Бесплатный фрагмент - Новый Камелот

Камелот

Калибурн

Тонут в озере не льдинки — облака.

Чаша полная парного молока —

В сонных водах дремлет в камне чудо-меч,

Будет вечно его озеро беречь,

Символ власти, в сталь закованная честь —

А надежда только спит, надежда — есть…

Нить реальности божественно тонка.

Как причудливы по форме облака,

Так и сны до иллюзорности ясны:

То не быль, и то не сказка — только сны…

Дремлет в водах меч — ему не привыкать,

Ему грезится на поле брани рать,

И другое войско… тоже полегло —

Божий промысел, а, может, волшебство…

Только воды окровавил не закат,

Не в одном строю восстали брат и брат,

Это только показалось — будет мир,

Трапеза — сегодня тризна, а не пир…

Пал дракон и пало царство. Грозный меч

Выпал из руки героя… Хоть бы в печь,

Вновь в горнило, в переплавку — онеметь,

Чтоб не помнить, каково в сраженье петь,

Каково звенеть клинком врагам назло…

Рыцарь пал, погиб король — не повезло.

Быть хранимым для героя вновь и вновь,

Как и прежде, только дольше… Пусть же кровь

Снова заиграет в жилах короля!

Что в прошедшем и грядущем — для тебя?

А пока, пока не время для чудес,

В грезах черпает забвенье черный лес…

Там, в тумане, беспечальный Авалон

Королю подарит тихий, долгий сон…

Февраль, 2004г.

Изольда

Ты забудешь ли меня до срока?

Лебединой песни хриплый крик…

С белорукой, юной, синеокой…

Нам до смерти вечность или миг?

О, Тристан, глаза твои обманны!

Ожиданье — не для королев.

Звуки арфы, голос сладкий, странный,

И смущенный лицемерный гнев…

Ночь пришла. Давно уснули слуги.

И штурмует море крепость скал,

И ревет прибоем от натуги,

Разъязвляя бездны злой оскал…

В перстне под печатью крошки яда —

Пенится кровавое вино.

Ревность — словно круг десятый ада…

Белый парус, черный — все равно…

В Тинтагеле лишь мое оконце

Светится усталым маяком,

И в бокале муть на самом донце…

Очи запорошены песком…

Жду. Зачем? Напрасно ведь, напрасно…

Чем Изольда хуже Гвиневер?

Но зачем так подчиняться страстно

Моде королев на адюльтер…

Облака, подсвеченные златом…

Красной лентой по небу рассвет.

В море стихшем, дымкою объятом,

Парус черный. Все. Надежды нет…

Ноябрь, 2000г.

Моргана

Я ждала вас. Мой замок в плену чародейства — тих.

Спит дракон, вокруг башни свернувшись в спираль.

Белый барс у моих прикорнувший ног,

Охранял мой сон как святой Грааль.

Я ждала вас, а вы не спешили — нет.

Ваш скакун щипал травы альпийских лугов.

И доверив голубке скупой ответ,

Устремлялись все дальше от страны моих снов.

Замок мой, из озерных возник глубин,

Где сжимала меч подо льдом рука,

Вы состаритесь верный святой паладин,

Только в яблочном рае — я вечно юна.

В плащанице из собственных белых знамен…

О, как горек на камне могильном стих,

Если прочат грядущего быть королем,

Значит, в прошлом грешил много больше других.

Я готова была разделить очарованный сон,

В предвкушении — причалит к скале ладья,

Вы сражались. Был каждый из вас сражен

И король, и сын моего короля…

Меч в глубинах, вы верно нашли покой?

Чернокнижник навек заточен в холмах,

Мой король не дрогнул — и рыцарь мой

Никогда не прославит себя в боях.

Наш наследник безродным у той горы,

Похоронен может, а может нет,

Будут помнить вас, а его — вослед,

Очернять в пустозвонстве людской молвы.

Я ждала вас. Мой склеп в плену чародейства тих.

В подземелье все также один золоченый гроб.

Говорят, будто феям совсем не знакома печаль,

Но она словно барс у моих прикорнула ног.

октябрь 2007

Прошедшее и грядущее

В камне меч заржавел, дожидаясь героя,

Паутиною трещин цветут зеркала,

И магический жезл стал лишь палкой немою,

Знаки власти упрятаны в недрах ларца.

Где ты ходишь бродяга, чью царскую руку,

Заждалися и посох, и меч, и кольцо?

Конь понурил главу под серебряной сбруей,

До чего полегчало пустое седло…

Может, спишь вечным сном под высоким курганом,

И стервятник венчает подкошенный крест,

Если ж нет — то вернись, неужель королевы

Ты не выбрал еще среди стольких принцесс?

Кто тебе показал образ в зеркале тайный,

Что навеки влюбился в неназванный лик?

Кто тебе нагадал, этот путь чужедальний,

Может, то был обмана магический блик.

Где найти тебе ту, чьи глаза голубые,

В гневе так засверкали из глади зеркал,

И чьи кудри горят, словно пламя в камине,

Может, все лишь приснилось — ты долго искал…

Воротись и забудь смутный гнет предсказаний,

Опустевший твой трон так уныло стоит…

Снова зреет раздор у святого престола,

Круглый стол не спасает от глупых обид.

Может статься, что ты тень бесплотную ищешь,

Или вдруг проглядел ту, что рядом жила,

Возвращайся — мы справим за здравие тризну,

Выпей чашу свою роковую до дна…

Ноябрь, 1998г.

Персиваль

Какая снежная печаль

Накрыла сумрачное утро,

Я в суете сиюминутной

Ищу потерянный Грааль…

Мой путь в неведомую даль

Уж позади наполовину —

Конь стал тоскливо белогривым.

И благородные седины

Вам не к лицу, сэр Персиваль,

А также благостная старость,

Но вот нежданная усталость —

И пальцы немощно дрожат.

Озер искрящийся хрусталь —

Меч с каждым днем все тяжелее,

Я мог бы быть с тобой нежнее,

Но сердце холодно, как сталь.

А были помыслы чисты…,

И мнилась истина прекрасной…

Все искушения напрасны,

Коль вера искренней была.

Но вот — пусты мои слова,

И нет в молитве божьей искры —

В душе холодная зима,

Похмелье после славной тризны.

Боль в пояснице, что укол

Врага на поединке ратном,

Рука, как раньше, не тверда,

Тоскует мой клинок булатный

По рекам крови иногда.

Ах, дева, рыцаря оплачь,

Пока он и горяч и пылок,

Пока в упор своих ошибок

Не видит, пьяный от удач.

Он должен умереть, пока

Еще герой и глуп и молод,

И гонит приключений голод

Его на подвиги с утра.

Пока Волшебная страна

Его еще принять готова,

А позже — будет рыцарь новый

И, может, новая мечта…

Но ныне, на закате дня

И клятвы прежние нелепы,

Бессмысленны теперь обеты,

И целомудренность смешна.

Оплачьте рыцаря… Пока

Он в ночь летит, как одержимый,

И за мечтой недостижимой

Он устремлен еще пока,

Пока он не отравлен тьмой

Сомнений и разочарований,

Пока он видит цель исканий,

Обеты искренни пока…

Оплачьте рыцаря, пока

Печаль светла и сказки новы,

Пока не скованы оковы

Для чувств и разума, пока

Не рубцевались шрамы,

Пока он в упоенье славой,

И вечность ждет его пока…

Вам не к лицу, сэр Персиваль…

От благочестья есть ли малость?

И то, что во плоти осталось

Совсем не то, чтоб было жаль.

И, как ни странно, гложет страх

И с этой бренностью расстаться —

Как юным просто не боятся,

Когда сомнений нет в словах…

Какая снежная печаль

Промозглое накрыла утро…

Я в суете сиюминутной

Забыл, зачем стремился в даль…

декабрь 2012

Ланцелот

Мой лорд, вы рано сегодня встали.

Куда собрались, опять в поход?

Дались вам эти чужие дали,

Вот также в прошлый голодный год

Сбежали будто в дурном запале,

Искали где-то хрустальный грот.

А еще раньше, еще куда-то

Рванули — что же, Грааль нашли?

Казну растратив, честь не снискали,

И в замке вашем кричат баньши.

И что же снова, вы там забыли

Среди озерных волшебных дев?

Ну, сложат, песни о Ланцелоте,

А дальше что же? Господний гнев!

Куда вы? Право, оставьте бредни,

К чему опасный вам адюльтер?

Да что вы вечно, в чужой заботе,

В плену ваш разум у Гвиневер.

Остерегитесь, мой рыцарь, плахи,

Побойтесь бога, все прах и тлен,

Судьбу отмерят слепые пряхи,

Мгновенья счастья — позорный плен.

Но вы сорваться всегда готовы,

Хоть среди ночи, на крик совы.

И под Бадоном и под Камланом

За честь деретесь чужой жены.

Апрель 2013

Ведьма

Тихое- тихое утро, тонкая корочка льда.

В скуке сиюминутной снова душа больна.

Все отдала бы, если вслед поскакал за мной…

В этой стране чудесной я не найду покой.

Все отдала бы, если — было б что отдавать…

Там за рекою тучей — против меня ли рать?

Как под твои знамена встану, король мечей? —

Верность твоей короне — пики для палачей.

Снова костром для ведьмы вспыхнет дворцовый двор.

Я не приду к обедне — это бесплодный спор.

Я не приду с повинной, не присягну мечу,

Там за порогом смерти — может быть, заплачу.

Злобно кричали толпы — где твое волшебство?

Будь ты навеки, проклят, ложное божество.

Что же, смотрите, смерды, — ярко горит костер!

Бросьте, придворной ведьме, страшен ли приговор?

Вздор, разве я и плачу? — дым это ест глаза!

Лижет кроваво ступни злобный язык костра.

Смотришь ли ты с балкона, нервно скрестив персты?

Только с небес на поле — тучи несут дожди.

Только грозой разверзлось небо под гром литавр.

Что ты мне сделать можешь? Даже, пускай и прав.

Бросишь опять в темницу — нету таких цепей!

Ну, простирай десницу — черт, да решай, скорей…

Выдохну с облегченьем: с согбенной вдруг спиной,

Сходишь с балкона тенью… только… совсем седой.

Посеребрились кудри, да и в глазах — зола…

Знаешь же, никогда я.. не пожелала б зла…

Знаешь же, что я вряд ли… дальше любить смогу.

Здесь не давала клятвы, и не клялась врагу.

Не обещала, помнишь? — вечно тянуть твой крест,

Что же меня не гонишь? Нет таких дальних мест.

Нету таких вселенных, чтобы забыть ты мог —

Пленной, но непокорной билась в крови у ног.

Завтра наденешь латы, выступишь на заре.

Будут твои солдаты четко шагать в каре.

Может к чертям, все это? Так воевать всерьез?

Я не даю ответы, предугадав вопрос.

Знаешь, уйду в зерцало, в свой оскудевший мир,

Не поднимай забрало — я… Навсегда…, мой сир…

Если вдруг… хватит воли, если… решишься вдруг,

Знай, что я сердце с болью вырву, мой милый друг.

Нету страшнее счастья. Хмуришь, насупясь, бровь.

Знай, твоей хуже власти, только твоя любовь.

Там за чертой зеркальной, вспомнить не сможем ран,

Хочешь начать с начала свой гениальный план?

Что же, опять я медлю за полушаг до дверей?

Медленной хуже смерти, фавора королей.

Сладкого чаша яда, слабость моей любви —

Что тебе нужно? Славы? Верности? Говори!

Что меня держит, будто кована серебром?

Тихое-тихое утро замерло за стеклом.

Слышу, едва ли будто, шепчешь ты вновь и вновь:

«Хуже твоих проклятий, только твоя любовь.»

апрель 2013

Авалон

Однажды рыцарь молодой

С победою спешил домой, —

Скорей увидеться с женой,

Давно уж не ступал ногой

Он по своей земле родной,

Не знал он сна, не знал покой,

На койке отдыхал сырой

Походного шатра.

Галопом быстрым мчится конь, —

«Скорей уже б попасть в Бретонь!

Мне схваток надоел огонь,

И чудится уж огонек

Ближайшего села».

Вот наступает темень-ночь,

А огонек исчез, невмочь —

Охота спать, устал скакать

С утра и до утра.

Кругом дороги темен лес

И ели, будто до небес,

Но что за бред, какой тут страх?! —

Он не пугался и в боях,

Чтоб испугаться вдруг всерьез

Какого-то зверья.

Расположился на ночлег,

Замедлив время нудный бег,

На ягель лег, как в талый снег,

Не разводив костра.

И лес, нашептывая сны, —

Трухлявый скрип седой сосны —

Грезил о днях былой красы,

И запах молодой грозы

Курился как ладан…

Случайно или с озорства,

Но в лес тот фея забрела,

Устав в забавах колдовства

От одиночества и зла,

От слез, пустых молитв людей,

Просивших то послать детей,

То золота, а то смертей

Для старого врага.

Порхая, словно мотылек,

Заметивший другой цветок,

Не зная, есть ли в жизни прок,

Вдруг рыцаря нашла.

И фея, как сам мир, стара,

На вид, как девочка, юна,

Вдруг от волненья замерла —

Ведь не кружилась голова

Уж сто иль двести лет.

И перед рыцарем присев,

Запела сказочный напев,

Вдруг волшебством своим согрев

Сурового бойца.

От восхищенья онемев,

На фею страстно посмотрев,

Забыл, проснувшись, рыцарь гнев,

Семью и дом, и, замерев,

Он слушал без конца.

Он слушал песни о стране,

Что так прекрасна по весне, —

По Вечной в той стране весне,

И волосы ласкал в косе,

Вздыхал о неземной красе,

Что видит, будто в чудном сне —

Не явь — а чудеса.

И фея, будто сон, нежна,

Его сомненьям не вняла,

Смеясь: не выдумка она,

Не дивная мечта.

Она — реальность, а не сон,

Нет, лишнего не выпил он.

Что? Ангел? Или демон? — бред!

Не человек, не лунный свет.

И «кто» она — ответа нет…

Богиня, может — может, нет!

Но только не бессвязный бред,

Его ждала лишь столько лет,

И для того, чтобы любить,

Ей не нужна душа.

«Пойдем со мной в мой Авалон.

Там сбудется твой лучший сон.

Ужель, скажи, ты не влюблен —

Не говори же нет!»

Любовью страстной ослеплен

К сильфиде дивной, рад был он

Пойти за нею даже в ад,

Не то, что в Авалон!

Прекрасный остров, чудный край,

Похожий так на томный рай,

В благоухающих цветах,

Дворец в брильянтах, жемчугах,

Покои — бархат и парча,

В которых не нужна свеча —

Сияньем все озарено,

Лишь не хватает одного,

Чтоб сердце не свело тоской

Любви, одной любви земной,

И без чего была б пустой

Бессмертной красота.

В том месте сколько пировал

Не помнил рыцарь, не желал

Считать он дни, часы, года.

В объятиях, пьяный без вина,

Прекраснейшей из дев.

Ее лобзаний колдовство, смущало ум,

Забыт давно и битвы дым,

И черствый хлеб, из плена радостный побег,

С Морганой можно ли сравнить

Его жены лицо?!

Тяжеловесность земных дев,

И грубость форм, пустых манер

Ему претит, и нету дел

До прочего мирка.

И фея будто расцвела,

Любовь ей молодость дала,

Глаза искрятся, вновь пришла

В восторг от волшебства.

Но все ж у феи столько дел…

И сеть ее волшебных перл

Ветшала не спеша.

Проснулся рыцарь как-то раз

На ложе пышном и тот час

Сказал: «Давно не воевал,

И по седлу я заскучал,

Я воду, не нектар искал,

Устал, любовь моя, устал

Бездельничать здесь я.

Заждался уж меня король.

Забился в нору, словно тролль, —

А ведь никто бы не посмел

Сказать, что трус был я!»

«О, милый, так гнусна война.

И ты уйдешь, а как же я?

Ведь я люблю тебя, а ты

Исчезнешь без следа!»

«О, я вернусь к тебе, поверь,

Но в жилах кровь, а не елей.

И с поля брани возвращусь

К тебе, моя звезда!»

«Ты не вернешься, милый друг,

Ведь на земле полно подруг,

А если там давно уж мир?

И бог войны забыт — кумир

Лишь дикого зверья?»

«То невозможно, жизнь моя,

Людям, как хлеб, нужна война.

Всегда находятся враги,

Слизать мечтающие мед

С чужого пирога!»

«О, как могла я позабыть,

Что люди так низки!

Ты не вернешься. Сгинешь ты,

Прошу не уходи!

Кто знает, сколько всяких бед,

Разочарованных побед,

Страданий, горестей сонет

В том мире ждет тебя?

Ведь ты теперь не искушен,

Твой меч заржавлен, конь смешон,

Ты здесь бессмертен —

Там же нет.

Ужель ты разлюбил меня

За пару сотен лет?»

«Какая чушь! Я здесь три дня.

И я люблю, звезда моя,

Тебя, конечно, лишь одну.

Но почему, я не пойму,

Терзаешь ты меня?

Клянусь, оставлю я жену,

Но клялся раньше королю

Служить я до конца.

Быть может, родина в беде.

Коль все в порядке, я вернусь

К тебе, мой друг, к тебе!»

И уговоров исчерпав

Последний свой запас,

Моргана с грустью обняла

Его в последний раз.

«Ну что ж, раз непреклонен ты

Езжай себе, езжай.

Но только, храбрый мой герольд,

Меня не забывай…»

Не удержавшись, с озорства,

Веря, что любовь в нем так сильна,

Сильфида, рассмеялась вдруг,

И чары навела:

«Коль с умыслом иль просто так

Меня вдруг помянешь,

Дурным ли словом назовешь,

Иль проклянешь со зла,

И в тот же миг ты не поймешь:

Не избежать беды —

Коль слов назад ты не возьмешь —

В миг смертным станешь ты!»

С улыбкой рыцарь поклонясь,

Дал верности обет,

Сказал: «Не в мыслях, не в словах

Тебе не пожелаю зла, не пожелаю бед.»

И поспешил скорее он

Покинуть чудный Авалон.

«О ужас, как отъелся конь…", —

Подумал рыцарь, хмуря бровь. —

«Пожалуй, слишком выпил я

Зеленого вина!

Пожалуй, месяц или два я здесь торчал,

А ведь война!

Надеюсь, мой король простит

Влюбленного глупца.»

Но где же очутился он?

Где лес чернел — там шепот волн,

Пустыня заросла травой.

Топтал ли эту землю конь

Куда-либо спеша?

«С дороги, верно, сбился я…

Вот и селенье… расспрошу,

Как там идет война!

А может заглянуть домой?

Войной не пахнет… Ведь к жене,

К семье спешил тогда?

Хоть Беренис мне не нужна,

Но знать я должен, как дела…

Потом к Моргане возвращусь,

Прекрасной, как мечта.

Какой ей привезти трофей?

Гм… с феей не видать детей

Но… Ждет она меня!»

По коже пробежал мороз,

Пасется стадо смирных коз,

Где раньше был его надел —

Отцовская земля.

«Какой нахальный сарацин

Посмел!..» — замолк вдруг паладин, —

Смотрела странно на него,

Сбежавшись, детвора!

И рыцарь прочь помчался вскачь —

В руинах замок, — сдавлен плач.

Фамильный склеп и надпись там:

«Покоится здесь сэр Бертрам.

А так же леди Беренис.

Мир праху их. А сэр Уллис

Что раньше в замке Сен-Лу жил

В бою погиб — не найден был…»

«Я не погиб!» — боец вскричал. —

«Какой дурак так нагло лгал!

Мой умер сын, да и жена! —

Не жить же и семье врага!»

Но взгляд случайно бросил он на склеп соседний:

«Сэр Уллис — Бертрама сын здесь погребен

На склоне лет угаснул он.»

И целый ряд еще имен на камне старом.

Где же он? Какой дурак так пошутил?

Не триста ж лет он с феей был?

— Старик, идет который год? —

Увидев, что пастух бредет

К нему едва-едва,

Спросил наш странник:

— Кто король? Как с маврами война?

Кого приемником Гарольд

Оставил за себя?

— Не может быть, ты лжешь, старик!

— Спроси любого, сэр-шутник.

Какой король? Их больше нет.

Ты пьян, что порешь сущий бред,

Иль ты с Луны свалился, друг,

Комедиант ты или шут?

Мне некогда с тобой болтать,

Ведь рано по утру вставать.

— О боже, что творится здесь. —

Недоуменье сбило спесь

У рыцаря слегка.

И, сбросив феи колдовство,

Он, зарыдав, упал

На склеп где имя «Беренис»

С сомненьем прочитал.

Он вспомнил грустный лик жены,

И что ей обещал,

Лишь Авалона чудный сон

Он и не вспоминал…

И в тот же миг, Моргану лишь

Проклятьем помянул,

Он постарел, усох, обмяк

И вечным сном заснул —

Рассыпались в мельчайший прах

Доспехи седока —

Пастух, молитву зашептав,

Чуть не сошел с ума.

А фея, друга потеряв,

Скорбела день за днем,

Усыпан снегом Авалон,

Птиц неслышна возня.

Случайно как-то полюбив,

Сильфида все ждала,

Когда вернется паладин

И кончится война…

Быть может, потому сейчас

Нет места чудесам,

Что феям больше не дано

Скитаться по лесам.

Приносит беды лишь любовь

Для смертных и богов,

И романтичных чудаков

Не ждет уж Авалон.

Проплакав сто иль двести лет,

Была удивлена

Моргана-фея: «Ну и ну!

Люди сошли с ума!

И рыцарей прекрасных нет

И даже томных дам…

Закрыт мой остров чужакам,

Не верящим мечтам!»

Собрав своих бессмертных дев,

Сокрылася она

На острове незримом том —

Теперь уж навсегда…

Февраль, 1995 г.

Зазеркалье

Алиса 2017

Запотело зеркало. Скоро в дальний путь.

В этот час предутренний — не заснуть.

Жду, вот-вот откроется, не смыкая глаз…

Знак за знак сплетается мой рассказ.

Отвернусь и гляну вновь — невзначай.

Ждут враги на битву, и друг — на чай.

Индевеет рунами по стеклу,

Час последний теплится на кону.

На коленях тяжестью вострый меч.

Выпадало картами — мертвым лечь.

Устремившись к подвигам на беду,

Оберег твой только лишь берегу…

Жду… И вот растерянный взгляд поймав,

В коридор шагнула я впопыхах.

И взметались волосы на ветру —

Я тебя, наверное, не пойму.

Но по клеткам мрамора, шаг за шаг

Грохотала латами — шах и мат.

Я не сомневаюсь, сгоряча,

И не предлагаю: «Да пусть, ничья?»

И не жди, безумствуя, по утру —

В зеркалах теряется привкус дежавю.

Декабрь 2017

Ледяное зеркало канала

Ледяное зеркало канала — мутное стекло.

На границе сизого тумана я смотрю в окно.

Сеть тонка ажурного заклятья — на стекле узор.

Я не помню ни твои объятья, ни наш старый спор.

Я не помню, как случилось это, что мой зимний мир,

Вдруг растаял, очарован страстью, пал фронтир.

Я не помню, как рождалось чудо в Духов день,

Как плелись молитвы и проклятья в канитель.

Как всю ночь я вышивала платье серебром,

И стелились обереги-руны подолом,

Превращались будто в крылья птицы — рукава,

Отворяет кованые двери одолень-трава.

Я в твоих руках не бьюсь синицей. И не верь,

Будто счастье исчезало клином журавлей,

Заколдованною белой птицей в небеса,

Я лечу туда, где в тучах темных спит гроза.

Может быть не в этой жизни, может быть…

Рву разгневанною Пряхой твою нить.

Но потом… свяжу две разных пряжи узелком.

Из крапивы я плету рубахи день за днем.

Я стою на самом-самом на краю,

Оплывала ледяная крепость в дежавю,

Я должна шагнуть за грань миракля за тобой…

Превращались перья — в кисти шали за рекой.

И тогда, на береге песчаном, по воде,

Босиком бежала я за летом в темноте,

Забывая навсегда полет в грозу,

К тучам ввысь через дневную бирюзу.

Март 2017г.

Красная Королева

Я смотрю в Зазеркалье — усталая, хмурая женщина,

Ни следа старой сказки, дословно веками изученной.

Отраженье вспугнула с угла разветвленная трещина,

Дремлет старый котяра беззубый, а все не прирученный.

Я смотрю за окно — мой поклонник копает газоны,

Красит белые розы, пыхтя из холеных усов.

Мне в лицо с упоением дышат морские муссоны,

Снова манят в дорогу, сверяясь по бою часов.

Я смотрю в Зазеркалье, где спит мой король очарованный —

В красной башне его загорелся тревожный маяк,

И в заросшем саду вновь кружат в предвкушении вороны…

Я с тоской поднимаюсь опять на свой пыльный чердак.

Примеряюсь к мечу и кольчуге, средь шляпных коробок —

Я не знаю врага, но готова разить наугад.

Если б ты, рыцарь мой, был чуть меньше галантен и робок,

Я, наверное, вовсе б тогда не вернулась назад.

Я шагну в Зазеркалье, меня ждет скакун перекованный,

Вострый меч тянет ножны — бессмертно-надежный булат.

Снова в игры по клеткам — вольна я ходить во все стороны,

А король недвижим в рокировке, в плену, говорят…

Где-то новая пешка, от юности бешено-наглая,

Тоже скачет вперед, к темной башне по полю костей.

Мы в неистовстве битвы берсерками, с криками: «Adsumus!»

Гоним прямо по клеткам своих, красной масти, коней.

Апрель 2016г.

Пешка

Я безумна как шляпник,

Иду по доске,

Напролом, по прямой,

Не боясь ошибиться.

Королевский гамбит —

То по льду, то в песке

Скачет конь, на котором

Мчит всадник безлицый.

И когда только шаг

До финальной черты

Отделяет мой сон

От границ паранойи,

Я слегка задержусь,

Зажимая виски,

Закрываясь от пытки

Фантомною болью.

Февраль 2014

Алиса-2013

У постаревшей Алисы — прорва внуков,

У нее есть собака по прозвищу Бармаглот,

Ручная соня и маленький кролик в клетке,

Но больше Алиса в Стране Чудес не живет.

У Алисы много дел и аврал на работе,

И ей на ум почти не приходят стихи,

Но в сердце где то бывает по-прежнему больно:

В чудесной стране

белый король

умер давно от тоски…

У Алисы есть любимая внучка

— всегда в готичном прикиде.

И кажется ей порой — ожила чердачная дверь…

У новой Алисы будет другая сказка,

Но порой реальность сказки любой страшней…

Бывает, Алиса, нервно одернув фартук,

Слушает бой сошедших с ума часов,

И кажется ей вот-вот на брегете стрелки,

Как компас на север, укажут на ржавый засов.

На зеркале копоть канувших в лету сражений,

Услышав скрип — зажимаешь кухонный нож,

А там за дверью рвется, как тигр из клетки,

Оживший страх, увидеть все то, что ждешь…

Бывает в полночь, гадая с внучкой на картах,

Сердце замрет — снова брюнет-король,

Главная роль в этом чудном спектакле —

Знаешь финал, а рвешься к огню как моль.

Косится кролик подслеповатым глазом,

Куда-то в угол, следя за игрой теней.

Слышишь, Алиса, это твой выход, детка —

Твое королевство ждет… Да шагай скорей!

январь 2013

Зазеркалье-2011

Искра интереса, приступ благородства,

Есть ли в героизме хоть какой-то прок?

Для одной песчинки в механизме жизни —

Это лишь мгновение выстрела висок.

В зазеркальном мире, снова точат пики,

Не к лицу мне пешкой, в шахматном строю.

На меня с надеждой больше не смотрите —

Я осталась где-то в бытовом плену.

Смотрит с укоризной кукла в старом платье,

Детство растворилось, в воздухе как дым.

Не решусь я больше под огнем проклятья

По свистку подняться. Позже… сможет, сын.

Я не знаю точно… Может быть, не скрою,

Мне хотелось б снова возвратиться к вам.

Но боюсь, надолго не смогу остаться…

Так не просто верить сказкам и словам.

Зеркало туманит пыльная завеса,

Я от войн отвыкла, потеряла нить

На опушке злого сухостоя-леса…

— Помнишь, королева? Как же не забыть…

Ест глаза слезами памятная фраза.

Голову понурив, кони щиплют сныть.

Я не отступала тридцать лет ни разу —

Вот опять зовет труба, может, хватит ныть?

Нынче меня сложно выманить из дома,

Ластится об ноги черный старый кот.

Бьют часы двенадцать, я давала слово:

Со щитом — иль на щите, тапками вперед.

Пахнут бергамотом голубые свечи,

Белый рыцарь где-то пьет на посошок.

На записку сыну — сто секунд до встречи,

Сто ударов сердца — время как песок.

Тесноваты латы, тяжела корона,

Зеркало ловило гул моих шагов.

Помнишь, в лабиринте, я тебя искала?

Знаю… наломала я не мало дров.

Я иду по клеткам поступью владыки,

Видимо, посуду не судьба домыть.

Губы шепчут только немо и устало:

— Милый, постарайся, зеркало разбить.

февраль 2011

Иноземье

Я жду у дверей перед гранью кривого стекла,

Пушистый зверек не спешит к экскурсантам по сказке,

В оконном режиме на стенах висят зеркала —

Мое иноземье на две черно-белые краски.

Лишь красная масть нарушает привычный альянс,

Во сне проливая кагор из червленого кубка,

Кровавая маска идет с домино в резонанс,

В надрывном сигнале зашлась телефонная трубка.

Зеркальная пленка — на лезвии бритвы баланс,

Меж разумом и совершенно абстрактным безумьем.

Зеленых свечей похоронно-торжественный транс.

Бессонная ночь. Рождество. Ворожба в полнолунье.

Мое иноземье за хрупкой границей стекла

С чеширской улыбкой возникнет из тьмы коридора,

Я просто, как память, его для себя берегла,

Чтоб даже украдкой его не заметили воры.

Я жду у дверей. Бой курантов звучит как набат.

Вот-вот распахнутся, смешается все в одночасье.

Нахлынет волна и ворвется упрямый фрегат

Под флагом костлявым в мое грозовое ненастье.

Вот-вот, еще миг — разорвется, разверзнется мир,

Рассыплется карточным замком в песчаную бурю,

Заряжены пушки ядром в самый крупный калибр,

А там за спиною, за кадром, в надрыв: «аллилуйя».

Мое иноземье за хрупкой границей стекла,

Захлопнется вновь как шкатулка несчастий Пандоры,

А я вам ни строчки черкнуть так, увы, не смогла,

Я просто спешила добраться… до дна коридора.

январь 2007г.

Алиса

Мысли мои в печали, кружатся словно птицы,

Снова я здесь чужая, или мне все лишь снится…

Снова идти по следу, так как гласят страницы,

Надо идти, решая, и не совсем решиться.

И, если шаг до края поля в простую клетку,

Надо шагнуть, не зная, что обошел соседку.

Надо шагнуть и скинуть бремя обычной пешки,

В мире Игры, играя, бросить в кота усмешкой.

Чтобы смешались карты, не разбирая масти,

Пусть зеркала кривые вдребезги бьются — к счастью…

Пусть убегают мысли, не разбирая бреда,

На голове корона — это почти победа!

Может быть, белый кролик, вечно вперед спешащий,

То ли слегка безумный, то ли ненастоящий,

Сверившись вновь с брегетом, глупо пожмет плечами —

Смешана быль и небыль сахаром в чашке чая…

Я с козырною картой, к черту, и туз, и даму,

У отраженной двери позолотили раму…

Где здесь из сказки выход? Каждый герой с приветом,

Как подвести задачку к заданному ответу?

Не пропуская хода, не подчиняясь власти,

Я не достигну трона, пусть его рвут на части

Карточные валеты. Рыцари лезут в принцы.

Я не смотрю налево, это мне только снится.

Кто-то за гранью грезы, кто управляет снами,

Так засмеется мерзко, сверившись вновь с часами,

Сядет с ухмылкой снова, прямо напротив — в кресло,