От неожиданности они обе вздрогнули и синхронно обернулись. По всему виду было понятно, что им не до него. У них очень важные дела, а он тут ходит по салону самолета, хотя команды ходить не было.

— Я прошу прощения, а не могли бы вы прояснить ситуацию — как долго мы еще будем готовиться к вылету? — спросил Виктор спокойно, пытаясь «выключить» командирский тон.

Видимо, получилось у него не очень, судя по реакции стюардессы, которая была помоложе.

На вид ей было лет 25. Белобрысая, тощая и очень маленькая для стюардессы.

— Что? Ситуацию?! — заорала она, вставая в позу «руки в боки». — Вы почему сюда зашли? Ваше место там, — закончила она, указывая на занавеску.

Старшей было больше 30.

— Вера. Ну что ты кричишь на человека? Все устали — это понятно, — оборвала гневную речь старшая и по возрасту, и по должности, как потом оказалось. — Товарищ полковник тоже на службе, наверное.

— Да, — ответил немного смущенно Виктор. — Это было мое последнее задание, и по прилету я пенсионер.

— А вы разбираетесь в званиях? — продолжил Виктор.

— У нас говорят «крайнее», да, у меня муж был военным, — ответила грустно старшая и протянула руку: — Галина. Нам не положено с пассажирами, понимаете? — сказала она, не сменив ни интонации, ни выражения лица. — Но с вами, наверно, можно.

— Виктор, — представился Виктор. — Анатольевич. Смирнов Виктор Анатольевич.

— У командира нашего тоже последний, в смысле — «крайний» вылет. Он вообще не должен был лететь. Но вчера его юбилей отмечали — сорок лет, и новый первый пилот «перебрал», и его не допустили до полетов. Станислав Анатольевич у нас не пьет совсем, вот ему и пришлось самому лететь. Поэтому и задержали рейс, и с топливом что-то. Греют двигатели, решают, можно или нет взлетать. Только без паники, полковник, — резко оборвала она.

— Да ну что вы, я не боюсь летать, — улыбнулся Виктор, пытаясь разрядить обстановку.

Дверь кабины пилотов открылась, и в проеме показался Станислав Анатольевич.

— Будем взлетать, готовьтесь, — бросил он на автомате и, увидев Виктора, вопросительно посмотрел на Галину. — А этот что тут делает? Наведите порядок в салоне, — повысил тон командир корабля.

Он вернулся в кабину и крикнул кому-то:

— Коля, проложи новый курс. В наш коридор мы уже не попадаем. Горючки хватит?

Дверь шумно захлопнулась за пилотом.

— Извините, — сказал Виктор, направляясь на свое место, — я вас, кажется, подставил.

Обе стюардессы опять так же синхронно махнули рукой.

— Идите уже усаживайтесь и пристегивайтесь ремнем, — уже спокойно буркнула Вера, — будем взлетать.

По службе Виктору приходилось много летать и немного прыгать с парашютом.

Но полеты на гражданских самолетах, особенно на окраинах нашей родины, его всегда напрягали всеобщей безответственностью и надеждой на русский авось.

Он не мог пропустить мимо ушей информацию о том, что «с топливом что-то».

Это был не страх — скорее предчувствие.

В проеме салона появилась Вера и произнесла дежурную речь.

Двигатели взревели, и самолет начал разбег. Впереди шестьсот километров тайги и непроходимых болот.

«Все будет хорошо, — мысленно уговаривал себя Виктор, — все будет хорошо…» За окном проплывало ночное небо. Скоро наступит полярный день и круглосуточно будет светло.

Виктор пытался забить себе голову чем угодно, чтобы отогнать мысли о полете.

— Уважаемые пассажиры, вас приветствует командир корабля… — И все, речь оборвалась.

— Самолет-доходяга, топливо-бодяга и первый пилот с бодуна, что еще надо, чтобы попасть в рай? — Виктор перефразировал фразу из известного фильма и почему-то улыбнулся.

Это была улыбка обреченности и беспомощности, как двадцать лет назад, когда он первый раз, будучи молодым лейтенантом, попал в окружение душманов. Тогда он тоже улыбался, подбадривая своих бойцов — «прорвемся». Но помочь могло только чудо, и оно, конечно, случилось. Подмога подошла, точнее, подлетела, и они прорвались, конечно, не все…

Потом было много боев, но этот первый он помнил поминутно. Собственно, из-за одного из осколков, полученных в том бою и не извлеченных тогда, его и списали на пенсию. Напоследок попросили съездить в командировку — сопроводить груз 200. Как все обыденно и просто — жизнь, смерть. Смерть, к которой привыкаешь, перестает быть трагедией и становится частью жизни.

«Ну куда занесло, философ?» — одернул себя мысленно Виктор.

— Полет проходит на высоте 8000 метров, температура за бортом…

Ну вот — на самом интересном опять все оборвалось.

Скоро весна, хотя в этих широтах она наступит еще не скоро.

Виктор был заядлым рыбаком, хотя и удавалось это очень редко. Он часто ходил на рыбалку, в мечтах и воспоминаниях и решил отвлечься этим занятием.

Самолет сильно тряхнуло.

«Хорошо, что еще чай не принесли», — подумал Виктор и машинально стряхнул пылинку с кителя. Он был аккуратистом до не приличия для его выбранной профессии.

В проеме дверей снова появилась Вера.

— Лететь недолго, поэтому кормить не будем, — сказала она, глядя на Виктора.

Виктор от неожиданности только пожал плечами.

— Минеральная вода, соки, газировка, — продолжила она, виновато отводя взгляд.

— Да я понимаю, не волнуйтесь, — как-то невпопад ответил Виктор.

Самолет опять тряхнуло, и Виктор чуть не прикусил язык. Вера не удержалась на ногах, и Виктор поймал ее, как говорится, на лету.

— Хорошо, что я был не пристегнут, — сказал Виктор.

Он помог Вере встать и, держа под руку, проводил в рабочую зону.

Пассажиры в салоне оживились — кто-то пристегивал непристегнутый ремень, кто-то, наоборот, расстегивал.

— Что у нас? — спросил Виктор, обращаясь к Галине, пытаясь увидеть ее глаза.

— Молимся и дотягиваем, — невозмутимо ответила она.

— А что, самолет тоже на списание готовили? — спросил Виктор.

— Да нет, только с капиталки пришел, ему еще летать и летать, — ответила Галина.

— Командир просил Коле кофе сделать, он никак в себя прийти не может, а я забыла, — сказала Вера.

На приборной доске у стюардессы мигнула красная лампочка. Галя нажала на кнопку и открыла дверь кабины пилотов.

— Галя, посади его куда-нибудь. И дайте лекарства, — Виктор услышал голос командира корабля и увидел в проеме выходящего, державшегося за стенки второго пилота. Он был бледный и буквально кое-как стоял на ногах.

— На мое место давайте, — сказал Виктор, подхватил второго пилота под руки и усадил на свое место.

Вера принесла воды и таблетки, а Галина произнесла успокаивающую речь для пассажиров.

Волнение нарастало.

Хорошо, что пассажиров было мало — всего девять человек плюс Виктор, но зато из них шестеро — женщины. Гомон они создавали за двадцать.

Галине с трудом удалось их успокоить.

Виктор заглянул в кабину пилотов.

— Полковник, ты не пилот, случайно?! — крикнул командир.

— Нет, я только пассажиром, в крайнем случае — с парашютом, — ответил Виктор.

— Ну извиняй, этого у нас нема, — сказал командир. — Размещайся в кресле. Помогать будешь. Дверь закрой за собой.

Виктор разместился в кресле второго пилота, пристегнулся и надел шлемофон.

— Как слышишь?! — крикнул пилот.

— Нормально, — кивнул Виктор.

— Внизу две педали, ноги на педали, руки на штурвал. Будешь помогать держать самолет ровно, — сказал командир.

В наушниках раздался пронзительный свист и скрежет.

Виктор посмотрел на первого пилота.

— Электроника что-то барахлит. Может отказать в любую минуту. Левый двигатель глохнет — в общем, не дотянем. Будем садиться где-то здесь, — так же обыденно продолжил командир.

— В смысле? — не сразу понял Виктор.

— Ведра на коромысле. На живот, — скороговоркой ответил командир.

— А ты уже пробовал так садиться? — спросил удивленно Виктор.

— Да, приходилось, причем здесь же десять лет назад. Правда, самолет был полегче и пассажиров не было. Снега в логах между горами в этой местности глубокие, до 3 метров доходят. Шанс есть.

В проеме появилась Вера.

— Всех усадили и пристегнули, — доложила она коротко.

— Усаживайтесь сами. Будем садиться, пока не упали, — сказал командир.

— А где мы находимся? — спросила Вера.

— Не могу определить. Компас не работает. Аварийный маяк тоже. Слава богу, гироскоп еще показывает. Где-то на половине пути.

Приборная доска погасла и включилась снова.

— Что-то ему совсем плохо! — крикнул командир Виктору. — Ну давай держи штурвал крепче и повторяй мои движения.

Он сбавил газ и повернул штурвал немного влево.

Самолет накренился и немного провалился.

— Слушается! — крикнул командир. — Значит, все хорошо будет. Давай еще довернем немного. Все. Выправляем прямо — и держи крепче.

Самолет нырнул в облака, и Виктор от непривычки вжался в кресло.

Командир начал включать и выключать какие-то тумблеры.

Через несколько секунд кабина наполнилась звуками сигналов тревоги и миганием красных лампочек. Даже не специалисту было понятно, что «ему совсем плохо».

Перегрузка нарастала, самолет снижался довольно быстро.

Наконец он вынырнул из-за облаков и в свете луны показался силуэт горы.

— Штурвал влево! — крикнул командир.

Виктор попытался повернуть штурвал, но он даже не пошевелился. Пришлось приложить все силы, чтобы сдвинуть его с места.

Самолет снова накренился и нырнул вниз.

— Выправляй штурвал — и на себя до отказа! — крикнул командир.

Виктор переложил усилия направо и потянул штурвал на себя. Любое движение требовало огромных усилий, но результат все-таки был — нос самолета приподнялся.

Земля начинала приближаться все быстрей.

Командир передвинул движок оборотов в «ноль», и двигатели заглохли.

Казалось, время остановилось.

Виктор с напряжением ждал момент удара о землю.

Вместо этого в лобовое стекло ударил вал снега. На секунду луна пропала и появилась снова.

Самолет подпрыгнул и нырнул в снег.

Виктор вспомнил детство, как они катались на санках с горы, прыгая на бугорках, обдаваемые снежным потоком. Захватывало дух на разгоне, а на финише надо было попасть в створ небольшого моста. Снежная пыль от торможения валенками закрывала видимость. Результаты заезда были разные…

Он рефлекторно закрыл глаза, притягивая со всей силы штурвал на себя.

В этот раз он, видимо, не попал в створ, почувствовав сильный удар и как самолет начало разворачивать.

Самолет боком налетел на камень и, развернувшись на 90 градусов, так же боком продолжил движение, что значительно снизило скорость.

Как ни странно, крылья оставались на месте.

На следующем валуне оборвало хвост и Виктор ударился головой о стенку и потерял сознание.

Самолет выровняло, и он, заглубившись по полной в снег, теряя скорость, приближался к лесу.

На удачу, лес оказался невысоким подлеском, типичным для сибирских болотистых низин.

Виктор очнулся оттого, что кто-то, как ему показалось, стучал гаечным ключом по голове. Он встряхнул головой, пытаясь освободиться от чего-то тяжелого.

Оказалось, стучали в дверь.

Отстегнув ремни, он попытался встать с кресла, но не удержался и упал на колени.

С трудом дотянулся до ручки и разблокировал дверь.

Вместе с Галиной в кабину ворвался гвалт криков и плача.

— Живы?! — крикнула Галина.

— Не знаю, — пробормотал Виктор, пытаясь прийти в себя.

Холодный воздух обдал его лицо. Он поднял глаза и увидел разбитое лобовое стекло напротив первого пилота.

— Станислав! — крикнула Галина и протиснулась в кабину. Он сидел, опустив голову на штурвал.

По штурвалу и из-под рукава рубашки стекала кровь.

— Станислав! — закричала Галина и опустилась на колени возле кресла первого пилота.

Сознание возвращалось.

Успокаивать пассажиров было пока бесполезно.

— Вера! — крикнул Виктор, выползая из кабины.

— Она не может, — пробормотал Николай.

— Что с аварийным выходом?

— Не знаю, — ответил Николай.

Он все еще сидел в кресле пристегнутым.

Виктор поднялся и, немного шатаясь, подошел к люку.

Дверь заклинило.

— Иди помогай! — крикнул он Николаю.

— Я не могу, у меня рука… — промямлил он.

Виктор осмотрел салон самолета.

— Все живы?! — крикнул он.

Шум на мгновение стих.

— Есть кто ходячие со здоровыми руками? — крикнул он первое, что взбрело в голову.

С прохода поднялся здоровый мужик.

— Давай помогай, надо дверь открыть, — махнул рукой Виктор.

Повозившись минут десять, они наконец-то открыли дверь.

Снег был почти до порога двери.

Помощник Виктора шагнул в проем и через секунду оказался по пояс в снегу.

Сзади самолета, там, где был хвост, зияла дыра, наполовину заваленная снегом.

— Трап надувной где?! — крикнул Виктор Николаю.

— Какой еще трап, насмотрелись кино, что ли? — ответил Николай. — Там должен быть брезент, — махнул он в сторону рабочего места бортпроводниц.

Запах авиационного керосина становился все сильнее.

«При ударе о камень могло пробить бак», — подумал Виктор.

— Вера, что с командиром? Жив? — крикнул он.

Она молча покачала головой.

Виктор зашел в кабину пилотов и поднял Галину за плечи.

— Надо уходить как можно быстрее. Мы можем взорваться.

Виктор захлопнул за собой дверь кабины.

Галина вздрогнула и посмотрела на Виктора.

— Как аварийный трап сделать? — спросил Виктор, стараясь как можно спокойнее.

— Сейчас покажу, — сказала Галина совсем спокойно и обернулась к двери, как бы прощаясь со Станиславом. — Коля! — вдруг крикнула она. — Вставай, хватит сопли тянуть. Аварийная эвакуация. Вера, готовь пассажиров к эвакуации.

Опять на несколько секунд все стихло.

Виктор начал уже успокаиваться, но рано.

Первый шок прошел, и все «ходячие» кинулись к двери.

Первой выпрыгнула здоровая баба, плюхнулась в снег, оставляя воронку вокруг себя.

Парнишка лет пятнадцати, видимо, сын, прыгнул за ней в темноту. Раздался крик.

Видимо, он приземлился прямо на «здоровую бабу».

Виктор перегородил дверь.

— Ноги сломаете, если друг на друга будете прыгать! — заорал он.

Он уже понял, что на данный момент действует только сильный крик.

— Раненых подносите к двери, собирайте теплые вещи.

Николай притащил брезент, зацепил за крюки возле двери и сбросил вниз, в образовавшуюся в снегу воронку.

Подошла Вера.

— Две тяжелые, видимо, с переломами, остальные ходячие, по крайней мере, ползающие. Двое пожилых, непонятно, какое состояние у них.

— Ладно, я спущусь вниз и буду принимать, — сказал Виктор, надевая шинель и шапку. — Одевайтесь теплее. Поберегись! — крикнул он вниз и скатился по брезенту.

Возле самолета уже растоптали небольшую площадку.

— Надо протоптать тропу в снегу, к перелеску, а мы сейчас остальных спускать будем, — сказал Виктор «здоровой бабе».

Светало.

В перелеске снегу было немного меньше — не по пояс, а по колено.

— Надо отойти подальше от самолета, чтобы можно было развести костер, — сказал Виктор Галине. — Мы с Семеном будем протаптывать тропу, а вы идите за нами. Семен, пойдем посмотрим, что там, — позвал Виктор «здорового мужика».

Через полчаса Виктор и Семен «дотоптали» до небольшого ручья. Как ни странно, но он не полностью замерз за зиму. За ручьем на пригорке была видна небольшая полянка.

Лапистые ели, придавленные снегом, окружавшие полянку, создавали подобие старинной крепости.

— Пока остановимся здесь, — предложил Виктор. — Пойдем за остальными.

— Я не пойду, — ответил Семен и сел в снег, — я устал.

— Ну ладно, отдыхай, а я пошел обратно.

Виктор встретил группу на полпути — она двигалась медленно и молча.

— Там ручей незамерзший и поляна! — крикнул Виктор, махнув рукой в сторону поляны. — Возле ручья и расположимся пока.

Время тянулось очень долго. Наконец все собрались на поляне. Стресс и усталость сваливали с ног.

— Нужна горячая вода, — сказала пассажирка лет сорока. — Я врач. Надо осмотреть и перевязать раненых. И горячий чай, — продолжила она, — желательно сладкий.

— Сейчас разведу костер, — ответил Виктор, — все будет.

Он наломал сухих веток, которых было в избытка у основания елей, и, набросав лапника, разложил костер.

Вера притащила сумку из спасательного комплекта. Маленький топорик и перочинный нож были единственными инструментами, пригодными для заготовки дров.

«Ну хоть что-то», — подумал Виктор.

Галина принесла медицинскую сумку с огромным красным крестом на белом фоне и передала врачу.

«Как на войне», — подумал Виктор.

— А что с аварийным маяком? — спросил Виктор Галину.

— Не работает маяк, из-за него и не выпускали, — ответила она. — Связи тоже нет, при ударе антенну, видимо, повредило. Искать нас будут в радиусе 300 километров, когда погода установится. В общем, дней пять придется ждать. В лучшем случае, — добавила она.

— Как я понимаю, мы по другую сторону хребта. И насколько я знаю, здесь не проходят воздушные трассы. То есть если и будут искать здесь, то в последнюю очередь, это две недели как минимум, — подытожил Виктор.

— Надо вернуться и забрать комплекты еды — на неделю-две хватит, — сказала Галя.

— Хорошо, — сказал Виктор. — Где они лежат?

— Я покажу, — сказала Галя.

— Куда ты пойдешь в такой одежде?

Только сейчас Виктор понял, что Галя с Верой в своей форме, мягко говоря, не предназначенной для ползания по снегу.

— Фонарик есть? — спросил Виктор.

— У меня есть, — сказала Вера и протянула Виктору маленький фонарик в виде сигары.

— Ну да уж, — сказал Виктор, критически осматривая фонарик.

— Полковник! — окрикнула Виктора Клава. — К самолету собрался? Я с тобой пойду.

У нее единственной одежда была теплой — полушубок, стеганые брюки и унты.

Меховая шапка и варежки завершали ансамбль.

— Когда вы успели одеться? — удивился Виктор.

— А я и не раздевалась. Не первый год летаю на этих тарантайках.

— И уже падали?..

— Нет, это в первый раз. Да я-то что, сын немного испугался, — сказала она обыденно.

Ее невозмутимость просто убивала наповал — она пережила авиакатастрофу, а у нее «сын немного испугался». Хотя про «выжила» было говорить еще рано…

Но это была не просто русская женщина — это современная русская женщина.

— А вы, я гляжу, перетрухали все, — засмеялась она.

Этот смех среди страха и боли был сильнее тысячи доз успокоительного.

Тропа к самолету приобретала вид пригодной для свободного хождения.

Виктору показалось, что на этот раз они очень быстро дошли до самолета.

Он с трудом забрался в салон и осмотрелся.

Хотя пытались брать самое необходимое, но поклажа получилась внушительной.

Они сделали волокушу из спасательного брезента и направились обратно в лагерь.

Виктор устал и, дойдя до лагеря, свалился под деревом.

— Галя, разберись с пакетами, пожалуйста, надо людей накормить. Доктор, посмотрите, пожалуйста, там медицинские инструменты какие-то и аптечки, — попросил Виктор.

— А мои вещи где? — взвизгнула подбежавшая бизнес-леди. — Где мой чемодан?! — заорала она.

— Заткнись, — цыкнула на нее Клава, — завтра сама пойдешь искать свои вещи. В нашем арсенале появился универсальный нож-пила-ножницы.

Вскоре полыхали уже три костра — это было очень кстати.

Быстро темнело и холодало. В этих широтах в апреле день еще короткий, а ночь длинная и холодная.

Поужинав и попив чаю, все понемногу успокоились, насколько это было возможно.

— Галя, — позвал Виктор.

Когда она подошла, он достал из рюкзака брюки и свитер и подал ей.

— Что это?

— Брюки и свитер, по-моему, надевай, совсем окоченела, и Вере передай.

— Откуда?

— Одни — моя форма, вторые я в чемодане Станислава…

Виктор опустил голову. Галя откинула брюки в лицо Виктору и отскочила в сторону.

— Ты с ума сошел? Я не надену.

— Ты замерзнешь. Неизвестно, сколько еще нам ждать помощь. Впрочем, как хочешь. Сама решай.

Виктор достал из рюкзака вторые брюки и свитер и протянул Галине.

— Это Вере передай, пожалуйста.

Галина выхватила одежду и быстрым шагом пошла в сторону костра.

Через пару минут Виктор увидел Веру, идущую в его сторону.

Она бросилась ему на шею.

— Спасибо. Я уже совсем задубела, думала, не переживу эту ночь, — быстро залепетала она. — Спасибо, огромное спасибо, — и она поцеловала его в щеку.

Виктор покраснел.

— Да ну что ты, дочка. Тепло — вот и хорошо. Беги к костру, грейся.

Все, разбившись на кучки, сидели у костров, почти не разговаривая.

Как они проведут эту ночь? Первую ночь их новой жизни после второго рождения.

Сколько еще будет этих ночей?

Ночь у костра не была в диковинку для Виктора. Он боевой офицер и привык ко всему.

Но обстоятельства были совсем другие — пришел запоздалый шок.

Виктора знобило, плечи его слегка подрагивали.

Надо было идти к костру, но он не хотел показываться в таком виде.

Он закрыл глаза, пытаясь собрать всю волю в кулак.

— Тебе плохо? — услышал он тихий голос Галины. — Прости, я вся на нервах и…

Она заплакала, подняла брюки, все еще лежавшие в стороне на снегу.

— Простыну, лечить меня нечем, буду обузой всем. Я думаю, Стас нас простит там…

Она вытерла слезы и прижалась к Виктору.

Виктор осторожно погладил ее по спине.

— Ничего-ничего, прорвемся.

— Да конечно, прорвемся, — попыталась улыбнуться Галина. — Там у одной перелом руки, у второй сильный вывих ступни. Мы с доктором шины наложили, какие смогли. У остальных сильные ушибы. Завтра посмотрим, — перевела она разговор.

— Да, пойдем к костру, а то я тоже замерз, — сказал Виктор. — Может, чай еще остался.

— Чай еще горячий, — встретила их доктор и улыбнулась.

«Это была первая улыбка за последние сутки, самая дорогая улыбка в жизни», — подумал Виктор.

— Только сахарку мало. Несладкий, наверно, — продолжила она и протянула кружку.

— Спасибо, спасибо, — ответил Виктор.

Горячий чай был очень кстати — Виктор промок от снега и изрядно продрог. Допив кружку чаю, Виктор начал обустраивать ночлег.

Пушистые ветки ели очень хорошо подходили для устройства и постели, и стен.

Вокруг костров выросли небольшие, почти не продуваемые с боков шалаши.

Для раненых шалаш сделали из брезента, положив его «на пол» и завернув на «крышу». Сверху засыпали снегом. Получился снежный дом и с учетом костра на входе очень даже теплый.

Ранены, конечно, были все. Кто меньше, кто больше.

Виктор облокотился спиной на дерево и вытянул ноги к костру.

«Какое блаженство», — подумал он, опускаясь в дрему.

— Не помешаю? — услышал он тихий голос Галины.

— Да нет, что вы, пожалуйста, прошу к нашему шалашу, — пригласил он.

Она забралась в шалаш и прижалась к нему спиной.

— Так теплее будет, если вы не против. И перестаньте мне выкать, наконец — сказала, она зевая.

— А «дочку» пригреете? — из темноты появилась Вера, тоже зевая.

— Располагайся, конечно, — ответил Виктор, засыпая.

Силы окончательно его оставили.

Проснулся Виктор от холода. Костер почти погас — дежурного по кострам назначать было некогда. Положив голову ему на колени, с одного и с другого бока, свернувшись калачиком, спали Галя и Вера.

Ноги затекли и нестерпимо ныли.

Пришлось исполнять просто акробатические трюки, чтобы «освободиться» и не разбудить своих стюардесс. Хотя они так устали, что разбудить их было невозможно.

Виктор подкинул дрова в свой костер, потом во все остальные. Свет озарил их стоянку.

Проснулась доктор.

— Что, не спится? — спросила она.

— Костер погас, и я замерз, — ответил Виктор, поежившись.

— Надо поспать. День будет очень тяжелым, — зевнула доктор.

— Почему? Люди поспят — всем станет легче, — пожал плечами Виктор.

— Вы же военный человек, должны знать. Люди начнут осознавать, что произошло, и задумываться, а что будет дальше — начнутся истерики запоздалого страха.

— А вы? Почему тогда так спокойны? — спросил Виктор.

— Я военврач, коллега. Насмотрелась уже всякого. Живы — и прекрасно. И вообще, надо будет что-то решать. Долго мы так не протянем.

— Ну вот все проснутся — и начнем что-то решать, — сказал Виктор.

Сон ушел совсем. Виктор вернулся к своему костру. Свет костра играл на лицах мирно спящих стюардесс. Он невольно засмотрелся.

Наверно, было бы высокопарно говорить, что «в этот миг он осознал всю ответственность за их жизни», но именно так это и было.

Рассвет приходил медленно.

«Еду, которую принесли, можно растянуть на три-четыре дня, — размышлял Виктор. — Ну может, пять. Счетовод, блин. Надо где-то добыть еду», — продолжил он размышлять.

Он не заметил, как наступил рассвет — может, задремал, может, задумался.

— Полковник, что же вы женщин бросили? — услышал Виктор за спиной голос Галины.

— Да-да, мы же замерзли, — поддакнула Вера.

— Так надо было, — невпопад ответил Виктор.

Завтракали молча.

— Дамы и господа, — прервал молчание Виктор. — Если никто не против, я, подполковник Виктор Анатольевич Смирнов, беру на себя руководство нашим лагерем, так сказать.

Все молчали.

— Я против, — раздался голос Семена.

— И я тоже, — взвизгнула бизнес-леди.

— Я как-нибудь сам, без вашего руководства обойдусь, — прервал он бизнес-леди, развернулся и ушел.

— Остальным, видимо, все равно. Ну что же, тоже неплохо, — сказал Виктор спокойно.

— Почему все равно?! — крикнула Вера, прожевывая кашу. — Я — за!

— Тогда давайте будем знакомиться, — продолжил Виктор. — Я уже представился. Давайте по старшинству, что ли.

Все посмотрели на пожилую чету.

— Мы муж и жена Бойко — Светлана Борисовна и Иван Петрович, — ответила за обоих Светлана Борисовна.

Она, видимо, всегда отвечала за обоих, потому как Иван Петрович даже не пытался что-то сказать.

— Я в прошлом бухгалтер, а Иван Петрович — учитель географии. Сейчас мы на пенсии, путешествуем… — она сделала паузу. — Я могу вести дневник наших приключений, — предложила она.

Это было настолько неожиданным, что все сразу оживились — оказывается, они всего лишь участники «приключения».

— А что? Когда нас найдут и спасут, всем будет интересно вспомнить, как мне кажется.

Коллективное оцепенение спало — «нас найдут и спасут». Все вдруг как будто забыли о пережитой катастрофе.

Виктор сам как-то не догадался предложить рассказать всем о своих способностях и житейских навыках и был благодарен Светлане Борисовне за такую подсказку.

— А меня Саша Крылова зовут, — представилась соседка по шалашу четы Бойко. — Я учитель истории. В настоящее время нахожусь в декрете и через два месяца жду ребенка.

Все сразу притихли.

— Мальчика, — добавила она и заплакала.

— Вот и прекрасно, — сказала Катя. — Не плачьте и не беспокойтесь, все будет хорошо… Я, Екатерина Александровна Михеева, военный врач, акушер-гинеколог по совместительству. Я обязательно за вами присмотрю, Сашенька.

— Нина Геннадьевна Вышевская. Музыкант. Фортепиано. Временно нетрудоспособная, — слабым голосом представилась самая «тяжелая».

— Ничего, мы вас вылечим, еще танцевать будете, — подбодрила ее Катя.

— А мы семья Быковых: я, Клавдия Егоровна, и мой сын Павел. Я повар, как вы, наверное, заметили. — Все заулыбались, видимо, вспоминая завтрак и предвкушая обед. — А Паша мой школьник еще.

— Галина Федоровна Мейер, старший борт-проводник, — представилась Галя. — Наша бригада: борт-проводник, Вера.

— Ивановна, — сказала Вера, сделав шаг вперед.

— И Коля, второй пилот.

— Васечкин, — уточнил Коля, также сделав шаг вперед.

Получилось, как на построении или пионерской линейке.

Тон Галины был официально жестким — она ждала и готовилась к этому. Сейчас должны будут посыпаться обвинения, вопросы.

Она закрыла глаза и опустила голову.

Возникла неловкая пауза.

— Вот и познакомились, — бодро сказал Виктор. — Сейчас мы займемся обустройством лагеря, а с завтрашнего дня я начну обход близлежащей территории. Четыре сектора: север, юг, восток, запад — через четыре дня мы будем иметь представление, где находимся и как нам отсюда выбраться. Николай, назначаетесь ответственным по заготовке дров. Павел, вы костровой. Ваша обязанность — поддержание огня — это наша жизнь. Остальные по мере возможности в соответствии с гражданской специальностью, — закончил свою речь Виктор.

Утром, когда Виктор собирался на обследование первого сектора, подошел Семен и положил пару «ходунов», сплетенных их веток ивы, чем-то походивших на маленькие лыжи.

Такими пользовались когда-то охотники Сибири и Севера.

— Я с тобой пойду по этому сектору, надевай ходуны, в них удобнее по снегу ходить.

— Спасибо, — сказал Виктор.

— День туда, день обратно и день на отдых — это мой совет, — продолжил Семен. — Я только один раз с тобой схожу, потом бери кого-то другого. Один не ходи — север не любит одиночек. Я первый, ты за мной, — сказал он и, не дожидаясь ответа, размашистыми шагами пошел вперед.

Первый сектор обследования находился в стороне, где лежал самолет.

Дойдя до самолета, Семен остановился.

— Перекур.

— Я не курю, — ответил Виктор. — Керосином все еще пахнет.

— Если дырка маленькая, неделю будет вытекать или две, — сказал Семен. — Я самолет обойду, посмотрю. Не хочешь отдыхать — можешь идти прямо, — он показал направление, — я догоню.

Виктор не хотел оставаться возле самолета и пошел вперед вдоль борозды, пропаханной самолетом.

Минут через пять Семен догнал Сергея.

— Идем вон на ту сопку, слева. Там осмотримся, — показал он рукой, обгоняя Виктора.

Они повернули от борозды на 45 градусов и пошли в сторону сопки. Семен шел быстро, и Виктор с трудом успевал за ним.

Чем выше они подымались на сопку, тем шире открывались необъятные просторы — пустые и безлюдные.

— Выше не пойдем, и так все видно, — сказал Семен, остановившись. — Не дай бог снег сорвется с откоса, закопает.

Вокруг были только камень и снег.

— Как ты понимаешь, ночевать здесь негде, — сказал Семен, отхлебывая из фляжки. — Отдышимся и пойдем обратно. Вон там может быть река, пойдем посмотрим.

Обратно шли молча всю дорогу.

В лагерь вернулись при свете луны.

Виктор молча покачал головой в ответ на все вопросы встречающих и направился к своей лежанке у костра.

— Я чай принесла, — сказала Катя и прикоснулась к плечу Сергея.

— Он уже спит, не трогай его, — сказала Галя, подкидывая ветки в костер. — Как проснется, мы его накормим и напоим.

Катя пожала плечами и поставила котелок к костру:

— Пожалуйста.

Виктор проспал до утра.

Понемногу трудами Гали и Веры шалаш превращался в уютное жилище. Стены и крышу отсыпали снегом и утрамбовали. Забор вокруг лагеря тоже сделали из снега. Получалась огромная иглу.

Проснувшись, наскоро позавтракав и налив чай, Сергей спросил у Гали:

— Как тут у нас обстановка?

— Обживаемся потихоньку.

— Завтра идем на запад. Семен больше не пойдет со мной, — сказал Виктор, отхлебывая чай.

— Я пойду, — сказала Вера. -Я в походы ходила в институте, я выдержу.

— Ладно, походница, собирайся, — согласился Виктор.

Виктор подошел к шалашу Семена. Он сидел на пеньке рядом и плел ходуны.

— Одолжишь еще одни ходуны? — спросил Виктор.

— Пожалуйста. Я еще одни сделал, — сказал Семен и достал из шалаша пару новых ходунов.

— Спасибо, выручил, — сказал Виктор, уходя.

«Для кого, интересно, Семен плетет еще одни ходуны?»

Поведение Семена начинало настораживать Виктора.

Вернувшись к костру, Виктор вручил ходуны Вере:

— Сделай подвязки какие-нибудь, чтобы с ног не спадывали. Потренируйся ходить по снегу. Пойду обойду всех, поговорю, — сказал Виктор.

Когда он вернулся, было уже темно. Вера уже спала на мягкой кровати из больших еловых веток.

Галя сидела у костра и неподвижно смотрела на огонь.

Виктор присел рядом.

— Надо похоронить Стаса, — сказала она.

— Надо, — ответил Виктор. — Только земля промерзла, а инструмента и сил у людей нет. Пока будем делать то, что можно для живых… прости.

Он попытался встать, но она схватила его за руку.

— Не уходи. Извини меня за вчерашнее. Нашло что-то.

Виктор снова присел у костра.

Галя уткнулась ему в плечо и заплакала.

На вид сильная и строгая, она хотела иногда быть слабой.

На пять минут.

— Ложись отдыхай, — сказал Виктор. — Тебе надо поспать. Я пойду дров наберу на ночь.

Виктор решил больше не устраивать ночевок — полдня туда, остальное обратно немного в стороне.

Утром вышли затемно и до обеда прошли километров десять-двенадцать. Весна все увереннее наступала на зиму. Снег становился рыхлым.

Странно. Но не было никаких следов — ни зверей, ни охотников.

Аномальная зона, да и только.

Остановились перекусить.

— По-моему, там дым, — сказала Вера и показала в сторону.

Их взгляды встретились.

— Да. Это наш самолет, — ответил на немой вопрос Виктор.

— Нас нашли? — вскрикнула Вера.

— Может быть, — сказал он. — А может, мы потеряли последнее.

— О чем ты говоришь? Я не понимаю! — крикнула Вера.

— Не паникуй. Ешь — и пойдем обратно, — резко ответил Виктор.

Обратно дошли очень быстро. На опушке их встречали все, включая больных и беременных.

— Что случилось?! — издалека крикнул Виктор.

Подбежала Катя.

— Семен с фифой ушли сразу после вас, — сказала Катя. — Мы проснулись от запаха дыма, когда загорелся самолет. Я думаю, это они его подожгли. Мне кажется, он знал, куда идти и почему-то нам не сказал, — затараторила она невпопад.

— Не спеши с выводами, — остановил ее Виктор и направился к центральному костру.

— Они еду почти всю забрали, — тихо сказала она.

Виктор оказался в кругу вопросительных взглядов.

— Семен местный, к тому же, видимо, неплохо знает эти края. Может, и выберется, сообщит о нас, — попытался он всех успокоить.

Прошло уже больше пяти дней. Поисковая группа таки не появилась. Днем небо было ясным, и почти все время от времени следили, не появится ли на горизонте самолет или вертолет.

Квадрат оказался действительно нелетным.

На небе не нарисовалось ни одной трассы от самолета.

Виктор подгадал момент, когда Коля остался один.

— Ты ничего не хочешь сказать? — спросил Виктор, подойдя к Николаю.

— Что именно? — вздрогнул Николай.

— Все по порядку. Начни с того, что за груз был в самолете. Почему топливо быстро закончилось? Почему аварийный маяк не работал? По какому курсу мы летели? Видишь, сколько вопросов и один интереснее другого. Если останемся живы, так тебя все равно наизнанку вывернут, а если не выживем, то покайся, сбрось камень с души.

— Семен меня убьет, — опустив голову, сказал Николай.

— Ну я так примерно и думал, — сказал Виктор. — Это его груз и неучтенный, поди.

— Да, мы по бумагам все сгрузили в Н-ске, но у него там свои прихваты, и два палета должно было вернуться.

— Ты знал?

— Да.

— А Станислав?

— Он увидел груз, когда мы уже на рулежке стояли. Если бы не погода и не другой маршрут, все бы обошлось — не первый раз.

— Что за груз?

— Продукты, обмундирование, может, инструменты какие, Семен с военными что-то крутил и с администрацией. У него здесь по всему краю все схвачено.

— Видимо, не все, если мы оказались здесь, — сказал Виктор. — Самолет был неисправен, о смене маршрута ты не сообщил, и искать нас никому не выгодно. Перспектива не очень, — размышлял вслух Виктор. — На много мы отклонились от «обычного» курса?

— Километров на 200, но не это главное. Мы, по всей вероятности, по другую сторону горного хребта, и в этом районе нет авиамаршрутов. Нас здесь вообще искать не будут. Через два-три дня поиски прекратят, и, если бы даже мы упали на маршруте, вероятность нас найти без маяка один из тысячи, не более, — закончил Николай упавшим голосом.

— Успокоил, — сказал то ли в шутку, то ли всерьез Виктор, повернувшись к Николаю спиной.

Он уже сделал несколько шагов, когда Коля окрикнул его:

— Виктор, подожди!

Виктор обернулся.

К нему подбежал Николай.

— Семен вооружен и очень опасен, — прошептал он. — У него пистолет и большой охотничий нож.

— Спасибо, — сказал Виктор и улыбнулся. — Ты просто кладезь жизненно важной информации. Вот завтра вместе и пойдем искать Семена или что от него осталось.

Утром Виктор разбудил Николая и вручил ему ходуны.

— На голодный желудок лучшее думается, пошли, — сказал он тоном, не терпящим возражений.

Снег начал «садиться», и самолет было видно издалека.

Ни огня, ни дыма уже не было. За сутки самолет выгорел полностью.

Подойдя ближе, Виктор заглянул в проем двери — дверь в кабину пилотов была открыта.

— Скорее всего, аккумуляторы замкнули и возник пожар. Обшивка пропиталась парами керосина. Одна искра, и все. Несколько секунд, — прокомментировал Николай.

— Может быть, может быть, — сказал Виктор и снял шапку.

— И командир сгорел, — продолжил Николай.

Виктор постоял еще минуту и надел шапку.

— Как ты думаешь, груз, который выпал, уцелел? — спросил Виктор.

— А что ему будет? Он сеткой перевязан.

— А где он может быть?

— Вон за тем валуном, с километр отсюда, — показал Николай.

— Ну давай веди, — похлопал его по плечу Виктор.

Пройдя половину пути, они действительно увидели впереди серое пятно. Подойдя вплотную, они нашли тот самый груз, обтоптанный вокруг и уже вскрытый.

Именно его и ходил смотреть Семен в первый день.

— Ну давай посмотрим, что тут есть, — сказал Виктор.

Он снял ходуны и спустился в траншею, в которой лежал палет.

Прямо возле разорванной дырки валялись листки накладной на груз.

— Даже так, — сказал Виктор, собирая пачку бумаг. — Так. Продукты, инструменты, спецодежда. Все, что нам надо, — улыбнулся Виктор. — Так бывает только в сказке. Давай начнем с продуктов, разрезай с противоположной стороны, — сказал он Николаю и подал нож.

Со стороны Виктора была только одежда и инструменты.

Виктор нашел плащ-палатку, развернул и начал складывать теплые вещи вперемешку с топорами и пилами.

Николаю повезло больше, он сразу наткнулся на тушенку и сгущенку и солдатские сухпайки.

Виктор бросил ему плащ-палатку.

— Грузи, сколько утащишь.

Нагрузив волокуши, они наскоро перекусили и двинулись обратно, оставляя за собой глубокие колеи на снегу.

В лагере царила тревожная суета.

Первой их заметила Клава и с криками:

— Вон они — идут! — бросилась им навстречу.

Тревога прошлых дней сразу куда-то ушла — с такими запасами можно было еще пожить.

— Там еще много, — ответил на все вопросы Виктор. — Разбирайте одежду, инструменты, девочки, готовьте праздничный обед.

Пот лил с него ручьем, одежду можно было просто выжимать.

Виктор вернулся к шалашу.

Галя принесла горячий чай и тушенку с галетами.

— Ешь давай, добытчик, — сказала она по-отечески. — Да ты весь мокрый. Раздевайся, я сейчас сухое что-нибудь принесу.

Виктор скинул шинель и взял кружку с чаем, подцепил ножом кусок мяса и положил на галету.

Просто блаженство.

Не успел он доесть галету, вернулась Галя.

— Снимай рубаху и майку. Вот новая футболка и рубашка. Сейчас Вера телогрейку принесет.

Виктор снял рубаху и майку.

— Что это здесь происходит? — наигранно спросила Вера, заглянув в шалаш. — Вот ваша футболка и телогрейка.

Виктор переоделся и допил чай.

— Я вздремну, — сказал Виктор Вере, сидевшей возле него все это время.

— А я буду вас охранять, чтобы никто не побеспокоил, — ответила она скороговоркой.

Виктор улыбнулся:

— Охраняй, охранница.

Через мгновение он уже спал.

Проснулся Виктор далеко за полдень. Никто не хотел его будить. Все терпеливо ждали.

— Вера, ты чего меня не будила? Люди голодные, наверно, сидят, — пробурчал он спросонья.

Оделся и почти бегом направился к центру лагеря.

Все расположились полукругом и встретили его аплодисментами.

— Ну что вы, — застеснялся Виктор. — Я же не один. Мы с Николаем.

— Не надо стесняться, молодой человек, — сказала Светлана Борисовна. — В жизни всегда есть место подвигу. Вы спасли нашу душу — вселили надежду, сейчас мы точно дождемся, когда нас найдут. Николай тоже молодец.

Поляну окутал веселый гомон и стук новеньких ложек по новеньким котелкам.

Это был праздник.

Именно такой праздник был нужен, чтобы снять удушающую пелену прошедшего страха и зажечь путеводную звезду спасения.

— Завтра пойдем снова, — объявил Виктор. — Надо успеть, пока не растаяло болото.

Следующие пять дней Виктор с Николаем регулярно, по два раза в день, собирали караван и везли в лагерь.

Со стороны могло показаться, что они стали воинским подразделением — все были одеты в военную форму. Вопрос с жизнеобеспечением неожиданно был решен.

Жизнь становилась комфортнее. Особенно обрадовали медицинские комплекты с большим набором медикаментов и медицинских инструментов.

Пилы, топоры, лопаты и, самое главное, — ракетница.

«Хорошо, что это был военный груз, — подумал Виктор. — У гражданских торгашей нет такого разнообразия необходимых для выживания вещей».

Прошло уже больше двух недель… спасателей не было.

— Пока снег совсем не растаял и утром крепкий наст, надо идти на юг, — сказал вечером Виктор Екатерине. — Я думаю послезавтра выйти. Доктор, кто у нас самый здоровый? — спросил Виктор.

— Я пойду с тобой, — безапелляционно ответила Катя.

Сегодня начиналось обследование последнего — «южного» сектора. В напарниках у Виктора была Катя.

Этот маршрут должен быть полегче, чем все остальные. Вообще, с Катей Виктору было полегче во всем — лишнего не болтает, не истерит и не пререкается.

Все, как в армии.

Она в свои «немного за тридцать» выглядела очень хорошо. Стройная, подтянутая и рыжеволосая — просто огонь.

Собралась она тоже основательно, и увесистый рюкзак заботливо обвил плечи Виктора.

Спальный мешок, найденный на палетах, очень даже пригодился.

— Не много набрала на пару дней-то? — пошутил Виктор.

— Много — не мало, главное, чтобы хватило, — серьезно ответила Катерина.

Она все делала серьезно — жила, лечила, любила и ненавидела.

Воевала и воспитывала детей.

— Ну что, Иван Петрович, остаетесь за старшего, — сказал Виктор за ранним завтраком. — Через пару дней, думаю, вернемся.

— А может, и раньше, — весело поддержала разговор Катя. Настроение у нее было хорошее, и ее улыбка вселяла надежду во всех.

Выдвинулись еще затемно.

— Пусть нам сегодня повезет больше, чем вчера! — крикнула Катя и помахала провожавшим рукой.

Виктор шел впереди, протаптывая лыжню и намечая маршрут. В обязанности «ведомого» входило внимательно смотреть по сторонам.

— Ты что-то задумал? — спросила она на привале.

— С чего ты взяла?

— Мы шли четыре часа без остановки, и ты не проронил ни слова.

— Да, решил, — ответил Виктор, — мы пойдем дальше, чем обычно, намного дальше.

— А если мы заблудимся и не вернемся, они же погибнут, — спокойно сказала Катя.

— Через месяц-два мы все погибнем, если не выберемся, — так же спокойно ответил Виктор.

Еще один переход и ночлег.

За последний месяц значительно потеплело, но световой день увеличивался медленно.

Снег становился тяжелым и мокрым. К вечеру, промокшие и уставшие, они остановились на ночевку. Поднявшись на сопку, Виктор заметил впереди что-то наподобие просеки, возможно, это была река.

За ужином он рассказал о своей догадке Кате.

К его возвращению она уже развела костер и выложила топчан из веток, оставалось накинуть брезент, и получился вполне комфортный шалаш.

На углях разогревалась тушенка.

— Ну прямо барский кров и стол, — похвалил Виктор.

— Садись, разувайся, надо просушить хотя бы обувь, — сказала она по-хозяйски.

Впервые за последний месяц Виктор почувствовал домашний уют и тепло. Он скинул телогрейку и унты и расположился у костра. Через минуту от него пошел пар.

— Сколько до реки, как думаешь? — спросила Катя.

— Километров пять-шесть, за пару часов дойдем, осмотримся и обратно, — сказал Виктор, потягиваясь. — Схожу дров приготовлю на ночь, — сказал Виктор, надевая горячие («парящие») унты, — ты отдыхай, устала ведь.

Найдя валежину потолще, он начал отрубать бревно, которое можно было унести.

Виктор вспомнил детство, как они с отцом и братом рубили дрова на зиму. Отец валил березы пилой «Дружба», а они с братом обрубали сучки.

Его воспоминания оборвал звук, который он не мог спутать ни с чем.

— СВД, — произнес он, вслушиваясь в тишину. — Еще один. Километра три-четыре.

Сердце забилось.

Больше тишину ничего не нарушало.

«Показалось — подумал он. — Откуда здесь СВД? И ракетница в рюкзаке».

Виктор сделал еще замах и перерубил бревно.

«Утром посмотрим».

— Вот так должно хватить на всю ночь, — сказал он, укладывая бревно посредине костра.

Катя сидела возле костра, ожидая возвращения Виктора.

— Как ты, устала? — спросил Виктор.

— Норма-а-ально, — протяжно ответила Катя. — Ложись к стенке, — сказала Катя и похлопала по спальнику.

Костер разгорался, приятное тепло разливалось по всему телу.

— Можешь обнять меня, — сказала Катя сквозь зевоту, когда они улеглись. — Я приставать не буду.

Она прижалась к нему спиной. Разогретая у костра, она была большой грелкой, теплой и очень приятной.

Она взяла его руку и обняла ей себя.

— Вот видишь, ничего сложного.

Тепло было основой выживания. Весна наступила еще только по календарю, и ночи были еще холодные.

Проснулись, когда уже светало. Виктор чувствовал себя неловко.

Он поправил перегоревшее пополам бревно, костер снова разгорелся. Одежда за ночь почти высохла.

Катя поправила прическу и, поежившись, начала одеваться.

— Ты что такой? — спросила она, улыбаясь.

— Не знаю, — пожал плечами Виктор.

— Серьезно? Ты стесняешься? Подержался за грудь незнакомой женщины и теперь не знаешь, как с ней разговаривать? — с иронией спросила она. — Перестань, ты же не мальчик и я не девочка. Ничего же не было. Это просто экстремальные условия выживания, — не унималась Катя. — Извини, если я сделала что-то не так.

— Ну что ты — оживился Виктор. — Это я такой неуклюжий.

— Ладно, замяли, –сказала решительно Катя. — На завтрак перловая каша и чай.

— Пир продолжается, — хотел весело сказать Виктор, но у него не получилось. Все его мысли были заняты услышанным вчера.

— СВД? — спросила Катя, усаживаясь рядом и глядя в глаза Виктору.

— Да, очень похоже, — ответил Виктор, — я думал, показалось.

— В стрессовой ситуации люди иногда слышат и видят то, чего нет, — объяснила Катя как доктор. — Но массовые галлюцинации — это огромная редкость.

— Охотники обычно не используют такое оружие. Не знаю. Пойдем посмотрим, — сказал Виктор, допивая чай.

Как-то все просто получилось. Казалось, они понимают друг друга с одного звука.

Ничего не надо было объяснять.

Собирались молча.

Выстрелы были в стороне от реки, и поэтому пришлось скорректировать маршрут.

Лес закончился. Они спустились в низину.

— Скорее всего, болото, обойдем по краю леса, — сказал Виктор.

День выдался солнечным — припекало. Снег проваливался, идти было все сложнее.

Вышли на большую поляну.

Катя чуть отстала.

Виктор оглянулся.

— Вон там что-то темное, — сказала она и показала рукой направление.

Виктор присмотрелся. Медведь, лось?

Из оружия были только топор и нож.

— Останься здесь, я схожу посмотрю, — сказал Виктор.

— А?..

— Здесь, — показал жестом Виктор.

Он сбросил рюкзак и пошел по направлению «чего-то темного».

Подойдя метров на сто, он начал различать силуэты людей, сидящих в какой-то неестественной позе возле чего-то.

Виктор прибавил шаг, насколько это было возможно.

Подойдя ближе, он увидел лежащий на боку снегоход. Опершись на него спиной, сидели два человека.

На лице первого застыл снег.

Второй, накинув капюшон, согнувшись, сидел рядом.

Виктор дотронулся до его плеча.

Человек вздрогнул, откинул капюшон, выдернул из-за пазухи ракетницу и выстрелил.

Все случилось в одно мгновение. Виктор упал на колено, тем самым увернувшись от ракеты, и ударил по руке стрелявшего.

Раздался громкий визг.

Это оказалась девушка. Она попыталась вскочить, но тут же упала.

— Не-е-ет! — закричала она, закрывая лицо руками.

— Тихо, спокойно! — крикнул Виктор. — Я вас не трону.

Девушка перестала кричать, опустила руки и посмотрела на Виктора.

— Ты кто?

— Вика-а-а, — ответила она нараспев сквозь слезы.

Она бросилась к Виктору и обняла его.

— Господи, — навзрыд причитала Вика.

— Что тут у вас происходит? — крикнула запыхавшаяся Катя.

— Все хорошо, — сказал Виктор, гладя Вику по голове, то ли отвечая Кате, то ли успокаивая Вику.

Катя присела на колени возле Вики.

— Вы кто? Откуда? — спросила Катя.

Вика наконец-то оторвалась от Виктора.

— Я Вика, а это мой ну как бы жених, — сказала она и снова зарыдала.

Катя дала ей какую-то таблетку, и Вика быстро успокоилась.

— Они убили его, — сказала она. — Я не знаю, что у них там случилось. Он прибежал ко мне, сказал, что нам надо спрятаться. У него где-то тут охотничье зимовье. Летом сюда не пройти, даже если дорогу знаешь. Он сказал, что сегодня еще проскочим, а завтра болото сядет и нас не достанут.

— До поселка далеко?

— Километров 100—120, — ответила Вика, — может, больше. Мы гнали часа два-три.

Она снова заплакала, но уже молча.

Вдруг она вздрогнула:

— А вы. Вы кто? Полиция?

— Мы друзья, остальное неважно, — резко ответила Катя.

Вику бил озноб.

— Ты замерзла? — резко спросил Виктор.

— У нее шок, разводи костер, дай фляжку, — так же резко ответила Катя. Она находилась в своей стихии.

— Один большой глоток — и задержи дыхание, — Катя протянула Вике открытую фляжку.

Вика взяла нерешительно флягу.

— Давай-давай, — скомандовала Катя, — хуже не будет.

Вика сделала большой глоток. Дыхание перехватило. Она закашлялась, отмахиваясь руками.

— Сейчас полегчает. Пойду схожу за рюкзаками.

— Пойдем, — сказал Виктор, помогая встать Вике. — Сейчас разведем костер.

Виктор отправился за дровами и обнаружил большую яму.

Развели костер, разогрели еду и вскипятили чай.

— Там недалеко яма какая-то, надо похоронить вашего жениха, — сказал Виктор.

— А может, он жив еще, — опять заплакала Вика.

— К сожалению, нет, — ответила Катя. — Раны были глубокими. Он умер от потери крови. Похоронить, конечно, надо.

Виктор нарубил веток и соорудил небольшой шалаш.

После ужина Катя протянула фляжку Вике:

— Еще один глоток, тебе надо поспать. Все будет завтра.

Вика залезла в спальный мешок и уснула мгновенно.

— Вот так оно и бывает, — сказала задумчиво Катя.

Виктор ничего не хотел говорить. На душе было тяжело.

— Завтра, давай все завтра, — сказал он как-то неопределенно, — залазь в мешок.

Утро было хмурым во всех отношениях. Наскоро попили чай и принялись за похороны.

Виктор соорудил подобие носилок-волокуш и перетащил «жениха» к яме.

Катя с Викой к тому времени разгребли яму от снега и набросали на дно веток.

— Здесь золото ищут, таких ям много, — сказала грустно Вика.

Сверху яму забросали ветками. Получился довольно крепкий саркофаг.

Вернулись к костру обсушиться.

— Так что ты говорила про зимовье? — спросил Виктор Вику.

— Егор говорил, на берегу реки, скоро доедем, говорит, и… — она снова заплакала.

— Ну тогда к реке, — сказал Виктор Кате, — собирайтесь.

— Куда она без лыж пойдет?

— Может, снегоход заведется? — робко спросила Вика. — Я умею. Егор меня научил.

— Может, и заведется, — ответил Виктор, — пойдем попробуем.

Катю словно подменили. Улыбка пропала с ее лица. Она снова стала «по уставу».

«Ох уж эти бабы», — подумал Виктор.

Они с трудом подняли снегоход, лежавший на боку. Встав «на ноги», он закрыл замерзшую лужу крови Егора.

К удивлению Виктора, снегоход сразу завелся.

Вика привычно села за руль, и они подъехали к костру.

— До реки недалеко, мы съездим посмотрим, — сказал Виктор и положил руку на плечо Вики.

Поехали.

Река была километрах в трех, и на снегоходе до нее добрались за считаные минуты. Вика действительно уверенно управляла достаточно большой машиной. Выехав на крутой берег, Виктор сразу заметил зимовье правее от них.

Он рукой показал направление Вике.

Она кивнула и буквально рванула с места, так что Виктор чуть не выпал из сидения, в последний момент обхватив ее вокруг талии.

Через минуту они были уже возле небольшой избушки с надворными постройками, с просторным сараем.

Территория была очищена от снега. Видимо, хозяин наведывался сюда частенько и совсем недавно.

На двери висел замок — большая редкость для охотничьих домиков. Обычно вместо замка используется сучок ветки.

— У меня есть ключ, — сказала Вика и подала его Виктору. — Открывайте, я за Екатериной Александровной съезжу.

Обстановка в доме была обычной — стол, стулья, печка и топчан.

Было все хорошо, и можно было жить.

От самолета придется уйти.

Больным необходимо тепло, и Саше скоро рожать. Сколько ждать помощи и будет ли она вообще?..

А тут — река. Может, рыба будет, а может, рыбаки или охотники.

В таких тяжелых раздумьях его и застала Катя.

— Ты о том же думаешь, что и я? — спросила она с порога.

— Да, — ответил Виктор.

— Как врач говорю: у нас выбора нет. Надо перебираться сюда. Как вот только перевозить больных и раненых — вот вопрос.

— Решим как-нибудь.

Вошла Вика.

— Ну что, хозяйка, принимай гостей, — сказала Катя.

Вика прошла и села на топчан.

— В сарае должна быть бочка с бензином. Егор несколько раз ездил зимой. Может, и корыто для снегохода осталось — сказала Вика.

— Ну вот и ладненько, — сказал Виктор. — Пойду посмотрю, а вы давайте обустраивайтесь.

Виктор ушел.

— Здесь должен быть погреб. Егор там хранил мясо и рыбу. В лабазе мука и соль. Он иногда уезжал на все лето, поэтому запасы готовил большие, — сказала Вика грустно.

— А чем он занимался? — спросила Катя.

— Не знаю. Я не интересовалась. А вы так и не сказали, что вы тут делаете, — сказала она Кате.

— Мы с упавшего самолета, — спокойно ответила Катя.

— С какого самолета? — искренне удивилась Вика.

— С самолета, потерпевшего катастрофу, — пояснила Катя.

— Где потерпевшего? — так же удивленно спросила Вика.

— Здесь. Недалеко. Ты что, ничего не слышала? — с раздражением ответила Катя.

— Нет, ничего не слышала. А когда?

Катя махнула рукой и вышла во двор. Дверь в сарай была открыта.

— Есть бензин, — сказал Виктор, — и корыто есть, и мотор еще лодочный есть.

— Они нас не ищут, — перебила его Катя. — По крайней мере, по эту сторону хребта. Так что до следующей зимы нам здесь как минимум.

— До зимы так до зимы, — спокойно ответил Виктор. — Надо всех перевести сюда, потом будем решать, что дальше делать.

— Да, конечно, извини. Это я так что-то. Пойду ужин готовить.

— Завтра спозаранку поеду, — ответил Виктор.

— А ты умеешь? — недоверчиво спросила Катя.

— Да, Вика научила, — ответил Виктор, почему-то улыбнувшись.

— А, Вика. Ну да, ну да, — буркнула Катя.

Вечер прошел спокойно. Все, измученные за день, быстро уснули.

Виктор разместился на широкой лавке возле печки, а Катя и Вика на топчане. В доме было непривычно жарко после шалаша в лесу, и Виктор несколько раз за ночь вставал попить.

Уснул он только под утро.

— Вставай, пора собираться, — сказала Катя, потрепав его за плечо.

Снегоход, заправленный под завязку, с подцепленным корытом стоял во дворе в полной готовности.

По меркам снегохода, ехать было недалеко — 50 — 60 километров.

Но проехать можно было уже не везде — снег совсем размяк и превращался в кашу.

Надо было ехать в объезд уже протаявших болот.

— Через пару часов буду в лагере, — сказал Виктор. — К ночи должен вернуться.

Вика тоже вышла во двор. Заспанная и взлохмаченная, с черными разводами под глазами она походила на Бабу-ягу.

— На спусках осторожнее с полным корытом, может развернуть, — зевая, сказала Вика. — В болото не лезь, по краю леса старайся.

— Ладно, не скучайте! — крикнул Виктор и добавил газу.

С непривычки старт получился резким.

— Не балуй, ехай спокойно, — сказал Виктор, приноравливаясь к мощной машине. Стало совсем светло. Горизонт осветило заревом просыпающегося солнца.

В добрый путь.

В лагерь Виктор добрался только к обеду, и возвращаться обратно, учитывая сборы, было уже поздно.

Все с удивлением и надеждой окружили снегоход.

Как всегда, первой прибежала Вера.

— Ты, вы нашли людей, мы спасены?! — заорала она, подбегая.

— Сейчас все расскажу, — остановил ее Виктор.

Они подошли к собравшимся.

— Мы нашли охотничий домик на берегу реки, — сразу начал Виктор.

Все оживились.

— Но есть и плохая новость. Извините за откровенность, но нас, по всей вероятности, не ищут. Поэтому придется выбираться отсюда как-то самим.

Сказать надо было много, но кратко, и Виктор пытался подобрать нужные слова.

Воцарилась звенящая тишина.

— Снег быстро тает. У нас максимум три дня на переезд. Собирайте, упаковывайте вещи. Надо увезти самое необходимое. Сюда мы сможем вернуться только будущей зимой.

Все стояли в оцепенении.

— Ну я пойду собираться, а вы как хотите, — сказала Светлана Борисовна. — Пойдем, Иван.

Виктор продолжил:

— Первыми едут: Саша, Светлана Борисовна и Иван Петрович, — объявил Виктор. — Светлана Борисовна, — обратился Виктор, — вы, извиняюсь, поедете с Иваном Петровичем в корыте, так что обустраивайтесь поудобнее. Ехать придется часа четыре.

— Не беспокойся, Витя, все сделаем, — сказала она. — Иди отдыхай. Пораньше выедем.

Лагерь ожил и засуетился.

Виктор пошел к своему шалашу.

Возле костра уже стоял котелок с кашей и чай.

— Галеты нашла, — сказала Галя, улыбаясь.

— Здравствуй.

Она села возле него:

— Боже. Как я волновалась.

Она привстала на колени и поцеловала его в щеку.

— Ой, извини. Кушай, кушай. Не обращай на меня внимания, — сказала Галя, смахнув слезинку.

— Они уже целуются, — раздался недовольный голос Веры.

— Ну что-ты, малыш, — сказал Виктор.

— Я не малыш, — фыркнула Вера и ушла.

— Что это с ней? — спросил Виктор, прожевывая мясо.

— Влюбилась, — сказала Галя серьезно.

— В кого? — снова спросил Виктор, отхлебнув чая.

— В вас, полковник. Вы совсем слепой? — сказала Галя и отвернулась.

— Какая такая любовь. Тут такое. Не до любви, — совершенно откровенно сказал Виктор.

— А что, на войне не бывает любви? — спросила Галя.

— Бывает, наверно, — пожал плечами Виктор. — Давай не будем об этом, пожалуйста, — сказал Виктор.

— Извини, испортила тебе ужин, — сказала Галя и ушла.

Поужинав, Виктор мгновенно уснул.

Разбудила его Саша:

— Полковник, вставайте, — она легонько дотронулась до его плеча. — Уже утро, — почти шепотом сказала она.

— Да я уже не сплю, — сказал Виктор, вставая с лежака.

— Меня Виктор зовут, — сказал Виктор, зевнув. — Поедешь на сидении за моей спиной. Держись крепко. Вихляет сильно. — Как малыш, пинается? — спросил Виктор.

— Все нормально, — вздохнула Саша.

Виктор вышел на поляну.

Все было собрано и уложено на корыто.

— Вы что, всю ночь собирались? — спросил Виктор с улыбкой. — Тогда с Богом.

Он помог Саше сесть на сидение. Проверил крепление корыта и завел снегоход.

— К вечеру вернусь! — крикнул Виктор, помахав рукой.

Но до зимовья они добрались, когда уже было темно.

Виктор очень боялся за пассажиров и ехал очень медленно.

Пока разгружались, взошла луна.

— Как дорога? — спросила Вика.

— Раскисает.

— Осталось пару дней, потом не проехать. У нас здесь снег «садится» очень быстро.

— Я понимаю, — сказал Виктор.

— Не думай даже, — резко прервала их разговор Катя. — В ночь не поедешь. Иди отдыхай.

— Какая она у тебя строгая, — сказала Вика.

Виктору показалось, что она улыбнулась.

— Сколько успеешь, столько и перевезешь, — сказала Катя, подойдя к Виктору вплотную.

— Ты с ума сошла, — вырвалось у Виктора.

— Может быть, — сказала Катя, — вам с Иваном Петровичем постелено на полу, — резко развернулась и ушла в дом.

— С новосельем, — сказал Виктор, протискиваясь в узкие двери зимовья.

Следующий день сулил быть тяжелым в прямом и переносном смысле — следующие на очереди были: Клавдия с сыном и Нина Геннадьевна.

Виктор спешил и нервничал.

Но вторая поездка оказалась на удивление спокойной, и они приехали еще засветло.

— Тут и кухонька есть, — первое, что сказала Клавдия, оглядевшись.

— Тепло-то как, — заметила Нина Геннадьевна. На холоде еще не зажившая нога очень болела.

Больную уложили на кровать, и она мгновенно уснула.

Много ли человеку для счастья надо…

На поляне оставался экипаж и Пашка — это было решение Гали — уезжать последними.

Еще перед первым рейсом Виктор попросил Николая сделать на бревне надпись, куда мы перебрались, чтобы оставить его посредине поляны в виде стрелки.

— Галя на сидение, а молодежь — в корыто, — попытался пошутить Виктор.

— А почему? — возмутилась Вера.

— Потому что вы легкие, — объяснил Виктор.

Таскать вещи пришлось очень далеко, лед на ручье был очень тонким, и проехать там было уже невозможно.

Виктор завел снегоход.

— Я ракетницу забыл! — вскрикнул Николай и побежал в лагерь.

— Началось, — сказал Виктор, разведя руками. — Никто больше ничего не забыл? А то до зимы не забрать будет.

— Думаешь, будет еще одна зима? — спросила с тревогой Галя.

— Будет — и не одна, девоньки, будет еще и зима, и лето — сказал от жизнеутверждающе.

Вернулся Николай.

— Нашел ракетницу-то?

— Да нет, видимо, в мешках где-то, — ответил Николай, отводя взгляд.

По знакомой дороге доехали быстро и к обеду были уже в зимовье.

До ночи надо было успеть поставить палатку и установить печку — избушка уже не вмещала всех.

Пришлось немного разобрать сарай, чтобы сделать лежаки и пол.

Весна. В Сибири весна обычно быстрая. Одним прекрасным днем к обеду теплеет градусов до 20, а то и более.

Огромные сугробы снега на глазах превращаются в ручейки и бурлящие потоки.

Реки вздуваются, и наступает пора ледохода — зрелище непередаваемой красоты и энергии.

Природа просыпается.

Река, освободившись ото льда, становится судоходной.

Виктор с берега смотрел на это ледяное шествие.

— Внизу по течению и вверху пороги. Рыбаков здесь не бывает, — услышал он за спиной голос Вики. — Вверху километрах в 50 есть озеро, мы туда на рыбалку плавали на лодке. За неделю можно было на всю зиму наловить. Сушить, вялить, солить мясо и икру. Один раз щуку на 12 кг вытянули.

— Сетями? — уточнил Виктор.

— Конечно. Здесь на удочку никто не ловит, — ответила Вика.

— А морды или ванды здесь ставят?

— Это что?

— Это типа бочки из сетки с узким горлышком, — пытался объяснить Виктор, рисуя в воздухе эту чудо-снасть.

— Да. Что-то такое было. Надо посмотреть на деревьях вдоль реки. Если есть, то там и висят.

— Снег через два-три дня сойдет, пойду посмотрю.

— А ты умеешь ими пользоваться? — оживилась Вика.

— Да. В детстве видел, как это происходит.

— Интересно, интересно, — нараспев сказала Вика и улыбнулась.

Понемногу она начинала приходить в себя, и вот впервые с того страшного дня она улыбнулась. Шок от произошедшего был очень сильным, и Вика с трудом от него избавлялась. Она как будто по-прежнему чего-то боялась и старалась быть рядом с Виктором.

— Что она приклеилась к тебе? — однажды сорвалась Катя.

— Ну ты же врач. Должна понимать. Ей страшно, — спокойно ответил Виктор.

— А мне не страшно?! Никому больше не страшно?! — крикнула, уходя, Катя.

— Что, ревнует? — спросила Клавдия, проходя мимо.

— Да ну, с чего ты взяла? — отмахнулся Виктор.

— А то я слепая, — сквозь грохочущий смех сказала Клава.

Тревога все больше и больше заполняла его мысли. Он всю сознательную жизнь руководил мужчинами. А тут большая половина — женщины, причем с характером.

«Мне их ревности только и не хватало», — подумал Виктор.

Снег превратился в кашицу и постепенно освобождал пологий берег реки.

Через два дня Виктор собрался пойти посмотреть ванды, и Вика тоже увязалась за ним.

Совсем недалеко от избушки он увидел привязанную за сук дерева конструкцию, сплетенную из проволоки. На берегу он разглядел вбитый в землю колышек с обмотанным вокруг него тросиком. Все приготовлено, просто чудо.

Он снял ванду, зацепил за трос и сбросил в воду. Дальше по берегу они нашли еще четыре.

— Давай отдохнем и пойдем обратно, — предложил Виктор, показывая на валежину.

Виктор как старый рыбак получил огромное удовольствие от начала «рыбалки».

— Ну вот, завтра утром можно будет проверить, — сказал он, усевшись на бревне и потирая руки.

— У вас с Катей что-то… роман? — спросила Вика, присаживаясь рядом.

— В смысле? — не сразу понял Виктор.

— Ну вы это… — смутилась Вика.

— Да не, — рассмеялся Виктор. — Мы только в самолете познакомились.

— А что она кричит на тебя?

— Не знаю, — пожал плечами Виктор. — Не замечал.

— Она явно к тебе…

— Перестань, — оборвал Виктор. — Пойдем обратно.

Настроение от рыбалки было испорчено.

Утро Виктора начиналось с восходом солнца. Он привык вставать рано, и никакие передряги не могли испортить его режим.

Клава вставала еще раньше и готовила завтрак.

— Клавдия, — обратился Виктор. — Мне бы мешок под рыбу.

— Ой да уж мешок, — рассмеялась Клава, — рыбачок. На улице на заборе сушится, забирай.

Виктор взял мешок и направился к реке. Подойдя к калитке, он оглянулся на окрик Вики:

— Подожди! На реке нельзя одному! Я с тобой!

— Ну что ты… — не закончил Виктор и махнул рукой.

Он решил не отвлекаться на всякую ерунду.

Дойдя до первой сетки, Виктор потянул за трос. Снасть пошла очень тяжело.

Внутренняя секция была наполовину заполнена рыбой.

Ячейки были крупными, и мелкие рыбешки начали вываливаться на берег. Виктор, совершенно не задумываясь, бросился собирать рыбу, поскользнулся на мокрой траве и плюхнулся у кромки воды, в последний момент успев зацепиться за трос.

— Да брось ты мелочь, — сказала Вика, когда он поднялся. Она встряхнула ванду, чтобы вытрясти оставшуюся мелкую рыбу. Осталось пять крупных. Виктор достал их через окошко и сложил в мешок. Ванду снова забросил в воду.

Уставшие и довольные, через пару часов рыбаки вернулись с почти полным мешком рыбы.

— Принимай улов, хозяйка! — громко крикнул Виктор, заходя на кухню и бросая тяжелый мешок на пол.

— Вот так ни хрена себе, — развела руками Клава, открыв мешок. — Извини, полковник, была не права. На ужин будет жареная рыба, если кто поможет чистить.

После скудного рациона последнего месяца свежая жареная рыба была просто божественным угощением.

— Рыба жирная, сразу много не ешьте и чай горячий пейте, а то пронесет, — опять сквозь смех говорила она. — Полковник еще наловит. Наедимся.

— Завтра со мной пойдешь, — сказал Виктор Николаю за ужином. — Я тебя научу, что и как. Дело нехитрое. Будете с Пашкой рыбаками.

На следующий день улов был таким же.

— Засолю. Через три-четыре дня закоптим, — сказала Клава, перебирая рыбу. — Рыбный день только четверг.

— Ну ты повар, тебе видней, — согласился Виктор. — Наше дело — добыть добычу.

— Да уж, добытчик, — похлопала по плечу Клава.

За эти дни Виктор вымотался и крепко спал.

— Вставай скорей. Второй ледоход, — тормошила его за плечо Вика. — Ванды сорвет, надо снять.

Виктор сел на топчане, ничего еще не понимая.

— Ледяную пробку в верховьях сорвало, слышишь, лед идет.

Виктор оделся и вышел на берег. Вверху по течению был слышен какой-то шум.

Подбежал Николай.

Они не дошли метров двадцать до первой ванды, когда увидели ледяную волну, выталкивающую куски льда на берег.

Они сметали все на своем пути.

— Не успели, — сказал Виктор, оттаскивая Николая от кромки ледяного вала.

— Новые сплетем, — сказал Коля.

— На будущий год — может. В этом не успеем — вода скоро спадет и посветлеет.

Лицо Коли окаменело.

— Что с тобой? — спросил Виктор.

— А мы и в следующем году тут будем? — спросил Коля дрожащим голосом.

— Я не могу исключить и такого варианта, — спокойно ответил Виктор.

Зимовье проснулось. Все вышли на берег, с интересом и тревогой наблюдая за ползучим льдом.

— Рыбы в этих реках много. Наловим, — успокаивал Иван Петрович. — Не такую крупную, конечно.

— Я уже говорила, — сказала Вика. — Там, вверх по течению, есть озеро и рыбацкий домик. Там есть сети. Лед пройдет, и можно подняться на лодке, поискать протоку.

— Ладно. Сходим, поищем, — сказал Виктор.

— Далеко? — спросила Катя.

— На моторе — полдня. Там перекаты небольшие есть, но пройти можно.

— Ну раз недалеко совсем. Пойду мотор готовить, — сказал Виктор то ли в шутку, то ли всерьез.

Неделя прошла в повседневных хлопотах. Виктор в свободное время изучал окрестности, пытаясь найти выход из этого гостеприимного зимовья.

— Отсюда нет пути и сюда, слава богу, нет, — сказала Вика.

— Почему это? — рассмеялся Виктор.

— Потому что нас давно бы грохнули.

— За что? — искренне удивился Виктор.

— Мы никому здесь не нужны. А там нас уже похоронили.

— Ты как-то обреченно на все смотришь.

— Я реально смотрю и знаю, о чем говорю, — сказала Вика необычно серьезно, — и вообще, не хочу туда, на большую землю.

— Ты просто устала.

— Я, может, только здесь и отдохнула, — сказала она как-то загадочно.

Вечером перед выездом на озеро пришла Галя и принесла вещевой мешок с одеждой.

— Я постирала все, погладила как смогла. В кармашке мыло и мазь от комаров. Я тут еще перочинный ножик нашла, возьми. Будь осторожен там, в тайге.

Голос ее дрогнул.

Виктор прижал ее к себе:

— Ну ты что придумала? Что за слезы? Я же на рыбалку иду, а не на войну.

— Прости, что-то я опять расклеилась, — сказала она, смахивая слезу. — Возвращайся скорей.

Она развернулась, чтобы уйти, и нос к носу столкнулась с ураганом по имени Вика.

— Готов, полковник? На рассвете выходим… — сказала Вика. — А, и ты здесь, — сказала Вика, высокомерно посмотрев на Галину.

— Зачем ты так? — одернул Виктор Вику, когда Галина вышла. — Что она тебе сделала плохого?

— А она тебе сделала много хорошего, — резко парировала Вика.

— Перестань, что ты выдумываешь? Чем у вас голова забита? Иди спать, пожалуйста.

Утром Коля с Пашей уже ждали их на берегу возле лодки.

— Мотор я проверил, бензин загрузил, весла сбоку, жилеты в люке на носу. Вроде все. Удачи, полковник, — сказал Николай.

Мотор завелся с пол-оборота. Виктор сделал несколько пробных перегазовок и включил скорость.

Лодка вздрогнула и уверенно пошла против течения.

Виктор добавил газу.

— Не гони! — крикнула Вика. — На топляк можем налететь. В какую сторону махну — резко уходи в ту сторону.

— Да, штурман, — ответил Виктор.

— Что? Ничего не слышу.

— Понял! — крикнул Виктор.

Когда подошли к перекатам, Виктор уже вполне освоился в роли моториста и рулевого — прошел их вполне уверенно.

— Вон она! — крикнула Вика и взмахнула рукой.

Виктор тут же резко повернул в сторону, указанную Викой.

От неожиданности Вика не удержалась и плюхнулась в лодку прямо к ногам Виктора.

— Это не то. Не надо так резко. Протока там, за кривой березой.

Виктор сбросил газ и подал руку Вике.

— Извини, не сообразил сразу.

— Да нет, это я сама дура, научила тебя и забыла.

Виктор направил лодку в сторону кривой березы.

Протока представляла из себя большой ручей, пересыхающий летом и ограниченно судоходный весной. На моторе идти было мелко, и, зайдя в протоку, Виктор поднял мотор и достал весло.

После нескольких попыток оттолкнуться он положил весло обратно.

— Придется тащить.

Он сбросил плащ и спрыгнул за борт.

Казалось, ручей был совсем мелким, а оказалось — по пояс.

— Замерзнешь. Залезай обратно! — крикнула Вика.

— Я все равно уже мокрый.

Ходу до озера оказалось около часа. Протока была довольно узкой, и, продираясь через заросли, Виктор изрядно вспотел.

Наконец впереди открылась гладь озера.

Справа Виктор увидел рыбачий домик.

Солнце клонилось к закату и, отображаясь в зеркале озера, создавало необычайно красивую картину.

Виктор остановился и засмотрелся:

— Ляпота-а.

— Вылезь из воды, романтик. Иди в дом, сушиться будем! — крикнула Вика, уже успевшая отыскать ключ и открыть избушку.

Виктор вытащил нос лодки на берег и примотал веревкой к колышку. Хлюпая водой в сапогах, он дошел до избушки и сел на лавочку.

— Давай сапоги сниму, — сказала Вика и опустилась перед ним на колени.

Она ловка сдернула сапоги и вылила из них воду.

— Я думал, там по колено не будет, — сказал Виктор.

— Вода обманчива, как женщина — без нее умрешь, а не совладаешь с ней — утонешь.

Она зашла в избушку, и через минуту уже потрескивал огонь в печке.

— Иди грейся. Не дай бог простынешь, — сказала она, положив ему руку на плечо. — Прости меня за вчера — не люблю слезливых баб.

— Да ладно, — махнул рукой Виктор.

Виктор встал со скамейки, оставив за собой приличную лужу.

Когда он зашел в избушку, на печке уже грелся чайник и Вика готовила ужин.

— Снимай все мокрое, весь сушись возле печки, — сказала Вика. — Сейчас на стол соберу.

Виктор достал из рюкзака сухие штаны.

— Вот и пригодились.

— Ну так переодевайся. Ты меня стесняешься, что ли?..

Виктору действительно было неловко.

— Открой крышку, пожалуйста, — попросила Вика и показала на люк в полу. Виктор нащупал кольцо и потянул на себя. Крышка с большим трудом поднялась.

В углублении стоял кожаный мешок.

— Доставай. Это НЗ. Сейчас как раз такой случай.

В мешке было все — консервы, мука, сало, мед и даже спирт.

— Хлеб я испеку завтра, а сегодня будем тебя лечить, — сказала Вика и подмигнула.

— Я же не болен.

— Тем более, пока не болен. Режь сало, открывай консервы, — деловито распоряжалась Вика. — Наливай спирт.

Она зачерпнула воды из ведра и поставила на стол.

— Ну, давай за здоровье! — сказала она по-свойски.

Она чокнулась с кружкой Виктора и выпила спирт, задержала дыхание и запила водой.

Виктор тоже выпил из кружки.

Вика сидела молча, глядя на кружку.

— Тебе плохо? — спросил Виктор.

— Нет. Хорошо, — сказала она тихо, уткнулась ему в плечо и заплакала.

Виктор сидел, не шелохнувшись.

— Прости, — сказала она, успокоившись, и поставила кружку на стол. — Налей еще.

Она снова выпила, не чокаясь.

— Я выросла в небольшом поселке и мечтала стать актрисой, уехать навсегда подальше из этой дыры. После школы я поехала в областной центр поступать в театральный. Оказалось, что там таких красивых полно. Талантов у меня не выявили, и вот я уже стою на вокзале. Возвращаться домой я не хотела, а работать не умела. И вот появляется он — молодой, красивый и при деньгах. Я, говорит, помогу. У друга, говорит, труппа небольшая в кабаре. Сначала, говорит, кордебалет, а потом, ежели есть талант, то звезда. Машина у него шикарная. Приехали. Номер в гостинице чистый. Накормили, напоили и спать уложили. Он даже не приставал. На следующий день к другу увез. Обычный стриптиз-клуб. Сначала второй план. Потом первый. Денег платили неплохо. Потом повысили до эскорта. Хотела уйти. «Мамка» объяснила. Клуб принадлежит Сове — фамилия у него Сова, зовут Гена. Выход отсюда только на прииск — обслуживать трудяг. Оттуда еще никто не возвращался. Здесь свой закон и свой прокурор.

Она взяла фляжку и отхлебнула прямо из горлышка.

— Ну ты что разошлась-то? — Виктор забрал у нее фляжку.

— Поцелуй меня, — сказала она томно.

От неожиданности Виктор отпрянул.

— Что, так противно? — фыркнула Вика.

— Нет, я просто не ожидал. Я вообще с женщинами не умею.

— Педик, что ли?

— Нет. У меня всего одна женщина за всю жизнь была — это моя жена.

— Ты ее так сильно любишь?

— Я, может, и люблю. Может, любил. Она меня не видит и не слышит. Мы мало были вместе — я все время на службе, по командировкам и госпиталям, — ответил Виктор с явной неохотой.

— Но ты такой мужественный, красивый, брутальный. Будет у тебя еще женщина, которая тебя будет любить.

Наступила мучительная пауза.

— Я со стола завтра приберу, устала. Давай спать. Я у стенки лягу, — сказала Вика.

Она залезла на топчан, нырнула под одеяла и мгновенно засопела.

Виктор задул лампу и тоже провалился в сон.

Проснулся он от аромата лесного луга.

— Просыпайся. Я тебе чай с травами заварила. На рыбалку пора.

Как ни странно, но никакого намека на похмелье не было.

Виктор встал с топчана и потянулся.

— Умывальник на улице и все удобства тоже, — щебетала Вика, хлопоча возле стола.

Виктор не мог даже представить, какое наслаждение приносит умывание холодной ключевой водой.

— Сегодня будем проверять и чинить лодку и сети, а завтра с утра будем эти сети ставить, — пояснила Вика с видом бывалого рыбака. — Надо еще из лабаза достать соль и с чердака бочки, — объявила она за завтраком.

— Да, мой генерал, — ответил Виктор.

«Если она не помнит вчерашнее, то и хорошо», — подумал Виктор.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.