Бесплатный фрагмент - Наследники

Наследники

Андрею Книге

Мы так живём: здесь вечно ходят строем,

Но чуть беда — подмоги не проси.

Отравленные мороком герои,

Наследники потерянной Руси,

Себя мы ищем в каждом поколенье,

До тех времён, что сгинули во мгле.

Одной цепи разрозненные звенья,

Мечту храним о Правде на Земле.

Да, это мы — от Сварога с Перуном.

И посейчас глаголит рус: «Аз есмь!»

Был меч в руках горяч, а нашим струнам

Победная была привычна песнь.

Владели мы и силою, и словом,

И мужеством заклятых бить врагов,

Когда в бою на поле Куликовом

Ещё родимых славили Богов

И помнили, что значило «крамола».

Душа недобрый чуяла обман:

Потом горели мы в скитах раскола,

А Стенька был нам верный атаман.

Не предавая духа славных дедов,

(хоть так хотелось — миром и добром)

Мы били всех — хазар, ливонцев, шведов,

А после — шхуны строили с Петром.

И был наш путь нелёгким, горьким, длинным,

Но сердце знало вечности исток:

От добрых сказок нянюшки Арины

До Пушкинских волшебных, вещих строк!

К нам Гамаюн слетала в изголовье,

О древности показывая сны.

В каком бы ни рождались мы сословье,

Друг друга находили меж иных,

И без чинов своей любовью братской

Одной Души в себя вмещали ширь.

Да, это мы стояли на Сенатской,

А после по этапу — и в Сибирь.

А после, после… Вспыхнет, как солома,

Весь мир вокруг — пощады не проси.

Как на стенах Ипатьевского дома

Стигматы от распятия Руси,

Так и у нас в душе остались раны

От всей пролитой крови за века.

Пусть говорят, что прошлым жить так странно,

Но плата за забвенье высока!

Так высока, что можно за мгновенье

В грядущих бедах потерять страну.

И вот уже приходят поколенья,

Не помнящие главную войну.

Им космоса неведомые дали

Увлечь умы, к несчастью, не смогли —

Зашельмовали их, замордовали

Теориями плоскости Земли.

Но мы-то помним, всё хранится в генах —

От горькой боли до прекрасных грёз:

Дым от костров, следы от пуль на стенах,

Чертоги неба с хороводом звёзд…

Нас не поймут и крикнут: «Им не верьте!

Они лишь просто ловят миражи!»

Кто любит Жизнь, тот не боится смерти,

Кто ищет Правды, тот не служит лжи.

И вот сейчас, коль мы чего-то стоим,

Не опускай, мой друг, отважный взгляд.

Ведь в каждый миг привычно за тобою

Все предки враз дружиною стоят.

2019

Душа закону высшему верна

Средь темноты, неправды и разбоя,

Когда ни лат, ни дружеской руки,

Тот не умрёт, кто может быть собою,

Всем временам суровым вопреки.

Не сгинет тот, кто в путь идёт без маски

И, веря в жизнь, всему живому рад,

Растит цветы и дарит миру сказки,

Хотя внутри порой бушует ад.

Ты спросишь вновь: нужны ль сейчас поэты?

Но, хороши они или плохи,

Во тьме — бесценна даже капля света,

В войну — нежней рождаются стихи.

Пусть волшебство упрямый ум разрушит,

Пусть лучший мир пока на грани сна,

Не запереть в темницу боли душу —

Душа закону высшему верна.

2019

Очарованная странница

Не хозяйкой. Не изгнанницей,

потерявшейся во мгле, —

Очарованною странницей по Родной хожу Земле.

Не пугаюсь троп нехоженых,

в небо чистое смотрю,

Изо всех путей положенных выбрав волю и зарю.

Я иду полями, весями,

веря в Правду и Рассвет.

Говорят, что славлю песнями то, чего в помине нет.

Только вижу я за войнами,

за обидой и враждой,

За ночами беспокойными — образ Родины иной:

Что сильна не гордым норовом,

а любовью и добром,

От чужого, злого, хворого сберегая отчий дом.

И она — не громогласная, о победах не кричит.

Кружева сплетает ласково,

а выходит — крепкий щит.

Чуждой воле непослушная, непокорна силам зла,

Не идеями, а душами наша Родина светла.

2014

Наш курс — на Рассвет!

Рвали на части, рубили, гнули —

Выдержишь ли, Земля?

Вместо семян засевали пули

В стонущие поля.

Веду отцов запятнали ложью —

В кривде найдёшь ли брод?

Так по ухабам и бездорожью

Русский бредёт народ.

Разно бредёт — кто назад, кто влево,

Трудно идти ровней.

Коль от корней отрубили древо,

Сдюжишь ли без корней?

Но среди мрака, нужды и боли

Веру храня в Рассвет,

Росич всегда выбирает волю,

Зная, что смерти — нет!

2011

Когда бывает трудно вновь идти

Когда бывает трудно вновь идти,

Я мыслю: чудный мир создали Боги,

Здесь каждый раз конец одной дороги

Началом служит нового пути.

Пока бредёшь, прикованный к Земле,

Замучен ты вседневной суетою.

Почти что распрощавшийся с мечтою

Сумеет ли увидеть свет во мгле?

А глянешь с высоты — какая даль!

Душа поёт от русского простора!

И рок свой принимаешь без укора,

И жить — легко! И умирать — не жаль.

***

Лебединая даль, соколиная высь,

Меж седых облаков Солнца огненный взор,

Небосвод, под которым мы все родились,

И Земля, что от смерти хранит до сих пор, —

Вот и всё. В этом суть. Это семя добра,

Что посеяно в душах руками отцов.

Белокрылая Русь, просыпайся, пора!

Поднимай на крыло повзрослевших птенцов,

И по весям — по гнёздам всю белую рать

Собирай на единый всесветный совет;

Мы живём ради жизни, Великая Мать,

Мы летим за тобою, наш курс — на Рассвет!

2011—2013

На Радогощь в Словенске

Пенится Варяжское море,

Пена — как руда в час заката.

Молнии у князя во взоре,

В каждом слове грома раскаты.

Волны бьют, врезаяся в груди

Княжеских ладей. Хмуры вои.

— Отче, гром-Перун, с нами буде! —

Грозный глас гремит Буривоя.

— Станем ли бежать непогоды

Да бояться вражьей засады?

Наши земли здесь, наши воды —

От Арконы до Невограда!

***

Радогощь… Словенские девы

В капищах огонь возжигают.

Древние несутся напевы,

И бояны сказы слагают.

Сладко плачут звонкие струны,

Люд несёт к огню урожаи…

А княгиня кличет Перуна,

Вдаль глядит, закат провожая.

К капищу не вышла — томится:

Пир не пир ей в праздник без мужа.

— Где ты, Свет мой? Снова не спится.

Если б знал, как сильно мне нужен!

По щекам весенней капелью

Слёзы. — Полно плакать, не надо!

Прясть решила, над колыбелью

Алую затеплив лампаду.

— Где твои ладьи? Мрак во взоре,

Рвётся нить, дрожит под перстами.

— Чую, что несут только горе

Прячущие нож под крестами!

Тьма своим крылом цвета сажи

Звёздную сокрыла дорогу.

— Ветры в паруса твои, княже!

Помощи молю у Стрибога!

***

Тучи разошлись, будто в сказке,

В небе Млечный путь замаячил.

Был Перун с потомками ласков

И послал мечам их удачу.

Те же, кто за кроткой личиной

Прятали звериные пасти,

Смяты были грозной пучиной —

Не спасли их вёсла и снасти.

Бой случился скорый да справный,

И могло ли быть по-другому?

Буривой с победою славной

Возвращался к отчему дому.

Бог Ветров услышал моленье,

Паруса наполнил волшбою,

И ладьи в неспешном скольженье

К берегам причалили строем.

***

Осень над Словенском парила.

Радуясь огням в чистом поле,

Доля всех удачей дарила,

Злую прогоняла Недолю.

Странницею между мирами,

Зная всё, что будет и было,

Макошь проходила с дарами,

Каждого по правде судила.

Звёзд с небесной ссыпала сини

К счастью — в честь большого веселья.

В терем заглянула княгинин

Да взялася за рукоделье.

Зыбочку узорную нежно

Лёгкой колыхала рукою,

Улыбался ей безмятежно

Княжич — славный сын Буривоя.

***

Спит княгиня, сон привечая,

Полный потаённого смысла.

Макошь с ней — прядя и качая

Колыбель её Гостомысла…

2016

Мне снился Изборск

Мне снился Изборск,

Сснились камни средь росной травы,

И древняя Русь открывалась пытливому взору.

Под старым крестом — оберегом от новой литвы

Могучие витязи спят из дружины Трувора.

Украшен кострами

Коротких купальских ночей

Весь сказочный путь

От Печор до уснувшего Пскова.

Я слышу в серебряном звоне словенских ключей

Живое и чистое, славное русское слово.

А трещины в камне,

Как тайная вязь старых рун,

Для вещего сердца досель не утратили смыла:

Тут в бор изумрудный громницей ударил Перун,

Для крепости место очистив сынам Гостомысла.

Зелёный Изборск!

Дерева, валуны, купола,

Где звон колокольный сплетается с песнею птичьей,

А крепость, как шлем над высокой святыней чела,

Былинной Руси сохраняет покой и величье.

2012

Перепахано русское поле

Золотые, зелёные нити —

Травы дикие, солнечный свет,

Столь дремучих времён перевитье,

Что о них уж и памяти нет…

Перепахано русское поле,

Тронешь землю — лишь прах на руках…

Только ветры всё кружат на воле

Чьё-то слово — пылинкой в веках.

Стены древние — крепости кладку

Не разрушить холодным ветрам —

Прикоснёшься ладонью украдкой —

Колокольно откликнется храм;

И проснётся под лаской живою

Известняк зачарованных плит…

Небо звёздное над головою

Смотрит в душу мою и пьянит.

Пряный запах покосного луга

Слышен в сумерках летних ночей…

Князь, услышим ли нынче друг друга

В тихом звоне Словенских ключей?

2013

А душа широка, как земля

А душа широка, как Земля,

И бескрайня, как чистое Небо.

Я иду босиком по полям,

Как по капищу Солнца и Хлеба.

Боги русские! Память храня,

Я вас славлю открыто и смело.

Вы простите, родные, меня

Что так долго дойти не умела.

Здесь не прах вековой, и не кровь —

Мать Сырая Земля под ногами,

Где за счастье, за лад, за любовь

Деды насмерть сражались с врагами.

Охраняет наш дух, словно щит,

Золотое Словенское поле.

Каждый камень тут веду хранит,

Шепчет сказ о победе и воле.

По траве, по цветочным коврам,

С затаённою ласковой грустью

Я иду в древний, сказочный храм,

В дивный мир, называемый Русью.

2012

Вещий Олег

Вещий Витязь, призыву внемли!

Взор твой грозен и меч твой остёр,

Над просторами Русской Земли

Ты могучую руку простёр.

Трепетал пред тобой Цареград,

Поминая победный прорыв.

Ты прошел через сотни преград,

Око третье  до срока открыв.

Но из Сварги небесной смотря,

Не услышишь ты тризны слова —

На забытых пустых алтарях

Лишь забвенья курится трава.

В горний путь золотая ладья

Отплыла от родных берегов,

Поослепли земные князья

И чужих ублажают богов.

Ударяются волны о брег,

Отступают в рыданьях глухих,

И печалится Вещий Олег,

Глядя в мир на потомков своих…

2011

Ладога дремлет

Ладога дремлет, и дивные сны

Тихо плывут над простором полей.

Ладога кличет своих журавлей,

Ждёт животворной, пьянящей весны.

Странное место — здесь времени бег

Вдруг замедляется, вечностью став.

Ладожский страж временных переправ

Нынче не в духе — печален Олег.

Там, где маячил небесный причал,

Заревом пламенным вспыхнула высь.

Зори багряные в небе зажглись,

Снег на кургане стал огненно-ал.

Северных рун изучают узор

Серые очи — варяжская сталь.

Снегом устелена дальняя даль,

Мрачен и холоден витязя взор.

Князя тревожит кровавый рассвет.

«Много ли крови ждёт божьих внучат?» —

Молвит он волнам, но волны молчат —

Волхов в броню ледяную одет.

Вещего стража виденье гнетёт:

Путаны символы выпавших рун,

Нет, не проснулся великий Перун,

Дева Марена по полю идёт.

Просто идёт — без путей, без дорог,

Тонкие нити срезая серпом.

Много пожнёт до весны, а потом

Весть о тепле принесёт нам Стрибог.

Льды нерушимы. Закаты красны.

Зори рассветные тают в огне.

Ладога дремлет. Но даже во сне

Ждёт с нетерпением новой весны.

2011

Ольга

Смиренный лик глядит с иконы,

Но взгляд горит и мечет пламя.

И что тому людей законы,

Кто состоит в родстве с Богами!

Святая вещая княгиня,

Давно почившая о Бозе,

Твой дух мятежный и поныне

Жив на плесковском перевозе.

В чертог всевидящего ока

Ходившая Тропой Траяна,

И отомстившая жестоко

Убившим Игоря древлянам,

Внимала греческим витиям

И древние читала руны,

Пленив красою Византию,

Христу молилась и Перуну.

Нелёгкой подчинилась доле,

Закрыв в чертоги Рода дверцу…

Жена на княжеском престоле

Имела мужеское сердце!

И съединив Христа смиренье

И мести жесткую расправу,

Ты тем одним уже священна,

Что родила нам Святослава!

2011

***

Неторопливо теченье Великой реки —

Птица заденет крылом, пролетая, и только…

В эти ли волны колечко с прекрасной руки

Бросила, выйдя на брег, своенравная Ольга?

Высь глубока, облака — как сверкающий снег,

Небо мятежно и так же пронзительно сине,

Словно те очи, в которых увидел Олег

Некогда рок не девицы — Великой Княгини.

Кажется, вот она: плечи в собольих мехах,

Глянула грозно, и птицы кричать перестали.

В этих очах отрешённых не нежность, не страх —

Вместо лазури разящая холодность стали.

Волны Великой врезаются в каменный брег,

Давних свершений картины проносит теченье…

Кто ты, прекрасная? Древней Руси оберег,

Мать Святослава… Иль первая жрица забвенья?

2013

Из трёх жизней

Ладогу помнишь ли? Крепость поныне стоит,

Волхова волны всё также мистически-сини.

Ты говорил про Олегов прославленный щит,

Бусы дарил, называя своею княгиней.

И точно так же твой ясный, пронзительный взор

Из-под ресниц обжигал меня пуще пожара.

Я надевала из жемчуга дивный убор,

Боги венчали нас после на Капище Яра.

Помнишь, на Радогощь плыли на лодке втроём,

Старше был брат, но, случилось, женился ты первым.

Пламенем алым заката горел окоём,

Лик освещая печальной и нежной Узервы.

Чудное время! И знает здесь камень любой

Нас — ещё тех… И приветно алеют закаты,

Сны навевая о прошлом, а тихий прибой

Шепчет о том, кем мы были с тобою когда-то…

***

Помнишь ли лето? Купальский, волшебный туман

Дымкою лёгкой тихонечко плыл над лугами…

Грозный владыка Руси, гневный царь Иоанн,

Спешно в Москву из Литвы тебя вызвал с послами.

Пять долгих лет после встречи — я не дождалась

Месяц единый всего твоего возращенья…

Князь мой Серебряный! Храбрый и преданный князь!

Нет мне пощады и нет мне от Бога прощенья

Был ли опричник? Да, полно, опричник ли был?

Был и боярин Дружина, но оба — не милы…

Первый любил меня. Ну а второй всё простил.

Только вот я их обоих зачем-то сгубила.

Грустное время… О тех иоанновых днях

Я вспоминаю, и сердце щемит от печали.

После тоску заливал ты, князь, кровью в боях,

Я — за стеной монастырской. Тогда — не совпали.

***

Помнишь, в гражданскую? Осень, солдаты, перрон.

И листопад над умытым дождём Петроградом.

Был до краёв переполнен товарный вагон —

Люди бежали из города, словно из ада.

И над вокзалом осенняя плакала ночь —

Капли стальные так жутко похожи на пули…

Я убегала. Никто был не в силах помочь.

Дядю, сестёр — расстреляли в минувшем июле.

Вдруг среди шума, как тайный и радостный знак,

Голос знакомый пробился сквозь прочие звуки —

Ты подбежал ко мне, русобородый казак,

Обнял порывисто, бережно поднял на руки…

После на плечи тихонько накинул шинель

И отдал честь… В жизни той мы не виделись больше.

Стены без окон похожи на чёрный туннель,

(Поезд взорвут по пути, не доеду до Польши)…

***

Рушится в памяти зыбкой забвенья стена,

Время мгновенья, пространства далёкие мили…

Мы были рядом с тобою во все времена,

В каждой из жизней друг друга всегда находили!

2010

Полоцкая быль

Белую Русь с утра замело метелью,

Сумрачный день рассыпался на осколки.

Лада-княгиня дремлет над колыбелью,

Снятся княгине рыси, орлы и волки.

Лебеди-вьюги плещут во тьме крылами,

А под окном позёмка змеёю вьётся.

Князь Брячислав во Киев ушёл с делами,

Значит, домой до Масленой не вернётся.

В Полоцке снежно, солнца не видно даже.

Нынче княгине мех — что вторая кожа.

Спит в колыбели сын, яроокий княжич,

Но на отца ни капельки не похожий.

Помнит княгиня травня хмельные ночи,

Радугу в небе — к горним мирам дорогу…

Точно такие, как у Всеслава, очи

Были тогда у милого сердцу Бога.

Да у прабабки –вольной княжны Рогнеды,

Да у грозы, что в небе ночном грохочет…

«Будет твой сын свой путь находить по следу,

Зверичей лики будет менять, как хочет,

Посвист шальной стрелы узнавать по слуху,

Ночью волшбу творить, закликать погоду», —

Так говорила вещая повитуха,

Что у княгини в ночь принимала роды.

Лада-княгиня дремлет над колыбелью.

Дышат сугробы, снежные выгнув спины.

Белую Русь с утра замело метелью,

Князь Брячислав нескоро увидит сына.

С колокольни у софии слышен звон

С колокольни у Софии слышен звон,

Но на мраморе — руническая вязь.

От какого волхованья был рождён

Града Полоцка сиятельнейший князь?

Говорят, творила матушка обряд

В древнем капище, сокрытом от людей.

Знать, у Велеса с княгиней вышел лад,

И родился яроокий чародей —

С волчьей метою багряной на челе,

С беспокойными ветрами в волосах.

Змеем огненным скользил он по земле,

Волком белым тайно рыскал во лесах.

Ох, грозил ему судом седой Боян,

Но недаром князь от Велеса рождён —

Невредимым оставался, ведь от ран

И от вражеских мечей заговорён.

Был он в порубе, из поруба ушёл,

Как весенний быстроструйный ручеёк.

Долго жил Всеслав и правил хорошо,

Щедро был ему отмерян жизни срок.

А ушёл не в Навь — в Перуновы полки

И над Полоцком небесный держит щит.

Славим дедов с лёгкой князевой руки —

В нас поныне кровь Всеславова кипит!

2010

Васильки с торопецких полей

Сладко пахнут скошенные травы,

Плещет солнце цвета янтаря.

Спит в стогу наследница Всеслава*,

Александра — ясная заря.

Сон чудной с Купальской самой ночи

Льнёт к душе, несбывшийся пока:

Снится князь ей — солнечные очи,

Меч могучий, крепкая рука.

Молвит витязь, к сердцу прижимая:

«Скоро буду, милая моя».

А над ним ветров суровых стаи,

Лязг мечей и хохот воронья.

Как всегда, проснулась от испуга:

И страшит, и нежит странный сон,

Ведь болит душа за мила друга,

Хоть ещё не знает, кто же он.

Вдруг глядит: бежит сестра Предслава.

— Чем грозишь, сестрица, удивить?

— К нам сваты от князя Ярослава,

Хочет сына среднего женить!

Что, поедешь в Новгород Великий?

Да чего ж ты так изумлена?

Щёки цвета спелой земляники —

Вся зарделась юная княжна.

— Ты б умылась, вон, стоит колодец, —

Ей сестра советует, смеясь: