Бесплатный фрагмент - На стыке миров

Игорь Ржавин

НА СТЫКЕ МИРОВ
Этимология славянского пантеона

ПРИСКАЗ

Сколько же копий сломали о древнейшую русскую сакральную традицию исследователи славянской культуры, оспаривая право называться истыми знатоками веры наших пращуров! Какое же количество книг, статей и диссертаций на тему родного язычества было положено на жертвенник духовных капищ нашего народа! Куда только не отправляли, и происхождение славян, вообще, и рождение Руси, в частности, да появление культа их единородных богов, в особенности!

Мы же пойдём своей тропой познания сего предмета — путём сравнительного анализа имён повелителей природных стихий и миров, распорядителей судеб целых стран и племён, властителей человеческих душ и их обителей.

Как показали предыдущие исследования других лингво-исторических тем и вопросов, наш метод реснотного разбора (от древнерусского рѣснота — истина, приличие, достоинство) возымел свою высокую эффективность в раскрытии истинных значений тех или иных слов, имён, определений, как и их изначального смысла. Поэтому будем пользоваться уже наработанной и опробованной в деле схемой, для подробного ознакомления с которой можно обратиться к моим ранним работам.

Возможно, в этой книге некоторые системные сближения отдельно взятых разноязычных схождений поначалу могут показаться читателю несопоставимыми, однако, как показывает практика, это всего-лишь проявление инерции современного мышления, когда то или иное слово по истечении долгого времени пользования обрастает всё новыми и новыми смыслами, превращаясь, в конце концов в понятие, которое теряет элементарную связь со своим первородным значением.

И чем дальше мы будем углубляться в своё историческое прошлое, тем гораздо более чёткое и ясное наполнение будем видеть в каждом знаке, звуке, корне, словообразовании. Это позволит нам без лишних смысловых нагромождений, обычно присущих пафосной конспирологической путанице, извлечь из древнего слова самую суть наименования предмета, явления, действа, с которыми связано верование наших предков в высшие силы природы, как проявление, исполнение и воплощение законов Вселенной, которым подчинено всё и вся в этом, ином и любом другом мире.

Основная подоплёка, сподвигнувшая к написанию данной работы — чудовищная, на мой взгляд, несправедливость, как историческая, так и морально-этическая, царящая в современной российской системе образования, когда в школьных и вузовских программах по мировой истории и литературе, начиная ещё с советской эпохи и по сию пору, в ряду подробного изложения о культуре, религии и мифологии древних цивилизаций так и не нашлось места для знакомства с богатейшей древнерусской былинной традицией и, соответственно, исконной верой славян!

Удивительно, но русская интеллигенция, прекрасно ориентируется в греко-римском пантеоне, также многие из их числа, по крайней мере, хорошо наслышаны и о галло-кельтской мифологии. Поражает и тот факт, что в российском бомонде с каким-то едва скрываемым трепетом и восхищением относятся, и к шумерскому, и к египетскому, и к скандинавскому пантеону, но как только речь заходит о русских богах и родной вере — тут же следует более чем странная реакция, вроде как, «не модно», «не актуально», «не комильфо». Вопрос: почему? Кто же завёл эту предательскую по отношению к нашим далёким предшественникам привычку кривить губы, морщить нос, и отмахиваться от своего, до мозга костей и корней волос, кровного наследия?! Что же с нами происходит? Мы, в большинстве своём, стесняемся того, чем можно и непременно нужно гордится! Чего уж там говорить о совершенно идиотском утверждении современных учёных мужей от академической филологии о том, что русский язык якобы «только развивается», всё больше включая в свой оборот новомодные иностранные термины, даже не желая понять простую и вполне очевидную правду: русский, как и любой другой, язык развивается исключительно путём новых словообразований на основе своих же корней, а не способом бездумного заимствования инородных слов из чужих языков! В обратном же случае базовый язык сначала разбавляется чужеродным элементом, а потом и вовсе вымирает, проходя критическую точку невозврата, когда слова-инородцы, перевалив за половину от общего числа словарного употребления, медленно, но неминуемо, будто паразиты пожирают и вытесняют законнорожденные слова из языка своих хозяев. Но наши «продвинутые» лингвисты лишь оправдывают эту, без преувеличения, безответственную и порочную «великосветскую» повадку тем, что, мол, у иностранных определений нет аналогов в русском языке. Это откровенная чушь и преступная ложь! На самом деле, непереводимых слов в мире не существует. Не с Луны же, в конце концов, они свалились нам на голову!

Вот ровно таким же образом, славяне, в целом, и русичи, в отдельности, когда-то лишились связи с родными богами, потеряв сначала бдительность, а затем и доверие к мудрости и святости своих пращуров, а заодно и окончательно предав свою исконно русскую веру. Вот откуда нужно вести хронологический отсчёт засорения родного языка и ползучей экспансии извне, а не только со времён реформ Петра Великого, Октябрьской революции и Перестройки!

Однако, не смотря ни на что, в сердце каждого славянина, пусть даже на подсознательном, либо генетическом уровне, но всё ещё тлеет огонёк от потухшего в забвении пламени священной крады — провозвестника современного Вечного Огня, символа непрерывности рода и бессмертия души. Просто об этом не принято говорить в нашем обществе, то-ли в силу скромности, как национальной черты характера, то-ли в силу внушаемого веками религиозного мракобесия. Хотя, чуть-ли ни каждый русский никогда не упустит случая громогласно возвестить о своей принадлежности к православию. Одно из двух: тут человек или лукавит, или просто не знает, о чём говорит. Так, понимаем-ли мы до конца, что оно такое есть, это самое «православие»? Каково его буквальное значение? Рассмотрим это понятие и другие вопросы, с ним связанные, под углом этимологии.

Часть I. Правь

Глава 1

Право слóвить или славить Правь?

Как-то один знакомый интеллигент, гораздо старше меня по возрасту и социальному положению, в разговоре об уникальности и универсальности русского языка, вдруг выдвинул такую, совершенно неожиданную для меня и крайне неуместную для подобной темы, мысль: «Всё пошло из Византии. Оттуда к нам всё это пришло. Только там можно найти ответы на все вопросы!» Уточняю у него: «Позвольте! На какие вопросы там есть ответы? Что оттуда пришло?» Тот отвечает: «Да всё — православная вера, культура, язык…» Пытаюсь возразить: «Извините, но в Византии говорили на греческом! А вера в константинопольской церкви и по сей день называется несколько иначе». После этих слов мой собеседник поспешно завершил дискуссию, ссылаясь на мою некомпетентность, что удивило меня значительно меньше, нежели его тезисы, поскольку я давно уже убедился в том, что «особо набожные» не любят отвечать даже на простые вопросы, и начинают путаться в элементарных вещах.

Так вот, Русь не принимала православия из Византии, по той простой причине, что его там у греков отродясь не было! Давайте так, я не буду сейчас ничего объяснять, дабы не создавать у вас впечатление, что я несу отсебятину, а просто приведу цитату из статьи «Православие или христианское правоверие-ортодоксия» на сайте «Русь балтийская», а вы уж думайте сами:

«Слова «Православие» в Библии нет. Это Факт. В других, не славянских, языках его тоже нет. Но вот Вики, как и попы, настаивают, что Православие = ὀρθοδοξία = Ортодоксия. Давайте попробуем разобраться, что же такое Ортодоксия и Православие!

К примеру, в переводе на английский, Православие отождествляется с Восточной Ортодоксальной Церковью! Кстати, этих, так называемых, Ортодоксий есть целое множество! Вот, скажем есть Ортодоксальная Католическая Церковь (Orthodox Catholic Church). Это что, типа Православная Католическая Церковь? A как вам нравится Эфиопская Православная Церковь (Ethiopian Orthodox Tewahedo Church)? Вот ещё яркий пример: Russian Orthodox Church — это Русская Православная Церковь, но зато Orthodox Judaism — это уже не Православный Иудаизм, как вы могли подумать, а Ортодоксальный Иудаизм, как и положено! Значит Православие — это таки не Ортодоксия! Ортодоксия — это «правоверие». И тогда всё становится на свои места!

Значит, так называемая, РПЦ — это ничто иное как Правоверное Христианство! Такое же, как и Эфиопское или Католическое! Кто этого не видит, тот автоматом подписывается под Православным Иудаизмом, Православным Исламом, Православной Католической Церковью. Итак, с Ортодоксией-Правоверием разобрались. Правильное наименование РПЦ МП во внешнем мире — «Ортодоксальная (Правоверная) автокефальная церковь византийского толка». Вплоть до 16 века даже в русских христианских летописях вы не встретите термин «православие», в отношении христианской религии. По отношению к понятию «вера», применяются такие эпитеты как «божья», «истинная», «христианская», «правая» и «непорочная». А в иностранных текстах вы и сейчас никогда не встретите это название, так как византийская христианская церковь называется orthodox, и на русский переводится как «правильное учение» (в пику всем остальным «неправильным»).

Ортодоксия (от греч. orthos — прямой, правильный и doxa — мнение) — «правильная» система взглядов, фиксированная авторитетными инстанциями религиозной общины и обязательная для всех членов этой общины; правоверие, согласие с учениями, проповедуемыми церковью. Ортодоксальной называют главным образом церковь ближневосточных стран (например, греческая ортодоксальная церковь, ортодоксальное мусульманство или ортодоксальный иудаизм). Безусловное следование какому-нибудь учению, твердая последовательность во взглядах. Противоположность ортодоксии — иноверие и ереси.

Никогда и нигде в других языках вы не сможете найти термин «православие» относительно греческой (византийской) религиозной формы».

Так что, Русь (в смысле, страна и народ), вообще, ничего не принимала — всё это ей навязали предприимчивые миссионеры разваливающейся на тот исторический момент Византийской империи, при посильной поддержке местных проворовавшихся князей из Киева! А вот, что касается Православия, то оно испокон веков исповедовалось на Руси, за долгие и долгие века до крещения, потому что наши предки из трёх Миров, помимо Яви — Мира людей и Нави — Мира мёртвых, Правь славили — Праведный Мир Родных Богов!

А теперь разберём сам корнеслов прав со всей массой производных от него ответвлений, и попробуем раскусить его истинное значение, а также выясним его происхождение. К слову сказать, как-то у меня разгорелся спор со знакомым правозащитником, юристом по образованию, по-поводу того, чем является истина: для него она — «одна на всех», а по мне, так «у каждого она своя». И вот, на то моя аргументация: с недавних пор я беру за правило судить обо всех явлениях, действах и предметах, с позиций этимологии и сравнительной лингвистики (очень полезная штука!), отринув всяческие политические пристрастия, религиозный фанатизм и догматическое философствование, которые на поверку оказываются, в итоге, пустым сотрясанием воздуха. Расклад прост: если слово истинный является производным от изначального истый — такой же, а истина, от исто — также, то мы уже имеем дело с понятием «ещё», что никак не может соответствовать значению «одно единственное», а являет собой, всего-навсего, что-то одно из целого ряда таких же предметов, явлений, действ. Согласитесь, это, самым естественным образом, даёт нам право рассматривать любую истину как единицу из множества истин! При этом, никто ведь не говорит, что истины не существует! Да, она ЕСТЬ у русских, а ещё вона ЇСТИ для украинцев, также и в Беларуси яна ЁСЦЬ, вот только везде, для всех и каждого она своя, а потому является для одних ЕСТественной, в то время как для других — ПРОТИВО/ЕСТественной. И вот, красноречивый тому пример: для белорусов истиной является то, что слово блага означает зло, а русская истина заключается в том, что блага — это безусловное добро. Одна истина? Нет, в одном и том же славянском слове у белорусов и русских своя истина! Зато оба этих понятия, и белорусское, и русское, сходятся в одном — в ПРАВДЕ, а правда состоит в том, что «благими намерениями вымощена дорога в ад». Конечно, многие будут отчаянно доказывать обратное, но это уже не будет иметь никакого отношения к языковому и природному ЕСТеству, а, скорее, будет напоминать пресловутую Теорию Единственной Правильности, где правит бал «истина в последней инстанции» (ср. с др.-рус. истое — итог), то бишь, по сути своей, «мёртвая, окаменелая, забетонированная» действительность, что противоречит всем мыслимым и немыслимым законам Вселенной, ибо она, как и Время, непрестанно движется и дышит, как любое живое и разумное существо. И то, что ЕСТЬ, ЇСТИ, ЁСЦЬ сегодня и здесь, завтра и там может не быть совсем, зато останется ЕЩЁ где-то также, как вчера. Исходя из этого, истина представляется простой, объективной реальностью, причём, в определённой системе координат, и конкретном отрезке времени (ср. с венг. istálló — стойло). Кстати, на этот счёт «вождь мирового пролетариата» Ульянов (Ленин), в своё время, как-то писал: «Истина всегда конкретна. Абстрактной истины нет». Открываем англо-русский словарь: concrete [ˈkɑːŋkriːt] — бетон (!). А вот то, что, на самом деле, всех, везде и всегда объединяло, примиряло и просвещало, так это ПРАВДА — как всеобъемлющая справедливость, где только в русском языке происходит совмещение понятий: ПРАВо/ДАнное ПРАВЕДным — ПРАВью/ДАнная сПРАВЕДливость, благодаря корневой надстройке, образованной всего одной гласной Е, проведшей мостик от слова оПРАВ/Данный к понятию праВ (Е) Дный (ср. чеш. oprávněnost — справедливость, и белор. сапраўднасць — действительность, с чеш. ospravedlnit — оправдать), неизбежно обретшей смысловую нагрузку во вновь образованном корне ВЕД, не стоявшем ранее у истоков слова ПРАВда, с его первородным корнем ПРАВ, на основе корневой матрицы П-Р, носителя условно-обобщённого значения «вперёд, напор, пырять» (ср. санскр. purástāt — дальше, с балто-слав. Пров, Прово, ПроВЕ — бог ПРАВОсудия, и одновременно с этим, бог плодородия). При таком построении слово-образований, каждая истина в своём Родном языке имеет шанс и ПРАВо стать ПРАВЕДной ПРАВДой, если она сПРАВЕДлива и согласуется с Конами ПРАВи — Заветами из Мира Богов, или, если угодно, законами Высшего Разума. Опираясь на отнюдь не выдуманные, а реально существующие в Живой речи, выстраданные русским народом мыслеобразы, выводим совершенно беспристрастную и прозрачную формулу: иСТина — это поСТоянная величина (ср. с перс. ist, фарси ист — остановка, задержка, промедление, стояние, местоположение, положение, состояние, суть; всё, что только есть; пауза), вечная конСТанта (ср. с эдо xtona — каменный), как некое повсеместное СТояние всего и всюду (ср. с порт. estacionamento — стояние), а иногда и просто заСТой — отсутствие какого бы то ни было движения (ср. с исп. estancamiento — застой), в том числе, души и разума (ср. с фр. marasme — застой), по-другому, кристаллизация сознания, в то время как, праВДа — это всегда приВЕДéние живых примеров, и проВЕДение в жизнь того, что способствует её развитию и продолжению, это, своего рода, проВИДе́ние (иначе, промысл или промышление) — целесообразное действие Высшего Существа, направленное к наибольшему благу творения, вообще, и человека, в частности, это настоящее произВЕДение всего, и в материальном плане, и в смысле духовном. Об этом нам не дадут соврать расхожие русские выражения: «прописные истины» как фиксация, а то и блокировка знаний, и «правда жизни» как бесценный опыт посвящения.

Так неужели равные по семантике слова, являющиеся синонимами, не имеют прямой взаимосвязи? Ну, конечно, имеют. Только связь эта поверхностна и формальна, как и связь меж многими разночинными кругами, их употребляющими. Ведь мало кто в наш век уделяет этому должное внимание. Все мы давно уже привыкли к бездумному произнесению слов и предложений, не влекущих за собой каких-либо последствий. Это факт, свершившийся, благодаря победе «гласности, плюрализма и демократии», и никто не будет ломать голову над тем, почему вдруг польская prawda — истина, и чешская pravda — истина, не имеет отношения, ни к русской правде, ни к русской истине, как в смысле их исходного значения, так и в смысле их современного понимания. А вот мы, без лишнего морализаторства, проведём очень чёткую грань, за которой всякое злоупотребление истиной, как в том римском выражении In vino veritas, in aqua sanitas, в переводе с латинского «Истина — в вине, здоровье — в воде», приводит к неминуемой подмене первородных понятий. И это не фигура речи: общеизвестны свойства сВЕТа — как идеального носителя информации, а ВОДы — как идеального её хранителя, так вот, к словообразованиям этим, как раз и имеет прямое отношение однокоренное понятие праВЕДность. Те же, кто предприимчиво использует истину, как некое мерило всему, везде и всегда, рано или поздно погрязают в самообмане, втягивая всё новых «заблудших овец» в очередную трясину, по-типу следующих побочных явлений, имеющих на языке фарси (таджикском) такие определения, как:

а) истинод — опора на что-либо, ссылка (на что-л.),

поскольку без опоры на некие авторитеты, и ссылок на «достоверные источники», поборник истины не в состоянии что-либо поВЕДать, в принципе;

б) истинос — привыкание, привычка, симпатия, дружеские отношения,

поскольку «Привычка свыше нам дана — замена счастия она» (А. С. Пушкин); в споре друзей с недругами истина, почему-то, всегда на стороне друзей, то есть, блат и круговая порука становятся прерогативой истины;

в) истинкоф — отказ, отклонение от чего-л., уклонение,

поскольку обладатели истины как Закона Единственной Правильности всегда отказывают остальным в праве на свою истину, отклоняют любую другую истину, и сами всюду уклоняются от нелицеприятной правды;

г) истинсох — копирование, переписывание набело,

поскольку монополисты истины, в бытность свою плагиаторами чужих истин, вполне закономерно, но достаточно неумело занимались, как правило, переписыванием заново, например, истории «О сотворении Мира», и т. д;

д) истинтоқ — опрашивание, разузнавание, допрос, следствие,

поскольку хозяева истины, в целях самосохранения, просто вынуждены проводить следственные мероприятия, допросы и репрессии носителей правды;

е) истинфор — антипатия, отвращение, избегание, убегание от кого-; чего-л.,

поскольку, в следствие превращения одной из истин в жупел любой альтернативной мысли, будто «ереси, кощунства и крамолы», совершенно естественно вызывает у всех здравомыслящих только тошноту и омерзение;

ж) истиншоқ — вдыхание, нюханье, промывание, ингаляция,

поскольку неосознанное поглощение, изжившей свой срок, и уже давно не соответствующей действительности, истины сродни вдыханию токсикоманом затхлых, галлюциногенных, ядовитых паров, либо нюханью наркоманом кокаина, а, как известно, такими легко управлять, промывая мозги очередной версией старой истины.

А дальше «думайте сами, решайте сами», ибо вопрос, что важнее: истина или правда — личный выбор каждого. Но и это ещё не вся истина о правде и справедливости. Потому как выяснилось, в процессе системного анализа, это хоть и близкие по семантике понятия, но далёкие по своей этимологии определения! То есть, казалось бы, схожие по звучанию слова, да и привязываемые частенько к одному значению, мало того, ещё и взаимозаменяемые, на уровне синонимов, в действительности, являются разными по происхождению!

Обо всём по порядку. Прежде чем разобрать слово справедливость, я решил провести «мини-соцопрос» среди своих коллег, которые далеко не все являются филологами, по крайней мере, не по образованию, а по профессии. Но, тем не менее, представление об общественном мнении на этот счёт мне удалось получить. Итак, справедливость — это: честность, равноправие, соответствие с правом, равенство, соблюдение правил, правда, истина, добропорядочность, порядок. В принципе, здесь всё было изложено в точности, как в словаре синонимов. Но, поскольку я не занимаюсь банальным толкованием слов, а, скорее, «расшифровкой» их первородных значений, то и давать своё суждение об этом понятии буду в его буквальном смысле.

Во-первых, из чего состоит это слово? Уверен, большинство образованных людей воспринимает его именно так, как нам подают в справочниках, а именно: основа слова — справедливость, где справедлив — корень, ость — суффикс, и так называемое «нулевое (?) окончание». И всё это из официального источника! Разве можно из таких скудных сведений что-либо понять о происхождении такого объёмного слова? Ведь мы, по традиции, ещё со школьной парты, обычно представляем себе деление слова на приставку, корень, суффикс и окончание, причём, не до конца понимая, во многом, благодаря специалистам по языку, что на самом деле это отнюдь не просто «морфемы, не способные самостоятельно образовать слово», а самые что ни на есть слова, только сжатые, порою, до «стенографической» формы, а потому и с затёртым временем и писарями смыслом!

А теперь применим собственную методику настоящего разбора этого слова, по его действительному составу. Так вот, словообразование это сложное, и составлено из следующих частей: С/ПРА/ВЕД/Л/ИВ/ОСТЬ, где С — приставка, ПРА — тоже приставка, ВЕД — корень, Л — связка, ИВ — тоже связка и ОСТЬ — окончание. Для того, чтобы пояснить, почему именно на такие компоненты поделено слово, сразу замечу, вопреки сложившемуся мнению о «справедливости» как производному от «правды», что, при взаимном наложении двух последних понятий друг на друга, у них не просматривается общей этимологической связи. Смотрите: как нам известно из официальных источников, правда происходит от слова право. А что такое право? Это возможности того или иного человека или общества. Теперь вопрос на засыпку: может-ли «правда» являться синонимом слова «справедливость»? Ответ: синонимом — да. Но однокоренные-ли это слова? По нашей системе разбора слова по составу, ПРАВ/ДА состоит из основы слова ПРАВ, и вспомогательной частицы утверждения ДА, издревле в русском языке означающей «имеет место быть», или просто «место» (сравните: кривда — место кривотолков, ерунда — место ёрничания, кувалда — место, которым ковали, и т. п.), таким образом, буквальный смысл данного определения читается как «место права». Ну, а право от чего произошло? Это существительное возникло от глагола конкретного действа, издревле на Руси называвшегося прать — идти против чего-либо, кого-либо; противодействовать чему-либо; давить, топтать; стирать, чистить, катать, гладить; жать, тереть и гнести. Но наиболее близкое, по корню этому движению, толкование — переть. То есть, ПРать и ПЕРеть, в принципе — это одно и тоже. Вот, раз кто-то прёт, значит у него есть право и он прав. И что выходит, он «носитель правды», что-ли? Что же получается, прав тот, у кого больше прав? Отсюда, кстати, и слово прачка, потому что прачить раньше не являлось исключительно «стирать», а имело гораздо обширное понятие — работать, делать, производить, действовать. Так, например, в украинском языке и поныне употребляется определение працювати — работать, трудиться, заниматься, прилагать усилия, создать, сделать что-нибудь, действовать. Да и в чешском «работать» звучит как praci [праци]. Вот откуда пошло «латинское» (как все полагают) слово практика, производное от древнегреческого πράξις — деятельность, впрочем, как и целая масса искажённых славянских слов, примеров чему великое множество, а вовсе не наоборот, о чём так любит говорить российское образованное сообщество, в частности, что, якобы, «русский язык сложился на основе латинского языка»! В общем, откровенно скажу, это полная бредятина, хотя бы судя только по одному маленькому примеру: в нашем языке прать и переть — единородные слова, имеющие один источник происхождения, а в латинском и греческом понятие «переть» совершенно не сходится своим корнем с «практикой», и обозначается определением glom!

Итак, поскольку правда — от права, а право — от прати, то все три понятия зиждутся на, своего рода, силе как на некоем наПОРе — давлении на один объект или субъект, со стороны другого объекта или субъекта. А может-ли справедливость зиждиться лишь на силе? Вряд-ли. И вот почему. Представьте себе, что некто попрал закон, и совершил преступление. Есть в этом правда? Да, есть, если его вина безусловно доказана. Но есть-ли в этом справедливость? Нет в этом никакой справедливости, ровно до тех пор, пока преступника не настигнет неотвратимое возмездие — общественное порицание, наказание правосудия, божеская кара. Таким образом, справедливость включает в себя не только право, но и обязанность, а, по-сути, их разумный баланс. А это значит, что правда, как признание или свидетельство свершившегося факта, а также сведений, не может быть приравнено к справедливости, ни по семантике, ни по этимологии!

В таком случае, на основе чего сформировалось слово справедливость? Ответ будет предельно прост, для чего вернёмся к самому началу обсуждения этого определения и разбору его по составу — С/ПРА/ВЕД/Л/ИВ/ОСТЬ, где нами был чётко обозначен корень ВЕД, коего нет в слове ПРАВ/ДА, ибо корнем здесь однозначно является ПРАВ. Так вот, если взять за основу слова справедливость его первую часть С/ПРАВЕД, где С — явная приставка, то обнаруживается удивительная родственная связь русского понятия с его однокоренным балто-славянским собратом в литовском pravedimas — проведение, проводка. Как видите, в обоих примерах фигурирует одна и та же основа ПРАВЕД — PRAVED. Случайно-ли? Отнюдь. Ведь это однокоренное смысловое созвучие подводит нас к русскому словообразованию праведный. Но, прежде чем начать обсуждение этого понятия, хотелось бы привести пример из языка чешского: spravovat — ведать. С одной стороны, налицо совпадение разноязычных основ СПРАВ — SPRAV, а с другой — хоть и в переводе, но всё же очередное проявление того же корня ВЕД. Отсюда и современное понятие справка — извещение, сведение, и более старое, буква в букву с чешским словом, русское многозначительное определение справова́ть (справлять, справить) — править, прямить, выправлять, справлять бумагу, сверив с подлинником, записывать, укреплять за кем что-либо, утверждать право, править набор, для печати, совершать, соблюдать, отправлять или праздновать по обычаям, обрядам, справлять именины, свадьбу, справить повинности, исправить (отправить), справлять невод, заводить, припасать, ладить или готовить, справить лошадьми, справить судном в порогах, сладить или управить, справить что с кого, доправить, взыскать, осведомляться о чем, расспрашивать, узнавать, взять справку, деловое сведенье, с кем или с чем сладить, управиться, одолеть, разведаться, сделаться, справа, орудие, снаряд, сбруя, снасть, наставь, прибор, справа, расправа, тяжба, суд, судебное дело, разбирательство, ответ обвиняемого, справный, исправный, путный, хороший, справины, приготовленье, сборы, справский, заправский, подлинный, истинный, истый, настоящий, самый, сам, справчивый, охочий справлять скоро, хорошо справляющий, справщик, справщица, справляющий, следователь, разыщик, сыщик, справедливый, правильный, сделанный законно, по правде, по совести, по правоте. — человек, судья, творящий правдивый, праведный суд, идущий по всей правде, неподкупный, сказанье, истинный, основательный, не вымышленный, справедливость, правда, правосудие. Справовать — исправлять, отправлять, справлять, делать (Толковый словарь В. Даля).

Удивительно, но из всего этого следует, что если справляться ранее означало узнавать, а справить — изведать, то получается, что настоящим правом изначально была… веда! Вот почему у нас и по сей день сохранилось в ходу выражение «знание — сила»! А не то грубое, прущее, попирающее всё и вся на своём пути право сильных мира сего управлять державами, и управляться с народами путём подавления знающих, и гнёта неимущих, безо всякого ведания основ мироздания и обществоведения! Заметьте, вéдание и ведéние — одного корня, а посему приходим к выводу, что настоящим правителем на заре времён, судя по языку наших мудрых предков был… ведун, который мог своё племя-народ-страну не просто не гнести, но, в самом широком смысле слова, вести́ к справедливости (ср. с роуськъм во́да — правитель)! И тут мы вновь сталкиваемся с разными значениями одного и того же корня: вести́ — направлять движение, указывать дорогу, помогать кому-либо или заставлять кого-либо идти, двигаться в определённом направлении, руководить, быть во главе, являться предводителем; и вéсти — известия, новости, послание, оповещение, данные, вещание (ср. с др.-рус. повѣдь — весть).

Так что же такое ведание, кроме управления и знания? Ведь эти определения — лишь дословное толкование сего понятия, на уровне синонимов. Нас же интересует буквальный смысл данного словообразования, с момента его зарождения и начала употребления в речи наших предшественников. Так вот, в санскрите корень VED всегда варьируется с корнем VID, что говорит о безусловной связи арийского значения «знать» с русским понятием ВИДеть, без чего, согласитесь, практически, не возможно, ни ВОДить, ни ВЕДать, ни пропоВЕДовать! Прочтите несколько примеров на санскрите, и рассудите сами: виддхи — знать, понимать; видхана — правила; видья — знания; ведана — чувства. Становится вполне очевидным тот факт, что все три слова — ВЕДать, ВИДеть и ВОДить произошли из одного источника. Следовательно, совершенно не случайна и даже закономерна связь таких русских образований как проВЕДе́ние и проВИДе́ние.

Вот что написано о последнем в «Википедии»: Провиде́ние — целесообразное действие Высшего Существа, направленное к наибольшему благу творения, вообще, человека и человечества, в особенности. Теперь, ради эксперимента, попробуем заменить в этом толковании само исходное слово на изначальный объект нашего исследования, смотрите: Справедливость — целесообразное действие Высшего Существа, направленное к наибольшему благу творения, вообще, человека и человечества, в особенности. Совпадают трактовки? Такое впечатление, будто это, по сути, одно и то же, не так-ли? Вот, если бы здесь первым словом стояла «правда», то очевидно, что подобная трактовка не соответствовала бы в точности определению данного понятия, а «справедливости» соответствует. Почему? Единое в своей основе со сПРАВЕДливостью ПРАВЕДность, хоть и созвучно ПРАВде, но не родственно ему по корню, а следовательно, и первородному значению. Первое значение ведёт своё начало от действа «ведать», а второе — от действа «прать», как это ясно видно на примере деепричастия прошедшего времени поПРАВ. Разве праведный может кого-то попрать? Разумеется, нет. Это наглядное свидетельство тому, что справедливость не имеет прямого соотношения с правдой по своему происхождению.

Однако, есть у этих двух разнокоренных образований схожий элемент: в слове С/ПРА/ВЕД/Л/ИВ/ОСТЬ, следующая за с-, приставка пра- одного происхождения с глаголом прать — переть, и родственна приставкам при-, про-, пере-, пред-, являющимися носителями одного общего смысла «первый» или «сперва». Это возвращает нас к праву и правде, у которых, в свою очередь, имеются однокоренные собратья в других языках. Например, сразу серия английских слов: prove — оправдываться, proud — законная гордость, и pride — гордость. Этимология последнего аглицкого слова ведёт своё начало от старо-английского (саксонского) pryt, с тем же значением, которое созвучно и близко по смыслу русскому существительному прыть — проворство, что, опять же, родственно глаголу прать.

Перейдём к разбору остальных частей слова. Чем является здесь буква Л? Если откинуть от исходника приставку с-, приставку пра-, суффикс -ив-, и окончание -ость, то оставшийся корень -вед-, вкупе со связкой -л-, своим звучанием будто образуют точную копию глагола мужского рода единственного числа «ведать» в прошедшем времени. И поскольку ВЕД/АТЬ — это буквально веду ять (иметь), то, соответственно, и центральная часть оригинала ВЕД/ (А) Л несёт настолько же буквальное значение веду ял (имел), где Л — это сжатая форма вспомогательного глагола ял, вариации которого во множестве случаев встречаются в других словах в виде -ал, -ел, -ил, -ол, -ул, которые являясь формой глагола «ять» в прошедшем времени, собственно, и делают из любого существительного глагол. Дальше, связка -ИВ-, с различной модуляцией гласной буквы, обычно присутствуя в любом прилагательном, например, -ивый, -евый, -авый, -овый, несёт в себе именно то значение, которое и заключено в древнерусском слове овый — один из (ср. с др.-рус. ово — однако), и по сути отражают спряжение местоимений он, она, они, отвечая на вопрос «каков?» — такОВ или справедлИВ. А теперь выясним, что же означает окончание -ость? Это хоть и созвучно определению ость — длинный жёсткий волос (в ботанике, зоологии и анатомии), которое, в свою очередь, родственно понятиям остов, останки, кость, но не имеет с ним ни малейшей связи, поскольку представляет из себя одну из форм древнего славянского глагола несть — нести, только с редуцированной первой буквой (звуком) Н, как, например, в слове скудНОСТЬ — скудОСТЬ. Таким образом, окончание -ость здесь является сжатой формой понятия «носить, нести, носитель», иногда принимающее в других словах такие вариации как -ность, -ость, -несть, -есть, и соответствующее аналогичному окончанию -ness в английском языке с тем же значением. То есть, данное окончание в этом, как и любом другом, слове буквально означает «несение». Ну, и, наконец, приставка С- в начале слова является носителем значения «суть», и родственно словам с единой корневой матрицей С-Т, а именно: СЕТЬ, СОТЫ, СИТО, САТ, поэтому, как и в случае выполнения функции союза, всегда являет собой некую «связь» с чем- или кем-либо, или «привязь» к чему- или кому-либо.

Итак, исследуемое нами слово С/ПРА/ВЕД/Л/ИВ/ОСТЬ буквально читается как: С — суть, ПРА — предшествующая, ВЕД — веда, Л — (которую) пояли, ИВ — ово (однако), ОСТЬ — (надо) нести; и дословно воспроизводится как «есть носитель однажды полученного изначального знания». И в заключение снова вернёмся к трактовке понятия провиде́ние, которой абсолютно соответствует и определение справедливости, смотрите: «целесообразное действие Высшего Существа». Что это, как не сила? Ведь любое действие — это проявление энергии, в том или ином виде. В нашем случае, носителем условно-обобщённого обозначения «силы-действия» является приставка -пра-, буквально «перво-наперво». Далее: «направленное к наибольшему благу творения вообще, человека и человечества в особенности». Если это действие целесообразно, что прочитывается в корне -вед-, да ещё и ради блага человечества, значит это предприятие свыше направлено на заВЕДомо изВЕСТный и очеВИДный для Высшего Существа результат, а потому и проВЕДение сего плана в жизнь так же неминуемо, как и сама карма! Вот в чём принципиальное различие справедливости от закона и суда, которые зачастую бывают субъективны, и могут иногда открыто становиться как раз на сторону попирающего чужие права, либо уже поправшего сущую правду. А на Руси издревле говорили «Аз Бога ведаю», читай «вижу и знаю (по жизни)», в том самом смысле, что Бог ведёт человека по Пути Прави и Справедливости, независимо, веришь-ли ты в Него или нет, в противоположность нынешнему «я верю в Бога», когда вовсе не обязательно его, ни видеть, ни ведать, кто он и куда ведёт или заводит, а достаточно просто брать на веру чуждую религию, да ещё с чьих-то слов издалека, пусть даже нерусского происхождения!

Кстати, о религии. Официально утверждается, что это слово образовано от латинского religare — воссоединять. Сразу возникает вопрос: кого с кем? Ведь на протяжении всей истории человечества, так называемые, мировые религии сеяли только раздор и распри между народами. Может, имеется в виду воссоединение с богом? Тогда почему же, воссоединившиеся с богом, «богочеловеки», обретши рай, не навещают своих сородичей по конфессии, погрязших по уши в грехах, с целью навести порядок? Далее, некоторые уточняют: «восстановление связей». Простите, так всё-таки она, та самая «связь» была нарушена? Причём, ключевое слово здесь, наверное, «была»… была связь. И по логике, получается, что была… до религии!

Ну что же, попытаемся выяснить, что-за «воссоединение» кроется в самом слове. Итак, латинское religare, в свою очередь, происходит от праиндоевропейского leig — связывать, однако, давайте принимать во внимание, что, на самом деле, этот перевод — один из множества синонимов, и даже толкований данного слова, а не его буквальный перевод, что, в принципе, нас и смущает, хотя бы по причине точного наименования исследуемого свойства в латинском viscosus — вязкий! Ведь, латинские vincire и nectere — это тоже вязать, но настолько же условно, как и ligare, ибо так называемое «пр. инд. евр.» leig — связывать, в настоящем, правильном названии языка — арийском, то же самое слово leg — означает уже собирать, а когда мы что-то собираем, то, соответственно, складываем, иначе слагаем, то есть, оставляем лежать, либо приЛЕГать (ср. с лат. lego — набирать), как это просматривается во взаимозаменяемых синонимах: связно — складно — слаженно. Так вот, именно этот корень, с его изначальным истинным смыслом в русском языке, и лежит в основе следующих иностранных слов: английский lie [laı] — ложить, лежать; нидерландский liggen — лежать; норвежский ligge — лежать; шведский ligga (ligger — låg — legat) — лежать, располагаться. Отталкиваясь от последних вариаций, лишний раз убеждаемся в равнозначности корней LIG — LAG — LEG, как носителей, единого с русским, смысла «поЛЕГать — отЛАГать — сЛЁГ», и тому подобных. Таким образом, уравниваются в своём происхождении два созвучных иностранных слова: нидерландское LIGGEN и общеевропейское reLIGION. А поскольку исходное буквальное значение латинской приставки res- и единое её происхождение с русской приставкой раз-, как мы выяснили ранее, переходим к сопоставлению английской огласовки всемирно известного слова с русским однокоренным смысловым созвучием, по уже отработанной схеме:

| R | E | (S) | L | I | G | IO | N |

| Р | А | З | Л | О | Ж | Ё | Н |

Налицо полная идентичность первородного смысла слова религия русскому понятию разложение. Но и это ещё не всё! Учитывая оригинальность звучания основ обеих словообразований без приставок, а также соответствие их значений, выходим на дополнительное фоносемантическое единство производных, отображённых в схождении транскрипций:

— LIGION [ˈlɪdʒən]

— ЛОЖЕН [’loʐɛn]

И в этом нет ничего, противоречащего близости двух индоевропейских ветвей одного понятия, в прямом и переносном смысле: ложен — страдательное причастие прошедшего времени от глагола « (по) ложить», и ложен — краткое прилагательное, от полной формы «ложный». Тем паче, латинское lego — набирать, собирать, с его же значением в переносном смысле lego, legi, lectum — читать, вещать, настолько же двояко выглядит и в русском сЛОГ изЛАГать — тоже читать, вещать. Однако, уже негативное проявление детища одного и того же корня напрочь размывает привычное положительное восприятие в таких формах, как: подЛОГ, подЛО, наЛГать, и тому подобных. Что этому способствует? Ничто иное, как приставка! Это ещё раз убеждает нас в том, что всякая приставка — это не простой и условный набор букв, а совершенно равный номинальной основе слова, вполне самостоятельный корень! Вот и в данном случае, именно приставка нам показала вРАЗ, что на начальном этапе своего зарождения, значение словоформы religion в устах традиционных, исконно народных языков и верований было разложением и ложью, зачем-то насаждёнными извне, о чем не даст мне соврать далеко не полный перечень, однокоренных религии, разноязычных слов, в значении «ложь»: немецкий Lüge, нидерландский leugen, норвежский løgn, узбекский ёлғон • yolg’on, чешский lež, английский lying; и в значении «лгать»: нидерландский liegen, арийский leugʰ-, староанглийский lyge, саксонский liogan, древне-норвежский ljúga, готский liugan, литовский lugoti, ирландский luige.

А теперь к вопросу о разложении. О каком «воссоединении» может идти речь, если, к примеру, в христианстве насчитывается около семидесяти двух течений, с отличающимися друг-от-друга обрядами и трактовками учения? О каком «восстановлении связей» можно говорить всерьёз, если в исламе существует около семидесяти трёх направлений, которые, мягко говоря, «не дружат между собой»? Как можно «связать» неисчислимое количество направлений и «поднаправлений» в одном только иудаизме, если его носитель — один этнос уже разделяют два совершенно разных «родных» языка: иврит и идиш? Заметьте, а ведь были упомянуты всего только три «мировых» религии, причём, вышедшие из одного источника, с категорией «авраамические религии»! Так что утверждение, что религия — это «воссоединение», является ничем не прикрытой ложью, а по факту — буквальным разложением любой страны, любого народа, любого языка на мелкие фрагменты. Уж если каждая из этих монотеистических религий утверждает, что «бог один», так почему же данные конфессии считают друг друга неверными «еретиками, кафирами и гоями»? Разве правда, сама по себе, может быть разной? Нет, она одна на всех, и имя ей — ВЕРА (ср. лат. verum — справедливость, с исланд. vera — бытие, и нидер. waarheid — правда), и слово это исконно русское, одного корня с понятиями ВЕРх соВЕРшенства и ВРЕмя ВЕРнуться. Внесём ясность:

1. Большинство людей, по умолчанию, ВЕРят в соВЕРшнство духа (ср. с эст. voorus — совершенство), всегда одерживающего ВЕРх над тленностью бытия (ср. белор. буда — верх, с санскр. Budda — пробудившийся, то есть, по-сути, «поднявшийся вверх»);

2. В древнейшей традиции всех европейских народов всегда принято было проводить обряды ВЕРОиспоВЕДАний, воздев руки (головы, взоры) вВЕРх (ср. с арм. verevě, лит. viršus, ст.-слав. врьхъ, чеш. vrch — верх), в отличие от известных мировых реЛИГий, где всегда обязывали «опускать очи долу», отвешивать поклоны (ср. венг. lehajol, lehajlik — наклонится, с эст. lähenema — клонится), а то и, вообще, ЛЕЧь ничком (ср. шв. lägga sig — ложиться, c норв. lyge — лгать, и санскр. ligga — крест) и бить челом;

3. ВРЕмя, как ВЕРеница событий (ср. с латыш. virkne, лит. virtinė, vora, эст. voor — вереница), как ВЕРетено истории (ср. с чеш. vřeteno — веретено), наравне с Богами, всегда было судьёй всему, и везде было испытанием ВЕРы (ср. белор. ВЕРАцяно, и эст. värten — веретено, с роуськъ ВЕРемя — время);

4. Требованием ВЕРы обычно служило об (В) РАЩение к Высшим Силам, то есть дословно, необходимость об (В) ЕРнуться к образам Богов (ср. с фр. reVERs — оборот, от лат. reVERsus — обращенный, возвращенный), или попросту к Небесам (ср. укр. віра — вера, с ит. vira — вверх!, поворачивай!). Из чего следует, что ВЕРить — это буквально, ВЕРнуть себя к РОДному лону: РОДной ВЕРЕ, своему наРОДу, РОДне и приРОДе (ср. с эст. rodu — ВЕРеница, ряд, цепочка, череда). Глубоко убеждён, что если бы каждая нация, даже в одной на всех стране, веровала в своих родных богов, а не импортированных «богоизбранным народом» к «неразумным варварам», то не было бы никаких конфликтов и взаимных претензий на религиозной почве, в силу отсутствия неразделённой «любви к ближним», а на самом деле, банальных властных амбиций, как не было бы ничем необъяснимого и необоснованного рвения, во что бы то ни стало, всех соседей, сограждан, соотечественников и чужестранцев об|В|РАТить (читай, обВОРовать, обоВРАТЬ) в «свою» реЛИГию, то есть, по-сути, обоЛГать, а была бы одна на всех потребность ВЕРНУться на ВЕРНУю стезю — к Родной ВЕРЕ своих Пращуров (ср. с укр. поВЕРНУти на свою віру — обратить в свою веру)!

«Ересь! Крамола! Кощунство!» — это ещё далеко не все, и достаточно безобидные эпитеты, которыми могут быть отмечены результаты нашего исследования, но… увы! Такова сермяжная правда беспристрастной этимологической действительности: нравится это нам, или нет — русский язык, будто нещадный полиграф, вскрывает то, о чём многие даже подумать боятся. А нужно-ли, кому нужно, и чего именно нужно бояться — правды языка, или язык правды? Это уже вопрос из «домашнего задания» для каждого здравомыслящего и благоразумного.

Так мы подошли к первоочередному вопросу этой главы: какой же именно смысл был изначально вложен в словообразование православие — право слóвить, в смысле «иметь право голоса», или славить Правь, то бишь, возносить хвалу Родным Богам? Как ни странно, эту тему почему-то всегда стараются обходить стороной в любой частной беседе, непосредственно, сами «православные» христиане. По крайней мере, лично мне так ни разу и не удалось получить от них чёткий и внятный ответ на этот вопрос, что наглядно показывает — данное словообразование родилось не в их среде.

Что касается первой версии «православие от право слóвить», то тут сам собою напрашивается риторический вопрос: а что, все остальные, кроме православных, не имели права говорить что-ли? И даже в смысле «права голосования», автоматически срабатывает ответ от исторических первоисточников: ничего подобного современной выборной системе в древней Руси не существовало! Тем более, сам езыкъ роуськъ — язык наших с вами предков выдаёт нам неоспоримое доказательство, напрочь отрицающее данное толкование, хотя бы только тем, что применяемое ранее в обороте слово (с буквой О) правословие — защита прав, связанное лишь с законом, но никак не с народным культом, имело ещё очень важную для нас формулировку, а именно — «оправьдание». Ну, не может же православие (с буквой А), как и любая другая вера, безоглядно оправдывать всё и вся настолько, что по этой отличительной особенности ей могли дать такое название! Тогда остаётся только второе объяснение: православие — значит славить Правь, от понятия слава — хвала. А как известно, не смотря на общность корней слова и славы (ср. обуславливать — являться условием какого-либо дела), так же, собственно, как молвы и мольбы, тем не менее, наши Славные Пращуры никогда не просили (читай «не вымаливали») чего бы то ни было у своих Родных Богов, но токмо воздавали им хвалу, а значит Славили Правь — их Вышнюю Обитель!

Таким образом, Правь — Горний Мир мы можем представить себе как Мир Принципов Чистого Света Божественного, Мир Истин Абсолютных, лежащих вне мира пространства и времени, Мир Самодовлеющих Аспектов Божественной Субстанции.

Глава 2

Мир Богов

Переходим к осознанию первородного смысла, который несёт в себе, непосредственно, само слово Бог. Когда мы слышим это выспреннее наречение, или просто думаем об этом, то невольно вздымаем голову в необъятную высь, к облакам, солнцу, луне и… звёздам. Почему? А вдруг, большинство из нас, сами того не ведая, чисто подсознательно, а может и на генетическом уровне, очеВИДно уВЕРены в том, что тот самый пресловутый «бог» именно там и «живёт» — в дальнем космосе, правит всем вокруг, и нами заодно, сидя на своём «звёздном троне»! Как-то так… ну, или приблизительно так себе и представляем мы, в большинстве своём, «бога» — среди галактик и звёздных туманностей. Неужто зря? Вот и нынешний папа римский, во время сеанса связи с орбитальной МКС, в беседе с экипажем, так прямо и заявил космонавтам: «Вы имеете исключительную возможность смотреть на Землю глазами Бога». Хотя, уж кому как не отцам церкви должно быть хорошо известно, что Бог не только в Небесах, он во всём: и в самой Земле-Матушке, и в растительном царстве, и в мире животном, и в нас, людях, правда, не во всех — в ком-то больше, а в ком-то меньше, в зависимости от того, насколько мы впускаем его в свои разум, сердце и душу.

Самое время прикоснуться к самому сокровенному и наиболее ёмкому понятию в именах русской родословной — слову баба, ибо оно настолько же священно в древнейшей русской сакральной традиции, как и само слово «бог», вспомните имена только нескольких славянских богинь: Каменная баба, Снежная баба, Баба-яга, Золотая баба. Поскольку это слово состоит из дублирующегося слога БА, то имеет смысл рассмотреть его значения в разных языках:

1. Ба — в китайской мифологии дух засухи, обитающий на юге; изображается в виде женщины, летающей по воздуху. Несет засуху, голод и смерть.

2. Ба — в древнеегипетской религии один из элементов, составляющих человеческую сущность, душа, воплощение жизненной силы. Изображалась в виде птицы с человеческой головой.

Как видите, и тут разыгрывается «борьба и единство противоположностей» в символизме. Однако, обратите внимание на то, что их объединяет нечто общее, а именно дух-душа. Случайна-ли духовная связь у этих антиподов в культах? Похоже, что нет. Ведь практически во всех семитических культах понятие женщина, иначе баба, преподносилось как «порождение дьявола». Те же черты отношения к женщине как существу «низшему и скверному» сохраняют и ныне почитаемые «священные писания». В то же время, мужское начало, вложенное в ту же фонему — слог БА, наделено самым возвышенным смыслом:

«Баа́л (общесемит. b’l — Бел, Балу, Ваал — букв. „бог, благой, владыка, великий“, „хозяин, Господь или господин“) — вообще, является эпитетом „бог, владыка“ для разных богов и градоначальников у древних западных семитов. Также являлся конкретным божеством в ассиро-вавилонской этнокультуре, почитавшийся в Финикии, Ханаане и Сирии как громовержец, бог плодородия, вод, войны, неба, солнца и прочего. Баал создал из первобытного хаоса небо и землю, светила, животных, а из смеси земли со своей кровью создал человека». Но даже это «доброе» божество, впоследствии, у христиан стало олицетворением «сатаны».

Да, но как же быть с бабушками? Получается, что понятие баба, всё-таки касается прежде всего старых? И да, и нет. Дело в том, что такое многогранное понятие, как баба вбирает в себя и млад, и стар. С той лишь разницей, что, когда речь заходит о молодухах, то информационно-ёмкое корневое ядро Б (начальная буква в первом слоге) выдаёт набор корневых матриц, несущих в себе значения, связанные с нарождающейся жизненной силой, как, например: санскрит bālikā — девочка; валлийский bonesig — девушка; английский bim — девка; кимрский banon — девица; таджикский буғӯз — беременная; кимрский beichiog — беременная; санскрит бала — ребёнок; английский barn — ребёнок; венгерский betörő — ребёнок; латышский bērns — ребёнок; армянский balik — детка; башкирский балаҡай — детка; итальянский bimba — ребёнок, дитя, малышка, младенец; французский bébé — малютка.

Кстати, английское babe — ребёнок, по моему глубокому убеждению, недвусмысленно указывает на принадлежность бабе = babe, а с английским окончанием на Y (аналог русского окончания на Й) в слове baby — ребёнок, становится прилагательным, отвечая на вопрос «чей?», звучит почти по-русски как бабий [’babʲɪj] = baby [’beɪbɪ]! Только вот истинный смысл этого прилагательного, ставшего именем существительным, на мой взгляд, был утерян англичанами, обратившись просто в обозначение ребёнка как такового. Впрочем, та же участь забвения настоящей формы речи постигла итальянское слово bambina — детка, где сама орфография подсказывает, что это существительное изначально было притяжательным, с ударением не [bam’bina], а [’ba (m) bina] с неизбежным появлением назальной эпентезы М, и отвечая на вопрос «чейная?», означало — ба'бина [’babʲinə]! А для тех, кто скептически относится к возможности происхождения слова бэйби от понятия баба, приводим всего один, но более чем красноречивый пример: венгерский baba — малютка! В свою очередь итальянское слово bambino (в нашем прочтении: ба'бино) — маленькое дитя, имеет то же корневое основание, что и в английском словообразовании bobbin [’bɔbɪn] — бобина, общеевропейское понятие катушки, изначально имевшей овально-цилиндрическую форму вязального клубка, напоминающего запеленованного ребёнка, будто свёрток в форме боба (ср. с англ. bob — связка), как прообраз мегалитических изваяний, раскиданных на бескрайних просторах Руси, первобытного идола — каменной бабы (впоследствии ставшей снежной бабой или снеговиком), которая тоже имела округло-продольное тело (ср. с франц. bobine — валик). Отсюда и бабки — игральные кости (не зарики!), причём, настоящие… догадайтесь, чьи? Шутка, не угадали! Заметьте, у животных надкопытный сустав ноги, из чего, собственно, и делались бабки, тоже имеет изящную продолговато-округлую форму, отдалённо напоминающую женскую фигуру.

А теперь мысленно перенесёмся из мира «бэйби» к настояшим «баушкам»: немецкий bejahrt — пожилой; нидерландский bejaard — пожилой; азербайджанский böyük • бөјүк — большой; английский bulky — большой; таджикский бузург — большой; азербайджанский baş — старший; башкирский бабай — старик; башкирский әбей — старуха.

Как видите, и здесь информационно-ёмкое коренное ядро Б (начальная буква в первом слоге) выдаёт набор корневых матриц, несущих в себе значения, тоже связанные с жизненной силой, но уже с угасающей. И в этой смене значений проявляется, своего рода, амплитуда колебаний времени. Потому-то, наверное, внучата так тянутся к бабушкам, а те просто души не чают в своих внучках. Итак, «время дышит». Это нам подсказывает сам язык — период наибольшего прибавления чего бы то ни было отражается в языковых определениях нарастания силы, как нечто многого или большого: арийский bel — сила; санскрит bala — сила; греческий beltiōn — сила; ирландский adbal/dibeal — сила; валлийский balch — сила; гамбургский bâlim — сила; фригийский balaios — сила; нижнегерманское pal — сила; старославянский boljĭjĭ — более, сильно; латинский dēbĭlis — сила.

Весь этот перечень однокоренных слов легко согласуется, кроме как со словом большой, ещё и с русским забытым словом дебе́лый дебе́л, ж. дебе́ла, дебе́ло, вульг. дебёлый, укр. дебе́лий, ст.-слав. дебелъ, болг. дебе́л — толстый, крепкий, плотный (о человеке). Дебелый в прямом смысле — твердый. А само русское слово ДЕ/БЕЛЫЙ, на мой взгляд, состоит из краткого ДЕскать и БИЛо — металлическая доска для подачи сигналов — тот предмет, по которому били в набат. То есть, в данном случае, русское БЕЛЫЙ (билый) и латинское BELLUM (война, борьба, бой, сражение, войска), соответственно английское BELL (колокол) — все эти слова одного происхождения. А слово белый, в смысле цвет, если и имеет какое-то отношение к вышеозначенной силе, то как состояние, доведённое до БЕЛого каления, в прямом и переносном смысле. И в этом ракурсе слово баба сопоставимо с понятием батя по первому ударному слогу БА, с той лишь разницей, что «бительный» принцип, в отличии от бати, в названии женщины ограничивался её речевой бойкостью, да битьём тревоги. Обратите внимание на созвучия с батей в этимологическом словаре: «баять — Общеслав. Суф. производное (по аналогии с даяти, лияти, пияти, ср. подаяние, влияние, пиявка) от бати, в других славянских языках еще известного (ср. чешск. báti «рассказывать», в.-лужицк. bać «фантазировать» и др.). Общеслав. bati родственно лат. fāri «говорить», арм. ban «слово», латышск. bóti «спрашивать».

Так вот, нарастание или расширение чего-либо отражены и во множестве других слов, в особенности, имеющих одну со словом баба корневую матрицу Б-Б, как дублирование корневого ядра Б, в целях придания слову динамичности. Причём, динамичность, проявленная в самых различных ипостасях — существах, предметах, явлениях и действах, легла в основу конкретных словообразований. Например:

Как бы это не казалось странным, но именно путём наделения смыслом элементарного звукоподражания убаюкиванию ребёнка и рассказывания ему баек, чем собственно и занималась зачастую и молодая, и пожилая женщина, родилось слово БАБА. Сравните португальское nana! — бай-бай! с русским няня, которое во многих языках означает где маму, где тётю, а где и бабушку! А всё, что трактовалось потом — это только смысловая надстройка к понятию баба, чему примером служит такое словосочетание, как базарная баба (болтливая женщина), которое, по-сути, является корневой тавтологией. Ведь, фактически, во всех индоевропейских языках слово базар означает шумный говор (ср. с анг. bosh [bɔʃ] — ерунда, бессмыслица, чепуха, глупости! обманывать, надувать, дурачить, дразнить), что как раз и соответствует значениям, присутствующим в корневой матрице Б-Б, равной по смыслу звукоподражательным лексемам в тех же языках (ср. с анг. bauble [’bо: bl] — побрякушка, безделушка, пустяк, мелочь, игрушка, погремушка)!

Однако, это самая примитивная для восприятия модель данного словообразования, имеющая в действительности сложную внутреннюю структуру, на которой зиждется вся многогранность этого древнейшего понятия. Наглядным примером «плавного перетекания» одного значения в другое, на основе одной и той же корневой матрицы, могут служить такие слова как баять-баить-баивать-бавить-бывать. Теперь давайте проверим их значения в Толковом словаре живого великорусского языка Владимира Ивановича Даля и Этимологическом словаре русского языка Макса Ю́лиуса Фри́дриха Фа́смера:

1. «баить — баять, байкать, баивать (баяти = бати; ср. деяти и дети [деть]; как от пети — песнь, так от бати — баснь) — говорить, болтать, беседовать, рассказывать, разговаривать, толковать; бахорить, бакулить, балабонить, калякать, гамить»; 2. «бавить — продолжать, длить, должить, увеличивать, прибавлять; медлить, замедлять, тянуть, мешкать, откладывать, задерживать, волочить, проволакивать.» 3. «ба́вить — обычно в сложениях: приба́вить, уба́вить, разба́вить, заба́вить, изба́вить, ба́виться „медлить“. Укр. ба́вити „развлекать, забавлять“, -ся, „задерживаться“, блр. ба́вiць — то же, болг. ба́вя „развлекаю“, сербохорв. ба̏вити се „задерживаться“, словен. báviti se „заниматься“, польск. bawić „пребывать, оставаться“ и т. д. Старый кауз. от быть. Ср. др.-инд. bhāvayáti „рождает, создает“, bhāvás, ср. р. „бытие, становление“.»

Вот так! Получается, что БАБА не только «болтушка», но и «прибавлялка». Более того, исходя от понятия баять, через бавить, мы натолкнулись с вами на смысл бытия (ср. с кимр. byw — обитать; и греч. βίος — жизнь)! Следите за градацией: БАЯТЬ — БАИВАТЬ — БЫВАТЬ — БЫТЬ — БУДЬ — БУДИТЬ! То есть, сам язык есть свидетельство того, что вселенная «дышит»: ото сна — к бодрствованию, от осени к весне, от зимы — к лету, от смерти — к рождению.

Вот теперь, уважаемые читатели, мы подошли с вами к самому главному, базовому понятию слова баба (сравните с греческим basis — основа, основание, опора), на чём основывается, вообще, всё сущее! Заглянем в самую глубь мироздания. Вспомните излюбленную фразу всех набожных интеллигентов, ставшую популярной в широких массах, имеющих не столь широкое представление о происхождении религии, вообще, и библии, в частности, возможно, к счастью. Так вот, первая строка книги Нового Завета Евангелие от Иоанна гласит: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».

А теперь наша версия того, что и как было на самом деле (просьба — не падать со стула!):

В начале был ЗВУК, и звук был ИЗ БОГА, и звук был… БАХ! Да-да, тот самый «бах!» из Теории Большого Взрыва. Очень важно обратить внимание на буквальную огласовку названия этой теории по-английски: The Big Bang Theory. Подчёркиваем: BIG BANG! С небольшой, но логичной корректировкой озвучим это словосочетание по-русски, причём именно так, как мы обычно произносим: БАльшой БАх, или, попросту, БА/БАх! Вот вам и выявленный ранее дуализм понятия БАБА: венгерское baba — малютка, и русское баба — старуха, как отображение природного явления нарождения жизненной силы и её угасания, и наоборот, с повторением цикла: накопление энергии и её высвобождение (ср. с санскр. бахис — выход). Производим аналогичную корректировку и в английском словосочетании big + bang (большой, крупный, высокий, широкий, громкий + ударять, бить, стучать, удариться, стукнуться, врезаться, хлопнуть, бах!, бац!), точно с такими же равными значениями: bag — БОГатство + bash — бить = BАg BАsh, или, попросту, BА/BАsh! Похоже на русское, то-ли бабище, то-ли бабушка, неправда-ли?

Случайно ли последнее сходство — судить вам, но главное становится вполне очевидным, а именно: дублированное корневое ядро Б является носителем значения большого прибавления и одновременного убавления чего-либо, как то: существа, предмета, явления, действа. И для пущей уверенности, дополним свою версию простеньким примером из живой русской речи: «БА (междометие). Выражает удивление, догадку, радость при встрече. Ба! (разговорное). Выражает удивление при неожиданности, при узнавании кого-л., воспоминании о чем-л., при внезапно пришедшей мысли как действие». Ещё бы не было удивления при взрыве! И в то же время, во многих русских диалектах слово ба произносят вместо союза бы, например: «Я ба (бы)…» Итого, у нас имеется два значения фонемы БА: 1. Ба! — внезапность; 2. ба — бы. А союз бы, если вы ещё не догадались, берёт начало от глагола быть! Таким образом, если БА — это бы, то БАвить — это тоже быть, соответственно, к понятию уБАвить будет относится междометие Ба!, как крайняя степень удивления, эмоциональный апогей, психологическая разрядка оБЫВАТеля! Остаётся только соединить эти две частицы речи, как два слога, воедино: БА/БА! — и мы получим с вами «маленькое» значение «большого взрыва», а заодно и древнейший сакральный смысл такого доисторического понятия, как БАБА — наращивать (плод) и порождать (дитя)!

А теперь вернёмся к собственной трактовке строки из «священного писания». Разберём фразу по деталям.

Деталь первая. Почему «В начале был ЗВУК».

Вы никогда не задумывались, почему все мы в школе учились читать по «слогам»? Потому что, когда мы начинали учёбу, мы всё ещё были восприимчивы к природным ритмам, посредством которых матери нас убаюкивали, а бабушки баяли нам басни (ср. с санскр. баш — разговаривать), и, благодаря которым, мы, на подсознательным уровне, внимали Пульсу Вселенной, не осознавая сути вещей, зубрили их формы. В этом малом ритме отражено глобальное «дыхание» космоса — Слог Абсолюта, Язык Бога (ср. др.-рус. балвохвальство — язычество). Вездесущий ритм заложен даже в имитационном названии взрыва — «БАБА'Х!», где, как и в музыкальном такте, присутствуют слабая и сильная доли, которые уже со смыслом заложены в оба слога, только с переменой ударения, в слове БА'БА. То есть, не смотря на то, что голос и звук — слова-синонимы, всё же, мы привыкли приписывать голос живым существам, а звук — неодушевлённым предметам, забывая (или не ведая?) о том, что звук и язык — это однокоренные слова! Следите за градацией: Я/ЗЫК (где Я — местоимение первого лица) — ЗЫК (голос) — ЗЫВ (зов) — ЗОЙ (вой) — ЗЮК (говор) — ЗВЯГ (брань) — ЗВОН (гам) — ЗУК (звук)! А поскольку под словом язык в стародавние времена на Руси понималась не только речь, но и народ, то местоимение Я здесь становится истинным эго, подразумевающим ЕВО (Еву!) — ЯВО (Явь!) — ЯХО (Яхве!) — ЯГО (Бабу-Ягу!) — ЁГО (Йога!) — ЕГО (Бога!) — ЭГО (Эхо каждого Я!), который ЗЫК (краткое прилагательное) — ЗЫКИН (притяжательное) — ЗЫЧЕН (как причастие «озвучен»)! Соответственно, Я/ЗЫЧ/НИК — это буквально Я ЗЫЧе НИК, или Я (его, Бога) ЗЫКу вНИК, иначе Яго ЗВУЧанию вНИКаю, а в современном изложении: «его (Бога) звуку, голосу, глаголу, слогу, слову внимаю», в отличии от «немцев». Ведь, немцами именовали не только «лиц германской национальности», но и вообще всех иноверцев-инородцев, потому как НЕ/МЕЦ (НЕ/МАЦ) — это тот, кто буквально НЕ/МАЦает — НЕ/иМАеТ — НЕ/йМЁТ — НЕ/иМЕеТ — НЕ/уМЕеТ — НЕ/разуМЕеТ — НЕ/внеМлЕТ — НЕ/вниМаЕТ — НЕ/вНИКает в Я (го) ЗЫК — ЗЫВ — ЗОЙ — ЗЮК — ЗВЯГ — ЗВОН — ЗУК — ЗВУК (Бога)! Не удивляйтесь осмыслению отдельных частиц: приставок, суффиксов и окончаний, все они в русском языке наделены смыслом, как и корни — взаимопереходящие морфемы, с «блуждающим» корневым ядром, и модулирующейся корневой матрицей. Итого, получаем: слово — это слог, слог — это глагол, глагол — это голос, голос — это звук, а звук — это язык! Следовательно, наш с вами язык — это данность свыше, идущая от начала мира, ознаменованная Первым Звуком — ударной волной Большого Взрыва (ср. с англ. slog — сильный удар)!

Деталь вторая. Почему «звук был ИЗ БОГА».

Если рассматривать рождение Явного Мира (материи) из Ничего (санскр. nirvana — затухание, угасание, иссякание, успокоение), как совершенного отсутствия всякого бытия в Ноль-пространстве, то оно должно было исходить из одной бесконечно малой «точки» микрокосма, с выплеском бесконечно большой энергии постоянно расширяющегося во всех направлениях макрокосма. И выход этот был проявлением в наших измерениях Непроявленного (из других измерений) Бога, или Абсолюта в виде Большого Взрыва. Поэтому не «от Бога» было брошено «слово», а ИЗ БОГА вышел Он Сам путём «выдоха» Себя (ср. с др.-рус. БАГан — добрый и злой ДУХ) своей световой сущности — квантового колебания волнового излучения: из неБЫТия — в БЫТиё, из заБВения — к БДению, из заБЫТья — к проБУЖДению (ср. с санскр. Бу́дда, буквально — «пробудившийся», «просветленный», в буддизме — наиболее высокое «состояние духовного совершенствования», имя одного из других бесчисленных существ, достигших просветления «бодхи»). Отсюда и родилась догма «Бог создал человека и вдохнул в него жизнь», в нашем же прочтении: Бог создал Себя в Яви, выдохнув из Себя Природу Света, зачав тем самым в Этой Жизни Себе Подобного — Образ Сына. В этом и заключён ответ на незаданный вопрос, кто же был свидетелем Большого взрыва, воспроизведшим звукоподражание ему, когда людей и в проекте-то не было: имитатором перво-звука был… САМ БОГ — Отец Рода Человеческого, славяно-арии звали его Дажьбогъ, одним из тонко-материальных аватаров которого был ЕГО сын — Бог войны, славяне и русы звали его Перу́нъ, и символ его — молния как прообраз прото-космической сверх-вспышки. А «Словом о Взрыве» служит его гром, буквально БАБАХ!, если точнее, ударный слог БАХ! (как сильная доля в Пульсе Жизни), ставший самостоятельным осмысленным словом, а впоследствии нарицательным Именем Всевышнего Существа, обладателя наиБОльшей Силы, выраженной в БОГЕ — БОЖЕ — БОЗЕ. Однако, вернёмся к Взрыву.

Сопровождалось эта эманация, как Творческое Истечение Абсолюта, ЗВУКОМ, только не привычным для нас «сотрясанием воздуха», которого, допустим, нет в космическом вакууме, а выплеском неограниченного количества материальной энергии, принявшей состояние Огня (плазмы), озарившего Тьму (Невидимый Мир), тем самым, посеяв Свет — Источник Жизни. То есть, создавая Наш мир, Он Сам стал Миром, или Мерой в нашем изМЕРении. Именно эта высокоинтенсивная вибрация первобытной материи и явилась первым «словом», «голосом», а точнее ЗВУКОМ ОГНЯ ИЗ БОГА (ср. с санскр. бхах — свет)! И подобному явлению наши славные предки дали определение БАГатье-БАГать-БАГач, что значит огонь.

Деталь третья. Почему «звук был… БАХ!»

Произнесите древнерусское существительное бага'ть (огонь), с ударением на первом слоге и с мягкой Г, как придыхательной h. Что мы получаем? Точно, ба’hать — производное от глагола БАХать! То есть, простая имитация звука, как звукоподражание взрыву, послужила возникновению корневого ядра Б (слабая форма П) и производных от него: матрицы, корня, и слова БОГ, с последующими всевозможными смысловыми надстройками в русском и других языках. И подтверждением тому — перевод слова взрыв на разные языки: английский BlAst, BUrst, BlOw-up, BАnG; белорусский выБУХ; армянский PОŗt’kum, PАyt’yun; украинский виБУХ; венгерский robBAn; башкирский ҡаПЫл; польский wyBUCH; эстонский PUHang; чешский výBUCH.

А теперь условно разобьём однокоренные фонемы на звуковые базы.

Звуковая база «БАХ!»: перс. baga, авест. baɣa бог (ср. с санскр. бахуна — много);

Звуковая база «БОХ!»: праслав. bogъ; ст.-слав. богъ, сербохорв. бо̑г, словенск. bȯ̑g, польск. bóg, в.-луж. bóh, н.-луж. bog (ср. с санскр. бахул — толстый);

Звуковая база «БУХ!»: др.-рус. Бꙋ́г, чешский bůh — бог (ср. с рус. бугай — бык, большой);

Звуковая база «БЫХ!»: украинский бiг [’bɪh] — бог (ср. с анг. big — большой).

Таким образом, изначальный звук БАХ-БОХ-БУХ-БЫХ послужил первоосновой происхождения слова БОГ, со всевозможными смысловыми надстройками, с ним связанными, например: санскрит бхага, багата — счастье; и фарси бахт — участь, удел, доля, счастье. И если слова с корнями БХА-БАХ и БОГ одного происхождения с равными значениями наивысшего состояния духа, а сЧАСТЬе — это буквально соуЧАСТИе, то выходит, что мы, люди есть ЧАСТЬ БОГА, а каждый в отдельности человек суть ЧАСТИЦА ЕГО, или проще ЭГО (лат. ego — я)! Можем-ли мы, при этом, быть «рабами божьими»? Ведь, если это и в самом деле так, как утверждает церковь, то получается, что мы являемся рабами самих себя?! Нет! — утверждают заповеди наших мудрых предков, вспомните строку из «Слова о полку Игореве»: «На силы Дажьбожья внука, храбрых русичей…», тем самым, автор «Слова…» ясно даёт понять, что русичи — дети Перуна. В нашем современном понимании, это означает, что русы (славяне) — дети своих богов, а не рабы чужих! А подтверждение тому — русское его — притяжательное местоимение, в котором буквально читается санскритское йога — соответствие! То есть, дословно выражаясь, ЙОГА (как человек) — это ЕГО (БОГА) соответствие, иначе, образ и подобие своего создателя! А соответствовать — это буквально СОвместно/ОТВЕТСТВовать, отвечать другу или соГЛАСовывать, чего никогда не делают с рабами, но токмо с родными чадами своими! Кстати, о чужих богах:

а) «Иего́ва (Его́ва) — традиционная транскрипция имени Бога в русских переводах Ветхого Завета и художественных произведениях, соответствующая тетраграмматону в оригинальном тексте Библии на древнееврейском языке (ивр. YHWH). Еврейское имя Божества J’hovah есть соединение двух слов, а именно Jah (y,i, или j, Yodh, десятая буква алфавита) и hovah (Havah или Ева) (ср. с мокшанским {финоугор. гр.} ава — женщина!);

б) Алла́х (араб. [ʔalˤːɑːh]) — «Бог»;

в) Элохи́м (ивр. [«ĕlôhĭm]) в Танахе — слово, в зависимости от контекста обладающего единственным или множественным числом, и обозначающее Бог или боги.

У всех трёх семитических наименований Бога абсолютно очевидная идентичность корней. Ведь, если в двух последних словообразованиях присутствует первый слог АЛ (аль) и ЭЛ (эль) (или УЛ (уль) — в арабском языке частицы речи, имеющие значение члена, соответствующие немецкому der, die, das, die и французскому le, la, les) в качестве артикля, то корнями в словах аллАХ и элОХим являются АХ и ОХ, имеющие буквальное сходство с корнем ИЕХ-ЯХ в слове ИЕГо́ва (ЕГОва) -ИЕХо́ва (ЕХОва) -ЯХве (Ягве) -Яга (Ева). Внимание: Ева (ивр. произн. [хawwͻ: h], совр. евр. произн. Хава — букв. «дающая жизнь») в авраамических религиях — праматерь всех людей, первая женщина, жена Адама, дополним: или, по-сути, ЕГО-ЕhО-ЕЪО-ЕВО (первого человека) БАБА (ЕВА)! А ещё раньше ЕВО-ЕЪО-ЕhО-ЕГО (БОГА) ДУХ-ДУША-ДЫХАНИЕ-ВЫДОХ, или, «БАХ!» как первооснова слога-слова, отражённого в русских диалектах: «бакулить — говорить, разговаривать, беседовать. Бакульщик, бакульник — говорун, краснобай. Бакулы — пустые слова, речи, слухи. Бакулина — шутка, острое словцо, анекдот. Бакульничать — болтать, балагурить, беседовать продолжительно. Бакуня, бака, бахарь, байщик, баюн, баян — краснослов, краснобай, говорун, рассказчик».

Вот тут начинается самое интересное. Поскольку корни АХ-ОХ-ИЕХ в семитских языках означают БОГ, как и в славянских БАХ-БОХ-БУХ, но по сравнению с ними уже без «бительной» согласной Б, то своим звучанием они мало напоминают взрыв, да ещё Большой. Скорее, они напоминают его… ЭХО! Внимание: ЭХО (греч. Echo, Ηχώ) — звук, голос, молва, отголосок; Эху, Hxo — в древнегреческой мифологии нимфа, наказанная за болтливость (как тут не вспомнить русскую Бабу Негу-Ягу!). А теперь, уважаемые читатели, задайте себе вопрос и сами ответьте на него: так чьё же понятие БОГ первично, а чьё вторично? Вопрос риторический. Ведь, наша живая родная речь, безо всякой «талмудистики», сама ясно даёт нам понять: русский язык — свидетель событий, уводящих нас к самому Началу Времён Создания Мира! Более того, те же корни АХ-ОХ-ИЕХ (семит. Аллах, Элохим — Бог), как отголоски исходных БАХ-БОХ-БУХ (слав. Буг, Биг — Бог), фонетически совпадают с русскими междометиями:

АХ! — междомет. удивление, страх, радость. неизменяемое слово, непосредственно выражающее эмоциональную реакцию, чувство, ощущение;

ОХ! — междомет. выражающее высокую степень признака (в значении «очень»);

УХ! — междомет. эмоционально-экспрессивное состояние, как: ухти!;

ЭХ! — междомет. употребляется в усилительном значении, как: эха!;

ИХ! — междомет. восклицанье, как: ах, ох, ух и пр. ихма!, эхма!, охти!;

ЙЕХ! — междомет. как: ого, а, ага, ай, ау, ах, ба, гей, ей-ей, о, ого, эге;

ЭКО! — отыменные междометия: экой, экая, экий, эка, эк, эки.

Теперь сравните последнее русское междометие с корнем в слове: Эколо́гия (от др.-греч. οἶκος — обиталище, жилище, дом, имущество и λόγος — понятие, учение, наука) — наука о взаимодействиях живых организмов и их сообществ между собой и с окружающей средой. То есть, опять же налицо соответствие: и русское эко! — это соответствие с оригиналом, и греческое эко (с) — тоже соответственность Природы (Бога) и Человека (Образа ЕГО). А всё вместе суть соГЛАСованность, соГЛАСие, буквально СОвместное/ГЛАСие, от глас — голос, глагол, речь, язык, и… ЗВУК! Посему добавим: … и соЗВУЧие, гармония звука и бытия, которая позволила первородному звуку-слогу-слову «БАХ!», исходящему из проявленного БОГА (БАГАНА), БАХарить (др.-рус. вещать) БЕХУ-БЕХОМ-БЕХ-БЕ (др.-рус. были-был-была-было) — Начало Бытия! Соединяя два понятия БАХарить+ БЕХу, выделяем первые два словообразующие слога БА+ БЕ=БА/БЕ, получаем равнозначный расклад в английском: BAIZE (байка) + BE (быть) = BA/BE, где английское babe — привлекательная девушка, красотка — абсолютно идентично русской бабе!

Выстраиваем эволюционную градацию от исходного звука, посредством переходных форм, к производному слову: БАХ! — БАГАТЬЕ — БАГАН — БАХАРЬ — БАЖИТЬ (рус. диал. желать, хотеть, жаждать) — БАБА. Однако, было бы несправедливо обходить стороной в анализе понятия баба такой аспект, как красота, являющийся неотъемлемой частью и самой фонемы. И в этом видится не противоречие с включением в слово баба понятия сила, но наоборот, сближение в общей морфологии. Чего стоит только расхожая шутка «красота — страшная сила», в которой есть только доля шутки, а всё остальное — правда. Ведь, во множестве языков, как и русском (вспомните фразу из русских сказок «и красива, и бела»), корневое ядро Б, вкупе с корневой матрицей Б-Л и корнем БЕЛ породили массу однокоренных слов со значением красота, имеющие прямое или косвенное отношение к понятию баба, как то:

английский belle — красавица => английский belly — живот, брюхо, пузо, матка;

санскрит балакша — белая => санскрит бааликаа — девочка;

испанский belleza — красота => итальянский bellezza — красавица;

латинский bella — красивая => казахский қыз бала — девочка;

каталанский bellesa — красота => татарский баласы — девочка;

санскрит бхага — красота => санскрит бхага — женское лоно;

санскрит балам — сильная => санскрит бхарати — богиня священной речи.

Итак, если мы всё это время говорили о сближении понятия БАБА с понятием БОГиня, на этапе их рождения от имитации первородного звука БАХ!, что касалось, прежде всего, «аккустического» аспекта того самого Большого Взрыва, отразившегося в этих и других последующих словообразованиях, то аспектом «визуализации» этого космического явления, как и последующего отражения его в образах, аллегориях, эпитетах и дифирамбах, послужили слова, порождённые корневой матрицей Б-Л — носителем и «звукового», вторичного значения данного процесса, с одной стороны, и «светового» — с другой, как первичного, даже первейшего процесса в Этом Мире. Речь идёт о вспышке, которая предшествует всякому не только взрыву, но и резкому, мгновенному изменению событий в пространстве-времени. В данном случае, под прямым и переносным значением «вспышка» надо понимать такие слова, как например: БЛестящая, БЛистательная, БЛаженная и… БЕЛая! Вот почему комплиментом барышне в старину, как синоним светлой души и чистого сердца, считалось слово БЕЛА (я), во многих языках ставшее носителем значения «красивая» (ср. с кашубским białka — женщина). Теперь совершенно ясно, что, на самом деле, имел в виду Ф. М. Достоевский, написав в своём романе известную ныне всему миру фразу: «Красота спасёт мир». Так вот, мир спасёт… БАБА! Вовсе не та эфемерная, облачная и размытая абстракция, под названием «красота», которая для всех и каждого, как и вкусы или настроение, представляется по-разному, а та, душа и сердце которой всегда рядом с мужем, сыном, братом, внуком, потому «и красива, и БЕЛА», она же belle-belly-балакша-бааликаа-bellezza-bella- (қыз) бала-bellesa-баласы, она же babe — баба — бабушка — богиня!

Таким образом, вдруг выясняется, что всё же «в начале был… БЛИК!». Всё равно, что при взрыве атомной БОМБЫ (невольно приходит на ум аллегория sex bomb), простите за неуместное сравнение, впрочем, можете просто представить себе термоядерные процессы, постоянно происходящие на (в) звёздах: вспышка — ударная волна (солнечный ветер) — радиация. Либо, в более приземлённом варианте, при грозе: БЛИК — БАХ! — ЭХО. Та же последовательность и в космическом BIG BANG: БЛИК — БАХ — БЛУКАТЬ (рус. диал. плутать). Аналогична реакция и в человеке: мысль — слово — действие. Вот теперь, наконец, мы имеем дело с «полным комплектом» основных значений, вложенных в древнейшее слово БАБА, в течение долгой эволюции: БЕЛяна, супруга БЕЛБОГа (как блик ЕГО, сияние) — БАЦ (бах!) — БАБы (созвездие Плеяды) — БАХалда (рус. диал. бойкая, крикливая баба) — БАСА (др.-рус. красота) — БАБурка (от др.-рус. бабурить — говорить) — БАгана (богиня) — БАять/БАвить — БАБА. Кстати, слова с корневой матрицей B-L в английском языке, в основной своей массе, будто сговорившись, практически передают смысл всего вышесказанного нами, в своём переводе, являясь, по-сути, качественными характеристиками понятия баба. Судите сами, приводим без комментариев (спрягать в женском роде!): blaber — болтун; blade — былинка, било; blah — бла-бла, болтовня, мля; blanch — белый, белить, бледнеть; bland — обыденный; blank — белый, бледный; blankness — белизна; blat — блеять, болтать; blaze — блеск, блистать, белая звездочка; bleach — белизна, беление, белить; bleat — блеять; bleeding — блеяние; blench — белить; bless — благословлять; blessed — блаженный; blessedness — блаженство; blest — благословить, блаженный; blether — болтовня, болтать; blink — отблеск, блик; bliss — блаженство; blithesome — блаженный; block — болван (ка), валун; blockhead — болван; blonde — белокурый; blub — плач.

Возвращаясь к вопросу первичности БЛИКа перед БАХом в момент Рождения Вселенной, мы должны признать, что это не только не противоречит установленной доктрине «вначале было СЛОВО», но и подтверждает нашу версию равнозначности этих, уже трёх постулатов первородности. И вот почему. Ведь, что такое «вспышка» — это то, что всПЫХивает. Здесь мы опять имеем дело с корнем ПЫХ, как лёгкой формой уже упомянутого корня БЫХ, лёгшего в основу понятия БОГ в украинском БIГ! Более того, в семантике русских понятий вспышка и взрыв, мы не усматриваем никакой принципиальной разницы, в силу общей этимологии слов всПЫХивать и ПЫХтеть, а ведь это, в первом случае СВЕТ, а во втором — ЗВУК! Может-ли иметь СВЕТ отношение к СЛОВУ? Вне всяких сомнений! Достаточно привести в пример дуализм русского понятия освещать, которое имея единую этимологию, расходится в семантике русских слов оСВЕЩать — от СВЕТ, и осВЕЩать — от ВЕЧать-ВЯЧить-ВЯКать, то есть говорить! И даже, если мы касаемся корня ПЫХ, в значениях всПЫХивание и ПЫХтение, то его сильная форма БЫХ, с модуляцией гласной БУХ, выводит нас на глагол БУХтеть (говорить, ворчать, бормотать), существительное БУХтерь (рус. диал. тяжелый), и имя нарицательное БоУХ (чеш. bůh — бог)! Таким образом, БЛИК (как мысль) — БАХ (как голос) — БОГ (как слово) суть едины есть (ср. с санскр. bhāṣā — язык).

Вывод. Не смотря на кажущуюся примитивность звучания, даже детскость, слово баба, как впрочем и другие двуслоговые: деда, дядя, тата, тятя, тётя, няня, мама, на самом деле является сложной многомерной смысловой структурой, облечённой в чистую звуковую форму детского лепета, а устами младенца, как известно, глаголет истина!

Из всего этого следует, что, не смотря на несоизмеримость человеческого с божественным, все определения Всевышнего, всевозможных наречений богов, а также их имён очень просто прочитывается по-русски, даже тогда, когда мы имеем дело с инокультурным наследием. Это говорит о том, что наш родной язык появился на свет одновременно с появлением на земле человека разумного! И теперь нам предстоит выявить истинное, первородное значение наименований славянских божеств, поскольку в современном языке слова подобного строя и толка не употребляются аж с эпохи крещения Руси. Выбор очередного имярека и их общая последовательность будет проводиться совершенно независимо от их кастовости и ранга. Я, вообще, полагаю, что их и не было, на самом деле, изначально, именно по той причине, что на момент нарождения культа у славян и русичей не существовало тех самых степеней правления и подчинения, начальствования и служения, которые появились гораздо многим позже, уже с приходом феодализма (о рабовладельческом строе даже не говорю — его просто не было в истории нашего народа) и внедрения иноземной религии (не путать с родной верой!), когда людское сообщество разорвали борозды лицемерного межевания на своих и чужих, на владык и смердов, на святош и нехристей. И соотношения богов строились исключительно по старшинству и родственным связям, как и в обычных семьях. Более того, в разных регионах одной страны, либо в разных странах славянского мира, единый и неизменный состав пантеона возглавляли свои верховные боги местного почитания, никак не оспаривая первенство и величие у своих соседей, а, всего навсего, беря под покровительство и ответственность свой люд и тот край, где к ним взывали.

Глава 3

Род

Начнём с такого священного понятия как «род». В русском языке слова с этим корнем открывают перед нами целый мир, от его заРОЖДения до выРОЖДения, от РОДничка до приРОДы, от новоРОЖДенного до наРОДа и многое-многое другое, всего не перечесть. И очень символично, что это слово связано с верховным богом славян, имя которому Род:

«Род является главным божеством в славянском пантеоне. Создатель всего, первичный дух, Первобог, Прабог. Рода также называют Вышним Богом или Всевышним. Многие, кто проводят параллели между славянскими и индийскими верованиями, утверждают, что индийский бог Вишну является именно Вышним Родом. Кроме того, в индийской религии прообразом или тем же богом, только с искажённым названием при переводе на санскрит, является Рудра. Многие слова, такие как род, родина, родители, родственники, родной и другие, происходят от имени бога Рода. В некоторых христианских учениях против язычества так говорится об этом боге: «Вседержитель, иже единъ бесмертенъ и непогибающихъ творецъ, дуну бо человеку на лице духъ жизни, и бысть человекъ въ душю живу: то ти не Родъ, седя на вздусе, мечеть на землю груды — и въ томъ ражаются дети…». Древний повелитель заботится о делах небесных. Другие Боги слушаются только его, и исполняют все требования беспрекословно. Даже после принятия христианства славяне продолжали устраивать празднества и пиры 8 сентября в честь Бога Богов. На следующий день, 9 сентября празднуют день Рожаниц — дочерей Рода. Ещё один праздник Рода и Рожаниц отмечают 25 сентября. По некоторым сведениям, Род вышел из Золотого Яйца, в котором был заключён. Разрушив свою темницу, он породил вселенную и бесчисленное множество миров, в которые входила и наша Земля. Из сказаний и мифов наших предков можно узнать, что сама Вселенная, звёздное небо, все планеты и явления на небосклоне являются телом Рода. Луна и Солнце — его глаза, млечный путь — его волосы и так далее. Кумиры или чуры (идолы) Роду делают в виде фаллических символов красного цвета. Делают их из бука, вяза, ясеня или клёна».

Итак, мы с вами убедились, что даже в русском языке корень род образует слова со множеством значений. А это значит, что в родственных языках индоевропейской группы тот же корень, тем паче, не может переводиться буквально, со смыслом, заложенным в русских словах. Это вполне естественное явление, обусловленное тремя историческими факторами отчуждения: время — расстояние — среда. Зато передать схожее представление о предмете — явлении — действе исходному корню всегда по силам в любом арийском языке. Рассмотрим, примеры смещения смысла, которому подвергся корнеслов род в других языках, сохраняя общность понятий: санскрит родас — земля (ср. с рус. Родина); фарси род — щедрый, великодушный, благородный, отважный, доблестный; английский rod — ветвь, побег, прут, жезл, половой член, рычаг; кимрский rhod — колесо, совокупность людей, круг друзей, область.

Таким образом, единая корневая матрица РОД-ROD, породила в разных языках множество слов с различным смыслом, однако, связанных не только фонетически, но и ассоциативно, что позволяет нам получить представление об этом, как и любом другом, понятии даже на уровне метафоры.

Тем не менее, подобного подхода будет недостаточно для того, чтобы познать самую суть явления, когда нарождалось то или иное слово, более того, даже прообраз его, а именно звукород, то есть, зачаток слова. Поэтому, считаю очень важным ознакомить читателя с собственной системой распознавания исходного смысла исследуемого образования, что позволит нам в дальнейшем получить буквальное значение очередного имярека древнерусского божества, ибо это и есть отличительная особенность нашего метода дешифровки имён славянского пантеона на фоне бесчисленного количества их трактовок, переводов и толкований в различных словарях, энциклопедиях и справочниках.

Когда мы спрашиваем, откуда есть пошло то или иное слово — этимологи, как правило, нам отвечают, что, мол, от такого-то слова. Ну, а то самое другое слово от чего родилось? Учёные парируют — от третьего… И так по кругу, конца и края которому не видно. Подобные ответы, как вы сами понимаете, не дают нам полного представления о реальных процессах в словообразовании, а посему я задался целью пойти дальше, и углубиться в самую суть явления на свет вербального обозначения всякого предмета-действа-существа, дабы узреть отправную точку существования самого слова — его зародыш. И вот, к какому заключению я пришёл.

На основе тщательного системного анализа, проведённого путём сравнения однокоренных смысловых созвучий в индоевропейских языках, а также языках других групп, позволю себе выдвинуть идею о том, что практически все слова в русском (как и любом иностранном) языке были рождены от звука.

То, что произнесённое слово произошло гораздо раньше написанного — знает или догадывается каждый школьник. Поэтому сформулирую свою мысль более точно: каждое слово в любом языке мира произошло от звукоподражания тому или иному процессу, произведённому, как человеческой деятельностью, так и вследствие природного явления, куда можно отнести также голоса и звуки, издаваемые различными существами.

Во избежание кривотолков, сразу внесу ясность: речь идёт не о конечных словообразованиях, а о пракорнях, или даже о первичных корневых матрицах, на базе которых возникли простые и сложные словесные структуры. То есть, на заре цивилизации, характерный звук, издаваемый каким-либо предметом, явлением, действом, существом был отмечен первобытным человеком типичной звукоимитацией. По-сути, всему и вся в этом Мире давались специфические «клички», для улучшения качества и скорости передачи сведений, от которых зачастую зависела жизнь, как отдельного человека, так и народа в целом.

Ещё очень важная деталь. Не стоит искать в каждой такой «кличке» характерный шум, присущий исключительно лишь этому объекту. Например, для нас уже привычной ассоциацией со словом мельница будет понятие «мельтешит-мелькает», нежели «мелет-молотит», но в любом случае, в самой фонеме [’mʲelʲnʲɪʦə] мы никак не услышим шум её механизмов, по той простой причине, что первичный звук, послуживший зачатком этого слова лежит в совершенно иной понятийной плоскости, а значит, и другом звуковом пространстве, не связанном с конструктивной особенностью и внешним видом самой мельницы. А звук, как это ни странно, изначально исходил из… человеческих уст. Вспомните вульгарное «что ты мелешь?», когда речь идёт вздорной болтовне. И это не фигура речи! Ибо молва как раз и произошла от понятия «молоть» (ср. с рус. ма́лкать, ма́лтать — говорить, толковать и фин. malkkia — твердить), только глагол молотить не всегда означал «стучать» — когда-то он подразумевал «измельчение», чем, собственно, и занимаются челюсти во время еды, издавая характерный жевательный звук, напоминающий молсание грудничка во время кормления грудью (др.-рус. молсать — сосать, грызть, лакомиться), отсюда и млеть, мямля и молоко! Так вот, первородное звукоподражание мля-мял-мел-мол и явилось тем исходным материалом, из которого и образовалось слово мельница, пройдя смысловой путь ото рта до мукомольного устройства, как, впрочем, и жертва — до жернова.

Таким образом, по большей части, мы оперируем в своей речи конечными формами словообразований, изначальный смысл которых претерпел значительное смещение, подобное следующему: в лопате нет понятия «копать» — оно присутствует в слове копьё, в котором нет понятия «колоть», зато оно есть в ледоколе, хотя это судно не колет лёд, а скорее ломает (ср. лом) его своим днищем, под которым замёрзшая вода буквально лопается, а это финишное определение, как раз от звука « (х) лоп», и произвело на свет понятие «лопасть», а вслед за ним и слово лопата. Парадоксально, не правда-ли? Хотя, в действительности, неожиданно это выглядит только для нас, современных людей, поскольку сегодня все мы пользуемся языком совершенно поверхностно, когда, по большому счёту, каждое слово — это абсолютная формальность, используемая, лишь, как инструмент общения, а то и развлечения, но никак не орудие выживания, что имело место быть, как в недалёком, так и дремучем прошлом.

Итак, любое слово было рождено от звука, а потому я решил наделить его первичную форму термином аудиоген, иначе по-русски звукород. Однако, традиционно в официальных источниках принято называть звукоподражательными такие образования как чирк, шлёп, бух, и многие другие, им подобные, которые, почему-то, даже не считаются полноценными словами, и посему в них якобы не может быть корня, в принципе, а вот образованные от них же слова чиркнуть, шлёпнуть, бухнуть — уже, дескать, глаголы, с появившимися вдруг невесть откуда корнями… Нонсенс! Ну естественно, если следовать подобному мышлению и, увы, официальному учению, то можно запросто и себя, и других завести в беспросветный тупик. Что и было сделано академиком Ю. Н. Карауловым в Энциклопедии под его редакцией 1997 года, в разделе Русский язык, где он в самом начале, ничуть не слукавив, справедливо замечает: «Слов без корня не бывает». И тут же, ни с того, ни с сего: «Единственным исключением является глагол вынуть, в котором выделяется префикс (приставка) ВЫ- (вы-нуть, вы-тащить, вы-нести), суффикс -НУ- (вы-НУ-ть, вы-дер-НУ-ть) и суффикс инфинитива -ТЬ».

Вы думаете, это единственный тяжёлый случай? Кабы не так! Нашлись великомудрые филологи, вещающие нам следующее: «В русском языке, как ни странно, существуют слова без корня. Это глаголы снять, поднять, принять, занять, вынуть, взять, изъять и т. д. Они образованы таким способом: приставка, суффикс -н (встречается не во всех), глагольный суффикс и окончание». Во как!

При всём при этом, таких учёных даже не смущают их собственные проповеди о том, что «приставки, суффиксы и окончания — это морфемы, не способные самостоятельно образовывать слова»! А раз так, то получается, что приведённые ими же в пример глаголы снять, поднять, принять, занять, вынуть, взять, изъять… лишены смысла! Видимо, настолько, насколько лишены, по их мнению, всяческого смысла «всего-лишь» звукоподражательные: чирк, шлёп, бух, тук, шварк, вжик, плюх, и так далее…

Наша же позиция в корне отличается от предыдущей уже только тем, что каждая буква в русском языке наделена смыслом. Чего уж там говорить о целых частях слова — они, вообще, когда-то были настоящими полноценными словами, смысл которых, за давностью лет, был просто затёрт и искажён настолько, что сегодня по Правилам русского языка они являются второстепенными и незначительными, а значит мёртвыми морфемами. Посудите сами, ведь не на бумаге же наш язык рождался! А это значит, что так называемые приставки, суффиксы и окончания — это чисто графическое понятие, которое можно увидеть только в написанном или напечатанном виде. В действительности же, когда-то все они были корнями! Вот почему первые памятники древнерусской письменности представляли из себя страницы со сплошными непрерывными строками, где все слова писались слитно друг-с-другом. Это красноречивое доказательство того, что не только части речи, но и части слов по своему содержанию считались корнесловами, то есть, по-сути, словами, а свою нынешнюю «пустую» форму обрели многим позже, надо полагать, с лёгкой руки писарей — так сказать, носителей русской грамоты, на деле же, обычными наёмными, заказными переписчиками, упрощавшими себе и чтецам работу, путём, порой, неосознанного соединения корней и зачастую неуместного разделения речи на разномастные слоги, не всегда соответствующие элементам настоящих корней.

А теперь содержательная сторона дела. Исходя из нашей теории корневых матриц, и её производной — теории корневого ядра, выходим на её внутреннюю составляющую — матрику смысла, в одном только толковании которой уже проглядывается мостик к центральному месту теории звукорода, а именно, санскритскому понятию ṃātṛkā — волшебная буква, звук. То есть, если первая часть определения «волшебная буква» относится к теории корневого ядра, то вторая часть «звук» естественно и напрямую дóлжно соотносить с теорией настоящей. Ведь, согласитесь, всё «волшебство» буквы как графического знака исторически начиналось со звука: сначала услышанного, затем воспроизведённого вербально, и только потом начертанного!

Итак, по уже указанным в предыдущих главах обоснованным причинам, закономерно минуя все гласные (как нотные связки и ритмические интервалы), которые выполняют задачу обозначения пространственно-временной мерности объекта и его свойств, возьмёмся за разбор звуков согласных, ибо именно они и есть, своего рода, точки подачи первичных информационных сигналов. В звукоимитационном репертуаре их, как правило, гораздо больше, чем в пиктографии, но мы будем использовать упрощённую азбучную схему — как, собственно, все мы и привыкли воспринимать человеческую речь в написании. В русском алфавите их числом двадцать один: Б В Г Д Ж З Й К Л М Н П Р С Т Ф Х Ц Ч Ш Щ. Каждая из этих согласных, будучи изначальным звуком подражания тому или иному шуму, неминуемо обрастала связями с другими своими собратьями, создавая, как простейшие звукороды, типа [КР], так и объёмные аудиогены, вроде [СКР] или [КРС], образуя впоследствии такие корнеслова, как: в первом случае — КАР, КУР, КРЯ, во втором — СКРИП, СКРУТ, СКРЕЖ, а в третьем — КРЫС, КРЕС, КРАС. Но, так или иначе, все эти три образца являются прототипом всех последующих словообразований, в основе которых заложен их общий стержень, например: карать, вскрикивать, кряж, скручивать, курва, скрипка, кряква, скрижаль, крысать, кресало, краска, и многие-многие другие — всего не перечесть.

Не знамо, заметили-ли вы в перечне согласных присутствие фонемы Й, которую по логике надо было бы считать гласной, но для меня вопрос был исчерпан ещё с момента восприятия её «подружки», латинской J, которая называется «йот», а произносится как русская [й]; в английской же версии называется «джей», а читается [dʒ]; у французов она «жи» [ʒi]; а испанцы зовут её «хота», и произносят как русскую [х]; на фарси её иранцы пишут в латинской транслитерации — ǰ, произнося как [ʤ»], персы называют «джим», в отличие от таджикского написания на адаптированной кириллице Ҷ (ҷ), в том же произношении [джь]. Так что, вся палитра звуковой подачи «и краткой» склоняет её в стан согласных, к тому же буква «й» уже потому не может быть гласной, что она не может сочетаться с другой согласной так, чтобы следовать после этой согласной. Кроме того, в качестве корня звукород Й представлен в таком слове как ПРИ/ПО/Й, где при- и -по- являются приставками, а корень -й — сокращённой вариацией корнеслова ЯТ, с его глагольной формой (Н) ЯТЬ.

Теперь мы можем представить себе русские согласные буквы уже в новом качестве — как некий сырьевой аудиоматериал, первичный звуковой экстракт, использованный нашими далёкими предками в доисторические времена, для передачи друг-другу впечатлений, мнений и сведений о том или ином объекте внимания. В науке даже существует такой термин как ономатопея — звукоподражательное слово, возникшее в результате фонетического уподобления неречевым звукокомплексам. Принадлежность возникновения любого слова тому или иному звукороду мы можем обнаружить посредством какой-либо матрики смысла, зиждущейся в каждом корневом ядре, помечаемом одной из согласных букв в начале корня. Для этой цели мною даже был составлен специализированный Букварь смысловых матрик, с полной версией которого вы можете ознакомиться в одной из моих предыдущих книг «Язык Вселенной». А пока мы будем использовать данную схему лишь в случае её применения к конкретному слову, например, к изначально заданному понятию Род.

Реснотный разбор корнеслова РОД.

Корневая матрица Р-Д является носителем условно-обобщённого значения «радеть-орудовать-рядить». Корни и слова, имеющие в основе данную матрицу, встречаются также с модулируемой гласной, а то и вовсе без неё, но в любом случае они безусловно родственны друг другу по происхождению. Причём, родство их начиналось ещё на зачаточном этапе, поэтому подавляющее большинство современных носителей русского языка и, тем более, близких им по индоевропейскому древу будут относиться к подобным сравнениям с некоторой долей недоверия, если не в состоянии лёгкого шока. Но, тем не менее, приведём несколько примеров с единой матрицей R-D и меняющейся гласной.

Древнерусский: рядъ — строй, порядок, ряд; рѣдрыи, рудый, рдяной — красный; рада — дума, совет; руда — кровь, рудник.

Санскрит: рад — расти, процветать; раджана — родной; раджас — энергия; радра — святой; радха, родаси — молния; рддхам — зерно; рддхи — рост; рода — звуки боли; рудж — боль; рудра — красный; рудхира — кровь.

Кимрский: rhudd — красный; rhad — благословение, благосклонность, милость; rhedeg — бегать, работать, управлять; rhyd — брод.

Гэльский: rud — вещь, предмет, нечто; ród — дорога.

Бретонский: red — бег, ток, нужда; roud — след, направление.

Фарси: рудбор — большая река, берег реки, речная местность; рӯда — кишечник; раддия — опровержение; рада — ряд, шеренга, строй.

Согласитесь, у всех этих разноязычных словообразований несомненно есть объединяющее начало, и фонетическое, и семантическое. А теперь детализируем корень.

Корневое ядро Р суть носитель смысловой матрики «рвения», в зачатке своём имеющей природный аудиоген [РР], вербально озвученный обычным рыком-рявканьем-рокотом-изреканием, психологически всегда воспринимается нами как некий поРЫВ, РЕТивость и РЕЗкость, поэтому ассоциативно визуализируется с расходящимися концентрическими кругами, поскольку физически это обусловлено часто повторяющимися ритмическими колебаниями времени и материи, что в совокупности и произвело когда-то в нашей РОДной РЕЧи такие понятия как: рот, рука, река, ров, ругань, ревность, радость, радуга, рада, радение, рок, руда, орудие, рыжий, рожь, русич, рыскать, рыть, рог, решение, род, и великое множество слов с корневым ядром Р, любое из которых не будет лишним в этом РЯДу (ср. с анг. read [rɛd] — речь, root [ruːt] — прародитель, rude [ruːd] — резкий).

Для понимания предназначения гласной О в корнеслове род, нам не обойтись без формулы построения слова, вообще, как такового, и тогда нам откроется секрет возникновения основы любого словообразования, причём, не только в русском языке, но и каждом из индоевропейских.

Вот теперь, имея в наличии условно-обобщённое значение каждой из согласных (см. «Язык Вселенной», гл. «Звукород — зачаток слова»), которые будучи корневым ядром дают оптимальный смысл всех слов, родственных по заглавной букве в корне, мы уже можем выявить более четкое, причём, первичное определение конкретного объекта или процесса, заключённого в любом корнеслове, путём совмещения смысловых матрик, носителем которых можно и нужно считать, не только основную, но и вспомогательную согласную в корневой матрице, ибо она, в отличие от ядра раскрывает качественную характеристику того или иного предмета-явления-действа. То есть, если корневое ядро, образно, отвечает на вопрос «что или из чего происходит?», то вспомогательная согласная корня, настолько же образно, отвечает на вопрос «как или чем достигается?».

Например, мы уже знаем, что согласная Б — это матрика «битья», а Ч — матрика «чёса», то, следовательно, такой корнеслов как БИЧ (и, соответственно, все слова с корневой матрицей Б-Ч) — есть носитель исходного значения «бить чёсом». Не смотря на примитивность данной формулировки, тем не менее, она весьма эффективна и доходчива в объяснении реальных древнейших процессов любого словообразования, без лишних терминологических нагромождений, да натянутых и путанных смысловых надстроек, которыми неминуемо обрастает каждое слово в современном лексиконе. Главное, при этом не забывать, что никакой категоричности в наших определениях той или иной смысловой матрики нет, и не может быть, в принципе! Вы можете самостоятельно подобрать наиболее подходящий вариант значения корня, лишь бы он логично и легко соотносился по изначальному смыслу со всеми, производными от него словами.

Помимо того, у нас ещё появляется возможность, с помощью собственного Словаря смысловых матрик (см. «Язык Вселенной», гл. «Звукород — зачаток слова»), точно так же разгадать точное значение любого звукоподражания, и даже каждого звукорода. В чём различие и сходство данных понятий? Возьмём за образец звукоподражательное слово «тпру-у-у». Что им обычно сопровождалось? Натягивали поводья, у лошади вырывалось фырканье, похожее на «тпр», хозяин его повторял… И всё? Нет, дорогие мои, ибо в незапамятные времена из этой первобытной звукоимитации как раз и рождалось настоящее, полновесное слово! Смотрите: вычленяем из, так называемого, «звукоподражательного слова» его объёмный звукород [ТПР], раскладываем его по смыслам: Т — матрика «толка»; П — матрика «пуска»; Р — матрика «рвения». Какую картину получаем в результате их логического увязывания? Посредством оптимизации значений, выводим их общую составляющую: «сТалкивание (поводьями) Пущенного (наездником) Рвения (лошади)», иначе, «Торможение Пыла Ретивого». Сходится? Несомненно, как и вполне очевидно да естественно выглядит аргументом в поддержку нашей теории звукорода следующие производные упомянутого примера, а именно: сТуПоР, расТоПыРиться, ТоПоРщиться, сТоПоРиться, и даже… ТоПоР, в силу уТоПления и сТоПоРения его лезвия в древесине, при намерении отТяПать её часть — все перечисленные понятия суть порождение одного и того же аудиогена [ТПР], который в научном, академическом определении помечен лишь абстрактным термином «звукоподражательное слово „тпру-у-у“».

И, наконец, заключительный этап нарождения корнеслова — это включение гласной буквы (звука) в корневую матрицу. Поскольку, ранее мы уже причислили все гласные к нотным связкам и ритмическим интервалам, которые выполняют задачу обозначения пространственно-временной мерности объекта и его свойств, то в самую пору будет выявить и определить меру того самого континуума (от лат. continuum — непрерывное, сплошное) по каждой из букв, как раз для чёткого понимания и объёмного видения того процесса или объекта, на уровне его устного возникновения и внедрения в живую речь. Постижение свойств каждой гласной становится возможным сразу же при сопоставлении букв со служебными частями речи, ибо они, по словам учёных, дескать, «не называют ни предметов, ни действий, ни признаков, а выражают только отношения между ними, это: предлог, частицы, союзы, междометия, звукоподражательные слова». Ну, насчёт того, что они «не называют ни предметов, ни действий, ни признаков» — это даже не обсуждается, просто, не будем повторять прямо противоположное заключение, изложенное в других главах данной книги (см. «Язык Вселенной»), а сразу перейдём к конкретному соотношению гласных звуков (букв) корней с, так называемыми, «служебными частями речи». Схема проста: на какую букву начинается та или иная часть речи, причём, даже древняя её форма — значит это или близкое ему значение (иже значения — уточнения делаются по смысловым матрикам согласных корня) и несёт в себе созвучная гласная корня, как, например, в данном случае.

Нотная связка (ритмический интервал) гласная корня О может варьироваться в своих значениях как: ОБАЧЕ — ОДНАКО, но; ОБОНЬ — напротив, по-другому; ОВО — ОДНАКО, или, одно из; ОВОГДА — иногда; ОВЫЙ — ОДИН из, некий, тот, этот, такой, некоторый; ОЖЕ — что, если; ОКРЕСТ — ОКОЛО; ОЧЕНЬ — в сильной, большой степени; ОЛЕ — ОДНАКО, но; ОНОГДЫ — недавно; ОНОМО — так; ОНСИЦА — некто, какой-то; ОНУДУ — с тех пор, оттуда; ОПЯТЬ — ОБРАТНО, снова; ОСЕ — вот; ОТАЙ — тайно, скрытно; ОТНУДУ — ОТКУДА, ОТТУДА, почему, потому, в следствие чего; ОЧЕ — если; О, ОБ — вокруг, касаемо.

Итак, в нашей экипировке — полный боевой комплект, и мы можем приступать к мозговому штурму любого корнеслова. Жребий пал на такое близкое и родное слово как дом. Производим реснотный разбор слова (от др.-рус. рѣснота — истина, приличие, достоинство): Д — матрика «давления», М — матрика «метания» — это условно-обобщённое значение, куда входит и такое понятие как «мощь», а теперь смотрим, носителем какой пространственно-временной мерности является гласная О — оптимальный вариант в этом случае будет «очень», получаем первичный образный и прямой смысл древнейшего словообразования Д/О/М — Давление Очень Мощное (подчёркиваю, это нисколько не толкование конечного понятия, а выявление первичных условий возникновения его зачатка!) Кстати, в отличие от хаты, где Х — матрика «хвата», Т — матрика «толка», а у гласной А оптимальные в этом случае значения будут «али» и «або», итого выходит, что Х/А/Т/А — это сХвачено Али сТыкано Абы-как. Если вам не нравится такая трактовка — подберите из списка более подходящую для вас компиляцию определений — всё равно, эти значения будут родственны в своём происхождении. Просто, есть объективное положение, а есть субъективное психологическое восприятие этого положения, и у каждого человека оно своё. Но необходимо понимать одну очень важную вещь: каждое слово рождалось без нашего с вами участия, и его исходное смысловое наполнение существует вне зависимости от нашего персонального к нему отношения.

Так в чём же, собственно, фокус? А парадокс заключается в том, что безусловно независимое, единовременное и повсеместное возникновение единоутробных корневых матриц в самых различных древнейших языках мира, куда можно и должно относить русский, наводит на мысль о ничуть не спонтанном, а нарочном запуске свыше некоей грандиозной нейролингвистической программы, не исключено, что на генетическом уровне. Рассудите сами, допустим даже, что всё пошло от единого праязыка единого пранарода… Ну, не может же один первобытный человек научить всю свою первобытную семью, а затем всё своё первобытное племя понятным мыслеобразам, вдруг ни с того, ни с сего, пришедшим ему внезапно в голову, да так поднатаскать «разумным улюлюканьем» весь свой дикий народ, потомки коего не просто приняли и успешно его употребляли, но и сохранили его структуру, практически в неизменном виде, донеся до наших дней простые, но гениальные пракорни, остающиеся понятными и через миллионы лет! Какой вывод тут напрашивается? Никто никого не учил языку: ни человек человека, ни народ народа. Первые люди, с самого своего появления на Земле, причём, находясь в разных точках нашей планеты, но поразительно одинаково, могли уже издавать такие «правильные» звуки и их сочетания, которые, даже при гипотетической встрече друг-с-другом, были бы им понятны по замыслу! Кто был автором этого «международного договора»? Вопрос оставляем пока открытым. Одно стало совершенно понятным: язык звукоподражаний явился тем самым протоязыком межличностного и межплеменного общения, на почве которого, спустя многие тысячелетия, и произросли буйным цветом все современные языки, хотя носители которых давно уже перестали понимать друг-друга.

Вернёмся к нашей теме — корнеслову РОД. Далее остаётся последняя буква — вспомогательная согласная в корнеслове род: Д — матрика «давления», мера интенсивности которого может колебаться от степени едва уловимого духа, дыма, дыхания и более ощутимого поддакивания, подаяния, подарка, через статичное обозначения дома, дна и дали, до мощного, а то и молниеносного удара. А всё началось с банального подражания, подобного аудиогенам динь-дон, ду-ду, дзь-дыщ, и в таком же духе (ср. с анг. dare [dɛə] — на драку, dash [dæʃ] — давать, дарить, dowry [ˈdaʊrɪ] — приданое, дарование, дар, dread [drɛd] — содрогаться, darling [ˈdɑːrlɪŋ] — дорогой, родной, любимый, горячий, страстный, заветный).

Итак, в нашем распоряжении три составляющих корня Род — его буквы (звуки), чтение каждой из которых позволит нам вникнуть в изначальное, первородное значение этого древнейшего слова и одновременного наименования Бога, племени, вида и рождения. Итак: Р — «поРЫВ, РЕТивость и РЕЗкость», либо «рвение и радение»; О — оптимальный вариант в этом случае будет «Об», то есть вокруг чего-либо, или попросту «О» — касаемо чего-то. Д — «давление», мера интенсивности которого может проявиться не только в «ударе», но и в «даре». Получаем первичный образный и прямой смысл древнейшего словообразования Р/О/Д — Радение О Даре. А и в правду, подходит к любому понятию и трактовке данного слова, во всей его ипостаси — и как Бога, и как племени, и как вида, и как рождения! Ибо, во-первых: и до, и во время, и после РОДов РОДители РАДеют сначала о плоде своей любви — Божьем Даре, а затем и о РОДном чаде, аж до самой своей смерти. Во-вторых: над любым видом, классом и поРОДой чего- или кого-либо обязательно осуществляется в той или иной степени РАДение об, опять же, Даре, так или иначе, но Божьем, как ни крути! И, в-третьих: в каждом племени, РОДу, как и семье, «не без уРОДов», но даже за них, вплоть до выРОДков, всегда РАДеют их поРОДители, потому как в ответе и за них тоже, а не только за своих приРОЖДённых гениев с приРОДным талантом. Ну, а к Богу с именем Род это определение относится в самую первую очередь, поскольку обо всём поРОЖДённом им же в этом Мире он РАДеет, даруя посредством приРОДы всё необходимое!

Глава 4

Лада

Теперь, пользуясь этим принципом, мы очень легко можем не только обнаруживать родственные корни в иностранных языках, но и раскрывать исходный смысл однокоренных слов. Вот, например, как выглядит дословный перевод русского слова род в некоторых языках: фарси авлод (мн. ч. от валад) — потомки, потомство, род, поколение; кимрский paladr — черенок, столп, cтержень, стебель, cтвол, рукоятка, род,

палка, опора, ножка, жезл, древко (ср. с англ. rod — стержень, шток, прут, рейка, штанга, катанка, пруток, планка, жезл, скипетр, власть, сила, удочка, шомпол, брус, тяга, палочка, колено (поколение) и род!).

Ничего интересного не заметили? Обратите внимание, на то, что слова, равные по смыслу: восточное персидское авЛОД и западное валлийское paLADr, к тому же, ещё и произошли от одной корневой матрицы ЛОД-ЛАД-LOD-LAD! Сомневаетесь? Вот вам подтверждение. Исходя из того, что производное от русского род слово роды, в переводе на фарси звучит как ваЛОДат (рождение), мы опять сталкиваемся с той же корневой матрицей ЛАД-ЛОД! Случайно-ли? Отнюдь. Ведь, близкое по смыслу кимрскому PaLADr (род), однокоренное слово всплывает и в английском PLOD, где одно из значений — «рутина, корпеть, совершаться, происходить, развиваться медленно, кропотливо и усердно заниматься каким-либо делом», даёт нам право усматривать его родство и с русским словом, ибо итогом всякого корпения (ср, с греч. karpos — плод) и развития является ПЛОД! А то, что корнем и в этом слове тоже является ЛОД, мы, вопреки отсутствию чётких данных по слову плод в этимологическом словаре, можем с лёгкостью определить это по диалектам в русских волостях: «плодить, плаживать, пложать, расплаживать — разводить, размножать, как множится все живое или растенья; пложеные утки — доморощенные, своего приплода; перепложать; пложенье, плодка — для плоду оставить; плодливый, плодущий — быстро размножающийся; плодник — часть зарождающая детеныша, и т. д.».

Как видите, разнообразие и богатство наречий в русских краях помогло нам выяснить равнозначность корней ЛОД=ЛАД=ЛОЖ=ЛАЖ= (а значит и) ЛОГ=ЛАГ! А буква П в слове плод — это ничто иное как приставка (или предлог) ПО-! Такая же приставка, как и в украинском слове поЛОГи, что значит роды. Попросту, что поЛОГают, то и поЛОД. Теперь следите за обратной градацией: поЛОГи — поЛАГать — по (к) ЛАЖа — поЛОЖить — поЛАДить — п (о) ЛОД! И то, что в английском plod буква P тоже является приставкой, сами англичане даже не догадываются, поскольку в их языке не существует приставки (или предлога) PO-, а корнем в этом слове служит lod, что легко обнаруживается в таких словах как: lode — залежь; load — класть, ноша, бремя (!); laden — нагруженный, отягощённый, полный, налитой, обременённый (!). Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять: речь идёт, в том числе, и о пЛОДе во чреве беременной!

Таким образом, мы убедились не только в равенстве значений однокоренных слов пЛОД и кЛАД, но, в довесок, ещё и в том, что буква К в слове клад — это ничто иное как приставка (или предлог) К-, КО-! Надо-ли говорить, что в английском та же картина? Ведь, рождённое от одной корневой матрицы, что и pLOD, слово cLAD означает «облаченный, одетый, покрытый, закованный, облеченный». Ничего не напоминает? Это же эпитеты всё того же пЛОДа в яйце из кЛАДки! И не думайте, что понятие «кладка» относится исключительно к птицам или пресмыкающимся, разве вы не слышали, что яйца откладывают и млекопитающие, как, например австралийский утконос! Более того, эта тема не чужда и «разумному виду» млекопитающих. Вы только вслушайтесь, как звучит высший родовой статус в переводе на чешский: родоначальник — zakladatel! Проводим градацию: закЛАДатель — кЛАДка — кЛАДу — ко ЛАДу — по ЛАДу — П/ЛОД!

Ну и, чтобы окончательно развеять всяческие сомнения по-поводу очевидности образования слова плод от древнейшей корневой матрицы ЛОД-ЛАД, приведём в пример одно, хоть и не индоевропейское слово, а финоугорское, но, скорее всего, позаимствованное когда-то у соседей славяно-ариев, а потому и весьма весомое. Итак, эстонский язык: loode — плод! Кстати, clutch [klʌʧ], в переводе с английского, означает: «выводок, потомство, власть, кладка»! И поскольку понятие «кладка» распространяется не только на «высиживание яиц», но и на строительство, то не лишним будет глянуть на перевод слова «строй», в разных языках, причём со смыслом прямым и переносным — строй, как архитектурный, так и музыкальный, и, главное, общественный: белорусский язык славянской группы: лад — строй; венгерский язык угорской группы: gléda — строй; эстонский язык финской группы: laad — строй.

А вот само понятие «лад» в белорусском звучит как лагода (ср. с др.-рус. лагодити — потворствовать, делать приятное), подтверждая тем самым тождественность корней лог-лаг-лод-лад, а в чешском произносится ещё интересней — soulad (ср. с рус. сладить, уладить)! Это значит, что, разбирая однокоренной русский глагол совладать на компоненты со- (приставка), -в- (тоже приставка!), -лад- (корень), -ать (глагольное окончание), мы не только вычленяем корень в чешском слове «совлад», но и получаем истинное значение праславянского vladha — владе́ть, то есть, «быть В ЛАДу» с чем или кем-либо! Убедительным в этом аспекте выглядит и сопоставление однокоренных, но разноязычных слов: авЛОД — в переводе с фарси, означает род, а под словом родитель мы, обычно, подразумеваем отца, который по-валлийский пишется gwaLADr, что перекликается с русским воЛОДарь — вЛАДыка! Последнее обычно причисляют к производным от корня вол-вал-вел, что происходит вследствие путаницы с другим древним русским понятием ВОЛот, который, и в правду, несёт в себе значения ВАЛить — ВЕЛеть — уВОЛить, но ни к воЛОДению, ни к вЛАДению это не имеет прямого отношения, что согласуется с выдержкой из этимологического словаря:

«во́лот „великан“, блр. во́лот, др.-русск. волотъ — то же (палея XIV в. и др.). Часто в местн. н. Волотово (курск., тульск., костром.), Волотовка ([бывш.] Полоцк. губ.); Волотова могила около Лебедяни, ст.-слав. влатъ. Наряду с этим встречаются формы на -е-: укр. ве́летень, ве́лет „великан, исполин“, зап.-слав. Veletabi — племя вильцы в Мекленбурге (veletove). Другие допускают родство с лат. valeo „я в силах, здоров“».

О том, почему корень вол-вал-вел в процессе словообразования не может иметь прямого отношения к близкой по звучанию слоговой структуре вЛАД-воЛОД-ваЛД было подробно изложено мною в статье «О вершителях судеб» из книги «Сакральная природа русского языка». Вот выдержка из неё:

«… исходным корнем имени нарицательного „волод — lord“ и существительного „валд — world“ является ЛАД-ЛОД с приставкой-указателем, начальным предлогом „в“: куда? — В ЛАД; во что? — ВО ЛОД, а не корень ВОЛ-ВАЛ-ВЕЛ, который при образовании глагола напрочь лишён устойчивой „д“, как, например, в близких по звучанию словах: „неВОЛить, заВАЛить и поВЕЛевать“, что не просто не опровергает нашу версию, но даже подтверждает её обоснованность. Тем более, что весь характер таких действий, как „уВОЛить, наВАЛять и ВЕЛеть“ прямо противоречит самим свойствам Владыки-Господа-Лорда, потому-что понятие „владеть“, как мы с вами выяснили, означает, прежде всего, „быть В ЛАДу со всем сущим“ и „обращать свои деяния В ЛАД“!».

Можно только добавить, что красноречивым свидетельством этой версии служит смена приставок в однокоренных словах вЛАДеть и обЛАДать, где напрочь отсутствует согласная В — начальная буква в корне вол-вал-вел. Это косвенно подтверждается таджикским балад — город, область, страна (те же вЛАДения!), где первый слог явно выполняет роль приставки БА- (на фарси ба — предлог в, к, на), которая соответствует русским ВО- или ОБ-. Таким образом, иранское балад — это буквально вЛАДение, обЛАСТЬ, по-сути то, чем обЛАДают!

Насколько многозначителен корень ЛОД-ЛАД в индо-арийских языках, можно судить уже хотя бы по нескольким примерам: Фарси: лод — стена, основание, слой, основа, суть, сущность, почва; Русский: ладно — качественно, надёжно, удобно, красиво; Санскрит: лад — ладить, играть; Английский: lead — прокладывать, следовать, проложить (ср. наследие); Итальянский: lode — похвала, хвала; Фарси: лод — тонкий, нежный, прелестный; Древнерусский: ладый — милый, любимый; Санскрит: ладу — сладость (ср. с рус. услада); Шведский: led — направление, путь, колено, поколение (ср. наследник).

А вот какое отношение к теме семьи имеет эта древнейшая корневая матрица не только в родственных, но и в чужеродных языках: Древнерусский: ла́да — супруга; Кимрский: lodes — девушка; Ликийский: lada — жена, супруга; Аварский: tladi — жена, женщина; Английский: lady — владычица, супруга, жена, женщина невеста, мать; Болгарский: ла́да — вторая дочь в семье; ладу́ване — свадебная церемония.

Было бы неправильным увязывать понятие «лад», исключительно, с прекрасной половиной в составе семьи, ведь это в не меньшей степени относится и к противоположному полу: Древнерусский: лад — жених, супруг; Английский: lad — мальчик, юноша, парень, отрок, хлопец, лад (!); Азербайджанский: övlad — сын; Персидский: өвлад — сын; Фарси: валад — дитя, ребёнок, сын.

Вы уже, наверно, обратили внимание на одну существенную деталь в последнем перечне: то что, кроме русского, в остальных языках слова с корневой матрицей ЛАД-LAD имеют привязку преимущественно к наименованию чада нежели взрослого. Выходит, что у славян в обращении к детям слово лад не употреблялось… Но насколько это соответствует действительности? Попробуем разобраться. Для начала, окунёмся в воспоминания о детстве. Никто не знает, с каких времён дошла до сей поры эта присказка — игра — поговорка:

— Ладушки, ладушки! Где были?

— У бабушки!

— Что ели?

— Кашку.

— Что пили?

— Бражку.

— А что на закуску?

— Хлеба да капустку.

Да, конечно, в процессе этой игры ритмично хлопают в ладоши, чередуя, руки с руками ребёнка, но о ладонях-ли идёт речь? Ведь, во-первых: обращаются, заметьте, не к ладОшкам, а к лАдушкам! Во-вторых: руки, чьими бы они ни были, не могут «отлучаться» от тела, и «ходить по гостям»! В-третьих: это какими монстрами должны быть ладони, чтобы жевать кашу, потягивать брагу, грызть хлеб, да ещё хрумкать капусту?! Мистический триллер какой-то получается… А вот, если трезво рассуждать, то всё очень даже просто объясняется. Во-первых: если те, у кого спрашивают — отвечают, то это уже разумные существа! Во-вторых: так подробно справляться у них о поглощённом меню могут только самые близкие люди — скорее всего, родители! А в-третьих: если они были в гостях у бабушки, то это, разумеется, внуки! Вывод: ладушки — это малые дети! Вот теперь начинается самое интересное.

Итак, если следовать логике, в древней Руси юноша мог зваться лад, отрок — ладок, а дитя — уменьшительно-ласкательным ладушок. Соответственно, у прекрасного пола: женщина — лада, девушка — ладка, девочка — ладушка. Тогда, во множественном числе получаем: (как в той старинной игре) ЛАДушки — это мЛАДенцы, ЛАДки — это мЛАД (шие), а ЛАДы — это моЛОД (ёж) ь! Да, именно так представляется нам теперь словообразование этого древнейшего понятия моЛОДость — посредством корневой праматрицы лад-лод, а не мол-мал-мел. И вот почему.

Никого не удивляет похвальное «молодЕц», обращённое к пожилому человеку? Но, на самом деле, ничего странного в этом нет, по той простой причине, что речь не идёт о ком-то малом, на то есть другое слово «малец», да и в русской орфографии нет такого слова «мАлодец», а значит корень МАЛ никак не причастен к данному словообразованию! С другим родственным корнем МЕЛ получается та же картина: мы же не говорим и не пишем «мЕлодой», на то есть другое слово «мелкий», следовательно, и этот корень здесь совершенно посторонний. С третьим же родственным корнем МОЛ ничего, кроме игры слов и каламбуров не выйдет, если мы попытаемся его «пристроить» на роль «отца» слова «молоДить», поскольку единственно на что он способен, так это «молоТить», а это, согласитесь, далеко не одно и то же! То есть, отсутствие устойчивой буквы Д в процессе словообразования с участием корня мол-мал-мел является основным и самым весомым аргументом против его причастности к формированию и понятия, и слова «молодость». Возникает вполне правомерный вопрос: если слово мЛАД — моЛОДь образовано корневой матрицей лад-лод, то откуда, в таком случае, там взялась начальная буква М, и даже слог МО-? Смею предположить, что первая буква в слове Млад-МОлодь могла возникнуть в результате сращения местоимения мя-мы-мой с базовым корнем лад-лод. То есть, не исключено, что в начале времён это сложносоставное слово отвечало на вопрос кто? либо чей?: М (я) +ЛАДой; либо М (ы) + ЛАД; либо МО (й) + ЛОДь (кстати, в персидском мо означает мы, а во французском moi [mwa] — мой, я), и в процессе тысячелетней эволюции слилось в одно понятие, как это произошло в своё время с английскими любезными обращениями: milord [mɪ’lɔːd] = my [maɪ] + lord [lɔːd], что равносильно русскому МОй + воЛОДыка = МО + ЛОД; а так же milady [mɪ’leɪdɪ] = my [maɪ] + lady [’leɪdɪ], что равнозначно русскому Моя + вЛАДычицА = М + ЛАДА! В связи с этим, не лишена резона и третья, предлагаемая мною, версия значения начальной М в слове МЛАД, а именно: МАющий — иМАющий — иМеющий ЛАД, что и подтверждается белорусским определением молодого — малады. То есть, молодой — это МА/ЛАДЫ, буквально МАющий ЛАДЫ! Подобных примеров в русском языке множество, и мы не будем их касаться, но заметим схожее явление в однокоренных словах на языке фарси: валад — дитя, ребёнок, сын; и авлод (мн. ч. от валад) — потомки, потомство, род, поколение. В этом случае первый слог, вполне вероятно, берёт своё начало от персидского местоимения вай — он, она, они, те, та, тот; либо от союза ва — и, так же, а таджикское лод — это «основание, основа, суть, сущность, нежный, прелестный». То есть, ВА (й) +ЛАД, что могло означать дословно «он (она, та, тот) ребёнок», либо «они (и, те, так же) дети», а затем, по прошествии веков слилось в одно единое слово. Подтверждает нашу версию и чешское определение молодости — mládí, mladost, никакого намёка на «малость-мелкость-молотость», только мЛАДы и мЛАДость! А вот как в Чехии называют подростка — mLADistvý, mLADistvá, всё тот же корень ЛАД! Вторит в унисон и польское название парня — młodzieniec, и здесь нет корня мол-мал-мел, только ЛОД — мЛОДенец! Обошла стороной «мелкота» и французского парня — gailLArD! И опять чешский парень не остался в стороне — mLADík! Даже венгерский мальчик не отстаёт от остальных — LabDaszedő! И, наконец, молодой на польском — mLODy, а по-чешски — mLADý (ср. с англ. laddie [’lædɪ] — мальчуган, парнишка, паренёк)! Где тут корень мел-мал-мол, с его свойствами уМАЛения, изМЕЛьчения и поМОЛа? Его нет. И не могло быть, в принципе! Ибо развитием человека на всех трёх стадиях: пЛОД — мЛАД — кЛАД (ну, или в более развёрнутом виде: пЛОДиться — мЛАДость — кЛАДбище) управляет ЛАД — и природный, и родовой, и духовный. Иначе, не было бы столь почитаемого славянами культа богини Лады:

«Богиня Лада является одной из самых главных богинь в языческом пантеоне. Она дочь Рода (иногда считается женской ипостасью Рода). Ладу очень часто изображают белым Лебедем. Также является матерью Живы, Лели, Леля и Мораны. Таким образом, она является старшей из Рожениц, которые были матерями Богов. В славянской мифологии её называют богиней любви, весны и красоты, покровительницей брака. От её имени пошли такие слова как: лад (семейный лад), ладный, ладно, ладить. В старину любимые называли друг друга ладо и ладушкой. Кроме того, лады — помолвка, ладило — сват, ладканя — свадебная песня. Под всем этим понимается гармоничное устройство мира и быта человека. Кроме всего прочего, Лада встречает души умерших, и сопровождает их».

А теперь плавно переходим к понятию «молодой» в различных языках: арийский: magho’; готский: magus; гэльский: magurīx; ирландский: maug; авестийский: maġava; албанский: makth; латвийский: mač; норвежский: mǫgr; немецкий: Magd; тевтонский: magad; саксонский: mægð; английский: maid; валлийский: meudwy.

Ничего странного не заметили? Создаётся такое впечатление, что в некоторых вариантах перевода будто утеряна буква L! А ведь это весьма распространённое явление в диалектах лингвистами определяется как «шепелявость» или «картавость» населения (официальный научный термин!). Вот вам пример разности произношения одного и того же слова в русском языке: еГо — еХо — еУо — еВо. Таким же образом была когда-то «утеряна» буква Л в другом славянском слове «сВобода»: боснийский — sLoboda; македонский — сЛобода; хорватский — sLoboda; сербский — сЛобода; словацкий — sLoboda. В польском алфавите даже существует буква Ł как переходная форма от Л к В, и произносится как «УЭ». И если рассматривать с этих позиций те же самые значения слова «молодой» в неславянских языках, но с включением туда буквы L, то получим, практически, русское прочтение иностранного слова, не нуждающееся в переводе: mLagad, mLagd, mLægð, mLaid, mLeudwy! Более того, английское maid — это ещё и «дева, девица, девушка, девственница», а в нашем прочтении mLAiD — мЛАДА! Но ведь есть и другое родственное английское maiden — дева, девица, девушка, девочка, а в нашем прочтении mLAiDEN — мЛАДЕНа! И ещё один штрих к доказательству причастности древнейшего пракорня ЛАД-ЛОД к словообразованию моЛОДь-мЛАД. Существует в английском языке такое слово fret, одно из значений которого — лад в струнных музыкальных инструментах. А во французском языке однокоренное слово fretin переводится как… молодь! И, что самое интересное, у слова fret имеется синоним в английском же языке… догадайтесь какой? Да, конечно же lad — лад в струнных музыкальных инструментах! Так ведь и у этого слова в английском имеется не только синоним, но и омоним: lad — мальчик, юноша, парень, друг! Вот вам и полное соответствие с русскими понятием: лад, ладо — «парень, друг, жених», которого на свадьбе и весь медовый месяц в старину звали мЛАДый, да и по сей день называют мЛАДой или моЛОДой! В довесок, «ничтоже сумняшеся ради» приведём пример родства корней из древнерусского, просто читайте по буквам: ЛЯДина — моЛОДой лес. А как мы называем молодую поросль вообще, включая человеческую, и лесную, в частности? Правильно, моЛОДь! Но вовсе не о МАЛом, МЕЛком и МОЛотом идёт речь, а о ЛАДном. Оттого-то мы и говорим «моЛОДец!», воздавая хвалы даже пожилому человеку (ср. с кимр. moladh [molə] — хвала), и солидарно с этим итальянское lode — хвала, отсюда, скорее, и апЛОДисмент, а не от понятия «хлопать». Хотя и английское loud — громкий, звучный, шумный, горластый, шумливый, крикливый тоже подходит под это определение, и даже перекликается с однокоренным русским ЛУЖёная (глотка) — покрытая поЛУДой (перен.: о том, кто способен много пить спиртного или без устали долго кричать, петь, говорить). Но одно становится бесспорным: корневая матрица Л-Д, породившая корень лад-лод-лед-ляд-луд наделена, хоть и мощной, но безусловно положительной энергетикой, иначе, не было бы таких древнерусских названий человека — ЛЮДин, и народа — ЛЮД, в которых изначально заложены такие непреходящие качества как пЛОДовитый, покЛАДистый и моЛОДцовый! А вот как люди звучало на разных языках: арийский leudho; латинский līber; литовский liaudis; латвийский laudis; старославянский ljudĭje; греческий eleutheros; ирландский luss; санскрит rodhati (ср. с рус. Родичи); авестийский raoða (ср. с рус. Род); тевтонский liut; немецкий Leute; польский lud; норвежский ljóðr; албанский lind; оскский lúvfreís; валлийский llysiau; готский liudan; англо-сакский lēod; прусский ludis; нидерландский lieden; чешский lid, lidé.

По большому счёту, ничем не отличается от богини Лады, по своему назначению, и её славянская родня Ладо — божество веселия и всякого блага. В киевском «Синопсисе» Иннокентия Гизеля (1674 г.) говорится: «…Четвертый идол — Ладо. Сего имяху бога веселия и всякого благополучия. Жертвы ему приношаху готовящиеся ко браку, помощию Лада мнящи себе добро, веселие и любезно житие стяжати». По другим источникам «Ладо» — звательный падеж от имени «Лада».

Реснотный разбор корнеслова ЛАД.

Корневая матрица Л-Д — носитель условно-обобщённого значения «ладить-лудить-укладывать». Примеры:

Древнерусский ладья — лодка; лодии — ладьи; лидина — болезнь, хилость, хворь, падучесть; лидеть — хворать, хилеть, чахнуть, слегать; ляда — пустошь, посека, пожог, лесной перелог, низкая почва; лядина — лентяй, ленивец, лежебок, тунеяд;

Бретонский lod [loːt] — часть; lid [ˈliːd] — праздник; lidañ — отпраздновать; ledañ [ˈleːdã] — распространить; led [ˈleːt] — ширина; glad [ˈglaːt] — достояние.

Корневое ядро Л — носитель смысловой матрики «литья», в самом широком понимании, а не только в жидкостном аспекте, в связи с чем все слова с этим корневым ядром всегда отражают некое непостоянство, отсутствие статичности. Да, собственно, и рождались-то все корни с этой согласной от простой имитации звука, исходящего, ЛИБо от соприкосновения с нетвёрдой поверхностью, либо от ЛЁГкого перемещения какого-либо объекта, выдавая подражательные (тяп) -ляп, (х) люп- (х) лоп- (х) лясь, ляли-люли-лёли, и в том же духе. Именно поэтому ЛЮБое образование, производное от данной первичной формы, всегда будет стремиться к, своего рода, поЛЁТу, ЛАЗанию, заЛЕГанию, скЛАДыванию и приЛИПанию, в прямом и переносном смысле (ср. с анг. laden [ˈleɪd (ə) n] — налитой, ledge [lɛdʒ] — залежь, let [lɛft] — проливать, lie [laɪ] — лгать, lighten [ˈlaɪt (ə) n] — облегчать, load [ləʊd] — класть, loathe [ləʊð] — люто ненавидеть, locate [ləʊˈkeɪt] — располагать, lough [lɒh] — залив, luggage [ˈlʌɡɪdʒ] — поклажа, lust [lʌst] — сладострастие, lying [ˈlaɪɪŋ] — лживый, ложный, лежачий).

Нотная связка (звуковой интервал) А — АЧЕ же — а если; АЩЕ ли не/и — а если нет; АБО, АЛЬБО — и, иначе, а также, ли, либо, или, АЛЬ, разве, не́жто, АБО-ще, вот еще, что еще, как бы не так, будто, АБО-що, что-нибудь, АБО-как, как-нибудь, как попало; АБЫ — лишь бы, только бы, чтобы, то же; АЖЕ — если, так как, потому что, чтобы, что, который, тем более, а именно; АЖ — даже, так что, что даже; АЛЕ — а, но; АН — все-таки, но; АВОСЬ — а вот и; АНЕВОЖ — неужели, неужто, будто бы, может ли быть, АКИ — как, так как, как бы, подобно. В данном же конкретном случае, оптимальный вариант — АКИ — как.

Вспомогательная согласная Д — уже упоминавшаяся в предыдущей главе, матрика «давления», мера интенсивности которого может колебаться от степени подаяния до статичного обозначения дома, и в таком же духе (ср. с анг. dash [dæʃ] — давать, дарить, data [ˈdeɪtə] — данные, davy [ˈdeɪvɪ] — дающий, delve [dɛlv] — делать, dent [dɛnt] — вдавливать, devour [dɪˈvaʊə] — давясь, domicile [ˈdɒmɪsaɪl] — дом, домашний, dоn [dɔn] — надевать, donate [dəʊˈneɪt] — дарить, donor [ˈdəʊnə] — даритель, dot [dɒt] — приданое, dower [ˈdaʊə] — приданое, дар, dowry [ˈdaʊrɪ] — приданое, дарование, дар, duck [dʌk] — душка).

Итого, на выходе получаем буквальный смысл корнеслова Л/А/Д — приЛежно, Аки Дома, либо Лепо (красиво), Аки в Доме. Причём, если мы изменим трактовку корнеслова на Ласково, Аки по-Домашнему, то в этом не будет никакого кардинального расхождения с первоначальным вариантом, ибо их условно-обобщённое значение имеет прочную первородную связь на уровне вербально-знакового исходника.

Глава 5

Сварог

Из широкодоступных источников, а именно из словаря Фасмера нам известно, что «Сваро́г — верховное божество языческой Руси, соответствующее в переводной литературе Гефесту, но также и Гелиосу, др.-русск. Сварогъ; Сварожичь — сын Сварога, олицетворение огня, также в русск. местн. нн. Сваружево, Сварыжь, бывш. Новгор. губ., кашуб. Swarożyno, местн. н. польск. Swarzyszewo, ср.-лат. Zvarasici „deus Sclavorum in Rethra“, вероятно, также преобразованные по народн. этимологии в связи с tvarogъ в др.-словен. местн. нн. Тwаrосh, в Нижней Штирии. Тем самым восстанавливается праслав. Svarogъ, который не был завезен в Ретру из Новгорода, вопреки Ягичу; Это имя обычно связывают со сва́рI (а\), т. е. „спорящий, наказующий“. Другие пытаются установить родство с др.-инд. svárgas м. „небо“, д.-в.-н. gi-swerc „грозовые тучи“, англос. sweorc ср. р. „темнота, облако, туман“, нидерл. zwerk „туча, облачное небо“. Однако нет никакой необходимости принимать в данном случае арийское (доиранское) заимствование. Неприемлема мысль о родстве с др.-инд. svarāj- „независимый правитель“, лат. rēх „король“, regō, -еrе „повелевать“, др.-инд. rā́jan- „царь“, так как при и.-е. *rēǵ- ожидалось бы слав. *rězъ. Сомнительно также сравнение с др.-инд. (вед.) s (ú) var „солнце“, авест. hvarǝ — то же, потому что последние связаны с лат. sōl, лит. sáulė „солнце“ и содержат и.-е. l. Ср. со́лнце поддерживает сравнение со слав. svara, svarъ. Мошинский допускает ир. происхождение имени Сварог — от ир. слов со знач. „солнце, светить“, с суф. -оgъ ир. происхождения, из скифск., в отличие от др. исследователей».

Однако, даёт-ли нам подобный разбор чёткое представление о рождении непосредственно самого понятия «сварог», и его изначального смысла? Нет, у Фасмера об этом ничего не сказано. Так что, приступим к независимому исследованию данного словообразования. Начнём по традиции с поиска однокоренных смысловых созвучий в родственных, и не очень, языках: фарси сувар (мн. от сурат — «внешний, наружный вид») — картина звёзд; суварнигор — звездочёт. Согласитесь, очень подходит к характеристике Создателя Вселенной, неправда-ли? А вот как будет «небо» на разных языках: индонезийский surga; малайский Syurga; яванский swarga; баскский zerura; ирландский spéir, плюс близкие им по смыслу: кимрский seren — звезда, и бретонский sevel [ˈseːvɛl] — поднимать, строить, сооружать, создавать. То есть, как раз то, от чего немецкий этимолог русского языка пытался откреститься, а конкретно, от санскритского значения Svarga — небо, что напрямую соответствует древнерусскому понятию Сварга — ирий (рай), небесное царство богов, сотворенное Сварогом, а также — звездное небо, или колесо Сварога, да ещё и однокоренному слову Творение, или Утварь — Вселенная, где ясно просматривается корень ВАР.

Так что же этот корень, помимо русского слова вар — кипящая жидкость, означает? Изначальный смысл древнерусского корнеслова угадывается сразу же при сопоставлении с различными индо-европейскими собратьями, такими как: санскрит вари — вода; варт — вертеться; вартула — круглый, круг; фарси вар — опухоль, воспаление. А также в словах с корневой матрицей W-R в английском: swear [swɛə] — слепо верить (в см. суевер, сверь!); swerve [swɜːv] — сворачивание, сворачивать (в см. с верви, с верёвкой, сверв); swirl [swɜːl] — воронка, вращать, вихрь, свиль (в см. сверел, свёрла, свирель). То есть, получается, что слова с корнем вар, не очень-то связаны, а то и вовсе не связаны с понятием «варево», в смысле «кипячение», а означают, вообще, некое гораздо более обширное и разновидное действо, основанное на круговороте. А поскольку мы затронули ранее определения творение, утварь и даже творог (ведь это свернувшееся молоко!), то для глубокого понимания заданного образования Сварог нам может поспособствовать (только не удивляйтесь!) повсеместно употребляемое нами слово товарищ.

В русское определение товарищ — уже включено понятие творение — буквально, ТО ВОРение или ТО ВАРение, где древнерусский корень ВАР несёт в себе ёмкое значение «дело» — от ремесла и торговли до потасовки, заварухи и войны (ср. с рус. варганить — делать), что подтверждается немецким Werk — детище, работа, творчество; и английским work [wɜːk] — дело, результат труда, изделие, продукт, произведение (ср. с рус. ворочать — двигать, перемещать, крутить, управлять, распоряжаться); и war [wɔ: ] — борьба, вражда, война (ср. с укр. ворожнеча — вражда). Таким образом, товарищ — это, дословно, подельник, сослуживец, однополчанин, а буквально соТ/ВОРник (от творчество) или, иначе, соТО/ВАРник (от товар), ещё ближе по смыслу градация с оглушением дифтонгинации Г-Ж в словах: ТО ВАРЯГ — ТО ВАРЕЖ — ТО ВАРЕШ — ТО/ВАРИЩ, от устаревших русских слов: варять — охранять; варяжа — варяг; варяга — вор; варяг — перекупщик, меняющий мелочной товар; варити — предварять, оберегать. А что оберегают? То, что дорого — товар (ср. с нем. teuer — дорого, дорогой), и того, кто дорог — товарища (ср. с фин. toveri — друг)!

Но, что ещё более интересно, словам Сварог, творение, утварь, творог и товарищ также родственно русское Варя! Это имя, традиционно трактуемое «Википедией» как «краткое, от полного» из разряда «святых», «Варва́ра (греч. Βαρβάρα — „чужеземка“) — женское имя греческого происхождения», хотя и от понятия «ва́рвары (др.-греч. βάρβαρος, barbaros — „негреческий“, „чужеземец“) — люди, которые для древних греков, а затем и для римлян были чужеземцами, говорили на непонятном им языке и были чужды их культуре. Слово греческого и, по-видимому, звукоподражательного происхождения. В ряде европейских языков слово заимствовано через лат. barbarus».

Однако, в том же тексте имеется весьма примечательное место:

«В новое время варварами стали обозначать совокупности народов, вторгавшихся в пределы Римской империи (вспомните пресловутых „вандалов — германцев“, в действительности являвшихся вендами — славянами! — Прим. авт.) и основывавших на её территории самостоятельные государства (как то: Ванде́я, фр. Vendée, брет. Vande — департамент на западе Франции, а на самом деле, Вендия — поселение вендов, и судя по производному от Ван, фр. Vannes, брет. Gwened [vened] — округ в Бретани, фр. vanneta — ваннский, говорит о том, что итал. Venezia [veˈnɛttsia] — Вене́ция, в оригинале Vèneto, тоже была пристанищем ванов-антов-вендов — славян! — Прим. авт.). В переносном значении варвары — невежественные, грубые, жестокие люди, разрушители культурных ценностей».

Только откуда у академиков уверенность, что варвары — слово греческое, коли оно у них «по-видимому, звукоподражательного происхождения»? На мой взгляд, ни в коем разе нельзя отметать допущение восточно-европейского следа не только в образовании этого слова, но и в появлении этнонима «вар-вар», от неосмысленного наречения коренным населением пришлого варяжского племени, на самом деле являвшего собой сплав воинского и купеческого сословия (ср. санскр. вар — крепость, с итал. Verona [veˈroːna] — город на северо-востоке Италии, в области Венеция, административный центр одноимённой провинции, имеющий древнее происхождение из этрусских поселений)! А какой мог ещё прийти «этнос» подобного звания, если не балто-славянские варяги?! Наглядным свидетельством чему может являться бесчисленное множество слов с корнем ВАР в славяно-арийских языках. Вот, только некоторые однокоренные русские значения: варя — весь стан человека; ва́ря — вес; варь — куча, масса.

В таком случае, имя Варвара возникло в туземной среде на основе реально существовавшего праславянского женского имени, оставившего след в санскритском вара — жена, в русской озвучке варя — повариха, как соратница и супруга варяга (ср. с санскр. варанга — голова), прирождённого защитника, судя по найденному у Даля определению:

«варять, варить — упреждать, опереживать, предварять, предостерегать, оберегать. Вар, варок м. варушка ж. тамб. ряз. кур. твер. (в кур., где акают, произносят однако же: ворок вместо варок; эта перестановка и превратная замена, особенно в односложных словах буквы а буквою о, замечательны), варинка тамб. варач м. ряз. сиб. что варит, охраняет; задний, скотный двор, при избе или где отдельно; загон, стойло, баз, базок (одного корня с сербским варош, городок, острожок, от варяти в значении беречь, стеречь)».

На этой прото-русской смысловой базе не могло не возникнуть однокоренных значений в санскрите: Варутри — отвратительница бед, богиня-защитница от зла, как сподвижница единородного бога Вару́на (др.-инд. váruṇaḥ) в Ведах — верховный хранитель справедливости и судья, а также бог мировых вод; он имеет тенденцию к совмещению этих функций, но в то же время он в первую очередь Бог-Владыка (ср. с др.-рус. муж. им. Варун — кипящий, и арийск. waruna — клятва на оружии).

Так что, тут «и к бабке не ходи»: древнее исконно русское имя Варя — это, конечно же, в полном смысле, «берегиня и хранительница очага».

Таким образом имя древнерусского бога Сварога, кроме его основных функций Создателя вполне логично и закономерно наделяется дополнительными пророческими, обережными и назидательными особенностями, судя по однокоренному устаревшему варять, варить — упреждать, опереживать, предварять, предостерегать, оберегать.

Реснотный разбор корнеслова ВАР:

Корневая матрица В-Р — носитель условно-обобщённого значения «вертеть-ворочать-варганить». Примеры:

Древнеусский ваража — всякое созвездие, яркая кучка звезд; варганка — печь для переплавки чугуна в дело; сварганить — смастерить;

Белорусский ствараць — создавать; вярнуць — ворочать;

Санскрит варанга — голова; варт — вертеть;

Фарси вараъ — воздержание от запретного, благочестие, набожность; ворасидан — дойти, постичь, понять; вораста — спасённый, избавленный, освобождённый; ворафтан — возвращаться.

Корневое ядро В — носитель смысловой матрики «вехи», посему все слова с корневой матрицей, возглавляемой этой согласной, в той или иной степени, всегда будут говорить о векторе движения, и сопровождаться специфическим воем, подражающим всякому веянию, наподобие вуу-воо-вээ, как то: сВет, вода, ветер, весть, визг, ведение, вид, волк, ветвь, вадить, вежа, вять, вилы, вал, велеть, воля, ваять, и далее (ср. с анг. wail [weɪl] — вопль, вой, winnow [ˈwɪnəʊ] — веять, отвеивать, vortex [ˈvɔːtɛks] — вихрь, whirl [(h) wɜːl] — вихрь).

Нотная связка (звуковой интервал) А — здесь более уместным будет значение АНЕВОЖ — будто бы, или АЖЕ — а именно;.

Вспомогательная согласная Р — уже упомянутая ранее матрика «рвения», сопровождаемая рокотом, а соответственно изреканием, поэтому ассоциативно визуализируется с расходящимися концентрическими кругами, поскольку физически это обусловлено часто повторяющимися ритмическими колебаниями времени и материи, что в совокупности и произвело когда-то в нашей РОДной РЕЧи такие понятия как: радуга, радение, рок, руда, орудие, русич, решение, и великое множество слов с корневым ядром Р, любое из которых не будет лишним в этом РЯДу (ср. с анг. racket [ˈrækɪt] — грохот, raid [reɪd] — решительно, rave [reɪv] — реветь, ravel [ˈræv (ə) l] — разрывать, ray [reɪ] — радость, raze [reɪz] — разрушать, reach [riːtʃ] — река, поражать, read [rɛd] — речь, reave [riːv] — рвать, recite [rɪˈsaɪt] — читать, reckon [ˈrɛk (ə) n] — решать, rig [rɪɡ] — наряжать, рядок, резв, roar [rɔː] — рёв, рокот, robust [rəˈbʌst] — работа,, roll [rəʊl] — рокотать, root [ruːt] — прародитель, rotation [rəˈteɪʃ (ə) n] — круговорот).

В итоге, мы имеем расклад исходного значения корнеслова ВАР заложенного в основание словообразования и имени бога С/ВАР/ОГа: «Ваяние Аневож Рокотом», поскольку Сварог — бог-кузнец, который, образно говоря, «выковал» Вселенную, звёзды, Землю и тому подобное. В связи с этим, не лишним будет прочтение сего слова и как «предВАРение (предупреждение, пророчество) Аже (а именно) Речением», ибо, как сказано в священных писаниях, «в начале (всякого создания) было слово».

Глава 6

Лель и Леля

Нам не постичь до конца значений имён этих бога и богини, ежели мы не распознаем истинный смысл их однокоренного слова-собрата. Не исключением в списке «простейших двуслоговых» является и древнее русское слово, рождённое детским лепетом, ставшее в семейном употреблении именем, а сегодня даже сленговым обозначением смазливой девки, а именно ляля. Так какая же «сложная многомерная смысловая структура» может скрываться в этом безобидном и, в полном смысле, беззубом словце? Начнём с привычной прогулки по словарям:

шведский lilla — крошка, малютка, маленький, малый, небольшой; английский little — маленький, короткий, небольшой (произн. [ʹlıtl] — «лыъл»); русский ля́лька — кукла, ребеночек; белорусский лёля — дитятко; польский lаlа, lalka — игрушка, грудничок; И тут, вдруг! мордовский l᾽еl᾽а, l᾽аl᾽а — старший брат; эстонский lell, läll᾽ — дядя; А всё потому что: русский диалект ля́ля — смирный, застенчивый, неповоротливый человек; Как следствие:

чукотский йилыйил • йиԓыйиԓ — язык. Случайно ли? Отнюдь. Ведь в русской детской речи ляля — это что-нибудь хорошее, вкусное, приятное, красивое, чему вторит санскритсое лавана — красота. Не отсюда-ли лаванда (лат. lavandula — бледно-лиловый цвет), и лилия (англ. lily — ландыш)? Давайте посмотрим значение этого слова в Энциклопедии символов, знаков, эмблем:

«Лилия — символ чистоты, величия и невинности. В классической мифологии восходит к изображению молока, льющегося из груди супруги Зевса Геры. Христиане считали, что лилия проросла из слез Евы, когда она покидала рай. Она также выступает символом трех добродетелей: веры, надежды и милосердия. Такая лилия представляет также триединство ума, души и тела».

Но то, что тюркские ляля, ляле — тюльпан, таджикское лола — тюльпан, степной мак и персидское лал — рубин (от иран. лол — красный) имеет отношение к красоте — это совершенно точно, исходя из санскритского лалита — красивый! А что может быть красивее детского лепета во всём хоре человеческого ора (ср. с санскр. лапита — болтовня)? Ведь, однокоренное лопотанию (ср. с санскр. лапин — говорящий, сообщающий) слово лепота (ср. с санскр. липи — лепня) — великолепие, это и есть красота (ср. с санскр. латабу — красивый), ласкающая слух (ср. с санскр. ллаалай — ласкать), радующая душу (ср с санскр. лиилаа — шутка), играющая переливами оттенков лилового цвета (ср. с санскр. лила — вселенская игра)! И на фоне этого детского лепета, весь гвалт и блеяние в ритмах модного рэпа кажется банальным лаем (ср. с санскрит лайя — темп, ритм). Теперь-то уж лично мне, по крайней мере, стало совершенно понятным истинное значение ласкового обращения к кому-либо (обычно к женщине, ребёнку) лапочка — абсолютно НЕ уменьшительно-ласкательное к лапка, лапа, в смысле (передняя или задняя) нога животного (!), конечно же, как нам толкуют многие современные словари! Наши предки издревле называли лапочкой того, кто мило или забавно, приятно или красиво лопочет — лапочет — лапошит (ср. с санскр. лапана — рот)! Сверяем со словарём Даля: «лапошить: (лапа, лапить? лопотать, болтать?) мошенничать, плутовать, обманывать, особ. заговорив, забросав словами и уверив в чем; более употреб. облапошить кого». Уважаемые читатели, а вам теперь понятны такие обороты в русском разговорном, как: «ЛАПШУ на уши вешать», «ЛАПУХ» и «ЛАПОТЬ»? Так вот, перечисленные предметы не имеют ни малейшего отношения к несчастному «пострадавшему»! Его просто обЛАПОШили — обЛОПОТали и обЛЕПЕТали! Догадайтесь, кто? Навряд-ли малые дети, правда? Между прочим, в таджикском языке слово лӯлӣ означает цыган.

Возвращаемся к понятию ляля. Несколько неожиданно, но вполне логично, обнаруживается немецкое lälle — язык (вспомните чук. йиԓыйиԓ — язык), после чего невольно приходит на ум блатное «ля-ля не надо!». То, что дублирующийся слог ЛЯ придаёт какому бы то ни было разговору динамизм, мы уже убедились на предыдущих примерах. Но вот насколько древна корневая матрица Л-Л, можно судить хотя бы по тому факту, что только в славянском пантеоне присутствуют боги, в основе имён которых она заложена. Справка из «википедии»:

«Леля (Ляля) — мифологический персонаж у восточных славян, женское имя, вероятно возник под влиянием православия и христианизации (что??? — Прим. авт.), как часть песенного куплета». Бред какой-то! Получается, языческий бог (!) придуман христианами (не попами ли?), для связки куплетов песен (не молитв!). А чего ради??? Читаем далее:

«Существование „богини“ Лели и „бога“ Леля основано исключительно на припеве свадебных и других народных песен — и современные ученые вычеркнули Леля из числа славянских языческих богов». Ура, товарищи! Или, как там у них, у профессоров: «Аллилу́йя (от др.-евр. халлелуйя] ‎, в транскрипции халелу-Йа’х; в лат. транслитерации alleluia). Букв. „Хвалите Ях“ — в ряде христианских конфессий — молитвенное хвалебное слово, обращенное к Богу». Не знаю как у вас, дорогие друзья, но у меня уже колики в животе. Представьте себе современных учёных, набивших уже руку на том, что «вычеркнули Леля из числа славянских языческих богов (!)», которые с таким же успехом «вычёркивают» из якобы «православных» молебнов «Аллилу́йя»! Представили? Вот и я тоже не могу. Что там ещё?

«Припев, в разных формах — лелю, лелё, лели, люли — встречается в русских песнях; в сербских „кралицких“ песнях (троицких) величальных, имеющих отношение к браку, он встречается в виде лельо, лелё, в болгарской великодной и лазарской — в форме леле. Таким образом припев восходит в глубокую древность». Как??? Уже «глубокая древность»?! Вы же говорили о «христианском происхождении» (а значит о значительно позднем!) славянских языческих богов! Где ваша логика, академики? Наберёмся терпения и продолжим чтиво.

«И. Н. Данилевский пишет: Многочисленные попытки увидеть в славянской мифологической системе подобие античной модели предпринимались со времен Яна Длугоша с его знаменитой „Historia Polonica“ (XV в.) вплоть до Ломоносова и Татищева. Иногда результатами подобного „домысления“ фактов славянской мифологии становились искусственно созданные мифологические персонажи, в реальных традициях не существовавшие (образцами т. н. „кабинетной мифологии“ являются Лель, Лада, Коляда, Курент и пр.)». Во как! Сам-то Данилевский из кабинета выходил в народ на праздники из собственной «кабинетной мифологии» (а если выходил, то в какой народ и на какие праздники)?!

Ведь, все, кого он перечислил, как прообразы древних богов, и по сей день сохранились в народном фольклоре: в форме ряженных, в форме ритуальных песен, и в форме традиционной атрибутики! Это ж надо так голову морочить своим студентам! Грамотеи… Им даже невдомёк, что древние славяне своих богов почитали совсем не так как древние греки и уж тем более не как ранние христиане, а представление о богах в корне отличалось от стереотипов тех времён, где седой старик сидел на облаке, свесив тощие ноги. Для наших предков храмом была сама Природа, а вместо человекоподобных статуй и картинок, прообразом различных ипостасей единого Бога служили символы веры — деревянные Чуры и каменные Бабы, но поклонялись не им, как иконам в церкви, а лишь посредством их обращались к Высшим Силам, изображать которых не имело для них никакого смысла, поскольку славяне всегда считали себя детьми своих богов, а не «рабами божьими»! Вместо попов-иждивенцев были волхвы, о которых можно было сказать «и швец, и жнец, и на дуде игрец», поскольку занимались они, как принято сейчас говорить, социально-культурной и общественно-политической деятельностью, по совместительству многие мудрецы из их числа были прекрасными врачами, судьями и военными советниками. В их полномочия входило, также, слежение за поддержанием Священного Огня на капищах (первоисточник современного Вечного Огня), который и был символом неугасимого Духовного Огня всего рода, воплотившегося в конкретных славянских богов любви, имя которым Лель и Леля! Предлагаем противоположную предыдущей трактовку имён этих божеств:

«Леля — богиня весны, девичьей любви, искренности и красоты. Дочь Лады, сестра (по другим источникам — племянница) Живы и Марены». «Леля — Богиня Молодости, Берегиня Рода. Наряду со статусом самой молодой, Леля является и самой многоликой Богиней. … К этим же особенностям Богини Лели относится буквально бескрайняя любовь к Людскому Роду, ибо в то время другие Боги и Богини могут и покарать…». «Лель (Лелья, Лельо, Любич) — в мифологии древних славян бог любовной страсти. О Леле — веселом, легкомысленном боге страсти — до сих пор напоминает слово «лелеять», то есть нежить, любить. Он сын богини красоты и любви Лады, а красота, рождает страсть».

Итак, мы окончательно убеждаемся в том, что слова с корневой матрицей Л-Л являются носителями значения «красота» в самых различных своих проявлениях. А помня о том, что в русском языке ненужных слов, как и лишних букв, не бывает, мы можем с лёгкостью определить истинный смысл, заложенный в подпевках народных песен, ранее казавшихся бессмыслицей: «Ой, люли, люли…», иногда «Ой, лёли, лёли…», что на самом деле дословно означает «Ой, красота, красота!», либо «Ой, красиво, красиво!», а с учётом того, что лелеять — это любить, то и «Ой, любо, любо!». Разве не те же восторженные восклицания слышны от матери младенца и ближайшего окружения ляли? Настал момент разобрать значение дублирующегося слога ЛЯ в слове ляля, которым совсем неспроста назвали ноту Ля (лат. la) в сольмизации (сольфеджио) — мнемоническое обозначение шестой ступени диатонического звукоряда. Почему? Нет, не подумайте, что мы сейчас будем разбирать теорию музыки, есть вещи и посерьёзней:

«О ноте ЛЯ и позвоночнике. Пифагорейцы впервые выдвинули мысль о гармоническом устройстве всего мира, включая сюда не только природу и человека, но и весь космос. Согласно пифагорейцам, «гармония представляет собою внутреннюю связь вещей, без которой космос не смог бы существовать». Б. В. Гладков, исследуя взаимодействие сфер, пишет, что именно благодаря своим «габаритам» (длине позвоночника), каждый человек настраивается на природные, божественные вибрации. Камертоном для нас является звук «ЛЯ» — это знают все музыканты. Издавна прослеживается удивительная приверженность музыкантов звуковому сигналу, у которого частота колебаний основного тона равна 440 Гц (или близка к ней). Этот сигнал возведен в ранг стандартного международного камертона, предназначенного для настройки всех музыкальных инструментов. Стандартному камертону придано значение ноты «ля» в первой октаве музыкального звукоряда. Так почему же именно этот звук, а не какой-либо другой?

Сравнительно недавно было установлено, что первый крик новорожденного, возвещающий о перемене «места жительства», оказался почти одинаковым по своей высоте (или частоте звукового сигнала) у всех особей независимо от пола и расы. «С разбросом порядка -3% значение сигнала на частотной шкале соответствует 440 Гц». В частности, об этом пишет болгарский фониатр Иван Максимов. Вероятно, этот звук стал исполнять роль опорного, поскольку соответствует первому крику новорожденного. Но тогда остается вопрос, а почему новорожденный издает именно этот звук? Может это и есть первозвук?

…С физической стороны из соотношения (1) тривиальный расчет показывает, что при Сзв=343 м/с (значение волновой скорости звука в воздухе при нормальных условиях), λ ≡ 0,78 м. Оказывается, это усредненное значение расстояния h между конечными точками позвоночного столба взрослого человека! А у новорожденного это же расстояние в четыре раза меньше! По отношению к длине волны камертона позвоночник взрослого человека оказывается полноволновым вибратором (антенной), а позвоночник новорожденного -соответственно четвертьволновым. Используя радиотехнические термины, можно сказать, что новорожденный выступает в роли передатчика, а его мать — в роли приёмника. Налицо полное согласование приёмо-передающего канала связи.

При внешнем измерении это расстояние практически совпадает с высотою глаз над плоскостью сидения, когда человек находится в сидячем положении с выпрямленным позвоночником. По исследованиям Б. Ф. Ломова и его сотрудников эта высота составляет для мужчин 0,769 м со среднеквадратичным отклонением 0,03 м, а для женщин 0,725 м со среднеквадратичным отклонением 0,028 м. Это значит, что для 50% мужчин этот размер находится в пределах 0,789 — 0,749м, для 90% мужчин 0,818 — 0,72м, для 95% мужчин 0,83 — 0,71м. На уровнях 50% и 90% для женщин высота глаз над плоскостью сидения несколько меньше, чем у мужчин, но на уровнях 95% и 99% этот размер практически входит в аналогичные интервалы для мужчин. Это и дает основание считать звуковой сигнал с частотой 440 Гц антропометрической постоянной. Безусловно, у каждого человека свой индивидуальный камертон. По-этому речь идет именно о среднестатистическом значении. И это далеко не все. Этот звук представляет собой самый низкий из обертонов в спектре любого воспроизводимого человеком звукового сигнала. Таким образом, устойчивая звуковая связь между матерью и ее детьми, а также между братьями и сестрами (по матери) сохраняется навсегда.

И еще. Прослеживая процесс развития человеческого организма, можно четко зафиксировать основные этапы в зависимости от эффективного размера позвоночного столба. А именно. Первое удвоение эффективного размера позвоночного столба по сравнению с первоначальным фиксирует окончание детского периода развития и обычно соответствует возрасту около 6 лет. Диапазон голоса расширяется до промежутка, ограниченного первоначальным звуковым сигналом (усреднено 440 Гц) и звуковым сигналом, частота которого в два раза меньше (усреднено 220 Гц). C этого момента человек вступает в период отрочества. Утроение эффективного размера позвоночного столба по отношению к первоначальному фиксирует окончание отрочества, что, как правило, совпадает с 13-летним возрастом. Диапазон голоса расширяется по сравнению с первоначальным в 3/2 раза. Хорошо знакомый процесс ломки голоса, мутации. Трудный возраст! Человек вступает в пору юности. Учетверение эффективного размера позвоночного столба по сравнению с первоначальным фиксирует завершение юности и показывает, что формирование организма человека в основном закончено. Голосовой диапазон расширился в 4 раза. Удивительный и великий смысл заложен в человеческом камертоне. С этим звуком человек рождается, этот же звук по существу управляет формированием организма в процессе взросления, поскольку рост человека происходит до тех пор, пока физические размеры его тела не установятся в соответствии с условиями резонансного излучения и поглощения. Этот же звук управляет аппаратом звукоизвлечения, присутствуя в качестве обертона в любом издаваемом звуке. Не будет преувеличением назвать камертон Гимном Человека.

Б. В. Гладков, Сферодинамика. Математические начала объёмного мышления. Спб.».

Итак, если нота ля, а, следовательно, и слог ЛЯ, является Первозвуком, то, скорее всего, первозвуком зарождения именно человеческой жизни. Причём, в речевой структуре акцент смещается в сторону согласной Л, которая как корневое ядро представляет из себя истинную матрику — наше определение первородного смысла, от санскритского ṃatṛkā — волшебная буква, звук (ср. с терм. метрики — свидетельство о рождении). Тот самый звук и та самая буква Л, давшая начало огромному количеству слов, так или иначе связанных с понятием любовь. Ведь, за Вселенским Большим Взрывом, как мы уже обсуждали, последовала эманация — Истечение Творческой Энергии Абсолюта, в результате чего появился человек — венец Природы, «по образу и подобию…». Образно выражаясь, вначале корневое ядро Б — матрика «Битья» породила БАХ! — как материальное проявление БОГа, после чего последовало течение времени — МЕРы, когда корневое ядро Л — матрика «Литья» понесла лавину жизни в МИР, отчего вынесло на Земной берег плод Вышнего творения — ЛЯЛЮ! То есть, выражаясь поэтически, если вначале жизнь «БЬЁТ ключом» (ср. англ. bet — биться, с др.-рус. бе — он был, она была, оно было, и англ. be — быть), то она же потом и разЛИВается (ср. с англ. live — жить, и libation — возлияние, налитое). А теперь обратите внимание, насколько близки фонетически, а то и метафорически следующие слова из разных языков: русское лавина (немецкое Lawine, от позднелатинского labina — оползень), санскритское лавана — красота и английское loving [’lʌvɪŋ] — любить. Согласитесь, такое впечатление, будто все эти слова являются эпитетами друг дуга. Почему? Да потому что и в первом, и во втором, и в третьем случае происходит, по-сути, один и тот же процесс — истечение природной энергии, иначе, выЛИВание жизненной ЛАВы (ср. с англ. love [lʌv] — любовь)! И «виной» всему — особое свойство матрики «Литья» в корневом ядре Л каждого из этих трёх слов Лавина-Лавана-Лавин.

Итак, мы имеем дело с феноменом первородного смысла, вложенного в каждую согласную букву алфавита, будь только она в корневом ядре корневой матрицы корня слова — и станет матрикой — графико-аккустическим символом, обозначающим какой бы то ни было процесс, и всё это — для удобства умственного или подсознательного восприятия человеком Божьего Слова напрямую, без посредников — через ЯЗЫК! А существует-ли в нашем языке матрика-слово в чистом виде, без морфологических надстроек? Да, разумеется. И не стоит сюда примешивать Я — личное местоимение первого лица единственного числа, хотя бы только потому, что это всё-таки гласная, которая выполняет, лишь, роль связующей между остальными матриками. Речь идёт всё о той же уникальной согласной Л, которая превращается в матрику-слово, а именно в звук Ль, когда становится вопросительной частицей! Филологи и по сей день уделяют ей место, исключительно, среди остальных частей речи, в качестве вопросительной частицы, лишая её какой бы то ни было самостоятельности и даже смысла! Но так ли это на самом деле? Давайте проведём простейшую логическую цепочку: ЛЬ — это сжатая форма частицы ЛИ, но ЛИ — это тоже сжатая форма, но уже непроизводного союза ИЛИ, который можно с успехом заменить разделительным союзом ЛИБО, который, в свою очередь, указывая на один предмет из ряда однородных, становится местоимением ЛЮБОЙ, в смысле «каждый, самый», при этом появляется свобода выбора, и местоимение ЛЮБОЙ трансформируется в наречие ЛЮБО — то, что нравится, ну а что «близко сердцу» и «по-душе», как вы сами понимаете, — это ничто иное как ЛЮБОВЬ (ср. с др.-рус. любо — хорошо, угодно, может быть, даже)! Ну так что, разве может после этого вопросительная частица ЛЬ быть лишённой смысла? То-то же! Вот вам и лишнее доказательство того, что в русском языке ничего лишнего не бывает — всё наделено глубоким смыслом, просто, до него нужно докопаться. Повторим градацию: ЛЬ — ЛИ — ИЛИ — ЛИБО — ЛЮБОЙ — ЛЮБО — ЛЮБОВЬ. Причём, эволюцию от звука к слову и от буквы к понятию можно наблюдать и в равнозначных иностранных словах, по наличию в них той же матрики Ль, что и в русском ИЛИ=ИЛЬ, а ещё точнее в древнерусском АЛИ=АЛЬ: белорусский альбо — или, либо; английский else — другой;

шведский eller — или, либо; греческий allos — другой;

английский all the — каждый; оскский allo — другой;

литовский aliai vienas — каждый; тохарский ālak/allek — другой;

немецкий elk — каждый; армянский ayl — другой;

шведский alla, allihop — каждый; гэльский alla — другой;

латинский ultimus — самый дальний; ирландский aile/eile — другой;

латинский alter, alius — другой (из двух); валлийский ail — другой;

латинский alia, aliud — другой (из многих); готский alijs — другой;

арийский helyo — другой; немецкий elilenti/elend — другой;

староанглийский elles — другой; норвежский elligar — другой;

лидийский aλaś — другой; английский alien — чужой.

Вопрос только в том, каким образом здесь происходит превращение значения или-али в понятие любовь? Да прямо на глазах! Смотрите: польский albo, lub — или. Тут в польском lub явно подразумевается значение любой, но в русском-то эта фонема может быть и глаголом несовершенного действия в изъявительном наклонении настоящего времени краткой формы ЛЮБ, от полной формы люби'м! Например: « (Не) люб (а) ты мне!». Следовательно, в основе понятия любимый, лежит значение любой — свободно выбранный полюбовно, иначе, как было любо: либо тот, либо другой! Что и подтверждается белорусским любы, который означает и любой, и любимый одновременно (ср. с др.-рус. любы — любовь, привязанность, пристрастие, склонность, согласие)!

Таким образом, понятия любовь и свобода, как оказалось, не только идут рука об руку, но и происходят из одного источника! А поскольку любовь — это, прежде всего, свобода выбора, то не лишним будет заметить этимологическое родство этих древнейших понятий. Ведь, как мы уже определили, слово сВобода изначально звучало как сЛобода, где корнем является ЛОБ — производное корневой матрицы Л-Б, носителя тех самых значений, которые мы только что перечисляли! С модулируемой гласной этот корень как раз и присутствует в иностранных словах со смыслом «свобода», как различные вариации латинского libertas (ср. с эспер. libera — свободный, вольный, независимый, незанятый, беспрепятственный). Однокоренное с латинским libertas, русское либо, как предоставление свободы выбора, посредством корня ЛИБ, выводит нас на немецкое Liebe — любовь, и нидерландское liefde — любовь, где уже видоизменённый корень, как лёгкая форма корня ЛИВ, сближает не только с английским living — живой, яркий, пылкий, верный (схожая форма loving — верный, любящий), но и с русским… ливень! Казалось бы, какая тут может быть связь? А разве вы не слышали такое выражение «пролить свет» (т. е. известить)? Ведь, если вычленить корни из этих слов, то мы получим в чистом виде равнозначные слова с теми же корнями, как будто они просто поменялись местами: проЛИТь — корень ЛИТ — английское LIT — осВЕЩать, но зато (внимание!) to be lit up — напиться (!), то есть, речь идёт и о свете, и о жидкости! Более того, в лексике программистов lit (в языке компьютера) — это выражение, создающее объект (ср. с лат. litera — буква, письмо, символ). А значит исходный смысл слова LIT — это буквально ЛИТь: СВЕТ, ВОДУ И ВЕДЫ (однокоренные слова!). Теперь вторая часть выражения «пролить свет»: сВЕТ — корень ВЕТ — английское WET — это не только ВОДА, но и (внимание!) ЛИВЕНЬ! Вывод: английское living и русское ливень — это однокоренные слова, имеющие единое исходное значение, а потому так легко (ср. с англ. light — легко, свет, оживлять) сходятся не только в фонетике, но и семантике, и даже в изначальной этимологии. Есть ли какое-то логическое объяснение этому лингвистическому парадоксу? Разумеется! Для тех, кто не в курсе, доВОДим до сВЕДения общепризнанный мировой наукой факт: СВЕТ и ВОДА — это идеальные носители информации (читай ВЕД), и поэтому являют собой первичные условия зарождения и развития жизни во Вселенной! Ровно с тем же смыслом изВЕЩения, приВЕЧания матрика Ль выводит в разряд родственных перечисленным и слово в английском языке aloha — приветствия, поклон, пожелания, привет!, здорово!, пока!, салют! Ало́ха — слово гавайского происхождения. Обозначает одновременно «привет», «до свидания», «добро пожаловать», и просто пожелание мира и радости (ср. с англ. hallo, сущ. мн. ч. hellos, hullo — привет!, приветствие, приветственный возглас, оклик, восклицание, удивление). Но самое главное, в английском языке aloha ещё означает и «любовь»! Примечательна в этой связи также схожесть с греческим именем Елена: др.-гр. Ἑλένη — этимология имени неясна! Высказывались предположения, что имя Ἑλένη соотносится с понятиями «солнечный луч» или «солнечный свет» в сравнении с Ἠέλιος — Гелиос, бог Солнца в древнегреческой мифологии. А вот если бы учёные мужи не поленились провести происхождение этого имени от обратного, то есть от народных форм имени Елена, а именно — Олена, Олёна, Алёна, Еления, Илена, Ялена (распространённая краткая форма — Лена), как исконно русских имён, то наверняка этимология имени стала бы сразу ясна! Ведь, исходя из ласкательной формы этого древнего имени Лёля или Ляля, как производной от лелеять (любить), имена Олена, Олёна, Алёна, Еления, Илена, Ялена могут характеризовать ту, которая олеяна-алеяна-елеяна-илеяна-ялеяна, то есть, деепричастия с редуцированной согласной Л в изначальном лелеяна! Градация сего имени, вероятно, была такова: ЛЯЛЯ — ЛЁЛЯ — ЛЕЛЯ — ЛЕЛЕЯНА — ЕЛЕЯНА — ЕЛЕНА — ЛЕНА (ср. с кит. liàn’ài — любовь). А уж вопрос, кем она была лелеяна: то ли щедрым солнцем, как у греков, к которым перешло это славянское имя, в значении «обласканная», то ли взлелеяна родителями, в смысле воспитана в любви к родному языку и заветам предков, что вполне согласуется с традициями в русских семьях — это уж кому как больше нравится. И такое воспитание не только ляли (девочки), но и леля (мальчика), в смысле ребёнка, детей обоих полов в любви к русской речи, причём, самой речью непосредственно, начиналось… с люльки (ср. перс. гаҳвора — люлька с рус. говор). И это подтверждается английским lullaby — колыбельная, мягкие, успокаивающие звуки, убаюкивать, успокаивать, усыплять, которое при разбивании слова на компоненты lull — временное затишье, временное успокоение, перерыв, что-л. успокаивающее, колыбельная песня; и bye-bye [’baibai] — бай-бай, баю-бай), согласуется с русскими люлю — люшеньки, люли, люлюшеньки, припев при убаюкивании младенца, баю-бай; и бай! (междометие) — убаюкивания, сюда же баю́, баю́кать. Связь слова люлька — колыбель, зыбка, качалка с понятием люлюкать (ребенка) — баюкать, убаюкивать, качать, усыплять; даже фонетически совпадает с эсперанто lulkanto — колыбельная, которое при дроблении даёт тот же результат: эсперанто lulilo — колыбель; и романское kanto — песня (ср. с рус. канючить, от др.-рус. каня — плач, жалобная песня), что проходит параллелью с древнерусским канорхати — читать речитативом. А вот прямое отношение ляльки к люльке в этимологическом плане поддерживается словом из диалектов русского люлечник — зыбочник, младенец. В некоторых диалектах русского языка существует даже такое наречие люсо — ладно, изрядно, гоже, что лишний раз подтверждает положительный характер древнего слога ЛЮ (ср. с др.-рус. людин — ладный человек), дублируемый в слове ЛЮЛЮ, будто говорящее «ЛЮ/б/ЛЮ» дважды! «Говорительное» свойство такого же древнего слога ЛЯ, дублируемого в слове ЛЯЛЯ, также выявляется во множестве слов из диалектов русского: лявзать, ляжжать, лязжать, лязгать, лящать, лещать, лясить, лясать, льстить, ляскать, лескать, что во всех случаях означает почти всегда одно и то же, а именно — баять, болтать, беседовать, говорить, рассказывать. И занималась, или занимался этим ляса, лясарь, лясник, то есть, рассказчик (ср. с лат. lector — рассказчик), использующий особый вид сакральной речи — лязык! Так что, какая в семье ЛЯСА (мама, тётя, няня, баба) и какой ЛЯСАРЬ (тата, дядя, нянь, деда) — такой будет и ЛЯЛЯ (чадо, дитя, ребёнок). Вот такая ляля, то бишь Леля и, соответственно, Лель получается, господа! Ровно той же функцией наделён и его брат Полеля (Полелья) — второй сын богини любви Лады, бог супружества, брачных уз. Не случайно изображался в белой простой будничной рубахе и терновом венке, такой же венок он подавал супруге. Он благославлял людей на будничную жизнь, полный терний семейный путь.

«Полель веселостей богиню провожал;

В нем Киев брачные союзы обожал» (М. Херасков. «Владимириада»).

Реснотный разбор корнеслова ЛЕЛ:

Корневая матрица Л-Л — носитель условно-обобщённого значения «лелеять-люлить-лялить». Примеры:

Древнеусский лалыкати, лелякать — петь волочебные (волшебные) песни; лалынщик, леляка — волочебник (волшебник), колядовщик; лала, лаларь — балясник (басенник); лельям, лельян — курения, благовония, фимиам, возлагаемые на краду (жертвенник), в день бога Леля, и его супруги Лели (22 апреля);

Санскрит лул — волнение;

Кимрский lol — болтовня;

Фарси лолазор — цветник, лучшие мгновения жизни; лоларуй — румяный, розовый (о лице), любимая, возлюбленная; лулапеч — завёртывание, пеленать ребёнка.

Корневое ядро Л — уже знакомая нам матрика «литья», все корни с этой согласной рождались от простой имитации звука, исходящего, ЛИБо от соприкосновения с нетвёрдой поверхностью, либо от ЛЁГкого перемещения какого-либо объекта, выдавая подражательные ляли-люли-лёли, и в том же духе. Именно поэтому, ЛЮБое образование, производное от данной первичной формы всегда будет стремиться к, своего рода, поЛЁТу, ЛАЗанию, заЛЕГанию, скЛАДыванию и приЛИПанию, в прямом и переносном смысле (ср. с анг. laden [ˈleɪd (ə) n] — налитой, lap [læp] — ложбина, лакать, лоно, лощина, lave [lʌv] — разливать, lay [leɪ] — лежать, leak [liːk] — льёт, lean [liːn] — прислонять, leg [lɛɡ] — лапа, lick [lɪk] — лизать, lie [laɪ] — лгать, like [laɪk] — влечение, lisp [lɪsp] — лепетать, льстить, lovable [ˈlʌvəbl] — любящий, lust [lʌst] — сладострастие).

Нотная связка (звуковой интервал) Е — ЕГДА — когда, в то время как; ЕГОЖЕ — которого; ЕДА — неужели, разве, иначе, как бы не; ЕЖЕ — что, ЕСЛИ, когда; ЕЛИКО — сколько, как можно скорее, кто, что; ЕЛИЦЫ — те, которые; ЕЛМАЖЕ — так как, потому что, когда; ЕТЕРЪ — некоторый, некто; ЕЛЕ — слегка, очень слабо, незначительно, с большим трудом, насилу; ЕДВА — с трудом, насилу, слегка, чуть-чуть, в самой малой степени, как только; ЕЙ — или ей ей, истинно, воистину, право, точно, подлинно, верно, так; ЕЩЁ — опять, то же, что уже́, настолько, давно, пока (что), до сих пор; ЕСТЬ — суть, это.

Вспомогательная согласная Л — дублируемый для усиления восприятия звук (буква) с однородным корневому ядру значением.

Заключение: корнеслов Л/Е/Л, а следовательно, имя бога (богини) Леля содержит в себе буквальный смысл «Люля (любовная песня) Ей (точно) Льётся». Возможен и более возвышенный, а значит и гораздо осмысленный вариант, по типу «Ляля (ребёнок) — Егда (когда есть) Любовь». С таким же успехом мы получим положительный результат, если даже поменяем местами оба определения: « (настоящая) Любовь — Егда (когда появится) Ляля». Однако, последние два образца — уже, скорее, смысловая надстройка, нежели первородное значение.

Глава 7

Даждьбог

Изучение звания одного из главных богов славянского пантеона, вообще, следует начать с глагола, в котором заключён «дательный» принцип. А он, этот принцип, между прочим, плавно переходит из одной формы в другую настолько незаметно, что становится полной неожиданностью для человека, не посвящённого в тайны живой русской речи. И сейчас мы наглядно это продемонстрируем на примерах, казалось бы, несовместимых понятий. Обратите внимание, насколько созвучны корни следующих словообразований: исходя из древнерусского произношения Дажьбогъ, вычленяем корень ДАЖ, который легко обнаруживается, правда в несколько изменённом виде, в глаголе обнаДЁЖить. Налицо единая для обоих слов корневая матрица Д-Ж. Ну, а в привычном варианте Даждьбог, так и вовсе мы получаем полноценное совпадение единородных корней в определениях ДАЖДьбог и наДЕЖДа. И дело тут совершенно не в понятии надеяться, в смысле «ожидать», что произошло со значением данного слова, благодаря приставке НА-, поскольку наши предки под этим глаголом подразумевали иное: деяти — делать, творить, совершать, говорить. Посему, спрягая корни обоих ветвей, мы в очередной раз столкнёмся с их родством: ДАЖД => ДЕЖД — ДАЙ => ДЕЙ! В чём зиждется их близость? Да всё в том же дательном принципе, что как раз присуще Даждьбогу, одновременно дающей и деющей Высшей Силе, ибо он для людей, и наДЕЖДа, и наДЁЖа, и наДЁГа, и наДЕЯ! Смотрите сами:

кимрский disgwyliad — надежда;

гэльский dúil [duːl’] — надежда; dóchas [doːhəs] — надежда;

древнерусский надѣя, надѣяние — надежда; белорусский надзея, болгарский надявам се, боснийский, сербский nada, македонский се надевам, словацкий nádeje, украинский надія, хорватский nadati se, чешский naděje, польский nadzieja — надежда.

А теперь в несколько ином аспекте, но с тем же подтекстом:

санскрит дадати — подарок; дади — дающий; дадха — хлеб; дакшина — спасибо, плата или подарок учителю или священнику за обучение и знание; дан — дар; данам — подарок; дар — дар; дарма — закон; датти — дар; дая — милосердие;

фарси дабдаба — пышность, великолепие; торжественность, напыщенность, высокопарность, слава, репутация, молва; даат — покой, отдых, покладистость.

Кстати, в том же персидском существует слово даббоғ — дубильщик, в котором явно угадывается, если не дательный принцип, то ударный и давящий точно, а они, разумеется, предельно близки друг-другу. Но удивительно другое: это общеиранское понятие поразительно созвучно славянскому названию, очевидно, что неспроста: Дабо́г — буквально «дающий бог», в южно-славянской мифологии мифологизированный образ земного царя («цар на земли» в двух сербских сказках), противопоставляемый Богу на небе. Имя «Дабог» близко к имени демона Даба в сербском фольклоре и названию почитавшейся у сербов горы Dajbog (а также сербохорватским личным именам Daba, Dabic, Dabovic).

И ещё одна параллель. Рассмотрение следующего наименования родственника хотелось бы начать с санскритского дада — дядя, где сразу обнаруживается этимологическая связь с фарсийским дада — отец, и даже с турецким dede — дед. Мы уже знаем, что корни этих слов несут в себе значение ДАТЬ. Однако, поскольку в русском языке случайностей не бывает, то мы должны найти объяснение фонетическому и смысловому различию корней перечисленных слов, а точнее, значению первого слога ДЯ, дублирующемуся в слове дядя. Не станем называть слишком много слов с данным слогом, остановимся только на двух:

«дя́тел род. п. дя́тла, укр. дя́тел, дя́клик (из дя́тлик), русск.-цслав. дятьлъ, болг. де́тел, сербохорв. дjе̏тao, род. п. дjе̏тла, словен. dė́tǝɫ, др.-чеш. dětel, слвц. d’atel, польск. dzięcioɫ, в.-луж. dźećelc, н.-луж. źeśelc. Праслав. *dętьlъ из *dьlbtьlъ „долбящий“ со стар. диссимиляцией l — l> n — l; см. долби́ть. По знач. ср. укр. довба́ч, довба́ло „дятел“, нем. Baumhauer, с.-в.-р. клеве́ц, долби́лка — то же, арханг.; из дя́тел, по народн. этимологии — дегтя́рь, дехтя́рь — от деготь. Менее достоверно сравнение дя́тел с лтш. dim̃t, dìmstu, dęmu „греметь, звенеть“.»

Налицо «ударный» характер первого слога ДЯ, что роднит его с перечисленными ранее исходными значениями корней слов дада и деде. Потому и «ударника» дядю венгры именуют, позаимствованным у соседей славян, словом bátya, содержащим в себе, как мы уже знаем, понятие бить! И это вполне соответствует смыслу наименования родственника дядя, тем более, что производное от праславянского dętьlъ (долбящий) слово дятчивший — потворствовавший, наводит на мысль о наставничестве, оказываемом дядей по отношению к своим племянникам! Ещё одно родственное тому же дя́тел слово дегтя́рь своим корнем подводит нас ко второму примеру присутствия первого слога ДЯ в следующем слове:

«дя́га „ремень“, русск., ст.-слав. дьягъ, укр. дя́га „большое, тяжесть“, словен. dé̯ga „круглый ремень“. Ступень чередования *dęg- к *dǫg-; см. -дуг, ст.-слав. недѫгъ и т. д. Ср. особенно др.-исл. tengja „связывать“, tengsl им. мн. „канаты, веревки“, англ. tangle „запутывать“, нем. zange „щипцы“ (ср. с англ. англйский zazoo — мужчина)».

Вполне логичное дя́глый — крепкий, здоровый, сильный только подтверждает предыдущее значение первого слога ДЯ, как проявление силы, которой наделён и родной, и любой другой дядька «с улицы», а однокоренное ранее пройденному слово дя́гнуть — поправляться, улучшаться, хорошеть уже склонно опять же к значению наставничества, заложенному в том же дядя. В этом свете испанское dadivoso — тороватый выглядит как одна из положительных черт понятия дядя, придавая ему оттенок щедрости, ибо русское слово тороватое означает жалование, награда, подарок! Однако, мы могли бы с вами упустить ещё один, третий носитель первого слога ДЯ, важный для анализа слова дядя, если бы не заострили внимание на сравнительных примерах дяги с созвучными значениями в германских языках: исландское tengja — связывать, и английское tangle — запутывать. Не знаю как вам, но мне это жутко напоминает… английское выражение благодарности! английский thanks — благодаря, благодарность, благодарение, поблагодарить; английский thank you — признателен, спасибо.

А ведь русское спасибо — это ничто иное как СПАСИ/БОг! Догадываетесь, к чему мы подошли? Точно! Тот самый русский первый слог ДЯ, в этом случае становится в один ряд с ирландским día — бог, итальянским dio — бог, английским deity — бог и португальским deidade — бог! И это отнюдь не «случайное» совпадение. Ведь, благодаря Бога, человек надеется (от др.-рус. наДЕЯ — надежда) на благодать божью, так? Но благодать-то и есть буквально БЛАГО ДАТЬ! И глагол этот в своём значении заключён в древнерусском имени ДАЖДЬ-бога, как впрочем и в кельтском (древнеирландском) DAGDA — в дословном переводе «хороший бог». А по сути выходит, что он буквально ДАющий бог, ибо атрибутами Дагды считались котёл, в котором никогда не иссякала еДА, и ДУбина, которой он поражал врагов. С тем же корнем ДАГ находим в древнерусском пантеоне близкую и прямую родню кельтского Дагды: Подаг — бог звероловства. Изображался со зверем в руках. Существовали особые приметы и заговоры, при помощи которых охотники пытались задобрить его — тогда он и зверя в ловушку заманит, и птицу подведет. Начинающим охотникам он, как правило, помогает, чтобы привить им страсть к охоте. Считалось однако, что если же он на какого-нибудь охотника рассердится, то удачи ему в охоте никогда не даст — возвращаться тогда ему из лесу с пустыми руками; Подага — женское божество природы и земли («подающая», «подательница благ»). «…Одни прикрывают невообразимые изваяния своих идолов храмами, как например, идол в Плуне, имя которого Подага… (Гельмольд)».

То есть, мы опять возвращаемся к первостепенному дуализму значения первого слога ДЯ, равно как и к изначальному смыслу слова дядя — тот, кто ДАЁТ, как пищу (читай «воспитание»), так и отпор врагам, или в мирное время — просто «по зубам» обидчикам, либо готов надавать «подзатыльников» провинившемуся воспитаннику, племяннику! Так вот он, условно, третий носитель первого слога ДЯ, устаревшее русское дяка — благодарность, и производные от него: дя́кло — подать, налог; и дякать — угощать, потчивать. Есть, правда, ещё одно производное, но определение «одно» здесь становится уже неточным: белорусский дзякуй — спасибо; литовский dėkui — спасибо; чешский děkuji, děkujeme, díky — спасибо;

санскрит дакшина — спасибо.

…А неточным по-причине всё той же многогранности этого понятия. Более чем странной видится позиция современных филологов в объяснении древнего исконно славянского имени: «Данко: краткая форма славянского имени Данслав — данный славным. Происхождение имени Данко: немецкое „Благодарность“ (??? — Прим. авт.). Варианты имени: Дан, Дано, Данко, Даня».

Вот тут господа грамотеи от официальной науки явно противоречат сами себе, а то и просто нагло лукавят. Как можно совершенно русское понятие ДАН и чисто русское имя ДАНко «приклеивать» к немецкому danke (спасибо)?! Можно согласится со сходством корней в родственных языках, но никак не с заимствованием! Впрочем, удивляться тут нечему, если сам светило российской этимологии возводит ранее упомянутое нами славянское дякать — благодарить к немецкому danke — спасибо (ср. с эдо, эсперанто dankon — спасибо). У нас что, благодарить не умели, или не знали как это произнести??? Тогда как же быть с названием города в Липецкой области — Данков? Его тоже немцы так назвали? Да их тогда, в Черноземье отродясь не было! А теперь подумайте, и ответьте на вопрос: почему этимологический словарь русского языка (официально признанный академической наукой!) на огромное количество содержащихся в нём русских слов накладывает клеймо «заимствования» (как правило, из германских языков), а на вопрос о происхождении примерно такого же количества слов в том же словаре ОТВЕТОВ ПРОСТО НЕТ?! Обратите внимание на авторство этого «талмуда» отечественной этимологии: Макс Ю́лиус Фри́дрих Фа́смер (нем. Max Julius Friedrich Vasmer, русифицированная форма — Максимилиан Романович Фасмер; 28 февраля 1886, Санкт-Петербург — 30 ноября 1962, Западный Берлин) — немецкий языковед, лексикограф. Теперь всё понятно? Или есть ещё вопросы? Так вот, Фасмер, как яркий представитель своего народа, по определению не мог ни понимать, ни произносить, ни чувствовать русское слово так, как это подобает русскому человеку! Да, конечно, его вклад в этимологическую науку трудно недооценить, но его заслуги на этом поприще сводятся, скорее, к собирательству русских слов и разноязычных созвучий, нежели к буквальному толкованию их происхождения! Извините за внеплановое отступление от темы. Продолжим.

Довольно интересное выражение благодарности в некоторых языках, с одной стороны, роднит их с русскими понятием отец-тата-тятя: эстонский aitäh, aitüma, tänan — спасибо; финский tattis — спасибо, что объединяет их с однокоренной связкой ДЯкую — ДЯдя по слогу ДЯ, как носителю смысла ДАТЬ, присутствующему и в ТЯте (ср. с др.-инд. Dyâus «сияющее, дневное небо, день» — бог или отец неба). С другой стороны, выражение благодарности в других языках роднит их с русскими понятием так — указание на признак или действие и на его сильную степень проявления: норвежский takk — спасибо; шведский tack — спасибо, что в точности соответствует ДАтельному характеру украинского так — да (ср. с мальт. tama — надежда, и маори tumanako — надежда). А вот иранские təşəkkür • тәшәккүр • täşäkkür — спасибо, намекают на «ТАСКательные» свойства корня täşäk, что приближает их к ТЯНущему качеству английского thank — спасибо. Почему? В отличие от русского СПАСИ/БОг, но по прямой аналогии с русским же БЛАГО/ДАРЮ, в других родственных языках происходит подобное выражение признательности за проявленные внимание, милость, помощь, услугу — словом, указывающим на взаимную отДАЧУ чего-либо. Поэтому, когда один другого благодарит, то символически указывает на то, что он его «ДАННИК» (ср. с нем. danke — спасибо), иначе говоря, «отДАЁТ» ему должное за какую-либо любезность, тем самым, образно выражаясь, позволяет ему «стащить» у себя что-либо взамен, как в случае персидского тәшәккүр (спасибо), или «стянуть» с него что-либо, как в случае с английским thank (спасибо). Сравним:

таджикский: ташаккур — благодарность, спасибо => ташаввуқ — тяготение;

английский: thank you — признателен, спасибо ==> tangle — втянуть.

Ровно таким же путём, роднятся корнями и другие слова подобного толка: древнерусский дякую! — спасибо! ===> старославянский дьягъ — тяжесть.

Таким образом, благодарность в большинстве арийских языков выражается словами с буквальным значением «ДАНЬ»! Вопрос в том, как может это понятие соотносится со словом дядя, и главное, дань за что? Ответ кроется в одном из значений наименования не только родственника, но и наставника: «дядька — приставленный для ухода или надзора за ребенком, пестун; к каждому рекруту в полку также приставляют дядьку, из старых солдат». Теперь становится предельно ясной и понятной причина наречения дяди в английском языке словом, родственным русскому НЯНЬ: английский nunky [nʌŋkı] — дядя, дядюшка; английский nuncle [’nʌŋk (ə) l] — дядюшка, дядя.

Отсюда и настоящая форма этого слова, как результат редукции начальной согласной N: английский uncle [«ʌŋkl] — дядя, дядюшка. Неудивительно, что в китайском языке те же корневое ядро и матрица послужили созвучному словообразованию, но уже со значением «мужчина» (впрочем, и на Руси всякий мужик — тоже дядька, но далеко не каждый нянь!): китайский hànzi • nán • nánzĭ • nánrén — мужчина.

Итак, вывод: ДЯдя — это, кроме всего прочего, ещё и тот мужчина, кого ДЯкуют (благодарят) за наставничество!

И напоследок одна маленькая, но весьма важная деталь, касательно теории звукорода (аудиогена), который лёг в основу сразу двух русских слов, на первый взгляд, абсолютно несовместимых. Однако, не будем делать скоропалительных выводов, и спокойно проанализируем два предельно созвучных древнерусских слова.

Не стоит искать в каждой «кличке» предмета-явления-действа характерный шум, присущий исключительно лишь этому объекту. То бишь, например, дождю свойственно капать-литься-хлестать, но ни тот, ни другой, ни третий звуковой эффект не присутствует в самом слове. Неужто по той самой причине, что, собственно, дождь — слово не от звука? Отнюдь. Просто, мы имеем дело с готовой конечной формой определения, изначальный смысл корневой матрицы которого мы, либо пока ещё не знаем, либо уже не помним. Тогда какой же именно шум мог послужить рождению слова дождь? На мой взгляд, ответ лежит в старославянском определении, которое мы находим в отрывке из известной молитвы «О́тче нашъ»: «… хлѣбъ нашъ насу́щный даждь намъ днесь», где древняя русская форма глагола повелительного наклонения даждь означает дай! Какое это имеет отношение к дождю? Да самое непосредственное. Ибо ещё более древнее и всеобъемлющее понятие вскрывается в именовании одного из центральных божеств древнерусского пантеона — Даж (д) ьбог, буквально «дающий благосостояние». А что как не дождь, в противовес засухе, позволял получать богатые урожаи? Тот же самый скрытый смысл видим в названии ирландского бога Dagda, кое исходит от пракельтского dago-dēvo «хороший бог», «высшее существо, одаряющее людей земными благами». А какой физический принцип лежит в основе понятия «давать-дарить»? Правильно, его исходное значение — уДАР! Вспомните фразеологический оборот: «щас как дам!», что, на самом деле, означает «сейчас как вдарю!». Таким образом, первобытное звукоподражание падающему, брошенному предмету [da: ], бьющегося о поверхность чего-либо с характерным шумом [ДЖ] или [ДЩ], находящегося в ассоциативной связи с падающими каплями дождя, ударяющими о землю-крышу-голову, как раз и дали повод нашим пращурам назвать жидкие атмосферные осадки или гидрометеоры (кстати, часто сопровождаемые грозой!) словом дождь (ср. чешский déšť, украинский дощ, словацкий dážď, словенский dež, польский deszcz, македонский дожд, болгарский дъжд, белорусский дождж).

Реснотный разбор корнеслова ДАЖ:

Корневая матрица Д-Ж — носитель условно-обобщённого значения «дажа-дажда-дежа» (из арийского dadi̯a — дать). Примеры:

Древнеусский дю́жить — выносить, выдерживать большую физическую нагрузку;

Санскрит джушта — пожалуйста;

Кимрский da — добрый, хороший, ладный, честной, имущество, добро, благо; dod — дойти, наступить, становиться, настать, приносить, находить, найти, отыскать;

Гэльский dán [daːn] — дар;

Бретонский dal [ˈdaːl] — На! Вот! На тебе!; da [da] — к, для, твой, удовольствие;

Французский déjà [deʒa] — уже (в смысле «дано»);

Фарси дачами — сила, энергия; девбанд — колдун, могучий, сильный человек;

Корневое ядро Д — матрика «давления», мера интенсивности которого может колебаться от степени едва уловимого духа, дыма, дыхания до более ощутимого поддакивания, подаяния, подарка, и в таком же духе (ср. с анг. dash [dæʃ] — давать, дарить, data [ˈdeɪtə] — данные, davy [ˈdeɪvɪ] — дающий, deed [diːd] — действие, delve [dɛlv] — делать, dent [dɛnt] — вдавливать, devour [dɪˈvaʊə] — давясь, dоn [dɔn] — надевать, donate [dəʊˈneɪt] — дарить, donor [ˈdəʊnə] — даритель, dot [dɒt] — приданое, dower [ˈdaʊə] — приданое, дар, dowry [ˈdaʊrɪ] — приданое, дарование, дар).

Нотная связка (звуковой интервал) А — в данном контексте удобоваримо применить АБЫ — лишь бы, только бы, чтобы.

Вспомогательная согласная Ж — матрика «жима», причём, во всех его проявлениях, основанных, как на физических принципах, так и психологических. Оттого все слова, содержащие в себе корневое ядро Ж, непосредственно или опосредованно, рождены простейшим выражением некоего жужжания, неизбежно производимого всяческим сжатием во время какого бы то ни было напряжения, вызывающего мелкую дрожь, вибрацию (ср. диал. рус. жах — страх, испуг, робость, и жук — отряд жесткокрылых насекомых). Таким образом, первобытный аудиоген [ЖЖ] — это отправная точка возникновения таких корнеслов, типа, жар-жир-жор, и его производных, а также, к примеру, следующих полновесных слов: жена, жнивьё, жесть, ужас, жадность, жеребёнок, жизнь, ожидание, жало, жевать, жалость, желание, и так до бесконечности (ср. с анг. jade [dʒeɪd] — заезженная, jaded [ˈdʒeɪdɪd] — заездить, jam [dʒæm] — сжимание, jar [dʒɑː] — ссора, jaw [dʒɔː] — жевать, зёв, желваки, jazz [dʒæz] — живость, jeremiad [ˌdʒɛrɪˈmaɪəd] — жалобы, jerk [dʒɜːk] — дёрганье, jointure [ˈdʒɔɪntʃə] — записанное на жену, закрепить наследство за женой, jowl [dʒaʊl] — жвало, челюсть, junior [ˈdʒuːnɪə] — юный, just [dʒʌst] — чуть).

В совокупности выявляется буквальное исходное значение корнеслова Д\А\Ж — «Дающий Абы Жизнь», либо «Дарует Абы Жили».

Глава 8

Макошь

Продолжая затронутую ранее тему постоянных смен маркеров «свой — чужой» в истории пантеонов мировых религий, отметим и неоднозначность, а то и неадекватность отношения, на грани брезгливой истерики и животной агрессии, к великой богине русов со стороны пришлых миссионеров. Мокошь упомянута в русских летописях и многочисленных поучениях против язычества (исповедальных «худых номоканунцах»): «Того ради не подобает хрстіаном игръ безовскых играти, иже ест плясаніе, гудба, песни мырскыя и жрътва идлъскаа, иже молятся огневи пре овином и вилам и Мокошіи и Симу и Ръглу (Семарглу — Прим. Авт.) и Перуну и Роду и Рожаници» («Слово о мздоимании» по списку XVI века).

В чём же причина такого антагонизма? Осмелюсь предположить, что причина в банальной «мести» за… матриархат! Да-да, за ту самую эпоху «золотого бабьего века», отголосок которого отразился в сентиментальном «бабьем лете» — климатическом прообразе осколка «бабьих лет», как воспоминании о былой женской идиллии. Вероятно, мужская зависть подтолкнула сильную половину… нет не человечества, а отдельных его ветвей на подмену понятий в свою пользу. Ведь, влияние женщин в тот период было так велико, что от слова матерь произошли такие фундаментальные международные понятия, как материя и матрица. В русском же языке те золотые времена правления Мокоши — и женщины (бабы), и богини (матери), после крещения Руси «разжалованной» до Бабы-Яги экзальтированными фанатиками, эхом матриархата отозвались в таких понятиях, как матёрый, матица и даже… смотреть! Не верите? Прошу вашего пристального внимания на трактовку этого слова в этимологическом словаре Фасмера: «смотреть — производное от общеслав. мотрѣти, в диалектах еще известного и образованного от исчезнувшего мотръ „осторожный“, суф. производного (суф. -р-, ср. пестрый, хитрый) от той же основы, что лит. matýti „смотреть, глядеть“, латышск. matu „чувствую, ощущаю“, греч. mateuō „ищу“.» А теперь добавим от себя: и «чувствовать», и «ощущать», и «искать» — это те самые дактильные качества ощупывания при шукании (поиске), необходимые в собирательстве, которым занимались тогда женщины, в отличии от мужчин-охотников. И глаголы эти можно с лёгкостью заменить другими, такими же древними глаголами, как имати, мацати и макати, которые как раз и являются базовыми в словообразовании производных мать и матерь! Таким образом, в своём истинном свете предстаёт пред нами древнерусская богиня женского начала, плодородия, брака, родов, домашнего очага Мокошь, она же: МАКОШЬ — МАЦОШЬ — иМАТЬЮШка — МАТУШка, впоследствии ставшая простой игрушкой-тотемом МАТРЁШкой, имеющей форму кокона (ср. с рус. диал. макушка, маковка — голова), подстать своему прообразу — каменной, иже деревянной, либо сНЕЖной БАБЕ, которая во времена религиозных преследований носила «конспиративный» эпитет НЕЖА — НЕГА — НЯГА (ср. с санскр. нагаа — нагая), а в результате редукции назальной Н, обретшая современное звучание баба-ЯГА (ср. с санскр. яга — жертва), получившая уже во времена никоновского «вторичного» крещения Руси опальную репутацию под нежданно-негаданно «ругательным» статусом ВЕДЬМА, не смотря на то, что она ВЕДЬ/МАющая, полная форма — ВЕДИ/иМАющая, по-сути ВИДЕнье/иМЕющая! Отсюда вполне закономерный вывод: женщины (они же бабы) в те «весёлые» времена были у народа, своего рода «смотрящими», в первую очередь, за детьми, и в последнюю — за мужиками! Скорее всего, именно тогда и родилось понятие смотреть (ср. с греч. ματιά [maˈtʝa] — взгляд, вид, посмотреть, взглянуть, смотреть, заглянуть, выглядеть, рассмотреть, искать). А в подтверждение тому — украинское бачить — смотреть, в котором присутствует тот же первоначальный слог БА, являющийся основополагающим в слове БАБА! То есть, образно выражаясь: смотреть — это видеть, глядеть и взирать «по-матерински», а бачить — это видеть, глядеть и взирать «по-бабски» (ср. с рус. ба! — смотри-ка!). Причём, персидское бача — дитя, ребёнок опосредованно указывает на то, за кем следует бачить! Сравните с однокоренными понятиями на фарси: ба — предлог в, к, на; употребляется при обозначении направления куда-л., к кому-л., чему-л.; а также при обозначении отношения действия к объекту (ср. с рус. смотря куда, кто, что, где, и т. д.); баакли — разумность, рассудительность, благоразумие (ср. с рус. предусмотрительность); бабаракат — экономичный, выгодный в хозяйственном отношении, избыточный, приносящий счастье, везучий (ср. с рус. приглядный, очевидный); бабардошт — выдержанный, терпеливый, выносливый, кроткий, смиренный (ср. с рус. осмотрительный, с оглядкой); бен — смотри (ср. с кимр. bugeilio, азер. baxmaq, турецкий bakmak, зулу bheka — смотреть).

Трактовок имени этой богини в многочисленных источниках не счесть, но все они, так или иначе, крутятся вокруг трёх основных постулатов, поэтому мы просто разделим их на три условных категории, а именно:

1) Мо́кошь (Ма́кошь) — богиня в славянской мифологии, единственное женское божество, идол которого стоял в воздвигнутом князем Владимиром киевском капище наравне с идолами других богов. При их перечислении в «Повести временных лет» Мокошь замыкает список, начинающийся с Перуна. Её образ связывают с прядением и ткачеством, а также с судьбой и ремёслами — от праслав. mokos «прядение». Связь Мокоши с прядением и ткачеством явственно прослеживается в народных обрядах и поверьях: запрещалось оставлять кудель, а то «Мокоша опрядет», прясть и ткать в святой день Мокоши — пятницу (по украинским поверьям, мифологическая Пятница ходит «исколотая иглами и изверченная веретёнами», потому что нечестивые женщины шьют и прядут в посвящённый ей день)..

2) Имя Мокоши М. Фасмер связывает с «мокнуть», поскольку во многих этнографических изданиях Мокошь описывалась как длиннорукая женщина, прядущая по ночам в избе. В жертву Мокоши-Пятнице приносили пряжу, кудель, сбрасывая её в колодец (этот обряд носил название «мокриды», возможно, связанное с именем Мокоши через корень мок (р) -). Связь с прядением дала повод для поиска параллелей с греческими мойрами, скандинавскими норнами и славянскими рожаницами, прядущими нити жизни.

3) По мнению Б. А. Рыбакова, Мокошь была едва ли не центральной фигурой «народного» культа дохристианской Руси, в отличие от «дружинного» культа Перуна. Особой популярностью культ Мокоши пользовался у женщин. Б. А. Рыбаков в монографии «Язычестве древних славян» объясняет Мокошь (он использует написание «Макошь») как богиню судьбы, удачи или богиню плодородия и благоденствия (по его толкованию, «Макошь» — производное от ма «мать», и кош «жребий» или «корзина для зерна»). Исследователями данная этимология отвергнута как ненаучная.

Последнее сразу отринем, и отнюдь не по причине «ненаучности», этот термин я, вообще, считаю несуразным, по причине неоднократных свидетельств вполне очевидных глупостей, допущенных «авторитетными учёными» (кстати, Рыбаков тоже академик!), а в силу путаности формулировки, на почве недостаточного знания русского языка, а точнее, полного непонимания процессов словообразования в родной речи. Ведь, если он использует написание «Макошь», что по его толкованию, «Макошь» — производное от ма- «мать», и -кош «жребий» или «корзина для зерна», то издревле существовавший параллельно вариант Мокошь, через О, уже не вписывается в рамки сей версии, ибо русы никогда не называли мать «мотью», а что касается окончания -ошь, так это традиционная форма, по-типу слов ветошь, пустошь, роскошь. Зато постоянная модуляция гласной в корнях — привычное явление в русском языке, например: мОкнуть и мАкать — хоть и разнозначные понятия, но однокоренные слова. Исходя из этого, примем за основу незыблемую корневую матрицу М-К, и все свои доводы будем строить на ней.

Насчёт первой версии, сразу можно сказать, что утверждение «Макошь от праславянского mokos — прядение» не имеет никакого отношения к «чистой», с позволения сказать, этимологии, а представляет собой лишь толкование или даже, своего рода, перевод. Ведь в нём не прослеживается никакой градации. Судите сами: в слове МОКошь — корень мок-, явно говорящий о чём-то МОКром и МОКнущем, а в слове пРЯДать — корень -ряд-, со вспомогательным глаголом -ать, так называемым глагольным окончанием (от древнерусского ять — иметь, получать), и приставкой по- в оригинале, которая по ходу давнего и частого употребления, приобрела сжатую форму п-, по причине быстрого произношения слова П (О) /РЯД/АТЬ с ударением на последнем слоге по-ря-дáть => прядáть, что буквально значит «вить, укладывать и ткать (от начального ты́кать, втыкáть) нити пряжи ПО РЯДУ, также, как и пРЯЖа соответствует РЯЖению, от наРЯДа, а не от «запрягания». Ну и где тут фоно-семантические переходы от Мокоши к прядению? Их нет, и не могло быть в принципе! Разве может подобное объяснение дать нам чёткий и внятный ответ: как и от чего родилось имя весьма почитаемой у славян богини?

Следует заметить, что нашлись и такие «учёные» как Профессор Валерий Юрченков, который предполагает, что Мокошь имеет мордовское (!) происхождение. Таким любителям «департации» всего древнерусского за пределы родной земли даже в голову не приходит признать тот общеизвестный в мировой истории факт, что на момент зарождения древнейшего исконно славянского культа Макоши, среди соседей наших пращуров, никакого племени под названием «мордва» и рядом не стояло, да и сами поволжские финно-угры, включая народность мокша, никогда и малейшего представления не имели об этой, так сказать, «своей» богине!

Остаётся «золотая середина», то есть, версия «Мокошь — от мокнуть». Только вот, у Фасмера, как обычно, никаких причинно-следственных связей не просматривается. А наша задача как раз и заключается в том, чтобы выявить связь этих двух понятий, и общность смыслов их единого корня МОК.

Для начала ознакомимся с произношением и написанием данного имени в славянских наречиях:

словенская сказка о колдунье Макошке (словен. Mokoška);

западнославянские топонимы типа «Мокошин верх» (чеш. Mokošin vrch);

полабские Mukus, Mukeš;

старолужицкий Mococize;

в Словении есть река Mokoš [sl] и деревня Makoše [en];

в общине Рибница, в Хорватии был город Mokošica [hr], впоследствии поглощённый Дубровником.

Итак, придерживаясь принятой концепции, выявляем сходство определений «мокро» и «мокнуть» в различных славянских диалектах: роуськъ мокрѣдивыи, размокнути; белорусский мокра, мокнуць; болгарский мокър, намокрям се; боснийский mokar; польский zmoknąć; сербский мокар; словацкий mokrý; словенский mokra, zmoči; украинский мокнути; хорватский mokar; чешский mokrý.

В этом перечне ничего наводящего мы не сможем обнаружить ровно до тех пор, пока не коснёмся иноязычных слов с тем же значением «мокро-мокнуть», хоть и с видоизменёнными корнями, но зато с единым корневым ядром М, а заодно и попробуем сличить их по звучанию с близкими по смыслу русскими определениями.

Корневая матрица М-Г: венгерский megázik; игбо (афр. яз.) mmiri, mgbochi mmiri (ср. с рус. мга — изморось, сырой туман, водяная пыль).

Корневая матрица М-Л: галисийский mollado, mollar; каталонский mullat, mullar-se; португальский molhado, se molhar; французский se mouiller; эсперанто malseka (ср. с рус. моложи́ть — становиться пасмурным, заволакивать тучами, покрывается дождевыми облаками).

Корневая матрица М-Й: испанский mojado, mojarse; гаитянский, креольский mouye (ср. с рус. мойка — полоскание, стирка, купание; майда — большая прорубь).

Корневая матрица М-Т: латышский mitrs; сесото (афр. яз.) metsi, fumana metsi (ср. с рус. мытьё — полоскание, стирка, купание).

Корневая матрица М-Д: румынский umed; французский humide (ср. с рус. мадеж — пятно, мёд — напиток, Мъда «медленная река»).

Корневая матрица М-Р: финский märkä; эстонский märg, märjaks (ср. с рус. морось — мелкий дождь, мыри́ть — бурлить, мура — изнач. мелкая река, размокшая грязь).

Корневая матрица М-Н: зулу (афр. яз.) manzi; австронезийские языки: индонезийский menjadi basah; малагасийский mahazo mando (ср. с рус. моня — молоко, питьё; мунега — пропойца).

Корневая матрица М-В: суахили (афр. яз.) mvua, kupata mvua (ср. с рус. мовь — баня; помывка — мойка).

Корневая матрица М-К: австронезийские языки: маори mākū, whiwhi mākū; филиппинский makakuha ng basa (ср. с рус. моква — сырость; макнуть — намочить).

Как видите, всё говорит в пользу того, что имя Мокошь-Макошь богиня зиждется на корне МАК-МОК — носителе значения «мокнуть». Только вот какова причинно-следственная связь, непосредственно, с самой богиней? Конечно же, было бы глупо считать, что своё звание она получила за то, что всё время представала перед людьми в мокром обличье, либо, и вовсе, жила на болоте! А что если привязка этого имени к влаге настолько же символична, как и Даждьбога к дождю? Ведь, если Дажьбог — небожитель, подающий людям блага свыше, то может быть и Макошь — богиня, также дающая человеку тоже самое, но только на земле? Давайте, ещё раз вспомним её призвание и обязанности: богиня женского начала, плодородия, брака, родов, домашнего очага. Ну, прямо как настоящая нянька человечества! То есть, если разбить описание Мокоши по отдельным функциям — получим предельно близкое соотношение отмеченных понятий.

Например, под определением «женского начала», безусловно, подразумевается женственность, привлекательность и желанность, а раз мы уже упомянули глагол «давать», то обратите внимание, как звучит понятие «няня» в некоторых языках: албанский dado, боснийский dadilja, венгерский dajka, македонский дадилка, сербский дадиља, хорватский dadilja, фарси доя, азербайджанский dayə, турецкий dadı, одним словом, как есть — буквально давалка! И вот тому подтверждение в форме переводов слова няня на другие языки: румынский bonă (ср. с диал. рус. боня — хорошенькая, буня — строптивая), болгарский бавачка (ср. с рус. забава, от др.-рус. бавить — развлекать, удовлетворять), финский lastenhoitaja (ср. с рус. прелестница, сластёна и ласточка, от др.-рус. ластиться — льнуть), эстонский lapsehoidja (ср. с рус. лапочка — милая, от уст. рус. лопочить, лапошить — лепетать, ласково говорить), чешский chůva (ср. с диал. рус. чувиха — любовница, от старослав. чувак, човек — человек, человече, буквально чело — голова и вече — вещающая, говорящая).

Следующая функция — богиня плодородия и родов, проявляется в определении «няня» на языках галисийском и португальском в слове babá (ср. с рус. баба — женщина, подруга, супруга).

Далее, богиня брака угадывается в переводе слова «няня» на скандинавские языки: датский barnepige, норвежский barnepike и шведский barnskötare (ср. с рус. барыня, барышня — замужняя женщина, госпожа, хозяйка).

И, наконец, статус богини домашнего очага сам напрашивается, практически, без пояснений в названии няни в словенском varuška (ср. с рус. повариха, варя — стряпуха).

Ну что же, с толкованиями понятия «мокошь» разобрались — это, своего рода, божественная «няня», заботящаяся, как о каждом человеке в отдельности, так и обо всём роде-племени в целом, сравните с именем древнеиндийской богини Мокша (санскрит moksa «освобождение, избавление») — в индуизме и буддизме это избавление человека от сансары, т. е. от страданий бесконечности всё новых перерождений. А как же быть с буквальным соответствием этому понятию? Спешу уверить — есть и такое. С учётом того, что испокон веков няню на Руси звали ещё мамкой, приведём в пример созвучия переводов слова «няня» из разных языков, которые вторят общему с Макошью корневому ядру М: роуськъ мамъка, баскский umezain, каталонский mainadera, яванский mbok emban, кимрский mamaeth — няня, кормилица.

Так вот, ежели в древнерусском мама — это кормилица, то, посредством бретонского magerez [maˈgeːrɛs] — кормилица, magañ [ˈmaːgã] — питать, кимрского magu — воспитывать, растить, разводить, выводить, выкармливать, ухаживать, нянчить, выращивать, вскармливать, и старославянского магеръ — повар, а также диалектного русского магарыч, могарыч, могара, могарец — угощенье, приходим к выводу, что Макошь или Мокошь — это дословно никто иная как кормилица (сравни с яванским masak — повар, суахили mpishi — повар)! Ну, а какова градация данного словообразования — легко прочитывается, как в наименее известных устаревших, так и хорошо знакомых каждому современному русскому человеку словах: МОКать, МАКать — есть, кушать; сМАКовать — лакомиться; МАКатанка — любовница; МАКеш, МОКош — потешница; МАКлачить, МАКлевать, МАКлыжить — сводить кого-либо с кем-либо за могарычи, угощение; МАКса — рыбья печень, молоки, похлебка; МОКлый, МОКред — напившийся; МОКой — ды́хало, отверстие на макушке у китообразных и дельфинов; МОКсо — едно, ядно, съедобно; МОКшить — докучать безотвязною просьбой, клянчить, канючить.

Ровно те же процессы с корневой матрицей М-К могли, и происходили в иностранных языках, рождая созвучные русскому корнеслову МОК-МАК, и предельно близкие ему в своих значениях. Смотрите сами: на языке фарси макидан — сосать, высасывать, всасывать, впитывать, поглощать; макка — кукуруза, маккон (и) дан — кормить грудью (ребёнка), макман — укрытие, убежище; мокиён — наседка, мокул — обжора, мокут — вид халвы из крахмала, сахара и масла; итальянский mассаrоni (от греческого μακαρία) — варево, гэльский mac [mak] — потомок, воспитанник; санскрит мукулам — зародыш. А всё почему? Исходя из собственной теории звукорода, склонен полагать, что все эти слова произошли от банальной имитации звука, слышимого при осуществлении того или иного действа, схожего с уже перечисленными, принцип которого первобытные люди воспроизводили обычным подражанием, как то: чМОК — цМОК — сМОК, либо чМАК — цМАК — сМАК (ср. белор. чмякаць — чавкать с кимрским mochyn — поросенок), на примере перевода глагола «чмокать» на разные языки: албанский mu, боснийский, хорватский cmok, голландский smakken, сербский цмок, немецкий schmatzen, финский maiskuttaa, эстонский maitsema, чева menyerani, индонезийский menampar, филиппинский matunog na halik; языки английский, баскский, валлийский, ирландский, исландский, мальтийский, норвежский, словенский, шведский, грузинский, кхмерский, лаосский, монгольский, непальский, хмонг, африкаанс, зулу, игбо, йоруба, сесото, суахили, хауса, малагасийский и эсперанто выражают «чмоканье» единым на всех словом smack.

Извод: богиня Макошь, она же Мокошь, была названа так во глубине веков вовсе не по принадлежности к мокрой среде или макательной деятельности, хоть и связана с ними родством корней (ср. со ст.-слав. моква, москва, морква — сырость, мокрое место), а по звукоподражанию естественному процессу приёма пищи (ср. с санскр. макаранда — мёд), как взрослого человека, так и грудничка, и посему главная потребность славяно-русов в подобном олицетворении продовольственного достатка и здорового воспроизводства — заручиться поддержкой Высших Сил в борьбе с голодом, что было частым явлением в неурожайные годы, и проникнуться верой в незыблемую защиту от голодной смерти со стороны Великой Кормилицы — символа Матери-Сырой Земли.

Реснотный разбор корнеслова МОК-МАК:

Корневая матрица М-К — носитель условно-обобщённого значения «макать-мокнуть-смаковать». Примеры:

Ангглийский macerate [ˈmæs (ə) reɪt] — вымачивать (в см. макать, мацать, мазать); make [meɪk] — замыкание, масть, может сделать (в см. кумекать, смекать); mamma [ˈmæmə] — мама; mammon [ˈmæmən] — мамона (в см. мамон «живот»); mash [mæʃ] — месиво, мягкая масса, мешанина; masonry [ˈmeɪs (ə) nrɪ] — обмуровка (в см. /об/мазка, мазанка); mass [mæs] — смесь; mastic [ˈmæstɪk] — замазка; mat [mæt] — мочало (в см. мять, мотать, метать /пере/мёт); match [mætʃ] — замуж (в см. мачеха, мочь); matted [ˈmætɪd] — матовый (в см. мутный, мотать); matter [ˈmætə] — материя, иметь; meek [miːk] — мягкий (в см. мякоть); midwife [ˈmɪdwaɪf] — повивальная бабка, повитуха, повивать; mire [ˈmaɪə] — мокрая почва, замарать (в см. мерзость); mist [mɪst] — пасмурность, моросить, изморось (в см. мести, мистря); misty [ˈmɪstɪ] — смутный, мутный, мглистый (в см. мистрый, мистрюк); mix [mɪks] — смесь, мешанина (в см. миска); mixed [mɪkst] — смешать, перемешать (в см. мешкать, мискать); mizzle [ˈmɪzl] — смыться, изморось, моросить (в см. /за/мызгать, мызло); mock [mɒk] — насмешка, посмешище, насмехаться (в см. /на/мёк); moist [mɔɪst] — мокрый, смачивать (в см. мойся); moisten [ˈmɔɪs (ə) n] — мочить, смачивать (в см. мочен); mosaic [məʊˈzeɪɪk] — смесь (в см. мазка, мазок); mush [mʌʃ] — месиво, мякоть (в см. мучное);

Фарси макар (р) — местонахождение, месторасположение, местопребывание, ограда; макбара — гробница, надгробие, мавзолей; макдур — возможный, осуществимый, предопределённый; моку — челнок (в ткацком станке);

Кимрский mwydo — мочить;

Древнерусский мочити, омачати, умакати — мочить;

Перевод слова «мочить» на разные языки: белорусский мачыць, каталонский amarar, румынский înmuia, словацкий zmáčet, хорватский močenje, чешский zmáčet, зулу engamamilimitha, индонезийский membuat basah kuyup, малагасийский Mahampoka, малайский memberi minuman, филиппинский magsabon, эсперанто malsekigas, латынь madefacio — мочить, увлажнять, орошать, опьянять.

Корневое ядро М — матрика «метания», с охватом всех её возМОЖностей, от выМИНания выМЕНи до МОЩного МАХа (ср. с санскр. Махакали — богиня войны и отваги), включая образное МНЮ — от действительного МНУ. Первобытное приложение внутренних сил, сопровождаемое непроизвольным «мычанием», от детского лепета ма-ма до трансцендентального (от лат. transcendens — выходящий за пределы) аум (в ведийской традиции — сакральный звук, изначальная мантра, «слово силы») произвело на свет, посредством обычных звукоподражаний (ш) мяк- (с) мак- (ч) мок, и им подобных, целый МИР понятий от МЕНьшего МИНимума до МОГучего МАКСимума (ср. с анг. ma [mɑː] — мама, malt [mɔːlt] — солодовое молоко, mamma [ˈmæmə] — мама, many [ˈmɛnɪ] — много, mark [mɑːk] — метка, may [meɪ] — мочь, me [miː] — мне, меня, мной, mean [miːn] — отменный, иметь, внимание, meaty [ˈmiːtɪ] — мясной, мясистый, meditate [ˈmɛdɪteɪt] — иметь целью, melt [mɛlt] — умилять, might [maɪt] — могущество, milch [mɪltʃ] — молочный, молочко, молоки, mildness [ˈmaɪldnəs] — мягкость, milk [mɪlk] — молоко, млечный сок, молоки, milksop [ˈmɪlksɒp] — молокосос, mince [mɪn (t) s] — преуменьшать, mine [maɪn] — мой, моя, моё, мне, minikin [ˈmænɪkɪn] — маленькое, mint [mɪnt] — мята, монетный, missile [ˈmɪsaɪl] — метательный, mou [mu] — мягкий, much [mʌtʃ] — много, mud [mʌd] — замутить, muff [mʌf] — мазила, промах, multi [ˈmʌltɪ-] — помол, mum [mʌm] — молчаливый, молчание, мамуля, must [mʌst] — возможность, mutinous [ˈmjuːtɪnəs] — мятежный).

Нотная связка (звуковой интервал) А — здесь отражает АКИ — как, так как, как бы, подобно. И вариант с гласной О — выражает ОЧЕНЬ — в сильной, большой степени.

Вспомогательная согласная К — матрика «кидания», по причине чего все корневые матрицы, её носители, буквально или образно, будут нам всегда уКАЗывать (ср. со сканд. kastä — кидать), на своих прародителей — аудиоген [К (Х)] и такие звуко-подражательные корнеслова КАК, кыш-кис-кхе, чего бы это ни КАСалось: косьба, укус, кашль, клик, кочет, клин, каждый, проклятие, куль, комок, кот, когда, крушить, коза, куча, корм, и любые прочие (ср. с анг. cackle [ˈkækl] — клохтанье, cadge [kædʒ] — клянчить, cajole [kəˈdʒəʊl] — выклянчить, call [kɔːl] — голос, оклик, клик, call over [kɔːlˈəʊvə] — перекличка, оглашать, cant [kænt] — клянчить, carve out [ʹkɑ: vʹaʋt] — ковать, cast [kɑːst] — игра в кости, clack [klæk] — щёлкать, clap [klæp] — хлопать, clasp [klɑːsp] — сколот, cleft [klɛft] — расколотый, click [klɪk] — кликнуть, клик, clink [klɪŋk] — заклёпывать, cluck [klɒk] — клохтанье, cough [kɒf] — кашель, crackle [ˈkrækl] — хруст, cuckoo [ˈkʊkuː] — кукушка, кукование, cuff [kʌf] — заковать, keep [kiːp] — не кипятись!, kiss [kɪs] — прикосновение, касаться).

В заключении выявляется буквальный замысел сразу двух корнеслов: М/А/К — «Матерь Аки, Кормилица» и М/О/К — «Миловать Очень, Кормя».

Глава 9

Перун

Начнём с анализа данных по этому божеству из официального источника:

«Славянская этимология имени Перун (праслав. Perunъ) достаточно очевидна для большинства исследователей. Считается, что оно происходит от глагола perti, pьrǫ «ударять, бить» (ср. рус. переть, болг. пера, перем «бью, колочу») и суффикса деятеля -unъ (ср. бегун, прыгун и так далее). Таким образом, имя Перун имеет значение «бьющий, ударяющий, разящий (громом и молнией)». В славянских языках есть идентичные слова, обозначающие гром и молнию — рус. перун «молния», укр. перун, белор. пярун, польск. piorun «гром».

Вроде бы всё верно… кроме одного: смущает то утверждение, что, мол, древнерусское perti и праславянское pьrǫ — это якобы «ударять, бить». Ой-ли? Ведь, с позиций нашего метода системного анализа, в русском языке всё имеет чёткое значение, например бить — это не совсем ударять, и уж, тем более, никак не переть! А этимология русских слов как раз и призвана располагать каждое слово на своё фоно-семантическое, то бишь, звуко-смысловое место. Вот, мы сейчас и разложим всё по полочкам. Давайте, немного отступим от основной темы, но не с целью отвлечься, а наоборот, сконцентрироваться на заданном корнеслове. Предлагаю пролистать фрагмент моей книги «Сакральная природа русского языка», и остановиться на главе, посвящённой, как бы это ни показалось странным, письменным принадлежностям.

Всплывают в памяти детские годы с незабываемыми днями, проведёнными во время каникул в деревне у бабушки, которая маслила сковороду для выпекания блинов и оладий пером домашней птицы, вкус — пальчики оближешь. Кухонный венчик она тоже сама вязала из пучка гусиных перьев, и называла меня «пушкиным», когда я пытался ими что-то писать или рисовать. Получалось не очень, чего не скажешь о наших с вами предшественниках… Ну да ладно, не о том сейчас речь. Так откуда же взялось это слово, и что значили те ПЕРвоначальные звуки (ср. анг. first [fæə: st] — первый с рус. перст — палец), сложившие ПЕРо и однокоренные ему формы (ср. с исп. pero — однако), позволившие восПАРить (ср. с порт. pairar — витать) высПРенним (ср. с лит. purpsėti — порхать) ПЕРлам (ср. с диал. рус. пе́рлы — ожерелье из жемчуга, от перили — нанизывали) учёных, поэтов и писателей, до сих ПОР (ср. с анг. support [səʹpɔ: t] — упор), считающихся ПЕРедовыми (ср. с лат. primoris — передовой)? Системный анализ иноязычных словообразований позволит нам объёмно рассмотреть это древнейшее понятие. Для того, чтобы определить характер и свойства корневой матрицы П-Р, достаточно воспользоваться подборкой его носителей в английском языке, поскольку многие слова в нём являются калькой других европейских языков, в том числе, как это ни парадоксально, и русского:

per [pɜː] — пере- ====================> русский пёр;

perceive [pər’si: v] — почувствовать =====> русский прочить, прочив;

period [ˈpɪərɪəd] — пора ==============> русский переход;

perk [pɜːk] — вперёд =================> русский пыркаться, Перкун;

perspire [pəˈspaɪə] — испарина =========> русский припар;

pierce [pɪəs] — пронзать, прошивать ====> русский перси;

pore [pɔː] — пора, поровый, пористый ===> русский пороть;

pork [pɔ: k] — пирог со свининой ========> русский поросёнок;

porch [pɔːtʃ] — порог ================> русский портки, прочь;

porosity [pɔːˈrɒsətɪ] — пористость, пористая, пористый => русский порось;

portage [’pɔːtɪdʒ] — перетаскивать ====> русский перетяжка, протягивать;

prick [prɪk] — прокол, проколоть =======> русский прок, /у/прёк, прикол;

prickle [ˈprɪkl] — прокалывать ========> русский прокол;

prickly [ˈprɪklɪ] — колкий =============> русский приколи;

prod [prɒd] — протыкать ============> русский прёт;

prong [prɒŋ] — прокалывать ==========> русский пронзать, проник;

proof [pruːf] — проверка, проба ========> русский с/правь;

prop [prɒp] — подпорка, опора, подпирать => русский препираться;

prosper [ˈprɒspə] — преуспевать =======> русский припёр.

Все эти английские слова, носители корневой матрицы П-Р (даже если она находится в приставках: пере-, пре-, при-, пра-, пред-, про-) мы могли бы охарактеризовать одним русским глаголом вперить, но в виду его редкого употребления, а следовательно, и неполного понимания его свойств (как, например, в обороте «вперить взгляд»), можно восполнить представление об этом старинном русском понятии с помощью синонимов к нему, отражающих его дополнительные качества, которые даны в переводе однокоренного испанского fijar — вперить, вделать, вкопать, вмазать, воткнуть, врыть, заколотить, наткнуть, определить, подколоть, прибить, привернуть, приколотить, устремить, вперять. Таким образом, нам открывается исходный смысл, заложенный в существительное перо, от перить — пороть, вспарывать (ср. с тадж. пар — перо), или пырять — пронзать (ср. с жарг. перо — нож), что созвучно португальскому pteró — крыло, и согласуется с русскими птаха (ср. с анг. feather [ˈfɛðə] — перо, птица) и петух (ср. с арм. p’etur — перо). Нелишним будет отметить поразительное смысловое созвучие русского птах с одним из имен Бога-Творца в древнеегипетской религиозной традиции — Птах.

Таким же сближением выделяется и другая пара русских однокоренных понятий: перо и Перун — славянский бог грома и воинской доблести. Однако, смущает одна деталь… Закрадывается сомнение, что перо как роговично-волосяной покров птицы — достаточно мягкий материал, способен взять на себя те «пробивные» функции, о которых сейчас шла речь. Между тем, всплывает целый набор разноязычных компаративов, дающих неожиданный, но весьма исчерпывающий ответ на данный вопрос, а именно: арийский perḱ — ребро; литовский piršys — ребро; санскрит parśus — ребро; авестийский parəsu — ребро; осетинский færskhæ — ребро; старославянский перси — рёбра, грудь. То есть, нам не хватало для полноценного «трёхмерного» восприятия словообразования перо того самого третьего элемента, замыкающего этот лингво-мистический треугольник: русский птах и египетский Птах == русские перо и Перун == праиндоевропейский perḱ — ребро и Перкýнас (Пяркунас, Перкун, лит. Perkūnas) — бог-громовержец балтийских славян, властитель воздуха, защитник справедливости. Отсюда вывод: перо (птицы) ассоциировалось с ребром, вообще, в самом широком смысле, не обязательно с рёберной костью (ср. со старо-рус. перси — выступ городской стены, ребро бастиона), как это видно на примере английского, где rib [rɪb] — это и ребро, и одновременно острый край, лезвие, как, собственно, и в русском «ребро ладони», «ребро кирпича», «ребро монеты», «вопрос ребром» и т. д. (ср. анг. ribbon [ˈrɪbən] — лента, узкая полоска, плоский, с рус. рыба), а потому и было названо именно так, и не иначе (ср. анг. ribbed [rɪbd] — ребристый, рубчатый, рифленый, полосатый, с рус. рябь)! Именно по этой причине сходны не только русские перси и перо (ср. с рус. диал. перкобелый — рябой), но и градация иноязычных словообразований: латинского costa — ребро ==> португальского costela — ребро ==> испанского astil — рукоять ==> английского style [staɪl] — перо! Получается этакая образная картина: древние люди, выводившие первые каракули рёберной косточкой, костыльком, стилом, поднаторев, перешли в своей письменной деятельности на новые технологии — птичье перо и чернила, продолжая «по старой памяти» называть орудие письма тем, чем они ранее называли ребро, то есть пером (ср. с рус. диал. персные хрящи — рёбра)!

Теперь, что касается исходного аудиогена. Безусловно, перо, будь оно самым, что ни на есть брутальным, не могло издавать даже близко звуков при написании, подобных распарыванию (ср. со швед. prygla — пороть), пусть даже по поверхности, способной распороться (ср. с фр. percale — бумажная ткань, от перс. pargāla — тряпка). Это как раз тот случай непрямого или косвенного участия аудиогена в словообразовании, с которым мы уже столкнулись в слове стило (ср. гэльск. stánáil [staːnaːl’] — пороть, с порт. estalo — треск). Тем не менее, слово перо нисколько не перестаёт от этого быть производным от корневой матрицы П-Р, а значит и от аудиогена [ПР], выражающих качественные характеристики предмета, явления, действа, стоявших на пороге (ср. с чеш. práh — порог), как зарождения самого понятия, так и его наименования (ср. санскр. параага — пыльца с др.-рус. перга — пыль, прах). К слову, выдержка из Даля: «перун — (устар.) гром и молния, гроза, если одного корня с прах, перхоть, персть, то означает истребителя, если от переть, пря, то попирателя или воителя; у Шимкевича, от прать; вероятно от перо». Может-ли быть при подобных обстоятельствах ярко выраженный аудиоген, причём, обозначенный в языке? Несомненно! Вот в Толковом словаре — чёрным по белому: «перхать, перхнуть (перхаю) — кашлять, кахикать». Вне всякого сомнения, одного с ним происхождения от звукоподражания и вариации русского порхать — дословно «трепыхать» в воздухе, в славянских диалектах: белорусское пырхаць, украинское пурхати. Из той же обоймы, по характерно издаваемому шуму наречена и пурга — буря (ср. нем. furzen — пердеть с исп. purga — продувка). Не лишено логики и ещё одно своеобразное дополнение к свойствам пера от Владимира Ивановича Даля: «пира — устар. рожь. Не от этого ли пир, пирог, колосовая трава пырей и пр.?», ведь пырей даже внешне напоминает перья. К тому же, французское perruque — парик, наводит на сопоставление шевелюры с покровом пернатых. Как бы там ни было, повсюду мы сталкиваемся с «напором» и «выпиранием» там, где присутствует корень ПАР-ПЕР-ПЁР-ПИР-ПОР-ПУР-ПЫР, с его исходной корневой матрицей П-Р, от изначального аудиогена [ПР], как звукоподражания порыву, в самом широком смысле (ср с тадж. пора — парение, порыв).

Вот теперь, убедившись в том, что ПЕРвородное значение корнеслова ПЕР не согласуется со значением «ударять, бить», по крайней мере, не в полной мере объясняет смысл древнего определения perti, pьrǫ, зато в большей степени склоняет его к понятию «пронзать, пронизывать» (ср. с анг. pierce [pɪəs] — пронзать), мы уже видим вполне очевидную близость и даже родственность древнерусского слова перун — молния с глаголами пырнуть, пырять — колоть чем-либо острым с силой, резко толкать, бросать, швырять; пыркаться — приставать, выдрыгаться. Ведь, не смотря на то, что мы говорим «ударила молния», как, впрочем, и «бьёт током», это лишь оборот речи, хотя, на деле разряд, и тока, и молнии, физически пронзает, пронизывает объект, прожигая, раскалывая и взрывая материю. И ещё понятие пыркать обозначает весьма примечательные свойства явления-предмета-существа: действие (гулять), свойство (красоваться), отношение (равняться), состояние (радоваться), признак (белеться) предмета. А и правда, характеристика данного определения совершенно соответствует тем образным смыслам, носителем которых является корневая матрица П-Р, смотрите: гулять — ПОРхать, красоваться — выПИРаться, равняться — выПРямиться, поПРавиться, радоваться — ПЕРеться, ПРаздновать. А вот к последнему признаку белеться я не подобрал ничего более подходящего как ПИРовать. Почему?

Во-первых, именно на пир устроители стараются всё и всех облачить в белый цвет. Тем более, что русичи издревле одевали белоснежные рубахи и платья, не только на свято (праздник), но и на тризну (похороны), ибо отмечали отправление покойника в Ирий (рай) как освобождение от земных тягот, в отличие от похорон христианского обряда, где все в чёрном трауре горюют, по-сути, над тем, что человек, как правило, старый, больной и немощный, не достаточно долго и много натерпелся, намучился и настрадался на грешной земле, то есть, как бы «рано» отошёл в мир иной (ср. с тадж. пероҳан — рубашка, сорочка, платье, убиваться, сильно горевать, лепестки роз).

Во-вторых, смею предположить, что изначально пиром называли не застолье, как таковое, а именно огненный ритуал (ср. с др.-гр. πῦρ (πυρός) — огонь), праздничную вечернюю церемонию у священного огнища (в День Перуна-ПИРуна), отголоском чего и по сей день служит вождение хороводов вокруг костра. В славянском календаре этому богу посвящены два праздника — День Бога Перуна (14 января по современному лже-летоисчислению) и Вышний День Бога Перуна (4 августа). Кстати, вспомните слова из популярной бардовской песни: «Заходите к нам на огонёк…» (заметьте, не просто на свет!).

Ну, и в-третьих, недаром в славянских диалектах параллельно с названием молнии «перун», существовало слово «молонья», которое, на мой взгляд, имеет двоякий смысл: а) от МОЛочно-белого цвета разряда, и его отблеска; б) от МОЛотящего грохота, грома во время грозы. И то, и другое послужило рождению прообраза бога Перуна (ср. анг. spark [spɑːk] — искра, вспышка, вспыхивать, искорка, с балто-слав. Пяркунас; и анг. perk [pɜːk] — вперёд, с латыш. Perkons).

Уверен, своё название один из ювелирных камней получил как раз за соответствие цветовой гамме бликов, сопровождающих грозу:

«Перунит — один из ювелирных камней, выращиваемых искусственным способом. Это разновидность кварца с соответствующей кристаллической структурой, но с уникальным цветом. В природе не возникло условий, позволивших кварцам окраситься в красивые синие тона, и человек решил сделать это сам. В результате ювелиры получили прекрасный материал для создания дорогих украшений, которые неизменно пользуются успехом. Являясь, по сути, диоксидом кремния, камень перунит обладает теми же физическими свойствами, что и все кварцы ювелирного качества. Его твердость соответствует 7 единицам по шкале Мооса, а характер преломления света обеспечивает красивый стеклянный блеск прозрачных кристаллов. Иногда выращенный перунит прогревают до исчезновения прозрачности. Такие опаловидные камни используют в ювелирных изделиях в виде кабошонов. Для придания цвета синтетическому кварцу в его базовый раствор добавляют соединения кобальта. Выращивание кристаллов перунита — полностью контролируемый процесс, и поэтому цвет и его насыщенность всегда отвечают заданным параметрам. Цветовую гамму камня составляют разные оттенки синего — от бледно-голубого до глубокой темной синевы. Если говорить о лечебных свойствах перунита, лучше обратиться к цветотерапии и психологии цвета. По мнению Гёте, предложившего собственную теорию цвета, в оттенках синего много мистического, он влечет человека за собой и принуждает искать смысл жизни. У древних этот цвет символизировал истину и божественное начало».

Нам остаётся только обратиться за доказательствами своей теории об «огненной сущности», и назвища вечеринки — пир, и наименования молнии — перун, и наречения бога — Перун, к всемирной языковой культуре. Ну что же, сравниваем:

Санскрит Парджанья — бог грозовой тучи; пари — движение; парушья — планета; prāṇa — дыхание, жизнь;

Фарси пар — перо, перья, крыло, крылья, пёстрый, яркий, свет, излучение; парниён — перистые облака; паранд — меч, клинок из высококачественной стали; пероста — чистый, красивый; пир-пир (звукоподр.) — шелест чего-л. колышущегося, дёрганье, дрожь; партав — отблеск, блик, отсвет, отблеск лунного сияния, солнечный блик, отражать свет, давать отблеск, отсвечивать, сияние, ореол;

Английский Fire [ˈfaɪər] — огонь, пожар, пламя, стрельба, жар, пыл, воодушевление, живость, разжигать, топка, печь, взрывать, загораться;

Немецкий Feuer [ˈfɔɪ̯ɐ] — огонь, пожар, костер, пламя, стрельба, очаг, обстрел, огонек, факел, топка, блеск, яркость, игра;

Эсперанто fajro — палить, пожар, обстрел, огонь, поджигать, сгореть;

Кимрский peri — вызывать, причинять, порождать, приводить, привести; pâr — копьё; pair — котел, горн, бойлер, топка, правитель;

Бретонский feu [fø] — огонь, пожар, костер, пламя, свет, огонек, страсть, фонарь, горящий, покойник, усопший;

Древнерусский Сварожичь (т. е. Перун — Прим. Авт.) — огонь; сквара — огонь, явно родственно Сварогу, что впоследствии легло в основу, не только словообразования шквара — вытопка, но и современного понятия сварка — спайка металлических изделий, путём электрической дуги или плазмы, то есть, по-сути молнии — перуна;

Суахили, Чева (афр. языки) mpira — бал, вечеринка, праздник;

Перевод понятия «бал» или «пир» во многих языках зиждется на определениях, сродни русским топь, жога, паль или пыл — топить, жечь, палить, пылать, например: албанский top, болгарский топка, валлийский pêl, греческий μπάλα, итальянский palla, македонский топката, словенский žoga, эстонский pall, латынь pila, эсперанто pilko.

Роуськъ пирина, пиръ — праздник, торжество, гуляния (не путать с периной. К сведению, почему пирина (не путать со словом пери́на — мягкое ложе для кровати в виде мешка, набитого пером или пухом): «Перы́нь — урочище вблизи Новгорода. Предположительно, здесь находилось древнерусское языческое святилище, посвящённое славянскому богу-Громовержцу Перуну. На Перыни располагается Перынский скит. Исторически Перынь представляла собой остров, находившийся между речками Прость, Ракомка и рекой Волхов у самого его истока из озера Ильмень».

И, наконец, не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять и признать абсолютно очевидный этимологический факт: весь градационный ряд однокоренных словообразований от ПИРотехники до ФЕЙЕРверка в индоевропейских, и не только, языках, так или иначе, непосредственно или опосредованно, прямо или косвенно, связан с именем бога славяно-ариев Перуном и его древнейшим воинским культом.

Реснотный разбор корнеслова ПЕР-ПИР:

Корневая матрица П-Р — носитель условно-обобщённого значения «переть-парить-пырять». Примеры:

Роуськъ пругати — стрелять; пряжити — жарить; пирение — пир;

Перевод слова «взрыв»: албанский shpërthyes, валлийский ffrwydrad, исландский sprenging, латышский sprādziens, литовский sprogimas, узбекский portlash;

Перевод слова «гроза»: латышский pērkona, литовский perkūnija, польский burza, румынский furtună, словацкий búrka, чешский bouřka, таджикский раду барщ, маори i purea;

Корневое ядро П — матрика «пуска», где степень наПОРа колеблется от ПАРения ПУШинки до расПРИ, ПУРги и молний ПЕРуна, но с одним и тем же всПЫЛьчивым принципом, основанном на ПЕРвобытном звукоподражании, схожих с пых-пуф-пши, от которых и родились дальнейшие конечные определения, на примере: пашня, опыт, пахтание, плевать, пуля, порча, прок, порох, пинать, паз, пот, пузо, пыж, парень, праща, пёс, пустыня, пир, и вроде того (ср. с анг. pale [peɪl] — палево, pass [pɑːs] — пускать, peak [piːk] — пика, pellet [ˈpɛlɪt] — пулька, perspire [pəˈspaɪə] — испарина, pool [puːl] — пулька, pop [pɒp] — попытка, хлопать, выпучиваться, отпускать, pore [pɔː] — пора, поровый, пористый, powder [ˈpaʊdə] — порох, power [ˈpaʊə] — право, prance [prɑːn (t) s] — прыгать, press [prɛs] — прижать, prick [prɪk] — проколоть, prong [prɒŋ] — прокалывать, pulverize [ʹpʌlvəraız] — распылять, push [pʊʃ] — выпускать, пуск, пусковой, put [pʊt] — пускать, запускать).

Нотная связка (звуковой интервал) Е — в сей раз ЕГДА — когда, в то время как; а вариант с гласной И — теперь уместен ИЖЕ — который;

Вспомогательная согласная Р — матрика «рвения», в зачатке своём имеющая природный аудиоген [РР], вербально озвученный обычным рыком-рявканьем-рокотом-изреканием, психологически всегда воспринимается нами как некий поРЫВ, РЕТивость и РЕЗкость, поэтому физически это обусловлено часто повторяющимися ритмическими колебаниями времени и материи, что в совокупности и произвело такие понятия как: ругань, ревность, радость, радение, рок, руда, орудие, рыскать, рыть, разить.

В целом же, имеем такой буквальный расклад корнеслова П/Е/Р-П/И/Р: «Палит Егда Разит», либо «Правит Иже Решает», причём, чисто физический принцип здесь ничуть не помеха идейному наполнению, что говорит об их невидимой связи и прямом взаимодействии.

Глава 10

Морана

Вот что мы можем знать об этой богине из официальных источников:

«Морана, она же Марена или просто Мара, в славянской мифологии Марена — в западно- и в меньшей степени восточно-славянской традиции женский мифологический персонаж, связанный с сезонными обрядами умирания и воскресания природы. Имя Марены или Мары носит также чучело, кукла или деревце в ритуалах проводов зимы и встречи весны (обряд сжигания Масленницы в МАРте — Прим. авт.)».

Чтобы до конца осознать весь процесс нарождения данного слова, иже имени славянской богини, нам придётся обратиться к происхождению женского имени собственного в древнерусском именослове.

Марина, в принципе, это латинское имя одного происхождения с русским словообразованием, о чём повествует «Википедия»:

«Мари́на — женский аналог редкого древнеримского мужского имени Марин, происходящего от латинского слова «marīnus», которое в переводе на русский язык означает «морской». А его традиционное российское «сокращение» Маша здесь совершенно не причём, и в родстве абсолютно не уличено.

Однако, очень скоро в основе данного имени обнаруживаются сходные с русскими иностранные словоформы, хоть и далёкие от «морской» темы, но зиждущиеся на единой исходной смысловой платформе, образованной общеиндоевропейской корневой матрицей М-Р. Весь список схождений приводить мы, конечно, не будем, но близкие к объекту определения затронем обязательно.

Так, например, используемый в гляциологии термин морена (от франц. moraine; н. Morane; ф. moraine; и. morena) — скопление несортированного обломочного материала, переносимого или отложенного ледниками, становится нам понятен только тогда, когда мы проведём параллель между хорошо известным, французского происхождения, словом marasme — застой, и русским глаголом мороз — стужа (ср. с санскр. марана — смерть).

Естественно, этим дело не ограничивается, и мы находим соответствие испанского morena — брюнетка, смуглянка, чернавка, с роуськъм морочьныи — тёмный, морёный (ср. с анг. mar [mɑː] — омрачить, омрачать).

Разумеется, в английском more [mɔ: ] — большее количество, многочисленно, ничего о море не говорится, зато в русском обороте «море (чего-, кого-либо)» как раз и подразумевается большее количество, многочисленность (ср. с анг. mare [mɛə] — море)!

Античный бог Марс (мн. ч. [ˈmarsɨ]) — древнеримский бог войны с холодом и мёртвыми силами природы, и соседняя планета в Солнечной системе названы так, благодаря подобающему кроваво-красному цвету, что присутствует и в древнерусском маряный — багряный, красноватый (ср. с анг. maroon [məˈruːn] — коричнево-малиновый).

Популярное у романтиков mirage [məˈrɑːʒ]; [ˈmɪrɑːʒ] — мираж, марево, происходит из одного источника с русскими понятиями моргать, меркнуть и мерещиться (ср. с санскр. маричи — мираж).

Понятие маркий, от глагола марать, практически, без искажений отразилось в германском определении mark [mɑːk] — метка.

А вот английское mare [mɛə] — Мара, злой дух, вызывающий кошмары, можно смело считать калькой с древнерусского значения, отмеченного Далем:

«мара — мана, блазнь, морок, морока, наваждение, обаяние, греза, мечта, призрак, привидение, обман чувств и самый призрак; напр. в олон. род домового или кикиморы, который путает и рвет кудель и пряжу. Мара или марена малорос. чучело, которое носят при встрече весны, 1 марта, по улицам, и поют веснянки. Марит в знойное лето, когда все изнемогает от припека солнца, земля накаляется, нижние слои воздуха пламенеют и струятся, искажая отдаленные предметы, которые мельтешат, играют; марит перед грозою, когда воздух душный, пот и слабость одолевают; также во время лесных палов, когда воздух становится мутным, горкнет, и среди мглы солнце стоит тусклым багровым шаром; марит и в раннюю весну, когда солнце знойно припекает груды рассыпчатого снега, полои и топкую грязь, а волнистые пары производят то же, что знойные летние испарения. В глаг. марить спутаны два понятия: морить и морочить. Марный, к маре относящ. Марный день, марное лето, знойное, которое марит, томит; сухое, удушливое, мглистое. Маракуша — плакса».

Вот об этом-то явлении поговорим поподробнее, поскольку именно славянское понятие мара и есть то самое значение, носителем которого является древнее исконно русское имя Марина, как одна из вариаций, с давних пор чередующейся с диалектным произношением Марена:

«Мара в славянской низшей мифологии — призрак, видение; дух в облике женщины, Смерть. Мара украинцев — призрак, привидение, злой дух.

Мора сербов — домовой, mora, zmora поляков — кошмар. Сходные названия имеют и подобные существа у других индоевропейский народов. Мара — одно из самых древних, таинственных и «смутных» существ в поверьях русских крестьян. Мара — дух в облике высокой женщины или сгорбленной старухи, но с длинными распущенными волосами. Иногда красивая девушка в белом, иногда женщина, одетая в черное и рвань. Образ Мары в русских поверьях призрачен. Остались только отрывки каких-то ипостасей. Это туман и марево, влияние на судьбы людей, появление только в определенное время — в полдень дня или года, в полночь дня или года.

Маржана наряду с другими мифическими существами этого типа — Живой, Желей, Купалой (в ипостаси Купальницы) — восходит к языческим представлениям очень глубокой древности, разработанной в книге Д. Фрезера «Золотая Ветвь». Сама богиня — ипостась древнейшей Великой Матери — хозяйки жизни и смерти (ср. с арм. mayr — мать, катал. mare — мать, оксит. maire — мать, фр. mère — мать, фриул. mari — мать, швед. mor — мать). Мара — могучая и грозная богиня зимы и ночи, дочь Чернобога от Лады, сестра Живы и Лели.

Имена Мары: Море, Мор, Маря, Маруха, Мора, Марена, Морена, Морана, Марана, Маржана, Маржена, Морриган (Морриган — богиня войны в ирландской мифологии. В мифологии ирландских кельтов Морриган была одной из целой группы ирландских богинь-воительниц), Морригу, Моргана и т. д. и т. п., связанные по первоначальному этимологическому сходству или по вторичному звуковому уподоблению».

Теперь, непосредственно, всё, что касается искомого значения заданного именования:

«Марена (польск. Marzan (n) a, Śmiertka, словацк. Morena, Marmuriena, чеш. Morana, Smrtka, укр. Марена) — в западно- и в меньшей степени восточно-славянской традиции женский мифологический персонаж, связанный с сезонными обрядами умирания и воскресания природы. Имя Марены или Мары носит чучело, кукла или деревце в ритуалах проводов зимы и встречи весны.

Маржа́на (Marzyana) — в западнославянской мифологии божество, отождествляемое польским хронистом XV в. Я. Длугошем с римской Церерой.

Морана (старочеш. Morana), отождествляемая в подложных глоссах из «Mater verborum» с Гекатой («Ecate, trivia vel nocticula, Proserpina»), близка и этимология (Мора — сумрак, Геката — закат), и звери (Змей Горыныч и Кербер). Морана — богиня смерти по подложной «Краледворской рукописи» (сфабрикована Вацлавом Ганкой в 1817) и Marzava — то же по средневековому автору Абрахаму Френцелю («De Marzava, Dea Morte, Dea Mortis»). Днем Мары считается 1 марта».

Тем не менее, в итоге мы приходим к заключению о смысловом дуализме сего праславянского звания, учитывая совершенно очевидную связь смены форм самого имени Марина — Марена — Маруся — Мариша, как отражение законов самой природы в чередовании дня и ночи, мрака и марева (ср. с санскр. маричи — искра, луч света, лучистый, световой ветер, и маричин — солнце, защита от зла).

Но есть ещё одна смысловая грань у многоМЕРного корнеслова МАР-МОР, а следовательно, и потенциала самой богини МОРаны. Наткнувшись на древнерусское определение мир, то есть, всё, что заМИРает или уже заМЕРло, как рóзметъ, я пришёл к выводу, что словообразование с корнем МЕТ, несёт в себе двойной смысл: разМЕТать нечто, став целым МИРом чего-либо, а также разМЕТить нечто, осуществив заМЕР чего-либо, или отМЕРив что-то. Таким образом, Марена-Морана, помимо своих прямых обязанностей богини сМЕРти, а скорее всего, параллельно с ними, выполняет ещё функцию МЕРности времени и пространства в МИРе человека, в частности, и природы, вообще! Теперь всё по-порядку.

Прежде чем выяснить происхождение слова мера, я по традиции провёл мини-соц. опрос в своём окружении. Вот какое мнение бытует в обществе об этом понятии: «мера — это измерение, доза, наказание, достаток, граница, сравнение, ограничение, ёмкость, грань, величина и объём». В основном же у людей превалирует понимание данного слова, как о некоей системе координат прикладного характера, и только малый процент респондентов высказался об этом понятии, как о применении судебных решений в нашем социуме.

А теперь пройдёмся по вышеозначенным понятиям, характеризующим меру, подводя к ней однокоренные синонимы в иностранном исполнении: албанский mirëqenie — достаток, благополучие; словенский odmerek — доза; английский amercement [əˈmə: smənt] — наказание (ср. с назв. Америка, от имени Америго, Аймерик — «глава дома», «богатый землевладелец», «властелин двора»); английский march [mɑ: tʃ] — граница; фарси меъёр — граница. Налицо полное совпадение толкования разноязычных определений, а главное, их буквального перевода одним русским словом мера!

По ходу проведения системного анализа заданного образования, практически, сразу же возникает новый взгляд, иное видение такого привычного для нас слова. Схема проста: подбираем к понятию «мера» слово, не имеющее к нему никакого отношения по смыслу, зато одного с ним корня. Что первое приходит на ум? Безусловно, определение сМЕРть. Казалось бы, хоть и шокирующий, но факт! Однако, от него никуда не денешься, и наша задача — не отгораживаться, от всего того, что не укладывается в рамки нашего обычного представления о, вроде бы, совершенно разных вещах, а найти между ними связующую нить, чтобы постичь истину, иначе нам никогда не узнать правды, если мы будем руководствоваться политическими предрассудками и религиозными суевериями. Ну что же, давайте, попробуем увязать оба слова по смыслу!

Так в чём же связь между этими, на первый взгляд, абсолютно несовместимыми понятиями? Но стоит только, как говориться, пораскинуть мозгами, как тут же находим точку пересечения, и всё легко ложится в единую канву первородного значения. Смотрите, какова их общая семантика: смерть — это истечение времени, отведённого тому или иному объекту, либо субъекту. То бишь, другими словами, отрезок или мера времени, отпущенная Богом, судьбою, роком какому-либо явлению-предмету-существу (ср. с др.-рус. марги — отрезки). Вот вам и первая точка пересечения: смерть — это мера, именно поэтому два разнозначных слова, глагол зáмер и существительное замéр пишутся одинаково, совпадая буква в букву! Представьте себе биологическую жизнь существа, как определённый отрезок бесконечного времени бытия души и её реинкарнации в нашем МИРе или изМЕРрении: ∞ =====| |===== ∞, где первая вертикальная черта символизирует рождение, а вторая — смерть. Согласитесь, по МЕРкам (если такие вообще имеются) существования самой Вселенной, земная жизнь, как таковая, и уж, тем более, человеческая — величина ничтожно малая. Поэтому, практически, все прогрессивные учёные, философы и богословы сходятся в том, что настоящая, истинная жизнь не имеет, ни начала, ни конца, а пребывание вечной души в человеческом теле — лишь кратковременное её воплощение в материальном МИРе, ради выполнения той или иной сверхзадачи, функции, миссии, намеченной провидением Всевышнего, Абсолюта, Вселенского разума. Так что, ничего удивительного, что в русском языке слова мера и смерть имеют один первоисточник. Это только подтверждает глубокую древность Родной речи и мудрость наших Славных Предков. И чтобы лишний раз убедиться в правильности представленных доводов, рассмотрим корневые схождения обоих понятий в самых разных языках мира. Расположим каждый перевод слова «мера-мерить» напротив определения «смерть-умереть», а заодно сопоставим некоторые иностранные варианты с близкими по значению русскими понятиями:

Роуськъ мѣрило, съмѣра ============> Роуськъ съмьрть;

Албанский masë (ср. с рус. мазка) =======> Кимрский marw;

Английский measure [ˈmeʒə] ==> Галисийский, Португальский morte;

Белорусский мераць ============> Белорусский смерць;

Болгарский мярка ============> Болгарский смърт;

Боснийский, Хорватский mjeriti =======> Боснийский smrt;

Бретонский muzul (ср. с рус. мусолить) ====> Бретонский marv;

Валлийский mesur, medr ===> Валлийский marwolaeth;

Галисийский, Испанский, Португальский medir ===> Испанский muerte;

Голландский meten ============> Мальтийский mewt;

Греческий μέτρο ============> Таджикский мурдан;

Датский måle ============> Хауса mutuwa;

Исландский mæla ============> Маори mate;

Итальянский misurare ============> Итальянский morte;

Каталонский mesurar =====> Каталонский, Французский mort;

Латышский mērīt ============> Санскрит марана;

Литовский matuoti ============> Литовский mirtis;

Македонский мерење ====> Македонский, Сербский смрт;

Немецкий messen ============> Санскрит мритью;

Норвежский måle ======> ср. с рус. мелеть, малевать, помол;

Польский zmierzyć =======> Украинский змірати, змерти;

Румынский măsură ============> Румынский moarte;

Сербский мерити ============> Русский (у-; за-; по-) мереть;

Словацкий zmerať ============> Словацкий úmrtia;

Словенский merjenje ======> Словенский, Хорватский smrt;

Украинский міра, міряти ====> Русский смирный; замирать;

Фарси меъер, миқёс =====> Русский мертветь, мякнуть;

Финский mitata =====> Английский mortally;

Французский mesurer ======> ср. с лужицким mjezy — между;

Чешский změřit ============> Чешский úmrt, zemřít;

Шведский mäta ============> Персидский mat;

Эстонский mõõtma =====> ср. с анг. murder [ˈmɜːdə] — убиение;

Африкаанс meet ============> ср. с рус. метить, мять, метать;

Индонезийский, Малайский mengukur ==> ср. с рус. менжить, межа;

Гаитянский, Креольский mezire ===> ср. с рус. мизюра, мезень, мыза;

Латынь metimur ============> Латынь mortem;

Эсперанто mezuri ============> Эсперанто morto.

И коль уж мы, в процессе сличения разноязычных озвучек меры и смерти, довольно часто сталкивались с постоянным чередованием форм межа <=> мета, то полагаю, что это явление не случайно, а закономерно, более того, оно имеет такое же отношение к смерти, как и мера. Наглядный пример: в английских mere [mɪə] — межа, и mark [mɑːk] — метка, явно угадывается присутствие русских понятий мера и маркий! А всё почему? Да потому что всякая мера, как, собственно, и межа, и мета, производилась в начале времён путём банального марания, когда требуемый разМЕР объекта отМЕЖевали от всего остального поМЕТкой, иначе, поМАРкой (ср. с др.-рус. морга — мера площади земли), так сказать, МАЛевали или МАРали определённый участок, как бы оМРАчая его, то есть, затемняя чертой, насечкой, риской (ср. рус. мерея — засечка, с тадж. мирзо — писарь). Так вот, насколько к заМАРанному имеет отношение МЕРка, ровно настолько же к МРАчному относится и сМЕРть, посредством родства корней с праславянским словом мра — смерть, мор! Продолжая логическую линию фоно-самантических схождений, легко встраиваем в общий ряд с поМЕЧенными словообразованиями и санскритские марга — путь, как некая намётка или буквально помарка (ср. с кимр. marc — знак, метка, пометка, след, отпечаток), а также марг — торговля, как, своего рода, морок (ср. с босн. mrak — морока), а то и вовсе морг (ср. с фарси марг — смерть).

К слову, о торговле. Во-первых, слова торговать и вторгаться — одного происхождения, от понятия то́ркать — толкать, стучать, втыкать, всовывать, вызывать состояние эйфории, или опьянения; во-вторых, толкование изначального значения слова торговать можно ограничить одним диалектным русским глаголом ма́ргать — придираться, что как нельзя лучше описывает картину сегодняшней агрессивной торговли, навязчивой рекламы и сетевого маркетинга. И в-третьих, всяческая комМЕРЦия и МЕРЧендайзинг уходит своими корнями в имянаречение римского бога прибыли и обогащения, покровителя торговцев и воров Меркурия (Mercurius, от лат. merx — товар, барахло)! И такая, в самом широком смысле, разнузданная продажность не может не вызывать у честнóго народа отвращения, что в просторечии раньше звучало как мóргать — испытывать отвращение, а значит и отТОРЖение к ТОРЖицу! А в чём глаголы мóргать и моргáть едины, так это во тьме, которая наступает, когда мы на короткое время закрываем глаза, и МЕРКнет свет. Так что, и то, и другое — мóргание и моргáние обусловлены МОРОКом или, по-другому, морокой, что в переводах на следующие языки как раз именуется тьмой: болгарский тъмнина; латышский tumsa; литовский tamsa; македонский темнината; польский ciemność; сербский тама; словацкий, чешский tma; словенский tema; хорватский tama. Можете передать эти сведения тем горе-учёным, выводящим исконно русские слова тьма, туман и темень, почему-то (а может, зачем-то?), аж из монгольского түмэн, тümen (тат. tөmən, төмән) — наиболее крупная организационная тактическая единица монгольского войска XIII XV веков, численность которой составляла обычно десять тысяч всадников. Удивительно, что этим, с позволения сказать, академикам, патриотам наизнанку, и в голову не могла прийти простая мысль: а ведь болгары, латыши, литовцы, македонцы, поляки, сербы, словаки, чехи, словенцы и хорваты, в языке которых присутствует понятия «тьма, туман, темень» даже рядом не стояли, ни с татарами, ни с монголами!

А вот скандинавское оглашение мороки выглядит, произносится и слышится почти также, как и по-русски: датский mørke; исландский myrkur; шведский mörker; норвежский mørket. Обратите внимание, последнее слово в данном перечне созвучно другому, модному в МЕРКантильной среде, аМЕРИКанскому слову, и не зря, а именно, существительному, прилагательному и глаголу market [ˈmɑrkɪt] — рынок (во всех смыслах), рыночный, торговать, продавать.

Вообще, следует заметить, что как только человек познаёт меру, он тут же превращается в зомби, под каким бы углом ты это ни рассматривал: во-первых, само по себе, стремление всё и вся уместить в свои мерки, на всё навешать свои цены и ярлыки — явление не ново в истории всего человечества; во-вторых, это просто убого выглядит в каждой индивидуальной жизни, на фоне её скоротечности. Ибо всякая мера абсолютно условна, абстрактна и субъективна, поскольку меру придумали люди. Ведь вселенная безмерна, а время не имеет, ни начала, ни конца. Так что в Природе, на самом деле, никаких мер не существует! Любая величина относительна, следовательно вся наша система измерений весьма сомнительна, хотя бы с учётом того, что трёхмерное пространство, в котором мы существуем — в действительности, является лишь пределом возможностей человеческого восприятия всей многомерной реальности.

Поясню проще. Каждому человеку отпущена мера в этой бесконечности пространства и времени. В этой мере, предопределённой свыше, мы сами, ещё дополнительно, зачем-то, ограничиваем себя некими «мерами», пресловутого «общепринятого закона». А он, тот самый «закон», точно принят сообща? Речь не про опубликованные результаты всенародных референдумов, а о их реальном воплощении в жизнь. Разве мы давно уже не смирились по умолчанию с тем, что закон не для тех, кто его создавал, а для тех, кто его не знает? Кто де факто определяет конкретному человеку меру, например, в минимальной заработной плате, в прожиточном минимуме, налогах и коммунальных платежах? Государство? Ой ли?! А у «государства» есть фамилия, или это что-то эфемерное? Так кто же составляет список подобных драконовских мер, неужто сами люди? Они что, самоубийцы что-ли, или мазохисты? А может, обычный разумный (или не вполне) млекопитающий индивид, только с чуть обострённым, нежели у остальных, животным чутьём или инстинктом хищника? Кто же признается! Ведь он никогда не будет пользоваться той системой, на которую обрёк объект собственноручно принятых мер — простых смертных, то есть, прожиточным минимумом, минимальной заработанной платой и так далее. Тогда вопрос: а того самого человека, невообразимо более разумного, кто уполномочил отпускать меры, Господь Бог? Навряд-ли. Скорее, вышестоящие в пирамиде управления — тоже искусственной, а значит противоестественной структуре. Хотя, это и должно входить в компетенцию и юрисдикцию самого Провидения, причём, без посредников-самозванцев. Если же этого не происходит, то получается что сами псевдо-уполномоченные, совершенно самовольно, принимая меры, направленные на уровень жизни и деятельность своих соплеменников, покушаются на уже существующие меры, тем самым, переступая границы своих мер, входят в неконтролируемую никем (как им кажется) безразмерную безмерность. Но в результате, на самом деле, самопровозглашённые «вершители судеб», сами того не ведая, запускают хорошо отлаженный природный механизм, и получают в обратку принцип действия неотвратимой кармы. А потом ещё хватаются за голову, и сокрушаются наедине: «Да как же так? Вроде, у меня всё есть, ни в чём себе не отказываю, добра набрано на несколько поколений вперёд, а счастья всё нет — сплошные стрессы-страхи, нервы-неврозы, фобии и кошмары по ночам!» Так вот, в первозданном МИРе уже всё сбалансировано изначально, а любая искусственная МЕРа, как абсолютно условная величина, набор выдуманных единиц, ведёт только к неминуемому дисбалансу в природе естественного бытия, вызывая цепную реакцию разрушения, а в итоге наступает, в той или иной мере и какой бы то ни было форме, сМЕРть!

Таким образом, когда мы, будучи в предубеждении, и находясь в слепой ярости, применяем к преступнику, пусть и вполне адекватные, но настолько же беспредельные, как и у самого нарушителя закона, МЕРы, то, в реальности, мы автоматически огораживаем МЕРзавца от поистине суровых МЕР наказания, уже принятых свыше, тем самым, оттягивая час расплаты МРАзи на Суде Божьем, и вселяя в отМОРозка уверенность, что кто-то, дескать, не по праву вторгся своими чрезМЕРными, а то и непоМЕРными МЕРами в разМЕРы его личного МИРка. Ну, а кто понимает и чтит сей, хоть и неписанный, но высокоэффективный закон Природы, то бишь, ВЕДает спраВЕДливость, тот по-настоящему праВЕДен и В/ЛАДеет МИРом, а по-сути, пребывает В ЛАДу со всем МИРом, в том числе и с богиней сМЕРти МОРаной.

Далее, возьмём за основу иноязычные слова с корневой матрицей М-Р, описывающие те самые процессы, которые и олицетворяют собой смерть, либо ассоциируются с ней: маразм (от др.-греч. μαρασμός «истощение, угасание») — психическое, обусловленное атрофией коры головного мозга, почти полное прекращение психической деятельности человека, сопровождающееся общим истощением; французский mirage [ˈmiraːʒ] — марево, иллюзия, обман; монгольский мэргэ — гадание; санскрит марава — пустыня, маричика — мереченье, марш — терпение, мура — глупый, тупой; русский мура́ — нечто неважное, бессмысленное, чепуха, обноски, тряпьё, дребедень; древнерусский мар — могильный холм; старославянский мара — обморок; староанглийский mierren — нарушать, опустошать; роуськъ мардуй — чёрт, кимрский morlo — тюлень (ср. с рус. морж и мурло́ — уродливое, страшное, большое, опасное лицо человека; хамоватый, наглый или подлый человек; морда животного), диалектный русский марежи — оспины, пятна на лице; древнерусский марный — тщетный, пустой, позорный; устаревшее русское марь — болото, туман, мга; диалектное русское мережа — сеть, мережить — мерцать, меречить — замышлять дурное, моргаситься — быть резким; старославянский мерет — злой дух, мерин — оскоплённый жеребец, морговать — брезговать; латышский merga — изморось; русский мразь — замаранное, мерзкое существо (от устаревшего мраз — мороз); древнеиндийский муркхати — цепенеть, застывать, лишаться чувств; древнерусский мреять — мерцать; малоросский мрия, украинский мрія — мечта, блажь; русский мур — плесень, сажа, грязь; мурастый — тёмный, мурый — смурной, смурной — мрачный; старославянский мурга — яма, мурин — мавр, темнокожий; муругий — тёмный, мурья — колодец, шахта, дымовая труба; бретонский morse [ˈmɔrse] — никогда.

Однако, исходя из личного убеждения в том, что в русском языке нет исключительно «плохих и страшных» слов, как, собственно, и нет исключительно «хороших и безупречных», поскольку все они равны по своей весомости и значимости, иначе, мы бы не пользовались ими в литературе, истории и философии, то указанный принцип следует отнести также и к заданному корнеслову. Посудите сами: естественно, ничего хорошего нет в том, что кого-то, с наступлением осени, настиг НА/С/МОРК, но зато совершенно ничего нет плохого и в том, что в это время у кого-то на грядке созрела прекрасная МОРК/ОВЬ — источник кератина и других полезных веществ, а ведь в обоих словообразованиях один общий корень (ср. с кимр. moronen, moron — морковь)! Разве он может быть «плохим» или «хорошим»? Нет, корнеслов — это всего-лишь носитель того смысла, который мы сами в него вкладываем. Поэтому самое время сделать плавный переход от накопившегося негатива, связанного с корневой матрицей М-Р, к позитиву, связанному… с ней же! Да, да… Вспомните хотя бы глагол уморить, который имеет одновременно сразу несколько прямо противоположных значений: а) уничтожать, травить, мучить, изнурять; б) доводить до состояния слабости, изнеможения со смеху; в) держать (древесину) в воде, в специальном растворе для придания тёмного цвета, или окрашивать морилкой дуб; г) томить сном, когда очень хочется спать. То есть, получается, что умора — это знаменатель, и траура, и веселья одновременно (ср. гэльск. imir [im’ər’] — играть, с кимр. miri — развлечение, забава, веселье, суматоха, суета, хлопоты, переделка)!

Но разговор сейчас пойдёт не об одном отдельно взятом случае, а о закономерности — как и почему это происходит. Начнём с того, что близкое по смыслу русской уморе, иностранное слово «юмор» происходит от латинского humor или (внимание!) umor «влажность, влага», далее из umere «быть влажным, сырым», что, само по себе, не может быть неродственным русскому мо́ркий — маркий, темный, хволый, хлибкий, мокрый; и уж, тем более — слову море (ср. с кимр. môr — море, и бретон. mor [ˈmoːr] — море)! Вот теперь начинается самое интересное. Раз уж два последних примера взяты нами из кельтской группы языков, то грех не дополнить общую картину однокоренных образований из слов той же группы, а именно: гэльский mór [moːr] — большой, очень; и кимрский mor — так, настолько, столь; с тем, чтобы напомнить читателю о ровно таких же фразеологических оборотах и в русском языке, как то: море — необъятное количество, изобилие чего-либо, например, «целое море… (звуков, слов, цветов, народу, и тому подобное)». А это значит, что корнеслов МОР, или любой другой корень с матрицей М-Р — совсем не только про море, в смысле «водоём», и далеко не столько про мор, в смысле «смерть»! Мало того, замените море на тьму с переносом смысла, и получите тот же подтекст: «целая тьма… (звуков, слов, цветов, народу, и тому подобное)». И ежели во многих славянских языках тьмой именуют мороку (тот же корень, что и в море!), то невольно на ум приходит уже третье по счёту образное выражение, причём, опять же с корневой матрицей М-Р «целый мир… (как сейчас модно называть магазины) кирпича, масла, носков, кожи, и так далее)». Но ведь у славян, синонимом понятию мир, в ходу было слово рóзметь, а из этого следует, что упомянутые корнеслова и корневые матрицы знаменовали собой некий, в прямом и переносном смысле, размёт, своего рода, распространение, чего- или кого-либо, даже иногда его величину и протяжённость, смотрите: понятие «тьма» с корневой матрицей Т-М — там, тем, тому; понятия «мир» с корневой матрицей М-Р — идеографические образы мерить версты, измерить землю — идти, шагать, ступать, вышагивать, топать, переть, ходить, шастать, шнырять, хаживать, гранить мостовую, шлепать по лужам, месить грязь, влечься, протоптать, протопать, пройти, перевалить хребет, исходить, обойти нога за ногу.

Те же явления «размёта» или «намёта», выражаются с помощью корневой матрицей М-Р и в других языках: бретонский morzhol [ˈmɔrzɔl] — молот; гэльский méar [m’eːr] — палец; бретонский merañ [ˈmeːrã] — руководить; фарси мараммат — исправление, мураббаъ — квадрат. Таким образом, мы постепенно подошли к светлой стороне корнеслова М-Р. Гляньте, как логично и естественно увязываются русские и иноязычные однокоренные смысловые созвучия:

Кимрский mêr — сущность, сердцевина, мозг = сродни нашему определению «мерило», т. е. образец, эталон, пример;

Гэльский mair — быть, жить, существовать = сродни нашему определению «морока», т. е. хлопоты, суета, тщание;

Бретонский mirout, mir — хранить, сохранять, предохранять = сродни нашему определению «миротворство», т. е. защита, присмотр, разнимание;

Фарси мурабби — наставник = сродни нашему определению «хмурость», т. е. строгость, сердоболие, бдительность.

А вот вам и полнейший позитив корневой матрицы М-Р, ярко проявляющийся в трёх разноязычных словообразованиях, будто отражающих в своей последовательности три этапа суровой земной жизни, но главное, самопроизвольно объясняющий всю глубину славянского культа почитания смерти — от инициации прохождения жестокой действительности, через необратимость просветления и очищения сознания, до неизбежности освобождения бессмертной души:

Санскрит Маричир — дух-защитник и покровитель воинов;

Арабский мархамат — милосердие, сострадание, жалость.

Древнерусский Марена — богиня загробной жизни, олицетворение умирания и воскресания природы.

Реснотный разбор корнеслова МАР-МОР:

Корневая матрица М-Р — носитель условно-обобщённого значения «мёрзнуть-замирать-мертветь». Примеры:

Роуськъ мразъ, съмьрзение, мьржа — мороз; съмьртоносие — мор; съмирение — мир;

Перевод слова «замереть»: белорусский замерці; болгарский замръзване; боснийский zamrzavanje; македонский замрзнување; словацкий zmraziť; словенский zamrzne; украинский завмерти; хорватский zamrznuti; чешский zmrazit;

Фарси марбат — стойло; марахша — беда, несчастье; марбут — связанный, зависимый, относящийся; мерос — наследство, наследие; мор — змея, гад.

Корневое ядро М — матрика «метания», с охватом всех её возМОЖностей. Первобытное приложение внутренних сил, сопровождаемое непроизвольным «мычанием», от детского лепета ма-ма до трансцендентального аум (в ведийской традиции — сакральный звук, изначальная мантра, «слово силы») произвело на свет, посредством обычных звукоподражаний (ш) мяк- (с) мак- (ч) мок, и им подобных, целый МИР понятий от МЕНьшего МИНимума до МОГучего МАКСимума (mete [miːt] — мерить, mettle [ˈmɛtl] — смелость, might [maɪt] — могущество, mortify [ˈmɔːtɪfaɪ] — умерщвлять, mosaic [məʊˈzeɪɪk] — смесь, motive [ˈməʊtɪv] — мысль, much [mʌtʃ] — много, mud [mʌd] — замутить, multi [ˈmʌltɪ-] — помол, muse [mjuːz] — размышлять, must [mʌst] — возможность, mutiny [ˈmjuːt (ə) nɪ] — мятеж, muzzle [ˈmʌzl] — морда, молчать, морочить мозги).

Нотная связка (звуковой интервал) А — в данном аспекте уместно АБО, АЛЬБО — и, иначе, а также, либо, или, будто. А с вариантом О — актуально применить ОВОГДА — иногда.

Вспомогательная согласная Р — матрика «рвения», в зачатке своём имеющая природный аудиоген [РР], вербально озвученный обычным рыком-рявканьем-рокотом-изреканием, психологически всегда воспринимается нами как некий поРЫВ, РЕТивость и РЕЗкость, что в совокупности и произвело когда-то такие понятия как: разить, рот, рука, ров, ругань, ревность, рок, орудие, рыскать, рыть, рог, и великое множество слов с корневым ядром Р, любое из которых не будет лишним в этом РЯДу (ср. с анг. racket [ˈrækɪt] — грохот, rag [ræɡ] — дразнить, raid [reɪd] — решительно, rake [reɪk] — рыхлить, рыться, rasp [rɑːsp] — резкий, резать, rave [reɪv] — реветь, ravel [ˈræv (ə) l] — разрывать, raze [reɪz] — разрушать, reach [riːtʃ] — река, поражать, reave [riːv] — рвать, retch [rɛtʃ] — рыгать, ribbon [ˈrɪb (ə) n] — обрывки, rift [rɪft] — разрыв, rigour [ˈrɪɡə] — строгость, riot [ˈraɪət] — нарушение, rip [rɪp] — рвать, rive [raɪv] — разрываться, roar [rɔː] — рёв, рокот, roll [rəʊl] — рокотать, rough [rʌf] — резкий, режущий, рябить, rout [raʊt] — рыть, row [rəʊ] — ругань, rubble [ˈrʌbl] — рваный, rude [ruːd] — резкий, ruffle [ˈrʌfl] — рябь, ругаться, ruin [ˈruːɪn] — рухнуть, rupture [ˈrʌptʃə] — прорыв, обрыв, рвать, rush [rʌʃ] — брошен, порыв, rustle [ˈrʌsl] — хрустеть).

Вывод: корнеслов М/О/Р-М/А/Р изначально содержит в себе буквальный смысл «Мучит, Овогда Разит», а также «Мечет, Альбо Рвёт».

Глава 11

Коляда

Невероятно, но имярек одного из древнерусских богов связан с не менее древним, исконно русским именем Коля. Почти все выходцы из СССР когда-то слышали слова «Коля, Hиколай, сиди дома не гуляй» из песни «Валенки», а теперь чуть-ли ни каждый ребёнок слышал, из нового поп-шедевра нетленные строки «Николай, Коля, просто спой для души ла–лали–ла-лай» из песни Баскова. Тождественность этих двух имён у русских людей не вызывает сегодня ни малейших сомнений. И это не удивительно, как и не удивительно традиционное для России сваливание в одну кучу с иноземными массы имён чисто славянского происхождения. Хотя опытные филологи прекрасно осведомлены о древнейшем исконно русском корне -КОЛ-, и огромном количестве производных им слов, в том числе и народных имён, загнанных в своё время в «подполье» имянаречения воинствующими христианскими адептами — об этом вообще не принято говорить, вот никто и не говорит, сохраняя многовековое «партизанское» (а может просто рабское?) молчание. Мы слегка нарушим эту нездоровую двухтысячелетнюю рыбью церемонию, и справедливости ради, да во славу Родного языка, выскажемся на этот счёт.

Вы только вчитайтесь в смысл чужеродного «оригинала», изложенного в Википедии: «Никола́й — двухосновное личное имя греческого происхождения восходит к др.-греч. Νῑκόλαος (νῑκάω — «побеждать» и λᾱός — «народ»). Заметьте, не «врагов побеждать», а «народ»! Какой? Неужто свой?! А что, в истории России уже происходили реальные события подобного рода: где с «тяжёлой деспотической», а где с «лёгкой и безвластной руки» носителя сего «святого» и «чудотворного» имени целый народ был побеждён, унижен и втоптан в грязь. Но мы, русские, упорно продолжаем, не просто молчать, а ревностно и с пристрастием, будто тавром клеймя, выжигать родовые обычаи своих славянских предков, уже по неотвратимой инерции забвения, продолжая называть своих потомков, якобы красивыми и каноническими, но, в действительности, совершенно чужеродными, а порой и разрушительными по своему скрытому коду, именами.

Итак, начнём издалека — с доисторической эпохи. Существовал в древние века один этноним, родственный однокоренному древнерусскому имени КОЛя — это сКОЛот. Словообразование сколот близко упомянутому назвищу тем, что, помимо современного понятия «сколачивать», оно ещё имело в роуськъм съколота — мятеж, исходное значение колтыхаться — трястись, колебаться, и (внимание!) качаться, что является смыслом, однокоренным слову кочевать, или, по-другому, скитаться (ср. с анг. oscillate [ˈɒsɪleɪt] — качаться)! И в подтверждение, одна из вариаций, производной от матричной основы К-Л-Т: литовское klajoti — скитаться, которое входит в унисон с обобщённым названием народов, подобных скифам, КЕЛЬТЫ! Просто сравните звучание гэльского Ceilteach [k’el’t’əx] — кельт, с русским существительным колтых — движение, ковыль, от понятия колтышить — мотаться, болтаться, качаться, то бишь, опять же, скитаться (ср. с тур. İskit — скиф), или же «кидаться туда-сюда» (ср. с кимр. saethwyf — кидать)! Двигаясь по следу матричной основы К-Л-Т, от слов култыга, култыжка, култыш, культень, культя, колча — болтающаяся, качающаяся конечность, выходим на этноним кельча — древнерусское название кельтов, кочевавших в южнорусских степях (ср. с порт. celta — кельт), заодно вспомнив древнерусское келиɪа — келья, каморка, сопоставляем с английским cell [sel] — скит, присовокупив созвучное древнерусскому камора — кров, палатка, шалаш, этноним комыри — древнерусское название кочевых северо-причерноморских кимров — кельтские племена, и многозначное слово калита́ — а) старинное русское название денежной сумки, мешка, кошеля; б) дверь, подле ворот, или в воротах, либо в заборе, ограде; и даже в) брат, друг, видимо, по свойственному близким людям околачиваться, то есть, пребывать в околотке — в округе, что поддерживается известным словом культ, от латинского cultus, обычно выводят от дословного colo — почитать, возделывать или, от буквального colère — вращать, в смысле «круговорот, хоровод, обращение вокруг святынь» (ср. рус. Коля с исп. cola — поклонник). А чтобы не было никаких сомнений по-поводу тесного соседства, а порою совместного проживания, кельтов и кимров со славянами и русами — теми же скифами, приведём многоговорящие топонимы: Kielcza (Кельча) — город в Польше, Ки́мры — город в России (Тверская область). Нет никаких фактов о «выводке» названия народа кельтов от банальной «колотушки» под названием celt — каменотёсное долото, зато от первоосновы сколота — метание, качание, колочение, могло выйти и название народа кельча — кельты, и название оружия КОЛЧ/АК — меч, сабля.

Как тут не вспомнить страну Каледония (Caledonia) — древнее название северной части острова Великобритания, к северу от вала Адриана или вала Антонина, отождествляемой с нынешней Шотландией. Ведь её нарекли так римляне, по названию британских галлов — кельтов, этимологию которых мы уже исследовали, а это значит, что мы имеем полное право ставить данный топоним в один ряд с русским диалектным понятием колдымашиться, колдобиться — качаться, колебаться, раскачиваться, колыхаться, волноваться, и когда это связано с историей рода, то, по-сути, «кочевать, перескочить, скитаться, кидаться, кинуться»! Что касается буквальной идентификации слова Каледония, то в русском фоносемантическом поле оно находит своих собратьев сразу в нескольких однокоренных значениях:

1) КОЛДУНЬЯ — баба, которая ворожит, ворочает, врачует, ворчит, то бишь, ГАЛдит (ср. с лтш. kalada — шум, ссора)! Не потому-ли этноним галл многие выводят от латинского gallus — петух (ср. с рус. голос), по аналогии с русской галкой — той, которая галдит? Вот вам и разгаданная связь со спорной этимологией слова галлы, ибо в античном мире, этот легендарный этнос был известен своеобразным темпераментом. А исконно русское понятие «колдунья», в своём первичном значении, без какого-либо нравственного негатива, трансформировалось в надуманное и примитивное представление мракобесов как о «зловещей бабе», тем самым, наша колдунья невольно разделила культурно-историческую судьбу со своей южно-азиатской «коллегой», ныне «богиней смерти», а ранее «воительницей» Ка́ли (от санскр. Kālī «чёрная»), также известна как Kālikā — богиня в индуизме, одна из десяти дашамахавидья. Кали является яростной формой Шакти и появляется в мифологии как уничтожитель демонов. Гнев Кали настолько ужасен, что грозит существованию мира, поэтому особая тема в мифологии — усмирение Кали. Также в мифологии Кали — защитница богов и дарующая освобождение.

К сказанному следует добавить ещё один смешанный этнос: Норики (ср. рус. норов — свойства души, обычай, привычки, упрямство, тяжёлый характер; с герм. Nord — север), тавриски — полиэтнос поздней античности (IV — I вв. до н. э.), проявил себя в области Восточных Альп (Зальцбург, Каринтия и Штирия), а затем римская провинция между верхним течением Дравы и Дунаем (с конца I в. до н. э. — до 420 г. н. в котором прослеживаются кельтские, иллирийские и праславянские (читай, скифские) этнические элементы. После завоевания Норика римлянами столицей провинции стал город Виндобона (современная Вена) — от этнонима «венды-венеды-венеты».

2) КОЛОТУН — состояние, когда берёт озноб, дрожь, что можно отнести к ощущениям самих авторов названия северной части Туманного Альбиона — теплолюбивым римлянам, постоянно испытывавшим сильный холод в ветренной и промозглой Шотландии. Чтобы не выглядеть голословными, предлагаем вам самим ощутить максимальную близость этнонимов галл, кельт, и топонима Каледония с определениями холода в различных языках:

белорусский калатнеча, китайский hánlěng, немецкий Kälte, арийский gel, латинский gelū, оскский gelan, старо-английский ceald, английский cold, литовский gelmenis, греческий gelandron, норвежский kaldr, готский kalds, шведский kyla, köld. монгольский хөлдөөх — замереть, испанский helada — мороз.

3) КОЛЯДА (Каляда, от коло́да — изначально, вообще, что-либо круглое, например: «пень», «бревно» или, буквально «колодец-колодезь-кладезь», и только затем «годовой оборот» — Календарь), или как некоторые племена называли Корочун, Карачун (от понятия короче, а также шутливого корячиться — передвигаться приседая, неуклюже расставляя ноги, и наигранного корчиться — изгибаться, а всё по причине холода и короткого дня), он же Колотун (от колотиться — трястись, скакать, качаться от холода), он же Калачин (от ритуального Калач — круглый каравай, хлеб, прообраз Солнца) — древний славянский бог веселых застолий, имя его образовано от слова «коло» (круг), не секрет, что колядки, с их гаданиями, имеют отношение к колдовству. 21—22 декабря, в день зимнего Солнцеворота мы празднуем Коляду. Иногда с поправками на «выходные»: 24—25 декабря. Коляда — один из крупных славянских праздников. Очень важная точка в годовом цикле. От Сочельника до самого Велесова дня, от дома к дому ходили ряженые колядники и пели особые песни — колядки, которые очень символично совпадают с кимрским словом caledu — оглушать, и соответствует устаревшему русскому каляка, калякала, калякуша — говорун, болтун, краснобай (ср. с вульгар. рус. каля́кать — беседовать, разговаривать приятельски).

В целом же, какого бы значения ни касались данные словообразования: холода, колдовства, галдежа, колочения, и тому подобных, происхождения они всё равно одного — от изначального древнего русского понятия «колотати ся» — колотиться, кататься, кидаться, кочевать, качаться, скочить и скитаться по коло (кругу). Тем не менее, вот что нам преподносят мэтры этимологии:

«…коляда́, ст.-слав. колѫда, болг., сербохорв. ко̀леда, словен. koléda, чеш. koleda, польск. kolęda — заимствовано из латинского саlеndае — первое число месяца».

Позвольте! Но ведь «первое» на латыни будет primus, «число» переводится как numerus, а «месяца» — звучит mensis! Где тут саlеndае??? Налицо откровенный научный подлог. Время самим разобраться в этом.

Вот что об этом слове говорится в Этимологическом словаре английского языка: «calendar — от calare — объявить торжественно, взывать, как это делали священники, провозглашая новую луну, ознаменовавшую „календ“, от инд.-европ. корня kele — кликать, оглашать… см. claim».

Смотрим далее по рекомендации:

«claim — позвонить, позвать, просить или требовать в силу права или полномочий, от акцентированного ствола старо-французского clamer — звать по имени, описать, претендовать, жаловаться, заявлять, от латинского clamare — взывать, глашатай, проповедовать, от инд.-европ. корня kele — кричать (сравните санскритское usakala — петух, буквально «вызов рассвета», лат. calare — объявить торжественно, крикнуть; средний ирландский cailech — петух, греческий kalein — называть, kelados — шум, kledon — доклад, слава; старо-верх. нем. Halan — вызов; старо-английский hlowan — бубнить, шуметь, мычать как корова, литовский kalba — язык).

Так что, утверждение большинства лингвистов-русофилов об исконно славянском происхождении слова «календарь», образованного частями КОЛА+ДАР, либо, по другой версии — КОЛЯДА+ЯР, и предположительно перешедшего к римлянам от этрусков, не лишено оснований. Взять, хотя бы, сербское коледар — декабрь, и сразу напрашивается вывод о том, что славяне могли назвать сей зимний месяц только по одной причине — в канун проведения колядок, святок во знаменование бога зимнего солнца Коляды!

Кстати, славянский календарь, которым наши предки пользовались, вплоть до Петра Первого, своим указом повелевшего перейти на Юлианский календарь с 1 января 1700 года от рождества Христова, насчитывал на тот момент аж 7208 лет, хотя крещение Руси было в 988 году от рождения Христа, но, на самом деле, тогда шло Лето 6496 от Сотворения Мира в Звездном Храме. То бишь, ежели на дворе нынче 2020 год, то по славянскому летоисчислению сейчас было бы Лѣто 7528! Кто, а главное, зачем скрывает от меня истинную историю моей страны, моего народа и моего родного языка?! Кто посмел выкрасть из мировой истории пять с половиной тысяч лет бытия наших пращуров, и где прячет от нас пядидесяти-пятивековую летопись Великой державы?! Вопрос риторический…

В целом, складывается единая картина однокоренных с русскими словами КЛикать и ГОЛосить иноземных понятий. Сюда только остаётся вписать колокол. И вроде бы в одноголосицу хорошо вливается балто-славянское слово из латышского kalada — шум. Однако, есть большое НО, касающееся, как звания древнего славянского бога Коляда, так и личного имени Коля, а именно:

1. А разве других богов, кроме Коляды, не кликали, оглашая округу?

2. Неужто, помимо Коли, никто никогда не голосил, и не накликал?

Значит первоначальный смысл имени, и бога, и человека следует искать в несколько другом направлении — не акустическом. На мой взгляд, отсутствие в исследуемом имени конечной согласной Д из прозвища бога очень чётко ограничивает его смысловой резерв до определения светила, причём зимнего, в отличие от ярого солнца весеннего Ярилы (ср. с др.-рус. лич. им. Колояр — колесо Ярилы, иносказательно — весеннее солнце), то есть, нового, нарождающегося, пока ещё ХОЛОДного (ср. с рус. коледу́ха — гололедица) и оКОЛевшего (ср. с перс. калаванда — неустойчивый, колеблющийся, нерешительный) солнца — Кола, с чего и начинается коловрат — круговорот в природе, возрождение жизни, вслед зимнему солнцестоянию, чему, собственно, и посвящены с 24—25 декабря коледовки — древнейшие русские ритуальные празднества встречи бога Коляды. Как вы думаете, кто сегодня является его прообразом? Ну конечно Дед Мороз, он же — европейский Санта Клаус, якобы редуцированная форма немецкого варианта имени Николас. Но, судя по всему, и в этом имени произошла аналогичная подмена понятий, хотя бы только по той простой причине, что вся миссионерская братия от «богоизбранного народа» могла прийти только с жаркого Ближнего Востока, а Клаус каждую зиму пригоняет к нам на санках в оленьей упряжке из морозной заснеженной Лапландии. И вот, тому подтверждение от Фасмера: «Ко́ла — Ко́льский полуо́стров (к сев.-зап. от Белого моря), др.-русск. Кола-рѣка, Воскрес. летоп. под 1532 г., фин. Kuola, Kuolla, саам. Kuollāk, Guolladak (из Kuollaðak); Связь с названием народа, подвластного Эрманариху, — Golthescythae».

Подведём итог:

а) исконно русское имя Коля, не могло, и не имеет своих корней в греческом Николай;

б) Коля — древнейшее рекло, коим родители нарекали дитя, скорее всего, рождённое зимой, вкладывая в это назвище свои надежды на здоровое, деятельное и могучее, как природный коловрат, будущее своего чада.

в) совершенно очевидна конспирологическая связь, табуированного «государственными» религиозными фанатиками, имени Коляда с «подпольной» кличкой Дед Мороз;

г) учитывая сверхспособности последнего персонажа, а также старинное наименование в его честь гаданий колядовками, есть все основания подозревать прямую этимологическую связь, не только имени, но и профессии с прозванием бога, прослеживаемую в следующей градации: КОЛО — КОЛА — КОЛЯ — КОЛЯ/ДА — КОЛЯ/ДАН — КОЛЕ/ДУН — КОЛ/ДУН.

Реснотный разбор корнеслова КОЛ:

Корневая матрица К-Л — носитель условно-обобщённого значения «колотить-колдобиться-клинить». Примеры:

Роуськъ колгота — ссора, неурядица; коло — повозка, телега, колесо; клопотати — шуметь; клати — колоть;

Санскрит кал — поклон, кала — время, калаа — возвышенное, калагни — уничтожить, калакала — звучание, кали — железо, калкин — белый конь, грядущий спаситель; кила — клин;

Фарси калам — карандаш, ручка, острое перо, стальной резец, обрезать, обрубать, срезать ветки, нарезать ломтиками; қилуқол — громкий разговор, споры, пререкания; қолиб — форма, модель, колодка, болванка, матрица, тело; қилиқ — кривляние, ломание; қилиқхунук — отморозок; қилода — ошейник; қилтик — ость, мелкая кость, острый колос; қул-қул — звукоподр. бульканье; қулинҷ — резь, колики; қулла — вершина (горы); пик, покрытый снегом, макушка, вершина знаний; қуллоб — крючок, клюка; қулоч — обхват, объятья, замах, размах, удар; кулоҳ — остроконечная шапка, венец, корона, спесь, заносчивость; кул — кандалы, цепи, оковы; кулангдил — трусливый, боязливый, робкий; колбад — тело, туловище, корпус, форма; колидан — расстраиваться, встревожиться, взволноваться; колища — изумлённый, поражённый, ошеломлённый, глупый, сумасбродный, глухой; кал — лысый, плешивый, безрогий, комолый, подрезать ветви дерева; калаванда — ковыляющий, шатающийся, неустойчивый, сомневающийся, колеблющийся, нерешительный; калама — бревно, жердь; килк — тростник, камыш, стрела; кило — кувшин; кулӯх — ком, комок; кулча — лепёшка, кулич, круглый, свернуться, сжаться, съёжиться;

Кимрский claddu — колоть; col — ость; cloi — закрывать, запирать; clo — замок, запирающее устройство; cil — угол, отступление, пристанище, затмение;

Гэльский col — запрет; cló [kloː] — форма, шаблон, матрица; ceal — отсутствие;

Бретонский kilañ, kiliñ — пятиться; koll — потеря, ущерб; kaliñ — заклинивать, kalañ — календы;

Корневое ядро К — матрика «кидания», по причине чего все корневые матрицы, её носители, буквально или образно, будут нам всегда уКАЗывать (ср. со сканд. kastä — кидать) на своих прародителей — аудиоген [К (Х)] и такие звуко-подражательные корнеслова КАК кыш-кис-кхе, чего бы это ни КАСалось: косьба, укус, клик, кочет, клин, проклятие, куль, комок, крушить, куча, кол, и любые прочие (ср. с анг. cadge [kædʒ] — клянчить, call [kɔːl] — голос, оклик, клик, calumniate [kəˈlʌmnɪeɪt] — клеветать, clack [klæk] — щёлкать, clasp [klɑːsp] — сколот, cleft [klɛft] — расколотый, click [klɪk] — кликнуть, клик, clink [klɪŋk] — заклёпывать, clock [klɒk] — удар кулаком, cluck [klɒk] — клохтанье, clash [klæʃ] — лязг).

Нотная связка (звуковой интервал) О — тематически подходит ОТНУДУ — ОТКУДА, ОТТУДА, почему, потому, в следствие чего;

Вспомогательная согласная Л — матрика «литья», в самом широком понимании, в связи с чем все слова с этим корневым ядром всегда отражают некое непостоянство, отсутствие статичности. Именно поэтому, ЛЮБое образование, производное от данной первичной формы всегда будет стремиться к, своего рода, поЛЁТу, ЛАЗанию, заЛЕГанию, скЛАДыванию и приЛИПанию, в прямом и переносном смысле (ср. с анг. lace [leɪs] — хлестать, laden [ˈleɪd (ə) n] — налитой, lash [læʃ] — хлестать, lave [lʌv] — разливать, lay [leɪ] — лежать, leak [liːk] — льёт, lean [liːn] — прислонять, ledge [lɛdʒ] — залежь, let [lɛft] — проливать, load [ləʊd] — класть, loathe [ləʊð] — люто ненавидеть, loss [lɒs] — лишение, lucky [ˈlʌkɪ] — случайный, luggage [ˈlʌɡɪdʒ] — поклажа, lullaby [ˈlʌləbaɪ] — колыбельная).

Заключение: корнеслов К/О/Л, в случае участия объёмного аудиогена (звукорода) [КЛД], имеет смысловое наполнение «Колется, Очень Люто (Дергая)», либо «Колышется, Отнуду Леденит (до Дрожи)».

Глава 12

Ярило

Для восприятия обывателем имени сего древнерусского божества не требуется какой-либо специальной подготовки и глубоких познаний предмета. Ведь в этом слове совершенно очевидно значение «яро», под чем обычно подразумевается «страстно, с горячностью, рвением», да к тому же оборот «яровой» в нашем языке прямо говорит об однолетних растениях, засеваемых весной и созревающих летом или осенью в год посева, а понятие «яровое» прочно ассоциируется с полем для сельскохозяйственных культур, высеваемых, соответственно, тоже весною, откуда можно самостоятельно, ещё до подтверждения в справочниках, сделать вывод о том, что Ярило — это бог, безусловно, весны, а следовательно, ярой силы и расцвета жизни, наступающих с прибыванием весеннего солнца. Но, вне всякого сомнения, есть в этом словообразовании и скрытые коды, распознать которые и будет нашей задачей, поэтому начнём изучение данного вопроса с несколько неожиданных сторон.

Подмечено, что у воспитанных латынью европейских языков, причём не только романской группы, но и, в частности, у английского бóльшая часть суффиксов сходится, и по фонетике, и по семантике, с русскими связками, что позволяет отследить границы их общих исходных значений. Например, английский суффикс -er/or (teacher — учитель, translator — переводчик), помеча-ющий исполнителя или инструмент, с помощью которого выполняется действие, в точности соотносится с древней русской связкой -ар, и его разновидностью -ар-ь: бондарь, гончар, знахарь, мытарь, тихарь, лекарь, пахарь и тому подобное. Поэтому не удивительно, что русское понятие ярый с такой же лёгкостью входит в смысловое соотношение с английскими словообразованиями, включающими в себя слог AR (ER, IR, OR), например: ardent [ˈɑːd (ə) nt] — яркий, ревностный, рьяный, ретивый; ardour [ˈɑːdə] — жар, жара; earnest [ˈɜːnɪst] — ревностный; garish [ˈɡɛərɪʃ] — очень яркий; hardy [ˈhɑːdɪ] — храбрый; harm [hɑːm] — горе; harness [ˈhɑːnɪs] — покорять, укрощать; harry [ˈhærɪ] — разграблять; ire [ˈaɪə] — ярость; jar [dʒɑː] — ссора; jerk [dʒɜːk] — дёргать, дёргаясь, дёрганье; orient [ˈɔːrɪənt] — заря; war [wɔː] — война, борьба, буря, вражда и так далее. Ведь именно русское значение ЯРый — страстно преданный кому-, чему-нибудь, убеждённый в чём-нибудь, поклонник, сторонник, с его синонимами и буквальными метафорами: жаркий, светлый, белый, яркий, сверкающий, блестящий, как раз и заложено в смысл суффикса -er/or, и связки -ар/-ар-ь! Это недвусмыслкенно указывает на его общее происхождение с названием этнонима арий, что в наше время, с учётом чрезмерной политкорректности и морализаторства, граничащих с историческим суеверием, доведённым до комизма, стыдливо прикрывается искусственно притянутым географическим термином «индоевропеец».

А по аналогии с предыдущей согласуемостью мужского рекла Коля и прозвания бога Коляда, вполне очевидна и связь определения ярь со старославянским женским назвищем Ира. С этим именем древнейшую русскую культуру связывает культ Предков и Мира их обитания, то есть, обще-арийского Рая в современном, хоть и неполном, понимании. На этот счёт даже Фасмер не стал «темнить», но так и не смог удержаться от соблазна добавить в бочку исторического мёда, ложку своего политизированного дёгтя, вписав привычное до автоматизма клише «заимствовано», превращая тем самым свою интерпретацию в буквальную интерТРЕПАЦИЮ, ибо ни разу в своём словаре не обмолвился о том, где, когда и при каких обстоятельствах было допущено то или иное «заимствование»:

«ирей и́рей и́рий, род. п. и́рья „южные края, куда птицы улетают зимой, сказочная страна“, др.-русск. ирии, род. п. ирьɪа „южные края“, укр. ви́рей, ви́рiй, блр. вы́рый, польск. wyraj. Судя по др.-русск. форме, при этимологии нужно исходить из *ir-, откуда *vу-, сближенное по народн. этимологии с приставкой вы-, и рай, из сочетания *vъ irijь. Заимств. из ир. *аirуā- (dahyu-) „арийская страна“; ср. осет. ir „осетины“, iron „осетинский“…» и т. д.

Параллельно ему, Даль даёт своё традиционное толкование этого слова, опираясь уже на живую народную речь:

«вырей — колдун, знахарь, ворожея; вырей, вырай, ирей, ирий, ирица южн. малорос. какой-то сказочный, загадочный край, земной рай, теплые страны; волшебное царство. Вырить твер. нашептывать, наговаривать, знахарить, ворожить, колдовать. Мудрить, хитрить. Вырожить кого, симб.-корс. пенз. вылечить, особенно знахарством. Вырей, вырить и вырожить, будто одного корня; вырожить и ворожить созвучны и близки по значению; но ворожить бесспорно от вражить, враг, ворог. По всему видно однако, что вырей значит сад, вертоград; вероятно это стар. ир, в-ир — весна, теплый край».

Но так или иначе, оба сходятся в одном: Ирий — это Рай. Укладывается-ли это в общую смысловую канву со значением «краткого» имени Ира, либо с «полным» его вариантом Ирина? Оказалось, что да! Смотрим «Википедию»:

«Ири́на — женское русское личное имя греческого происхождения; восходит к др.-греч. Εἰρήνη — имени богини мирной жизни в древнегреческой мифологии Эйрены; также εἰρήνη — „мир“, „покой“. Другие формы имени: разговорные — Арина, Ерина, Ярина, Иринья; возникшие под влиянием западноевропейских языков — Ирена, Ирэна, Ирен, Ирэн; старославянское — Орина».

Ведь, мир и покой — это и есть основополагающие принципы Рая! А как же «чисто» русский аналог этого имени? Существовал-ли он, вообще? О, да! И в оригинале он выглядел как Ирица — прекрасная, подобная Ирию, причём, даже в двусложном виде Ирмера — из ирийского мира, отмеренная Ирием. Сравните последнее с таким понятием в языке фарси как ирами — сказочный сад, благодатная земля, земной рай.

Здесь мне бы хотелось немного отойти от имени, и несколько глубже внедриться в суть самого слова. Для этой цели воспользуемся небольшим фрагментом одной из моих книг «Язык Вселенной»:

«Вот теперь нужно внести ясность. Ведь, древние ИРАНе (просьба не путать с современными иранцами!) — это те же АРИАНе (ср. тадж. эронӣ — перс, с фарс. ориёнӣ — арий), или, попросту, АРИИ (ср. с фр. Aryen — ариец), с лёгкой руки «официальных» профессоров, ставшие безродными и безликими «индо-европейцами»! А посему, с таким же успехом, мы можем утверждать, что любой из «индоевропейских», то есть арийских народов является «ираноязычным», то бишь, буквально арианоязычным! Так, например, наряду с племенами, под древнерусскими названиями кельча — кельты, комыри — кимры, скоча — шотландцы, наши предки сообщались на своей территории и с народом ира — древнерусское название кочевых предков ирландцев. Это косвенно подтверждается, и портуГАЛЬСКИМ (оттуда, собственно, ирландцы и приплыли на свой остров Eire) словом ir — идти, пойти, ехать, поехать, отправиться, сходить, ходить, ездить, и тюркскими наречиями, с которыми они сталкивались в пути: ярашмоқ • yarashmoq • yerimək • јеримәк • yerimäk — ходить, устремиться, расползтись, пройти, идти (ср. с рус. ермак — жернов), и венгерским, читай угорским-хунгарским-гуннским (кем, по-сути, ирландцы и были вытеснены с южнорусских степей) словом jár — идти, перебывать, посещать, бывать, приезжать, и словом из эсперанто: ieri, iri — идти, поехать, и древнерусским Ирий — Рай, то место, куда уходят навсегда, в Рой своих Пращуров, сравните с литовским rojus — рай. И назвали ирландцы свою новую и последнюю землю Ire, Éire — Эйре, от древне-ирландского eirinn — запад, а чтобы увидеть в этом связь с понятием «идти, ехать, двигаться», вспомним произношение слова запад в братских языках: белорусском захад, польском zachód, украинском захід — то есть, та сторона, где заХОДИТ солнце, а в балто-славянском латышском rietumi — запад, легко усматривается форма, сходная с однокоренными русскими понятиями: ринуться — броситься, устремиться, побежать, и ретиво — живо, резво, бойко, быстро, бегом, что соответствует другому русскому словообразованию яро, которое, опять же, созвучно кельтскому Ire, Éire [eːr’ə]. А славянские имена с корнем ЯР пользовались большой любовью, судя по их разнообразию: Яр, Ярек, Ярец, Яробор, Яробуд, Ярогнев, Яролик, Яролюб, Яромил, Яромир, Яромудр, Ярополк, Яросвет, Ярослав, Ярун. И тут приходит понимание, что ярый и арий — суть одно есть, с первородным значением «подвижный, деятельный, горячий, устремлённый».

Ну вот, как видите, сам язык нам подсказывает, что арии, на определённом этапе своей истории, сформировались как некий супер-этнос, в самоназвании которого заложен принцип ярого — очень тяжёлого, трудного, полного испытаний, существования (ср. с санскр. ардана — страдания), диктуемого суровой жизнью ХОДоков-КОЧевников-сКИТальцев (ср. с санскр. арна — поток, волна), и только спустя века ставшими оратаями — пахарями (ср. с тадж. орӣ — арий), правда, зачастую вдалеке от прародины, и, как правило, в окружении недругов (ср. с санскр. арана — чужой, далёкий). Удивительно, но удмуртское ар — год, из финноугорской группы языков, по логике, не должно было присутствовать в вышеописанном перечне, как, собственно, и слова из тюркских наречий… Однако, этот фактор даёт нам возможность осознать масштабы и маршруты передвижений ариев и их потомков в эпоху великого переселения народов, когда им приходилось не только знакомиться с аборигенами, но и сожительствовать с ними, безусловно, оставляя свой культурный след в местных языках. Так, например, наше исследование показало, что древние ирландцы назвали свою страну Эйре, Ира — «западная земля», но, наверняка, мало кто из нынешних ирландцев задумывался: а где были их далёкие предки, чтобы так назвать своё пристанище? Вот именно — на Востоке (ср. с ирл. héirí [eːr’iː] — восход)! Не исключено, что в Иране (не государстве, а стороне света!), иначе, Ариане, если судить по лингво-артефактам в санскрите: ир — исток, ирина — родник; и в языке фарси, то есть, «общеиранском» — таджикском и персидском: ирқ — раса, род, происХОЖДение, порода, родство, кровные узы, вены.

Даёт-ли это ирландцам право именовать себя прямыми наследниками ариев? Сомневаюсь… Ещё не рассеялся дым от тлена тех, кто, попирая все нормы человеческого общежития, уже пытался огнём и мечом утвердить своё арийское правопреемство — фашистская Германия. Ничем хорошим это не закончилось, и вовсе не потому, что Гитлер «ошибся» в исключительности немецкой нации — этот народ и вправду заслуживает всяческого уважения на поприще мирного государственного развития. Вся беда в самих «гитлерах» — засланцах от мирового правительства, осуществляющих грандиозные аферы под вывесками, подобными «Священной войне», направленными как раз на самоуничтожение европейской расы. Но дело даже не в этом. Просто мы должны с вами понять одну элементарную вещь: этноним — не есть единственное мерило непосредственной причастности той или иной нации к супер-этносу, в современной этнографии и расологии немало примеров, доказывающих обратное. Но как члены большого «корпоративного» этнического сообщества, ирландцы, иже кельты, безусловно привлекают большое внимание специалистов, именно языковой сферы. Не смотря на то, что кельтские языки вымирают прямо на наших глазах, культурно-исторический слой, оставленный их носителями, настолько массивен, что очень тяжело его причислить, как это ни парадоксально звучит, к достоянию народов, чисто кельтской принадлежности: белгов, бретонцев и валлийцев — обладателей кимрского языка, или ирландцев и шотландцев — хранителей гэльского наречия. Ведь в их языках присутствуют, и романские элементы, и германские, и, как это было наглядно показано, славянские!»

Подытожим наши изыскания. Для оптимизации всей смысловой многогранности данного имени, приведём однокоренные созвучия в разных языках к общему знаменателю. Прошу вашего внимания — корневая матрица ИР (IR) является, по-сути, носителем единого значения, а именно: в языках романской группы, например, испанском, латинском и португальском, слово ira означает «гнев», но ведь и в русском языке ир — это злоба, а глагол ирнить — ревновать! Вопрос: почему? Ответ можно найти только в русском языке, ибо, если следовать нашей теории корневых матриц, то все вариации АР-ЕР-ЁР-ИР-ОР-УР-ЭР-ЮР-ЯР являются носителями условно-обобщённого значения «ярь», как некоего накала, в прямом и переносном смысле (ср. с венг. aranyszőke, aranyszínű, arányló — золотистый). Именно поэтому причинно-следственные связи ведут нас от ЖАРких краёв страны АРиев, через легенды их потомков об ИРие, будто сквозь ностальгию по райским кущам, где царствует мир и покой, в честь чего, собственно, и утвердилось в большой индоевропейской языковой семье понятное большинству русских, если не умом, так сердцем, имя Ира, во всевозможных его проявлениях, и клик древнего, как само мироздание, бога русичей Ярило.

Реснотный разбор корнеслова ЯР (ЙАР):

Корневая матрица Й-Р — носитель условно-обобщённого значения «ярить-ерши́ться-орать». Примеры:

Роуськъ аркучи — говоря, ерши́ти ся — подниматься вверх, топорщиться, ерошиться, спорить, горячиться, упрямиться; орать — пахать, уристанье — бег, скачка;; яруга — проходимый овраг; яръ — гнев;

Санскрит арас — орать, кричать; арджани, архат — достойный; ардралубдхака — дракон; арога — здоровый; арта — богатство, цель; артха — достижение, приобретение; архана — слава, честь; ира — ветер; иршья — ревность; ураган — змеи; урма — волна;

Фарси оранг — цвет, окраска, тон, манера, способ действия, неприятность, огорчение, мучение, страдание; ёри — помощь, поддержка; содействие; ирз — авторитет, уважение, репутация; ирим — действия, совершаемые с целью изгнания злых духов, заклинания; ирода (т) — воля, пристрастие, интерес; юриш — поход, нападение, штурм, атака; яра — рана, язва, болячка;

Кимрский aradru, arddu, aredig — оратать, пахать; iredd — гнев; ir — цветущий, свежий, молодой; âr — пашня, земля; aer — сражение, бой, битва;

Гэльский fearg [f’arəg] — гнев; géar [g’eːr] — быстрый; ár — убийство, разорение; ar [ər] — речь, сказать; úr [uːr] — свежий;

Бретонский arat [ˈaːrat], ervenniñ, ervennañ — пахать; fer — смелый; aer [ˈɛːr] — резня; ger [ˈgeːr] — речь, слово; eur — счастье.

Корневое ядро Й — матрика «ятия», где краткая Й (если не буква, то звук), как согласная, стоящая перед произвольной гласной корня, выполняет функцию подтверждения существования предмета, явления, действа и лица, в форме «Я»: английское Yah, Yeh, Yeah, Yes; немецкое Ja; или русские Ясно, Явно, как утвердительное сведение о том, что или кто, который и какой Яти-Ясти-Есть. Например, перевод слова «явно»: болгарский ясно, боснийский, словенский, хорватский jasno, валлийский yn glir, литовский aiškiai, македонский, сербский јасно; словацкий jasne, чешский jasně, азербайджанский aydın, казахский айқын; индонезийский, малайский jelas;

Понятия «явно» и «ясно», прямо связаны с определением «ярко», не только в русском языке, но как в баскском argi — ясно, так и узбекском yorug’ — ярко, сравните: украинский яскраво — ярко, польский jasny — ярко;

Английский yarn [jɑːn] — угар (ср. с рус. ярен), yoke [jəʊk] — иго, yonder [ˈjɒndə] — вон тот, вон там, вон туда (ср. с диал. рус. ентот); young [jʌŋ] — юный. Почти во всех романских языках ira означает «гнев, ярость».

Нотная связка (звуковой интервал) А — здесь выражает АЖЕ — тем более, а именно.

Вспомогательная согласная Р — как мы уже знаем, матрика «рвения», поэтому ассоциируется с расходящимися концентрическими кругами, поскольку физически это обусловлено часто повторяющимися ритмическими колебаниями времени и материи, что в совокупности и произвело когда-то такие понятия как: рот, рука, река, ров, ругань, ревность, радость, радуга, рада, радение, рок, руда, орудие, рыжий, рожь, русич, рыскать, рыть, рог, решение, и великое множество слов с корневым ядром Р, любое из которых не будет лишним в этом РЯДу (ср. с анг. racket [ˈrækɪt] — грохот, raid [reɪd] — решительно, rake [reɪk] — рыхлить, рыться, rasp [rɑːsp] — резкий, резать, rave [reɪv] — реветь, ravel [ˈræv (ə) l] — разрывать, ray [reɪ] — радость, raze [reɪz] — разрушать, reach [riːtʃ] — река, поражать, read [rɛd] — речь, reave [riːv] — рвать, recite [rɪˈsaɪt] — читать, reckon [ˈrɛk (ə) n] — решать, rip [rɪp] — рвать, rive [raɪv] — разрываться, roar [rɔː] — рёв, рокот, rotate [rəʊˈteɪt] — вращать, rotation [rəˈteɪʃ (ə) n] — круговорот, rough [rʌf] — резкий, режущий, рябить, rout [raʊt] — рыть, row [rəʊ] — ругань, rubble [ˈrʌbl] — рваный, rude [ruːd] — резкий, ruffle [ˈrʌfl] — рябь, ругаться, ruin [ˈruːɪn] — рухнуть, rule [ruːl] — рулить, rupture [ˈrʌptʃə] — прорыв, обрыв, рвать, rush [rʌʃ] — брошен, порыв)..

Заключение: корнеслов ЯР, в случае участия объёмного аудиогена (звукорода) [ЙЭР], имеет смысловое наполнение «Ершиться (горячиться) Аже Ретиво», а в случае участия объёмного аудиогена (звукорода) [ЙАР] — «Ярить Аки Ра (Солнце)».

Глава 13

Хорс

Как оказалось, оба славянских бога — Ярило и Хорс предельно близки друг-другу, не только по солнечному семейству, наряду с Колядой, Купалой и Авсенем, но и по своей этимологии. Всё дело в первоисточнике единого происхождения, который заключён в корневой праматрице Й-Р, в процессе рождения корнеслова, принимавшей порою самые разнообразные формы, с постоянно модулируемой гласной и вариативным корневым ядром, но неизменной вспомогательной согласной Р в конце корня, как то: Г-Р=Х-Р=Ж-Р=З-Р. И это никоим образом не отразилось на «репутации» образуемого корнеслова как носителе изначального смысла «горячо-жарко-ярко». Вот и наш объект исследования — не исключение в этом ряду.

Сравните древнерусское орь — конь, с санскритским аруна — заря, колесничий солнца, а теперь английское horse [hɔ: s] — конь, с древнерусским Хорс (роуськъ Хърсъ) — бог солнца, почитался у славян управителем колесницы, которая везет по небу солнечный диск, и сразу вспоминается из учебников историческая эпоха II — I тысячелетия до нашей эры, когда арии перекочевали в Индию с Севера — с территории современной России (Южный Урал, Аркаим), спасаясь от лютых аномальных холодов, что оставило отпечаток и в языках: сравните санскритское арья-варта — страна ариев, с древнерусским ирья врата — ворота в рай, тёплые страны!

Теперь, касаемо «подвижности». В языке фарси слово ҳаракат — 1. движение, передвижение, перемещение; 2. действие, поведение, поступок; 3. усилие, стремление; 4. ~ кардан а) двигаться, б) действовать, в) стараться, стремиться (сравните с понятием «хара́ктер», от древнегреческого χαρακτήρ «примета, отличительная черта, знак» — структура стойких, сравнительно постоянных психических свойств, определяющих особенности отношений и поведения личности); согласуется с диалектным русским понятием харить, что, по-сути, означает ярить, наяривать — долго и усердно производить одни и те же быстрые движения, синонимом чему служит оборот «разойтись, расходиться, разогнаться», а это уже ставит знак равенства между определениями ярый и ходовой (ср. с бретон. her — отважный). Эта тенденция прослеживается и в «подпевающим» гэльскому Ire, Éire — запад, заход: английском year [jıə] — год, фризском jier — год, немецком Jahr — год, и эсперанто jaro — год. Ведь, что такое ГОД? Это, как ни крути, всё равно ХОД — ход Земли вокруг Солнца, вот почему у славян Ярило — бог неистовой страсти, неудержимой силы, бог весны и расцвета всех жизненных сил человека, считается Богом ЯРкого, ЖАРкого Солнца, а бог у германцев (англичан) звучит как God, перекликаясь с английским же словом good [ɡʊd] — годный, выгода, перевод которого эквивалентен русским понятиям «ходовой», «доход» и «выход». Когда мы хотим кому-то уГОДить — мы ищем подХОД; под словом ГОДится мы подразумеваем подХОДит; кто ГОЖ — тот и вХОЖ; и т. д., и т. п. А чтобы развеять всяческие сомнения в том, что западно-европейское понятие «год», как производное от «ход», имеет косвенное отношение к ариям, предлагаем вам самим сравнить иранские и туранские названия хода: hərəkət, häräkät, yeriş, јериш, жүріс, йөрөш, йөрөм, с германскими понятиями «год»: нидерландский и африкаанс jaar, датский år, идо yaro, исландский ár, новиаль yare, фарерский ár, таргоманский яр, ярыы — год, норвежский år, åra, årene, и (внимание!) åri — год!

А раз Хорс, он же в некоторых древнерусских наречиях именуемый как ХОРЕ, символически считался богом Солнечного Круга, то это неминуемо привело в своё время к культовому ритуалу, а затем и древнейшей славянской культурной традиции водить хороводы. Уверен, что такое явление в европейском искусстве как ХОРЕогра́фия обязано ему своим названием: хореографи́ческое иску́сство (от др.-греч. χορεία «хороводная пляска, хоровод» + γράφω «записывать») — искусство сочинения и сценической постановки танца, первоначальное значение — искусство записи танца балетмейстером.

К тому же, звуковое сопровождение всякого праздничного хоровода в честь Хорса, которого часто кликали по-семейному как Хор, ором — криком радостной толпы, громкой песней, шумным разговором, весёлыми голосами, то склонен полагать, что и жанр массового пения хор (др.-греч. χορός «толпа») — пе́вческий коллектив, совместное звучание человеческих голосов; и орато́рия (от лат. oratorium) — крупное музыкальное произведение для хора, солистов и оркестра, и ора́тор (от лат. orator — букв. «проситель») — человек, обладающий даром красноречия; — все эти названия одного происхождения с именем солнечного бога славян!

Ну, а ежели Хорс, имя которого на иных славянских диалектах произносилось Корс-боже, метафорически представлялся в образе возничего Солнечной колесницы, бегущей по Небу, то смею предположить, что понятие курс (от лат. cursus «бег», «ход») — направление движения, направление какой-либо деятельности, из того же единого первоисточника. Тем более, перевод слова «шаг (ать)» звучит и пишется в славянских, и не только, языках именно так: баскский urrats; белорусский, украинский крок; боснийский, словацкий, словенский, хорватский korak; исландский skref; македонский чекор; сербский корак; чешский krok; хмонг (яз. Юго-Вост. Азии) kauj ruam. А теперь сравните латышское karsti, и литовское karštas — горячий, со старославянским ко́рза — сварливая, вспыльчивая, жгучая, жаркая; что, само по себе, может, и, на самом деле, имеет косвенное отношение к славянскому богу, и прямую связь с древнерусским определением Корс — солнце!

Кстати, «ор» — не только многозначный термин, но и распространённый топоним, например: Ор — хутор в Кобринском районе Брестской области, Франция; Ор (фр. Aure) — коммуна во Франции, департамент Арденны; Ор (фр. Ore) — коммуна во Франции, департамент Верхняя Гаронна; Ор (фр. Ors) — коммуна во Франции, департамент Нор; (и внимание!) Ор — гора у пределов Идумеи (Чис. 20:23).

А имеет-ли отношение, если не сам бог, то его имя к определению «гора»? Сравните, и судите сами: Гор, Хорус, также Хор (др.-егип. ḥr «высота», «небо») — древнеегипетский бог неба и солнца в облике сокола, человека с головой сокола или крылатого солнца, одна из самых распространенных ипостасей Хора — Хоремахет, или Хармахис в греческой транскрипции «Хор на горизонте-небосклоне»; и у славян гора — высота, небо, а на-гора — в славянских языках «гора» означает верх, «на-гору» — наверх (украинский нагору, чешский nahoru). Интересно, перевод слова «верх» в некоторых языках даже созвучно синонимам определения «горит» и «хорошо»: греческий κορυφή, баскский goiko (ср. с сербо-хорв. лич. им. Гојко, Gojko — здоров, хорош), французский haut (ср. с анг. hot [hɔt] — горячий, жаркий), сесото holimo (ср. с рус. холить — хоить, гоить, убирать, ходить, ухаживать, баловать уходом; и холка — вершина роста). Мало того, перевод слова «гора» тоже о том же: белорусский гара (ср. с рус. гарна — хороша, и гарь — жар), венгерский hegy (ср. с анг. hedge [hedʒ] — верша), польский, словенский góra (ср. с рус. горний — высший, и горя — пылая), словацкий, чешский horský (ср. с чеш. horko — горячий), яванский gunung (ср. с сербохорв. гу̑њ — тёплый покров, верхняя одежда); чева phiri (ср. с рус. пир — огнище). Случайно-ли? Отнюдь. Ибо Хорс у отдельных славянских племён почитался званием Бог Хорос, буквально хороший! В свою очередь, древнерусское хорошь — высок, а белорусское харашы́цца — хвастать, чваниться, заноситься, родственно слову хоро́брый, храбр, от хора «высоту» + бра «взяв», то есть, «возвысившийся, будучи выше», а также хорохо́ря «тот, кто хорохорится», наряду с ерохо́риться — то же, под влиянием слова еро́ха «упрямец, спорщик», от понятия еро́шиться — дыбиться. Именно по этой и другим, выше перечисленным причинам появился на свет, хорошо известный во всём мире, жест поднятого вверх большого пальца, сжатой в кулак руки — знак того, что «всё хорошо», «дела идут в гору» и «уже горячо» (в смысле, близко к истине, и то правда), одним словом, «высшаган», то есть, высшая степень или оценка чего-либо!

Тут мы опять сталкиваемся с плотным смысловым взаимодействием имён богов и людей, будто кровных родственников, отцов и детей, как в случае неслучайной переклички исконно русского рекла Игорь (Гор, Гоша) с именем солнечного божества Гор (Хорс, Хорош). Общепринято, что имя Гоша — это уменьшительная форма от имён Георгий, Егор, Игорь. Однако, во избежание полнейшей путаницы, оставим «право наследования» Гоше, всё-таки, от Игоря, хотя бы в силу привычного сочетания: Жора — от Георгий, а Гриша — от Григория с его искажённым редукцией вариантом ГР/ЕГОР/ИЙ.

Но исконно русское, так называемое «полное», в противовес Гоше, имя Игорь тоже окончательно и бесповоротно «привязали» к скандинавскому Ингвар — так говорят все официальные источники, как, например, Википедия:

«Ингвар (др.-сканд. Yngvarr, рус. Ингварь) — мужское имя скандинавского происхождения. В Древней Руси «традиционно имя Ингвар (ь) считается повторным заимствованием скандинавского имени Ingvarr, которое в своё время послужило прототипом для ставшего на Руси династическим имени Игорь. Высказывалось предположение, что этимологическая связь русского Игорь и скандинавского Ingvarr была полностью утрачена и, соответственно, Ингвар (ь) и Игорь уже воспринимались как два совершенно различных имени».

Вопрос: каким таким невероятным образом, уже на самом начальном этапе — в Древней Руси, вопреки сложившейся канонической традиции не разделять, а отождествлять искажённые местным акцентом имена с иностранным оригиналом, могло случиться, что «этимологическая связь русского Игорь и скандинавского Ingvarr была полностью утрачена и, соответственно, Ингвар (ь) и Игорь уже воспринимались как два совершенно различных имени»?

В связи с этим, вопрос следующий: а точно-ли, в таком случае, та самая «этимологическая связь русского Игорь и скандинавского Ingvarr была»? Ведь на основании досконально изученных артефактов и пиктографического анализа древних летописных источников, всё больше и больше учёных склоняются к тому, что никакого пресловутого «скандинавского следа» в призвании варягов на Русь не было, поскольку последние говорили на своём родном языке — русском! А принадлежало военное сословие варягов к балто-славянскому (западно-славянскому) этносу ругов-русов. Об этом уже говорилось в моей книге «Сакральная природа русского языка», привожу выдержку из неё:

«На территории нынешней Восточной Германии, называемой римлянами Рутения-Руфения-Русения проживали многочисленные славянские племена Ругов и Борусов-Порусов-Пруссов. Первые носили своё название, либо, по цвету волос, поскольку были „ругие-ружие-русые“ (ср. с ит. rugiada — роса), либо, „руджий-рудый-розый“ покрас боевых знамён и праздничных одеяний был их отличительным цветом. Красный цвет — цвет битв, крови и мужества, огня — мужской цвет. В те незапамятные времена, что рудый, что русый, рузый, что рыжий, розовый — всё одно, красный. Эта же преемственность ощутима и в современной России (Красная площадь, Краснодар, Красноярск, красно солнышко, красна девица и т. д.). Вторые, либо, относили себя к „бо'льшим“, более многочисленным русам, нежели их славянские сородичи-соседи, либо жили по рубежам Руси, в Порусье — Поросье (ср. с венг. porosz — пруссак, и orosz — русский), на границе со скандинавами-викингами-готами. Но наиболее правдоподобной версией происхождения названия этого славянского этноса представляется положение о том, что пруссы — народ, живущий по р. Русс, как назывался Неман в нижнем течении (сегодня сохранилось название одного из рукавов реки — Русны/Русне). Есть в Пруссии и другие примеры русских топонимов, например Раушен, он же Русе Мотер, он же Русков. Ровно таким же образом, как Полабы жили по реке Лабе (ныне Эльба). Поморы — по морю селились. А Порусы — по реке Русе. Оттуда же, из Боруссии-Поруссии-Пруссии (Прибалтийской Руси) и пришли варяги, во главе с Рюриком-Рерихом-Рарогом („Соколом“), в Новгородскую, а позднее и в Киевскую Русь, а вовсе не скандинавы-германцы-шведы с Ёриком, как нам по сей день втемяшивают в школах и ВУЗах!»

К слову будет сказано, почему-то именно у нас в стране повсеместно так страстно романтизируют и без того идеализированный образ викингов, не взирая на то, что де-факто последние были, дословно, «деревенщиной» (буквально, выходцами из viki — веси, деревни), ходившей торговыми лодками в Страну Городов — Гардари́ку (исл. Garðaríki, Garðaveldi, швед. Gårdarike) — древнескандинавское название Руси и древнерусского государства, известное в Северной Европе в Средние века, в том числе в скандинавских сагах! Тем более, что наряду с летописным свидетельством о том, что «славянский язык и русский один, от варягов ведь прозвались русью, а прежде были славяне; хоть и полянами назывались, но речь была славянской», так называемые «викинги» никогда и нигде на Руси не были упомянуты ни разу!

А если так, то с какого перепуга древнее русское имя Игорь стало вдруг калькой со скандинавского имени Ingvarr или Inglar, где первая часть имени — Ing — представляет собой имя скандинавского Бога плодородия (изобилия), а вторая — Varr означает «воинство, сила»? Кстати, не известно кем и почему «считается», что в древнерусском языке имя Игорь якобы имело значение «охраняющий имя Бога», но у нас имеется свой, в полном смысле буквальный ответ на заданное имя.

Разгадка, как всегда, таится в корне имени, которое, как и любое другое имя, было обычным существительным с конкретным значением, пусть даже и весьма приблизительным, в одночасье, либо постепенно ставшим кличкой, позывным, именем вновь родившегося человека. На мой взгляд, корень в данном случае сам бросается в глаза, да ещё с учётом того, что у разных народов имени Игорь соответствуют имена: Gor → Iggor → Igor. Согласитесь, градация более чем очевидна, и она выявляет исходный корень ГОР. И тут, будто «по заказу», обнаруживаем английское слово, которое даже произносится, словно русское Игорь [’igərʲ], а именно eager [ˈiːɡə] — горячий. Для всех скептиков повторяем транскрипцию: Игорь [’igərʲ] — eager [ˈiːɡə]!

Случайность? Хорошо, тогда понаблюдаем за влиянием данного корня на всевозможные индо-европейские определения «жары» и «горения»: арийский gʷʰer — жаркий, горячий, и далее с теми же значениями — литовский garas, латвийский gars, фригийский germe, санскрит ghṛṇa, кашмирский germi, фракийский germas, древне-прусский goro, авестийский garəma, персидский garmapada/garm, осетинский qarm/gharm, ghar, валлийский gori, кашмирский garū"m.

Разве может такое большое количество совпадений в корне разноязычных слов быть случайностью? Но если кому индо-европейского древа покажется недостаточным для доказательства причастности русского имени Игорь, как и его славянских смысловых созвучий: в чешских horoucí, hořící — жаркий, пламенный, или в польском gorący — пламенный, а также в индо-иранских соответствиях: в санскрите grīṣma-kāla — жаркая пора, и таджикском гармӣ — жар, то пожалуйте глянуть на слово из угорской языковой семьи: в венгерском égő, hő — пламенный, горящий, и даже на слово из алтайской языковой группы, маньчжурской ветви: в китайском huŏrè — горячий, жаркий (ср. с им. собств. в др.-русск. Хърсъ, и др.-сербск. Хрьсь — «солнце»)!

Граждане, товарищи, соотечественники! Со всей ответственностью заявляю: древнее исконно русское имя Игорь — не от скандинавского Ingwar! А для того, чтобы окончательно определиться с полноценным значением данного имени, прибегнем к смысловому созвучию в однокоренных финно-угорских лексемах, в которых перевод выглядит как метафора носителю имени, эпитет человеку, которому родители присвоили звание Игорь. Речь о значениях двух эстонских слов: äge и käre — вспыльчивый, горячий, жаркий, исступленный, ожесточенный, яростный, сердитый, стремительный, знатный. На этом фоне созвучное английское имя Garry — правитель, защитник дома, могло бы и не лечь в общую смысловую канву, если бы не однокоренное ему слово в этом же языке, а именно garish [ˈɡɛərɪʃ] — очень яркий, что само по себе звучит в один голос с русскими понятиями: горящий или горишь (ср. с болг. горещ — горячий). С учётом же традиционного английского суффикса -ish, говорящего о принадлежности к чему- (кому-) либо, как, например в определениях: greenish — зеленоватый, coltish — жеребячий, Polish — польский, да, собственно, и в русских: гладыш, мякиш, латыш, словообразование garish, как нельзя точно характеризует носителя признака яркости, жары и горения, а потому и могло бы выглядеть отчеством второго порядка: Гаричев — сын Гарича, внук Гари, по форме, и гáрище — пожарище, по содержанию. Сравните со старославянским ѫгорищь — угорь, по «угоревшему», то есть, преимущественно чёрному цвету этой рыбы, что подтверждается перекличкой однокоренных английских grig [ɡrɪɡ] — угорь, и grill [ɡrɪl] — жарить. Следующий перечень древнерусских личных имён ставит жирную точку в правоте нашей версии: Вигарь — выгоревший (т. е. выживший после горячки), Горилют — пылающий злобой, Горим — краткое от «горимый», Горимир — горящий ради тепла и света для окружающих, Горимысл — вспыльчивый, Горислав — блистательный, сияющий славой; жен. имя Горислава — горящая славой, Горяин — горящий (уменьшительное Горяша), Горяй — горячий (ср. с санскр. гар, гара — огонь).