Эту книгу я посвящаю своим родителям — папе, Мерзлякову Андрею Юрьевичу, который личным примером всегда поддерживает во мне желание писать и развиваться, и маме, Мерзляковой Любови Алексеевне, которой уже нет на этой Земле, но она навсегда в моем сердце. Её старые блокноты со стихами открыли мне двери в светлый мир поэзии, и я вошла…
Предисловие
Я люблю писать стихи. В часы моего одиночества, грусти, всеобъемлющей радости, растерянности и счастья только бумага и оживающая на ней история помогают мне снова и снова находить смысл моего существования. Так случилось, что я начала испытывать свои литературные возможности, оказавшись вдалеке от всех, кого я люблю, потому многие из моих стихотворений пропитаны каплей грусти и тоски. Я прошу моего дорогого читателя простить мне эти слабости и позволить поделиться с ним самым сокровенным, потому что я глубоко уверена, что поэзия — это то самое, что рождается в недрах нашей души и воспитывается нашим сердцем…
Мама
Малыш, ты еще не видел света,
Когда мама тебе читала стихи.
Не знал, как велика планета,
Но слова её были очень легки.
А потом ты родился, и стало ясно,
Мама твоя прекраснее всех.
И дамы другие просто напрасно
Пытались иметь такой же успех.
Ты с мамой своею был неразлучен,
Прогулка, уроки, кино и секрет.
И с детства ею был четко научен:
«Жить честно, сколько б ни было лет».
А потом года полетели, как птицы.
Минуло десять и двадцать лет.
Менялась сцена, менялись артисты,
И только мамы был вечен портрет.
Мама была словно ангел-хранитель,
Кротка и скромна, не слова в упрек.
А сердце — любви и заботы обитель,
Не забыть, в кой бы не было срок.
Но вот однажды ты вдруг проснулся,
А мамы твоей уже больше нет.
Весь мир накренился и перевернулся,
В душе оставив кровавый след.
Ты больше её никогда не обнимешь,
Не коснешься нежных, розовых щёк.
Любви её и ласки не примешь,
Ком земли навсегда на всё это лёг.
Ты теперь не малыш и знаешь не мало,
Скоро сам уже станешь отцом.
Но мама твоя ушла слишком рано,
И теперь ты навеки с печальным лицом.
Ты станешь старым, и поседеет волос,
Претерпишь еще много разных бед,
Но в душе звучать будет мамин голос:
«Жить честно, сколько б ни было лет».
Китай, осень 2011 года
Безумство
Я люблю сумасшедших, что торопятся жить,
Им присуща жажда открытий.
Тех, кто жизни хватает каждую нить,
Им всегда не хватает событий.
Я люблю наблюдать, как весной босиком,
По траве от росы еще влажной,
Так беспечно бегут, как вода ручейком,
Отражаясь в улыбке отважной.
Когда вниз с тарзанкой с моста,
И когда одуванчиком в веки.
Когда сорок дней великих поста,
Когда холодные горные реки.
Я люблю, когда жесты простой доброты,
Ничего взамен не желают.
Они гордо сажают на клумбах цветы,
И каждый день их потом поливают.
Я люблю тех безумных, что в лютый мороз,
Ныряют в крещенскую воду.
Им не пишет никто восхваляющих проз.
Им одним посвящаю я оду.
Я прошу, не тая, вы меня научите,
Утром солнца ловить золотые лучи.
Никогда-никогда со мной не молчите,
Расскажите мне тайны вашей мечты.
Я люблю сумасшедших, что торопятся жить.
У них есть чему поучиться.
Они душу готовы свою обнажить,
И за правду свою поручиться.
Екатеринбург, 2015
Белые флаги капитуляции
Как мало, по сути, мы знаем о тех,
О дорогих и любимых, что рядом.
И в буйном ритме мирских сует,
Нам жизнь кидает снаряд за снарядом.
Гремит война воровства, обмана и лжи,
Моральных калек переполнены госпиталя,
Никто уже боле не помнит берез и ржи,
И Родина-мать закрылась платком не зря.
Все кричим, что сражаемся лишь за тех,
Кто нам жизнь подарил и кровью и потом.
Но, а если спросить, там за тенью помех,
Что для них страшнее всего за крутым поворотом?
Мы не знаем ни тайны их детских лет,
Ни души мучений и сожалений.
Ни первого их поцелуя чудесный секрет.
Никаких, совсем никаких откровений.
Мы знаем лишь даты больших побед,
Когда родились, и когда схоронили.
И будто молчания дав обед,
Мы больше их ни о чем, никогда не спросили.
Так может быть стоит окончить войну,
И выпустить белые флаги капитуляции?
И под наставшую долгожданную тишину,
С ними хоть раз созерцать акации.
Быть может просто отвагу зажать в кулак?
И номер набрать всех родных и друзей.
И сделать хоть раз настоящий отважный шаг.
И зажечь в факелах фитиля откровенных огней.
И прежде, чем эти люди уйдут навсегда.
Оставив, конечно, книги, холсты и мосты.
Ты успей посмотреть глубоко-глубоко им в глаза.
И узнай, что же там за тенью мирской суеты.
Казань, март 2013
С годами мы с моим папой всё реже гуляем вместе, оттого такие теплые мгновения становятся всё милее моему сердцу.
Когда приходит любовь
Всё начинается с безумства,
Врываясь вихрем сладких дней,
Под руководством сотни фей
Любовь срывает всё рассудство.
И небо станет словно бирюзовым,
Ты любишь этот нежный цвет.
И каждый луч оставит яркий след,
Весь мир покажется вдруг новым.
Вдруг на тебя найдет безумие поэта,
Начнешь писать стихи и оды у окна.
Забудешь ты, что ты совсем одна,
И с трепетом всю ночь прождешь рассвета.
Его глаза ты будешь вспоминать,
Свои закрыв лишь на мгновенье.
Почудится, что сладкое забвенье
Никто не сможет у тебя отнять…
г. Казань, декабрь 2010
Альбом
Кто эта девушка в кофточке белой?
Облик знакомый в портрете ловлю.
Локоном нежным, улыбкой несмелой,
Я восхищаюсь, во взгляде тону.
Кто эта женщина рядом с кроваткой?
Вы так похожи на юный портрет!
Позвольте коснуться руки вашей мягкой,
Не исчезайте, прошу я Вас, нет!
Как мне приятно, что Вы остались.
Вот новый снимок, и вот снова Вы.
Годы прошли, а черты остались,
Вы, как и прежде, все так же милы.
О, покажите, какою Вас сделали годы?
Как украсило Вас седины серебро?
Альбом не боится влияний погоды,
Как и зла не боится на свете добро.
Но листну я страницу, за нею другую,
Ваш портрет исчез, как мираж вдалеке.
Но пока я свечу свою не задую,
Прикоснитесь губами к холодной щеке.
Как-то странно и даже грустно немного,
Не увидеть на ваших коленях внучат.
Трудна и таинственная ваша дорога,
И о том ваши тонкие губы молчат.
Вашу тайну я никому не раскрою-
Не касался Вас посох сухой старины!
И альбом я с мечтательным вздохом закрою,
Вы останетесь молоды, когда состаримся мы.
Екатеринбург, январь 2014 года
По ком звонят колокола
Слепы в безумии глаза,
Слова резки как сталь.
И чувства рассечёт гроза,
Теперь уж ничего не жаль.
За правду правдою в лицо,
Как кислота она прольётся.
За словом едкое словцо,
Лишь сердце болью отзовеца.
Чтоб защититься, нападаешь,
И роешь ров бессвязных обвинений.
Как жаль, мой друг, но ты не замечаешь,
Что стоят они тысячу ранений.
Утихнет бой. Прольются слезы.
Из кубка мира выпьете с «врагом».
И в сердце, будто б снова розы.
Но колокол, он бьет по ком?
Он бьет по Вас…
Сражаясь за свою свободу силой,
Вы словом резким друга оскорбили.