Бесплатный фрагмент - На запад, под Берлин

ты где служил?

Ты где служил, в Союзе, заграницей?

«В ГСВГ, под городом Берлином»

Мне иногда казарма наша снится,

Как по тревоге коридором длинным

Расхристанный вбегаю в оружейку,

Подсумок, автомат с противогазом

С чужим не перепутать ты сумей-ка,

Когда вся часть стремится сюда сразу!..

И не поймешь, реально или снится,

Отбросив в сторону с постели одеяло,

Готов бежать …, за окнами зарница,

Далекий гром, чуть небо рассветало…

Пригрезилось, я дома второй месяц,

Как отслужил, а всё ж не отпускает,

И смех, и грех, и сны порою бесят,

И буду вспоминать и год, и два, пока я

Не женюсь или студентом стану,

Дела, заботы, хлопоты, невзгоды

Навалятся…, а у тебя какие планы?

«Пойду работать, а через полгода

Уеду в город, нет в поселке роста»

А комбинат, гараж, железная дорога?

Жить в городе, мне кажется, непросто,

А здесь друзья, девчонок тьма, ей богу!

До службы и на службе я шоферил,

Так что крутить привычно мне баранку,

Дают на выбор ГАЗ, ПАЗик или ЗИЛ,

А в жены приглядел Иванову Оксанку.

Ну, по последней, а то мы засиделись,

Уж за полночь, и мама не заснет.

«А я и не заметил…, в самом деле

Пора, увидимся, быть будет, через год»

Агитатор

«Минут пятнадцать я займу,

Поговорить, ребята, надо…»

Директор стул даёт ему,

Стоит же сам он рядом.

Майор, с Аскиза военком,

Кладет на стол фуражку,

Начать беседу нелегко,

Достал, убрал бумажку.

«Ребята, вы десятый класс,

Пора и выбрать дело…

Немного времени у вас,

Мне предложить хотелось

Статью «Советский офицер»

Прочесть вам, но чуть позже…

С героев мы берем пример,

Кому не жизнь, а честь дороже,

Готов кто родину сберечь

Любой ценой, и жизни даже…»

Закончил он пред нами речь

И ждет с минуту, что мы скажем.

«Заявок ждет военкомат, —

Добавил он у самой двери, —

А кто решится, буду рад,

Я в вас, ребята, твердо верю»

Понарошку

Кто, кроме матери, на службу

Меня проводит из девчонок,

С какой всерьез имею дружбу,

Целован страстно, ей ученый?..

Мне Нина нравится со школы,

А вот я ей, видать, не очень.

Вдоль трассы тянется поселок,

Не тысяча, не две живет, а восемь.

Найти хорошую подружку

Не так-то просто среди многих,

Одна пустая хохотушка,

А у другой кривые ноги.

А сам — какой я ухажер,

Как с Ниной встречусь, оробею,

Она зовет меня во двор,

Ни жив, ни мертв иду за нею.

Дружок есть, знаю, у неё,

Вагутин Саша, одноклассник,

Зову не в жены, ё-моё,

А лишь на проводы, на праздник!

Ты уступи мне Нина, ладно,

Побудь подругой понарошку,

Служить идти не так досадно,

Когда есть что приврать немножко.

Семь за столом сидят по кругу:

Мать, квартирант, соседи, Рыжий —

Товарищ мой, и я с подругой…

Вчера как будто, ясно вижу.

Да, с той поры прошло два года,

Еще чуть-чуть служить осталось,

Письма не ждал от Нины сроду,

Она и ждать не обещала.

Но я ей все же благодарен:

Считала мать её невестой,

Скромна она, и взгляд, мол, карий,

К душе пришлись и были к месту.

И этот розыгрыш невинный

Я в письмах к матери не смог

Разоблачить, чернить картину,

А вдруг дождется, знает Бог…

Поехали!..

«Ну, я пошел, автобус ждать не будет,

А опоздаю как, зачислят в уклонисты»

Два года срок, в душе звучит прелюдия,

Как отслужу, покажется, что быстро…

Десятка два с поселка призывают,

Бренчит гитара, речь знакомая, живая.

Пьют втихаря, жмут руки обнимаясь:

Вован, пиши, как служба, и другое…

Тебе, Толян, дают гулять до мая…

Из класса нашего уходят сразу двое.

Я, Вовка Терских, и кучкой провожатых

К автобусу вплотную мы прижаты…

Поехали, поездка до Аскиза

Недолгая, двенадцать километров,

Сюда с района свезли осенний призыв,

Со всей степи нагнало будто ветром

Ребят, еще мальчишек, разномастных,

И от семьи оторванных напрасно.

Инструкции, беседы, переклички

И вновь в дорогу, теперь до Абакана,

Знакомимся, и шутим по привычке,

Возбуждены, изрядно будто пьяны…

И медкомиссия до сумерек вечерних,

Не все прошли преддверье терний.

На нарах спать не каждому охота,

Всех местных в город отпустили…

Мы мнем бока: «Тебя куда?» В пехоту.

«Ракетчиком, артиллеристом стану, или

В учебку на полгода, заграницу…»

О доме думаешь, о будущем, не спится…

А утром на вокзал и по вагонам,

Толкучка на перроне, провожатых

Тьма тьмущая, и смех, и плач, и стоны,

И крик: ты жди, а то!.., и вперемешку с матом

Добавил, обнял, шмыг в вагон и сгинул,

Мать узелок в окно протягивает сыну…

В купе, как сельди в бочке, тесно.

Куда теперь? Сказали: в Красноярск.

Знакомятся, бахвалятся, известно.

Гудок, рывок, железа глухой лязг.

Поехали… Кто отслужил, тот знает,

Всю «прелесть» службы вспоминает…

В дни призыва

С Вовкой Терских мы с призыва

Неразлучны. Скоро в город

Отвезут, а там разделят…

Ну, пока, Вован, счастливо!..

Да, увидимся не скоро…

Были вместе мы неделю,

Расставаться не хотели.

Поезд мчит меня на запад,

А его везут к востоку,

И на север, в некой «точке»

Быть радистом. По этапу:

Часть учебная полсрока,

Остальное жить под «кочкой».

И письма домой ни строчки.

Так ли нет, не думать проще.

Потому вагон гуляет

Под гитару третьи сутки…

Северян на юг забросят,

А южан к другому краю,

Перекинут в холод жуткий,

Говорим всерьез и в шутку.

Москву насквозь и на Питер,

В Лугу, что под Ленинградом,

Там учебный городок…

Пацаны, не бойсь, входите! —

Будто нам и прям здесь рады.

В разнобой шуршанье ног…

Шаг усвоим, дай лишь срок.

В такую погоду

В такую погоду, после дождя

Бежать на рыбалку мне хочется

К любимому месту с обрывом,

Где тальниковая рощица.

Если с зарёю закинуть крючок

С наживкой, «на кузнеца»,

Бывает, и хариус клюнет,

Поймаешь уж точно ельца.

А на червя дождевого с охотой

Клюёт и пескарь, и плотва,

Так окунь идет на «малявку»,

Подсечь успеваешь едва.

Если заранее рыб прикормить,

Годятся и хлебные корки.

Если «корчагу» поставить на ночь,

Поймать можно рыбы ведерко.

В такую погоду, после дождя

Воздух, пропитанный детством,

Запахом память в тот час оживит,

Куда от былого тут деться.

Вытрясла мама с крыльца половик,

Пьют воду из лужицы куры,

Кот на охоту шмыгнул в огород,

Собака на цепи излаяла сдуру.

Влез на чердак покормить голубей,

Там полумрак и прохлада…

В такую погоду, после дождя

Вспоминать своё детство отрада.

День первый

От станции пешком нестройными рядами

Шли, кто во что одет, толкались и шутили.

Юнцы еще лицом, и повзрослей, с усами,

И если б не асфальт, подняли массу пыли.

Сержанты «подтянись!» кричали то и дело,

Призывники пока держать не могут строй,

Кто в разнобой, кто в ногу шагаем неумело…

Пришли, и у ворот звучит команда: Стой!..

Ну вот и всё, прощай свобода и «гражданка»,

Два года пролетят, набраться лишь терпенья.

Еще мы помним слёзы, на проводинах пьянку,

Друзей, подружек наших, и клятвы, и смятенье…

Ведут нас строем в баню переменить одежду,

Теперь к военной форме придется привыкать.

Ремень, шинель, портянки не нашивали прежде.

Всё по команде делать, ложиться и вставать.

После дня присяги

Присяги текст не помню, прочтенной перед строем

Торжественно с волненьем, лишь день её принятия.

Плац, ясный день морозный, рядышком с приятелем,

Подтянутые, строгие, мальчишки… возможные герои.

Этаж второй, казарма — проход сплошной под арки,

Налево и направо за ними кубрики без дверные

С кроватями в два яруса, на тридцать мест примерно.

Отбой! Подъем! — команды раз десять, станет жарко…

Пол деревянный ваксой и ночью трут дневальные

Шваброй, чурка с ручкой, подбитой снизу войлоком;

Перед собой толкаешь, назад же тянешь волоком,

И пол к утру, как водится, отдраен капитально…

С утра мы на занятиях, сержант читает лекции,

Муштра после обеда, из края в край по плацу

Все упражнения пока не выполнишь раз двадцать…

Отбой! — за сорок пять секунд учимся раздеться.

А служба — это служба, курсантская, обычная,

Программа обученья с расчетом на полгода,

И в караул на сутки, и до столовой — взводом,

И письма пишем вместе, когда есть время личное…

После принятия присяги ничто не изменилось,

Всё то же расписанье, всё та же жизнь солдатская.

Всем, чем могли делились доверчиво, по-братски,

Мы свыклись с дисциплиной, копили знанья, силы…

Перекур

Перекур! Кто не курит: отставить!..

Хоть и нет этих правил в уставе,

Подчиниться приказу пришлось,

Зря вскипает обида и злость.

В другой раз закурю я нарочно,

Хоть от курева станет мне тошно,

Но зато я в курилке останусь,

Да, сержант побуждает к обману.

При раздаче пайка сигарет

Я навряд старшине скажу: Нет.

Пусть раздам их ребятам потом,

Не заставят работать, зато,

Когда крикнет сержант: Перекур!..

Пусть курю не в затяжку, но, чур,

Я в курилку, я, что, не курсант?..

Не заметит никто мой обман…

Лужский рубеж

Меня позвали, старика,

вам рассказать о рубеже,

Длиной в три сотни километров

 с моря и до озера,

Всем миром строили его,

и под бомбежками уже

Копали рвы вручную,

и редко где с бульдозером.

Рвы, надолбы и доты

грибами выросли повсюду,

На горке, там, где перекрёсток,

 и у моста, и у реки.

Хоть был подросток,

тех дней тревожных не забуду,

Враг к Ленинграду рвался,

 рубеж ему был не с руки.

Вы молодежь пока что,

вам не понять те беды,

Какие нам достались:

блокада, холод, голод…

Жизнь не щадили в битвах

 отцы и ваши деды.

Контужен я и ранен,

вот здесь в груди осколок…

Прорвал враг загражденья

 Хоть кое-где: не сходу,

Пока он в силе был,

но мы сдержали натиск…

Лихое время, дети,

четыре страшных года…

Слеза из глаз катилась,

сказал он тихо: хватит…

Так надо

Надо так надо: идти воевать,

Напали враги вероломно,

И чтоб не убили, пойду убивать,

Как мира нет в мире огромном.

А раньше привычно ходил на завод,

Точил из металла детали,

А нынче в солдаты страна призовет,

Как враг свои зубы оскалил.

Я лично войны никогда не хотел,

По людям стрелять не охота.

Оторван от дома, семьи и от дел,

На фронт отбываю в пехоту.

Ведь те, кто напал на страну,

Простые и мирные люди,

На гибель себе развязали войну,

Бомбят, стреляют из пушек.

Деревни и села, горят города,

Смерть косит невинных повсюду,

Вот почему, как и все, я солдат,

Претит убивать, но я буду.

С хорошим человеком

Сержант, комвзвода Томин,

Меня в тот день приметив,

По-доброму, казалось,

Сказал он: вы как дети

Беспомощны… Курсант,

Эй, слышь, никто тебя не тронет —

Добавил вдруг сержант.

Постель-то стаскивай свою,

Эй, слышь, с яруса второго

В другое место, ясно?!..

Переселяться я готовый,

Но честь за что такая —

В элитном спать краю,

Дивлюсь: не понимаю.

Сержант, комвзвода Томин

Упитанный, спокойный,

Веснушки: приглядеться,

Хоть в форме, но не воин.

Спит днем, читает, ночью

Не спит: он думает о доме?..

Что от меня-то хочет?..

Почувствовал я скоро,

Что мне дают поблажку,

Зазря не наезжают…

С завистливым укором

Пристал с расспросом Яшка,

Мол, не земляк ли Томин?..

Нет, он с другого края…

А техникум, я слышал,

Он, не окончил: бросил,

Мол, веские причины…

Какие, его о том не спросишь.

Защитник, моя «крыша»,

Распорядился для почина:

Беги в читалку, что напротив

Клуба, там она, за баней,

Придешь с обеда, сразу…

Я выполнил заданье,

Два тома: Диккенса, Толстого

Принес и… я промазал.

Не проронил ни слова,

Убрал лишь книги с глаза.

А через день он Кристи

Лежит себе, листает…

Мы только что с занятий,

Усталые: наука не простая —

Ракетных войск геодезисты:

Привязка, азимуты, карты…

Наукам учимся с азартом.

Приборы выверить меня

Берет с собой комвзвода,

На полигон я ездил с ним…

Так и прошли полгода.

И до последнего он дня

Не ослаблял опеку…

Да, жизнь свела и развела

С хорошим человеком.

Газы

Ну, Вася, жив? — его бьет еще кашель,

От хлорпикрина слёзы катятся ручьем.

По времени подходит очередь и наша

Войти в землянку, авось, не пропадем.

Там тусклый свет от лампочки и тесно,

В углу сидит старлей в противогазе…

Страшно непроизвольно стало, честно,

На поле боя газы враг применяет разве?

Внимание, курсанты, трубка перебита! —

За маской его голос и глух и неразборчив, —

Как действовать?.. Какая есть защита?..

Дыханье затаи, и если жить захочешь,

Привинчивай без трубки фильтр к маске.

Понятно? Киваем. Вниманье: выполнять!

Кого-то кулаком он двинул для острастки,

Кого-то материт в поддержку в бога мать…

А маска порвана, то трубку прямо в рот.

Да ладно, пошутил, а ну пошли наружу!..

Рванул из душегубки живехонько народ,

И радуется тот, не оплошал, кто сдюжил.

Ну, как ребята, живы? — другие на подходе.

Шутим, отвечая, мол, кайф от хлорпикрина!..

Прошли все испытанья у Томина во взводе,

От полосы препятствий везут нас из долины.

Рекогносцировка

Наш взвод забросили под Лугу

Произвести привязку неких точек,

Идем то прямо, то по кругу

С утра весь день до самой ночи.

Теодолит, рюкзак, рулетка, рейка,

Тетрадь с расчетами, таблица,

Окопы в поле вьется змейкой,

На запад лайнер в небе мчится.

Холмы, овраги, перелески,

То там, то тут разбитый дзот,

То душный штиль, то ветер резкий,

А нам приказ идти вперед.

Уж сотни сделано замеров,

И день уж клонится под вечер,

И горизонт далекий серый

Обманет ум, что мир конечен.

Вода из фляжек под галеты,

Из банок жесткая перловка,

Курсант в полях, в разгаре лето,

Заданье дня — рекогносцировка.

Полоса препятствий

Через плечо сумка с противогазом,

А за спиной ОЗК, и мешок походный,

Ёрзает автомат туда и сюда, зараза,

На ремне нож с подсумком. Сегодня

Сдавать полосу препятствий идем.

Через ров с жижей бревно на подвесе,

Лестница, полуразрушенный дом…

Взрывы, дыма с пламенем месиво…

Ад! Да нет, лишь полоса препятствий,

К реальному полю боя она нас готовит.

Выдержать, пробежать, не упасть бы,

Стискивай зубы, нахмуривай брови…

Грязные, в закопчённых шинелях

Лежим чуть живые на травке зеленой.

В синеве облака кучерявые, ели

К ним верхушками, тихи и сонно…

Восточный блок

Летим на запад с Луги в мае

Служить в Германию, в соцстраны,

Вздремнуть, фуражку я снимаю,

На месте будем утром рано…

Прошло полгода с ноября,

А будто год, как дом покинул,

Учебка — рай, нам говорят,

В частях вас сделают мужчинами.

Хоть пройден курс наук военных,

Мы понимали, знаем мало,

А как на плац ввели замену,

В сравненье с ними мы бывалые.

Комвзвода Томин успокоил:

Не дрейф, ребята, вы — спецы,

Полгода вас готовил к бою,

Вы все сержанты молодцы!..

Ракетных войск и артиллерии

Топограф я, лечу в Германию,

Что нужен в армии, я верю,

Комвзвода Томин не обманет.

Я изучал топопривязчик,

Знаком с буссолью, гироскопом,

Служить отправлен в настоящем

В восточный блок соцстран Европы.

02.01.79.

Служи солдат

В Германию на службу самолетом,

Затем до станции какой-то пешим строем,

В учебном центре временные роты,

На медосмотр вход по очереди трое,

На голых нарах спим не раздеваясь,

Обед повзводно: суп и каша с чаем,

Поверка вечером, по списку вызывают,

На имена свои «я» громко отвечаем…

Три дня мытарств, команда: По машинам!

По всей Германии в предписанные части.

Солдат служи, вернись домой мужчиной,

Где мама ждет, любовь твоя и счастье…

На запад, под Берлин

И занесло ж меня на запад, до Берлина

Девяносто семь километров дорогой…

На восемнадцать месяцев я Родину покинул,

Не брать Берлин, а защищать его, ей богу,

От европейских, от НАТО войск, американцев…

С аэродрома в центр «Уралами», до Виттенберга

На поезде везут, забыл, с какой-то станции,

И наконец, в военный городок, после проверки

У КПП, разводят нас в приписанные части…

Ноябрь-май в сержантской школе Лужской.

Кому на Кубе служить досталось счастье,

Кому в Германии, повсюду служат русские.

В три этажа, старинной кладки здание,

Вход слева — наш, другой, далеко, справа.

Казарма надолго армейским домом станет,

Мне здесь служить, ракетчика оттачивая навык.

Широкий плац с причудливой разметкой

Между столовой, клубом, за клубом гаражи

Спецтехники, под крышей и массеткой…

Здесь полтора мне года, хочу ли нет, служить.

Чувствами чистыми

Кто служил и стихи от печали душевной

Записывал тайно, тревожный, в блокнот,

Что прознают об этом, боясь ежедневно,

С издёвкой «прославят», меня он поймет…

В учебке полгода: значит не дух, а фазан,

К тому ж командир отделенья: при лычках.

В подчиненье — черпак и два деда, тиран

Один из них: полгода с ним жесткие стычки.

Неуверенность, страх, уязвленная гордость,

Ни от кого ни сочувствия нет, ни поддержки,

Уступая страдал, но линию гнул свою твердо,

Доказывал, что командир я ему, а не пешка.

С разных мест три сержанта, и рядовой

В мае пришли дембелям мы на смену,

И приписали нас всех к батарее второй,

Да, службу не знали, скажу откровенно…

Так вот: я, Сашка Родыгин и Витька Мороз —

Сержанты, дружить бы, держаться друг друга,

Но!.. Бог дал Витьке силу, нахальство и рост,

Из Петера Сашка спортсмен, а ладили туго.

По одиночке любого сломать и подмять,

Понятно, легче простого: деды это знали.

Между собой у них тоже не тишь и не гладь,

Нам бы взять в руки бразды — в идеале…

Я штыбзик меж ними, да, но — независим,

На равных хотелось по дружбе, по чести…

Прессуют деды, а мы друг на друга окрысясь,

Грыземся, не ладим, как сержанты не вместе…

То комбат вдруг — злой, пьяный — средь ночи

К нам явится, рявкнет: «Батарея, подъём!..»

Разложить по постелям по списку нас хочет,

То обыск с дежурным проводит вдвоём…

Так и служили от стрельбищ, учений, тревоги,

До выезда в лагерь всей частью, на полигон…

Селенья, лески, бездорожье, ночные дороги,

Окопы рыть, ставить палатки, урывками сон…

О пережитом, о доме, о неурядица разных

Во спасенья души пишешь стихи неказистые,

Хоть на час на досуге дарить себе праздник,

Вылить пену эмоций чувствами чистыми…

«Деды» подружки

Они сидят, как две подружки,

Или с подружкой парень рядом,

Один другому шепчет в ушко

В глуби машины путь весь кряду.

Служить осталось им полгода,

Два вычислителя, и классных.

Подозревать не стал бы сроду,

Что больше дружбы это — ясно

Для наблюдательного глаза,

Не просто так сидят в обнимку,

Всё говорит — и тон, и фразы

О том, что Саша «любит» Димку.

Мне, командиру отделенья

Важней их навык «воевать».

Рука пусть Саши на колене

Лежит у Димы… Плевать!..

А прозвучит команда «к бою!»,

Могу на них я полагаться,

Они проворны — эти двое,

Поспеют в срок, не суетятся.

Проблема в том, что эти «деды»

Без уваженья к командиру…

Пришлось от них лиха отведать.

Ефрейтор Дима злой задира.

Да, неуставные отношенья

И в нашей части процветали.

Стерпеть полгода унижений,

Служить полегче будит далее.

Письмо

Мне пришло письмо в Германию

С фотографией по просьбе…

На груди носил в кармане,

Не твоя подружка, брось ты

Все надежды, ждать не станет.

Просто я когда-то в школе

С ней учился…. Так хотелось

Подкрепить любовью волю,

Пусть душа б, мечтая, пела…

Получил письмо — доволен!..

Холодно

В казарме десять плюс зимою,

Всю ночь дрожишь под одеялом,

Теплей — накрыться с головою,

Заснешь под утро, так бывало.

Пригрелся, в дрёму впал: Подъём!..

Команды худшей бы не ведать,

И полусонный, вялый днем,

В машине дремлешь до обеда.

Котельный цех дымит лениво,

И вечно нет воды горячей,

Чуть теплый душ, а ты счастливый,

Напор хороший — вот удача!..

Закалка воину во благо,

Не слег ни разу я с простудой,

В постель холодную пусть лягу,

И утром бодрым встану — чудо!

Шпионят

«К двум часам дня — технику спрятать!

Пусковые массетью накрыть, или в боксы.

В этот час США спутник будет, солдаты» —

Особист, из штаба майор, докурив папиросу,

Бросил, походил взад-вперед перед строем,

И добавил, что НАТО шпионят и с воздуха,

И с земли…, ни за что не оставят в покое

Вас, ракетчиков, днем и ночью без отдыха,

Будьте бдительны в городе и на дорогах,

Чужая разведка рядится под местных,

И опять походив перед строем немного,

Повторил еще раз то, что было известно.

Сомневаюсь, что им не известно о части,

Но секреты хранить по уставу положено.

Раз подсылали старуху немецкие власти,

Надругались, мол, а обвинение ведь ложное.

Особист этот часто читает нам лекции,

Учит, как уклониться от провокаций.

Если в спортивную форму одеться,

Что солдат в самоволке, не догадаться.

Бесшабашные были, я слышал, но редко

Обойтись удавалось им без приключений,

Всё равно, что во вражеский тыл на разведку,

А итог — битым быть и вернуться без денег.

Обеспечен дисбат — на патруль напороться,

Суд в три дня и на родину, как заключенный.

С этим строго боролись и будут бороться,

Говорил нам майор поучительным тоном.

Увольнение в город бывали — повзводно,

Офицер или прапорщик дан провожатым,

По маршруту и строго, а не там, где угодно,

Под охраной ведут нас, шутили ребята.

Старинный город

Увольнительные в город одному запрещено,

Группой с прапорщиком можно в зоопарк или кино.

Обязательна парадка, ходим строем, озираясь,

Отклоненье от маршрута, самовольное, карают.

Нежелательны контакты, и нельзя открыто фотать,

Аппарат увидят если, отберут его в два счета.

Говорят, шпионы всюду, завербуют, пропадешь.

Преувеличенно конечно, допускаю, просто ложь.

Почтальон один же ходит, почту носит раз в неделю,

Офицеры, жены, дети — доступ в город все имеют.

Это так, на всякий случай, встречный может быть и враг,

Без секретности на службе обойтись нельзя никак.

Смотрим, ходим строем чинно, провожатый начеку,

Но все красоты городские неудержанно влекут.

Это — замок, это — башня, это — озеро святое,

За ажурною оградой спят с войны в земле герои.

Виттенберг старинный город, летом чистый и зеленый.

Церковь Замковая, Лютера, и статуя Миланхтона,

Предприятие Арадо, а в войну здесь с Равенсбрюка

Заключенные трудились… Европейская наука.

Проживал здесь доктор Фауст, прототип героя Гёте.

Старый город, дуб и двери, и еще, не помню, что-то…

Нагулявшись до упада, мы идем домой не в ногу,

С экскурсоводом-офицером хорошо гулять, ей богу!..

Обычный кросс

Он из десантников, разжалован в летеху.

Что он силен как бык, нам от того и плохо:

Пять километров кросс и сразу на снаряды,

Мы чуть живы потом, и завтрак уж не надо…

По графику, когда не он, то нам спасенье.

С ним раз в неделю, редко в воскресенье.

Другие ж командиры халтурили безбожно:

Разминка, легкий бег, и умываться можно.

Комчасти в месяц раз устраивал нам бег,

Как повезет: в жару, под дождик или снег,

И с полной выкладкой, бежим и умираем,

С десантником зарядка кажется нам раем.

Кто отслужил, тот скажет: да, нормально.

Что вас, ракетчиков? гоняли нас покруче.

Бросок км на десять не считали дальним,

По горкам и оврагам, по пескам зыбучим.

Да ладно хвастать, и мы отслужим тоже,

И на гражданке байки еще свои расскажем,

Сколь пота пролили, пробегали дорожек,

Перетерпели всё, и крепче стали даже.

Так стоять

Ночь в лесу, и конус света

Фонаря, закрыт шлагбаум,

Птица тяжко кричит где-то,

На посту солдатик бравый.

Лагерь там военной части,

В метрах ста видны палатки,