— Тридцать четыре года! — носился по своему кабинету архимаг Виатриус, худенький старичок в черном халате, с безумно-восторженными горящими глазами и возбужденно размахивая своими сухонькими, тоненькими, старческими руками. — Целых тридцать четыре года, день в день, я и сильнейшие маги Империи краптели над этой задачей, и вот наконец-то мы добились положительных результатов!
— Я очень рад за вас, — лениво зевнул генерал Лидий, крепкий мужчина средних лет в кирасе, кожаных штанах, с красным плащом, развалившийся в крепком дубовом кресле с высокой спинкой, почесал щеку, заросшую двухнедельной щетиной, затем отпил бордового вина из высокого, богато украшенного дорогого кубка, вытер губы рукавом и после этого равнодушно спросил: — И что же вы сделали?
— Вот, посмотрите сами! — архимаг подбежал к столу, на котором стояла накрытая бежевым шелковым платком клетка, сорвал платок и поднес клетку практически к самому лицу Лидия.
Генерал, малость отодвинувшись, лениво посмотрел на клетку, в которой сидела огромная крыса. Грызун явно был на грани нервного срыва и неестественно дергался всем телом, нервно вращая головой и бросая безумные взгляды во все стороны.
— Чудесно, — максимально саркастично сказал Лидий. — Вы потратили чуть более трети века, чтобы создать крысу с эпилептическими припадками и явно нервным срывом. Замечательно! Вы поразили меня своим мастерством, браво! — генерал вяло похлопал ладонями, скрытыми в длинных перчатках, сделанных из телячьей кожи и скрывавших руки почти до локтей.
— Генерал, это не крыса, это — ворона!
— Хммм… вы потратили все эти годы на создание нового трансмутационного заклинания или зелья? А смысл? Чем вас не устраивали ранее доступные заклинания и зелья, которые срабатывали очень хорошо? Есть же на любой случай и разного времени действия.
— А тем они меня не устраивали, мой дорогой генерал, что это, — архимаг с восхищением приподнял клетку повыше. — Не трансмутация! Это — пересадка души от одного создания другому!
— И что тут необычного? Вон, призраки тоже умеют вселяться в чужие тела. А друиды могут подключиться к сознанию любого живущего и управлять им… если смогут, конечно, сломить сопротивление и подчинить себе родной дух нужного им тела. Так же некроманты могут переселить дух в ранее мертвую плоть. И демоны вселяются в тела смертных. Есть вообще масса созданий, способных к переселению душ. Вы меня ничем не удивили.
— Генерал! — сквозь стиснутые зубы злобно рыкнул архимаг, затем глубоко вздохнул, невероятным усилием воли успокоился и, сообразив, что разговаривает с потомственным кадровым военным, неискушенным в своем скудном понимании всей возвышенности магии, начал объяснять: — Ну вот смотрите. Когда призрак вселяется в человека, то он может пробыть в чужом теле относительно недолго и вести себя там совсем неадекватно. Когда некромант подселяет чужую душу в нужное тело, то… ну, думаю, зомби, оживших мертвецов, поднятых, личей и банши вы видели. Как и то, что с теми же зомби происходит в течении максимум пяти лет: физическое разложение и моральная деградация, когда они превращаются в бездумных животных, затем падают где попало и догнивают окончательно — обычно на эти года службы зомби более чем хватало для нужд самих некромантов. Личи и банши вообще бесконтрольны, очень сильны и невероятно опасны. Я могу продолжать бесконечно долго описывать все недостатки и достоинства прежних способов пересадок душ, но не буду тратить время Дело в том, что я изначально преследовал несколько иную цель: пересадку души из одного живого в другого и чтобы при этом не было всяких там отторжений, безумств, деградаций и прочего негатива. Чтобы новый дух в новом теле жил… как в родном, и как можно дольше, не отторгаясь новым телом.
— И? Вот какая нам польза от того, что вы умудрились пересадить душу вороны в тело крысы?!
— О, мой дорогой Лидий, как вы недальновидны! Вы не видите перспективы, — самодовольно заулыбался Виатриус. — Крыса и ворона — это только начало! Подопытный образец, проживший в таком состоянии около года. А теперь скажите, как обстоят наши дела на границе Империи?
— На какой именно границе?
— На всех границах.
— И как связаны дела на границе и ваша крысептица? Хотя… Какая разница? Все как всегда. С востока устраивают рейды орки, тролли, дварфы и дроу. Орки и тролли вообще в последнее время все сильнее наседают — и нам повезло еще, что они тупы и агрессивны и не объединились против нас: внутриусобные стычки сильно ослабляют их кланы и не дают подмять нас под себя.
С юга нас достают пустынные кочевники, степняки, демонологи и некроманты — редко, но метко; да и то из-за того, что они плодятся медленнее троллей и орков, они до сих пор нас не захватили.
С севера — пираты, варвары и синекожие гиганты в купе с мохнатыми белыми йориками с самого дальнего севера, куда не ступала нога человека из Империи.
Хорошо что хоть на западе все относительно спокойно — с эльфами, эльдарами, цвергами и гномами мы худо-бедно живем в мире. Вы все это и сами прекрасно знаете, а если подзабыли — почитайте донесения разведчиков.
— Ага, знаю, и без всякой солдатской писанины. Так вот, скажите, как вы отнесетесь к тому, чтобы… ну, например, кланы орков стали совсем сильно биться друг с другом, окончательно позабыв о нас? А тролли стали бы биться с дварфами, дроу — с варварами и так далее?!
— Очень заманчивая идея, — генерал подался вперед, с интересом смотря то на крысу, то на архимага. — Я вас внимательно слушаю.
— Дело в том, что тридцать четыре года назад, когда нам с большим трудом удалось отбить совместное нападение орочьей орды объединенных кланов и пяти самых крупных родовых кланов троллей — да и то благодаря помощи эльфов и гномов, которые сообразили, что в случае падения нашей империи враг ломанется и к ним и тогда их потери будут в разы больше — меня, тогда еще простого мага, посетила мысль, дикая на первый взгляд, но при подробном рассмотрении — весьма продуктивная. Суть этой мысли была такова: рано или поздно орки и тролли восстановят свою популяцию, и тогда, если появится достаточно сильный лидер, чтобы объединить ослабленные кланы, они вновь нападут на нас — и в этом случае они скорее всего победят: мы слишком медленно размножаемся и на подготовку воинов уходит слишком много времени по сравнению с теми же орками и троллями.
Но что, если мы… скажем так — подменим их лидеров своими людьми? А точнее — пересадим в тела их лидеров души наших добровольцев? И тогда…
— Мы сможем при нужной политике стравить кланы друг с другом, — догадался генерал: в его глазах блеснули восторг и понимание.
— Думаю, объяснять, почему простая ликвидация вождей нас не устраивает?!
— Да: на место одного павшего лидера придет другой. Я так понимаю, раз у вас все таки получилось ваше заклинание, то вы позвали меня… зачем? Не просто же ради того, чтобы похвастаться?
— Верно. Мне нужно от вас две вещи: во-первых, найти добровольца среди солдат — ибо именно воин сможет грамотно управлять врагами так, как нам надо. И во-вторых — поймать и доставить сюда вождей хоть каких-нибудь кланов, родов, семей. Сейчас без разницы, на сколько сильных кланов — мне нужны подопытные для проведения первых экспериментов со… столь большими и при этом разумными созданиями, обладающими своей душой.
Генерал, допив вина, поставил пустой бокал на столик, поднялся и, направляясь к выходу, бросил через плечо:
— Ждите.
Прошло целых полгода с этого судьбоносного разговора. Маги успели провести несколько удачных пересадок душ среди более крупных животных и малость подкорректировать заклинание в соответствии с результатами, а вот пленных лидеров кланов все не было и не было.
— Не пойму: неужели так сложно поймать всего лишь одного вождя орков из хотя бы самого слабого клана? — нервничал Виатриус. — Не ловится орк — добудьте тролля или дроу.
— Все не так просто, — парировал Лидий, разместившись в своем любимом кресле. — Те же орки, впрочем как и дроу с троллями, предпочитают погибнуть в бою, лишь бы не попасть к нам в плен. Они знают, как у нас обращаются с пленниками: пытки, казни, допросы с пристрастием и тому подобное… В связи с чем в плен их взять живыми ой как сложно! Но у меня есть для вас хорошая новость. Даже три новости. Вот посмотрите.
Генерал протянул свиток, архимаг взял его, развернул и разложил на столе перед собой три листа пергамента.
— Это… что? — спросил он, рассматривая три нарисованных портрета с написанными к ним комментариями.
— Ну как же: это ваш заказ, — генерал замолчал, долил себе вина и продолжил: — Орк — Ардун, вождь небольшого клана Волчьего Воя. Тролль — вождь Карок, клан Дубовая Ветвь. Ну а третий, дроу — Эль Сид, наследный принц крайне небольшой и слабой семьи Темной Лощины, ветви Сумрачных Холмов, что относится к древу Шепчущих Пещер. Вы довольны?
— О да! — заулыбался архимаг. — Сразу трое — это великолепно! Это даже больше, чем я рассчитывал!
— Тогда… с кого начнем?
— Я думаю… эм-м-м-м… давайте… с орка.
— Давайте, — не стал спорить генерал: ему было все равно, кто пойдет первым на разделочный стол к магам. — Сейчас же пошлю стражников за заключенным и позову добровольца из солдат.
— А… наш человек — и вправду доброволец? — обеспокоено спросил архимаг.
— Ага, самый что ни на есть доброволец, — соврал генерал не моргнув глазом и покинул кабинет архимага, прикрыв за собой дверь.
— Эй, придурки, подымайтесь! — сурово, но с тенью насмешки, сказал один из четверых стражников, гремя ключами в замке дверей тюремной камеры.
Трое пленников, которые уже успели испытать на своих шкурах все радости знакомства с человеческой пыточной, тихо постанывая, поднялись и встали рядом с решеткой, со злобой и ненавистью глядя на стражей.
— Вон того, слева, — скомандовал все тот же страж, открывая дверь камеры.
— Орка что ли? — переспросил один из стражников.
— Нет, блин, твою маму! Ну конечно орка! Ты же сам слышал приказ генерала: доставить его к магам.
Трое стражников вошли в узкую и длинную камеру и вывели орка наружу, после чего решетка была вновь закрыта.
— Отдыхайте, девочки! Скоро и ваша очередь настанет! — хохотнул один из стражей.
Оставшиеся в камере пленники недоуменно переглянулись и проводили молчаливым взглядом удаляющихся стражников с их сокамерником.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил один из пленников, повыше ростом, с ирокезом на голове и поздоровее телосложением.
— Нет, — ответил второй, пониже ростом и более хлипкий. — Наверное, опять пытать будут. И не обращайся ко мне: я не разговариваю с животными.
Здоровяк с ирокезом хрипло рассмеялся.
Виатриус в последний раз проверил пентаграммы, гексаграммы, символы и оковы, скрепляющие лежащего на столе пленного орка и лежащего на соседнем столе человека-добровольца. По плану дух орка должен был переместиться в человека, а душа человека — в орка.
— Приступим, — скомандовал архимаг и присутствующие в лабораторном каземате маги начали читать речитативом соответствующее заклинание. Надписи и узоры на полу, потолке и стенах начали светиться — сначала тускло, но со временем все ярче и ярче…
Антон стоял на автобусной остановке. Была зима, холодно. Люди плотно набились в будке остановки общественного транспорта, спасаясь от резких порывов пронизывающего ветра. Прибывающие люди постепенно оттеснили Антона в самый дальний угол.
Вот появился автобус, выруливающий из-за угла. Набирая скорость, он стал приближаться к остановке, все ближе к ближе, но вот его повело юзом на обледенелой дороге и в неуправляемом скользящем движении он со скрежетом и пронзительным скрипом стал боком нестись к стоящей на остановке толпе ожидающих его пассажиров.
Люди на остановке с криками и визгом стали разбегаться, но Антону не повезло: перед ним стояла какая-то бабулька с двумя палками в руках, на которые она опиралась, периодически размахивая ими из стороны в сторону и перекрывая свободный проход; ойкая и охая, старушка пыталась передвигаться, семеня ногами и практически топчась на месте, но для нее было слишком скользко, поэтому она почти не двигалась, продолжая размахивать своими палками в разные стороны и продолжая ойкать и охать.
Антон же занервничал: они оба явно не успевал уйти. Наконец нервы его не выдержали.
— Пошла в ж*пу, старая обезьяна! — психанул Антон и пнул под зад старушку, от чего та, в очередной раз ойкнув, упала навзничь.
Антон перепрыгнул через нее, рванул в сторону но не успел пробежать и пары метров, как угодил прямо под заднюю часть окончательно завалившегося на бок автобуса…
…Он поднялся и огляделся. Весь мир стал каким-то более тусклым, серым и размытым, слегка затянутым туманной дымкой. Звуки доносились приглушенно, как сквозь толстый слой ваты. Кругом суетились люди: спасатели, полиция, медики. В стороне, за ограждением, стояли зеваки.
«Я что, выжил?!», изумленно подумал Антон, отчетливо помня, как автобус упал на него, как с противным хрустом ломаются кости и та невероятная боль, на какой-то миг охватившая все его тело и заполнившее все сознание. Потом темнота и тишина. А теперь вот он стоит тут…
Повернувшись, он посмотрел на покореженную будку остановки и на разбитый автобус, который успели поднять и поставить на колеса с помощью стоявшего рядом автокрана. На асфальте лежали два бесформенных куля, накрытых окровавленными простынями. Из под одного из них торчали пара палок.
Антон судорожно взглотнул, с ужасом догадываясь, что произошло, и вдруг нервно вздрогнул всем телом, когда рядом, чуть позади него, раздался старческий дребезжащий голос:
— Молодой человек! Ну вот зачем вы меня толкнули, а? Я же упала из-за вас! Я же старенькая, мне тяжело не только ходить, но и стоять!
— Ах ты карга старая! — развернувшись, он посмотрел на ту самую старушку, из-за которой он так нелепо погиб. — Да если бы не ты — то я был бы жив! Какого черта ты там топталась? Вообще, фигли вы, пенсионеры, в часы пик ездите всюду, а? Одни проблемы из-за вас!
— Ну я же старенькая, я не могу быстро ходить, доживите до моих лет — я посмотрю, как вы ходить будете, — блеющим голосочком, чуть не плача, задребезжала бабушка.
— Теперь, благодаря вам, не доживу!
— А мы что, умерли?
— А вы как думаете? Как можно выжить после того, как на тебя упал Икарус? — закричал Антон, и осекся: рядом с ними само пространство завертелось в воронку. — Что за нафиг? Нас уже что, в загробное царство забирают?
Больше ничего сказать он не успел: воронка втянула его и бабку в себя и исчезла. Люди, присутствующие на месте аварии, продолжали заниматься своими делами, так и не заметив ни двух ругающихся духов, ни возникшей, а затем пропавшей вместе с духами воронки.
Антон, вновь было погрузившийся в темноту спасительного забытья, второй раз начал приходить в себя. Первым делом ему в нос ударила целая смесь запахов: горящей древесины, плавящегося воска, пота и непонятно еще чего. До слуха донеслась речь на незнакомом языке. И тело довольно сильно побаливало, словно его неделю в подворотне избивала толпа гопников, вооружившись бейсбольными битами и кастетами.
В горле запершило, он закашлялся, попытался повернуться на бок, и только сейчас осознав, что лежит на спине на чем-то жестком и что он скован настоящими цепями и кандалами. Затем, прокашлявшись, он вновь попытался сесть, и это снова не получилось. После чего, с трудом открыв глаза, Антон посмотрел перед на низкий потолок, потом, повернув голову, посмотрел по сторонам по сторонам.
Окружающее пространство напоминало какие-то средневековые казематы, а присутствующие люди, одетые в разноцветные плащи или в металлические доспехи, в купе с разрисованными кругом пентаграммами и символами, наводило на мысль о съемках какого-то очередного фэнтези. Оставался только вопрос: как его бесплотный дух занесло на съемочную площадку?!
Вот вперед вышел сухенький высокий старик с орлиным номом и в самом богатом халате. Придав себе максимально надменный вид, он, глядя на Антона, что-то произнес. Помолчав немного, он что-то спросил. Затем еще что-то и еще.
— Не старайся, мужик — я кроме русского никаких других языков не понимаю, — ответил Антон и подивился своему голосу: он звучал более глухо и низко, с рычащими и клокочущими нотками, хотя раньше звучал по-другому. И речь была странной. А еще создавалось ощущение, что его язык и нижняя челюсть как-то необычно двигались, словно неродные.
В добавок было такое чувство, буд-то его нижние клыки сильнее, нежели раньше, выпирают наружу. И намного сильнее.
Тем временем мужчины в халатах засуетились, о чем-то оживленно заговорили, замахали руками, заспорили.
К тощему старику в богатом халате подошел бородатый мужчина в более дорогих, чем у остальных латников, доспехах и они оба сначала о чем-то заговорили, затем заспорили.
— Да откуда я знаю, почему он не понимает нас и говорит на своем, орочьем языке! — выкрикнул Виатриус, нервно размахивая руками.
— Я сам слышу, что это орочий язык, — в ответ выкрикнул Лидий. — Ты кого вселил в тело орка?!
— Твоего человека, его душу! Может, это ты подпихнул мне подосланного к тебе шпиона?!
— Он не шпион, не шпион! Он… — закричал генерал, но вдруг замер и негромко заговорил: — Душа человека оказалась в теле орка. Человек знает язык Империи, а орк-то не знает! У него же сейчас орочьи мозги… вот он и не понимает нас, а нам его не понять — душа и тело-то разные! Вспомните, как вели себя подопытные животные — дергались, неестественно вели себя… Может стоить поговорить с ним на языке хинки? Ведь межвидовой язык знают многие — моему человеку полагается знать его по должности, а орку — по статусу.
Архимаг ошарашено посмотрел на генерала и затем удивленно ответил:
— Генерал, не думал, что скажу вам это, но вы — гений! Ведь все логично, все вписывается! Странно только, что ни я, ни один из магов об этом не подумали. Сейчас попробуем поговорить с ним на хинки.
В голове Антона слегка прояснилось, тело наливалось силой. Его отковали от ложа и он смог сесть, с интересом стал рассматривать свои руки: более длинные, с гипертрофированной мускулатурой, пальцами-колбасками и мощными когтями. С кожей темного, буро-зеленого цвета. Руки были явно не его. Вообще это были не человеческие руки — и это пугало.
Но вот спорящие перед ним мужчины успокоились и тот, что был в богатом халате, подошел к нему и спросил на другом языке:
— Ты меня понимаешь? Слышишь меня? Как твои ощущения?
Антон удивленно вскинул брови: слова были нерусскими, но он все понял.
Прокашлявшись, он неуверенно ответил на том же языке:
— Я… понимаю вас. Слышу — сначала не очень хорошо, но теперь слух возвращается. Самочувствие вроде нормальное… в начале была слабость, но сейчас проходит. В горле першит — буд-то песка наелся. Есть что-нибудь попить? Хорошо бы яблочного соку или холодного кофе.
Мужчины в халатах заликовали.
— Принесите ему вина, — скомандовал мужчина в халате и один из людей в доспехах убежал. Тем временем старенький мужчина вновь обратился к Антону: — Так, с речью вроде разобрались. Потом точнее выясним, почему вышла накладка с языком. Но сейчас, для достоверности, проведем небольшой тест, чтобы убедиться, что с твоей памятью и личностью все впорядке. Назови свое имя, дату рождения и возраст, свою профессию, нынешнюю дату, нашего правителя… ну и название нашего города.
— Антон Багров. Родился 17 марта 1982 года от Рождества Христова. Работаю монтажником слаботочных систем связи. Сейчас 25 января 2019 года. Президент — Путин. Мы находимся в Санкт-Петербурге — культурной столице мира и северной столице Российской Империи.
В зале повисла тишина.
— Прости, что ты сейчас сказал? — не понял мужчина.
— Знаю-знаю: правильно надо сказать Российская Федерация, а не Империя, но учитывая территориальные масштабы нашей страны, весьма немаленькие даже после развала СССР, я все таки предпочитаю называть нас Империей. А еще я уверен, что мы, вслед за Крымом, вернем себе все утерянные земли, включая Аляску, Финляндию и северную часть Китая.
Все молча уставились на Антона, после чего бородач в дорогих доспехах скомандовал:
— В камеру его.
— А вина? — возмутился Антон.
— Ослиной мочи тебе, а не вина. Стража: исполнять приказ!
Когда трое стражников уволокли слабо сопротивляющегося пленника, генерал повернулся к архимагу:
— И что это было? Как вы можете это объяснить?
Потерев гладковыбритый подбородок, Виатриус ответил:
— У меня только одно объяснение: в тело орка угадил какой-то другой дух. Более того, этот дух скорее всего из другого мира. Каким образом это произошло, я не знаю, ибо заклинание было локальным, только для этого мира и для этого места. Плюс тут все экранировано: ни один дух не мог попасть извне… или вырваться отсюда. Интересно, если в орке другой дух, то кто тогда в теле нашего добровольца?
Генерал и архимаг с интересом посмотрели на второго подопытного, который как раз начал слабо шевелиться.
Сердце Антона тревожно билось, пока его вели по темным, холодным, сырым коридорам. И чувство тревоги возрастало — а все из-за того, что он не мог понять, что с ним случилось и что тут происходит. Все, что он мог сейчас делать, это анализировать имеющуюся и поступающую информацию.
Итак, он умер, героически угодив под перевернувшийся автобус. Душа покинула его тело и вместо того, чтобы отправиться в Ад, Рай или Чистилище, он угодил… сюда. В непонятное место, в непонятное тело и непонятным способом. Логических объяснений произошедшему он не находил, поэтому он стал думать о нелогических.
Первым делом он было подумал, что попал в прошлое. Какое-то заклинание или аномалия закинуло его душу из его времени в нынешнее и запихнуло в это тело. Судя по росту охранников — он попал в тело гиганта ростом явно около двух метров — это при условии, что охранники были выше полутора метров ростом. А судя по всему они ростом были около одного метра семидесяти сантиметров.
Затем он посмотрел вниз, еще раз осмотрев свои руки, затем ноги и тело и совсем сник, в очередной раз убедившись, что имеющиеся в обозрении части тела были явно не человеческими: зеленоватая кожа, гипертрофированные мускулы, когти… Босой. Одет в обитую по краям мехом кожаную куртку без рукавов, сильно поношенную и рваную, кожаные штаны, кожаные поручни с остатками меха по краям и аналогичные поножи.
Значит, он не в прошлом — на Земле явно такие мутанты никогда не водились. А где тогда? Параллельный мир? Другая планета? Или все таки Ад? Может быть это что-то типа Лимба?
За размышлениями он не заметил, как тихо переговаривающиеся стражники привели его из той комнаты в тюрьму, расположенную явно в том же здании, и, открыв одну из узких длинных камер, грубо втолкнули его внутрь, после чего заперли за ним дверь.
Антон развернулся и, стоя около решетки, хмуро посмотрел в глаза одному из стражников, стоящему по ту сторону решетки — тому, что запер за ним дверь и повесил связку ключей на специальный крючок у себя на поясе.
Стражник тоже посмотрел ему в глаза и что-то сказал на непонятном языке, от чего другие стражники заржали.
Антон быстро просунул правую руку сквозь прутья решетки, схватил стражника за горло и с удивительной для себя легкостью приподнял его над полом. Стражник захрипел, а Антон проговорил на русском:
— Я оторву тебе яйки и заставлю съесть их. А рану прижигать не буду, чтобы ты умер от потери крови.
После чего разжал пальцы, роняя стражника и быстро убирая руку внутрь — как раз вовремя, так как через секунду в воздухе просвистел мечь и если бы он не убрал конечность, то как минимум лишился бы кисти.
Переругиваясь, два стражника уволокли хрипящего третьего.
— Безмозглые недоумки, даже до простейших карабинов для замков не додумались, — хмыкнул Антон, суя левую руку запазуху и пряча между курткой и телом связку ключей от камеры, ловко снятой с пояса стражника. Это новое тело ему начало нравиться — в своем прежнем теле он бы такой фокус в жизни не провернул бы: уж приподнять в воздух одной рукой человека, взяв его зва горло, плюс одетого в довольно тяжелые доспехи, он точно не смог бы.
Развернувшись, он замер: у дальней стены, в самом темном месте, сидели две темные фигуры, одна из которых была явно не человеческая — падающие из зарешетчатого оконца, расположенного под потолком, лучи заходящего солнца били Диме в глаза и не позволяли разглядеть сокамерников более подробно.
Но фигуры сами пришли в движение и приблизились к нему.
Один был жилистым, высоким — даже чуть выше Антона, со светло-зеленой кожей (у Антона кожа была заметно более темной), острые уши, орлиный нос, длинный подбородок, темно-коричневые глаза. Из верхней челюсти выпирали два мощных клыка, изогнутые вперед и вверх — на манер бивней мамонтов, только не так сильно закрученные. На голове был ирокез из русо-каштановых волос, который сзади заканчивался недлинной косичкой, росшей до середины лопаток. Одет он был на манер Антона, только поручей и поножей не было. Тип постоянно хищно улыбается. Слегка небрит — небольшая бурая щетина покрывала его вытянутое, почти человеческое лицо.
Второй, худющий, смахивал на эльфа, только со светло-серой кожей, белыми, коротко стриженными, волосами, абсолютно черными глазами, одетый в черную кожаную одежду, плотно облегающую его тощее, фактически дистрофичное тело. Смотрит высокомерно, с неприязнью. Невысокий — максимум метр пятьдесят. Довольно симпатичное лицо гладко выбрито (и чем он тут бриться мог? Ему что, бритвенный набор приносят?).
— Ну что, Ардун, сильно тебе досталось? — склабясь, спросил клыкастый с ирокезом на том языке, что был почему-то понятен Антону.
— Надеюсь что сильно, — презрительно скривился серокожий эльф. — Так тебе и надо, грязное животное.
— Эм-м-м-м… парни, а вы кто? — спросил на том же языке Антон.
Оба сокамерника недоуменно переглянулись, их лица вытянулись.
— Ты что, шутишь? — спросил с изумлением клыкастый.
— Орки не умеют так тонко шутить, — вставил серокожий. — Единственный понятный им юмор — это оторвать кому-нибудь руки и ноги или выпустить кишки, а потом хохотать, глядя, как их жертва умирает, корчась в муках и истекая собственной кровью.
— Так я орк, — с интересом посмотрел на свои руки Антон.
— У-у-у-у, сильно тебе досталось! Что, по голове слишком сильно били?! — клыкастый с интересом посмотрел на него. — Ты даже не помнишь, что ты орк. Ты совсем все забыл или что-то помнишь? Вот как тебя зовут?
— Антон.
— Эм-м-м, вообще-то твое имя Ардун. Но звучит похоже, так что от сильного удара по голове в твоем мозгу что-то могло сместиться… А может быть людишки применили какое-то заклинанье или зелье, чтобы ты все забыл?
— Да вроде нет… не знаю.
— Да никакого зелья люди не применяли, — вставил серокожий. — Просто орки на столько глупы, что забывают, кто они и как их звать.
— Вообще-то подобное замечание — дискриминация по расовому признаку, — слегка обиделся Антон.
— Чего? — лицо серокожего удивленно вытянулось.
— Я говорю: будешь обзываться, так однажды проснешься — а твоя голова находится по ту сторону решетки. Отдельно от тела, — ехидно добавил Антон.
«Дурак, и шутки у тебя дурацкие», буркнул серокожий, отворачиваясь и уходя в дальний конец камеры. А клыкастый довольно заржал.
Прошло полторы недели. Целых десять дней. Сокамерников недавно покормили недоваренными овощами и напоили тухлой, вонючей водой.
Каждый день к Антону приходили человеческие архимаг и генерал (это он узнал из их обращений друг к другу), задавали разные вопросы, но Антон решил ничего им не говорить, а лишь рычал и отвечал фразами типа:
— Моя есть великий орочий вождь Ардун. Моя выколоть твои глаза и высосать мозги через пустые глазницы.
Похоже генерала и архимага это страшно бесило и еще вызывало у них недоумение: судя по их разговорам, они проводили какой-то эксперимент и что-то пошло не так. Совсем не так. А что именно — они не могли понять и пытались выяснить.
Антон ни кому не стал рассказывать, что его душа ранее была в человеческом теле и в другом мире. Мало ли какие неприятности это ему принесет… Например, проснется он однажды утром и увидит, как тролль (тот сокамерник с ирокезом на голове) есть его почку, а дроу (второй сокамерник) грызет его руку. Пришлось даже откликаться на орочье имя.
А сегодня утром, когда им принесли завтрак, стражник, смеясь, сказал, что завтра на рассвете его повесят, так как он все равно ничего нужного не говорит.
Сейчас Антон стоял в глубине камеры и думал, глядя на стену перед собой. Все эти дни он найденным куском камня кропотливо чертил на каменных блоках задней стены видимый сквозь решетку отрезок тюрьмы, помечал время кормежки и патрулирования, вел учет пройденным дням и ради интереса чертил ничего не значащие диаграммы. От скуки он даже нарисовал сингулярность и дописал под ней формулу эквивалентности массы и энергии.
Антон с улыбкой вспомнил, как первые два дня стража суетилась и искала «потерянные» ключи, которые он спрятал, но, естественно, пропажу не нашли и просто взяли запасной комплект ключей. А потерявшему ключи стражнику впаяли выговор и штраф. Орка даже досмотреть не додумались.
Все эти дни он узнавал у своих сокамерников много нового по этому месту — что-то они сами рассказали, до чего-то он самостоятельно додумался. Информации было мало, но на первое время хватило.
Все таки это оказался другой мир, населенный множеством рас, которые воевали или дружили друг с другом. Несколько лет назад отгремела очень сильная война между двумя сторонами: в основном орками и троллями с одной стороны и людьми с эльфами и гномами с другой — победили вроде как люди с союзниками.
Сейчас они находились в крупном портовом человеческом городе, в нескольких днях пешего пути от границы с землями, населенными орочьими кланами. Тролльи кланы находились чуть дальше, а земли серокожего эльфа были вообще далеко.
Мысли Антона потекли не в ту сторону, но он тут же сосредоточился на нужных — сейчас у него было две глобальных задачи: как-то сменить свое новое тело на человеческое и вернуться домой, в свой мир. В любом случае это должен уметь сделать главный человеческий маг. Все дело портило несколько вещей: люди вряд ли отправят его домой — они его скорее убьют; хотя его итак завтра убьют, повесив на площади или перед воротами за шею и до смерти; хотелось поесть нормальной еды и поспать на нормальной кровати, а не на куче соломы. Но для начала надо было выбраться из тюрьмы… и, пожалуй, покинуть город — ему надо было все как следует обдумать в спокойной обстановке, составить хоть какой-то план.
Его размышления прервал подошедший тролль, которого, как выяснилось еще в первый день заточения, звали Карок, и, посмотрев на нарисованную схему, он сказал:
— Не переживай по поводу завтрашней казни — мы все рано или поздно умрем. Я буду смотреть на твои каракули и вспоминать тебя после того, как тебя казнят.
— Я и не переживаю, — спокойно ответил Антон, продолжая рассматривать стену. — Меня ведь завтра не повесят.
— Почему это?
— Потому что сегодня ночью я сбегу. Кстати вам бы я рекомендовал тоже бежать со мной — втроем легче будет.
— И как ты собираешься бежать? — ехидно спросил тролль.
— Как обычно — как все это делают. Ночью и под покровом тьмы. Вот видишь — у меня тут нарисован график патрулирования, ночью у нас будет окно примерно в 2,5—3 часа времени где-то между двумя часами ночи и пятью часами утра. А еще тут нарисована часть карты…
— А это что?
— Сингулярность Вселенной по Стивену Хопкину.
— Хммм, я подозревал, что эти каракули — не просто рисунки сумасшедшего, — с пониманием и интересом рассматривая рисунки, ответил тролль. — И как ты собираешься покинуть тюрьму? Ворота-то охраняются!
— А мы не через ворота. Мы через кухню.
— В смысле?
Антон вздохнул, но все таки решил рассказать:
— Я ведь все эти дни прислушивался к разговорам стражи. И несколько раз всплывали интересные фразы, проанализировав которые, я пришел к выводу: мы под землей, н очень глубоко, а кухня находится левее и выше на 1—2 этажа и имеет два входа — внутренний и внешний. Через внутренний вход разносят еду по камерам, а через внешний — привозят с улицы эту самую еду. Я так понял — это самое любимое для охраны место и там постоянно присутствуют всего два человеческих стражника.
Тролль задумался минут на пять, после чего изрек:
— Да, план хорош, да и до кухни тут идти недалеко, но ты не учел один факт.
— Я все учел.
— Нет, один факт не учел.
— Какой?
— Как мы из камеры выберемся?
Антон достал из-за пазухи связку ключей и, помахав ею перед вытянувшимся от удивления лицом Карока, ответил:
— Я — опытный геймер. Я убегал из многих тюрем, большинство из которых — покруче этой. И в плане побега из тюрьмы я учел многое… можно сказать все.
Эльф, который откликался на имя Эль Сид, сидящий в это время на своей куче соломы, заменяющей ему кровать, недовольно буркнул:
— Вы оба — совсем больные, на всю голову. Бежать из этой тюрьмы… И дальше что? Куда вы пойдете, находясь в центре человеческого города?
Тролль с интересом посмотрел на Антона, который ответил:
— Ну, учитывая, что на дворе будет ночь, нам стоит поскорее покинуть город в темноте. А там разбежимся каждый в своем направлении. Но ты можешь остаться и дожидаться своей смерти — думаю, жить тебе останется недолго.
— Почему это?
— Потому что стражники наверняка очень разозлятся, когда увидят, что мы сбежали. А так как ты тут останешься один, то тебя сразу тут и зарубят. Или повесят вместо меня.
Эль Сид гневно посмотрел на него:
— Зеленокожий поганец! Ясно теперь, почему лесные эльфы вас так ненавидят — вы не оставляете им выбора своим цинизмом. И все равно я не понимаю, как вы покинете город, окруженный с трех сторон стеной, а четвертой стороной выходящий в море.
Антон на это лишь хмыкнул.
Оставшееся время они провели с пользой: немного поспали, потом пели похабные песенки и рассказывали неприличные истории и анекдоты. Правда пел и юморил преимущественно Антон, заменяя некоторые современные понятия и слова на более понятные троллю и дроу. Карок ржал в полную глотку, Эль Сид лишь иногда вяло улыбался.
— Сидят два огра, жрут мясо, — рассказывал Антон. — И один из них жалуется другому: «Я этих рыцарей в последнее время плохо перевариваю», на что второй отвечает: «А ты не пробовал сначала снимать с них доспехи?».
— Хррр-хррр-хрррр! — сдавленно засмеялся Карок.
Антон посмотрел в окно под потолком, сориентировался по висящей в небе луне и скомандовал:
— Все пора. Собираемся свои вещи, не забываем ручную кладь, планшеты и мобильники и все на выход.
Подойдя к решетке и просунув руки промеж прутьев, Антон повозился с замком несколько минут, пока наконец не подобрал нужный ключ и, отперев замок, осторожно открыл дверь. Когда вся троица вышла, Антон вновь запер камеру.
— И какого рогатого лешего ты вновь запер ее? — сдавленно прошипел тролль.
— Потому что когда мимо пройдет патруль, то незапертая дверь привлечет их внимание и стража поднимет тревогу раньше времени — а я хочу выиграть хотя бы пару часов, чтобы мы могли убежать как можно дальше.
До кухни они добрались на удивление быстро и без каких-либо проблем.
— Редкостная халатность, — прошептал Антон, через замочную скважину рассматривающий кухню. — Никакой охраны, никаких преграждающих коридор решеток. Удивительно, что до сих пор никто не делал попыток сбежать отсюда. Так, ладно, хватит лирики — слушайте сюда. На сколько я вижу, внутри три человека: один из них какой-то толстый мужик в переднике, дрыхнущий за столом, и два стражника: один спит у входа, второй — рядом с первым мужиком. Судя по стоящим на столе бутылкам — они неплохо так напились. Там еще в печи угли тлеют, постарайтесь не попасть в свет печи. Наша задача — тихо пройти через все помещение и выйти через вторую, наружную, дверь.
Тихонько открыв внутреннюю дверь и практически бесшумно пройдя через кухню, Антон взялся за ручку и немного потряс ее — дверь была заперта.
Осмотрев спящего у входа стражника и не обнаружив ключей, он осмотрел спящих за столом мужчин и обнаружил связку ключей на поясе мужика в переднике.
Антон стал аккуратно снимать с пояса мужика ключи, но тот явно что-то почувствовал и, толком не проснувшись, пьяным голосом и заплетающимся языком пробормотал:
— Эй, ты че? А ну убери свои руки на…
Больше ничего он проговорить не смог: ладонь Антона сама зажала рот мужику, затем последовал резкий рывок, тихий хруст ломаемой шеи и мертвый человек опрокинулся на стол.
— Что за?.. — проснулся сидящий за столом стражник, но за его спиной возник тролль и со всей дури ударил кулаком по голове человека — от столь страшного удара его шея так же сломалась и голова безвольно повисла на груди.
— Эй, парни, оставьте и мне выпить! — пробормотал еще не до конца проснувшийся второй стражник, сидящий у входа, но вот рядом с ним возник дроу и, сжав пальцы, костяшками ударил стражнику в кадык, ломая ему гортань. Захрипев, тот повалился на пол.
— Вот видишь, как хорошо, что мы взяли эльфа, — негромко проговорил Антон, обращаясь к Кароку, одновременно снимая с трупа толстяка ключи и направляясь к выходу. — Вон как ловко он завалил вооруженного человека. А то ты все ворчал: «Зачем нам эльф? Он будет обузой, давай сожрем его!».
— Я такого не говорил! — возмущенно прорычал тролль.
— Я не эльф, я дроу! — не менее возмущенно прошипел Эль Сид.
— Да ладно, не придирайтесь к мелочам, — ответил Антон, приоткрывая наружную дверь. Выглянув и осмотревшись, он повернулся к товарищам: — Чисто, выходим.
Когда все трое вышли, Антон запер дверь и выкинул ключи в стоящий невдалеке колодец.
— Так, парни, — обратился он к троллю и дроу, вернувшись от колодца и направляясь с ними в глубь жилых кварталов, через узкую улочку промеж старинных домов, аккуратно проходя мимо куч мусора и нечистот, заполонивших все улицы, по которым они крались. — Следующая задача: быстро и незаметно покинуть город. Какие будут предложения?
— Тут все довольно просто, — прорычал тролль. — Вот смотри: вон там, на севере города, находится порт. Это направление отпадает.
— Согласен: там в любом случае слишком много людей, преимущественно стражи и моряков — нам с ними по любому не справиться, нас быстро убьют, а выбраться мы хотим живыми, — согласился Антон.
— Ага. Но с трех других сторон город окружен стеной, в которой есть трое ворот: Южные, Западные и Восточные. Охраны на стенах хватает, на воротах — и того больше. Так что этот вариант тоже отпадает.
— Похоже, все таки наиболее реальный вариант — это все таки порт, — вставил дроу.
Антон задумался, осматривая окрестности, пнул какой-то гнилой куль с мусором, валявшийся под ногами, после чего глубокомысленно изрек:
— Знаете, у людей был один… философ, который славился своими короткими, но емкими изречениями. Звали его Кузьма Прутков.
— Никогда не слышали о таком, — покачали головами Карок и Эль Сид.
— Поверьте на слово, он был. И одно из его изречений, которое идеально подходит к данной ситуации, гласит: «Зри в корень».
— И чем же оно нам подходит? — поинтересовался Эль Сид.
— Тем, что надо зрить в корень, а для этого надо посмотреть себе под ноги, — с этими словами Антон подошел к двухстворчатому чугунному овальному люку, вмурованному в булыжную мостовую, потопал могучей ногой по одной из створок, отозвавшейся глухим гулом, и спросил: — Знаете, что это?
— Ага. Канализация, — ответил дроу и добавил: — Я ни за какие мифриловые слитки не полезу в сточные канавы, где человеческие нечистоты доходят до колен.
— Вообще-то, — Карок задумчиво почесал голову под ирокезом, внимательно изучая рисунок на створках люка. — По логике вещей этот люк ведет не в канализацию, а в дренаж, по которому вытекают излишние, то бишь сточные и дождевые воды — это ясно по изображению волн на люке. Вон тут над волнами даже название города выбито: Синелист. И этот дренаж должен быть достаточно просторным… во всяком случае для человека: рабочим ведь приходится периодически чистить дренажные стоки от мусора. Ты, Эль Сид, там точно пройдешь. Ну и мы с Ардуном протиснемся. Надеюсь.
— Ну и чем нам поможет спуск в дренаж? — все не унимался недогадливый дроу.
— А тем, — ответил Антон, сразу сообразивший, куда должен выходить дренажный тоннель. — Что по идее дренаж должен идти под небольшим уклоном в сторону порта, дабы вода вытекала прямо в море. Более того, чтобы еще больше не засорять и без того явно грязные портовые воды, дренаж по идее должен быть выведен куда-то далеко за пределы порта и городских стен. Более того, вполне возможно, что дренаж имеет не один, а два выхода — по обе стороны от того же порта. Теперь тебе понятен ход моей мысли?
— Понятен, понятен. Не понято только одно: чего вы до сих пор стоите, языками мелете, а люк до сих пор закрыт?! — недовольным тоном ответил Эль Сид.
Хохотнув, Карок наклонился и легко открыл обе створки, предварительно подцепив их когтями.
Первым прыгнул в проем Антон, следом — Эль Сид. Последним прыгнул Карок, захлопнув за собой люк.
По внутренним ощущениям Антона они бродили под землей по извилистым коридорам около двух часов. Постоянный сумрак — почти полная темнота, сырость, вонь, крысы, медленно текущая вода, доходящая примерно до середины голени Антона, плесень и мох на каменных блоках, из которых были выложены стены и низкий сводчатый потолок… и эти бесконечные извилистые тоннели… Антон давно заблудился и даже не представлял, в какой части незнакомого города они находятся.
Последних полчаса они вообще шли молча. Антон, все это время идущий впереди, даже не заметил, в какой момент их шествие возглавил Эль Сид. И как он умудрился незаметно проскочить вперед в этом узком проеме? Антон уже хотел спросить об этом, но тут дроу остановился, повертел головой, принюхался и спросил:
— Чувствуете?!
— Нет… а что там?
— Появилась легкая тяга — поток воздуха слегка усилился. И запахло морем.
— Нет, не чувствуем… И нам далеко до выхода?!
— Если идти с такой же скоростью, то минут через 15—20 выйдем.
— Тогда… побежали!
Перейдя на легкую рысь, они не более чем за семь минут добрались до выхода из дренажного колодца, перерожденного толстенными, с палец Антона, прутьями.
— Гребаный недоумок! — развернувшись к орку и с ненавистью глядя на него, заскрежетал зубами Эль Сид. — Ты, тупая, безмозглая, зеленая горилла, не предвидел, что данный слив будет перерожден решеткой?
— Почему не предвидел?! — ответил Антон, не обращая внимание на обзывательства, списав их на последствия нервного напряжения. — Предвидел. Более того, я был более чем уверен, что люди не на столько тупы, чтобы оставлять данный проход открытым, поэтому я даже и не сомневался по поводу того, что выход будет перегрожден решеткой с тонкими, как эльфийский юмор, прутьями.
— И как ты планировал выбраться наружу?
— Ну, на сколько я понимаю, прутья тут сделаны из плохого железа, плюс их редко меняют, поэтому в нижней части они должны были основательно проржаветь под воздействием воды и воздуха, плюс камень внизу должен был подточиться под воздействием все тех же сточных вод.
— Ты хочешь сказать, что мы сможем выломать решетку? — засомневался тролль.
— Наверняка местные кузнецы не знают всех тонкостей закалки железа, плюс сработала человеческая лень и халатность и прутья, как я сказал ранее, сделаны из некачественного и скорее всего сырого железа. Более того, человеки наверняка подумали: а нафига хорошо закаливать прутья, которые всего лишь перегораживают путь из дренажного водостока?! Итак сойдет! Так что да, я думаю, мы с тобой, Карок, легко выломаем парочку расположенных рядом прутьев и сможем выбраться наружу в получившийся проем.
Дроу посторонился, освобождая место троллю и орку, которые, вцепившись в один из прутьев решетки, поднапряглись, потянули на себя и с легким «бдзинь» выломали один из прутьев, при этом чуть было не свалившись наземь. То же самое они проделали с еще одним прутом и через получившееся отверстие выбрались на небольшой карниз, свисающий на высоте в пять метров над уровнем моря.
— Значит так, — проговорил Антон. — Сейчас мы прыгаем в воду и плывем во-он туда, к тому пляжному берегу. Затем нам надо будет рвануть как можно быстрее и как можно дальше в безопасное место.
— Ну это несложно, — рыкнул Карок. — Если поторопимся, то за четыре дня пути пешком дойдем до границы. А там уж начинаются нейтральные земли, откуда до земель наших народов совсем недалеко.
— Это тебе недалеко, — грубо ответил Эль Сид. — После пересечения границы и десяти дней не пройдет, как ты будешь в родных горах. Мне до своих пещер добираться почти в три раза дольше, маневрируя промеж границ земель орков и троллей — и мне еще повезло, что я в приграничном регионе живу, а ваши земли простираются к западу и востоку, а не на юг, к моим горам. А вот Ардуну хуже.
— Почему? — не понял Антон.
— Потому что, мой зеленокожий безмозглый бывший сокамерник, если ты не помнишь, то когда тебя схватили, то почти весь твой малочисленный клан уничтожили. Остатки твоих соклановцев либо уничтожили другие орки, либо они разбежались и примкнули к соседним кланам. А твои земли наверняка поделили между собой кланы Кривоногих, Громогласных и Снежных Барсов.
— И?.. — так и не понял Антон.
Дроу обреченно вздохнул и пояснил:
— Вот куда ты пойдешь? У тебя ни клана, ни земель. Да тебя прибьет любой орочий патруль.
— Эльф прав, — кивнул Карок.
— Я дроу, а не эльф! — разозлился Эль Сид.
— Я знаю — просто поиздеваться решил. Так что будешь делать, Ардун?!
— Хм-м-м… дайте-ка подумать… А как мне снова стать вождем?!
— Ну в твоем случае это несложно: ты должен будешь сразиться за право править тем или иным кланом.
— Сразиться? С кем?
— Ясное дело — с самым сильным воином клана: с вождем. И чем больше клан — тем сильнее вождь.
— И победив вождя, я сам стану вождем?
— Не сразу. Если никто из клана больше не бросит тебе вызов, то шаман проведет обряд посвящения тебя в вожди.
— Звучит не так уж и плохо.
— Возможно.
— Ну, с Богом, — Антон перекрестился.
— В смысле? — недоуменно переглянулись тролль и дроу.
— Я говорю: вперед и с песней! — пояснил Антон и прыгнул вперед с края выхода слива. Через секунду его спутники последовали следом.
Следующие трое суток троица передвигалась партизанскими методами: днями ныкались в лесах и оврагах, прячась от людей, а по ночам совершая длительные марш-броски.
Антон поражался выносливости своего тела: он почти не уставал. Его чувства были обострены. В человеческом теле он не выдержал бы и десятой части пройденного ими пути.
По дороге они несколько раз воровали еду из крестьянских домов, когда троица проходила мимо деревень — из каждого дома брали по чуть-чуть, потом делили еду между собой.
— Я вот чего не пойму, Ардун, — сказал Карок, когда на четвертую ночь они вышли к границе человеческих территорий. — Нафига ты велел в нескольких домах брать крохи еды? Смело бы вошел в любой дом и сожрал бы сколько смог! Там же живут люди, крестьяне — что они смогут сделать воину-орку в сопровождении пещерного тролля и горного дроу?!
— О, как ты недальновиден, мой клыкастый друг. Я соблюдал конспирацию.
— Я не в курсе религиозных обрядов орков, поэтому объясни.
— Я просто соблюдал скрытность. Как ты думаешь, люди наш побег уже обнаружили?
— Знамо дело: давно обнаружили!
— И как ты думаешь, как они поступили?
— Начали искать нас.
— Правильно. Так вот, я специально велел брать понемногу еды: меньше шанс, что проснувшиеся утром крестьяне обнаружат пропажу. Соответственно если сюда нагрянут солдаты, ища нас, то крестьяне скажут, что никого не видели. И если пропажи еды никто не обнаружит — то и подозрений не возникнет и человеки на наш след не нападут. Значит, у нас больше шансов добраться до границы живыми, здоровыми, сытыми и незамеченными.
— Умно, — кивнул тролль. — Ладно, надо придумать, как перебраться на ту сторону Империи.
— Как вы и ваши солдаты не можете шестой день обнаружить следов орка, тролля и дроу? — орал генерал Лидий на Картия, капитана городской стражи, возглавляющего поиск беглецов.
— Эта троица словно сквозь землю провалилась, — ответил капитан. — Помимо того, что никто не видел, как они сбежали из тюрьмы и покинули город, так и во всех окрестных деревнях никто из крестьян так же не видел их. Еды у людей так же нигде не пропадало, поэтому предполагаемый маршрут бегства нам неизвестен.
— Интересно, куда же они могли деться? Куда направились?
— По идее они должны были пойти к восточной границе: земли орков, троллей и дроу находятся именно в том направлении.
— Не рассказывайте мне прописных истин: тут любому кхнету будет понятно, куда они могли побежать. Скажите лучше: вы предприняли какие-нибудь шаги в связи с этим?
— Да. Я послал к заставам на восточных границах верховых гонцов с приказом усилить бдительность и увеличить патрули. Учитывая, что пленники наверняка движутся пешком (коней они так же не угоняли), то наши гонцы по-любому должны были обогнать их. И в любую минуту они должны начать возвращаться с донесениями.
И в следующую секунду в кабинет ввалился запыхавшийся юноша-гонец и с порога произнес:
— Милорды… беглецы покинули земли империи аккурат промеж застав Долгий и Вершина Семь.
— Что значит «покинули»? — воскликнув в один голос, вскочили со своих мест генерал и капитан.
— Один из патрулей не вернулся в положенное время. Выждав полчаса, был послан боевой отряд на их поиски и вскоре пропавший патруль из пяти человек был обнаружен: все были мертвы — им сломали шеи… Кто-то очень сильный сломал.
— Почему ждали полчаса? — взревел Лидий.
— Спокойнее, мой генерал, — вступился за посыльного Картий. — Как вам известно, при патрулировании допускается погрешность в час: в патруле бывают непредвиденные задержки. Как вы только что слышали, командир пограничной заставы выждал только половину положенного времени, прежде чем послать боевой отряд с проверкой.
Лидий бессильно заскрежетал зубами.
— Тут мы расстаемся, — сказал Карок, когда они немного отдалились от границ. — Я направляюсь на северо-восток, в земли троллей. Тебе, Ардун, строго на восток, к оркам. Я советую тебе просто примкнуть к какому-нибудь небольшому клану, не претендуя на место вождя: целее будешь. Эль Сид — тебе на юго-восток. Надеюсь ты доберешься до своих пещер. Кстати, пройдя примерно пять километров в том направлении, отклонись немного восточнее: там есть огромный разлом, по дну которого ты пройдешь примерно четверть пути в относительной безопасности.
Попрощавшись, троица разбрелась в разные стороны.
Антон, бредя в одиночестве по лесу уже третий день, и все это время думал. Это хорошо, что они уничтожили тот патруль: теперь у каждого из них были по мечу, ножу и небольшие припасы еды, так что на ближайшее время он обеспечен всем необходимым. Правда человеческий полуторник смотрелся в его огромной лапище не более чем обычный мечь — но это было лучше, чем ничего. Да и еды осталось на раз: охотник из него был никакой, а еды как-то добыть надо было. Но это проблемы ближайшего времени.
А что дальше, в более далекой перспективе, делать? Естественно, ему надо вернуться домой, в свой мир, желательно в человеческом обличье. А сделать это могут скорее всего только те же люди, что привели его сюда. А как убедить их, чтобы они отправили его домой? Никак: его наверняка сразу (или после пыток) убьют. Значит, надо было вступить в крупный клан, с помощью которого он сможет «убедить» людей отправить его домой. А чтобы клан пошел за ним — надо будет все таки занять место вождя, предварительно заслужив репутацию сильного лидера…
— Стой! Кто идет? — прервал его размышления рык и из-за деревьев вышел крупный орк. Огромный черный ятаган в его руках был направлен в сторону Антона.
— Я — Ардун, — представился он орочьим именем.
— Орк-одиночка? Враг или друг?
— Я не враг. Я бежал из плена людей, которые до этого уничтожили мой клан. Если ты отведешь меня… к своим, то я почту за честь присоединиться к вашему клану.
Орк немного подумал, затем опустил ятаган и сказал:
— Ладно, пошли в стойбище. Наш вождь решит, что с тобой делать.
Пока они вместе вышагивали в глубь территорий, орк, представившийся Дрейком из клана Снежных Барсов (одним из тех кланов, что захватили земли, ранее принадлежащие клану Ардуна), вводил в курс дела Антона-Ардуна.
Как оказалось, сейчас между Снежными Барсами и еще двумя клана идет нешуточная война за контроль над наиболее плодородными и богатыми территориями. Недавно Барсы отбили несколько атак соседей, потеряв при этом треть своих воинов.
— Так что тебе крупно повезло, Ардун, что нам не хватает воинов, — ревел Дрейк. — Думаю, наш вождь с легкостью примет тебя в наш клан: сейчас Барсам нужна каждая пара рук, способных держать ятаган.
«Что за жуть?!», подумал Антон, когда он увидел место стоянки клана Снежных Барсов.
Кое-как обнесенная покосившейся оградой из грубо заточенных бревен крупная территория, кривые дозорные башни, полсотни грязных шатров из шкур животных, еще более грязные «улицы», загаженные свинарники — примитивные загоны для свиней, не удерживающие крупных свиней внутри. И дико глядящие грязные огромные волкообразные ездовые варги… Орочье стойбище смахивало на смесь помойки и выгребной ямы. И несколько орков ходили и сидели в этой грязи.
Они вышли к центру стойбища, где стоял самый большой шатер.
— Подожди меня здесь, — рыкнул Дрейк и скрылся в недрах шатра, оставив новичка снаружи.
Спустя пару минут он вышел из шатра, а следом за ним вышел очень большой и мускулистый орк и еще один — старый, одетый в звериные шкуры, с кривым посохом в руках, украшенным лисьим черепом.
Критично осмотрев Антона, здоровяк прорычал:
— Дрейк сказал, что ты — одиночка, не враг. Что ты сбежал из плена людей. И что ты хочешь вступить к Снежным Барсам. Это так?
— Да.
— Ты собираешься явно или косвенно навредить нашему клану или кому-нибудь из нас персонально?
— Нет.
Здоровяк глянул на старика и тот, все это время сверливший Антона своими глазами, глянул на череп на посохе и молча кивнул.
— Хорошо, мы примем тебя в качестве новобранца, а там посмотрим. Я — Кримм, вождь клана, а он, — здоровяк кивнул на старика. — Краак, наш шаман. Дрейк, отведи Ардуна в один из свободных шатров на дальнем конце стойбища. Так же дай ему один из свободных ятаганов и передай Арии, что теперь она — его самка. Остальное имущество добудешь в бою. Сразу как только ты поклянешься служить нашему клану и не причинять никому из нас зла.
Антон поклялся.
Кримм кивнул и вернулся в свой шатер, а Дрейк повел Антона по стойбищу.
— Меня что, вот так просто приняли? — удивился Антон.
— Ну да. Наш шаман дал добро по поводу тебя — этого нам достаточно: если бы ты желал нам зла или дал бы лживую клятву, то Краак бы сразу об этом сказал и мы бы тебя в тот же миг убили.
Они остановились у одного навеса, под которым в куче лежало несколько ятаганов и Антон выбрал себе один из них по своему вкусу.
Затем Дрейк отвел его к свободному шатру и удалился.
Внутри шатра было сумрачно и довольно пусто: присутствовал погасший очаг в центре помещения с пустым подвешенным над ним котелком да стопка больших шкур.
Антон только начал перебирать шкуры, чтобы сделать себе некое подобие ложа, как свет на входе потускнел и в шатер вошли две фигуры. Антон уставился на Дрейка и женщину-орка.
— Это Ария, одна из самок, отбитых у наших врагов. Теперь она твоя самка, ты в ответе за нее, — сказал Дрейк и прежде чем Антон успел хоть что-то сказать, он вышел.
Ария была одета в кожаную куртку, штаны и сапоги, за поясом висели ножны с большим ножом с черным лезвием, за спиной болталась большая сумка. Мускулистая. Черные длинные волосы. Ростом чуть ниже Антона, нижние клыки так же намного короче, чем у него. Кожа более светлого оттенка.
«Симпатичная», — подумал Антон и тут же удивился своим мыслям: с точки зрения человека орчанка выглядела жутковато, а вот с точки зрения орка — самка была очень даже красивая.
Ария с недовольным видом смотрела на Антона — ей явно не нравился ее новый статус, как и сам орк.
— Ты тоже из Снежных Барсов? — спросил Антон.
— Нет, я из другого клана. Я — трофей. Тебе же об этом только что сказали, не помнишь? — брезгливо скривилась она.
— Понятно, — Антон разделил шкуры на две кучки и одну из них протянул девушке: — На. Ляжешь на той половине шатра. Вещей тут немного, но если получится — я постараюсь обзавестись хоть каким-то скарбом.
Ария удивленно и недоверчиво смотрела то на шкуры, то на орка.
— Что не так? — спросил Антон.
— Все не так.
— А именно?!
— Ну, например… ты что, не собираешься изнасиловать меня?!
— Вообще-то нет. А зачем?
— Что значит: зачем? Все орки сразу же насилуют своих самок, дабы закрепить свое право на их владение. Иначе любой другой орк может забрать самку, как свободную… или убив ее прежнего владельца.
Антон наморщил нос.
— Нет, насиловать тебя я не собираюсь. Если хочешь заняться… размножением — то я не против, но только это должно быть… как искусство, как танец, как музыка.
Глаза Арии расширились от удивления.
— Изнасилование — как музыка? Тебя что, часто били по голове??? Это совершено разные вещи.
— Нет, ты не поняла меня… Бросай сумку на пол, я покажу тебе… закреплю, так сказать, свои права на тебя.
Девушка сделала то, о чем ее просили и выжидательно уставилась на Антона.
Он подошел к девушке, нежно обнял ее за талию и слегка коснулся своими губами ее губ, при этом почувствовав, как ее тело немного напряглось.
Антон стал аккуратно и неспеша снимать с Арии одежду, продолжая покрывать ее тело поцелуями и периодически поглаживая разные места. Потом они слились воедино и…
Антон никогда не слышал, чтобы так орали от удовольствия: девушка, в решающий момент взяв в свои руки инициативу, так активно двигалась, что в итоге испытала четыре полноценных оргазма.
После того, как все закончилось, Ария, тяжело дыша, оделась, с довольной улыбкой поглядывая на Антона, затем сказала:
— Действительно, как музыка, как песня… Схожу за водой — надо приготовить поесть.
И, прихватив котелок, она пошатывающейся походкой, слегка раздвинув ноги на манер кавалериста направилась к выходу.
— А я тогда дрова принесу, — Антон направился следом.
Как только они вышли из шатра, то сразу остановились: полтора десятка орков, выстроившись каре перед входом, молча смотрели на них.
— Ардун! Это что было? — спросил Дрейк, стоявший в центре толпы.
— Ты о чем? — настороженно уточнил Антон.
— Там, внутри… в шатре… Я, конечно, понимаю, что ты утверждал свои права на Арию, но я впервые слышал, чтобы самка так кричала от удовольствия.
Антон ничего не успел ответить, как Ария сделала шаг вперед и, гордо подняв голову, произнесла:
— Спасибо тебе, Дрейк, что ты отдал меня Ардуну: он знает, как сделать женщину счастливой! И если в бою и на охоте он хотя бы на половину так же хорош, как в постели, то ты можешь гордиться собой, ибо именно ты привел в свой клан того, кто принесет Снежным Барсам величие и славу!
По толпе прокатился рокот одобрения, воины согласно закивали головами.
Первых два дня прошли тихо и спокойно. Антон успел сходить раз на охоту.
А на третий день стойбище пришло в возбуждение и движение, орки собирались в группы по двое-трое и шли к шатру вождя, попутно переговариваясь.
Антон тоже пошел туда, прислушиваясь на ходу к разговорам. Многое из услышанного осталось неясным, но все таки он понял, что вождь соседнего клана хочет напасть на их клан и сейчас Снежные Барсы планировали перехватить их, устроив врагам засаду, для чего им подходило две точки на местности — в зависимости от того, каким путем к ним пойдут враги. И воины гадали, какое место выберет их вождь.
Когда все воины собрались перед шатром вождя, Кримм громогласно произнес:
— Снежные Барсы! Как вы все слышали, на нас собираются напасть орки клана Буревестника. Мы должны будем перехватить их и уничтожить, устроив засаду.
— В каком месте мы их перехватим?
— Краак говорил с духами и они сказали, что враги пойдут через Топи морлоков.
Орки загудели согласно закивав: место было выбрано удачно.
Ушло чуть более суток на то, чтобы орки Снежных Барсов, собравшись и оседлав варгов, пришли к топям. Антон, привыкший к имени Ардун, шел в отряде из семи пеших воинов, которые по той или иной причине не имели под собой ездовых животных.
Сейчас их небольшая армия расположилась на небольшой полянке возле границы с Топями. Четыре наездника на варгах скрылись в топях — они пошли на разведку.
Через полчаса разведчики вернулись и доложили, что Буревестники идут прямо на них. И Буревестников было примерно втрое больше, чем Барсов.
— Отлично, — прорычал Кримм. — Тут мы их и встретим. Строимся в боевой порядок!
— Постойте, — Антон огляделся. — Вы что, собираетесь встретить троекратно превосходящие силы врага прямо тут, лоб в лоб?!
— Да.
— И положим тут часть отряда. А то и всех.
— Снежные Барсы не боятся смерти! — громогласно выкрикнул вождь.
— Ага. Я понял. А воинов у нас ой как мало! А теперь задайтесь вопросом: сколько атак мы сможем выдержать, прежде чем нас окончательно подомнут под себя наши соседт? Вы что, хотите, чтобы другие кланы захватили наши земли, насиловали наших женщин и ели наших варгов?!
— Гррр! — Кримм с глухим рычанием поднял свой ятаган, явно готовый срубить голову наглому новичку, но его остановил шаман, присутствующий тут же:
— Постой, мой вождь. Ардун, что ты хочешь сказать?
— Зачем нам вступать в открытый бой, если мы можем устроить засаду, зажать их в клещи и уничтожить с меньшими потерями с нашей стороны?!
— Что-о-о? Напасть из под тешка, как трусы? — взревел Кримм.
— Почему как трусы? — осклабился Ардун. — Ведь это Буревестники напали на нас, а не мы на них. Значит, мы вправе использовать любой способ защиты, который покажется нам наиболее эффективным, который позволит нам нанести максимум вреда врагам и минимум потерь нам.
— Хммм, логично… Что ты предлагаешь?
— Сколько у нас времени до прихода врагов? — Ардун повернулся к разведчикам.
— Примерно час-полтора, — ответил один из них.
— Отлично, успеем!.. Мне нужна будет помощь каждого из вас.
Примерно через час с небольшим крупный отряд орков выехал на небольшую полянку. Ехавший впереди орк — более крупный и более богато одетый — поднял руку, останавливая отряд.
Внимательно осмотрев полянку он, засмеявшись, повернулся к отряду и прорычал:
— Снежные Барсы настолько трусливы и слабы, что побоялись нас встретить!
Весь отряд засмеялся в ответ.