Бесплатный фрагмент - На краю надежды

1 глава — Милана

Не большую комнату освежает вечерняя прохлада, я лежу на кровати в коротких шортах и обтягивающем топе. Белоснежные длинные локоны накручиваю на пальцы, доедаю чипсы и листаю ленту соц. сети.

— Через 10 минут буду — пишет Саша.

— Ок, жду — раздражённо отвечаю я, закатывая глаза.

Лениво встав с кровати, отряхиваю на пол руки, беру пустую пачку чипс и иду в ванную.

В процессе чистки зубов морально настраиваюсь на следующие несколько часов. В голове прокручиваю эротические сцены из взрослых фильмов, так, как только это помогает получить удовольствие. Иногда в добавок к этому врубаю несколько роликов нужной тематики.

Звонок в дверь. Открываю её и фальшиво улыбаюсь. Передо мной стоит стройный парень на две головы выше меня, с темными волосами.

«Это тот единственный парень, который в некотором смысле помогает мне выжить в этом мире.»

Он заходит в квартиру и разувается.

— Я ужасно проголодался, на работе завал, не успел поесть, что на ужин? — устало картавит он, несмотря на меня и заходит на кухню.

— Есть борщ и плов, что погреть?

— Борща.

Он моет руки в кухонной раковине, а я грею суп.

— Тебе чай, кофе или компот?

— Компот — садится за стол.

— Как на работе дела? — безразлично, но из чувства вежливости спрашиваю я и ставлю перед ним тарелку.

— Тяжело, сегодня у нас поступил заказ на постройку торгового центра в Сызрани в центре города, долго обсуждали разные детали, — отвечает Саша, несмотря на меня.

— И как, договорились? — продолжаю я, листая диалоги в телефоне

— Не особо, этот жирный кретин ещё завтра и послезавтра придёт, так что сегодня не смогу остаться.

— М, ну, ладно — коротко отвечаю я, внутренне радуясь этому.

— Всё, я наелся, только ты чуть-чуть не досолила, а так нормально, есть можно, — говорит он и выходит из-за стола в комнату.

«Вообще по хрен»

Захожу в ванную, достаю из шкафчика волшебные пилюли от кошмарного детского удовольствия, которые в минуту проглатываю и выхожу в комнату.

Обнажённый парень лежит под одеялом, чешет затылок и закрывает вкладки на телефоне. Ложусь рядом, он целует меня, наглаживает везде, снимает с меня одежду, надевает резинку и входит.

Он всегда быстро движется, массируя плечи и ноги. Его стоны страстные, а я хоть и возбуждена, но совершено не испытываю удовольствия от процесса.

«Я давно не испытывала настоящего удовольствия от этого. Я даже это се… сек… сексом не называю. У меня для этого нет названия без удовольствия».

«Саша, конечно, хороший парень, и возможно, если бы моя жизнь сложилась бы иначе, то может быть я бы с ним встречалась, но сейчас он для меня почти ничего не значит. Меня бесят его тупые привычки, с которыми я не могу мириться: он никогда не смотрит на меня при общении, его тупые неудачные шутки, когда смеётся, то иногда хрюкает, никогда не говорит „спасибо“. В целом он добрый, отзывчивый парень, талантливый в работе, щедрый, лишь изредка блистает вежливостью, когда на работе его не сильно затрахивают. Единственное, что нравиться в наших „отношениях“, так это то, что он матерится в постели».

«У меня есть заветная нескоро исполнимая мечта — вынырнуть из мерзкого болота отвратительности. Я хочу полюбить хорошего парня, а он бы полюбил меня. Чтобы он был тем, кто поможет мне завязать с этим дерьмом, кто станет ярким светом в океане отчаяния».

Закончив грязное дело и проводив его, сразу, как всегда иду в душ, чтобы смыть его с себя.

На следующий день я захожу в продуктовый. Выбирая нужные товары, замечаю, как сзади меня проходят несколько молодых парней, среди которых…

Замерев на месте, при виде него сердце на хрен вылетает из груди, в голове звёздочки плывут, а внутри эйфория. Я и забыла, как это бывает. Мы встретились впервые за долгое время. Улыбаюсь, как идиотка, хотя пытаюсь сдержать улыбку и не смотреть на него так настойчиво.

«Это лучший парень за всю мою жизнь, с которым посчастливилось познакомиться. Он подарок судьбы».

«Семь лет назад при нашем знакомстве у меня было такое же состояние. Он молод, сексуален, обаятелен и красив, у него голубые глаза, приятный голос, тёмные волосы. Я обожаю его. Он невероятно позитивный человек. Он мастерски шутит, с ним никогда не бывает скучно, рядом с ним забываешь о собственных бедах. Мы прекрасно общались, а потом… меня… я… выпала из жизни года на три. Когда я вернулась к жизни, то у меня друзей не осталось.»

«Как теперь быть? Я безумно хочу с ним пообщаться, но хочет ли он? Помнит ли он меня?»

Следую за парнями, словно маньячка, рассматривая его и попутно складывая нужные товары в тележку.

«За четыре года он стал выше, причёска поменялась, на первый взгляд стал более серьёзным, возмужал и стал сексуальнее».

Затем мы идём в сторону кассы. Он разговаривает с друзьями, а я не прекращаю смотреть на него и ради приличия смотрю по сторонам. Рассматривая стеллаж с шоколадками, краем глаза замечаю, что он смотрит на меня, от чего успокоившееся сердце вновь начинает бешеные танцы в груди. Я не выдерживаю и поднимаю на него глаза.

— О, привет, — удивлено говорит он, и мы улыбаемся.

— Привет, — опускаю смущённо глаза в пол.

От радости у меня руки трясутся, и голос дрожит.

— Вот так встреча, — продолжает друг, обнимая меня.

— Действительно неожиданно, столько лет не виделись, — обнимаю его крепче, чем он меня.

— Димон, пошли, — говорит один из его друзей.

— А? Щас, погоди, — говорит Дима и выкладывает товары на кассовую ленту.

В голове всплывают воспоминания тех дней, когда мы общались, и каждый день гуляли компанией. Я снова влюбляюсь в него.

Приходит моя очередь расплачиваться и выкладывать товары на ленту. В это время я слышу, как он говорит парням:

— Щас, пацаны, погодите, я поболтаю с ней и пойдём.

«Ого, ничего себе, боже, я так рада, что у него есть такое желание. Черт, меня всю распирает от счастья. Это так круто, но надо держать себя в руках, чтоб ничего лишнего не сказать».

Парни выходят из магазина, я складываю быстро все в пакет и рюкзак, и мы выходим на улицу.

Он закуривает сигарету, я готовлюсь к нашему разговору и рассматриваю его друзей.

— Ну, рассказывай, как дела? — начинает он и смотрит на меня.

— Ааа нормально, сойдёт, а у тебя? — дрожащим голосом отвечаю я.

— Отлично, щас вот пойдём на хату, отмечать др Глеба.

— М, круто, где работаешь сейчас?

— В отделе аксессуаров для телефонов, а ты где-то работаешь?

— Ты всё так же с родителями живёшь? — интересуюсь я.

— Нет, уже как два года живу на съёмной хате.

— Один?

— Ну, да, сначала год жил с Кристиной, а теперь один.

— Вы растлись? — удивляюсь я.

— Ну, да, а что?

— А? Да, просто, интересно, вы были такой хорошей парой, жалко — как можно естественнее сочувствую я.

Хотя, я радуюсь этому, потому что его Кристина меня всегда бесила.

— Да, по хрен на неё, — тяжело вздохнув, отвечает он и выкидывает сигарету — А у тебя щас кто-то есть? — спрашивает он, разглядывая меня.

— Нет, я ни с кем не встречаюсь.

— А далеко живёшь?

— Нет, тут рядом на «40 лет»?

— Да, ладно?

— Ну да, а что?

— Нам в ту же сторону идти с пацанами.

— О, прикольно!

— Мы можем пойти вместе, нам же все равно в одну сторону, — предлагает он, и я вспыхиваю радостным волнением.

— Давай, буду рада, — сдержанно соглашаюсь я.

По пути до дома он рассказывает о друзьях, о том, как пройдёт вечеринка, об интересных событиях за четыре года, что мы не виделись. Иногда с зарплаты помогает родителям и старшему брату в бизнесе. У него есть инет-магазин в вк, в котором он продаёт разные киношные аксессуары и сувениры.

— Ну, вот мы и пришли, спасибо, что помог донести пакет, — улыбаюсь я, подойдя к подъезду.

— Не за что, всегда, пожалуйста, — улыбается он в ответ.

— Была рада встретиться с тобой.

— Я тоже.

— Если захочешь заглянуть в гости, то заходи не стесняйся, я почти всегда дома. Живу на втором этаже в шестой квартире.

— М-м ладно, спасибо за приглашения. Посмотрим, как-нибудь зайду.

— Ладно, я пойду. Хорошо по тусить вам.

— Спасибо, и тебе всего хорошего, — отвечает он, и я захожу в подъезд.

2 глава — Дима

«Блин, а она классная, круто изменилась за несколько лет, что мы не виделись. Сначала она была самой простой забавной девчонкой в компании, но потом жизнь её потрепала.»

«Волосы, фигура, сказочный аромат…»

«Помню, как мы классно проводили время наедине и в компании. Помню её юбки, платья и шорты до колен, волосы в пучке или хвосте. Сейчас совсем другое дело: длинные кудрявые белоснежные волосы, соблазнительный яркий макияж, обтягивающий розовый топ, из-под которого видна сочная грудь, фигура стройнее, чем раньше. Бог, мой, а эти обтягивающие, черные, короткие шорты с шипами и цепочкой, разноцветные кроссы на платформе, попа и ноги в них отвал башки. Блин, я б ей вдул… и не один раз… наверняка у неё толпа мужиков и на фитнес ходит семь раз в неделю, а иначе, как ещё можно поддержать такую шоколадную фигуру».

— Тимон, что это за горячая штучка была? — интересуется Ваня.

— Одна хорошая знакомая, — говорю я, а у самого в штанах все набухает, — раньше мы в одной компании тусили.

— А чё перестали общаться? — продолжает Ванёк

— Не важно.

— У неё есть кто-то? Я бы с ней зажёг — вклинивается Фил.

— Слышь, ты офигел? Я её первый забил.

Мы смеёмся.

— Димон, у вас раньше было что-то? — спрашивает Семён.

— Нет, а че?

— Ниче, просто интересно.

— Раньше она была другой…

— А чё ты не позвал-то её с нами? — спрашивает Глеб.

— Ты долбаёб? Как я могу позвать её на тусу, где будут другие тёлки?

— Бля, чё такого-то, ты же сам хочешь ей вдуть, так чё тянуть то? — ёрничает именинник

— Отъебись, без тебя решу, когда её трахнуть.

— Ну как знаешь, в выходные у кого играем в баскет? — спрашивает Фил.

— Давайте у меня, у меня как раз во дворе обновили асфальт на поле и кольцо новое поставили — отвечает Фил.

— Замётано — говорит Глеб.

Мы заходим в квартиру, пересыпаем чипсы и сухари в пластиковые миски, охлаждаем напитки, заказываем несколько сетов роллов, прочую закуску на стол и ждём девчонок.

Среди объёмных клубов дыма сигарет и кальяна, громкой музыки, тусклого освещения в комнате, море выпивки, еды и красивых девушек моё внимание привлекает рыжая Ксюша. Мы с ней легко общаемся, смеёмся. Я подливаю ей алкоголь в стакан, кладу руки на плечи, глажу её везде, а она оглядывается по сторонам, дрожит и покрывается мурашками от прикосновений.

— Любишь играть в видео игры?

— Не знаю, я ни разу в них не играла, да, и видеоигр-то я почти не знаю

— У меня на телефоне полно игр, могу дать тебе сыграть в него, если хочешь.

— давай, почему и нет.

— Предлагаю пойти в комнату, а тут шумно стало, — мы встаём с дивана и уходим в комнату.

Она осматривается, подходит к спортивному стеллажу. Я подхожу к ней, обнимаю сзади, убираю роскошные волосы и нежно касаюсь губами кожи на шее. Дрожь страсти пробегает по телу. Она поворачивается лицом, и наши губы сливаются в обжигающем страстном поцелуе. Прижимаю к стеллажу, покрываю лицо поцелуями, кутаюсь носом в волосах, кончиком языка касаюсь мочки уха и закатываю её вместе с серёжкой. Она стонет, забираясь острыми коготками под мою футболку и впивается ими в спину. Закусываю губу от нахлынувшей волны возбуждения. Прикрываю глаза и вижу…

«Мила?!»

Слегка отшатываюсь, но спохватившись, веду Ксюшу на кровать, прижимаю её всем телом к покрывалу и ещё более страстно целую. Вскоре мы полностью обнажены.

Несколько дней спустя, в конце моей рабочей смены пишет Глебыч и просит зайти к нему ненадолго, чтобы помочь передвинуть мебель в комнате, и я соглашаюсь.

Выйдя из газельки на остановку, закуриваю Винстон и иду к дому друга. Проходя мимо детской площадки, замечаю, что за мной идёт накаченный парень с сердитым взглядом. Я не придаю этому значения. Как только я вхожу в тёмную арку, то за спиной я слышу:

— Эй, пацан, закурить не найдётся? — звучит хриплый низкий голос.

Оборачиваюсь и вижу того самого парня. Он чуть крупнее меня. Не хочу показаться сыклом, но чую неладное, поэтому спокойно отвечаю и протягиваю ему открытую пачку сигарет.

— Да, без проблем.

Он достаёт несколько сигарет и кладёт в карман, а к оставшейся пачке подносит зажигалку, поджигает её и бросает на асфальт.

— Слышь, чувак, ты какого хрена творишь? — стараюсь держать себя в руках.

— А ты, какого хрена пихал хрен в мою телку? — толкает меня в грудь.

— Какую телку? Ты ничего не попутал? Ты кто на хрен такой? — пихаю его в ответ.

— Ты с ней, гандон долбаный, кувыркался на днюхе своего другана, Ксюха её зовут, припоминаешь? — хватает более яростно меня за грудки парень.

— Слышь, дебил, она не говорила, что у неё есть парень. Так что ты это с ней вопросы решай. А мне идти надо! — цежу сквозь зубы и срываю его руки с себя.

— Я с ней разобрался, теперь твоя очередь отвечать за поступки! Будешь в следующий раз думать, кого трахать, мудак! — выплёвывает он каждое слово в лицо и бьёт бетонным кулаком под дых.

Скрючиваюсь пополам и падаю на асфальт, харкая чуть ли не кровью. В следующее мгновение прилетает удар массивной ногой в лицо. От боли еле дышу и с трудом осознаю, что происходит дальше. Улучив момент, все же удаётся дёрнуть его за ногу. Бугай падает, а я оказываюсь сверху. Душу его, бью по лицу, он сыплет ответными ударами.

Мы оба в грязи, в арке тьма, фонари не работают, на улице никого нет, время почти десять вечера. Он переворачивает меня на спину и продолжает упорно избивать. Сопротивляясь ему, вспоминаю, что у меня на ремешке джинсов есть перочинный нож. Этот урод весит, наверное, тонну не меньше, да ещё лупит, как грушу. Надо просунуть руку и вытащить нож.

Не знаю, каким макаром, но удаётся. Резко дёргаю его с ремешка, открываю и вонзаю его несколько раз в область сердца. Он падает на асфальт. Орёт и извивается от боли, свернувшись калачиком, придерживая рукой поражённую грудь. Матерится на чем свет стоит. Через секунду вокруг него море крови.

Вскакиваю на ноги. Меня охватывает панический ужас. В глазах темнеет, в ушах ухают сердечные удары, практически глохну от них. Стаю там и смотрю, как бугай харкает кровью, давится ею. Он вдруг замирает, перед тем прохрипев нечто вроде «Тебе не уйти! Ты ответишь!». Тело наливается свинцом, в голове пустота. Ничего не понимаю, как, что и почему. Поднимаю окровавленными руками телефон с асфальта. С трудом дышу, будто на плечах гора лежит.

«Что же делать? Блять, ёбаный в рот… я походу убил его. Что же делать, сука?»

Вытираю окровавленные руки о джинсы.

«Не хочу из-за этого урода сидеть в тюрьме. Блять, как же я влип, сука, что делать? Нож нужно его куда-то деть. Фак, куда блять его девать? О! Дерево!»

Хватаю нож и, как ищейка зарываю его под ним. Вроде достаточно далеко и главное глубоко от места преступления.

«Преступления?! Вот, дерьмо!»

А теперь надо найти места, где отмыться и отсидеться пару дней.

«К Глебычу идти не вариант его соседи меня знают, да и… Стыдно, черт возьми. Никто из друзей меня в такой ситуации ещё не видел, они не знают, что такое тюрьма и убийство… а вот она…»

Оглядываясь по сторонам.

«Я ж совсем рядом с её домом. Но кто я ей, чтоб покрывать меня? О ней никто не знает, кроме предков с братом. Да, я дебил и мудак, что собираюсь идти к ней, но другого варианта у меня пока нет, а дальше будет видно».

Срываюсь с места и бегу прочь. Стараюсь не привлекать внимания, быстро шагая к её подъезду и задыхаюсь на ходу. Подойдя к подъезду, дёргаю дверь, и по счастливой случайности та сразу открывается, видимо домофон не работает. Мигом поднимаюсь на второй этаж и останавливаюсь у шестой квартиры.

«У неё же шестая квартира? Я же не ошибаюсь? Да, точно, шестая! как же меня трясёт, будто за окном минус сорок. Я сейчас грохнусь в обморок, если она не откроет».

Я осматриваю липкие, в кровяных разводах руки, сую их в карман кофты, пару минут пытаюсь продумать план дальнейших действий, а затем трясущейся рукой жму на звонок.

3 глава — Милана

По мне что-то ползает, открываю глаза, осматриваюсь и прихожу в дикий ужас от увиденного: по всей кровати бегает бесчисленное количество разных насекомых. Не могу кричать от ужаса, могу только открыть рот, не издавая ни звука. Кое-как сползаю на пол и стряхиваю с себя эту мерзость.

В квартире стоит отвратительный запах сырости и этой живности, что аж тошнит.

«Слава богу, на полу нет тварей».

Рядом с кроватью, на письменном столе, включаю настольную лампу в виде шара. В ужасе осматриваюсь и пытаюсь издать хоть единый звук, но не получается.

Выхожу в коридор, чтоб не видеть этого кошмара и вижу картину ещё хуже: у входной двери стоят три гроба: один маленький, второй чуть выше меня, третий ещё выше.

«Если первые два понятно чьи — это мой и его, а третий чей? Кого он заберёт к себе? Что это значит?»

Вдруг что-то резко берет меня за руку, в комнате опять кромешная тьма. Я беззвучно ору, надрывая голос, что-то сильное и холодное удерживает меня. Потом появляется детский плач на несколько секунд, который сменяется на детский смех от милого до зловещего. Некая сущность, которую я не могу одолеть, укладывает меня в узкий ледяной ящик.

В области ног я слышу удары молотком, как будто прибивают на гвозди к ящику деревянные палки-ограждения, чтоб я не могла вырваться, и до меня доходит, что я в гробу. Руки крепко на крепко связаны верёвками, я перестаю чувствовать конечности, палки-перегородки появляются у меня перед лицом. Теперь вместо попыток издать звук я повторяю судорожно «спаси и сохрани» много раз подряд. Я леденею, и из последних сил выдавливаю слабый писклявый крик, а затем мёртвая тишина.

Я просыпаюсь с оглушительным криком в квартире, вся мокрая от озноба и слез. У меня безумная истерика, не могу успокоиться. Судорожно стряхиваю с себя то чего нет. То, что сейчас явь я до сих пор не осознаю. В голове так и звучит детский голос, стук молотка и три гроба. Закутываюсь в одеяло и через минуту понимаю, что сижу в кромешной тьме, отчего реальный страх возрастает. Беру рядом, лежащий оранжевый фонарь, включаю его и освещаю им комнату. Хоть страх и ужас не отступают, но я могу хоть как-то встать с кровати, чтоб включить для начала настольную лампу, а потом в одеяле иду к выключателю на стене, чтоб включить свет во всей квартире.

Возвращаюсь в кровать и выпиваю две таблетки «Эналаприла».

После этого я ложусь на подушку, не вылезая из-под одеяла, включаю тв и смотрю в него, не вникая в то, что там показывают.

После таких умопомрачительных ночей, утро начинается первым делом с прочтения нескольких молитв перед иконою на коленях на кухне и со слезами на глазах. В норму я прихожу под ромашковый чай и шоколад со вкусом мяты.

Вечером меня будит стук в дверь. Я смотрю время на телефоне.

— Кого могло принести в одиннадцатом часу? — моему возмущению нет предела.

Стук продолжается, обхватываю себя руками через шерстяную кофту и иду к входной двери. Остановившись у двери, спрашиваю:

— кто там?

— Милан, это Дима, откроешь? — дрожащим голосом говорит он.

«Что? В смысле? С одной стороны, хорошо, что это именно он, а с другой стороны, с чего бы это он решил зайти в такое время? Да, я его приглашала, но не думала же я, что он и правда придёт, ещё и на ночь глядя».

Я тяжело выдыхаю.

— Сейчас открою, одну минуту.

Подхожу к зеркалу у двери, привожу лицо в порядок, снимаю шерстяную кофту и кладу её на полку под зеркалом, поправляю и проверяю длинную футболку на наличие пятен и дыр, а затем открываю дверь.

— Привет — радостно говорю я.

— Привет

Моя безумная радость от его прихода резко сменяется на ужас.

— Что у тебя случилось? Почему у тебя лицо в синяках и кровоподтёках? — подлетаю к нему и аккуратно осматриваю лицо.

— Не важно. Все нормально у меня, — равнодушно отвечает он.

— Нет, важно! Что случилось? С кем ты подрался? Я надеюсь, ничего серьёзного не случилось, все живы и здоровы? — тараторю я и завожу в квартиру.

— Да, все живы. Я шёл к другу, который недалеко от тебя живёт, не знаю кто это был, придурок незнакомый, ни с того не с сего прицепился.

— О, боже, у нас вроде и не было-то тут никогда таких уродов. Сильно болит? Где-то ещё раны есть у тебя? Ты вызвал полицию, скорую? — оглядываю его, насколько возможно.

— Нет, я никого не вызывал и не надо вызвать. Всё в порядке со мной, ничего страшного не произошло, он сам ушёл на своих двоих.

— Он один был? А как выглядел? Обязательно нужно вызвать и скорую и полицию, Дим!

— Да, один он был, не знаю, как выглядел, не успел знаешь ли разглядеть.

— Ну, извини.

— Ерунда. Прошу, не надо никого вызвать. Я клянусь, что всё в порядке, жертв нет. Мы подрались и всё, а потом разошлись каждый своей дорогой, честно.

— Ну, не знаю. А что он тебе говорил?

— Что-то про свою девушку. Говорил, что я с его девушкой на вечеринке переспал. Хотя, я понятия не имею, кто его девушка. Но и не отрицаю такой возможности, я же не знал, что у неё есть парень.

— Ладно, проходи в ванную, тебе нужно привести себя в порядок.

Мы заходим в ванну, я открываю шкафчик над раковиной и достаю оттуда трясущимися руками йод, зелёнку, пластыри, медицинские перчатки и бинты. Меня так трясёт, что я вот-вот расплачусь.

— Можешь, оставить меня одного? Я сам все сделаю, спасибо, — по-доброму смотрит на меня и улыбаться пытается.

— А, да, конечно, — чувствую, как щеки наливаются румянцем.

4 глава — Дима

Раковина в виде ракушки наполняется кровяными потёками

«Урод, ты долбаный! Какого хера ты нож достал? Ещё, как падла последняя, за девкой спрятался. Молодец! Как теперь выкручиваться будешь, говнюк? А? урод. Блять блять, блять. Раз уж приперся, держи язык за зубами. Два дня и чтоб ветром тебя сдуло, козёл безногий!»

Плюю в собственное отражение, жаль, что от зеркала не отскакивает, а то б ещё и по морде все размазал толстым слоем.

Отмыв несколько раз мылом и гелем для душа руки по локоть, сдираю полотенце с батареи и вытираю руки с таким рвением, что готов и кожу вместе с водой содрать с них. Пальцы ходят ходуном.

Включаю снова воду и выкуриваю три Винстона подряд и рассеиваю дым от него. Легче не стало, но лучше так, чем ничего.

Скидаю шмотье на пол, стою посреди ванной, в чем мать родила, смываю месиво под ледяным душем. Что можно и нельзя обрабатываю перекисью, а вообще б надо было оставить так, пусть гниёт.

«Дерьмо, и куда теперь все девать? Майка и джинсы вроде ещё ничего, хотя последние тоже бы постирать. А лучше и вовсе выбросить».

Чудом нахожу мешок для мусора, заталкиваю туда кофту и выхожу из ванной.

5 глава — Милана

«В первый раз вижу его таким. Выглядит жутко, аж сердце колет и знобит. Какой-то он… на иголках. Глаза бегают. В крови весь. Надеюсь травм серьёзных нет».

Иду к холодильнику и достаю из него всё, что есть.

«Голодный, наверняка. Ещё б алкоголя ему налить какого-то»

Нахожу в закромах бутылку водки початую и ставлю на стол.

«Блин, ему же нужна свежая одежда. Они конечно с моим папой разные по комплекции, размера так на три, но думаю он не станет привередничать».

Ставлю еду разогреваться, включаю чайник, выкладываю салат на тарелку и иду в комнату. Беру отцовскую майку со штанами с полки шкафа.

Из ванны выходит он с йодными метками на лице, пластырем на носу, губе, бинтами на руках, и с зелёнкой на ушах. Едва сдерживаю улыбку.

— Знаю видок ещё тот. Прямо заядлый алкаш, подравшийся за синьку.

Покатываемся со смеха, как дураки.

— Почему же, очень мило, мужчину украшают шрамы.

— Ага, только, если они были получены в драке за правое дело, а не от гопоря какого-то.

— Аххаха забей и так сойдёт.

«У него такая милая, пусть и кривая сейчас улыбка. Оттого она милее».

— Я тут подумала, что ты захочешь переодеться, — протягиваю ему вещи отца, — А это давай, — забираю у него мешок с толстовкой, — Хотя можно бы и джинсы туда же отправить, они все в крови. У меня на балконе металлический таз есть. Устроим кострище.

— Лучше уж сразу в топку. Потом куплю чего-нибудь новое. В любом случае спасибо за заботу. М-м, вкусно пахнет.

— Точно, — кидаюсь на кухню, и как раз вовремя, чтобы спасти ужин.

— Вкусно пахнет.

— Надеюсь понравится и на вкус.

— Я тогда мигом переодеться и тут, как тут.

Я раскладываю порции по тарелкам. Минут через пять выходит он. Начав ужин, он говорит:

— Ты извини, что я к тебе, как снег на голову. Но…

Смотрю на него с полным недоумением и страхом предположить, что он так пыжится сказать.

— Можно я пару дней у тебя поживу?

«Такого счастья я и в самых смелых мечтах предположить не могла. Надеюсь он сейчас не заметил, как округлились мои глаза».

— Ко… конечно, — Ну, вот, а голос-то подводит, — Только давай договоримся.

Теперь пришло время ему напрячься.

— Ты не будешь спрашивать у меня разрешения на каждый шаг, чувствуй себя как дома и не благодари так часто. Всегда, пожалуйста. И одно большое «но». У меня всего одна комната и одна кровать, поэтому ты можешь спать либо на полу, либо на кровати, выбирай, где тебе постелить? — улыбаюсь я и надеюсь, что он выберет кровать.

— Договорились. Тогда я на полу.

«Даже не вериться, что он будет ночевать у меня два дня. Это так классно. Совершенно не хочется думать, почему он не может пойти к себе».

— Уже так поздно, — с лёгкой грустью бросает он, глядя в окно.

— Да, — поворачиваю голову в ту же сторону, — Ты, наверное, дико устал.

— Нет, но сил нет и болит все. Спасибо за ужин.

— На здоровье, — ставлю посуду в мойку, — Тогда пойду постелю тебе, а потом помою.

— Я помогу.

В комнате из шкафа достаю огромный толстый плед, и мы вместе стелим его на пол, рядом с кроватью. Потом Дима с верхней полки берет большую подушку. Майка в этот момент так сексуально повисает на его рельефном теле.

— А укрываться можно пледом, — даю ему второй более тонкий.

— Класс! Солнышко с улыбками то, что нужно.

— Я…

— Да, не, правда круто и мило. Пойдём помогу теперь с посудой и будем баиньки.

— Я и сама могу.

— Слушай, я предлагаю только раз. Да, и должен же я хоть чем-то за гостеприимство отплатить.

Улыбаюсь и утвердительно киваю. На все хозяйственные дела уходит час, и я иду в комнату.

— - Как предки поживают? — прячусь под одеяло на кровати и смотрю во включённый тв.

— Отлично, мама год, как заведующая кардиологии, а отец на завод ушёл работать. — кладёт он голову на руку и смотрит на меня.

— Здорово, привет им передавай.

— О! «Мальчишник в Вегасе»? — восклицает он

— Да, вроде он. Посмотрим?

— Можно.

Мы оба сосредотачиваемся на картинке и не замечаем, как проваливаемся в сон.

Через шерстяные носки я ощущаю жжение в области пяток. Это как будто раскалённой канцелярской печатью на мне выжигают символы. От пяток жжение поднимается выше. Я осознаю, что это очередной кошмар, но не могу проснуться. Барахтаюсь в кровати, пытаясь руками и ногами всё прекратить, но ничего не выходит

Внезапно очнувшись с головы до ног в липком поту. Мысленно перекрещиваюсь, глядя на Диму мирно спящего рядом.

Тихонечко сползаю с кровати и тянусь за пузырём таблеток в ящике стола. Трясущими руками достаю таблетку и запиваю её минералкой.

«Но что это в моем рту.»

Лезу туда пальцем и достаю длиннющего червя. Не успеваю заорать потому что в поле зрения попадает Дима.

На нем сидит он, мертвенно-бледный, на открытых участках кожи отчётливо видны вздутые красно-синие вены по всему телу. Он невыносимо сильно зажимает горло Димы, что-то шепчет ему в лицо. Дима сопротивляется ему, но так как зло сильнее его, то Дима теряет силы и начинает бледнеть.

В это же время из меня ливнем льются слезы. Я пытаюсь кричать, но кричу беззвучно. Забываю, что это сон. Он в опасности и его надо спасти, но между нами на кровати образовалась большая клетка с мелкими квадратными отверстиями, через которые я не могу прорваться. Я бью по ней кулаками, ногами, неистово беззвучно кричу.

Маленькое дьявольское существо останавливается, смотрит на меня зловещими красными глазами, скалит зубы, разъярённо щипит, а затем моментально оказывается у меня за спиной. Он дьявольски сильно сжимает горло, я задыхаюсь, сопротивляюсь ему. Он укладывает меня на спину, его зловещее лицо сменяется на довольную улыбку.

— Я заберу твою душу, ты будешь гнить в аду и сгоришь вся до последней косточки, я не оставлю тебя, пока не получу своё, — злорадствует он и впивается острыми когтями в череп.

Беззвучно кричу и извиваюсь от боли, его злющий смех становится оглушительным. Затем мои глаза слипаются, я засыпаю и чувствую, как меня трясут, бьют по щекам и что-то громко говорят.

Раскрыв глаза, я вижу испуганного Диму. Он перестаёт меня трясти, замолкает. Мы смотрим друг на друга огромными глазами и тяжело дышим.

— Ты меня чертовски напугала.

Не могу и слова выдавить, а следом крепко обнимаю его. Он обнимает меня в ответ, гладит по волосам, мне удаётся сдержать истерику, моё сердцебиение и дыхание восстанавливаются.

— Ты в порядке? — интересуется он

— Блин, черт, прости меня, прости, что напугала, просто сумасшедший кошмар приснился, пожалуйста, прости меня, я не хотела тебя напугать

— Да, всё нормально у меня, не переживай. Что тебе снилось? я испугался за тебя, — отвечает он, вытирает слезы с лица и гладит по голове.

— Блин, прости, я не знала, что такое случится при тебе, извини меня. Я не хотела, чтобы ты это видел, я не хотела тебя пугать, — говорю я и прижимаюсь к нему.

— Тебе принести что-нибудь?

— Нет, ничего не надо, — отвечаю я дрожащим голосом.

— Ты вся дрожишь, давай, я тебе дам плед, чтобы ты согрелась.

— Нет, нет, не надо, он твой.

— Я настаиваю, возьми его и согревайся, а я тебе чая щас принесу, –укутывает меня в плед.

— Не надо, пледа достаточно.

— Хорошо. С тобой полежать, чтобы ты спокойно заснула?

— Нет, не надо, я одна, прости, мне нужно отойти, я сейчас.

Вбежав в ванную, я запираюсь, включаю воду и сажусь на холодный пол, облокотившись на стену. Зажимаю рот руками, чтобы заглушить свою прорвавшуюся истерику.

«Боже, когда же это прекратиться? Сколько это ещё будет продолжаться? Оставь меня, оставь, прошу, умоляю, пожалуйста. Хватит меня мучить, оставь меня, прошу, уйди. Дай спокойно жить, оставь меня. Я получила своё, оставь меня, хватит надо мной издеваться. Я не отдамся тебе, оставь меня, прошу, пожалуйста».

Чуть позже встаю с пола, умываю лицо и смотрюсь в зеркало.

«Долбанный „Эналаприл“ ни хрена не помогает, надо идти к врачу за новыми таблами»

6 глава — Дима

Открываю глаза, подушка мокрая от пота, поворачиваю голову в сторону кровати. Милана мирно спит, лёжа на боку. Её рука свисает с края кровати. Солнце подсвечивает её пальцы. Так забавно. Смотрю на изгибы её тела и не понимаю, что же в них так изменилось, что стало меня не по-детски тянуть.

«Да, что там тянуть, вон, какой стояк, от того гляди боксеры лопнут. Ох, а как она прижималась ко мне ночью».

Поднимаюсь и иду в душ от греха подальше. Стою, как дурак, обливаюсь ледяной водой, посинею скоро, а толку маловато. Вылез, умываюсь, споласкиваю зубы и иду на кухню.

В холодильнике диетические йогурты, остатки колбасы, несколько кусков батона и прочая лабуда, но жрать охота, аж желудок сводит. Достаю банку йогурта.

«Чай, что ли поставить или кофе замутить»?

Полез за банкой, которую с двадцатого раза нашёл.

«И кто, блин, придумал кофе в керамике хранить»?

— Да, ёпа, блять… — ругаюсь шёпотом на себя, уронив из рук керамическую ёмкость на пол.

Через минуту в кухню вбегает Милана с выпученными глазами.

— Упс, — замер, как дебил, возле осколков и лыбу давлю.

— Не шевелись, я сейчас.

Милана мечется, как электровеник вокруг меня, а я только смотрю на её телодвижения и молюсь, чтоб трусы выдержали.

«Это ж Милана, бро. А с другой стороны…»

Рука сама тянется к её пятой точке.

— Мило тут у тебя, — смущаюсь я и сажусь на табурет. — Кухня просторная и с душой оформлена.

— Как у всех. Ты кофе хотел?

— Не принципиально. Слушай, я тут глянул, у тебя особо и поесть-то нечего.

— Ааа… Я сейчас мигом сгоняю в «Пелик», — отвечает она и бежит в коридор, — хочешь со мной пойти?

— Да, не суетись так. Подумаешь йогурты диетические.

Звонко смеётся она и так тепло как-то на душе стало, что ей нравятся мои шутки.

«– Я могу яичницу или омлет сделать», — говорит она и возвращается на кухню.

— О! Супер, давай.

— Момент, — закручивает волосы в пучок.

«Девчонки его ещё как-то называют так смешно, но не суть. Главное, что он ей очень идёт.»

Достаёт сковороду из ящика и прочие ингредиенты для завтрака, а я смотрю на неё и умиляюсь тому, как она суетиться для меня и пытается сделать идеально.

— А ты давно так похорошела? Классный цвет, кстати, — оценивающе смотрю на изгибы её тела.

— Спасибо, — хоть она и в пол-оборота ко мне, но вижу, как её щеки румянятся.

«Не помню, чтоб она так раньше реагировала. Подумаешь, цвет волос заметил. Банальщина ж откровенная, но приятно, когда тебе верят».

«Омлет получился вкуснейшим, чтоб я так всегда ел. Даже на душе полегчало, если такое вообще возможно в моем положении».

«Вспоминаю вчерашнее „ЧП“ и на душе стало хреново на минуту. Хорошо, что Милана с утреца своими формами спасла положение, а то бы жёстко загнался. Жахнуть б сейчас пол литра горячительного, а потом забыться. Ладно, Димон, соберись».

Мысленно бью себя по щекам. Чувствую её пытливый взгляд на себе, пока она вытирает посуду.

— Ты как? Давай, посмотрю, что там с руками у тебя? — предлагает она, вытирая руки кухонным полотенцем и подходит ко мне.

— Норм. До свадьбы заживёт, — прячу руки под стол.

— Вот, ты осел упрямый. Давай, не капризничай, — настаивает она, и достаёт из шкафа пластырь и ватные палки с йодом, а я тяну к ней руки.

«У неё такие нежные пальцы, ухх, и морщинки в уголках глаз, когда смущается. Так мило губу закусывает.»

«Черт, всегда, когда нервы на пределе, мысли только об этом в голове вьются».

Морщусь непроизвольно от боли, когда она аккуратно обрабатывает раны.

— Больно? — испуганно смотрит на меня Милана.

— Щекотно. Правда, Мил, не надо. Как-то неудобно.

— Неудобно спать на потолке. Сиди и не дёргайся, а то заражение ещё получишь, будешь знать.

«Чувствую себя ребёнком. Роль мамочки ей к лицу. Так надо срочно переключаться на что-то. Не думал, что перекантоваться пару дней у подруги будет так сложно.»

— Да, хорош. Возишься со мной, как с инвалидом.

— Ой, ну извини, входная дверь прямо по коридору, — хихикает она, — Кстати, джинсы я спасла.

Я вхожу в ванну, снимаю барахло её отца, надеваю чистые и ароматные от порошка шмотки и возвращаюсь на кухню.

— Чем сейчас занимаешься? Работа, все такое? — спрашиваю я.

— Работы почти нет, то там, то тут. Сам понимаешь, что после того, что было невозможно устроиться на нормальную работу.

— Да, блин, это же просто стечение обстоятельств.

— Ага, пойди, объясни это кому-то. Будь ты на месте его родаков, ты бы так не говорил. Всё-равно, я должна была лучше за ним следить. Я же прекрасно знала, что у него шило в жопе.

— Хватит винить себя в этом, что случилось, то случилось, ничё не изменишь, — возражаю я и машинально беру её за руку. Смотрю в её голубые глаза и вскакиваю с места, — Я кое-что придумал. Давай мы с тобой отвлечёмся. Знаю отличный способ поржать.

Милана хмурится, не доверяет.

— Пошли, — командую я и тащу её в комнату.

Расчищаю место побольше. Оглядываюсь по сторонам, вижу комп, уже хорошо, телик есть, тоже хорошо, но это потом.

— У тебя есть цветные карандаши и несколько листов белой бумаги?

— Сейчас дам — теряется она и идёт к столу.

— Ещё нужна не нужная белая простыня.

Она достаёт полотно с полки шкафа и спрашивает:

— А тебе зачем?

— Не тебе, а нам.

Беру карандаши, бумагу и расстилаю простыню.

— Рисуем круги рядами, — достаю определённые цвета и даю ей. Сам я вырезаю круг и рисую символы ног и рук вместе с разноцветными кругами.

Спустя минут двадцать, поле для твистера готово.

— Советую сменить халат на что-то спортивное — предлагаю я.

Милана недоверчиво по-прежнему смотрит на меня, но уходит в ванну, чтоб переодеться.

«Лосины, топ и голый живот. Бог мой, на что я подписался. Сам виноват».

Кручу первым стрелку и ставлю руку на круг, также поступает и Мила. Сначала это не кажется ей настолько уж забавным, но, когда наши тела совсем связались друг с другом в узел, тут уж нас обоих не остановить. Мы ржём, как кони. Слезы брызжут из глаз. В итоге мы падаем. Она оказывается подо мной. Чувствую каждый изгиб её возбуждённого игрой тела.

Мила облизывает губы, нервно сглатывает, возбуждённо дышит и не сводит с меня глаз. Делаю тоже самое. Это сильнее меня. Впиваюсь в её губы, сочные, пухлые губы. Это, это… это фантастика. Мы переворачиваемся сначала на бок, я обхватываю руками и массирую её пышную грудь с ягодками, а потом она и вовсе оказывается сверху, не отрываясь от губ. Наше возбуждение на пределе.

Её красивое и сексуальное лицо с телом резко сменяются на рожу дохлого придурка.

Я отталкиваю Милу и вскакиваю на ноги, будто меня током шибануло. Раскалённый член моментально падает и сердце сейчас выпрыгнет из груди.

«Козёл сраный! Такой кайф обломал»

Пулей лечу к толчку и оставляю там весь завтрак. Представляю, как напугал Милу.

— Дим, ты там как? — ласково и тревожно спрашивает она за дверью.

— Всё норм. Щас выйду, погоди.

— Я что-то не так сделала или тебе не понравилось?

«Она сдурела так думать? Все было прекрасно».

— Мил, всё было прекрасно, честно, дело не в тебе. Щас выйду.

— Может у тебя сотрясение и нужно вызвать врача?

— Говорю ж всё нормально, не надо никого вызывать, — выхожу к ней.

— Ты иди лучше полежи в кровати, а я суп сварю. Может, полегчает, когда поешь тёпленького.

«Господи, когда она стала такой безумно сладкой? Вдобавок, у неё наверно часики натикали, вот в мамки и захотела»?

Короче, спорить не стал, иду в комнату, ложусь на кровать и засыпаю. Часа через четыре просыпаюсь.

Поднимаюсь на локтях, вроде картинка не плывёт, уже хорошо. Милка рядом сидит.

— Ты как? — беспокоится она, прикладывая нежную руку к лицу.

— Все ок. Успокойся ты.

— Ага, успокоишься тут, когда всякие Димы на голову сваливаются.

— Ну, пардон. Ты единственная, кто рядом оказался. Щас вот в себя приду и свалю.

— Ага, размечтался, кто тебя отпустит, — хихикает она, — ночуй у меня, сколько хочешь. Я все равно одна живу и временами со скуки дохну, а с тобой в десятки раз веселее, — мечтательно закатывает глаза, — прям как раньше.

— Да, в те времена было офигительно, — соглашаюсь я и ложусь на подушку — Кстати, вкусно пахнет.

— Хах конечно, вкусно, я борщ сварила.

— О, зашибись.

— Пошли кушать.

«Девчонки, умеющие готовить, самый сок».

За ужином я предлагаю ей поиграть в видео игры, и она с радостью соглашается.

Пока Мила прибирается, я иду в комнату и настраиваю комп так, чтобы поиграть с ней на телике в «Марио».

«Помню, как ей это нравилось тогда. Мы часами играли. Родаки жёстко нас гоняли за это. Боялись, наверное, что мы не совсем играем. С ней прикольно играть, но помимо „Марио“ я бы сейчас поиграл с ней во что-нибудь другое».

Она входит в комнату, садится рядом, и мы начинаем играть. Ближе к утру мы на «контр страйк» перешли.

«Никогда б не подумал, что моя девочка может быть такой кровожадной. Стоп. Что? Я назвал ее „Моя девочка“? Видимо меня слишком сильно вчера долбанули, что теперь она и её шикарное тело не выходят из дурной башки ни на минуту, особенно после „твистера“»

7 глава — Милана

«Какой же это кайф, просыпаться без ночных кошмаров, когда рядом… на полу лежит любимый друг… с которым я вчера впервые поцеловалась и чуть не отдалась страсти… когда наши губы слились во едино я дико возбудилась. Это было прекрасно, я горела от удовольствия и желания продолжения. Черт, как же давно я не испытывала такого наслаждения. Мне безумно его хочется, и он меня хочет, это видно не вооружённым взглядом. Между нами происходит волшебство. Раньше у нас никогда такого не было. Не знаю, как у него, но у меня точно было куча эротических фантазий с ним, несмотря на то, что мы были оба не свободны. Может, повезёт и в его присутствии у меня пока больше не будет кошмаров. С таким прекрасным настроением хочется купить торт и приготовить пиццу»

Любуюсь спящим другом, глажу его по голове, принимаю душ и выбегаю в магазин у дома.

По возращению из магазина домой у подъезда встречаю соседок. Они нормальные, им за 60, я с ними иногда беседую.

— Здрасти, тёть Галь — радостно говорю полной женщине с короткими темными волосами и добрым лицом.

— Здравствуй, Милан, как у тебя дела? смотрю, ты сегодня вся светишься от счастья, жених, небось, появился?

— Ааа да, нет, друг хороший пришёл ко мне.

— Хорошо, что он хороший, но все равно не давай себя в обиду.

— Ладно, у вас как дела?

— Сойдёт, сейчас вот с жэка пришла, эти наглые работники опять повысили цену на горячую воду, сил с ними нет, да ещё в духоту у них там такая очередь, просто кошмар.

Я смеюсь.

— Пока стояла в очереди, слышала, как один мужчина с нашего дома рассказал, что в арке 45 дома нашли мёртвого парня в луже крови. Говорят, ему было около 30, с кем-то подрался и ножом его пырнули. Сейчас там полиция ходит, всех опрашивает, кто что видел, слышал.

— О, господи, ужас, нашли того, кто это сделал? — сочувствую я.

— Ой, не знаю, не слышала об этом.

— А чё-нибудь ещё говорили об этом?

— Нет, просто все высказывали мнения и всё.

— Понятно, я пойду, тёть Галь, не болейте, до свидания.

— Пока, Милочка.

— Дим, я дома.

— Здорова — выходит ко мне из кухни.

— Давно встал?

— Нет, минут пятнадцать назад. А ты с магаза что ли? — берёт белый пакет, — Че вкусненького купила? — заглядывает в пакет по пути на кухню,

— Так… всего по немного — он выкладывает продукты на стол, а я убираю их в холодильник –Сейчас возвращаюсь домой, с соседкой встретилась у подъезда, она рассказывает, что в арке соседнего дома нашли труп какого-то парня. Там сейчас полиция всех опрашивает, ищет убийцу, капец, короче, — договариваю последние слова и замечаю, что выражение лица Димы на глазах меняется. Улыбку, будто ветром сдувает, — Дим, ты чего? — подхожу к нему и кладу руку на плечо.

— Всё нормально, просто задумался, забей, всё хорошо.

— Ладно. Что приготовить на завтрак и обед?

— Без разницы.

— Хорошо — отвечаю я, включаю плиту и ставлю на неё кастрюлю с водой.

— Это… Милан ааа?

— Что?

— Я это …ммм… аа домой сегодня пойду… мне там… надо — робко говорит он, почёсывая затылок.

«От такой новости я впадаю в уныние. Блин, всё ж прекрасно было, не хочу, чтоб он уходил»

— Жаль, что уходишь. Может, все же останешься? Пожалуйста! Мы вчера…, — хлопаю ресничками, глядя на него.

— Я бы с радостью, честно, но не могу. Мне, правда нужно уйти.

— Ну, мы же увидимся в ближайшие дни? Можно будет сходить куда-нибудь погулять, вспомнить прошлое, как раньше потусить.

— Да, давай встретимся.

— Отлично, у меня ещё скоро день рождения…

— Пятого, я помню

— Придёшь?

— Посмотрим. Пока не обещаю, но я постараюсь.

— Хорошо, договорились.

— Тебе может помочь с готовкой?

— Да, можно бы.

— Командуй, мой капитан.

— Так, для начала почисть картошку, а я сейчас переоденусь и вернусь.

— Так точно, — прикладывает руку к голове, как к фуражке

«Если он придёт на день рождение, то это будет шикарно. Хоть бы он пришёл»

Снимаю короткое розовое платье, и надеваю серую домашнюю футболку с красными рукавами, а вниз короткие голубые шорты

«Может, если я сейчас что-нибудь придумаю, то он останется у меня? Тогда надо надеть полупрозрачную чёрную футболку с вышитыми звёздами спереди, из-под которой будет виден красный лифак»

Переодеваю футболку и возвращаюсь на кухню.

— Штук 6 хватит или больше не надо?

— Давай ещё штуки две — подхожу к холодильнику и достаю оттуда необходимые продукты

Затем встаю рядом с ним, собираю волосы в пучок, выпячиваю грудь вперёд и кидаю на него короткие взгляды. После этого нежно провожу рукой вниз по его руке и приступаю к натиранию моркови. Стараюсь как можно сильней и быстрей тереть морковь, чтобы трясся стол и грудь, которая ему нравиться и наблюдаю за ним. Он пока не реагирует на меня и смотрит только на картошку, нарезая ее.

«Вчера он был таким игривым, весёлым, соблазнительным, мы целовались и чуть не занялись любовью, но что с ним стало сегодня? он молчит, не реагирует на меня, даже когда я ещё несколько раз касаюсь его. С ним что-то не так. Я редко видела его таким, и то, когда видела, то обычно он был в таком состоянии из-за ссоры с кем-то. Мне, конечно, интересно знать, что у него случилось, но думаю, что не стоит к нему лезть с расспросами, сам расскажет, если захочет. Буду радоваться, что он тут рядом со мной, хоть скоро и уйдёт»

Он закидывает картофель в кастрюлю, выкидывает кожуру и уходит в туалет, а я в это время думаю, чем скрасить неловкое молчание и напряжение между нами.

На мой телефон приходит смс …от …Саши:

«Здорова, я послезавтра уезжаю в Москву в командировку на месяц, так что предлагаю встретиться. Как обычно у тебя?»

«Черт, твою мать, я о тебе забыла и тут ты, блин» — думаю я, нервно закусываю губу и смотрю на дверь в туалет.

Пишу ему, что позже отвечу и сразу он отвечает: думай быстрей.

«Да, сука, ты издеваешься надо мной?»

Быстро и не хотя принимаю решение. Пишу ему:

«Завтра днём у тебя»

Он моментально отвечает: «ок, жду тебя в 3 часа дня, не опаздывай!»

«Пошёл ты» — думаю про себя и убираю телефон в карман.

«Придурок, мудак, весь настрой испортил. Идиот, блин, бесишь, сука» — ругаюсь про себя и склоняюсь над столом, закрывая лицо руками.

Пытаюсь отвлечься, успокоиться и настроится на Диму. Как только я выпрямляюсь, то с края стола падает ёмкость с солью.

«Твою же мать, сука» — вырывается из меня в слух.

Шёпотом ругаю себя за это, закатываю глаза и киплю от бешенства.

Из нижнего шкафа кухонного гарнитура беру совок с веником, сажусь на колени и сметаю соль в совок. Собираясь встать с пола, я чувствую сзади его присутствия. Он садится на стул, прислонившись к стене, несколько секунд печатает что-то в телефоне, потом играет звук выключения телефона, и убирает его в карман джинс.

Выкидываю соль, а затем мою руки и подхожу к нему.

— Я тут подумала. Может ты скачаешь на ноут каких-нибудь игр, чтобы было чем заняться без тебя.

— Да, без проблем — встаёт со стула.

Мы стоим близко друг другу, не сводим друг с друга глаз, а затем я не выдерживаю и …страстно целую его.

Мы загораемся огнём, он запускает одну руку в волосы, а другой ласкает мою попу с грудью. Запускаю руки ему под футболку и тяну за собой, усаживаясь на чуть грязный стол. Прижимаю его к себе, он поддаётся мне, сжимает в сильных раненых руках бедра. Хочу снять с него футболку, но он не позволяет этого сделать, хоть и ощущаю его железную эрекцию. Снимаю с себя чёрную футболку в надежде, что он теперь меня не остановит, и расстёгиваю пуговицу на его джинсах.

Как только я касаюсь его члена через боксеры, он убирает мою руку с себя, отрывается и виновато смотрит на меня.

— В чем дело, Дим? почему ты остановился? — сдержано спрашиваю я.

Он опускает виновато голову вниз, закрыв глаза, затем поднимает голову, коротко и нежно меня целует и отвечает:

— Прости, я не могу …я…я очень тебя хочу, ты великолепна, соблазнительная и превосходная, я безумно тебя хочу, но… но, я не могу, прости меня.

— В смысле? почему? — спокойно спрашиваю я.

После паузы отвечает он:

— Прости, я… я не могу сказать и, пожалуйста, не спрашивай меня об этом. Я не могу об этом рассказать, но… но, так будет лучше, если у нас сейчас ничего не будет. Просто поверь, пожалуйста. Как бы банально это не звучало, но честно слово, дело не в тебе, а во мне — отвечает он и отходит к кухонному гарнитуру, застёгивая штаны — пожалуйста, не обижайся… мне жаль… пойду, установлю тебе игр на ноут.

Я продолжаю растеряно сидеть на столе, не понимая ничего и с горькой обидой внутри. Пытаюсь сдержаться и не выплеснуть на него весь негатив.

Закончив с готовкой, вхожу в комнату. Он сидит спиной ко мне в позе лотоса и устанавливает какую-то игру. Я подхожу к нему и говорю:

— Там обед готов, ты сейчас будешь кушать или позже?

— Сейчас приду

— Окей — возвращаюсь на кухню.

Накладываю картошку с поджаркой по тарелкам, ставлю их на стол, расставляю кружки с чаем, он входит и садится на стул. Мы желаем друг другу приятного аппетита.

Через несколько минут молчания я начинаю:

— Извини меня, я наверно не должна была этого делать.

— Забей, давай, закроем эту тему — мягко говорит он — Но это не значит, что ничего не было, это было, и мне безумно понравилось…

— Ок, я поняла… ты прав, давай, закроем эту тему… так что всё нормально… ведь всё же нормально между нами?

— Да, всё отлично.

— Хорошо… ааа ладно, чем планируешь заняться по возращению домой?

— Надо решить одну проблему, а там… видно будет.

— М, понятно, ладно, удачи тебе, я в тебя верю, у тебя всё получиться.

— Спасибо, а ты чем завтра займёшься?

— Надо будет съездить завтра на кладбище к бабушке, а потом к родакам зайти, навестить их. Вот и все.

— Мм ну и тебе тогда удачи завтра.

— Спасибо …а ты скоро уходишь?

— Часа через два, а что?

— Так, просто …добавки хочешь?

— Нет, спасибо, всё было вкусно, я наелся — говорит он, выходя из-за стола в комнату.

В следующие полтора часа под просмотр телевизора мы болтаем о том, о сём. Он показывает свой интернет-магазн в вк, и я выбираю себе в подарок на день рождение несколько товаров из его каталога.

После этого мы на несколько минут замолкаем, пялясь в телик.

— Мне пора идти — грустно говорит он.

— Хорошо — отвечаю я, и мы идём в прихожую.

Он обувается и надевает чёрную кофту, а я, не отрываясь, смотрю на него. Он поворачивается и говорит:

— Милан, спасибо тебе за всё

— Пожалуйста — отвечаю я и подхожу к нему в плотную, взглядом умоляя о поцелуе и пытаясь уговорить остаться.

«Понимаю, что это глупо, у него своя жизнь, у меня своя. Он сам должен принять решения остаться со мной или нет»

Он ласково смотрит на меня, запускает руку в волосы, от чего я вздрагиваю и покрываюсь мурашками. Чувствую, что он тоже хочет меня поцеловать, но не решается на это. Затем он крепко меня обнимает и гладит по волосам, а я тяжело вдыхаю, крепко обнимаю в ответ и вдыхаю его аромат.

— Ладно, я пойду — говорит он и отрывается от меня — береги себя, ладно? не давай себя в обиду!

— Спасибо… тебя это тоже касается… — улыбаюсь я — я жду тебя на дне рождение 5-го числа.

— Я постараюсь — улыбается он.

Он тяжело выдыхает, мы прощаемся, и он выходит из квартиры.

8 глава — Дима

«Выбегаю из подъезда, хотя всё бы отдал, чтоб остаться с ней, и, взять бы её на том столе. Как подумаю, так в штанах снова все шевелится и растёт с космической скоростью. Какой же соблазнительной она стала и не только соблазнительной. С ней просто хочется быть, а от этого хочется бежать прочь, чтоб пятки сверкали. Как я мог прийти к ней и подвергнуть такому риску? Я безмозглый идиот, думающий членом. Не сегодня, так завтра найдётся, тот, кто видел, как я этого упыря завалил. Главное нож надёжно спрятан и нескоро найдут»

«Вот, дерьмо!»

Полицейская машина метрах в ста от меня. Прячусь в арку и по параллельному двору, натянув капюшон толстовки пониже, утекаю в сторону автомагистрали, где теряюсь в переходе и метро.

Впрыгиваю в вагон, сердце колотится, как бешеное. Сажусь на диван и утыкаюсь в телефон.

«Куда теперь податься? Где залечь на дно? Никто ж не поймёт, да и подстава не по-мужски это»

«Бля, триста номеров, а написать-то и некому. Загляну к родакам, чтобы перевести дух, успокоиться и снова что-то придумать»

Выхожу из метро. Закуриваю. Пинаю носком кроссовка камни, а мысли все о ней.

«Я конечно не стал пытать её. Не моё это дело. Но интересно, кто её так взбесил, пока я нужду справлял. Она после этого огнём пылала. Чуть меня не спалила. Чёртово огненное пламя, эта Милана»

«Пришлось толстовку на пах натянуть, а то скажут маньяк, блин.»

Захожу в подъезд, открываю дверь, родителей ещё нет. Иду к себе, включаю комп и зависаю в нём часа на три.

«В Яндексе написано, что за убийство при самообороне дают срок от 2—3 лет, но можно и условкой отделаться. Блин, какая разница в этом, если всё равно срок в компании всяких отморозков похуже меня мне гарантирован. Так, ладно, во-первых, нужно зайти к себе домой взять самые нужные вещи. И… Ещё надо телефон выкинуть к херам собачим и всю историю поиска на компе почистить. Во-вторых, обязательно нужно увидеться с предками, неизвестно, когда я в следующий раз их увижу».

Тяжело вздыхаю.

«Едем дальше, надо найти новое место, где меня не будут искать. Отсижусь там какое-то время, а потом со временем смирюсь с участью и приму её как должное, но это потом. Ещё надо придумать несколько версий как всё было и как доказать, что это была самооборона».

В комнате появляется мать, от неожиданного появления, которой чуть со стула не падаю.

«Она орёт, что я в уличной обуви ввалился, а то, что у меня глаз с трудом видит и руки по локоть в бинтах, это ж так фигня. Ладно, хоть жрать позвала и то хорошо.»

Чищу браузер в компе и захожу на кухню.

С порога в нос ударяет вкусный запах маминого рагу, аж живот к позвоночнику прилип от такой вкуснятины. Она расспрашивает о доспехах на теле, на что ей отвечаю ей: якобы с парнями по пьяне мерились физической силой, а она верит и выставляет рядом со мной тарелку с рагу и кофе с молоком. После сытного ужина с добавкой целую мать в щеку, благодарю за заботу и возвращаюсь в комнату.

«Помню, как в детстве, когда я с кем-то конфликтовал, то мать сразу узнавала об этом и устраивала разборки, вставая за меня горой. Мне это было приятно, но до поры до времени, пока не стал подростком. В это время было неловко перед друзьями, когда за тебя дебила вступается мамка, ведь хочется самому как-то решать эти проблемы… Эх, мне бы сейчас те проблемы, а не вот это вот все дерьмо. Теперь надо самому всё решать и никого в это не впутывать. Мне хоть и хочется слова помощи от родителей, но я не могу с ними этим поделиться. У меня язык не повернётся сказать им о делах тёмных»

Сажусь за комп, вспоминаю все знакомые богом забытые места в нашем городе. Захотелось посмотреть на компе альбом с фотками нашей семьи в полном составе. Вот фотка, на которой мы здесь в квартире на мамкином дне рождении несколько лет назад. На фото я, мама, папа, старший брат Миша, бабушка и дедушка. Следующее фото мы с родителями летом в деревне у бабушки с дедом.

«О, точно, вспомнил одно забытое местечко — надо валить в деревню в дом покойных бабушки и дедушки. Там у нас дом остался, мы давно туда не ездили. За это время он там по любому тысячу раз промёрз, заплесневел и зарос травой. Предки про него сто раз забыли, так что это норм вариант. Надо ещё погоду на ближайшие дни посмотреть.»

Смотрю в Яндексе погоду, и в этот момент на компе появляется уведомление из вайбера от Натахи. Эта знакомая девчонка. Зовёт в гости, давно не виделись, и ждёт с распростёртыми объятиями.

«В общем, спущу у неё напряжение в штанах и в деревню»

Прощаюсь с родителями, выхожу из подъезда, проверяю в кармане деньги на проезд и еду к себе на квартиру за вещами.

Захожу в квартиру, собираю в спортивную сумку необходимые вещи, хватаю из шкафа подарок Миланке, который она захотела с моего инет-магазина и направляю адидасы в сторону дома Наташки.

В 7 утра, как и планировал, ухожу от подруги и еду в деревню «Михеево».

Спустя часа три я приезжаю к двухэтажному светлому дому.

«Бля, ну и трава тут выросла, выше окон первого этажа».

На крыше полным-полно листьев и птичьего помета. Оглядываюсь вокруг, ни души, спокойно, жарко, хорошо, слышны только далёкие звуки коров и всякой живности.

«Как же я обожал летом сюда приезжать. Тут недалеко от дома есть футбольное поле и речка. У меня тут было полно друзей-пацанов. А какие пирожки пекла бабушка, м-м, объеденье. Сколько же тут всего самого разнообразного было…»

Закуриваю сигарету и вспоминаю свою молодость, как в последний раз тут весело проводил время с друзьями и с семьёй.

«Однажды красил крышу с дедом и отцом, у меня на одном из кед развязался шнурок, отступился и упал с крыши. Чуть не убился тогда, но отделался ушибами, ранами, порезами и переломом ноги, а в добавок к этому весь измазался в краске. Одно лето бабулька сводила меня с соседской девчонкой Маринкой, но я ж тогда с Кристиной — сукой тупой встречался, любил эту тварь несколько лет. Она была первой и единственной девушкой. Чтоб её двадцать раз переехал вдоль и поперёк грузовик. Из-за неё теперь завязал с этой хренью, любовью. Ну, на хер это дерьмо вонючее — отношения-хуешения, любовь-хуёвь, верность-хуерность, честность-хуестность, пошло оно всё в жопу. Чёрт, лан, не буду об этом, забот и так хватает, а в голове дурдом из дохлых тараканов поселился».

Выкидываю окурок и захожу в дом.

«Бля, ну и воняет же тут… всяким разным. Чему бы тут стухнуть? плюс пыли немерено.»

Первый этаж в целости и сохранности. Оглядываюсь, ставлю сумку на пол, открываю все окна. Иду на кухню и понимаю, что в холодильнике источник вони, аж страшно его открывать. Сначала открываю окно, затем холодильник и офигеваю. Половина холодильника в плесени, на одной из полок стоит тарелка с несколькими тухлыми помидорами с червями. Рядом в таком же состоянии пакет с хлебом, банка компота, несколько черных яиц и пара штук моркови.

«Ну, на хрен это дерьмо, аж затошнило от этого»

Иду на второй этаж, по пути распахивая везде окна и проверяя комнату бабульки с дедулькой. Захожу в свою комнату. Слева от меня стоит диван зелёного цвета, на котором 9 лет назад мы с Крис… тиной лишали друг друга невинности. Кристина-тина- критинка глупая. Бля, ещё больше затошнило от воспоминаний.

Спускаюсь на первый этаж, беру из сумки две тысячи, выхожу на улицу и направляюсь к единственному ближнему магазину за всем необходимым.

После чего я в двух парах резиновых перчаток с отвращением отмываю холодильник, стелю чистое постельное белье, взятое из городской квартиры, вытаскиваю из сумки ноут, готовлю есть и играю до ночи в «Сталкера»

9 глава — Милана

«После его ухода было трудно уснуть, но к счастью спала без кошмаров, а потом на завтраке по привычке начала накладывать еду в две тарелки. Невероятно, как за сутки он смог меня одурманить собой больше, чем за 3 года нашего постоянного общения. Ягодный вкус его губ так и стоит у меня на губах и во рту. Запах Чупа-чупса застрял в носу и до сих пор витает в квартире»

«Мне ужасно не хочется никуда ехать и бессмысленно изображать удовольствие, загаживая и так идиотскую душу, но выбора у меня нет»

Приехав в жилой комплекс «южный бульвар» хмуро иду к нужному подъезду многоэтажки, поднимаюсь на этаж, подхожу к двери и останавливаюсь. Набираюсь сил и терпения перед следующими 2 часами отвратительности, нажимаю на звонок и фальшиво улыбаюсь.

— Здорова — равнодушно говорит он.

— Привет — вхожу в квартиру и разуваюсь.

— Пить, есть будешь? — спрашивает он, опираясь плечами о стену и, сложив руки на груди.

— Нет, я не голодная.

Он подходит ко мне, небрежно кладёт тощую руку на плечо и ведут на кухню.

— У меня классное вино, советую выпить, не пожалеешь, оно обалденное.

— Мне не обязательно пить, чтобы сделать дело.

— Хоть глоток. Когда ещё удастся такое испытать?

— Я же сказала, что не буду.

— Какая ты сегодня дерзкая. Впрочем, так интереснее, — мы идём в его комнату.

«До жути противный цвет шоколада. Это ж, кто додумался до такой пошлости».

— Я скучал по тебе, детка, — прижимается губами к шее, — Я тут в Москву еду. Может вместе махнём, — кладёт руку на грудь, — Хоть столицу посмотришь, вырвешься из этой дыры, когда ещё у тебя будет такая возможность? Сама посуди, — усаживает на кровать.

— Нас и тут неплохо кормят.

— Вот, ты глупышка. Все нормальные люди давно свалили из нашего городка, а ты все сидишь, цепляешься неизвестно за что, — гладит меня по спине шершавыми пальцами.

— Ну, значит, я ненормальная. Как и ты, — натянуто улыбаюсь.

— Ну-ну.

«Баранки гну, засунь ну-ну в жопу себе».

— Ладно, может, хватит болтать. Покончим с этим побыстрее и разбежимся?

— И куда ж ты все летишь так, птичка? — тянется к губам, проводя рукой по левой ноге.

— Дела, — бросаю я.

— Жаль, я б хотел, чтобы ты у меня осталась. А утром бы я тебя отвёз домой –пробегает губами по шее

— Нет, я же сказала.

— Ну, ладно, кстати, я могу тебе сегодня дать чуть больше, если только хорошо поработаешь волшебным ротиком. Как тебе такое предложение? — расстёгивает пуговицы на джинсовке.

— Сколько?

— Тридцатку, не думаю, что десятка будет тебе лишней, так что не отказывайся, — гладит мою грудь.

Я молчу, мне хочется орать от всего подряд на всё подряд.

— Ну, так что, детка, поработаешь ротиком?

Я отвожу голову в сторону, морщусь от отвратности и сдерживаю бешеный поток слез.

— Угу.

— Отлично, а теперь иди ко мне, — притягивает меня к себе.

Он целует меня, укладывает на подушку и начинает мерзкое дело.

Подъезжая к подъезду на такси и вижу, что от него отходят двое сотрудников полиции и прощаются с соседками.

Подойдя к последним интересуюсь:

— Добрый день, теть Рай, а что это полиция приходила?

— Всё то же самое. Ищут преступника, который убил парнишку в соседнем доме.

— А-а, и что говорят?

— Сейчас вот показывали нам фото этого преступника, сказали, что, если что, то звонить им и его заберут.

— Понятно, — вздыхаю я.

— Куда ж это мир катится. На фото такой красивый парнишка, молодой, а такое кошмарное дело натворил, ужас, говорят два года или три ему светит, это ж страшное дело сидеть в тюрьме.

— Согласна. Ладно, я пойду. Всего доброго.

Зайдя домой, сразу иду отмываться в ванную. После ванны пишу Диме, спрашиваю, как дела и чем занимается, но он долгое время не отвечает.

Вернувшись на следующий день домой от мозгоправа, который выписал новые таблетки для сна, я пишу два варианта списка продуктов на день рождения — если буду одна и с Димой. Придумываю что надеть, какой сделать маникюр и причёску.

Ставлю чайник и звонок в дверь. Открываю, а там папаша стоит.

Полноватый отец с отсутствием волос на голове и с колючей щетиной на лице заходит в ванную, моет руки, а затем садится на стул в кухне.

— Как дела у тебя? — ковыряет зубочисткой в зубах.

— Нормально — бросаю я, не глядя. Наливаю чай, кладу на блюдце его любимых конфет, и сажусь за стол — Чё не позвонил, не сказал, что придёшь? Вдруг меня бы дома не было или я не одна была.

— А что тебе есть с кем быть?

Я кривлю губы и отвожу взгляд в сторону.

— Подкинула б деньжат на телефон, вот бы и позвонил.

— Ага. Как мать?

— Ты б ей хоть раз позвонила, она скучает по тебе, да и я тоже. Давно не общались. Совсем забыла о нас.

— Бывает, чё ж поделать, — с грустью смотрю в окно.

Он тяжело вздыхает и тоскливо продолжает:

— Что нового у тебя?

— Ничего особенного, — сажусь на одно колено и залезаю в телефон.

— Так и не нашла нормальную, приличную работу?

Я поджимаю губы и закатываю глаза.

— Опять будешь мозги лечить? Если да, то прошу не надо, мне хватает мозгоправа.

— Кончала б ты этой хренью заниматься. Тебе самой непротивно, нестыдно? Мне вот противно и стыдно, что у меня дочь такая.

— Так откажись от меня, раз я хреновая дочь.

— Может, хватит дуру валять, а? Я ж с тобой нормально говорю и счастья тебе желаю.

— Угу, да, вы так сильно желали мне счастья, что я в тюрьму угодила.

Отец закипает злостью.

— Слышь, помолчала бы сейчас. Завела, блин, старую песню, — сплёвывает он, — Мы с матерью сделали всё, что смогли, и ты это знаешь! Ну, извини, что мы не олигархи, как у твоих друзей! у нас тоже душа болит!

— Мне давным-давно всё равно, что вы делали, а что нет, но факт остаётся фактом. Я своё получила сполна, по гроб жизни благодарна буду.

— Р-а-а, Как же ты меня бесишь! Ты нас с матерью расстраиваешь своим дерьмовым поведением. Я тебе тыщу раз говорил, что, во-первых, ты знала, куда шла учиться и работать, а во-вторых, ты сама виновата, что не досмотрела за маленьким ребёнком. Смотреть надо было лучше, а не вертеться по сторонам!

— Опять двадцать пять, старая тупая пластинка! — вскакиваю со стула, — Всё, иди домой! У меня уже вот где это все! — провожу рукой над головой.

— Что? Совсем охерела! А у нас матерью, думаешь, не сидит в кишках, что у нас дочь местная проститутка? Мы тебе столько вариантов нормальной работы предлагали, куда берут с судимостью, чтобы ты нормально работала, но ты ж у нас особенная. Не захотела, не смогла, и в ит…

— Так, всё, стоп! Я не собираюсь дальше это слушать!

— Нет, я не уйду, пока не закончу!

— Да, ради бога! — встаю и выхожу из кухни.

— Нет! Ты выслушаешь все, что у меня есть тебе сказать! — резко хватает за руку и разворачивает к себе.

— Не смей меня трогать! — вырываю руку из его цепких пальцев, — Никогда! — тычу ему пальцем в грудь.

— Я твой отец, дура, ты тупая. Я буду делать всё, что я захочу, понятно тебе? — нависает надо мной.

— Всё сказал? Есть ещё что-нибудь добавить дочери-проститутке?

Он яростно смотрит на меня, а затем швыряет в балконную дверь свою и мою кружку.

Осколки разлетаются с бешеным звоном по всему полу, я закрываюсь руками от них. Он подходит ко мне вплотную, и мы смотрим друга на друга с лютой ненавистью. Отец поднимает руку, чтобы влепить пощёчину, но останавливает красную от ярости трясущую руку, тяжело дышит, смотря в глаза, а затем обессиленно отступает от меня.

— Уходи, уходи! — слезы душат меня.

Отец растерянно озирается.

— Я пришёл, чтоб предложить тебе очередную нормальную работу, — холодно продолжает он, достаёт из штанов бумажку и швыряет на стол, — вот здесь всё написано. Ещё хотел убедить тебя матери позвонить. Да, и будь осторожна, когда по ночам с блядок возвращаешься. Слышала, чё произошло у тебя тут не далеко? На днях человека убили, так что будь осторожна.

— Ну, конечно, слышала, раз это было рядом со мной, очевидно же — размахиваю руками, достаю совок с веником, собираю осколки.

— Как день рождения отмечать будешь? — успокоившись, спрашивает он.

— А что? — выкидываю осколки в ведро, беру половую тряпку, чтобы вытереть чай с пола и с других мест

— Мы с матерью хотим, чтобы ты к нам пришла.

— Нет, уж нет, спасибо, мне с вами и в обычные дни типа общения до усрачек хватает, ещё и на день рождения к вам приходить? Чтобы вы меня в психушку отправили? Без вас как-нибудь обойдусь, найду с кем отметить день рождения.

— Да, пошла ты туда, где зарабатываешь пахабные деньги! — рычит он и вылетает из кухни.

— С удовольствием!

— Все с меня хватит! Больше ты меня в этой квартире не увидишь. Моё терпение лопнуло, я не собираюсь больше с тобой сюсюкаться и заботиться о такой паршивой, не благодарной дочери. Я не железный. Живи, как хочешь! Можешь пойти на московский и продавать там тело грязным, мерзким мужикам. Я с тобой больше не хочу разговаривать!

— Маме привет, — безразлично кидаю я, и он яростно хлопает дверью.

От оглушительного хлопка двери у меня вздрагивают волосы по всему телу, сама дёргаюсь, и в ушах отдаёт. Едкие слёзы обжигают глаза, шмыгаю носом, тру глаза, чтоб сдержать рёв и быстрым шагом иду запирать дверь. Прямо на пороге разбивает жутчайшая истерика.

Яростно швыряю ботинки, туфли, все, что попадается под руку, о стену, они летят в шкаф, отчего дверь трескается и открывается. От этого ещё больше выхожу из себя, крушу все на своём пути и ору во всеуслышание: «сука, сука, сука, заебало, заебало, заебало, заебало».

В какой-то момент меня накрывает беспросветная апатия. Падаю на пол с телефоном в руке, а на экране фото Димы.

Похоже, что так и засыпаю, потому что, проснувшись посреди ночи, обнаруживаю вокруг себя хлам.

10 глава — Дима

«Просыпаюсь ни свет ни заря, солнца главное не видать ещё, а вот стояк до потолка видно из всех окон в доме… Мила, Мила. Лежит на кровати в маленьких пижамных шортиках аж щёлочку видно. Нежится такая, одеяльцем прикрыла грудь и думает, что я ничего не вижу. Ну, и маньяк же ты, Димас».

«Птички поют. Кузнечики стрекочут. Красота! Вот, бы свалить сюда на постоянной основе. Интересно, чтобы Милка на это сказала?»

Выхожу, сажусь на лавку, которую смастерил дедок и закуриваю. Помню, как он тут сидел и пыхтел трубкой. Откидываю голову на стену сарая и закрываю глаза.

— Твою ж мать, а что за день сегодня? — гляжу на часы, — Бля, как пятое? Твою ж мать! — бью себя по лбу и лечу в дом.

Одеваюсь, как пожарный на вызов. Кидаю все, что вижу в сумку и пулей на электричку. Едва успел, влетаю в вагон. Без билета, само собой.

«Какой билет, если на мне трупак весит?» — о чём напоминает ранами в груди постер с моим лицом на окне вагона с надписью: «внимание, розыск…!» Твою ж, дивизию, никогда ещё не было так противно смотреть на себя со стороны.»

Пересаживаюсь в конец вагона, складываю руки на груди, зарываюсь в себя, натягиваю капюшон до предела и молю бога, чтобы быстрей выйти отсюда.

«Ох, Милка, знала бы ты, на что я иду ради тебя? Не могу я оставить тебя одну в этот день, не могу.»

Выхожу на станции и шагаю в свою квартиру, осматриваюсь, чтобы не попасться блюстителям закона. Забегаю домой, чтобы принять душ и погладить рубашку.

«Помню, что ей нравится голубой. То, что надо для парадных штанов. Только не заставляйте надевать удавку, даже ради неё не стану.»

Смотрю на себя в зеркало.

«Бля, да я так вырядился последний раз на выпускной из университета. Черт, нервы на пределе. Опять туда возвращаться. Опять к ней. Прости, Мил, прости».

«Выхожу из дома, как медный таз сияю. Не вижу, но чувствую. Такое дурацкое чувство, будто червячки внутри под кожей ползают. Сердце ухает, в животе откликаясь… Да, что с тобой, старик. Соберись уже».

У её дома захожу в цветочный салон и беру охапку белых роз.

«Не самых больших, но средних с большими бутонами, просто класс, а главное свежие и ароматные… Долго будут радовать её, да, и я, в том числе. Сегодня стопроцентно, дам ей то, чего хотим мы оба».

Выхожу из магазина в приподнятом настроении и полный предвкушения. Нужный подъезд замаячил на горизонте… и на тебе, менты. Пузан и дрищ. Сливаюсь со стеной в арке. Понимаю, что так только привлекаю их внимание, но что поделать, рефлекс. Перебежками от куста до дерева добираюсь до подъезда Милы. Хорошо, что около него никого нет. Ныряю за дверь и выдыхаю. Отряхиваюсь и поднимаюсь на второй этаж. Вот и заветная дверь.

«Дрожу, как осенний лист на ветру. Вдох-выдох, выдох-вдох… И мы опять играем в любимых…» — на автомате пронеслось в голове.

Нажимаю на звонок. Секундная заминка длиною в вечность… и вот, она стоит на пороге.

Я язык проглатываю. Завитые локоны обрамляют накрашенное лицо.

«Такие выразительные глаза, губы, ресницы. Блин, никогда таких не видел. Рухну сейчас в обморок, голова кругом. Спускаюсь плавно взглядом и мама-миа, держите меня семеро. Все её прелести… Грудь… вы видели эту грудь?» — думаю я и сглатываю так громко, что, наверное, и она слышит.

— Господи, — шепчу я.

— И я рада тебя видеть, — смущается она и впускает меня в квартиру, забирая букет, — спасибо, они прекрасны.

Она целует меня в щеку, и я столбенею, прям как она, от неожиданности. «Хотя, какая неожиданность, мы же целовались… так, ладно…»

— Мой руки, а я поставлю цветы в вазу.

«Какие к черту руки. Её спина, бедра в этом тёмно-бардовом коротком обтягивающем платье с полупрозрачным верхом и с синим топом сверху. Держись, Димас, держись!»

Споласкиваю руки в ванной и появляюсь, как раз вовремя на кухне. Мила лезет за вазой, ближе не нашла, как на самом верху кухонного гарнитура. Лезет и оступается… и, если бы не я, то… Одним словом, ловлю её. Она цепляется за мою шею и вот её губы, такие огненные и сладкие, так опасно близко.

— Ты это, осторожнее, а то, как бы похороны отмечать не пришлось, — мы смеёмся, и я усаживаю её на стул, — Давай, я сам.

— Тогда я на стол накрою, — снова надевает шпильки и идёт к холодильнику.

Пока я занимаюсь цветами и ставлю вазу с ними в середину стола, Мила успевает заставить этот же стол тарелками с закусками и салатами.

«Она что всю ночь у плиты простояла».

— Смотрю, я не первый, — бросаю взгляд на тумбу в углу кухни.

На ней стоит не столь роскошный букет, как мой, но факт остаётся фактом.

— Это от родителей. А ты, что приревновал что ли? — тыкает меня в бок и смеётся.

«Смеётся она, вы только гляньте. Фифа какая. Но права ведь. Вообще хватку теряю».

— Помоги лучше с этим, — протягивает бутылку шампанского.

— Ну-ка, — расправляюсь с пробкой в считанные секунды. Мила взвизгивает от хлопка и, смеясь, подставляет бокалы, — Мил, я не мастак говорить речи… Но, блин, ты запала в душу. Ты моя лучшая подруга.

На последнем слове вижу, как ее глаза подёргивает грусть.

«А что ещё я должен был сказать. Что она дорога мне, но я её подставляю под второй срок. Что я грохнул бугая, спасая свою шкуру».

— У меня для тебя есть подарочек, вернее несколько, — достаю коробки из пакета и передаю ей.

Она достаёт из коробки брелок для ключей в виде киношной видеокамеры и тарелку в виде кинохлопушки.

— А это? — она берет маленький футляр и открывает.

— Это лично от меня. Надеюсь…

Не успеваю договорить, как Мила бросается мне на шею. Благодарственно расцеловывает меня в обе щеки, и я чувствую, что кожа на ее щеках увлажнилась.

«Да, пофиг на застолье. Невероятно хочется снова ощутить её сладкие губы на себе»

— Это, это…, — она сквозь слезы смотрит на меня и улыбается, — суперская подвеска, огромное тебе спасибо.

«Как же она пахнет. Цитрусовая свежесть, сладость ванили, боже, что я несу….Никогда ничего подобного не думал и не говорил ни с одной девчонкой, и вот только с ней я стал таким неженкой».

— Давай, помогу, — беру цепочку с мини-оскором в центре и укладываю кулон на ее груди.

С наслаждением наблюдаю, как Милана ликует от счастья. Это так приятно. Аж мурашки бегут.

— Спасибо-спасибо, — убегает в комнату поглядеться в зеркало.

Иду следом, так хочется встать сзади и обнять за плечи. Коснуться губами тонкой шеи.

— Господи, ты ж голодный, наверное.

— О, да! — говорю и надеюсь, что это звучит в плане еды.

«Еда, кстати, должен отметить вышла у Милы на высшем уровне. Даже закралась мысль, что она могла её заказать. Но откуда ей столько денег взять. Да, и с душой все приготовлено. Наелся от пуза.»

— Я щас лопну. Больше не могу. Все так вкусно.

— Я старалась. Рада, что тебе понравилось.

— Только не говори, что теперь ты запланировала танцы. Из меня в таком случае все выпрыгнет.

Мы смеёмся.

— Нет, я тут без тебя стала играть, и зависла на одном уровне Ведьмака. Поможешь?

— Спрашиваешь!

Мы идём в комнату. Я плюхаюсь в кресло у компьютерного стола. Включаю компьютер и жду, пока загрузиться система, а потом и игра.

— И где именно?

— Вот тут, — Мила наклоняется и указывает пальчиком с алым лаком на ногте в экран.

Слегка поворачиваю голову и молюсь, чтоб ширинка в этот момент выдержала.

— А-а, — все же получилось с лёгким столом, — Это ж как два пальца, — и намеренно отворачиваюсь в кресле, чтоб быть к ней в пол-оборота, — Смотри.

Нажимаю несколько клавиш и готово дело.

— Как же это легко у тебя получается. С ума сойти. Научи меня.

В следующие пару часов мы нещадно рубимся в «Ведьмака». Останавливаемся только, когда мозг закипает у обоих. К слову, уже стемнело, что позволяет выключить свет и создать интересную обстановку, но Мила вместо света решает зажечь свечи.

«Девочка сама не прочь развлечься. Только знаю, что для неё это не развлечение. Как выясняется и для меня тоже. Что в ней такого? Почему с ней я так робею? Как будто первый раз девушку вижу. Мила, Мила».

Меня невозможно сильно к ней тянет. Будто магнитом к ней подхожу сзади в тот момент, когда она убирает нежную руку от выключателя. Закрываю глаза и обнимаю её. Наши тела запредельно близко. Её руки лежат скромно на моих руках. Мои же миллиметр за миллиметром стремятся оказаться на ее ягодицах. Хочется впиться в них пальцами, как клыками и вжаться членом промеж её ног по самые яйца.

Игровая Музыка окутывает нас чарующими звуками. Мягко разворачиваю её к себе лицом. Слышу, как дыхание рвётся из ее груди. Оно учащается, проскальзывает стон. Бегу пальцами по ее спине и …..

«Очуметь! На ней нет лифака! Отвал башки!»

Её рука бежит к промежности. Целую её шею, о как же мне этого хотелось несколько дней назад. Её кожа, шёлк и пахнет мёдом. Я и сам таю, как мёд.

Мы идём к кровати. Бережно укладываю её на плед и покрываю лицо поцелуями.

«Губы, губы сочные, шаловливые губы. Что она творит язычком. Сейчас замараю парадные штаны.»

Она резко берет власть в руки. Усаживается на меня, охватив ногами за талию и расстёгивает пуговицы рубашки, перемежая этот соблазнительный процесс поцелуями. Играет волосками на груди. Все знает, все чувствует. Будто мысли читает. Берётся за ремень и останавливается. Стягивает платье и жестом просит меня ей помочь. Какая грудь, сосочки торчком. Касаюсь их губами. Мила выгибается и стонет. Больше нет сил терпеть. Срываю рубашку, лезу в карман штанов за презервативом.

Снимаю штаны, трусы и носки, все прочь, как и её бельё. Наконец-то, я в полной мере могу насладиться красотой ее форм, изгибов, линий мышц, груди и бёдер.

«Это круче, чем я думал.»

Прижимаюсь к ее телу. Она молит меня войти в неё, и я готов.

«Это непередаваемо. Мы одно целое до победного конца.»

«Чёрт, когда у меня в последний раз был такой восхитительный секс, в котором одновременно сочеталось безумное желание подарить офигенное удовольствие и желание быть с человеком просто так? Тыщу лет тому назад. Это ли не любовь? Стоп, я, что сказал любовь? Твою ж за ногу, Милана! я ж завязал с этой хренью, но она возродила желание быть с кем-то в отношениях. Заботиться друг о друге, любоваться и кайфовать от человека, даже, когда он зол, не в настроении, в больном и плохом внешнем виде. Черт, это сильнее меня. Я хочу быть частью ее жизнью и, чтоб она была часть меня. Я, правда, этого хочу, на полном серьёзе, без похоти.»

Я двигаюсь так не торопливо, растягивая каждую секунду кайфа с ней, не отвожу взгляда от голубых глаз, будто синий океан, губ, белоснежных волос. Не выпускаю из рук пышную грудь, тереблю соски, а она без остановки целует меня в плечи и шею. Затем мы продолжаем сие действие, в положении сидя, когда она на мне. Мы оставляем друг на друге отметины на спине от ногтей. Мы движемся быстрее. Я готов кончить, произношу её имя в полный голос и падаю без сил рядом с ней.

«Это было фантастически. Ни один секс с этим актом страсти не сравниться. Эх, ещё несколько лет назад я смутно представлял, чтобы я и Милана? Вместе? в одной постели? Думал, что такое может быть только, если по пьяни, в больной фантазии или на спор. Хаха олень. Если бы мне сказали, что эта ночь будет незабываемой, и я выставлю её на первое место, то я бы ответил этому человеку: «ну-ка заведи машину времени, мне аж интересно стало, что ж Миланка-то наша может такое сотворить в постели, и с моим мозгом».

Переворачиваюсь на живот, Мила сладко сопит. Смотрю на ее обнажённое тело и не могу не улыбаться. За окном ещё совсем раннее утро, но город бурлит во всю. Слышится полицейская сирена вдали, но сейчас меня это ни капли не волнует. Тихо переползаю через Милу, легонечко касаясь членом ее бёдер. Я улыбаюсь, и целую её в щёку и только после этого встаю с кровати.

Шлёпаю босыми ногами по полу и иду в сторону кухни. Ставлю чайник. В горле, будто собаки насрали. Иду в ванную. Оглядываю себя в зеркало, корча рожи. Справляю нужду и на пороге появляется заспанная Мила.

— Блин, ну нельзя ж так врываться! — развожу руками, повернувшись к ней лицом.

— Запираться надо, — проходит она внутрь и усаживается на толчок.

Открываю рот от изумления и ничего не могу сказать. Благо она вскоре встаёт и, нажав кнопку слива, подходит ко мне и нагло третья об меня бёдрами.

— Ты такой горячий. Надо бы тебя охладить, — подталкивает меня к ванне, и мы оба в неё залазим.

«Мне так нравится её смелый и открытый взгляд на член, когда она открывает душ».

Он призывно дёргается ей в ответ. Мила хихикает и ставит лейку в держатель. Её волосы, руки и лицо намокают под тёплыми струями воды. Она поднимает руки и проводит ладонями по волосам. Смотрю на неё и любуюсь. В ней столько свободы, ни грамма стеснения. Облизывает, и закусывать губы, смывая с лица макияж. Закончив с ним, опускает руки на грудь и одной ласкает её, будто намывая её.

«Что она творит. Я щас кончу от одного вида этой картины».

Прижимаюсь к ней и, разворачиваю её к себе лицом, одной рукой она ласкает остолбеневший член, а другой волосы. Слегка нагибаю ее и вхожу мощно и резко. Мила стонет и впивается в бедро тонкими пальчиками с острыми коготками.

Вперёд, назад, так нежно, так плавно. Закатываю глаза от наслаждения. Её громкие страстные стоны дополнительно стимулируют барабанные перепонки в ушах.

Звонок в дверь. Чувствую, как она вся сжалась резко в комок, но это только подстёгивает.

— Господи, боже! — кричу я

Зажмуриваюсь и заливаю ее спинку струёй спермы.

В дверь звонят и звонят. Даже вроде стучать начали.

— Твою мать! Какие настырные! — прижимаю Милу к стене и целую взасос.

— Прости, я должна открыть, а то соседей перебудят.

— Постучат и уйдут, — берусь за ее грудь.

— Полиция! — слышится приглушенный бас.

Все романтическое настроение как рукой сняло. Стоим оба и в гляделки играем пару секунд не больше, а кажется, будто вечность пролетела.

Мила выходит из ванны, надевает халат и, посмотрев на меня на пороге, закрывает дверь. Я выключаю воду, и прислушиваюсь к разговору.

Открывается входная дверь. Менты представляются, рассказывают ей, как я парня грохнул. Пауза, фото…, наверное, предъявили.

Сердце звенит в ушах, я не дышу. Сажусь на дно ванны и голову в руках прячу.

«Долго же они её допрашивают».

— Нет, извините, я его не видела. …Конечно, если, что-то я вам наберу. … Да, спасибо. До свидания.

Дверь закрывается.

11 глава — Милана

«Прошлый вечер был верхом восторга. Впервые за долгое время я получила истинное сладостное удовольствие, и да мы сделали то, что рвалось из нас. Это было прекрасно. Мне не под силу преодолеть желание повторить наше безумие».

Натягиваю серую футболку и направлюсь в ванную.

— Запираться надо, — забавно ворчит он, а я сажусь и справляю утреннюю нужду.

А после подхожу к нему, целую его в затылок, обнимаю и трусь об него бёдрами.

— Ты такой горячий. Надо бы тебя охладить, — предлагаю я и стягиваю с него тёмные боксеры, после чего мы вдвоём оказываемся в ванне.

Чувствую его похотливый взгляд на мне, от чего завожусь не на шутку, а следом за ним эрегированный член. Хихикаю от приятных ощущений и ставлю лейку в держатель.

Я намыливаю волосы, грудь, ожидая, когда он грубо возьмёт меня и прижмёт к кафельной плитке.

— О, боже, да! — вырывается из меня, когда он впивается в губы.

«Это восхитительно, что мы знаем, как доставить друг другу сумасшедший кайф, впервые этим занимаясь. Мне нравиться, что уровень нашей сексуальной раскрепощённой на одном уровне».

Ласкаю его обалденный член. Он поворачивает меня спиной к себе, нагибает и резко входит в меня. Страстный громкий стон рвётся из груди.

«Фейерверк восторга в голове. В моем теле взрыв, взрыв экстатического счастья. Хочу так сходить с ума от безумного удовольствия целую вечность, не отрываясь от него. Его тело как ириска, которая приклеилась к моему, и хрен теперь отклеишь».

Стук и звонок в дверь.

«Какого хрена! Плевать! Молю не останавливайся!»

— Господи, боже! — стонет он и кончает на спину.

«Да, ёпта, кому так не терпится меня вытащить из ванны? Придурки, блин».

— Твою мать! Какие настырные! — ворчит он, прижимает меня к стене и целует.

— Прости, я должна открыть, а то соседей перебудят.

— Постучат и уйдут, — отвечает он и хватает мою грудь.

— Полиция! — слышится приглушенный бас.

«Полиция? Какова? Боже, неужели кому-то не понравились наши стоны, что они решили вызвать полицию социальных нравов по делам зависти? Ладно, черт с ними, узнаю, в чем дело и вернусь. Думаю, это не займёт больше пяти минут, иначе я их прикончу».

Вылезаю из ванны, надеваю махровый халат на голое тело, шустро обтираю волосы полотенцем и, посмотрев на обнажённого красавца Диму, выхожу, закрывая дверь.

Открываю дверь, в подъезде собачий холод. Обнимаю себя, пытаясь не трястись от охватившего меня озноба. Но это ерунда по сравнению с тем, что на пороге дома стояли два упитанных мента.

— Добрый день, я следователь Копылов Сергей Иванович, — говорит он и демонстрирует удостоверение, — я правильно понимаю, что вы Лазарева Милана Константиновна?

— Добрый день, да все верно, а в чем дело? — мой голос, я надеюсь, звучит также спокойно, как этого хочется.

— Мы с Петровым Романом Витальевичем расследуем дело об убийстве во дворе соседнего дома, и пришли взять у вас показания, так как у нас к вам имеются несколько вопросов.

— А, да, слышала об этом случае, только я-то тут причём?

— Милана Константиновна, мы сейчас вам покажем фото подозреваемого в совершении этого убийства и советуем вам сейчас быть с нами честной, лгать правосудию не в вашу пользу. Тем более что вы познали жизнь в местах не столь отдалённых, так что подумайте хорошо, прежде чем нам соврать.

«Что? В смысле? О чём они? Черт, они это серьёзно? Твою мать, зачем они об этом говорят?»

«Меня трясёт от страха. Теряю дар речи. Я не выдержу, если они что-то скажут про тюрьму. Не выдержу этого. Хочется вопить во все горло».

Нервно сглатываю, сердце начинает дикие пляски в груди.

— Хорошо.

Тот второй, которого зовут Роман, открывает белую папку.

— Милана Константиновна, вам знаком этот человек? — говорит он и разворачивает ко мне фото с изображением ….

«Дима, что все это значит? Ничего не понимаю. Что за бред? Этого не может быть!»

Остолбенело, зависаю над фото с его лицом, ничего не слушая дальше и не замечая ничего вокруг меня. Губы трясутся, глаза по пять копеек. Вот-вот, упаду в обморок.

— Милана Константиновна, вам знаком этот человек? — повторяет Роман Витальевич.

«Набираю воздуха в лёгкие, подключаю язык к мозгу или, наоборот, по хрен, без разницы, что к чему сейчас надо подключить, а хотя нет, как раз-таки и не по хрен. Сейчас тот момент, когда реально надо думать над каждым словом».

— З-з-знаком, — выдавливаю из себя.

«Не может такого быть, чтоб Дима кого-то убил! Да, он не святой и не идеал, но убийство не в его духе. Он может подраться по пустякам, устроить разные розыгрыши. Он может совершить мелкое хулиганство, нагрубить, может быть злым, но, чтобы убийство? Да ни за что, никогда не поверю в это. Хрень какая-то».

Несмело поднимаю глаза на полицейских. От сладостного приятного настроения ни осталось и следа.

— Как давно вы знакомы с Дмитрием Васильевичем?

— Семь лет, — в моем голосе не единой ноты, вообще ничего.

— Кем он вам приходится?

— Другом.

«Другом, который стал частью жизни. До беспамятства влюбил меня в себя. Доставил нереальный кайф дважды. Друг, которого люблю».

— Как давно вы видели Дмитрия?

— Не помню.

— Мы никуда не торопимся и можем подождать, когда вы вспомните, так что напрягите, пожалуйста, вашу память получше и дайте нам правильный ответ.

— Может, неделю назад или больше.

— При каких обстоятельствах вы видели его? Поподробнее, пожалуйста.

— Мы с ним в «пеликане» пересеклись, когда делали покупки. Я была одна, а он с друзьями, вот.

— О чём вы говорили?

— Ни о чем особенном. Просто «привет-как дела? -пока» и всё.

— Он что-то вам говорил про день рождения друга и то, что этот друг живёт недалеко от вас и от места преступления?

«Черт, что ответить? что ответить? Блин, сложный вопрос, черт, будто я на экзамене и мне попался сложный билет. Я не знаю, что ответить».

— Нет.

— В течение этой недели Дмитрий к вам заходил, жил у вас?

— Нет, я не видела его.

— А вот соседи ваши говорят совсем иное.

— Вот, как. Любопытно. А почему его подозревают? Я его знаю, он не способен на убийство. Да и с чего бы ему кого-то убивать?

— Любой человек способен на убийство, даже безобидная пенсионерка, маленький ребёнок, самая красивая и милая девушка, — Сергей Иванович приблизился ко мне и, словно собака-ищейка сунул нос за моё плечо. «Моё сердце упало в пятки», — Скажу вам по секрету. На месте преступления были найдены его отпечатки, а главное они были на трупе. Вопрос стоит в том была ли это самооборона, или все же преднамеренное убийство. Так что, это в его интересах обратиться к нам, а вам говорить нам правду, — он смотрит в глаза, а кажется будто в самое нутро заглядывает. Голова кругом идёт.

— Хорошо, я все поняла. Если, что я вам наберу, — закрываю дверь и едва сдерживаюсь, чтоб не залить все рвотными массами.

Мчусь на кухню, где меня и выворачивает.

Сползаю тихонько на пол. Трудно дышать, чувствую, что задыхаюсь, руки трясутся, невозможно их остановить, в груди сильнейшая острая боль. Холод внутри сменяется на раскалённую лаву.

«Сука, мудак! Дура, идиотка! Поверила и доверилась ему. Конечно же, все сходится. Не видела очевидного, забивала и пропускала мимо ушей, каждый раз слышала об этом. А он! Как он мог! Боже, с кем я связалась? Твою мать! Козел! Урод! Сука! Ненавижу!»