Бесплатный фрагмент - Одиночество души

Как всегда идти через парк, видеть эти счастливые лица, семьи, прогулки, игры, домашних животных — это ад! Ад души, одиночества, потерянности, зависти и злобы от того, что этого у тебя нет и уже не будет… Поэтому на себя со стороны даже страшно бывает посмотреть: вся в черном, точнее строгий брючный костюм, русые волосы туго завязаны в хвост, черная сумка, черный пакет, черные солнечные очки. Года два назад я бы с себя смеялась, но сейчас мне так проще, я защищаю себя от ненужного общения, знакомств, состраданий и лживых сочувствующих взглядов. Большинство психологов говорят, что у меня проблемы с взаимоотношением с людьми, яко бы я озлобилась на всех. Батюшка говорит, что проси помощи у бога, раскайся и возлюби ближнего своего, и тебе вернется. Всё это я знаю, и нет у меня никакой депрессии, просто я устала от вранья, ненужного общения. Мои знакомые пытаются впихнуть меня к себе в их сумасшедшую жизнь, но они никак не поймут, что мне одной хорошо, я счастлива.

Почему в этом мире если один, то тебя считают ненормальным? Этот вопрос я вчера задала подсевшего ко мне на скамейку мужчине. Он долго смотрел вдаль, прежде чем ответить: «Возможно, это весь мир просто сошел сума, остались единицы нормальных?»

Многих мой отшельнический образ жизни приводит в скуку и презрение, но я не была такой. В свои тридцать лет я познала многое, чего некоторые не испытывают и за всю жизнь. Как у всех были взлеты и падения, а в падениях, честно признаться, виновата в основном только я сама, а именно, мой бывший буйный, смелый и живой характер. Всё это в прошлой моей жизни. Сейчас я одна в чужом городе, на съемной квартире. Моя жизнь проходит между работой, парком и квартирой. К родителям езжу крайне редко — могу раз в два месяца, так как видеть прошлую жизнь невыносимо, а воспоминания сводят сума. Единственная моя близкая подруга, которой я разрешаю меня критиковать, конечно, права, говоря, что я сбежала, оставила близких с болью. Пусть и так, но если бы я осталась, то не смогла бы жить, меня бы уже не было. Здесь никто ничего не знает о моей прошлой жизни, никто не лезет с советами, мне так легче, пусть и поступаю я как эгоистка.

— Добрый вечер.

От раздавшегося с боку приветствия я подскочила на лавочке.

— Добрый вечер, — отвечаю, еле придя в себя. А, это вчерашний мужчина. Опять пришел посидеть на лавочке и посмотреть на реку.

— Снова сидите в одиночестве? — садится рядом и спрашивает.

Стараюсь выдавить подобие улыбки и, отвернувшись к воде, отвечаю:

— Да, наслаждаюсь видом реки.

— В апреле вода еще темная, холодная, прямо напоминает немного вас.

Если он хочет меня подколоть, то это ему не удалось, я и так это знаю.

— Я пошутил, извините, если обидел, — ответил мужчина, листая газету.

— Ничего, я знаю про свой внешний вид, — все надоело тут сидеть, да и желудок урчать начинает, пора домой.

— Мой жизненный опыт мне подсказывает, что вы голодны, — сворачивая газету, отвечает он.

— Это мой желудок вам подсказал, — зачем я так грублю? Да ладно, может быть, больше не увижу его. Ой, а ноги я отсидела, даже немного онемели.

— Разрешите вас угостить чаем, кофе? — продолжал этот вежливый мужчина, аж, противно, еще встал так галантно.

— И многим вы в парке предлагаете так выпить с вами чаю?

— Нет, — улыбаясь, отвечает, — Если честно, то впервые, наверное, возраст сказывается.

Сколько ему? Неприлично смотреть, ну и ладно, это ведь он предлагает:

— И почему эта честь выпала именно мне? — всё, ноги пришли в норму и можно идти.

— Не люблю пустую болтовню, а вы, по-моему, можете мне рассказать что-то стоящее.

С чего это он решил? Еще идет рядом. Он случайно не маньяк? Да нет, вроде бы хорошо одет, пальто, джинсы, туфли, шарф… Но маньяки тоже не оборванцы!

— Так, что вы ответите? Тут вроде бы недалеко кафе?

— Вы не местный?

— Нет, вот думаю где перекусить?

Что ж, даже если и маньяк, то в кафе он меня точно не убьет. Можно и посидеть, по крайней мере, он не молодой, а я их просто на дух не переношу.

— Да, есть небольшое кафе.

После прохлады у реки, внутри кафе было божественно тепло, а запахи из кухни сума свели мой желудок. Толи обстановка теплая в кафе, толи вкусные круосаны и кофе, не знаю, но мне стало хорошо. Даже с улыбкой слушала редкие реплики о новостях из газеты моего соседа по столу. Странно, почему я раньше сюда не заходила? Нужно будет после прогулок бывать здесь. И вид из окна не на шумную толпу, а на начинающий зеленеть парк.

— Вы ведь меня совсем не слушаете, я прав?

Ой, вот надо было вывести меня из такого теплого и уютного состояния?! Еще улыбается, но надо отдать должное, ведь это он сюда меня привел.

— Что вы сказали? — как можно вежливее отвечаю.

— Да, впервые меня так явно игнорирует женский пол, даже интересно.

А чего он хочет, года берут своё. А сколько ему лет? Судя по легкой седине около пятидесяти точно, но на лице почти нет морщин, да и вся фигура подтянута, надо отдать должное — хорошая физическая форма. Возможно, лет сорок.

— После такого пристального осмотра моей персоны, может, познакомимся?

Как всегда улыбается, наверное, у него протез какой-то, поэтому на лице всегда эта улыбка? Ничего — я окачу его серьезностью.

— Наталья, точнее Наталья Владимировна.

— Ого, прямо заморозили. Стас, Станислав Николаевич. Имя у вас горячее, воинственное, а вид — полная противоположность.

Всё, мне надоела эта пустая болтовня, поэтому, встаю, гордо отвечаю:

— Спасибо за кофе, но мне пора. До свидания.

Может это и не красиво, но я быстро ушла. Не хочу этих уговоров посидеть, дать телефон или нравоучения о жизни. Меня моя жизнь устраивает.

Да, на улице потемнело. Как обычно звонит мама, стандартный набор вопросов, на которые я могу ответить по порядку, даже не слыша их. Да, я поступаю эгоистично, но каждый разговор наносит мне волну воспоминаний, после которых меня мучают кошмары. Если они не могут поменять обстановку, то я могу и мне так легче. Но они этого не понимают, а все мои родственники, как только не называли меня. Наконец-то моя маленькая, уютная квартирка, куда не приникают проблемы из вне. Завтра выходной, а значит, могу оставить работу и прямо сейчас завалиться спать. Стоп, необходимо выпить успокоительных, написать смс, что жива маме, и вот моя кровать…

Вот это авантюра. Это совсем новый поворот в моей жизни. И я уже другая, точнее ношу другой статус и другую фамилию, кстати, опять забыла какую. Где это свидетельство о браке? Вот оно — Зареченская, ничего особенного, но и не идиотская, как многим попадается.

— Что не верится? — слышу слева от себя мужской хриплый голос.

Никак не привыкну к этому голосу, хотя пора бы, ведь это мой муж. Куда мы едем? Ах да, к нему домой. Немного поправив подлиннее платье на коленках, убираю свидетельство о браке в сумочку. А он довольно уверенно ведет машину, только откуда она у него? Да еще и джип?

— Откуда у тебя машина? Я думала, мы на автобусе поедем?

— Неужели ты думаешь, что в день нашего бракосочетания я повезу тебя на автобусе? Да, если признаться, то на нем я не ездил лет двадцать точно.

— Ты говорил, что офисный работник небольшой фирмы, неужели такие машины у всех или это служебная? — сгорая от любопытства, спрашиваю, да и просто чувствую себя неуютно, для меня это слишком шикарно. Я не из этого мира — денег и власти. Может он хотел побаловать меня?

— Я самый настоящий офисный работник, у нас даже на работе спортивные тренажеры, чтобы поддерживать форму, — всё с той же веселостью и беспечностью продолжает успокаивать меня.

Опять напоминает мне, наверное, что пора подтянуть фигуру или хвастается своей? Смешно, но я не могу почему-то смотреть на него, мы даже поцеловались сегодня впервые только в загсе и, то легко, по-детски. Спрашивается, зачем я вышла за него и так быстро? Наверное, подействовали его слова: «Я постараюсь сделать так, что ты забудешь о своей прошлой жизни». Или надоело прятаться, а, может, хочется наконец-то свалить все свои проблемы на сильные мужские руки? А если честно признаться, то Станислав Николаевич вызывает у меня с одной стороны — чувство уверенности, защищенности, но с другой — страх. Я написала смс подруге, что вышла замуж и отключила телефон, так как она, сто процентов, надрывает сейчас телефон, пытаясь мне дозвониться. Я знаю, что она против этого брака, накануне всё мне высказала, но это моя жизнь и мои ошибки. Я мечтала о тихой новой спокойной жизни, без скандалов, измен, пьянок, свекрови, но тихо, скромно и Станислав Николаевич мне это даст. Пусть он мне в отцы годится, пусть между нами двадцать лет разницы, но это мой выбор и его. Кстати, живет он в двадцати пяти километрах от моей дражайшей подруги Ольги, только где-то за городом.

Мой первый день отпуска совпал с первым днем замужества, и это прибавило настроения. Мои размышления прервал голос Станислава Николаевича:

— Ну вот, почти приехали.

Не поняла, как приехали? Мы едем среди каких-то коттеджей, то лесок, то опять коттеджи. А где одинокий дом холостяка, скромное жилище мужчины? Все эти последние два месяца я только и слышала про одиночество и уединение, скуку и однообразие. Наверное, мое удивленное лицо рассмешило его, но мы остановились у деревянного трёх этажного здания с высоким забором, с росшим вокруг лесом. Ворота сразу сами открылись, сбоку показался мужчина в черной форме с надписью охрана, а мы по дорожке, вымощенной плиткой, поехали вокруг гигантской клумбы с деревьями. У крыльца остановившись, Станислав Николаевич выключил музыку, и, увидев шок на моем лице, спокойно сказал:

— Я тебе всё сейчас объясню, не нужно вопросов, просто выйдем, сядем и спокойно подробно поговорим.

Да… Мне срочно необходимы объяснения или начнется истерика. Зашла в дом следом за ним, по привычке сняла туфли, но Станислав Николаевич с улыбкой заметил:

— Не нужно снимать, но если натерли ноги, то вот сбоку тапочки.

И я, как послушный маленький ребенок, с видом нервного тика, одела тапочки, проследовала за ним. В столовой у барной стойки, сев напротив Станислава Николаевича, жду объяснений.

— Дом, милый дом, надоели гостиницы. Выпьем шампанского, как — никак у нас свадьба.

Пока он открывал бутылку, я немного обрела дар речи, спрашиваю:

— Это одинокое жилище холостяка?

— А ты здесь видишь еще кого-то? — спросил так же довольно, наливая шампанское.

— За нас! За новую семью! — стукнувшись бокалами, выпил всё до дна.

Я не люблю особо шампанское, но выпила залпом всё.

— Вижу тебе не до еды сейчас?

Я, как собачонка, кивнула — нет.

— Ждешь, значит, объяснений?

Киваю и вроде бы сильнее положенного, но мне всё равно, так как я выходила замуж за простого небогатого мужчину, страдающего одиночеством и с целой кучей комплексов, а тут полная противоположность. У меня сейчас будет истерика и это точно. Налив мне еще бокал шампанского, Станислав Николаевич произнес:

— Понимаешь, я не поверил своим глазам, когда увидел тебя впервые на берегу реки в парке. Ты напоминала мне мою первую любовь. Решил просто пообщаться, заинтересовался, потом я почувствовал, что мы с тобой родственные души в этом мире, оба одиноки. Ты сейчас думаешь, деньги и всё такое, но это еще больше замыкает людей.

Пока он мне рассказывал, я допила бутылку шампанского. Теперь я понимаю, почему он не сказал мне о своем состоянии, столько раз им пользовались девушки из-за денег, предавали, изменяли. Он просто потерял веру в людей и чувства. А встретив меня и поняв, что меня он устраивает без денег, просто он сам, решил не упускать.

— Я счастлив, что нашел тебя, ты прощаешь меня за этот маленький обман?

То ли шок, то ли бутылка шампанского, но язык онемел, и я смогла лишь кивнуть. И если честно, после кивка голова закружилась.

— О, кому-то необходимо лечь спать, — встав, произнес Станислав Николаевич.

— Нет, сейчас день, — блин, как всё плывет, наверное, от того, что ничего совсем сегодня не ела. Он берет меня за руку и ведет на второй этаж, в комнату. Откинув покрывало на кровати, говорит:

— Вот, поспи немного, вечером ещё поговорим, отдыхай.

С этими словами он удалился. Я просто рухнула и отключилась, в голове было столько вопросов, что необходима была передышка.

Как неприятно во рту, да ещё солнце светит прямо в глаза… Где я? Такая большая комната, три двери. Вспомнила, я у Станислава Николаевича дома. Вот блин!

Я замужем и не знаю, кто мой муж и где живет? Так спокойно, Наташа, сядь и рассуди здраво: изменить ты ничего не можешь, нужно искать положительные стороны. Какие? Где большие деньги, там проблемы и это точно. Всё, хочу в туалет, куда ведут эти двери? Итак, одна — выход в коридор, вторая — гардеробная, ого, у меня вся квартирка такая была! И как там было здорово! А эта дверь в душевую и, наконец-то, здесь туалет. Как для счастья мало нужно. Душевая кабина просто целая сауна.

Да, вид у меня в зеркале, так скажем, бледный, наверное, от шока упало давление, нужен срочно кофе, он сразу меня бодрит и приводит мои мысли в порядок. Так на втором этаже есть ещё две комнаты, а внизу куда идти? Одна дверь в бильярдную, в другой огромный кабинет с длинным столом, за поворотом гостиная с большим телевизором и камином. Ого! Такой красивый под старину, а около него на полу большой пушистый ковер, вокруг ковра диван с креслами, наверное, уютно так сидеть у огня?

— Выспалась? — от вопроса Станислава Николаевича сзади, я подскочила на месте, но не успела повернуться, так как его руки обняли меня за талию и прижали к его телу. Я от неожиданности просто окаменела, мы ещё к таким отношениям не переходили.

— Как тебе камин? Это самое мое любимое место в доме, смотреть на огонь и ни о чем не думать, — произнес мне на ухо.

— Да, красиво, — не знаю, куда деть руки, поэтому так и продолжаю стоять с расставленными руками по бокам.

— Есть хочешь? Уже вечер, пошли, покормлю, — убрав свои руки, он повел меня на кухню. Здесь большой стол, диван, но мы прошли к плите, холодильнику, где напротив стоит стол в виде барной стойки. Я села за неё, а Станислав Николаевич, став напротив, открыл холодильник, перечислил все продукты в нем. Я выбрала салат и паштет. Из кофейного аппарата мне налил кофе. Немного поев в тишине, я не выдержала и спросила:

— Кто вы? Только честно?

— Твой муж, отец, человек, — с улыбкой ответил, попивая кофе.

— А если честно? — наверное, он перестал улыбаться из-за моего строгого голоса.

— У меня строительный бизнес, открыли в конце девяностых наполовину с другом, раскрутились и вот мы реставрируем, строим по всей России, но не пугайся, таких как мы, очень много. Я считаюсь мелкой рыбешкой. Есть еще вопросы?

О и много!!!! Я зачем тебе не пойму?

— Конечно есть, ты тут один? — я явно сошла сума, раз вышла за незнакомца замуж…

— Два охранника, они обязательны, так как территория большая. Приходит каждый день домработница, она готовит и ходит за продуктами. Так что не переживай за работу по дому.

— Теперь я понимаю, почему тебе было так интересно идти со мной в магазин.

— О, да. Особенно катить тележку. Незабываемо! Доела? Пошли, проведу экскурсию.

Взяв меня за руку, он показал на третьем этаже комнату с балконом, вид, конечно, замечательный! На втором этаже наша комната и две пустых спальни, на первом бильярдная, ванная, его кабинет, столовая, гостиная, а у кухни выход за дом. Там сразу большие качели, бассейн, вокруг деревья, теннисная площадка, дальше два гаража, большая постройка для инструментов, техники. Пройдя вокруг, подошли к воротам, где познакомились со мной двое охранников. Дома Станислав Николаевич показал мне систему охраны, как вызвать помощь, как просмотреть камеры, а вечером разжег камин. Сидя на диване и смотря на огонь, перевариваю всё в голове. У камина в стене, оказывается, находится целый бар напитков. Станислав Николаевич налил мне вина, себе вроде бы скотч. Тихо потрескивают дрова в камине, на столе постоянно жужжит на вибро телефон, а мы молча сидим рядом. Станислав Николаевич сказал, что сегодня он впервые за несколько лет не работает, просто исчез для всех, сказал, что женился. По звонкам на телефон, видимо, никто не поверил этому.

— Как ты можешь без выходных работать? — спрашиваю шепотом, так как мне даже стало жаль его, постоянно в делах.

— Понимаешь, современное общество отличается от моей молодости. Даже лет десять назад не было такого бешеного темпа жизни, а что бы конкурировать с современной молодежью, необходимо быть постоянно начеку.

— Но так жизнь проходит мимо.

— Да, ты права, я недавно понял, что мне стукнула пятьдесят, а в душе еще я — пацан. Но таковы правила этой жизни, либо ты правишь, либо тобой.

— А не проще исполнять, ведь так больше времени на жизнь?

— Ты еще не поняла, что твой муж только за право править, но за это необходимо заплатить цену — время.

— А как же жизнь? Семья, дети?

— У меня всё было, а теперь есть ты.

Я не ожидала, что после этих слов последует поцелуй, а что тут странного, он мой муж. Приятно и нежно, но я не готова. Если бы у меня в квартирке, но тут все чужое. Видимо он понял и дальше ничего не было, нежно обняв меня за плечи, мы сидим и смотрим на огонь. Я даже не заметила, как уснула, наверное, было за полночь.

Мое пробуждение было из-за стука в столовой ножом. Меня укрыли пледом, а рядом записка: «Ты так сладко спала, что жалко было будить. Я на работу, если, что звони». Да, это мой второй день брака. Кто же на кухне?

— Доброе утро, — с улыбкой ответила мне высокая крепкая женщина лет пятидесяти, ну может, немного больше. Что-то готовит, на ходу ставя мне на барную стойку чашку.

— Чай, кофе?

— Доброе утро, кофе с молоком, пожалуйста.

— Меня зовут Светлана Ивановна, а вас Наташа, да? Станислав Николаевич рассказал, что женился. Он уже ушел на работу.

— А во сколько он возвратится, не знаете?

— Ох, дорогая, он трудоголик тот еще, уходит рано, приходит поздно, я тут как закончу с уборкой и готовкой, сразу ухожу, только когда у Станислава Николаевича тут совещание, то я остаюсь.

— Спасибо, я завтракать буду позже.

Не хочу сейчас разговаривать с ней, мне необходимо обдумать, что дальше? С кружкой горячего кофе я иду к себе в комнату, точнее к нам. По виду расправленной кровати, мой муж спал здесь. Так нужно позвонить Ольге. О сейчас начнутся крики, так как от неё двадцать четыре упущенных звонков. Выслушав гневную тираду о том, что я тварь неблагодарная, минут пять точно, как раз успеваю допить свой кофе, смотря в окно, услышала вопрос :

— Так ты где сейчас? — более спокойным голосом спрашивает Ольга.

— Дома, — в двух словах, конечно, я не смогла ответить ей, посыпалось столько вопросов, что устала отвечать, но в конце все же она затихла.

— Оль, так что же мне делать?

— Жить и радоваться жизни! Наконец-то у тебя началась белая и счастливая полоса.

Возможно, она еще многое хотела мне сказать, но ее позвали на работе и наставления закончились. Я с удовольствие приняла душ, в гардеробной нашла свой чемодан и переоделась в чистую одежду. Дождавшись, когда уйдет домработница, решила не спеша позавтракать, правда чуть не подавилась, увидев, как мимо окна с проверкой территории прошел охранник. Станислав Николаевич предупредил, что будет около шести вечера. И я целый день провела, обследуя дом, территорию, правда купаться не решилась сама.

Около половины седьмого действительно пришел Станислав Николаевич, подарив мне букет моих любимых ромашек, произнес:

— Я в душ, мигом вернусь, очень голоден.

Я все еще к нему не привыкла, а узнав, какой он шишка, вообще боюсь. Может я поспешила с этим браком? За этими мыслями меня в кухне застал мой муж, весело спрашивая:

— Чем занималась весь день моя женушка?

— Обследовала дом и близлежащую территорию.

— И как?

— Через чур роскошно.

Наверное, я грубо сказала, так как Станислав Николаевич ел молча, но за чашечкой чая все же произнес:

— Я понимаю, что тебе тяжело пока в новых для тебя условиях, но ты привыкнешь, поверь.

Немного неудобно стоять напротив него и чувствовать себя школьницей. Не смотря ему в глаза, все же произношу:

— Станислав Николаевич, я здесь чужая….

Он сжал кулаки — это явно дурной знак, вздыхает. Может убежать наверх?

— Мы, кажется, договорились, что для тебя я просто Стас. Тебя не смущает разница в возрасте разве не так? Или ты мне, тогда наврала? — высказав это ледяным тоном, он ушел к себе в кабинет.

Ну, вот, поздравляю, Наташа, с первой семейной ссорой. И как я могла забыть о том, что сама обещала ему никогда не напоминать о разнице в возрасте? Что его это напрягает и злит? Но этот особняк, его должность поставили меня явно на нижнюю ступень. Я даже не знаю, как себя вести с такими богатыми людьми, о чем разговаривать? Как было хорошо с ним ещё два дня назад, он такой простой мужчина и мы могли болтать ни о чем, а было уютно, интересно. А теперь? Он очень умный человек и я, у которой ни кола ни двора. Хотя Оля сказала — радуйся, что стала Золушкой, но я не верю в эти сказки и знаю, что большинство таких браков рушатся и не в пользу жены. Убрав все на кухне, решила посидеть у бассейна, что еще делать в чужом для меня доме? Закат так красиво играет в воде, что просто манит искупаться, но у меня нет купальника. Вывел меня из эйфории телефонный звонок от дорогой моей Ольги, которой не терпелось узнать до конца все подробности моей новой жизни, точнее обстановки. Я только и успевала отвечать на ее вопросы, что есть, а чего нет.

— Слушай, так, а в постели он как?

Упс, на этот вопрос ответить не могу, да если честно и не хочу. Конечно, мы с ней уже лет двадцать дружим, она очень хорошая подруга, мы всегда интимные моменты обсуждали, но тут не могу. Да и это не молодых обсуждать, а солидного мужчину, неловко как-то.

— Мы не спешим, решили подождать…

— Ясно, значит, он тебе противен.

— Нет, но…

— Как можно выходить замуж без любви? Вот и мучайся потом! Ладно, держись там и не пари горячку, слышишь! Терпи и думай головой, что такого шанса у тебя больше не будет.

Умеет поддержать Ольга, что от ее наставлений всегда по стойке смирно хочется встать, ей не в банке, а в армии необходимо работать. Я сменила свой номер телефона на днях и поэтому звонками никто не донимает, даже непривычно. Мимо, как тень, прошел охранник, проверяя по расписанию территорию. Нужно к ним привыкнуть и не вздрагивать каждый раз.

— Еще не купалась в бассейне? — спросил внезапно подошедший сзади Станислав Николаевич. Ну, почему я при его подходе близко ко мне чувствую себя скованно, будто роботом становлюсь?

— У меня купальника нет, — даже посмотреть не получается от скованности на него.

— Не проблема, можно в нижнем белье, кто видит? — сев рядом, спрашивает он уже более мягким тоном.

Наверное, видя, как я смущаюсь и явно сама не полезу в воду, Станислав Николаевич внезапно хватает меня на руки и прыгает со мной в воду. Я плаваю хорошо, можно сказать отлично, но от неожиданности еле выплыла, да еще и глубина здесь метра два точно. Откашлявшись, опираюсь о бортики бассейна и гневно ищу Станислава Николаевича, который смеется, говоря:

— Чем полчаса уговаривать тебя поплавать, лучше поступить так. Не обижайся, я ведь знаю, что ты любишь плавать.

— Да, но не в одежде, — ворчливо отвечаю ему. Теперь лосины сковывали движения в воде, и футболка облепила неприятно тело. Сам — то он в шортах и майке, да еще и смеется.

— Хватит дуться, девочка моя, покажи, как плаваешь.

После таких слов, конечно, я решилась дать маху и брасом проплыла быстро мимо него. Оказалось с другой стороны бассейна глубина по пояс и есть лесенка выходить.

Оглянувшись назад, наблюдаю, как Станислав Николаевич ныряет и прыгает с бортика, если честно, то я впервые вижу его тело и, можно заметить, оно в идеальной форме. Такие широкие плечи и мускулы прячет под пиджаки и рубашки — это поразительно! Мне действительно необходимо заняться своей физической формой. Увидев мой пристальный взгляд, слышу вопрос:

— Не устраиваю, да? Разочаровал?

Всё, я поймана с поличным, не знаю, куда деть глаза, как девчонка отворачиваюсь, блин! Да, ещё эти предательские щеки, чуть что краснеют. Может это сказались почти три года одиночества? Что ответить? По шуму воды он плывет ко мне, да точно. Мои руки просто вцепились в лестницу, но не успела я выскочить из бассейна. На мои плечи легли его руки и на ухо прошептал:

— Сбегаешь?

Как бьется сердце… Моё? Или его? Станислав Николаевич прижал меня к своей груди, гладя нежно мои руки, плечи, шею. Как это приятно, расслабляет.

— Не знал я, что вызываю такой страх, аж, дрожь в руках? Ты меня удивляешь.

Как приятно он шепчет, мои глаза предательски сами закрываются, еще эти легкие поцелую по ушку, шее. Это самое мое укромное местечко, откуда он узнал?

— Тебе идет румянец на щеках.

После этих слов стыд перед ним исчез, в полуобморочном состоянии понимаю, что мы целуемся и так нежно. Как читала в каких-то дешевых романах, про облака и звезды. Не помню, сколько по времени мы целовались и обнимались, но Станислав Николаевич прошептал:

— Пошли в дом, тут охрана, не будем их смущать.

И как послушная собачонка я плетусь за ним, держась за руку. В нашей комнате у кровати поцелуи стали более горячими, но ведь светло и день за окном, мне так неловко, не могу.

— Нет! — кричу я, отходя к окну.

Наверное, Станислава Николаевича это удивило и даже слишком, так как он немного молча постоял, но потом, тяжело дыша, проговорил:

— Что-то не так?

Да, не так, разве не понятно? Но я, конечно, этого не произнесла, а только кивнула в знак согласия. Он пригладил свои волосы рукой, вздохнул, тихо, стараясь не выйти из себя, спросил опять:

— Если ты не объяснишь в чем дело, то я не догадаюсь, это точно. Я слушаю?

— Я не могу, — голос то, как мой дрожит, странно почему? Всё тело дрожит, как будто бежала стометровку.

— У тебя критические дни?

Ой, как стыдно… Я не могу смотреть ему в глаза, поэтому отвернулась к окну. Как можно с ним на такую тему говорить? И он так об этом спокойно спрашивает?

— Не нужно этого стесняться, я твой муж и это естественно. Я вообще привык знать все, что касается меня. А ты в первую очередь.

С этими словами Станислав Николаевич обнял меня за плечи, но я киваю — нет.

— Нет у тебя критических дней? Тогда, что случилось? Я думаю, что нам уже пора перейти к настоящим супружеским отношениям.

— Светло, день ещё, — я сказала, наконец — то, а то такое ощущение, что мой голос меня не слушается.

Станислав Николаевич видимо засмеялся, так как его руки немного затряслись и следующие слова произнес весело:

— Ты меня удивляешь, а что любовью заниматься днем нельзя по твоим понятиям?

— Я стесняюсь при свете…

— О, это легко исправить!

И через секунду шторы сами медленно закрылись, погрузив всю спальню почти в кромешную ночь. Я даже не знала, что может быть здесь так темно.

— Забыл тебе показать, у кровати в тумбочке пульт от управления светом, жалюзи и штор, — с этими словами он повернул лицом меня к себе.

Да, так в темноте виден лишь его силуэт, не так стыдно, хоть и бьет нервная дрожь предательски в руках, но главное — не видно. Мы целовались нежно и не спеша, он сам с себя снял майку и шорты, я гладила его упругие плечи, такие твердые мышцы, он просто в отличной физической подготовке! Было неприятно стягивать с меня мокрую футболку и лосины, но он справился, даже немного рассмеялся. Так ленивы и неспешны были движения, легки поцелуи в шею, плечи, что, когда мою грудь коснулись его губы и руки, то я совсем расслабилась. Как давно не было так приятно, чтобы ни о чем не думать, а летать в неспешной приятной истоме. Кажется, он знает мое тело полностью, везде, где он не целует, где он не гладит, вызывает море удовольствия.

Я доверилась своему мужу, и все мои страхи перед неудачей улетели. Часа через два, лежа на руке Станислава Николаевича и переводя дыхание, рассматриваю его плечи, грудь, такие твердые, теплые.

— Я безумно проголодался, не составишь мне компанию?

— С удовольствием.

Накинув футболку и трусики, бегу за ним вниз. Где Станислав Николаевич шустро накрывает на стол нарезки, овощи из холодильника, говоря:

— За что я люблю Светлану Ивановну, так это то, что она всегда оставляет много уже нарезанной еды, — проговаривает, наливая сок.

Я просто набрасываюсь на еду, наверное, это и вызвало улыбку у него. Как обычно, от пристального его взгляда у меня появился румянец.

— Я не помню, что бы видел девушек, умеющих еще краснеть.

Стараюсь сосредоточиться на еде, а Станислав Николаевич умело сочетает еду и разговор. Мне нравится его слушать тихую болтовню о современной России, импорт или воспоминания о советском союзе, хоть я и половину не понимаю. Он может рассказывать с юмором, интересно излагать материал, вот если бы историю так преподавали, я запомнила все точно. Мы легли только около двух часов ночи, после нежного спокойного занятия любовью. Мне очень уютно, оказалось, лежать и спать на его руке, странно, с бывшем мужем мы никогда так не лежали, он постоянно жаловался на неудобство. Наверное, по моему улыбающемуся лицу, Станислав Николаевич понял, что я довольная и мне уютно, так как даже не шевелился.

Незаметно пролетели три недели моей новой семейной жизни, не сказать, чтобы меня все устраивала, даже наоборот, я как будто в золотой клетке, все есть, но я одна…

Станислав Николаевич работает без выходных почти круглые сутки, даже ночью выходит иногда по скайпу в видео трансляции какие-то. Мы видимся только ночью и почти не разговариваем, он нежно зацеловывает меня и потом спит. Да, интимная жизнь с ним на высшем уровне, но мы даже не общаемся и не проводим вместе время, только секс. Ужас… Я чувствую, что меня купили только и всего, и прошла эта покупка через загс. Станислав Николаевич обещает, что станет больше времени у него, когда скоро приедет его друг и напарник по бизнесу Игорь, тогда все наладится. От безделья целыми днями, я сама убираю весь дом и готовлю кушать, это очень, кстати, понравилось моему мужу, но не Светлане Ивановне, она теперь боится, что ее по ненадобности уволят. На такси дважды правда выезжала и встречалась со своими бывшими одногруппницами, которым рассказала в кафе о замужестве. В подробности не вдавалась, так как даже рассказывать о муже без смущения, почему — то не хочу. Девчонки, как всегда, забивали голову о своих кратковременных романах, хотя Валя замужем, дети, но измены, говорит, приносят в отношения новый пикантный привкус. Так же и Ира, но она хоть в разводе, тоже с детьми. Одна я — одна… И видимо — это судьба. Вечером, лежа после нежного, неспешного, как говорит Станислав Николаевич ванильного, секса с мужем, тихо спросила:

— Станислав Николаевич, можно ко мне приедет Оля, — не могу смотреть в глаза, чтобы не выдать смущения.

— Почему ты спрашиваешь? Это твоя подруга, конечно. Когда ждать?

— Она через два дня в отпуске, отвезет дочь в деревню на каникулы и приедет, хорошо?

— Хорошо, можешь съездить ее и забрать, если хочешь? — нежно поглаживая меня по плечу, ответил Станислав Николаевич.

— Нет, не хочу на такси туда и обратно, просто скажу адрес.

— Так, а у тебя вроде бы есть права?

— Да, но я уже три года не ездила, если не больше.

— Поверь, девочка моя, это не забывается. Завтра пришлю своего помощника, он поездит с тобой вместо инструктора, вспомнишь всё.

— А тебе не трудно?

— Что за глупости, ты моя жена и ничего не требуешь, как то не привычно даже, молчишь все время. А раньше так болтала, помню, до брака. Я если честно привык, что всем женщинам что-то от меня нужно, поэтому никогда сам не предлагаю ничего.

Да, уж… А я как раз не привыкла просить или говорить, что необходимо. Привыкла решать все сама, да и мой бывший муж всегда отказывал мне в моих просьбах, либо откладывал их решение до последнего. А тут Станислав Николаевич дал четкую установку о том, что могу требовать, в пределах разумного, конечно. С такими хорошими мыслями я сладко уснула на руке мужа. Как всегда утром не заметила, как он ушел, только оставляет мне рубашки вечером и забирает чистые днем, вот и всё его присутствие. Вот она расплата за благополучие — это одиночество. Как всегда в длинной футболке, босиком спускаюсь на кухню за кофе, где Светлана Ивановна ждет моих пожеланий на счет обеда.

— Нет, не надо, я сама, — по привычке отвечаю ей.

— Боюсь, не получится, так как вас уже около часа ждет помощник Станислава Николаевича, говорит, вы уезжаете в город.

Я мигом одела бриджи и рубашку, завязывая по дороге хвост, выскакиваю на улицу, и не верю своим глазам — у крыльца стоит черный джип, а на лобовом стекле открытка с надписью: «Езди осторожно, я волнуюсь, твой муж». Чуть ли не пища от удовольствия, я просто запрыгнула на водительское сиденье. Станислав Николаевич был прав, руки все вспомнили, но непривычны большие размеры машины. Кто не водил, никогда не поймет моего сейчас взрыва чувств, эту мощь машины, скорость, власть над ней, я просто неслась по главной дороге пригорода, правда в городе я немного паниковала, там слишком большой был поток машин. Но ничего, к трем часам дня я приехала уставшая и счастлива домой. Приняла на первом этаже ванну и написала смс мужу: «Это было просто восхитительно, не знаю, как перед тобой расплатиться». Через минуту от него звонок, счастливая отвечаю:

— Я вся внимательно слушаю.

— Твои слова меня обижают, Наташа, — слышу строгий голос.

Опочки, что еще не так? Почему он так холоден?

— Не понимаю? — мямлю в ответ.

— Какие могут быть расплаты? Ты моя жена! — таким же ледяным тоном слышу ответ.

И тишина. Да уж, не хороший знак, если бросил трубку, значит, недоволен. Всё, вот теперь сиди и бойся в каком он настроении придет, что говорить и как себя вести? Я никак не пойму, что он от меня хочет? Месяц назад мы с полуслова друг друга понимали, и я не боялась ничего ему сказать, а сейчас… Он очень деловой и властный, особенно я испугалась на днях его тона и его голоса по скайпу, когда Станислав Николаевич с кем-то разговаривал. Так жестко и грубо, что, проходя мимо его кабинета, чуть не выронила чашку с кофе. Как ни утешает меня моя подруга Оля, говоря, что Станиславу Николаевичу просто приходится быть таким с подчиненными. Что главное — с тобой он другой. Но мне все время кажется, будто вот –вот и на меня обрушится этот гнев. Вот и сиди в этом постоянном напряжении. И душ не помогает, нужно выпить кофе. Приятно ходить босиком по мягкому, пушистому ковру у камина. Станислав Николаевич строго следит за ним, что бы попусту не ходили никто по нему, только сидеть или лежать, такая вот у него слабость к этому ковру. Но я с ним согласна, ощущения превосходные, особенно босиком. И эти оттенки от пепельного, до темно-коричневого просто завораживают, особенно, когда горит камин. Я, наверное, долго сидела на ковре, раз не заметила, как приехал Станислав Николаевич, странно, но еще только половина седьмого, что-то рано. И с ним рядом худоватый мужчина брюнет, немного старше или мне так кажется, несет в руке бутылку какого-то алкоголя. И они явно в хорошем расположении духа. Вот бы мне так себя раскованно чувствовать как они, но только входная дверь открылась, и я превращаюсь в статую…

— Это моя женушка — Наталья, знакомься, — показывая на меня с улыбкой, произнес Станислав Николаевич, — А это мой долгожданный компаньон и друг — Игорь.

— Очень приятно, — еле выдавливаю из себя подобие улыбки.

Что со мной? Как будто парализовало.

— А мне как приятно, пока вот не увидел воочию — не верил, что Стас женился. Мне кажется или я вас где-то видел?

— Кажется, — более строго ответил мой муж. — Все прекрати эти подкаты, тем более к моей жене. Пошли ужинать.

— О, да конечно, Наталья, он так нахваливал ваши кулинарные таланты, что мне самому захотелось у вас отужинать.

Всё, теперь точно я красная и как назло борщ вчерашний. И почему я ничего свеженького не приготовила? И почему они не поели в ресторанах или где обычно едят? Пока они мыли руки, я быстро накрыла на стол, не упустила ничего: борщ, сметана, хлеб, овощи порезанные, сок — вроде бы всё. Пока они ели минуты 3 в быстром режиме, видимо правда голодные, я стояла напротив и пыталась прийти в себя. Игорь первый заговорил, улыбаясь:

— Признаться, давно я не ел домашней пищи, хоть и живу с мамой! Вам, Наталья, явно пятерка.

— Ты как всегда приплетешь свою мать, когда ей готовить, если она вся в работе? — вмешался мой муж.

И они начали спорить об отношении женщин к кухне, их месте, видимо спорить друг с другом это у них норма. После ужина мужчины ушли в кабинет, бурно и громко уже обсуждая политику. И еще говорят, что у женщин язык как помело, а сами?

За мытьем посуды, меня застал подошедший с бокалом вина Игорь, проговорив:

— Стас разговаривает по телефону с сыном, не буду им мешать, — сев за барную стойку, продолжает. — Ужин был хорош, но Стас явно женился не из-за этого.

Вот черт! Даже тарелка в раковину выпала от такого, не буду поворачиваться, просто продолжаю мыть. Что он хочет этим сказать?

— Если честно, то я до сих пор в шоке от вашей росписи. Если учесть скольким он отказал, и какими красивыми были эти девушки, то я в растерянности.

Так понятно, уже явно сказали, что мне здесь не место, что ж пусть скажет мне в лицо, теряя мне не чего, смелее, смотри ему в глаза и говори:

— Я так понимаю в красоте дело? Мне нарастить грудь, накачать губы и сделать подтяжку лица?

Вроде бы довольно строго ответила. Он, аж, удивился, даже улыбаться пытается, но мне все равно, продолжаю мыть посуду, пусть смотрит мне в спину.

— Нет, нет, Наталья, вы не так меня поняли, вы симпатичная, милая девушка, я не хотел вас обидеть. Просто я всю жизнь знаю Стаса и знаю его вкусы, поэтому удивлен.

Он еще минут десять рассказывал, как Стасом пользовались и пытались женить на себя многие женщины, после его первого брака. Какие все вокруг лживые и продажные. И как трудно сейчас найти порядочного человека, особенно таким состоятельным как они.

— Вы меня если честно поразили тем, что вышли замуж, не знав, состояние его. Это меня в вас восхищает и успокаивает.

— Спасибо, но меня напротив, — домыла посуду и надеюсь, могу теперь избежать этого допроса. Налив себе кофе, пытаюсь уйти, но рядом идет Игорь, говоря:

— Если вы действительно такая, как мне вас описал Стас, то я буду безумно рад за вас обоих. Так как он мне единственный родной человек. А я по жизни не доверяю женщинам теперь, потому что четыре раза был женат и все время был только спонсором. А вначале была всегда любовь.

— А у нас нет любви, — наверное, он в шоке, но я сказала правду и поднялась к себе. Должно быть, я показала себя грубой, но почему то он мне не приятен, на бабника похож, а я не общаюсь с такми людьми, по крайне мере, стараюсь не общаться с теми, кто мне неприятен. Надо позвонить Ольге, спросить, когда она приедет. Опять упущенный звонок от родителей, я сказала, что на отдыхе, ну в какой-то мере это так, ведь у меня отпуск. Напишу смс, что все хорошо. Странно, такси приехало, кто-то зашел, наверное, по работе. Всё-таки хорошо сидеть на балконе в кресле с кружкой горячего кофе и наблюдать за закатом. Тишина. Покой. Изредка пение птиц. Наверное, это и есть рай.

— Так значит это правда! — гневный крик просто меня обдал с головы до ног, повернув голову, вижу в дверях молодого мужчину, явно с гневным лицом, немного похожего на Стаса, а, кажется, это его сын, Максим.

— Что же ты, отец, не мог найти себе поярче женушку или помоложе?

Я так оцепенела, что просто не могла двинуться с места, столько злобы, столько ненависти, страшно — жуть.

Станислав Николаевич встал мигом между нами и так же грубо ответил:

— Максим, еще раз повторяю — уйди.

Тут уже и Игорь мягко подталкивает Максима к двери, но он смотрит то на меня, то на отца, выкрикивая:

— Ну, за сколько она продалась? Какова цена ее молодости? Сколько стоит моя мать? Дороже? Или ты по скидке?

Потом я не слышу ничего, Станислав Николаевич закрыл двери, и я снова одна… Только мой рай стал адом.

Я слышу крики и шум снизу, но слова уже не различаю. Да, мне и всё равно, второй человек за вечер говорит мне от продажности. Вот, значит, как теперь все будут ко мне относиться или вслух или про себя. Столько раз такие темы я смотрела в фильмах, сериалах, читала в книгах, и на тебе — сама попала туда же. Какой-то тупик. И поговорить не с кем. Я здесь чужая, совсем чужая…

Не знаю, сколько я так сидела в состоянии шока, пока не услышала, как раздевается Станислав Николаевич, оказывается он давно в комнате.

— Наташа, я знаю, что должен тебя сейчас поддержать, всё объяснить, но не могу. Извини.

С такими словами он удалился в душ, и я снова одна… Так хочется вернуться в свою квартирку, где я сама себе хозяйка. Наверное, из-за слез меня так клонит в сон, нужно как раньше взять подушку и лечь под одеяло и пусть весь мир подождет.

Действительно, так хорошо, с головой под покрывалом, прямо как в детстве — где не было никаких проблем, а самая большая задача — это учеба.

Станислав Николаевич лег рядом. Лиж бы он не трогал меня сейчас или совсем разрыдаюсь.

— Мы с тобой завтра обо всем поговорим, а сейчас я выжат до последней капли. Успокойся, все будет хорошо, я обещаю тебе.

Он гладил мои волосы, голову, потом отвернулся, наверное, уснул. Я же долго еще переваривала случившееся.

Проснулась я от того, что мне очень душно, за окном солнце давно уже встало и явно на градуснике под тридцать жары. Станислава Николаевича, конечно же, уже нет, висит только его старый пиджак и рубашка. Он всегда уходит очень тихо, будто летает. Хорошо, надо встать и приободриться, не раскисать и верить словам мужа.

Скоро начнется второй месяц лета, а я взаперти. Хватит, не могу больно и одиноко здесь, хочу вырваться. У Ольги, кажется, отпуск, поеду к ней. Внизу встречаю Светлану И., она как всегда мило улыбается, может и вправду хороший человек, а может — притворяется.

— Доброе утро, Наташа, будете завтракать? Обед готовить? — слащавым голоском произнесла, а на самом деле думает, как и все, что я за деньги здесь продалась. Эта мысль просто съедает меня, что все приписывают мне цену…

— Нет, спасибо, я не голодна, а обед приготовьте, но меня не будет.

Не хочу перед ней отчитываться куда еду и на сколько, просто беру ключи от машины и иду в гараж. Всегда услужливые охранники быстро открывают ворота, машу им спасибо головой и быстро выезжаю на трассу. Как приятно вырваться из этой клетки, как здорово, руководить своей свободой и иметь шанс ехать куда захочешь. Этого состояния просто не передать, мои руки впились в руль, голова сама кивает под музыку из радио. Через полчаса быстрой езды я очутилась у квартиры моей подруги, просто взлетаю к ней и, увидев ее в дверях, сама не понимаю почему, но безумно рыдаю. Какая — то истерика и нервная дрожь — всё воедино. Должно быть, я сильно испугала Ольгу, что она не просто уложила меня на диван, но и за успокоительными побежала. Около получаса я лежу и слушаю тихие успокоительные нотации и слова поддержки, а когда пришла в себя, то вообще получила дозу критики, ну как же без нее…

— Ну, ты даешь, подруга, посмотри на себя, не прически, не макияжа, а одежда? Я понимаю, что ты вышла замуж и тому подобное, но сейчас ты должна особенно за собой следить. Хватит. Уже три года ты отнекиваешься от изменения внешности.

— Ох, ты опять… Он на мне женился не из-за внешности…

— Все, подруга, я отвезла дочь к родителям, поэтому сейчас едем и делаем косметический день, ясно? И никаких возражений.

Вот за это я ее люблю… Сколько ее знаю, она как огонь, лавина и всё вместе — стихия, с массой положительной энергии. По-моему, она никогда не устает, всегда меня заряжает и заставляет жить. На улице у машины Ольга только на несколько секунд замолчала, удивленно рассматривая мой внедорожник, но обретя дар речи, выговорила:

— Какой у него говоришь бизнес?

— Строительный.

— Не хило… Слушай, дорогая, тебе точно необходимо заняться теперь своей внешностью и это сто процентов.

Наверное, мое лицо было точно такое же, когда я узнала о состоянии Станислава Н., поэтому я невольно рассмеялась.

Да, за этот месяц, сегодняшний день был самым напряженным и насыщенным. Начали с парикмахерской: я выровняла цвет волос в пепельный и немного подрезала кончики, оставив длину чуть ниже плеч. Далее сделали маникюр и педикюр, долго вспоминая о нашем детстве всякие казусы. Вот за что я еще люблю Ольгу, так это то, что она мудро уходит всегда от моего двадцатилетнего до двадцатисемилетнего рубежа жизни, это табу. Моя веселая болтушка еще увела нас в магазины, где выбрали не только нижнее красивое кружевное белье с халатиками, но и уломала приобрести парочку коктельных платьев, летний брючный костюм и еще каких-то светлых летних принадлежностей — юбочка, футболка, шорты. Такого шопинга у меня не было очень давно!

— Что за ерунда, неудобно ей, он дал тебе карточку с деньгами на нужды, вот они. Пользуйся, пока дает.

С такими убедительными доводами мы ехали ко мне, точнее в дом моего мужа. Хоть и было уже около 7 вечера, но его не было дома. Я, наверное, около часа показывала любопытной Олюшке дом, пока не умерла с голода, и, расставляя на барной стойке ужин, отвечаю:

— Хватит тут все разглядывать, слышишь? Неудобно.

Сев напротив меня, Оля деловито и важно замечает:

— Ты, что рехнулась? Где тебе неудобно? В этом дворце?

— Оля, это не мое, а Станислава Н., поняла?

— А ты кто? Ты законная его жена и следовательно ты хозяйка, расслабься и радуйся жизни. Какая ты глупая честное слово.

Она не поймет меня, зачем ей пытаться объяснить, что я здесь чужая и все об этом будут мне постоянно говорить. Но нашу беседу прервал мой муж, который внезапно появился в столовой с кейсом, поставив его на диван и сняв пиджак, довольно бодро и вроде бы весело проговорил:

— Добрый вечер, прекрасным дамам. Вижу явное изменение во внешности в лучшую сторону моей женушки. — поцеловав меня в щеку, продолжил. — А это если я не ошибаюсь долгожданная и самая преданная подруга моей жены Ольга?

После такой тирады и с улыбкой на лице, Ольга расцвела, произнеся:

— Да, это я. А вы Станислав Н. если не ошибаюсь?

— К вашим услугам. Что-то вы, девушки, сухо сидите, сейчас переоденусь и угощу вас вкуснейшим вином из Парижа.

Как внезапно появился, так же внезапно и исчез, оставив в воздухе приятное воспоминание и запах дорогого парфюма.

— О, боже! Он просто душка. Как тебе повезло, я рада за тебя, он аполлон, и не могу сказать, что ему пятьдесят лет: либо врет, либо у него таблетки от старости.

Блин, понимаю, что она моя подруга и у нее вроде бы неплохой брак, но ревность неприятно кольнула и как она может его так рассматривать? Я и то только в темноте смотрю на мужа или когда он не видит, а она так нагло пожирала его взглядом. Всё успокойся, Наташа, и вздохни глубже, это просто ужин и нечего ревновать. Наверное, мое лицо выдало меня, раз Ольга сухо проговорила:

— Дура, я же за тебя радуюсь. Или мне уйти?

А она может, зная ее характер.

— Нет, что ты, извини, меня.

Потерять Ольгу я точно не могу, только она меня держит пока на плаву от шага к сумасшествию, да и дорога она мне до боли. Ужинали мы втроем, причем с Ольгой я чувствовала себя раскрепощеннее, даже шутила, напряжения не было, а Станислав Н. галантно обслуживал нас вином, которое действительно было вкусным.

— Жаль вас покидать, девушки, но нужно работать. — с этими словами он удалился к себе в кабинет. Позже были слышны редкие громкие возгласы негодования из кабинета, видимо опять какие-то переговоры.

Перед отъездом, около часа ночи, Оля еще раз давала мне наставления, заменяя мать:

— Ты не глупи, я наблюдала за ним, как он смотрел на тебя почти постоянно, как коршун, за каждым твоим движением, ты ему не безразлична — это факт. Зная тебя хорошо, ты можешь себе напридумывать каких-то проблем. Просто наслаждайся жизнью и получай все по максимум, поняла? Не стесняйся, он твой муж и обязан тебя содержать. Все пока, держись и звони если что.

И вот моей спасительной зажигалочки нет, и я опять одна…

В кухне неспеша все убираю, время тянется долго и томительно тоскливо. Многие люди, да, наверное, почти все, посчитали бы меня нытиком, капризной или эгоисткой, что мол никто тебя не должен развлекать, ты не голодаешь, все есть и с избытком. Должно быть, я испорчена, временем или врожденным дефектом внутри меня. Эти крики из кабинета периодические просто пугают меня. Немного заглянув в приоткрытую дверцу, вижу, что Станислав Николаевич по скайпу энергично кому-то рассказывает о каких-то поставках и тычет в экран бумаги. Его лицо в это время такое суровое, мрачное, это не тот мужчина, с которым я познакомилась, это властный, страшный и эгоистичный человек. Видимо, заметив меня, он выключил скайп и проговорил:

— Ты что-то хотела?

Такая резкая смена действий, да еще застав меня за постыдным занятием — подглядыванием, поставила меня в тупик. Как всегда мои щеки запылали, и я встала как школьница, опустив руки по швам и голову вниз…

Явно сдерживая свой гнев, Станислав Николаевич произносит:

— Если у тебя что-то серьезное, то говори, я слушаю.

Сейчас заплачу. Блин, соберись! Поднимая голову, мямлю:

— Нет, любопытно было, — этот голос мыши, а не взрослой женщины. Позор!

Проходя мимо стола в виде буквы «Т», уже более спокойно, но все-таки строго, Станислав Николаевич начал разговор:

— Наташа, давай уясним сразу, чтобы не было обид в будущем, когда я работаю или ты слышишь, что я разговариваю и явно на повышенных тонах, не стоит заходить, только по катастрофическим причинам. Далее, в этом кабинете не стоит ничего прибирать или складывать, пусть будет так, как есть. Я сам всё здесь размещаю, как мне удобно. Я понял, что ты хотела здесь протереть пыль, тем самым сделать мне приятное, наверное, но не зачем. Еще, не люблю, когда тут включают музыку и телевизор в гостиной, так как это мешает работать. В моем кабинете не люблю, когда сидят не на стульях, только так — это мои требования, и я их прошу выполнять, чтобы в дальнейшем у нас не было разногласий. Ясно?

Немного ощущаю себя глупой маленькой девочкой, но обретаю дар речи, проговариваю:

— Я всё поняла, можно идти к себя?

— Да, конечно, спокойной ночи.

Не знаю, смотрел он на меня со злостью или как на дурочку, но я пулей вылетела из его злощастного кабинета, споткнулась на лестнице, но все равно бежала, пока не зашла в комнату. Нет, это не мой Станислав Николаевич, которого я понимала с полуслова: открытого, доброго, ласкового человека. Это подобие робота, постоянно работающий, властный, жесткий. Правда, пока он мне ничего плохого не сделал, но тот тон и та мощь пугают. Закрадываются постоянные мысли, а зачем я вышла замуж? Сидеть и молчать, этого ли я хотела? Всё не так… А я ему зачем?

Быстро раздеваюсь и принимаю душ, ложусь в кровать, накрывшись спасительным одеялом с головой. Не помню как долго, но потом рядом ложился очень осторожно Станислав Николаевич, аккуратно и тихо, явно боясь меня разбудить. А я не спала, ждала, ведь он обещал поговорить, объяснить вчерашний день. За такими унылыми мыслями я уснула.

1 июля

Как обычно утром его уже не было, только старая рубашка лежала на кресле, которую нужно постирать и выгладить. Что ж, он не желает со мной общаться, значит, будем ждать хорошего настроения. Сегодня первое июля, так хочется поплавать. Начну утро с водных процедур, нужно быть бодрее и энергичнее, постараюсь занять свой день спортивными нагрузками, может записаться в тренажерку?

Светлана Ивановна, как всегда хлопочет по дому, протирает всё в гостиной, даю указания оставить уборку и идти домой, а то мне нечем будет заняться. В бассейне вода довольно холодная, но я нырнула и заставила себя проплыть эти пятнадцать метров брасом. Кожа горит от холода, а на душе так бодро и весело, азарт полностью меня охватил и я, не замечая усталости, проплываю раз десять дистанцию. С тяжелым дыханием, но на душе с облегчением и явным, иду в столовую. Вывод, когда грустно, быстро занимайся, Наташа, спортом. Приготовить обед под музыку да в купальнике, прямо таки дерзко для этого дома, но я тут хозяйка!

Мои кулинарные таланты прервали вошедшие внезапно Станислав Николаевич с сыном. Я от неожиданности даже кружку уронила, разбив вдребезги. Мне не чем было прикрыться, только кухонным полотенцем, да и того хватило по пояс. Блин, меня рассматривают мужчины, а я в ступоре смогла только проговорить:

— Здравствуйте…

И почему я поленилась подняться и накинуть на купальник халат? Не расчесала волосы, которые уже высохли и, наверное, торчат в разные стороны, не говорю, уже о макияже. Станислав Николаевич, явно, был недоволен, еле сдерживался и, сжав кулаки, проговорил:

— Можно тебя на минутку?

А его сын с нахальством меня разглядывал, вся его ухмылка говорила только обо дном, мол, я так и думал, от нее лучшего ожидать нельзя.

Бегу на цыпочках, покорно опустив голову, в кабинет за мужем, спасительное полотенце не прикрывает моей попы. Щеки горят огнем, ногу наколола о осколки, но терплю. В кабинете Станислав Николаевич грубо швырнул пиджак на диван, проговорив, стягивая галстук:

— Потрудись немедленно объяснить мне, что это такое? — кинув взглядом по моему телу.

Голос мой предательски пищит и запинается:

— Я плавала, было жарко. Решила приготовить обед. Никого не было, вот я и…

— Хватит, ты выставила себя не в лучшем виде перед моим сыном! Я и так еле его уговорил заключить перемирие между нами, а ты своим видом подливаешь масло в огонь. Я расписываю, что ты учительница и скромная, а что в итоге?

— Я не знала, если бы вы предупредили?

— Не желаю слушать эти мямли, я устал и хочу простого семейного обеда, поэтому будь добра приведи себя в порядок и появись за обедом как можно быстрее.

От такой несправедливости у меня появились слезы, но я не показала их, выйдя из кабинета, оперевшись спиной о дверь, посмотрела пятку, а там торчит кусочек стекла. Слезы с новой силой хлынули, теперь еще и от боли физической.

Вытащив стекло и закусив губу, чтобы не издать ни звука боли, поковыляла наверх. Что ж, оденусь, причешусь, пусть смотрит, если вообще заметит меня. Наверное, минут через двадцать я была готова, в белых брючках и футболке, с распущенными волосами, глаза красить бесполезно, так как они красные от слез.

В столовой стараюсь не хромать, молча расставляю приборы, суп с фрикадельками как раз готов, рыба тоже в духовке подошла, поэтому все на столе стояло с пылу с жару, как говорится. Муж с сыном пришли тоже быстро, осмотрели меня оба, удивлен был только сын. Пока они ели в тишине, только дважды Станислав Н. отозвался положительно о блюдах, я готовила чай на травах, какой любит он.

— Максим, познакомься с моей супругой Натальей. Как ты уже заметил она довольно таки вкусно готовит, — стараясь непринужденно и весело произнести речь, Станислав Н. подошел ко мне.

Его сын, сидевший напротив меня, важно и гордо, точно подстать отцу, произнес, глядя мне в глаза:

— Неплохо для учительницы, такая ваша профессия или все-таки повар?

А он не уступает в напоре своему папаше, вот я и попала между двух огней. Что ж, сама виновата, понимаю, что Максим меня испытывает и пытается взять верх, отвечаю прямо в глаза:

— К сожалению, только учительница, но вот думаю получить второе образование повара. Как вы думаете, потяну?

Смех мужа просто вывел меня из равновесия, Станислав Николаевич, даже, подавился. Потом объяснил Максиму, что я в отпуске и сижу дома, жду мужа и балую домашней едой. Его отвлек звонок, и он вышел. Я, как обычно, стала убирать посуду со стола и мыть ее.

— И как нога не болит? — не спеша, попивая чай, спросил Максим.

Значит, он видел, как я терпела у двери в кабинет? Да, уж.

— Немного.

— Слушай, я не знаю, почему отец женился на тебе, но ведь это явно ненадолго, перестань играть забитую и невинную овечку.

Ого, вот это уже наезд и конкретный, Наташа, соберись и ответь ему:

— А ты уверен, что я играю?

— Это очевидно, вас женщин я разгадываю за две минуты.

— Ого, богатый опыт был?

— Не представляешь на сколько, только два официальных брака, а однодневок не счесть, — он явно доволен собой.

— Я правильно поняла тебя, значит, я должна раскрыться: просить денег, вульгарно одеваться и бросаться на тебя, что еще в твоем списке?

Его это рассмешило, мне неприятно, но молча мою посуду, пусть смотрит в спину.

Наш разговор прервал Станислав Николаевич вместе с внезапно появившимся другом Игорем, который произнес:

— Здравствуй, Наталья, я заворожен запахом, покорми странника.

После такой милой улыбки и уже присевшего на стул Игоря, я не могла не улыбнуться в ответ, стала накрывать стол заново. Муж мой забрал сына к себе в кабинет, я только услышала, что Максиму пора вникать в дела фирмы и самому находить заказчиков.

После долгих льстивых похвал Игоря моим кулинарным талантам, я решилась спросить тихонько:

— Мне Станислав Николаевич говорил, что они с сыном практически не общаются и виделись очень редко, это правда?

— Да, как он развелся с Мариной, с тех пор сын почти не приезжал, только встречались где-нибудь пообедать, да и то больше из-за денег, так как Максу они нужны были то на образование, то на женитьбы. Можно сказать — не общались.

— А сейчас я смотрю у них все хорошо?

— Сам в шоке, недавно такой скандал был, а тут вчера приехал к нам в офис и прямо таки решил заниматься с нами в бизнесе. Ну, посмотрим, что из этого получиться? Макс, вообще, не глупый, но очень ленивый. Весь в мать свою.

— Скажите, а у Станислава Н. все в порядке на работе? Просто он такой нервный, не общается почти…

— Успокойся, Наталья, это издержки профессии, постоянно быть начеку и в тонусе, двадцать четыре часа в сутки на работе, скоро привыкнешь, а характер у него всегда такой был.

Игорь ушел в кабинет, поблагодарив за обед.

Я просто в какой-то прострации, чувствую себя чужой и покинутой, покорми и уйди. Взяв кофе и планшет, вышла на улицу на большие садовые качели. Тихо качаться в тени навеса, листая контакт с новостями от знакомых и друзей, не заметила, как спустились сумерки.

В столовой я обнаружила мужа, который наливал себе сам суп, я молча достала ему хлеб, почти ушла уже из столовой, но остановил его голос:

— Ты не посидишь со мной?

В этой невинной просьбе не могла отказать, тихо встала напротив него. Смотреть в глаза не могу, поэтому мну костяшки пальцев, как начать разговор с собственным мужем, чужим… Вот оно слово, которое долго вертелось, это не тот человек с которым я была знакома.

— Я вижу, ты за что-то на меня обиделась? Что-то случилось?

Что ответить? За что обиделась, да тут так сразу и не скажешь, столько уже претензий…

— Решила молчанием наказать меня? Не выйдет, я привык добиваться ответов. Кстати, забыл тебе лично сказать, что измененная прическа и новая одежда тебе очень идут, купальник тоже новый?

— Да, правда красивый? — произнесла я с детской радостью, значит, он заметил и ему не все равно как я выгляжу, буду еще покупать обновки.

— Согласен, особенно после тех темных нарядов белый цвет тебя оживил. Итак, в чем претензии ко мне? Пойми, я не люблю этих долгих ужимок и молчанок, недомолвок и детских обид, когда он догадается, почему я обиделась? Я не в том возрасте — это раз, и мне некогда — это два. Для меня время ценно, поэтому предлагаю решать все претензии сразу и по существу.

Ого! Как в армии, если бы знала, то записала все. А тут, как на зло, всё вылетело из головы. Какой же вопрос я хотела задать главный?

— Я так понимаю обида на счет выговора из-за купальника?

Киваю головой, но и этот вопрос, по-моему, не главный.

— Пойми, я не против, что бы ты готовила, нравится — готовь, тем более у тебя неплохо получается, я даже похвастался перед коллегами, что, мол, у меня жена умет готовить. Поверь, в высших кругах это редкость. Но я пришел познакомить сына с тобой, расхвалил все замечательные твои стороны. А тут она стоит почти голая на кухне… Я не привык показывать своё, я собственник и ярый собственник, поэтому твое тело предназначается для просмотра только мной.

— Я никогда бы так не вела себя, если бы вы позвонили…

— Еще опять на вы? Мне начинать привыкать, что моя жена не принимает меня?

— Нет, что вы, ой, что ты. Просто мы редко видимся и я…Я одна.

— Ну, извини, это моя жизнь. Вот я сейчас дома, а тот месяц работал практически сутками, но это бизнес, а в нем нет выходных и нормированного графика. У тебя есть машина, и ты можешь выехать к подругам или куда тебе нужно. Деньги на карточке пополняются, я слежу, если не хватит — позвони.

— Да, конечно, я понимаю.

Молча ставлю все в раковину, пытаюсь мыть, но слезы затуманили глаза, он откупается от меня, я не нужна ему… Так холодно со мной общается.

— Оставь посуду, — эти слова, произнесенные мне на ушко, и руки, которые легли на талию, ввели меня в испуг. Но послушно вытираю об полотенце свои ладошки.

— Пошли, проведем за столько времени вдвоем вечер. Ого? Это кто тут решил плакать? — и как маленькую стал целовать мне лицо, даже щекотно стало, но приятно. Схватив меня на руки, положил у камина на ковер. Его любимый и приятный ковер. Разжигая огонь в камине, проговорил:

— Хоть и лето, но нет ничего романтичнее, как провести вечер у костра, ты не находишь?

— Да, я всегда мечтала о камине.

— Твоя мечта сбылась, наслаждайся.

Он повернулся и увидел у меня на пятке порез, схватив ногу и рассматривая ее, твердо и серьезно произнес:

— Почему не сказала о порезе? Это о ту чашку, которую ты разбила?

Киваю в ответ.

— Тут ужасная глубокая рана, как ты ходишь? Сейчас обработаю.

— Нет не надо, я уже промывала…

Но было бесполезно, он как ветер вылетел и влетел уже с аптечкой. Как я не просила самой обработать — не вышло, ответ один, что он любит все держать под контролем, а мое здоровье очень важно и каждое изменение в моем теле должно проходить под его надзором. Ужас! Да он диктатор, и еще какой! Вот и попробуй тут не стать мямлей. Но в итоге мы лежали у камина и смотрели советский старый фильм. Я сама не легла бы к нему, похоже, Станислав Николаевич это понял и, взяв меня в охапку, прижал к себе. Да, было удобно, тихо и то, чего мне не хватало: нежности и опеки, его присутствия, пусть и не долгого. Раньше не замечала его запах: слабый оттенок туалетной воды и чисто неяркий мужской, сильный. Как хорошо, что у него нет на груди волос — это меня раздражает, плечо такое теплое и в тоже время твердое, моя щека уютно уместилась на нем. Хочется провести рукой по его руке, но как отреагирует, что подумает? Пока просто покорно буду лежать, странно даже, это мой муж, а я даже не знаю, как к нему относиться, что он любит, или как он любит? Вот оно следствие необдуманного брака: была у меня тихая монотонная без стрессов жизнь, но нет, выбрала другую.

— Вижу, тебе не нравится фильм?

— Почему?

Блин, что опять не так?

— Ты вся напряжена.

Станислав Николаевич, отстранившись от меня, нежно гладил мои плечи, шею.

— Думаю, ты не можешь расслабиться, я прав? Ты боишься меня? Или стесняешься?

Киваю отрицательно головой, но на самом деле вру. И он это заметил, так как с улыбкой стал мне целовать шею, ушки, приговаривая:

— Глупенькая, не бойся, я тебя уберегу ото всего и решу все твои проблемы.

От этих слов или от этих нежных поцелуев, не знаю, но моя голова закружилась от удовольствия и мои руки сами собой обняли его за шею и плечи. Мы целовались нежно, медленно, растягивая удовольствие, мне очень нравится, когда он покрывает поцелуями мои глаза, нос, щеки, хочется смеяться и плакать одновременно. Понимаю, что сейчас будет секс, так как его руки уже гладили все мое тело, отстранившись, говорю:

— Станислав Николаевич, мне нужно в ванну, хорошо? — не даю ему меня остановить и, быстро встав, ухожу в спальню, мигом скинув летний костюм, захожу в душевую комнату. Она мне очень нравится, как вся ванная комната, с бортиками для сидения по бокам, вода может литься и с боков и прямо с потолка, причем разной интенсивности, стены все стеклянные, но когда включаешь воду, то они запотевают. Так же имеется здесь встроенная музыка и свет, который регулируется по яркости. Вообще, мечта, а не кабинка. Музыку я уже по привычке включаю, радио, под теплой водой стараюсь быстро обкатиться, но тут сзади крепко и резко за талию обнимает меня Станислав Николаевич. От шока я даже закричала, пытаясь вырваться и прикрыться одновременно руками, пищу:

— Нет, нельзя!!!

— Тише, тише, это ведь я — твой муж, а мне можно все, — эти слова произнес он спокойно, но властно.

Нет, нельзя, я голая и все видно, тем более мы еще на такие отношения не перешли. Видимо он понял по моей дрожи и скрученной позе, так как сразу выключил свет в кабинке, взял гель для душа и налил его в свои ладони, сделав лениво пену, сказал:

— Ты хотела помыться, вижу, что не успела, давай помогу.

— Нет, я не могу, — забившись в угол и прикрыв руками грудь, отвечаю ему.

— Закрой глаза, хотя тут и так темно, и подойди ко мне, я жду.

Я понимаю, что бесполезно откладывать исполнение, будет только ненужный скандал, поэтому вся напряженная встаю посередине душевой, на меня падают слабые капельки воды. Станислав Николаевич медленно намыливает мне сначала руки, потом спину, немного массируя, после чего я невольно закрыла глаза и расслабляюсь. После груди, у меня вообще по всему телу пробежали мурашки от удовольствия, сама не понимаю как, но я прижалась всей спиной от удовольствия к его груди, наслаждаясь его нежными поцелуями шеи, ушка, щеки. Пусть этот момент продлится вечно! Наверное, я застонала, раз Станислав Николаевич меня повернул к себе лицо и властно, страстно стал целовать. Это что-то новое у нас?! Но мне нравится, и стараюсь не отстать. Он такой крепкий, такой упругий и горячий, приятно гладить его шею, плечи, грудь. Уже не выдержав напряжения, меня он прижал спиной к стене и поставил одну мою ногу на сиденье, рукой крепко держал мою попу. Я впервые занималась сексом стоя, да еще в душе!

— Смотри на меня, — этот приказ застал меня врасплох, но стараюсь выполнять, хотя от удовольствия просто невыносимо не закрыть глаза. Похоже, от моих стонов, или его, неважно, даже не слышно радио. Плевать, если сейчас же не выплесну всё из себя, то умру от сдержанности. И этот приятный размеренный темп движений, то возносят вверх, то спускают на грешную землю. Как не хотела я бесконечности, но кульминация завершила всё. Уставшая, обвив руками его шею, вишу на нем и оба тяжело дышим. Немного погодя, стоим оба под теплым душем, смывая пот и освежаясь. Выхожу из душа первая, схватив полотенце, быстро укутываюсь в него.

— Тебе нечего стесняться, твое тело идеально для меня, — произнес Станислав Николаевич, небрежно вытираясь, даже не стесняясь своей наготы. Конечно, каждой приятно такое слышать, но я пока не могу быть раскрепощенной с ним, пусть и было классно, но для этого нужно время. В эту ночь я уснула мгновенно, как только меня к себе прижал муж и сон был сказочным.

2 июля

Не стоит, наверное, и мечтать, что бы проснуться и муж был рядом, нет, только на кресле несвежая рубашка. Что ж, на улице моросит дождь, на часах почти девять. Тело приятно покалывает от ночной нагрузки и на душе радостно, что Станислав Николаевич уделил мне целый вечер. Взяв кружку с горячим кофе, захожу в интернет, где на почте полно писем от подруг, сегодня мы должны встретиться, хорошо, только соберусь. На телефоне смс от Станислава Николаевича: «Натальенька, вечер был великолепный. Надеюсь, он еще не раз повториться. Много работы для звонка. Не скучай». Нужно ответить, как обратиться, что бы не рассердился, рискну: «Стас, мне тоже хочется повторения такого вечера ежедневно». Пока, оделась, пришел ответ: «Буду стараться выкроить для этого время». Под дождем ехать немного трудно, но за рулем габаритной машины, да еще на автомате, справилась, приехав к пиццерии. Девчонки выпивали, жаль я не догадалась на такси приехать. Валя сразу заметила во мне внешние изменения, мол, ярче выглядеть стала, прическа, маникюр, макияж, модная яркая одежда, а Ирина сказала, что стала улыбаться, оживилась. Конечно, оживилась, тем более, после сегодняшней ночи. Как не выпытывали они, но я ничего о муже и его работе не ответила. Не знаю почему, но считаю эту тему закрытой, только для Ольги доверительной. Тем более, что разница в возрасте и в социальном статусе играют огромную роль. Это не однолетку обсудить, а солидного и важного мужчину. Нет, табу, только близкие, а это — Ольга. Мы долго общались, мне особенно нравится, когда Ира рассказывает всякие смешные случившиеся с ней казусы, то с детьми, то с новыми ухажерами. Только около 3 часов дня разошлись, я за это время чашек пять кофе выпила. До вечера еще долго, решила съездить к Ольге, так как она в отпуске. Попала я, скажем так, не вовремя. Очередной скандал на фоне подозрений мужа к Ольге, причем беспочвенный, просто вынудил ее выйти из дома и мы решили пойти в боулинг — клуб. Такой разбитой я не привыкла ее видеть и как помочь, ободрить в этой ситуации, даже не знаю. Как она меня терпела все это время и еще подбадривала часами? Ей нужна медаль! В клубе разрешалось курить, поэтому после бокала пива, она выкурила, значит, действительно накипело. Мне кофе уже явно не шел, я, тихо слушая, попиваю чай.

— Знаю, что надоедаю, но скоро уйдем, дай только успокоиться.

— Что ты, нет, я побуду с тобой.

Мне всегда казалось, что у сильных, интересных и энергичных женщин нет проблем в браке. А тут в последние года стали частыми, Оля видно, что пытается сохранить брак и прощает все грубости от мужа, но видно ее силы на исходе. Эта дрожь в руках и слезы, даже для меня в новинку, за столько лет я не видела у нее ни слезинки. Спустя часа два, когда алкоголь, наконец-то, взял свое, вернулась моя прежняя подруга. Кстати, её напоить довольно таки трудно, не то, что меня. Около шести вечера люди стали танцевать на танцплощадке, конечно, она упорхнула туда. Кого я не ожидала здесь увидеть, так это подошедшего к моему столику Максима, нагло усевшего напротив меня, произнося:

— Развлекаемся? Наслаждаемся плодами выгодного замужества?

Блин, как хочется двинуть ему в его наглую и хамскую рожу, но сдерживаюсь, отвечая:

— В отличие от некоторых, которые могут только тратить папины деньги, мы еще и умеем зарабатывать. А именно — ходить на работу. Попробуй — тебе будет полезно спуститься к народу.

— О, как заговорила, мамочка, так тебя теперь называть? А мой папочка знает, что ты только перед ним такая тихоня?

Ну, почему именно сейчас он приперся портить мне настроение? Успокойся, Наташа, и дыши глубже, не реагируй на провокацию.

— Да, сыночек, знает. И деткам пора ужинать и готовиться ко сну.

Явно он рассмеялся, что бы позлить меня. Но подошедшая Ольга сразу принесла вихрь положительных эмоций, говоря:

— Кто этот галантный и симпатичный молодой человек?

— Сынок, точнее сын моего мужа, Максим.

Нужно отдать должное, Ольга знает о моей стычке с ним недавней и готова была постоять за меня, но не выдала даже взглядом, что в курсе событий. А так же непринужденно и увлеченно продолжала:

— Очень приятно, Ольга.

— Взаимно, — отодвинув ей стул, ответил он.

— Сыночек сейчас уходит, правда? — пытаюсь серьезным взглядом показать ему, что он тут лишний.

Но эффект был противоположный, и Максим весело ответил:

— Представь, Ольга, мамочка младше сына на три года, а еще указывает.

Все, я не хочу слушать больше, ухожу в туалет, мои руки просто почему — то кипят от злости. На часах около семи вечера, нужно собираться, скоро Станислав Николаевич приедет.

Ого, а они спелись и довольно таки мило весело болтают. Еще этого не хватало.

— Оля, поехали, мне пора домой. Я тебя отвезу.

— Не нужно, я сам отвезу ее, правда, Оля?

Ну, конечно, она согласилась, выпила и дома скандал, а он и пользуется. Как я ее не уговаривала — это бесполезно, зная тем более ее характер.

— Послушай, Максим, она замужем и у нее есть дочь, поэтому не стоит рушить то, что ты не строил, — говорю как можно тверже, может, отстанет?

— Ты считаешь, что я сексуальный маньяк и мне не важно, кто и с кем?

Неужели он обиделся или мне кажется?

— Предупреждаю тебя, ясно. Я уезжаю, поэтому просто прошу отстать, оставь её.

Наверное, мой просительный взгляд сыграл роль, что он перестал смеяться и, подняв Ольгу под руку, проводил нас к машине. Не стану его благодарить, он вызывает у меня один негатив и мне предсказывает сердце, что попьет он у меня еще крови.

— Аккуратней, мамочка.

Блин, как противно он вытягивает это слово, просто издевательски скрипуче. Выруливаю быстро, что бы уехать от наглого самодовольного типа.

Дома Ольгу проводила до двери, мужа не было, что радует, быстро спустилась в машину и на довольно-таки большой скорости уехала домой. На часах уже было начало девятого, когда я пришла домой, в кабинете горел свет, значит, муж дома.

Тихо иду наверх, быстро переодеваюсь, достаю телефон и вижу четыре упущенных звонка от мужа. Вот блин, как я не услышала, почему не вспомнила о том, чтобы написать смс? Наверное, с этим тяжелым разговором у Ольги, да еще вмешательством Максима. Что теперь делать, как начать разговор? Я впервые в такой ситуации, чувствую себя провинившейся ученицей. Тихо и медленно с опаской спускаюсь в столовую, где на барном столе лежит огромный букет моих любимых крупных ромашек. Как мило, это явно мне. Просто стою рядом и любуюсь, да еще перевязаны голубой ленточкой.

— Можешь взять, это тебе, — суровый голос мужа ввел меня в моментальное оцепенение. Встаю по другую сторону стола интуитивно, как бы для безопасности, так как его стальной взгляд и руки в карманах, нахмуренные брови, говорят явно не в мою пользу. Стараюсь прикрыться букетом, держа его у груди. Станислав Николаевич продолжал стоять и, рассматривая меня, строго проговорил:

— Могла бы не красться мимо моего кабинета, мне доложили, что ты приехала.

— Откуда?

Вот я и попалась… Сказать правду, а вдруг не поверит, что была я с подругой и просто ее утешала? Да, вообще, я не хотела ехать в боулинг — клуб, так получилось.

— Я слушаю, ну? — видимо у него заканчивается терпение, раз скрестил руки на груди. Ну, же, Наташа, не трусь, что ты сделала такого, расскажи.

— Понимаете… Понимаешь, так получилось, я не хотела, а про телефон совсем забыла.

Почему я всегда смущаюсь и не могу смотреть ему в глаза, когда он так смотрит?

— С кем ты была? Где?

— Сначала я была с бывшими одногруппницами, посидели в пиццерии. Затем я поехала к Оле, мы немного посидели в боулинг — клубе, вот. Я её отвезла и приехала.

— Всё? — явно он мне не верит, раз с такой злостью спрашивает. Что мне отвечать?

— Да, кажется, — наверное, нужно было более убедительно произнести, так как пропищала слабо, еле слышно. Станислав Николаевич подошел вплотную к столу, оперевшись руками о стол и явно сдерживая крик, стальным голосом проговорил:

— Я не позволю себя дурачить, я не позволю себя смешивать с грязью, понятно? Когда я женился на тебя, то был уверен, что ты не та, очередная вертихвостка ночной разгульной жизни, а порядочная женщина. В итоге ты открыла свое лицо, развлекаясь и попивая пивко, я прав?

У меня нет слов, как он может так говорить? Чем я провинилась? И откуда он все знает? В голове каша, что-то нужно ответить, а не стоять, уткнувшись лицом в букет.

— На звонки не отвечаешь, значит, говоришь, что забыла про телефон, а хочешь правду? Ты вообще за всё время не вспомнила обо мне, так ведь? Можно было хоть одну смс написать. Что я должен был думать? Где ты? В аварии, в больнице, в морге? Нет, меня потом ошарашили — в баре! Запомни раз и навсегда, я ни с кем не собираюсь тебя делить, ты моя жена и точка! Я не потерплю измен!

На последних словах, стукнув ладонями громко о стол, он ушел к себе в кабинет, оставив меня в растерянности. Кто мог сказать, и как? Ответ сам пришел в голову — Максим, точно, недаром он издевался и намекал на разгульную мою жизнь. За что он так? Почему так ненавидит? Ноги устали стоять, поставив букет в хрустальную вазу на стол, иду в спальню. Слышу, как в кабинете смеется Станислав Николаевич, разговаривая, как обычно, с кем-то по скайпу. Уже через час, лёжа в кровати, немного успокоившись, понимаю, что нужно спокойно всё ему объяснить, чтобы не было дальнейших подозрений. Какие измены? Я даже и не думала об этом. Как обидно, а главное не справедливо! Из-за слез или потому что тяжелый день в разъездах, я не замечаю, как уснула.

3 июля.

Просыпаюсь из-за резкой боли в животе, вот они запоздалые мои критические дни, почти целых два месяца. Станислава Николаевича уже нет, рубашка с брюками лежат на кресле. Значит, он был здесь, его половина кровати расправлена, следовательно, и спал со мной. Странно, что я не почувствовала его присутствие. Выпив но-шпы две таблетки, завариваю себе спасительный бодрящий кофе. Сидя на диване, смотрю плазму над камином. Светлана Ивановна, как всегда, принесла продукты, по списоку, который ей дает Станислав Николаевич, садится со мной рядом, пьет чай и рассказывает свои семейные какие-то случаи. Я из вежливости делаю вид, что слушаю, а сама даже и примерно не знаю, что там она болтает. Видимо у меня совсем очерствела душа или равнодушие ко всем появилось за последние три года, что наплевать на все эти чужие жизни и сплетни. Если честно, то я никогда и не интересовалась чужой жизнью, пока сам говорящий не рассказывал про себя. Наверное, правда, мне пора в церковь, и как говорил батюшка, да и психоаналитик, выплакаться по настоящему, от всего сердца. Может быть, станет легче, но я не могу, тот ком еще висит и не хочет выходить, да еще эти проблемы со Станиславом Николаевичем всё усугубили. Казалась, убежала от той жизни, чтобы начать с чистого листа, без тех ошибок и без той боли, но нет. Тут новые трудности, новые конфликты, видимо, у меня на роду написано — не быть счастливой.

От Светланы Ивановны, болтающей всякую чушь, меня спас телефонный разговор от Ольги, которая сильно страдала от похмелья, да еще от криков мужа, пришедшего под утро.

— Знаешь, Оль, закажи такси и приезжай ко мне, раз тебе тоже плохо, — предлагаю ей, и она соглашается.

После ухода Светланы Ивановны, не спеша начинаю готовить обед, так как на часах уже почти час дня, хоть мой живот и прошёл, но спина горит огнем. Раздался голос из охранной сигнализации, в которой спрашивает охранник, что приехал сын Станислава Николаевича, впускать его или нет? Вот это да, что ему нужно? Разрешаю войти, но от нехорошего предчувствия, руки вспотели. Поправила свой хвост, расчесала челку, лосины и майка чистые и белые, вроде бы вид нормальный. Странно, но боюсь показаться не соответствующей этому дому, тем более помню, как Станислав Николаевич хотел, чтобы ему не было стыдно за меня перед его сыном. Стараюсь сделать спокойный и уверенный вид, поэтому продолжаю чистить картофель в раковину.

— Добрый день, мамочка! Почему-то я так и знал, что ты готовишь! — с веселой улыбкой произнес вошедший Максим, затем уверенно сел за стол напротив и положил ключи с телефоном на стол.

— Добрый день, Станислава Николаевича нет дома, ему, что-то передать? — стараюсь не показывать свое раздражение и продолжаю чистить картофель.

— Я знаю, он скоро приедет, вот и подожду.

Вот блин, терпеть придется его терпеть, нужно быстрее готовить и уходить. Да, еще как-то сказать Станиславу Николаевичу, что приедет Оля, я то думала, он как всегда допоздна на работе будет.

— Что на обед готовишь? — миленько произнес Максим, явно скоро подколет.

— Запеченный картофель с мясом, салат, — вроде бы ответила сухо. Молчи, Наташа, молчи и терпи.

— Надеюсь, будет вкусно, что-то ты не разговорчивая?

— Боюсь сказать лишнего, ведь ты донесешь отцу, — отвечаю строго, выкладывая картофель на курицу.

— Ого, вот это наезд, смело. Почему так уверенно вынесен приговор?

— Кроме тебя вчера никто не мог знать, что пила Ольга, а твой отец узнал.

— Понятно, но тут я тебе не помогу, мой отец имеет много знакомых, вот у них и спрашивай, а я не при делах.

Может он и прав? Бог его знает, правда или нет, но не собираюсь его представлять в хорошем свете. Ставлю мясо в духовку, пытаюсь сосредоточится на салате цезарь.

— Угостишь кофе? — невинно произнес Максим.

Молча ставлю ему черный горячий кофе, сделанный из кофе машины.

— Разреши сливки или молоко, не люблю черный, — странно, думала, все мужчины любят черный, а он, как и я, молчу и наливаю ему сливки.

— Благодарю. Как подруга, голова не болит?

— Нет, спасибо, скоро приедет.

— Вот как, тогда сам спрошу у нее. Вот смотрю на тебя и думаю, как ты умудрилась заморочить моего отца?

Вот оно, началось, я-то надеялась, что обойдется, а нет. Укол так уколол. Не может быть у таких людей милой искренней улыбки.

— Сравнить тебя с теми девушками и женщинами, которые его окружали, да и сейчас окружают, то ты явно не в его вкусе.

— Может, ты просто не знаешь его вкус? — вроде бы ответила уверенно, лишь бы не сорваться, терпи, Наташа, терпи.

— О, я-то знаю, поверь, я мужчина и тем более его кровь и плоть. Поэтому — то мне и любопытно, чем ты его заманила?

— Разве нечем?

— Поверь, серая мышь льва не остановит, даже вкусной едой. Кстати, в твоем городке о тебе так же ничего не известно, ты точно оттуда?

Ого, он наводил справки, похоже, серьезно взялся.

— Может, просто я вела правильный образ жизни, а не разгульный и праздный?

— Ба… Да, ты претендуешь на святую? Поверь мне, мамочка, таких как ты, я вижу на сквозь и, знаю, зачем ты тут. Явно не для того, чтобы готовить. Хоть это у тебя и получается. Я выведу тебя на чистую воду и тогда…

— Что тогда? А? — меня просто распирает от гнева, как он смеет так меня оскорблять, да еще так ложно! Копия моего бывшего мужа, тот тоже не видел ничего в людях хорошего, только ложь, желчь и наговоры. Видимо нож в руке или мой грубый громкий голос заставил его остановиться и засмеяться.

— Тише-тише, холодное оружие в руках разъяренной женщины опасно.

— А ты не зли меня и будет безопасно.

Звонок от охраны отвлек от напряженной ситуации, приехала Ольга на такси и я выбегаю за моей спасительницей. По ее внешнему виду я понимаю, дома скандал и у неё явно болит голова, на кухне она села рядом с Максимом, и пока не выпила бокал белого сухого вина, не разговаривала с нами. Я продолжала готовить салат и нарезку из мясных продуктов, взбивала творог со сметаной и сгущенным молоком, как любит на десерт Станислав Николаевич. Они опять мило нашли общий язык, болтая обо всем подряд, будто старые друзья. Я всегда завидовала Ольге в том, что она могла расположить практически любого человека к себе и искусно скрывала всё негативное отношение к другим. Опомнилась я тогда, когда разговор коснулся меня, Ольга, что-то уже рассказала:

— Нет, что ты, Максим, Наталья у нас просто ангел, она домоседка и не бывает в таких местах, ее вообще трудно вытащить из дому, хоть ей и всего тридцать лет, но в душе она, поверь, ровесница твоему отцу, вот, они и сошлись. Радуйся за отца, что у него такая молодая и правильная жена.

Явно с сомнением меня разглядывал Максим, прежде чем ответить:

— С трудом верится, что только школа занимала всё ее время, а как же личная жизнь? Интим необходим.

Ну, это уже слишком, поворачиваясь, грубо отвечаю:

— А это тебя, сынок, не касается! Смотри за своей жизнью, наведи сначала там порядок.

Он как всегда смеется от моих всплесков гневных эмоций, явный энергетический вампир, раз радуется этому. Оля, пытаясь сказать шепотом, похоже, недооценила мой слух:

— Максим, зря ты так, поверь она очень верная, для нее нет просто секса, только чувства, а потом секс.

— Ну, мы это посмотрим.

Их разговор прерывает вошедший Станислав Николаевич, удивленный присутствием Ольги. Но она быстро разрядила обстановку, похвалив гостеприимство и приглашая к столу. Обедали мы все вместе, мясо по — французски получилось великолепно, салат разошелся сразу. Станислав Николаевич держался молчаливо и просто сказал мне спасибо за обед, попросил чай принести к нему в кабинет, куда они ушли вдвоем с Максимом.

— Наташ, что случилось между вами? Почему не рассказала? — помогая мне убирать со стола, спросила Ольга.

— У тебя и так проблемы, зачем тебе мои еще, проживу.

— Послушай, когда это мне было всё равно? Я всё время была в курсе всех твоих событий, кто тебя наставит на путь правильный, а?

— Ты, конечно, кто еще? Посиди, я отнесу им чай.

Налив в чашки зеленый чай, стучусь с подносом в кабинет. Строгий голос мужа, заставляет меня тихо идти по кабинету. Станислав Николаевич внимательно, что-то читает в папке. Ставлю поднос, слышу тихое сухое спасибо, и даже взгляда не поднял на меня, в отличие от его сына, который всем своим видом показывает, что мое место только прислуживать, что это явно и очевидно. Я стараюсь быстро уйти, взяв Ольгу с собой на улицу к бассейну, села в большие качели, подложив под спину подушки, так как болезненно месячные дают о себе знать. Ольга наслаждалась белым сухим вином с фруктами, лежа рядом на шезлонге.

— Жаль, что нет купальника, я бы искупалась.

— Возьми мой, мне нельзя.

Она с радостью согласилась, и уже через пятнадцать минут я наблюдала ныряние и прыжки в воду. Завидую её энергии и умению отключиться от проблем, радоваться каждой минуте, ценить и ловить радости мгновений. Это явно дар, к таким людям хочется тянуться и заряжаться их оптимизмом. Уже к шести вечера к нам подошел Максим, нагло разглядывая загоравшую Ольгу, но ей, казалось, было всё равно, а мне нет. Сразу буря негатива и настороженности, ожидая подколки.

— Отец спрашивает, ты, мамочка, не приготовишь десерт с чаем? Или у тебя есть дела поважнее, например, лежать?

— Конечно, сынок, сделаю. Ведь всю жизнь сидеть у отца на шеи — это не моя обязанность, она уже кем-то занята, так ведь? — надеюсь, что мой подкол попал точно в цель, жаль, что не увидела, так как быстро ушла в столовую.

Через полчаса всё было готово, стол накрыт. Пока они ели, я проводила Ольгу в такси, которая уже засыпала от второй бутылки вина. Жаль её, завтра опять будет болеет голова, и жаль, что она оставляет меня в одиночестве.

Не знаю, когда уехал Максим, но около девяти вечера, я спустилась на кухню и занялась уборкой посуды. Моя спина опять в огне, налив себе зеленого чая, села у камина смотреть телевизор. Только резкий строгий голос Станислава Николаевича, зашедшего тихо, вывел меня из эйфории и расслабленности:

— Я не желаю больше, чтобы Ольга была здесь, она тебя спаивает, это мне неприятно, тем более куда — либо ездить. Она ведет праздный образ жизни, мне он претит. Ясно? Если она приедет, только употреблять чай или кофе, сок, на ночь никаких поездок. И да, ужин с десертом у тебя сегодня получились очень вкусно, спасибо.

Вот это да, выпалил и исчез. Ничего себе наговор! Какой алкоголь? Я не пила, да мне и нельзя, у меня месячные, что я сегодня пила, так это таблетки, причем весь день. И никуда я не собиралась ехать, как и Ольга. Что же такое с мужем, почему он обвиняет меня во второй раз несправедливо? Наташа, смелее иди и объяснись с ним, пока еще свежие следы, так сказать. Хотя очень страшно, вдруг не поверит? Тогда дыхну ему что ли? Подойдя к его кабинету, слышу грубые реплики, опять с кем-то по скайпу ругается, снова не пришел какой-то груз, слышно плохо из-за постоянных грубых слов. Да, сейчас не самое подходящее время для разговоров. Ладно, завтра попрошу его выслушать меня, сейчас нужно спать, день болезненный у меня выдался сегодня.

4 июля.

Похоже, мой муж не спал сегодня со мной, так как его половина была не расправлена, но старая рубашка лежала на кресле, значит, заходил в спальню. Вот почему я не могу так смело подойти и все с ним разобрать? Почему он изменился после приезда в этот город? Я долго думала об этом этой ночью, ведь Станислав Николаевич был у меня в квартире совсем другим. Я могла ему без стеснения ответить, и мы смеялись, веселились, гуляли по ночному городу, а тут он чужой, совсем чужой…

Как быть с ним? Я не могу так без разговоров, без общения жить с человеком в одном доме и в то же время быть чужими. Может проблема во мне, что-то делаю не так? От этих мыслей голова идет кругом, просто жуть. Приняв душ, решаюсь съездить к Ольге, проверить ее самочувствие, так как у самой тоже плохое из-за критических дней состояние. Её застаю одну дома, лежащую на диване с соком, спрашиваю:

— Как ты? Где муж?

— На работе, вчера опять накричал, а я ему говорю, что в отпуске и могу иногда выйти, хотя бы к подруге, так как целыми днями сижу в банке и не вижу ничего кроме работы и квартиры. Ну, ты его знаешь, он не слушал, а кричал в ответ. Хорошо, что еще дочь у бабушки и не слышит этого кошмара.

Я её прекрасно понимаю, так как у меня первый брак был еще похлеще. Всё накатилось новой волной, прямо перед глазами всплыли картины из прошлой жизни, и я задохнулась от боли. Стало трудно дышать, всё поплыло перед глазами, понимаю, что лежу, и меня бьет по щекам Оля, крича:

— Что с тобой, очнись, слышишь? Вызвать скорую?

Немного помолчав, пытаюсь подняться, сажусь на диван, проговаривая:

— Всё нормально, не нужно скорую, — она уже кладет мне на лоб мокрый холодный платок, расстегнув мне кофту для хорошего дыхания.

— Ты меня до смерти напугала, что случилось, у тебя такое уже было?

— Нет, сама не знаю, у меня просто месячные, слабость ужасная, ещё таблеток обезболивающих выпила, может поэтому?

— Смотри, ты упала и ударилась рукой о стол, теперь красная линия от плеча до локтя. Давай вот — ранозаживляющим кремом смажем.

Действительно, ниже рукава футболки будет синяк и не маленький. Но боли не чувствую, даже странно. На телефон получаю смс от Станислава Николаевича: «К шести часам приеду домой с компаньонами, Светлану Ивановну уже предупредил на счет ужина».

Нужно скорее домой, а то будут недовольства. По пути заезжаю в парикмахерскую, где мне делают красивую укладку: как будто естественные локоны, собранные с одной стороны заколкой. У меня такой прически еще не было. Дома во всю хозяйничала Светлана Ивановна, ей помогла я чем могла, закуски были, конечно, на высшем уровне. Вечером к шести я уже была в белом платье с синими вертикальными полосками, немного открытое оно конечно, например спина, тонкие бретельки, впереди верх из кружева, длина по колено. Но вкусу Ольги я верю, так как его выбирала она. Слышу, стоя в столовой, как шумно зашла толпа в кабинет, через несколько минут заглянул Станислав Николаевич, осмотрев меня издали, утвердительно кивнул, говоря:

— Добрый вечер. Ты готова?

— Да, — с надеждой в голосе отвечаю, жду как он отреагирует на мой внешний вид. Я так старалась выглядеть соответственно его окружению, волнуюсь. Вдруг, что упустила? Хотя весь вечер Светлана Ивановна говорила о моей красоте.

— Хорошо, — равнодушноответил и ушел. И всё? И ничего на счет моего вида? Как это понимать? Я что ему совсем безразлична? Стой, Наташа, только не плачь, потечет тушь и всё напрасно. Может он издали не заметил?

Из этих печальных мыслей меня вывел голос удивления и восторга от Максима:

— Ба!!! Вот это превращение — из золушки в принцессу! — нагло рассматривая меня со всех сторон.

— Ты хотел сказать из домработницы? — стараюсь прийти в себя, поправляя на праздничном столе приборы.

— Язык не поворачивается так оскорбить, мамочка, так как сейчас ты выглядишь шикарно!

— Значит, вот какой твой вкус? Всё искусственное, накрашенное, обернутое в дорогую упаковку? Вот твои хваленые критерии, а я — то думала, главное это внутренне содержание человека.

— Ну-ну, высшее общество требует только красивые упаковки, что бы соответствовать имиджу. Ты справилась, пока ты попадаешь к нам.

— Жаль, что ты в мое общество не попадешь никогда, так как у нас главное это душа, а ты ее не имеешь, — наш разговор прервала Светлана Ивановна, расставляя горячие блюда.

Обходя меня сбоку, Максим увидел синяк на плече, спрашивая, более мягче:

— Что случилось, кто это сделал?