18+
Навсегда

Бесплатный фрагмент - Навсегда

Сборник рассказов

Объем: 140 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Мёд

Памяти Гаврилина Михаила Ивановича…

«Кирпичики»

— Мишка, дуй домой! Батя твой за «Кирпичики» взялся!!!

Мишка пулей рванул домой. Если батька добрался до «Кирпичиков», то хана! Спасайся, кто может! А дома мамка с сестрами. На бегу отворяя калитку, парень немного успокоился.

Из открытых окон неслось: «Началась война буржуазная, озлобился рабочий народ. И по винтикам, по кирпичикам растащили кирпичный завод…»

Мишка влетел в дом. Отец сидел посреди хаты с баяном и рвал меха. Парень огляделся. Мамки и сестер не видать. С облегчением вздохнув, он подошел к отцу.

— Бать, дай баян… Устал поди… Хочешь, я спою? А ты, приляг, приляг…

Отец, взглядом смерив мальчика с головы до ног, хотел что-то крикнуть, но, прохрипев невнятную фразу, сделал шаг и упал ничком на кровать. Мишка помог отцу устроиться и вышел во двор.

— Ну, как, сынок? Угомонился? — мать, вытирая слезы и прижимая к себе девочек, с надеждой смотрела на Мишку.

— Все, мама… Спит он… Идите в хату, а то простудитесь.


На дворе гудело лето сорок первого. Спасителю Мишке шел десятый год.

Переправа

Гудериан уже приготовился праздновать победу. В своем плане он не сомневался.

Тула готовилась к обороне. Жители всех близлежащих поселков и деревень строили оборонительные сооружения и копали противотанковые рвы.

Мишка валился с ног от усталости. В окне мелькнула рыжая голова.

— Мих, Мишаня… Мишка! — безголосо шипело за окном.

Мишка устало разлепил веки. Сил не было.

— Не голоси ты! Спят все. Че надо?

Петруха отлепился от окна и подошел к крыльцу.

Мальчишки были друзьями — не разлей вода.

— Курить есть че? — Петька по-взрослому сплюнул.

Мишка принес табачную самокрутку из «золотого» отцовского запаса, оставшегося с довоенного времени.

Затянувшись, Петька продолжал:

— Слышь, Мишаня, бабы давеча болтали — видели фрицев у реки. Ты, это… Мамке скажи, пусть малых берет, да в «Таптыково». У тебя вроде тетка там. Мож, не доберутся туда гады.

Мальчики, молча, посидели и разошлись так же, молча, по-взрослому. На сон времени не оставалось. Родина просила защиты.

Линия фронта приближалась к Туле. Немцы, озверев от сопротивления, бомбили и обстреливали близлежащие поселки и деревни.

Мишка с отцом, в надежде, что скоро фрицы будут биты, провожали своих к тетке. Мост через Упу был взорван, и местные жители устроили самодельную переправу.

Приближался ноябрь. От реки тянуло холодом. Погодки Анечка и Катерина, девчушки трех и четырех лет, закутанные в бабкины платки, сидя на отцовских руках, серьезно переглядывались.

Вокруг стояла жуткая тишина.

У переправы отец передал Анечку матери, поцеловал наскоро обеих и стал ждать, когда жена возьмет Катерину…

В один миг все изменилось. Всех разом накрыло мощным взрывом. Мишка еле-еле разлепил глаза и почувствовал вкус крови на губах. Странная, оглушающая тишина, казалось, длилась вечно. Отца с Катериной не было. Мать по-прежнему стояла на плоту и дико кричала онемевшим ртом.

В голове у Мишки отцовская гармонь играла «Кирпичики»:

Сенька кровь свою проливал в бою —

За Россию он жизню отдал,

И несчастную всю судьбу свою

Он, как жженый кирпич, поломал…

Петька

Война закончилась. Мишка теперь был главой семьи. Мать за этот короткий и страшный срок ссутулилась и состарилась, отцову гармонь убрала и долгие годы бережно хранила.

Друзья по-прежнему были рядом. Не зная детства, они шагнули во взрослую жизнь.

— Петрух, помнишь девок в бане? Кого б ты жахнул? — в свете костра Петькины волосы казались еще рыжее.

— Варьку толстую… Видал, у нее сиськи какие?!

Парни засмеялись. От их хохота лошади ухнули в стороны.

— А я бы Алену-егозу, — протянул Мишка.

— Да, она и сама не прочь. Видел, как она глазами на тебя зыркает?

Петька пошевелил палкой угли. Искры яркими вспышками взметнулись вверх.

— Давай позовем их с собой завтра?

— А согласятся?

— Куды денутся?!

Назавтра вместе с девушками друзья пошли в ночное. Свидание решили провести подальше от любопытных глаз. Колхозные лошади, отгоняя хвостом мошкару и изредка пофыркивая, послушно шагали рядом.

Хорохористые в разговорах, на поверку наши герои оказались робкими и боязливыми. Девчата, наоборот, вели себя очень уверенно.

— Далеко еще, Мишут?

Алена, красивая русоволосая девушка, отмахнулась от комара и посмотрела в карие глаза ухажера.

Мишка прокряхтел что-то невнятное. Варвара, укутав плечи в платок, искоса поглядывала на Петьку, который делал вид, что к этой ситуации не имеет никакого отношения.

Наконец, компания решила остановиться. Деревня скрылась из вида в молочной пелене тумана.

Петька стал расчищать место для костра, и тут внезапно раздался взрыв.

Мишка, бросаясь к другу, по-волчьи завыл. Аленка, боясь пошевелиться, стояла белая, как смерть. Едва ступив на ногу, Мишка рухнул от боли. Со лба у него стекала тонкая струйка крови.

Петьке с Варварой было уже не помочь…

Мёд

Сталинский режим, направленный на принудительное изъятие продовольствия у производителей в «закрома родины» и засуха тысяча девятьсот сорок шестого года привели к страшному бедствию на всей территории СССР. Голодало более ста миллионов человек.

Крестьяне жили под постоянным страхом репрессий. По закону «О трех колосках» за «хищение» с поля колосков после уборки хлеба сажали в тюрьму детей с двенадцати лет.

Жатва сорок шестого длилась под жгучим солнцем, убогий хлеб скашивали преимущественно вручную, косами. От трудной изнурительной работы у крестьян пухли бока. Собранный урожай вывозили в государственные закрома, а колхозные амбары стояли пустыми. Жалкий урожай с приусадебных участков по большей части уходил на продналоги.

Мать, еле передвигая ноги, шла по двору, из живности по которому сновали только мыши.

Деревня уже даже не стонала. Голод и смерть печальным тандемом передвигались от дома к дому.

Выронив пустую чашку из рук, мать прошептала:

— Мишенька, сыночек… Поди к бабке Акулине, спроси, как они там, живы ли?

Акулина, двоюродная тетка матери, жила на окраине деревни, на самом отшибе, у обрыва. Когда-то давно на этом месте стояла мельница. Речку здесь можно было перейти вброд.

Мишка шел по пожухлой, выгоревшей траве. Дом Акулины черной точкой дополнял безрадостную картину.

Вокруг дома стояла мертвая тишина. Слышно было лишь журчание воды в реке. В доме было темно и жутко. Из-под тряпок на кровати торчали детские тощие ноги. Тетка собирала на полу какие-то крошки. Сидящий в углу дед уже договаривался со смертью. «Старуха с косой» подобралась к нему совсем близко.

Увидев в лице Мишки спасителя, дед уговорил его украсть в колхозе лошадь и привести к Акулине во двор.


…Кобыла нервно подрагивала и косилась на Мишку. Тот гнал ее к зарослям у реки. Чтобы не поймали с поличным, нужно было, как можно скорее, увести и спрятать ворованную лошадь. От страха Мишке казалось, что сердце вот-вот разорвется. Позади вдруг послышалось тихое шлепанье шагов. Оглянувшись, Мишка обомлел. Следом за ними плелся усталый жеребенок. Он спокойно шел за матерью, разглядывая окрестности разноцветным зрачком своих раскосых глаз.

— Пошел! Пошел отсюда! — в отчаянии крикнул Мишка, надеясь испугать и заставить бежать доверчивого дурачка.

Малыш стоял, не шевелясь.

— Иди же, дурак! Беги!

По Мишкиным щекам ручьем текли слезы. Лошадь нервничала.

Рыдая, подросток завел кобылу с жеребенком на двор Акулины. И тут же за его спиной раздался разрезающий воздух свист, за которым последовали звуки падающих тел. Парень закрыл лицо руками.

— Господи, помоги!!!

…Как пришел домой, Мишка не помнил. Дорогой его преследовал звук косы и запах горячей крови.

Из оцепенения его вывел незнакомый голос.

— Руки за спину! Подойти ближе!

Человек в погонах смотрел колючим взглядом в глаза несовершеннолетнему«врагу». Еще несколько человек в военной форме рыскали в доме и по двору.

Мишку несколько раз прощупали и обнюхали. Мысленно он прощался со своей свободой, с матерью, сестрой и родным домом.

Время шло.

Наконец двор опустел.

— Мед, — неслышно прошептала стоявшая у плетня мать. — Мед с пасеки украли… Ищут мед…

Ноги подкосились, и Мишка осел на крыльцо… В густых черных, кудрявых волосах блеснула седая прядь…

Как на фабрике была парочка.

Он был, Сенька, рабочий простой,

А она была пролетарочка,

Всем известна своей красотой…

Март 2017 г.

Навсегда

Руслан курил у окна. Он понимал, что дважды в одну реку не войти, но… Жизнь продолжалась.

Год, как Алки не стало, но Руслан по-прежнему слышал ее голос, помнил, как, подкравшись на цыпочках, она закрывала ему глаза и спрашивала:

— Навсегда?

— Всегда, всегда, — всякий раз с улыбкой отвечал он и, повернувшись, обнимал ее.

Они познакомились в институте.

Алка была курсом младше и дико раздражала Руслана. В джинсовом комбинезоне, больше похожая на мальчишку подростка, она часто приходила к его другу Кириллу.

— Что за «дама»? — как-то поинтересовался он.

— Алка… С четвертого курса…

— Куда она тебя все время зовет? Шашлыки? Рэстораны? Ночные клубы?

— Если бы… Хуже… Спектакли, дети, старики…

— Ммм? Как романтично… Смотрю, не только с внешностью, но и с головой у девицы не все в порядке.

Однажды Руслан решил все-таки докопаться до цели ее визитов.

— В поход за славой? — кивнул он, намекая на рюкзак за спиной друга.

— К детям…

— Алименты?

— Почти…

Тогда Руслан подумал, что между молодыми людьми романтические отношения и стал ждать, когда эта тайна раскроется сама собой.

В один из весенних дней, в самый разгар очередной сессии, Руслан столкнулся с Алкой у входа в аудиторию. За дверью шел экзамен.

— Кирилл там?

Парень оторвался от лекций. От девушки веяло утренней прохладой и свежестью.

— А что? Дети хотят видеть отца?

— Бабушки хотят видеть внука, — Алка тихо рассмеялась.

— Поделись, мать, секретом, чем ты Кирюху соблазняешь? — не скрывая неприязни, спросил молодой человек.

— Долго объяснять. Поехали с нами, сам все увидишь, — ответила девушка и, также улыбаясь, ушла.

Неожиданно для Руслана, приехали они в военный госпиталь. Там Алка читала ветеранам повесть, где главный герой, встретив свою любимую девушку на фронте, спрашивал ее:

— Мы теперь вместе навсегда?

— Навсегда, всегда, всегда, — отвечала она.

Мир Руслана, существующий до сих пор, перевернулся, а молодые люди с этого момента расставались крайне редко.

Ближе к лету Алка привезла Руслана к матери, за город, в небольшой поселок с чудесной природой.

На дачном участке влюбленные валяли дурака — обливались водой, декламировали всякую чушь и целовались, прячась в объятиях японской вишни. В шутку Руслан спрашивал:

— Навсегда?

— Навсегда, всегда, всегда… — отвечала Алка и верила, что это так.

Потом была поездка к родителям Руслана.

Старшее поколение было тронуто искренностью и открытостью избранницы сына. Даже сердце отца Руслана, военного в отставке, было тронуто искренностью, вниманием и душевным теплом Алки.

— Это девушка очень любит тебя, сынок, — говорила мать наедине сыну.

— Знаю, мам. Она для меня больше, чем любовь, — отвечал он и тоже верил, что это навсегда.

Теперь они вместе ездили к детям и старикам.

Однажды после выступления, снимая клоунский наряд, Алка изменилась в лице.

— Ты хорошо себя чувствуешь, теть? — попытался тогда отшутиться Руслан.

— Никогда так хорошо себя не чувствовала, — так же, шутя, ответила Алка.

После защиты диплома молодой человек, по распределению, был командирован в город Арсеньев, а Алка, подпрыгивая от радости, обещала приехать к нему «первой лошадью». Приморский край, Владивосток, океан… — это была ее мечта!

В аэропорту Руслану показалось, что подруга была несколько растеряна. Прощались, как обычно, смеясь.

В самолете Руслан получил сообщение: «Навсегда?» и, отвечая, улыбнулся.

Она ушла от него также неожиданно, как и появилась. Ушла навсегда, унося с собой заветные мечты о бесконечном счастье.

На кладбище, вспоминая обет верности, Руслан снял с шеи крест и повесил его на деревянный, только что вкопанный, потом поднял голову, посмотрел в серое небо и еле слышно спросил: «Навсегда?». И память ответила ему:

«Всегда… Всегда…»

12 марта 2017 г.

Сашка

— Санек, Сань… — Алешка пытался кричать шепотом, чтобы не разбудить Сашкину мать.

За забором никого не было.

Мальчик отошел от ограды и помчался на набережную. Соседский пес, мирно спящий под крыльцом, спасаясь от жары, услышал шарканье шагов по асфальту и залился злобным лаем.

Лешка летел стремглав. На перекрестке дороги водитель высунулся из окна и показал мальчику кулак. Бегун не обратил на это н никакого внимания. Спускаясь по «Московской» к морю вниз, парень пару раз споткнулся на неровностях асфальта, но скорости не сбросил и продолжил кросс.

По тротуарной плитке набережной бежать было куда легче.

Лешка услышал друга издалека и прибавил ходу. Когда добежал, долго не мог отдышаться.

Сашка в старенькой майке, выцветших шортах и видавших виды сандалиях стоял под солнцем и обнимал скрипку.

Спрятаться от жары в это время суток здесь было нельзя, а вот заработать можно.

Мальчик стоял на самом солнцепеке и играл Вивальди.

Прохожим было все равно. Они шли по своим делам, не обращая никакого внимания на парнишку со скрипкой. Подвыпивший мужик за Сашиной спиной разглядывал витрину ларька в желании дешево опохмелиться, тетка с семечками торопилась не опоздать на обед, молодая мамаша, с огромной коляской, успокаивала своих орущих близнецов и вряд ли могла вообще что-либо услышать. Люди просто обходили мальчика с двух сторон, как ненужную, возникшую на их пути, преграду.



Руслан вошел во двор тихо. Он приехал сюрпризом. Не хотел, чтобы Алка по жаре моталась в аэропорт.

— О, Москва приехала, — хозяйка, раскрыв руки для объятий, выбежала навстречу туристу.

— Здрасть, теть Надь… Надеюсь, художник еще не в номерах?

— Да, что ты… — целуя вновь прибывшего, ответила Надежда. — Только мы с бабулей да Мухой.

Услышав свое имя, псина, гордо именуемая «Мухой», тут же оказалась у ног своей госпожи.

— А ну-ка! Геть на место! — пыталась дать строгача хозяйка.

Но черномордая дворняга продолжала прыгать и визжать от радости.

— Я брошу вещи?

— Да, конечно, конечно. Сейчас я ключ принесу.

Оставив вещи в комнате, Руслан спустился во двор. Договорившись с хозяйкой о молчании на случай, если они с Алкой разминутся, он пошел встречать девушку.


Город, уставший от дневной жары, отдыхал.

Руслан уже подходил к железнодорожному переезду, неподалеку от которого стояла палатка с гордым названием «Караоке», как вдруг увидел Алку… Она в одиночестве стояла у парапета и смотрела на ночное море. Руслану так захотелось ее обнять! Но он свернул в сторону и спрыгнул на пляжную гальку.

— Женщина, спускайтесь… Сколько можно вас ждать?

— Руська, — осипшим голосом прохрипела Алка и кинулась бегом по ступенькам к волнорезу.

Руки у нее были холодные, как лед, сама она дрожала, а лицо было мокрым от слез.

— Сумасшествуем потихоньку?

Алка кивнула.


Руслан уложил Алку спать, а сам вышел во двор на перекур. Уже рассвело. Внизу Надежда намечала планы на день. Увидев парня, хотела что-то сказать, но, тот жестом показал, чтобы она молчала, и спустился к ней сам.

— Эт вы только пришли? — Надежда каждый раз искренне удивлялась, когда отдыхающие гуляли до утра.

— Да… С добрым утром! Теть Надь…

— Что?

Руслан не знал, как спросить и надо ли спрашивать.

— Да вот кофе не найду никак, — схитрил он.

— В шкафчике глянь. Обычно туда все ставят.

Руслан поставил на плиту турку и закурил. Его волновала история Алкиных слез, но узнать о ней ему довелось чуть позже.


Лешка, как настоящий друг, дождался, когда Сашка закончит играть, и пошел в атаку.

— Слышь, Санек, дед разрешил нам кукурузу продавать на пляже. Говорит, деньги себе берите… Все…

Саша бережно укладывал скрипку в кофр.

— А мамка твоя?

— Что мамка? Дед сказал! Мамка-то тут причем? — Леха важно подбоченился. — Представляешь, сколько денег у нас будет?

Сашка достал из кармана только что заработанную мелочь и вручил кофр другу.

— Я сейчас.

Через минуту мальчик вернулся с мороженым для себя и Лешки.

— Ну что? Идем или нет?

— Идем… Только мне за мамкой приглядеть надо утром, чтоб не ушла.

— Ладно…


Сашка вошел в калитку. В одной руке он держал скрипку, в другой пакет с хлебом и молоком.

На крыльце в мятом халате стояла, покачиваясь, его мать. Ноги у бабы были грязные, волосы всклокоченные.

— Явился, бабкино отродье!

Мальчик протянул матери пакет.

— Мам, вот…

Мамаша вырвала из рук пацана кулек и заорала.

— Хлеба он принес! Мясо давай! Или на мясо бабка не научила зарабатывать?

Мальчик терпеливо ждал, когда взбешенная алкогольными парами мать успокоится.

Она не успокоилась. Она выпила еще полбутылки дешевой водки и уснула мертвецким сном.


Целый день друзья бегали по пляжу взад-вперед, предлагая отдыхающим горячие ярко-желтые кукурузные початки. К вечеру, когда торговля пошла на убыль, мальчики решили свернуть свой бизнес. Намаявшись на жаре, они сняли с себя потную одежду, сложили вырученные от продажи деньги в пустые ведра и рванули в море. Волны ласково гладили их уставшие тела, теплый ветер с любовью трепал волосы, а чайки рассказывали сказки о путешествиях в далекие страны.

Когда парни вышли на берег, ни ведер, ни денег на месте не было.

— Леш, что теперь будет-то?

— Дед за ведра отругает.

— А за деньги?

— Нет. Деньги наши. Жаль, профукали…

Конечно, Лешка расстроился, но, чтобы поддержать друга, делал вид, что все в порядке.

— Не боись, Санчо! Я с дедом разберусь. Помогу соседке нашей, тете Наташе, сливу собрать — вот тебе и ведра.

— Я с тобой! Вместе профукали, вместе и отвечать будем!

И голодные бизнесмены устало зашагали в сторону дома.


Мать орала, била посуду и с ненавистью смотрела на Сашку.

— Где ты шлялся, дармоед? А? — она, как змея, шипела сквозь зубы.

Сашка боялся упасть от голода в обморок, но молчал, чтобы не разозлить мать еще больше..

Пьяница, вытаращив глаза, бегала в поисках причины для продолжения скандала. И тут, как на грех, на глаза ей попался кофр со скрипкой. Рыча, она бросилась на ненавистную коробку и стала ее рвать, ломая замки.

— Вот оно бабкино наследство! Тьфу на него!

Сашка упал матери в ноги:

— Мамочка, миленькая моя… Не надо! Пожалуйста!!! Пожалуйста!!! Я все… Все буду делать!!! Мамочка! Пожалуйста!!!

Мальчик плакал, умоляя мать, но та уже добралась до инструмента.

Соседи прибежали на крики, вызвали милицию и забрали рыдающего над разбитой скрипкой Сашку к себе. А он шел и повторял, как заводной:

— А мама? Как мама будет без меня? Мама как?


Ближе к вечеру москвичи отправились на набережную.

— Мальчик тут был.

— ???

— Вивальди… «Шторм»….

— Алл, говори ясно!

Алка собралась.

— Мальчик лет десяти на скрипке здесь, вот, — Алка ткнула пальцем, — на этом месте играл… Каждый день… Каждый… Все еще ходили мимо, как глухие, как-будто у них сосед Вивальди, а управдом Моцарт. А он играл, играл… Так восторженно… Так гениально… А сегодня его почему-то нет.

— Раз-бе-рем-ся!


Феодосия город маленький, и, если постараться, можно найти кого угодно.

Через час местный человек, завсегдатай выпить на халяву, из тех, что трутся возле музыкантов и другой работающей братии, привел к месту событий Леху.

— Саня в больнице. У него нервный срыв, — сказал Алексей и, немного помолчав, тихо добавил. — Из-за скрипки.


— Как так-то? Он же мальчишка совсем, а у него сердце большущее, как небо… Душа — огромная, как море… Ему любовь нужна!!! Любовь!!! Он играл нам… Нам всем… Играл гениально, играл потрясающего Вивальди! И никто не слышал, никто не удивлялся! Как? Как можно жить без музыки, живописи, поэзии? Что можно знать о Любви, не чувствуя чужой боли и не радуясь чужому счастью? Как этот маленький человек будет жить теперь? Во что верить?

Алка не могла успокоиться.


— Тааак!!! Бабушка,.. В собесе плакать будем.

Девушка, шмыгая носом. заглянула в глаза Руслану. Она знала, он что-то придумал.


Сашка гулял в больничном парке.

Лешка бежал к другу со всех ног, теряя из сумки гостинцы, любовно сложенные дедом.

— Привет, Санчо!

— Привет. Лех!

По парку шла парочка. Поравнявшись с ребятами, девушка спросила:

— Мальчики, вы не знаете, где нам найти…

Алка достала из кармана спецом приготовленную бумажку.

— Александра Белого?

Сашка удивленно посмотрел на Алку, потом на Руслана.

— Это… Это я…

— Ух, ты… На ловца и зверь бежит! — Руслан подмигнул Лешке.

Алка с Русланом вытянулись по струнке и отрапортовали: — Уважаемый Александр, компания ТРТ совместно с компанией по производству веб камер «IP Vision» поздравляет Вас с победой в конкурсе «Герои под наблюдением»


— Что?

— Да, да. Наша веб камера в городе Феодосия зафиксировала именно Вас!

Алка с Русланом переглянулись.

— А победителю вручается приз!

И парочка заорала тушь! Руслан снял с плеча кофр и протянул Сашке, который все это время даже не моргал.

— Это мне? Точно мне???

Сашка глянул на Лешку. Тот улыбался во весь рот.

— Можно посмотреть?

Мальчик бережно и осторожно открыл кофр.

— Ух!!!

Он смотрел, попеременно, то на Алку, то на Руслана.

— Это же… Скрипка!!! Точно мне???

Леха не выдержал.

— Да, точно! Точно! Благодари, давай!

Мальчик растерялся.

Лешка снова выручил друга.

— Играй! Играй, давай, Вивальди своего со штормом!

Мальчик взял инструмент в  руки  и сделал шаг назад.

— Антонио Вивальди, «Времена года. Лето. Гроза».


В больничных окнах появлялись все новые и новые зрители.

6 июля 2017 г.

Алька

Звон разбитой посуды заставил Ольгу проснуться.

Присев на кровати, привычным движением надев тапочки и снимая по дороге с вешалки халат, она пошла в направлении звука.

— Мам… Тут случайно я.

— Господи… Не порезалась?

— Неа, — Аля заметала следы «преступления» в пластиковый совок.

Ольга поцеловала дочь в в рыжую макушку и проследовала в ванную.

— Алька? Ты гремишь в такую рань? — в кухню, потягиваясь на ходу, вошла Андревна, тетка по отцовской линии.

— Пошумела чуть-чуть… — девушка, не поднимая глаз, продолжала собирать осколки.

— Не удивительно… У тебя во всем кавардак…

Алька выбросила мусор в ведро, помыла руки и вышла в прихожую.

— Мам… Мам…

— Алечка, потише… Соседи…

— Мамуль, не жди… Я надолго… Дня на три… В Москву… И, по-жа-луй-ста, не волнуйся.

Входная дверь хлопнула, и Ольга, вздохнув, пошла к кухонному окну.

Из парадного выбежала Алька, на ходу поправляя сумку, сапог и волосы.

— Чудная она у вас, — тетка, дожевывая бутерброд, смотрела из-за спины Ольги на удалявшуюся Алину. — Поражаюсь твоему спокойствию! Дочь все время где-то болтается! Где? С кем?

Ольга ответила, четко отрезая слова.

— Аля — взрослый, адекватный человек. Я знаю — где, с кем и когда бывает моя дочь. Ее друзья — замечательные молодые люди. Я со всеми знакома, и ничего плохого о них сказать не могу.


Из-за теткиной двери потом еще долго слышались обрывки фраз, обличающие современных молодых людей в безалаберности, глупости и разгульном образе жизни.

Поезд из Питера опаздывал.

— Русь, я сейчас сдохну…

— Оооо, мать… Не спеши… Сдохнем вместе… Едет…

В подтверждение раздался гудок электровоза.

Алка с Русланом стояли и, молча, улыбались. А Алька металась между ними, внося панику в их стройные ряды.


До места надо было ехать минут тридцать. Автобус покачивался на кочках.

— Русь, обрисуй проблему…

Руслан вынул из-за пазухи сложенный вчетверо листок и протянул Альке.

— Пропал вот пять дней назад.

— Старенький… Искали?

— Не очень…

— В смысле?

— В прямом… Родным до фени… Племянница хватилась…

— Дед в себе?

— Да кто его знает?

На остановке их встретила молодая женщина с черными кругами под глазами. Она кивнула головой в знак приветствия.

Волонтеры разбились на группы, и стали прочесывать близлежащую территорию.

В овраге Алька сначала заметила сапог, а, чуть дальше, старика, лежащего в ручье на дне оврага. Одежда на нем была мокрой насквозь.

Слава богу, дед был жив. На Алькин крик прибежали спасатели, погрузили полумертвого человека на носилки и отнесли к ближайшему дому.

Алька вошла в кухню и стукнула о косяк.

— Простите Бога ради. Мы тут дедушку нашли. Можно, он у вас в доме полежит до приезда «скорой»?

От стола к Алине повернулась женщина и, скривившись, недовольно прошелестела:

— Да пусть лежит… Только сами за им смотрите.

— Не волнуйтесь…

Алина достала листок с фотографией и протянула женщине:

— Вы не знаете — кто это?

— Кто? Кто? Отец мой…

Алька остолбенела.

— И Вы так спокойно об этом говорите?

— А что мне? Плакать что ль?

Алька разъяренным зверем кинулась на собеседницу.

— Аля… — Руслан пытался оторвать Алину от врага.

— Сука… Дрянь… Сволочь… — вновь и вновь повторяя эту фразу, билась в истерике Алька.

Алка с большим трудом уговорила девушку выпить валерьянки.

Когда та успокоилась, она села на крыльцо, закурила и заплакала.

— Алиночка, как доедешь, позвони…

Алинка села в вагон, из окошка махнула друзьям рукой и, бросив сумку на свое место, отправилась в вагон-ресторан.

Питер встретил ее первым снегом и пронизывающим ветром.

Озябшими руками Алина открыла дверь.

— Доченька… Алечка, — Ольга вышла на звук открывшейся двери.

— Ооо! Явилась… — из кухни показалась голова в бигудях.

Алинка посмотрела на встречающих ее родственников, молча, прошла в свою комнату и закрыла за собой дверь на ключ.

— Вот… Вот оно… Я говорила… Говорила… Все ты… Твое воспитание… Музыка… Скрипка… Ах-ах… Бить надо было с детства. Вон она — даже слова не сказала…

Ольга резко стукнула по кухонному столу.

— Заткнись, Маша…

Тетка испуганно села на табурет.

Дверь из Алькиной комнаты открылась. Тихой тенью Алька появилась на кухне.

— Мам… Мамочка… Умер он… Дедушка тот… Умер…

Алина, рыдая, уткнулась в материнское плечо..

Ольга гладила дочь по непослушным растрепанным прядям.

Тетка беспомощно хватала ртом воздух, не в силах что-либо понять…

Вечером в квартире на Литейном раздался звонок.

— Теть Оль, можно, мы к вам нагрянем завтра?

— Конечно, Аллочка… Конечно… Не стоило и спрашивать…

— Только нас много.

— Аллочка, конечно… Конечно приезжайте… Ждем…

Ольга тихонечко заглянула в комнату Алины. Та спала, обняв подругу детства — плюшевую безродную слепую обезьяну.

Мать вздохнула и перекрестила пространство маленькой комнаты, вместившее в себя огромный мир с его любовью и болью…

22 июня 2017 г.

Загадка «Черного Дракона»

Джин-Хо

Джин-Хо смотрела на огонь. Трава, тихо потрескивая и искрясь каким-то невероятным почти невидимым сиянием, медленно догорала. Старуха молчала.. Она придерживалась древних традиций династии Чосон, но, по воле духов, считала себя шаманом. Уже почти полвека, как она покинула свой дом. Трижды увидев во сне дракона, радугу и персиковое дерево и, повинуясь «зову», Джин-Хо навсегда оставила семью и ушла к реке Хан. Там, у подножья хребта Тхэбэк, в заброшенной хижине, и поселилась «ворожея», прозванная в народе «Хьюн Куен» — Мудрая птица.

Хижина была также стара, как и сама Джин-Хо. Пол, хоть и отапливался дымоходом, местами сильно обветшал. Деревянные решетки покосились, а через соломенную крышу можно было разговаривать с духами напрямую.

Ночью старухе приснился сон, тайну которого она хотела разгадать с помощью духа неба Сандже и многочисленных демонов, поселившихся в каждом уголке ее жилища.

Ворожея сняла со стены чхангу и, закрыв глаза, принялась раскачиваться, напевая странную монотонную мелодию. То, что показали ей духи, напугало ее. Она отбросила бубен, потушила очаг и вышла во двор. Звезды, прозрачные, чистые и огромные не смогли успокоить Джин-Хо. Ее страх ходил за ней по пятам.

Поговаривали, что однажды ночью, кто-то видел шаманку на дороге, ведущей к ее родной деревне.

Нунг

— Дедушка, ты расскажешь мне про хитрую лису? — малышка Нунг крепко держала деда за руку.

На лице девочки устрашающе приплясывали тени деревьев. В доме было темно и сыро. За окном лил дождь. Стук дождевых капель эхом отзывался в голове старика. По его сморщенному усталому лицу текли слезы.

— Конечно, расскажу, мой цветок. Конечно.

Дед поднялся и вышел во двор. Он боялся испугать девочку своими рыданиями.

— Вы бы шли в дом. Дождь ведь.

Дарья от жалости искусала губы в кровь.

В поисках лучшей жизни крестьянские семьи из Кореи покинули границы своего государства и устремились на Дальний Восток. Слухи о богатствах северных земель быстро распространялись среди бедноты. Но до русских земель доходили не все. Вот и у старого Тиена от некогда большой семьи осталась только малышка Нунг.

Село, приютившее старика, носило название «Благословенное», чем полностью его оправдывало.

— Я расскажу тебе про черного дракона, — тихо произнес старик, целуя девочку в ее горячий лоб.

Малышка бредила и не засыпала.

— Лекарства нужны. Иначе помрет девчушка-то.

Дарья, хозяйка, у которой временно поселились беженцы, пыталась хоть чем-то помочь.

Старик подошел к брошенным наспех узлам и, не думая долго, достал маленький сверток. Потом он попросил женщину присмотреть за внучкой и ушел.

Село было расположено в непосредственной близости от Китая. Для безопасности жителей поселок был обнесен глинобитной стеной чуть больше двух метров в высоту, в которой были устроены блиндажи и бойницы с караулами.

— Отойди, — Ен Мин, нахмурив брови, отгонял Нунг.

Кровь алыми струйками стекала по руке на штаны мальчишки.

Нунг стояла на своем.

— Закрой глаза и не смотри. Давай же, не бойся.

— Зачем?

— Увидишь.

Парень, закрыв глаза, протянул пораненную косой руку. Через минуту боль отступила, тело на мгновение обдало жаром, и Ен почувствовал себя птицей. В полете он увидел горы, реку, бьющую по камням прозрачными струями, и хижину. И еще он услышал чхегым, пхири и другие инструменты, сопровождающие пение шаманов.

Капельки пота падали со лба на длинные ресницы Нунг.

Ен открыл глаза. На месте раны ничего, кроме тонкой полоски шрама, не было.

— Я пойду. Там дедушка один, — Нунг сделала шаг и упала без сил.

В 1923 году, когда Корея была колонией Японии, «В целях пресечения проникновения японского шпионажа» из всех районов Дальнего Востока без исключения были проведены меры по массовому переезду корейского населения в Казахстан, Узбекистан и Киргизию.

Нунг с мужем вынуждена была покинуть «Благословенное» и переехать в Алма-Аты, где у нее родились дочь и трое сыновей. Детям дали русские имена, так как теперь они стали частью населения Советского Союза. Один из сыновей, наперекор традициям, женился дважды, сбежав во второй раз со своей первой любовью, с которой был связан нежными чувствами со времен учебы в Университете. Годы шли, но родители так и не смоли простить сыну его вольность. И перед смертью Нунг что-то шепнула сыну на ухо. Медсестра, стоявшая поблизости от смертного одра уходящей в мир иной женщины, утверждала, что говорила она о каком-то черном драконе.

«Черный дракон»

Кремер был в стельку пьян. Последнее, о чем он услышал, были рассказ это о каком-то докторе, в двадцатые годы служившем фельдшером на Дальнем Востоке и легенда о черном драконе, спасающем или убивающем свою жертву.

«О, мой Бог! Зачем мне эта информация?!». Кремер сделал попытку встать, но, тут же сел обратно.

День Рождения прошел на славу. Жаль, только русские вот-вот заманят их в ловушку. Думать о плохом не хотелось. Кремер улыбнулся. В спальне заброшенного поместья какого-то Фона его ждала Марлен, его королева и божество. Как он мечтал оказаться в объятиях этой страстной львицы! Издав звериный рык, офицер вломился в спальню. Жаркие ласки подруги лишили его разума окончательно.

Последнее, что он увидел — это черно-красный глаз какого-то зверя. Затем наступила ночь, которая под звуки шаманского бубна унесла навсегда его душу далеко в небеса, откуда он мог разглядеть только белоснежные хребты гор и реку.

Пронзительный крик прислуги заставил проснуться всех обитателей поместья. Офицеры столпились у дверей в спальню Кремера.

— Это он, — дрожащим голосом сказал один из присутствующих.

— Кто?

— Черный дракон… Легенда… Он убил свою жертву… Он убивает чужих и помогает своим…

— Господи, Ганс! Что за чушь Вы несете! Эта продажная девка, эта вульгарная особа убила его. Наверняка обчистила беднягу напоследок.

И точно. Из подарков у убитого осталась только полупустая бутылка трофейного виски.

Ирина

— Пап, приезжай скорее… Срочно приезжай… — Ирина плакала и не могла остановиться.

Отец, живший в Алма-Аты, пытался успокоить дочь., но та, как заклинание, повторяла одно и то же.

Вот уже третьи сутки ее маленькая Танечка в коме. Все попытки врачей помочь девочке напрасны и безрезультатны.

Сидя в коридоре больницы, Ирина вспоминала детство — маму, отца, бабушек, дедушек. И тут перед ее глазами возник образ бабушки Нунг. Она всю жизнь была холодна с мамой. Не простила и сына. Ирина помнила, как родственники, собираясь на празднике стола одного года, рассказывали о «колдовских» способностях бабки.

Воспоминания не принесли утешения, а только еще больше убедили несчастную в своем горе мать, поверить в недобрые заклятья Нунг…

Ведь она так же, как и отец, нарушила традиции древнего рода, выйдя замуж за русского.

«Мама… Мама умерла совсем молодой… И вот… Таня… Танечка… Неужели бабка решила таким образом наказать отца, а вместе с ним и меня???»

От ужаса у Ирины почернело в глазах.


— Вы пойдите, пройдитесь… Подышите… И вернетесь… — медсестра тихонько вывела Ирину на улицу.

— Ириш… Ир… — за плечо ее трогала Ольга, подруга — однокурсница.

— Может, пойдем, зайдем в кафе? На одну минутку… Выпьем кофе и сразу назад…

В кафе было тепло, но Ирина никак не могла согреться. Пальцы отказывались держать чашку с кофе.

— Дай-ка, мать, я за тобой поухаживаю, — Ольга протянула руку.

На ее среднем пальце бордово-черным светом сверкнул огромный рубин…

Ирина потеряла сознание…

Тайна «Черного Дракона»

Сквозь сознание шаманка ясно слышала, как дух неба произнес:

«Только там… Там, где растут молодые побеги и слабый нуждается в помощи… Там, где свирель успокаивает десять тысяч волн… И только там, где любовь бескорыстна и сильна, там и только там помогает Черный Дракон. Но убивает Черный Дракон также без жалости. Там, где духи — враги, а намерения человеческие направлены ко вреду и злу… Смотри и слушай, Джин-Хо… Смотри и слушай…»

Шаманка услышала детский плач, потом почувствовала горечь слез на губах и увидела свой дом…

Очнулась ворожея от холода, сковавшего ее тело. Очаг давно остыл. Сквозь дыры в соломенной крыше блестела луна.

Джин-Хо достала небольшой золотой футляр и, чуть помедлив, открыла его. «Черный Дракон» смотрел на нее рубиновым горящим глазом. Она положила талисман назад в коробку и стала собираться в дальнюю дорогу.

— Мама… Мамочка… Я есть хочу… Дай конфет… — Танюшка хлопала длинными ресницами и не понимала, почему мама плачет.

— Мне снился дракон… Огромный… Черный… С большими сверкающими глазами. Он спас меня из огня, посадил на свои гигантские крылья и полетел в сказочную страну. Там в горах росли чудесные цветы. Мне казалось, что кто-то обнимает меня, качает на руках и поет колыбельную.

Ира даже не слышала слов дочери. От счастья она плакала и суетливо собирала пузырьки c лекарствами. Спустя несколько дней ей открылась тайна чудесного исцеления дочери. Безусловно, в легенды Ирина не верила. Но теперь она точно знала, как силен зов крови и, как бесконечно велики любовь и защита предков.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.