Бесплатный фрагмент - Ненасытное море

«Не хочу больше убивать. Не хо-чу».

Он посмотрел на свою правую руку. Чужая кровь стекала по пальцам. Тяжелые капли падали на холодный асфальт.

Тело остывало; от изувеченного горла поднимался пар.

Он с брезгливой неприязнью отодвинул руку, не желая запачкать длинное черное пальто, и окинул долгим взглядом жертву.

Кто это был? Какой-то бездомный бродяга из числа тех, что во множестве мотаются по улицам большого города. Трижды никому не нужная жизнь.

Зачем он его убил?.. Этого он не знал.

Не говоря ни слова, он созерцал разорванное горло жертвы. Казалось, она пострадала от атаки дикого зверя, а на деле всего лишь от пальцев его руки. Смотрел на пар, поднимающийся над телом — это душа, должно быть, покидала его, — и не знал, не мог понять причин, приведших бедолагу к смерти. К такой страшной, мучительной смерти.

Трижды никому не нужная жизнь, и трижды никому не нужная смерть.

Нет, он не испытывал сожаления — это убийство не было первым в его жизни, и жертв своих он давно отучился жалеть, воспринимая их смерть как нечто само собой разумеющееся.

Он испытывал удивление.

Почему он снова убил, зачем? Он ведь хотел завязать с прошлым, оставить его позади и жить спокойной жизнью. Он не хотел убивать… Что же толкнуло его на это?

Он не знал. Не знал, почему убил, не знал, чем вдруг так разозлил его глупый бродяга, ухвативший за рукав дорогого пальто и попросивший пару центов. Он говорил «на хлеб», но тут и ежу понятно, что пошли бы эти деньги скорее на бутылку.

Теперь они ему не нужны.

Воспоминание отозвалось вспышкой жгучей ярости в груди, и он скривился. Такого болезненного бешенства он не испытывал уже с очень давних, давних пор, но еще помнил, как подавлять его. Откуда в нем эта злость?

Человек нахмурился и, подняв окровавленную руку, в раздумье сжал и разжал кулак.

Клеймо убийцы — кровь на его руках. Наверное, ему никогда от этого не отмыться, а ведь он всем сердцем хотел вести спокойную жизнь. Должно быть, его судьба осталась прежней — он сам говорил, что рожден нести смерть. Ощутив странную горечь в груди при этой мысли, мужчина приподнял уголок губ. Надо же. Каким он стал чувствительным. Спокойная жизнь расхолаживает, в этом нет сомнений.

Но откуда у него взялись силы, чтобы совершить такое? Просто так, одной рукой вырвать кусок плоти — вон он, валяется недалеко от жертвы, — на это нужна недюжинная сила, где он ее взял?

Да, в его жизни такой прецедент уже был — давно, больше года назад, во время побега из тюрьмы, когда он вырвал кадык одному из охранников, преграждавших ему путь*, но тогда ситуация была другой. Тогда он знал, откуда у него силы, знал, кто дает ему эти силы… И кто толкает его на убийство, кто направляет его руку, кто будит в нем обжигающую, ядовитую ярость.

Но ведь сейчас его нет. Он на том свете, заперт в кольце с мордой гиены, надетом на палец призрака, ему не вернуться.

Если бы он был жив, если бы по-прежнему гнездился в его душе — тогда да, происшедшее можно было бы понять и даже объяснить. Он бы вновь, как и прежде, подстрекал выбранного человека к убийству, подпитывая свои силы пролитой кровью, и давал ему силы обрывать чужие жизни, щедро делясь с ним яростью.

Пар, поднимающийся над остывающим телом, начал менять форму, и убийца нахмурился.

Смутный, невнятный, едва различимый… и все-таки узнаваемый силуэт. Или это только его фантазия?

Вот острые зубы, открывшиеся, будто желающие вновь сомкнуться на его горле; вот извивающееся тело, когтистая лапа, словно цепляющаяся за край реальности. Вот единственный глаз…

Мужчина моргнул и мираж растаял. Настроение стало совсем скверным.

У него галлюцинации? Он сходит с ума? Или сейчас, здесь, только что он в самом деле видел ту самую тварь, что год назад едва не убила его?

Окровавленная рука сама собой сжалась в кулак.

Он не должен был выбраться, он не мог!.. Но он и не выбрался — если верить видению, он лишь пытается вылезти из своего небытия в эту реальность.

Поддавшись раздражению, убийца сплюнул прямо в лужу крови и, развернувшись на каблуках дорогих ботинок, окинул долгим взглядом темный переулок, где находился сейчас.

Он знал это место — маленькая подворотня недалеко от дома хорошо знакомого ему человека, некогда столь ненавистного, а ныне почти безразличного. Как символично, что первое за долгое время убийство он совершил именно здесь!

Но все-таки, в чем причина? Уж не в том ли, что морской дьявол тянет к нему свои лапы с того света, не в том ли, что пытается подбить бывшего «союзника» вновь дать ему свободу?

Мужчина, не задумываясь, сунул окровавленную руку в карман, совсем забыв, что не хотел пачкать пальто.

А ведь он считал, что с прошлым покончено, что он свободен от монстра, некогда жившего в его душе. Что он стал менее диким, более благоразумным, что его новая, вполне законопослушная жизнь, незыблема! Он так не хотел убивать.

И вот снова этот монстр. Монстр, с которым он так и не сумел справиться в одиночку, который едва не убил его, перед тем как уйти навеки… или все-таки не навеки?

Он закрыл глаза, сосчитал до пяти, и вновь открыл их. Затем поправил левой рукой воротник пальто — на улице было довольно зябко.

После чего, сдвинув брови, решительным шагом направился куда-то вперед, почти не зная, куда идет, но подспудно догадываясь, куда принесут его ноги.

Он был уверен, что чудовище ему не привиделось. Был убежден в этом на сто процентов и, с неохотой признавая это, понимал, что один в борьбе против него не выстоит. Что ему нужна помощь, причем помощь человека, опосредованно связанного с морским дьяволом, того, на руке чьего отца был перстень, в котором и была заточена проклятая тварь.

Того, в двух шагах от чьего дома он находился.

Обращаться за помощью казалось унизительным, просить о ней этого человека — отвратительным, но он все-таки шел, перебарывая собственную неприязнь. Иногда ради спасения своей жизни приходится поступиться принципами, а он хотел жить. Хотел жить и прекрасно понимал, что вырвавшаяся на волю тварь убьет его, ибо именно он тогда явился причиной ее падения.

Он свернул в нужном месте и, уже видя, как вырастает впереди элитная многоэтажная башня, на мгновение сжал зубы.

Что он должен сказать ему? Признаться в нежелании убивать, раскаяться в содеянном… Нет. Раскаяния он не испытывает, а лицемерить было бы глупо. Сказать, что пресытился кровью и хотел просто жить?..

Просто жить… забыв о прошлом, забыв обо всем, что было, и не думая о том, что будет. Быть уверенным, что спокойствие нерушимо, переходить изо дня в день, не беспокоясь за свою жизнь и не отстаивая право на нее.

Сколько он шел к этому, сколько этого добивался. И вот, когда покой настоящего казался на самом деле незыблемым, прошлое вновь постучалось в его двери.

Прозрачные створки разъехались перед ним, пропуская в холл элитного здания и, остановившись возле поста охраны, он окинул долгим взглядом сидящего за стойкой человека. Ничего особенного и ничего подозрительного — немолодой, крепкий мужчина. Хоть здесь повезло — никакой подставы, вроде той, что однажды устроил он сам.

— К Доминику Конте, — бросил мужчина и, дождавшись просьбы подождать, пока охранник известит жильца и проконсультируется, можно ли пускать к нему гостя, сунул и вторую руку в карман пальто, замирая в ожидании.

I

Время клонилось к одиннадцати вечера, и молодой бизнесмен, утомленный сегодняшними делами, мирно подремывал на диване перед камином. На подлокотнике покоился стакан с виски, из которого он до сих пор не сделал ни одного глотка; рядом лежала книга, ни одной страницы которой он еще не прочел.

Он задремал, едва опустившись на диван, сраженный усталостью и сейчас, сквозь сон, убеждал себя встать, умыться и по-человечески лечь в постель. Сил на это не было, и убеждения на утомленное сознание не действовали.

Звонок телефона заставил его вздрогнуть и кое-как вынырнуть из сна, протягивая руку к аппарату. Трубку удалось взять только со второго раза — пальцы никак не могли нашарить искомое.

— …Да?..

— Прошу прощения, что тревожу в такой час, мистер Конте, — учтивый голос охранника, дежурившего сегодня у выхода, заставил мужчину заморгать, изо всех сил прогоняя сон, — К вам пришел человек, и я не могу взять на себя смелость пропустить его, если вы не скажете…

Мистер Конте широко зевнул, и махнул рукой.

— Что за человек?

— Он не назвался, — охранник немного понизил голос, — Он… довольно серьезен, где-то даже мрачен. Темноволос, темноглаз, небрит — носит шотландскую бородку. Одет в длинное черное пальто…

Мужчина едва не выронил трубку. Последней детали ему вполне хватало, чтобы опознать неожиданного гостя.

— Пусть поднимается, — охрипшим голосом бросил он и, сбросив вызов, поторопился надавить на одну-единственную кнопку, вызывая того, кому звонил чаще всего.

В квартире снизу послышался звонок, чей звук очень хорошо доносился до живущего наверху бизнесмена — квартиры были соединены лестницей и, по большому счету, чтобы поговорить с соседом, а по совместительству лучшим другом, ему требовалось только свеситься через перила и позвать. Но мистер Конте любил условности.

— Что случилось, Ник? — знакомый молодой голос зазвенел в трубке, и Доминик Конте почувствовал, что сон окончательно покидает его сознание. Он тяжело вздохнул и, закрыв глаза, потер переносицу.

— Ко мне посетитель пришел. Темноволосый, небритый и в длинном черном пальто.

Собеседник приглушенно охнул, попытался что-то сказать, но слов не нашел и только выдохнул:

— Иду!

В ухо понеслись короткие гудки, и Доминик медленно опустил трубку на рычаг. После чего, еще раз вздохнув, заставил себя подняться и, морально готовясь к самому худшему (хотя и не предполагая, какую форму оно примет на сей раз), направился к входной двери.

Он еще не успел подняться по трем ступеням, ведущим из гостиной в прихожую, когда по лестнице, соединяющей две квартиры, застучали знакомые шаги, и над перилами показалась кудрявая, светловолосая голова молодого человека с обеспокоенным лицом и испуганными светло-голубыми глазами.

— Не пришел? — быстро спросил он и, не дожидаясь очевидного ответа, продолжил, — Ну, он же не дурак, чтобы опять пытаться тебя убить, да еще и представляясь при этом!

— Он не представился, — откликнулся мрачный мужчина, сверля взглядом входную дверь, — Он просто сказал, что пришел ко мне. Нет, я не думаю, что он пришел, чтобы убить меня, Дерек… Но приход его в любом случае не к добру.

Его собеседник понурился и, вздохнув, кивнул. С этим спорить было затруднительно, да и просто глупо.

Он хотел сказать еще что-то, добавить нечто столь же логичное, но не успел произнести ни слова.

По ушам резанул звук дверного звонка, и Доминик отпер дверь.

…

Когда дверцы дорогого лифта распахнулись, пропуская его на лестничную площадку, мужчина не удержался от легкой усмешки. Сам он пока не мог позволить себе приобрести столь роскошное жилье, но был более, чем удовлетворен и съемной квартирой, за которую, впрочем, не платил хозяину ни цента.

Да, Доминик удачлив… Он всегда знал это, и каждый раз, сталкиваясь с ним, убеждался все больше и больше. Удачлив во всем, сукин сын, даже в том, что касается сохранения жизни, даже в том, что касается отношений со своим собственным палачом!

Он медленно выдохнул и, сжав правую руку в кармане в кулак, покачал головой. Нет-нет, никакой ненависти, скорее некоторое неприятие, смешанное с презрением и умноженное на раздражение. И почему он должен просить о помощи именно этого человека…

Он подошел к двери и, не давая себе размышлять, надавил указательным пальцем левой руки на кнопку звонка.

Дверь распахнулась тотчас же — хозяин, предупрежденный охраной, вероятно, ждал его. Что ж, ничего удивительного.

Мужчина приподнял подбородок и, не пытаясь таиться или разыгрывать доброжелательность, устремил холодный взгляд на открывшего дверь человека в наполовину расстегнутой белой рубашке и штанах от официального костюма. Темноволосого, высокого человека, с пронзительными голубовато-зелеными глазами, заставляющими вспомнить об океане.

Слишком хорошо знакомого человека.

— Здравствуй, Альфа, — Доминик, видя, что добра ему не желают, на всякий случай расправил широкие плечи, — Что тебя ко мне привело?

Альфа с совершенным равнодушием повел плечом.

— Да так… — губы его скривила ухмылка и он, растягивая эффект, неспешно вытащил из кармана все еще испачканную в чужой крови руку, — Руки хотел помыть.

Хозяин квартиры приоткрыл рот, потом закрыл его и попытался что-то сказать.

— Ты… как… кх… кто… — чувствуя, что связно говорить не в состоянии, он тряхнул головой и, выдохнув, — Заходи, — сделал шаг в сторону.

Мужчина с убийственным спокойствием вошел в квартиру некогда ненавистного человека, своей несостоявшейся жертвы и, обнаружив, что тот не один, усмехнулся.

— Решил позвать подмогу? Не буду лгать, что рад тебя видеть, Тедерик, — и, возвращаясь к прежней теме, он мельком оглянулся на хозяина, — Где ванная?

— Там… — Доминик, вытянув руку, указал на проем коридора в правой стене гостиной, — До конца, последняя дверь налево. Что произошло?

Альфа не ответил и, дернув плечом, направился в указанном направлении. Молодой человек, сраженный демонстрацией окровавленной руки ничуть не меньше, чем его друг, с осторожностью кашлянул, не желая позволять старому знакомому оставлять вопрос без ответа.

— Арчи… что случилось?

Убийца замер на полушаге и, медленным, растянутым во времени движением повернувшись к новому собеседнику, послал ему неприятную улыбку.

— А что всегда случается? — с насмешкой произнес он и, пожав плечами, ответил сам себе, — Я убил человека. Поговорим позже, Рик, у меня пальцы друг к другу прилипают.

Как только полы черного пальто, взметнувшись на миг в воздух, скрылись в коридоре, Дерек повернулся к другу и ошарашенно покачал головой. Доминик был бледен.

— Я думал, он завязал… — тихим голосом, не желая привлекать внимания убийцы, произнес молодой человек, вглядываясь в собеседника, — Ты же говорил, он вроде и ресторан открыл…

— Открыл, — отстраненно отозвался Доминик и, мотнув головой, прижал руку ко лбу, — Дьявол! Ну вот как в воду глядел — ничего хорошего от его прихода ждать не стоило! Кого он, черт возьми, опять убил, зачем явился доложить об этом?! Я терпеть не могу, когда он вот так хладнокровно… пальцы у него друг к другу прилипают! — Конте тихо застонал сквозь сжатые зубы и, повесив голову, уныло пробормотал, — Он с ума меня сведет, этот Молле…

Тедерик, не зная, какие слова утешения подобрать для поникшего друга, да и сам испытывающий примерно те же чувства, что и он, слабо улыбнулся и чуть развел руки в стороны. Голубые глаза его стали виноватыми — юноша всегда испытывал смущение, заступаясь за Арчибальда.

— Зато теперь он просит тебя о помощи, Ник. Это… уже кое-что.

— И делает меня пособником убийства! — вспылил Ник, взъерошивая собственные волосы, — Дьявол, дьявол! Не зря мой отец назвал его сухопутным дьяволом — в Арчибальде Молле нет ничего человеческого!

Ответ последовал отнюдь не от того человека, к которому гневный бизнесмен обращался.

— Спорное утверждение, — коснулся его слуха холодный, как всегда, голос сухопутного дьявола, и из коридора появился Молле, вытирающий руки белым полотенцем, — Но спорить я пришел не об этом, Конте.

— Тогда за каким чертом ты явился?! — Доминик, человек вспыльчивый и горячий, не в силах сдержать рвущегося наружу негодования, шагнул к непрошенному гостю, сжимая кулаки. Арчибальд остался равнодушен.

— Дело есть, — бросил он и, закончив вытирать руки, с небрежностью хозяина положения уронил полотенце на спинку кресла, после чего прошествовал к дивану и присел на него. Дерек, наблюдающий за этой демонстрацией самоуверенности и снисходительного превосходства без единого слова, с осторожностью шагнул ближе, внимательно следя за каждым движением старого знакомого. Конечно, остановить ловкого и сильного преступника ему, хрупкому юноше, сил бы не достало, но все-таки парень предпочитал держаться на стороже. Незваному гостю он не доверял.

Пальто тот так и не снял, но это и не вызывало удивления — с излюбленным атрибутом своего облика Арчи вообще никогда не расставался, чем всегда изрядно поражал впечатлительного парня. В конце концов, пальто было теплым, а в помещении почти жарко, почему же Арчибальд не испытывал дискомфорта?

— Ты бы разделся, — буркнул молодой человек, передернув плечами, — На тебя смотреть жарко.

— Не смотри, — последовал равнодушный ответ. Взгляд убийцы скользнул к бокалу с виски, по-прежнему стоящему на подлокотнике, бокалу ощутимо нетронутому, и левая бровь его чуть приподнялась.

— Неужели ты столь гостеприимен, Ник?

Доминик, под напором этого холода против воли успокаиваясь, махнул рукой. Потом пригладил ей же растрепанные волосы, убирая со лба несколько темных прядей.

— Пей. Я себе еще налью. Так зачем ты пришел, Арчи? Мы не виделись уже довольно давно, я лишь слышал о тебе из третьих рук…

— Даже интересно, что это были за руки, — прохладно заметил не любящий дешевой славы Альфа и, переведя взгляд на Конте, прибавил, — Я не люблю спиртное, оно туманит разум. Я же предпочитаю ясную голову… особенно сейчас.

Дерек, тяжело вздохнув, покачал собственной головой и, присев на подлокотник кресла напротив Арчибальда, сцепил руки в замок.

— Арчи, ты можешь толком объяснить, что случилось? Зачем ты пришел, почему? Ведь не из праздного же удовольствия, чтобы продемонстрировать нам, что снова вернулся на старую дорожку!

Темные глаза незваного гостя чуть сузились.

— Я не… — начал он, но к собственному неудовольствию, вдруг оказался прерван.

— Ты вооружен? — Доминик нахмурился, сверля собеседника изучающим взглядом. Тот с совершенным безразличием пожал плечами.

— Как обычно. Впрочем, бродягу я убил голыми руками, и именно это хотел бы обсудить с вами обоими, — он обвел собеседников внимательным взглядом, и внезапно спросил, — Вы помните мокоя?

Дерека передернуло. Он не просто помнил — он порою видел в кошмарных снах это жуткое создание с острыми зубами, которые однажды сомкнулись на горле Арчибальда Молле, видел страшные когтистые лапы, будто снова ощущал удар хвоста… Изо всех сил гнал из памяти эту мрачную картину, но подсознание раз за разом возвращало его в прошлое.

— Сложно такое забыть, — Конте, тоже помрачнев, чуть поморщился, — Но я не понимаю, почему ты вдруг вспомнил о нем. Мокой исчез почти год назад, его давно пора выбросить из головы…

По губам Альфы скользнула тонкая, ядовитая улыбка и, словно пытаясь утаить ее, он провел по ним указательным пальцем правой руки. На среднем блеснуло серебряное кольцо с крупным красным камнем — еще один привычный атрибут его облика. На мизинце виднелась тонкая серебряная полоска.

— Ты наивен, Ник, — заметил мужчина и, сделав глубокий вздох, неожиданно откинулся на спинку дивана, — Я расскажу вам о том, что произошло, а выводы потом делайте сами. Я посчитал, что вы должны знать об этом… но, может быть, я заблуждаюсь, — преступник окинул обоих своих слушателей быстрым взглядом, и начал размеренным тоном, — Я убил человека. Не знаю, зачем я сделал это — я не собирался никого убивать, да и бродяга не причинил мне никакого вреда. Он просто схватил меня за рукав и попросил пару центов. И я убил его. Вырвал кадык, — темные глаза стали жестокими, — Стоял и смотрел на тело, размышлял, зачем и почему сделал это. Над телом поднимался пар, и в какой-то момент он поменял форму… Не узнать было трудно — я хорошо знаю эти острые зубы, это змеистое тело, эту когтистую лапу, цепляющуюся за край реальности. Я не делаю никаких выводов, и никак не резюмирую вышесказанное, — он сцепил руки в замок и пожал плечами, — Дело за вами. Ошибся ли я, придя сюда, чтобы рассказать?

Повисло молчание. Растерянные друзья переглядывались, без слов обмениваясь какими-то мыслями, пытаясь сообразить, как же реагировать на столь ужасающий и столь странный рассказ. Верить не хотелось, а не верить не получалось — Арчибальд Молле никогда не был выдумщиком и, если он сказал, что видел это мерзкое создание, значит, так оно и было.

— И… — Конте кашлянул и, перекладывая необходимость отвечать на другие плечи, вновь взглянул на убийцу, — И что ты сам об этом думаешь?

Арчи снова пожал плечами.

— А что я должен думать? Плен в кольце мне с самого начала казался ненадежным, да и Барракуда, если откровенно, не самый лучший страж для такого монстра. Если мокой смог обмануть его однажды, он мог обмануть его и вновь… Я думаю, что он хочет выбраться снова в этот мир, — в голосе мужчины появились жесткие нотки, — Думаю, что это он заставил меня убить, а жизнь бродяги забрал себе, чтобы увеличить свои силы. Я не пытаюсь оправдываться, — он нахмурился, — Но я не собирался никого убивать. И потом — сила! Откуда ее во мне столько, что я смог убить голыми руками?

— Логично… — Дерек потер подбородок; голубые глаза его потемнели, — Но, Арчи, если мокой возвращается… почему ты? Почему он опять выбрал тебя?..

— Здесь как раз все понятно, — Доминик, хмурясь, облизал губы, — В его теле он был перед тем, как отбыл на тот свет, да и отбыл-то благодаря Арчи. Может быть…

Молле, не дожидаясь продолжения фразы, кивнул.

— Я тоже думаю, что он хочет отомстить. Да, кстати, Ник, — мужчина чуть склонил голову набок, — В прошлый раз голоса пиратов взывали к тебе из воды?

Конте, еще больше помрачнев и насторожившись, кивнул.

— Да… Ты что, хочешь сказать, что ты что-то?..

— Нет, — по губам Арчибальда змеей скользнула улыбка, — В воде я слышал лишь шум воды, ничего более. Но сейчас вспоминаю, что прошлой ночью мне слышалось какое-то невнятное шипение. Я не разобрал его, подумал, что показалось или донеслись звуки с улицы, но теперь думаю иначе.

— Он пытается добраться до тебя… — Дерек, сглотнув, стиснул сцепленные в замок руки, — И, если пролитая тобой кровь и в самом деле дала ему сил…

Молле кивнул с неподражаемым хладнокровием. Ответ его был уверен и безразличен.

— Он доберется.

***

Это было невероятным унижением — остаться ночевать у Доминика Конте, но выбора у него не было. Увы, правоту бизнесмена отрицать мужчина не мог — если мокой решил добраться до него, если ему ночами слышится его шипение, одному лучше не оставаться.

Впрочем, в отведенной ему комнате он все равно находился в одиночестве, да и добровольные помощники его разбрелись кто куда по своим постелям, где мирно видели десятый сон.

Ему же было неуютно. К квартире — маленькой, расположенной в не самом фешенебельном районе, некогда принадлежавшей Тедерику, а ныне занимаемой им, — Арчибальд уже успел привыкнуть, для него она была уютной и спокойной, а вот в пентхаусе Доминика он чувствовал себя чужим.

Конечно, он и был здесь чужим, да и рад ему никто не был — помощь оказывали скорее по принуждению, по той простой причине, что появление мокоя лишило бы покоя не только его, но и их, — но лишний раз ощущать это не хотелось.

Молле недовольно повернулся набок, посмотрел на собственное пальто, висящее на стуле и вздохнул. Будь его воля, он бы так и лег спать, не раздеваясь, не разуваясь, но правила этикета все-таки требовали не пачкать любезно предоставленное ему хозяином дома ложе. Конечно, по большому счету, плевать он хотел и на правила этикета, и на хозяина пентхауса вместе с ними, но… к чему настраивать против себя человека, от которого ожидаешь помощи?

Правда, что они будут теперь делать, Альфа не представлял. Как помешать морскому дьяволу вернуться, он не знал, не мог даже предположить и был уверен, что и Конте об этом не осведомлен. Эта неопределенность была весьма неприятна и даже раздражала.

Раздражение вызывала и мысль о вероятной необходимости вернуться на старую дорожку — противостояние с мокоем вряд ли могло обойтись без случайных жертв. А он не хотел снова проливать кровь — итак довольно пролил ее на своем веку.

Еще менее приятен был тот факт, что на следующее утро Доминик намеревался известить обо всем своего брата и еще одного человека, которого видеть Молле не хотел. Его мнением, впрочем, не интересовались.

Мужчина поморщился и наконец закрыл глаза, заставляя себя немного расслабиться — завтра день, скорее всего, предстоял непростой и следовало хорошенько выспаться.

Все случилось, когда он начал засыпать. Когда Морфей, явившись из своего царства, мягко поманил его в объятия небытия, когда тело и сознание накрыла сладкая нега, и даже какой-то смутный сон уже заворочался на горизонте.

— Ссвобода!

Он вздрогнул и открыл глаза. Он знал этот голос, знал его слишком хорошо, чтобы усомниться и совсем не был рад слышать его вновь.

Арчи нахмурился и потер переносицу. Конечно, можно было списать все это на метания взбудораженного сознания, на ошибку… По крайней мере, сделать это очень хотелось.

— Сспассибо… — на сей раз голос прошелестел, как вздох ветра, пронесся по комнате, и обеспокоенный мужчина против воли коснулся пальцами виска. В прошлый раз эта тварь зиждилась у него в сознании, в душе, в прошлый раз отвечал он ей мысленно… что же происходит теперь?

Молле медленно перевел дыхание и, спустив с кровати ноги, сел. Спать расхотелось совершенно, мыслей было слишком много и, говоря начистоту, он сам не знал, что мешает ему сейчас же пойти и разбудить Доминика, чтобы сообщить о зове морской твари.

— Где ты? — полушепотом произнес он, озираясь с напряженным вниманием. Откуда звучал голос, понять возможным не представлялось.

— Зздессь… — прошелестел ответный вздох: тень все-таки услышала его, — Вссегда здессь… ты оссвободил!.. Персстень… Ссокровищща…

— Иди к черту! — огрызнулся мужчина все так же вполголоса и, безумно желая заткнуть уши, вновь упал на кровать, укрываясь с головой одеялом. Голос снаружи еще продолжал что-то шипеть, шелестеть, но он его уже не слушал. Главный ответ он получил — на сей раз мерзкая тень обитала не в его душе, не в его теле, она звала его снаружи, а это значило, что опасность не столь велика, как он уже начал подозревать. Сопротивляться на этот раз ему будет легче. Да и сами слова всерьез он не принял — тварь всегда любила лгать, провоцировать и верить ей мужчина давно уже перестал.

…

Утром он был мрачен и вял — толком выспаться все-таки не удалось. Времена, когда он был способен обходиться без сна несколько суток, поддерживаемый лишь железной волей, когда он мог идти днями и ночами напролет, совершать безумные поступки и вытворять жестокие вещи, давно миновали, остались в прошлом. Сейчас Арчибальд поставил себе за правило каждую ночь хорошо высыпаться, чтобы каждый новый день встречать свежим и бодрым. Сейчас ему не хотелось быть жестоким, а значит, хорошее расположение духа должно было стать нормой жизни.

Но сегодня это правило оказалось нарушено.

Он проснулся излишне рано, на скорую руку умылся, и сидел теперь за столом на кухне, безразличным взглядом следя за готовящим кофе Домиником. Есть с утра или нет, ему было все равно. Рассказать о ночном происшествии он еще не успел — он вообще не обмолвился ни единым словом ни с хозяином квартиры, ни с заглянувшим к нему с утра Дереком, и ответы на закономерные вопросы ограничивал хмыканьем и улыбками.

Конте закончил возню у плиты и, растянув губы в приветливой улыбке, водрузил перед ним на стол довольно крупную чашку с кофе.

— Держи, — бизнесмен усмехнулся; в зеленовато-голубых глазах его заплясали веселые искорки. Сам Ник с утра уже успел позвонить на работу и предупредить о своем вероятном отсутствии, получил уверения помощника в том, что без него ничего не развалится, и теперь чувствовал полное довольство жизнью. Одет он был по-домашнему — в легкую рубашку с расстегнутым воротом и мягкие штаны, не причесан, небрит, и сейчас совсем не походил на «всесильного» Конте, как называли его порой.

— Может, после этого ты скорее проснешься. А то выглядишь так, будто всю ночь только и делал, что сидел, да злился на меня!

— Причем здесь ты? — Молле впервые подал голос за утро, и сам удивился тому, до какой степени он хриплый, — Не все на свете вращается вокруг тебя, Ник. Бывает и иначе.

— Это как же? — мужчина, поставив на стол еще одну кружку с кофе, сел напротив собеседника, — Бывает, плохие сны снятся?

Арчи сделал презрительное движение рукой — отвечать ему не хотелось.

— Ты уже позвонил Дику и Ежу?

Мужчина пожал плечами — с его точки зрения, звонок не был чем-то сверхнеобходимым.

— Пока нет, решил для начала позавтракать. Да, кстати, хочешь булочку?

Альфа отрицательно мотнул головой, и бизнесмен, встав и взяв из хлебницы булку для себя, продолжил:

— Дик сейчас у своей очередной пассии, ему нет смысла звонить слишком рано, тем более, что у всех нормальных людей этот день — выходной. Ну, а Карл… — он на секунду замялся, потом вздохнул, — Ему сейчас позвоню. Только будь готов, что он тебе не обрадуется.

— Мне плевать, — холодным тоном отозвался Арчибальд и сделал большой глоток кофе. Ему на самом деле было плевать, обрадует его визит Карла Ежа или же тот будет рассержен, ему были безразличны мысли этого человека и его реакции на все случившееся. Сообщить ему, как и Ричарду, было идеей Доминика, которую сам Альфа не слишком одобрял. Его задачей было поведать о происшествии собственно Конте, а уж в остальном обсуждении он бы и вовсе предпочел не участвовать. Как жаль, что позволить себе этого не мог.

Собеседник несколько секунд смотрел на него, затем неожиданно ухмыльнулся и, взяв с подоконника мобильный телефон, принялся искать там нужный номер.

— А ты стал менее диким, Хищник, — пробормотал он, в раздумье листая туда-сюда записную книжку телефона. Номер Карла, вообще говоря, стоял у него на быстром вызове, но мужчине хотелось потянуть время.

Арчибальд, названный еще одним своим прозвищем, тем самым, что получил в тюрьме, медленно поставил чашку на стол и с вежливым вопросом изогнул бровь.

— Неужели?

— Конечно, — Доминик облокотился на стол, вглядываясь в собеседника и продолжая сжимать телефон в руке, — Я помню времена, когда ты в одиночку стоял против пятерых и тебя не могли одолеть; помню, как душил меня в переулке Рима… В конце концов, я помню, каков ты был до тюрьмы! Я всегда говорил, что ты дикий, необузданный хищник и сокамерники твои со мной согласились.

— Еще секунда — и я решу, что это ты подал пахану идею, как меня окрестить, — бросил помрачневший Молле и, всем видом демонстрируя крайнюю незаинтересованность в вопросе, вновь взял в руки чашку, — Что же до твоих слов… Тюрьма меняет людей, Ник, сильно меняет. Два года за решеткой… — он поморщился и, вздохнув, покачал головой, — Даже не взирая на то, что бо́льшую часть времени я провел в одиночке. И потом эта история с мокоем, все, что нам пришлось пережить, путешествие на край света в одних наручниках на двоих*… — Арчи передернуло, — Надеюсь, мне нет необходимости выворачивать перед тобой душу, чтобы ты понял, почему я, как ты выражаешься, стал «менее диким»?

Конте улыбнулся — улыбнулся очень мягкой, располагающей, участливой улыбкой, как улыбаются старому другу, — и кивнул, соглашаясь.

— Не стоит. Я понимаю, что в твоей… в нашей жизни произошло много вещей, которые сделали из безумного игрока, бросающего кости на карту чужого существования, мирного и домашнего хищника.

Альфа в ответ улыбнулся совершенно по-звериному, почти оскалился, сужая насмешливые глаза.

— Мы снова беседуем, как добрые приятели, Ник. Мне это неприятно. Хватит тянуть время — звони.

Доминик усмехнулся в ответ и уже протянул руку к телефону… но позвонить так и не успел.

Резкий и неожиданный звук дверного звонка прервал его, вынуждая для начала вздрогнуть, а потом, скомкано извинившись, отправиться открывать дверь.

Кто мог прийти к нему в такую рань (а было лишь немногим больше семи утра), мужчина не представлял и обнаружив на лестничной площадке родного брата — того самого, кому полагалось сейчас мирно спать в объятиях очередной пассии, — был крайне удивлен.

— Что тебя…

— Недалеко от твоего дома обнаружили труп, Ник! — Ричард Конте, брат бизнесмена и, кроме того, капитан полиции, потянул носом воздух, пытаясь перевести дыхание. Темно-каштановые волосы его были взъерошены, светло-карие глаза горели, а куртка оказалась перекошена на один бок. Создавалось впечатление, что на сорок первый этаж дома он добирался по лестнице, причем бегом.

Доминик глубоко вздохнул и окинул собеседника долгим, выжидающим взглядом, задерживаясь на взволнованных глазах и растрепанной шевелюре. Да, похоже, Дика жертва Хищника потрясла сильно. Надо бы как-то помягче намекнуть ему, что бояться нечего…

— Убит с особой жестокостью, — глотая воздух, принялся выдавать конфиденциальную информацию Ричард, — Разорвано горло, вырван кадык, там просто реки крови! Я волнуюсь… волнуюсь за тебя, Ник, я знаю только одного человека, который убивал так!..

— Ричард, — бизнесмен улыбнулся с терпением всеведущего мудреца и, мягко сжав плечо брата, остановил его, — Перестань нервничать. Кто убил этого человека, я знаю, он… — мужчина быстро облизал губы и уже с некоторой обреченностью сознался, — Он сидит у меня на кухне.

— Чт… — Дик поперхнулся словами и, вырвавшись из хватки старшего брата, со всех ног бросился к кухонной двери.

Влетев в нее, он замер, медленно выдыхая и стискивая кулаки; глядя почти с ненавистью на темноволосый затылок сидящего спиной к двери человека.

— Альфа… — сорвалось с его губ тихое рычание.

Хладнокровный Арчибальд, не поведя и бровью, отхлебнул еще кофе и чуть улыбнулся.

— Доброе утро, капитан. Не стану лгать, что встрече рад, но увидеть вас мне было нужно.

— Нужно?! — Ричард, задрожав от ярости, ухватил собеседника за плечо, рывком поворачивая его к себе, — Что тебе было нужно?! За каким чертом ты опять убил, почему я снова должен разгребать дерьмо за тобой?!! Клянусь, Молле, на этот раз ты у меня все-таки сядешь, и я сделаю все…

— Дик, — Доминик, резко вмешавшийся в беседу, прервал брата и, пройдя к своему месту за столом, оперся о столешницу крепкими кулаками, сверля взглядом гневного капитана полиции. После чего весомо проговорил:

— Дело лучше замять.

Ричард Конте, таких заявлений от него не ждавший, зашипел, как озлобленный кот и, в несколько резких шагов подойдя к столу возле плиты, налил себе воды из стоящего там кувшина. Залпом выпил, со стуком поставил стакан обратно и, рванув молнию куртки, расстегнул ее, упирая руки в бока.

— Это с какого же, прости, хрена я должен замять очередной грешок чокнутого Хищника?! Какого дьявола он вообще тут делает?! Пришел просить помощи, искать заступничества у старого врага?!

Арчибальд, единственный из здесь присутствующих, кто еще сохранил хладнокровие, сжал губы в тонкую улыбку и, склонив голову набок, с любопытством принялся изучать свою чашку с кофе.

— Как ты думаешь, Ник… — с нарочитой безмятежностью вымолвил он, насладившись секундами гнетущего молчания, во время которых бизнесмен лихорадочно соображал, как все объяснить, — Ему хватит сил выбраться из, скажем, кружки?

Доминик с недовольством пожал плечами. Думать о таких вариантах развития событий ему не хотелось, тем более сейчас.

— Кто знает, — буркнул мужчина, — В конце концов… он же морской дьявол.

По кухне пронесся грохот — это Ричард, как раз примерившийся сесть на стул, опустился мимо него и теперь поднимался, с потрясенным недоверием глядя на Хищника.

— Не может быть… — голос бравого капитана сел, лицо приняло растерянное выражение и даже руки как будто дрогнули, — Но… но как, Арчи, как?? Он же не мог… не должен был…

— Спросишь Барракуду, если нам доведется вновь повидать его призрак, — Молле с издевкой прищурился, — А дело-то и впрямь придется замять, капитан, я почти невиновен. Убивать я не собирался, а когда убил — увидел эту проклятую тень, рвущуюся на свободу. Если хочешь, конечно, можешь обо всем поведать своим коллегам — ты же любишь правду, любишь, чтобы все было досконально… Надеюсь, в психушке найдется для тебя теплое местечко?

Доминик поморщился — с его точки зрения, Арчибальд уже перегибал палку.

— Ну ты и язва, Молле, — бросил раздраженным тоном мужчина и вновь обратился к брату, — Скоро придет… В смысле, я сейчас позвоню и, наверное, приедет Карл. Дерек уже знает. Я не паникер, Дик, ты знаешь, но дело действительно серьезное — если мокой нашел лазейку и даже сумел подбить Арчи на убийство…

— Арчи особо и подбивать не надо, — огрызнулся капитан и, тяжело вздохнув, облокотился о стол, запуская пальцы в темно-каштановые волосы, — Не хочу в это верить. Еще какие-то доказательства есть, ты видел еще что-нибудь или, может, слышал?

— Он слышал шипе…

— Сегодня ночью, — перебил Доминика преступник, — Когда уже почти заснул, услышал шипение, снова. Более отчетливо, чем прежде, голос звучал как будто со стороны, и… благодарил за освобождение. Я не поверил ему. Я послал его к черту и закрыл голову одеялом.

На сей раз мимо стула едва не сел хозяин квартиры.

— Почему ты не сказал мне?!

Арчибальд, хладнокровный и насмешливый, как обычно, с невозмутимым видом пожал плечами.

— Да так, к слову не пришлось. Он упоминал перстень.

— Думаешь, он до сих пор в нем?.. Он поблагодарил тебя за освобождение, но он ведь мог и соврать… Он же всегда врал! — Ричард, обнаружив на столе бумажную салфетку, принялся нервно отрывать от нее кусочки, — Ник, чего ты медлишь? Звони Ежу, пусть приедет, это нельзя оставлять просто так! Если мокой опять рвется на свободу… ух, даже думать не хочу, чем это может быть чревато. Что мы можем сделать?

Доминик тяжело вздохнул и, махнув рукой, взял со стола мобильный.

— Вот вместе с Карлом и решим, — произнес он, серьезнея, и надавил на иконку быстрого вызова, — Тише! Звоню.

***

Как правило, Карл Еж, один из опаснейших людей Нью-Йорка, просыпался очень рано, вставал еще затемно, не желая упускать ни секунды нового дня. Дня обычно насыщенного и сложного. Он просыпался, бодро вставал с постели, умывался, плавал вместо утреннего душа в бассейне, расположенном на территории его особняка, потом уделял несколько часов времени занятиям в спортзале и, в результате, ко времени начала своей необычной «работы» был полностью собран, подтянут и готов на подвиги.

Так было обычно.

Но сегодняшний день, когда Еж в срочном порядке потребовался своему лучшему другу Доминику Конте, оказался большим исключением из правил.

Звонок пробудил мужчину от глубокого сна уже после одиннадцати, и он, зевая и тихо чертыхаясь, потянулся рукой к телефону, пытаясь не потревожить мирно спящую на его груди девушку. Ах, что за ночь была! Чудесная ночь, одна из лучших за последнее время, и грозила плавно перетечь в такое же прекрасное утро… но блаженство оказалось грубо нарушено.

— Да… — сонно вздохнул Карл, кое-как принимая вызов и пытаясь в то же время протереть глаза. Задача оказалась трудной — вторую руку придавливала своим телом девушка и высвободить ее не было никакой возможности.

— Ты спишь? — изумление в голосе Доминика не могли скрыть даже слабые помехи телефонной связи, — Время-то уже…

— Сам знаю, — лениво огрызнулся Еж и, еще раз зевнув, осведомился, — Ты по делу или просто разбудить решил?

— По делу, — Ник в одно мгновение посерьезнел, — Слушай, тут такое… В общем, у меня сегодня ночевал Альфа.

Карл рывком сел, от неожиданности даже забывая про спящую на груди девушку. Та соскользнула на подушки и недовольно застонала, но мужчина этого даже не заметил.

— Что?.. Что… какого черта ему было надо у тебя?!

— У тебя реакция, как у Дика, — не удержался Конте и, поморщившись, принялся объяснять, — Он вчера убил человека, и после этого увидел мокоя, который цеплялся за край реальности и норовил выбраться. Ночью слышал его шипение, он говорил что-то о перстне… Карл, это серьезно — если морской дьявол снова рвется на волю…

— Мне не нужно объяснять, чем это может быть чревато, — голос Ежа ощутимо похолодел: сонное наслаждение стекло с него, забирая с собою человечность, превращая мужчину вновь в холодного и бездушного преступника. Он помедлил, быстро соображая, как лучше поступить.

— Скоро буду, — пауза закончилась и решение было принято, — Кто еще в курсе?

— Дик и Дерек, — Доминик вздохнул, — Дик сейчас здесь, Арчи тоже. Дерек на работе, но сказал, что придет пораньше сегодня.

— Не вижу смысла Тедерику нарушать свои планы, — Карл легким движением поднялся с кровати и огляделся в поисках одежды, — Я буду через двадцать минут, Ник. Жди.

— Что ж мне еще остается, — буркнул бизнесмен и отключился. Он знал, что, если Еж сказал, что прибудет через двадцать минут — он исполнит свое обещание. Он прибудет вовремя, минута в минуту и, возможно, разрешит все проблемы.

Мужчина неспешно повернулся к ожидающим окончания его беседы полицейскому и преступнику.

— Карл будет через двадцать минут, — он сделал глубокий вздох, — Считайте меня дураком, но мне кажется, он сумеет быстро разрулить ситуацию и, может быть, все не так уж и страшно…

— Ты дурак, Ник, — откликнулся равнодушный Арчибальд, изучая безразличным взглядом кофе на дне кружки, — Еж — не Бог, и даже не коп, он знает столько же, сколько и мы, а может быть и меньше. Если его присутствие вселит в тебя уверенность — пусть так, но не возлагай на него слишком большие надежды. Не так уж он и способен.

— Уж с тобой, конечно, не сравнить, — не удержавшись, съязвил Ричард, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди, — Боже, Боже, чем я заслужил это? Не успел войти во вкус спокойной добропорядочной жизни — а уже опять вынужден сидеть за столом с двумя преступниками!

…

Карл Еж приехал ровно через восемнадцать минут. Охранник внизу пропустил его без вопросов — этого человека здесь знали, не единожды видели его приходящим к Доминику, поэтому фраза «Меня ждут» показалась вполне удовлетворительным объяснением.

Он поднялся на лифте и, выйдя на нужном этаже, не снимая перчаток, надавил на кнопку звонка.

Прошло несколько секунд и за дверью послышались шаги — этого гостя Ник не ждал, стоя у дверей, но открывать бросился почти бегом, едва не запнувшись на верхней из трех ступенек. Дверь отворилась; Карл вошел и, остановившись в прихожей, церемонно положил шляпу на комод.

— Доброе утро, Доминик, — голос мужчины был бесстрастен, что совершенно не вызывало изумления, — Где он?

— На кухне, — Конте вздохнул, предчувствуя неприятное противостояние двух преступников. Предчувствие это имело под собой весьма прочные основания — собственно, ни одна встреча Карла и Арчибальда мирно не проходила.

Еж, чеканя шаг, направился на кухню; Доминик последовал за ним, прикидывая, как, в случае чего, успокаивать разгневанного друга. И, что еще сложнее — как угомонить взбешенного Хищника. Последнее представлялось делом значительно более сложным: Арчи был довольно вспыльчивым человеком, а вот успокаивался с большим трудом.

Карл распахнул дверь кухни и, остановившись, вперил неприязненный взгляд в темноволосый затылок преступника.

— Доброе утро, — холодным голосом отчеканил он, как будто пытаясь подчеркнуть этим собственное превосходство, продемонстрировать, до какой степени он выдержаннее и опаснее собеседника. Молле сделал равнодушное движение плечом.

— Доброе, — бросил он, не поворачиваясь, — Ты заставил себя ждать, Еж.

— Я приехал на две минуты раньше означенного срока, — Карл сдвинул брови и, пройдя в кухню, остановился возле стола, не садясь и глядя на собеседника сверху. Тот поднял голову, окидывая вновь прибывшего весьма далеким от симпатии взглядом. Все тот же… Холодные светлые глаза на умном, тонком лице с правильными чертами; идеальная осанка, перчатки на руках… Бесит.

— Долго спишь, — резюмировал Арчибальд и, переведя взгляд на Ричарда, прибавил, — Капитан был здесь много раньше.

Еж изогнул губы в ядовитой улыбке, скрещивая руки на груди.

— Тебе следует завести женщину, Молле, — в голосе его прозвучали нотки насмешливого презрения, — Возможно, тогда бы ты понял, почему некоторые мужчины спят дольше других.

Арчибальд неспешно перевел на него холодный, презрительный взгляд.

— А с чего ты взял, что у меня нет женщины? — процедил он.

— Да ты шутишь! — Доминик, не в силах сдержать изумление, подался вперед, — Никогда бы не подумал! И… и кто же она?

Арчи повел плечом, всем видом выражая безразличие. Особенной тайны делать из этого он смысла не видел, но обсуждений своей личной жизни не любил.

— Работает секретарем в ресторане «Альфа». Моем ресторане. Надеюсь, интерес исчерпан?

Ричард, человек очень законопослушный, и поэтому всецело одобряющий попытки закоренелого преступника вести более праведную жизнь, здесь не смог удержаться от шпильки. После жутких новостей ему требовалась небольшая разрядка.

— Какая банальная фантазия — босс и секретарша…

Арчи перевел взгляд на него и чуть сузил глаза.

— Мы, кажется, не степень банальности моей фантазии собрались обсуждать, капитан. Доминик рассчитывал, что Карл решит все вопросы одним махом, что ж… Решай, Еж. Ник ввел тебя в курс дела?

Карл приподнял подбородок и позволил себе короткую улыбку. Большего, по его мнению, собеседник просто не заслуживал.

— В общих чертах. Хочешь дополнить?

Молле вздохнул

— Особенного желания не испытываю, но необходимость, увы, все-таки вижу. Что тебе известно?

— Ты убил человека, — холодно бросил Еж, сдвигая брови, — И после этого увидел мокоя. Ты уверен, что сделал это не для того, чтобы его увидеть? Ник, кажется, говорил, что ты слышишь его… может, действовал по указке?

Хищник на мгновение прищурился, окатывая собеседника таким взглядом, что даже у видавшего виды Карла похолодели кончики пальцев. Уж больно нехороший это был взгляд — оценивающий, примеряющийся… Как будто Альфа уже прикидывал, куда выстрелить, чтобы уложить жертву раз и навсегда.

Трудно сказать, чтобы это предположение было очень далеким от истины — голословных обвинений в свой адрес Арчибальд не выносил, и вытерпеть их сейчас заставил себя лишь огромным усилием воли.

— Я убил человека, — размеренным голосом проговорил он, не скрывая неприятной улыбки, — Убил, хотя не собирался делать этого. Убил с силой, которой не подозревал в себе с тех самых пор, как бежал из тюрьмы. Человек умер, и пар, поднимающийся от его тела, сложился в фигуру мокоя, цепляющегося за край реальности. Накануне ночью мне чудилось шипение. Этой ночью я слышал его отчетливо.

— И, конечно, решил помочь старому товарищу, — каждое холодное слово Карла так и сочилось ядом, — Зачем же нас ставишь об этом в известность?

Альфа склонил голову набок, устремляя на старого знакомого заинтересованный взгляд. Слушать оппонента мужчине было почти забавно.

— Ты успел свихнуться за то время, что мы не виделись, Еж? — вопрос был исключительно вежлив, и Карл против воли сжал кулаки, скрипнув не снятыми перчатками, — С какой радости мне помогать существу, что мечтает отомстить мне за свою погибель?

— Ты этого не знаешь… — продолжил гнуть свою линию Еж, но оказался прерван.

— В самом деле, Карл! — Доминик нахмурился, со всей решимостью вмешиваясь в беседу двух преступников, — Я позвал тебя как здравомыслящего человека, надеялся на твою помощь! Нас не нужно спасать от Арчи, нам сейчас надлежит действовать сообща… В конце концов, враг у нас один.

Вновь прибывший преступник перевел на него неторопливый взгляд и, позволив себе быструю, короткую улыбку, опять глянул на удивительно спокойного Альфу. Никакого довольства оказанной поддержкой тот не выказывал, и мужчина предпочел спустить сделанное ему замечание на тормозах.

— Хорошо, — он медленно стянул перчатку с левой руки, затем потянул с правой, — Ладно. Скажи, Арчибальд, говорил ли мокой, что планирует предпринять?

Молле сделал отрицательное движение головой. Собственно, беседа с тенью была слишком короткой, чтобы можно было выведать ее планы, и этого он скрывать даже не собирался.

— Мы не слишком долго общались, — заметил он, — Он нес какую-то чушь, благодарил за спасение, упомянул перстень, сокровища… Я послал его к черту. Ты считаешь, мне следовало поступить иначе?

— Быть может, — Карл, наконец, присел на предлагаемый ему стул, — Хорошо было бы узнать, как он смог опять прорваться в этот мир — пусть даже только в виде тени! — и, соответственно, что планирует делать дальше. В прошлом, насколько помню, он гнал тебя на поиски перстня, который сейчас должен быть на руке у Рика Барракуды. Сокровища, думаю, именно те, на которые он заманил доверчивого капитана… Но ты на них вряд ли клюнешь. Полагаю, теперь мокой придумал новый план.

— Им он со мной не поделился, — прохладным, как осенний ветер, голосом отозвался Альфа, — И, полагаю, я достаточно знаю мокоя, чтобы считать эти слова ловушкой. Не верю, что он всерьез благодарит меня за помощь, не верю даже, что он на свободе! Зато убежден, что после того, как я изгнал его, он жаждет мести. И я не хочу ждать, пока он явится за мной в новом человеческом теле. Лучше найти это тело и убить их обоих!

— Арчи… — Доминик сопроводил обращение неодобрительным вздохом и красноречивым взглядом пронзительных глаз, — Даже если ты и прав, мокой, вполне вероятно, занял тело человека, ничего не знающего о его делах. И этот человек…

— И этот человек способен сполна напоить его кровью, — с насмешкой закончил Молле и неожиданно резким движением поднялся на ноги, — Довольно пустых разговоров. Какие действия предпринять, чтобы найти эту тварь, где искать ее?

Ричард пожал обтянутыми курткой плечами. Карл промолчал, сжав тонкие губы. Доминик развел руки в стороны, подумал и, хмурясь, потер небритый подбородок.

— Бермуды? — неуверенно предложил он по прошествии нескольких секунд гнетущего молчания, — Оттуда «Гиена» начала свой путь, может, мокоя надо искать… ну, или не его, но какую-то о нем информацию. Старик-библиотекарь говорил что-то о том, что кто-то преследовал Барракуду, может, он что-то знает? Только мне надо предупредить на работе, что меня не будет, и, скорее всего, долго. Опять…

Еж качнул головой. Он предложенный вариант не одобрял.

— Мы цепляемся за соломинку.

Ричард, которому вариант брата, напротив, понравился, еще раз пожал плечами. Ему тоже надлежало отпроситься с работы, но, с точки зрения капитана полиции, дело того стоило.

— А нам ничего другого, собственно, и не остается. Нет, конечно, мы можем бросить Альфу на произвол судьбы, пусть разбирается с мокоем сам… — заметив недобрый прищур Хищника, капитан поторопился продолжить свою мысль, — Но, если эта морская сволочь опять вселится в него, проблемы будут у всех нас, и в этом сомнений нет. Да и вообще, мы с Ником — дети Барракуды*, лично я не могу остаться в стороне, когда тень, погубившая нашего отца, опять ходит по свету! Не могу молчать, пока он подбивает кого-то на убийства! И я говорю не об Арчи сейчас, а о том, в кого он, вероятно, вселился и кого, думаю, совратил обещаниями легкой наживы, посулил несметные богатства… Я не могу спать спокойно, пока эта тварь бродит по земле!

— Или даже плавает по морям, — негромко прибавил Доминик.

***

Арчи передернул обтянутыми тонким черным джемпером широкими плечами. Пальто надеть он еще не успел.

— Мне надо съездить домой, переодеться. Потом можно в путь.

Доминик, неожиданно очень заинтересовавшийся его словами, склонил голову набок, всматриваясь в извечного врага.

— Кстати, давно хочу спросить… а где ты, вообще говоря, живешь?

Хищник ухмыльнулся и, передавая право отвечать другому, перевел взгляд на недавно вернувшегося с работы, и уже успевшего поучаствовать в дискуссиях Дерека. Тот вздохнул, опуская плечи. Сознаваться не хотелось.

— В моей старой квартире, — буркнул молодой человек, — Он же туда поселился как «Патрик А. Дрейсвуд», с тех пор и живет. И, между прочим, еще ни цента мне не заплатил за проживание!

Молле сделал равнодушное движение плечом.

— И не буду платить. Друзьям следует оказывать услуги бескорыстно, Рик, пусть даже эти друзья… немножко бывшие. В любом случае, жить там мне пока вполне удобно и, до тех пор, пока не приобрету дом поприличнее, менять место жительства я не собираюсь. Чем был вызван вопрос?

Конте ответил пренебрежительным взмахом руки.

— Пустым любопытством. Значит, сегодня ты ночуешь дома? Не думаешь, что мокой может воспользоваться твоим одиночеством?

— Ник, — Альфа скривился, — Больше всего я ненавижу, когда ты говоришь ерунду. Мокою плевать, где я ночую — он уже нашел меня здесь, у тебя! Если захочет — найдет снова, а если нет… — он в раздумье облизал губы, — То это была просто ловушка. Глупая, наивная ловушка в духе этой безмозглой тени… Не люблю, когда меня недооценивают.

Губы Карла Ежа, тоже все еще присутствующего здесь, тронула тонкая усмешка. Он отрицательно покачал головой, давая понять, что придерживается иного мнения о сложившейся ситуации.

— Ценю твою самоуверенность, Альфа, но не думаю, что он недооценивает тебя. Скорее наоборот — он прекрасно знает, как ты себя поведешь, и ловушку готовит с учетом твоего характера. Хотя из того малого количества информации, что мы имеем, сделать вывод затруднительно. Езжай домой. Завтра утром я заеду за тобой, потом подхватим Ника и все вместе в порт…

— До порта я могу добраться самостоятельно, — отрезал Арчи, — В твоей помощи не нуждаюсь и никогда не нуждался, Еж. Твое дело — достать билеты, мое — прибыть ко времени отправления, — он вдруг поморщился, — Хотя я бы предпочел лететь самолетом, а не плыть морем.

— Море-то тебе чем не угодило? — Дерек, прежде за старым знакомым такой неприязни к воде не замечавший, удивленно пожал плечами, — В прошлый-то раз, когда мы гнались за «Гиеной»…

— Вот как раз после того раза я его и не люблю! — Молле сдвинул брови, — Сейчас я не ранен и морской воздух не причинит мне былого дискомфорта, но осадок все еще остался. Неважно. Я отправляюсь к себе, а завтра в десять буду в порту. Надеюсь, этот срок всех устроит?

Карл усмехнулся, опуская подбородок.

— Достану билеты часов на одиннадцать. Да, к слову… стоимость своего билета тебе придется мне возместить.

— Сочтемся, — буркнул Хищник, и не желая продолжать бессмысленный разговор, решительным шагом покинул квартиру Доминика Конте, не забыв захватить пальто.

…

В порту на следующий день все оказались в нужный час, прибыв туда практически одновременно. Карл Еж, уже раздобывший обещанные билеты, и раздавший их друзьям, завидев приближающегося Арчибальда, позволил себе тонкую усмешку и слегка помахал в воздухе оставшимся билетом.

— Ты пунктуален, — отметил он, протягивая документ спутнику, — Любопытно, это единственная хорошая твоя черта?

Губы Молле изогнула дьявольская улыбка. Он плохо спал этой ночью, и на шутку настроен как-то не был.

— Однажды, — негромким, очень мягким голосом проговорил он, — Мы с тобой встретимся, Еж. И тебе будет очень больно глотать свои слова.

— Достаточно, — Доминик, видя, что Карл терпеть не намерен, и что конфликт вот-вот примет угрожающие размеры, решительно шагнул между оппонентами, — Не время для ваших игр, парни. На борту успеете пособачиться.

— Благодарю за разрешение, — Арчи передернул плечами и, лишь сейчас выдернув билет из рук холодно улыбающегося Ежа, обошел и его, и Конте, подходя к Дереку и Ричарду. Последний, тотчас же перехватывая инициативу, тоже не преминул съязвить.

— Надеюсь, ты не забыл попрощаться со своей девушкой?

— Она не моя девушка, — бросил Хищник, даря капитану леденящий душу взгляд, — Просто мимолетная любовница. Я предупредил, что уезжаю, если тебя это так волнует, капитан. Но просил бы впредь воздержаться от излишней заботы о моей личной жизни.

Молодой человек, стоящий рядом с ними, попытался скрыть вздох и, опустив кудрявую голову, качнул ею.

— Ты все такой же дикий, Арчи… — задумчиво пробормотал он и, переведя взгляд на Доминика и Карла, махнул им рукой, — Идемте! Думаю, на борт подняться мы уже можем, чтобы не толпиться на пристани.

Доминик, как раз вполголоса втолковывающий полному холодного презрения Карлу, что с Арчибальдом им всем лучше бы вести себя более или менее сдержано, кивнул и потянул приятеля с собой к трапу. Плыть вновь предстояло на огромном лайнере, как две капли воды похожем на тот, на котором путешествие совершали в прошлый раз и большинству путников это нравилось. Нравились им и каюты, вновь расположенные в ряд, одна за другой, в шаговой доступности друг от друга; нравился свежий морской воздух и легкая атмосфера безмятежного путешествия.

Недовольным оставался только один.

Поднявшись на борт, Молле сразу же заперся в своей каюте и до самого отплытия оставался там. Спутники его, уже успевшие изучить сложный характер этого человека, предпочли не нарушать его уединения, сосредотачиваясь на собственных делах.

На палубе Арчи появился лишь когда лайнер уже отбыл и, завидев стоящих у борта спутников, твердой поступью направился к ним. Здесь, на верхней палубе громадного судна, качка практически не ощущалась, поэтому на уверенность походки Альфы ничто повлиять не могло. Это мужчину, безусловно, очень устраивало.

Выглядел он все так же, неизменно — в черном длинном пальто, небритый, но безукоризненно элегантный, безупречно причесанный и создающий самое положительное впечатление.

Он уже подошел к Доминику, его брату и друзьям, уже намеревался что-то сказать, как неожиданно раздавшийся за спиной звонкий голосок заставил его отвлечься.

— Ой, дядя! Мы с вами снова вместе плывем?

Оба Конте, Дерек и Карл как по команде повернулись, в недоумении взирая на маленькую девочку в розовом платьице. Арчибальд, обладающий хорошей памятью на лица, и мигом узнавший ее, выдавил из себя улыбку.

— Так вышло.

— А я про вас вспоминала! — важно заявила девочка, — Все думала, догнали вы своего друга или нет?

Молле чуть усмехнулся, устремляя красноречивый взгляд на изумленного Доминика.

— Как видишь.

— Ура! — малышка захлопала в ладоши, — Вот видите, я же говорила, что вы помиритесь! — и, не обращая внимания на наповал сраженного этим заявлением «друга» мужчины, да и на холодное лицо последнего, радостно продолжила, — Иногда друзей полезно убивать, чтобы потом с ними снова дружить!

Арчи бросил еще один взгляд на неуверенно улыбающегося Ника, и церемонно кивнул.

— Пожалуй. Прошу прощения, юная мисс, но я намеревался поговорить со своими… друзьями.

— Да пожалуйста! — юная мисс с милостивой беззаботностью маленькой королевы махнула рукой, — Я очень была рада вас встретить, дядя! Хорошо, что у вас все хорошо!

Арчибальд растянул губы в подобии приветливой улыбки и, всем видом демонстрируя, что он до невозможности занят, подошел к борту, опираясь о него рядом со старшим Конте. Тот, проводив убегающую куда-то девочку взглядом, медленно перевел его на преступника и, не удержавшись, длинно присвистнул.

— Арчибальд Молле общается с детьми, — с нескрываемым поражением проговорил Ричард, — И, судя по всему, общается с удовольствием… Арчи, ты не заболел?

— Откуда ты ее знаешь? — Ник, махнув в сторону брата рукой, вопросительно уставился на извечного неприятеля. Тот глубоко вздохнул. Рассказывать об этом незначительном эпизоде своей жизни ему казалось глупым.

— Когда вы гнались за «Гиеной», а я гнался за вами… — без спешки, обдумывая каждое слово, начал он, — На таком же лайнере эта девчонка подошла ко мне и начала приставать с разговорами. Спросила, куда я еду, зачем мне догонять «одного человека»… Я ответил — «чтобы убить», и она, должно быть, запомнила. Мокой тогда требовал, чтобы я убил ее.

— Как тебе вообще удавалось сдерживать его? — Дерек, слушающий старого знакомого с искренним интересом, покачал головой, — Я видел его, мы все видели и, честно сказать, Арчи… Такую зверюгу сдержать очень непросто, как мне кажется. Тем более, если он так кровожаден…

— Я об этом и говорю! — Молле неожиданно ударил кулаком по поручню. Неизменные кольца на его пальцах сверкнули на солнце.

— Мокой кровожаден, он ищет себе человека, могущего удовлетворять его жажду крови постоянно! Он не может войти в полную силу вне тела, и я не верю, что тени хватило сил самостоятельно достучаться до меня с того света! Ему кто-то помогает, он опять нашел себе какого-то человека… — мужчина скрипнул зубами, — И, к сожалению, даже убить этого человека я не могу, иначе чертова тварь заберет его тело себе. Поэтому сейчас самое время подумать — как одолеть мокоя? Кольца нет, Барракуда на том свете, а эта дрянь здесь, рядом, и черт ее знает, что у нее в голове.

— Ну, положим, что у него в голове, догадаться не трудно, — заметил рассудительный Карл, со всем вниманием выслушав спутника, — Наверное, каждый, кому довелось с тобой столкнуться, Альфа, думает лишь о том, как отомстить. По большому счету, все это путешествие — лишь попытка спасти твою шкуру от старого врага. Первым он бы постарался убрать тебя, в этом нет сомнений.

Доминик, серьезный и задумчивый, тяжело вздохнул и с мрачной улыбкой покачал головой.

— А вот мне так не кажется, — шепнул он, — Помните… Я хотел подойти, но отец сказал мне не вмешиваться. Потому что я — тирвас, и если эта зараза получит мою кровь, то ее будет не победить. Неужели вы думаете, что мокой, зная, где найти тирваса, не пожелает добраться до него?

***

С Арчибальдом общаться, сотрудничать тени нравилось больше. Он был более жесток, более прямолинеен, он был значительно более кровожаден и, вне всякого сомнения, умен. Силен. Слишком силен даже для подселенца…

Иногда мокой вспоминал об этом сотрудничестве с грустью, жалея, что потерял такое подходящее тело, иногда — с ненавистью, злясь на излишне сильного человека.

Новый избранник, новое тело не так удовлетворяло его запросам, и использовал его монстр по большей части как транспорт, чем как полноценного помощника.

— Ты опоздал.

«Сслишшком… долог путь…» — он старался отвечать с максимальной доброжелательностью, даже изображал некоторую вину, пряча в глубине своей сущности раздражение. Чертов мальчишка… Да какое он вообще имеет право указывать, опоздал подселенец или нет! Должен быть благодарен уже за оказанную ему честь, за то, что его тело он, Владыка морей, счел достойным своего присутствия!

— Ты добрался до него, видел?

Глупый ребенок. Постоянно говорит вслух, хотя мог бы отвечать, не открывая рта. Ничего не понимает, ни в чем не разбирается, спокойно дает себя обмануть.

«Сслышшал… не говори… всслухх… Усслышшу…»

Да, он выбрал его сам, этого безмозглого юнца, и выбор был оправдан — все-таки цель у них одна. Их связывает ненависть к одному человеку, человеку, которого оба они жаждут уничтожить, стереть с лица земли, и на этой почве сотрудничество может быть удачным. Но почему же он так глуп! Он привлекает никому не нужное внимание, заставляет своих собственных подчиненных, этих грубых матросов, бросать на него красноречивые взгляды. Да, они пока считают его просто помешанным, но ведь в один день истина всплывет… И тогда им обоим придется приложить немалые усилия, чтобы сохранить преданность честных моряков.

«Что он сказал?»

С неохотой, но человек все-таки обратился к нему мысленно — он знал, что подселенец не слишком терпелив, а ссориться с ним не хотел.

Монстр внутри завозился, выдерживая паузу, будто испытывая терпение нового, послушного тела.

«Ниччего… посслал к ччерту…»

Здесь, в этом теле, мокою не нравилось. Ему, сменившему за время своего долгого существования достаточно тел, легко было провести параллель, и он видел, что избранный мальчишка так же слаб и податлив, как капитан Рик Барракуда. Им можно было управлять, но от него нельзя было ожидать достойной помощи. Он не шел ни в какое сравнение с Молле, с его несгибаемой, стальной волей.

Мокоя раздражала манера нового человека говорить вслух, обращаясь к нему, его раздражала привычка парня тянуть время, вечно что-то высчитывать и выжидать и, пожалуй, он продолжал находиться в его теле исключительно потому, что альтернативы этому пока не предвиделось.

Иногда он думал — а не стоит ли оставить Арчибальда Молле в живых? Не нужно ли вновь занять его тело, подчинить его на этот раз целиком и полностью, продолжить удачное сотрудничество?.. И тотчас же со злостью признавал, что подчинить Хищника ему не под силу. Слишком упрям этот человек, слишком силен и уверен в себе, чтобы можно было вот так запросто подмять его под себя. Слишком подходящее тело…

«Послал? Ты ведь говорил, что хочешь зацепить его, чтобы он пришел ко мне в руки… В смысле, к нам».

«Зззаманил… Месссть! Я не ззабыл… Мерззкий ччеловечишшка, он ззаплатит…»

— Заплатит, за все заплатит! — человек опять не выдержал, переходя на голос, — Заплатит и за то, что изгнал тебя, и за то, что убил моего отца, не будь я Джонатан Кэмпбел! — он ударил кулаком по столу, и уже тише добавил, — Не будь я Джон Барракуда… Но ты обещал мне также сокровища. Месть — дело хорошее, но мне надо чем-то платить команде…

«Ззаплатишшь… вссе будет, я обещщал…» — он поймал себя на том, что говорит этому мальчишке те же слова, что и Арчибальду, и умолк.

— Ты уверен, что он придет?

Человек опять вернулся к старой теме. Тень в его душе зашевелилась, извиваясь. Где-то в районе ребер наружу показался кончик призрачного хвоста и тотчас же скрылся вновь.

«Точчно… посследует в ловушшку…»

— Прекрасно! — он сорвался почти на крик. Это, конечно, не было удивительным — ненависть Джона Барракуды к Арчибальду была хорошо известна мокою, как и ее причины. Глупые люди… Один убил другого, а третий мстит за это. Смешные человеческие игры, которые ему лишь на руку.

Он знал, он читал в душе этого человека его воспоминания, видел их, как свои собственные и они ему нравились. Мальчик долгие годы лелеял мечты о мести, искал способы совершить ее, страдал и мучился, а потом нашел. Нашел островок, где обитают темные люди, поклоняющиеся Владыке Морей, сумел договориться с ними и, наконец, призвал его. Его! Мокоя, Владыку Морей, чудовище, монстра с морского дна! Он призвал его с того света, он вытащил его из кольца, где тот был заточен, уничтожил самое кольцо, дал ему свободу и впустил его в свое тело!

Его даже не испугал риск, он не спасовал перед опасностью. Наоборот — поставил на карту все, совершил отчаянный шаг… А уж мокой постарался убедить его в правильности совершенного поступка.

Он помнил тот разговор… Помнил, как убеждал, уговаривал нового знакомого, как шипел и клялся всем, что приходило на ум, что их цели совпадают, что он разделяет желание парня убить того человека. Как обещал несметные богатства, сулил золото и драгоценности… И помнил, как глупец согласился помогать ему. Ради его согласия он в тот миг был готов пойти на все, что угодно, но решил рискнуть и выдвинул условие, которое молодой Кэмпбел принял, не раздумывая.

Очень уж простым и легко выполнимым было это условие — мокой хотел лично избрать способ смерти ненавистного им обоим человека, а Джону было все равно, как тот умрет.

«Мой предок, капитан Барракуда, наверняка гордился бы мной!» — гордый собой Джон выпятил грудь и выпрямился, приподнимая подбородок, словно силясь стать похожим на предка.

Тень захихикала, и человек с непониманием вскинул брови. К странному чувству юмора морской твари он, конечно, уже успел привыкнуть, но в этот момент искренне недоумевал.

«Что смешного?»

«Ниччего…» — мокой еще раз хихикнул и умолк, мысленно укоряя себя. Зря, зря он проявил истинные чувства, зря позволил себе посмеяться над этим идиотом! Глупый человек, наивный человек призвал его, уповая на помощь и до сих пор верит в искренность помощника! Смешно. Смешной мальчишка, смешшной ччеловек… Если бы у него было больше ума, он бы додумался узнать больше о своем предке, и тогда ни за что, ни в коем случае не говорил бы и не думал, что тот может гордиться им. Уж чем-чем, а сотрудничеством с морским дьяволом, Барракуда доволен быть точно не мог!

«Бермудсские… осстрова!» — шепнул мокой, и молодой капитан Кэмпбел снова вскинул брови.

— Так что ж ты молчал? Значит, он отправляется на Бермудские?

«Они… его друззья… вссе вмессте…»

— У него есть друзья??? — эта новость изумила его еще больше. Того, что с убийцей кто-то может дружить, он не ожидал, да и вообще был убежден, что у такого человека могут быть только враги.

— Кто они?

«Не ззнаю… Ззнаю… Его жжертва…» — мокой замялся, не зная, как объяснить, да и не испытывая желания тратить слишком много слов на объяснения. Пусть избранный человек изумляется, или ужасается, пусть он делает все, что хочет. Он, мокой, пройдет по своему пути его ногами.

Он тяжело вздохнул и недовольно шевельнулся в теле молодого Кэмпбела.

— Ты чего?

Безмозглый мальчишка всегда проявлял какую-то невнятную заботу о нем, всегда беспокоился о том, что он думает и чего желает. Это тоже невыгодно отличало его от Арчи, которому на желания тени всегда было наплевать.

«Ниччего… ххочу отправитьсся… зза ним…»

Губы самопровозглашенного Барракуды изогнула кривая ухмылка.

— Я тоже хочу поскорее настичь этого ублюдка. Но что поделаешь — приходится выжидать, терпеть! Попробуем поймать его на Бермудских, или хотя бы выяснить, куда…

«Ссххожу… к нему… сснова…» — мокой шевельнулся, намекая что хочет покинуть тело человека. С этим телом он мог позволить себе даже такое, оно не нуждалось в постоянном контроле. Оно итак всецело принадлежало ему, и все мысли этого человека были для него открытой книгой. С Арчибальдом Молле он никогда не был до конца уверен, о чем думает человек.

— Такое чувство, что ты по нему скучаешь.

Ах, наблюдательный гаденыш! Что за глупые выводы! Нет, нет-нет-нет, он не скучает по этому сильному ублюдку, он мечтает одолеть, мечтает убить его… но он должен быть в курсе дела. Должен точно знать, что все идет так, как надо, и что ловушка все-таки сработала.

«Подготовь… ихх… Пуссть жждут!» — приказал он и, подумав, прибавил еще одно слово, тяжелое, сложное человеческое слово, — «Жертвоприношшшение…»

— Ты хочешь принести Молле в жертву? — Джон расплылся в довольной улыбке, — Ну, что ж, я совсем не против такого расклада. Этой твари место только на дне океана, пусть волны поглотят его! И его жизнь даст силу тебе.

«Ссоглассен…» — мокой сдержал вздох. До чего же глупое тело он избрал на сей раз!

«Мне нужжен ещще… один… Тирвассс…»

— Тирвас? — Кэмпбел почесал висок задней частью ручки, — Я что-то слышал о таком слове… мм… не помню, что-то где-то говорили… зачем он тебе?

«Его кровь… дасст сссилу!» — тень раздраженно завозилась, — «Подготовьсся! Они придут… вссе придут, и ты убьешшь ихх…»

***

Была ночь. Последняя ночь на лайнере — завтра они прибывали в порт Гамильтона, а покидать его уже заранее решили на самолете. Вокруг царила сонная тишина, лишь изредка прерываемая тихим шелестом волн.

Арчибальд стоял у борта на верхней палубе — единственный из пассажиров, кто не спал в этот час, — и смотрел на воду. Ему хотелось скорее добраться до цели, его душа жаждала определенности, конкретности, ему безмерно опротивела эта зыбкость, окружающая его — и относящаяся к океану, и относящаяся к действительности.

Он хотел понять. Понять, что замыслил мокой, узнать, каковы его намерения и уже на основании этого определиться с собственными действиями. Он любил действовать, любил бросаться в бой, сражаться и побеждать, а вынужден был торчать у борта, ожидая конца путешествия. Он любил убивать… раньше. Раньше любил, но сейчас воспоминания о пролитой крови душили его. Мужчина ловил себя на желании стать совершенно нормальным и, более того — добропорядочным человеком.

Спать ему не хотелось. Мыслей было много, даже слишком много, и Арчи предпочитал потратить ночное время на размышления, на попытки восстановить цепь событий, определить для себя причинно-следственную связь.

— Жждешшь?

Знакомый шипящий голос, внезапно зазвучавший, вынырнувший из волн, заставил его вздрогнуть и вглядеться пристальнее. Вода, вода, вода… но может ли морская пена вдруг сложиться в острые зубы, могут ли среди океанской воды загореться злые глаза, глаз, единственный глаз морской твари!

— Не могу дождаться, — бросил ядовитый ответ Молле, — Зачем явился?

— Помощщь… — мокой завозился, извиваясь в воде, потом вдруг подался вверх и заколыхался над водой бесплотной тенью. Слишком хорошо знакомой тенью.

— Я сказал, что не буду помогать тебе.

— Знаешшь… тирвасс… он зздессь?

Арчи чуть приподнял уголок губ. Догадка Доминика начинала подтверждаться.

— Не твое дело.

Тень мерзко захихикала, забулькала, заколыхалась, то исчезая под водой, то вновь появляясь на поверхности.

— Ты ззнаешшь! — с восторгом резюмировала она, — Арччибальд… Отдашшь… мне…

Что или, точнее, кого он должен отдать мокою, Хищник понял не сразу: был несколько изумлен обращением к нему по имени. В прошлый раз морской дьявол не был столь приветлив.

— Не отдам.

Тень снова захихикала, забулькала — издевательским, ядовитым и очень оскорбительным смешком, явно стараясь задеть.

— Дружжишшь?

Арчи сделал глубокий вздох. Бессмысленный разговор уже начал надоедать ему, целей тени он по-прежнему не понимал, и устал разгадывать ее загадки. Кроме того, сам разговор этот ему приятен не был.

— Что тебе надо, мокой? Если вдруг соскучился и жаждешь пообщаться — приходи ногами нового тела, я с удовольствием взгляну ему в глаза. Объясню, какую ошибку он совершил, впустив тебя.

Мокой поднялся над водой выше, буквально взвился в воздух, зависая на уровне лица мужчины.

— Ззнаешшь? — в шипении послышались гневные нотки, — Догадалсся… Мерззавец… Ненавижжу!

Арчи самодовольно хохотнул — искренность морской твари ему нравилась больше, нежели ее же попытки обмана.

— Это взаимно. Так зачем же ты заявился ко мне, если ненавидишь? Решил предупредить, что попытаешься убить?

Тень задрожала от ярости. Ей так хотелось сохранить тайну, она так мечтала запутать, запугать этого человека, заморочить ему голову… и опять просчиталась! Хищник слишком догадлив, слишком умен и хитер, слишком изворотлив, чтобы можно было справиться с ним вот так… Проклятье!

— Не важжжно… Я пришшел проссить… помощщь… Найди, досстань… персстень…

На этот раз смех Альфы был изумленным — уж такой глупости от этой тени он не ожидал.

— По-твоему, я опять буду носиться по миру, разыскивая кольцо, что должно быть на руке Барракуды? — он фыркнул и покачал головой, — Не смеши, сделай милость. Давай поговорим начистоту, мокой — я знаю, что ты не так уж и слаб, как пытаешься прикинуться. Знаю, что ты нашел себе тело, сумел каким-то образом выбраться с того света, и знаю, что одна из твоих целей — месть мне. Полагаю, выбранного человека ты тоже сумел убедить в том, что убить убийцу будет полезно для общества… — Арчи в раздумье скользнул пальцами по усам, — Однако, я не сомневаюсь и в том, что у тебя есть иные цели. Ты упомянул тирваса, кольцо… сокровища! Что ты задумал?

Мокой зарычал, зашипел от гнева, извиваясь и, вскинув когтистую лапу, попытался атаковать непокорного, так и не побежденного человека перед собой. Арчибальд остался безучастен.

— Кровь тирвасса… дасст ссилу… Отдашшь его мне — пощщажжу…

— А я не нуждаюсь в твоей пощаде, — бросил равнодушный Молле, — Ну-ну, продолжай. О каком перстне ты говорил? Том, что на руке Рика Барракуды, том, что давно на том свете вместе с ним?

Морской дьявол неожиданно захихикал, и хихиканье его было настолько мерзким, гадким, настолько отвратительным, что даже у видавшего виды Молле скрутило желудок от отвращения.

«Он что-то знает», — понял Арчи, — «Что-то в моих словах его позабавило, в чем-то я ошибся… но в чем?»

— Не важжно… персстень… найдешшь… — смеясь, прошипел мокой и неожиданно, не желая продолжать, обрушился в морскую воду, скрываясь в ней.

— Готовьсся… — эхом донесся до его собеседника шипящий голос, и все стихло. Волны вновь тихонько зашелестели о борт лайнера, море опять наполнило воздух своими звуками.

Арчи оперся о фальшборт, устремляя вдаль мрачный взгляд. Теперь поводов для размышлений у него прибавилось.

…

Когда на следующее утро Дерек, Доминик, Ричард и Карл, покинув свои каюты, поднялись на верхнюю палубу и обнаружили у поручней мрачного, как безлунная ночь, Арчибальда, изумлению их не было предела. Они остановились и переглянулись, не решаясь подойти к злому Хищнику. Ник с недоверием глянул на часы — они показывали половину восьмого: утро было довольно ранним, и присутствие Альфы на палубе говорило или о том, что встал он еще затемно, или… что он вообще не ложился. Учитывая нелюбовь Молле к морю, последнее вызывало вполне закономерное изумление.

— Арчи… — Дерек, взяв, на правах старого знакомого, на себя смелость подойти к мужчине, с осторожностью привлек его внимание, кашлянув, — Ты… ты что, всю ночь тут простоял?..

Молле медленно, с какой-то тяжелой неотвратимостью, повернул к нему голову. Ответ его был короток и однозначен.

— Да.

Он вновь обратил взгляд к морю, и неожиданно прибавил:

— Мне было, о чем подумать.

Его спутники вновь переглянулись, на всех лицах отобразилась одна и та же мысль — если Арчибальду было, о чем подумать, значит случилось нечто из ряда вон выходящее, ибо в противном случае он мог бы подумать и в каюте.

Карл шагнул вперед.

— Что произошло?

— Да так… — губы Молле скривила легкая улыбка, — Пообщался со старым знакомым. Узнал много нового.

Дополнительных объяснений не потребовалось. Кем является упомянутый Альфой «знакомый», было понятно всем и каждому, и вопрос возникал у всех только один.

— Да откуда он здесь взялся?! — высказать этот вопрос решил капитан Ричард, взъерошив от волнения темно-каштановые волосы. Его брат, как раз собиравшийся спросить то же самое, устремил на старого неприятеля выжидательный взгляд зеленовато-голубых, пронзительных глаз.

Тот оставался по-прежнему холоден, и все так же не поворачивался.

— Это вопрос не ко мне, капитан. Я стоял у борта, когда он появился из воды и начал нести какую-то чушь. Сначала говорил, что хочет моей помощи, потом потребовал отдать ему тирваса…

Доминик вздрогнул, и Арчи, ощущая это всем своим существом, сопроводил слова насмешливой улыбкой.

— Я отказал ему. Он завел речь о кольце, о каком-то перстне, сказал напоследок, что я «найду» перстень… велел мне готовиться. Он подтвердил мою догадку — человека он себе и в самом деле нашел. Судя по всему, с человеком этим он неплохо ладит, хотя крови тот ему дает все-таки мало — мокой был слаб, много шипел, а когда был в моем теле, когда был сыт и доволен, он говорил почти нормально. Напоследок, как я уже сказал, он прошипел «готовься», но к чему я должен быть готов, не уточнил.

Говорил Молле ровным, будничным тоном, обращаясь постоянно только к океану, а слушатели его, хмурые и серьезные, периодически переглядывались за его спиной.

— Приятного мало, — наконец, резюмировал Карл, тоже храня олимпийское спокойствие, — Впрочем, утешает уже то, что ты отказался отдать ему Доминика. Это хорошо. Значит, враг у нас отныне действительно один, Арчи, и мне бы хотелось узнать о твоем разговоре с этой тварью максимально подробно. Лучше дословно.

— Разве я похож на диктофон? — голос Альфы был все так же спокоен, но где-то за спокойствием уже начал угадываться зарождающийся огонь, — Я рассказал все, что запомнил, Еж, дальше выводы делай сам. Я, со своей стороны, тоже сделаю некоторые выводы.

Дерек тяжело вздохнул и, не в силах сдержаться, закатил светло-голубые глаза. На юношеском, почти мальчишеском лице его эта гримаса выглядела забавно, хотя сам парень оставался серьезным.

— Что же ты все время такой дикий, Арчи… мы же со всей душой, мы хотим помочь тебе! В конце концов, Карл прав — враг у нас один, мы должны сотрудничать!..

Арчибальд медленным, тяжелым движением повернулся, в упор взирая на юного смельчака.

— Я работаю один, — негромко процедил он и, переведя взгляд на деморализованного таким заявлением Конте-старшего, сменил тему, — Во сколько прибытие?

— Через два часа… — Доминик нахмурился, — Арчи, но Дерек…

— Достаточно, — Арчибальд вскинул руку в останавливающем жесте, — Я дал вам пищу для размышлений — думайте. Я же предпочту побыть в одиночестве.

***

Гамильтон встретил их, как и в прошлый раз, дождем. Только на сей раз это была не мелкая морось, а полноценный ливень, не приведший в восторг никого из путешественников.

Никаких зонтов или дождевиков они с собой, разумеется, не взяли; одеты были в довольно легкую и, можно даже сказать, легкомысленную одежду, не взирая на не слишком теплую погоду. Один Арчи, как обычно, щеголял в кашемировом пальто, чувствуя себя в нем вполне уютно.

Дождь, впрочем, не пришелся по вкусу и ему. Он поднял ворот, сунул руки в карманы и, чуть опустив голову, подставляя затылок каплям, первым сошел на пристань, останавливаясь там и поджидая спутников. Путешествовал Молле налегке, поэтому никакая ноша помехой ему не была.

О спутниках его сказать того же было нельзя. Дерек, на этот раз вооружившийся чемоданом, а не рюкзаком, костерил тот на чем свет стоит, каждую минуту дергая неудобную ручку и скрупулезно объезжая чуть ли не каждый камешек, могущий оказаться гибельным для маленьких колес. Доминик и Ричард, оба с тяжелыми рюкзаками на плечах, шагали уверенно, но шаг печатали; Карл, тоже с рюкзаком, шел легко, но самое наличие заплечной ноши делало его движения не слишком ловкими, хотя осанку мужчина держал, иногда поднимая затянутую в перчатку руку и поправляя венчающую его голову шляпу. Свою элегантность этот человек предпочитал поддерживать всегда.

Звонок телефона заставил всех переглянуться в недоумении. Звонили Доминику, и мужчина, со вздохом выудив из кармана мобильный, сморщился, будто проглотил лимон.

— С работы, — буркнул он, поднося аппарат к уху. Обсуждение рабочих дел на его походке сказалось не самым лучшим образом — поглощенный беседой, Конте несколько раз споткнулся и был поддержан братом.

Альфа, окинув взглядом всю эту компанию, и представив, что точно так же они путешествовали и в прошлый раз, только покачал головой. И почему ему не удалось тогда догнать их? Такие неуклюжие увальни, такие исключительно мирные обыватели, не приспособленные к тому, чтобы ускользать от погони… И все-таки здесь он их не догнал. Догнал много позже, тогда, когда в этом уже почти отпала необходимость, так и не смог выполнить своего заветного желания… Ай, да что теперь об этом говорить. После купания в водах источника* ненависть его волшебным образом испарилась, теперь Доминика Конте он практически защищал и, хоть и раздражался на него зачастую, все-таки с ужасом понимал, что все идет к установлению между ними, извечными врагами, дружбы. Приятным это Арчибальд не находил, но изменить этого, увы, не мог.

— Если вы будете так ползать, мокою не составит труда исполнить свое намерение, — тем не менее, не преминул отметить он, дождавшись, наконец, спутников. Доминик послал ему язвительную улыбку в ответ.

— Спать надо было, а не торчать у борта. Тогда и настроение бы лучше было, и с мокоем бы не встретился.

— Если бы я с ним не встретился, ни я, ни вы не знали бы, что он затевает, — холодно отозвался Альфа, — Куда вы намереваетесь держать путь? Кажется, речь шла о библиотеке, и старике-библиотекаре…

Ричард Конте, заметив некоторую особенность речи преступника, отметив, как ловко он ставит себя отдельно от прочих, с досадой вздохнул.

— Слушай, ты не переломишься, если начнешь говорить «мы». Мне, может, тоже не шибко приятно путешествовать рука об руку с тварью, несколько раз едва не убившей моего брата, я же не выпендриваюсь!

Арчи чуть сузил темные глаза. Где-то на дне их заплясало пламя.

— Речь шла о библиотекаре, — продолжал демонстративно не замечающий угрозы Дик, — О том самом, что рассказал нам и, как понимаю, в последствии тебе, о «Гиене». Мы, конечно, не уверены, что ему известно что-то о морском дьяволе, но… О, — осененный внезапной мыслью, капитан даже перестал сердиться, — Арчи… Я только сейчас подумал… А твой отец не может нам помочь?

Молле на несколько секунд задумался, потом с явным сомнением качнул головой.

— Вряд ли. Отец не был слишком осведомлен о морском дьяволе, он много знает о «Гиене». Вы, должно быть, в курсе, что юнга с нее приходится мне предком, отец интересовался ее плаванием. Если и библиотекарь был осведомлен о шхуне, не факт, что он что-то знает о мокое… — мужчина вздохнул, — Так есть ли… нам смысл идти к нему?

— Добрались, а теперь думаем, стоило ли! — Дерек, не удержавшись, фыркнул и, дернув чемодан, покачал головой, — Зашибись, логично. Если уж прибыли — давайте сходим, чем черт не шутит? Он знает о старинных легендах, может и о самых жутких из них осведомлен… — он вздохнул и, еще раз поправив непослушный чемодан, вдруг поинтересовался, — А в отель-то пойдем?

Ответ последовал, к вящему удивлению всех, от человека, в беседе участия не принимающего, только слушающего ее.

Карл Еж, сделав решительный шаг вперед, чуть сдвинул брови.

— Я не вижу в этом смысла, — серьезно произнес он, — Думаю, разумнее будет сразу отправиться в библиотеку, а потом… потом решим, что делать дальше.

…

Библиотека была на месте. Дом с белой крышей все так же стоял в конце нужной улицы, и табличка «Библиотека» все так же криво висела на обшарпанной двери.

— Надеюсь, этот старик еще жив… — Доминик, первым подошедший к зданию, с явным сомнением оглянулся на спутников, — А то будет как-то… неудобно.

— Узнаем, если ты откроешь дверь, — бросил бездушный Альфа, засовывая руки в карманы извечного пальто, — Сделай милость, не растягивай удовольствие.

Конте, мельком глянув на него, ограничился красноречивым выдохом через нос, и решительно потянул за ручку двери.

Звякнул колокольчик, возвещая о приходе гостей. Знакомая пыльная тишина, словно наполненная дыханием книжных страниц, окружила их; где-то вдали зашаркали шаги.

— Похоже, я зря паниковал, — Ник, пожав плечами, попытался изобразить самую, что ни на есть, приветливую улыбку. Друзья его, переглянувшись, предпочли последовать примеру мужчины; Арчибальд остался холоден.

Из-за высоких стеллажей, уставленных новыми изданиями, из самых недр библиотеки, выскользнул сухонький, согбенный временем старичок, ничуть не изменившийся с прошлого раза.

— Чем могу… — начал он и, внезапно заметив, с кем говорит, изумленно умолк. Потом всплеснул сухими руками и с недоверием покачал головой.

— Я и не думал, что снова увижу вас еще, ребята! Ну, как ваше путешествие? Нашли свою «Гиену»?

Карл, как человек наиболее вежливый, корректный, да и вообще больше прочих приспособленный к ведению разного рода переговоров, растянул губы в тонкой улыбке, опуская подбородок.

— Нашли. Нашли даже больше, чем ожидали найти, и теперь хотели бы спросить вас еще кое о чем…

— Что вы знаете о морском дьяволе, преследовавшем Барракуду? — Молле, не слишком любящий церемонии, презирающий светские условности, самым решительным образом вмешался в разговор.

Старик попятился от неожиданности и, нащупав позади себя стул, упал на него, во все глаза глядя на нового собеседника. Вопрос, судя по всему, сразил его наповал.

— Откуда… но откуда ты о нем знаешь, сынок?? — библиотекарь нахмурился, всматриваясь в мужчину, некогда произведшего на него самое положительное впечатление, даже с некоторым подозрением, — Никто этого не знает, никто! Только Зак, юнга с корабля, что был моим предком, только он рассказывал…

— Вашим предком?.. — Арчибальд, на мгновение растерявшись, шагнул вперед, чуть склоняя голову набок, — Зак… Был моим предком, насколько мне известно. Со слов отца.

Доминик и Ричард переглянулись; Дерек негромко кашлянул. Карл оставался бесстрастен, будучи верен своему холодному амплуа.

— Так вы, стало быть, родственники… — Янг, не удержав ухмылки, куснул себя за губу, — Да, вот как жизнь-то сталкивает…

Старик библиотекарь, по-видимому, этим внезапным открытием очень обрадованный, с неловкой поспешностью приподнялся на стуле и, ухватив Молле за руку, дружески затряс ее.

— Не даром… не даром ты сразу мне глянулся, сынок! — выцветшие глаза повлажнели от волнения, — Я знал… я видел, сразу понял, что ты хороший человек! И наш славный предок, Захария…

— Преступники часто носят маски, — негромкие слова Карла Ежа, прервав излияния библиотекаря, заставили его устремить недоуменный взгляд к говорящему, не выпуская, впрочем, руки Арчибальда.

— Вы о чем это, юноша?

— Действительно, — Молле, высвободив руку из морщинистых пальцев, устремил проницательный взгляд на своего вечного оппонента, — О чем это ты, Еж?

— Да так… — Карл, холодный, выдержанный и спокойный, ограничился короткой улыбкой. Объяснять ему, почему не следует раскрывать сейчас амплуа Арчибальда Молле, не требовалось.

— Подумалось. Зак ведь был пиратом по молодости лет, но впоследствии зажил, как обычный человек.

Старик со вздохом опустился обратно на стул. Губы его тронула улыбка.

— Кому не свойственно совершать ошибки по молодости лет, юноша! Знавал я людей, натворивших такого… ох, оторопь берет! А сейчас смотришь — да хорошие же люди, приличные вполне, так и не подумаешь…

— Это все очень интересно, — Арчи, вновь перехватывая бразды правления, приподнял уголок губ, — Но все-таки мне… нам хотелось бы услышать о преследователе Рика Барракуды. Если, конечно, вы о нем знаете.

Библиотекарь, сбитый с темы, нахмурился и покрутил головой.

— Да я знаю-то мало, сынок, лишь то, что он прибыл с далекого острова, что капитан Барракуда по глупости, да по жадности связался с ним, а потом… потом что-то случилось, и он предал Барракуду, стал преследовать его. Да, еще я знаю, что в наши дни по морям плавает некий молодчик, взявший себе имя Барракуды.

Если поначалу сведения интереса для слушателей не представляли — все это они знали и сами, и даже более того, ибо общались с непосредственными свидетелями событий давно минувших дней*, то вот последние слова старика стали для них откровением. Они переглянулись между собой, причем Арчибальд не остался в стороне и, придя к безмолвному мнению о важности этой информации, вновь уставились на собеседника.

— Кто такой этот… молодчик? — Доминик нахмурился, ощущая, как в душе поднимает голову неприятное чувство. Какой-то наглец посмел использовать имя его отца! Да как он мог, как ему совести хватило! Это же… это… совершенно бесчестно!

— Мне немного о нем известно, — терпеливо отозвался библиотекарь, — Знаю лишь, что зовут его Джоном, и что прозвище Барракуда себе он взял сам. Я бы и не запомнил, да прозвище зацепило — о капитане Рике-то я никогда не забываю, часто вспоминаю, упокой, Господи, его душу.

Доминик и Ричард снова переглянулись. На то, чтобы отец после некоторых событий обрел покой, им тоже очень хотелось бы надеяться.

— А раньше вы говорили, что Барракуда был страшным и жестоким пиратом, — не удержался от напоминания обладающий хорошей памятью Тедерик, и с невинной улыбкой развел руки в стороны, — Я слушал вас и боялся его. А потом, когда довелось познакомиться лично…

— Дерек! — братья Конте в едином порыве повернулись к болтливому парню, и тот поспешил прикусить язык. Но было поздно — слова слетели с губ, и старик их услышал.

— Познакомиться лично? — он нахмурился, приподнимаясь на стуле, — Ты это о чем, мой мальчик? С кем тебе довелось познакомиться?.. Если мы говорили о Рике Барракуде…

— То именно с ним все мы и познакомились, — закончил привычно уверенный в себе и хладнокровный Карл, переводя неспешный взгляд на друзей, — Я полагаю, нам следует рассказать мистеру…

— Саердейлу, — с готовностью подсказал библиотекарь. Еж кивнул.

— Мистеру Саердейлу все о наших приключениях. Думаю, будучи родней Зака, интересуясь «Гиеной», он имеет полное право знать о ее судьбе… И, кроме того, быть может, узнав о том, что нам довелось пережить, он поймет и для чего нам знать о мокое. И почему так важно наличие в этом мире другого Барракуды.

***

Рассказ обо всех приключениях занял ровно столько, сколько требовалось для максимально сжатого, но при этом емкого пересказа долгого и трудного путешествия, с опущением некоторых подробностей, касающихся Молле. Старый библиотекарь, слушая, тихонько охал, иногда с недоверием сдвигал брови, а потом в безмолвном поражении качал головой.

Когда прозвучало последнее слово, и рассказчик, чью роль попеременно играли Доминик и Арчибальд, сообщил, что повествование закончено, мистер Саердейл исторг тяжелый вздох и, опустив плечи, еще раз покачал головой.

— Право, не знаю, что и сказать, ребята… — пробормотал он, — По всему выходит, что вы об этой твари… как это он себя называл? Мокой? Странное же прозвание, как я понял, на мокоя он вовсе не похож?

— Так говорил и боцман с «Гиены», — заметил Конте-старший, пожимая плечами, — Он же общался с ним, и говорил, что его всегда поражало, почему морской дьявол именует себя мокоем. Но тут уж — что с кровожадной тени взять! Подозреваю, у него давно не все дома.

— Подозреваю, все дома у него никогда и не были, — отметил Молле, перехватывая инициативу у оратора, — Я общался с ним довольно плотно, и могу с чистой совестью утверждать, что эта тварь повернута на кровожадности, и кроме своего извечного голода не может ни о чем думать. Не единожды он подталкивал меня к совершению глупых убийств, едва ли не хотел, чтобы я совершал их прилюдно! — мужчина чуть поморщился и предпочел сменить тему, — Но дело не в этом. Мокой явился мне этой ночью из вод океана, и потребовал, во-первых, отдать ему тирваса — это Доминик, как мы уже сказали, — а во-вторых, найти какой-то перстень. При этом он мельком упомянул сокровища, и сказал, что перстень я «найду», велел мне к чему-то готовиться. Что это может значить?

— Это может значить, что он псих, — Дерек недовольно обнял себя руками, с бесцеремонной решительностью вмешиваясь в разговор, — Как он вообще может говорить о перстне — перстень на руке Рика Барракуды! И я, кстати, совсем не понимаю, как этой пакости удалось вырваться из него.

Старый библиотекарь, переводящий во время разговора взгляд с одного из собеседников на другого, неожиданно встрепенулся.

— На этот вопрос… — с некоторой неуверенностью начал он, — На этот вопрос, мне кажется, я знаю ответ. Видите ли, молодые люди, я в этой библиотеке работаю уже почти сорок лет, и пошел-то сюда потому, что всегда любил читать. Раньше здесь было много старинных книг, но позже их заменили новыми изданиями… Я прочел их все. Все, что было упомянуто в тех старых фолиантах, что прежде украшали собою мою библиотеку, я помню, быть может, не наизусть, но все-таки довольно хорошо. Так вот, к чему я это… В одной из старых книг некий путешественник упоминает остров, населенный совершенно дикими, оторванными от цивилизации людьми. Их жизнь сама по себе удивительный феномен, но отдельного внимания заслуживает их религия, ибо они поклоняются тому, кого считают богом моря, называя его Владыкой морей, и кого изображают в виде змееобразного чудища с одним глазом…

Арчибальд, сдвинув брови, шагнул вперед. Описание было исчерпывающим — лучше изобразить мокоя, казалось, просто невозможно.

— Так значит…

— Я полагаю, да, — не дал ему закончить Саердейл, — Все указывает на то, что эти люди поклоняются существу, которое отважный капитан Барракуда называл морским дьяволом. Помимо этого, есть свидетельства того, что дикари, поклоняющиеся ему, пользуют то, что они называют магией. Я не буду удивлен, если окажется, что именно им удалось освободить это существо.

— Так, — Карл, неизменно спокойный и выдержанный, кивнул, — Это довольно любопытная теория. Если мы примем ее за аксиому, полагаю, нам следует постараться обнаружить этот остров. Возможно, если они сумели его вызвать, они же смогут отправить его обратно.

— Возможно, вероятно… — Доминик, настроенный не столь оптимистично, хмурясь, мотнул головой, — Но зачем ему я? Он ясно сказал Арчи — ему нужен тирвас и какое-то кольцо! Зачем? И причем тут сокровища?

Библиотекарь только стесненно пожал сухими плечами — на эти вопросы ответа он не знал, да и мудрено было бы на них ответить. В конечном итоге, в хитросплетениях мыслей морской твари с трудом разбирался даже Арчибальд, который некогда делил с ней тело, что уж говорить о не имеющем ко всему этому отношения старике!

— Я думаю, — в медленных словах Молле зазвучала неприятная угроза, — Полагаю, что могу предположить почти со стопроцентной точностью, чего он хочет. В конечном итоге, его действиями всегда правили только два желания — жажда поквитаться с Барракудой… и желание вновь возвратиться в этот мир, обретя плоть и материальную форму. Первое желание ему, судя по всему, крупно обломалось, и он решил уцепиться за второе.

— Кровь тирваса… — с опаской подал голос Дерек, — Была способна нейтрализовать яд в твоем теле, фактически вернула тебя к жизни. Он надеется с ее помощью тоже возвратиться к жизни… Но перстень?.. И сокровища…

— Сокровищами он, видать, пытается по старой привычке заманить нас. Ну, или, по крайней мере, заманить Арчи. А вот перстень… Возможно, утратив кольцо с мордой гиены, он задумал создать нечто аналогичное, — капитан Ричард, тоже решивший внести свою лепту в разговор, со вздохом поправил ворот легкой рубахи, — Колец-то у нас предостаточно — у одного Арчи на руке две штуки, — но, боюсь, мокою придется попридержать амбиции. Исполнять его желания я лично не хочу.

— Да этого никто не хочет, Дик, — Доминик тоже исторг усталый вздох и, потерев переносицу, вздохнул еще раз, — Тем более, что наши кольца, видимо, не подходят — перстень, по его словам, надо где-то найти. Ладно… А что с тем молодчиком, что называет себя именем Барракуды? Вы обещали рассказать нам о нем.

Мистер Саердейл виновато поджал губы и развел руками.

— Боюсь, мне немного известно, сынок. Я слыхал только, что есть, есть дерзкий юноша, что называет себя Джоном Барракудой, но подробности мне неизвестны. Знаю лишь, что он не пират — ходит на военном судне, кажется, и сам форму носит. Почему он решил такое прозвище себе взять — Бог его знает, может, узнал где-то о славном капитане Рике, да и подумал, что такое прозвание ему удачу принесет, кто его знает!

Альфа мимоходом поморщился — предположение престарелого родственника показалось мужчине лишенным всякого смысла.

— Хороша удача — схлестнуться с мокоем, и отбыть на тот свет… Не удивлюсь, если именно молодой Барракуда спелся в этот раз с морской тварью.

— Это следует выяснить, — Карл сдвинул брови, — Доказательств мы пока не имеем, да и вообще знаем довольно мало. Однако, у нас появились зацепки. Спасибо, мистер Саердейл.

— Да было бы, за что благодарить, — старик с огорченным видом махнул сухой рукой, — Куда ж вы теперь думаете, ребята?

По губам Хищника скользнула быстрая, язвительная улыбка. Как ответить, он знал.

— А мы пока еще никак не думаем, мистер Саердейл, наш гениальный мыслитель пока не вынес вердикта. Что же ты, Еж? Человек ждет ответа, давай, мы все внемлем.

— Ну ты и язва, Молле, — Ричард, который еще помнил, что так их извечного неприятеля назвал Доминик, сам не удержался. Ядовитый характер Арчибальда был ему хорошо известен и, в общем-то, уже не вызывал изумления, но оставлять его шпильки без комментариев капитан не хотел.

— Спокойнее, капитан, — Карл Еж, человек холодный и непрошибаемый, а к выпадам в свой адрес со стороны Арчибальда Молле давно привыкший, послал последнему тонкую улыбку, давая понять, что совершенно не задет. Библиотекарь, наблюдавший за этой сценой, приоткрыв рот, последний закрыл и сглотнул. До этой минуты все происходящее он обсуждал, как интересную книгу, но сейчас вдруг осознал, что все эти кошмары, все жуткие легенды о морском чудовище правдивы, и что ему самому, пожалуй, следует опасаться. Не только мокоя, но и, возможно, этих людей, не взирая на родственную связь с одним из них.

— Я действительно еще не принял решения, — продолжал хладнокровный Хеджхог, сверля взглядом удава Молле, с насмешкой щурящегося в ответ, — Но не намереваюсь принимать его в одиночку. Пока все, что я могу предложить — покинуть библиотеку, и более не смущать мистера Саердейла своим присутствием. Полагаю, мы доставляем ему определенные неудобства.

Старик, которого эти слова напугали еще больше — ему вдруг почудилось, что этот странный молодой мужчина, холодный и острый, опасный даже на вид, умеет читать мысли, — завозился на стульчике и неловко замотал головой.

— Да… да что вы, что вы, юноша, вы вовсе не доставляете мне неудобства! Честное слово даю вам, мне даже интересно… Это же надо — «Гиена»… Мокой! Я-то думал, это все старые сказки, а оно вон как…

— Мне почему-то думается, что об этом вам было бы лучше забыть, — Еж, не только холодный, но и вежливый, чуть улыбнулся и медленно смежил ресницы, словно подтверждая собственные слова. Ему и в самом деле не хотелось, чтобы в памяти старого библиотекаря сохранился хоть какой-то их след, чтобы хоть какое-то воспоминание могло случайно выдать их властям. В конечном итоге, Карл всегда предпочитал хранить инкогнито, а старику они итак рассказали слишком много.

— А сейчас, думаю, нам будет более сподручно прогуляться по побережью, — продолжил мужчина, выдержав небольшую паузу, — Как известно, свежий морской воздух благоприятен для размышления.

— Удивительно, но тебе пришла хорошая мысль, — Арчибальд хмыкнул и, сунув руки в карманы пальто, сделал легкое движение плечом, — Я как раз знаю здесь неподалеку один весьма способствующий раздумью пирс.

…

Они уже вышли из библиотеки, когда Молле вдруг остановился и медленным, грозным движением повернулся к Карлу, устремляя на него неприятный, пронзительный взгляд.

— Ты хотел меня сдать, Еж?

Хеджхог улыбнулся и с великолепной невозмутимостью поправил шляпу. Он не сомневался, что его маленькую оговорку спутник без внимания не оставит, и уже знал, какой дать ответ.

— Я не настолько глуп, чтобы сдавать союзников. Мы с тобой повязаны, Альфа. Я это понимаю. А ты?

Хищник дернул уголком губ и отвернулся, оставляя вопрос без ответа. Дерек, который, глядя на двух преступников, вдруг вновь провел параллель с противостоянием льда и пламени, не сдержал вздоха.

— В молодости многие совершают ошибки, — примирительно проговорил он, — Главное, чтобы потом человек исправился, и…

— А он исправился? — капитан Ричард окинул Арчибальда мрачным взглядом и махнул рукой, — Ладно… ну его к черту, этого Хищника, с его заскоками. Идем, может быть, поговорить вдали от людей, на пирсе, действительно будет удобнее.

***

Проглянуло солнце. Море в его лучах искрилось и переливалось, погода стремительно налаживалась, что не могло не сказаться на настроении путников.

Доминик остановился на краю выдающегося далеко в море пирса и, расправив плечи, вдохнул полной грудью соленый морской воздух. Приятное от природы лицо его приняло почти мечтательное выражение.

— Здесь и вправду хорошо размышлять, — заметил мужчина, и вопросительно оглянулся на человека за своей спиной, — Как ты узнал про это место? Бывал здесь раньше?

Арчибальд не стал спорить.

— В прошлый раз в этом месте я избавился от пистолета, бросил его в воду.

— Избавился от пистолета? — Карл, для которого наличие оружие было таким же естественным, таким же необходимым, как и для Хищника, который ощущал себя без него почти голым, даже немного приподнял брови, выражая изумление.

Молле пожал плечами.

— В тот момент у меня не было разрешения на оружие, и…

— Дай угадаю — в тот момент ты только сбежал из тюрьмы, — не удержавшись, вклинился Дерек, — И оружие у тебя было куда более опасное — мокой…

— Если ты имеешь в виду его опасность для меня, то да, — Арчи согласно моргнул и, не желая слишком задерживаться на словах парня, устремил взгляд на море. Поднявшийся ветер раздул полы его пальто, открывая пистолет за поясом штанов. На этот раз Хищник был вооружен и от оружия избавляться не планировал.

— Мне кажется, там корабль, — смена темы со стороны Альфы была внезапной, очень резкой, но никого не удивила. Его спутники уже давно привыкли к противоречивому нраву преступника, и к подобным аспектам его поведения относились легко.

Доминик, который стоял ближе всех к краю пирса, прищурился, приставляя руку козырьком к глазам и изо всех сил вгляделся в далекую морскую гладь, цветом, казалось, повторяющую цвет его радужки. Несколько секунд он молчал, потом с уверенностью кивнул.

— Да, точно. Но нам-то что с этого? Насколько я знаю, кораблей ты не любишь, Арчи, да и вопросы наши…

— Некоторые наши вопросы касаются молодчика, называющего себя Барракудой, — прервал его помрачневший младший брат, — Конечно, нет гарантий, что на судне плывет именно он… Ай, да что там. Что делать будем, ребята? Куда направимся?

Карл, тоже высматривающий в далеком море корабль, слегка пожал плечами и оглянулся через правое, поправляя перчатку на левой руке.

— На остров?

— Который прежде еще нужно найти, — Арчибальд, не отрываясь от созерцания судна, скривил губы в презрительной улыбке и неожиданно нахмурился, — По-моему, он направляется сюда.

— Что с того? — Конте-старший небрежно пожал плечами, — Гамильтон — портовый город, корабли заходят сюда. Не вижу причин для беспокойства.

— Но корабль военный, а Гамильтон — мирный город… — Карл Еж, начинающий разделять беспокойство своего извечного неприятеля, нахмурился. Приближающийся корабль ему теперь тоже казался подозрительным.

Ричард, стоящий дальше друзей от конца пирса, прищурился, приставляя руку козырьком к глазам.

— Там, кажется, что-то происходит… на палубе, я имею в виду.

Арчибальд, хмурый и серьезный, кивнул и немного подался вперед, вглядываясь сам. Затем неспешно перевел взгляд на стоящего впереди всех Доминика, еще раз посмотрел на корабль… И одним резким, очень сильным движением рванул мужчину в сторону.

Пирс был широким, совершать подобные маневры позволял. Ник, едва не упав, открыл рот, чтобы что-то сказать, спросить, потребовать объяснений… но обнаружив Молле, чуть согнувшегося и зажимающего левой рукой правую выше локтя, заметив кровь, проступающую сквозь черную ткань пальто и пачкающую его пальцы, рот закрыл. Объяснений не требовалось — они были получены.

— Они… в нас стреляют??

— Да, — сквозь зубы отозвался Хищник, — И ты был на линии огня. Я не исключаю даже, что метили исключительно в тебя, Ник, хотя это и маловероятно.

— Я бы скорее предположил, что подстрелить хотели тебя, — заметил хладнокровный Карл, не сводя взгляда с несущегося на всех парах судна, — Впрочем, полагаю, эти милые люди вскоре будут здесь, и нам представиться случай лично порасспросить их.

— А нам не надо попытаться удрать отсюда до того, как они подберутся к нам? — Дерек, напряженный, настороженный, перепуганный внезапным покушением донельзя, вытянул шею, сам ненавязчиво прячась за спиной Ежа.

— Да о чем вы вообще говорите!

Капитан Ричард, верный долгу полицейского, чувствующий неодолимую потребность защищать других, в гневе всплеснул руками. Арчибальд по сию пору продолжал зажимать рану ладонью, и Конте-младшему это очень не нравилось — привыкший помогать людям, он делал это всегда, не обращая внимания на то друг человек, или враг.

— Арчи ранен, ему, черт возьми, в больницу надо!

Молле дернул уголком губ.

— Это царапина. Но я признателен за заботу, капитан.

— Это не забота, — вмиг пошел на попятную Дик, — Раненный ты не так полезен, как здоровый, так что не выпендривайся! Надо в больницу, перевязать…

— Я же сказал — это царапина, — голос Хищника был все также спокоен, но где-то в его глубине уже слышались рычащие нотки, — Но уйти с пирса все-таки следует. Не хотелось бы, чтобы они продолжили обстрел.

Доминик, внезапно осознавший, что́ только что произошло, вздрогнул и с некоторой неуверенностью повернулся к своему извечному недоброжелателю.

— Ты… ты спас мне жизнь. Спасибо…

— Ерунда, — Молле сделал пренебрежительный жест здоровой рукой, — Ты жизнь мне спасал дважды.

— Это не ерунда!.. — попытался возмутиться мужчина, но собеседник прервал его.

— Я не делился с тобой кровью, и не нырял на дно реки, чтобы отцепить от коряги, Ник. Я просто увел тебя с линии огня. Это — ерунда, и не пытайся возражать мне. Мой долг тебе еще не оплачен… и вряд ли будет оплачен когда-либо. То, что я сделал… — он безмятежно повел левым плечом, — Разве не так должны поступать друзья?

— Друзья? — Ник заулыбался, не в силах скрыть радости: таких слов от человека, который сам себя всегда противопоставлял ему, он не ожидал. Остальные молчали, ожидая окончания странного разговора.

— Да. Друзья — да, Арчи. Ну, что же… друг, пойдем, — мужчина развел руки в стороны, — Тебе все-таки надо оказать помощь.

Молле закатил глаза, и хотел уже вновь возразить, но на сей раз не дал ему сделать этого Дерек.

— В самом деле, Арчи, сейчас же ты не беглец, не могущий позволить себе пойти в больницу! Хватит геройствовать — хочешь жить спокойной, обычной жизнью, значит, учись обращаться за помощью!

Арчибальд оглянулся через плечо на выглядывающего из-за спины Карла Ежа парня, хотел что-то сказать, но передумал и только сжал на несколько мгновений губы. Затем нахмурился и с видимым неудовольствием кивнул.

— Хорошо. Но имейте в виду — корабль приближается, и недалек тот час, когда стрелки́ высадятся на берег. Хорошо бы нам к этому времени оказаться подальше.

Ричард, мысленно отметивший про себя обобщающее местоимение «мы» из уст Арчи, незаметно усмехнулся, но говорить ничего не стал. В конце концов, Молле был прав — им следовало покинуть чертов пирс, пока корабль не вздумал продолжить обстрел, им надо было найти больницу, отвести Хищника к врачу… Дел невпроворот.

— Идем, — Еж, решительный и уверенный, как всегда, ухватил Альфу под локоть здоровой руки и, не обращая внимания на явное негодование того, повлек вперед.

Правда, пройти так ему удалось всего два шага, потому что на третьем Арчи резким движением высвободил руку, наградив Карла леденящим кровь взглядом, но начало отступлению было положено.

Друзья потянулись следом, покидая предательский пирс, ежесекундно оглядываясь на мчащийся к берегу корабль, и тихо переговариваясь. Арчибальд, очень недовольный тем, что его пришлось уводить, вести за руку, как маленького ребенка, шагал впереди, изредка гневно передергивая плечами. Пальто его от этих движений всплескивалось и тогда чудилось, что у Молле на спине колышутся крылья. Дерек, которому это поэтическое сравнение и пришло в голову, поморщился, подумав, что крыльями ангела их никак не назвать — скорее уж кожистые крылья какого-нибудь демона, похожего на огромную летучую мышь.

Впрочем, Арчи не был летучей мышью. Не был он и демоном — он был просто Хищником, куда как более опасным, чем любой из дьяволов преисподней. В конце концов, тем свойственно некоторое благородство — все-таки в Ад попадают в массе своей грешники, претерпевающие там соответствующие наказания, — Альфа же карал всех без разбору. Вспомнив, как мужчина едва не застрелил его, вспомнив, как угрожал ему пистолетом в солнечный день на одной из улиц Рима, Дерек поежился. Да, кажется, от смерти его тогда и вправду спасло чудо… И не исключено, что имя этому чуду — Доминик Конте.

Ник, не подозревающий о мыслях своего юного друга, взволнованный и обеспокоенный, в очередной раз обернулся на корабль и, прибавив шагу, нагнал Молле.

— Почему они больше не стреляют? — торопясь, проговорил он, — Я думаю, они хотели нашей смерти, раз… вот так…

— Выстрел был предупредительным, — ответ последовал неожиданно не от Арчибальда, а от серьезного, сосредоточенного Карла Ежа, — Я даже не уверен, что они планировали кого-то убить им, Ник — с такого расстояния даже в подзорную трубу затруднительно различить, кто стоит на берегу. Хотя, конечно, нашего спутника по некоторым отличительным приметам узнать можно и издалека, — мужчина указал красноречивым взглядом на немного развевающееся пальто Хищника. Тот хмыкнул, но предпочел промолчать, демонстративно цепляясь за правую руку.

Дерек вздохнул. Замечание показалось ему разумным.

— В самом деле, Арчи, тебя ведь по пальто всегда можно узнать… И мы с Ником сразу поняли, что это ты, когда нам сказали, что пришел человек в длинном черном пальто. Может, тебе задуматься над сменой имиджа?

Арчибальд резко обернулся, смерил парня долгим, пронизывающим взглядом, и снова отвернулся.

— У меня для этого нет веской причины, — мрачно процедил он, — Впереди я вижу здание с крестом. Полагаю, нам туда.

Больница их, с одной стороны, не разочаровала — это была в самом деле она, и врачи в ней имелись, а с другой разочаровала и сильно — помогать Арчи там отказались наотрез. Никакие увещевания, никакие обещания оплатить услуги врачей не помогли — еще в регистратуре юная медсестричка уперлась рогом в землю и в довольно резкой форме известила, что без страхового полиса и прописки в этом городе помочь раненному врачи не смогут. Правда, под конец смягчилась и посоветовала обратиться в частные клиники, а не в муниципальную, мотивируя это тем, что там полис не требуется.

Молле выслушал, не произнося ни слова, потом огляделся и, остановив на секунду на чем-то взгляд, решительным шагом направился прочь от своих спутников. Дерек, по привычке волнующийся за всех своих друзей, даже за «немножко бывших», как выразился сам Хищник, нервно шагнул за ним следом.

— Ты куда?

— Отлить надо, — грубо бросил в ответ мужчина и, обернувшись через плечо, изогнул бровь, — Хочешь посмотреть, как я это делаю?

Девушка из регистратуры всполошилась, приподнимаясь на месте.

— Но туалет только для сотрудников и пациентов!..

— Я и есть пациент, — огрызнулся Арчибальд и, не слушая дальнейших возражений, легко сбежал вниз по узкой лесенке: нужное ему помещение располагалось в подвале здания, о чем извещал опрометчивый указатель. Доминик, проводив его взглядом, переступил с ноги на ногу и сжал губы: побыть ненадолго пациентом больницы, дабы посетить санузел, мужчина бы тоже не отказался.

Оказавшись один, Молле сделал глубокий вздох и, окинув быстрым взглядом помещение, вытащил раненную руку из рукава пальто. Расстегнул рубашку, отлепил ткань от раны и придирчиво оглядел ее.

Ну, что ж, ничего страшного, ему приходилось получать раны и похуже. И чего эти его новоявленные «друзья» так раскудахтались из-за простой царапины?

Не взирая на обилие крови, было видно, что никакие мышцы и сухожилия пуля не задела — она скользнула по руке, пробив только кожу, порвав ее и оставив след в виде длинной красной полосы. Это даже зашивать не нужно — поверх бинтом замотать и все. Ну, и еще обеззаразить чем-нибудь…

Молле склонился над раковиной и аккуратными, ловкими движениями промыл рану, смывая начавшую подсыхать кровь. Немного защипало — должно быть, в воде была хлорка, — но менее подвижной рука от этого не стала. Он слегка размял ее, проверяя работоспособность, с большим вниманием следя за тем, как из раны капельками вытекает кровь и, махнув здоровой рукой, вновь натянул и рубашку, и пальто. Что делать, он уже решил, можно было возвращаться к спутникам. Решение, правда, отзывалось некоторым неприятием в его душе — только-только решивший сойти с кровавого пути преступник уже предвидел необходимость вновь ступить на него. Но, увы, выбора не было: проявлять благородство, когда тебя пытаются убить — не самая хорошая идея.

Он задержался еще ненадолго, справил все-таки нужду, и уверенным шагом поднялся обратно, туда, где возле стойки регистрации друзья пытались успокоить разгневанную медсестру. Она уже, судя по всему, вызвала старшую, и теперь девушки на два голоса пытались перекричать четверых мужчин. Вернее, троих — Карл голоса не повышал, слова чеканил, но ухитрялся перекрывать своими словами негодование медсестер.

— Довольно.

Конец склоке Арчибальд положил резким и грубым хлопком ладони по стойке регистратуры.

— Мы уходим, — бросил он уже спутникам и, ни на кого не глядя, решительным шагом направился к выходу. Долго бродить по городу, разыскивая какую-нибудь частную клинику, мужчина не собирался, но аптечный пункт по пути сюда заметить успел, и даже не один. Ему был нужен только бинт.

***

Помочь в перевязке раны вызвался вездесущий Дерек, не желающий оставаться в стороне, когда старому знакомому причиняли боль. Его наивное желание позаботиться о жестоком преступнике самому раненному показалось смешным, но спутников его не удивило. Дерек в их компании вообще был самым юным, самым наивным и добрым и, вспоминая прошлые приключения, они только диву давались, как парень не утратил этой доброты. Надо уметь сохранить светлую душу, вращаясь в криминальных кругах и общаясь с жестокими людьми.

Арчи ленивым движением высвободил руку из рукава пальто, потом рубашки, не обратил внимания на слабый вскрик юноши при виде пятна крови на белой ткани и, повернувшись боком, подставил руку.

Подошел Карл, окинул беглым взглядом рану. Приблизился Ричард.

— Ну, что ж, ничего страшного, — резюме вынес, в конечном итоге, именно капитан, — Немного сорвана кожа, но это заживет. Пожалуй, ты прав, Хищник — в больнице тебе делать нечего.

— Я знаю, — процедил Молле, с мрачноватым видом следя за тем, как скрупулезно Тедерик бинтует его руку. Подошел Доминик, вытирая руки зеленым листом с ближайшего куста. Нужду справить мужчине пришлось среди зелени, коль скоро общественный туалет вызывал в душе отвращение. Он бросил лист и, взглянув на врачебные упражнения парня, слегка махнул рукой.

— Бинтуй потуже, Дерек, — подсказал он, — Чтобы кровь остановить. Вам не кажется, что мы могли выбрать местечко поуютнее?

Они находились в одном из многочисленных парков города. Арчибальд и Дерек сидели на скамье, остальные толпились рядом, создавая живой щит от любопытных взглядов.

Тихо шумели деревья, шуршала трава; иногда начинал накрапывать легкий дождь, такой привычный на этом острове. Редкие прохожие в этот уголок парка не забредали, и место казалось достаточно тихим, спокойным и умиротворяющим… разве что несколько мокрым.

— Мы здесь как на ладони, — продолжил развивать мысль Ник, — Если наши доброжелатели с корабля попытаются нас отыскать, им это будет сделать до безобразия просто! Они же видели, наверняка видели, что ранили кого-то, поэтому, увидев, как человеку бинтуют руку…

— Вывод напрашивается один, — Хищник сделал равнодушное движение левым плечом, — Рику следует работать быстрее.

Недовольный этими словами Дерек дернул конец бинта и, разорвав его на две части, принялся с наигранной аккуратностью завязывать вокруг сильной руки.

— Я ресторатор, а не медбрат, — пробурчал он и, изобразив невнятный бантик, нахмурился, — И хватит меня так называть! Я же не Барракуда, в конце концов!

— Что не может не радовать, — вставил негромкое замечание Карл, — Ты закончил, Тедерик? Думаю, Арчибальду больше нет смысла изображать раненного.

Молле так и вскинулся — он-то как раз ничего не изображал, он бы преспокойно обошелся без помощи, и подобные инсинуации сильно задевали гордую душу преступника.

— Кажется, я уже предупреждал тебя, что мы встретимся однажды, Еж, — чеканя слова, проговорил он, натягивая сначала рубашку, а потом и пальто, и принимаясь застегивать пуговицы первой. Лицо его потемнело — словно грозовая туча наплыла из глубины.

— Судя по твоим высказываниям, тебе очень хочется, чтобы эта встреча состоялась как можно раньше.

Он поднялся с лавочки, одернул рубашку, поправил воротник пальто и выпрямился, приподнимая подбородок. Взгляд темных глаз был жестким, холодным и где-то даже презрительным, очень злым и неприязненным.

— Делайте выбор, — бросил Арчи сквозь зубы, — Или мы ищем людей с корабля, или отправляемся прямо в аэропорт. Мне все равно, куда идти.

Доминик и Ричард, а также примкнувший к ним Дерек, с неодобрением переглянулись. Ссоры в маленьком отряде были одновременно и бессмысленны, и опасны, ибо могли подорвать его фундамент, а оба преступника, путешествующие с ними, нескончаемо нарывались. Это утомляло, и мыслить в таких условиях становилось непростой задачей.

— Я думаю… — наконец, негромким голосом промолвил капитан, — Что искать этих молодчиков нет никакого резона. Мы не знаем, как они выглядят, да и по морской выправке их не отличишь — моряков тут полный город. Давайте в аэропорт… только куда направимся? Старик, конечно, дал наводку на какой-то невнятный остров, но вряд ли туда летают самолеты.

— Есть два варианта, — Арчибальд по-прежнему не сводил колючего, холодного взгляда с Карла, что тот блестяще игнорировал, — Или попытаться поговорить с моим отцом, или спросить помощи у матери Рика. Она ведь, насколько мне помнится, работает в библиотеке?

— Тебе правильно помнится, — Янг сморщил нос: идея опять привлекать к делу мать его не слишком прельщала, — Но в прошлый раз я ее предупредил против тебя, сказал, что ты очень опасен. Если на этот раз я заявлюсь вместе с тобой…

— Я подожду на улице, как и в прошлый, — откликнулся невозмутимый мужчина и, плечом отодвинув привычно молчаливого, и столь же привычно внимательного Ежа, первым направился к выходу из парка.

Доминик, шагнувший следом за ним, остановился и положил ладонь на плечо Карла.

— Почему ты молчишь? — вполголоса поинтересовался он, — Твое мнение могло бы оказаться решающим, почему ты предпочел…

— Потому что я не хочу убивать Хищника, пока мы не разберемся с мокоем, — также тихо откликнулся преступник, — Каждое мое слово он воспринимает в штыки, Ник, он похож на озлобленного зверька, которого внезапно выпустили на свободу! Странным образом прислушивается он только к твоим словам, а вот на меня, кажется, решил перенести свою ненависть. Мне наплевать на это — это его проблемы, но устраивать склоки до достижения результата смысла я не вижу. Этот парень еще может нам пригодиться, а в случае стычки я его убью.

— Если только он не убьет тебя, — невесело вставил слышащий эту беседу Ричард, и заторопился сам, — Идем, идем, Молле уже далеко ушел! Одного его я тоже оставлять не хочу.

Арчибальд шел уверенным, спокойным шагом, не глядя по сторонам и не обращая внимания на остающихся за спиной спутников. Он шел к конкретной цели — весьма неопределенной, туманной, но все-таки мерещащейся на горизонте, шел, потому что стоять на месте не мог.

Его душила ярость, его разъедала злоба. Как, как такое могло произойти, почему такое случилось?! Каким чертовым образом он, Арчибальд Молле, Альфа, Хищник, вдруг оказался втянут в компанию условно хороших людей, почему он должен общаться со своей несостоявшейся жертвой, как с другом, почему должен принимать заботу и терпеть насмешки?! Почему он не может просто убить их всех?!!

Ведь это не трудно. Их всего четверо, для него это просто пустяк, разминка. Убить их, избавиться от их присутствия навсегда, навеки, наконец-то почувствовать успокоение… Хм. Но ведь он не хотел больше убивать. Как странно… Откуда эти мысли?

Чья-то рука легла ему на плечо, легонько сжимая. Арчи не вздрогнул, не повернулся — он знал, чья это рука.

— Ты злишься, — произнес тихий голос за спиной, и мужчина сдержал вздох. Выдавать своих мыслей и чувств не хотелось.

— Да, — бросил он, — Да, Ник, я злюсь. Меня бесит вся эта ситуация, бесит брататься с вами, бесит терпеть издевки этого твоего дружка!..

— Арчи… — Доминик вздохнул и, облизав губы, покачал головой, — Ради всего святого, остынь. У нас маленький отряд, стычки в нем…

Из-за поворота вышел какой-то молодой человек, и мужчина примолк, не желая вовлекать в разборки свидетелей. Парень шел уверенной, твердой походкой моряка, смотрел прямо перед собой и казался очень сосредоточенным, погруженным во внутренний мир. Он прошел непозволительно близко, слегка задев Арчибальда плечом справа.

Молле зашипел — боль, причиненная ему, была незначительна, но сам факт, само это мимолетное прикосновение вызвало новый всплеск ярости. Незнакомец, услышав шипение, вздрогнул и, глянув на него, мучительно нахмурился, словно пытаясь пронизать взглядом его лицо.

— Извините, — буркнул он и, немного ссутулив плечи, удалился.

Ярость неожиданно прошла. Арчи резко обернулся через плечо, провожая удаляющегося молодчика взглядом, потом глянул на Доминика. Конте, тоже проводивший парня взглядом, в свой черед посмотрел на него.

— Мне показалось… — первым заговорил именно он. Собеседник ответил хмурым кивком.

— Мне тоже. Он очень похож на капитана Кэмпбела.

***

«Упуссстил!»

Джон Барракуда остановился на полушаге и с недоумением огляделся. Он находился в парке — в одном из многочисленных парков Гамильтона, где искал только что обстрелянных людей, разыскивал того человека, ибо был уверен, что он был среди толпы на пирсе. Его даже не мучила совесть за тот выстрел, он не сомневался, что человек заслужил это. Был уверен, что мокой не обманул, велев выстрелить издалека, был убежден, что не промахнулся и все-таки задел ненавистного врага. Шел он сюда, погрузившись в собственные мысли, прикидывая, как и что будет делать с Арчибальдом Молле, когда поймает его, раздумывал, куда девать его друзей и не заслуживают ли они также мести за то, что смеют общаться с убийцей, и почти совсем забыл про тень в своей душе… как вдруг та подала голос.

— Кого упустил? Куда? Когда?!

«Не всслухх!» — в очередной раз со злостью напомнил мокой, — «Упусстиил… в кого ссстрелял! Арччибальда!»

— Как?..

Наказ не говорить вслух парень забыл тотчас же, едва получив, да он его почти и не воспринял — последующие слова взволновали сильнее. Он завертелся на месте, как волчок, шаря взглядом по сторонам и натыкаясь только на деревья и кусты, меж которыми изредка мелькали люди, абсолютно не подходящие на роль Хищника — молодые мамаши с детьми, старики и старухи, подростки…

— Где?!

«Ззадел… Зашшипел…» — тень задергалась внутри, — «Упусстил! Прошшел мимо! Глупец…»

— Зашипел?.. — Джон нахмурился. Да… да-да-да, действительно, несколько минут назад он задел плечом какого-то парня, молодого мужчину в длинном черном пальто, и тот прореагировал на это почти змеиным шипением. Капитан извинился, и прошел мимо, а теперь оказывается…

— Так это был он?!!

«Да… Прошшел мимо! Упусстил!» — мокой в душе негодовал, почти бесился, — «Догони… Ссххвати!! Убей, убей!»

— А почему ты сразу не сказал?

Вопрос, по-видимому, поставил тень в тупик. Она примолкла, неловко шевелясь внутри тела человека, не желая признаваться в собственной оплошности, а может — кто его знает? — и в собственной трусости.

— Подождал, пока я отойду подальше, и начал ругаться, — вполголоса продолжал молодой капитан, — Позволил мне упустить его! Где я теперь его найду?!

«Сследуй…» — мокой, явно обрадованный тем, что разговор ушел в сторону от его заминки, поспешил ответить, — «Зза ним… Оссторожжнее… Друззья!»

— Его дружки не страшны мне! — Джон с гордостью выпрямился, немного выпячивая грудь и, не желая медлить, со всей поспешностью зашагал к выходу из парка, надеясь напасть вновь на след Арчибальда Молле. Говорить при этом он не переставал, и по взглядам случайных прохожих понимал, что его принимают за помешанного.

— Они тоже, тоже виноваты, они понесут наказание! — в ярости шептал он себе под нос, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони. Вокруг зеленым хороводом проносились деревья и кусты, мелькали скамейки, люди — шаг молодого человека был быстр, он почти бежал, торопясь настигнуть ускользающую добычу.

— Что мне делать?!

«Ссеть…» — мокой заворочался, подбирая слова, где было бы побольше шипящих согласных: их произносить ему было проще, — «Поззови… ссвоихх. Ххватать ссетью, сххватить, обезздвижжить! Ихх много…»

— Сколько?

Подселенец опять задумался, по всей видимости, подсчитывая количество врагов. Подсчитал, потом задумался еще раз, прикидывая, как бы поудобнее произнести нужное число. Не придумал и, зашипев для разогрева, прорычал:

«Пять… Вссехх ххватай! Вссехх! Тирвасс…»

— Да-да, я помню про тирваса, хотя и не знаю, кто из них он, — буркнул молодой Барракуда, выскакивая на улицу и добывая из кармана мобильный телефон. Следовало отдать ребятам команду, следовало предупредить их, нужно было… перекрыть дорогу в аэропорт! Точно!

— Их нельзя подпускать к самолету! — прорычал он, уже отправляя вызов, собирая мобильную конференцию, чтобы отдать приказ сразу всем. Арчибальд в глазах Джона Кэмпбела был преступником (каковым, в общем-то, и являлся), и он считал своим долгом поймать его. К этому благородному желанию примешивалась также застарелая жажда мести — за смерть отца молодой человек давно мечтал поквитаться.

«Тирвасс… был сс ним», — подсказала тень, но капитан ее уже не слушал.

— Все, все! — рявкнул он в трубку, — Мужик в длинном черном пальто в компании еще четверых человек! Не подпускать к аэропорту, перехватить на подходе! Схватить и доложить, быстро, быстро!

Он опустил телефон и медленно выдохнул. Потом сдвинул брови и торопливым шагом направился в ту сторону, где, как ему помнилось, скрылись Хищник с тирвасом.

Охота началась. И охота обещала быть удачной.

***

— За нами следят.

Карл был, как обычно, исключительно сдержан, холоден и о слежке сообщал как о чем-то незначительном, мимолетном. Но эффект слова его возымели.

Спутники принялись озираться, шаря взглядом по случайным прохожим, выискивая в каждом шпиона, пытаясь понять кто и по какой причине…

— Если вы будете так пялиться, они поймут, что их заметили, — нарушил всеобщий интерес такой же спокойный голос Арчибальда. Уступать Ежу лавры он не привык, и не собирался.

— Их четверо, — продолжал он, — Идут за нами, как пришитые, но ловко прячутся. Рискну предположить, что нас заманивают — если не загоняют, — в ловушку.

— Тут и рисковать не надо, ежу понятно… — пробурчал Ричард и, быстро глянув на показательно равнодушного Карла, чуть смутился, — То есть, я хотел сказать…

— Не трудитесь, капитан, — мужчина послал ему быструю улыбку и слегка приподнял подбородок, между делом придерживая шляпу, — До аэропорта следует добираться на машине, и впереди я вижу станцию проката. Кажется, именно ей мы пользовались в прошлый раз.

— А я вижу рядом с ней людей, и мне кажется, что их многовато для простой толпы любопытных, — хмыкнул Альфа, и неожиданно остановился, — Нет смысла принимать бой на их условиях. Они хотят поговорить с нами — пусть подходят самостоятельно.

Доминик напрягся, оглядываясь. Место для ведения переговоров ему не нравилось.

— Мы здесь как на ладони… — вполголоса заметил он, очень надеясь переубедить Молле, хотя и отдавая себе отчет в том, насколько мужчина упрям. Дерек, начиная смутно предчувствовать близящуюся опасность, сглотнул и постарался встать так, чтобы находиться между своими спутниками.

Атмосфера изменилась в один миг. Еще секунду назад в компании царила легкость, вился непринужденный разговор, и вдруг повеяло угрозой. Она наползала, как тяжелый, удушающий туман, сочилась из всех переулков, лилась из щелей между плит под ногами, и действовала как парализующий газ. Дерек почувствовал, что цепенеет. Ему-то думалось, что на этот раз путешествие будет более или менее безопасным — в конечном итоге, убийца по пятам теперь не гнался, убийца шагал рядом с ними, — что они самым спокойным образом найдут способ одолеть мокоя, способ более надежный, чем в прошлый раз, а потом… Ну, потом кто-нибудь из его сильных друзей, быть может, тот же Арчибальд, справится с этой морской тварью, и они тихо-мирно возвратятся домой.

Сейчас же возникало давящее ощущение преследования, нависшей над головой опасности, и мучительно хотелось куда-то бежать, спасая свою жизнь. Вот только попытка побега могла оказаться куда как более опасной, чем подчинение решению Молле.

Они отошли с середины улицы к стене одного из домов и, остановившись там, сделали вид, будто разговаривают о чем-то. Доминик и Ричард, изредка переглядываясь, и в самом деле попытались развить разговор, но быстро поняли, что сейчас не до беседы и умолкли. Карл и Арчибальд ждали. Дерек старался держаться как можно ближе к Нику, стоя так, чтобы находиться между ним и стеной дома. Со стороны последней он подвоха не ждал.

Они были готовы ко всему, уверены в себе и способны отразить любую атаку… и все равно подпустили неприятелей непростительно близко.

Впрочем, впоследствии тот же Дерек, возвращаясь мыслями к случившемуся, думал, что Еж и Хищник специально сделали это, что это входило в их план… Вот только план в результате не удался.

Дуло пистолета ткнулось в спину Ежа, заставляя скользнуть по губам того молниеносную улыбку. Он чуть приподнял голову.

— Никто не двигается, — проговорил чей-то незнакомый тихий голос, — Или вашему дружку конец. У меня палец на курке! Попытаетесь стрельнуть — дернусь. И он умрет.

— Убивай, — Арчибальд с расслабленным видом повел здоровым плечом, лучась безмятежной улыбкой, — Он меня давно раздражает.

— Арчи! — Конте-старший, который к Ежу относился как к близкому другу, да и считал его таковым, в негодовании нахмурился в сторону преступника. Угрожающий человек явственно растерялся.

Карл почувствовал, что дуло уперлось ему в спину сильнее. Страха он не испытывал и, как и Арчибальд, был убежден, что человек не выстрелит, но внутренне напрягся, готовясь вышибить пистолет из руки противника.

— Сейчас не убью, — бросил тот, выдержав небольшую паузу, — Сейчас капитан придет. Он разберется.

— Капита-ан… — протянул заинтересованный Молле и, бросив быстрый взгляд на посерьезневшего Доминика, с любопытством уточнил, — Капитан Кэмпбел?

Дуло немного отодвинулось — на этот раз сбить преследователя с толку все-таки удалось, и сильно.

— Откуда…

— Отставить! — громкий мужской голос, оборвавший речь стрелка, в миг привлек внимание друзей.

Дуло от спины Карла отодвинулось еще дальше, а после и исчезло совсем. Чья-то сильная рука схватила мужчину за плечо, отодвигая в сторону, заставляя дать дорогу новому собеседнику.

Он шагнул вперед — и Доминик тяжело сглотнул, внезапно ощутив приступ удушья. Это было похоже на дежа-вю, смутное воспоминание из прошлого — мужчина мог бы поклясться, что вновь ощущает на своем горле сжимающие его руки, вновь переживает миг смертельной схватки с Арчибальдом в переулках Рима.

Впрочем, приблизившегося человека он не интересовал. Взгляд молодого капитана, как две капли воды похожего на другого капитана, давно покойного, был устремлен на Альфу.

— Так значит, это ты… — задумчиво проговорил он, изучая его взглядом, — Хищник, бежавший из тюрьмы, Альфа, убивший моего отца!

— Твоего отца? — Молле чуть приподнял брови. Кого и когда он убил, преступник никогда не давал себе труда запоминать, и крайне редко знал имена жертв.

— Надеюсь, ты дашь себе труд объясниться, парень?

Капитан стиснул кулаки. Он был безоружен, казался таковым на первый взгляд, но сам прекрасно знал, что владеет оружием куда как более страшным, чем любой пистолет или автомат.

— Капитана Кэмпбела, — тихим голосом проговорил он, — Капитана Джозефа Кэмпбела… Ты убил его, и я знаю это. В его смерти обвиняли Доминика Конте, и косвенно он действительно в ней виновен, но выстрел был сделан тобой. Ты убил его!

— Ах, капитана… — Арчи приподнял уголок губ: удивления он выказывать не хотел, — Ты, стало быть, приходишься ему родней, парень?

— Я его сын! — Джон Кэмпбел, чувствуя, как ярость поднимается в сердце, ощущая, как ворочается в душе тень, подпитывая эту ярость, шагнул вперед, тяжело дыша, — А ты, ты убил моего отца, гнида!

Доминик и Ричард обменялись быстрыми взглядами. Дерек постарался скрыться за спиной первого. Карл оставался безучастен, только переводил равнодушный взгляд с одного из собеседников на другого. Арчибальд в эти минуты вызывал в его душе почти уважение.

— И ты, конечно, решил отомстить за его смерть, — очень спокойным голосом говорил тот, не сводя взгляда темных глаз с парня перед собой. Тот был молод, крепок, силен, и в нем чувствовалось что-то еще, что-то очень странное и в тоже время знакомое, но дать этому определение Арчи пока не мог.

— Ну, что ж, разумное и благородное решение. Только, боюсь, убить меня тебе не удастся.

— Это еще почему?! — совсем вызверился парень. Хладнокровие человека, которого он обрек на смерть, приводило его в бешенство, заставляя терять контроль над собой.

— Я убью тебя, чертова тварь, я застрелю тебя, как ты его, и вывешу твой труп гнить на борту моего корвета!

Матросы, несколько человек из команды Джона Барракуды, с которыми он сошел на берег, и которые сейчас застыли вокруг кучки людей в ожидании приказа капитана, переглянулись между собой. Такого от молодого человека они не ожидали, не привыкли видеть его до такой степени злым и теперь думали, что даже не догадывались, на что он на самом деле способен.

Арчибальд отнесся к этим угрозам с хладнокровием уверенного в себе человека, и даже более того — с насмешкой профессионала, слушающего похвальбу любителя.

Губы его раздвинула кривая усмешка.

— Да ты даже не знаешь, как это делается, мальчишка, — мужчина честно старался скрыть издевку в голосе, но ему это не удалось, — Сколько тебе лет? Двадцать? Двадцать пять? Ты хоть раз в жизни стрелял в человека?

— Я убил многих пиратов! — Джон горделиво выпятил грудь. Со своей точки зрения, он был отважным моряком, матерым морским волком, закаленным в самых разных жизненных ситуациях.

Арчибальда это почему-то не впечатлило. Он скрестил руки на груди и, прищелкнув языком, с явным неодобрением покачал головой. Доминик, не сводящий с него глаз, тихонько вздохнул. Ему, как никому другому было известно, на что способен на самом деле этот человек, и он прекрасно сознавал сейчас, что в прямом противостоянии Арчибальд одолеет молодого капитана. А победа Арчи всегда означала смерть противника…

— Мне будет не впервой убивать капитана Кэмпбела, — не разочаровал его мужчина, — А вот ты, ребенок, ты хоть раз убивал, глядя в глаза человеку? Не издалека топя корабли, а глядя прямо в глаза, видя, как уходит из них жизнь, чувствуя, как остывает под пальцами тело? Твои руки ощущали горячую, липкую кровь? Ты знаешь, что́ значит убить?

Молодой Барракуда на пару секунд примолк, собираясь с мыслями. Такой проповеди он, конечно, не ожидал, да и вообще был наивно уверен, что Хищник, обнаружив перед собою мстителя, испугается и задрожит от ужаса, верил в эту глупую фантазию, даже не взирая на слова мокоя… Мокой! Вот, кто сумеет справиться с этой мразью! Конечно, как он мог забыть о своем незримом помощнике!

— Я, быть может, и не знаю… — медленно и негромко проговорил он и голос его в эти секунды вдруг перекрыл мирные звуки тихой улочки, — Зато я привел того, кто зззнает!

Арчибальд вскинул голову, сдвигая брови. Это шипение в последнем слове… Эта уверенность, эти движения… Да, он знал, знал их давно, и так и не забыл с тех пор!

— Ты… — начал говорить он, но вдруг осекся, глядя на поднимающуюся из тела парня, извивающуюся тень с оскаленными зубами. Моряки, окружающие их, попятились, с суеверным ужасом глядя на монстра, вдруг выползшего из тела их капитана.

— Так вот, с кем он говорил… — прошептал кто-то, нервным движением приподнимая пистолет, целя в чудовище, но стрелять опасаясь по какой-то, не вполне ясной ему самому причине.

Неизвестное всегда пугает. Неизвестности страшно коснуться, ее жутко наблюдать, и единственным разумным выходом кажется просто бросить все и сбежать туда, где реальность еще не сошла с ума, где она понятна и прозаична.

— Так вот, кого ты выбрал, — Арчи опустил руки, с полнейшим хладнокровием склоняя голову набок, — И что же ты теперь сделаешь, мокой? Ты просто тень, как был тенью, так и остался!

— Уззнаешшь! — прошипел монстр, и вдруг ринулся вперед, с такой быстротой, с такой стремительностью, что Доминик и Ричард, находившиеся, казалось, поблизости от его пути, непроизвольно шарахнулись назад. Первый врезался спиной в Дерека, тот охнул и, превозмогая ужас, выглянул из-за крепкого плеча друга.

Он успел увидеть, как жуткая тень — хорошо знакомая ему, всем им тень! — отделяется от тела, от плеч молодого Кэмпбела, как она с размаху врезается головой в грудь Арчибальда, и как проникает, всасывается в него.

Молле взмахнул руками, согнулся, прижимая руку к груди… и медленно выпрямился. Темные глаза его горели диким огнем.

— Наконец… — голос срывался с губ мужчины жутковатым шипением: мокой захватил его тело, его сознание, мокой подчинил его себе!

— Отлично…

Рука поднялась на уровень глаз, сжалась и разжалась; губы скривила усмешка.

— Подхходящщее тело…

Доминик рванулся вперед. Спасший в прошлый раз этого человека от мести чудовища, помогший ему одолеть мерзкую тварь, он не мог, не хотел позволить мокою снова взять над ним верх! Он должен был помочь, должен был спасти…

— Взять! — Джон Барракуда, сдвинув брови, быстрым кивком указал на мужчину, и крепкие руки моряков схватили его, не пуская. Ричард попытался броситься на помощь брату, но оказался схвачен сам.

Дерека обездвижили. К виску Карла приставили дуло пистолета, сдвинув шляпу на его голове. Еж, человек ко всему привыкший, негромко хмыкнул и немного отодвинул от себя руку, намереваясь ударить противника локтем в живот и высвободиться…

И вдруг дикий вой потряс улицу, заставляя матросов в ужасе переглядываться, случайных прохожих разбегаться, а друзей Хищника цепенеть.

Арчи упал на колени, сгибаясь пополам. С губ его срывалось хриплое, прерывистое дыхание, глаза метались из стороны в сторону, а руки, царапающие грудь, дрожали. Да и весь он дрожал, трясся, как в лихорадке, боролся, сопротивлялся твари, пролезшей в его душу, сражался с нею…

— Что происходит? — Кэмпбел, впервые видящий подобное, недоверчиво нахмурился, отступая на шаг, и не слишком ловко, словно чего-то опасаясь, окликнул, — Альфа? Что…

Арчибальд выгнулся с гневным криком, подаваясь грудью вперед и разрывая рубашку на ней. Тело его на миг стало размытым, нечетким, а мгновением спустя жуткая тень с диким воплем вылетела из него, просачиваясь обратно в Джонатана.

Хищник подался вперед, почти падая, упираясь руками в плитку и надсадно кашляя. На руку его упала пара капель крови — от сильного напряжения лопнуло несколько сосудов в носу.

— Како…

— Никогда… — Альфа хрипел, но голос его был прекрасно слышен всем, — Не смей… — он медленным, растянутым во времени движением поднял голову, глядя прямо на молодого капитана и тот отшатнулся. Бледный, с текущей из носа кровью, тонкой струйкой сбегающей к губам, взъерошенный, Хищник в эти секунды был поистине страшен.

— Использовать мое тело! — рявкнул он и, уверенно оттолкнувшись рукой, рывком поднялся на ноги. Он все еще был бледен, все еще тяжело дышал, а кровь из носа даже не пытался утирать, не желая тратить на это время.

Одним точным, резким ударом в челюсть он отбросил назад матроса, удерживающего Доминика. Конте, поспешно кивнув в знак благодарности, повернулся и, вступая в бой, оттолкнул человека, удерживающего его брата.

Моряки, ошарашенные, потрясенные жутким зрелищем, страшным противостоянием, не сопротивлялись. От Хищника им теперь хотелось держаться подальше.

Карл, не желая оставаться в стороне, нанес легкий, но сильный удар локтем своему противнику под ребра и, пользуясь тем, что находится ближе всех к основоположнику нападения, обхватил молодого Барракуду за шею сзади борцовским захватом. Арчибальд, тем временем, двумя ударами отшвырнул людей от Дерека.

Ричард выхватил пистолет — капитан полиции, в путь он предпочел отправиться вооруженным, как и оба путешествующих с ними преступника, поэтому сейчас среагировал молниеносно.

— Как он это сделал?..

Кэмпбел хрипел, не пытаясь пока ослабить хватку Ежа на своем горле, но смотрел только и исключительно на Молле, не веря тому, что произошло. Как, как он мог вот так запросто…

— У него же не было перстня!

— Похоже, ты плохо кормишь эту тварь, — Арчи, догадываясь, к кому обращается противник, но не желая дать его собеседнику шанса на ответ, ухмыльнулся, — Он ослаб, и сильно. Со мной ему не сладить.

— Не так-то он и слаб… — Джон сузил глаза. Ярость, на миг затушенная потрясением, возвратилась вновь, подпитываемая умелым мокоем.

Парень извернулся, ударяя Карла одновременно двумя локтями в живот и, видя, что результата это не приносит, скользнул рукой в карман. Впрочем, достать он ничего не успел — тень, возвратившаяся в его тело, внезапно вновь вынырнула на поверхность и, обратившись к держащему ее человека мужчине, с размаха впилась зубами ему в плечо.

Карл вскрикнул, против воли опуская руку и отшатываясь. Шляпа с его головы слетела, падая наземь, но мужчина даже н заметил этого. Зубы тени были призрачными, но боль причиняли вполне реальную, хотя это и казалось невероятным.

— Дьявол, он ядовит! — Арчи, вообще-то за Ежа не переживающий, рванулся вперед, только сейчас выхватывая пистолет… и вдруг замер, наведя дуло на парня, но не спуская курок. В голове его теснились воспоминания, нехорошие, неприятные воспоминания…

— Всспомнил? — мокой, извиваясь, не давая Джону открыть рот, мерзко захихикал, — Убей его! И его плоть сстанет моей, я сстану ещще ссильнее… Вззять ихх!

Матросы, сбитые с толку, не знающие, кому подчиняться, запереглядывались. Вообще говоря, они были честными людьми, не убийцами и не преступниками, и до сей поры полагали приказы капитана вполне разумными, были уверены, что схватить убийцу — дело благородное и справедливое…

Но теперь из тела капитана появился этот монстр. Теперь оно, чудовище, вдруг стало отдавать им приказы, а капитан не пытался оспорить их, капитан соглашался с ним! Неужели… все это время… они и подчинялись вот этой жуткой твари?..

— Взять! — рыкнул Барракуда, — Живо! Их всего пятеро, один ранен, а мальчишка не в счет! Схватить и на корабль, быстро, быстро!

Арчибальд перевел дуло пистолета на сделавшего к нему неуверенный шаг матроса — высокого мужика с густой бородой и явным сомнением на лице. Доминик, шатнувшись назад, встал спиной к спине с братом, поднимая кулаки. Ричард тоже вскинул пушку.

Дерек, не зная, что делать, опасаясь вздохнуть лишний раз, но сознавая, что сейчас будет только мешаться, зайцем прыгнул к цепляющемуся за прокушенное плечо Карлу, торопясь поддержать его.

— Нужна кровь Доминика… — пробормотал парень, оглянулся назад, на Конте-старшего, готового в любую секунду броситься в драку, и негромко вздохнул, — Вам придется потерпеть, Карл.

— Я привык к боли, — говорил Еж сквозь зубы, но голос его казался вполне уверенным. С трудом, превозмогая боль невероятным усилием воли, он убрал руку от плеча и, потянув из-за пояса пистолет, сунул его в руки растерянному юноше.

— Держи.

— Но я не…

— Не спорь! — мужчина нахмурился, — Я стрелять не могу, Тедерик, и защитить себя не способен. Свою жизнь я вверяю тебе.

Парень открыл рот, чтобы что-то сказать, попытаться хоть как-то отмежеваться от оружия, с которым обращаться никогда не умел и учиться делать это не собирался, но не успел издать и звука.

— Рик! Слева!

Рык Арчибальда, уже успевшего сцепиться в рукопашную с одним из матросов, потряс улицу. Дерек торопливо повернулся, почти не задумываясь, поднял пистолет и, обнаружив заносящего кулак крепкого, здорового мужика, по мышиному пискнул, спуская курок.

Грохнул выстрел. Матрос пошатнулся и, хватаясь за пробитое плечо, отступил на несколько шагов, явно не решаясь продолжать атаку.

— И… извините… — пролепетал Дерек, не зная, как еще оправдаться. Он-то вообще был не боец, не привык участвовать в сражениях, сроду никого и никогда не ранил, и уже тем паче — не убивал, а тут… Нет, нельзя просто так причинять боль людям, даже не прося за это прощения, он же, в конце концов, не хотел!..

Арчибальд зашипел от боли — очередной удар пришелся вскользь по забинтованной ране на его руке, причиняя определенный дискомфорт.

Джон Барракуда, над головой которого вилась тень морской твари, стоял чуть поодаль, свысока наблюдая за сражением. Рука его скользнула за пазуху; на свет появился пистолет необычной конструкции.

Карл, плечо которого разрывалось от боли, который уже ощущал, как отравленная ядом мокоя кровь начинает распространятся по всему его телу, но который, тем не менее, не желал упускать и мгновения битвы, нахмурился, глядя на это.

— Дротики… — слетел с его губ шепот, тотчас же сменившийся криком, — Капитан! Обезоружь его!

Ричард, который пока в драке не участвовал, в большей степени оберегая тыл брата и отгоняя пистолетом лезущих на рожон моряков, бросил быстрый взгляд на молодого капитана и, не тратя времени на раздумья, вытянул руку с оружием.

Грянул еще один выстрел. Молодой Барракуда взвизгнул, роняя пистолет. Пробитое запястье его окрасилось кровью.

Мокой зашипел в ярости и, видимо, признавая поражение, внезапно обрушился, втянулся в его плечи, скрываясь в теле, сливаясь с ним.

«Отсступай…» — прошипел в сознании молодого человека знакомый голос, и тот отчаянно завертел головой. Отступать не хотелось, драка еще не была окончена, а сражение не проиграно, они еще могли победить…

«Отсступай!»

Снова раздался выстрел. Матрос, нападавший на Арчибальда, пытавшийся свалить его с ног, нелепо взмахнул руками и повалился навзничь. Из дырочки на его переносице струйкой сочилась кровь.

Глаза Джона расширились. Погибший моряк был одним из его подчиненных, его другом, и он вовсе не ожидал, что они сегодня понесут такие потери.

— Найджел… — слетел с губ капитана полувздох, и он тотчас же гаркнул, — Отступаем! Назад, назад, эти твари слишком опасны! Уходим, ребята! Заберите тело Найджела, а ты… — взгляд его обратился к Молле, и в нем вновь вспыхнула ненависть, — Невозможный человек, ты будешь принесен в жертву ему! Запомни это, Хищник, запомни мои слова — я отомщу тебе за смерть отца и смерть Найджела, я не оставлю этого так!

— Проваливай, — Арчи приподнял подбородок и, видя, как встрепанные, словно мокрые цыплята, напуганные жестоким отпором матросы, отступают, медленно убрал пистолет за пояс, — И запомни напоследок мои слова, парень. Я никогда не был жертвой, и не был добычей. Ты разозлил Хищника, малыш… и вскоре пожнешь последствия.

***

Карл упал на колени. Боль душила его, убивала его, яд холодной змеей расползался по телу, и справиться с ним самостоятельно мужчина не мог.

— Он ядовит… — прошептал Дерек, с великой осторожностью поддерживая раненного друга, глядя на него с нескрываемым сочувствием, — Это также, как и тогда, с Арчи…

— Тебе еще повезло, что он ослаблен, — Молле был привычно равнодушен к чужой боли и чужому страданию, — Яд распространяется медленно. Ты будешь умирать долго.

— Да ты прямо мастер утешения! — Ричард зло зыркнул на него, и тотчас же повернулся к брату, — Ник… я, конечно, ни на что не намекаю, но в прошлый раз твоя кровь…

Доминик сжал губы. Он и сам думал об этом, был готов отдать хоть всю кровь, чтобы спасти друга, но тут существовала одна проблема.

— У нас нет ничего острого, — с раздражением произнес он и, беспомощно оглянувшись, тяжело вздохнул, — Надо отвести его…

— В больницу… я… не пойду, — говорил Еж с огромным трудом, буквально давил слова из себя, но был по-прежнему решителен и категоричен. Он, правда, хотел сказать другое, хотел напомнить, что идти в больницу нет никакого смысла, потому что врачи ему помочь не смогут, да и не захотят, но это говорить было бы слишком долго, и он предпочел ограничиться более короткой фразой.

Равнодушный Хищник пожал плечами.

— Тогда ты умрешь. Впрочем, нам нужен всего-навсего бинт и ампула для забора крови, это все можно приобрести и в аптеке… Если Ник поделится с тобой своей удачей, до нее ты дотянешь.

Дерек бросил на него быстрый взгляд, но предпочел промолчать, уделяя все внимание пострадавшему. У него вообще было очень смутно на душе — впервые в жизни он выстрелил из пистолета, впервые ранил кого-то из него… а если бы убил?.. Как бы он жил потом, отобрав чужую жизнь сейчас? И ведь он спустил курок совершенно машинально, не задумываясь и не целясь, он мог попасть куда угодно, и ему просто повезло, что угодил в плечо противнику, а не… в голову, например. Или в сердце. Что его противник не лежит сейчас на асфальте, глядя остекленевшими глазами в небо, как этот… Найджел. В душе вспыхнула жалость. Пока убитый был безымянным матросом, он оставался просто случайной жертвой, но теперь…

Впрочем, сейчас было не до того.

Доминик подхватил Карла с другой стороны и с некоторым трудом поднял его на ноги, буквально взваливая на себя. Дерек, кое-как поддерживая мужчину, тихонько вздохнул. И ведь не расскажешь никому о своих переживаниях, не пожалуешься… Сейчас куда важнее состояние здоровья Карла, чем душевные терзания неумехи. И даже чем убитый матрос, унесенный товарищами.

Арчибальд, с совершенным, почти показным равнодушием наблюдая за тем, как Ник и пришедший ему на помощь брат, аккуратно оттеснив Тедерика, увлекают несчастного вперед, вдоль по улице, на которой, кажется, была аптека и даже не одна, неслышной поступью приблизился к юноше. Ощутив горячую ладонь на своем плече, тот вздрогнул и нервно обернулся.

— Пистолет отдай, — говорил Молле очень спокойным, где-то даже холодным тоном, без малейшего сочувствия в голосе, — Того ублюдка ты ранил, конечно, ловко, но, если продолжишь так таскать его, подстрелишь или себя, или кого-то из нас.

Янг, сглотнув, спешно сунул оружие ему в руки и, выдохнув с невольным облегчением, немного приободрился. Оттягивающий руку пистолет изрядно действовал ему на нервы, и без него молодому человеку стало легче.

— Почему ты предупредил меня? — даже мысли потекли в другую сторону, и на поверхность всплыл закономерный вопрос. Арчи ведь оказал ему помощь, почти спас жизнь, хотя уж это-то делать был точно не обязан.

Альфа тяжело вздохнул и, повертев пистолет Ежа в руке, небрежным движением сунул его в карман пальто.

— Вы же мои друзья, черт бы вас побрал, — безо всякой радости процедил он и, не желая задерживаться на собственных словах, мотнул головой, — Пошли. Я вижу, Ник уже приближается к аптеке.

Дерек, даже не успев толком прореагировать, неуверенно улыбнулся и чуть кивнул. Слышать такие слова от человека, который на протяжении долгого времени отчаянно противопоставлял себя им всем, было все-таки приятно.

Карлу становилось все хуже. От попыток двигаться кровь побежала быстрее, разнося яд по организму, и сейчас мужчина уже еле дышал, не находя в себе сил говорить. Прокушенное плечо его окрасилось кровью — похоже, распространяющийся яд дал сигнал телу, что укус и в самом деле был, что призрачные зубы были вполне реальны, и теперь раны открылись.

По счастью, до ближайшей аптеки оставалось уже несколько шагов. Доминик, который кое-как волок друга вместе с братом, открывая дверь, подумал, что, если сейчас провизор начнет артачиться, он лично наставит на него или нее пистолет, и под угрозой выбьет необходимое.

Впрочем, к таким мерам прибегать не пришлось.

Аптека оказалась маленькой, уютной и совершенно пустой, если не считать милой девушки в белом халатике за стойкой прилавка. Нику девушка показалась знакомой, но откуда он ее знает, вспоминать сейчас было не время.

— Нам нужно… — начал говорить он, но тут следом за друзьями вошел Дерек. Увидев девушку, он остановился, моргая с изумленным недоверием и покачал головой.

— Лина?..

— Дерек! — девушка, тоже отнюдь не ожидавшая встретить здесь, далеко от дома, своего бывшего молодого человека, засветилась удивленной улыбкой, но тотчас же перевела взгляд на Карла. Лицо ее стало серьезным.

— Чем я могу помочь?

— Бинт и ампула для забора крови, — Арчибальд, зашедший последним, окинул мизансцену равнодушно-холодным взглядом, — Хорошо бы еще, конечно, медсестру с навыком взятия анализов, но…

— Но она — медсестра! — Дерек, не желая оставаться в стороне, бросился к прилавку, — Лина, умоляю, скорее! Ты ведь можешь взять кровь у человека, ну, как на анализ?

— На анализ?? — Лина в совершенном шоке воззрилась на висящего в руках друзей тяжело дышащего мужчину с окровавленным плечом, — Дерек, анализ тут… Ему надо в больницу, а не сюда! Зачем…

— Я прошу вас! — Доминик, не выдержав, буквально зарычал, — Кровь надо взять у меня, бинт — ему, а потом мы все объясним! Ну, или Дерек объяснит, не важно. Главное, быстрее, Лина, быстрее!

Девушка, несколько сбитая с толку такими словами, с явным сомнением кивнула. Мужчину она узнала, и сразу же вспомнила, как невежлив тот был в момент прошлого своего пребывания в больнице, поэтому спорить с ним не хотела.

Не говоря ни слова, она скользнула куда-то за прилавок и мгновение спустя уже выскочила из маленькой дверцы, ведущей в общий зал, сжимая в одной руке запечатанную стерильную ампулу вместе со спиртовой салфеткой, а в другой — бинт.

Молле, с деланым интересом наблюдая за происходящим, неожиданно провел пальцами по верхней губе и хмыкнул.

— А мне не помешают влажные салфетки. Хотелось бы все-таки стереть кровь.

Лицо мужчины и в самом деле было все еще испачкано подсохшей кровью из носа, что придавало его внешности особенно жуткое и хищное выражение.

— Потом! — Дик, мельком глянув на преступника, сдвинул брови и тут же отвернулся, — Ник, засучивай рукав. Я его подержу.

— Я, честно говоря… — начала Лина, с привычной аккуратностью распаковывая ампулу, но Конте-старший опять не дал ей закончить.

— Потом, девушка, все потом! Сначала надо спасти жизнь моего друга и, как это ни странно, единственный способ сделать это — взять у меня кровь. Спешите же, спешите!

Рукав он задрал одним движением, едва не порвав ткань. Карла для этого пришлось отпустить, но далеко от друга Ник не отходил, продолжая кое-как поддерживать того сильным плечом.

Лина с беспомощным видом оглянулась на Дерека — он был единственным, кого она хорошо знала и кому в определенной степени доверяла, поэтому его поддержка ей сейчас очень требовалась.

— Его кровь — панацея от всех ядов, — с поспешностью бросил юноша, понимая, что хоть что-то сказать просто обязан, — Быстрее же, Лина, быстрее! Он умирает…

Карл и в самом деле казался без пяти минут покойником. Кожа его была бледна, как полотно, дыхание срывалось с губ пополам с кровавым кашлем, а стоять мужчина уже и вовсе не мог. Он беспомощно висел в руках друзей, ничего не понимая, не соображая, и кровь из ран на плече уже залила половину рукава. От идеальной осанки не осталось и следа, привычная выдержка не спасала — боль и смерть побеждали сильного человека.