Варягам
Лишь свист мечей в кровавой круговерти,
И стоны раненых, и скрип морских снастей.
Варяги веруют, что только после смерти,
В Вальгалле будут в окружении друзей.
Всё реже круг их становился в поле боя,
Не только викингам врагам уменьшен счёт,
И свист секир подобен волку воя,
И стынет кровь, как будто в жилах не течёт…
Закончен бой, уже отбито судно.
Добыча свалена, заброшены мечи.
Залечат раны только те, кому лишь нужно,
И вновь на весла, до кровавой, до зари…
4 апреля 2003 г.
Страж
Рукой, врастая в чрен меча,
Воспрянул воин — страж.
Он духом стал, как гребни скал,
Венчавших снежный кряж.
Он верой чище стал снегов,
Прозрачнее ручья…
Он стал таким, каким мечтал
Стать в детстве ты и я.
И всё что мог он воплотил,
В том облике простом,
Что нам с тобой, давным — давно,
По сказкам был знаком.
Всё это сказ, а что же быль?
Увы, знать, не дано.
Старайся жить так, что бы стал
Достоин ты его.
Не важно, что в руке не меч,
Бумага и перо.
Пройдя сквозь вихри страшных сеч,
Увидишь ты его…
И вечно будет он с тобой,
Тот молчаливый страж.
Махнув рукой, зовёт с собой
За снежно — белый кряж…
26 декабря 2003 г.
Люди-волки
Ничто не вечно под луной,
И первобытный вой услышав,
Вдруг тало вмиг не по себе
Как будто исповедь услышал.
И кто то был, седой вожак,
Ведя вперёд пытаясь, стаю…
А вдруг отвергнутый чужак,
Увы, того я не узнаю…
А может, зов волчицы был,
Как будто скорбь по полю брани.
Чтобы младой щенок ожил,
И рос, обласканный волками.
Всю скорбь вложила в этот вой
Её душа рвалась на волю.
Представь её родство с собой
И всё не властно над тобою.
Ты ощути всю мощь их тел,
И рваный темп охотной гонки.
Попробуй разумом понять,
Так кто мы — люди или волки?
6 июня 2002 г.
Опубликовано в газете «За отличный рейс», ноябрь 2009 г.
Молитва варяга
Чужое железо внутри меня,
Но верный топор в руке,
О, Один Великий, прости меня,
За то, что иду к тебе…
За то, что не сделал я то, что хотел,
За то, что друзей не спас.
Намечено много, но я не успел,
Настал видно смертный час…
Но Боги варягов уже со мной,
Им тоже не ведом страх,
Огонь погребальный зажгут надо мной,
Останется только прах…
Останется память средь диких гор,
О грозных владельцах тех мест,
И кто-то, не веря, воскликнет « Вздор!»
А кто-то воздвигнет крест…
Клинок
Изгиб клинка, рисунок стали,
На полированном столе.
Ужель за тем тебя создали,
чтоб лишь дивиться красоте.
Тогда зачем, почтенный мастер.
Оскал твой хищный создавал,
Мостил упоры рукояти,
И много дней полировал.
Хотел назвать тебя «Защитник»,
Чтоб честь хозяина берег,
Но путь твой, что ж, увы, витрина,
Вдали от воинских тревог.
Твоя судьба с людскою схожа,
Ведь ты не знал, кем можешь стать.
И лежа в бархате витрины,
Тебе осталось лишь мечтать…
Волкодав
Копчёный свод, убогий стол, скамья изрезана ножами,
Корчма, стоя у трёх дорог, не избалована гостями.
Уж редко кто сюда войдёт, и крикнет: «Эй, хозяин, пива!»,
Забыто многое и то, что гостя встретят здесь учтиво…
А был тот край весёл, богат, столы ломились угощеньем,
Усталый путник был здесь рад, забыться в сладком упоеньи.
Но и легенда здесь была, когда-то жил, придя с чужбины,
Могучий воин, Венн-чужак, печать страданий, след морщины.
Был не один, он друга нёс, летучий мыш с крылом подбитым,
Он предан был, как верный пёс, за Венна сам бы пал убитым.
И шел он с ним с тех давних ор, все пять тяжелых лет,
Из недр Самоцветных Гор, откуда ходу нет…
Но Венн был крепок, заслужил, он выйти в белый свет.
Того, кто жизнь отнять хотел, того уж больше нет…
Вся жизнь в подземных рудниках — сплошной, тяжелый труд,
Когда собрат сожрать готов, когда пластает кнут…
Семь долгих лет он местью жил, мужал щенок и рос.
Да, было тяжко, воем выл.… Прошло… И вырос Пёс.
На ворот тяжкий брошен был: « Мол, выживет, так пусть…»
Аррант учёный с ним же был, ученых тяжек путь.
И вот, однажды, твердь земли ходила ходуном,
И крох-мышей, ещё бы миг, растёрло б жерновом.
Остановил и жизнь им спас, и мыш остался с ним,
Настал тот день, настал тот час — аррант простился с ним.
Но вот однажды, средь глубин, раздался волчий вой:
«А ну, добытчик, кто тут есть, остался кто живой?
Кому свобода дорога, ну выходи на бой!»
Окликнул Пёс его:» Я здесь!», и вышел в круг земной.
Насколько бой кровавым был не нам судить с тобой,
Пёс победил, издав свой клич, покинул свой забой…
Переродился Пёс, ушел, родился Волкодав
Искать ту жизнь, что не нашел, когда совсем был мал.
Но жизнь не просто два листа, попробуй-ка, пройди!
Сюрприз порой такой задаст, смотри не упади.
Упасть не только, что без сил, но верой пав в других,
В бессилье помощи прося, но слов не находил.
Но есть и те, кто близок нам, став — другом походя,
Кого кто спас — не знамо нам, на то и есть друзья!
И вот тогда оценишь жизнь, уже со всех сторон,
Взорваться хочешь ты — остынь, не стоит жизнь того.
Пройдя немало путей, ты сможешь понимать,
Друзья — опора из людей, их надо чтить и ждать.
Благословенен человек, презревший смерть, дарящий жизни
Ты лишь тогда оценишь жизнь, познав и боль, и радость в жизни.
Познав, что жизнь даётся свыше, творя возмездие за зло,
Стараясь, разум сделать чище, людским препятствиям назло.
Наставник был, но разум тела и тяжкий каторжника труд,
Не всё давали, как хотел бы и на расправу был он крут.
Привык защитой быть он слабых, и притеснений не терпел.
Удача славит лишь удалых, а он удачлив был и смел.
И смел не только кулаками, в горах он дух свой укрепил,
За что нещадно бит кнутами, но он назло им всё же жил
И шел он прямо, неотступно, и жив был местью за свой род,
Из рода «Псов» он был последним, и, отомстив, он тем был горд.
Но в жизни есть другие чувства, не только ненависть и боль,
Есть в жизни преданность и дружба,
Ты только сердце им открой.
Ведь жизнь того, с кем были вместе, зависит лишь от нас самих.
И он был рядом, воин чести, в бою зверел, спасав других…
Как славен бой не ради чести, когда кругом одни враги,
Спина к спине, мы снова вместе, « О дух Кан-Киро! Помоги!»
Коль нет уж сил, отбить нападки и все изранены друзья,
Ты дай на всех немного счастья, и дай нам выжить, Мать- Земля…
Потом, когда пройдут все раны, мы вспомним всё, и свист стрелы,
И хруст меча, и боль от раны, но всё же были спасены!
Когда рождается легенда, увы, мой друг, пройдут года,
Кто с честью пал, кто выжил с болью, уже не вспомнят никогда.
Но будут помнить те мгновенья, когда рассказчик, снизив тон,
Развеет прочь души сомненья, и скажет только:» Он был ПСОМ…»
Октябрь 2002 — Май 2003 г.г.
Костер
Горел костер, средь лунной летней ночи,
Взметались искры и терялись среди звезд.
Сидел цыган, дитя дорог и ночи,
О чем- то пел, задумчив был и горд.
О чем он пел на речи незнакомой,
С тоскою в голосе и плаче двух гитар.
Он пел о родине, далекой, незнакомой.
И не нашел которой, хоть был и не стар.
Дитя дорог, то племя кочевое,
Распевку голосом в такую высь вели.
Когда услышал, вспомнил поневоле,
О крае маленьком вдали родной земли…
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.