Бесплатный фрагмент - Несовместима с миром

Тонны, миллионы слов,

Сказано было про любовь!

О чувстве — нечто,

О чувстве — вечном,

О чувстве, согревающем кровь,

О чувстве, под названием — любовь!

Как Вы догадались друзья, речь в произведении пойдет о любви, а именно об образе женщины. О её влиянии на сильнейшую половину населения человечества.

Как там говориться в истории библейской про возникновение человечества: «Бог вылепил человека (Адама) из «праха земного», вдохнул жизнь в его ноздри и поместил его в Сад Эдемский. (Быт. 2:7) Позже Бог усыпил Адама, взял одно из рёбер и сотворил из него первую женщину — Еву, которая стала женою для первого человека (Быт. 2:21—22). «И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились».

Это говорит лишь об одном и о многом!

Женщина недостающая часть пазла, имя, которому — мужчина, и когда пазл складывается, мужчина способен творить чудеса.

Единственная задача мужчины отведённое Богом на этой планете, это — создавать подобно Ему. А женщине в свою очередь, по Божиему замыслу, возложена на её хрупкие плечи, ноша куда тяжелее. Ласковым трепетом оберегать и охранять мир, созданный Творцом, и улучшаемый мужчиной в благодатной целостности.

Созидать своей красотой, добротой, мудростью и многим ещё чем, но главное, — излучать искреннею любовь, которая способна зажечь всё и всех, распарить океаны, заставить солнце пробить своим дающим жизнь теплом, равнодушные, тяжёлые тучи.

Направлять…

Мне не выпало такого счастья, и до чудес пока ещё не дорос. Но искорка та чистая, светлая, не так давно проскользнула прямиком из глубин моей души.

Был влюблён, «розовые очки» вот — вот должны были сменить мои тёмные и любимые «Ray–Ban», готов был полюбить без остатка, безо лжи… Но, увы.

Единственным намёком на чудо в этот светлый и короткий период времени, стал стих: «Просто, Ты!». Стих, который писал не я, а выплескивала на белую бумагу в клетку, моя душа; стих который очень сильно полюбил и люблю.

Речь пойдёт не об этой тёмноволосой девушке, вдохновившей меня, нет, нет! Строчки эти, результат её естественной красоты, но, так же это жест моего поклонения, миленьким божьим созданиям, украшающие жизнь, дарующие смысл и желание жить.

Это произведение намного многограннее, чем Вы, дорогие друзья, можете подумать.

Это сказка с чертами и возможностями реальности.

Под вуалью, под нагнетённым мною красивым туманом, скрыты многие вопросы, трогающие мой разум, волнующие моё сердце, не оставляющие меня равнодушным.

Основную мысль, звенящую в резонансе, заключённую в произведении, можно поймать и сформулировать следующим образом:

«Красота спасёт Мир или разрушит её?!»

Наша планета красива, но бессмысленна, смысл придают ей живые, а самые жизнь — дающие среди живых, это — женщины.

Глава I
О, нет… как… сестра…

Зашарпанный, тёмный коридор районной больницы пытается покинуть коренастый, темноволосый молодой парень лет двадцати. Мелко и быстро перебирает усталыми ногами, которые тяжелеют с каждым шагом. Он останавливает движения утомлённого тела, наваливается всей своей массой на холодную стену, выкрашенную стандартной голубой краской, без единой капли тепла. Затхлый запах сырости, еле-еле доносится до раздражённых ноздрей. Парень сердито фыркает, увеличивает темп беспокойного дыхания. Прерывисто и тяжело дыша, он ощущает лёгкие покалывания в груди, при каждом глубоком вдохе больничного воздуха.

Дрожащей правой рукой, он тянется к левому нагрудному карману рубашки в клетку, в надежде вытащить фото той единственной, которой верил, в которую был безумно влюблён.

Жизнь в самом расцвете сил, но парню живётся нелегко, виной всему — череда потрясений надломавших его изнутри.

Внешне, молодой человек, выглядит старше своих лет. Приятный на вид брюнет. Черты лица строгие, смуглый цвет кожи, нос с горбинкой, красивые, пухлые губы, взгляд глаз безумен, но они всё равно источают то обаяние, которое привлекает к нему интерес. Молодой человек всегда одет с ног до головы, дорого и по моде.

Этого парня можно со сто процентной уверенностью назвать метросексуалом. Любопытство окружающих, также вызывает маленький шрам, исказивший край губ с левой стороны.

Сейчас, он услышал те факты, которые окончательно взорвали ему мозг. Он потерян психологически и дезориентирован в пространстве.

Лёгкая джинсовая куртка не согревает тело в пасмурный, сырой осенний вечер, парень весь дрожит, мурашки без устали мчаться по молодой коже. Сырость и холод проникают с улицы прямиком в коридор больницы на первом этаже, но причина дрожи не холод, а шок, в котором прибывает молодой человек. Его мечты и планы рухнули в один миг.

Парень держит содрогающуюся фотографию эффектной девушки.

— Ладно… — Тихо произносит парень, отрывается от стены, держит фото в руке и уверенно шагает к выходу.

— Александр, возьмите зонт! — С уважительным тоном, говорит одна из стоящих у выхода, возле стойки ресепшена, сплетничавших, молоденьких медсестричек. — На улице дождик моросит! — Продолжает, игриво улыбнувшись.

Александр смотрит на неё с таким призрением, что девушке становиться не по себе, её рука так и застывает на весу с протянутым зонтом ядовито — зелённого цвета.

Алекс громко хлопает огромной железной дверью, торопливо выбегает на улицу, останавливается на бетонных ступеньках, сгибается, его лицо выражает боль горячего сердца.

Он судорожно шарит в карманах пытаясь найти ключи от автомобиля. По его щеке медленно сползает скупая слеза, вспоминая о том, что отец разбился за рулём любимого автомобиля и находится в реанимации этой злосчастной больницы на втором этаже. А этажом выше, в одной из палат лежит якобы сестра, чуть ранее признавшаяся в родстве, которая тоже была в этой проклятой машине.

Сестра, о существовании, которой не знал раньше, которую увидел недавно. В которую бездумно влюбился.

Алекс не может разобрать мыслей навещающие голову.

— Что они делали?! Почему мне не сказали раньше?! Что скрывать?! Зачем?! — жалобно бормочет он.

Сделав пару осторожных шагов, Алекс стоит на мокром асфальте. Тонкие струйки воды, весело журча, стекают по желобам из блестящей на свету нержавейки, старой казённой больницы.

Погода действительна ужасна. Александр не любит моросящий дождь. Это его сильно раздражало, но сейчас Алекс находится в своих мыслях, не обращает внимания, что потихоньку промокает до ниточки. Прохладный ветерок довершает картину очередного промёрзлого осеннего вечера. На небе местами виднеются звёзды, оголяемые тучами. Луна изредка освещает мезоморфную атлетическую фигуру Алекса. Вдали от её белого света, так же блестят седые вершины величавых гор.

Алекс вытаскивает из кармана синих джинсовых штанин сотовый телефон, набирает на фирму такси, вызывает автомобиль.

Начинает движение к ларьку напротив больницы. Время позднее и ему интересно, почему ларёк ещё работает.

Александр с детства любознателен и умён. В детстве его все хвалили, и сейчас в этом потрясённом состоянии, любознательность никуда не исчезает.

На сформировавшийся вопрос, частично отвечает то горевшая, то нет вывеска: «Круглосуточно все 22 часа»!

Видя надпись, Алекс, сдержанно улыбнулся, видит продавца выглянувшего из окошка ларька. Лысина мужчины сверкает от света уличного фонаря, под которым находится его ларёк тёмно — зелённого цвета.

Алекс кричит:

— Уважаемый, у вас опечатка на вывеске. Я думаю, по — этому она изредка загорается!

Продавец дожидается, пока молодой человек приблизится к нему. Он с неприязнью разглядывает в свете фонаря лицо парня — нахала.

Продавец в годах мужчина с круглым заплывшим жиром лицом, свисающими щёками. У него маленькие глаза с постоянно оценивающим взглядом. Он намётанным глазом старожилы, несколько раз проводит по парню снизу вверх, делает короткую паузу, произносит:

— Шутник! Ты не учёл перерыва на обед!

Алекс улыбается сквозь искажённое болью выражение лица.

— В это время мы закрыты, вот и получается двадцать два часа, — мягким тоном, улыбаясь, произносит продавец. Эта ситуация кажется ему забавной. До этого паренька в этом его никто не упрекал. — Ты понял?!

— Так вы обманываете клиентов. — Весело произносит Алекс. — Вы не круглосуточный магазин, а с перерывами на обед!

Представитель торговли смеётся, потом хмурит брови, угрожающе смотрит на мальчика, говорит:

— Хорош, малец! Посмеялись и хватит! Что тебе?!

Алекс стирает улыбку с лица, но маленькая весёлость всё же остаётся у него внутри. Несмотря на горечь, кипящую у него внутри, он умеет находить, что-то смешное в незначительном, шутить, веселить себя и окружающих.

— Пачку сигарет.

— Каких?

— Хм, а вы, что курите? — с интересом спрашивает Алекс.

— Я не курю и тебе не советую, малец.

Алекс начинает рассматривать пачки сигарет на витрине ларька, по все четыре стороны относительно окошка, из которого продавец высунул голову.

Эта ситуация вводит Алекса в затруднение, не имея этой вредной привычки, не знает, что выбрать, хочет лишь отвлечь себя от боли терзающую душу.

— Прима. — Говорит продавец. — Я курью сигареты «Прима». — Он понимает, что мальчик хочет отвлечься, что в растерянности, разбит. Продолжает. — Что-то серьёзное приключилось с кем — то из близких тебе людей?

— Да. — Тяжело произносит Алекс, также тяжело выдыхает.

— Мой тебе совет, мальчик. Сигаретами не заглушить тревогу за близкого человека. Не убрать боль. Не развеять проблемы, как и, впрочем, алкоголем. Упаси Боже — наркотиками. — С привычной серьезностью говорит пухловатый мужчина.

— Да… вы правы, пожалуй. — Алекс чувствует весь груз проблем касающихся в первую очередь души. Материальными средствами он обеспечен столетиями вперёд. Глаза парня тускнеют.

— Иди домой и хорошенько выспись, а утром помолись за здоровья родных. Время расставит всё на свои места.

— Вы такой мудрый человек и работаете продавцом…

Продавец смеётся.

Тем времен подъезжает тёмно-синяя «девятка». Автомобиль такси.

Алекс нехотя подходит к машине, небрежно открывает дверь, усевшись рядом с водителем на переднем пассажирском кресле, громко хлопает дверью, это вызывает недовольство на лице таксиста.

Неаккуратно постриженные кудрявые волосы таксиста колышутся под струями задуваемого воздуха через открытое переднее водительское окно движущегося автомобиля. Лицо таксиста, истинно кавказского типа: запущенная щетина на лице, кривой нос с выдающейся горбинкой, сухие губы, припавшие щёки и страшный хмурый взгляд. Чёрная кожаная куртка, смотревшаяся на нём шикарно, пожалуй, единственная вещь, которую хоть как-то принимает Алекс. Всё остальное, начиная с сырой погоды на улице, кончая таким же холодным отношением таксиста к нему, подвергается разрушительной критике.

— Вам куда? — вдруг прерывает рассуждения Алекса таксист, предварительно выключив магнитолу.

— Мне, пожалуйста, на Калиновую рощу. — С осторожностью отвечает Алекс, так как предполагает последующей реакции извозчика двадцать первого века.

«Калиновая роща» — это район в данном городе для наиболее зажиточных граждан. Огромные особняки, сплошная охрана, красивые насаждения, радовавшие глаз неискушенного зрителя, но не самим господам, живущим в этом уютном местечке. В центре всего этого великолепия, находится калиновая роща. Территория элитного района окружена высоким железным забором по всему периметру, и напичкана камерами видеонаблюдения и датчиками движения.

Таксист смеётся.

— И ты! О, простите, вы жалуетесь на жизнь?! Я с утра до ночи работаю! Днём учителем физики, а ночью развожу в основном мудаков! Но вы… — Видно по блестящим глазам таксиста, что он выведен из себя, зол. —

Хуже! У вас есть всё, и вы имеете совесть жаловаться на что-то ещё!

Будучи импульсивным, Алекс, забыв боль души на мгновенье, даёт чувствам волю.

— Я не виноват в том, что мой отец заработал все, что сейчас имеет! Не виноват! А все мы имеем проблемы, и тебе не представить какие! — Алекс, было, хочет сказать, что в раннем возрасте остался без матери, что сейчас может остаться и без отца, но сдерживает порыв, умолкает, опускает взгляд на пол старой, давно заржавевшей «девятки», вспоминает мать.

Воспользовавшись молчанием оппонента, таксист продолжает:

— Вы мните себя королями города, этого Мира, но вы никто! Мы с женой из кожи вон лезем, что бы заработать для нашей дочки на операцию, а вы купаетесь в ненужной никому роскоши, просаживаете пачку денег за час, которую мы зарабатываем целый год! Проблемы, решаемые за деньги, не могут считаться проблемами, это расходы! Я буду рад, если один из королей уйдет из жизни. — Сказав это, таксист опешил. Не хочет желать, кому — либо зла, считает это грехом, но сейчас его вывел из себя этот пацан. Этот молокосос, не вступивший ещё во взрослую жизнь, читающему ему мораль.

Услышав, что отцу пожелали смерти, Алекс заводится не на шутку.

— Ты убогое тупое существо, сожалею твоей дочке, её отец бестолковый «нулёвый» человек, который к сорока своим годам не смог заработать ей на светлое будущее, у которого эта ржавая «гробовозка на колесах»! «Чудо» нашего автопрома!

Таксист со всех сил ударяет по тормозам, Алекс понимает, что сейчас будет.

— Я могу терпеть оскорбления в свой адрес, но моих родных и мою «ласточку»… — Говоря эти слова, таксист открывает дверь автомобиля, выталкивает Алекса, тот и не думает сопротивляться, понимает, что сказал много лишнего. Алекс лишь нервно смеётся, когда таксист волочит его на обочину, схватив за шиворот.

Таксист доволок Алекса до обочины, разворачивается в направлении своей «ласточки».

— Это всё! Я думал люди с таким лицом, как у тебя убивают и забирают деньги!

— А ты прав. — Развернувшись к нему, нервно вдохнув, отвечает таксист. Он делает пару резких шагов в направлении Алекса, ногой сильно ударяет в грудь.

Алекс, сидящий на пятой точке, от удара улетает на пару метров.

Открывает глаза, видит, что по карманам шарит таксист.

Его обкрадывают, а он лежит, разведя руки по сторонам, замёрзший, обессиленный, угнетённый, озабоченный проблемами, которых не решить не за какие деньги. Мозг вырублен. Сердце вот-вот выскачет из груди, прорвав нещадно грудную клетку. Душа горит…

— В правом кармане штанов крупные, возьми их… — С трудом выговаривает Алекс.

Таксист с подозрением смотрит на него, потом проводит рукой по штанине, нащупав пачку денег, вытаскивает их, благодарит, собирается уходить, как Алекс добавляет:

— Этот город прямиком катится в Ад.

— Ты опять прав! — таксист подходит к нему. Наклоняется. Левым боковым «вырубает», оттаскивает к кустам, растущим около дороги, с полностью опавшими мелкими, хрустящими листьями. Вытаскивает из своего кармана позаимствованный телефон Алекса, что-то печатает, кидает ему на грудь. Заводит «ласточку», буксуя уезжает, растворяясь в ночной мгле освещаемой лишь луной и светом фар изредка проезжающих автомобилей в это позднее время.

Около десяти минут спустя, Алекс приходит в себя от громкого гудка проезжающего мимо грузовика. Резко вскакивает. Ухмыльнувшись, подбирает телефон с мокрой земли. Дрожит, как осиновый лист. Он переохладился.

— Кто мог подумать, что побои оказывают терапевтический эффект.

И в правду, ему стало легче. Голова хоть болит, но не от тяжести мрачных мыслей, съедающих мозг на подобии червей сжирающих сочное, спелое яблоко, голова стала легче и светлее соображать. Стук сердца стал привычным. Душа успокоилась на этот момент времени.

Вокруг темно и сыро, но отнюдь не страшно.

Алекс мало чего боится с ранних лет.

Рано потеряв мать, того единственного человека, который любит тебя бескорыстно, чисто и такого какой ты есть, каким плохим бы ни был, конечно, не убийцей, не вором. Хотя…

Мама Алекса умерла в результате дорожно-транспортного происшествия, когда мальчику было семь лет. После смерти родного человека в столь раннем возрасте у мальчишки были попытки суицида. Два раза прыгал в горную реку с моста, Алекса спасал телохранитель приставленный отцом, и не полноводная река, не дополучившая мощь, львиную долью воды от таяния ледников весной и летом. Один раз резал вены на маленьких ручонках, но будучи маленьким мальчуганом, толком так ничего и не смог. Последующий год провёл под домашним арестом в загородной даче отца высоко в горах, под наблюдением лучших детских психологов страны. После этого периода жизни, пережитого с трудом и в мучениях, с осознанием того, что у него есть ещё и отец, который любит и нуждается в нём, Алекс стал не соответствовать своим годам.

Он стал мудрее, взрослее, бесстрашнее многих старшеклассников и некоторых взрослых. Отцу это метаморфоза не нравилась. Он чувствовал себя виноватым в смерти жены и краже детства у сына, охотно выполнял и выполняет любые капризы своего единственного сына.

Алекс разблокировал телефон и видит заметку оставленную таксистом, начинает читать вслух: «Не все катятся к чёрту, прости, но ты вынудил меня, разозлил, обидел мою „ласточку“. Я оставляю тебе твой дорогущий телефон только для того чтоб ты позвонил. Не сомневаюсь, у тебя есть свой Альфред! Хотя желание украсть телефон велико!»

Прочитав, Алекс заулыбался, махнул левой рукой, как бы говоря этим: «Да ладно, забрал бы и телефон! Я не был бы в обиде!»

Алекс отправляет сообщение начальнику охраны отца, — Тимуру.

— Да один Альфред есть, и он сейчас будет! Хоть чувство юмора у людей присутствует! — Весело и живо проговаривает еле-еле слышным голосом Алекс. Садится на куст, хрустя листвой и ломая сухие ветки, обхватывает себя руками в надежде согреть так спину, и начинает терпеливо ждать своего дворецкого.

Проходит пять минут.

Тимур был экстраординарным, и в то же время легко угадываемым для Алекса обыденным человеком, но сейчас Тимур его поражает:

— Ты что твою мать творишь, Тимур?! — Голосом не довольного разгневанного начальника спрашивает Алекс, тот лишь пожимает своими широчайшими плечами. — Ты приехал ко мне на своём мотоцикле! На мотоцикле Тимур! Я тебе написал, что промок насквозь и озяб! Написал?!

Тимур смеётся, умиляется видом напыщенного индюка, как в этот миг ему кажется, смахивает капли дождя с чёрной, кожаной куртки.

— Я тебя понял, брат! Добрался за четыре не полных минут, за это время успел бы выгнать одну из машин с гаража. Так какие претензии ко мне, малыш! Ну, чуть тебя ветерок побьёт на обратном ходу, но домой к теплу доберёшься намного быстрей! И знаешь что?! — угрожает Алексу указательным пальцем. — Мы бы добрались уже! — с ухмылкой на лице, с открытым забралом шлема говорит Тимур.

— Ты прав! Полетели!

Алекс запрыгивает на спортбайк, обхватывает огромного Тимура. Они с визгом задней покрышки и рыком мощного двигателя стартуют к теплу родного очага, к чашке горячего кофе, с неприятной новостью, которая крутится у него на устах.

И вот родной «домик», так Алекс называет особняк отца. Трёхэтажный, качественный, из ряда вон выходящий замок, построенный из горного камня с центральным возвышающимся стеклянным куполом, продолговатым огромным залом именовавшаяся «гостиной», с двумя разведёнными в разные стороны спальными крылами, где слева была башня с зубчиками и бойницами. Перед домом фонтан.

«Домик» греет тело Алекса, но не согревает душу. Вся роскошь в этом доме ни как не влияет на него. Интерьер его комнаты довольно аскетичный. Третий этаж. Голые стены местами украшены постерами автомобилей, которые не вызывают интерес, но вот огромные четыре клубные колонки — сабвуферы, выносящие все мозги охране, довольно любопытны.

Алекс устало кидает себя на огромное красное кресло в центре комнаты,

на пульте управления нажимает кнопочку, с потолка на уровень глаз опускается огромная плазма, мебели нет. Эта комната служит ему местом уединения. Здесь он слушает музыку. Нередко, раздвигает шторы под стеклянным потолком, всматриваясь в бескрайнее ночное небо. Вглядываясь ввысь. Мечтая хоть на миг приблизиться к звёздам. Он сливается с мелодиями разных жанров музыки в симбиоз, успокаиваясь, отвлекаясь на время от груза проблем, от самого себя, забывая, что он человек, чувствуя себя частью Вселенной.

Самое страшное для находившихся в доме людей, плоховато ему было — часто, очень.

Отец часто «пропадает» в последнее время, только его может Алекс послушаться и «спустить» звук стереосистемы. Мачеху! Хм! Он специально делает звук таким, что «крышу» отрывает и соседям, не смотря на то, что расстояние между граничащим соседским домом с «домиком» Алекса довольно приличное.

Маленькая сестричка иногда сама напрашивалась к нему, и они вместе балдели от громких басов, заставляющих танцевать в резонансе все окна в доме. Алекс, «вырубал» музыку только тогда, когда сестра засыпала. Тогда Алекс относил её в свою спальную, бережно укладывал на кровать, ложился рядом, часами смотрел на неё мирно спящую, безмятежную и любимую. Алекс радовался, что в его жизни есть человечек, который так искренне, бескорыстно и сильно его любит. Он засыпал — детским, блаженным сном с этой мыслью.

Сестрица от третьего брака. Мачеху Алекс ненавидит, считает, что она воспользовалась смертью матери и охмурила страдающего отца.

«Очень подвижный, озорной и смышленый ребёнок». — Говорили все родителям и Алексу, про его сестричку. Отец Алекса видит в ней копию сына, такие же живые карие глазки с огоньком любознательности. «Мелкая» сильно любит Алекса, большую часть времени проводит с ним, тот только рад этому, сестре пять лет.

По этой причине, мачеха специально подсылала её к Алексу для его успокоения.

Вот и сейчас Алекс готовился включить всю аппаратуру на полную мощь, но отдых прерывает та, которую он не может видеть.

— Марина тише, ты так сломаешь мою дверь! — Алекс специально поставил акцент на слове «мою», говоря таким образом, что это его дом.

— Ах ты, паршивец, когда собирался мне сказать?!

— Что?!

— То, что Артур в больнице! — с беспокойством произносит Марина.

— Разве тебя это волнует! Ты бы рада, чтоб Артур Борисович скончался поскорее! А красивая ты кукла?! — Алекс не сдерживает напирающий гнев, швыряет пульт дистанционного управления всеми примочками комнаты в огромную плазму.

— Журналисты трубят, что он был не один, а с той стервочкой, твоей преподшей по психологии, кажется!

— И?! — с ревностным, защитным тоном крикнул Алекс. Не понятно только, кого он защищает: отца или новоиспечённую сестру.

— Бог знает, чем они там, в машине занимались на ходу! — Ух, как сильно эти слова выводят Алекса из-за пределов допустимого, взяв в руку чашку с горячим кофе, выпитым на половину, хочет запустить ей в лицо, но обдумав, швыряет в белоснежную дубовую дверь, крикнув:

— Проваливай, тварь! Уйди, с глаз долой!

Марина с испугом на смазливом личике открывает залитую кофеем дверь, с грохотом закрывает.

Алекс снова падает на кресло. Слабая, голубоватого тона неоновая подсветка комнаты, расслабляет глаз, он фокусирует взгляд на огромной, распечатанной фотографии Артура Борисовича и Светланы Евгеньевны сделанной в день их свадьбы.

Его родители были ярче праздничного салюта, данного в их честь. Свет искренней радости, удивительным образом запечатлела фотокамера.

Свет счастья родителей — являлся несомненным, своеобразным успокоительным для него.

Вспоминая всё хорошее что было, когда они все втроем были вместе и были счастливы, Алекс начинает вспоминать первую встречу со своей якобы сестрой:

Начало сентября, старт учебного года. Алекс третьекурсник местного университета, гремевшего в своё время, но сейчас — этот ВУЗ, такой же коррумпированный, как и вся страна в целом. Внутри всё создано для комфортного пребывания всех, кто как — либо связан с ним: студенты, преподаватели и многие разные рабочие, поддерживающие «здоровое» функционирование образовательного учреждения.

Обновлённые здания старой постройки сверкают, подобно новым. Деревья создают обворожительный антураж. Зелёные газоны без изъянов, — без оголённой почвы. Декоративной плиткой отделаны фундаменты корпусов учебных зданий, тропинки вымощены тротуарной плиткой с витым, простеньким узором красных и белых плиток, повсюду маленькие фонтанчики. Возле главного входа красуется экспонат архитектуры, — композиция скульптур, передающая ужас войны, придающая дополнительный шарм. Благоустроенные под огромными, высокими липами, зоны отдыха, радуют глаз. Деревянные лавочки, повторяющие старину девятнадцатого века, удобно расставлены под тенью деревьев.

Алекс этим будничным, скучным днём сидит на одной из этих лавочек возле огромного фонтана, сооруженного довольно оригинально. Небольшая площадка, отделанная белой плиткой, в центре, которого овальный бассейн, посередине него большущий, необтёсанный валун, в высоту под три метра, а в ширину чуть больше метра, обливаемый со всех сторон струями воды, вырывающихся со стенок бассейна вырастающего над землей на полметра.

Ветер слабо шевелит листья деревьев. Солнце пробивается сквозь листья, изредка ослепляя его. Довольно прохладно.

Алекс в компании друзей, страдает от безделья, часом надоевших ему пустых разговоров. Других вариантов нет, так как Артур Борисович дал наставление лично ректору ВУЗа: «Контролировать моего сына и сообщать об успехах в учебе».

В голове у Алекса крутятся последние дни августа, прошедшие на пляжах Ибицы в компании единственного лучшего друга, который в отличие от него учится за границей.

Вдруг все притихли. Взгляды всех привлекла — она.

Высокая, привлекательная девушка. Безумно красивые карие глаза, Алексу показались знакомы. Привлекает его внимание чёрный, как смоль, цвет волос, причёска каре. Тоненькая талия с не менее грациозными длинными ножками возбуждает в нём животный инстинкт.

К Алексу клеились многие девушки. Кто-то, из-за богатого отца, кто из-за с ног сшибающей внешности. В общем: за то и за это…

Но Алекс не с кем близко не общается, имеет много друзей среди девушек, с которыми он такой, какой он есть: весёлый, жутко обаятельный и крайне интересный для них, как парень, и как не глупый человек. Определённо, что-то магнетическое есть в нём.

К нему тянулись и парни, ставя его себе в пример.

В основном при общем времяпровождении досуга с друзьями, у Алекса было понурое настроение, но в моменты душевного подъема было хорошо всему окружению.

— Посмотрите на эту шлюху, как она вырядилась! — высказалась одна из девочек.

— Зачем ты так! — пресекает Алекс, намекая на то, что комментарии излишне, продолжая. — Да. Она одета легко. Она быть может, очутилась в новом месте, для неё наша земля, быть может, новый регион. Может быть, она не учла, что погода меняется у нас по нескольку раз за день! Ты согласна со мной Анжела?! — Смотря на недовольную девушку, произнёс он. Та, нахмурив брови, смотрит на него непонимающе. Алекс махнул рукой, поправляет чёлку, вскакивает со своего места, убегает вдогонку за этой незнакомкой.

Догоняет. Снимает с себя мастерку с гербом ФК Барселоны на всю спину.

Одевался Алекс, конечно, модно, но иногда странно. Сейчас это мастерка была бы на ком-то не корректна, но только не на нём. Строгая белая и дорогая сорочка, элегантные тёмно — синие джинсы, рыжие мокасины, сочетавшиеся с золотыми часами на правой руке, и она — спортивная мастерка.

То — ли мастерка всему виной, то ли новый носитель был таким же уникальным человеком, но на этой мисс, одетой в голубую шёлковую кофту с чёрной, как её волосы юбкой, она и накинутая на её плечи мастерка, образовали нечто убийственное. Все представители противоположного пола сворачивают шеи в след ей. Милая улыбка является венцом данного создания, она возбуждает всё и всех.

— Спасибо. — Благодарит девушка.

— Не стоит благодарностей. Утро было жарким, а сейчас…

— Сейчас прохладно. Вы предусмотрительны и обходительны, спасибо, мне приятно.

— Не смущайте меня! Хм… Могу я узнать ваше имя?!

— Ангелина. — Девушка останавливается, протягивает руку. — Дурацкое имя, правда?!

— Нееет! Что вы! Конечно, нет! Прекрасное имя!

— Думаете?! Типичное имя куртизанки.

— Нет.

— А вас… — Дёргая рукой. — Зовут?!

Алекс, спешно хватает нежную ручку милой девушки.

— Я! Я, Алекс. Александр.

— Александр Великий!

— Отнюдь! — Смущённо восклицает, Алекс.

Ангелина разжимает рукопожатие и шагает дальше.

— А вы к нам по какому вопросу? Хотите перевестись к нам?!

— Перевестись?!

— Ну, вы, Ангелина… ты… будешь у нас учиться?!

— Само собой я чему-то научусь. Ты позволишь мне поторопиться?!

Александр останавливается.

— Конечно.

— Прекрасно. Я просто опаздываю.

— У тебя красивые глаза… — Тихо говорит Александр.

— Спасибо, мне приятно… — Улыбаясь, произносит Ангелина. — Ещё увидимся.

Алекс послушно кивает, Ангелина смеётся. Парень провожает взглядом стройную девушку прямиком до огромных дверей ректората.

Алекс сидит в летнем кафе, находившийся на территории ВУЗа, вспоминает особенную улыбку, строгие, нежные, милые черты лица. Звонкий, незнакомый для него заразительный смех. Завораживающий голос. Грациозную и идеальную фигуру. Модельную походку. Вспоминает и не хочет идти на пару. Как вдруг его блаженство тревожит его однокурсник. Изрядно запыхавшись, он сообщает:

— Здарова! Знаешь, чё узнал?!

— Нет. Говори.

— Неа, это надо увидеть! Пошли.

— Куда?

— На пару, Алекс, скорее, ну!

— Да не хочу я. На четвёртую пойду.

— Скорее, я тебе говорю!

— Что за… — Алекс, встаёт из-за стола.

— Пошли, пошли.

— Скажи, что такого интересного будет на психологии?!

— Пошли, пошли… Ща увидишь!

Алекс, следует за однокурсником, поневоле увеличивая темп ходьбы.

И вот Алекс сидит за зашарпанной партой в довольно уютной аудитории с недавно проведённым совестливым капитальным ремонтом. Но как всегда, что — то да должно было сделано не так. На оборудование аудитории достойной мебелью средств не хватило.

Открывается дверь и входит она. Милая незнакомка, что кружила всем головы.

Она будет им преподавать! Все думали, что она студентка, переведённая с другого ВУЗа.

На первый взгляд, ей никто не дал бы больше девятнадцати, двадцати лет, а ей скоро должно было исполниться тридцать лет.

Нежная кожа, которая так и манит к ней парней. Задорный эротичный блеск глаз, лёгкие, местами детские движения тела, необычная манера общения, притягивают к ней ребят, как мух на горящую лампочку в Эдемском саду, и как любая лампочка, раскалённая, она обжигает!

Обжегся её светом и непонятным поведением и Алекс.

— Добрый день. — Строго произносит, Ангелина. — С сегодняшнего дня, курс психологии, буду вести вам я. Ангелина А… — Ангелина кашляет.

— Принести вам воду?! — Спрашивает ближе сидящий к преподавателю студент.

— Нет, всё хорошо. Спасибо.

— Елена Ивановна, взяла декретный отпуск.

Аудитория недовольно вздыхает.

— Вы не договорили. Как к вам обращаться?! — спрашивает Анжела.

— Орлова Ангелина Олеговна.

— Ангелина Олеговна, можно выйти?! — произносит неряшливый студент в конце учебной аудитории.

— Нет. Все дела, не касающиеся учебного процесса, ждут перемену. Всем ясно?!

Аудитория окутывается всеобщим недовольством. Александр легко улыбается, радующимися глазами пожирает своего преподавателя, смущая её.

Александр увязался за милой преподавательницей.

Алекс не понимал, что она с ним делает, то подпускает к себе, то отталкивает беспричинно, был в смятении на протяжении двух недель. Красиво и напористо ухаживал, на подобии павлина в брачный период. Каждый день дарил цветы. Веселил её подобно клоуну, но не встречал в ней ничего, что могло бы подсказать ему о взаимности с её стороны. Он не понимал, почему она так хорошо к нему относиться, не понимал.

Самым сильно — раздражающим во всём этом был, — этот её смех, когда не раз говорил, что влюбился по уши, смех — саркастичный, неадекватный. Алексу казалось, что ей плевать на его чувства и в то же время, что нет. Когда расстраивался, сердился, она с привычной лёгкостью подбегала к нему, обхватывала за талию одной рукой, другой за плечо, нежно целовала щеку, приговаривая: «Дурачок». Алекс в эти моменты стоял неподвижно, словно его поражала молния.

Но всегда Алекс смущённый этой несерьезной нелепостью, говорил сердито: «Ангелина Олеговна, успокойтесь!» вырываясь из её крепких объятий.

Алекс чувствовал себя подавленным, ушёл с головой в сложившуюся ситуацию.

Страсть пылавшая у него в груди затуманила разум.

Алекс забыл об одиночестве. Он впервые в жизни допустил мысль, что встретил ту, которая украсит жизнь. Его интерес нельзя было скрыть на лице, это льстило Ангелине, каждый раз увидев его горящие, как угольки карие глазки, мило улыбалась. Часто вызывала к доске на семинарах, «докапываясь» до него с вопросами не касающихся тем лекций, личные вопросы общего плана.

Сколько попыток было у Алекса пригласить Ангелину на свидание, не счесть. Она не соглашалась.

В один прекрасный день Алекс «убедил» преподавателя в незнании учебного материала, признался, что провалит рейтинг — контроль, если ему не помочь. Ангелина согласилась приехать к нему домой. Вечером.

Алекс весь день трясся, не зная реакции Ангелины Олеговны на подготовленный им сюрприз. Подготовив празднично столовую, ждал с нетерпением, со страхом в глазах появления своей спасительницы.

Раздаётся глухой звук клаксона старенького «Гольфика» его любимого преподавателя психологии. Алекс, вскакивает с места, тревожно теребя золотые часы, снятые с руки. Нервничает. Выглядывает из окна своей комнаты, быстро разворачивается и выходит из комнаты.

Охрана открывает ворота, и Фольксваген Гольф 1993 года заезжает в шикарно обустроенный двор. Ангелина поражается великолепию, не понимает размах владений в центре крупного города.

Весь периметр дома ограждён довольно высоким забором, выложенный блоками, отделанный декоративной штукатуркой. Это кажется странным, ведь сам район Калиновой рощи охраняется — будь здоров!

«Этакая защита в защите!» — Думает она. Ангелина медленно едет и разглядывает: аккуратно рассаженные карликовые ели, постриженные кустарники, цветы за которыми тщательно ухаживают. Фонтан перед домом был лишним, но отнюдь не безобразным. Двор, выложенный шикарной тротуарной плиткой лазурного цвета, создаёт ощущения лёгкости. Этот громадный дом напоминает Ангелине старые замки лордов в Англии, где она долгое время училась, и что-то ещё, что было не понятно ей. Этот дом, вызвал в девушке чувство важности и мысль, что хозяин дома принадлежит к какому-то, непривычному сословию населения.

Она остановила автомобиль у огромных дверей дома, вышла с автомобиля, хочет закрыть дверцу, как её окликает один из охранников, подходит, выхватывает ключи от автомобиля, загоняет автомобиль в подземный гараж.

Ангелина дивится, думает: «Охранники загоняют автомобили в гараж, открывают ворота, что они ещё делают?! Много охраны!».

Пребывая в растерянности от мысли, зачем приехала суда, её уже приветствует Алекс, широко улыбаясь, сверкает присуще только ему специфическим манящим обаянием. Ангелина заходит внутрь дома.

— А в этом доме есть бассейн?!

— Да.

— Впрочем, зря спросила! — улыбнулась Ангелина.

— Не стесняйся, договаривай. Прошу. — Прокрутил ладонью правой руки Алекс, жестом требуя договорить. — Говори, не бойся! — Приветливо улыбается Алекс.

— Бассейн то же охранники чистят?!

— За бассейном следит чистильщик бассейнов. — Алекс выдерживает паузу. — Но у него чёрный пояс по карате, и стреляет он со всех видов огнестрельного оружия.

Ангелина смеётся, но она не видит улыбки на лице Алекса.

— Я говорю правду. А садовод Владимир, мастер спорта по дзюдо. Неоднократный бывший чемпион мира. Подбором персонала занимается отец, а он опасливый человек. — Улыбается Алекс. — Или просто приколист! — Смеётся, наконец, а Ангелина поверившая, обидевшаяся игриво толкает своего студента.

Вид дома снаружи поражает своим величием, оригинальностью. Но внутри роскоши хоть отбавляй, повсюду серебро: лестницы, люстры, рамки картин, потолок. Мебель из дорогих сортов дерева, обитые высококачественной кожей. Предметы искусства, которыми был «напичкан» дом, превращал его в своеобразный самодостаточный районный музей.

Ангелину очень сильно поразил куполообразный потолок холла: композиция из серебра, платины и золота. Из платины были выполнены три фазы луны: молодая луна, полнолуние и старая луна, которые довольно выигрышно смотрелись на полотне во весь потолок из серебряной нити. Россыпь пролетающих звёзд, выполненных из золота, довершает замысел художника.

Ангелина привыкла к великолепию сооружения, после проведенной Алексом экскурсии, который не завел её в ту, приготовленную для неё столовую, они «припухли» в личном кабинете Артура Борисовича.

Ангелина, раскрыв рот, рассматривала дом. Она осмелилась спросить, кто автор потолка, что потрясло воображение.

— Мой отец, Артур Борисович. — Скучно отвечает Алекс.

— Вот, как. Как я могу знать, он делец, но искусство… Похвально.

— Да. Он молодец.

Эта комната изображает чувства хозяина, как и весь дом в целом. Чувства, которые он отпускал, рисуя интерьеры комнат дома.

— Присядем за стол?

— Да, да, конечно. Я всё приготовил, распечатал вопросник, который ты мне скинула по мылу.

— Поделал задания?!

— Да, немного.

Преподаватель и студент присели за массивный стол. На столе вопросник, ручка, пару тетрадей и несколько карандашей.

— Итак. Немного политологии, но эти знания тебе помогут лучше освоить темы.

— Как скажешь.

— Знаешь что, расскажи-ка мне политические режимы?

— Хорошо, Ангелина Олеговна. Политический режим — это система методов, средств и приёмов, благодаря которым осуществляется политическая власть и характеризуется политическая система данного общества.

— Продолжай.

— Режимы по Аристотелю — это монархия, тирания, демократия, олигархия и аристократия. Охлократию, кажется, Аристотель не вводил.

— Полибий ввёл термин. Тебе точно нужна моя помощь?! — Улыбается Ангелина.

— Да, да, конечно…

— Хорошо, продолжим. Какой политический режим на твой взгляд правильнее, лучше для человеческого общества?

Александр берёт со стола карандаш, начинает крутить его, через пару секунд останавливает, ударяя о стол.

— Лучшего нет.

— Подумай, ещё.

— Я хорошо подумал. Я ответил.

— Это не оцениваемый ответ. Аргументируй свою точку зрения.

— Зачем? Мы ведь готовимся к экзамену по психологии?

— Для того чтобы понять человеческую психологию. По поводу экзамена я не волнуюсь. Ты умён и собран, проблем у тебя не возникнет. Зря я приехала.

— Не зря… Но я ответил на твой вопрос. Лучше свободы ничего нет. Любой режим, это попросту навязанная, угодная кому-то власть, а не инструмент управления и поддержания мира во всём Мире.

— Ах, вот как! Интересно.

— Весьма. К сожалению, общество нуждается в управлении, по — этому главенство какого ни будь режима неизбежна. Лучше, хуже, неважно. Люди разные.

— Вот, Александр. Люди разные. Вот эту мысль я хотела услышать от тебя. Запомни это.

— Зачем! Я это чувствую, каждый год, день, каждую секунду!

— Это из-за отца?

— Отца?!

— Да. Он ведь, так богат, что пропасть между вашей семьей и там… — Ангелина указывает на мир за окном. — Очень сильно разниться.

Александр устало закрывает вопросник.

— Нет. Не из-за папы. Я другой… просто другой.

— Другой, так другой. Открой вопросник, начнём отвечать на вопросы.

— Может быть, перекусим чего?!

— Устал?

— Да, серое вещество потребляет очень много энергии, зарядиться не помешало бы. Ты как — «за»?!

Ангелина ухмыльнулась с привычным озорством, понимает, что Алекс подготовил романтический ужин.

— Можно и поужинать при свечах. Ты сам готовил?!

— Конечно сам! — Не растерявшись, воскликнул Алекс.

Ангелина аккуратно выходит из-за стола, протягивает руку Алексу.

— Веди меня, мой рыцарь!

Александр берёт её за руку и краснеет.

Представшая перед глазами Ангелины картина, кажется довольно милой. Разведённые по разные углы два огромных стола, аккуратно выстроенные возле них в ряд стулья, с привязанными красными шариками в форме сердечек на спинках. Стеклянный столик на трёх ножках в центре столовой стоит под средней, огромной, помпезной люстрой. Приглушённый свет и включивший спокойную музыку Алекс, веселят Ангелину.

Алекс проводит по ней страстным взглядом, входит в привычное состояние.

Состояние — смущения и злости. Одиночество покинуло его в эти дни общения с Ангелиной, он поглощён только ей, той, что заставляет забыть былые обиды на отца. Алекс не говорил отцу, но глубоко в душе считает его виновным в смерти матери. Он не оправдывает ничем, его прошлый, бандитский образ жизни.

Александр включает светомузыку. Из темноты в углах столовой засверкали дискошары, это поражает Ангелину сильнее дорогой мебели.

— Дискошар в столовой! Отлично!

— Это мои модернизации! — По — детски произносит Алекс.

— Алекс, ты не боишься, что твои родители могут нас увидеть?

— Нет. — Уверенно говорит он.

— Хорошо. Ну что твой отец подумает обо мне, увидев тридцатилетнюю даму с его единственным, несозревшим сыном? Ты об этом подумал? — С серьёзностью произносит Ангелина. Алекса вводят в ступор её слова, ведь впервые он видит её такой взрослой, что ли.

— Они не скоро будут. Не увидят.

— Хорошо. У тебя есть, что ни будь кроме «коллы», что-то посильнее? — Без эмоционально спрашивает Ангелина, садясь за приготовленный столик.

— Прокисший компот! — шутливо отвечает Алекс. Ангелина, нахмурив строгие, ухоженные, тонкие брови даёт понять, что предельно серьезна сейчас.

— В погребе вино. Сейчас сбегаю! — Алекс воодушевлённым умчался за кровью Иисуса.

Ангелина осталась одна со своими мыслями, она разглядывает столовые приборы, аккуратно разложенные на столике, запечённую курицу, три нервно горящие свечки, «Цезарь» в салатнице. Думает: «Как безобразно смотрятся эти две стеклянные бутылки „Кока — Коллы“, возле свечек, рядом с этими изысканными бокалами для вина. Ноль воображения у парня. Детские мысли, вперемешку со взрослыми фантазиями. Что с ним такое?».

На этот последний вопрос она не как не могла найти ответ. Будучи психологом, Алекс показался интересным объектом. Чувствовала в этом парне, что — то великое, но не понимала, что ему мешает развить данный Богом потенциал до невообразимого уровня, открыть истинную светлую сторону своей Души. Чувствовала в нём надлом. Смерть матери, подумала она с начало, но её беседы с ним в которых задавала скрытые вопросы, выявили, что причина этому не смерть близкого человека, это горе, конечно, оставило громаднейший отпечаток в сознании Алекса, но откуда чувство одиночества и обиды на всех. Откуда боязнь самого себя? Страх раскрыть себя? Нежелание Алекса действовать? Его пассивность расстраивала. Он ушёл в уныние. Закрылся искусственно созданным панцирем, наплевав на всех, на себя. Ангелина была полна решительности разговорить его, в этот прекрасный для него вечер, но неприятный для неё.

— Вино красное пятилетней выдержки и белое семи! — Проговорил Алекс, заходя в столовую неспокойным шагом. Он присаживается напротив неё.

Оба молчат. Алекс наполняет бокалы вином, хочет, что — то сказать, но его опережает Ангелина:

— Я старше тебя. Зачем тебе я? — от безысходности спрашивает девушка.

— Я с ума схожу по тебе. — Стеснительным тоном отвечает парень.

— Разве?! Мне думается, что это юношеское влечение, страсть. Похоть, если быть точнее. Но ничего более. — Осторожно произносит Ангелина. Алекс задумался. Смотрит на неё злым взглядом, замечает в её глазах смущение. Ярость обуздало им. Вскакивает, срывает со стола скатерть, падает всё, кроме курицы и «Цезаря»! Ангелина не шелохнулась даже, лишь косо посмотрела на него с пониманием, это ещё сильнее злит Алекса. Его мужественные черты лица пришли в нервное движение. Он вскипает изнутри. Пальцы приведены в кулаки, кулаки дрожат.

Ангелина в растерянности, обнять его, приговаривая нежно: «Дурачок!», кажется ей неуместным.

— Успокойся Алекс. Держи себя в руках. Это всё очень мило, но ты знаешь, мне надо уже уходить. — Со спокойствием удава произносит она. — Мой молодой человек ждёт меня. Волнуется уже, наверное. — Она не знает, какую отговорку ещё придумать. Как уйти. Она впервые в своей практике, столкнулась с непонятным для неё «случаем». Глаза Алекса с любящих, светлых за один миг наполняются яростью.

Алекс смеётся.

— Нет у тебя никого, милая моя! Никого. Ты с детдома. — Исступлённо звучит его незрелый голос.

— Значит, искать меня никто не будет! — шутит она, в надежде разрядить ситуацию. — Но откуда ты знаешь?!

— Тимур, начальник охраны. Я попросил его узнать тебя получше. — Тяжело дыша, говорит Алекс, понимает, что сейчас что — то будет, не сдержит себя. Страсть пылающая в груди слишком велика, низменные инстинкты берут над ним вверх.

— За деньги продаст Родину. Тот ещё фрукт! — добавляет Алекс.

Ангелина медленно приблизилась к Алексу, обеими руками обхватывает кулак правой руки, с трепетом смотрит в его налитые кровью глаза. Она мило улыбнулась, звук скрежета зубов парня пугает её. Алекс, видя испуг, громко произносит:

— Ты прям, как она! Играешь мною! Да?! — Ангелина, не поняла фразы.

— Кто?! — Она хотела, что — то добавить, но Алекс левой рукой обхватывает её горло, а правой задирает красную юбку, скажем так, недлинную, но и не до колен. Страстно целует её. Она растерялась. Алекс получает по гладко — выбритой щеке. Звонкий звук, эхом пронёсся по столовой. Это останавливает Алекса.

Заглянув в его глаза, Ангелина увидела в них жестокость, необузданную страсть вперемешку с похотью. Ангелина возбудилась. (Она была ещё той развратницей, но судьба её была тяжка.) В её голове товарником снова проносятся мысли об Алексе: «С ним, определенно, что — то не так. Он сломлен!». Она отстранилась от происходящего с ней в данный момент, а происходят приятные вещи.

Алекс жадно целует её нежную кожу шеи с той неожиданной опытностью, которая инстинктивно заставляет довериться ему. Его безумно трепетные, шершавые от турника и спортивных снарядов ладони рук, рыщут у неё под кашемировой кофтой, проводя по тоненькой талии вверх-вниз. Ласкают бюст. Опускаются всё ниже и ниже. В этот момент следует не оплевуха, а удар в нос, Алекс ошеломлён, сгибается.

— Ты же знаешь, я детдомовская! Могу постоять за себя! — Эти слова вызывают нервный смех Алекса, ей же было не до смеха. Ангелина надеялась, что Алекс одумается. Они стоят параллельно стеклянному столику. Алекс высморкался. Пальцем прикрывает ноздрю, с которой хлестает кровь. Ангелина подбирает с пола тканевую, белую салфетку, наклоняется к нему, протягивает салфетку, намереваясь помочь. О чём, наверное, пожалела в дальнейшем. Удар в нос отрезвил Алекса, но этот жест доброй воли вызывает в нём неистовый гнев, он резко хватает её вытянутую руку, разворачивает в сторону стола, толкает, она, упав спиной на стол, ломает его на мелкие, острые осколки.

Алекс безумно смеётся. Падает на неё, прижимает всей массой тела, смахивает кровь на её кашемировую кофту.

Глаза Ангелины выражают непонятный смысл: страх перемешанный с похотью, определенное желание отдаться Алексу, такое происходит с ней впервые, она ощущает Алекса насильником, а себя жертвой. Ей это кажется интересным, Ангелина забывает, что это не сон, не игра, а реальность!

Алекс чувствует, что Ангелине нравиться, если бы он увидел страх, как обычно бывает у жертвы насилия, остановился бы. Алекс надеялся увидеть это, но раз нет, то соблазн греха слишком велик.

Его руки безумно и лихорадочно проносятся по её телу в поисках чего — то необычного. Внутренний голос говорит ему: «Перестань! Остановись!». Алекс не слушается его, отдавшись искушению, продолжает.

Ангелина сама поддаётся искушению на мгновение. Поцелуи её жгучи, опасны, такие же опасные, как она сама, руки обвивают стан Алекса, вонзаясь глубоко ногтями в горячую плоть. Она кротко, неуверенно застонала. Почувствовав грань неизбежной ошибки, забрыкалась. Она начинает хлопать Алекса по спине. Громко орёт.

Риск ошибки — тот фактор, что привёл её в трезвое состояние. Но Алекс, выключен, действует на автопилоте. Его хватка очень крепка, он нащупывает средь обломков столика пульт от стереосистемы, и соображает усилить звук.

— Остановись! Александр! Что ты делаешь!

Алекс не отвечает, ладонью прикрывает рот девушки, но та кусает его палец. Алекс приподнимает Ангелину и ударяет о холодный пол. У Ангелины темнеет в глазах, картинка размывается.

— Заткнись! Тебя никто не слышит!

Алекс начинает в спешке расстегивать ширинку чёрных джинсовых штанов. Он не замечает появившегося за ними фигуру мужчины.

Мужчина хватает Алекса за белую рубашку, сильным рывком откидывает в сторону. Алекс не понимает, что произошло. Артур Борисович, не контролируя свои действия, бьёт ногой Алекса, тот возмущённо вскакивает, поднимает руку на отца. Останавливается.

— Ты что мать твою творишь! — Угрожающе кричит Артур Борисович. Алекс внимательно смотрит на отца, опускает руку, глотает часть крови, остальную вытирает подобранной салфеткой с пола.

Артур Борисович очень сдержанный человек. Высокий в теле мужчина, которому на вид лет тридцать пять, сорок, на самом деле он недавно справил полувековой юбилей, на котором присутствовали все важные люди города. Торжество, которое отметили все СМИ страны. Суровое, грозное, добродушное лицо, как это, не парадоксально, привязывала к нему моментально. Седые волосы, короткая чёрная борода, не увязывались по логике вещей. Он вызывает уважение и доверие у всех. Артур Борисович обладает ни с чем несравнимой энергетикой, истинной мужской харизмой.

Артур Борисович явился Ангелине тем суперменом, которого она ждала последние пять минут.

— Отец ты разорвал мою любимую сорочку! — весело и осторожно, произносит Алекс. Он знает, что отец на него не будет долго злиться. И в правду, Артур Борисович сменил разъяренную маску на лице, на непонимание и отцовскую любовь. Любовь, которая прощает любые проделки единственного сына. Это видит Ангелина. Она не то, что бы была испуганна, но ей было определённо неловко, она смущенна.

— Простите моего сына, с ним в последнее время, что — то не так! — Говорит Артур Борисович, протягивая руку Ангелине, та отмахнулась от помощи.

— Я ещё посижу. Прейду в себя. — Кивает головой, соглашаясь, что с Алексом не всё в порядке. — Ему нужно помочь. Я готова, но мне бы хотелось разумных, взрослых действий от него.

— Вы?! — Удивлённо проговаривает Артур Борисович.

— Да пап, она.

— Молчи щенок! Ты сегодня наказан! Не имеешь право разговаривать сейчас с кем либо! — Грозно и громко грозится Артур Борисович. Алекс ухмыльнулся.

— Моя деятельность связанна с преподаванием психологии в ВУЗах, но я не исключаю лечебной практики. К счастью опыт имею. — Говорит Ангелина, продолжая сидеть на полу.

— Надо обсудить эту возможность. Этот вариант. — В привычной, деловой манере сказал отец Алекса.

В праздничную столовую входят Марина с Алесей, маленькой сестрицей Алекса.

— Зачем коза, привела её сюда?! — Показывая на сестричку, спрашивает у Марины, Алекс. — И вообще, почему вы так рано приехали? — Артур Борисович, хочет сделать замечание, но понимает, что толку с этого не будет. Не принял сын третью жену, в этом считает виновным себя перед ним, он лишь смотрит на Ангелину, убедившись, что резкие слова Алекса не смущают её, он удивлён. Ангелина живо наблюдает за движениями полусонной Алеси, та мило зевает, умиляя этим ещё сильнее. Артур Борисович думает: «Не её сейчас хотели изнасиловать?! Хм, странная женщина!».

— Судьба, наверное, было акробату свалиться с каната под куполом цирка! — С извращённым интересом говорит Марина. — Страховка подвела. От него остался мокрый след на матах. Но! Благодаря этому мы успели обломать твой вечер, да незнакомка?! — Посмотрев на Ангелину, произнесла она.

— Хватит. — Командно прикрикнул Артур Борисович. — Уведи сестру спать. Взрослые люди поговорят и обсудят произошедшее. — Все кивают, включая еле-еле стоящую на ногах Алесю.

Она любит отца, но никогда не слушает. Не раз Артур Борисович ей маленькой объяснял рамки поведения, та слушала и кивала, хитрая лисичка, смекнула, что, когда в конце предложения отца кивает, тот прекращает упрекать, и сейчас кивнула рефлекторно. Ангелина улыбнулась.

Алекс подходит к сестре, останавливается, зло кидает взгляд на голубые глаза Марины, после делает ангельское личико, наклоняется к сестре, поднимает на руки, готовясь унести её, устроить ей встречу с Морфеем.

Уходя, они разворачиваются к Ангелине, та продолжает сидеть на полу среди обломков стола и испорченного ужина, измазанная кровью Алекса, растрёпанная, но отнюдь, не расстроенная или испуганная. Ей приятно наблюдать за поведением Алекса по отношению к сестре.

Ангелина понимает, что Алекс может любить. Также понимает огромную ненависть к Марине, скорей всего не из-за того, что она жена Артура Борисовича. Нет! Предателем отца Алекс не считал. Следовательно, Алекс не чувствовал к Марине обиды ребёнка — пасынка, негативного отношения как к злой мачехе. Нет! Она не увидела этого. Она видит злость, желание Алекса наказать Марину. Ангелина вспомнила слова Алекса: «Ты такая же, как она!». Ангелина приковала внимание на шрам Алекса.

Алекс посмотрел на Ангелину, на Алесю.

— Ася, посмотри, что бывает, когда взрослые тётеньки слишком много пьют! Они падают! — Только Алекс называл Алесю — Асей. — Я хотел помочь, но поранился. — Алекс демонстрирует ладонь правой руки, разрезанный осколком стола. Ася (производная форма имени Алеся), нехотя, сквозь реснички рассматривает руку брата.

— Ал, больно?

Ал, — только Алеся имела право звать Алекса так. Все родные звали Алекса по имени. Прислуга и охрана — Александр Артурович. Друзья — Алекс. Нарушение установленного порядка злило его.

По началу, его сильно бесило, что младшая сестра зовёт его: Ал, ей трудно было выговорить слово «Алекс», но он привык.

Алекс не прощает всех и колко отвечает на обращение к нему — Ал, даже отца. Артур Борисович, иногда, таким образом, злит его.

Асе же Алекс прощает всё, исполняет любые желания. Ругает Марину, ругающую свою дочь. Ревниво опекает Асю.

— Очень. — Ласково отвечает он. — Ты же хочешь быть врачом. Поможешь братику?!

— Дааа! — Звучит звонкий детский голосок Аси. Алекс поцеловал её в лоб, разворачивается, пересекает небольшой коридор, делает пару шагов в сторону винтовой лестницы, поднимается по ступенькам. Разворачивается опять к Ангелине, которую скрывает арка входа в столовую, ей интересно, что же сейчас он сделает, поэтому она, легла на пол и смотрит на них, в этой неудобной позе. Марина безразлично наблюдает за этой милотой. Эта картина пробирает до сухих слёз хозяина дома.

— Сделай тете ай-йяй-йяй! — Шутливо говорит Алекс. Ася повинуется, неистово двигая указательным пальцем, вместе со своей маленькой ручкой. Ангелина, лёжа на полу, делает виновное выражение лица и машет в ответ. Асе показалось это всё забавным, её звонкий смех пролетает по всему пустому дому. Артур Борисович, прикрывает лицо ладонью. Марине всё равно, она уткнулась в смартфон. Алекс, скрывается из виду, поднявшись по лестнице.

— Я прощу вашего прощения… за этот цирк.

— Да нет, что вы! — Ангелина встаёт с пола, Артур Борисович помогает ей, аккуратно придерживая за талию. На это обращает внимание Марина, снова зло утыкается в смартфон. — Я в порядке.

— Как же?! У вас кровь, на шее вот, на руке.

— Это не моя. — Неловко отвечает Ангелина.

— Хорошо, что не ваша. Вот гадёныш! Чего ему не хватает?!

— Отца, а мне мужа. — Громко произносит Марина. — Понимаешь, Артур. Да, куда там.

— Отца значит. Иди, скажи прислуге, чтобы накрыли в зале на три персоны.

— Да нет, вы что! Не надо ничего! — Восклицает Ангелина.

— Она уже отужинала. Не видишь что ли?!

Артур Борисович тяжело вздыхает.

— Марина…

— Да, Артур. Слушаю.

— Иди. Сделай так, как надо, пока наша гостья будет умываться.

— Слушаюсь и повинуюсь.

Марина засовывает смартфон в маленькую сумочку. Показательно уходит, стуча высоким каблуком.

В зале торжеств, Ангелина чувствует себя чужой. Небывалую роскошь и размах фантазии хозяина она ни с чем не может сравнить.

— Вам нравиться? — Спрашивает Артур Борисович.

— Это вы автор. Да я знаю! — Угадала последующую мысль мужчины Ангелина.

— О, вы знаете.

— Да. Алекс, всё рассказал, всё показал. — Смутившись косого взгляда Марины, произносит Ангелина. — Присядем за стол?!

— Можно. — Говорит Артур Борисович.

Марину она хорошо прочувствовала за это короткое время. Ангелина сделала вывод: ветреная стерва с уклоном в эгоизм, но эта эгоистка шикарная красавица. Изящная фигура. Высокая, длинноногая девушка с узкой талией, с пышной грудью, явна не данной природой. Длинноволосая блондинка с блестящими, манящими голубыми глазами, со смазливым, овальным, очень милым и сексуальным личиком.

Одета она была некстати. Обтягивающая синяя юбка до колен. Чёрная, вульгарная блузка из лёгкой ткани с пуговицами, верхние две пуговки были специально расстёгнуты, для пущей эффектности.

«Зачем она так вырядилась для семейной поездки в цирк?!» — думает Ангелина, выдвигая стул, присаживаясь напротив хозяина дома.

— Вы будите горячее?

— Что, простите?

— Если вы голодны, вам приготовят, что ни будь. Клара, подойди.

Из угла, слабо освещённого зала, выходит симпатичная, молодая девушка с выразительными глазами и худощавой фигурой.

— Слушаю вас.

— Приготовьте, что ни будь из мяса.

— Нет, нет. — Смущённо машет рукой Ангелина.

— Мясо птицы, говядины, баранины…

— Говядина. — Перебивает, Артур Борисович.

— Пожарить, потушить…

— Суп, как я люблю.

— Не голодна я! Мне кофе вполне хватит.

— Я голоден. Марина, ты что будешь?

Марина смотрит на Артура Борисовича, ухмыляется, встаёт из-за стола, говорит недовольно:

— Я в постель. Клара принесёшь мне моё любимое кофе с круассаном.

— Да хозяйка. Кофейный напиток из Лос Плейнс и французский круассан.

— Именно. — Марина задвигает стул. — Сделай то же самое нашей гостье. — Служанка кивает. Марина кладёт руку на плечо Ангелины. — Попробуй, тебе понравиться!

Марина смеётся, шумно удаляется.

— Пожалуй, попробую. Будьте добры. — Обращается к служанке Ангелина.

— Спасибо, Клара.

— Да, Артур Борисович. — Служанка хочет уйти, но оборачивается. — А вам принести чаю, пока суп готовиться?

— Можешь. Спасибо.

Служанка кивает и удаляется.

— А когда она пойдёт домой?

— Никогда.

— Это, как?

— У неё нет дома. Люди, которые… хм… помогают мне в быту, живут здесь.

— В доме?!

— Нет, нет, что вы! За особняком есть гостевой домик, вот там они живут.

— Понятно.

— Они не заключённые, просто у них нет своего дома, нет родных. Я их не держу! Я им достойно плачу и даю кров. Если кто ни будь, захочет уйти. Пожалуйста! Я не зверь! Вы не подумайте, только.

— Я поняла. У вас умный мальчик и прекрасная дочь.

— Спасибо, большое.

— Но глупая жена!

Артур Борисович пожимает плечами, говорит:

— Прошлое не изменить. Но я благодарен ей за дочь. А у вас есть дети?

— Нет. Я не думала ещё о детях, мне кажется рано ещё.

— Не думайте так, а то вы недалеко уйдёте от Марины.

Ангелина улыбается.

— Хорошо. Мне неловко…

— Понимаю.

— Может быть, мы познакомимся, а то я знаю ваше имя, а вы нет?!

— Ах, неужели! — Краснеет Артур Борисович. — Простите меня, но мне кажется, как будто я вас знаю сто лет!

Артур Борисович привстаёт, протягивает руку. Ангелина нежно кладёт свою руку, Артур Борисович галантно сжимает руку девушки, подтягивает ближе к себе.

— Артур. Для вас, просто. Артур.

— Ангелина Олеговна.

Артур Борисович дёргается, поднимает глаза.

— Что с вами?!

— Всё хорошо. — Мужчина целует руку девушки. Его глаза помрачнели. Артур Борисович присаживается на своё место. — Прекрасное имя.

— Спасибо.

Клара бесшумным шагом очутилась за Ангелиной, та пугается.

— Это вы!

Клара кивает, раскладывает принадлежности быта с подноса на небольшой стол, рассчитанный на шесть персон.

— Пятнадцать минут, и ваш суп будет готов.

— Иди Клара, мы тут сами разберёмся. Принесёшь, как будет готово.

Клара кивает, и исчезает так же незаметно, как и пришла.

Ангелина разламывает круассан, осторожно пробует кофе.

— Смелей. Пейте. Он вкусный.

— Мне удобнее на «ты». Да, вкусно.

— Хорошо. Как успехи моего сына на поприще умственного труда?

— Он умён.

— Он много читает.

— Нет, не это.

— Он начитан и много знает.

— Я хотела сказать, что он не просто начитан. Он умён, Артур. Очень талантливый мальчик, жутко сообразительный и проницательный, но, как у всех гениев…

— Гениев?!

— Да, да… Он страдает приступами ярости. Он не контролирует себя в эти моменты, хотя и понимает всё происходящее.

— Он не был таким! Чёрт, меня дери!

— Не ты виноват в этом.

— А кто же ещё?!

— Он виноват сам. Его психа — физиологическое состояние на прямую зависит от него самого. На всё необходимо время и воля. Мы есть мы. Никто нам не поможет, кроме нас самих.

— Лишь отчасти. — Не соглашается Артур Борисович.

— Поверь моему опыту. Высота горы, на которую ты поднялся, определяется глубиной ямы, из которой ты выбрался.

— Это слова Ремарка?

— Сократ.

— Умный был человек.

— Конечно. Я займусь им, просто, пообещай, что проконтролируешь его порывы.

— Хорошо. Это у него началось года два как. Он раздражительным стал, грубым, безучастным.

Артур Борисович, машинально вытаскивает из кармана золотой, огромный перстень с зелённым камнем в центре, вокруг которого яркие бриллианты. Она пугается. Это кажется странным хозяину дома.

— Ты удивленна? — Спрашивает он.

— Видела его раньше, где-то. — Тревожно произносит она.

— Исключено! Это кольцо арабского шейха, выполнен единственным экземпляром. У кольца было три владельца: собственно шейх, семья моего друга и я, получивший его в наследство. — Улыбнулся он.

— Обозналась. — Тихо сказала Ангелина. — Я, наверное, поеду домой.

— Тебя отвезти?

— Нет, сама доеду.

— Сама! Нет, ты что, в таком состоянии, нет. Мой водитель отвезёт.

— Не надо беспокоить водителя по пустякам.

— Ничего с ним не станет.

— Такси. Вызову такси.

— Хорошо. Поступай так, как считаешь нужно.

Через короткое время ожидания на крыльце дома, в холодный вечер, во двор заезжает жёлтый автомобиль такси.

— Прости, пожалуйста, за поведение сына.

— Нормально всё! Не расстраивайся больше меня! — Язвительно, но с добротой сказала Ангелина. Хозяин дома улыбнулся.

— А как звучит твоя фамилия?

— Орлова, я. — Садясь в машину такси, ответила Ангелина. — Спокойной ночи!

— Спокойной…

Такси покидает территорию дома. Артур Борисович, несколько минут стоит на улице, размышляет над чем-то.

— Ангелина… — Произносит он, наконец, в мёртвой тишине.

Артур Борисович, нервно ударяет кулаком стену дома, открывает дверь и заходит в дом.

Звук дребезжащих стёкол и дверей забавляет Алекса, он раскинулся на кресле, двигает корпусом и руками в темп музыки, изредка потопывает ногами.

Дверь комнаты пытается открыть Ася, но цепочка на двери мешает ей сделать задуманное, она лишь бестолково пытается пробить лавину звука своим голоском. Алекс замечает её, сбавляет звук.

— Ал! Ал! Алекс! — Услышав свой голос, девочка перестает кричать, победно улыбается. — Ал, пусти меня! Я к тебе хочу!

— Сестрёнка, братику плохо. Спрячься отсюда!

— Ал! Ну, Ал! Братик, пусти меня! Меня, Марина ругает! Ал!

— Уходииии!

Девочка стоит на месте, как вкопанная, думает, что её братик шутит. Александр, разворачивается к Асе.

— Убежала быстро! Брысь! Кому говорю! — Яростно — громко орёт на младшую сестру Александр.

У Аси намокают глаза, и вот она уже всхлипывает от горя.

— Пошёл ты! — Ася убегает.

Алекс улыбается.

— Молодец, сестра. — Алекс с сердитым выражением лица увеличивает звук до максимальных значений. Лавина, аккурат выносящий мозг, накрывает соседний дом. Стеклопакеты не выдерживают и разбиваются в красочный фейерверк. Алекс, забавляется дальше, но чему он радуется не понятно.

Смятён, дезориентирован, ослеплен, разочарован. Алекса проклинает половина «Калиновой рощи», дополнительно установленные четыре колонки — сабвуфера на панорамной крыше включаются в бой

Артур Борисович появлялся под рассвет, каждого из трёх медленно тянувшихся дней после инцидента. Отец ударил и ударяет прямо в сердце молодого парня, своего сына. Мало того, что Артур Борисович отнял у него мать, отец ещё уводит у него ту, при мысли о которой забывает, кто он есть. Горит из нутрии, подобно факелу, ощущает боль души каждой клеточкой тела. Алекс понимает, что счастье рядом, но так далеко, как звёзды, до которых хочет дотронуться, но невозможно.

По словам друзей на следующее утро после проявления вырвавшихся необузданных чувств Алекса, Артур Борисович вместо старенького «Гольфика», подарил Ангелине Мерседес — Бен-с СЛ класса, 63 АМГ.

Это означает лишь одно, — отца не на шутку заинтересовала Ангелина, Артур Борисович готовит очередную измену Марине.

В городе ездило довольно много красных «Меринов» кабриолетов, за рулем которых были: замужние, свободные девушки, женщины за сорок и медийные девушки. Все они без исключения, были «интересны» Артуру Борисовичу.

— У отца нет фантазии! — Проговаривает сквозь слёзы Алекс. — Посмотрим, что будет. Да, да Алекс. Не вмешивайся пока, успокойся. Ты довольно бед натворил. — Ведёт беседу с самим собой Алекс, сидя на привычном месте, оглушаемый басом аппаратуры.

Проведённое в одиночестве время даёт плоды. Алекс делает вывод о том, что в жизни только на одного самого можно рассчитывать, ведь его предаёт родной человек, — отец.

Все любят его только за внешность, за деньги, но никто не понимает его широкой доброй души. Он хочет быть добрым, правильным и терпимым.

— Всё! Хватит! Вы получите того, кого во мне видите! Люди не в состоянии сделать свою жизнь доброй, справедливой и богатой, так зачем же мне париться за других?! Страдать?! Стараться помочь, когда мою помощь считают должным и наигранным! Зачем быть честным, порядочным, соблюдать традиции, когда мои слова воспринимают за ложь! Хорошим быть уже не в моде, так зачем пытаюсь угнаться за прошлым, когда у меня все возможности быть королём плохишей! Завтра вы хлебнёте всё сполна!

Безусловно, в чём — то Алекс прав, но это мысли обиженного ребёнка.

Общество теряет представление о морали, о рамках приличия. Беспощадно развращается извне и из нутрии, подаваясь соблазну всяческих плотских искушений очерняя Души, данные людям — Свыше.

Люди, теряют самосознание, понятие единства, взаимопомощи и дружбы. Для радужной жизни всех в целом людей, нужно, чтобы каждый человек вносил свою «здоровую» лепту, чтобы, каждый воспитывал в «моральной чистой среде» своих детей, строив тем самым — светлое будущее.

— Вы получите меня! — Сонно голосит парень.

Взглянув вверх на звёздное небо, встаёт со своего кресла, выключает музыку и медленно волочёт своё бренное тело в свою спальную комнату.

Лёжа на спине в своей спальне, выполненной без вкуса, на огромной кровати, он чувствует себя таким одиноким, как никогда раньше. Да, в его жизни есть Ася, но она ему любимая сестричка. Есть отец. Есть единственный лучший друг, который уже два года далеко от него, по которому безумно скучает.

— Я в одиночной камере, средь толпы людей. — Проговаривает Алекс еле слышным голосом, закрывая глаза.

Парню хочется уверенности в будущем с той единственной, которая будет будоражить кровь, которой довериться всей своей громаднейшей душой.

Душой, которая пока что не осквернена, душой, которая мечется в одиночестве, заставляя тело дрожать, сжимать сердце до боли в груди. Мечтать о светлом будущем в полной гармонии с самим собой. Хочется простого семейного счастья, воспитывать своих детей. Детей от любимой девушки.

Девушки, которая сумеет понять его, примет целиком со всеми огрехами и счастьем, пылающим у него внутри, на подобии неугасаемой звезды, до которой невозможно добраться.

Счастье терпеливо ожидает ту единственную, ту, что полюбит его естественной, простой любовью, обретёт и направит в доброе русло.

Алекс стал за три дня мудрее себя прошлого.

«Ангелина — та?!» — крутится мысль в засыпающем мозгу.

Наступившее солнечное утро нового дня течёт вязкой рутиной обыденного дня, пока воздух не разбавляется рёвом оппозитного двигателя. Алекс, впервые выгнал свой «подарок» в будничный день.

Порше 911 турбо, специально собранный под заказ лучшим тюнинг ателье Германии. Абсолютно чёрного цвета автомобиль. Чёрный глянцевый кузов, чёрные матовые колесные диски, чёрные тормозные суппорта, тонированные стёкла. На заднем ветровом стекле белыми буквами красуется надпись: «HeLL».

Надпись была актуальной, при перегазовке с выхлопных труб 911-го вылетали языки пламени. Двигатель внутреннего сгорания имеет мощность в 666 лошадиных сил. Алекс выпендривается перед девочками, дрифтуя у университета, поднимая клубы пыли и дыма, добавляя в воздух едкий запах жжённой резины.

Алекс, первым решает «наказать» новоназначенного ректора ВУЗа, часто опаздывающего по утрам, он припарковал автомобиль на парковочном месте ректора, это очень дерзко и нагло, даже для него, а главное бессовестно. Автомобиль ректора медленно подъезжает, останавливается, клаксон «Приуса» смешно звучит, но парень не реагирует. Алекс ждёт, пока соберется толпа зевак. Брань ректора ласкает его слух, он внимательно слушает сидя в автомобиле и притворно наслаждается. Обмануть самого себя никому не суждено.

Ректор злится. Это мужичок лет сорока, невысокого роста, солидно одет всегда. Всегда свежо выбритое, розовое лицо, которое сейчас сверкает под лучами осеннего, живого утреннего солнца.

— Успокойтесь уважаемый! — Надменно произносит Алекс, предварительно опустив ветровое стекло двери водителя. Ректор впадает в моментное оцепенение. Алекс аккуратно открывает дверь, элегантно выходит из авто, поправляет дорогую сорочку. Открывает футляр очков «Рей — Бан», цепляет очки, кидает футляр в салон автомобиля. Ректор выпрыгивает из своего «Приуса».

— Ты что там замер! Выкинь этого нахала! Немедля!

Охранник у КПП, вспотел от трудности принятия решения: либо решиться работы, либо дома. Он выбирает работу, после того, как Алекс повернул в его сторону голову, спустил очки на нос и сделал угрожающую мину на лице. Охранник хватает со своей головы фуражку и бросает на землю, разворачивается и уходит.

— Ах, ты сукин, сын! — Замахнулся на Алекса ректор.

— Тише, тише! — Громко, отчётливо говорит Алекс, медленно доставая из кармана элегантных штанов «Верту». — Один мой звонок папочке,

и вы, господин ректор не то, что покинете своё место, вы сядете в тюрьму. И там уж в качестве кого будете, не знаю! — Ухмыляется Алекс, восторг от своих же слов радует его раздувающееся эго.

Не до смеха ректору. Он чувствует себя униженным, бессильным. Мужчина застыл в одном положении тела, безучастно смотрит в след спокойно шагающему нахалу, облаченному в шикарный костюм, туфли цокающие по нагревающемуся асфальту и сверкают на свету, того же осеннего солнца, что ослепляет ему глаза. Алекс вызвал к себе чувство отвращения и злости.

Махнув рукой, ректор делает правильный вывод, — уходит работать.

Алекс всё утро ждёт встречи с Ангелиной, сейчас он отстранён от реальности, сидит один на лавочке, не пытаясь заговорить с якобы друзьями, которые не особо интересовались, не беспокоились о нём в его отсутствие. Алекс, в стороне наблюдает за друзьями, задрав ногу на ногу, рассуждает о каждом, ему интересно, как им жилось эти дни, ведь с ними не было их «копилки», их «мешка валюты».

Алекс считает их не плохими, но жалкими, лукавыми и больно глупыми. Большинство ещё не прочувствовали всю серьёзность жизни в полной мере, не ощутили его ударов. Они думают, что у него всё в ажуре, но это далеко не так. Деньги, конечно, помогают в жизни, но это далеко не главный фактор счастливого пребывания на этом Свете.

Алекс, начинает вспоминать один рассказ друга отца, о том, как он проверил своё окружение на верность. Будучи маленьким пацаном, Алекс любил слушать рассказы пьяных «коллег» отца. Бывалых, бесстрашных, отчаянных разбойников тех лихих лет и зим. Он обожал слушать Старого, единственного человека, которого уважает и к которому прислушивается его отец. Алекс не торопится, ждёт третьей пары, её пары.

Осенний ветер обдувает теплом кожу лица парня, невольно его расслабляя. Спокойно колышутся, местами ещё совсем зелённые, а местами пожелтевшие, листья липы, под которыми Алекс сидит и наблюдает за друзьями, сидящими на огромной полуовальной скамье под елями, около железной угловой ограды университета. Рядом с ними очаровательный прудик, через который, перекинут маленький, импровизированный декоративный мостик. Они веселятся, и начинают размываться в глазах Алекса, который вспоминает историю, так резко впившуюся в сознание десятилетнего мальчика.

Одним спокойным утром, назовём его — Лихим, решил обрадовать родственников и друзей. Сообщив, что на днях отжал, у какого — то лоха отмывающего валюту, один лимон зелённых. Все насторожились.

— Лихой ты конечно крут, но мы не хотим полечь почём зря из-за твоей глупости! — твердили все в один голос. Он их успокаивал, заверяя, что дырявая крыша была у фраера.

— Хорошо! — последовали возгласы. — Но мы причём?! — спрашивали многие, боясь за свои душонки.

Лихой объяснил, что его пасут мусора, ему нельзя за раз тратить большие суммы денег — это раз. Два, — он не выездной! Третьим сказал, что любит каждого, что желает всем только добра и ему не впадлу будет разделить этот куш на равные части. Глаза у всех присутствующих заблестели корыстью и счастьем! Деньги были поделены.

Прошло около полугода, как Лихой одним неспокойным вечером явился в дом одного из друзей, попросив экстренно собрать всех тех, кому дал денег. Через неполный час, все сидели за круглым столом.

Лихой был прострелен в ногу, морда его стала — одной большой гематомой. Лихой сообщил, что бандиты крышевавшие того типа, были мелкими сошками, но за него держались мусора и местные чиновники, и они дали срок до завтрашнего утра собрать всю украденную сумму, в противном случае его ждёт участь куска говядины брошенной злым и голодным ротвейлерам.

Лихой попросил вернуть то, что отдал. Огромная часть людей отвернулась от него, с формулировкой: «Хронический идиот!!!». Добавив, что понакупали автомобилей, домов и съездили в отпуск, Лихой понимающе вздохнул, с грустью принял ждущую участь, пожелал всем удачи и успехов в будущем, но среди тех друзей и родственников, нашлось и пару истинных экземпляров.

Они поддержали бедолагу в трудное время, пообещав отдать всё паганным, лживым мусорам, но ежели этого не хватит, то они возьмутся за оружие.

Это сильно обрадовало Лихого.

Радовал этот светлый момент в жизни Лихого, спустя огромное количество времени, каждый раз пересказывая эту историю, выражение его лица менялось, это запомнил тот маленький десятилетний Алекс, запомнил смысл настоящей дружбы и жизни:

Самопожертвование.

Ранее утро со свежей росой на пышной, молодой зелени и запах сырой земли успокаивал Лихого, но беспокойны были, двоя его друзей, и его двоюродный брат с «Калашами» в руках, которые ожидают «гостей», на окраине густого леса, закрывающего поднимающеюся солнце. Полчаса, час, два часа.

— Они ссыканули! — вдруг не выдерживает один из друзей.

Все устали от напряжения, все кроме Лихого.

Весело было только ему, он подошёл к ним, обнял каждого, и признался, что таким, жестоким и нехитрым образом выявил сук и шлюх. Они, конечно, разозлились, но Лихой успокоил народные волнения.

— Братва, у меня ещё три лайма в загашнике!

— Чьи эти деньги?! — спросил брат, Лихого.

— Чьи эти деньги! Да они гниют под землей, кормя червей, а этих предателей к чёрту!

Люди на такой доброй ноте разошлись довольными по домам.

— Да, Лихой был и в прям лихим!» — выговаривает вслух Алекс. — Кто бы мне помог?! — Продолжает беседу с собой. Подумав чуть — чуть, даёт ответ на свой же вопрос. — Никто!

Алекс всё это время ловил страстный взгляд голубых глаз той, которая в кругу его знакомых парней является идеалом, объектом вожделения.

Она кружит головы, морочит просто по детскому! Она совсем «зелённая», наивная, только — только вливается во взрослую жизнь, ей определённо нравится столь много мужского внимания. Ей было лестно видеть взгляд Алекса на себе, он не удержался и «съедал» её, та готова была изучать его с ног сшибающего, загадочного, обворожительного, брутального парня бесконечное количество времени.

Свалиться ему в душу и остаться там навсегда!

Этот флирт замечает один из знакомых, помешанного на ней. Паренёк неоднократно объяснялся в любви, дарил подарки на каждый праздник: цветы, конфеты, побрякушки. Это бесило Алекса.

«Ну не может так мужик приклоняться перед девушкой, прогибаться, быть на подобии раба!»

Один из девизов Алекса гласит: «Я не флюгер. Я не поворачиваюсь за потоком воздуха! Я его создаю…!»

Тем самым говоря, что главный, босс, лидер.

Тот парень заревновал, увидев пристальный, разглядывающий взгляд Алекса, играющего с его единственной любовью всей жизни. Парень встаёт со своего нагретого места, спокойным, уверенным шагом подходит к Алексу.

— Здарова! Перестань, пожалуйста, клеить мою девушку. — Говорит Отелло.

— Твою?! — Удивлённо произносит Алекс. — Она сама не прочь пококетничать со мной!

— Заткнись! Если у твоего папочки есть деньги, это не означает, что ты король! Я не ректор, не промолчу, а дам в табло! — Резко угрожающе говорит некогда друг Алекса.

Паренёк в теле, крупный по своей природе человек, но местами обвисший лишним жирком, сильнее всего напрягает Алекса в нём, это смазливая мордашка.

— Нет! — Смеясь, отвечает Алекс. — Не король… — Он медленно снимает очки, держит за правую душку, бросает якобы случайный взгляд на ту, что заставила этого бедолагу подойти к нему и угрожать. Начинает смеяться так, не громко и не слишком наигранно, чтобы Вика заметила его.

Виктория Волкова — в правду достойна рыцарских баталий, можно рискнуть всем, чтобы только зацепить её. Чтобы она была только твоей! Ростом не модельным, но она и не сказать, что была мелковатой. Всё было при ней! Грудь, манившая парней, ввергающая в чёрную зависть бывалых красавиц. Грациозная узкая талия, подчёркивала и без того красивые формы её подтянутых, молодых ягодиц. Русый цвет длинных волос, менял свой диапазон с светло-тёмного до тёмно-каштанового цвета в зависимости от падающего света. Глаза — необычны! Небесный цвет глаз прекрасен, но взгляд, такой лёгкий, игривый, детский, даёт этим глазам образ живого голубого неба. Милые, аккуратные, пухленькие губки на фоне овального личика с заостренным подбородком, сводили с ума! Но самое главное в ней есть что-то, что можно назвать: «ферментной привлекательностью». Она говорила всем своим видом, обаянием: «Возьми меня! Мне так интересно. Я вся горю!» В общении Виктория довольно интересна и жива. Алекс не берёт её в расчет, так как видел только пару раз, и она показалась ему ещё такой не опытной, ребёнком, но желание оказаться с ней наедине огромное.

— Давай! — Крикнул Алекс. — Паренёк нервно перебирает ногами. Дрожит.

«Давай Азамат!» — Кричат кенты Азамата.

Азамат всё посматривает на Вику, та в предвкушении того, что сейчас будет, её глазенки сверкают от мысли, что за неё сражаются. Алекс, начинает цеплять очки за край нагрудного кармана, синей рубашки, как получает правым хуком в челюсть и переваливается через скамейку. Лёжа на спине, он искренне весело смеётся.

— Красавчик, ёпта! — Зло прокричал Алекс.

Алекс резко вскакивает. Азамат ещё раз хочет провернуть удавшийся приём, но Алекс отклоняется, бьёт Азамата по печени, замечает открытую коленку, и прямым ударом правой ноги выбивает Азамату коленную чашечку. Азамат неистово начинает кричать от боли. Незамедлительно подбегают охранники, осматривают впопыхах сложившуюся обстановку, хотят вызывать полицию. Алекс жестом руки показывает, что не нужно этого делать.

— Господа, этот паренёк споткнулся и сломал себе ногу! Всё в поряде! — Посмотрев на корчившегося от боли Азамата, спрашивает его:

— Брат ты упал сейчас, я прав?!

— Я упал. — Сквозь боль произнёс он.

Охранники понимают всё.

— Хорошо. Парень, пошли, заглянем в профилакторий. — Говорит один из двух охранников.

Спешно, место драки оккупировали студенты. Друзья Азамата приподнимают его.

— Мы сами. — Произносит один из друзей Азамата.

— Ну, как знаете.

Охранники уходят, зачем им перечить сыну одного из влиятельнейших людей города. Азамата уводят, а Алекс ловит возбуждённый и влюблённый взгляд молоденькой принцессы, имя которой — Виктория.

Настал момент, которого всё это время ждал Александр.

Привычная неуютная аудитория. Пылинки, поднятые заходившими на пару студентами, мерцают тоненькими отблесками от света солнца. Шум в аудитории прекращается, входит она.

— Доброго всем дня!

— Здравствуйте, Ангелина Олеговна! — Хором, дружно, приветствуют преподавателя студенты.

— Итак, сегодня мы тщательней поговорим об ощущении и восприятии. Для начала, кто мне скажет, что такое ощущение?! Что это значит?!

Большинство задумалось над поставленным вопросом, некоторые нарочно заняли себя посторонними делами, немногие подняли руки. Готовым к ответу, оказался и Алекс. Ангелина замечает руку Алекса, украдкой улыбается.

— Слушаю вас, Александр Артурович.

Александр встаёт, не отводит проницательного взгляда от глаз Ангелины.

— Ощущения…

— Смелее!

— Ощущения, — форма отражения адекватных раздражителей. Большинство физических воздействий не имеющего жизненного значения нами не воспринимаются. Мы чувствуем лишь необходимое, мы не нуждаемся в большем и довольствуемся имеющимся…

— Хорошо, молодец.

— Конечно.

— Вот видите, ребята. Вот вам пример прилежного студента! Александр хоть и пропустил предыдущую лекцию, но он подготовился. Теперь вам понятно, что «меня не было» не оправдание! Так… Кто расскажет о видах ощущений?!

— Я могу.

— С тебя довольно, присаживайся Александр.

— Как скажешь. — Александр присаживается, закидывает руки на грудь замком, продолжает не отводить глаз от Ангелины.

— Кто желает ответить? Лес рук! Анжела, может быть ты, попробуешь.

— Нет, нет, я не готова. — Тараторя, говорит Анжела.

— Поднимайся, поднимайся. Давай подумай.

Анжела повинуется.

— Так… Слух…

— Молодец, ещё.

— Глаза… хм… зрительное восприятие.

Алекс снимает пиджак, душно. Ощутимо греет низкое осеннее солнце, припекает его обиженное сердце. Алекс играет мышцами, обтянутые элегантной тканью синей рубашки, заметив взгляд преподавательницы.

— Анжела, обрати внимание на Александра.

Анжела поворачивается в сторону Александра.

— Видишь, он снял пиджак?

— Да.

— Ему тепло. Это, какое ощущение?

— Тепловое…

— Температурное. — Поправляет Александр однокурсницу.

— Прекрасно Анжела, присаживайся на своё место. Мы начинаем, записывайте всё, что вам непонятно.

— Хорошо! — Отвечают студенты, приготовившись записывать учебный материал.

Алекс замечает зло уставленные на него глаза Азамата, вытаскивает из кармана смартфон, строчит.

— Александр! — Алекс убирает аппарат. — Записывай.

— Я запомню, мне приятен ваш голос, я его не забываю и не забуду.

Аудитория несмело хихикает. Лекция продолжается.

Звенит звонок, оповещая об окончании лекционного занятия.

— Хорошо выучите материал, послезавтра всех опрошу. Свободны.

Ребята собираются, и потихоньку освобождают аудиторию. Александр шагает к выходу.

— Александр, прошу вас задержаться на минуточку.

Александр останавливается, подходит к Ангелине, студенты стараются побыстрей покинуть аудиторию, зная о не давнем инциденте.

— Твой отец беспокоится о тебе. — Алекс кивает. — Он сильно тебя любит. Заботиться о тебе, дарит подарки…

— Подарки от него получаю не только я. — Отвернувший голову проговаривает Алекс. Слышен скрежет его зубов.

— Глупенький мальчик!

Александр хватает Ангелину за руки, его глаза мокнут.

— Не встречайся с ним больше! Красный кабриолет означает лишь одно!

Ангелина обнимает Александра, тот вырывается из объятий и выстреливает из аудитории, как пробка шампанского.

Ангелина устремляется за ним, но останавливается, возвращается за сумкой, выходя, закрывает аудиторию.

Алекс выбегает на улицу, чуть не спотыкается о бордюр отделяющий газон от гладкого асфальта. Оглядывается по сторонам. Поправляет причёску, сбивает сползшую слезинку по щеке, глубоко втянув воздух и шумно выпустив через рот, он спокойно шагает в направлении парковки. По пути, возле углового учебного корпуса, Алекса ждёт Азамат с братвой. Алекс видит их и думает: «Убожество!», Алекс смело продолжает движение.

— Пойдём, поговорим! — Хриплым голосом обращается к нему один из четырёх верзил.

— Горю желанием говорить! Но почему-то мне кажется господа, мы не будем долго беседовать! — Нервно шутит Алекс, пытаясь отвлечься от предстоящего мероприятия.

Они отходят вглубь здания, к ограде не просматриваемый камерами, за которой шумно и торопливо мчаться автомобили.

И вот Алекса уже вминают три туполоба, один стоит на стрёме. Азамат, периодически подрывается, стоя на четвереньках, ударяет руками по его голове, покрикивая: «Ну как тебе мразь! Получил!».

Алекс закрыл лицо, свернувшись калачиком, сам прикрикивает с землей во рту:

— Пожалеешь ведь, пожалеешь!

Думая: «Где же черти носят его!».

Один из бьющих верзил достаёт нож, в этот момент подоспевает Ангелина.

— Ей, вы, уроды! Прекратили этот балаган!

— Цыпка, иди ко мне, милая! Цып, цып, цып! — Подходит к Ангелине самый «симпатичный» из мордоворотов, но получает в нос.

— Ах, ты сука! — В бешенстве проговаривает он, его напарники отвлекаются на него, и останавливают избиение, продолжает, лишь Азамат.

Симпатяга замахивается широчайшей ладонью, спускает руку, но подоспевший Тимур перехватывает неминуемый удар лица прекрасной девушки, и одним ударом — укладывать симпатягу спать.

Тимур нейтрализует второго. Азамата поднимает в воздух и бросает оземь, тот: «Охнул!».

Двоя подледников Азамата, пустились наутёк.

Алекс приподнимается, дрожит, прикрывает лицо ладонями и глухо рычит.

— Приведи его в чувство!

— Что?! Кого?

— Пухлую тварь! Не тупи, блядь!

— Ааа. — Тимур очарованно глазеет на Ангелину. — Хорошо.

На третье происшествие за день, снова стягиваются любопытные студенты, словно они лейкоциты сражающиеся с вирусом гриппа. Тимур поворачивает Азамата, наносит хлёсткую пощёчину, Азамат просыпается, пытается вырваться, но мужчина крепко его держит, глаза Азамата испуганно двигаются, как у обречённого поросенка, они находят Ангелину.

— Помогите, пожалуйста! На помощь! На помощь!

— Заткни его, твою мать! — Сквозь пальцы произносит Алекс.

Тимур закрывает рот парня, своей ладонью. Ангелина намеревается помочь Азамату, Алекс не видя движения преподавательницы, ощущает это.

— Стой, на месте! — Прорывается обозлённый голос Алекса. Он резко открывает лицо, видит собравшуюся толпу. — Уйди, Ангелина… Не мешай!

Ангелина осекается, обжигаясь о гневный взгляд парня, который не шутит, который может навредить.

Алекс медленно подползает к Азамату, забирается на его грудь, прожигает его глаза своим испепеляющим взором. Тимур убирает руку.

— Говорил зря! — С пеной во рту орёт Алекс — Поверь, никогда ни о чём не просил отца! Ты, убогая тварь, вынудила меня! Ты подписал себе судьбоносный приговор! Тебя с завтрашнего дня не то, что в универе не будет, тебя, и твоих предков не будут в городе! Всех родственников этих обезьян! — Указательным пальцем правой руки обводя лежащих людей. — Но у вас будет выбор. Остаться тут и с дохнуть… Или убраться мирно, но ни с чем! О, я тебя уверяю! — Азамат плюёт Алексу в лицо. Он вытерся, ухмыльнулся, блеск ярости в глазах не нравится Ангелине. Толпа снимает на мобильники, в передние ряды пробирается Виктория, с обожанием наблюдая за движениями тела Алекса, которая неистово наносит удары по лицу Азамата, её обожателя, фаната, корчащийся сейчас от боли. Тимуру смешно, он продолжает держать брыкающегося Азамата. Многим не нравиться это жестокость, и они хотят разнять драку, но остывают от угрожающего взгляда Тимура.

Ангелина подбегает к Алексу, обхватывает со спины, кричит в ухо:

— Остановись! Ты не такой! — Алекс перестаёт молотить парня, безумно оглядывает толпу людей, с интересом и ужасом наблюдающих за происходящей картиной, находит Вику, с любовью наблюдающую за Алексом.

— А кто я вообще? — Тихо произносит он.

Алекс, встаёт, подходит к Вике, как будто ничего не было.

— Не верь им милая. Не верь своим глазам. Верь только мне.

Тимур еле-еле сдерживает напирающий смех.

— Сейчас будет его коронный номер! — Обращается Тимур к Ангелине.

Алекс читает строки:

Затрепетало сердце моё,

Заметалась душа моя,

Проснулась она от не малого сна.

Ведь увидел тебя, я!

Прочитав, Алекс видит в её обворожённом, пленённом взгляде то, что хочет видеть: «Виктория повержена!»

— Вау! — Воскликнула Ангелина. — А как же этот парень?! — Тимур не выдерживает и ржёт подобно бешеному коню, с трудом проговаривая сквозь смех:

— Старый как мир приём Алекса!

— Как быть с этими… — Вновь проявляет человечность Ангелина.

— Тимур, ты понял, что нужно делать? Сейчас же передай мои пожелания отцу! Думаю, он примет правильное решение, и да, пусть это будет моим подарком на двадцатилетие. — С угрожающим взглядом и нервным голосом говорит всё это Алекс. Ангелина расстроена, видя в Алексе злость. Алекс разворачивается, хватает и прижимает к себе Викторию. Хочет уйти, как его останавливает Тимур, схватив за плечо.

— Брат, ты что — то забываешь?!

— Не брат ты мне, Тимур! — Алекс достаёт пару сотен долларов, даёт их Тимуру.

— У нас чисто деловые отношения. — Обращается к Ангелине Тимур, видя на её лице непонятность ситуации. — У нас договор, а договор дороже денег!

— Да уж! — Вздыхает Алекс. — Ангелина смотри. Тимур намного психованнее меня и сильней, так что, не дразни его собой!

Ангелина обижается на слова Алекса. Алекс улыбнулся, оставив толпу зрителей, Тимура с Ангелиной, прихватив с собой Викторию.

Охранники, запыхавшись, подбегают, их лица покрыты беспокойством и страхом.

— Есть ещё посторонние на объекте?!

— Вас уволить мало! — Восклицает Ангелина.

— Девять человек на пять тысяч! А утром было десять!

— Делайте свою работу. — Говорит охраннику Тимур, тот послушно кивает.

— Он серьёзно?! Он правду говорил?! Артур Борисович накажет этих всех людей и этого молодого парня?! — С интересом спрашивает Ангелина Тимура, тот лишь пожимает плечами, не зная, что ответить.

— Да. — Сухо говорит, Тимур, немного подумав. — Может быть, выпьем чашечку кофее?!

— Пожалуй. — Соглашается Ангелина, ей интересно немного узнать больше об Алексе и об Артуре Борисовиче.

С этого дня Алексу стало легче прежнего. Он выпустил томившуюся в заключении часть себя, которую держал под замком, того — плохиша, что хотело видеть в нём окружение.

Вечером того дня, дня причинившим страдания целым семьям, Алекс «добил» Азамата.

Алекс прекрасно провёл время с Викторией, лучше узнал её, она понравилась ему. С неимоверно титаническим трудом и подключением всей мощи своего особо обаяния, Алексу удалось сломить защиту Виктории и переспать с ней в вечер этого же дня, сфотографировать себя с ней в пылу страсти и отправить фотографии угнетённому Азамату.

Последующие дни с Викторией проносились весело, но дико однообразно. Она нравиться ему, но ничего более. Виктория хорошая девушка, отличный человек, но в ней нет того, что так сильно хочет Алекс найти и обрести, что видит в Ангелине.

Свет неоновой подсветки режет глаз Ангелины.

— Алекс, ты опять начинаешь?!

Алекс застывает с пультом в руке, кривит губы и улыбается.

— А тебе страшно?!

— Немного… Как у тебя продвигаются дела с Викторией?!

— А как твои с моим отцом?!

Ангелина смущенна. Отводит глаза от Александра. Неделя пребывания в этом доме, а от назойливой роскоши, её тошнит, видеть Артура Борисовича ей сложно, а упоминание о нём, от Алекса расстраивают её и она грустнеет.

Золотой блеск ручек кресел, рамок картин, подсвечников, люстры, ручек дверей, ножек столов и письменных принадлежностей другой рабочей комнаты Артура Борисовича, режет не глаз, а душу Ангелины.

— Ну, зачем, Алекс… Я хочу тебе только, помочь…

Алекс бросается к ногам девушки, обхватывает дрожащие колени девушки, Ангелина отуманенными глазами пытается разглядеть страдания молодого парня.

— Не встречайся больше с ним! Я прошу тебя… И не говори… Не говори больше, что вы обсуждаете меня! Что заботитесь обо мне! Прошу не говори!

Ангелина вонзает пальцы в густые волосы Алекса, начинает ласково с заботой массировать голову парня.

— Успокойся, Алекс. Я и ты… Этого не будет…

— Не говори… Нет! Нет!

— Никогда этого не будет…

— Почему?!

— Просто не будет.

— Почему?! Ну же, скажи!

— Не могу…

Алекс, начинает целовать руку Ангелины, та вырывает руку, встаёт с кресла, отталкивает Алекса.

— Ну, почему! — Громко звучит голос Александра. — Ответь, милая… Ангелина, скажи. Я ведь, чувствую, пойми… Я знаю, что ты любишь меня. Я вижу, как встречи с отцом даются тебе с трудом. Так зачем ты насилуешь себя?!

Ангелина не выдерживает, крича:

— Так нужно!

Алекс стоит на коленях, доползает до ног Ангелины, обхватывает своими разгоряченными руками.

— Ты впилась в моё сердце, я во снах не представляю другую, кроме как тебя… — Ангелина не смотрит на Алекса, она тупо уставилась на дверь. — Я оставлю Викторию, она никто… Она ничто для меня! Ты, только, ты!

Дверь рабочего кабинета открывается и входит одна из молоденьких служанок, работающих в доме.

— Простите, Александр Артурович, — растерянно произносит девушка, увидев Алекса на коленях. — Надо было постучать, простите меня!

— Ничего страшного. Чего тебе, Инесса?!

— Артур Борисович вам звонил, а вы не берёте свой телефон…

— Давай к сути. — Александр поднимается на ноги. — Ты не вовремя.

— У нас занятие. — Говорит Ангелина.

— Учебное. — Добавляет Алекс.

— Вот. Вашему отцу нужны ключи от вашего чёрного автомобиля…

— От Порше что ль?

— Да от него самого, визжащего такого, и он ещё просит…

— Что он ещё хочет?! Хочет всё у меня отнять что ли!

Инесса обращается к Ангелине.

— Вас он просит спуститься.

— Что! — Алекс вытаскивает из кармана ключи от 911-го и бросает в служанку. — Пусть забирает и уезжает к чёрту! — Инесса подбирает ключи с пола. — Ты понимаешь?!

— Это как же так, господин?! Я не могу!

Инесса разнервничалась. Ангелина собирается уйти, но Алекс хватает её и обнимает.

— Нет… Что… Куда ты! Не иди к нему! Я тебя прошу, умоляю… Хочешь, я на колени упаду?!

— Успокойся, Алекс, — без эмоций произносит Ангелина. — Не надо падать на колени, это не поможет.

Ангелина доходит до служанки, берет с её рук ключи от Порше.

— Ну, и катитесь к Дьяволу вдвоем! Я вас ненавижу!

Ангелина бросает последний безжизненный взгляд на Алекса, медленно закрывает дверь, темнота поглощает фигуру Алекса.

Алекс пугается этой мысли, сказанных слов, вспомнив произошедшее сегодня. Отец в тяжёлом состоянии, а Ангелина, та единственная была рядом с ним, пострадала в меньшей степени, но она сегодня убила Алекса, признавшись в родстве, признавшись, что она сводная ему сестра.

О, Боже! Кем он в этот миг себя чувствовал! Предателем! Преданным! Голова готова разорваться, лопнуть, сгореть.

Алекс, вскакивает со своего любимого красного кресла, аккуратно снимает фотографию родителей, бросает взгляд на звёзды, кажущиеся такими безразличными, такими же одинокими, как и он.

Алекс начинает снова дрожать от непонятного чувства безразличия и всеобъемлющей любви — ко всему!

Со злостью, окончательно разбивает плазму, ударяет правой рукой, безумно колотя, не обращает внимания на костяшки пальцев, кожа которых содрана. Останавливается, подходит к аудио — колонке, берёт биту возле неё, которая на удивление Марины молчит, Алекс разбивает всё — то немногое, что у него есть. Ему становится легче. Сердцебиение нормализовалось. Он начинает приходить в себя от воспоминаний прошедшего неполного месяца, от печальных воспоминаний прошлого, которых ему не обойти, не забыть.

От состояния ступора его выводит звонок Вики.

— Да. — Грустным голосом произносит он. С телефона с трудом доносится до барабанной перепонки испуганный, неуверенный голос Вики.

— Привет. Я увидела в новостях… как твой папа?!

— Плохо, но шансы у него, определённо есть.

— А как Ангелина Олеговна, говорят, они были вместе?

— Ей повезло… Отец подставил свою сторону под удар…

— Ясно. А ты как Алекс?

— Я?!

— Да.

— Я не знаю. Спокойной ночи.

Алекс обрывает связь, как вдруг его осенило.

У него есть личный дневник Ангелины, по словам которой, он поведает всю правду о ней. Находясь в шоковом состоянии, Алекс забыл о его существовании.

Алекс в лёгких, волнующих конвульсиях рыщет в вещах и обломках джинсовую куртку, взгляд натыкается на неё. Парень кидается, словно леопард в засаде, к углу пустой комнаты, где на полу валяется мокрая, испачканная землёй верхняя одежда парня. Алекс вытаскивает из внутреннего кармана маленький, цвета ярко — алой крови дневник сестры. Алекс привычно падает на своё удобное кресло. С трепетом открывает дневник.

Алекс, не смотря на сонное состояние, полон решительности прочесть дневник Ангелины, сегодняшней ночью, во что бы то ни стало.

Глава II
Дневник Ангелины

«Привет мой милый братик!» — с этих строчек начинается дневник Ангелины. Лицо Алекса окрашивается в красный от стыда цвет, ему неприятно осознавать всё произошедшее. Зевая, продолжает чтение.

«Ведение дневника не было моим самым любимым занятием, но пришлось. Ведь бумага помнит всё! А я не хотела забывать ничего. Зная, что ты прейдёшь, спросишь о произошедшем… Я хочу, чтобы ты узнал всю правду от меня. Дневник был переписан мною сегодня, специально для тебя, для более верного восприятия тобой, изложенной в нём, моей никчёмной жизни. Моих переживаний. Злость, которую долго хранила и лелеяла внутри себя. Моя жизнь ошибка, сплошной грех. Ты тот лучик света, который ворвался в неё. Но… Я дурра…»

Алекс осторожно берёт вырванные листики дневника, выкидывает в сторону, хорошо сохранившуюся обложку, бережно хранившейся хозяйкой. Местами между вырванными листами дневника, есть поясняющие записи Ангелины, для этого она видимо открепила листы дневника от обложки. Ангелина отметила красным фломастером те моменты жизни, описанные в дневнике, которые стоит прочитать Алексу. Он сразу это понял. Алекс углубляется в чтение.

«Прошло четыре года… как не стало мамы. Сегодня день её смерти. Я ужасно скучаю, но больше всего хочу убить, наказать, истерзать того кто это с ней сделал».

Алекс натыкается на статью газеты, в которой говориться о пожаре, возникшем внезапно, унесший жизнь молодой женщины. Пожар, оставивший сиротой девочку одиннадцати лет. Видя фотографию в статье, Алекс ужаснулся. Девочка сильно напоминает ему Асю. Впервые за весь день, он предполагает, что Ангелина может быть ему сестрой, что она не лжёт!

«Мне никто не верит. Ладно. Я знаю, что произошло в ту ночь, знаю. Виновный будет наказан».

Не хватает многих листов из дневника, описывающих ту ночь, был пояснительный лист, заляпанный золою от сожжённых Ангелиной листов дневника:

«Я задумала месть, ровно полжизни моей тому назад, будучи четырнадцатилетней девочкой, потрёпанной, изрядно жестокостью судьбы. Одинокая, ни кому не нужная, горячая, вспыльчивая, дурная. Обиженная. Разозлённая. Очень красивая.

То в чужом доме, где относились ко мне хуже, чем к привязанной собаке во дворе, то в детском доме, где ощущала себя никем. В итоге, выбрала наименьший из зол, как я тогда думала… Сосед, вытащивший меня из горящего дома, показался мне добрым человеком. Но трудно найти людей помогающих бескорыстно.

До двенадцати лет я была в районном детском доме, он приходил ко мне часто. Всякие разные гостинцы, подкупали того ребёнка.

Несмотря на возражения со стороны его жены, я была удочерена. Это было моей ошибкой».

Алекс, закончил читать эту записку, отложил её в сторону, снова принимается за чтение самого дневника.

«Мне повезло, что мне нет четырнадцати лет, что следователь мой спаситель, оказался хорошим.

Миленькая, взрослая Ангелина забудь это в будущем! Забудь! Этот гад получил по заслугам, ты сделала всё правильно!»

— О, Боже. Не может быть… Господи… — Алекс не может понять, что же четырнадцатилетняя Ангелина натворила, опять оборванные листы. Это взбесило его, он швыряет дневник в сторону стены, но листы рассыпаются, не столкнувшись со стеной. Алекс собирает листы, складывает их бережно, так, как они и были.

«Вечер, устала. Прошлые два дня меня таскали на следственные эксперименты. Много незнакомых лиц пугают меня. Сейчас успокоилась. Ужасный запах держится в этой гостинице «Заря». Меня дядьки с пистолетами держат под замком, смешно!

Я ведь сказала всю правду: дядя Игорь, был в тот вечер, как всегда пьян. Маша пыталась, как всегда поизмываться надо мной. Она понимает, что я красивее её. Ревнует меня к Ване. Хороший мальчик, одноклассник наш. Но она не верит, что он мне не нужен. Все мне не верят, кроме тебя мой дневник. И ты — взрослая Ангелина. Только ты мне и веришь. Тётя Люба была на работе. Она не замечает меня. Я ей, почему то противна. Коза она, а не тётя! Так вот, Маша попыталась меня ударить книгой, я отклонилась. Дурочка промахнувшись, сама навернулась. Мне было очень весело. Дядя Игорь проснулся. Крикнул на неё. Она, всплакнув, убежала в свою комнату. Дядя Игорь косо, как-то посмотрел на меня. Нахмурил брови. Почесал ногу, кажется. Он и раньше не хорошо смотрел на меня, но сейчас я испугалась! Встал со стола и выключил свет. Сказал мне принести ему очередную бутылку водки. Я пошла к холодильнику, а когда пришла, он схватил меня. Я начала кричать. Маша, выбежав с комнаты, оперлась на дверной косяк и смотрела на меня так зло… Я не ожидала этого. Я плакала. Умоляла дядю Игоря отпустить меня. Он ударил меня кулаком по лицу и швырнул на пол. Мне было больно. Ещё болит нога, но это ничего. Я рада, что убила его. Я не опускала бутылку водки из рук. Посмотрела на бутылку и, увидев наклоняющегося ко мне дядю Игоря, ударила его по башке. Он упал, бутылка сломалась. Я била его бутылкой. Маша кричала, сильно, сильно. Плакала. А я продолжала бить, пока в руке у меня не осталась только горловина бутылки, пока я не увидела кровь. Я испугалась. Выбежала на улицу. Мне на встречу шла тётя Люба, возвращающаяся с работы. Маша выбежала вслед за мной и кричала: «Ангелина убила! Ангелина убила! Папу!» Любовь ударила меня бидоном по голове. Синяк большой на лбу. Я поднялась с земли. Убежала. Потом меня нашли милиционеры. И вся эта суета. Устала, очень, очень. Хочу спать. Надеюсь, что завтра будет добрым. И ты Ангелиночка не будешь в тюрьме».

Алекс с трудом читает, клюёт носом. Веки тяжелы. Снова «пояснилка!»

«Тот случай, как ты понимаешь, был необходимостью. Старый извращенец не просто так меня удочерил. Поделом таким людям. Нисколечко мне тогда и сейчас не жаль. Поступила бы так и во второй, и в последующие разы. Но этот случай «очернил» мне жизнь. Поставил на мне клеймо: дрянной, непослушной девочки — бунтарки. Все сторонились меня. Никто из девочек не дружил со мной, ребята повзрослее вожделели меня. Наверное, видели меня в своих извращённых фантазиях.

Меня переводили из одного детского дома в другой, на протяжении трёх последующих лет. В последнем моём детском доме, задержалась до его окончания, о котором ты, собственно, навёл справки. Мне помог «задержаться» сам директор этого детского дома — Олег Орлов.

Это был мужчина лет шестидесяти. Весёлый старичок, как я его называла, прочувствовал мою тяжёлую судьбу. Стал тем жизненным маяком, в котором нуждалась. Отцом, матерью, другом и наставником. Он был солидным ученым, профессором медицинских наук в сфере психологии человека. Успешным психиатром.

Он потерял дочь, которая погибла при родах.

Профессор Орлов, очень сильно любил свою дочь, а целью её жизни было помогать обездоленным, вот он и построил этот детский дом, назвал его — «Надежда», в честь своей дочки. Внучку же он назвал Верой, отец девочки не возражал. Он был печален. За малышкой смотрела я, вплоть до моего окончания и отбытия. Маленький комочек счастья вдохнул в меня жизнь. Кроме мести ни о чём не думала раньше, а они, — добрые люди, дали надежду в будущее и веру в себя.

Я не помню себя маленькой девочкой, но я помню наши частые переезды с мамочкой. Лет до пяти, шести, мы жили у бабушки в деревне. Я лишь запомнила сору мамы, с каким — то мужчиной, как поняла позже, это был мой отец, — Артур Борисович. Мамочка не пускала его ко мне, не хотела видеть его рядом с нами. Бабушка написала письмо перед смертью, что мой отец не раз хотел меня украсть и крал, но совесть ли его мучила, то ли он жалел маму, возвращал меня ей обратно. Те пару лет у бабушки были самыми прекрасными в моей жизни, полные любви и беззаботного пребывания в этом красивом мире.

Мама любила отца, но бегала от него. Поняла причину после окончания Оксфорда, когда начала копать под Артура Борисовича, одного из влиятельных людей нашей страны. Он бандит. Я знаю, тебя это очень сильно тревожит Алекс, но ты не он. Ты сам вправе решать, кем тебе быть и кем стать!»

Пояснительная записка закончилась. Алекс устало листает оставшиеся листики в надежде, когда же они закончатся. Делает открытие. Ангелина оборвала практически все оставшиеся листы дневника, оставив ему для чтения лишь момент её первой встречи с ним. Алекса это настораживает. Остаются лишь пояснительные записки.

— Ладно. — Тихо произносит Алекс. — Дочитаем и спать.

«Первое сентября, не думала, что, когда — либо признаю этот день хорошим, но… Он был прекрасным! Я увидела, своего братика! Милый, нежный, заботливый, внимательный, элегантный! Ух, моя кровь!

Вечер. Не могу отойти от общения с ним. Забавно, конечно, что я ему понравилась, как девушка».

— Забавно! Не то слово! — шепчет зло, недовольно Алекс.

«Он такой славный! Я рада, что решилась приехать домой, узнать отца, понять, что за дела он тут ведёт. Понять какой человек. Думаю, я обрету больше, неужели обрету семью…»

На этом дневник Ангелины обрывается. Остаются лишь «пояснилки».

«Ты меня испугал и поставил в неловкое положения, когда хотел… Я не могла открыться, сказать, что сестра твоя!!! Понадеялась на твоё благоразумие. Этот случай показал мне, что ты был обделён лаской, заботой. Я не знала, что делать, что думать. Может быть, наверное, жесткое воспитание отца, внесло свою лепту. Мне были интересны твои ухаживания. Находила это прикольным! Я не могла раскрыть все карты, пойми, поэтому решила подыграть. Узнать тебя, таким образом, поближе. Чувствовала в тебе, что-то светлое, что-то своё. Обаяние, которым ты обладаешь — магнетическое! Моральный упадок твоего окружения, испортил тебя, довёл до крика души, я это чувствовала, но не понимала основную причину трещины.

Ты проговорился, раскрыл своего обидчика. Марина та ещё штучка! Мне есть чем её прижать. Я знаю — она тобой играла, влюбив в себя и не пуская к себе.

Тем вечером моё тревожное состояние усугубила встреча с нашим отцом. Ты похож на него, как я, как и Ася впрочем.

Воспользовалась и этим моментом, для того, чтобы узнать его, разобраться в нём. Сердце моё вскипало до предела, я с трудом сдерживала себя в руках, чтобы не сорваться, не накричать на него, не ударить, не убить…

Он виноват в сломанной моей жизни. В смерти мамочки. Его беспутная, бестолковая, криминальная жизнь испортила многим, слишком многим их судьбы. Я не хочу, чтобы в этот список попали вы с Асей. Я хотела удостовериться в его виновности, прежде, чем начать какие либо действия.

Я красивая, умная, хитрая, эгоистка. Всеми этими качествами пользуюсь сполна. Бывший мой парень сотрудник структур безопасности страны, помог мне накопать много «хорошего», для поимки Артура Борисовича. Он же познакомил меня с местным капитаном, который в одиночку пытается противостоять криминалу и господству отца. Соблазнила я и одного из приближенных людей Артура Борисовича, который и слил его.

Мы вместе с Виктором Васильевичем полгода работаем, но прежде, чем предъявить обвинения отцу, хотела познакомиться с ним, понять кто он.

В тот несчастный вечер, я увидела на его пальце, тот огромный перстень».

— О! И мне оно нравиться! — замечает Алекс.

«Я словно выключалась, опустела, как банка рассола в студенческом блоке после вечеринки!

Кошмарные мысли встрепенули разум. Он стал холодным и расчетливым! Спросив у него, чьё кольцо, услышала, что оно его, решила наказать, не смотря на то, что есть ты и Ася. Наказать самой, жестоко и извращённо, так, как этому научила меня жизнь, наказать так, чтоб самой желанной мыслью была, — идея самоубийства.

Я хочу огородить тебя Алекс и Асю от этого человека».

Читать больше нечего. Алекс смотрит на часы, на правой руке, ровно пять утра. Безумно сильно хочет спать, но свежая порция информации не даёт его мозгу возможности выключиться.

Алекс думает, долго думает до самого рассвета, о том, что его отец, каким плохим бы не был, никогда не причинил бы вред родным людям.

Артур Борисович часто вспоминал мать Ангелины, — Елену.

Алекс решает завтра же разобраться во всём, навестить Ангелину и отца.

Алекс зажмурился от бьющего в глаза света встающего из горизонта солнца, и вот в мгновения ока он храпит, как кипящий чайник, изредка посвистывая.

Глава III
Двойной удар

Ясное голубое небо. Солнце радует своим присутствием суетящихся людей, этой, потрепанной временем больницы. Горы полны свежевыпавшим снегом. Издалека, хвойные деревья смотрятся, как щетина на белокуром парне.

Ангелина любуется всем этим великолепием, находясь возле окна своей палаты, ей становится немножко весело, а то пасмурная погода, державшаяся чуть менее недели, как её понурое настроение сейчас, сильно бесит. Ей наскучило сидеть и лежать в замкнутом пространстве, не понимает, почему её здоровую, ещё держат в этой противной больнице. Нервничает. Вдруг раздаётся стук в дверь.

— Прошу разрешения войти. — Звучит мужской голос за дверью.

— Войдите. — Тихо произносит Ангелина. Улыбнулась, увидев знакомое лицо.

— Как Вы? — спрашивает Виктор Васильевич.

— По-моему Виктор, я просила не обращаться ко мне на «вы». Я вам не хозяйка, не начальница.

— Однако, Вы, Ангелина Артуровна, поступаете именно так! — с грозным, но переживающим тоном сказал Виктор. Ангелина, услышав своё настоящее отчество, делает злую гримасу, отворачивается к окну.

Произносит командно:

— Всегда!

Виктор присаживается на стул рядом с кроватью, оглядывается вокруг. Ангелина прибывает в ВИП — палате на третьем этаже для «особых» больных.

Условия здесь, куда лучше, чем в остальных блоках больницы. Опрятные стены комнаты, имеют обои с узорами, белоснежный потолок, огромная люстра, большие окна, позволяют проникать огромному количеству света и самое главное, есть удобная кровать, рядом с которой по обе стороны присутствуют все необходимые медицинские приборы.

— Не плохо тут?! — спрашивает Виктор. Ангелина молчит. — Зачем ты полезла?! Ты хотела убить его, убив заодно и себя?! Мы так не договаривались! — Ангелина продолжает молчать, Виктор вскидывает руки, глухо хлопает ладонями по кровати.

— Много вопросов. Тебе так не кажется?

— Я сотрудник полиции, если ты забыла. — Ангелина улыбнулась.

— Всего лишь сотрудник?! — кокетливо произносит девушка, намереваясь чуть — чуть помучить Виктора Васильевича, тем самым развеяться. Она хочет отвлечься от событий вчерашнего дня, забыть это поскорее, вычеркнуть всё. Виктор не подаётся играм.

— Что произошло?!

Ангелина не выдерживает, резко оборачивается в его сторону.

— Хорошо! — проходит к своей кровати. Присаживается на кровать. Медленно, поднимает ноги, поджимает к себе, опирается обеими руками на матрац кровати.

Стройные ножки Ангелины на мгновение оголяются. Виктор смущенно отворачивает в сторону голову.

— Расскажу всё, только, по сути. Хочу побыть одна. Я ведь, говорила, что провожу с ним много времени, играя в любовницу.

— Да.

— Всё это время, осторожно, разумеется, пыталась заставить его заговорить о прошлом, но он держался. Вопросы, задаваемые мной про его женщин и про первую жену в особенности, сильно злили его. Он насторожился, ответил грубо мне и в качестве извинения… Мы ехали с ресторана, как…

— Не лги! — прерывает рассказ Виктор. — Вы не были в ресторане! — Ангелина, нахмурившись с подозрением, взглянула на следователя. Девушка сменила положение тела, облокотилась спиной о спинку кровати, недовольно нахмурилась. Думает: «Что тебе за дело, ищейка».

Продолжает:

— Да… Мы ехали с его квартиры. — Виктор подозрительно смотрит на неё, махнул ладонью, мол, продолжай. — Ехали не спеша. Он положил свою ладонь мне на ногу. Начал проводить. Мило посмотрел на меня. Улыбнулся! Я не выдержала! Выкрутила руль. Автомобиль повело на дороге, мы опрокинулись и вот… я в палате, а он в реанимации.

— Как так?! — с наигранным интересом спрашивает Виктор Васильевич.

— Пристегиваться нужно! — сухо шутит Ангелина. Указывает Виктору на дверь, тот ухмыляется, достаёт из потайного нагрудного кармана служебного пиджака «жучок».

Ангелина, Виктора видела только в полицейской форме, это раздражает в нём, считает его довольно привлекательным мужчиной, но безвкусным и явным «туристом» в мире моды.

— Вот вам, агент, прослушивающее устройство! Постарайтесь поместить его в палате нашего клиента. Мы должны узнать, что ни будь!

Офицер, протягивает, также устройство, которое принимает сигнал и записывает.

Ангелина не реагирует. Виктор бросает устройство на кровать, уходит, аккуратно закрывает за собой дверь.

Ангелина, отвлечённо думает.

Ангелина осторожно открывает дверь палаты Артура Борисовича, тихо на цыпочках продвигается вперёд. Его палата такая же светлая, как и её. Ангелина огорчается, видя беспомощное состояние отца. Ей жалко видеть человека, которому вчера желала кару не соизмеримую ни с чем.

Её отец прикован к кровати. Нога в гипсе подвязана к перекладине, левая часть лица покрыта парезами от мелких осколков стекла, бинтами перевязана грудная клетка, получившая основной удар (о стальной руль девятьсот одиннадцатого) при ДТП.

Единственный звук, который Ангелина отчётливо слышит, это пиканье аппарата: контроля сердцебиения, изредка, заглушаемого тяжелым дыханием мужчины. Информация всякая разная выводится на экран. Всё говорит о том, что пациент стабилен и медленно идёт на поправку.

Ангелина оглядывает просторную палату, ставит жучок под кровать, крепит магнитным держателем на стальную поверхность.

Дочери любопытно, с интересом разглядывает отца, освещаемого теплым светом с улицы. Лицо мужчины выражает полноту мук, — душевных и телесных, нервно протекающих внутри. Замечает отклеившийся лейкопластырь, поддерживающий трубку подачи воздушной смеси для дыхания, медленно и осторожно прикрепляет на место.

Артур Борисович открывает глаза, полные пустоты, ярости и непонимания. Сердцебиение вмиг учащается. Ангелина наклоняется, хочет поцеловать, но Артур Борисович отводит голову в сторону, оголяя раненую часть, девушка целует небольшой «островочек» на щеке, где нет блестящих на свету мазей.

Артур Борисович часто, тяжело, глубоко начинает дышать.

— Я хотела заставить тебя страдать так… — Ангелина задумалась. Выпрямилась, посмотрела на отца. — Будто Ад, казался тебе бы Райям… И знаешь что?! — Ангелина стремительно наклоняется к отцу, хватает за подбородок, подводит его глаза под свой карающий взгляд.

Артур Борисович злиться до невозможности, вскипает изнутри. Сердце стучит, как отбойный молоток. Из мелких царапин на лице, начинает сочиться кровь. Аппарат тревожно начинает визжать, параллельно оповещая медсестёр, что, что — то неладно с уважаемым пациентом.

— Мне это удалось! — без эмоционально произносит Ангелина. Артур Борисович вырывает правую руку, небрежно привязанную жгутом к кровати. Намертво хватает её за горло. Ангелина пугается, хочет разжать руку отца. Он невнятно начинает говорить что — то, но мешает трубка во рту. Он вырывает и левую руку, скидывает трубку.

— За что?! — еле-еле выговаривает, сквозь хрип и выхарканную кровь. Слышится шум и шаги в коридоре. В палату врываются врачи вместе с Тимуром. Артур Борисович оперившись на левую руку, приподнимается, не отпуская горло Ангелины, дико смотрит ей прямо в глаза, он находится на грани безумства, толкает её, от боли сломанных рёбер вырывается гортанный крик. Ангелина, находиться в полностью потерянном состоянии, безучастно смотрит на то, как врачи привязывают Артура Борисовича, запихивают трубку, делают укол. Ангелина прослезилась.

Тимур, обхватив её за талию, выводит в коридор.

— Что ты тут делала?! — Ангелина молчит. — Ангелина к боссу нельзя заходить в палату… В следующий раз…

Ангелина ведёт себя, как дрянная девчонка: фыркает, разворачивается и уходит в направлении своих апартаментов.

Алекс тяжело открывает веки. Ася осмелилась прервать его сон, своими невероятными потугами вытолкала брата со своего места.

Алекс заразительно зевает, улыбается, встаёт со своего красного, любимого кресла на котором так сладко спал, что не услышал надрывавшийся от звонков сотовый телефон.

Размазанное лицо, кажется Асе смешным, он игриво — угрожающе смотрит на неё, резко хватает за маленькие плечики, поднимает вверх, любя обнимает, купаясь в звонком смехе сестрёнки.

— Сестрёночка, что такое?! — интересуется Алекс.

— Ты обещал, помнишь, Ал!

— Помню, — уверенно отвечает. — А что, именно, мелкая хулиганка?! Алеся захихикала ещё сильней.

— Мультик, мультик, мультик! — Она начала орать во весь голос в ухо Алексу.

— Да, да, да! Успокойся! — Рявкнул Алекс. — Сейчас прейду в себя, и поедем.

Это нравится Асе. Александр, ставит её обратно на пол.

— Топай к Марине.

— Её нет.

— Твоей мамы нет… А где она?!

— Не знаю, Ал. Она ночью была… Я проснулась, а её нет!

— Ну, к Кларе иди пока.

— Не хочу. Я с тобой хочу.

— Я в ванну сейчас пойду. Кто-то хочет на мультик, а братик, грязным никуда не поедет. Иди, топай отсюда.

Ася не дёргается с места, лишь тупо уставилась на Александра.