Бесплатный фрагмент - Непрерывность

БЛАГОДАРНОСТЬ

Пока мы знаем, что с нами будет дальше — существует определённая непрерывность бытия. Любой разрыв (психологическая травма) способен вызвать чувство страха, паники и глубокой депрессии.

Благодарю Национальную академию дополнительного профессионального образования за полученные знания, которые помогли написать эту книгу.

⠀

Благодарю подполковника юстиции в отставке Наталию Пантелееву за консультации для повести «Наедине с собой».

НАЕДИНЕ С СОБОЙ

Она сделала то, что делают тысячи девушек, — остановила попутку. И ее жизнь окутали страх, боль и чувство вины, потому что ЭТО случилось. Что нужно сделать, чтобы справиться с посттравматическим стрессовым расстройством?

1

Господи, как громко стучит сердце! ОН наверняка услышит. Лера попыталась задержать дыхание, но шум в ушах и удары сердца из-за этого становились еще громче. От памятника исходил какой-то ледяной холод — несмотря на сентябрь. Так же холодно было и возле другого памятника, за которым пряталась Лера. Ей хотелось немного отодвинуться, чтобы ледяные пальцы наконец разогнулись. Но инстинкт самосохранения был против, заставляя мять босыми ногами разложенные искусственные цветы («Простите», — беззвучно прошептала Лера) и вздрагивать от любого шороха.

— Иди сюда! — раздалось злое шипение где-то слева.

Лера с огромным трудом удержалась от желания вскочить и побежать. ОН ее не видит — просто пугает. Нужно замереть, слиться с памятником или просочиться сквозь землю в могилу и переждать.

— Иди сюда, тварь! — послышалось снова, и Лера инстинктивно царапнула обломанными ногтями чью-то фотографию на памятнике.

— Я тебя все равно найду! — ОН шумно дышал, и голос передавал целую палитру испытываемой ярости.

Лере показалось, что она растворяется в памятнике. Господи, помоги! Господи, помоги! Самое главное — не начать молиться вслух. Однажды в детстве они с ребятами играли в прятки, и Лерочка не нашла лучшего решения, как спрятаться на обрыве. Там росли деревья, и можно было зацепиться за дерево и немножко повисеть. Но что-то пошло не так — она сорвалась и упала в обрыв. Лежала внизу оглушенная, испуганная и молилась. Что там бабушка говорила в трудные минуты? «Отче наш! Иже еси на небесех… Да приидет Царствие твое…» Лерочка молилась про себя, а потом внезапно осознала, что нужно это делать вслух — может, и не бог ее услышит, а ребята? И она начала читать молитву сначала тихо, а потом все громче и громче. Так ее и нашли. Отделалась тогда ушибами да испугом. Но это тогда, а сейчас…

— Вам куда? — улыбнулся водитель.

— На улицу Ленина, — улыбнулась в ответ Лера.

— Садитесь.

И Лера села в машину. Открыла дверь и села. Просто взяла и села. Конечно, она могла бы заказать такси, подождать десять минут, и никто бы ее не спрашивал «Куда?» — в приложении все указано. Но ей не хотелось ждать целых десять минут — в двадцать три года куда проще взмахнуть рукой, и в ту же секунду проблема становится решенной.

Лере показалось, что кто-то царапнул лодыжку, но не было сил даже испугаться. Что ей могут сделать мертвые, когда рядом бродит живой, в голове которого переплелись противоречащие рассудку нормального человека желания? Опустила взгляд вниз — это всего лишь искусственный цветок. Ступни покрыты порезами, но ничего не болит, а может, она просто не чувствует? Только холод.

— Я тебя сейчас найду и буду душить пятнадцать раз! Ты еще пожалеешь, что не лежишь здесь, среди своих друзей!

Господи, помоги! Господи, помоги! Господи, помоги!

— Спасибо, что остановились. — Лера всегда была вежливой девочкой.

— Людям нужно помогать, — снова улыбнулся водитель.

Лера возвращалась от подруги домой. Как воспитанная девочка, хотела отправить подруге смайлик в виде поцелуя, но телефон показал надпись «Включить режим энергосбережения». Ладно, дома отправит. Сколько раз можно напоминать самой себе — вози с собой пауэрбанк для зарядки. Но она вспоминает про него только в критических ситуациях.

— Из гостей возвращаетесь? — будто прочитал мысли водитель.

— Да, от подруги — сто лет не виделись.

— Вам не дашь сто лет, — подхватил молодой человек.

— Мне двадцать три. А подруга с седьмого класса жила в Москве и вот вернулась. Так что если умножить на годы нашей разлуки…

Лера мечтательно засмотрелась в окно. С Полиной они дружили с первого класса. Дружба началась с так себе события — в школе Лера нечаянно опрокинула воду из стаканчика на Полинкин практически законченный рисунок. Может, это и было произведение искусства — об этом больше никто не узнал, залитый рисунок покрылся разноцветными пятнами. Если бы это случилось с Лерой, она бы затопала ногами, может, даже схватила бы другой стакан и… Но Полина была другой. Вздохнула, скомкала залитый лист и достала новый. Лера была восхищена. Желание защищаться сразу пропало. Так и началась их дружба. В школе вместе сидели за партой, после школы друг у друга в гостях — пока родители не разведут по разным квартирам. В седьмом классе родители Полины приняли решение уехать в Питер — ухаживать за больной бабушкой. Лера с Полинкой обрыдались, но, как говорится, слезами горю не поможешь. Теперь они чаще держали в руках телефоны и переписывались в любую свободную минутку. Летом Лера ездила к подруге в Питер, где они часами болтали, наматывая километры по набережной — туда-обратно.

«И он меня поцеловал, представляешь?»

«А ты?»

«А я влепила ему пощечину и убежала!»

«Зачем? Он же тебе нравится!»

«Не знаю зачем. Испугалась, что все так быстро».

Лера улыбалась, глядя в окно автомобиля. Как давно это было!

— Пожалеешь, сука! — крикнул ОН.

Лера не могла поверить своему счастью — голос отдалился. Значит, ОН уходит от нее! Уходит! Господи, спасибо! Пускай ОН еще полон ярости, пускай не передумал и не боится наказания. И даже если ОН надеется еще раз ее ударить или даже убить — ОН уходит! Лера инстинктивно дотронулась до ссадины на лбу — на пальцах остались отпечатки крови. Но это были такие мелочи по сравнению со всем остальным… Со всем остальным, что ОН с ней сделал. Лера поняла, что затаила дыхание, — даже немного закружилась голова. Надо дышать. Тихонечко, беззвучно, но дышать. И не разрешать себе бежать — а так хочется вскочить и понестись к выходу: вдруг там люди?

— Неожиданно потеплело, да? — спросил водитель.

Лера оторвалась от пейзажа за окном и взглянула на собеседника. На вид лет тридцать, русский, довольно приятная внешность. Похоже, он с ней заигрывает. А почему бы и нет? У нее уже полгода не было никаких отношений, да и последние не особо считаются за полноценные. Кавалер был каким-то инертным, ничего не хотел, и приходилось едва ли не самой организовывать свидания.

— Меня Лера зовут.

Водитель взял секундную паузу.

— Игорь.

Обычно после этого начинается оживленная беседа, но Игорь замолчал. Лера тоже пожалела, что так залихватски начала знакомство. Может быть, он женат, а она тут со своими знакомствами. Лера бросила взгляд на правую руку — нет, кольца не видно.

На улице стремительно темнело. Ее мысли снова вернулись к Полине — как же хорошо, что она приехала! С тех пор как ее родители решили поработать три года в Канаде, стало совсем одиноко: работа и дом. Скрасить одиночество помогал кошачий британец Шерлок. Но и здесь вышла небольшая осечка — кот считал, что не он появился в жизни Леры, а она в его. В связи с этим милостиво позволял за собой ухаживать, но в основном предпочитал, чтобы Его Величество не беспокоили. И вдруг из Питера приехала Полина! Шерлок, отдыхай!

2

До дома оставалось всего несколько километров, когда Игорь вместо того, чтобы ехать прямо, повернул направо, в сторону кладбища. Лера подпрыгнула на сиденье и вцепилась в ремень безопасности:

— Игорь?

Игорь — или как там его — даже не взглянул в сторону пассажирки, лишь надавил сильнее на газ. Спокойная до этого машина начала разгоняться.

— Пожалуйста, что вы делаете? — Лера потянулась к двери, но сработала блокировка.

— Скажите что-нибудь. Пожалуйста, скажите!

Водитель на контакт не шел. Более того, сейчас это был какой-то другой человек — как будто в момент смены маршрута его кто-то заменил. От приятного впечатления не осталось и следа — на лице застыла маска, взгляд стеклянный, на обращения не реагирует. Что делать в таких ситуациях? Ударить водителя? Чем? Но даже если Лера найдет что-то тяжелее сумочки — они попадут в аварию. Что делать?! Лера прикусила губу, но боли не чувствовала, казалось, что все онемело. Внутри же сжалось от ужаса: как же так? Еще час назад она обсуждала с лучшей подругой и предстоящую премию на работе, и планируемую поездку к родителям в Канаду. И вообще, им было так радостно вместе. Это было ВСЕГО час назад! Куда они едут? Кто за рулем? Что ее ждет?

— Мы можем поговорить? — хрипло спросила Лера.

Голос сел от страха, во рту все пересохло. Но водитель не обратил внимания на девушку — как будто ее не было в машине. Он просто летел вперед со скоростью более ста километров в час, и машина со скрежетом подпрыгивала на ухабах. А может, это сон?

— Пожалуйста, остановитесь. Мы можем поговорить. Мы можем все обсудить. — Лера пыталась вспомнить, о чем говорят с маньяками в фильмах.

Знал ли водитель, что кроме него в машине еще кто-то есть? Может, у него какой-то психический приступ? Или она не первая? Почему именно кладбище? Он убьет ее? Это больно или это быстро? Можно спастись на кладбище?

Темнота окончательно накрыла город. Лера поняла, что вряд ли найдет спасителей на кладбище. На краткий миг ей стало легче от странной мысли, что кричать не нужно. Среди множества вопросов хотя бы на один нашелся ответ. И в этот момент водитель остановился.

Когда ОН повернулся к Лере, стало понятно, что ОН про нее не забыл. Старое кладбище давно никем не охранялось. И ни одной машины. Кричать бессмысленно — только злить.

— Меня ждут дома, — почему-то прошептала Лера.

Конечно, она имела в виду своего ленивого британца, который на самом деле вспомнит про хозяйку только тогда, когда миска с едой перестанет пополняться. Но все же…

— Раздевайся!

Вот, еще одна ясность. Но почему кладбище? Это было старое заброшенное кладбище на улице с не совсем уместным названием Цветочная. Но почему они здесь? Ведь все так хорошо начиналось, они даже познакомились.

— Мы можем поговорить? Ведь необязательно именно та… — Лера не успела договорить, потому что ОН за одну секунду схватил ее за волосы и ударил головой о дверь. Тогда и появилась первая ссадина.

— Тихо!

Потом ОН ударил ее по лицу — для большей ясности. Вытирая кровь, Лера начала расстегивать блузку, но пальцы не слушались.

Потом были еще пощечины. Голова ее моталась из стороны в сторону, и щеки уже не чувствовали боли. Только ощущение мерзости на опущенном сиденье автомобиля. В мозгу по кругу двигалась только одна мысль: «Как же так? Как же так? Как же так?» Разве может счастливый человек так неожиданно стать растоптанным, порванным и измаранным? Как же так? За что?

Очередная оплеуха. Лера не сопротивлялась — может, только внутри сжалась. Из-за этого было больно. ОН злился, а она ничего не могла с собой поделать — лишь зажмуривала глаза, когда ОН в очередной раз взмахивал рукой.

Как же так?

Почему именно сюда? Это было старое кладбище, которое не так давно перестало использоваться по назначению. Расти ему было некуда — с разных сторон подпирали новостройки, и власти приняли решение о закрытии. Лера слышала пару историй о вандализме, который учинили подростки, и каком-то жутком случае с найденными на кладбище частями тела. До сих пор было непонятно, действительно ли найдено расчлененное тело или это чья-то выдумка. Мама однажды призналась, что как-то в детстве они с одноклассниками договорились прийти на это кладбище ночью, но в последний момент из пятнадцати желающих осталось всего трое смельчаков, которые провели на кладбище всю ночь. Увы, мамы среди них не было, она струсила.

Промелькнула мысль нащупать телефон в кармане и нажать кнопку SOS, но куда отправится этот сигнал о помощи? Кто ее спасет? Кто ее найдет? Сколько же у нас есть возможностей: вызвать такси, настроить кнопку в телефоне, возить с собой электрошокер, а нам все некогда… Мы ждем подходящего случая. Такого, как этот?! Лера всхлипнула от своей беспомощности, неразумности, наступив на осколки счастья, которые были разбросаны повсюду.

— Пожалуйста…

— Тихо!

И снова пощечина. Лера догадалась, что ему необходимо ее бить, иначе у НЕГО ничего не получится. Псих. Больной. С ним не поговоришь и жизнь, как показывают в фильмах, не обсудишь. Надо молчать. Господи, пожалуйста! Услышь ты меня! Лера автоматически обращалась к Богу, совсем забыв, что считала себя атеисткой. Но ей больше некого было попросить — ни родителей в Канаде, ни лучшую подругу. Вот так мы и становимся верующими — в момент отчаяния не просим ни Вселенную, ни ангелов-хранителей, беззвучно шевеля губами: «Господи!» Шевелила губами и Лера, даже не понимая, чего хочет попросить: изнасилование уже состоялось. ОН терзает ее, злится, рвет белье, царапает ногтями. Они находятся на кладбище — в окружении мертвых и беспомощных. Неужели здесь все и закончится? Жить! Как хочется жить! Господи, пожалуйста!

3

Когда ОН начал издавать животные звуки, Лера просто наугад потянула ручку двери, и она неожиданно открылась! У нее не было ни плана, ни сил, но в одно мгновение девушка оттолкнула ногами мужчину и выпала из машины. Щебенка царапнула ноги, но Лера тут же вскочила и побежала в сторону могил. Она даже не успела подумать, что разумнее.

— Ах ты, сука! — заорал ОН, но Лера не стала оглядываться.

Она бежала по кладбищенским тропинкам и даже сбросила на ходу светлую куртку, которая была чересчур заметна в темноте.

— Вернись, тварь! — крикнул ОН, следуя за девушкой.

Его кроссовки перемалывали мелкие камешки щебенки, а Лера бежала босиком. Нет, так не пойдет. Она резко свернула и поползла на четвереньках. Высокая трава скрывала ее, но при движении выдавала.

— Я сказал, вернись! — ОН был совсем рядом и почти ее схватил.

Но споткнулся и упал.

— А-а-а-а-а!!! — зарычал, словно зверь. — Придушу!!!

Это был последний шанс, который могла использовать Лера. Она перепрыгнула через одну могильную ограду, вторую. Где только брала силы? Потом поползла. Старалась избегать высокой травы. Бесшумно передвигалась на четвереньках. Руки и ноги изодрались в кровь, разорванная блузка почти ничего не прикрывала, но расстаться с ней Лера была не в состоянии, иначе на ней останется только бюстгальтер и юбка.

Тихо… Тихо, девочка моя… Замри… Не дыши…

«Лукьянова Лариса Александровна. 09.10.1960–25.07.1990» — прочитала Лера на памятнике, за которым пряталась последние минуты или часы. Лариса Лукьянова прожила всего тридцать лет. Что с ней случилось? Почему она прожила так мало? Что оборвало ее жизнь? Болезнь? Несчастный случай? Убийца? Лера посмотрела на израненные временем цветы на могиле — свежих здесь не было. Может быть, она была прекрасной матерью? Или имела двоих замечательных деток? А может, она была одиночкой — без друзей и подруг, без родных и любимых? И не огорчилась, а обрадовалась, когда ее жизнь оборвалась в тридцать лет?

Бродить по кладбищу можно было бесконечно — разглядывать памятники, читать эпитафии и гадать о судьбах этих людей. Но все это было ни к чему. Лере хотелось сказать спасибо лишь одному человеку, которого уже более трех десятков лет не было на этом свете.

— Спасибо, Лариса! — по привычке беззвучно прошептала Лера.

Точно — она сошла с ума, раз стала благодарить покойников. Ей показалось, что начинает светать, хотя это могла быть игра со зрением. Нужно выйти к людям. Нужно обратиться в полицию. Нужно три часа пролежать в ванной и попробовать ЕГО смыть. Нужно… Лера представила, как ОН сидит в машине и ждет ее. Чтобы разделаться окончательно. Чтобы душить и приводить в чувство. Нет! Ноги онемели и окоченели. Нет, она не сможет убежать второй раз. Лера снова прижалась к памятнику забытой родными Ларисы Лукьяновой.

Когда стало по-настоящему светать, Лера приняла решение идти. К счастью, кладбище не было огорожено, и она смогла выйти не со стороны главного входа, а чуть ближе к основной трассе. Так же короткими перебежками, умоляя себя не торопиться, Лера двигалась к дороге. Несколько раз ей показалось краем глаза движение, и она снова замирала и переставала дышать. Затекшие ноги с трудом двигались, но страх толкал вперед, к свободе. Если бы некоторое время назад ей кто-то сказал, что она сможет провести ночь на кладбище, Лера покрутила бы пальцем у виска. Сегодня оказалось, что это самое безопасное для нее место. Безмолвные могилы, вычурные памятники и простые кресты стали ее спасителями. Никто не ходил в капюшоне с фонариком в руках. Никто не стонал и не скрипел. Погост спрятал ее от насильника (убийцы?).

Глядя на свои руки и ноги, Лера не представляла, как будет отмокать в ванной — все это вскроется и взорвется болью. Но иного способа отмыться от НЕГО она пока не представляла. Ничего, потерпит.

Птички так заливисто провожали Леру, что она засомневалась в своей человеческой сущности. Передвигается на четвереньках, прислушивается, принюхивается (нет ли запаха сигарет). Вставать в полный рост было очень страшно. Настолько страшно, что это получилось у Леры только с третьего раза. Ноги дрожали — и от слабости, и от страха. Прикрыв бюстгальтер разорванной блузкой, Лера вышла к дороге. Рассвет был нежным, природа медленно просыпалась, но очарования не было. И машин не было, и людей тоже. Как же хотелось, чтобы все это было сном — извращенным, тяжелым, пугающим, но все-таки сном. Увы… С каждым шагом Лера понимала, что количество шансов проснуться приближается к нулю. Слишком болит тело, слишком холодно — вид у Леры был далеко не осенний — в блузке, юбке и босиком, но другие варианты отсутствовали. Она шла по тротуару домой и радовалась только тому, что ее никто не видит.

4

Машина подъехала почти бесшумно — Лера не успела спрятаться в кусты. За рулем сидел молодой парень.

— Девушка, вам нужна помощь?

— Нет! — отпрянула Лера.

— Я вижу, что с вами что-то случилось. Давайте я отвезу вас в полицию!

— Нет! — Лере показалось, что она разучилась говорить.

Неужели он думает, что она сейчас сядет к нему в машину? После всего, что с ней произошло?

— Может быть, вам телефон дать, чтобы вызвать полицию?

— Нет! — Третье «нет» окончательно убедило парня, что в его помощи не нуждаются.

Отъезжал он расстроенный, явно понимая, что помощь нужна, но девушка от нее отказывается.

Лера попробовала ускорить шаг, но адреналин, поддерживающий ее силы, стремительно заканчивался. Начали болеть изрезанные ступни. Надо же, ей всегда казалось, что она очень близко живет от Полины — всего двадцать минут езды. Оказалось, что этот путь может быть разным. И очень длинным в том числе. Надо подумать о чем-то хорошем. О родителях, например. Мама и папа зарабатывают на светлое будущее в своей Канаде. Они не должны ни о чем узнать — не нужно их расстраивать, ведь все равно нельзя ничего изменить. Пускай занимаются своими IT-технологиями и не переживают за дочкины поступки. Лера вспомнила, как мама часто просила в детстве не заходить с чужими в лифт, не принимать конфеты, а лет с шестнадцати умоляла не садиться в чужие машины. Лера и в лифт заходила с чужаками — неужели будет стоять полчаса и ждать? Конфетки ела и не морщилась (ну кто откажется взять конфетку у бабушки-одуванчика?). И да, садилась иногда в попутки. Она верила людям. Люди верили ей. Где-то произошел сбой.

Сзади на секунду взвыла сирена — какой прекрасный звук. Лера все равно подпрыгнула от неожиданности и обернулась. Это была машина патрульно-постовой службы, которая очень медленно ехала, как будто кралась. Может быть, тот паренек вызвал, а может, и вид самой Леры говорил о том, что помощь ей нужна немедленно. Лера остановилась. Окно в машине открылось.

— Девушка, что случилось?

— Он… Меня… — Лера пыталась подобрать слова.

Полицейские терпеливо ждали.

— Изнасилование.

Полицейский окинул ее взглядом с ног до головы и вздохнул:

— Садитесь.

В эту машину садиться было не страшно. И там было тепло.

Один из полицейских взял в руки рацию:

— Экипаж 1311, вызываем дежурную часть.

— Дежурная часть на связи, — прохрипело в ответ.

Полицейский обернулся к Лере:

— Будем искать?

Лера кивнула.

— Поедете с нами?

Она в ужасе отрицательно замотала головой.

— У нас изнасилование. Старое городское кладбище на Цветочной, — сообщил по рации сотрудник ППС. — Необходимо подкрепление. Потерпевшая с нами. Вызывайте СОГ на место происшествия.

— Вас понял, — протрещала рация.

Лере показалось, что прошло совсем мало времени. Полицейский спрашивал про место происшествия, приметы преступника. Девушке очень хотелось помочь. Она вспоминала цвет волос и глаз этого Игоря. А может, были особые приметы? Не знает. Во что одет? По-моему, рубашка или свитер. Точно, свитер крупной вязки — когда он наклонился над ней, она вспомнила витиеватый вязаный узор.

— Ориентируйте все наряды полиции на поиск преступника. Он может передвигаться на автомобиле. — Полицейский посмотрел на Леру.

Что она должна сделать? Сказать марку машины? Но она не разбирается в машинах!

Рядом коротко взвыла вторая машина ППС, и Лере предложили пересесть, чтобы направиться в дежурную часть.

— Или все-таки с нами? — еще раз спросил полицейский.

Она снова затрясла головой, инстинктивно обхватив себя за плечи. Будто обняла.

5

Больше всего на свете Лере хотелось помыться, но она понимала, что это должно подождать. Ее истерзанное тело — это улики. Нужно потерпеть. Нужно зажмуриться, окаменеть и потерпеть.

— Пишите заявление, — сказал молоденький полицейский, когда они приехали в участок.

Потом посмотрел на Леру и принес ей кружку с горячим чаем. Лера вцепилась в кружку и не могла разжать пальцы.

— Что писать?

— Я, такая-то, в такой-то день и такое время — дальше обо всем, что с вами произошло, — подсказал сотрудник.

— Игорь, захвати дело Смирновой! — крикнул ему коллега, и Лера отпрянула от чашки с чаем, как от отравы, услышав ненавистное имя.

Надо взять себя в руки, надо написать заявление, и тогда ее отпустят домой в душ.

«Лера, соберись!» — уговаривала она себя и наконец взяла в руки ручку.

«Я, Кудецкая Валерия Олеговна, 25 сентября 2022 года возвращалась от подруги домой. Остановила попутную машину, водитель представился Игорем. На развилке дорог улиц Новая и Староземельная водитель неожиданно свернул в сторону кладбища». На моменте, когда ей пришлось описывать сексуальное насилие, Лера впала в ступор. Она не понимала — какими словами это делать. Это же не рассказ. Сухие фразы застревали в горле, а художественный оборот был неуместен.

— Я не могу! — взмолилась Лера.

Полицейский, которого звали Игорем, подошел ближе. По-свойски сказал:

— Вы пишите, как было. Как будто стоите и смотрите на это со стороны.

— Со стороны?

Как можно посмотреть на изнасилование со стороны? Отойти от машины и наблюдать, как тебя терзают? С блокнотом в руках фиксировать пощечины, отмечать движения, записывать ругательства. С другой стороны, что ей еще мог посоветовать полицейский? Разве есть на свете такие слова, которые могут сейчас успокоить и все изменить? Только одно: она просто не должна была садиться в попутку. Она сама виновата…

После пытки написания заявления Леру проводили в другой кабинет для составления фоторобота.

— Рост преступника. Выше вас, ниже вас, одинакового роста? — Первый же вопрос поставил Леру в тупик.

Они же не выходили из машины, не стояли рядом. Они…

— Опишите овал лица, — попросил эксперт.

Какой овал? Она была в ужасе, она не любовалась им!

А потом была форма бровей, разрез глаз, цвет глаз, скулы, нос, предполагаемые шрамы.

«У него был звериный оскал! Можно на компьютере показать зверя?!» — хотелось закричать Лере.

На самом деле составление фоторобота занимает от пятнадцати минут до полутора часов. Но человеку, который находится в крайне стрессовой ситуации, это может показаться вечностью. Лера думала: когда же это все закончится? Вопрос риторический — ее ждала еще масса процедур. Лера допустила маленькую — нет, крошечную мысль, что она могла бы сбежать с самого начала и сейчас лежала бы в ванной. Но тогда ЕГО никто не стал бы искать: сколько бы еще девушек сели в машину? А если им не удастся сбежать?.. Лера снова тряхнула головой — надо собраться. Надо сосредоточиться. Надо обнаружить второе дыхание, а может быть, третье или пятое.

После составления фоторобота (с экрана компьютера на Леру смотрел ОН) ее проводили в новый кабинет, где сотрудник полиции выдал талон-уведомление о том, что заявление принято.

— Теперь нужно провести медицинское освидетельствование.

— Здесь? — Лера растерянно оглядела кабинет.

Хотя что она как маленькая. Наверное, в здании имеется штатный гинеколог.

— Мы поедем в женскую консультацию. Собирайтесь. — При последних словах полицейский неуверенно окинул взглядом порванную блузку и босые ноги потерпевшей. Другой коллега, будто прочитав мысли, протянул чью-то почти зимнюю куртку. Может быть, местная, а может, кто-то оставил. Лера не стала сопротивляться и прикрыла одеждой разорванную блузку.

6

В этой консультации один раз Лера даже была — пару лет назад. Но сегодня врач ждала не только Леру — возле кабинетов сидели пациенты. Это было ужасно. Лера стояла босиком, завернувшись в куртку на два размера больше, и каждый из присутствующих понимал, почему она здесь. На нее уставились десятки пар глаз, пока один из сотрудников полиции разговаривал с заведующей в кабинете. Однажды в пятом классе мальчишки украли у Леры сменную обувь, и она гордо пошла домой в туфельках по снегу. По дороге на нее обращали внимание люди, но Лера была настолько горда тем, что не стала рыдать в гардеробе, а решила ситуацию по-своему, что никто даже и не думал предлагать ей помощь. Только одна сердобольная бабушка спросила: «Дочка, а ты чего раздетая?»

Сейчас Лере никто не мог предложить помощь — даже если бы и захотел. Женщины отводили глаза, в то же время пытаясь жадно ее разглядеть. Она была в беде. Это понимал каждый присутствующий в женской консультации человек. Сегодня они пришли сюда с нарушением менструального цикла, женскими болячками и запланированной беременностью. У них все было хорошо — у кого-то очень хорошо, у кого-то относительно. А у Леры все было по-другому. Вот вчера так же, как у них. И вчера она бы тоже с трудом отводила взгляд от девочки, которая стоит с босыми ногами, испачканными кровью, на лбу рана, под носом запекшаяся кровь. Она бы гадала — что именно случилось с бедняжкой? Как долго ее мучили? Это был один человек? Или их было несколько? С другой стороны, можно было и юбку подлиннее надеть. И вообще непонятно — как все произошло. Согласилась покататься с ребятами, а потом «Извините, я домой»? С чужими нужно быть настороже. Узнай человека поближе, а уже потом соглашайся заглянуть к нему в гости. Или лучше настаивай на гостинице — так безопаснее. Или… Лера вздрогнула: о чем она думает? Смотрит на себя со стороны, да еще раздает советы? Слава богу, открылась дверь, и полицейский предложил зайти в кабинет, оставшись снаружи.

В кабинете было светло и чисто. Настолько светло, что Лера зажмурилась.

— Здравствуйте. Раздевайтесь, проходите на кресло, — попросила врач, не глядя на девушку.

Раздеться было несложно. А вот размещение на кресле добавило неприятных ощущений. Все болело. Боль, затаившись, словно мышка, теперь высунула свой любопытный носик.

— Попробуйте расслабиться, — попросила врач, по-прежнему не глядя Лере в глаза.

Ну да, она, наверное, не знает — сочувствовать пострадавшей или злорадствовать. Может, вышла бедняжка за хлебом, а ее в машину? Или, наоборот, сама виновата — не туда пошла, не тогда, когда нужно, не так была одета, не так себя вела.

Расслабиться у Леры не получалось. Она очень хотела помочь доктору, чтобы это все быстрее закончилось. Но оно болело, щипало. От прикосновений пальцев в перчатках Лера вздрагивала, сжималась. Гинеколог была терпелива и спокойна.

— Я беру биоматериал. Потерпите еще немножко.

Биоматериал? Да. Биоматериал этого ублюдка. Когда ЕГО поймают — уже не отвертеться. Лера попробовала еще раз помочь доктору. «Лерочка, ты в безопасности. Расслабься, детка». От слова «расслабься» повеяло такой пошлятиной, что сработал обратный эффект.

— Вам необходимо посетить СПИД-центр и пройти профилактику ВИЧ. Желательно не откладывать.

— СПИД-центр? — Лера даже не думала в этом ключе.

— Да, — подтвердила доктор. — А также необходимо пройти профилактику венерических заболеваний и через месяц сделать повторные анализы.

— Венерические… — словно эхо повторила Лера.

Ей уже не хотелось ничего спрашивать.

— Да, венерические. Я сейчас возьму необходимые анализы, но через месяц необходимо повторить. И еще…

Господи, что еще?!

— Вам необходимо сейчас учесть момент возможной нежелательной беременности. На экстренную контрацепцию есть максимум сто двадцать часов. Лучше не превышать семидесяти часов.

— Беременность? Ой…

Врач к такой реакции привыкла. Иногда она даже возникает у тех, кто живет половой жизнью и очень удивляется, что от этого может наступить беременность. Что уж говорить о девочках, которых изнасиловали, — от обилия информации они теряются и пугаются. Хорошо, когда разум, выбравшись из-под одеяла страха, помогает все это пройти. Не махнуть рукой. Не спрятаться в раковине.

— Эскапел, Постинор, Регулон… — диктовала гинеколог.

— Это таблетки?

— Это таблетки, которые нужно как можно быстрее принять после незащищенного полового акта. Не все сразу, конечно. Купите что-нибудь одно.

Когда? Когда все это закончится? Когда она сможет помыться — это то, о чем Лера мечтала последние несколько часов. Помыться и уснуть на сутки. Но теперь надо идти в аптеку. Чтобы не дай бог от этого… Чтобы не дай бог.

7

Когда Лера вышла из кабинета гинеколога, полицейские сказали, что теперь нужно ехать в следственный комитет.

— Куда? Следственный комитет? — Лере казалось, что все силы закончились еще час назад.

— Дела об изнасиловании рассматриваются в следственном комитете, — подтвердил полицейский.

Как будто она должна об этом знать! Как при варке борща нужно добавить свеклу или томатную пасту. А если тебя изнасиловали — это же сразу в следственный комитет! Однако нашлось местечко и для хороших новостей: на месте происшествия найдена сумочка с телефоном и ключами от квартиры.

Конечно! Как же она собиралась попасть домой без ключей?

Однако в следственном комитете ключи и телефон выдали только после того, как она написала расписку. С ума сойти — вещи ее, но взять можно на время. Еще и расписку оставить, как будто она деньги в долг берет. На самом деле так положено. И это очень хорошо, что следователь пошел ей навстречу.

— Расскажите обстоятельства произошедшего, — попросил Алексей Игоревич.

Это Лерин следователь.

— Но я же уже рассказывала, — вяло запротестовала девушка.

— Это было в дежурной части, — мягко напомнил следователь.

И Лера снова рассказывала: механически, без эмоций.

— Вы ранее были знакомы с этим человеком? — задает неожиданный вопрос Алексей Игоревич.

Лера возмущенно вскидывает руки в синяках.

— Вы запомнили марку машины?

— Синенькая… — шепчет Лера.

— Иномарка или отечественная? — не сдается следователь.

— Иномарка. Синенькая. — Лера хочет помочь.

Почему она так и не научилась разбираться в машинах? Буква H — это «хендай», да.

— Машина марки Hyundai? — радуется Алексей Игоревич.

— Нет. Да. Я не знаю! — Лера в отчаянии.

— Может быть, вы запомнили номер машины?

Лера смотрит на следователя глазами, полными слез. Какой номер? Какая марка? Она просто хотела быстро доехать домой!

Силы появились, когда ей дали ее собственный телефон. Она нашла в себе силы попросить зарядку, и через пятнадцать минут уже можно было позвонить Полине.

«Я в следственном комитете. Пожалуйста, приезжай»

Однажды Лера с Полиной поехали в караоке-бар на такси. Таксист был молод, хорош и очень весел. Когда он понял, что девушки направляются в караоке-бар, то неожиданно стал спрашивать про любимый репертуар. После названия композиции находил песню. И девчонки пели! Громко, от души. Жаль, это была всего лишь поездка по городу, а не по многочасовой трассе Москва — Санкт-Петербург, чтобы можно было распеться по полной программе.

Поездки бывают разные. Сейчас все было иначе: ни песен, ни душевной обстановки. Было совсем другое — унижение, страх и боль. И Лера не могла оторвать взгляда от настенных часов, где стрелке нужны были силы, чтобы сдвинуться. Она мысленно считала: «Один… два… три…» И на каком-то счете происходило движение стрелки.

Лере показалось, что до приезда подруги пройдут часы. Может, дни. Она уже приросла к этому стулу. Ничего не меняется. И где-то далеко светит долгожданный душ. Подушка. Плед. Можно накрыться с головой и оказаться в домике, где тебя никто не может обидеть.

В одиннадцать лет соседский мальчишка выкрикнул в ее адрес «Свинья!». Она догнала его и схватила за волосы. Вроде даже тряхнула пару раз. Парень заскулил, начал просить прощения, и она почувствовала себя победительницей.

Прошло десять лет. Ее снова обидели, но она лишь трусливо спряталась среди могил и молилась о том, чтобы выжить. Она не смогла себя защитить (не захотела?). Неужели ОН был сильнее нее? Да одинаковой комплекции! Может, он был умнее нее? Нет! Был бы умнее — не повез бы на кладбище и не позволил ей сбежать. Тогда почему?!

— Лерончик, все в порядке, — сказал кто-то рядом, и Лера увидела Полину.

Она была так напугана — ее подруга. Маленькая, хрупкая. Лера не могла сообразить, кто кого должен защищать, ведь этот ужас в глазах парализовывал. Разве все так плохо? Ах да, плохо. Вещи на месте преступления нашли, а ОН испарился.

— Мне нужно купить… — Лера попыталась вспомнить название таблеток.

Полина посмотрела куда-то в сторону.

— Мне нужно купить… — Лера никак не могла сосредоточиться.

— Мы купим, — твердо сказала Полина.

— Они на букву «п», — пыталась вспомнить Лера.

— Я знаю. Мы купим, — подтвердила подруга.

Откуда она знает? Что она знает? А вдруг купит не то? А если у нее СПИД? А вдруг он вернется? А если… Лера увидела, что пол приближается к ней слишком быстро. «Я же только что сидела!» — успела подумать. И откуда-то издалека крик: «Нашатырь! Дайте нашатырь!» Какой знакомый родной голос. Так хочется подняться и извиниться за нечаянно пролитую воду на тот восхитительный рисунок.

8

Где-то вдалеке был слышен голос Полины:

— Мы можем ехать?

Следователь разрешил, но предупредил, что придется возвращаться на следственные действия в рамках уголовного дела.

— Будет назначена судебно-медицинская экспертиза. Ну и если поймают, — он на мгновенье замешкался, — когда преступника поймают, вам необходимо будет приехать и опознать его.

Если это не сегодня, наверное, все можно выдержать. И самое главное — с ней снова рядом была Полина!

А потом стены дома. Часовой душ со скрабом — похоже, переборщила. Болела кожа. Все болело. Полина дала ей выпить какие-то таблетки. И, наконец, в руках оказался плед, о котором она мечтала. Можно завернуться и все забыть. Это был сон. Просто плохой сон — так бывает…

Сон продолжился образом женщины, которая разложила на столе готовые приборы — она готовилась обедать. Приборов было три, но Лера знала: никто не придет. Это такая инсценировка компании, репетиция. Женщина красиво разложила еду на тарелке, поправила резной огуречный кружок. Кра-со-та! Нервно оглянулась в сторону входной двери, подошла к окну. Те, кого она ждала, не могли прийти. Их не существовало. Но женщина продолжала ждать невидимую никому компанию. Снова поставила чайник, который закипел слишком быстро, не успев остыть. Женщина немного поколебалась и села за стол. Наступило время обеда. Лера еще раз пригляделась к незнакомке — кого-то она ей напоминает. Ну конечно! Это же Лариса Лукьянова! Та самая, возле памятника которой Лера провела на кладбище целую ночь. Неожиданно на тарелках вместо нарезанных огурчиков появилась земля.

Лере стало так неприятно, что она рванула в сторону выхода. Зачем ей на это смотреть?

— Все в порядке, — крикнула Лариса голосом Полины.

Лера открыла глаза. Рядом сидела подруга, которая гладила ее по руке. Все в порядке. Она дома. Под защитой. Неожиданно ожил домофон.

— Это ОН! — закричала Лера.

— Тихо! — подпрыгнула Полина.

Тихо? Лера отдернула руку. Они заодно, что ли?

— Лерочка, солнышко, полежи — я спрошу кто там. Не бойся — я с тобой.

Полина спрыгнула с кровати и отправилась к двери.

Лера окаменела. ОН мог сделать слепок с ее ключей, мог проследить за ней.

— Не открывай! — крикнула Полине, но было поздно.

Полина уже с кем-то разговаривала в коридоре, и голос оказался женским. Лера понимала, что это не ОН. Нужно разжать пальцы, которые могла в любой момент от напряжения свести судорога. На кровать что-то шмякнулось, и Лера снова сжала кулаки. Это оказался кот Шерлок, который невозмутимо прошел к изголовью и плюхнулся спать. В его мире не произошло никаких изменений — он остался прежним. Лера понимала, что нужно встать и пойти снова помыться. Завтра на работу. Она должна что-то изменить в своих неуверенных движениях и отсутствии сил. Надо встать. Надо. Или не надо. Надо спать. Надо спать. Лера хотела спросить, кто к ним пришел, но натянула одеяло на голову и снова уснула.

Ей приснилось, будто мама строго сказала: «Я же просила тебя не ездить в лифте с незнакомцами!» Лера хотела сказать, что лифт и машина — это разные вещи. Но по маме было видно, что она не готова к дискуссиям.

«Конечно, мам».

«Надеюсь, ты не брала у него конфеты?» — снова спросила мама.

И Лере показалось, что это совершенно нормальные вопросы после того, как тебя… это… ну, так с тобой обошлись. Мама предупреждала, что нужно вести себя правильно. А она нарушила правила и теперь должна расплачиваться.

«Я не взяла ни одной конфетки!» — горячо заверила Лера, и взгляд мамы потеплел.

Господи, какая же она, Лера, дура! Почему не вызвала такси? Почему не поехала на автобусе? Зачем так долго ждала лифт? Тут Лера окончательно запуталась, что должна была делать, и проснулась. Как оказалось, вовремя. Пора было собираться на работу.

9

Полина приготовила завтрак, к которому Лера не притронулась. Ей показалось, что горло существует только для того, чтобы пропускать воздух, — любой кусочек еды застрял бы там навсегда.

— Ты можешь взять отгул? — Полина крутилась возле Леры, пытаясь заглянуть в глаза.

— Зачем?

— Полежать, отдохнуть. Может, тебе больничный положен?

— Я не устала и не болею, — сказала Лера, глядя в сторону.

Она встала, даже не посмотрев в зеркало в прихожей. Полина наблюдала в окно, как Лера идет к остановке. Плечи чуть опущены, вот испугалась проезжающей мимо машины.

Они дружили вместе уже миллион лет. А началось все с такой смешной истории! Полина готовила маме рисунок на день рождения, все у нее было продумано. Осталось сделать пару штрихов, когда одноклассница с красивым именем Валерия неуклюже взмахнула рукой, и стаканчик с водой цвета всех оттенков перевернулся на рисунок. Сначала Полину за сердце схватила невидимая мохнатая лапа, но тут же отпустила. У Леры было такое лицо, как будто она сейчас полезет в драку. Может, ее мама не отмечает дни рождения? Или у нее вообще нет мамы? Лапа исчезла, и Полина вспомнила, что у мамы на рисунке не такой нос и цветы совсем не похожи на ромашки. Нужно переделать!

А потом они стали вместе сидеть. Гулять. Сидеть друг у друга в гостях. Делиться одним на двоих гамбургером (потому что на второй не хватало денег). Давать друг другу носить одежду. Делиться секретами.

— Полин, бабушке совсем плохо. Мы уезжаем!

— Бедная бабулечка! Поцелуйте ее от меня! — Полина расстроилась почти до слез.

— Сама поцелуешь — едем вместе, — удивила мама.

— Но у меня же школа!

— Будешь ходить в питерскую школу. Бабулю мы уже срывать с насиженного места не будем, поэтому переедем пока в Санкт-Петербург. Зайка, мы будем жить в культурной столице!

В отличие от мамы, Полина была не так воодушевлена. Ей нравилось ездить каждый год к бабушке, но переехать?! У нее здесь школа, лучшая подруга Лера — у нее здесь целая жизнь. А там нет ничего и никого, кроме бабушки. У Полины даже дыхание немного перехватило: разве так можно? О том, что так нельзя, сообщила Лера. Это была настоящая истерика — подруга сидела в гостях зареванная и опухшая.

— Пускай они едут одни! Пускай привезут твою бабушку моей бабушке! Пускай…

— Лерончик, они все решили. — Еще недавно плохо было Полине, но сейчас все силы уходили на то, чтобы успокоить Леру. Ей было однозначно хуже.

— А она очень старая? — вскинулась Лера.

— Кто? — растерялась Полина.

— Твоя бабушка.

— Ну-у-у… старенькая… Ей лет восемьдесят…

— Еще долго может прожить.

— Я надеюсь…

— Это плохо, — сурово заключила Лерончик.

Полина вздрогнула и поняла, что Леру нужно как-то успокоить. Иначе к имеющимся вариантам НЕразлуки добавится еще один страшный.

— Лерончик, я очень люблю бабушку! Не надо ничего ей желать. Я уговорю родителей приезжать домой летом. Или мы поедем в один лагерь. Или еще что-нибудь придумаю!

И она придумала. Уговорила родителей, чтобы Леру отпускали к ней в Санкт-Петербург на целое лето — поинтереснее лагеря оказалось.

Конечно, сейчас Полину с Питером связывала уже не бабушка, которая умерла несколько лет назад. Сначала школа, потом институт. Полина привыкла к Питеру — к его величию и холодности (в буквальном смысле слова). Но за холодными ветрами скрывалось душевное гостеприимство. Полина влюбилась в него не на шутку — да и не только в него. Однокурсник Слава тоже покорил ее сердце. Схватил, вскружил, подбросил высоко-высоко, поймал, снова подбросил. И в один непрекрасный миг Полина упала на землю — ее никто не подхватил. Она осталась один на один с воспоминаниями и многочисленными «почему?» и «как ты мог?».

Сил хватило на то, чтобы уволиться и вернуться домой. В свой родной дом. Где нет этой ухмыляющейся рожи Славика «А я тебе ничего не обещал». Где все по-другому. Где нет величия и гостеприимства. Зато есть Лера. И вернулась она, как оказалось, очень даже вовремя. Времени оплакивать любовь, которая пребывала в агонии, больше не было. Зато была подруга, которая ни о чем не хотела говорить, повторяя одно и то же «Все в порядке», ничего не хотела есть, и не было видно этому конца и края.

10

Лера резко открыла глаза, вынырнув из одной темноты в другую. В комнате было темно — наверное, надо оставлять ночник. Но почему она проснулась? Ее разбудил звук — точно, это был звук вставляемого в замок ключа. Сердце снова оглушительно застучало, отдаваясь в барабанные перепонки. Нужно позвать Полину, но Лера не могла произнести ни слова. Тишина… Такая оглушающая, пугающая. Лера поняла, что снова пытается задержать дыхание, чтобы услышать что-то больше. Однако новые звуки не появлялись: никто не поворачивал ключ в замке и не дергал дверную ручку. От напряжения Лере показалось, что в комнате появились звездочки. Надо выдохнуть, надо расслабиться. Или расслабляться нельзя? Вдруг ОН уже открыл дверь? Лера должна была сделать две вещи: позвать Полину или выйти в коридор. А если она позовет Полину и подставит ее под удар? Надо встать. Лера попыталась бесшумно скатиться с кровати, но у нее тряслись ноги. И этот шум в голове. Почему так тихо?! На столе лежал металлический фонарик — он мог бы стать хорошим орудием. Лера, задержав дыхание, направилась в прихожую. Так, тихонько приоткрыть дверь, беззвучно просочиться в коридор. Замахнувшись фонариком, она резко включила в прихожей свет. Никого! Подошла к дверному глазку — на лестничной площадке пусто. Ушел? Или ей показалось?

— Лерончик, все в порядке? — раздался сзади голос Полины.

— Да… Я просто… — Лера опустила руку с фонариком.

— Тебе что-то послышалось? — уточнила подруга.

— Да… Нет…

— Хочешь, я с тобой полежу?

Они снова легли спать — уже в одну кровать, в ногах развалился Шерлок. Лера не отрываясь смотрела на электронный циферблат. 04:33. Потом было 04:34. 04:35. 04:36. 04:37. 04:38. До утра она больше не уснула, прислушиваясь к различным звукам в квартире и за ее пределами.

— Валерия Олеговна, здравствуйте. Это следователь Макеев.

Сердце привычно екнуло. Нашли?.. Но у следователя была другая причина для звонка.

— Я хочу сделать проверку ваших показаний на месте преступления.

Лера от изумления даже закашлялась. Проверку показаний?

— Как? Вы мне не верите?!

— Это в рамках следствия — обычное дело. Нам нужно с вами проехать улицу Цветочную.

Голос следователя был сух и сдержан. Он хоть понимает, что предлагает?

— На кладбище?

— На кладбище, — подтвердил Алексей как там его. Игоревич?

Лера замолчала. Ей даже показалось, что дом, который стоял у нее на пути, начал расплываться. Нет, обман зрения. Просто разволновалась — ведь она не была там с того дня. Неужели ей опять нужно будет рассказывать эти мерзкие подробности? В горле пересохло, Лера забыла, куда идет и зачем.

— Это нужно для того, чтобы мы могли поймать преступника.

Неужели? Ей нужно ехать на кладбище, чтобы ЕГО поймать. А без этого никак? Не ловится? После изнасилования Лера поняла две вещи: она никогда не сядет в чужую машину и не увидит старого кладбища. Она решила так, а есть еще рамки следствия. И в этих рамках она оказалась зажата, как в тисках.