадьевна, — недовольно пробурчала Валерия. — Тем более что и папки у нас в отделе сами собой пропадают.

— Да её Ложкина взяла, ещё в пятницу.

В этот момент в комнату вошла злополучная Ложкина, и Валерия обернулась к ней:

— Варька, где рукопись Ивановского?

— Вот она, — Ложкина протянула Валерии папку.

— А какого чёрта ты вообще что-то трогала на моем столе?

— Извини, я не знала, что она тебе нужна. Ты её больше двух дней в руки не брала.

— Это не твоё дело! Не смей подходить к моему рабочему месту, слышишь! Иначе вылетишь отсюда в момент! Поняла?

— Да. — Ложкина всхлипнула и выбежала из помещения.

— Лер, ну зачем ты так? Она же новенькая, неопытная совсем, — упрекнула Юлия Геннадьевна.

— Ничего, переживёт. Зато теперь будет держаться от моего стола подальше. Это, кстати, всех касается!

— Лера, у тебя всё в порядке?

— Да, а что?

— Ничего, просто ты сегодня злая, как мегера.

— Всё нормально. — Валерия сделала пару глубоких вдохов. Ей совсем не хотелось откровенничать с этими людьми. Единственный человек, кому она могла излить душу, — это Оксана. — Просто не люблю, когда без спроса берут мои вещи.

Валерия уселась за стол, открыла папку и, взяв карандаш, принялась вычитывать рукопись.

Вадим подъехал к зданию на площади Дзержинского в двадцать минут десятого. Оставив машину на гостевой стоянке, прокурор вошёл в подъезд и протянул дежурному паспорт и уведомление. Сотрудник изучил документы и выписал пропуск.

— Третий этаж, триста двадцать второй кабинет, — сказал он, протягивая Вадиму бумаги.

Прокурор поднялся на третий этаж и, отыскав нужную дверь, постучал. Услышав приглашение, он шагнул в приёмную, где хозяйничала секретарша средних лет.

— Здравствуйте, — поприветствовал её Вадим. — Я Позёмкин, мне назначено на девять тридцать. Вот уведомление.

Секретарша, попросив подождать немного, скрылась за другой дверью. Ожидание действительно оказалось недолгим. Меньше чем через минуту женщина вернулась и, сделав приглашающий жест, сообщила:

— Проходите, пожалуйста. Товарищ генерал ждёт вас.

Вадим прошёл в кабинет и отрапортовал:

— Товарищ генерал! Майор прокураторы Позёмкин по вашему приказанию прибыл.

— Вольно, майор, — ответил генерал. Потом уже менее официальным тоном произнёс: — Присаживайтесь, Вадим Андреевич.

Поняв, что арестовывать его не собираются, Вадим решился задать вопрос:

— Товарищ генерал, разрешите спросить?

— Разрешаю.

— С какой целью вы меня вызвали?

— А разве вам не сообщили об этом по месту вашей службы?

— Нет. Только уведомление вручили.

— Понятно. В Московскую прокуратуру поступило ходатайство о вашем повышении и переводе в Москву.

«Перевод в Москву. Кто бы мог подумать?»

— Вадим Андреевич, вы бы хотели работать в Москве?

Работать в Москве! Да он и мечтать об этом не смел. Только вот дорога будет отнимать уйму времени, а он уже не мальчик — как-никак сорок семь лет.

— Товарищ генерал, я могу подумать?

— Разумеется. Но позвольте дать вам совет.

— Да, пожалуйста.

— Соглашайтесь! И дело даже не в том, что такие предложения делают только раз в жизни и то не каждому, а в том, что это может сохранить вам жизнь и свободу. Похоже, что в своём райцентре вы кому-то сильно мешаете, вот вас решили оттуда убрать. Для начала этот кто-то предпринял вполне мирную попытку, а если откажетесь, последствия могут быть весьма печальными.

— Спасибо, товарищ генерал. Буду иметь это в виду.

— Пока не за что. Сами понимаете, что перед повышением проводится служебная проверка. Я полагаю, в данном случае это, скорее, формальность, но таковы правила.

— Да, конечно. Я понимаю.

— Так вы согласны её пройти?

— Порядок есть порядок, товарищ генерал.

— Ну, вот и отлично. Ещё вопросы есть?

— Да. Если вопрос о моём переводе решится положительно, я смогу взять с собой семью?

— Разумеется. Вам предоставят квартиру.

— Ну что ж. Тогда давайте приступим.

Генерал вызвал секретаршу и поручил сопроводить прокурора Позёмкина в другое помещение. Вадим встал, попрощался с хозяином комнаты и вышел.

Профессор Громов ехал за Максом до самого института. Это заняло немало времени, ведь двигаться приходилось со скоростью автобуса, тормозя на каждой остановке и высматривая молодого человека в толпе выходящих пассажиров. Но вот автобус дополз до мединститута, и показался Макс в компании других студентов. Доктор Громов проследил взглядом, как сын добрался до ворот вуза, пересёк площадку перед входом и скрылся в дверях учебного заведения.

— Всё, Ренат, теперь в больницу, — скомандовал профессор.

— Есть, шеф! — отозвался водитель, и машина тронулась.

Макс обнаружил «хвост» с самого начала. Выйдя из подъезда, он заметил, что служебный автомобиль доктора стоит у дома. «Значит, отец ещё не уехал. Неужели решил следить за мной? Впрочем, я ведь вышел вскоре после него. Ладно, посмотрим, что будет дальше». Макс направился к остановке, сел в автобус и начал наблюдать за дорогой сзади. Всё время ему казалось, что машина отца движется следом. Потом автобус вроде бы оторвался, но когда юноша вышел у института и незаметно оглянулся, то увидел неподалёку знакомый автомобиль. «Всё-таки он следил за мной. Ну Лерка, ну зараза! Решила меня спалить. Ну да ладно! У меня на тебя тоже кое-что есть!»

Едва молодой человек попал в вестибюль вуза, его окликнул кто-то из однокурсников:

— Макс! Громов! Глазам своим не верю! Ты ли это?

— Ну я, вроде бы! — попробовал отшутиться в ответ Макс. Он не помнил даже имени этого человека.

— Так тебя же отчислили! У деканата списки висят!

— Да знаю я, — Макс поправил ремень сумки на плече. — За документами пришёл. Не слышал, выдают уже?

— Не интересовался — у меня-то всё в порядке.

— Что, неужели сдал уже?

— Сегодня последний экзамен.

— Ну, удачи тебе.

— Спасибо.

— Ладно, пока. — И Макс зашагал к деканату.

Глава 10

Вернувшись в номер, Альбина подошла к окну. На улице вовсю кипела жизнь. Прохожие, автомобили, общественный транспорт — всё это двигалось в каком-то своём особом порядке, но сейчас ей не было до этого дела. «Когда вернётся Вадим? — беспрестанно думала она. — Да и вернётся ли?»

Вздохнув, Альбина отступила от подоконника и устроилась на диване, обхватив колени руками. Она дожидалась мужа и думала: «А ведь когда-то я так же мучилась от неизвестности и молилась за Вадима».

Тогда, в тысяча девятьсот семнадцатом году, Алю Медведеву с группой выпускниц медсестринских курсов направили в военно-полевой госпиталь. В обязанности девушек входила перевязка ран, уколы обезболивающего на ночь, раздача пищи — и всё это каждый день, без выходных. Жили они там же, в палатах, и спали на отгороженных ширмой койках. На каждую медсестру приходилось по десять-пятнадцать пациентов. Были, правда, ещё и санитары: мужчины носили раненых в операционную и обратно, а женщины мыли полы и меняли бельё.

Учась на курсах, юная Аля и представить себе не могла, что работа окажется настолько тяжелой. В первый же день она набегалась так, что на следующий не смогла подняться — ноги отказались повиноваться. И тогда Майя Уланская, сестра милосердия из той же палаты, спросила:

— Слушай, Алька, а куда так торопишься?

— Как это куда, Май? Раны перевязывать.

— Да не бегай ты так! Всех дел всё равно не переделаешь, а вот свалиться можешь запросто.

— Ну а как же тогда быть?

— Я здесь с весны и уже кое-чему научилась. — Тут Майка наклонилась к Альбине и прошептала: — В общем, когда перевязываешь рану, делай это чуть медленнее, чем можешь. Так будешь задерживаться возле каждого на две-три минуты дольше. Пока сидишь — ноги отдыхают. Поняла?

Альбина кивнула.

— Есть ещё вариант с кормёжкой, — продолжила Майя. — Приносишь еду и предлагаешь покормить бойца. На это, правда, соглашаются не все, но тоже можно использовать. А вот с перевязкой — это дело верное.

На следующий день Альбина попробовала воспользоваться советами Майи и поняла, что та права: мышцы болели уже не так сильно. Впрочем, быстро передвигаться девушка всё равно не могла.

Вскоре Альбина втянулась. Постепенно она запомнила своих подопечных не только по ранам, но и по именам. Теперь юная медсестра старалась подольше побыть возле каждого пациента, поговорить с ним, пока делала перевязку. Некоторых — как правило, тех, у кого были забинтованы руки, — удавалось даже покормить с ложки. Но сама Аля потеряла счёт времени: все дни слились в один нескончаемый день, полный боли, стонов, бреда.

Однажды привезли большую партию раненых. Подойдя к одной из коек, Альбина увидела симпатичного темноволосого мужчину лет тридцати. Он был без сознания и беспрестанно стонал. Аля сняла со спинки кровати дощечку с данными. Запись была на французском, но девушка из дворянской семьи прочла её без труда: «Капитан Вадим Позёмкин. 29 лет. Ранение в правую ногу осколком мины». Альбина откинула одеяло и, сняв окровавленные бинты, пришла в ужас от увиденного.

— Франсуа! — позвала девушка одного из санитаров, когда тот с напарником принесли очередного раненого. — Почему этого человека принесли сюда?

— А куда его должны были нести? Не в мертвецкую же!

— Его должны были отнести в операционную!

— Это не ко мне, мадмуазель! Сортировкой не я занимаюсь. Моё дело — доставить бойца туда, куда скажут.

Сортировка была рутинным делом. Когда привозили раненых, доктора быстро осматривали их и принимали решения. Те, чьи увечья оставляли неплохой шанс выжить, сразу же поступали к хирургам. Их менее счастливые товарищи дожидались, пока закончатся первоочередные операции, и тут уж как повезёт. А тех, чьи раны врач счел не представляющими прямой угрозы для жизни, отправляли в палаты. Этих лечили в самый последний черёд.

— Хорошо, а к кому? К кому мне идти с этим? Скажи мне, и я буду просить, нет, требовать, чтобы этого человека прооперировали как можно скорее. Его нельзя заставлять ждать, иначе он может потерять ногу.

— Ну что ж. Попробуй. Только вряд ли удастся: доктора не любят, когда им указывают. Да, и обработай ему рану, воительница! — И Франсуа с напарником ушли за следующим пациентом.

Альбина промыла рану, забинтовала солдату ногу и решительно направилась в приёмное отделение. Там царил настоящий ад. Раненые стонали и вопили, врачи отдавали приказания, санитары клали раненых на носилки и несли каждого в своём направлении.

— Доктор, — тронула она за рукав одного из врачей.

— Ну чего тебе? — недовольно ответил тот. — Не видишь, я занят!

— Там раненого в палату принесли.

— И что ты хочешь от меня?

— Ему в операционную нужно!

— Это не ко мне.

— А к кому? — Альбина была в отчаянии.

— Вот шеф стоит! — Врач кивнул в сторону начальника. — Иди к нему. Пусть он решает.

Однако главный врач госпиталя заметил, что один из подчинённых отвлёкся от работы, и сам поспешил к месту конфликта.

— В чём дело? Почему вы не на посту, сестра?

— Доктор, там, в палате, раненый, которому срочно операция нужна.

— Как ваша фамилия?

— Медведева, — помертвевшими губами произнесла девушка. — Альбина.

— Ну вот что, Медведева Альбина. Здесь всем операция нужна. И в первую очередь вот им, — тут главный указал на нескольких человек, лежащих на носилках. — Всё, разговор окончен, идите на пост.

В палату она вернулась расстроенная.

— Что, не получилось? — сочувственно спросила Майка.

Альбина покачала головой, пытаясь не расплакаться.

— Он меня даже слушать не стал. Сказал, что операция нужна всем, и попросту меня выставил.

— Ну ничего, не переживай, попробуешь ещё раз. Вон, посмотри лучше, кажется, твой просыпается.

Альбина оглянулась.

Раненый и в самом деле начал приходить в себя. Сначала он с трудом открыл глаза, потом чуть слышно произнёс:

— Пить.

Альбина осторожно приподняла голову капитана Позёмкина и поднесла к его губам кружку с водой. Напившись, он спросил:

— Где я?

— В госпитале. Вы ранены в ногу.

— Серьёзно?

— Да. Вас нужно срочно оперировать.

— Вам, капитан, очень повезло с сестрой, — вмешалась Майя. — Судя по всему, она решила заставить врачей прооперировать вас в обход очереди.

— А большая очередь?

— Все они! — Майка обвела рукой ряды коек. — И ещё четырнадцать таких палат. А движется очередь со скоростью полтора человека в неделю. Так что если вы не попали в число «срочников», ждать вам в лучшем случае месяца два.

— Май, ну о чём ты говоришь? Капитан не может ждать два месяца! Я добьюсь, чтобы его прооперировали в самое ближайшее время! Даже если после этого меня выгонят отсюда!

— Вот видите, капитан, какая у вас заступница!

— Как вас зовут, заступница?

— Аля.

— Очень приятно. Аля — это Алевтина?

— Альбина.

— Ну а я Вадим.

— Хорошо. Вадим, мне нужно идти перевязывать других, но не переживайте. Я обязательно попробую ещё. Слышите?

— Да. Спасибо вам. — Вадим взял ладонь девушки и чуть задержал в своей, пока она вставала. — Аля.

— Оооо! — протянула Майя. — Похоже, у нас тут назревает классический роман. Сестра милосердия и раненый солдат.

— Майка, хватит! Ты смущаешь человека. Иди лучше работай!

— И пойду! — обиженным голосом произнесла подруга.

Позже, когда, накормив раненых обедом, медсёстры сами сидели в столовой, Майя спросила:

— Алька, ты что, на него глаз положила?

— На кого?

— Ну как на кого? На этого капитана.

— Май, не выдумывай. Я всего лишь не хочу, чтобы он лишился ноги. Ему ведь ещё и тридцати нет. Стать в таком возрасте инвалидом — что может быть ужаснее?

— Зато его больше не отправят на фронт и он не погибнет в очередном бою.

— Ну да, будет куда лучше, если капитан начнёт пить горькую и превратится в жалкое подобие человека. А потом всё равно умрёт, только от пьянства.

— И всё-таки ты в него влюбилась, — заключила Майя. — Кстати, не удивлюсь, если он тоже к тебе неровно дышит.

— Майка, не выдумывай, пожалуйста.

— Я не выдумываю. Я мечтаю. Раненый солдат попадает в госпиталь, медсестра выхаживает его. Потом они влюбляются друг в друга и женятся. Это же так романтично, Аль!

— Ладно, Май. Если тебе так хочется, мечтай. Только про себя, ладно?

— Это ещё почему?

— Потому что ты своими разговорами ставишь человека в неудобное положение. А вдруг у него есть невеста?

— Ну и где она? Почему не приехала к нему?

— Да откуда же я знаю, Май? Может, она ещё не знает, что он ранен?

— Тогда тебе надо это выяснить!

— Интересно, как я это сделаю?

— Очень просто. Предложи ему написать ей письмо. И по его ответу поймёшь, есть у тебя соперница или нет.

— А если есть, что тогда?

— Тогда и будем думать.

Тут к ним за стол подсел Франсуа:

— А ты смелая, Альбина! Потребовать что-то от Генерала сродни самоубийству.

— А что я должна делать, Франсуа? Спокойно смотреть, как раненый страдает от боли, да ещё с риском стать инвалидом?

— И что, ты намерена снова пойти в атаку?

— Разумеется. Я не отступлю, пока капитана не прооперируют.

— Ну, удачи, дорогая! Только мой тебе совет, — тут Франсуа понизил голос и заговорил почти шепотом: — Не суйся к нему сегодня. Он злой, как Змей Горыныч. В лучшем случае наорёт и выставит вон.

— А в худшем?

— Из принципа запихнёт мужика в самый конец очереди. И будет бедняга ждать не два-три месяца, а все полгода.

— Ну, это мы ещё посмотрим! — ответила Альбина.

На следующее утро после завтрака Франсуа поманил Альбину и сообщил:

— Беги скорей к Генералу! Настроение — во! — С этими словами санитар показал поднятый вверх большой палец.

— Спасибо, что сказал, Франсуа. Уже бегу.

— С богом, моя дорогая!

Глава 11

На этот раз девушка ждала главврача возле кабинета. Тот, увидев докучливую медсестру, естественно, не обрадовался.

— Медведева, ну что вам ещё?

— Я опять по поводу того раненого.

— Опять за своё? Я же объяснил, что в первую очередь оперируют тех, чья жизнь в опасности. А раз ваш пациент в палате, значит, вполне может подождать.

— И сколько ему ждать?

— Ну откуда же мне знать? Как очередь подойдёт, так и сделают операцию.

— Но капитан Позёмкин не может ждать! Я прошу вас, нет, требую, чтобы его прооперировали без очереди!

— Медведева! — Голос главврача не предвещал ничего хорошего. — А не много ли ты на себя берёшь, а? Ты здесь без году неделя, а уже указываешь своему начальнику, что делать? Не боишься, что я тебя накажу?

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.