Бесплатный фрагмент - Новичку всегда удивительно

На обложке: фото из открытых интернет-источников.

Предисловие позднего автора

При разборе архива вдруг оказались у меня в руках эти сочинения полувековой давности. Лишь парочке из них удалось когда-то найти себе место в более поздних книгах, но что-то объединяет эти начальные тексты вместе — наверное, возраст автора, учитывая довольно замедленное моё литературное созревание.

Так бы и оставить их в архиве — для грядущих, возможно, энтузиастов исследования моего творчества. Но для пущей сохранности я решил ввести их с машинописи в компьютер, и чем-то они меня тронули.

Может быть, они чем-то тронут и возможного читателя? — подумалось мне, избалованному в последние годы самостоятельным изданием электронных книг. Пусть-ка и они станут просто небольшой самостоятельной книжкой, которую и КНИГОЙ не решишься назвать, и с другими своими текстами не соединишь органично. Потому что органика у этих то ли рассказов, то ли зарисовок другая и уже не повторимая. Они могут рассказать что-то не только содержанием своим, но и своей интонацией, своими робкими попытками выразить невыразимое, но волнующее душу.

И я буду признателен такому читателю, если он сообщит мне, что нашёлся. Вернее, они с этими рассказиками нашли друг друга. На всякий случай вот для него мой адрес: krotovv@gmail.com.

Виктор Кротов

На углу у сквера
торгует мороженщик

Этот странный мороженщик, пожалуй, слишком разговорчив.

— Это не мороженое, — доверительно сообщает он прохожим. — Это счастье!..

Но людям некогда. Они озабочены миллионами своих дел.

— Вы посмотрите, какой день, — мороженщик сам с удивлением и восхищением оглядывается вокруг. — Всюду солнце!.. А цветы — они распускаются словно на кончиках солнечных лучей. Поглядите: солнце даже перемешано вон с тем жёлтым песком, в котором копошатся дети… Но, видно, вам и в такой замечательный день чего-то не хватает для счастья?.. Я знаю чего — всего-навсего мороженого. Послушайте, это не мороженое — это счастье!..

Но люди сосредоточены и деловиты. Они спешат. У них нет времени слушать болтливого мороженщика. Уж лучше — даже в такую жару — обойтись без мороженого. слишком много забот у людей. Им не до счастья.

Одни только дети на материнские гривенники покупают мороженое у странного продавца.

И дети счастливы!..

Очень трудно идти

Трудно, потому что ноги дряблые, всё тело рыхлое и непослушное. Все проходят — кажется, что пробегают, — мимо. Обгоняют те, кто идёт туда же, проходят мимо, не замечая, те, кто идёт навстречу. Молодым легко обогнать старуху. Но даже старые идут быстрее — ноги ещё послушны им.

Не надо думать об этом — о старости, о немощи, о том, что нелегко идти… Луше вспоминать. Ведь есть же что: конечно, молодость, подполье, листовки… Годы, когда так много делалось — и не для воспоминаний… Бесшабашного красноармейца Сашку — мужа, со временем посолидневшего, ставшего инженером… Он снова превратился в отчаянного бойца в первые дни Отечественной — и погиб в одном из первых же боёв… Детей — дочь и сына… Но так трудно идти, волочить тяжёлые туфли по широкому шершавому асфальту…

Загорелая молодая рука вдруг крепко сжимает её локоть:

— Мама!.. Извините, я ошибся…

Как трудно идти!..

Новичку всегда удивительно…

Вот и мне, давнему почитателю фантастики, разрешено побывать в прошлом. Недолго, всего несколько троллейбусных остановок прокатиться. Зато рядом со мной, у окошка (да-да, вспоминаю, всегда у окошка) сидит с открытой книгой столь знакомый и столь неизвестный мне теперь подросток — худой, долговязый и невзрачный, в коричневом берете и в чёрном драповом пальто, перешитом из дедушкиного (да-да, и полы его всегда путались в ногах при быстрой ходьбе). Мне, правда, не позволено выходить из роли попутчика, зато я слышу мысли, рассеянные среди фраз мелвиллского «Моби Дика».

«Новичку всегда удивительно, с какой привычной и бессознательной ловкостью сохраняет равновесие китолов, стоя в своем вельботе, который швыряют со всех сторон буйные и своенравные кипучие волны…». Интересно, на вчерашней вечеринке Наташка действительно притворялась, что я ей до лампочки, или в самом деле… Притворялась, наверно. Как же, как же: «На людях надо вести себя картинно…». Но провожал-то ее я. И руку не сразу отняла… Отличная у нее рука — гладкая, тёплая… Вообще она красивая… Интересно, смогу я поцеловать её в следующий раз?.. Трудно: только подумаешь, сразу сердце колотиться начинает… Но, по-моему, она сама этого ждёт… Это, наверно, здорово — целоваться…

— Молодой человек, как же вы над такой интересной книгой заснули! Вы свою остановку не проедете?

— Спасибо, мне до конца.

Тоже мне — забота о ближнем. Проехал бы, подумаешь. Мое личное дело. «Новичку всегда удивительно, с какой привычной и бессознательной ловкостью…» Еще бы — только три часа ночью спать, после этого и в троллейбусе разморить может. Днём почему-то стихи не пишутся… Да ещё зачёт какой-то по алгебре на сегодня назначили. Интересно, чем зачёт от экзамена отличается? Кажется, отметок не ставят… Говорят, в институте все время зачёты бывают… Здорово, наверно, студентом быть…