На крутом переломе

О Русь! В предвиденье высоком

Ты мыслью гордой занята;

Каким ты хочешь быть Востоком:

Востоком Ксеркса иль Христа?

Владимир Соловьёв

От автора

Предшествующий этому тому сборника период в советской историографии получил название «застоя».

В этом томе речь пойдёт о общественно-политических процессах, происходящих на территории нашей страны, начало которым положила «Перестройка». В книге используются материалы, из различных источников, а также из собственных наблюдений и воспоминаний автора. Большое внимание автор книги уделяет формированию и организации работы новых экономических, общественных и политических организаций, в создании и работе которых принимали участие кооператоры и предприниматели других форм деятельности.

Каждый том сборника произведений написанных автором под общим названием «Фрагменты памяти» представляет собой самостоятельную книгу, в которой описываются события не связанные по сюжету с предыдущими произведениями. Судьба подарила ему возможность не только быть наблюдателем событий, происходящих в конце 80-х, начале 90-х годов в СССР, приведших к развалу, как тогда было принято считать мировой державы, но и в какой-то степени участвовать в осуществлении намеченных правящей элитой реформационных процессов, получивших название «Перестройка».

Будучи представителем окраиной территории, географически отдалённой от центра огромного государства, автор хоть и считал себя достаточно просвещённым и образованным человеком, но как оказалось впоследствии, его познания в общественных областях грешили серьёзными пробелами. Окраиной была далёкая Сибирь, а конкретно город Красноярск — административный центр Красноярского края.

Появившаяся тогда на свет с лёгкой руки КПСС, как один из инструментов осуществления провозглашённой перестройки, «новая кооперация», стала для автора новыми университетами. Возникшее на базе кооперации «кооперативное движение», в котором он принимал посильное участие, и дальнейшая общественно-политическая деятельность в общественных предпринимательских организациях общероссийского уровня, в профсоюзе предпринимателей и в политических объединениях во многом изменили его мировоззрение. Если это произошло с ним в возрасте 50 лет, когда привитые и приобретённые практикой устои жизни казались незыблемыми, то, что говорить о восприятии этих процессов представителями молодых поколений, в среде которых были и наши прямые потомки.

Далее автор ведёт повествование от первого лица, дабы не отделять себя от описываемых событий. Об указанном периоде написано уже немало, особенно касаемо политических преобразований. Из всего мною прочитанного, с чем-то я как свидетель или участник происходившего могу согласиться, а что-то вызывает у меня или удивление или недоумение или чувство сожаления. Я не ставил в этом труде цели давать свои оценки различным публикациям, моей целью является правдивое, объективное отражение происходящего с позиции их живых свидетелей или прямых участников. Поэтому в книге присутствует много официальных документов или ссылок на публикации, подтверждающих достоверность излагаемого материала. Может это в какой-то степени вредит сюжетной стороне и перегружает основную содержательную часть, но я сознательно делаю это, дабы соблюсти объективность и истину.

Мне посчастливилось в отображаемое мною время познакомиться и общаться с незаурядными людьми. Некоторых из них не только я, но и многие из современников относили к разряду выдающихся. Я использую, упоминая о них прошедшее время потому, что немало из тех, кого я подразумеваю в силу изменившихся обстоятельств или нашли себе другое применение, или прекратили активную деятельность, а некоторые ушли из жизни. Многих из них я называю в своей книге.

О недолговечном периоде жизни новой кооперации в СССР и России, пожалуй, кроме академика Тихонова В. А. и нескольких авторов, в том числе и небольших публикаций не со слов владеющих темой, ни чего серьёзного, на мой взгляд, не создано. Я не претендую на всеобъемлемость представляемого мною на суд читателя материала. Но то, что из всего написанного на данном этапе о формировании и развитии кооперативного движения в России и СССР на рубеже перестроечного пятилетия, предлагаемый в этой книге материал будет самым обширным и достоверным, в случае издания этого труда, не вызывает у меня ни какого сомнения. Во многом он первичен и в этом его уникальность.

Я благодарен всем участникам кооперативного движения, с кем мне посчастливилось встречаться и вместе работать. Память о них и о пройдённом вместе пути, побудили меня приступить к работе над этой книгой. Я благодарен тем, кто помогал и помогает мне в осуществлении этой задачи. Я безмерно благодарен всем тем замечательным людям, благодаря которым я, прожив большую часть своей жизни, учился реальному восприятию жизни, отношению к происходящему в ней с позиции гражданской ответственности. Многих из них я упоминаю в этом задуманном мною сборнике, но, наверное, восстановить в памяти всех, кто окружал и помогал мне, едва ли удастся, столько много примеров искреннего и честного служения, а не только потребительского отношения ко всему окружающему, мне посчастливилось увидеть в этот период на своём пути.

Как известно, незадолго до начала перестройки тогдашний руководитель КПСС и государства Юрий Андропов признал:

«Мы не знаем, где очутились. Мы не знаем общества, в котором живём». «И это была сущая правда. И хотя она была произнесена в момент, когда советское общество уже вовсю агонизировало, её нельзя было отнести лишь к этому периоду» [3, стр. 12].

В этом томе делается акцент на участие предпринимательского сообщества, в реформировании общественно-политических институтов страны начало формированию, которого положила «Перестройка». Делаются попытки обозначить причины, побудившие предпринимателей включиться в этот процесс.

Много внимания уделяется активной позиции лидеров кооперативного движения направленной на поддержку процессов реформации во всём их многообразии на поддержку развития различных форм предпринимательства и защиту интересов работников этой сферы деятельности.

Основное место отводится участию предпринимательского сообщества в реформировании общественно-политической системы и развитию российской государственности.

Часть первая:
На рубеже веков

Глава первая:
На перепутье

«Тело — бренно, душа — неустойчива,

судьба — загадочна, слова — недостоверны…

Не поступай ни против своей воли, ни против общего блага…

Кратчайший путь — это путь, согласный с природой, он в том, чтобы блюсти правду во всех делах и поступках.

Помни, что скоро ты забудешь обо всём и все, в свою очередь забудут о тебе» [2, Стр. 54].

Марк Аврелий (11 в)

О наличии в СССР к середине 80-х годов глубокого экономического кризиса свидетельствуют следующие официальные данные:

— темпы роста в промышленности к началу 80-х годов по сравнению с концом 60-х годов упали с 8,4% до 3,5% или почти в 2,5 раза;

— производительность труда снизилась соответственно с 6,3% до 3% или в 2.1 раза;

Анализ потребительского рынка и финансовой сферы также свидетельствует о наличии близкой к кризису ситуации. Аналитики по-разному оценивали причины кризисного состояния экономики. Кто-то видел причину в понижении мировых цен на нефть, другие видели причину «в самой системе советской плановой экономики, обременённой большим удельным весом военных затрат в бюджете, и оторванности от практики рыночных отношений». Социальная и культурная сферы финансировались по известному остаточному принципу, что привело к снижению реальных доходов на душу населения к началу 80-х годов по сравнению с 1970 годом в 2,8 раза. Это не могло не вызывать недовольства населения. Наиболее здравомыслящие представители во власти осознавали неизбежность реформирования действующей экономической системы.

В одряхлевшем Политбюро появились энергичные молодые люди, на которых в своё время обратил внимание Ю. В. Андропов. Один из них, М. С. Горбачев, в марте 1985 года стал Генеральным секретарем ЦК КПСС. Совет Министров СССР возглавил Н. И. Рыжков. М. С. Горбачев, сплотив вокруг себя радикально настроенное крыло в партийной элите и заручившись их поддержкой, выступил с инициативой «обновления социализма». Суть «обновления общества» его инициатор М. С. Горбачев видел в соединении социализма и демократии, в установлении «лучшего социализма». «В состав Политбюро ЦК партии были включены новые члены — лица, разделявшие идеи Генерального секретаря (Е. К. Лигачев, В. М. Чебриков, Э. А. Шеварднадзе). В числе секретарей ЦК находились Б. Н. Ельцин и А. Н. Яковлев.

Начало новому курсу было положено на апрельском (1985 г.) Пленуме ЦК КПСС. На Пленуме шла речь о необходимости качественного преобразования общества, о неотложности глубоких перемен во всех сферах его жизни. Были намечены направления развития народного хозяйства и социальной сферы. Апрельский Пленум ЦК КПСС (23 апреля 1985 г.) обозначил курс на перемены, он создал

«партийно-легитимную базу осуществления перемен, а главное — создал возможность для альтернативных решений, для творчества» [7, т.1, стр. 380].

Годы застоя были отмечены кризисными явлениями в экономике, декларируемая приверженность плановой экстенсивной экономике как научно-обоснованной и прогрессивной, на практике привела страну к тяжелейшему экономическому кризису. Начавшейся в Советском Союзе перестройкой в экономике, предусматривался переход к смешанной системе хозяйствования, где впервые за десятилетия советской системы закладывались в программу экономических преобразований принципы рыночных отношений. Уже 1986 году более 50-ти министерств и ведомств, а также большое число предприятий, объединений и организаций получили самостоятельный выход на внешний рынок. В стране появились первые совместные с инопартнёрами предприятия.

Инициаторы экономических преобразований одним из главных их итогов видели ускорение социально-экономического развития страны на базе развития научно-технического прогресса. Намечалось осуществление децентрализации управления народным хозяйством. В промышленности предполагалось максимальное расширение прав предприятий, внедрение хозрасчета, укрепление порядка и дисциплины на производстве. Идеологи перестройки утверждали, что «… В реформировании экономики они видели решение важнейших социальных вопросов, и, прежде всего жилищный и продовольственный».

Политика гласности, проводимая в обществе, снятие цензуры и разрешения частных изданий (журналов, газет, книг, телевизионных и аудио программ), не могло не повлиять на повышение социальной активности широкий слоёв населения. Освежающий ветер свободы побуждал народ, всё активнее поддерживать проводимый КПСС и исполнительной властью курс «перестройки». По всей стране проходили организованные митинги, где широко обсуждались пред-принимаемые партией и правительством меры. На страницах СМИ развернулась дискуссия о выборе пути осуществления общественных и политических реформ. М. С. Горбачев лично участвовал в организуемых тогда многочисленных встречах с так называемыми тогда «партийно-хозяйственными активами» административных территорий СССР, объяснял сущность стратегии «перестройки». К сожалению, дальнейшее развитие событий, не подтверждает наличия в то время у первых реформаторов выверенной стратегии и тактики в практическом осуществлении планируемых новаций.

Первые годы перестройки были отмечены «развертыванием борьбы с нарушениями производственной дисциплины и коррупцией. За взяточничество и хищения были наказаны ряд бывших государственных деятелей. Демократизации общественно-политической жизни способствовало введение альтернативных выборов партийных секретарей в партийных организациях».

С 25 февраля 1986 года по 6 марта проходил XXVII съезд КПСС, с результатами работы которого народ уже по сложившейся традиции ждал провозглашения значительных перемен в жизни страны, направленных на «дальнейшее повышение благосостояния населения страны и укрепление её могущества». Съезд поддержал избранный руководством страны курс на преобразования в экономике, на обновление форм и методов работы общественно-политических структур. Как и прежде, «основной политической задачей ставилась задача совершенствования социалистического общества». Наиболее показательным, отражающим настроение поддерживающих перестройку группы представителей высшей партийной номенклатуры, стало выступление на съезде человека, «который через два года на волне «демократического радикализма» станет во главе Российского государства. Этим человеком был Б. Н. Ельцин, вот начало его речи: «На одном из съездов партии, где были откровенные доклады и острые обсуждения, а затем делегаты выразили поддержку единства, Владимир Ильич Ленин наперекор скептикам с воодушевлением воскликнул: «Вот это я понимаю! Это жизнь!» Много лет минуло с тех пор. И с удовлетворением можно отметить: на нашем съезде снова атмосфера того большевистского духа, ленинского оптимизма, призыва к борьбе со старым, отжившим во имя нового. (Аплодисменты.) Апрельский Пленум ЦК КПСС, подготовка к XXVII съезду, его работа идут как бы по ленинским конспектам, с опорой на лучшие традиции партии».

Всего через пять лет этот человек станет символом российской демократии и вопреки всем «лучшим традициям партии», но «с большевистским духом» будет низвергать КПСС, и разваливать СССР. К сожалению ставшая тогда крылатой фраза нового советского лидера М. С. Горбачёва «Процесс пошёл, за работу товарищи», не имела продуманной научной перспективы.

Современный историк В. В. Серёгин так оценивает работу съезда:

«Векселя, выданные съездом советскому народу, были обширны. Особенно громко звучали обещания удвоить к 2000 году экономический потенциал СССР, в 2,5 раза повысить за тот же срок производительность труда и обеспечить каждой советской семье отдельную квартиру. И хотя съезд подверг критике подобные обещания за утопизм и переписал прежнюю, хрущёвскую Программу КПСС, его собственные решения, как и новая редакция программы, были выдержаны в том же духе» [5,стр. 311—312].

Принятая съездом третья программа КПСС была подстать докладу. Она была названа программой: «… планомерного и всестороннего совершенствования социализма, дальнейшего продвижения советского общества к коммунизму на основе ускорения социально-экономического развития страны. Это программа за мир и социальный прогресс»

Как пишет Яковлев «умопомрачение продолжалось».

Планам перестройки и кадровой политики партии был посвящён Пленум ЦК КПСС, состоявшийся 27—28 января 1987 года на котором Горбачёвым выдвигалась новая идеологическая конструкция. С. М. Пинаев — современный российский политолог, специалист в области политических процессов в СССР и РФ в 80-х-90-х гг., раскрывая содержание этой конструкции, писал:

«которая внешне обнаруживала сходство с моделью „социализма с человеческим лицом“, выдвигавшейся некогда в Чехословакии, но ни когда не испытанной на практике. Политический выбор Горбачёва в 1987 года имел ключевое значение для последующего развития советской истории» [5, стр. 312].

К этому времени понятие «ускорение» уже не употреблялось. Наравне с терминами «перестройка» и «гласность» появились такие, как «демократизация», «командно-административная система», «механизм торможения» и много чего другого.

25—26 июня 1987 г. состоялся Пленума ЦК КПСС, посвящённый коренной перестройке уравления экономикой.

«Поменялась и исходная идея реформаторского курса: если раньше предполагалось, что советский социализм в основе своей „здоров“… то теперь у системы были обнаружены серьёзные внутренние пороки, которые нужно было устранить, направив одновременно усилия на создание новой — демократической — модели социализма» [5, стр. 312—313].

Появление в 1987 году на страницах газет и журналов сочинений, которые несла в себе критику идеологии марксизма и социализма и того, как она большевиками на практике осуществлялась, явилось подтверждением значимости проводимой политики гласности для оздоровления общества. Академик А. Н. Яковлев в своей книге писал «Только публикация повести М. А. Булгакова „Собачье сердце“ вызвала разочарование у значительной части людей, прочитавших её в ценностях, которые им с детства внушала идеологическая машина, сконструированная и управляемая большевиками». Следствием политики гласности стало возможным проведение ряда массовых выступлений, преимущественно в прибалтийских республиках, против насильственного присоединения к СССР некоторых государств в прошлом. Основанием для таких действий в Прибалтике был заключённый между СССР и фашистской Германией так называемый «пакт Молотова-Риббентропа». Всё, что ранее проявлялось эпизодически негативного в отношениях коренного населения прибалтов к русским, стало воплощаться в мощное движение за независимость.

1987 год был знаменателен принятием программы реформирования экономики. Её целью был переход от административных методов к экономическим формам управления производством. Но, к сожалению существа административно-командной системы, реформа не коснулась. Принимаемые законодательные нормы были направлены в основном на совершенствование действующих методов управления экономикой. Подверглась реорганизации структура Совмина СССР. Ряд министерств и ведомств были упразднены. Предприятия получили большую самостоятельность. Однако все принимаемые меры не выводили экономику из системного кризиса. Плановые задания в области народного хозяйства, как и прежде по большинству показателей не выполнялись, а в продовольственной сфере и в производстве товаров народного потребления обстановка ухудшилась. Понятие дефицит стало всеобъемлющим. В обиходе появилось понятие бюджетный дефицит.

Привлекло внимание широкой общественности выступление на октябрьском 1987 года Пленуме ЦК КПСС Б. Н. Ельцина, который в свойственной ему манере подверг резкой критике работу центрального руководства партии. Особенно досталось Е. К. Лигачёву. Это был первый публичный скандал в высших партийных кругах. Надо сказать, что тогда Ельцину его выступление ожидаемых дивидендов не принесло. Под дивидендами предполагаются политические амбиции Бориса Николаевича, что всегда было его отличительной чертой. Результатом стала опала, устранение из состава Политбюро, отставка с поста первого секретаря московского горкома партии. Фраза, как-то произнесённая Лигачёвым в адрес Ельцина «Борис ты не прав», стала народным афоризмом в общении. В последствие эти события придадут образу Ельцина ореол борца за идеалы перестройки и истинного демократа, но едва ли тогда он просчитывал это.

Результатом проводимой в рамках перестройки внешней политики стало подписание 8 декабря 1987 года договора с США о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Одни исследователи считают это достижением проводимой тогда под руководством Горбачёва внешней политики, другие

«сходятся во мнении, что Рейган в вопросе о вооружениях тактически переиграл Горбачёва» [5, стр. 313].

Одним из проявлений перестройки стало решение Пленума Верховного суда СССР от 4 февраля 1988 года об отмене приговоров по ряду политических процессов 1938 года. Этим было положено начало реабилитации незаконно репрессированных в сталинский период. Это было первым практическим проявлением деятельности созданной при Политбюро ЦК КПСС по решению XXVII съезда КПСС комиссия во главе с А. Н. Яковлевым с целью дополнительного изучения документов репрессированных в 30-е — начале 50-х годов граждан. Многие из бывших политических заключённых были реабилитированы, а выжившим даже были установлены специальные льготы. В числе реабилитированных находились Н. И. Бухарин и А. И. Рыков, группа профессоров-экономистов (А. В. Чаянов и др.).

Особое значение инициаторы перестройки придавали XIX Всесоюзной партийной конференции, состоявшейся 28 июня — 1 июля 1988 года. Её ждали все и члены партии и общественность страны, и связано это был, прежде всего, с проведением политики гласности. Гласность всколыхнула наиболее активную часть общества, различного рода инициативы стали предметом обсуждения множества невесть откуда появившихся неформальных объединений граждан в поддержку Перестройки. Открыто говорили о необходимости перехода в политике к многопартийной системе, о переводе экономики на рыночные отношения. Опубликование «Тезисов ЦК КПСС» к XIX Всесоюзной партийной конференции активизировало эти обсуждения, которые нередко превращались в острые дискуссии не только в общественных объединениях и стихийных митингах, но и на партийных собраниях и конференциях. Общество ждало от конференции чётких решений определяющих конкретные этапы осуществления намеченных реформ на пути государственного переустройства и развития общества. На это рассчитывали верха, этого ждало общество.

Что же получилось? Из воспоминаний А. Н. Яковлева: «Если и были в истории Перестройки события, роковые и для неё самой, и для Михаила Сергеевича, то одно из них — XIX Всесоюзная партийная конференция, … Скажу сразу: итоги конференции разочаровали всех — и правых, и левых, и центристов. И это несмотря на достаточно содержательную дискуссию и прогрессивные для того времени резолюции». Как председатель комиссии, избранной конференцией по выработке резолюции «О гласности», он уделяет ей особое внимание. Далее он пишет:

«именно гласность, как политика позволяет понять „прошлое и настоящее“, что гласность — это форма „всенародного контроля над деятельностью всех социальных институтов, органов власти и управления“, наконец, что гласность отражает „открытость политической системы общества“. Практически Резолюция о гласности — наиболее прогрессивный и демократический документ тех времён. А может быть, и единственный, перевернувший общественное сознание» [7, т. 1, стр. 468—469].

Далеко идущие последствия, на мой взгляд, имело выступление на конференции писателя Распутина. Сегодня читатель имеет возможность часто видеть на экранах телевизора этого политического художника — проповедника российского национализма. Именно трибуну партконференции он избрал для первой открытой пропаганды взглядов российских нацистов, видимо рассчитывая на лидерство в этом ещё только зарождающемся движении. Наиболее верную оценку этому выступлению даёт в своей книге А. Н. Яковлев.

«Достаточно резко он критиковал национализм на уровне республик, но не трогал великодержавный шовинизм. Вывод сделал для того времени довольно неожиданный. Он бросил в зал риторический вопрос: а если Россия выйдет из состава СССР? Так потом и произошло. Одни зашумели, другие зааплодировали. Губительный русский национализм упорно продолжал свою линию на раскол страны. Сегодня национализм разделся до наготы, срастается с фашизмом. Теперь он называет себя патриотизмом, замешанным на национал большевизме, то есть, нацизме» [7, т. 1, стр. 470].

В народе говорят «время лечит» вот и известный писатель несколько изменился на политических телевизионных публичных «тусовках», которых сегодня на телевидении огромное множество. Их ещё называют «шоу». Там он старается быть более респектабельным маститым политическим оракулом, но нередко срывается и «старые дрожжи» берут своё, и похмельный сидром кружит голову.

Впервые открыто на страницах популярного в стране журнала «Огонёк» была опубликована статья о коррупции во власти, и конкретно в ЦК КПСС.

«Главный редактор журнала Виталий Коротич усилиями высшей партийной номенклатуры был вытащен на трибуну конференции и подвергнут публичной обструкции, но, несмотря на оказываемое давление, он на глазах у всех передал Горбачёву имеющиеся у него документы… Это был эффектный ход — всех разбирало любопытство, что там, в этих бумагах. Уж, не о них ли, родимых?» [7, т. 1, стр. 471]

Начало 1989 года было ознаменовано завершением вывода советских войск из Афганистана. Закончилась десятилетняя война, унесшая более 13 тысяч жизней советских военнослужащих — солдат и офицеров. Эта война принесла неисчислимые бедствия и афганскому народу. Принятие решения о выводе советских войск безусловная заслуга реформаторов первой волны во главе с Горбачёвым.

Выборы в высший орган власти на новых избирательных принципах состоялись весной 1989 года. Впервые со времени выборов Учредительного собрания 1917 года народ получил право, избирать своих представителей в высший государственный орган из нескольких кандидатов. В состав депутатского корпуса вошли многие сторонники продолжения радикальных преобразований, в их числе — Б. Н. Ельцин, Г. X. Попов, А. Д. Сахаров, А. А. Собчак, Ю. Н. Афанасьев, Ю. Д. Черниченко и многие другие. I Съезд народных депутатов (1989г.) сформировал Верховный Совет СССР. Его председателем был избран М. С. Горбачев.

Надо отметить, что в 1989 году в стране заметно обострилась внутриполитическая ситуация. Это вызвало обострение националистических отношений в Союзных республиках, которые подогревались не продуманными действиями центральной власти. Так организованный грузинскими националистами многодневный митинг у Дома правительства в Тбилиси, проходивший под лозунгом национальной независимости, был жестоко подавлен войсками Закавказского военного округа. В результате погибли мирные жители, чем воспользовались сторонники отделения Грузии от СССР.

В конце мая — начале июня состоялся I Съезд народных депутатов, ставший предвестником распада СССР. Результатом Съезда явилось появление новых политических фигур на политической арене.

«Съезд завершился разделением сторонников перестройки на умеренных во главе с Горбачёвым и радикалов, объединившихся в Межрегиональную депутатскую группу,… Ведущую роль среди них играли А. Сахаров и Б. Ельцин. Горбачёв перестал быть единоличным лидером реформаторского процесса» [5, стр. 316].

К этому времени в стране начали формироваться различного рода политические и общественные объединения, правда создание большинства из них происходило под контролем партии и КГБ. Примером может служить

«ЛДПР В. В. Жириновского» [5, стр.315].

Реформирование политической системы не вписывалась в основной закон страны — Конституцию, поэтому необходимо было вносить в неё изменения. Для этого в стране был создан новый орган власти — Съезд народных депутатов.

Годы перестройки стали временем позитивных перемен во внешней политике СССР. Стало очевидным, что без учёта интересов других народов обеспечить безопасность своей страны проблематично. Этот принцип стал основополагающим нового курса, проводимого властью на международной арене.

«Заявление СССР о том, что „ядерная война не может быть средством достижения политических, экономических, идеологических, каких бы то ни было целей“ имело первостепенное, принципиальное значение. Этим СССР давал понять, что ядерная война со стороны Советского Союза миру не угрожает. При этом отрицалась идеологическая мотивация конфликтов, чего в первую очередь и боялся весь окружающий мир, потому что именно идеологические мотивы никакому прогнозированию не поддаются и зависят, в основном, от субъективных склонностей и взглядов высших руководителей». [7, т.1, стр.].

Перестроечные процессы в СССР вызвали необходимость перемен в отношениях с государствами Восточной Европы, которые находились в то время под воздействием разразившегося в них кризиса, как в экономики, так и в политике. Всё это было на руку оппозиции, усиливавшей конфронтацию с правительствами этих стран.

«С первых дней пребывания у власти М. С. Горбачев заявил об отказе СССР от вмешательства в дела союзников по ОВД. На встречах с руководителями этих стран он разъяснял причины, сущность и пути проводимой в Советском Союзе „перестройки“. Делались попытки изменить формы экономического сотрудничества с государствами ОВД, акцентируя главное внимание на прямых контактах между предприятиями» [7, т. 1, стр.].

Надо отметить, что происходящее в СССР неоднозначно воспринималось общественностью и властью стран ОВД. Одни к этому на первых порах относились позитивно, другие, например ГДР и Румыния настороженно, если не более радикально.

Всё вышеприведённое позволяет утверждать, что именно перестройка вызвала необходимость в общем пересмотре всей внешней политики проводимой ранее СССР.

«Изменения внутриполитической ситуации в стране и в отношениях с социалистическими странами выдвигали на повестку дня требования о реформе внешнеполитической концепции в целом. Были выработаны новые подходы, новая стратегия поведения СССР на международной арене, поставлены новые задачи, решение которых должно было вывести страны социалистического содружества и Советский Союз из создавшегося кризисного положения» [7, т. 1, стр.].

К концу 80-х годов наметилось замедление перестроечных процессов. В книге не ставилась задача исследования причин этого явления, но одно было очевидно — на верхнем уровне партийной власти эти процессы воспринимались неоднозначно. Как утверждает один из партийных лидеров:

«Да, состав руководителей Реформации был разношёрстным, разноликим и разноголосым. Единомыслия по коренным вопросам реформ быть просто не могло. Его и не было» [7, т.1, стр. 468].

На пленуме ЦК КПСС, состоявшемся 5—7 февраля 1990 года, проявились первые признаки намечающегося раскола в верхнем эшелоне партии,

«линии раскола, искры будущих стычек, циничных схваток за власть, которые начисто заслонили интересы дела, заботу о будущем страны, конкретные проблемы, стоящие перед государством в сложный переходный период» [7, т.1, стр.471].

На пленуме с докладом, который стал основой доклада XXVIII съезда партии, выступил Горбачёв. В докладе была предложена Платформа партии под названием «К гуманному, демократическому социализму». Одной из отличительных черт Платформы было проявление намерения сторонников перестройки очиститься «от всего, что связывало партию с авторитарно-бюрократической системой». Подробное, почти стенографическое изложение схватки представителей различных группировок, сформировавшихся в перестроечный период в партийной номенклатуре, сделал в своей книге «ОМУТ ПАМЯТИ ОТ СТОЛЫПИНА ДО ПУТИНА» А. Н. Яковлев, непосредственный свидетель и участник этих событий. Я советую читателю, если он хочет получить правдивую информацию о происходящей в то время дикой вакханалии в партийной номенклатуре, познакомиться с этим материалом. Во всяком случаи, я после этого на многое стал смотреть другими глазами.

Летом 1990 года состоялся последний XXVIII съезд КПСС,

«предсмертный съезд агонизирующей партии» [7, т.1, стр.462],

правда, тогда этого ещё ни кто предположить не мог. Много разного ожидалось от этого съезда, начиная от осуждения перестройки и до прорывных решений, определяющих выход страны из затянувшегося политического и экономического кризиса. Наверное, правы некоторые историки и политологи в том, что только по прошествии какого-то времени можно будет дать объективную оценку этому съезду, что реально он мог дать, а чего от него ждать было не реалистично. Мне ближе итоговая оценка съезда, данная в своей книге Яковлевым А. Н.:

«Съезд оказался не консервативным, как его часто называли, и не реакционным. Трудно назвать его лево демократичным или центристским, он не укладывается в привычные политические схемы, … Съезд вообще не решал, на мой взгляд, задачу политического выбора. Эта задача была гораздо шире…: пойдёт ли после съезда партия по пути догматизма — … или же она, наконец, укажет на дверь фанатизму, зашоренности любого толка и станет на путь здравого практического смысла, когда политика и её ориентиры определяются практическими действиями и результатами, а не их соответствием абстрактным схемам и формулам. И с этой точки зрения съезд можно назвать съездом неопределённостей, съездом исторической неуверенности» [7, т.1, стр.504].

Но неоспоримо и то, что последующее изменение редакции пресловутой 6-й статьи Конституции СССР в какой-то степени было следствием политических дискуссий последнего съезда КПСС. Монопольному всевластию этой партии был положен конец. Появилась возможность формирования многопартийной системы в организации общества и власти, что являлось фактором их демократизации. С этого началось движение к демократии, а, сколько на это потребуется времени, прогнозировать было трудно, так как этому предшествовало изменение общественного сознания. И всё же состояние власти и партии на описываемом этапе, завершением которого исторически стал XXVIII съезд КПСС, соответствовало следующему выводу:

«…, партия отодвинута от власти, а большевизм остался в силе, пронизывая все ветви власти — исполнительную, законодательную и судебную. Поэтому сложившаяся в России власть, хотя и называет себя демократией, ещё может стать повивальной бабкой какой-то формы диктатуры» [7, т.1, стр.507].

Это было не голословное умозаключение стороннего наблюдателя, а тревога, обоснованная жизненным опытом человека, прошедшего сложный путь от простого учителя до высших эшелонов власти, и познавшего её из нутрии. Наличие двоевластия не является изобретением советского периода истории развития нашего государства. Это состояние издавна присуще государственным образованиям мирового сообщества. Просто в СССР оно имело свои особенности.

«Два смерча, пожирая друг друга, бушевали в советской стране: партия коммунистов и партия чекистов. Была такая партия — чекистская, хотя каждый чекист формально был коммунистам. А с другой стороны, руководство большевистской спецслужбы последовательно и упорно добивались того, чтобы каждый коммунист был осведомителем» [7, т.1, стр.508].

Доступность к архивам позволила современным исследователям достаточно изучить это явление и сделать его достоянием широких слоев общественности, поэтому я кратко остановлюсь на наличии двоевластия в описываемом мною периоде. Выше уже отмечалось совместное участие КГБ и КПР с благословенного согласия КПСС в формировании карманных политических партий в период перестройки.

«Плодя, под наблюдением и при помощи КГБ, разного рода националистические и профашистские группировки, Российская компартия, тем не менее, оставалась партией верхушки коммунистической номенклатуры, заботилась больше всего о собственном благосостоянии и власти» [7, т.1, стр.536].

Начало 90-х годов отмечается переходом на талонную систему распределения продуктов питания и отдельных товаров народного потребления. Нынешнему поколению трудно даже представить это состояние жизни. Моему поколению, жившему в годы войны, памятны хлебные карточки и прочие талоны, позволяющие не умереть с голоду и обладать минимумом социальных возможностей, отличающих тебя от голого нищего. В кулуарах КГБ ярлык «враг народа» был заменён ярлыком — «агент влияния». Кому только не стремилась приклеить этот ярлык чекистская власть, но в итоге сама превратилась в очаг размножения «агентов влияния». Старая партийная номенклатура и новые её представители, которых волны перестройки вынесли на вершину водораздела, с которой начинался путь в новое завтра страны, по-разному воспринимали происходящее. Одни всячески противодействовали происходящим переменам в надежде вернуть утерянные позиции, другие рассчитывали тихо переждать бурю, рассчитывая на сохранение кормушки, которой они пользовались ранее, новоиспечённые демократы ждали «манны небесной» со стороны западной демократии, на трибунах звучали голоса монархистов, анархистов и разных прочих радикальных «истов». Всё это не создавало благоприятной обстановки для осуществления задуманной реформации. События 1991 и 1993 годов явились ярким подтверждением этому.

Приведённый краткий обзор происходящих событий на пороге одного из этапов жизни моего поколения, лишний раз свидетельствует о голословности пропагандистских утверждений, о незыблемости устоев большевистской идеологии, монолитном единстве высшего руководства КПСС.

Восприятие перестройки советской общественностью было неоднозначным, свидетельством этому будет материал, представляемый в этой книге. Хотя я и старался оценивать происходящие события с позиции восприятия их моим поколением, наверное, имеет место, и субъективное отношение ко всему происходящему чему я был свидетелем или в чём принимал участие. На неизведанном для первых реформаторов пути, названном ими Перестройкой, на мой может быть, и непросвещённый взгляд, невозможно было избежать ошибок и недочётов. Некоторые из них стали тяжёлым наследием нескольких поколений раны, от которых кровоточат ещё и сегодня. Мне очень хотелось, чтобы эта книга явилась частицей своеобразного отчёта и пожелания поколения передающего эстафету потомкам после прохождения им очередного этапа по дистанции своего жизненного пути. Этот этап оказался на рубеже веков. Я убеждён, что много желающих среди представителей моего и ближайших к нему поколений, выполнить свой гражданский долг перед потомками в виде передачи им нашего и наших предков опыта. Ведь в этом и заключается преемственность поколений, это и является плодородной почвой для роста и развития дальнейшей жизни после нас.

Известный современный исследователь из числа первых ближайших соратников Б. Н. Ельцина в своей книге пишет:

«… Нередко следствием советских и российских реформ становилась консервация как раз наиболее негативных тенденций общественной жизни: таких, как увеличение степени личной несвободы граждан (правление Ивана Грозного и Сталина как апофеоз насилия и несвободы) и победа аппаратной революции, номенклатурной бюрократии (при Брежневе), захват властных полномочий «оли-гархическими» и преступными сообществами (в период руководства страной Ельциным) и т. п.

Попытки преодолеть авторитарно-тоталитарную цикличность истории России приводили лидеров страны к необходимости системной реформы: «перестройке» Горбачева и «рамочной» экономической либерализации Ельцина. Системная реформа 1985–1991 годов заключала в себе солидный потенциал политических преобразований. Однако ее социальная база вновь оказалась слишком узкой для плавной трансформации государства и общества в гражданские институты.

И так было всегда. Модернизаций на Руси, начиная с Ивана III, случалось много, и неизменно средством для их осуществления было «совершенствование исполнительской вертикали», обновление персонального состава властной Пирамиды. Но всякий раз не хватало соответствующих каждому данному виду модернизации исполнителей и исполнительских рычагов.

Народ же никогда не был нужен для модернизации. Гражданское общество, когда оно проявлялось в ходе модернизации «перестроек», воспринималось, в лучшем случае, как помеха, в худшем — как враждебная сила.

Ельцинская команда, сохраняя в основном потенциал горбачевских политических реформ, взялась за дело ускорения и углубления экономических преобразований.