Бесплатный фрагмент - На краю мира: источник молодости

НА КРАЮ МИРА: ИСТОЧНИК МОЛОДОСТИ

ЛАРИОНОВ АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ

КНИГА ВТОРАЯ

Пролог

Я Джон Вуд, бывалый моряк, что видел море не краем глаза. Я много путешествовал, бывал в разных частях света. Я так много пережил за свою жизнь бурь, штормов и крушений, что не могу всего этого удержать в голове. Это одна из причин, почему я пишу дневники. Какое-то время мне пришлось жить одному на острове, пока я не повстречал там Мальву, которая, как и я потерпела кораблекрушение. В нее я влюбился, она покорила меня своей красотой и мягкостью.

Трудности пережили мы вместе с ней. На корабле «Вестник смерти» мы пребывали какое-то время, позже купили дом в Аргентине. Мальва стала моей женой, и у нас родился сын. Этот первенец так сильно изменил меня. Я стал лучше, стал менее эгоистичным, начал проявлять заботу к членам своей семьи. Первое место в моей жизни занимала моя семья. Я все готов был сделать для нее. Готов был умереть за свою семью, если то потребовалось сделать. Жаль, что наша идиллия счастья была прервана потом нападением чужаков на наш город.

Именно потому я со своей уже женой Мальвой и маленьким сыном бежали на край мира, там, где не бывает по-настоящему теплого лета. Кажется, что дальше была лишь пустота, именуемая, как край мира. Там не было ни материков, там же не было прохода кораблям, так как вечные льды юга сковывали все. Это было там, где довольно прохладно, даже в летнюю пору, и где ветра дуют со всех концов света. Однако это местечко стало нашим новым домом. Южная Джорджия была тем краем мира, за которым не было ни людей, ни теплого солнца и царила вечная зима.

И даже спустя годы, я постоянно пребывал там, здесь было холоднее, чем в Англии. Теперь у меня было трое детей: старший сын, и две дочери. Мальва, кажется, ощущала все плюсы и минусы семейного счастья жизни в уединенном местечке. Она хорошая мать и жена. Не могу сказать про нее ничего плохого. Это действительно та девушка, которую мне послал Господь Бог. Спутницу жизни непросто найти, особенно такую, которую будешь любить, и беречь даже спустя долгие годы совместной семейной жизни…

ЧАСТЬ 1. ВЕТЕР ПЕРЕМЕН

День первый

Спустя много лет…

Клейтон развернул старое письмо, что хранилось в чулане в деревянном комоде среди кучи хламья и мусора. Кажется, это был черновой текст письма. Почерк был отцовский. Парень внимательно начал читать строки письма:

«Здравствуйте уважаемая моя матушка и отец! Я пишу вам издалека! С края мира практически. Я поселился сейчас на островах Южной Джорджии. Теперь у меня есть своя семья. Мою жену зовут Мальва. Это очаровательная прекрасная блондинка, которую я люблю и с которой мне пришлось пережить много испытаний и трудностей. Кроме того, у меня родился первенец сын и две дочери. Старшего зовут Клейтон. Дочерей же назвал, как Джорджия и Нелли. Я люблю свою семью и рад, что у меня теперь трое детишек. Лишь во сне я вижу свой дом. Англия теперь у меня лишь в воспоминаниях. Разрушенный корабль привел меня на необитаемый остров, однако именно там я повстречал Мальву. Искренне рад, что теперь я стал мужем и отцом троих детей. Однако я также сильно скучаю и по Оксфорду, и по вам мои дорогие родители. Надеюсь, что у вас тоже все хорошо. Очень хотел бы вернуться в свой город и повидать вас. Возможно, что в будущем, я приплыву на корабле домой, привезя с собой жену, Клейтона, Джорджию и Нелли.

Англию я строю здесь пока что. Ночами я рассказываю сыну о том, что на севере находится его родина. Джорджия особенно любознательна, расспрашивает меня о прошлых днях. Еще она постоянно рисует на бумаге корабли, на которых я плавал раньше. Они считает меня пиратом и идеализирует меня постоянно. Еще я научил детей своих распевать песни на берегу моря, призывая загадочного старика, что спасает погибшие души моряков в трудные минуты жизни. Йорк, Лондон, Оксфорд и много других городов я покажу своим детям, если однажды приплыву в Англию.

Жду, когда судьба нам действительно позволит встретиться, наконец, вновь. Иногда во сне я вижу Оксфорд, погруженный в дождливую туманную дымку. Вижу прошлое, но все это так было давно. Пишите мне в ответ письма.

С любовью, ваш сын, Джон!»

Прочтя это письмо, Клейтон задумался на мгновение. Дата стояла там давнишняя, когда он сам был еще мальчишкой. Это письмо потрясло до глубины души молодого человека, потому он перечитал письмо еще раз. Затем он решил отправиться к своему отцу, чтобы сообщить об этом забытом письме.

Джон Вуд лежал на гамаке во дворе дома и смотрел в сторону океана. Та бесконечная стихия, что зияла, как бездна сразу же за пределами островка, манила мужчину. Он хотел было вернуться назад к тем событиям прошлого, когда вспоминал о днях приключениях на море. В этот момент именно заявился, его сын Клейтон. Сын Джона нес в руках письмо многолетней давности.

— Отец, — начал Клейтон, — посмотри это письмо, ты мало рассказывал о том, что твои родители живут в Оксфорде.

Джон Вуд чуть встрепенулся от слов сына, не то от воспоминаний чего-то еще, не то оттого что, Клейтон нарушил его покой отдыха.

— Откуда ты нашел мое письмо? — поинтересовался отец, когда увидел в руках сына конверт.

— Письмо лежало в чулане в старом комоде. Ты почти ничего не рассказывал мне про родителей из Англии.

Джон Вуд, слегка приподнялся с гамака и казалось сам начал вспоминать те события прошлого. Моряку чудились картины прошлого, когда он пребывал в море. Та неистовая стихия звала его даже ночами. Он слышал тот мерный шум волн, что врывался в его сознание какой-то новизной и уже смутным, далеким, что он уже успел позабыть.

Клейтону даже показалось, что отец в этот момент помолодел даже от пребывания в собственных мыслях прошлого. Легкая улыбка заиграла на лице Джона Вуда.

— Когда я стану моряком, как ты? — Поинтересовался сын, глядя на молодеющего на глазах отца.

— А ты этого хочешь? — Джон Вуд поднялся с гамака, и направился по направлению к океану. Сын последовал за ним. Клейтон видел, что отец шел к берегу с какой-то затаенной радостью и одновременно с тем затаенной грустью в глазах.

— Я этого хочу, — отвечал Клейтон, внешне выглядя вполне уверенно. В душе же в действительности он был полон сомнений в том, что хочет стать моряком. Он почти не видел окружающий его мир, и постоянно жил на островах Южной Джорджии. Со стороны дома раздались крики. Это была Мальва, она, кажется, звала мужчин их семейства на обед. Джон сообщил ей, что они скоро придут.

— Тогда море тебя позвало уже, сынок, — отец улыбнулся Клейтону, что на душе у того потеплело и появилась уверенность в себе. Он, кажется, увидел распахивающее перед собой будущее, что было залито светом и чем-то восхитительным, прекрасным и удивительным.

Море шумело, волны набегали на берег неравномерно. В небе носились чайки, ища себе рыбу в океане. День подходил к концу, потому в западной части океана чуть тлело тусклое солнце, что пробивалось сквозь облака. Бесконечная гряда легких облачков смешивалась и уносилась ветром вдаль. Что там скрывалось за горизонтом? Этого не знал еще Клейтон; однако, он был уверен в том, что там ждут настоящие приключения, что наполнят его жизнь новыми ощущениями и невероятными красивыми сюжетами. Желто-белесый свет пробивался издали, освещал остров, на котором жил Джон Вуд и его семья. Так много времени прошло с того времени, когда Джон с Мальвой и Клейтоном бежали от неизвестных нападающих в Аргентине.

— Я хочу повидать Англию… — многозначительно произнес сын, глядя на своего отца, что мечтал, глядя на морской горизонт.

— Это возможно, но перед этим нам необходимо обо всем поговорить с твоей мамой, тогда мы, возможно, сможем повидать Англию…

Вечером действительно состоялся разговор с Мальвой и остальными членами семьи: младшими дочерями. Итоги этого разговора были вполне оптимистичны для двух мужчин, что мечтали о море на пару.

День второй

Когда заря начала заниматься в небе, Клейтон был уже на ногах. Он видел, как там за горизонтом поднималось налитое алым светом солнце. Кажется, что-то величественное и неповторимое рождалось там за морской гладью. А так как дом Джона Вуда и его семейства находился в относительной близости от моря, то Клейтон видел отчетливо всю красоту марева новой зори. Он вспомнил об корабле отца — «Синей Птице», что однажды разбилась на скалах. Отец выжил в том кораблекрушении и всегда был мужественным путешественником.

Молодой человек спустился вниз из своей комнаты, увидел своего отца сидящим за столом. Джон Вуд маленькими глотками попивал молоко. Сын сел рядом с Джоном, и с надеждой спросил:

— Что сказала мама? Она одобрила бы мою карьеру в качестве моряка?

Отец потрепал Клейтона по волосам, и мягко ответил:

— Она не против, — глаза его, казалось, искрились сейчас тихой радостью.

В глазах Клейтона также зажегся огонь и свет надежды. Он почти явственно увидел себя плывущим на большом корабле, как некогда плыл его отец, устремляясь к новым горизонтам неизвестных приключений и материкам, на которых все иначе, чем здесь на небольшом острове Южная Джорджия.

В остальном этот день, ничем не отличался от предыдущих дней. Молодой человек жил надеждой, и отсчитывал дни до путешествия. Ему многое нужно было узнать, испытать не только романтику путешествия, но и вкусить горечь разочарований, так как реальность не является такой, какой является настоящая жизнь.

День третий

Этот день также не принес сыну Вуда желаемых перемен. Он, как и раньше находились на одном из островов Южной Джорджии. Джон Вуд частенько отлеживался в гамаке, разглядывая океан. Гул моря был объемным и был слышен и вблизи, и издалека. Даже находясь в доме, Клейтон слышал, как шумел Атлантический океан. Эти волны жили извечными звуками в сознании молодого человека. Однако он еще не знал, что скрывалось там вдали за горизонтом, где бесконечное небо и океан сливались в одну трудноразличимую линию с острова.

Увидев Джона Вуда скучающим в гамаке и беспечно проводящим там время, сын с некоторым огорчением побежал к берегу. Он шел по краю суши и моря, оставлял отпечатки босых ног на песке. Волны не успевали смывать его следы, и в них скапливались моллюски, водоросли, что приходили с набегающими волнами океана.

Огромная темная туча реяла над островом, и двигалась на север. Эта масса лилово-свинцовой глыбы принесла дождь. Сначала моросящий, а затем крупный дождь хлынул сверху на Клейтона, когда он без какой-либо цели бродил вдоль кромки берега, медленно переходящей в синеватую морскую зыбь. Еще сын Джона видел вдали едва уловимые очертания рыбацкой лодки. Это с соседнего острова Южной Джорджии кто-то ловил рыбу. Клейтона Вуда ливень настиг после того, как он далеко ушел от дома. Потому возвращаться домой он не спешил, а побежал к деревьям, что росли вдоль берега в западной части острова.

Предвкушения путешествия воодушевляли молодого человека. Он с надеждой и верой на что-то светлое смотрел вдаль, где была лишь пелена дождя. Капли немилосердно хлестали по листве, и Клейтон слышал мерный шум ливня.

Алеющая вдали умирающая зоря погасала в эти минуты. Наверное, если бы сейчас не было дождя, то молодой человек увидел бы восхитительный закат уходящего дня. Дождь же не прекращался. Розовато-блеклые лучи света лишь видны были в западной части океана. Еще дальше там маячил парусник. Испепеляющие лучи дневного солнца не озаряли землю и тот кораблик, тем не менее, Клейтон смог различить контур парусов. Лишь на мгновения прорывались лучи светила, и затем монолитная туча накрывала все вновь.

Алый свет постепенно ослабевал. Рождение ночи бывает именно таким, с приходом сумерек. Из глубин и потаенных мест выползала мгла. Она вместе с каплями дождя ложилась на темнеющее небо и горизонт, что терял свет. Невероятные причудливые тени и облики, как из потустороннего мира выползали, чтобы поглотить этот горизонт. Отблески уходящего дня растворялись в каплях дождя, в паутине сумеречных теней, что приходили из океана. Величественная и торжественная мгла поглощала свет, однако свет должен был воскреснуть на рассвете следующего дня.

Надежда предстоящего — вот что греет душу любого человека. Именно надежду и чувство радости испытывал Клейтон, когда находил прибежище под кровом деревьев. Красноватые лучи уже погибающей зори тухли во мгле. Очередная ночь приходила на этот остров. Лишь свет в окнах дома Клейтона призывно горел и звал его домой. Атмосферные облака, что были выше огромной тучи, идущей на север, еще сияли светом красноватых оттенков. Еще дальше Клейтон видел восходящую луну, которая поднималась от горизонта, где облаков уже не было. Величественно и торжественно светило ночи медленно поднималось над горизонтом. И Клейтон видел лунный свет, что прорывался через мглу. Через какое-то время парень поспешил к себе домой, видя, как призывно горели люстры в окнах его жилища.

Джон Вуд уже спал, мать же готовила еду на кухне. За окнами был январь, и дождь изредка стучался вновь по крыше дома. Клейтон прошел в свою комнату и размышлял о предстоящем путешествии.

День четвертый

Джон Вуд общался в этот день с рыбаком, что прибыл сюда с Аргентины. К вечеру лодка уплыла, а Клейтон с сожалением опять отмечал, что заря этого дня прошла для него без путешествий к новым землям.

— Что происходит? — Поинтересовался Клейтон у отца, когда увидел того плачущим над конвертом письма.

Заря уже почти погасла в небесах, и градиенты цветов от белой пустоты до фиолетового мрака плясали по небу.

— Отец умер… — прошептал Вуд, и посмотрел на своего сына отрешенно.

— Он же в Оксфорде. Как ты узнал о его смерти?

— Мне сообщила матерь в письме о его кончине.

Клейтон был поражен, видя отца плачущим. Никогда раньше он не видел Джона Вуда в слезах и таким расстроенным. Известие о смерти отца ускорило отправку к путешествию. Весь вечер Клейтон тоскливо смотрел на океан, что погасал в умирающих огнях заката. Дождя не было. Огромной свинцово-лиловой тучи также не было на этот раз. Закаты всегда неповторимы.

День пятый

Лучи январского солнца заглядывали в окно к Клейтону, а он продолжал нежиться в постели в домике на острове Южной Джорджии. Нелли стучалась в дверь к брату и громко хохотала, играя со старшей Джорджией. Клейтону докучали сестры, и он пытался спрятать свою голову под подушку, чтобы не слышать, как кричат его сестры. Затем ему это надоело, и он принял решение расспросить отца о предстоящем путешествии. Клейтон вылез из постели и поспешил на кухню.

Джон Вуд выглядел серьезным и задумчивым, завтракал в столовой приготовленную Мальвой еду. Блондинка была занята своими делами на кухне.

— Папа, ты так много говорил о путешествии. Когда же мы отправимся в путь?

— А, ты уже проснулся. — Не ответил даже на вопрос сына Вуд старший.

— Да, меня разбудили сестры…

— Ружья заряжены, тюки приготовлены, к вечеру, если приплывут с Аргентины, мы отправимся в путь. — Если бы Джон Вуд произнес это бы серьезно, то Клейтон поверил бы сразу бы, но отец улыбался.

— И это правда?

Лицо Клейтона стало серьезным, он пытался разглядеть в глазах отца истину.

— Аминь! — Решительно произнес Джон уже без малейшей тени улыбки.

Истина у людей частенько сокрыта в глубине души, истина же жизни вообще является величайшей тайной для общества и отдельно взятого человека. Это могло стать очередным путешествием для отца, и первым морским странствием для сына Клейтона, что было более значительным событием для мальчика.

— Неужели? — От удивления даже приоткрыв рот, еще раз переспросил Вуд младший.

Вуд старший еще раз подтвердил верность слов.

Надежды и мечты сбываются. Именно потому, наверное, к вечеру чуть поодаль от берега прибыла шлюпка для отправки в Аргентину. Когда Мальва увидела парусник, то зарыдала навзрыд, прижимая к себе, то Джона Вуда, то сына Клейтона. Очень поразил этот день и Вуда младшего, потому что он впервые испытал те чувства прощания с Родиной и островами Южной Джорджии. Лучи солнца летели выше облаков, и монотонные тучи преграждали свет. Атеист бы даже поверил в Бога, когда увидел бы почти что апокалипсические картины над островом. Единственной освещенной была северная часть этой земли. В остальном же остров был погружен в краски синюшных облаков, что тянулись от запада до востока. Величественным апофеозом появления почти мистического света было солнце, что в какой-то миг озарило прощающихся на берегу Мальву, Джона Вуда, Клейтона, а также Джорджию и Нелли.

Мальва оставалась одна здесь. Однако Джон Вуд позаботился о том, чтобы с соседских ферм за ней присматривали богатые плантаторы, что выращивали в Южной Америке сахарный тростник. Престарелая пара Глории и Питера владели обширными землями в Джорджии и Южной Америке. Они поклялись Джону Вуду заботиться об его семье до его возвращения назад.

К вечеру вся поклажа была перетаскана на парусник, и Клейтон впервые покидал остров Южной Джорджии с замирающим сердцем. Он видел затухающее марево заката и свой родной дом, медленно отдаляющийся в пучине бесконечного Атлантического океана. Горькие горячие слезы текли по щекам молодого человека. Горло сжималось от эмоций и чувств. Джон Вуд же курил сигару и чуть печально смотрел на остров, где остались его жена и две дочери.

— Мы обязательно вернемся назад, но позже. Нужно посетить Оксфорд. Отца уже нет.

— Да? — Цепляясь за каждое слово Вуда старшего, переспрашивал Клейтон.

— Да, — Утвердительно отвечал Джон, чуть щурясь от соленого ветра, что приходил из чернеющих глубин океанской пустоты.

ЧАСТЬ 2. ПУТЕШЕСТВИЕ В АНГЛИЮ

День шестой

…Я стал вновь писать дневники, потому что плыву вновь на корабле. Меня зовут Джон Вуд. И скажу честно, я так рад опять плыть по волнам. На этот раз с сыном. У меня вырос прекрасный и сильный Клейтон. Я возвращаюсь в Оксфорд, чтобы увидеть свою мать. Отец скончался, так и не увидев меня. Я сильно сожалею об этом, потому что я хотел бы увидеть его вновь.

Вокруг лишь океанская мгла, ночной морской ветер, и я сидящий у лампадки с пером и чернилами в руках. Я пишу этот дневник, чтобы эти воспоминания прочитали мои потомки: Клейтон, Джорджия и Нелли. Для меня важно оставить им частицу своих мыслей в этих очерках дневника.

Клейтон заснул. Он плакал, когда мы покидали остров. Я видел в нем того же мальчишку, что и раньше, когда мы бегством спасались из Аргентины. Это осталось позади. Сейчас мы во мгле скользим вперед через мглистую ночь. Что там будет впереди? Этого я еще не знаю… Но я верю, что сердце будет биться в моей груди, а Клейтон превратится в моряка, полюбит море…

День седьмой

Меня разбудил рыбак по утру, сообщив, что мы приплыли. Это тот же город, в котором я потерял свое состояние. Клейтон был тогда младенцем, а Мальва была так молода и хороша собой. Время не останавливается. Меняет почти всех, тех, кто не нашел источник молодости. Нашедших источник молодости же ждет жизнь вдвое, а может быть втрое длиннее остальных.

Город отстроили. Тут много купцов, плантаторов и вообще что-то поменялось в облике этого города. Это заметно, когда приходишь в какое-то место после долгих лет отсутствия. Потому воспоминания прошлого перемешиваются с настоящим, и от этого душу заливает чувство ностальгии и радости.

День восьмой

В этом городе мы пересели на английское торговое судно «Альбион» с двадцатью пушками на палубе, что должно было отправиться в Британию в Лондон. Оттуда планировали добраться на лошадях до Оксфорда. Сын испытывал некую эйфорию от такого грандиозного путешествия через Атлантику.

Солнечный январский день у берегов Южной Америки давал нам надежды на хорошее путешествие. Ветер надувал паруса на фок-матче, отчего британский флаг и белоснежная парусина прекрасно развевалась, вызывая у меня ностальгические воспоминания. Однако были и различия: на этом корабле были вполне благопристойные моряки, которых определенно нельзя было назвать пиратами или пройдохами. Капитан «Альбиона» также был вполне солидный и уважаемый богатый человек, который за свою жизнь проплавал океаны вдоль и поперек. С его слов, я понял, что он бывал в Индии, Австралии, плавал у берегов восточной Африки, ну и, конечно же, бывал в Южной Америке и Англии. Бернард Джордан — это имя капитана нашего корабля. Он проникся некоторой отеческой любовью к Клейтону, потому с радостью поручил одному матросу показать торговое судно. Любопытный мальчишка, кем еще был мой сын, с радостью изучал корабль, исследуя темные грузовые трюмы, кубрик, а также товары-бочонки и тюки, разложенные по балласту.

В пороховом погребе Клейтон обнаружил бочки с порохом. Также его заинтересовала и каюта капитана Бернарда. В ней были разложены на столах и в шкафчиках удивительные вещи, экзотическая утварь из британских колоний. «Альбион» передвигался по всему миру, перевозя груз из одной части света в другую. Наиболее интересные предметы с точки зрения путешественника, капитан оставлял у себя в каюте.

Когда к концу дня корабль был исследован, мой сын с довольным видом начал прохаживаться по верхней палубе, изредка вглядываясь в подзорную трубу, разглядывая морской горизонт. Океан сливался с небом, и белые чайки витали над кораблем и его окрестностях. Я же в своей каюте писал письмо моей жене — Мальве. Хотел, чтобы по прибытию в Англию, она получила его, с подробным описанием того, что было с нами на корабле.

День пятнадцатый

«Альбион» продолжает приближать нас к Англии. По моим наблюдениям, мы должны были пересечь экватор. Если в Южной Джорджии было весьма прохладное лето, то здесь, по-настоящему, было жарко. Солнце нещадно припекало на безграничном синем небе. Зато ночью было поистине прекрасно: мириады звезд проступали из тьмы, и сияли как россыпь бриллиантов. Клейтон никогда не видел таких ярких звезд. Они бывают такими только в теплых краях. В северных и южных широтах звезды тусклее.

Капитан Бернард рассказывал нам удивительные истории, о туземцах на черном континенте, об непроходимых влажных джунглях Индии, об Океании, многочисленных островках, что были разбросаны по всему Тихому океану. Мой пятнадцатилетний сын с упоением слушал эти истории. Байки травили и моряки, повествуя гостям о приморских городишках в разных частях света, насквозь пропахших рыбой, солью и морем.

День шестнадцатый

Ветер ослаб в экваториальных зонах, потому корабль замедлил движение. Теплое течение здесь уносило судно к Карибам. Команда моряков, очевидно, рассчитывала добраться до берегов Северной Америки, а оттуда двигаться по Гольфстриму к берегам Британии. Небольшую озабоченность вызывали возможные пираты в окрестностях Кубы, а также испанский флот, который воспринимался нами, как недружественный.

Однако в этот день море было чистым, ни островов, ни кораблей на горизонте не было. Клейтон научился играть в карты с моряками, и с рвением пасовал колоду. Азарт охватывал его с ног до головы. Жизнь в море казалась ему чем-то упоительным и увлекательным путешествием. С распахнутыми мальчишескими глазами он вглядывался в океан, исследовал взором каждый уголок корабля. Проводил Клейтон и задушевные беседы с капитаном. Этот удивительный водный мир расширял границы сознания перед подростком. Я же также был рад этому морскому путешествию, ведь ностальгия захлестывала мое сознание. Я ощущал всю тяжесть и одновременно легкость всех воспоминаний событий, которые я пережил в юности и в молодости.

День девятнадцатый

Мы пересекли экватор, со слов Бернарда, и по утру сегодня видели берег Кубы. Этот теплый остров приветливо распахивал перед нами все прелести тропической жизни. Спустя полчаса, неподалеку от селения был спущен якорь. «Альбион» величественно замер в лазурных водах Карибского моря, которое лежало между 9° и 22° северной широты.

В прибрежном городке на берег сошел я и Клейтон. С изумлением и интересом мой сын разглядывал местных туземцев острова, а также переселенцев из Европы, которые также вписались в эту жизнь. Торговля тут процветала. В палатках и лавчонках можно было увидеть фрукты, еду, одежду, экзотические предметы, оружие.

Солнце нещадно припекало, что было непривычным для нас, живших долгие годы в умеренных широтах. Уже загоревшие и мокрые от пота, мы исследовали городишко. А после того, как моряки «Альбиона» начали закатывать на палубы в трюм бочонки с провизией, порохом; мы также поднялись на верхнюю палубу судна. Капитан сообщил о том, что мы тут долго не пробудем, и вновь отправимся в морское путешествие.

День двадцать первый

Я вновь пишу дневник на сегодня, хотя событий и впечатлений не так много. Кругом лишь Атлантический океан. Клейтон тоже решил написать письмо своей матери и сестрам, потому в каюте излагал свои впечатления и мысли от путешествия. Отчасти он начинал тосковать по дому, все-таки, как ни как, там была его родина, на которой он вырос.

Мысли о том, чтобы перебраться в Англию насовсем не оставляли меня. Я планировал, что, возможно, мы вернемся потом за Мальвой и дочерями в Южную Джорджию, и перевезем их в Британию. Например, в Лондон, или в поместье отца — Оксфорд. Наследство, оставленное отцом было значительным, об этом писала моя мама в письме. Призывала вернуться в свой родной город.

Кроме шикарного особняка в Англии, отец владел крупной компанией, занимавшейся торговлей в Индии, Австралии, Новой Зеландии. Филиалы ее располагались в новых колониальных городах Великобритании, земли которой простирались от Северной Америки до Океании в Тихом океане. Потому все это значительное наследство должно быть в той или иной мере перейти мне — Джону Вуду, носителю славного фамильного потомства Вудов.

Потому как я хотел счастья своим детям, то желание о переезде в Британию было сильным, чтобы не утратить право наследство отца на которое претендовали также и другие родственники нашего семейства. После смерти матери, это богатство и имущество должно было перейти мне сыну, однако, если бы меня постигла смерть или другое какое несчастье, то, не найдя наследника все имущество было бы приписано остальным родственникам: двоюродным братьям и сестрам, а также моим престарелому дяде и тетям.

День двадцать пятый

Дни проходят славно и с чувством радости для меня, а также моего сына. Штормов практически не было, хотя вчера была сильная качка на судне от ветра, дующего с востока. Но и он утих, дождь прекратился, и тучи рассеялись. Солнце вновь засветило в прорехах кустистых облаков.

Капитан Бернард рассказал мне про остров в Атлантическом океане, где расположен источник молодости. Легенды это или правда, я не знаю, но говорят многие, что те, кто однажды побывали у источника молодости и отведали ее живительной влаги стали подобны бессмертным. Жили такую долгую жизнь, что сохраняли при том, бодрость и молодость лица, тела. В то время, как окружающие близкие, друзья умирали от болезней или старости, эти же счастливчики, что испили источник молодости оставались невредимы и здоровы.

Эта история меня вдохновила, отчего я размышлял об этом не меньше, чем о предстоящем богатстве и наследстве. Вечная молодость — это заветная мечта многих людей. О вечной жизни грезили многие века во всем человечестве.

День двадцать шестой

Команда корабля отклонилась от течения Гольфстрима, «Альбион» направлялся сейчас к берегам Ирландии, а затем в Лондон — столицу Великобритании. Я еще раз пытался добиться от капитана более точной информации по поводу источника молодости. Этот остров расположен был по известным координатам, которые я не смею написать в своем дневнике. Однако Бернард Джордан предупредил, что этот клочок суши окружен рифами и скалами, об которые разбились ни один уже корабль. Кроме того, островок таинственным образом исчезает и появляется, чего мореплаватели никак не могли понять. Плотный туман окутывает окрестности этой земли.

Я исполнился желания набрать для себя и своей семьи такой живительной воды у источника молодости. Однако все это должно было случиться после посещения Англии и поместья в Оксфорде. Моя мама обрадовалась бы, наверное, увидев меня живым, а также моего сына — Клейтона, который уже стал быстрорастущим подростком.

День двадцать восьмой

Мы прибыли в Англию. В Лондон. Я этому безмерно рад. Так давно не был тут. В порту было много кораблей, пришвартованных у причала. Ост-индские компании прокладывали все новые и новые маршруты на карте, пересекая самые отдаленные уголки планеты. Крупнейшая в мире морская держава держала бразды правления отдаленными материками, которые колонизировала и теперь управляла ими.

Я попрощался с капитаном и его командой. Мы сошли с судна «Альбион». Столкнулись с настоящей суматохой на улицах Лондона. Сотни карет и лошадей мчались по мостовым улицам с громким цокотом. Сын был в восторге от столь большого города. Он никогда раньше не видел столько народу, кораблей, лошадей. Это было для него настоящим открытием.

Мы остановили одного кучера, заплатив ему за проезд велели ехать в Оксфорд, что располагался почти в восьмидесяти милях от Лондона. В карете было уютно и сухо. Влажное море, овеянное запахом соли, осталось позади, теперь мы были путешественниками на суше. Лошади уверенно несли нас по дороге на северо-запад. Солнце набирало силу, поднималось выше. Однако, скажу важную особенность, что здесь был снег на улицах. Зима была в самом разгаре. Так что всего за один месяц мы перебрались из одной части света в другую, разменяв лето на европейскую теплую, но сырую зиму. Удивительно, как нам удалось добраться до Лондона в столь трудное время. Однако мы это сделали, и сейчас были на пути к дому…

Милый дом, родная матушка, как я скучал по вам!

ЧАСТЬ 3. НАСЛЕДСТВО

День двадцать девятый

Особняк Вудов располагался в северной части Оксфорда, среди облысевших на зиму яблочных садов под холодным безжизненным серым небом. Дорога ведущая к дому была частично заметена мокрым снегом. Холодный ветерок иногда проносился по окрестности, заставляя людей ежиться от холода. Еще в Лондоне Джон Вуд и Клейтон Вуд запаслись зимней одеждой: в приличных плащах, смокингах и цилиндровых шляпах они сходили с кареты, которая остановилась у трехэтажного поместья. Здание не выглядело запустелым, было напоминанием аристократического превосходства семейства Вудов над остальными.

С замирающим сердцем Джон взглянул на свой дом из которого он бежал, некогда давно прельстившись морскими путешествиями по свету. Младший Вуд также испытывал волнение от предстоящей встречи со своей бабушкой. Они медленно поднялись по заснеженным ступенькам родового особняка. Пожилой привратник открыл им дверь, и поспешил сразу известить о прибытии гостей хозяйку дома.

В особняке царил уют и покой. Атмосфера роскоши и богатства была на лицо. Мебель, ковры, люстры, картины на стенах были подобраны с особым тонким вкусом. Все было в духе колониальной эпохи Британии. В холле стояла белоснежная рояль, а рядом с ней широкая лестница уводила на второй этаж. Горничная трудилась в зале, стирая буквально каждую пылинку с экзотических предметов, лакированных точенных мастерами столов. Бабушка Клейтона должна была спуститься к желанным гостям уже скоро. Об этом сообщил вернувшийся привратник.

Под свет свечей и лампадок вскоре к ним спустилась миссис Каролина Вуд в шикарном, но немного старомодном платье. Женщина была уже стара, однако, было видно, что она хорошо сохранилась, и на лице была видна печать аристократического благородства. Хозяйка дома не смогла сдержать слез, когда увидела своего сына Джона Вуда живым и невредимым. Кроме того, рядом с ним стоял ее внук, который с улыбкой на лице созерцал эту милую встречу близких людей.

— Джон, это ты?! Сынок! — с изумлением восклицала престарелая миссис Вуд. — Как же я тебя давно не видела.

— Да, это я, дорогая матушка! — Джон Вуд был также растроган, крепко обняв свою старушку-мать.

Затем Каролина Вуд обернулась к внуку, вся в слезах. И произнесла:

— А это кто, Джон? Твой сын?

— Да, мой сын. Клейтон Вуд!

— Иди ко мне мой дорогой внучок! — Бабушка прижала к себе возросшего Вуда младшего, отчего Клейтону стало легко на сердце. Он ощутил себя в безопасности, дома, что был весьма и весьма красивым, старинным и роскошным. Слуги почтительно стояли на расстоянии, видя столь трогательную встречу господ поместья.

Затем миссис Каролина Вуд чуть возвысив голос попросила вежливо свою кухарку приготовить обед для гостей:

— Грейс, будь добра приготовь нашим гостям и новым хозяевам дома вкусный обед!

— Конечно, — согласилась служанка и поспешила на кухню.

Все гости и хозяйка переместились в столовую. Тут был большой камин, в котором весело пылал огонек. Ветер гудел в трубе. За окнами метались снежинки, прилипая влагой к стеклу. Длинный стол покрытый белоснежной скатертью стоял по центру, вокруг которого располагались изящные стулья. На стенах, как и везде были картины и цветы в корзинках. Слуги ухаживали за этими прекрасными растениями, поливая их, чтобы они сохраняли свою красоту и аромат. На картинах же в основном были изображены пейзажи, иногда прекрасные дамы, либо кавалеры из прошлых лет. Мольберты были покрыты искусными сочетаниями красок лучших британских и французских художников. Клейтон оценил по достоинству картины, а также то, как все было устроено в этом доме. У него на родине в Южной Джорджии жилище было куда скромнее и проще. Там не было той роскоши и богатства, ведь Джон Вуд и Мальва бежали из Южной Америки, оставив свой дом и имущество. Потому на островах им пришлось наживать имущество вновь.

Обед прошел торжественно. За столом велись светские беседы, между которыми иногда были разговоры о семье. Каролина Вуд была замечательной матерью и бабушкой с широким сердцем. Ее речи были пронизаны вниманием и заботой к своим родным. Она так давно не видела их.

— Скажи, мой дорогой Клейтон, сколько языков ты выучил в свои годы? Интересовался ли ты книгами и грамотой?

— Конечно, бабушка! Я интересовался книгами, и перечитал их множество, в основном писателей из Европы, а также пытался изучать французский и русский языки. — Поделился своими успехами внук.

Джон Вуд также был горд за своего сына. Он также был рад, что те приезжие учителя, что прибывали на остров Южной Джорджии с большой земли, дали достаточно знаний его сыну и дочерям.

День тридцатый

Уставшие путники были измотаны вчера дорогой, потому легли весьма рано. И спали как младенцы. Клейтон был счастлив проснуться в чистой богатой постели. Комната была роскошной, и тут не было качки, как на корабле. Морская болезнь, хоть и не сильно беспокоила Вуда младшего, тем не менее доставляла дискомфорт и некоторые неудобства. Вчера лежа на кровати ему казалось, что постель качается на волнах. Сегодня такой проблемы уже не было.

Служанка Грейс постучалась в дверь. Принесла на подносе своему юному хозяину горячее молоко, сладкую булочку и мед. Клейтон Вуд поблагодарил ее, отметив про себя в мыслях то, как прекрасно выглядит горничная. У нее был курносый носик, светлые волосы и голубые открытые глаза. Она была юна, также, как и Клейтон. Однако она была простолюдинкой. Он же был наследник рода Вудов в Англии, который владел торговыми компаниями по всему миру, где располагались британские колонии. Тем не менее сын Джона Вуда не считал себя лучше слуг, ведь там у себя на родине, он также был весьма простым мальчишкой, и состояние их было скромным. Однако сейчас с приездом в Англию начинался решаться вопрос наследства…

Джон Вуд был также рад оказаться в своей спальне. Ностальгия охватывала с новой силой, когда он проснулся на крахмальной чистой постели, и на стеллажах шкафчика и стола стояли его забытые игрушки, талисманы, картины. Время на часах показывало уже двенадцатый час.

«Долго же я разоспался…» — размышлял вслух Вуд.

Раздался стук в дверь. Служанка Грейс также принесла завтрак на подносе и сыну Каролины Вуд. Это она распорядилась доставить в постель еду, однако, просила горничную не беспокоить без надобности важных гостей.

Джон Вуд поднялся с кровати с пуховыми перилами. Отмерил шагами свою комнату, и сейчас она показалась ему маленькой. Наверное, он просто вырос из этих масштабов. Исследовал мир, бороздя океаны и моря. Потому комната казалась сейчас тесным пространством.

***