18+
Обогащенный нищетой

Печатная книга - 1 433₽

Объем: 576 бумажных стр.

Формат: A5 (145×205 мм)

Подробнее

В основании написанной истории лежит вполне очевидное положение нашего времени. Богатство. Деньги. Комфорт. Развлечение. Восхождение по карьерной лестнице. Вроде бы обычные вещи для большинства людей на планете. Но куда же все это может привести? Разве что к бессмыслице того, что так высоко ценится на земле. А может быть, и к познанию истины.

Новый роман «Обогащенный нищетой» — книга достойная и способная заставить работать читателя в области духа неожиданно для него самого. В сюжете раскрывается смысл и обретение новых ценностей там, где их не ждут и не ищут… И много другого, что цепляет современного человека и, в конце концов, открывает ему Вечное.

Божие благословение автору Мальцеву Ивану и читателям этого увлекательного повествования.

Протоиерей Геннадий Фаст

Настоятель Градо-Абаканского храма святых Константина и Елены

Предисловие

Загородная местность Южной Европы

Под яркими лучами опаляющего солнца, беспощадно иссушавшими загородную местность, показался движущийся издали автомобиль. Это был большой внедорожный джип, ехавший по проселочной дороге с высокой скоростью. В это время из-под его колес вылетала удушающая пыль, тут же оседавшая на обочины бескрайних полей. Вдруг кто-то из находившихся в салоне людей закричал:

— Смотрите, по-моему, это он; давай тормози…

— Да, остановимся здесь, — обратился молодой человек к водителю, при этом держа в руках маленький диктофон.

После этих слов машина плавно притормозила, и из нее вышли несколько подтянутых ребят, держащих в руках разнообразную телевизионную аппаратуру.

— Да, похоже, что это действительно он, — продолжил парень с диктофоном, при этом указывая на впереди идущего пожилого человека.

Спустя пару секунд он подбежал к нему сзади, при этом как бы заглядывая ему в лицо: решил убедиться в своей и без того очевидной безошибочности.

— Здравствуйте, вы же отец Елизар? — резковато начал он.

После этих слов тот повернул на парня с диктофоном свое добродушное лицо и посмотрел на него так, как будто увидел всю его душу насквозь. Потом он взял небольшую паузу и спокойно ответил:

— Братья мои называют меня старцем, а некоторые и вовсе стариком. Ну а вы… как сочтете нужным, так и называйте, на это у вас есть свободная воля.

— Неужели вам все равно, как к вам обращаются?

— Можно сказать и так, — безмятежно отвечал тот, — но главное, чтобы я понял, что это обращение адресовано мне.

Между тем их окружила многочисленная телевизионная техника.

— Я Виктор Нельсон, — представился человек с диктофоном, — журналист независимого издания «Ломаная линия». Можно ли вам сразу задать один вопрос? Почему именно это место? Чем оно вас привлекло? То есть почему вы решили именно здесь провести остаток своей жизни?

Елизар отвечал спокойно и без каких-либо посторонних эмоций.

— Вы знаете, дело в том, что именно здесь я чувствую себя живым среди живого…

— То есть? — в недоумении проговорил Нельсон. — А как вы до этого себя чувствовали? Полагаю, что мертвым среди мертвого?

Старик внимательно взглянул на журналиста и с добродушной улыбкой ответил:

— Да, вы, пожалуй, правы. Раньше я жил среди всего мертвого, при этом я и сам являлся таковым. Но при этом хочу заметить, — более серьезно заговорил он, — что я почти не жалею об этом, а, скорее, даже наоборот, благодарен тому времени, которое меня многому научило.

— Интересно. А как же вы это поняли? То есть как к вам пришло осознание того, что вы живете среди мертвого? И что это вообще такое?

— Я это понял, когда внимательнее посмотрел на внутреннее и внешнее мироустройство.

— Можно узнать об этом более подробно? — с интересом спросил Нельсон.

— Конечно, я думаю, что вы именно за этим сюда и приехали, верно?

— Отчасти да.

— Тогда давайте я приведу вам один пример, — взглянул он вопрошающим взглядом на журналиста и, убедившись в его согласии, продолжил говорить: — Вот посмотрите, пожалуйста, на эти, — Елизар указал на обширные поля, расположенные вокруг них, — деревья, растения, цветы, ведь в них во всех есть жизнь, и именно поэтому они живее всего живого, и мне среди них очень даже хорошо и приятно находиться. Понимаете?

— Не совсем, — оперативно отреагировал тот, — потому что как мы можем понять, что в них есть жизнь?

— Вы спрашиваете о том, жива ли природа? — с удивлением отозвался Елизар. — Но ведь понять это не сложно, а вот принять и смириться с этим… — взял он небольшую паузу и, приподняв седые брови, добавил: — Ведь во всем, что питается водой, присутствует жизнь. Вот вы пьете воду?

— Да, конечно.

И я рискну предположить, что вы это делаете не для простого вкусового удовлетворения, верно? А скорее для поддержания жизни. Вот точно так же питаются и полевые цветы, растения, и в целом вся наша природа. Посмотрите на животный мир. Ведь все те, кто в нем находится, так или иначе потребляют жидкость. Даже крохотный комарик и то иногда нашу кровушку посасывает. Стало быть, не может никакой организм быть живым, не потребляя тем или иным способом жидкость.

— Да, похоже, что так и есть, — согласился Нельсон. — То есть получается, что люди сами зарождают жизнь? Ведь это именно они посадили все эти деревья, цветы и растения. Значит, человек — создатель всего живого?

— Не совсем так, — почесал в затылке Елизар. — Человек, безусловно, создатель, но вот только не всего живого, а, напротив, всего искусственного, временного и тленного. Вот понаблюдайте внимательно за людьми — и тогда заметите, что если они что-то высаживают или выращивают, то только лишь для того, чтобы потом все это уничтожить. А на том месте, где зарождалась и процветала жизнь, начинают строить какой-нибудь очередной объект инфраструктуры.

— Ну а нам то что, по большому счету? — возразил Нельсон. — Ну, портит там кто-то природу, выстраивая очередной терем, ну и что?

— Как это что, — удивился Елизар, — разве вы не знаете, что природа хранит в себе большую силу, которая способна уничтожить даже целые континенты.

— И в чем же она проявляется?

— Во всем, — с некоторым возмущением отозвался старик и более спокойно продолжил: — Вот взгляните хотя бы на солнце, — поднял он голову к небу. — Не можете? — посмотрел он на защурившегося журналиста. — Оно и понятно, потому что эти сверкающие лучи способны в считанные секунды ослепить человеческие глаза.

— Да, но это достаточно очевидный факт, и с ним невозможно поспорить.

— Да, вы правы, — кивнул старец, — ну, хорошо, тогда обратите внимание на слабенькие травинки, которые человек вырвал, засыпал гравием или вовсе закатал раскаленным асфальтом.

— И что с ними не так?

— Спустя какое-то время они с легкостью пробиваются сквозь все эти мощные препятствия, разрывая их, как мокрый картон. В этом ли не чувствуется могущество природы, сила живого над мертвым? Я уже не буду говорить о таких явлениях, как ураган, наводнение, землетрясение; в их могуществе, что, в общем-то, совершенно очевидно, сомневаться не приходится. Да и вообще, посмотрите внимательнее на мир и понаблюдайте за ним, и тогда увидите, каким красивым, самодостаточным и совершенным он создан.

— Пожалуй, я так и поступлю, но чуточку позже, — скептически отреагировал тот.

— А вот, кажется, и дождь начинается, — засвидетельствовал седовласый старик.

Действительно, на улице подул приятный ветер и пошел мелкий бесшумный дождь. Заметив это, телевизионщики быстро организовали зонты, пробежавшись до джипа и обратно. Предложив Елизару укрыться, они услышали от него решительный отказ.

— Дары природы нужно принимать с благодарением, — отвечал он, — тем более что дождь — это самый желанный дар для живого организма. Ну а что происходит с природой… — наполнившись радостью, заговорил Елизар. — Посмотрите, — провел он рукой по горизонту, — благодаря дождевой воде она чудесно расцветает и обновляется.

Между тем они приблизились к небольшой деревянной хибарке, до которой оставалось всего лишь несколько метров. Но пока еще было немного времени, Нельсон решил задать очередной вопрос.

— С живой природой более-менее понятно, но вот человек, почему он не ценит всей этой красоты, или просто не хочет этого делать, или по каким-то причинам отвергает ее, может быть?

— Это все наше неутолимое стремление к благоустройству. Ведь мы устроены так, что нам никогда не бывает достаточно того, что у нас есть, правда? Нам всегда всего мало, мы очень быстро ко всему привыкаем и начинаем требовать еще больше того, что уже имеем. А ведь эта порой даже демоническая жажда так называемого пресыщения постепенно и приведет нас к самым трагичным последствиям. Ведь что такое удобство, уют, благоустройство? Это синонимы расслабления, то есть слабости. А какой именно? Умственной, духовной, телесной, душевной и так далее. А что произойдет, если человек утонет в непомерном комфорте? Только одно — телесная и духовно-нравственная смерть.

— То есть лучше жить на природе, находясь вдалеке от уюта, самодостаточности и богатства? Так?

— А что вы предпочитаете? Временное или вечное?

Нельсон промолчал.

— Знаете, — продолжил Елизар, — я сегодня проснулся рано утром и в преддверии нашего с вами разговора вспомнил одну давнюю историю, которой я хочу поделиться именно с вами, вас это устроит?

— Ну, если вы считаете это нужным, то я буду готов ее выслушать.

— Замечательно, — с некоторым удивлением отреагировал Елизар.

Но Нельсон его перебил:

— А что вы постоянно держите в руке?

— Это «книга вечной жизни», — с улыбкой ответил он, при этом указывая журналисту на круглый деревянный стол, расположенный на веранде. — Прошу вас, присаживайтесь, — продолжил он, — я хочу рассказать вам об одном очень богатом, влиятельном человеке, который добился невероятных успехов в бизнесе благодаря некоторым своим особенностям. При этом я обработаю свой рассказ художественными красками, для того чтобы передать его смысл более подробно. Вас это устроит?

— Да, вполне, — кивнул Нельсон, и они вместе сели за стол.

ЧАСТЬ 1

Богатство и бедность

Не тот богат, кто имеет много материальных ценностей, а тот, кто имеет в себе силы не прислуживать им.

Глава 1

США, Бруклин

На улице стояла приятная солнечная погода, поэтому Стивен Шарп решил выйти во двор дома, для того чтобы полюбоваться окружающими красотами.

Постояв некоторое время на крыльце, он мечтательно закрыл глаза, потом сделал глубокий вдох и направил свое лицо к солнцу. Мягкие обволакивающие лучи незамедлительно окутали его торс, словно пуховые перины. Тут же почувствовав прилив энергии, Стивен резко встрепенулся и бросил взгляд на границы придомовой территории. По всему периметру он увидел многочисленных охранников, несших службу за достойное вознаграждение. К слову сказать, это была единственная служба — служба безопасности, к которой Стивен относился с осторожным почтением. Постояв еще немного, он спустился с крыльца, потом завел руки за спину и, включив режим качающей походки, зашагал по тротуару, вымощенному дорогущей брусчаткой. В это время его взгляд радовало большое поле для гольфа, из-за которого виднелась трехпалубная моторная яхта с надписью Sharp Corporation; чуть поодаль, ближе к центральным воротам, внушительный автопарк дорогих спортивных автомобилей, а также: огромный бассейн в виде американского доллара, теннисный корт, прогулочные зоны, сады, палисадники с идеально высаженной растительностью и небольшой лагерь для тренировки охраны. Все это приводило в самый трепетный и неуемный восторг алчущего Стивена Шарпа. Отчего он, проходя мимо всех этих объектов инфраструктуры и недвижимости, жадно бормотал себе под нос:

— Мое, это все мое, сам все купил и никому не отдам.

Сделав еще несколько шагов по тротуару, Стивен остановился напротив вишневого дерева, чтобы полюбоваться его великолепным видом. Оно было хорошо полито, и возле него не было никакого мусора, поэтому оно производило впечатление идеально высаженного растения. Немного постояв с задумчивым видом и покачавшись из стороны в сторону, Шарп достал телефон из своих шорт и набрал нужный ему номер.

На том конце провода ответил строгий мужской голос:

— Да, мистер Шарп.

— Садовника ко мне, быстро! — выразительно скомандовал он, при этом тут же сбросив вызов.

Не прошло и одной минуты, как он услышал, что к нему со спины приближается знакомый голос.

— Извините, извините, мистер Шарп, мне сказали, что вы…

Узнав садовника, он стал поворачиваться к нему так, чтобы вплотную приблизиться к его лицу. В следующий момент Шарп яростно обрушился на него с угрозами:

— Слушай, ты, червяк земляной, быстро взял в руки свои причиндалы и навел порядок возле моего дерева, а иначе я посажу тебя в садовую тачку и отправлю ко всем чертям, ты меня понял?

— Да, мистер, извините, хорошо, все сделаю, — пролепетал тот быстрым отрывистым голосом и, попятившись назад, откланялся.

Не скрывая коварства и насмешливости, Стивен пошел дальше. Обойдя придомовую территорию и разглядев все вокруг, шкала его морального удовлетворения заполнилась до предела. Отчего он тут же закончил прогулку и с наслаждением направился ближе к своему дому.

Шикарный двухэтажный особняк большой площади располагался в центральной части цветущего Бруклина. Он был выполнен в стиле Райта и спроектирован лучшими архитекторами Нью-Йорка. При его постройке были задействованы самые высококачественные материалы, что непременно сказывалось на его внешнем виде. Дом отличался горизонтальной ориентацией, угловатостью, приземистостью и был разделен на несколько крупных секций, по которым, кстати, располагался многочисленный персонал Стивена Шарпа.

Внутри все было не менее дорого и красиво, чем снаружи. Повсюду мелькали бесчисленные детали интерьера из чистого золота. Смотрелось это предельно богато, уютно и комфортабельно. Да и вообще, куда бы ни упал взор, везде все было продумано до самых мелких деталей. Поэтому в нем можно было спокойно жить, работать и отдыхать. Последнее Стивен очень любил, никак не скрывая своих слабостей к спортивным автомобилям, элитным клубам, горячительным напиткам и привлекательным куртизанкам.

Что же касалось системы безопасности, то она тоже была на высшем уровне, начиная от скрытых видеокамер, расположенных в самых неожиданных местах и заканчивая прослушивающими жучками по всему помещению.

Зайдя внутрь дома и пройдя мимо своих подчиненных, сдувающих пылинки с дорогущего интерьера, он подошел к большой круговой лестнице и поднялся на второй этаж.

Немного пройдя по коридору и небрежно проведя пальцами по окружающим стенам, он приблизился к дверям своего кабинета и вошел в него с достаточно хмурой задумчивостью.

Кабинет отличался особой уникальностью и больше напоминал царскую палату, нежели стандартное офисное помещение. Все там сверкало и переливалось всеми цветами радуги. Бриллиантовые оправы интерьера, золотистые меблированные каркасы и бархатные ковры смотрелись впечатляюще. Оглядевшись вокруг, Шарп подошел к большущему зеркалу и начал уверенно расписывать свою внешность:

— Как же хорош! А? Высокий статный брюнет, и что еще надо этим высокомерным курицам? Подумаешь, что шагнул в четвертый десяток, тоже мне повод для осуждения.

Стивен всячески сторонился стилистов, парикмахеров и прочих блюстителей красоты, считая себя самым прекрасным и привлекательным. Хотя очертания его физических контуров были весьма невысокого качества. Например, его фигура напоминала скорее смятый болотный сапог, нежели подтянутое спортивное телосложение. Он за собой практически не следил и постоянно ходил с прилизанными волосами и колючей щетиной. При всем этом он умудрялся обладать неплохим вкусом в выборе гардероба и любил одеваться в классические костюмы, тройки и смокинги. Также Стивен предпочитал разнообразные расписные ботинки, которыми он сводил с ума всех без исключения. Иногда они были ярко-розового цвета, иногда — черные, как уголь, и бывали даже разноцветные: один желтый, а другой красный. Таким внешним видом он производил неоднозначное впечатление.

Налюбовавшись своим отражением, он накинул на себя элегантный пиджак, висевший рядом с зеркалом, и, включив своеобразную походку пеликана, направился к письменному столу. Стол располагался на небольшой возвышенности, словно трон. Подойдя к нему, он уселся на офисное кресло так, как будто бы весь мир находился в его подчинении.

Посидев так какое-то время, Стивен закурил сигару и тяжело вздохнул.

— Эх, — с грустью произнес он, и тут же его брови резко нахмурились, а лицо приобрело раздраженное выражение.

«И где же носит этого бездельника Генри Уайльда, — мысленно рассуждал он, — ведь у нас был договор о встрече ровно в семь, а сейчас уже половина восьмого». Размышляя об этом, он начал нервно постукивать пальцами по столу.

В следующий момент Стивен достал телефон и с недовольной физиономией набрал номер Генри Уайльда. Недолго подержав трубку у своего уха, Шарп услышал в ней только прерывистые гудки. Тогда он сразу же откинул телефон в сторону и направил свой взгляд в окно. Немного подумав, у него появилось непреодолимое желание выпить спиртного. Как раз на его рабочем столе стоял привычный графин с виски из плотного хрусталя. Быстро смахнув пробку, он поднес его к своим губам и, не успев как следует приложиться к горлышку, услышал стук в дверь.

— Да! — заорал он во всю глотку.

За филенчатой дверью, обрамленной золотой окантовкой, раздался тихий и слегка глуховатый женский голос:

— Извините, мистер Шарп, вам звонят из Федеральной резервной системы и просят…

Не дослушав до конца, Стивен Шарп вцепился в графин и что есть силы запустил его в дверь. Ударившись о стеновую панель возле дверного проема, осколки хрусталя в мгновенье разлетелись по помещению и со звоном опустились на дворцовый паркет кабинета. Голос за дверью притих. В следующее мгновенье Стивена Шарпа охватил приступ неудержимой ярости. Он подскочил со стула так, как будто бы все это время сидел на взведенной пружине, после чего, подобно крылатой ракете, устремился к дверям, сметая все на своем пути. С силой распахнув их, он увидел перед собой симпатичную девушку, сотрудницу финансового отдела Одри Аллен.

— Ты! — громко заорал он. — Ты что себе позволяешь? Содержанка!

Он схватил ее за руку и с силой потащил к большому окну с бриллиантовым напылением.

— Нет, нет, не надо, — залепетала Одри.

Игнорируя ее просьбу, Стивен с грохотом открыл окно и подтолкнул ее вперед.

— Нет! — закричала девушка и в тот же момент почувствовала, как ее запястье, будто тисками, сжимает одна рука Стивена, а вторая выталкивает ее голову в окно.

— Смотри туда, тварь безголовая, что ты там видишь?! — заорал он во все горло.

— Бассейн, мистер, — трясущимися губами пробормотала Одри, и в это время ее охватила неудержимая дрожь.

— Еще что? — ярость Стивена начала переходить в дикость, при этом его лицо налилось красной краской, а вены, проступающие на висках, казалось, могут лопнуть от большого надрыва.

— Гольф-площадку, мистер, — отвечала Одри. В этот момент она была полностью подавлена, от чего на ее глазах проступили слезы.

— Еще, — продолжал Стивен, начиная трясти ее голову, как воздушный шар.

Одри Аллен не смогла больше ничего ответить, так как буквально захлебывалась своими всхлипываниями. Тогда Стивен вытащил ее голову из окна и, подтянув ее ухо к своим губам, завизжал в него что есть мочи: «Дура!» — и оттолкнул ее от себя в сторону выхода.

Мгновенье спустя им резко овладело спокойствие, он вдруг одернулся, повернулся к открытому окну, засунул руки в карманы и, глядя во двор дома, уже совершенно спокойным голосом произнес:

— Вон сто тысяч долларов, а вон двести пятьдесят, да о чем тут говорить?! Прямо под окнами двадцать пять тысяч, — потом очень тихо и с неподдельным удивлением вопросил: — И как же этого можно не замечать?

Тем временем Одри Аллен выбежала из кабинета, потом быстро спустилась по лестнице и зашла в уборную. Поправив прическу и вытерев размазанный макияж, она собрала всю волю в кулак и постаралась себя успокоить.

На моей памяти бывали случаи и похуже, — тихо сказала она и, немного переведя дух, отправилась по своим финансовым обязанностям.

Между тем Шарп окончательно пришел в себя, высосав полбутылки нового золотистого виски из мини-бара. Вместе с этим он закинул ноги на рабочий стол и неловким движением взял телефон в руки. Внимательно вглядевшись в экран, он с трудом набрал нужный номер.

— Да, Стив, — ответил мужской голос на том конце провода.

— Зайди, — вяло скомандовал Шарп и тут же отбросил телефон на стол.

Через пару минут в кабинет вошел мужчина субтильного телосложения, одетый в серый классический костюм.

— О! — начал говорить Шарп протяжным неразборчивым голосом. — Наш главный крючкотвор пожаловал, — Стивен указал ему на ряд офисных стульев, которые располагались у противоположной стены кабинета.

— Садись, рассказывай, — продолжил Шарп.

— Опять ты напился, Стив, — обреченно сказал человек в сером костюме, при этом аккуратно передвигаясь по разбросанным у двери осколкам.

— Имею все на то основания, товарищ, так что не обессудь.

— Ведь ты официальное лицо корпорации, Стивен, когда же ты прекратишь все это, ведь думают о нас уже что попало, — с некоторым сожалением произнес человек в сером костюме.

— Э-э-э, — запротестовал Стивен. — Ты направления-то мои не сбивай, а то ведь я и обидеться могу.

— Да я и не… — начал было тот.

Но Стивен его прервал:

— Значит, так, если твой рот набит детским питанием, то распусти свои маленькие ушки и слушай меня внимательно.

Стивен взял со стола картонную папку с бумагами и кинул ее в сторону приглашенного человека. Пролетев по кабинету несколько метров, она приземлилась на пол прямо перед его ногами.

В ответ на этот неуважительный жест тот спокойно наклонился и поднял ее.

— В этих документах поправки в устав корпорации, — вальяжно продолжил Шарп. — Сначала внимательно изучи их сам, а уже потом распространи по всему штату сотрудников. И еще там один листочек интересный, в общем, нужно собрать кое-какие подписи, так что поручи это кому-нибудь из своих слуг.

После этого Стивен убрал ноги со стола и постарался обратиться к нему с максимальной собранностью:

— Смотри не подведи меня, Питер. Ведь ты все-таки моя правая рука, да и левая, в принципе, тоже. И не забывай о том, что ты главный наш правовед, законник и юрист. Соучредитель, в конце концов. Смотри, если что, а то сам знаешь, ножки я могу тебе повыдергивать, понял?

— Хорошо, — тихо сказал Питер Прайс.

— Ну, все, вперед и под музыку, — демонстративно подытожил Шарп, при этом снова закинув ноги на стол. Вместе с этим он нарочито начал отмахиваться в сторону выхода, показывая, что Питеру нужно как можно скорее покинуть помещение.

После этого Стивен залпом допил остатки пьянящего виски и, откинувшись на спинку кресла, погрузился в глубокий сон.

Тем временем Питер Прайс зашел в свой кабинет, расположенный напротив «царской палаты» Стивена, при этом решив мельком пробежаться по переданным ему документам.

— Так, посмотрим, что тут у нас, ага, устав Sharp Corporation. Пункт номер пять. За невыполнение личного поручения главы корпорации в лице Стивена Шарпа к сотруднику применяются следующие санкции: лишение зарплаты сроком на три месяца, отмена ближайшего отпуска, конфискация обеденных перерывов и… так.

— Пока что ничего нового, — сказал он сам себе и продолжил листать устав. — Пункт номер девять. Обслуживающему персоналу запрещается обсуждать внутренние дела Sharp Corporation в присутствии третьих лиц. Исключение составляет элита компании.

— Понятно, — вздыхая, сказал Питер. — Пункт номер семнадцать. За нарушение устава корпорации и несоблюдение вышеизложенных требований применить к сотруднику следующие санкции: показательно вышвырнуть на помойку, добавить в общедоступную базу о недобросовестных исполнителях, публично осудить в средствах массовой информации.

— Вот это уже слишком, Стивен, — тихо сказал Питер, потом достал телефон и набрал номер Генри.

— Да, Пит, — послышался мужской голос на том конце провода.

— Привет, Генри, можешь сейчас говорить?

— Говорят бабушки у подъезда, а я веду конструктивный диалог, — ответил тот авторитетным тоном.

— Ладно, я понял. Нам нужно встретиться и кое-что обсудить.

— Встречаются девки по краям дороги, а я назначаю деловое совещание. Но, впрочем, ладно, давай завтра утром у меня дома.

— Хорошо, до встречи, — послушно ответил Питер и положил трубку.

Загородная местность Южной Европы

— В каких же все-таки роскошных условиях жил Стивен Шарп, — с некоторой досадой сказал Нельсон.

— Думаете, это случайность? — сдвинув брови, спросил Елизар.

— Даже не знаю, — пожав плечами, ответил тот. — Возможно, я не в курсе каких-то фактов из его биографии, отчего мне сложно говорить об этом.

— А посмотрите вон туда, — Елизар показал рукой на пасущихся вдалеке лошадей.

Нельсон перевел взгляд в указанном направлении и молчаливо кивнул.

— Можно ли их загнать, так сказать, по случаю?

— И да, и нет, — скептически отвечал Нельсон. — Наверно, это зависит от многих факторов. Например, от погоды.

— Ну при чем же здесь погода, — снисходительно отвечал Елизар, — вокруг нас сейчас благоприятный атмосферный фронт, ни дождей, ни ливней, как говорится, да и снегопадов тоже не предвидится.

— Да, но…

— И прямо сейчас у меня есть выбор, — аккуратно перебил его седовласый старик. — Либо я беру и загоняю их до полусмерти, либо продолжаю сидеть на своем месте и наслаждаться беседой с вами.

Глава 2

Бруклин, особняк Генри Уайльда

Особняк Генри Уайльда располагался двумя кварталами южнее владений Стивена Шарпа. Их дома были примерно одного класса, за исключением кое-каких особенностей. Дело в том, что Стивен Шарп объявил уставное правило, согласно которому только глава корпорации имеет право на роскошную жизнь и только у главы корпорации должно быть все самое лучшее и прекрасное. Это касалось в первую очередь недвижимости, а затем уже причитающихся жалований для подчиненных. Если в процессе работы выяснялось, что кто-то из персонала начинает проявлять признаки чрезмерной зажиточности, то в тот же день такой сотрудник лишался зарплаты на несколько месяцев вперед и не допускался вообще ни до каких финансовых операций. Но, в принципе, эта мера была не очень ощутима в карманах служащих у Шарпа людей, потому что оклады у них в документах значились более чем достойные. Стивен Шарп, вопреки своим порочным качествам, таким, как, например, жадность и властолюбие, совершенно не жалел денег для сотрудников корпорации. Правда, делал он это не из избытка великодушной щедрости, а из пагубного порока тщеславия, пытаясь подчеркнуть перед всеми свое материальное благосостояние. «Пусть знает каждая собака в подворотне, — говорил он, — какой я богатый». И все это Шарп произносил без малейшего чувства сожаления и сочувствия в сердце. Было ли такое отношение к персоналу опрометчивым? Конечно. Поэтому в корпорации быстро возникли штатные трудности, повлекшие за собой бесконтрольный кадровый беспорядок.

Проснувшись утром в кровати, Генри Уайльд сразу же взял телефон в руки, для того чтобы посмотреть время. Но, не успев как следует взглянуть на цифры, он тут же заметил пропущенный вызов от Стивена Шарпа.

— Какой же ты, Стив, нетерпеливый, — с пренебрежением отреагировал Генри и тут же отбросил телефон на одеяло. После этого он встал и принялся выполнять отжимания от пола. Немного поупражнявшись, его атлетическое телосложение пришло в тонус, отчего он тут же поднялся, утер свое симпатичное лицо футболкой и, немного подумав, решил, что ему пора идти завтракать. Как раз в это время на кухне хлопотала его возлюбленная Кэрол Миллс, с которой они планировали пожениться в ближайшем будущем. Зайдя в просторную кухонную комнату, которая была выполнена в стиле модерн и отличалась строгими черно-белыми тонами и линиями, Генри с радостью обнаружил, что завтрак уже стоит на столе: в тарелке лежат его любимые сдобные ватрушки, а в чашках дымится ароматный кофе.

Они поприветствовали друг друга и сели завтракать.

Кэрол сухо спросила:

— Сегодня, как всегда, допоздна?

— Да, — быстро отозвался Генри, рассчитывая на то, что его ответ пройдет незамеченным, и продолжил: — Сегодня мне нужно встретиться с Питером и Дэвидом Маккарти, а потом я должен навестить Стива.

— Ясно, — глубоко вздыхая, ответила Кэрол, но чтобы поддержать дальнейший разговор, она решила задать вопрос с некоторым безразличием: — Кто такой Маккартни?

Генри посмотрел на нее оценивающим взглядом и спокойно сказал:

— Маккартни — это музыкант из группы Beatles, а Маккарти — это одна большая фигура из департамента полиции. И да, — суровым тоном добавил он, — это очень важная встреча, которая находится на личном контроле у Стивена Шарпа, так что работать придется допоздна.

Кэрол больше интересовали их собственные отношения, поэтому она пропустила информацию о Маккарти мимо своих ушей и с легкой иронией спросила:

— Интересно-интересно, какие у нас будут обещания на этот раз?

Генри отвечал так выдержанно и спокойно, как это делают консультанты в магазинах по продаже различных услуг:

— Послушай, Кэрол, у меня действительно запланирована очень важная встреча. И от того, как она пройдет, будет зависеть в том числе и наша с тобой будущая жизнь.

В следующий момент Кэрол закрыла глаза, при этом опустив голову вниз. Этим самым она пыталась погасить нарастающее в себе раздражение. Мало того что ей было непонятно, что на уме у Генри, так ее еще дико бесил его холодный невозмутимый тон. Он всегда оставался спокоен, черт возьми, это никак не укладывалось у нее в голове, но с течением времени она поняла, что существует и такой тип личности — тип стального человека без каких-либо ярко выраженных эмоций. Да еще и его особенный взгляд с выразительным прищуром умудрялся виртуозно путать ее и без того беспорядочные мысли.

Обдумав услышанное от Генри, Кэрол вышла из-за стола и подошла к окну, при этом, слегка повернув голову, она заметила, как он провожает ее своим взглядом. Уперевшись филейной частью о подоконник, она устремила испепеляющий взор на Генри и постаралась как можно спокойней сказать:

— Снова ты говоришь загадками, Генри. Да нет, я все понимаю, ты работаешь начальником службы безопасности в самой крупной корпорации Соединенных Штатов, и тебе постоянно приходится решать какие-то важные дела, но разве ты не замечаешь, что ты постоянно тешишь меня ожиданиями? Ведь все, чем я занимаюсь в последнее время, это жду, когда хоть одно твое обещание наконец-таки сбудется.

Генри молча одарил Кэрол вдумчивым и невероятно проницательным взглядом. В этот момент у нее по спине пробежал холодок. Спустя несколько секунд он спокойно сказал:

— Дорогая, ты же знаешь, как я сильно тебя люблю, и все, что я сейчас у тебя прошу, это дать мне немного времени.

Кэрол молча смотрела на него, пытаясь уловить в его словах самое главное.

— Сейчас я должен закончить одно очень важное дело, и тогда мы сможем сыграть замечательную свадьбу и выстроить нашу будущую жизнь так, как ты только захочешь, хорошо?

— Так хорошо, что просто великолепно, — с раздражением выпалила она.

В следующий момент между ними наступила напряженная пауза, во время которой в душе у Кэрол начинало назревать внутреннее противостояние. С одной стороны, ей хотелось хлопнуть дверью и уйти, а с другой — она испытывала к нему необъяснимое доверие.

Пока она стояла возле окна в смешанных чувствах, Генри успел мысленно распланировать все свои дела и завершить завтрак.

Спустя мгновенье он первым нарушил молчание.

— О-о, — протяжно произнес Генри, при этом с наигранным удивлением взглянув на настенные часы, — так я же на встречу опаздываю. Не дождавшись реакции от своей невесты, он добавил: до вечера, дорогая, я буду на связи.

В следующий момент Кэрол отвернулась к окну с тем видом, как будто бы она ничего не слышит.

Генри тем временем аккуратно утер губы салфеткой и тут же отправился в гостиную. Там он облачился в лощеный классический костюм, придававший его внешнему виду заметную утонченность. Потом он взял со стены телефонную трубку и набрал номер Стивена Шарпа.

Не прошло и пары секунд, как на него обрушился неистовый рев Стивена:

— Да, твою мать…

В это мгновенье Генри машинально отвел телефон в сторону, для того чтобы не повредить слух.

— Где тебя черти носят?! — яростно орал Стивен. — Мне что, за тобой военный конвой посылать?

Генри отвечал с присущей ему умиротворенностью:

— У меня возникли непредвиденные обстоятельства, поэтому я взял небольшую паузу для того, чтобы тщательно все обдумать.

На эти слова Стивен отреагировал резким отрывистым тоном:

— Ладно, потом расскажешь. Ты встречался с Маккарти?

— Да, встреча перенесена на сегодня. Она состоится в обеденный перерыв на старом месте. А потом я планирую заскочить к тебе.

— Ладно, давай, — сбавив тон, отвечал Шарп. — Да, кстати, — вдруг спохватился он, — и Питера с собой прихвати. Он мне срочно нужен, — дерзко закончил Стивен и бросил трубку.

— Давать тебе по зубам будут, доцент профанированный, — пренебрежительно произнес Генри Уайльд, предварительно сбросив вызов. После этого он сел в большое массажное кресло и закурил толстенную импортную сигару.

Выражение «на старом месте» означало небольшое кафе в Бруклине под названием Coffeehouse Sharp. Подобные шифры использовались для собственной осторожности и должной безопасности, на применении которых настаивал сам Генри Уайльд.

Спустя немного времени в гостиной раздался телефонный звонок. Генри снял трубку, в которой услышал приятный женский голос:

— Мистер Генри.

— Да, — вальяжно ответил он.

— К вам Питер Прайс, говорит, что назначено.

— Впускай.

Дом Генри Уайльда больше напоминал полицейский участок, нежели помещение для стандартного места проживания. Поэтому когда Питер вошел с парадного входа, ему пришлось пройти через тщательный стоп-контроль с досмотром всех вещей. Минуя это препятствие и пройдя вглубь по коридору, он свернул направо и зашел в гостиную. На его глазах Генри лежал в массажном кресле, при этом находясь в непрерывных конвульсиях. Видя, что Генри его не замечает, Питер решил постучать по открытым дверям. Но вдруг тот неожиданно обратил на него внимание и тут же остановил массажные процедуры. Заметив это, Питер поспешил съязвить и с улыбкой спросил:

— Далеко ездил, Генри?

— Ездят пилами по мозгам, а я путешествую, — авторитетно ответил он, как бы пропуская его юмористический выпад мимо своих ушей. После этого он встал на ноги, потом подошел к Питеру и, обняв его как родного брата, сказал: — Рад тебя видеть, дружище.

— Это взаимно, Генри, — добродушно ответил Питер.

— Ну, проходи, садись, — гостеприимно произнес тот, указывая на островные диваны, посередине которых стоял небольшой столик.

Когда они сели друг напротив друга, Генри предложил Питеру сигары и коньяк, но тот отказался. После чего он сразу же перешел к следующему этапу разговора.

— Ладно, давай по делу, что там у тебя стряслось?

Питер достал из портфеля бумажные документы и, немного замешкавшись, начал говорить как-то нескладно и неуверенно:

— Да тут, вот, там, наш совсем уже… э-э… короче, вот.

Питер протянул ему стопку бумаг, образующую устав корпорации. Генри Уайльд мельком пробежался по документам и спокойно сказал:

— Угу, штрафы, санкции, гонения людей — все как обычно, в духе Стивена Шарпа. В общем-то, я не вижу в этом ничего нового… — задумался он. — Разве что есть здесь несколько изменений, — сказал он протяжно и гораздо бодрее добавил: — Но ведь мы уже давно по таким правилам живем, разве нет?

— Не совсем так, — скромно произнес Питер, — ведь я немного про другое хочу сказать.

— Ну, — нахмурил брови Генри.

— Дело в том, что Стивен поручил мне собрать подписи со всего штата якобы для принятия закона о защите животных. Вот бланки, взгляни.

Генри Уайльд внимательно посмотрел на них. Там был изображен логотип Sharp Corporation, от имени которого предлагалось издать закон, а чуть ниже был напечатан сам текст закона о защите животных и указаны два варианта ответа: за и против. После прочитанного Генри повернул голову на стену, на которой висели две коллекционные сабли. Задумчиво посмотрев на них, он сказал:

— Ай да Стивен Шарп, вот же молодец, хитро, хитро, а я-то думаю, что это его не узнать в последнее время, только и слышу от него, что он собирается перелистнуть страницу, начать что-то новое, вот же хитрый засранец. Ну, теперь-то все ясно, — качая головой, говорил он, — наш супербосс решил сыграть по-крупному.

— Похоже на то, — подхватил Питер. — Да и вообще, мне кажется, что Стив задумал что-то очень серьезное и пока что совсем непонятное. Ведь ты же помнишь, как он возглавил корпорацию? Он буквально шел по головам невинных людей, пытаясь убрать их с дороги. А сколько от него пострадало наших сотрудников? — риторическим вопросом закончил он свою речь.

— Страдают только слабаки, Питер. Ну а вообще, мы все тогда прилично наследили, просто кто-то больше, а кто-то меньше. Кстати, — сменил направление разговора Генри, — ведь Шарп просит меня о встрече с Маккарти, для того чтобы тот передал мне какие-то важные документы, при этом сам он в переговорах не участвует. Тебе не кажется это странным?

— В том-то все и дело, что слишком уж много странностей, поэтому я и решил с тобой посоветоваться. Ведь ты все-таки, как начальник службы безопасности, должен иметь определенные рычаги воздействия в некоторых кругах.

— Круги-круги, — задумчиво произнес Генри, — круги под глазами, Пит, ну а вообще, да, это верно, и ты правильно сделал, что обратился ко мне. Сколько мы всего прошли вместе, а? — с приободрившейся ухмылкой спросил он.

— Лучше и не вспоминать, — с опасением отозвался Питер.

— Да, вот именно, — бодро продолжал Генри, — вспоминают же усопших, а мы лишь констатируем факты. Ладно, поступим следующим образом. Будем делать все, что нам поручит наш проницательный босс. Ответственно, послушно, вовремя и без каких-либо опозданий. Думаю, это будет сейчас очень правильно, что скажешь?

— Скажу, что Генри Уайльд и Стивен Шарп что-то задумали, — серьезно отвечал Питер, — но что бы ни произошло, я ни о чем не пожалею, потому что я был честен перед вами и перед самим собой.

— Честными бывают только пионеры в стройотряде, Пит, ну а вообще, да, ты всегда был таким: хорошим, порядочным и воспитанным, в отличие от нас со Стивеном. Не будь тебя рядом, наверно, валялись бы мы уже в какой-нибудь канаве и кормили собой насекомых.

После этих слов они встали со своих мест и обняли друг друга, как родные братья.

— Ладно, будем работать, — деловито сказал Генри и тут же спохватился: — Кстати, Стив нас сегодня ждет у себя.

— Хорошо, я буду на связи, — ответил Питер Прайс и скрылся за дверью.

Генри тем временем отправился обратно в кухню, чтобы утешить Кэрол.

Заприметив его издали, она с заносчивостью выкрикнула:

— Неужели у начальника всея безопасности отменили столь судьбоносную встречу?

— Отменяют банковские переводы за границу. А я лишь хочу сказать, что сильно люблю тебя, — спокойно произнес Генри, постепенно приближаясь к сидящей за обеденным столиком Кэрол.

— Я тоже, — ответила она, и ее сердце тут же оттаяло.

После этого он сел напротив нее и серьезно сказал:

— Сегодня у меня будет действительно важная встреча, итог которой предсказать невозможно. И может случиться так, — взял он небольшую паузу и продолжил: — Что я не вернусь. Понимаешь?

— Подожди, стоп, как не вернешься? С кем встреча? — в замешательстве отозвалась она.

Генри отвечал спокойным и почти умиротворенным тоном:

— Я говорил тебе о Дэвиде Маккарти, помнишь?

— Да-да, я помню, — быстро ответила она и продолжила: — А что, все так серьезно?

— Более чем.

— Но как?

— Послушай, любимая, если я не вернусь до полуночи, тебе нужно будет позвонить Стивену на тот номер, который я тебе сейчас оставлю, — он взял со стола салфетку и, достав из кармана пиджака ручку, написал на ней несколько цифр. — Скажи ему, что орел распустил крылья. И, пожалуйста, — строго заговорил он, — звони только тогда, когда будешь уверена, что меня точно не будет. Хорошо?

В голосе у Кэрол появился тревожный тон:

— Да, но… подожди, Генри, какой орел? Какие крылья? Я ничего не понимаю.

— Дорогая, Стивен Шарп обязательно поймет, да и вообще, — чуть бодрее продолжил он: — Не переживай раньше времени, ладно? Это всего лишь мера предосторожности, и не более того.

После этих слов он встал и поторопился к выходу.

— Стой, — в приказном тоне произнесла Кэрол.

— Я опаздываю на встречу, дорогая, у меня очень мало времени, — уже отдаляясь от нее, ответил он и быстро скрылся в стеновом лабиринте большого дома.

Загородная местность Южной Европы

— Какой же все-таки Стивен нехороший человек получается, — осуждающим тоном сказал Нельсон.

— А как вы думаете, — с легкой улыбкой заговорил Елизар, — кто такой, по-вашему, хороший и нехороший человек?

Нельсон пропустил этот вопрос мимо своих ушей.

— Вот для кого-то хороший — это тот, например, кто женился один раз и никогда не изменял жене. Ведь хороший же человек? Правда, потом вдруг выяснилось, что он бездельник, и он сразу же стал для кого-то нехорошим. Но это ведь уже неважно, главное, что он для меня хороший, так?

Журналист ничего не отвечал.

— А для кого-то хороший — это тот, кто посвятил свою жизнь, например, науке, а не каким-нибудь пустым развлечениям. Ведь что в таком человеке плохого, если он постоянно занят полезным делом, правда? Но в глазах, скажем, какого-нибудь ретрограда он был бы обыкновенным безумцем, бегущим впереди паровоза, правильно?

Нельсон продолжал молчать.

— А еще для кого-то человек, употребляющий алкоголь, является человеком плохим, бескультурным и безнравственным, то есть нехорошим, а для кого-то он как брат родной.

— Да, — отреагировал на этот раз Нельсон.

— То есть получается, что человек хорош для нас только тогда, когда он не выходит за границы нашего представления о «хорошем человеке». И вот как только он начинает в эти границы не вписываться, он сразу же становится для нас нехорошим.

— Тогда у меня вопрос, — нахмурился журналист. — Если понимание о «хорошем человеке» у всех разное, то как же тогда понять, кто действительно хороший, а кто нехороший?

— Ну как, например, — задумался Елизар и через небольшую паузу ответил: — Смотреть бы надо не на тех, кто землю мерит сапогами, а только лишь на тех, кто день и ночь парит над облаками.

Глава 3

Встреча с Маккарти должна была состояться в небольшой уютной кофейне под названием Coffeehouse Sharp.

Несколько лет назад это питейное заведение было захвачено корпорацией Шарпа со всеми его немногочисленными сотрудниками. Как писали в то время средства массовой информации: предыдущий хозяин этой кофейни просто исчез, растворился в воздухе, канул в небытие и даже улетел на Луну. И никто с тех пор его не видел и не слышал. Конечно, его пытались искать друзья, родственники, полиция, но все как-то совсем без результата и без существенных зацепок. Как только все поняли, что питейное заведение перешло в полное ведение корпорации, то в тот же час соответствующие органы бросились предъявлять обвинения в адрес самого Стивена Шарпа. Но было уже слишком поздно. Благодаря его стараниям все было организовано так, что кофейня теперь была зарегистрирована в Мексике, а ее хозяином числилось подставное лицо. В результате чего вся документация оказалась официально чистой, и фактов совершения этого уже недоказуемого преступления просто не нашлось.

Такая история могла произойти только при мощной поддержке средств массовой информации, телевидения и правоохранительных органов. Именно в них у корпорации числился свой человек; завербованный десятилетие назад, — детектив полиции штата Нью-Йорк Дэвид Маккарти.

Он отличался небольшим ростом и тучным телосложением. Его необъятная и вместе с тем обаятельная фигура напоминала равносторонний выпученный ромб, что вызывало у людей искреннюю улыбку. Обижало ли его это? Совсем нет. Ведь он настолько гармонично смотрелся в своем внешнем виде, что, глядя на него, невозможно было не испытать положительных эмоций. Вот только на службе его воспринимали по-другому, не так, как в кругу прочих малознакомых людей. Все дело в том, что на фоне физически крепких и подтянутых коллег Маккарти смотрелся странновато, отчего он быстро стал удобным объектом для глупых насмешек.

Плюс к этому добавлялась еще и несчастливая личная жизнь, в которой он испытал боль неожиданного расставания. Дело в том, что супруга, с которой они прожили около трех лет, совсем разлюбила его и даже куда-то уехала, оставив ему двоих малолетних детей и съемное жилье на окраине Бруклина.

В конце концов, все эти проблемы превратили жизнь Дэвида Маккарти в непроходимый серый ком, состоящий из невозвратимых потерь, неудач и нарастающего отчаянья. И кто знает, что бы с ним произошло, если бы он не встретил тогда Генри в одном из развлекательных заведений. Ведь именно благодаря этой встрече, Маккарти понял, что у него появился шанс на изменение своей жизни в лучшую сторону. Но поняв это, он не понял другого — того, что корпорация Шарпа уже давно вела разработку по его стопроцентной и безошибочной вербовке.

Деваться Маккарти было особо некуда, потому что он находился в по-настоящему тяжелой жизненной ситуации. Никаких перспектив не просматривалось у него ни на службе, ни дома, ни в личной жизни. Поэтому он решил принять заманчивое предложение фирмы, заключив с ней договор о взаимовыгодном сотрудничестве.

Работая в Sharp Corporation, ему приходилось заниматься грязными противозаконными делами, при этом усиленно ломая свой добропорядочный нрав. Ведь он никогда бы не стал иметь дело с чем-то противозаконным. Но навалившиеся на него проблемы вынудили его шагнуть туда, где духовные и семейные ценности, да и человеческая жизнь в целом совсем ничего не стоят. Но зато это позволило ему выбраться из образовавшейся у него в последнее время финансовой пропасти.

Со временем Маккарти превратился в ключевую фигуру всей системы и был полностью повязан по рукам и ногам с корпорацией Шарпа. Он принимал участие в важных переговорах, вел дела, связанные с расследованием преступлений, финал которых, кстати, был известен заранее, а также входил в совет по управлению безопасностью. Все, что от него требовал Шарп взамен на внушительное вознаграждение, это прикрывать нелегальные ветви его бизнеса. С этой задачей Маккарти справлялся с виртуозной легкостью, так как ему ничего не стоило заменить одни свидетельские показания на совершенно другие. Любое преступление, связанное с корпорацией, Маккарти брался расследовать с большим энтузиазмом, ведь виновные в таких делах были уже назначены, а успех раскрытия подобных дел не оставлял никаких сомнений. Плюс ко всему такая работа способствовала его продвижению по карьерной лестнице, что не могло не радовать расчетливого Стивена Шарпа, да и самого Маккарти тоже.

Постепенно его жизнь стабилизировалась. Полученных средств от работы в Sharp Corporation хватило на то, чтобы переехать из съемного жилья в собственный дом, отправить детей в Англию и продолжить свое существование, ни в чем себе не отказывая.

Домик Дэвида Маккарти в западном Бруклине

Встреча с Генри была назначена в обеденный перерыв, на котором Маккарти должен был передать Генри определенный пакет документов, подтверждающий прекращение всех преследований в отношении корпорации. Благодаря этому фирма должна была войти в совершенно новый поворот своего развития с полностью легальным, белым и прозрачным ведением дел. Именно к этому так долго стремился Стивен Шарп, которому надоело висеть на крючке у правоохранителей. Конечно, эти проблемы можно было решить достаточно легко и быстро, например, с помощью денег или деловых связей, но движущая Стивеном властность заставляла его желать еще большей свободы, независимости и совершенности. К тому же Дэвид Маккарти ему порядком поднадоел. Пусть даже он и оставался полностью подконтролен, но все-таки угроза, по мнению Генри, от него исходила немалая.

За день до назначенной встречи Маккарти посиживал у себя дома и, потягивая кубинский ром, прикидывал всевозможные варианты развития событий.

— Раз уж эти переговоры поручены Генри Уайльду, — размышлял он, — то наверняка они находятся на личном контроле у Стивена Шарпа. Нет, недооценивать их категорически нельзя, так как это слишком большой риск. Тогда как же они могут закончиться? — сделал он пару глотков из рюмки. — Пожалуй, что только двумя вариантами. В первом случае я передам документы Генри, после чего меня, скорее всего, прикончат. Ну а что им еще со мной делать, — возмутился он сам перед собой. — Ведь я действительно слишком много знаю, и оставлять меня в живых им не имеет никакого смысла. Да к тому же корпорация станет юридически чистой, что, в принципе, вообще исключает мое в ней участие. Да-а, — протяжно произнес он, — так себе перспектива. А что, если попробовать сыграть по своим правилам? Тогда, может быть, шансов остаться в живых будет больше. Не знаю, не знаю, — задумчиво повторил он. — Хотя ведь можно просто не пойти на встречу, и проблем никаких не будет, — уже до абсурдных рассуждений дошел Маккарти.

С этими мыслями он отправился отдыхать.

Между тем вечер плавно перешел в ночь, которая тайной окутала крыши домов, улиц, дорог и затем, не торопясь, растворилась в утренней заре.

Проснувшись, Маккарти отправился на службу, двигаясь на своем, хоть и стареньком, но престижном автомобиле.

Отработав утреннюю смену, он взглянул на дорогие наручные часы и начал постепенно собираться на выход. Делал он это с непривычной для коллег суетой и сосредоточенностью, чем вызвал очередную волну подколок.

— Смотрите-ка, — сказал один, — похоже, наш любитель покушать забыл съесть на завтрак порцию поджаренных пескарей.

— Да нет, — добавил второй, — возможно, у него просто прихватило живот.

— Вы что, шутите? — поддержал их третий. — Скорее всего, он боится опоздать на распродажу куриных крылышек.

В такие моменты на лицах удовлетворенных коллег образовывались неприкрытые ухмылки, которые без купюр были направлены в самое сердце Дэвида Маккарти. Но они уже не производили на него того эффекта, когда он впадал в отчаянное состояние. Ведь пусть даже ему и нельзя было проявлять видимость своей особой зажиточности, зато его внутреннее состояние с тех пор стало намного спокойнее.

Так что Маккарти молча закончил сборы, прихватил с собой черную папку с документами и, окинув своих коллег молчаливой улыбкой, направился к выходу.

Пройдя мимо контрольной вахты, Дэвид внес в журнал ухода и прихода запись о том, что после обеда будет патрулировать территорию в районе Коббл-Хилл.

Выйдя из управления, Маккарти почувствовал на себе летний ветерок, который рьяно трепетал воротник его свободной рубашки и буквально подталкивал в направлении служебной стоянки.

Подойдя к машине, он не без труда уселся за руль, взглянул на часы, потом завел мотор и тронулся с места. Дорога оказалась не такой уж и близкой, как он рассчитывал, поэтому, пока Дэвид добирался до Coffeehouse Sharp, на часах уже было сорок минут первого, что говорило о его намеренном и вместе с тем вынужденном опоздании.

Подъехав с противоположной стороны улицы и припарковавшись поодаль от кафе, Маккарти принялся пристально оглядывать всю окружающую его местность. Не заметив ничего подозрительного, он отложил папку с документами на заднее сиденье в расчете на то, что сможет пошантажировать Генри ее отсутствием. Затем он вылез из машины и направился в Coffeehouse Sharp. Пройдя около трехсот метров, Маккарти вошел в открытые двери кофейни и сразу же увидел обедающего за дальним столиком Генри Уайльда.

Подойдя к нему сзади, Дэвид не успел его как следует поприветствовать, как тот немедля обратился к нему строгим командным голосом.

— Давай сразу к делу, садись, — сказал Генри, при этом аппетитно пережевывая какой-то салат из зелени.

Жадно проглотив слюни и понуждая себя к определенным действиям, Маккарти подчинился.

— Что по нашим делам? Документы в порядке? — резковато начал Генри, добавляя в салат соевого соуса.

— Все в полном порядке, — с опозданием среагировал Маккарти, — все документы готовы, только…

— Только ты их где-то оставил? Так?

Маккарти перевел взгляд в сторону и как будто бы отключился от происходящих событий.

— Вот о них как раз можешь не беспокоиться, — продолжил Генри, показывая ему ту самую черную папку с бумагами, — как видишь, мне больше ничего от тебя не нужно. И я вижу, что это тебя совсем не удивляет. Что, кстати, совершенно правильно, потому что это именно то, что мне нужно.

— А что тебе нужно? — отстраненным тоном пробормотал Дэвид.

— У меня будет к тебе одно деловое предложение, — отвечал Генри в прежней манере, — но для начала просто оглянись назад.

Замерев в секундном замешательстве и быстро прикинув варианты развития событий, Маккарти медленно обернулся назад и увидел молодого мужчину, смотрящего на него пристальным взглядом. Он был одет в длинное черное пальто, напоминающее плащ, а его правая рука была заведена внутрь по направлению к пояснице. Немного помедлив и осознав всю напряженность ситуации, Маккарти развернулся обратно к Генри, при этом сострив на лице невероятно печальное изображение. Тот же, в свою очередь, внимательно посмотрел на него, убедившись в том, что они вполне понимают друг друга.

— Как ты уже догадался, — уверенно продолжил Генри, — все нужные документы давно у меня и находятся в самом надежном месте. В случае каких-либо непредвиденных ситуаций они незамедлительно лягут на стол к Стивену Шарпу. Ну а тот уже разбираться не будет и с удовольствием выпустит твои кишки наружу, понимаешь?

В этот момент Маккарти находился в мертвенном оцепенении, в котором он не мог произнести ни единого слова. Да еще и этот человек в плаще, стоявший позади, как будто бы сковал своим взглядом всё его тело.

— Это то, что касается тебя в самую первую очередь, — говорил Генри, — а во вторую очередь, у меня есть приказ выпустить их прямо сейчас. Понимаешь?

Маккарти молчал.

— Вот и не знаю, как мне теперь поступить, — покривил он лицо на этих словах. Может быть, подскажешь чего?

Деловая хватка Генри Уайльда оказалась непредсказуемо ошеломительной даже для такого опытного переговорщика, как Маккарти. Ему почему-то казалось, что все самое ужасное должно обязательно произойти гораздо позже, но никак не сейчас и не в эту минуту. Но время назад было не вернуть, к тому же и ситуация для него сложилась непростая и даже безвыходная, которая заставила работать его ум с удвоенной силой. Конечно, этому поспособствовал и человек, скрывающий под одеждой нацеленное на него оружие, и непривычная манера разговора от Генри, и тот необъяснимый факт, что документы из машины Маккарти каким-то образом оказались в руках у Генри Уайльда.

Вынужденно смирившись с ситуацией и осознав, что ему совершенно некуда деваться, он обреченно произнес:

— Я готов.

— Вот так, значит, — с ложным удивлением отреагировал Генри, — то есть ты готов отдать свою жизнь, несмотря ни на что?

— В сложившейся ситуации, — нетвердо начал говорить Маккарти, — смерть — это тоже выбор, и я его делаю с осознанием того, что моя совесть в таком случае будет чиста.

— Ну, здесь просто браво, — показательно зааплодировал Генри, при этом эхо хлопков распространилось по всему помещению.

Улыбка появилась и у человека в плаще, стоявшего позади Маккарти.

В следующий момент лицо Дэвида немного покривилось, как будто бы он тоже пытался улыбнуться, но у него из этого ничего не получилось, скорее всего, даже наоборот, оно стало каким-то безучастным и заметно растерянным.

— Но ты ведь даже не выслушал мое предложение, — деликатно напомнил ему Генри и добавил: — А уже умирать приготовился.

— Я готов к этому, — с отчаянной надеждой повторил Маккарти.

— Отлично, Дэвид, отлично и просто замечательно, и даже единственно верно, — доедая салат и утирая рот салфеткой, подытожил Генри и продолжил: — Но давай я тебе сначала расскажу о настоящем положении дел в корпорации. А дела наши такие, — не обращая внимания на сантименты Дэвида, продолжил он: — Что у корпорации настает тот самый момент, когда она может стать полноценным политическим участником с выходом за рамки привычной коммерции. Стивен как глава корпорации на данный момент очень слаб. Вот только понять он этого никак не хочет, да и принять, в общем-то, тоже. Посмотри только на его деловые решения, в которых он допускает уйму ошибок. Ведь именно в результате этого у нас возникает множество кризисных ситуаций. И мне, кстати, — приподнял брови Генри, — приходится ковыряться в них, как в собачьем дерьме. Плюс ко всему его авторитет в деловых сообществах стремительно падает, несмотря на то что он из последних сил пытается всех купить. К тому же его безрассудное поведение выходит за рамки делового общения, из-за чего всенародное недовольство постепенно растет, что непременно бьет по репутации бизнеса. В конце концов, если его оставить на прежней должности, он обязательно заведет нас в тупик, и мы неизбежно разоримся.

Внимательно выслушав Генри Уайльда, в душе Маккарти начала зарождаться призрачная надежда на благоприятный исход этого разговора.

— Пока я немного не понимаю, к чему ты ведешь, — отозвался он.

— Ведут невесту под венец, Маккарти, а я реализую деловой замысел, — в привычной для себя манере отреагировал Генри. — Ну да ладно, скажу тебе прямо, — продолжил он, — Стивена нужно убрать с дороги, и желательно со стопроцентной гарантией.

— То есть как это убрать? — произнес Маккарти, не веря своим ушам.

— Как грязный мусор, дружок, просто как грязный мусор, — сдерживая неприязнь к Стивену, повторил Генри.

— Я все равно не понимаю, как именно убрать? Убить, что ли? Тогда я вне игры, извини, — совсем уже смело заговорил Маккарти.

— Ну, значит, мне придется с тобой попрощаться, блюститель правопорядка.

— Нет, я не это имел в виду, — опомнился сразу же тот, — просто скажи, что именно от меня требуется, вот и все.

— Требуют тогда, когда есть основания, тебе ли не знать? Ну а, впрочем, я думал, что ты более сообразителен.

— Может быть, есть какие-нибудь конкретные пожелания? — сделал еще одну попытку Маккарти.

— Ну, я не знаю, — неохотно отвечал Генри, — сфабрикуй против него какое-нибудь дело, потом арестуй, надень наручники и упакуй за решетку. Ни о каком убийстве речь не идет, поверь, поэтому просто найди способ устранить его, вот и все.

— Подожди-ка, Генри, — с прищуром заговорил Маккарти, — что-то я не совсем понимаю, — почесал он в затылке, — корпорация входит в легальную ветвь, то есть обретает внутреннюю независимость, а ты предлагаешь мне убрать Стива, верно?

— Да, а что тебя здесь настораживает?

— То, что я не понимаю, что будет с нашими общими делами?

— С какими нашими делами, Маккарти? — со снисхождением отвечал Генри. — Все, что сейчас тебя беспокоит, не имеет никакого значения в принятии моего о тебе решения. Я подчеркиваю, — выразительно добавил Генри, — моего решения, а не вашего с кем бы то ни было. И открой ты, наконец, свои глаза, да посмотри на вещи реально и увидь, что сейчас в корпорации только две ключевые фигуры, это я и Стивен. Попробуй замени одного на другого, так никто даже и разницы не заметит.

— Ну, допустим так, — кивнул Маккарти, — а ты не боишься, что этот разговор станет сюрпризом для Стивена?

— Сюрпризы, Маккарти, делают девушкам на свидании, а я просто выигрываю партию, как бы тебе этого ни хотелось. И вообще, поразмысли сам хоть немного: разве может начальник службы безопасности бояться лишних ушей, а? Но в любом случае никакого страха и быть не может, а знаешь почему?

— Почему?

— Потому что у тебя нет выбора, мой дорогой, либо ты делаешь то, что я тебе говорю, либо я буду вынужден устранить тебя, а не Стивена, возможно, даже прямо сейчас.

Немного подумав, Маккарти спокойно ответил:

— Ну, хорошо, а если я его арестую, что тогда? Ты представляешь реакцию общественности? Ведь будет взрыв сильнее атомной бомбы.

— Взрыв будет тогда, Маккарти, когда я выпущу пулю в твой надутый живот. И уж поверь мне, что он будет фатальным. Поэтому, чтобы так не случилось, всю кропотливую работу с общественностью я беру на себя. Да, и как я уже сказал, деловые партнеры Стивена не поддержат, а в средствах массовой информации придется разыграть карту пятьдесят на пятьдесят, так как у него там неплохие связи. Плюс ко всему нам помогут общественные оппозиционные силы, которых я тоже беру на себя.

— Я все понимаю, — обреченно отвечал Маккарти, — но какая моя дальнейшая роль после всего этого?

— Роли распределяют в театре, а я лишь оформляю назначение. Так вот, будешь заниматься все тем же, чем и раньше, да еще плюс к этому получишь повышение в департаменте.

— Ладно, я готов к работе, — согласно произнес Маккарти.

— Вот и отлично, жди уведомления о начале операции.

После этого они пожали друг другу руки и разошлись по своим делам.

Загородная местность Южной Европы

— А можно ли вообще искоренить в человеке страсть к властолюбию и деньгам?

— Видите ли, в чем дело, — почесал в затылке Елизар, — есть две дороги. Кто-то идет по ровной тропинке, а кто-то пытается взобраться наверх.

— Куда наверх?

— Ну, — задумался Елизар, — например, на утес.

— И что там?

— А что бывает в конце подъема, тем более если это утес?

Нельсон промолчал.

— Обрыв, конечно, — заметив растерянность на лице журналиста, ответил Елизар и тут же добавил: — При этом тот, кто идет по тропинке, не встретит никаких обрывов, понимаете?

Нельсон продолжал молчать.

— Давайте я расскажу вам одну историю?

— С удовольствием послушаю, — кивнул Нельсон.

— Один человек решил покорить большой утес. При этом он совсем не подумал о том, что может ждать его наверху. Нисколько не смутившись и не медля ни одной секунды, он двинулся в путь. Потратив уйму сил, энергии и времени, он все-таки взобрался наверх. И вот стоит он на вершине, как бесплодное дерево, шатается, смотрит по сторонам и видит вокруг себя только воздух, за который нельзя ухватиться. В это время его захлестывает леденящий страх, оказывающий отрезвляющее действие на его помутненный рассудок. Благодаря этому он наконец-то приходит в себя и решает поскорее вернуться. Но тут же, оглянувшись в судорожном порыве, видит позади себя только бездонную пропасть. И как же тут не упасть и не сорваться, когда возвращение назад будет равносильно падению вниз? Никак. Остается только послушать внутренний голос, который подскажет, что легкий и быстрый путь не всегда является правильным. К тому же рядом с утесом всегда есть узкая тропинка, ведущая в счастливую (вечную) жизнь.

Глава 4

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.