Наследие МРАКА

А существует ли грань между первичной материей света и тьмы?

(Любимой жене и моим читателям посвящается)

Часть первая

Глава I: Приключения не ждут

1

«Беззащитная земля раз за разом проживала, как разожжённое пламя нас за раз прожевало».

(Упоминания о Первых)

Боевое дежурство в последний день месяца, всегда давалось нелегко. Казалось не только душа, но и всё тело Пятидесятого упорно сопротивлялось данному факту.

Сегодня в Горинэйме намечался великий праздник — день Красной луны. Такое редчайшее явление случается всего один раз за жизнь колната.«Колнат» — первый представитель расы людей (дословно с эльфийского). Естественно городские власти потратили чуть ли не половину годового бюджета на декорации. В будний день город пленил случайного путника буйством и насыщенностью красок, словно мираж. Он по праву заслужил считаться оазисом материка Ланотт. В городе преобладали: янтарно-золотые, кроваво-лиловые тона, необычайное сочетание древнейшей архитектуры и новшеств современной культуры. Фанатизм детей тьмы к традициям Первых эльфов, которые вопреки векам изгнания, почитали свои истоки, заслуживал уважения.

Своего порта Горинэйм не имел, хотя бюджет и широкая гладь реки с лёгкостью позволяли его построить, но Тёмные не выносят шум и суету, поэтому торговцы, как и простые путники, здесь редкие гости.

Разнообразие природного мира бережно окутывало эльфийский город саваном гармонии и безмятежности. Под трели тёмных соловьёв и чарующие звуки арфы жители спокойно занимались своими обязанностями, а на их утончённых лицах давно задержалось холодное безразличие.

Наверное, многие хотели бы побывать в таком городе или даже стать его тёмным жителем, но мало кто задумывался, что жизнь эльфа — это сущая скука. Точнее её можно сравнить с конвейерной работой одного из гномьих заводов, что были сокрыты глубоко в недрах этого мира.

Именно всё выше упомянутое и проносилось в голове Пятидесятого стража со скоростью хромого мрачного зайца, которого так любят ловить эльфийские девушки.

Он с тоской наблюдал, как за городскими стенами, вдоль всего морского побережья — Нарул, горят разноцветные магические костры, вокруг которых: поют, играют и танцуют юные (по эльфийским меркам), стройные фигуры.

Если бы вы только знали, сколько одновременно чувств и эмоций может испытывать пылкое сердце молодого эльфа, которое так долго сдерживали педантичные стены мужской ПалермыПалерма — эльфийская школа, разделённая на женскую и мужскую, где эльфы могут учиться бессрочно и по своему собственному желанию. Переступая стены этого заведения, они принимали внегласный устав.. Один только взгляд на волшебство красок и ощущение в голове тонкого, чистого, словно капля утренней росы, зазывного пения, будоражили воображение и заставляли сердце бешено колотиться.

А вдруг среди танцующих и изящно полуодетых эльфов есть, Она? Сама мысль об этом давила на его сердце тоской и беспросветным отчаянием. Лишь только сладостное чувство одиночества, приправленное тяжёлым грузом ответственности, могло частично скрасить это дежурство.

— Эй, Полтинник, — раздался над ухом ворчливый шепот. Эльфийские стражи славятся быстротой реакции, по этой же причине они презирают тяжёлые доспехи. Гном и глазом не успел моргнуть, как оказался кверху брюхом на холодном, каменном полу городской стены.

После серии ругательств, Шмыга, а именно так звали незадачливого гнома-барыгу, самостоятельно поднялся и извлёк из складок своей одежды небольшую серебряную шкатулку.

— Вот, держи служивый, — недовольно пробурчал гном. Как только Тёмный эльф увидел содержимое шкатулки, на его непроницаемом лице мелькнула тень улыбки.

— Как же тебе это удалось, Шмыга?

— Опыт не пропьёшь, кстати, где обещанные мне две бочки «Эльфийского сна»?

Широко известный в узких кругах «Эльфийский сон», на деле, был обыкновенной, раскрученной самогонкой. И хотя сами эльфы, по официальным источникам, являются высоконравственной расой, данный продукт смог хорошо прижиться и в этом обществе.

— Завтра будут бочки, не видишь, я на дежурстве, — уныло выговорил страж.

— Ну, тогда и шкатулка завтра, — гном уже собирался торопливо заковылять восвояси, как вдруг плечо цепко схватила рука в кожаной перчатке, вспыхнув чёрным огнём.

— Шмыга, не будь вредным, шкатулка нужна сегодня, — ослабляя хватку, произнес воин.

— Ладно, Полтос, но только по старой дружбе. Жду до полного восхода солнца — примирительно выпалил гном, явно не ожидавший такого поворота.

Несмотря на свой маленький рост и обманчивую неповоротливость, Шмыга умудрился исчезнуть также внезапно, как и возникнуть, оставив романтично настроенного эльфа наедине с самим собой и таинственной шкатулкой.

Через два часа, как и следовало ожидать, полтинника сменил сорок девятый, того сменит сорок восьмой и так далее… Вы спросите: «зачем так много звеньев в немудрёной караульной службе?» Ну, а кто этих эльфов знает?!

Солнце начинало ласкать первыми лучами Горинэйм и праздник подходил к своему логическому завершению. Большинство жителей расходились тесными парочками, легонько задевая друг друга, и лишь до сих пор не нашедшие себе вторую половину продолжали, как истуканы пританцовывать, не замечая никого вокруг, Теперь они сладостно упивались показным одиночеством, немного комично смотревшимся со стороны.

У высокомерных длинноухих знакомство с противоположным полом было делом нелёгким, но на празднике, что случался раз в сто лет, завести серьёзные отношения было куда проще. Если, вы, к примеру, воспылали жгучим и пылким чувством к прекрасной эльфийке, придётся запастись не дюжим терпением, ибо нет на всём материке Ланотт грозней отцов-эльфийских!!! А ещё дневных носорогов, поэтому уважающий себя Тёмный эльф всегда охотится в ночное время суток и встречается с девушкой после того, как всё тщательно взвесит и преподаст себя наилучшим образом. Что же касается эльфийских пап, последние спокойно отпускали своих целомудренных дочерей, зная, что те непременно сделают правильный выбор, как ни странно, но именно так всё и происходило.

Наш с вами герой, увы, не попал на этот праздник естественного отбора и на свой страх, и риск решил завоевать девичье сердце, теперь уже, в обычные эльфийские будни.

Быстро и бесшумно, он направлялся на улицу «Кривых скамеек», где собственно и проживала его зазноба. Эта улица была дорога и памятна сердцу Пятидесятого стража. Именно здесь он в первые увидел её, и теперь душа трепетала, как в минуты первого боевого дежурства. Казалось даже воздух здесь какой-то не такой, он непременно особенный, гораздо свежее и приятнее, чем где бы то ни было. Она сидела на самом краю скамьи цвета индиго и увлечённо читала, чуть слышно проговаривая вслух самую ветхую книгу, что существовала в коллекции эльфийской библиотеки — «Упоминание о первых».

— Тёмного неба, Вам над головой, сестра, — поприветствовал Пятидесятый миниатюрную брюнетку — простите мне моё любопытство, но разве подобные книги дозволено выносить из стен Эльфийской библиотеки?

— Нет, но это ведь не оригинал, а астральная копия. Вчера этому обучилась, — с гордостью молвила незнакомка. — Меня знают, как Эль-А-Нур, — смущённо добавила она.

— А меня, как номер «Пятьдесят» — последний страж городской стены. Вы, не против, если я посижу рядом?

— Ну, если усидите?! — невесомый задорный девичий смех, поразил его, ведь это было редчайшим явлением в хладнокровной эльфийской среде. Обычно Тёмные эльфы смеялись в минуту смертельной опасности или когда судьба обрекала их на тяжкие испытания. Но здесь совсем другое. Этот смех был столь же волшебным, сколько чистым и непринуждённым.

Усидеть на кривой скамье и правда, было не лёгким делом. Её конструкция подразумевала комфортный отдых лишь для одного седока, остальным требовалось мириться с кривыми изящными изгибами сидячего места. Поэтому эльфы никогда не сидели парами, а довольствовались уединением с собственным миром и с материей окружающей природы.

— Вы, наверное, устали от монотонной жизни в карауле и хотите поделиться с кем-нибудь? — произнесла девушка, не отрывая взгляда от ветхих страниц.

— Поделиться чем? — не понял Пятидесятый.

— Своим одиночеством, ведь так? — большие тёмно-карие глаза с пушистыми ресницами вдруг посмотрели на него.

— Зачем делиться тем, что и так у каждого из нас в избытке?

— Извините, просто я ценю одиночество, — тут эльфийка осеклась, понимая всю глупость сложившейся ситуации.

— Чтож, сестра, не буду попирать ваши ценности, — он резко встал, от чего скамья завибрировала. — Да, укроет Вас тьма, — попрощался Пятидесятый и быстрым шагом ушёл прочь.

— На всё воля Мрака, — прошептала Эль ему вслед.

Тёмный эльф давно скрылся за домами на деревьях, но Эль ещё долго задумчиво смотрела в его сторону. Так прошла их первая встреча, которую не один из них не смог заставить себя позабыть.

2

«Мы родились с первыми лучами дневного света и благодарны за это вселенной, но ни что не царствует вечно, и века безмятежности давно покинули эльфийские земли. Предвижу я размытый мир, где правит всем колнат, то худшее из наших бед — ему и Бог не прав. Он ненасытен и труслив, ведь малый срок его терпенья. Вот корень наших бед — пока другое время, не сейчас, но в будущем: Я вижу их падение».

(Пророчество Брейга)Ретип-Де-Брейг — первый эльфийский мыслитель и художник.

Эль — А — Нур, принадлежала знатному роду и имела полное право носить тройное имя, хотя близкие лица использовали только первое. Как и все эльфийки тьмы она была жгучей стройной брюнеткой с миниатюрным смуглым личиком и выразительными чертами; большими, как бусины, живыми тёмно-карими глазёнками, окаймленными длиннющими пушистыми ресничками.

Ещё ребёнком Эль не могла понять, что интересного можно узнать, проводя одну треть дня в медитации, другую часть дня за игрой на арфе и наконец, в оставшееся время, ведя домашние дела. Любимым днём для эльфийки была пятница, когда её отводили к старому мастеру клинков, где девушка могла остаться наедине с незримым противником. Кружась в безмолвном танце, она с дрожью ощущала холодный звон, и изящное скольжение смертельной стали. В молчаливом оружии чувствовалась заточённая власть и сила, которая подобно сжатой пружине стремиться расправится при малейшем прикосновении.

У Тёмных эльфов и мужчины и женщины одинаково искусно владеют, как оружием ближнего боя, так и разящим с дистанции, но лишь представители сильного пола имели право нанести смертельный удар. Даже в случае самообороны умелая эльфийка лишь обездвижит противника, нанося много мелких режущих ударов (такая же участь ожидает хромого тёмного зайца, прежде чем он будет пойман).

В двадцать лет Эль, как и все её ровесницы, поступила в женскую Палерму, где с новой силой стал проявляться её не эльфийский характер. Девушка была живой и отзывчивой, будто луч солнца во тьме, и этим сильно отличалась от своих мрачных и горделивых сестёр. Очень скоро её стали сторониться и Эль, конечно же, приходилось нелегко.

Каждую ночь Тёмная эльфийка с неудовольствием укладывалась в постель и как можно дольше не засыпала, читая любимые книги. Это были редкие мгновенья, когда можно было полностью расслабиться и предаться сладостным историям книг, зарунированных ещё первыми эльфами. Девушка с удивлением замечала, как и сейчас, так и в те далёкие времена эльфов мало что заботило. Они жили в своём уединённом мирке, где обязанности каждого были расписаны ещё задолго до рождения и оставались неизменными до самой тризны.

Эль-А-Нур разменяла пятый десяток, прежде чем увидела первый праздник Тёмной луны. Она в тайне надеялась увидеть среди костров угрюмого часового, который от чего-то запомнился ей. Девушка перебирала все свои наряды, накопившиеся за полвека (работёнка, честно признаться, не из лёгких). Огромной гардеробной, уже давно не хватало, и вещи можно было находить в самых не предсказуемых местах их огромного дома на деревьях.

Яркие, причудливые краски праздника, со всеми остальными атрибутами, не только не привлекали её девичьей души, но с каждой минутой всё больше разочаровывали. Забыв об эльфийской грациозности, Эль быстрым шагом обошла каждый закуток берега, не один раз отмахиваясь от разгорячённых гуляк. Она отчётливо представляла каждую черту, каждый шрам сурового лица пятидесятого и нигде сейчас не могла его найти. Окончательно убедившись, что её знакомого нет на празднике, девушка уныло побрела прочь.

Это ведь был их единственный шанс быть вместе. И зачем только она имела неосторожность прогнать его. Наверное, мне уготовано судьбой, быть одинокой, — думала бедная эльфийка. Она бесшумно шла по золотистому мху, как вдруг резко выпрямилась и уже твёрдым уверенным шагом направилась к мастеру клинков.

Вы конечно не догадывайтесь, что жительницы Горинэма славятся своим сладкоголосым пением и большим запасом упрямства! Именно поэтому не один эльфийский парень не спешил прерывать женскую самодеятельность. Уже целый час упрямство жарким костром прожигало Эль изнутри. Девушка, не хотела знать, по каким причинам Пятидесятый отсутствовал на празднике, всё чего ей хотелось сейчас, так это покрепче сжать рукоять клинка и выместить агрессию на каком-нибудь манекене мастера.

Ещё на подходе к ветхой хижине старца, Эль-А-Нур почувствовала что-то неладное. Калитка во внутренний дворик была настежь распахнута, а в окнах не виднелось не единого огонька, хотя мастер боялся темноты и всегда спал при свете. Трава вокруг дворика была примята и окроплена местами чёрной слизью вперемешку с запекающейся кровью. Руки сами выхватили «багрэмы» — короткие клинки, напоминающие заострённые наконечники копий. Эль бесшумно пробралась в дом, в душе проклиная своё любопытство. Маленькие изящные ушки уловили угрожающее рычание. Здоровенная, волосатая ручища сдавила девушки шею. Из темноты к её лицу приблизилась клыкастая морда орка-бафура. Из его оскаленной пасти смердело тухлым мясом, а обильная слюнная жидкость ручьём стекала на дощатый пол.

— «Моя, не успеть уйти», — объяснил бафур — «помочь или умереть, твой выбор, сейчас»?

— Где мастер? — дрожащим голосом прошептала Эль, от волнения её голос куда-то запропастился.

— «Открыть портал и вернуть меня и себя означать жить хорошо», — возразила уродливая пасть.

Орк усилил нажим. Перепуганная девушка понимала, что придётся нарушить закон, нужно пролить кровь или ей больше никогда не увидеть Пятидесятого. Эль зажмурилась и вонзила кинжалы в волосатую грудь. Клинки легко вошли в зелёную плоть бафура. Он распластался в чёрной лужи собственной крови и конвульсивно подёргивался.

— «Он… идти… за вами…», — захлёбываясь в крови прохрипел орк и «погиб окончательно».

Те немногие орки, что появились на свет божий не только с чудовищной силищей, но и крупицей разума, автоматически зачислялись в ряды Мрачного Хакуса. От рождения, становясь его вечными бафурамиБафур — «фанатик войны», дословно с эльфийского..

Конечно же, убив фанатика, девушка действовала в интересах города и своей личной защиты, но нарушение второго закона эльфов: «Смерть только от мужской руки», означало, что эльфийке придётся предстать перед судом «Высших» и дать отчёт своему деянию. Осознание жестокой кары окончательно вывело её из положения равновесия, забыв вынуть из трупа клинки, эльфийка громко всхлипывая, что есть духу, побежала к себе домой.

3

Эльфийский страж прибывал в состоянии близком к смятению. Он ещё час назад расплатился со Шмыгой, и за этот отрезок времени успел несколько раз дойти до дома возлюбленной и как ни странно, столько же раз уйти, так и не решившись постучать в массивную дверь из белого дуба. Наконец собрав всю свою волю в кожаную рукавицу. Пятидесятый уже сделал довольно уверенный шаг навстречу своему счастью, но что это? Дубовая дверь резко отворилась и по ступенькам, ведущим к подножию дома на деревьях, стали поспешно спускаться высшие эльфы, а рядом с ними со связанными руками спотыкаясь, еле переставляла ноги Эль-А-Нур.

Терианские путы сразу бросились в глаза нашему угрюмому войну. Он уже видел такие оковы, созданные из чистой, необузданной энергии ночи. Лёгким взмахом руки Высший эльф мог без усилий разорвать их или заставить сжаться до немыслимых размеров. Во втором случае будет не эстетично описывать, что произойдёт с конвойным.

Как только Эль и беспристрастные конвоиры достигли земли, один из старших что-то прошептал. Буквально из неоткуда возникли энергетические врата, внешне напоминающие воронку пылающую чёрным огнём.

В самый последний момент, когда распростёртая рука Пятидесятого стража буквально коснулась воронки, портал захлопнулся так же мгновенно, как и возник. Конечно же, «мерцать», а именно так называли способность мгновенно перемещаться сквозь тёмную сущность пространства, Полтинник не умел. Да он никогда и не отличался заурядными способностями в «магологии». Его любимым палермийским предметом было и оставалось до сих пор ратное дело. Эти самые кожаные рукавицы повидали немало холодного оружия, начиная с лёгкого кинжала и заканчивая тяжёлым двуручным палашом. Что же касается «магологии», то призыв спящих и трансформация сносно поддавались стражу, хотя толку сейчас от этих знаний было немного. Первый закон эльфов гласил: «Не пачкай магией там, где придётся жить» и Тёмный страж не пачкал!

Ещё мгновение эльф воровато озирался по сторонам, скорее машинально, ведь мнение окружающих не близких братьев и сестёр его мало заботило. Самым быстрым шагом, каким только мог, страж поспешил к самому сердцу Горинэйма — в зал «суда Тёмных».

Это судилище, являло собой достаточно просторное помещение, формы пятиконечной звезды. В центре круга гордо стояла Эль, безучастно ожидая своей скорой участи. На лучах решения звезды восседали пять Высших эльфов, последних представителей древней и бесследно пропавшей цивилизации. Никому не известно, как этим пятерым измождённым, худощавым старикам всё ещё удавалось контролировать дикий источник, что таился под городом в забытых копях. С него Высшие черпали свои силы и периодически делились жалкими крупицами с остальными жителями Горинэйма.

Не мало смельчаков спускались в забытые шахты, но не один из них так и не нашёл обратной дороги, навсегда став частью подземного мира.

— Итак, — начал самый старый из них: — Прежде чем в этом зале свершится суд, я хотел бы уточнить. Вы признаёте себя причастной к убийству орка-бафура и пропаже старого мастера клинков, — обратился к Эль седой эльф.

— Только в первом случае, Ваше старейшинство, — Эль покорно кивнула, что означало истину её слов, ибо эльфы не ведают лжи.

— Вы находились там, — вмешался сидящий эльф в левой части зала: и ничего не знаете о пропаже одного из наших братьев?

— Да, я осмелюсь повторить во второй раз, что я сбежала с этого места, убив орка, действуя, исключительно, в интересах самообороны.

Проведённые минуты на Суде Тёмных, казались бесконечностью. Здесь и сейчас вершилась судьба девушки, но она как будто не ощущала этой реальности. Так бывает, когда существо наделённое разумом вдруг, начинает созерцать свою жизнь со стороны. Неожиданно для себя, эльфийка открыла удивительный мир тончайших деталей, которые не желали попадаться на глаза в обычной рутине серых будней. Взгляд Эль был прикован к трону высшего луча решения, на котором восседал самый древний верховный эльф. Сам трон был выплавлен из чёрного золота, очень редко встречающегося не только в шахтах Горинэйма, но и на всём материке Ланотт. Он парил над полом на уровне не менее полуметра, немного раскачиваясь из стороны в сторону. В изголовье были вырезаны крошечные фигурки, вероятно представителей одной из древних рас. Головы фигурок украшали роскошные, белоснежные волосы и изящные уши, гораздо длиннее и острее, чем у тёмных эльфов. В их ручках находились причудливые орудия, неизвестного происхождения.

Размышления девушки были прерваны внезапным оглашением приговора, что было само по себе странным явлением. Обычно верховные эльфы перемещались на полчаса в тихое, ничем не осквернённое местечко, где наслаждаясь гармонией, они могли, спокойно, прейти к общему знаменателю.

— Властью дарованной мне могущественным источником и с позволения моих верховных собратьев, я, Магну-О-Ран повелеваю: «Изгнать законную жительницу Горинэйма-Тёмную эльфийку Эль-А-Нур из этого города. Она будет прибывать в изгнании до тех пор, пока не приведёт к нам мастера клинков, целого и невредимого», — отчеканил Магну. В зале наступила абсолютная тишина. Она была не видимой, не осязаемой и не весомой, но девушке казалось, что весь мир сейчас медленно сжимает её хрупкое тело.

— Вам понятно решение Верховных эльфов?

— Да, ваше древнейшество, — Эль на мгновение замялась.

— Превосходно! Тогда будьте так любезны через двадцать четыре часа, покиньте этот город. В противном случае, вы незамедлительно станете частью источника, — сказав это Магну, взмахнул рукой, и девушка моментально оказалась в собственном доме на деревьях.

При этом Эль ощущала сильное жжение на правой щеке. Дотронувшись рукой, эльфийка вскрикнула от резкой боли, на глазах появились маленькие слёзки. Она подняла сиротливо валявшееся на полу зеркальце. В треснувшем стекле на девушку смотрели множество девичьих лиц, а на правой щеке чернел рунированный символ.

Эль-А-Нур до боли в груди знала этот знак. В последний день, когда она видела свою маму, на её щеке чернела точно такая же метка. Мама успокаивала свою дочь и обещала, что скоро обязательно вернётся, но суровый отец вырвал Эль из материнских объятий и навсегда запретил общаться с ней. На следующий день мамы не стало.

Каждый последующий день, Эль-А-Нур жила с мыслью о том, что когда-нибудь встретится с ней и вот жизнь сама предоставляет девушке такую возможность. Наверное, именно поэтому она не боялась изгнания и оставалась совершенно спокойной на суде Тёмных.

Менее трёх часов ушло на приготовление. На полу угольком был отчерчен круг, занимавший чуть ли не половину её комнаты. Все съестные припасы, которые только оставались, были принесены и аккуратно размещены в самом центре круга. Здесь же была сложена кухонная утварь, вешалки с вещами Эль, хотя это была одна восьмая часть, так-как всем вещам не суждено было здесь уместиться. Рисовать круг побольше не имело смысла, у девушки попросту не хватило бы энергии. С этого момента она официально находилась в изгнании, а значит и лишена поддержки «источника тьмы». Ничего не поделаешь, придётся приловчиться к рациональному использованию магических знаний.

Уникальность круга имущества, как базового заклинания школы эльфийской магии заключалась в невероятной практичности при сравнительно невысоких затратах энергии. Где бы Эль не находилась, в пределах материка, она всегда могла призвать или отозвать любую вещь расположенную в круге имущества. Теоретически дальность его действия не имела границ, но, увы, энергетический потенциал живых существ, в большинстве случаев сильно сковывался окружающими обстоятельствами.

Когда все приготовления остались позади, Эль поспешно выбежала из дома, закрыв за собой дверь, при этом она не забыла наложить оберегающее заклятье, снимающееся только его создателем. Девушка не боялась оставить отца без крова, так как знала, что в их домик на деревьях он больше никогда не вернётся. Слишком уж много тяжёлых воспоминаний связано у него с этим местом. Наверняка теперь он будет жить у своего родного брата и втайне от Высших коротать вечерок другой за игрой в «кокер» и кружкой «Эльфийского сна».

С этими мыслями она незаметно дошла до подножия гор, что покоились в юго-западном направлении от Горинэйма, и остановилась передохнуть, когда самые высокие шпили башен поглотила необъятность горизонта.

4

Пятидесятый страж ворвался в зал суда, когда Эль уже была телепортирована. Верховные эльфы успели покинуть «лучи решения», и стояли в самом центре зала сгрудившись над прозрачной сферой, угрюмо нависавшей над полом. Завидев стража, они все, как по команде кивнули, затем Магну-О-Ран подался на два шага вперёд. Его холодный взгляд буквально пронзал юношу.

— Это хорошо, что вы пришли добровольно, страж. Мы уже собирались доставить вас в этот зал принудительно, — молвил Магну.

— Это как-то связано с Эль-А-Нур, ваше старейшинство?

— И да, и нет…, — на мгновение в зале повисла тишина, но лишь на какие-то секунды: Эль-А-Нур, утверждает, что убила орка-бафура, виновного в таинственном исчезновении нашего мастера клинков. Когда мы с братьями отправились на место преступления, от предполагаемой стычки не осталось и следа. Ни орка, ни мастера, ни капли крови — ничего, — седовласый старец продолжал сверлить юношу взглядом.

— Хм…, — нахмурился молодой эльф.

— Даже если девушка говорила нам правду, то каким образом наши прямые враги расхаживали у нас под самым носом в ваше боевое дежурство?

— Мимо меня никто и никогда не проходил незамеченным, если противник и пробрался, то здесь не обошлось без потустороннего вмешательства, ваше седовласие, — сказав это страж коротко кивнул.

— Вы, слишком много о себе думаете, страж. Мы до сих пор не осудили вас из-за отсутствия прямых доказательств, — Магну самодовольно ухмыльнулся. В его поведении отчётливо прослеживалось нескрываемая гордыня.

— Вы осудили Эль?

— Да, мы изгнали её из Горинэйма до тех пор, пока девушка не приведёт мастера клинков.

— Вы же сами утверждали, что прямых доказательств пока — что нет! — не унимался Пятидесятый.

— Решения высших эльфов сомнению не подлежат! — голос Магну становился всё громче.

— Но за стенами города, она погибнет.

— Вы можете последовать за ней, хоть прямо сейчас. Подобное действие мы будем трактовать, как акт попирания наших священных законов. Вы навсегда станете врагом не только этого города, но и всей нашей расы. Помните об этом! — когда последние слова Магну прокатились гулом по залу, неведомая сила вытолкнула Пятидесятого на улицу.

Прошло около пяти минут, а тёмный эльф всё ещё продолжал стоять возле дверей. Его сознание металось, подобно молекулам необузданной тёмной энергии. С самого раннего детства Пятидесятого готовили быть опорой своего народа. Каждый священный закон, годами вбивался в его разум. Вся его размеренная жизнь, до этого момента, была идеально вымерена. Теперь весь его внутренний мир буквально протестовал, душа рвалась прочь из этого, уже чужого ему города. Но тлеющий уголёк здравого смысла подавлял эти сумасшедшее порывы. Ему ни за что не дадут приблизиться к Эль в этом городе. Идти сейчас к её дому было чистым безумием. Оставалось отправляться к хижине старого мастера и попытаться разобраться во всём самому.

На месте преступления, как и следовало ожидать, не нашлось не единой зацепки, ни даже намёка. Пятидесятый сел в позу лотоса и слегка прикрыл свои большие карие глаза. Механизм реальности мгновенно остановился. Не стало слышно щебетание птичек, ручеёк, бивший в фонтане внутреннего двора замер, а серебристые капли причудливо зависли в пространстве. В этой кромешной тьме эльф отчётливо уловил предсмертный возглас и шумный грохот падающего тела. Это действительно происходило здесь, сомнения напрочь развеяны, но кому мог принадлежать этот предсмертный стон? Тёмный эльф открыл глаза, всё вокруг продолжало жить своей прежней, неторопливой жизнью. Казалось, что ничего в действительности не претерпело изменений, разве что карие глаза Пятидесятого постепенно застилала белая пелена. Он почувствовал приятное покалывание в кистях и тёплую волну, плавно окутывающую его ноги и подбирающуюся к самому сердцу. Как же давно, он не ощущал этого прилива, высвобождающейся из под контроля тёмной энергии. Она дика и неподвластна простому смертному. Губы эльфа едва шевелились: «Цэтус Мортэйл». Страж вновь и вновь нашёптывал это древнее заклинание. А между тем ветер всё усиливался и стал, завихрятся, образуя небольшую воронку. Через мгновенье воронка рассеялась и на пороге хижины можно даже сказать «стоял» самый настоящий призрак ныне почившего орка.

— Зачем… мою пробудить… некромант? — потоки этого голоса лились сами по себе, так как рот призрака и вовсе не открывался, а безжизненные глаза смотрели куда-то далеко за спину Пятидесятого.

— Ответь мне, что здесь произошло, и я обещаю, что отпущу твой бессмертный дух на свободу.

— Мою… отправили для прикрытия наших лазутчиков, но эта девчонка, проклятье! Она всё испортить…

— Что она испортила? — нахмурился страж.

— Мы собирались учинить…, — связь духа с реальным миром начала постепенно слабеть. Приведение буквально рассеивалось на глазах и наконец, окончательно исчезло. Кожаная перчатка тёмного эльфа сжалась в кулаке так, что побелели костяшки пальцев, вспыхнув чёрным, холодным огнём. Всё — таки нужно было усерднее зубрить «магологию», — подумал страж. Но, как известно после дуэли перчатками не размахивают. Повторить вызов теперь не представлялось возможным. Духи никогда не приходят в одно место дважды (вероятно у них тоже есть свои законы).

И вдруг страж осознал, что переступил черту. Оставаться в Горинэйме после его святотатства было, отнюдь, не безопасно. Рано или поздно Высшие эльфы прознают об этом преступном деянии — это всего лишь вопрос времени. И тогда его ждёт участь его родителей — он станет частью источника. Пятидесятый практически не помнил мать и отца, но от чего-то точно знал, что их казнили, подвергнув расщеплению. Это определило его дальнейшую судьбу в обществе тёмных эльфов.

Единственное решение, которое выдавала сейчас голова — побег! Но, сначала, необходимо позаботиться о провианте, ведь кто знает, как будут обстоять дела с охотой. В детстве юноша вместе с другими будущими стражами частенько устраивали ночные вылазки, тайком от преподавателей. В бескрайних полях Горинэйма им не раз удавалось загнать неспящую кошку, охотившуюся ночами на хромого тёмного зайца. Бывало, что удавалось подстрелить летуна. Но все эти удачи сваливались на эльфийские головы крайне редко, по причине жуткого дефицита зверья на этом материке.

Вариант взять провизию из своего дома, сразу же отпадал. Его дом находился на другом конце города. Но неподалёку от хижины мастера клинков имелось подземное хранилище, где можно было без труда найти всё необходимое. Оно обычно охраняется одним стражем из первой пятёрки. Эти ребята отличались колоссальными успехами по всем дисциплинам и связываться с этими ботаниками последнее, что хотелось сейчас Пятидесятому. Оставалось отсиживаться в кустах янтарных зарослей и ждать пересменки, судя по времени, она должна вот-вот начаться.

До сих пор не один эльфийский учёный не мог раскрыть тайну механизма «наручных часов судьбы». Они попросту не ходили. И лишь когда хозяину этого аксессуара требовалось узнать временной промежуток до нужного ему события, часы принимались сильно пульсировать, соответствуя количеству минут или часов до предстоящего. «Главное правильно хотеть!» — гласил рекламный слоган выгравированный гномами на задней панели часов. И попробуй с этим поспорить!

Десять минут казались Пятидесятому стражу целой вечностью, но вот к Третьему стражу подошёл Второй. Они поравнялись и еле слышно обсуждали последние новости города. Из своего опыта некромант знал, что ближайшие пару минут их ментальное внимание будет отвлечено, и увидеть сокрытое они не смогут.

Страж обернулся бесцветным ползуном и без единого звука, сливаясь с окружающим миром, пополз мимо монотонно беседующих собратьев. Эльф подобрался к крошечному отверстию каменной плиты, которая являлась единственным входом в хранилище. Это самое отверстие, он заприметил ещё подростком и не раз проделывал подобный фокус с первой пятёркой. Но вдруг два беседующих стража внезапно оживились. Они резко повернулись на встречу двум бегущим к ним стражам из их пятёрки.

— Пятидесятый предал нас! Он нарушил первый закон! — орал во всю глотку один из прибежавших, его глаза пребывали в бешено-расширенном состоянии.

— Ничего из города он не выходил, а значит, мы его схватим, — громко сказал другой прибежавший.

Голоса первых стражей стали понемногу стихать и Пятидесятый уже ничего не мог толком разобрать, не теряя времени, он заполз в знакомое отверстие в плите. Ныне, Тёмному эльфу ничего не оставалось, как укрыться в хранилище, скорее всего ни кто не догадается искать его здесь. Стражи первой пятёрки днём и ночью стерегут это место, дверь которого, под силу открыть лишь Высшим.

5

Не бойся, быть наедине с собой.

Себя, ты, знаешь лучше чем других.

У них — твоя погибель притаилась.

(Предостережения Тёмной сути)

Омлет из яиц горных орланов получился очень вкусным и даже не пригорел. Эль сидела в небольшой пещерке на высоте около пяти ста метров и за обе щёки уплетала ужин собственного приготовления. Костёр, разведённый эльфийкой, был результатом чародейства и не требовал дров, а самое интересное — вообще не дымил. Когда с омлетом было покончено, Эль вызвала из «круга имущества», что был начертан в её доме, папин спальный мешок. Мешок годами исправно служил, укрывая своего обладателя не только от холодных ночей, но и от глаз случайного путника. Как только девушка потушила огонь и нырнула в спальник, всё её тело моментально расслабилось. Она взглянула на свои руки, они постепенно исчезали. Сердце наполнилось давно забытым чувством защищённости и безмятежного спокойствия. Не хотелось думать о том, что принесёт завтрашний день. Через пару минут Эль мирно посапывала, свернувшись калачиком в отцовском спальнике, а за пределами пещеры всю ночь не унимался мелкий и назойливый дождь.

Утро выдалось серым и тусклым, солнце упорно пряталось за тяжёлыми тучами, не подавая ни каких признаков жизни. Поверхность скал после грибного дождика сделалась скользкой и крайне опасной для неподготовленного путника. Эль как раз была из числа таковых, она решила, что немного дополнительного отдыха не будет лишнем. Теперь, когда девушка выспалась, события вчерашнего дня казались ей выдуманными. Она не представляла, где сейчас находился мастер и жива ли до сих пор её мама. Единственная зацепка на всё про всё — это орк-фанатик Мрачного Хакуса. Появиться случайно на другом материке орк самостоятельно не смог бы. Либо это дело рук извозчика Гал-Дана или не обошлось без портала.

В любом случае единственный путь в сложившейся ситуации, — размышляла Тёмная эльфийка — это строгий курс в юго-западном направлении, который неизменно приведёт к извозчику материка. Его имя ни кто и в помине не слышал, да он и сам не в одном разговоре не упоминал его. Вероятно, в этом не было никакой обходимости. Внимание его клиентов приковывали огромные огнедышащие существа — Драги, при помощи которых и родился на свет данный вид прибыльного дохода.

На улице стало понемногу развеиваться и верхушки скал окропило ярким солнечным светом. Его часть проникла во временное пристанище Эль, и девушка заметила небольшие грибы сероватого цвета. Она взяла маленький гриб за хрупкую ножку и покрутила перед носом. Неожиданно эльфийка почувствовала тончайшие нити тёмной сущности, буквально оплетавшие её руку. Это было сладостное чувство духовного насыщения, которое может сравниться с божественной благодатью и частично с ежемесячной раздачей жалких крупиц энергии из дикого источника. Тьма холодна и до дрожи приятна. Чудовищная сила разрушения чёрной материи, будоражила кровь и придавала немалый запас уверенности своему обладателю. Эта энергия была сравнима с наркотиком, попробовав хотя бы крупицу, навсегда станешь её неотъемлемой частью.

В детстве весёлая и всегда живая Эль стремилась освободиться от этой животной зависимости. И даже целенаправленно пропустила ежемесячную раздачу, но впоследствии она глубоко об этом пожалела. Весь последующий месяц её не покидала липкая беспомощность и всепоглощающий страх. Эль была уязвима перед обществом. По ночам её жутко мучали добрые, ванильные сны. И неизвестно во что бы превратился нестабильный разум подростка, если бы не один случай.

Субботний день как всегда не предвещал ничего интересного. В этот день в женской палерме проходили уроки по приготовлению зелий. И поверьте не один урок, не приносит столько досады и разочарования одновременно. То чувство, когда видишь множество сильнейших ингредиентов, смешав которые можно было бы несколько раз подорвать школу, но вместо этого приходиться заниматься нудным изучением инструкций и в лучшем случае потрогать рукой тот или иной ингредиент. В этот день на глаза Эль попались маленькие и неприметные серые грибы на самой нижней полке, о которую она всегда спотыкалась. Споткнувшись, на сей раз, девушка аккуратно подняла грибы и уже собиралась положить их на своё законное место, как вдруг почувствовала знакомый прилив сил. Ей пришлось приложить немало хитрости, чтобы не заметно пронести пару грибов из палермы. Уже наследующий день её организм снова был в норме. А все расспросы у преподавателя об этих грибах и методе их приготовления, разбивались об стену не понимания и явного безразличия. В дальнейшем Эль уже никогда не пропускала ежемесячной раздачи и потратила не один год, чтобы научиться готовить зелье тёмной энергии. Она истратила весь запас серых грибов, хранившихся в палерме, но никто и за эльфийским ухом не почесал. В то время как невинная пропажа бледной поганки сразу же вызвала бурную реакцию со стороны преподавательского состава, после которого юная эльфийка несколько дней не могла присесть на мягкое место.

Солнце уже высушило скалы, и девушка наскоро собравшись, закрепив на поясе две бутылочки со свежеприготовленным зельем землянисто-серого цвета, осторожно отправилась в путь. На правой руке блестел закреплённый солнечный компас, неизменно ведущий её к намеченной цели. Отправлять спальник обратно было весьма энергозатратно, поэтому он был уменьшен настолько, что легко складывался в карман сумки. На пятый день пути, Эль удалось форсировать горную гряду и выбраться к редколесью.

Конечно же, к извозчику существовал и более простой путь, идущий через подземный переход, который пролегал под горной грядой. Но, несмотря на то, что Тёмные эльфы с давних времён имели прочные торговые отношения с подземным городом, гномы во все времена считались существами крайне не предсказуемыми, и в одиночку спускаться в подземелье красивой девушке равносильно сексуальному рабству. Было бы не прилично описывать какие извращенские орудия, создавали гномы в своих кузнях, для потехи над заморскими рабынями, завезёнными к ним с Западного-Горна. В те редкие минуты, когда гномы не занимались торговлей, добычей руд, ковкой и другим нелёгким ремеслом, они поглощали «Эльфийский сон» и терроризировали рабынь, которые у них ещё оставались.

Экономическая цепочка на Ланотт была выстроена следующим образом. Извозчик привозил торговцев с материка Западный-Горн, которые втридорога сбывали гномам рабынь, специи и редкие ткани за увесистые мешки драгоценных камней и довольно прочные орудия труда. У Тёмных эльфов гномы скупали бочками горячительные напитки, съестные припасы и кое-какие зелья для определённых забав.

И всё было бы ничего, если по невероятной случайности, которую так любят писатели-фантасты, именно сегодня был тот самый день, когда гномы встречались с Западными торговцами у дома извозчика.

Эль-А-Нур слишком поздно осознала это, Драги уже учуяли её присутствие и стали бешено рваться с цепей, извергая из пасти струйки густого дыма. Гномы вперемешку с торговцами бросились в рассыпную, но очень скоро взяли себя в руки.

— Здесь есть посторонние! — орал один из торговцев.

— Выходи или я спущу Драгов с цепи! — крикнул извозчик.

Сердце Эль гулко заколотилось в груди. Она спрятала короткий кинжал в рукаве, на случай если её схватят. Дрожащими руками, девушка откупорила маленький бутылёк зелья тёмной энергии и одним глотком протолкнула противную на вкус жидкость. Краски окружающего мира в один миг потускнели, теперь глаза эльфийки видели всё в чёрно-белом цвете. Внутри всё радостно ликовало в предвкушении грядущей битвы. Костяшки пальцев приятно покалывали, ощущая холодную рукоять катаны.