Бесплатный фрагмент - На запад, под Берлин

Понарошку

Кто, кроме матери, на службу

Меня проводит из девчонок,

С какой всерьез имею дружбу,

Целован страстно, ей ученый?..

Мне Нина нравится со школы,

А вот я ей, видать, не очень.

Вдоль трассы тянется поселок,

Не тысяча, две живет, а восемь.

Найти хорошую подружку

Не так-то просто среди многих,

Одна пустая хохотушка,

А у другой кривые ноги.

А сам — какой я ухажер,

Как с Ниной встречусь, оробею,

Она зовет меня во двор,

Ни жив, ни мертв иду за нею.

Дружок есть, знаю, у неё,

Вагутин Саша, одноклассник,

Зову не в жены, ё-моё,

А лишь на проводы, на праздник!

Ты уступи мне Нина, ладно,

Побудь подругой понарошку,

Служить идти не так досадно,

Когда есть что приврать немножко.

Семь за столом сидят по кругу:

Мать, квартирант, соседи, Рыжий —

Товарищ мой, и я с подругой…

Вчера как будто, ясно вижу.

Да, с той поры прошло два года,

Еще чуть-чуть служить осталось,

Письма не ждал от Нины сроду,

Она и ждать не обещала.

Но я ей все же благодарен:

Считала мать её невестой,

Скромна она, и взгляд, мол, карий,

К душе пришлись и были к месту.

И этот розыгрыш невинный

Я в письмах к матери не смог

Разоблачить, чернить картину,

А вдруг дождется, знает Бог…

В дни призыва

С Вовкой Терских мы с призыва

Неразлучны. Скоро в город

Отвезут, а там разделят…

Ну, пока, Вован, счастливо!..

Да, увидимся не скоро…

Были вместе мы неделю,

Расставаться не хотели.

Поезд мчит меня на запад,

А его везут к востоку,

И на север, в некой «точке»

Быть радистом. По этапу:

Часть учебная полсрока,

Остальное жить под «кочкой».

И письма домой ни строчки.

Так ли нет, не думать проще.

Потому вагон гуляет

Под гитару третьи сутки…

Северян на юг забросят,

А южан к другому краю,

Перекинут в холод жуткий,

Говорим всерьез и в шутку.

Москву насквозь и на Питер,

В Лугу, что под Ленинградом,

Там учебный городок…

Пацаны, не бойсь, входите! —

Будто нам и прям здесь рады.

В разнобой шуршанье ног…

Шаг усвоим, дай лишь срок.

В такую погоду

В такую погоду, после дождя

Бежать на рыбалку мне хочется

К любимому месту с обрывом,

Где тальниковая рощица.

Если с зарёю закинуть крючок

С наживкой, «на кузнеца»,

Бывает, и хариус клюнет,

Поймаешь уж точно ельца.

А на червя дождевого с охотой

Клюёт и пескарь, и плотва,

Так окунь идет на «малявку»,

Подсечь успеваешь едва.

Если заранее рыб прикормить,

Годятся и хлебные корки.

Если «корчагу» поставить на ночь,

Поймать можно рыбы ведерко.

В такую погоду, после дождя

Воздух, пропитанный детством,

Запахом память в тот час оживит,

Куда от былого тут деться.

Вытрясла мама с крыльца половик,

Пьют воду из лужицы куры,

Кот на охоту шмыгнул в огород,

Собака на цепи излаяла сдуру.

Влез на чердак покормить голубей,

Там полумрак и прохлада…

В такую погоду, после дождя

Вспоминать своё детство отрада.

День первый

От станции пешком нестройными рядами

Шли, кто во что одет, толкались и шутили.

Юнцы еще лицом, и повзрослей, с усами,

И если б не асфальт, подняли массу пыли.

Сержанты «подтянись!» кричали то и дело,

Призывники пока держать не могут строй,

Кто в разнобой, кто в ногу шагаем неумело…

Пришли, и у ворот звучит команда: стой!..

Ну вот и всё, прощай свобода и «гражданка»,

Два года пролетят, набраться лишь терпенья.

Еще мы помним слёзы, на проводинах пьянку,

Друзей, подружек наших, и клятвы, и смятенье…

Ведут нас строем в баню переменить одежду,

Теперь к военной форме придется привыкать.

Ремень, шинель, портянки не нашивали прежде.

Всё по команде делать, ложиться и вставать.

Перекур

Перекур! Кто не курит: отставить!..

Хоть и нет этих правил в уставе,

Подчиниться приказу пришлось,

Зря вскипает обида и злость.

В другой раз закурю я нарочно,

Хоть от курева станет мне тошно,

Но зато я в курилке останусь,

Да, сержант побуждает к обману.

При раздаче пайка сигарет

Я навряд старшине скажу: Нет.

Пусть раздам их ребятам потом,

Не заставят работать, зато,

Когда крикнет сержант: Перекур!..

Пусть курю не в затяжку, но, чур,

Я в курилку, я, что, не курсант?..

Не заметит никто мой обман…

Лужский рубеж

Меня позвали, старика,

вам рассказать о рубеже,

Длиной в три сотни километров

 с моря и до озера,

Всем миром строили его,

и под бомбежками уже

Копали рвы вручную,

и редко где с бульдозером.

Рвы, надолбы и доты

грибами выросли повсюду,

На горке, там, где перекрёсток,

 и у моста, и у реки.

Хоть был подросток,

тех дней тревожных не забуду,

Враг к Ленинграду рвался,

 рубеж ему был не с руки.

Вы молодежь пока что,

вам не понять те беды,

Какие нам достались:

блокада, холод, голод…

Жизнь не щадили в битвах

 отцы и ваши деды.

Контужен я и ранен,

вот здесь в груди осколок…

Прорвал враг загражденья

 Хоть кое-где: не сходу,

Пока он в силе был,

но мы сдержали натиск…

Лихое время, дети,

четыре страшных года…

Слеза из глаз катилась,

сказал он тихо: хватит…

Так надо

Надо так надо: идти воевать,

Напали враги вероломно,

И чтоб не убили, пойду убивать,

Как мира нет в мире огромном.

А раньше привычно ходил на завод,

Точил из металла детали,

А нынче в солдаты страна призовет,

Как враг свои зубы оскалил.

Я лично войны никогда не хотел,

По людям стрелять не охота.

Оторван от дома, семьи и от дел,

На фронт отбываю в пехоту.

Ведь те, кто напал на страну,

Простые и мирные люди,

На гибель себе развязали войну,

Бомбят, стреляют из пушек.

Деревни и села, горят города,

Смерть косит невинных повсюду,

Вот почему, как и все, я солдат,

Претит убивать, но я буду.

С хорошим человеком

Сержант, комвзвода Томин,

Меня в тот день приметив,

По-доброму, казалось,

Сказал он: вы как дети

Беспомощны… Курсант,

Эй, слышь, никто тебя не тронет —

Добавил вдруг сержант.

Постель-то стаскивай свою,

Эй, слышь, с яруса второго

В другое место, ясно?!..

Переселяться я готовый,

Но честь за что такая —

В элитном спать краю,

Дивлюсь: не понимаю.

Сержант, ком взвода Томин

Упитанный, спокойный,

Веснушки: приглядеться,

Хоть в форме, но не воин.

Спит днем, читает, ночью

Не спит: он думает о доме?..

Что от меня-то хочет?..

Почувствовал я скоро,

Что мне дают поблажку,

Зазря не наезжают…

С завистливым укором

Пристал с расспросом Яшка,

Мол, не земляк ли Томин?..

Нет, он с другого края…

А техникум, я слышал,

Он, не окончил: бросил,

Мол, веские причины…

Какие, его о том не спросишь.

Защитник, моя «крыша»,

Распорядился для почина:

Беги в читалку, что напротив

Клуба, там она, за баней,

Придешь с обеда, сразу…

Я выполнил заданье,

Два тома: Диккенса, Толстого

Принес и… я промазал.

Не проронил ни слова,

Убрал лишь книги с глаза.

А через день он Кристи

Лежит себе, листает…

Мы только что с занятий,

Усталые: наука не простая —

Ракетных войск геодезисты:

Привязка, азимуты, карты…

Наукам учимся с азартом.

Приборы выверить меня

Берет с собой комвзвода,

На полигон я ездил с ним…

Так и прошли полгода.

И до последнего он дня

Не ослаблял опеку…

Да, жизнь свела и развела

С хорошим человеком.

Газы

Ну, Вася, жив? — его бьет еще кашель,

От хлорпикрина слёзы катятся ручьем.

По времени подходит очередь и наша

Войти в землянку, авось, не пропадем.

Там тусклый свет от лампочки и тесно,

В углу сидит старлей в противогазе…

Страшно непроизвольно стало, честно,

На поле боя газы враг применяет разве?

Внимание, курсанты, трубка перебита! —

За маской его голос и глух и неразборчив, —

Как действовать?.. Какая есть защита?..

Дыханье затаи, и если жить захочешь,

Привинчивай без трубки фильтр к маске.

Понятно? Киваем. Вниманье: выполнять!

Кого-то кулаком он двинул для острастки,

Кого-то материт в поддержку в бога мать…

А маска порвана, то трубку прямо в рот.

Да ладно, пошутил, а ну пошли наружу!..

Рванул из душегубки живехонько народ,

И радуется тот, не оплошал, кто сдюжил.

Ну, как ребята, живы? — другие на подходе.

Шутим, отвечая, мол, кайф от хлорпикрина!..

Прошли все испытанья у Томина во взводе,

От полосы препятствий везут нас из долины.

Полоса препятствий

Через плечо сумка с противогазом,

А за спиной ОЗК, и мешок походный,

Ёрзает автомат туда и сюда, зараза,

На ремне нож с подсумком. Сегодня

Сдавать полосу препятствий идем.

Через ров с жижей бревно на подвесе,

Лестница, полуразрушенный дом…

Взрывы, дыма с пламенем месиво…

Ад! Да нет, лишь полоса препятствий,

К реальному полю боя она нас готовит.

Выдержать, пробежать, не упасть бы,

Стискивай зубы, нахмуривай брови…

Грязные, в закопчённых шинелях

Лежим чуть живые на травке зеленой.

В синеве облака кучерявые, ели

К ним верхушками, тихи и сонно…

Служи солдат

В Германию на службу самолетом,

Затем до станции какой-то пешим строем,

В учебном центре временные роты,

На медосмотр вход по очереди трое,

На голых нарах спим не раздеваясь,

Обед повзводно: суп и каша с чаем,

Поверка вечером, по списку вызывают,

На имена свои «я» громко отвечаем…

Три дня мытарств, команда: По машинам!

По всей Германии в предписанные части.

Солдат служи, вернись домой мужчиной,

Где мама ждет, любовь твоя и счастье…

На запад, под Берлин

И занесло ж меня на запад, до Берлина

Девяносто семь километров дорогой…

На восемнадцать месяцев я Родину покинул,

Не брать Берлин, а защищать его, ей богу,

От европейских, от НАТО войск, американцев…

С аэродрома в центр «Уралами», до Виттенберга

На поезде везут, забыл, с какой-то станции,

И наконец, в военный городок, после проверки

У КПП, разводят нас в приписанные части…

Ноябрь-май в сержантской школе Лужской.

Кому на Кубе служить досталось счастье,

Кому в Германии, повсюду служат русские.

В три этажа, старинной кладки здание,

Вход слева — наш, другой, далеко, справа.

Казарма надолго армейским домом станет,

Мне здесь служить, ракетчика оттачивая навык.

Широкий плац с причудливой разметкой

Между столовой, клубом, за клубом гаражи

Спецтехники, под крышей и массеткой…

Здесь полтора мне года, хочу ли нет, служить.

Чувствами чистыми

Кто служил и стихи от печали душевной

Записывал тайно, тревожный, в блокнот,

Что прознают об этом, боясь ежедневно,

С издёвкой «прославят», меня он поймет…

В учебке полгода: значит не дух, а фазан,

К тому ж командир отделенья: при лычках.

В подчиненье — черпак и два деда, тиран

Один из них: полгода с ним жесткие стычки.

Неуверенность, страх, уязвленная гордость,

Ни от кого ни сочувствия нет, ни поддержки,

Уступая страдал, но линию гнул свою твердо,

Доказывал, что командир я ему, а не пешка.

С разных мест три сержанта, и рядовой

В мае пришли дембелям мы на смену,

И приписали нас всех к батарее второй,

Да, службу не знали, скажу откровенно…

Так вот: я, Сашка Родыгин и Витька Мороз —

Сержанты, дружить бы, держаться друг друга,

Но!.. Бог дал Витьке силу, нахальство и рост,

Из Петера Сашка спортсмен, а ладили туго.

По одиночке любого сломать и подмять,

Понятно, легче простого: деды это знали.

Между собой у них тоже не тишь и не гладь,

Нам бы взять в руки бразды — в идеале…

Я штыбзик меж ними, да, но — независим,

На равных хотелось по дружбе, по чести…

Прессуют деды, а мы друг на друга окрысясь,

Грыземся, не ладим, как сержанты не вместе…

То комбат вдруг — злой, пьяный — средь ночи

К нам явится, рявкнет: «Батарея, подъём!..»

Разложить по постелям по списку нас хочет,

То обыск с дежурным проводит вдвоём…

Так и служили от стрельбищ, учений, тревоги,

До выезда в лагерь всей частью, на полигон…

Селенья, лески, бездорожье, ночные дороги,

Окопы рыть, ставить палатки, урывками сон…

О пережитом, о доме, о неурядица разных

Во спасенья души пишешь стихи неказистые,

Хоть на час на досуге дарить себе праздник,

Вылить пену эмоций чувствами чистыми…

«Деды» подружки

Они сидят, как две подружки,

Или с подружкой парень рядом,

Один другому шепчет в ушко

В глуби машины путь весь кряду.

Служить осталось им полгода,

Два вычислителя, и классных.

Подозревать не стал бы сроду,

Что больше дружбы это — ясно

Для наблюдательного глаза,

Не просто так сидят в обнимку,

Всё говорит — и тон, и фразы

О том, что Саша «любит» Димку.

Мне, командиру отделенья

Важней их навык «воевать».

Рука пусть Саши на колене

Лежит у Димы… Плевать!..

А прозвучит команда «к бою!»,

Могу на них я полагаться,

Они проворны — эти двое,

Поспеют в срок, не суетятся.

Проблема в том, что мои «деды»

Без уваженья к командиру…

Пришлось от них лиха отведать.

Ефрейтор Дима злой задира.

Да, неуставные отношенья

И в нашей части процветали.

Стерпеть полгода унижений,

Служить полегче будит далее.

Письмо

Мне пришло письмо в Германию

С фотографией по просьбе…

На груди носил в кармане,

Не твоя подружка, брось ты

Все надежды, ждать не станет.

Просто я когда-то в школе

С ней учился…. Так хотелось

Подкрепить любовью волю,

Пусть душа б, мечтая, пела…

Получил письмо — доволен!..

Старинный город

Увольнительные в город одному запрещено,

Группой с прапорщиком можно в зоопарк или кино.

Обязательна парадка, ходим строем, озираясь,

Отклоненье от маршрута, самовольное, карают.

Нежелательны контакты, и нельзя открыто фотать,

Аппарат увидят если, отберут его в два счета.

Говорят, шпионы всюду, завербуют, пропадешь.

Преувеличенно конечно, допускаю, просто ложь.

Почтальон один же ходит, почту носит раз в неделю,

Офицеры, жены, дети — доступ в город все имеют.

Это так, на всякий случай, встречный может быть и враг,

Без секретности на службе обойтись нельзя никак.

Смотрим, ходим строем чинно, провожатый начеку,

Но все красоты городские неудержанно влекут.

Это — замок, это — башня, это — озеро святое,

За ажурною оградой спят с войны в земле герои.

Виттенберг старинный город, летом чистый и зеленый.

Церковь Замковая, Лютера, и статуя Миланхтона,

Предприятие Арадо, а в войну здесь с Равенсбрюка

Заключенные трудились… Европейская наука.

Проживал здесь доктор Фауст, прототип героя Гёте.

Старый город, дуб и двери, и еще, не помню, что-то…

Нагулявшись до упада, мы идем домой не в ногу,

С экскурсоводом-офицером хорошо гулять, ей богу!..

Обычный кросс

Он из десантников, разжалован в летеху.

Что он силен как бык, нам от того и плохо:

Пять километров кросс и сразу на снаряды,

Мы чуть живы потом, и завтрак уж не надо…

По графику, когда не он, то нам спасенье.

С ним раз в неделю, редко в воскресенье.

Другие ж командиры халтурили безбожно:

Разминка, легкий бег, и умываться можно.

Комчасти в месяц раз устраивал нам бег,

Как повезет: в жару, под дождик или снег,

И с полной выкладкой, бежим и умираем,

С десантником зарядка кажется нам раем.

Кто отслужил, тот скажет: да, нормально.

Что вас, ракетчиков? гоняли нас покруче.

Бросок км на десять не считали дальним,

По горкам и оврагам, по пескам зыбучим.

Да ладно хвастать, и мы отслужим тоже,

И на гражданке байки еще свои расскажем,

Сколь пота пролили, пробегали дорожек,

Перетерпели всё, и крепче стали даже.

Тревога

С холма видать внизу поселок,

В лучах рассвета в красном речка,

Безлюдье улиц; клуб, парк, школа.

Дымы из труб, где топят печки…

Ищу свой дом глазами жадно,

Скорей бы вниз, меня там ждут,

Но недвижим, без сил, досадно,

Не разорвать с ног крепких пут…

Подъем!.. Тревога, батарея!..

Свет по глазам, сирена в уши.

Одеться б надо поскорее,

А тут портянки, в бога душу!..

Без построенья — в оружейку!..

Бегом по взводное в гаражи!..

В толкучке в этакой сумей-ка

Понять, кто к сроку добежит,

Кому помочь, кого пинками

Поторопить: а ну, скорей!..

Исаев, черт, давай за нами,

Янч Ваня, двигатель прогрей…

Открыты настежь все ворота,

Рычат машины, дым столбом…

В три ночи, осенью, в субботу

Поднял ракетчиков главком…

Топопривязчик старый «Газик»

Завелся сразу, слава богу,

Тьфу-тьфу, как бы не сглазить,

Переживет ли он дорогу…

Да, было всяко, радиатор

На марше чуть ли не пробили,

Иван, водитель мой, растяпа,

Не досмотрел, болты ли сгнили.

Помочь: спросили нас. Не надо,

Исправим сами, не впервой…

Что отказались, уж не рады:

Ушел в безвестность наш конвой.

Ночь на дворе, чужая местность,

Сверяю с картой, куда ж нам далее?

Цель назначенья не известна,

В Гёрцке свернуть на Вутцов, Дален?..

Заглох мотор — пустые баки.

Ну, всё, приехали, капец!..

Сержант, колонна!.. Ваня, враки…

Не уж-то наши?!.. Молодец!..

Отставить!.. Технику на место,

Ворота в боксы опечатать!..

Тревога ложная, известно,

Начальство тихо кроем матом.

Душа по дому ноет

При всех невзгодах служба — школа,

И ссоры, драчки и приколы,

И кросс, тревога, жизнь в палатках:

Простая службы. Вспомнить сладко

После того, как на «гражданке»

Идешь на речку спозаранку

Ловить на червя пескарей;

Бежишь с работы поскорей

Переодеться и — на танцы;

Иль под гитару петь романсы

В лесу с друзьями у костра…

Припоминаешь вечера

До службы, школу, те волненья

При встрече с девочкой… мгновенья

Перенесут тебя домой,

Когда в шинельке мерз зимой,

Иль едешь черте где колонной

И час, и два усталый, сонный,

И вдруг тоски нахлынет горечь:

Домой хочу!.. Что толку спорить

С тем чувством, мол, еще полгода

Перетерпеть, ему в угоду

Позволишь душу теребить,

Солдату легче ведь не станет,

Когда он прежней жизни память

К нему непрошенной прикажет

Не приходить: она приходит,

Спасая душу в час тяжелый

Воспоминаньем мамы, школы,

Друзей, голубок воркованье,

И отклонённое свиданье

Девчонкой и… Подъем! Тревога!

Дивизион спешит дорогой

Средь ночи выполнить приказ:

Ученье пусть на этот раз —

Не настоящая война…

Стряхнешь остатки грёзы сна,

Ведь ты солдат, готовый к бою,

А все ж душа по дому ноет…

Немецкий лес

Немецкий лес встречался год-полгода

Искусственный, насаженный рядами.

Всего две-три древесных в нем породы,

И рощицы есть те, что возникают сами.

А вдоль дорог фруктовые посадки,

Там вишни, сливы, яблони и груши.

На марше мы плоды срывали сладкие

Прям из машин и моментально скушать.

Ругали нас, мол, это — мародёрство,

Не оккупанты мы, а служим за границей.

Но в отповеди слышалось притворство,

Втихушку брать начальство не боится.