Некромантия

Некромантия

Глава 1

В воздухе стояла противная водяная пыль, как будто тучи прильнули к самой поверхности земли. Подняв воротник плаща и скрючившись от холодного осеннего ветра, Виктор Студёный спешил на работу. Несмотря на две чашки кофе и плотный завтрак, его мозг всё ещё дремал. Только ненависть и отвращение всплывали на поверхность сознания, отражаясь на кислом лице.

Недосыпание, тёмное утро и холодные капли, летящие из-под колёс прямо в лицо, сделали своё дело. Неосмотрительно переходя дорогу не по светофору, Виктор попал под машину. В первый момент он почувствовал боль и обиду. Но затем перед ним начали проноситься кадры его жизни. И чем ближе эти кадры подходили к настоящему времени, тем более довольным и расслабленным становилось выражение его лица.

Виктору вспомнилось, что вчера он забыл про годовщину знакомства со своей девушкой. Вечер перед телевизором закончился битьём посуды. Потом мимо его мысленного взора проплыли счета по кредиту, разбитая машина и, наконец, работа. Сколько чувств слилось в этом простом слове для уха среднестатистического гражданина. Виктор не мог уже воспроизвести все детали и нюансы, из-за которых он ненавидел работу. Впрочем, он испытывал к ней столь сильные чувства не всегда, но лучшее, что он с ней делал — это, пожалуй, терпел.

Почему же все эти воспоминания заставили Виктора перед смертью улыбнуться и ощутить полное приятие? А потому, что он уже представил и до глубины души осознал — больше никто не сможет предъявить ему никаких претензий. Ему конечно от этого лучше не станет, но это вопрос второстепенный. Во всей ситуации Виктору виделась некая высшая справедливость и благодать. Вся жизнь вела его к этому вышнему состоянию овоща и наконец-то произвела с ним расчёт.

Простившись с этим миром Виктор сам закрыл глаза. Перед ним возник синий экран с белой надписью «Ожидайте страшного суда». И время для него перестало существовать.

— Вставай, — раздался в ушах Виктора бодрый, чуть шипящий голос, — на работу пора.

Виктор не открывал глаза, хотя сразу же пришёл в сознание. «Я же умер, — подумал он. — Почему же я должен идти на работу?»

— Вставай, я тебе говорю, — раздался тот же голос, и кто-то потряс Виктора за плечо.

«А может я не умер? Но тогда я тем более ни на какую работу не пойду. Может это день сурка? Тогда, чтобы разрушить временную петлю, мне нужно бросить работу», — исчерпав идеи, Виктор открыл глаза.

Над ним склонился человек в чёрном капюшоне. В руках он держал обрез. Всю эту картину освещала полная луна. Виктор медленно, не сводя глаз с обреза, опёрся на руки и сел. В ту же секунду глаза его поползли на лоб. Колючий страх заполнил душу. Его руки опирались на бортики гроба.

— Спокойно, — сказал человек в капюшоне и вылез из разрытой могилы. После чего достал фонарик и посветил на валявшийся рядом крест. — Ага, Витя, значит. А меня Олег зовут. Ну, будем знакомы.

Виктор хотел было ответить что-то, но у него получилось только невнятное мычание. Ощупав руками лицо, он с недоумением уставился на Олега. Тот откинул капюшон и, глубоко втянув носом холодный воздух, заулыбался.

— Мёртвые не кусаются! Вот моё главное правило, Витька. Поэтому я тебе челюсти вместе и сшил. Но ты не переживай. Вылазь из могилы и пойдём со мной. Будешь теперь мне служить. Ну а иначе я тебя обратно закопаю.

Виктор не до конца понимал, какой из вариантов устраивал его больше, но положение было настолько ужасающим, что само подталкивало следовать отведённой ему роли. Когда он вылез из могилы, некромант махнул обрезом в сторону тропинки, уходящей от кладбища в поле, и коротко скомандовал:

— Шагай.

Глава 2

Они шли через поле. Студёный был впереди, и потому ему было хорошо слышно, как некромант тихонечко насвистывает от удовольствия. Оживший мертвец еле волочил ноги и всё время немного спотыкался, хотя яркая луна прекрасно освещала тропинку.

— Эх, Витя, знал бы ты, как я тебе рад, — внезапно громко проговорил Олег. — Ведь ты же мой первый настоящий успех. Интеллект твой, конечно, ещё проверить надо, вдруг он улетучился куда, и психическое состояние… Но я же вижу, что ты меня прекрасно понимаешь, а это уже шаг вперёд. Главное, чтобы ты теперь не развалился по дороге.

Некромант рассмеялся. Затем, словно прислушиваясь к разлетевшемуся над спящим полям звонкому смеху, он на несколько секунд остановился и стал шарить по карманам. Руки слегка тряслись, и потому, чтобы достать сигарету, Олегу пришлось зажать обрез подмышкой. Наконец он закурил и быстрым шагом догнал Виктора, продолжавшего равномерно плестись по тропинке.

У некроманта неспроста тряслись руки. Не только опасность быть замеченным, но и многие другие невзгоды поджидают новичка в этой опасной профессии. Пока они шли к машине, чтобы унять своё нервозное состояние, Олег принялся рассказывать о своих приключениях:

— Ты представляешь, у первого трупа, которого я начал оживлять, взорвалась башка. Мне чуть палец не оторвало, я тебе клянусь. Я, значит, опрыскал его зельем, начал читать заклинание, а там на определённом слове нужно коснуться лба мертвеца. Вот я большой палец кладу ему на переносицу, и тут — ба-бам… — Олег изобразил руками взрыв и снова рассмеялся.

Несмотря на бледность лица, его походка уже приобрела победоносную лёгкость. И он чуть ли не приплясывал, идя за медленно переставлявшим ноги Виктором, который всё ещё не пришёл в себя, и потому речь Олега легко заполняла его сознание.

— Ты не сердись, что я тебе рот зашил. Это не потому, что я тебя слушать не хочу. Просто все классики пишут, что мёртвые очень кусаться любят. И уж лучше, чтобы меня ещё раз тухлыми мозгами окатило, чем мёртвец укусил.

На том конце поля их ждал большой внедорожник. Олег разместил Виктора на заднем сиденье, предварительно сковав ему руки за спиной для пущей безопасности. Как только они выехали на шоссе, некромант опять разговорился. Постепенно из его обрывочных рассказов и намёков Виктор сложил в своей голове следующую картину.

Отец Олега Дмитриева был депутат. Судя по всему, от коммунистической партии. Вывод этот напрашивался из следующего случая. В восемь лет будущий маг первый раз попал на какое-то партийное собрание, где выступал его родитель. Проникновенная речь хорошо отпечаталась в сознании ребёнка. Всё то сказочное будущее живо предстало перед глазами второклассника. Проблема была только в одном. На середине выступления Олег уже совершенно витал в облаках, представляя себе бесплатные автоматы с мороженым, и последнюю фразу, которую заглушил рёв аплодисментов, расслышал неправильно.

В результате после собрания он шёл домой и думал: «Что же нужно для того, чтобы „возродить тело Ленина“?». Вы не подумайте, Олег был не совсем псих и прекрасно понимал, что скорее всего ему послышалось. Но воображение ребёнка легко на подъём, а Ленин с ранних лет был его кумиром наравне с Бэтменом. Придя домой, молодой коммунист включил компьютер и набрал в поисковой строке: «оживление мёртвых». Так началось его увлечение некромантией.

В подростковом возрасте Олег, конечно, разочаровался в некромантии, а затем и в социализме. Не видя в жизни никакой определённой цели и не зная чем себя занять, он поступил в университет. Он так бы и стал обычным менеджером, если бы не смерть кота.

Сын депутата в то время снимал квартиру в центре города вместе с двумя одногруппниками, и кот был любимцем всей студенческой компании, зависавшей днями и ночами в гостиной. Тем не менее, хозяином кота считался Олег, так как Черныш жил у него ещё до поступления.

Несмотря на то, что кот был стар, и уже дышал на ладан, его смерть как-будто бы стала для Дмитриева неожиданностью. Обнаружив тело, Олег накрыл его полотенцем, а сам пошёл на кухню и часа полтора пил виски, глядя в окно. Виски оставалось уже не очень много, и потому Олег было принялся за текилу, но, взяв в руки бутылку, он вдруг замер, глядя на этикетку. Его взгляд был прикован к небольшому характерному изображению черепа. В глазницах этого черепа, как в замочной скважине, он вдруг увидел давно забытое событие, произошедшее во время его поездки в Мексику. Ведь точно такой же череп был на плече одного странного знахаря, подсевшего к нему за барной стойкой. Невпопад похихикивая, мексиканец поведал, что за большое количество денег готов вернуть к жизни кого угодно.

Дмитриев, конечно, не поверил тогда ни единому слову. Однако то ли зов приключений, то ли странная магия совпадений вместе с давно позабытыми азами некромантии заставили его принять это за руководство к действию. Запечатав Черныша в несколько пластиковых пакетов, а затем положив его вместе с несколькими бутылками пива в сумку-холодильник, он направился в аэропорт.

Будучи натурой склонной к ностальгии, Олег хранил у себя в квартире вместе с прочим хламом старую тетрадь с записями различных заклинаний и рецептов эликсиров, которую он вёл в детстве. Эту тетрадь он тоже на всякий случай взял с собой.

Оказавшись на мексиканской земле, искатель приключений возблагодарил бога за плохо работающую таможню и, взяв напрокат машину, направился прямиком в пустыню искать хижину шамана. По дороге Олег пытался вспомнить те испанские слова и выражения, которые ему могли понадобиться. К сожалению трёхмесячный курс испанского не касался таких слов как «cadáver», а переводчика в этот раз он взять не решился. Хорошо, что при наличии мёртвого кота требуемое удалось объяснить простым размахиванием рук.

Тем же вечером недалеко от хижины знахаря они развели костёр и начали варить зелье. При этом знахарь пританцовывал вокруг, воздевал руки к небу, орал песнопения и периодически хохотал сатаной. «Всё в лучших традициях,» — думал Олег и, стоя в сторонке, попивал пиво. В итоге кот был облит зельем, но даже после очередных песнопений признаков жизни не подал.

Воцарилась неловкая пауза, после чего знахарь принялся причитать что-то на испанском. «Ну вот, — сказал себе Олег, — всё так пошло закончилось». Он выбросил пустую бутылку из-под пива и уже хотел пойти спать в машину, когда вдруг решил, что для создания обстановки полной невменяемости он должен принять в происходящем активное участие. Он достал из рюкзака тетрадь с магическими конспектами и открыл её на первом попавшемся листе, где был записан очередной рецепт оживления мёртвых. Оттолкнув знахаря в сторону, Дмитриев принялся напевать заклинание.

С последними словами его магической речи начался совсем другой этап его жизни. Потому как сразу после этого кот восстал. Начинающий волшебник захотел от радости обнять своего любимца, но в следующий момент удивление вместе со страхом сковали все его движения. Открыв светящиеся красным светом глаза, кот издал леденящий душу вой. Затем из спины кота выросли покрытые редким мехом кожистые крылья. После чего кот, сгорбившись, встал на задние лапы и, повернувшись к Олегу боком, несколько раз взмахнув крыльями, скрылся во тьме, то ли шипя, то ли заливаясь хриплым смехом. Пока Дмитриев приходил в себя, знахарь, крича что-то про чупакабру, убежал в сторону хижины.

Всю оставшуюся ночь Олег пытался убедить мексиканца открыть дверь. А затем ещё полдня выманивал у него рецепт зелья. Знахарь сопротивлялся, но не очень долго, так как зарабатывал на жизнь он в основном мошенничеством и становиться настоящим магом не собирался. Однако Дмитриеву пришлось раз десять поклясться не применять зелье хотя бы на территории Мексики.

После этого события некромант некоторое время жил в пустыне, надеясь снова увидеть Черныша, так как всё ещё испытывал любовь к своему другу. Он долго бродил в ночи, напарываясь на кактусы, по каменистым холмам и вслушивался в тишину ночи, но шелест кожистых крыльев так и не коснулся больше его уха. Этот случай быстро научил Олега главному — с мёртвыми надо быть осторожным.

Вернувшись в Россию, некромант продолжил эксперименты вначале на мелких животных, а потом и на людях. Но человеческие мертвецы оказались не так просты. Трупы то вообще не восставали, то разваливались в первые пять минут, то были совершенно аутичны, то совсем не поддавались контролю. К примеру, недавно Олег три часа бегал по лесу с обрезом, чтобы уложить обратно в могилу столетнюю бабушку, страдавшую при жизни радикулитом. Старушка всё-таки скрылась от него, сев на ближайшей станции на первую утреннюю электричку. Некромант плохо запомнил её внешность, но впоследствии ему казалось, что он видел, как она торгующет шерстяными носками у метро.

В конце концов венцом труда Дмитриева стал Виктор Студёный, бывший пиар-менеджер, который не только восстал в здравом уме и твёрдой памяти, но даже был благополучно доставлен в тёмный загородный дом, прибежище некроманта.

Глава 3

Что есть смерть? Кто я такой, чтобы дать ответ на этот вопрос. Лишь великие философы да сектанты проливают на сей предмет тусклый свет фонаря, тратящего последнюю энергию садящейся батарейки. В слове смерть мы не различаем ни мелких черт, ни красок, лишь в удушливом тумане виднеется фигура, как будто держащая в руках острую косу.

Но в какой-то момент вы знакомитесь со смертью. Именно знакомитесь, а не приходите домой и понимаете, что она здесь побывала. Встречаетесь лично, а не читаете оставленную вам записку. Что-то вроде: «Заходила, но Вас не застала. Очень много слышала о Вас. С нетерпением жду нашей личной встречи. С любовью (а может, даже и с уважением), Ваша Смерть».

Неожиданно во время ланча она вдруг замечает вас в толпе и приветливо машет рукой. Вы оглядываетесь вокруг, с чего бы этой незнакомке махать именно вам. В голове появляются различные догадки, но до конца уверенности нет, ведь до этого момента вам был знаком только её почерк. Она подходит ближе и протягивает вам руку…

Наконец-то можете задать Смерти пару вопросов. Однако первый же вопрос ставит Смерть в тупик. «Что такое смерть?» — говорите ей вы. И получаете ответ: «Смерть — это я». Но, чёрт побери, это вас не устраивает, и вы просите рассказать что-нибудь о себе. После чего получаете в ответ: «Ну, вы знаете, по вечерам я люблю вышивать…» Вы раздражены, вы не можете понять, почему эта сволочь играет с вами, почему несёт какую-то околесицу. В конце концов вы вываливаете на Смерть все взбурлившие в вас чувства, и разговору конец.

У вас уже не будет времени извиниться. А Смерть ещё долго будет грустить в кабаке, заказывая одну за другой рюмки текилы и вновь возвращаясь к вопросу «Кто я?». Не слишком ли вы много хотите от Смерти, если сами обычно отвечаете чушь на подобный вопрос?

Не стоит удивляться, что и Виктор, восстав с того света, не сильно просветился в этих вопросах. Впрочем, Олег не стал его расспрашивать, а только в шутку пару раз спросил: «Как дела?» — и, не получив ответа, вполне себе успокоился. Он посадил своего кадавра в подвал в целях карантина, оставив ему для развлечения компьютер, подключённый к интернету. Некромант также предупредил, чтобы мертвец не пытался ни с кем связаться.

Подвал тот, надо отметить, в обстановке и оборудовании выгодно отличался от чахлой квартиры, в которой Виктор проживал до этого. Многим людям я бы посоветовал после смерти отправиться в этот подвал, нежели в рай, хотя бы потому, что есть ли в раю столь мощные компьютеры с широкополосным подключением к сети, никто точно не знает.

Находясь в крайне подавленных чувствах, можно было бы даже сказать на грани нервного срыва, Виктор тем не менее проявил благоразумие и решил сперва осмотреться, не предпринимая никаких внезапных, необдуманных действий.

В конечном счёте, как и многим из нас, интернет помог Студёному убить неделю времени и в достаточной мере прийти в себя. Поэтому когда некромант решил начать с ним полноценное общение, Витя был уже совсем как живой.

На принесённом Олегом листочке он написал: «И что дальше?». В ответ Дмитриев потёр лоб. Из своего предыдущего опыта он догадывался, что ожившие мертвецы не слишком сильно отличаются от людей, но он всё равно подозревал их в чём-то ещё более зловещем, чем был он сам.

— Ну, а сам-то ты как думаешь? — с хитрой улыбкой спросил у трупа некромант.

Настал черёд Виктора тереть лоб, пытаясь распутать клубок мыслей. «Передо мной сидит чёрный маг, — думал он. — У него же должен быть какой-то тёмный замысел?» Он посмотрел Олегу в глаза, силясь прочитать что-нибудь в его душе. По спине некроманта, хотя он и не подал виду, от этого взгляда пробежали мурашки. Студёный снова склонился на бумагой, но замер, не изобразив ни одного символа. «Допустим, свой зловещий план он мне не откроет, но что же он хочет от меня? Почему темнит?» — вот вопросы, которые застыли у него на шарике авторучки, однако в итоге он написал на листке: «Я в растерянности». После чего положил ручку и откинулся на спинку стула.

Олег глупо выпустил из себя воздух, произнеся что-то вроде: «Пу-пу-пу-у-у-у». Ситуация складывалась неловкая. Взяв себя в руки, некромант снова взглянул Виктору в глаза и ничего страшного в них не увидел. «Пожалуй, весь могильный ужас был во мне самом», — подумал он. Усевшись поудобнее, Олег решил кончать с этими шпионскими играми.

— Что ж, Витя. Скажу тебе честно — я тоже в растерянности. С тех пор, как я оставил тебя здесь неделю назад, мне нужно было сдавать долги в универе, поэтому я не мог никак обдумать полноценно сложившуюся ситуацию. Кроме того, не было гарантии, что ты не превратишься вдруг в прах или ещё что-нибудь с тобой не случится.

Хозяин подвала сложил руки на груди и далее обрисовал Виктору положение дел. С одной стороны, это был чистый эксперимент. Дмитриев так вошёл в раж после воскрешения кота, что уже не мог умерить своё любопытство.

С другой же стороны, положение было явно замечательно для стартапа. Тогда, возможно, ноу-хау надо держать в строжайшем секрете, включая не только рецептуру, но и конечные результаты и возможности. Однако цель проекта была не ясна.

На этой точке разговора кадавр вдруг почувствовал огорчение. Внезапно проявившаяся истина заставила его содрогнуться. Всё это время он ждал, пока его новый знакомый изложит ему свой план. В соответствии с этим планом он и собирался строить дальнейшее своё существование. В этом была истинная причина, по которой он так легко пережил смерть.

Виктор, сидевший совершенно расслаблено, вдруг весь напрягся и наклонился вперёд, он уже хотел обхватить руками голову, но покачнулся и, чтобы не потерять равновесие, встал и принялся ходить взад и вперёд. Скулы некроманта в первый момент напряглись, но, подавив в себе испуг, он с интересом стал наблюдать за метаниями живого мертвеца.

Студёного же с каждой секундой всё более и более захлестывали чувства. Он шагал всё быстрее и быстрее. Вдруг он взглянул снова на Олега и замер. Разум его балансировал на грани безумия, но всё же смог устоять. Резким движением он пододвинул стул и, сев за стол, написал: «Ты Ленина хотел воскресить». После чего с надеждой взглянул на Олега. Тот задумчиво посмотрел на потолок, а затем медленно произнёс:

— Ну Ленин, не Ленин, а политика вот дело интересное, — в его глазах заблестела еле уловимая идея. — Мне нужно это обмозговать, а потом, я думаю, мы с тобой споёмся в этом деле. Ты вот кем был до того, как умер?

«Пиар-менеджер», — написал Виктор.

— Так это, Витя, замечательно, — восторженно произнёс Олег и, забыв попрощаться, вышел из подвала, гулко закрыв за собой железную дверь.

Опешивший кадавр сидел с минуту, размышляя сразу обо всём и ни о чём. Вдруг он заметил, что назвал Дмитриева в своих мыслях «хозяин». Он встал, отшвырнув стул, и зло посмотрел на запертую дверь. Несколько секунд он стоял так, сжимая и разжимая кулаки, но затем почесал затылок и, махнув рукой, сел за компьютер.

Глава 4

— Сердце действительно не бьётся, — проговорил профессор и, пошатываясь, отошёл к столу попить воды.

Олег подмигнул Виктору и, кривляясь, стал хвататься за сердце. Виктор, сидя на кушетке в одних трусах, еле сдерживал смех. Они успели стать в некотором роде приятелями. Трюк с отсутствием сердцебиения уже даже применялся, чтобы произвести впечатления на девиц, но сегодня был случай посерьёзнее. В свете жёлтых ламп плохо отапливаемого кабинета, заставленного старыми шкафами, они наконец-то презентовали научному сообществу новый феномен.

— Ну что, Анатолий Михайлович, теперь вы нам верите? — немного с издёвкой спросил некромант.

— Глазам я своим не верю, — отвечал профессор, протирая очки, — но, видимо, придётся звать коллег. Либо чтобы уже точно засвидетельствовать, либо чтобы меня в дурку увезли.

— Так вы не стесняйтесь, зовите скорее! Время — деньги, как говорится.

Профессор взял трубку телефона и принялся за дело. В это время Виктор начал ёрзать на кушетке:

— Ты что, хочешь меня тут на исследования им оставить? — вдруг обратился он к некроманту. Тот уже давно поверил в адекватность или, может, брезгливость своего подопечного и развязал ему рот.

— Скажешь тоже, ты мне для дела нужен. Тут же клиника, так? Значит, и морг есть. Оживлю им кого-нибудь там по-быстрому, и пускай хоть заизучают до смерти, не знаю, правда, до чьей, — Олег рассмеялся.

План Дмитриева был прост. Он решил использовать свои новые способности для политики. Тут у него было сразу несколько направлений, в особенности в области пиара, которые он разрабатывал вместе со своим первым кадавром и помощником. Но для всего этого нужно было придать ожившим мертвецам немного научной достоверности, чем он сейчас и занимался.

В конце концов консилиум медиков был собран. Все они поочерёдно обследовали Студёного. Можно было бы провести целое социологическое исследование на тему того, как люди реагируют на восставшего мертвеца в одной комнате с ними. В начале никто из врачей не воспринимал всерьёз причину их встречи.

— Чепуху какую-то мне рассказываете!

Затем все искали подвох:

— Да вы меня разыгрываете! Такого не может быть!

Потом все замолкали и начинали теребить бороды, поправлять очки, протирать платочком лысины и тянуться за сигаретами. Один из докторов даже перекрестился:

— Ну ты даёшь! А кто тут статьи про научный атеизм в комсомольской газете писал? — хлопнул его по спине Анатолий Михайлович.

— А как на это реагировать? — парировал его коллега, нервно дёргая руками в сторону Виктора.

— Ладно, дорогие товарищи учёные, — Дмитриев потёр ладоши и встал с кресла профессора. — Пойдёмте-ка в морг, там я вам оживлю кого-нибудь, кого скажете, и вы тут начнёте свою работу, а мы с Витей поедем.

Виктор стал одеваться. Ему порядком надоело быть объектом ощупывания и осматривания. Он вдруг понял, что теперь он не такой, как все, и это чувство ему было в новинку. Вот раньше он ходил в школу, потом в институт, потом на работу. Покупал продукты, ездил в метро, мечтал об отдыхе на море, читал политические новости и думал, что он-то лучше остальных в этой жизни всё понимает. Был как все, одним словом. Он легко мог растворится в толпе, он мог, например, пойти с девушкой в кафе или с друзьями в бар, и все его разговоры были бы такими же, как если бы Виктор был не Виктором Студёным, а Иваном Ивановым. Ау, где ты, Витя? Вроде есть, а вроде и нет.

Но теперь, стоило людям понять, что рядом с ними восставший мертвец, они тут же начинали вести себя странно. Вот и сейчас все, кроме некроманта, делили присутствующих на живых и мёртвых, то есть на всех и Виктора. Это было и приятно, и нет. Потому что Студёный теперь точно понял, он уникальный, он теперь действительно в жизни что-то понимает больше всех, но вот только что?

Пиар-менеджер замер, застёгивая последнюю пуговицу на рубашке. Он раньше не часто задумывался о подобных вещах, так как не было повода, а теперь времени просто не было. Олег очень быстро начал развивать проект, он вообще всё делал энергично и бодро, так что Виктор даже за ходом его мыслей не всегда поспевал. Вот и сейчас Дмитриев уже открыл дверь и чуть ли не выталкивал врачей из кабинета. Схватив куртку, Студёный вышел последним, и профессор закрыл за ним дверь.

Спускаясь вниз по лестнице позади всех, Виктор видел, что медики беседуют между собой и с Олегом, но никто не пытается вовлечь его в разговор. Казалось бы мнительность, много ведь таких людей, которые просто не располагают к общению. Но нет, в глазах у всех этих докторов читалось что-то особенное, когда они смотрели на кадавра, и не только простой шок или страх, здесь было что-то ещё. И эти косые взгляды снова вернули Виктора к его мыслям.

Вот что было неприятно. Если раньше можно было заменить Виктора на стандартного Ивана Иванова, то теперь его можно было бы так же заменить на стандартный оживший труп Ивана Иванова. То есть оживший мертвец есть, а сам Виктор снова непонятно где.

«Бред какой-то в голове! — думал Виктор, проходя в холодный подвал. — Я это я. Ну, чёрт с ним, что для кого-то я оживший мертвец или даже никто. Для себя-то я лучше всех!» Он почесал затылок: «Ну, может, и не лучше всех, но я такой один для себя, единственный».

Всё же, когда медики скучковались в противоположном от него углу, наблюдая за приготовлениями Олега, ему стало снова неприятно. Он про себя послал их очень далеко и стал тоже смотреть на некроманта, к которому вдруг проникся уважением. Олег хоть вначале тоже на него так смотрел, но ещё даже до того, как ему рот снова дал открыть, уже стал относится к нему по-другому. Видимо, для этого нужна какая-то сила, энергия, чтобы в человеке, пусть и мёртвом, что-то увидеть.

Помещение морга было старым, холодным и сырым. Низкие полукруглые своды создавали идеальную атмосферу для всего происходящего. В лучших традициях фильмов про секты и чёрную магию. Только тот доктор, что перекрестился, немного нарушал атмосферу, снимая видео на смартфон.

Некромант обрызгал труп зельем, а перед тем как читать заклинание, воткнул в голову покойного серебряную спицу. Это было новое достижение Дмитриева. После оживления трупа с серебряной спицей в голове личность покойного не возвращалась. Было лишь тело, которое поддавалось простейшему вербальному программированию и только. Уже с неделю дом мага стали охранять полоумные восставшие из мёртвых подмосковные бандиты. Вот и медиков он решил избавить от всяких этических неловкостей.

В конце концов заклинание было прочитано, после чего Олег с излишним пафосом сказал:

— Встань и иди!

Труп встал и направился в сторону докторов, которых вдруг обуяла лёгкая паника. Пытаясь сойти с пути зомби, они все быстро задёргались, затолкались, при этом из-за беспорядка оставаясь практически на том же месте, в то время как ужасающее, но совершено спокойное существо продолжало своё медленное движение. Когда врачи наконец-то смогли освободить для кадавра проход, он просто прошагал мимо них и упёрся лбом в стену, изредка продолжая попытки двинуться дальше.

— Тело есть — ума не надо! — сказал Олег. — Вот вам, товарищи учёные, образец. Его и изучайте. А мы поехали.

Профессор задал некроманту ещё пару практических вопросов, и они раскланялись. Выйдя на улицу, Виктор вдруг остановился.

— Ты не рассказывай больше никому про то, что я мёртв, — сказал он, пытаясь быть как можно более убедительным.

— А кому я рассказываю? Вон, профессорам только, — удивился Олег, продолжая идти к машине.

— Ну вот им, а ещё вчера девушкам в баре.

— Вчера-то ты был не против. Они же клюнули. Или ты чем-то недоволен? Я же не знаю, какая она, половая жизнь загробная, — замер Дмитриев, открыв дверь машины.

— Да всем я доволен, — проворчал Виктор залезая в автомобиль.

Олег сел в водительское кресло и, заводя машину, посмотрел на Студёного вопросительно. Тот несколько секунд сидел молча, он был слегка удивлён, сердце же действительно не бьётся, впрочем руки-то с ногами тоже шевелятся.

— Ну так что, Витя? В чём дело-то?

— Да ни в чём. Просто как-то неприятно, и всё. Медики эти вон смотрели на меня, как будто я мумия какая-то в музее. Вот и неприятно.

— Ладно. Всё с тобой ясно. Ты только сам ведь подумай, какая же ты мумия, если ты ведёшь себя как человек? В бары, вон, ходишь, в интернете сидишь. Ну а то, что не дышишь и не ешь, так это ещё и тебе в плюс. Но ты как знаешь, я тебя обидеть не хочу.

— Спасибо, — сказал Виктор.

Олег перевёл взгляд на дорогу и плавно нажал педаль газа.

— Поедем теперь, Витя, к авторитетным людям. Надо с ними договориться обо всём, электорат ведь в нашей стране — это ещё не главное.

Сгущались сумерки. В свете фар медленно падал на землю первый снег. Отгородившись стеклом от надвигающейся ночи, под жёлтым светом старой лампы семеро учёных в белых халатах сидели и молча пили чай, в то время как оживший труп всё так же пытался пробить головой стену морга.

Глава 5

Виктор давно так не смеялся. Наверное, с самого детства. У профессора, с которым они договорились, судя по всему, было хорошее чувство юмора. На экране телевизора, стоящего в гостиной некроманта, он только что закончил доклад про новый «феномен ожившего мертвеца», после чего на сцену вышли десять зомби. Один из них откуда-то достал балалайку и начал играть «Яблочко», остальные же пустились вприсядку. Далее шла пресс-конференция.

В этот момент неожиданно вернулся Дмитриев. Он где-то пропадал уже с неделю, в то время как Виктор вместе с парой программистов и дизайнеров создавал для него сайт. Некромант вошёл в комнату и потряс перед лицом своего компаньона какой-то тряпочкой:

— Вот, смотри! Раздобыл-таки. Без дураков. Этим платком лично Пушкин пользовался.

— Где же ты его нашёл?

— Да взял в аренду у областного музея одного. Потом верну, ну если только Пушкин вдруг не захочет себе оставить.

После этих слов Дмитриев прошёл в лабораторию, где положил платок на широкий стол и начал поливать его приготовленными зельями.

— А ты ему мозг-то будешь восстанавливать? Или так, болванчик будет? — спросил Виктор, стоя в дверях.

— Буду, конечно, иначе кто же поверит, что это Пушкин.

— Так ты ему и рот заклеивать не станешь?

— Я таких древних мертвецов ещё не возвращал. К тому же вместе с разумом я пока что только тебя да дворецкого оживил. Так что рот Александру Сергеевичу на первое время заклеить не мешает. Чёрт его знает, каким этот сукин сын вернётся. Мне тут фильм в жанре хоррора совсем ни к чему.

Закончив удобрять платок классика магическими жидкостями, некромант стал быстро шептать заклинания. Затем, засучив рукава, он вытянул руки над столом и, весь напрягшись, закричал что-то нечленораздельное. Платок задымился, и весь стол заволокло зелёным туманом. На столе материализовалось тело старухи.

— Работает, — удивленно произнёс Виктор.

— Ну так а что ты хотел, — усмехнулся Олег, склоняясь над продуктом своей магии. — Это же уже третье заклинание, которое я освоил, всю зиму на это убил, но освоил.

Они оба рассматривали тело с улыбкой. Но постепенно лицо Дмитриева посерьёзнело.

— Вот только это же не Пушкин! — сказал он, посмотрев в глаза Виктору. Тот замотал головой.

— Наверное, смотрительница музея. А как же тогда тело Пушкина достать? — проговорил Виктор отойдя от стола.

— Давай ещё раз попробуем, — сказал Олег и, спихнув тело на пол, начал снова поливать платок зельями.

Через два часа под столом уже было шесть тел, разной степени разложения. А порядком раздражённый некромант всматривался в то, что материализовалось на столе в этот раз. Вроде костюм был как на картинке, а остатки волос как будто бы выдавали бакенбарды.

— Как думаешь? Он? — спросил Олег.

— Может и он. Тут уже не поймёшь. Предыдущий точно был не он, — ответил ему Виктор.

— Конечно, не он! — проворчал Олег. — Я надеюсь, Пушкин женских платьев не носил. Тем более на похоронах.

— А ты так и задумывал, чтобы он в таком состоянии был?

— Нет, конечно. Я, если честно, надеялся, что он сразу более менее в теле будет, так сказать, — Олег сделал шаг от стола и почесал затылок. — Ну, допустим, он! А что дальше? Нельзя же его таким оживлять? Ну, то есть можно, но толку с него тогда никакого! Разве что нам с тобой удовольствие, с Пушкиным пообщаемся. Ох, ладно, нужен перерыв.

После этих слов Олег, потирая руки, отправился на кухню.

— Никита! Прибери там трупы под столом! — крикнул он, копаясь в холодильнике. В ту же минуту из чулана вылез бородатый коренастый мужик.

Никита был при жизни, может, и не Никитой. Он и сам того не помнил, так как перед смертью уже пятнадцать лет бомжевал и потому пил со страшной силой. Восставшим он теперь даже стал лучше пахнуть и немного больше соображать.

— Только того, что на столе, не трогай, — проговорил некромант, выныривая из холодильника. — Это Пушкин, — многозначительно подняв вверх указательный палец, закончил он и направился в гостиную.

— Неужто сам Александр Сергеевич, — прохрипел ему вдогонку Никита и зашагал в лабораторию. Прибрать трупы означало сжечь их в печи, которая обогревала дом из подвала.

Удобно устроившись на диване, Олег включил телевизор и принялся готовить бутерброды из прихваченных с собой ингредиентов. В это же время в дверях появился Студёный. Некоторое время он меланхолично макал чайный пакетик в кружку, а затем, на секунду остановившись, спросил:

— А что если он не согласится на тебя работать? Человек-то всё-таки был своенравный.

— Да не переживай ты. Уговорю я его.

Дмитриев откусил большой кусок бутерброда, как бы поставив точку в разговоре. Уставившись в телевизор, он сразу же отвлёкся от всех этих глупостей. На экране шёл музыкальный клип.

— Вот это задница! — со смаком проговорил некромант, глядя на певицу. — Вот ты, Витя, к примеру, в смерти тебе не повезло, может, в любви повезёт! Найдёшь себе какую-нибудь с такой фигурой, — он ткнул пультом в сторону экрана.

Виктор немного смутился. У него ведь когда-то была девушка при жизни. Может, стоило её найти, поговорить? Или всё же пока смерть не разлучит? А как бы он сам отреагировал, если бы она вернулась к нему с того света? А если она тоже будет смотреть на него как те доктора?

Виктор поморщился. Подобные размышления явно выводили его из зоны комфорта. Видимо, их любовь не была настолько сильной, чтобы победить смерть.

— Да ладно тебе, — проговорил Олег, и его лицо приобрело просяще-задумчивое выражение. — Опять о жизни тоскуешь?

— Есть немного.

— Ты ведь не обижаешься на меня, что я тебя воскресил?

— Вначале обижался, но ты вроде норм, и работать с тобой интереснее и не так напряжно.

— Ну вот и славно, — Олег опять уставился в экран. — Серьёзно, Витя. Мне никогда с девушками не везло. Если эта вот, к примеру, завтра помрёт, то, пожалуй, воскрешу её. Чего мне терять-то. Только вначале надо с Пушкиным разобраться, чтобы знать, как тело в хороший вид привести. А то вдруг она в автокатастрофе погибнет. Что мне тогда, по частям её любить, что ли?

Виктор пожал плечами.

— С мёртвыми как-то проще. Вы такие спокойные и рассудительные вроде. Что ты, что Никита. Как будто смерть вас чему-то научила. Может, ты не рассказываешь мне что-нибудь?

— Да всё я тебе рассказал. Синий экран и ничего больше.

— Ну ладно, — вздохнул Олег.

В это время Никита тащил очередной труп мимо дивана. Дмитриев махнул на него рукой.

— А с Никиты и не спросишь ничего. Для него что запой, что смерть, одна ерунда.

В ответ дворецкий исподлобья взглянул на некроманта и заулыбался.

Глава 6

— Пушкин нормальный получился. А этот облезлый какой-то! — проворчал Никита, привязывая тело Достоевского к столу. Голос дворецкого был глубоким и с хрипотцой, что добавляло его суждениям веса.

— И этот нормальный получился, — строго ответил ему Олег. — Надеюсь, он посмирнее будет.

Олег всё ещё носил небольшой пластырь на лбу в том месте, куда Александр Сергеевич умудрился попасть ему табуретом. Хорошо, что Никита быстро усмирил поэта, затолкав его в подвал. С тех пор некромант не оставлял надежды договориться с Пушкиным, однако тот в переговоры не вступал совсем.

Олег открыл Достоевскому рот и принялся старательно наносить ему на зубы эпоксидный клей. Никита, проверив ещё раз узлы, встал рядом с молча следившим за приготовлениями Виктором.

— Так я-то тут тебе зачем? — спросил Студёный, давя зевок. — Вы вон с Никитой вдвоём справитесь.

— Я думал, тебе просто интересно будет.

— Ты им всё равно рот заклеиваешь, что тут интересного тогда. Я и так верю, что он сейчас восстанет и начнёт вырываться, небось.

— Может, и не начнёт. Тут не угадаешь. Если вменяемый будет, то и с заклеенным ртом можно будет пообщаться. А иначе к Пушкину сразу отправится.

Олег закончил наносить клей. Он сжал двумя руками челюсти Достоевского и кивком подозвал Никиту, который обмотал голову писателя эластичным бинтом. Несколько секунд все трое стояли молча перед трупом. Затем Олег засёк время на наручных часах и стал прибирать стоящие кругом бутыльки и склянки.

— А от чего он умер? — спросил Виктор.

— Что-то с лёгкими, — ответил Олег, не отрываясь от своего дела.

— А твой эликсир и это восстанавливает? А то с Пушкиным ясное дело. А тут? Может ведь неудобно выйти: оживёт и тут же снова коньки отбросит.

— Не, всё чётко должно выйти. Тут ведь это не важно, важен лишь косметический эффект.

Виктор задумался. И правда глупость какую-то сказал. Как может зомби от болезни лёгких помереть. Подождав, пока некромант перестанет греметь бутыльками, он спросил:

— И что? Ты надеешься Пушкина заменить им? Думаешь, с ним легче договоришься?

Олег закончил прибираться и сделал многозначительную паузу. Потом он хлопнул Виктора по плечу и, направляясь к двери, сказал:

— Я и с Пушкиным ещё не все надежды потерял. А этот вообще вроде при жизни много о деньгах беспокоился. Куплю его, — некромант рассмеялся. — Ну или сыграю в карты с ним на его бессмертную душу.

Они направились на кухню, где уже стоял приготовленный Никитой обед. Не то чтобы дворецкий хорошо готовил, но недавно Дмитриев в шутку подарил ему кулинарную книгу, которая внезапно увлекла незадачливого слугу.

Никите и Виктору еда была, в принципе, не нужна, однако по старой памяти Никита всегда уплетал за обе щёки. Виктор же ел немного, для вкуса, и находился за столом просто ради компании. Сидя напротив Олега, он отметил про себя, что, несмотря на хороший аппетит, некромант всё время отвлекается и поглядывает на часы.

Он был, как обычно, бодр, но к этой бодрости теперь добавилась нервозность. Бесплодные попытки завербовать Пушкина явно пошатнули его уверенность в первоначальном плане.

— И всё-таки я не понимаю. Зачем тебе эти классики? Может, попроще что придумаем? — спросил Студёный.

— Я тебе уже говорил. Наша жизнь — это искусство. А политика — тем более. Вот и будет красиво начать с поддержки классиков, — ответил Олег, закончив жевать. — Если бы у меня была тяга к живописи, то я бы занялся этим, но раз у меня тяга к власти, то я тоже намерен заниматься этим красиво. К тому же наша нация — самая читающая. В нашей культуре же всё пропитано этим. Так что народу понравится.