Бесплатный фрагмент - Мы жили без господ

Книга-летопись

Автор «Дневников безбожника» известен многим читателям по его изданным раньше книгам и по статьям в местных и общероссийских газетах. Он член Союза писателей «Воинское содружество».

Ю. И. Шварёв принадлежит к поколению, люди которого рано познали цену труда и воспитали в себе чувство ответственности не только за свое поведение, а и за судьбы Родины. Для них характерны самостоятельность в поступках, независимость суждений, склонность к размышлениям. Эти черты проявились и в публикуемых дневниках.

По зову души молодой рабочий, потом кадровый офицер, как Нестор-летописец, периодически высвечивал свою жизнь, жизнь окружавших его людей, жизнь государства. Он анализировал свои дела и устремления, соизмеряя их с нормами морали и подчиняя собственное индивидуальное бытие общественному ритму всей страны. Его записи сугубо личные, но они воспринимаются как гимн эпохе социализма. Да, наш социализм был искажен, недостроен. Но и при таком социализме во главе всего стоял человек труда, творец, созидатель, а «теневые» хапуги, финансовые мошенники, спекулянты, взяточники презирались обществом и преследовались по законам. Записи личные, но это оригинальный исторический источник, показывающий прошлое во всем его разнообразии, во всей разносторонности, со всеми его «минусами» и «плюсами».

На фундаменте ПАМЯТИ получилось своего рода духовное завещание людей старшего поколения молодым поколениям. В суждениях умудренного жизненным опытом свидетеля прошлых лет найдут нравственную опору многие из тех, кто только что вступает в самостоятельную жизнь. Это важно потому, что нынешние средства массовой информации принижают достоинство молодых людей, отвлекают их от раздумий о своем будущем, приучают незрелые умы «брать от жизни все», не помышляя о внутренних и внешних угрозах Отечеству.

Автор дневников дает нам правдивые и порой по-писательски живые и образные картины о жизни трудового народа в Советском Союзе и в послесоветской России. Каждый думающий читатель скажет спасибо Юрию Ивановичу за его многолетний летописный труд.

Председатель правления Союза писателей «Воинское содружество»

А. М. Аббасов, академик краеведения

Нужно стремиться к тому, чтобы каждый видел и знал больше, чем видели и знали его отец и дед.

А. П. Чехов

От автора

Институтом этнологии и антропологии Российской Академии Наук в 1997 году издана книга «На разломе жизни». В ней воспроизведены дневники Ивана Григорьевича Глотова, крестьянина из деревни Пежмы Архангельской области Вельского района. На 320 страницах до мелочей точно отражена жизнь простого русского мужика в 1915—1925 годах.

Видно, что умный от природы, работящий и рассудительный крестьянин-середняк жил и напряженно трудился от зари до зари только для того, чтобы кормить семью и держать тепло в своей избе. Интересы и заботы — земельный надел и собственный двор. Общие знания — от стариков, начальной школы и личного опыта. Кругозор — в границах своей волости. Отдых — бани по субботам, чаепития и сон. Развлечения — посещения церкви и застолья в праздники.

Прочитал книгу «На разломе жизни» и решил подготовить к публикации свои дневники. Начал вести их 18-летним парнем, завершил 74-летним стариком. Правда, записи по разным причинам делались не постоянно, а с малыми и большими перерывами.

Ясно, что знания, мышление, поведение менялись у меня в соответствии с возрастом, житейской обстановкой и социальным положением. Поэтому менялись и качество, и содержание записей. Крестьянин Глотов вел дневники на «разломе жизни», вызванном Великой Октябрьской социалистической революцией. Мне довелось жить пусть не при столь же исторически значимых, но тоже много изменивших в стране «разломах». Их было два. Первый после 1956 года — хрущевский, устроенный по недоумию верховных властей. Второй после 1985 года — горбачевско-ельцинско-путинский, контрреволюционный, устроенный верховными властями сознательно по предательскому сговору с силами международного капитала.

Дневники — не мемуары, в которых память или желания угодить «духу времени» иногда подводят авторов. Записи в дневниках — это как милицейские протоколы о событиях, как фотографии увиденного, как звукозаписи услышанного. Читаю свои тетради, многое видится теперь не так, как виделось раньше, но что записано, то записано. Смысла записей менять не буду, позволю себе только стилистические поправки. Для сокращения объема книги не буду воспроизводить всех текстов. Оставлю только то, что и сегодня кажется мне памятным, наиболее характерным для тех или других прожитых лет.

Мои суждения, оценки, выводы в дневниках, конечно же, субъективны. Писал чаще о том, что мне не нравилось. Хорошее в жизни воспринималось как должное, закономерное и сомнений-размышлений не вызывало. Теперь, оглядываясь на советское прошлое, вижу, что многое из привычно хорошего, обыденного, всем доступного постепенно исчезает или приобретает немыслимо дорогие цены…

И. Г. Глотов — мне земляк ближе некуда. Его Пежма в 15 километрах от моей Синеги. По возрасту я ему если не сын, то внук. И родословные наши одинаковые: все мои деды и прадеды, бабушки и прабабушки были крестьянами таких же северных деревень, как Пежма. Дневники земляка еще раз подтвердили, что моему поколению жилось уже полегче, интереснее, достойнее, чем поколениям наших отцов и дедов. Мы увидели и узнали больше, чем видели и знали они. До буржуазно-демократического «разлома» в Советском Союзе наше будущее представлялось нам светлым, созидательным, мирным, спокойным. В обществе товарищей были руководители, но не было господ!

Это горько признавать, но мое поколение оказалось неспособным закрепить достижения и победы своих отцов и дедов. Поэтому сейчас трудовому народу живется хуже, тяжелее, духовно безрадостнее, чем жилось нам. Значит, нашим детям и внукам пришла пора задуматься, как им лучше устроить жизнь своих поколений. К великому сожалению, задумываются об этом пока немногие молодые люди. Чуждая русскому духу телевизионная пропаганда успела превратить большинство населения страны в обывателей, живущих одним днем.

Село Рябово Архангельской области Сольвычегодского района.
Рябовский маслозавод. 1948—1949 годы

16 мая 1948 г.

Отвез в Котлас масло, вес в ящиках оказался нестандартным. На базе не хватило масла 8 кг. Это дело хреновое! Надо выверять весы.

Купил ботинки с брезентовыми бортами и зеленой хлопчатобумажной ткани на штаны. Нюра пообещала сшить.

Предложил Але погулять, она ответила: «Еще уведешь куда-нибудь, как Шуру». Опять Шура! Прав Грибоедов, что злые языки страшнее пистолета. Пустили сплетню, а ничего не было. Я был сильно пьян.

21 мая 1948 г.

Толька Выгузов сделал букет из цветков и подал его Але. Она стала нюхать и обожгла нос. В середине была крапива.

Существует одно развлечение — «колхозное», на котором толкут под гармошку землю под березами у нашего завода. После танцев и плясок с частушками расходятся парами. А кто не успел еще «спариться», идет домой спать.

Нам с Мишкой не до «колхозных». Встаешь в 5, принимаешь молоко, сепарируешь, сбиваешь масло, весь день крутишься, а тут вечерняя приемка, снова сепарирование. И так до 12 ночи.

Ездил в Сольвычегодок, был из интереса на суде. Судили двоих за кражу сумки с вещами и денег в пароходе у пассажира. Одного осудили на 8 лет, другого на 6. Когда их уводили, тот, что на 8 лет, со смехом сказал: «Вот, теперь восемь лет могу жить спокойно. Ха-ха! Никто меня больше не тронет». это не фунт изюма. А он, идиот, смеется.

9 июля 1948 г.

Алька оказалась шкурой. Звонит по сельсовету, что я «втрескался» в нее, смеется надо мной. А были в таких отношениях!.. Забыла, что мне позволяла вечерами в конторе?.. Кто в кого втрескался? Это она, стерва, от злости на меня и Катю.

Вчерашний вечер опять провел с Катей. Говорит, что ни с кем еще не дружила, до меня ни с кем не целовалась. Она на год моложе меня. Красива, не глупа, нравится мне со всех сторон. Приятно быть с ней.

Показала альбом с фотокарточками, на корке которого написано: «Тетрадь по детским болезням». Она учится в медицинском техникуме в Устюге.

7 августа 1948 г.

Сегодня наш сельсоветский милиционер оштрафовал меня на 50 руб. за то, что 10 месяцев жил без прописки. Кроме того, получил от него предупреждение за несоблюдение противопожарных правил на заводе. Раньше Коровинский казался мне добрым мужиком. Как-то даже дал нам с Мишкой пострелять из своего нагана по кастрюле на пне. Как бы в шутку просил за расход патронов маслица к чаю. Ничего мы ему не дали. Раз дашь — потом не отвяжешься.

У нас с Мишкой договоренность: никому ничего не давать уносить с завода и самим брать к чаю с хозяевами не больше 30—40 грамм масла. Одну выпускницу нашей школы ФЗУ посадили на 6 лет за 2 кг. унесенного с завода масла. Масло к чаю берем обычно в «банные» дни раз в неделю. Иван Никитич и Осиповна довольны.

18 августа 1948 г.

Катя уехала в Устюг, их техникум на сельхозработах.

Ширяев сильно пьет, постоянно пьяный. Мишка прячет от него амиловый спирт, говорит, что весь кончился.

Катя приезжала на 2 дня домой. Я к ним заходил, она от встречи вечером отказалась. Видно, ей сказали, что я опять встречался с Клавой. Ладно, переживем! Клава проще, с ней вечера веселее.

Однажды остались с ней в заводе одни. Вдруг увидели в окно Ширяева. Клава не хотела, чтобы он увидел ее, спряталась в леднике. Ширяев болтает, никак не уходит, она дрожала там с полчаса. Вышла с посиневшим лицом и ледяными руками. Долго потом хохотали.

По заданию заочной школы надо писать сочинение на тему «Лес осенью». План такой: 1. Лес в тихий осенний день. 2. Лес в осеннюю ночь. 3. Лес в ненастную погоду. Тема знакомая, но как лучше обо всем этом написать?

---

16 сентября 1948 г.

Скоро год, как мы с Мишкой здесь живем. 4 октября прошлого года сошли с парохода на пристань. Дождь, грязь… Начали работать, я помощником мастера, он помощником лаборанта. Фактически — рабочими.

Пили дрова, таскай воду, крути сепаратор и сбойку, мой фляги и все другое. Мастер, лаборантка, казеиновар — все бабы, помыкали нами, как хотели.

В ноябре я выпросился у Ширяева съездить домой и хотел удрать совсем. Взял в сельпо справку ф.№7 о снятии с карточного учета, вещи собрал в две посылки, чтобы Мишка выслал, если не вернусь. Отца боялся, что не разрешит удрать. Так и вышло. Он мне растолковал, чтобы я не думал о самовольном уходе с работы, пока положенные два года после ФЗУ не отработаю. Не дал мне сойти с рельсов. Он прав, спасибо ему. А вскоре карточки отменили. Хлеб и треску бери, сколько хочешь. Спать полуголодными уже не ложились.

Зиму прожили, стало лучше. Миша заменил лаборантку, а я с 1-го апреля стал мастером вместо Авдохиной, переведенной на другой завод. Стали мы хозяевами на заводе. Освоились, появились у нас дружки и подружки. Я взял к себе Игоря, который перешел в 5-й класс, а в Синеге семилетки нет.

3 октября 1948 г.

Всех полученных из Архангельска заданий по программе 9-го класса сам сделать не мог. Обратился за помощью к учительнице Игоря, Зое Михайловне. Она помогла. Стал заходить к ней на квартиру. Между нами образовались товарищеские, даже дружеские отношения.

26 октября 1948 г.

И вчера, и позавчера был у Зои. Давно ли, кажется, я был уверен, что у нас с Катей любовь… Нет, это, наверно, была не любовь. А с Зоей? Тоже наверно нет, хоть и целуемся.

Когда сидели обнявшись, сказал, что каждый вечер хочется идти к ней и что днем постоянно думаю о ней. И она сказала, что каждый вечер ждет, приду или не приду. Любовь ли у нас? Если скажу Зое, что люблю, как говорил Кате, то это будет обман. Посмотрим на нашу дружбу дальше. А пока не будем убегать от теплых встреч. Мне кажется, что и ей наши встречи и в самом деле тоже приятны.

Зоя рассказала, как за ней с прошлого года ударяет Павел Иванович, директор школы и секретарь парторганизации при сельсовете. Уговаривает выйти за него замуж, а она на все его уговоры отвечает отказами. Говорит, что пока не закончит пединститут, связывать себя замужеством не собирается. Ему 27 лет, служил на флоте, человек уважаемый, умный, но когда напивается, наедине пристает к Зое, лезет целоваться. Не раз пьяным ставал перед ней на колени и даже плакал, как баба. Бывший моряк, директор! Зоя говорит, что он ей противен, а сказать ему об этом неудобно. Просто избегает уединений, приходить к ней домой не разрешает и от приглашений зайти в гости к его родным отказывается.

3 ноября 1948 г.

Позавчера зашел разговор с Зоей о замужестве и женитьбе. Она рассказала, как настойчиво делал ей предложения один сольвычегодец и как она отказала ему, хоть ее родителям он нравится и они были не прочь иметь такого зятя. Сказала, что считает большой глупостью выходить замуж за человека, которого не любишь.

Мы ходили по берегу Вычегды. Земля покрылась снегом, подморозило. Обнял Зою, поцеловал, спросил: «Не сердись за глупый вопрос. Что бы ты ответила, если бы я предложил выйти за меня замуж?»

Она помолчала, потом улыбнулась и потрогала пальцем мой нос:

— Я бы посоветовала тебе подождать двадцатилетнего возраста да еще в армии отслужить, а потом задумываться об этом.

И верно, какой я ей жених?

Вчера к нам нежданно явился ревизор треста «Архмаслопром». Я струхнул. В последние дни не вел учета. В балансе по жиру могла из-за анализов оказаться недостача, не лучше, если бы получились и излишки. Но и в кассе у Васи, и в заводе по снятию остатков, и документам все сошлось почти что из тютельки в тютельку… Молодец Миша, анализы делал точно. Ревизор был доволен и даже удивлен: «Мне в акт писать нечего. Халаты грязноваты, запах от сбойки кисловат, но это не по моей части… Можно у вас и отдохнуть с легкой душой».

Сидели у Ширяевых. К водке хлеб, капуста квашеная, суп, горячий самовар. Ревизор, Иван Германович, оказался весьма общительным мужиком. Весело провели вечер. Он уехал, а мы и сегодня еще не совсем в ажуре, хоть вроде и проспались хорошо.

9 ноября 1948 г.

Праздник прошел. Учитывая прошлые случаи, я сильно не напивался и все время чувствовал себя прекрасно. 6-го водки с Мишей не нюхнули. Пошли на вечер в школу, где учителя показали две сценки по Чехову, хор учеников спел песни, гимнасты сделали пирамиды. Концерт вела Зоя, «конферансье» хоть куда! После концерта сдвинули скамейки, устроили «колхозное». Тут Зоя, очень взволнованная, велела мне идти к баням и убежала одеваться. Я к баням не пошел, ждал возле школы. Она выбежала, схватила меня за руку: «Пойдем скорее!.. Нализался, опять привяжется». Я спросил: «И при мне?» — «И при тебе. Ты его пьяного не видал…».

Рассказала, что Павел Иванович днем, еще трезвый, просился проводить ее после концерта, а она сказала, что провожатый и без него есть. Сейчас опять при всех пристал и Альки не стесняется. Зоя попросила Анну Павловну отвлечь, задержать его.

Мы ушли и продолжили праздничный вечер у Зои в комнате.

7-го днем посидели часа два у нас с Иваном Никитичем, Ширяевым и Васей. Выпили, побалякали. Часа в 4 Вася и Миша пошли на «складчину» к Васиной подруге, а я к Зое. Пришли хозяева из гостей, они были навеселе и скоро улеглись спать. А мы еще долго сидели, я помог Зое доделать стенгазету для колхоза. Обещала вывесить к празднику, не успела, хочет вывесить с утра после праздника.

8-го собрались у Нади Моисеевой на Нижнем Устье. Было нас 5 пар. Выпивали, но не чересчур. Пели, шутили, плясали. Я пиликал на гармошке. Зоя пела частушки, довольно забавные. Миша с Надей здорово чудили, смешили всех. Мы с Зоей удалялись на кухню вроде бы за добавкой капусты и там целовались. В общем, вечер прошел лучше не надо. Потом проводил Зою домой.

За эти праздники я почувствовал… Не знаю, что я почувствовал, но меня тянет к ней сильнее, чем тянуло к Клаве и Кате. Она такая простая, с открытой душой, нисколько не гордая. С ней можно прямо говорить обо всем, но только правду. Что-то хочешь утаить, замнешься, смотрит в глаза, сразу подловит. И сама она не любит врать и что-то скрывать. Другая бы ни за что не рассказывала всего, что она мне рассказывает. По-моему, Зоя меня любит. Да и я… Ладно, не будем рассуждать! Пойду к ней, уже половина восьмого.

10 ноября 1948 г.

Сегодня не пошел к Зое. Надо дать ей отдых, а то не спим каждую ночь до часу-двух. Я-то могу выспаться днем, работы сейчас мало, а у нее каждый день 5—6 уроков и вечером тетради проверять.

Вчера зашли к Альке. Пришли, а у нее Павел Иванович. Сошлись две пары. Бывших и новых. Сидели, дурачились, пока не вернулись из гостей родители Альки. Ушли вместе с П. И. У своего дома он пожал нам руки, а мы еще бродили над Вычегдой, говорили про него. Человек любит Зою, подчас унижался пьяный. Летом переустроил мезонин в доме, чтобы после женитьбы жить там…

Домой пришел в первом часу. Открыл двери Иван Никитич и вроде бы в шутку пробурчал: «Я на тебя хворостину припасу. Повадился каждый вечер до полуночи». Шутка шуткой, но вставать ему из-за меня удовольствия мало. Завтра сделаю устройство с веревочкой к задвижке в сенях, буду потихоньку отпирать сам.

14 ноября 1948 г.

Пришел сейчас от Зои.

Вчера прислала с Игорем записку, что ждет меня в 7 часов. Была на сессии в сельсовете, навязывался провожать П.И., чтобы отвязаться, сказала, что ей надо зайти к Юле. Поэтому ждала меня не дома, а на улице. Ходили по берегу.

Зоя увидела, что я хватаюсь за уши, сказала, что можно посидеть в школе. Только засомневалась, понравится ли это Анне Павловне, к которой приходит иногда Федя Кот из к-за Калинина. Решили все-таки идти. Техничка пустила нас без упреков, сказала, как закрыть двери, когда будем уходить. Сидели в 5-м классе, где учится мой братец. Договорились больше не ссориться, но я подзабылся, не сдержался, она рассердилась: «Опять за свое!.. Паша при встречах вел себя лучше, чем ты. Даже и пьяный рукам воли не давал».

— Что, скажешь, и не целовалась с ним? — спросил я.

— В губы — нет. Не давалась, отворачивалась. Целовал в щеку, шею, руки целовал, волосы. А от пьяного я сразу убегала.

Поговорили о нем, опять помирились. Проводил Зою домой.

Пишу в конторе. Старик с Горки нарезал сейчас стекло для рамы и учил меня политике: «Трумэн — волк! Он еще покажет себя со своей атомной бомбой!» Вместо стекла на раме с лета была фанера.

---

16 ноября 1948 г.

Вчера спросил Зою: «Ничего, что я пришел прямо с завода в фуфайке?» /до этого ходил в своем коротковатом пальто/. Она поцеловала меня: «Для меня хоть в чем приди, все равно рада».

---

Еще не писал подробно о Зое. Попытаюсь это сделать.

Она родилась в 1928 году. Ее отец, офицер царской еще армии, директор детдома в Сольвычегодске. Брат Петр холостой, живет с родителями, работает шофером. Брат Михаил с семьей живет в Устюге, а семья сестры Галины в Архангельске. Два брата Зои погибли на фронте.

Зоя рослая, стройная, быстрая в движениях. У нее чистое и милое лицо с большими серыми глазами, румяными щечками и мягкими алыми губами. Мне особенно нравятся ее глаза. Они бывают и серьезными, внимательными, бывают и веселыми, задорными. У нее крепкие /и ласковые/ руки, упругое тело, гибкая талия. Волосы русые, с кудряшками.

Зоя умна, развита во всех отношениях. Знания ее намного шире моих /учительский институт — не наше ФЗУ/. Говорит она быстро и выразительно. Общительна и с молодыми, и старыми. Одевается просто, но хорошо, все на ней сидит ладно, красиво. У нее добродушный, хоть немного и вспыльчивый характер. Поссорившись с ней, можно легко подружиться снова. Она не обидчивая, с Катей не сравнишь.

19 ноября 1948 г.

Сегодня в 5 часов пришли с Мишей в читалку, где, как вчера уговорились, нас ждала Зоя. Нади не было, она кончала молотьбу, пришла позже. Клава завела патефон. Зоя учила Мишу танцевать, под музыку таскала парня с его большими валенками. Пришла Надя, стали играть в карты, в дурачка и в откровенность. Дурачились до 8, потом пошли к Наде. Попили чаю, мы с Зоей ушли, Миша остался.

Пришел домой пораньше, займусь учебниками. У Зои много тетрадей на проверку, не стал ей мешать. Мне с Игорем надо бы позаниматься, но он уже на полатях. То ли уснул, то ли притворяется.

---

21 ноября 1948 г.

Вчера получился такой разговор с Зоей:

— Зоя, вот мы привыкли друг к другу, а ведь придется расставаться. Возьмут меня в армию, и наша дружба кончится.

— До армии еще долго. Чего вперед загадывать?

— Долго, а потом еще три года служить… Конечно, это ерунда, но я иногда представляю себе, как бы мы с тобой стали жить, если бы поженились сейчас. Мне кажется, были бы оба счастливыми. Ты как думаешь?

— У нас бы ничего не получилось. Я такая дурная, ревнивая… Об этом еще рано думать. А вообще, уйдешь в армию, не представляю, как я буду без тебя жить… Что бывало со мной раньше школьницей, потом студенткой, то все была не любовь, просто симпатия друг к другу. Никого я так не любила, как тебя! Чувствую, что не смогу без тебя жить. Уже и сейчас ревную тебя…

— К Кате ревнуешь?

— Да. Такая уж я шальная.

— Я тебя тоже ревную. К Павлу Ивановичу. Ведь было же у вас что-то, раз появились сплетни. Может быть, и сейчас что-то есть?

— Ой, лучше не говори о нем! Начинала работать после института, уважала его, вниманием была даже довольна, ухажерство принимала. А потом он стал мне противен, надоели бесконечные уговоры. Вообразил, что пойду за него. При людях начал меня обнимать, о свадьбе заговаривал… Противный, а скандалить не хочу. Директор же да и человек неплохой, если бы не напивался.

Потом она заговорила о моем поведении при встречах: «Мне кажется, что ты меня не любишь так, как я тебя. Ведешь себя так, как будто тебе одно от меня надо. А разве в этом любовь?» Я согласился, что настоящая любовь не «в этом», пообещал держаться.

О женитьбе больше не говорили. Какой я жених? 18 лет, по лицу мальчишка, все имущество в одном чемодане. Ха-ха! Хорош был бы муж Зое Михайловне! Нелепость. Постараюсь больше не говорить с Зоей на эту тему.

30 ноября 1948 г.

25-го приехали Юницын и Попов. Было собрание, потом ужинали у Ширяевых. Назавтра решали разные заводские дела. После этого каждый вечер ходил к Зое, а сегодня поссорились с ней, кажется, более основательно, чем раньше.

Вчера приехал на сенопункт парень лет 23-х. Я увидел его у Григория Максимовича. Зашел, они пили чай. Зоя тут же подала мне книгу, будто я за ней пришел, и шепнула: «Завтра приходи».

Сегодня встретился с Зоей, а перед этим мне сказали, что она провожала парня на пристань. Вдобавок вспомнил, что, когда она подавала мне книгу, на столе стояла начатая бутылка с водкой. С этого и начал разговор: «Поддали вчера за чайком?»

— Что, пахнет от меня? — мы только что поцеловались.

— Пахнет /На самом деле никакого запаха не было/.

— Ой, врешь! — она оделась, мы пошли в читалку.

— Нет, чтобы и меня к столу позвать, а ты мне книгу в руки… Долго ему платочком махала, когда пароход отходил?

— Ну и махала, что тут такого?

Начала объяснять, что парень просто знакомый, приезжал по делу, зашел навестить, из вежливости пошла его проводить. Я опять про выпивку и про книгу. Она вспылила. Не обязана, мол, давать отчет, с кем чай пила, кого провожала: «Может, запросишь еще письменное объяснение?» После этого разговор пошел еще острее. Всего не пересказать. Назвала меня «трепачом», которому надоело дружить с ней, вот и придираюсь. Расстались на дороге.

Вспоминаю весь разговор, остаюсь в недоумении, любит она меня или нет? Кончилась ли сегодня наша дружба или нет? Ведь не захотела же она, чтобы этот парень узнал о нашей дружбе.

4 декабря 1948 г.

Назавтра после ссоры Игорь принес записку от Зои. Позвала меня в читалку. Повидались. Рассказала подробнее о парне, который приезжал. Его тоже зовут Юрием. Нет, мы с Зоей так просто расстаться уже не можем. Мы любим друг друга, этого достаточно, чтобы и после ссоры снова дружить. Все наладилось.

Вышила и подарила мне платок. Сказала, что по приметам платки дарятся перед разлукой. Смешно! Да разве может сейчас получиться разлука, подари она мне хоть 50 платков!

Видимся почти каждый день. Сегодня вечером концерт, участвует и Зоя. Посмотрю на нее как на артистку. Концерт будет платный, билет с печатью 3 руб. Так в сельсовете решили подзаработать на ремонт школьной крыши, чтобы весной опять не текла.

7 декабря 1948 г.

4-го вечером после концерта чуть не оправдалась примета о платке. Не буду описывать подробностей, это и так навсегда запомнится. Не буду фиксировать на бумаге подлость своего поведения. Обидел, оскорбил Зою ужасно. Запишу только, что 4-го мы чуть окончательно не разошлись и что оба за эти дни настрадались. Но любовь наша сильнее всего! Мы снова друзья! Но настоящая дружба у нас будет только теперь, с 7-го декабря.

В примирительном разговоре Зоя сказала: «Ты хороший, настоящий друг, только в руках себя держать не можешь. Это мне обидно. Но я вижу, как ты любишь меня. И я тебя, хоть такой, все равно люблю».

21 декабря 1948 г.

Я думал, что с 7-го началась наша настоящая дружба с Зоей. Кажется, эта «настоящая» дружба кончилась. Похоже, что ей надоело со мной дружить.

Позавчера в читалке погорячились, а когда ушли, поссорились. Она не разрешила мне ее провожать и сказала, что до нового года вообще не будем встречаться. Так и разошлись. Пришел домой, уснуть не мог, написал ей письмо. Игорь принес ответ. Зоя винит в разрыве меня. Не исправляюсь, пристаю… Не поймет, что если бы не любил так, не приставал бы с разговорами о женитьбе.

Надо же мне так втрескаться! Жизни без нее не вижу!

Сегодня отправил Зое письмо. Чтобы не писала мне больше, не тешила обещаниями стать женой в будущем. Добрая! В будущем да, а пока не забывай, что ты по сравнению с ней сосунок-допризывник.

Не любит она меня! Надоел. Что ж, смиримся. Авось, все это, что сейчас со мной творится, со временем пройдет. Только зачем я так рано и неодолимо влюбился? Дружба с Зоей изменила меня. Только в лучшую или худшую сторону? Не рано я начал считать себя взрослым?

22 декабря 1948 г.

Оба мы дурные! Вчера Игорь принес записку от Зои. Написала, что я ее не так понял. А перед вечером пришла к нам вместе с Надей. Посидели у нас. Потом Миша ушел с Надей, а мы к Зое домой. Она сказала: «Ну, что молчишь?»

— А что говорить? Ты все сказала и написала. Я тоже.

— Перестань ты! Мало ли что от обиды можно сгоряча наговорить.

В общем, объяснились, помирились. Решили идти в школу. Там в учительской оказались Павел Ив. и Алька. Мы прошли в 5-й класс. Долго сидели, обнимались-миловались, загадывали планы на наше будущее. Вдруг Зоя сказала: «И в самом деле, зачем лета ждать? Давай, после Нового года поженимся». Меня прямо встряхнуло. Раньше привязывался с этим постоянно, она все откладывала на летние каникулы. Теперь сказала сама!

Не написать словами, что было с нами дальше. Договорились, что поедем по домам, поговорим с родителями, а в январе запишемся. На том и разошлись, веселые и счастливые.

А мне, дураку, показалось, что она разлюбила меня. Думал, от скуки пришла поразвлекаться к нам с Надей. Зоя ты моя, Зоя!

Ширяев променял в колхоз работящую и смирную Куклу на молодого Воронка. Впридачу получил седло. Верхом на Воронке хорошо, а к упряжке он не приучен. Не иначе, пропил Ширяев Куклу, хоть и говорит, что она старая, на выбраковку пора. В «Красном Пахаре» не дураки, чтобы за брак отдать молодого коня.

25 декабря 1948 г.

Все думаю о женитьбе. Думаю, что будем жить с Зоей хорошо и счастливо. Что из того, что надо еще служить в армии? Конечно, тут задумаешься. Все же три года. А пусть и три! Все равно мы будем верны друг другу. Ради всей жизни можно побыть в разлуке, зато потом опять жить и жить вместе.

Ехать в отпуск, а с меня высчитали 263 руб. за осенний брак. Зарплаты за декабрь не хватит покрыть долг кассе. Сел я в калошу! И в общем с Мишей конверте денег с гулькин нос.

Морозим тараканов. Перешли дней на 5 пожить к Ширяевым, но мы с Игорем уедем раньше.

14 января 1949 г.

Вчера встреча с Зоей кончилась ссорой. Рассказала про Ивана Ивановича подробнее. Говорила о нем и раньше, но я не думал, что ее родные так сильно хотят иметь его своим зятем. И у Зои отговорки: ей надо заканчивать пединститут, мне идти в армию, сойдемся после армии. Послушал ее, втемяшил себе в голову, что супругами нам не бывать, что мы в конце концов расстанемся. Черт! Даже страшно думать об этом.

16 января 1949 г.

Позавчера сидели в школе. Зоя уверяла, что мысли не допускает о расставании, но уговаривала меня с женитьбой подождать, так как она пообещала родным не выходить за меня, пока не отслужу в армии. Сказала, что с Иваном Ивановичем у нее хорошие отношения, но его ухаживания и признания в любви отвергала, от свиданий отказывалась, а родным прямо заявила, что любит только меня, чтобы с разговорами об Иване к ней не привязывались.

Рассказывает, а я распсиховался, вспомнил ей еще и дружбу с Павлом Ивановичем. Таким взбешенным проводил ее из школы домой. О поцелуях уже и речи не было. В общем, довел ее до слез. И у самого все кипело. Вчера к ней не пошел…

Сегодня по ее записке встретились в читалке, потом пошли к ней. Она сказала: «Доживем до лета и распишемся. Ведь мне тоже не выдержать без тебя, с ума сойду». Что-то не верится. До лета, а в каникулы уедет в Сольвычегодск, сессия в институте и… «прощай, милый Юрик»?

Вижу, что она меня любит. Знает, что и я ее люблю. Что же мешает? Разница в годах и армия — нам не помеха. Не в том ли дело, что у меня ФЗУ, у нее институт, у меня 300 с небольшим в месяц, у нее 700, у нее красивые платья, у меня застиранные рубашки. Много у нас неодинакового. Может быть, мы и не думаем, что дело в этом, а оно тут и есть? Конечно, для советской молодежи все это должно быть — нули, но вполне ли мы оба советские?

25 января 1949 г.

С утра до темноты поднимаем с речки лед, начали заполнять льдохранилище. В последние дни к Зое не ходил, чтобы не раздражать ее разговорами о женитьбе. Да и самому психовать-терзаться рядом с ней немного радости.

Моей зарплаты за декабрь не хватило покрыть долг кассе, а теперь еще поставили в подотчет за сахар сотню, да за муку 30. За январь получу не больше 250. Хорошо, что папа дома дал нам с Игорем 500 руб. Выкрутимся.

2 февраля 1949 г.

Зоя звала на лекцию в читалке, но у нас было собрание. Только что кончилось, а времени половина 11-го.

Сегодня собрание шло не так, как предыдущие. Началось с моего выступления после доклада Ширяева. Мои слова пришлись не по душе и Николаю Ильичу, и Васе. Потом выступили Миша, Шура, сам Ширяев, потом Мисихина, потом еще раз я. Расшумелись, как в трактире. Вася вспылил: «Буду заниматься только бумагами! И на телефон не пойду и в сельсовете никаких вопросов решать не буду!» Его упрекали, что изображает из себя «второго директора». Мне тоже досталось: брак был, на фермах при дойках не бываю, поэтому молоко из колхозов грязное везут.

Выписали с Мишей «Комсомольскую правду). Читаем сами и Фаина, иногда и Нюра. Что бывает интересное, рассказываем Ивану Никитичу и Осиповне. Много в газете для нас нового и поучительного.

Миша начинает всерьез дружить с Юлией Павловной, подругой Зои. Она с 1927 г.р., веселая девушка и простая. Интересно, как пойдут у них дела. Хоть бы не так, как у нас с Зоей.

У меня все чаще появляется мысль, что надо набраться духа и кончить встречи с Зоей. Довольно трагедий и комедий! При такой «дружбе», чего доброго, попадешь в вологодский желтый дом.

13 февраля 1949 г.

Поссорились с Зоей очень крепко. Перестал ходить к ней.

После этого приезжал ее отец, Михаил Федорович. Зоя написала записку, позвала на встречу с ним. При знакомстве сначала смущался, но потом ничего, разговорились. Обедали, понемногу выпили с Григорием Максимовичем, пили чай. Мне Зоин отец очень понравился. Спокойный, рассудительный. Он не против нашей дружбы, но сказал, что о женитьбе лучше думать после армии. Правда, оговорился, что это дело наше, пообещал и Ольге Петровне сказать, чтобы «не давила» на Зою. Я спросил про Ивана Ивановича. Он отозвался о нем хорошо и рассмеялся: «Да вот Зое, видно, ты больше приглянулся. Никак не хочет, чтобы Иван зятем нашим стал».

После обеда Михаил Федорович лег отдохнуть, а мы с Зоей пошли в школу, где примирились. Она заверила, что летом запишемся и будем жить вместе. Отцу она по телефону сказала, что поссорилась со мной из-за матери и Петра: «Я прямо по телефону расплакалась, вот он сразу и приехал».

Милая моя Зоинька! Ты и вправду любишь меня крепко-крепко. Почему же все-таки опять до лета? Чего ты боишься?

19 февраля 1949 г.

Зоя заболела. Высокая температура. Вчера часа три стоял на приступке печи, на которой она лежала, как раскаленная. Говорит: «Мне легче, когда ты со мной». Какая она мне родная!

Сегодня ушел к ней в 3 часа. Евдокия Васильевна дает ей пить какой-то настой. Утром был фельдшер, дал еще порошки. Стоял на приступке, обнимал родное горячее тело, менял мокрое полотенце на голове. Зоя сказала, что голова стала меньше болеть.

Получил от папы 150 руб. Маме пришлось продать шерстяной платок. Стыдно! На 19-м году не могу заработать для живота своего. Дубина!

28 февраля 1949 г.

23-го Зою увезли в поселковую больницу за 10 км. Фельдшер заподозрил тиф. Мне Юля прислала записку, я сразу на лыжах побежал в поселок. Потом еще ходил.

Вчера приехала мать Зои, ходила в поселок. Говорит, что Зое стало получше. Встретился с Ольгой Петровной у Юли. Сидел с ними часа полтора, потом пошел к Зое. Внешне Ольга Петровна отнеслась ко мне вроде бы доброжелательно. Порасспрашивала о моей семье. Врач опять меня поругала, но все-таки пустила в палату. Зое в самом деле стало лучше.

В пятницу, 25-го, были с Мишей и Юлей на свадьбе у Васи. Зоя лежала в больнице, мне было не до веселья, но отказаться не мог, так как Вася включил меня в церемонию при регистрации в сельсовете. Пил только пиво, а Миша упился, с трудом утащил его домой.

9 марта 1949 г.

Зоя выздоровела. Выписали 2-го, но и после этого жаловалась, что побаливает голова. Не выписывали, чтобы выдержать карантин. Втемяшился же в голову фельдшеру тиф! Пока она болела, еще больше почувствовал, что без нее жить не могу. «Скорей бы дожить бы до свадьбы-женитьбы»…

Сделали-таки меня директором завода. Ширяев с семьей уехал из Рябова. О его симпатичной жене прошли нехорошие слухи, он с Нового года добивался увольнения. Подходящей замены ему не находилось. Председатель сельсовета Климов посоветовал Юницыну поставить на его место меня. Я не соглашался /какой директор в 18 лет?/, но Юницын прикрикнул: «Не спорь! Приезжих откуда-то искать не будем. Мастером поставим Пилицына, поможешь ему освоиться. Он пока и за лаборанта поработает и пусть научит делать анализы одну из ваших девчонок».

Перед праздником был два дня в Новикове. Вчера приехал, помылись с Мишкой и Игорем в бане, пошли в школу. Посмотрели постановку. После постановки отправили Игоря домой, а мы с Зоей и Миша с Юлей сидели в учительской. Побалагурили, посмеялись.

Получил повестку военкомата на 24 марта. На приписку. Буду призывником. А Зоя?..

13 марта 1949 г.

Мне почему-то мало реальной кажется наша договоренность о женитьбе. Зоя, по-моему, тоже знает, что в задуманных нами планах мало вероятного. Это видно по ее неприступности, по ее нежеланию стать моей женой до конца учебного года. Похоже на то, что все бесконечные ссоры наши кончатся полным разрывом.

Нажимаем на лед. Промокаем с Мишкой не столько от воды, сколько от пота. Девки наши тоже трудятся на совесть. Еще два-три таких дня, и ледник можно запечатывать. Хорошо бы за лед получить от Юницына по сотенке.

Брат Кати сидит. Дали 7 лет заключения. Он работал в сберкассе и что-то сжулил при денежной реформе. Катя мне об этом не рассказывала, узнал от других.

После чтения газет мне кажется, что будет война. Несмотря на то, что силы мира имеют большой вес, но все-таки правят большинством капиталистических стран люди, которые хотят воевать с нами. Подготовка к войне в этих странах идет полным ходом.

17 марта 1949 г.

Произошло то, что должно было произойти. Но это — не для дневника.

Вчера приехал из Новикова, вечером пошел к Зое. Григория Макс. и Евдокии Вас. дома не было, они уехали в гости к дочери.

Ушел от Зои в пятом часу. О многом наговорились. Она не раз плакала. У меня и у нее свои доводы. Главный спор — о регистрации. Она продолжает свое: будем ждать до лета. Не хочет расстраивать своих родных, особенно мамашу.

Ни о чем другом сегодня не хочу писать.

19 марта 1949 г.

С помощью Юли Миша /он председатель профкома/ выпустил стенную газету «Маслодел». Получилась красивая. Повесили на заводе.

Ходили в колхоз «Борец» и провели там политбеседы. Миша на тему «СССР — союз равноправных народов» /эта тема есть по политучебе/, а я о международном положении по газетам. Слушали хорошо, вопросы задавали.

22 марта 1949 г.

Разговоры и ссоры с Зоей все о том же… Нет у нас с ней согласия. Зря тороплюсь в мужья…

Отправил ей письмо. Согласился, что нам надо кончать встречи. Сколько можно терзаться? Тяжело на душе, но надо пережить, никуда не денешься.

Эх ты, Зоя, Зоя! Скоро каникулы, поедет домой, там наверняка встре-тится с Иваном Ив. Выбрала момент! Умница! Ничего, переживу.

Вчера приехал управляющий. Мы высказали ему претензию, почему нарядов на сбыт нет. Хранилище полное, масло начнет плесневеть. Он сказал, что получатели отказываются сюда ехать, машины не ходят, а на лошадях не хотят. Ждите, пока пароходы пойдут. Ни хрена себе!

Посмотрел завод, девчата успели навести марафет. В хранилище вскрыли один декабрьский ящик, плесени пока нет. Пообещал через райком надавить на харитоновцев, чтобы взяли наряд.

Проходит XI съезд комсомола. Что же особенного мы сделали в честь съезда? Решительно ничего! Даже на инд. сдатчиков не могли нажать, должников накопили.

26 марта 1949 г.

Был на приписке. Годен к воинской службе. Комиссия проходила в Харитонове. Приехал оттуда на лошади с Галиной, Васиной женой, к полуночи. Назавтра долго спал. Разбудил Миша, сказал, что Зоя и Юля пойдут на железную дорогу. Проводили их до загонов за рекой. Дальше провожать они нас отговорили, сказали, что одни быстрее до полустанка добегут.

С Зоей помирились. Любит она меня! Все прощает. И все равно говорит, что с регистрацией надо подождать. Вот и гложут меня сомнения…

Когда в Харитонове стоял перед столом военкома, майора Малофеевского, он спросил, почему после 8-го класса не пошел в военное училище. Ответил, что после 7-го поступал в военно-морское подготовительное в Ленинграде, но не прошел по экзаменам, а после 8-го пошел в ФЗУ, чтобы получить специальность и работать, так как у родителей, кроме меня, еще трое детей.

Поездка в Ленинград летом 1945 г. помнится. Сгоревшие вокзалы, печи без стен в деревнях, разбитые вагоны.

Зоя Зоей, а в армии все равно служить. Сейчас пошел бы с удовольствием. Раз любит, будет ждать, пока отслужу. А если что, тут ничего не поделаешь…

29 марта 1949 г.

Прочитал «Алитет уходит в горы» Семушкина. Оказывается, чукчи — это те же дикари, у которых купцы, как в Африке, за безделушки скупали ценности. Никак не думал, что в нашей России в 1923 году еще были такие люди. Такая честность, смелость, сила и в то же время дикость, невежество, суеверия.

Рассчитывал сдатчиков в к-зе им. Калинина. Копейки, а и за них говорят спасибо, что самим в контору не приходить. В двух домах угостили пивом, как откажешься?

1 апреля 1949 г.

С директорством и зимой времени не хватает. Мише приходится помогать. Все-таки учился он не на мастера, а на лаборанта. Не дается ему забивка масла, чтобы не было в ящике пустот для плесени.

Дел разных много. При передаче завода от Ширяева комиссия признала подготовку на оценку «плохо». Теперь кое-что сделали. Печь под котлом подправили. Стены побелили. В Харитонове закупил полсотни ящиков, а в Нюбском леспромхозе 30 бочек. Миша взялся за работу ретиво. Сознаться, у меня в заводе было больше беспорядков. Лаборантом учит работать Мисихину, она девушка сообразительная и аккуратная.

Написали соглашение с Толькой Выгузовым, чтобы он нарубил за рекой 25 кубометров дров. Надо успеть вывезти их, пока лед стоит.

---

9 апреля 1949 г.

С Зоей не виделись два дня. Вечером увидимся.

6-го Зоя и Юля ходили в магазин на запани, на обратном пути зашли к нам. Потом все четверо пошли на Устье. По деревне шли парами под ручку. Назавтра Осиповна рассказала, как старушки бурчали на наших учительниц: «Бесстыдницы! Прямо днем чуть ли не в обнимку с кавалерами ходят». Здесь и мужа с женой под ручку не увидишь.

В раймаслопроме новый технолог, Ануфриев. Спокойный и говорит мало, только деловое. Толстый, в очках. Был у нас, кое-что полезное подсказал.

Наш завод оказался победителем соревнования по району. Ануфриев привез переходящее Знамя. Сказал, что я, Миша и Вася на доске почета в РМП. А не за что бы нас на доску почета. Выходит, на других заводах дела хуже нашего.

17 апреля 1949 г.

Провел 4 дня в Новикове. Заключил договоры на доставку сливок из отделения Зубакиной. Собрал данные о надоях и расходе молока в колхозах. Купил за 1300 руб. дом со двором на дрова отделению. Договорился в сельсовете, чтобы подвезли тес и подправили на отделении крышу. Вообще там все старое, худое. Пол тоже гнилой, надо менять. Председатель с/с пообещал помочь летом.

Сегодня с утра вытаскивали по насту на подсанках дрова к дороге. С дороги увезет Иван Никитич, он приучил Воронка к послушанию. Дровами теперь будем обеспечены.

В Новикове прочитал вечерами «Кровь дьявола» Лебедева и «Кюхлю» Тынянова. Обе понравились, особенно последняя. Какая чистая душа была у Кюхельбекера! Какие высокие мысли! И пропал человек… Царь Николай не любил тех, кто посмел мыслить. «Кюхля» — хорошая иллюстрация к истории. «Кровь дьявола» — иллюстрация к брошюре про империализм и к «Новой истории» для 9-го класса.

23 апреля 1949 г.

Игорь принес письмо на 6 страницах. Зоя доказывает, что нам необходимо пока разойтись. Ну, что же. Я, пожалуй, тоже такого мнения. Завтра пошлю ей ответ, что не возражаю. Не только пока, но, мне кажется, что вместе нам никогда не жить…

Осиповна, видимо, поняла мое состояние, старается развеселить, угощает пышкой. Завтра Пасха. Сегодня в церкви служба с 12 ночи. Зовет идти с ней, так как Иван Никитич в церковь не ходит. Шутит, знает, что не пойду.

25 апреля 1949 г.

С Зоей наладилось. Этого и следовало ожидать. Не впервые такая история и в основном все от моей глупости. На мое резкое письмо позвала для разговора.

Сейчас от нее. Миленькая ты моя! Как я рад, что мы опять вместе! Права ты, права, но почему не хочешь узаконить наши отношения? Маму свою тебе жалко, а меня?

Миша и Юля дружат себе и дружат, встречаются без ссор. Молодцы! Нам бы у них поучиться.

27 апреля 1949 г.

Приехали Юницын и Ануфриев. По пути купили на запани рыбы и сахара. Говорят, сахара в городе не купишь. Если выбросят, сразу очереди. Проголодались в дороге, попросили поставить самовар. Осиповна собрала на стол, все вместе позавтракали.

Юницын командирован райкомом на 10 дней по проведению займа. Ануфриев хотел провести ревизию, но когда увидел, что одного топленого масла больше полутонны, бочки полные, перевешивать, так масло хоть на пол складывай, махнул рукой: «Ладно, ревизию в другой раз сделаем, а на масло наряд дадим, с первыми пароходами отправите». Плохо, когда бочки нестандартные. На базу их повезем — мороки будет!

Я тоже сбегал на запань. Запасаю к 1 мая рыбу, сахар, муку белую. И заказы Осиповны выполнил.

Помогаем Ивану Никитичу варить пиво в большом котле над костром. Всыпали туда полтора пуда солода. Он по пиву мастер. На свадьбы варит и другим. А Осиповна делает пиво по-другому малыми дозами.

1 мая 1949 г.

Вчера после концерта учителя устроили вечер. Было человек 15. Некоторые /Павел Ив., Галактион, Миша/ набрались сверх всяких норм, но из рамок приличия никто не выходил. Нашумелись, нахохотались, натанцевались. Я выпил немного, целый вечер рвал гармошку /сегодня на левой руке мозоль/. Зоя водочку тоже пила, от других не отставала, между прочим…

Мы с Зоей были больше похожи на мужа и жену, чем просто на друзей. Она даже поцеловала на виду у всех мою руку, где появилась мозоль. Я ее тоже не один раз при всех чмокнул.

Продолжим праздник у нас со своими работниками, с их и нашими дружками. Есть пиво, куплены закуски, Осиповна настряпала кучу колобов и шанег. Зоя и Юля праздновать у нас отказались.

3 мая 1949 г.

1-го вечер прошел нормально, а вчера кроме наших пришли в контору и незваные гости. Я подрался. Дурак, болван!

Привязался в дрезину пьяный Шурка Задорин, вцепился в рубашку. Я пытался оттолкнуть его, а он с кулаком. Не выдержал, свалил его, прижал коленом, тоже врезал /распалился/. Ребята нас растащили. Вышел Иван Никитич с палкой, вместе с Мишей прогнали Шурку от нашего дома. Потом опять собрались за столами.

Веселья было, хоть отбавляй. Вася — гармонист не то, что я, под его игру ноги сами пляшут. Песню заиграет — не хочешь, а запоешь. А девчонки наши! Как пляшут! Какие частушки! А хохоту от их разных подколок-шуточек!

1 мая на мое имя пришла телеграмма от управляющего трестом Мокина и председателя обл. проф. комитета Мушникова… Поздравили наш коллектив с перевыполнением четырехмесячного плана. Меня премируют месячным окладом.

За что премируют? Сколько я был директором?

4 мая 1949 г.

Посылали в «Красную Зарю» по делу займа. Туговато колхозники государству взаймы дают. Одна тетя согласилась на 100 руб., а председатель уговаривал ее на 150: «Ты живешь лучше многих в деревне. Корова у тебя». Она в сердцах крикнула: «Да пишите и 150!» Тогда заупрямился счетовод: «Заем добровольный. Со слезами брать не буду». Председателю пришлось уговаривать счетовода.

Зоя узнала о драке с Шуркой и прочла мне сорок моралей. Вот это будет жена! У нее не разбалуешься…

Проходит Всемирный конгресс сторонников мира в Париже. Интересно, какие он даст результаты. Неужели и после такого конгресса будут развязывать войны? Пожалуй, будут. Живодеров добрыми словами не остановишь.

6 мая 1949 г. 2 часа ночи

Пришел от Зои. Все спят, я ложиться не хочу.

Зоя согласилась, что нам надо искать квартиру и жить вместе. Сказала, что в июне запишемся. Сколько раньше было об этом разговоров! Я вначале ей не поверил: «Ты это серьезно?» Подтвердила.

— Скажи честное комсомольское.

— Честное комсомольское, что согласна записаться в июне.

— Это не твоя очередная шутка?

— Нет, не шутка. Я пока еще комсомольского слова не продавала.

Нацеловались, наговорились, напланировали кучу дел…

14 мая 1949 г.

Неделю проездил в Новиково и Харитоново, приехал вчера. Привез пароходом 80 кг. масла топленого от сдатчиков, 30 бочек под казеин и 40 ящиков под масло. Пароходы на Сыктывкар и обратно ходят почти по расписанию. Лед по Вычегде пошел в этом году 30 апреля. Миша с Васей отвезли часть накопленной за зиму продукции на базу в Котласе. Приемку там тянули два дня.

При разливе мы с девчатами ловили вынесенные половодьем бревна на речке и вытаскивали их к заводу. Добавка к запасу дров бесплатная.

То работа, то к Зое. Почти ничего не читаю. Не доходят руки до учебников, которых Зоя привезла зимой целую связку. Неужели так и останусь с 8 классами и школой ФЗУ?

22 мая 1949 г.

Езжу на Воронке по колхозам, заключаю с правлениями договоры на госзакупки молока. Некогда заняться своими делами. Надо бы готовить гряды под картошку, чтобы осенью не выкладывать нам с Мишей лишнюю сотню из общей кассы. Он с отправками масла тоже перегружен.

И вечерами не до гряд. Приехал по делам двоюродный брат Зои, Веня Трубин, работает в райкоме комсомола. Вечерами все трое болтаем или катаемся на нашей лодке. Вчера вечером было совещание в сельсовете. Какие уж тут гряды!

Миша рассказал, что на базе в некоторых ящиках с маслом нашли плесень. Это беда серьезная. Продукт превращается в брак.

На нашей Чакулке намечено строительство ГЭС. У 13 колхозов сельсовета денег всего 47 тыс. рублей, а на строительство ГЭС надо 900 тысяч. Не скоро у нас в домах загорят лампочки.

Сидел как-то у девушек, техников-строителей. Они показали карты, чертежи, смету. Говорят, что государство даст колхозам ссуду на строительство.

24 мая 1949 г.

Была очень-очень серьезная ссора с Зоей. Намного серьезнее, чем все прежние. Дело шло к полному разрыву. Но опять помирились. Она победила, я уступил.

Писать об этом ничего не хочется.

28 мая 1949 г.

Был в Сольвычегодске, вызывали в военкомат. Предложили поступать в военное училище, расположенное в Череповце. Пока ответа не дал, сказал, что мне надо подумать. Ответ надо дать по телефону до 5 июня. Да, подумать есть о чем!

Купил в городе полуботинки хромовые. Хожу теперь в костюме, кепке и полуботинках. Стал похож на директора. Только вместо портфеля полевая сумка.

Вчера приехала мама за Игорем. Познакомил ее с Зоей и Юлей. Маме Зоя понравилась. Быстро с ней разговорились. Юля ушла, а маму и Зою покатал на лодке. Потом долго сидели на берегу, разговаривали. Мама сказала, чтобы мы с Зоей при первой же возможности приехали вместе в Синегу.

Веня Трубин принимал зачеты в политкружке. Сдали все 12. Троим 5, двоим 3, остальным 4. Мы ходили по выходным в избу-читальню не только на занятия, а и побалагурить. Где еще зимой встречаться?

---

1 июня 1949 г.

Маму и Игоря проводил до Котласа, посадил на поезд. Вернулся сегодня и с пристани забежал к Зое, она еще спала. Разбудил, посидели. Опять говорили про училище и регистрацию.

Мама перед отъездом спросила, нельзя ли увезти гостинцем немного маслица. Сделал им на дорогу бутерброды с маслом, а в пергаменте не дал ни кусочка. Рассказал про Коровинского, а про указ за хищения мама знает. Не обиделась, сказала, что правильно делаю.

При маме говорили о нашей женитьбе. И она, и Зоя убеждали меня, что нам лучше не записываться наспех, а подождать, пока Зоя съездит в Архангельск на сессию. Это Зоя успела так маму «обработать». А если решу поступать в училище, то можно будет зарегистрироваться перед отправкой.

А поступать ли в училище? Мама советует, и Зоя не возражает. Говорит, все равно на будущий год в армию идти, раньше отслужишь — раньше начнем вместе жить. Но ведь солдатом отслужишь, домой вернешься, а после училища надо офицером служить. Зоя свое: «Офицером — это не в казарме, хоть куда пошлют, приеду к тебе».

Сегодня окончательно договорились, что позвоню в военкомат, скажу, что согласен поступать. Тем более, что Череповец недалеко, я был на практике в Череповецком районе.

9 июня 1949 г.

Работаю на заводе за Мишу. Он в Сольвычегодске перерабатывает наше возвращенное туда из-за плесени с базы масло.

Вечера провожу у Зои. Скоро расставаться. Уедет домой, а потом в Архангельск. Бедненький я, останусь один…

Посадили-таки с Осиповной картошку на нас с Мишей. Пахал и боронил лошадью Иван Никитич.

Зоя иногда приносила молоко за своих хозяев. Однажды пришла, когда я в подсобке сколачивал из клепки ящики. Был в грязной спецовке, руки в ржавчине от проволоки, лицо потное. Когда вышел к ней, спросила: «Что ты так угваздался-то?» Видимо, ей было стыдно за мой вид перед другими сдатчицами. Сама всегда такая чистенькая, и раньше слыхал от нее как бы в шутку упреки, что занимаюсь не своим делом. Как-то рассказал, что устроили с Мишей заводскую канализацию с выгребной ямой, она рассмеялась: «Вы скоро и уборную сами чистить будете».

А что делать? Работницы девушки, толком мужских работ не сделают. А мужиков нанимать, платить им за то, что сами можем сделать, зачем? Деньги нам самим не мешают. И одежду рабочую каждый день не настираешь.

Упрекает, а ведь и сама не из белоручек. Рассказывала, как в войну доставалось. Как с матерью на лодке при ледоходе цепляли багром бревна на дрова и среди льдин тащили их к берегу. Да и теперь с хозяевами хоть баню истопить, хоть в огород, хоть на рыбалку.

14 июня 1949 г.

Позавчера проводил Зою. Расстались на пристани в Котласе.

В последний день перед ее отъездом все время провели вместе. Катались на лодке, потом бродили возле Вычегды, долго сидели у бывшего постоялого двора, поднялись на сопочку, заросшую ельником и сосенками… Сопочку эту называют «корабликом».

Зое могло не понравиться поведение Люси, приехавшей на строительство ГЭС. Мне кажется, она хотела завязать со мной что-то вроде дружбы. Попросила покатать на лодке. Иду на Устье, уходит от рабочих, говорит, что и ей туда надо. В контору ко мне забегает. А когда пригласила заходить к ней вечерами, прямо сказал, что вечерами меня ждет Зоя. Все равно принесла мне свою фотокарточку с надписью и книгу Зощенко «Возвращенная молодость». Взамен выпросила мою фотокарточку. Не стал об этом рассказывать Зое, а то будет в Архангельске ревновать-переживать.

Для строительства ГЭС привезли 100 кубометров бревен. Рабочие очищают их от коры. Говорят, государство дало колхозам ссуду.

Получили 3,5 тонны жмыха… Договоры с колхозами пойдут теперь лучше. А жмыха нам еще подвезут. Обещают 20—30 тонн, по двум сельсоветам и больше бы разошлось.

16 июня 1949 г.

Вчера было комсомольское собрание. Решили 26-го провести воскресник по заготовке дров для школы. Кроме того, решили до 15 июля оборудовать у школы новую спортивную площадку.

Поточкин, зав. отделом физк. и спорта, и Веня Трубин приехали налаживать физкультурную и культурную работу. Хорошо бы расшевелили они Рябово, а то кроме «колхозного», привозных фильмов да самодеятельности по праздникам ничего интересного не бывает.

26 июня 1949 г.

Скучно без Зои… На «колхозном» у постоялого двора сегодня человек полсотни и кучи пацанят. Песни, гармошка. Им весело.

Когда провожал Зою, она плакала на палубе при последних гудках и отчаливании парохода, а я стоял на пристани. Миленькая! Плакала и старалась улыбаться мне сквозь слезы.

В училище, если поступлю, надо учиться 3 года. Ждать друг друга три года! Но мы должны это сделать и, я думаю, сделаем. Разве я могу разлюбить мою Зою? Нет! И она меня, вижу, не разлюбит.

Не живу в Рябове. Ездил в Сольвычегодск, в Котлас /отвозил масло/, в Новиково, потом опять в Котлас через Харитоново. В Новикове нашел плотников перебрать пол и поставить сепаратор на новый фундамент. На исполкоме сельсовета решали вопрос о молоке в госзакупки. С тремя председателями колхозов сразу подписали договоры. Жмых помогает.

9 июля 1949 г.

Такое настроение, что ничего не хочется делать. На нас с Мишей начислили 1173 рубля за переработку плохого масла. Юницын разозлился на то, что я согласился ехать в училище, уговаривал меня отказаться и еще год поработать. И Миша в армию уходит, получил повестку на комиссию. Вот и подложил нам такую свинью.

Еще посмотрим, удастся ли все на нас свалить. Нарядов на сбыт всю зиму не давали. Завтра приедет Ануфриев. По-моему, он мужик справедливый и ко мне хорошо относится. По телефону сказал, чтобы мы сильно не переживали, будут во всем разбираться.

Вася тоже возмущается, но успокаивает: «Если и не отменят, то высчитают с вас последнюю зарплату, остальное поневоле спишут».

Зое о своих неприятностях не пишу, чтобы не расстраивать. Письма от нее получаю часто. Если в Рябове ее не дождусь, отправляться в училище все равно буду из Сольвычегодска. Она к этому времени вернется, обязательно увидимся.

Записью 9 июля 1949 г. мои рябовские дневники закончились.

О дальнейших событиях, фактах, отношениях между людьми можно судить по книге «4 года из 57» (Повесть в письмах), содержание которой частично возмещает шестилетний пробел в дневниках. Некоторые имена в этой книге по этическим соображениям были изменены, но упомянутые в письмах лица угадываются по дневникам.

4 года из 57

(Повесть в письмах)

Какое это огромное счастье — любить и быть любимым.

А. П. Чехов

Из предисловия

Мне выпало счастье настоящей любви со всеми ее радостями и переживаниями. Бываю счастлив и в старческом одиночестве, когда возвращаюсь умом и сердцем к годам своей молодости. Помнить молодость помогают письма, пролежавшие в старом чемодане нечитаными больше полувека. Не возникало у нас с женой такой потребности — перечитывать их.

Может быть, эти письма еще кому-то помогут вспомнить встречи и разлуки с горячо любимым, но потерянным по какой-то причине человеком, оживят чувства и мечтания прошлого, высветят самые счастливые периоды прожитых лет. А молодым людям такие письма помогут увидеть в постаревших дедушках и бабушках своих бывших ровесников.

До разгула западной бесовщины в нашей благонравной России мне бы в голову не пришло публиковать свои интимные письма. К личным откровениям меня принудили наемные, платные, а то и просто бессовестные проповедники «сексуальной революции». Не могу смириться с тем, как в телепередачах, в газетах и журналах, в книгах-однодневках упорно, нагло, целенаправленно искажаются, размыливаются, перемешиваются одно с другим понятия о любви и физиологических половых проявлениях. Фильмы, эстрада, реклама переполнены грязной пошлятиной. Страшная статистика венерических болезней и СПИДа не останавливает глашатаев «свободной любви».

Забыто, что свобода любви нужна там, где есть любовь, а не ее похотливые суррогаты. Забыто, что инстинкты и разум, желания и чувства сливаются воедино, дают мужчине и женщине счастье, когда они любят друг друга по-человечески, а не по-собачьи. Забыты слова мудрого французского просветителя Ф. Вольтера о том, что «любовь — самая сильная из всех страстей, ибо она одновременно завладевает головой, сердцем и телом». Забыто, что никогда в прошлом России поощрителей полового разврата близко не подпускали к редакциям, студиям, учреждениям культуры. В годы нашей молодости насаждаемые нынче нравы казались немыслимыми.

Не все в старых письмах интересно современному читателю. Беру из них то, что отражало наши с Зоей отношения и нашу любовь в разлуках. В книге «4 года из 57» помещена и наша переписка в Рябове с первых дней знакомства до отъезда Зои на сессию в архангельский институт. Здесь эту переписку показывать не буду.

Поскольку мы жили в определенной духовной и социальной атмосфере сталинской эпохи, не буду выбрасывать из писем и некоторые сведения о быте, занятиях, культуре, отношениях между людьми в деревне, сельской школе, военном училище. Это пригодится тем нашим обывателям, которые «просвещаются» в основном телевидением и детективами.

Думаю, что наши с Зоей родные простят меня за вынос на свет некоторых семейных несогласий. В нашей любви ничего порочного не было, хотя полную правду о ней мы некоторое время скрывали даже от родственников. Взгляды на супружескую близость в любви без регистрации брака диктовались тогда нравами и обычаями старших поколений, а также советскими фильмами, книгами, песнями, театром.

Чтобы не обидеть ненароком упомянутых в письмах людей и их близких, многие имена и фамилии я изменил. Письма — не литературное произведение с подробными рассказами о всех событиях. Поэтому нашу переписку пришлось в некоторых местах дополнять пояснениями.

Из писем. 1949—1952 годы

Здравствуй, Зоя.

Далеко ты от меня, ни обнять, ни поцеловать. Но письма из Архангельска, судя по штампам, идут недолго.

…Получил письмо, которое писала в общежитии. Тут не хуже будет? Не мешают заниматься другие заочницы?

…Был в «Искре» на заседании правления. Хотел вытянуть у них молока в госзакупки тонну на июль, согласились только на половину. Если так пойдет и в других колхозах, не выполним мы июльский план по госзакупкам.

Целую тебя много раз! И обнимаю изо всех сил!

23.06.49. До свидания.

Твой Юрик.

Здравствуй, дорогая моя!

Я в Котласе. Вчера день в Низовке прошел с пользой. Нашел плотников, с понедельника начнут ремонт. Договорился в лесхозе о материалах, сельсовет помогает. Председатель хороший мужик. На фронте был командиром, это и сейчас чувствуется. Пообещал нажать на колхозы и по закупкам молока.

…Видел вашего Никифора, он приехал за краской и олифой для школы. Вечером поедем вместе домой.

…В гортеатре «Бешеные деньги», но пароход отходит в 9, не успею до конца досмотреть. Схожу в кино с 6 часов.

В Котласе сухо. Жители прямо расцвели! Не то что прошлый раз — ходили в макинтошах и в резиновых сапогах.

До свидания, моя любимая! Желаю тебе успехов, учись на пятерки. Целую тебя много раз!

25.06.49. Остаюсь весь твой Юрик.

Зоя, милая, здравствуй!

Приехал из Котласа, Миша отдал два твоих письма. Миленькая моя! Вижу, что настроение у тебя хорошее. Так и дальше держись, не пугайся профессоров.

…О работе, так тут все как всегда. Ты знаешь, что зимой у нас дремота, а летом запарка, девчат на временную работу взяли. О чувствах и чтобы ты не забывала меня, так об этом лучше, когда рядышком сидим, целовать тебя можно. Жаловаться, что мне без тебя скучно, тоже не стоит, с этим ничего не поделаешь. Остается писать о разных пустяках.

Вчера в Котласе посмотрел фильм «За тех, кто в море». Про военных моряков. Фильм понравился. Не понравился Саша, офицер. Захотел щегольнуть, черт бы его взял! Я говорил тебе о своей мечте стать моряком. Может, и хорошо, что после 7 класса не прошел по экзаменам в Ленинграде. Поступил бы в то военно-морское подготовительное, мы с тобой так бы и не узнали, что где-то существуем в разных местах.

…Зоинька, «часто грезишься ты мне во сне». …Скорее бы месяц прошел! Так мне хочется быть с тобой!..

До свидания. Жду тебя, милая. Очень-очень жду!

Целую и обнимаю тебя.

Твой-твой Юрик. 26.06.49.

Миленький Юричек!

Спасибо, дорогой, за частые письма. Целую тебя за это тысячу раз. Читаю, радость на сердце, что так любишь меня.

Письмо, что комиссию прошел, и телеграмму получила. Конечно, радости мало, но напрасно ты думаешь, что я очень сильно расстроюсь. Разве я такая эгоистка, чтобы только о себе думать и только для себя жить? То, что для тебя будет хорошо, и для меня хорошо. Знаю и ты знаешь, что мне это не все равно. Страшно подумать, как пережить, но раз это лучше для нашего с тобой счастья, то нужно так и делать.

…Я в предыдущем письме все написала насчет учебы. Только изменения с числами. Последний экзамен 25-го, значит, если не смогу раньше сдать, то дома буду 27-го. Может, и раньше.

Пишу вечером. Надоедает все время в аудиториях и в общежитии обитать. Сегодня опять с Юлей шлялись по городу. Сходили в кино «Двойная игра», веселая картина. Сейчас хочу заняться физикой. Да и с математикой у меня не все в порядке.

Юля тоже была на почте со мной, ей писем нет. Конечно, долг платежом красен, но у Миши все-таки совести нет. А вообще дело ихнее, сами разберутся.

Целую тебя много раз!

01.07.49. Люблю тебя, милый! Твоя Зоя.

Здравствуй, Зоя.

Неделю от тебя письма не было, сегодня получил, поуспокоился. Стала обо мне забывать в большом городе? Смотри, рассержусь.

Если раньше 27-го навряд ли приедешь, мне тебя не дождаться. После 10-го приедет управляющий, буду передавать завод, числа 15—20 уволюсь и уеду домой. Если будут какие-то изменения, я сразу сообщу телеграммой. До моего отъезда в училище мы должны встретиться. Ведь так? Где и когда, это будет видно после того, как уволюсь и побываю в военкомате. Пока сказали, чтобы был готов к отправке после 1 августа.

Мишу после комиссии оставили до звонка в сельсовет. Двоих с 29 г. р. из Рябова уже взяли, а Мише сказали, чтобы пока не рассчитывался. Так что с Юлей они, наверно, увидятся.

Вы с ней молодцы, что находите время для прогулок. Совсем без отдыха учиться — голова не выдержит. Когда «шляетесь», не пристают к вам архангельские моряки?

…Сказал Осиповне про училище, она расплакалась. Говорит, два года на нас с Мишей как на сыновей смотрела (у них сын на фронте погиб). Сварила пива, угощает нас: «Пейте, ребятки, пока на воле». Пиво вкусное и не столь хмельное, как бражка.

Время вечер, под березами у завода уже гармошка пиликает. Я все-таки временами берусь за учебники. На хороводы не ходим, Миша и сейчас на заводе. Напишу письмо, пойду помогать ему и девчатам. Устают сепаратор и маслобойку крутить. И с казеином возни много.

…На тебя очень не сержусь, но пиши все-таки почаще. До свидания.

06.07.49. Целую крепко! Твой Юрик.

Здравствуй, Юра.

Очень тебе благодарна, что так «поднимаешь» мой настрой к учебе, что стала забывать, что мало пишу, не пристают ли моряки. Почему ты так язвишь? Пишешь как будто в шутку, а я ведь тебя знаю, не раз всякого от тебя наслушалась.

Никто к нам не пристает, мы ведь не на танцы ходим.

Ты знаешь, как мне тяжело после такого письма? С ума схожу по тебе, не было, чтобы целую неделю не писала. Не знаю, где письма пропадают. Не Нюра с Фаиной проявляют интерес? Спроси почтальонку, кому письма отдавала.

…Тяжело мне на сессии. Я же дома почти не занималась, а тут надо пройти годовую программу, лекции слушать, зачеты и экзамены сдавать.

…Пишешь, что мы должны встретиться обязательно. А разве я этого не желаю? Думаешь, мне все равно, если приеду в Рябово, а тебя там нет. Ты уедешь в Синегу, а я после сессии приеду домой всего на неделю. Да что мне дом, ты мне всех дороже. Если нельзя по-другому, сообщи срочно, и я брошу всю учебу, лишь бы тебя увидеть. Мысли не допускаю, что не увидимся, а ты уедешь.

…Не нравятся мне и некоторые другие твои намеки. Не забывай, Юрик, что ты больше бывал виновен в наших ссорах. Вспомни наши встречи в школе и встречи возле Вычегды. Вот и сейчас, расстались на месяц, а у тебя уже намеки, неужели все три года так будет? Я тоже верю, что наша с тобой любовь выдержит все испытания, но для чего устраивать лишние испытания себе самим? Надо нам обоим как-то делаться умнее, а то будем из-за пустяков все время ссориться.

До свидания, родной мой! Целую тебя, только плохих писем больше не пиши. Не обижай меня перед расставанием на такой долгий срок.

11.07.49. Твоя вся Зоя.

Здравствуй, Зоя.

Спасибо за письмо с поздравлением и хорошими пожеланиями.

Да, сегодня мне исполнилось 19 лет. Праздника у нас не будет. Мы никогда не отмечали дней рождения ни выпивками, ни подарками. Пришлось бы устраивать 7 дополнительных праздников каждый год. Разве что посидим вечером за самоваром, выпьем с папой по стопочке (это его норма). Мама с папой повспоминают какие-нибудь смешные случаи из нашего малолетства. А бабушка еще и дореволюционные были иногда вспоминает. Рассказала на днях про попа, которого приспичило, сел за их баней, штаны из-под рясы спустил. Мама наша маленькая была, увидела это, прибежала удивленная: «Поп тоже, как все, какает!»

…Телеграммы из военкомата так и нет. Если бы не твои мама и Петя, поехал бы к тебе ждать направления. А так что же, опять дни на природе и ночлеги без тебя у приятелей. Если поедешь в Рябово до меня, дай телеграмму, чтобы я знал. Все равно встретиться нам надо обязательно. Пока не увижу тебя, пока не побуду с тобой хотя бы два-три дня, в училище не поеду.

…Спрашиваешь, как готовлюсь к экзаменам. Абсолютно ни хрена не готовлюсь, должен сознаться. Даже не брал в руки учебников. Может, провезет на том, что знаю. Настроение какое-то не упорное. Сдам экзамены, так сдам, а не поступлю, к тебе вернусь, поженимся, потом солдатом срок отслужу. До армии бы еще целый год радостей с тобой, а в училище надо уже теперь расставаться. Но не думай, что совсем пошел на попятную, буду стараться поступить.

Большие тебе персональные приветы от папы, мамы, бабушки, Розы, Игоря и Иды! По моим рассказам ты уже для всех, как родная. Игорь говорит: хорошо бы Зоя Михайловна к нам приехала, я бы место показал, где малины много.

До свидания, желанная моя! До встречи. Надо сделать так, чтобы встреча была не на один день. Если и опоздаю в училище, оправдание какое-нибудь найду.

Целую и обнимаю крепко.

10.08.49. Любящий тебя твой Юрик.

Мы с Зоей встретились в Сольвычегодске и поехали с ней в Рябово. Там я простился с заводскими работниками, с моими и ее квартирными хозяевами, прошлись с Зоей по местам наших свиданий. Она поставила условие: везде без выпивок! Миша, Вася, другие дивились моему упрямству, обижались, но я это условие старался выполнять.

Зоя проводила меня до Котласа, жили там два дня в номере гостиницы. Расстались на вокзальном перроне. Она держалась до последнего, но когда я шагнул в тамбур вагона, а поезд тронулся, расплакалась. Были слезы и у меня…

Здравствуй, Зоя!

Дорогая, я сдал все экзамены. Поздравь.

По географии и диктанту 4, остальные троечки. Но тут некоторые, особенно солдаты в форме, и с двойками проходят. Сегодня будет мандатная комиссия.

…И поступать сюда не очень-то хочется (сразу на 3 года без тебя!), и надо бы поступить. Отдадимся судьбе, военным мне быть или гражданским.

Не знаю, Зоя, как я буду ждать встречи с тобой, если поступлю. Уже сейчас берет тоска по тебе. Пока заняты чем, забываюсь, а как уйду в палатку, приткнусь на топчан, так и хочется отсюда к тебе смотаться.

…Кричат: «Карантин, приготовиться к построению на обед!» В обед тут кормят, уходим сытые, а вот на завтрак только каша и чай. Но в магазине внутри городка можно купить хлеба, колбасы, печенья, а деньги у меня есть.

Миленькая моя, до свидания! Как привыкаешь без меня? Как настроение? Привет от меня твоим хозяевам, учителям и на завод. Целую тебя тысячу раз!

24.08.49. Остаюсь твой Юрик.

Дописываю после мандатной комиссии. Меня зачислили. Много вопросов не задавали. Так что буду я безвозвратно курсантом.

Здравствуй, дорогая моя.

Честь имею сообщить тебе, что я уже острижен наголо и что на плечах у меня курсантские погоны. Чувствую себя торжественно-приподнято. Шутка ли, был-был гражданским и вдруг стал военным.

Не знаю, лучше ли это будет для нас с тобой или хуже. Это мы яснее увидим потом, а пока утешаюсь, что солдатом надо бы те же три года жить без тебя, а здесь я буду не просто служить, а учиться, потом на ноги тверже стану. Если все пойдет нормально, буду офицером, а офицеры стране нужнее, чем маслоделы. Все это плюсы, а минусов давай не будем пока искать, они сами себя покажут и будут для нас с тобой испытанием.

…Посылаю пучок своих волос, взял при стрижке. Жалею, что не взял твоих. Ты пошли их в письме. Поцелую их, все-таки полегче будет. Ну-ка, не видеться столько времени…

…Скучновато тебе без меня? Или ничего? Ты у меня по характеру веселая (кроме случаев, когда ссорились). Думаю, и без меня найдешь меры борьбы со скукой. Очень не унывай, будем привыкать к разлукам. Я не где-нибудь на Сахалине, можешь в каникулы ко мне приехать. И у меня летом отпуск будет.

Я уже не пишу, что будь верна и прочее… верю тебе. Знаю, что ты не настолько слаба, чтобы не сдержать себя при каких-то обстоятельствах. Не боюсь, что кто-то может воспользоваться моим отсутствием и твоим одиночеством. Если бы не верил тебе, настоял бы на регистрации, чтобы каждый знал, что ты моя законная жена, а не свободная в поведении девушка. Я тебе верю, и ты мне верь. Жди меня, Зоинька.

До свидания, родная моя. Целую и обнимаю тебя.

27.08.49. Любящий тебя Юрик.

Это письмо продолжено рукой Зои:

Родной ты мой! Пишешь еще о какой-то слабости и свободном поведении. Да разве я подумаю хоть один раз за время разлуки о чем-нибудь плохом? У меня одни мечты только: дождаться, когда училище окончишь, и жить своей семьей. Работать где-нибудь, воспитывать наших детишек, которые будут!

Юричек, ты как-то говорил, что был не уверен, буду ли я ждать тебя три года. А я вот всегда так думала, что никогда не буду любить никого другого так, как люблю тебя. Никто мне больше не нужен, только ты один. Так и будет все время. Плохо мне без тебя будет, но все равно дождусь, хоть того дольше, чтобы потом жить вместе. Юрик, почитаешь и пошли мне письмо обратно. У меня много наших писем хранится. И твоих, и моих, что взяла у тебя. Почитаю, как будто поговорила с тобой. Часто читаю, все-все вспоминается.

Без даты (сентябрь). Целую тебя. Зоя.

К сожалению, из писем Зои в Череповец сохранились только те, которые я возвращал с моими письмами или отдавал ей при наших встречах. Не все письма я мог хранить в тумбочке, где они могли заинтересовать какого-нибудь любопытного курсанта.

Здравствуй, Зоя!

Получил письмо, которое ты писала 31-го. Адреса не было, а чего же не писала до востребования? Уехал, от тебя ни весточки. Затосковал тут по-настоящему. Разные мысли не в твою пользу в голове завихрились. Ладно, ругаться не буду, рад этому письму.

…Порядки строгие. Уже 17 принятых отчислили за самовольные отлучки и разные другие нарушения дисциплины. Стараюсь в число таких не попадать. Тут и без города есть чем поразвлекаться. Библиотека большая с читальным залом. В роте ленкомната с шахматами, шашками, домино. Клуб хороший. Сегодня будем смотреть кино «Подвиг разведчика». Днем бездельничать не дают. Вчера перебирали в хранилище картошку старую, гниль выбрасывали. Сегодня до обеда чистили от грязи технику в парке. Народ собрался веселый, всего наслушаешься. Командиры беседы с нами проводят.

…На конвертах слово «карантин» не пиши, пиши просто в/ч 75029-К. Марки на конверты наклеивать не надо, письма воинские бесплатные.

Милая, пишешь, что приехала в Рябово умирать со скуки. Не годится учительнице приступать к работе с таким настроением. А вообще-то я не могу тебя представить скучающей на людях. Не тот у тебя характер, унылой тебя никто не видал. Чтобы совсем не поддаться скуке, планируешь ли повидаться со мной в зимние каникулы?

До свидания, надеюсь, в январе. Обнимаю и целую тебя.

03.09.49. Остаюсь любящий тебя и всегда твой Юрик.

Милая моя, здравствуй!

Получил от тебя второе письмо. Его начало меня здорово встревожило. Ты думаешь, я могу спокойно вспоминать тот вечер? Да, поступил по-скотски, но ведь потом мы помирились, договорились никогда больше об этом не вспоминать, а ты почему-то вспомнила. Почему? Какая причина? Если все вспоминать, немало я говорил тебе разных глупостей, особенно нетрезвым языком. Тьфу на меня! Идиот! Давай постараемся мою дурь забыть, не будем травить друг друга такими воспоминаниями.

…Понимаю, как тебе сейчас тяжело, но что поделаешь. Мне без тебя тоже плохо. Но раз договорились, потерпим, поскучаем, а любовь нашу, верность друг другу сохраним. Обрадовало твое обещание приехать ко мне на каникулы. Сразу настроение поднялось! Благодарю за посылочку в письме. Взял твои волосы, закрыл глаза и представил, что ты рядом сидишь. Теперь всегда будет со мной хоть и малюсенькая, а частичка тебя.

…Цензоров здесь нет. Письма кладут на стол у дневального, каждый берет свое. Чужого никто не возьмет, так что пиши все без стеснения, как при разговоре наедине. Денег не высылай, еще есть и расходовать особо некуда. Пока в карантине, в город не ходим. Вчера днем был хороший концерт артистов из Вологды, а вечером кино «Новый дом». Не работали, смотрел в спортгородке, что вытворяют курсанты на турнике, брусьях, кольцах. Для меня такое немыслимо. Ты вот и в школе, и в институте спортсменкой была, а я ни в каких секциях не занимался, только лыжи да уроки физкультуры.

…Зоинька, дорогая, не вспоминай плохого, не расстраивайся. У нас опять будут радостные встречи. Мы не будем больше доводить друг друга до ссор. Все счастье у нас еще впереди.

А пока наберемся терпения до января. Хорошо? Передавай от меня привет вашим учителям и твоим хозяевам. Целую тысячу раз!

05.09.49. Остаюсь навсегда твой Юрик.

Здравствуй, Зоинька.

…Вчера ездили грузчиками на машине, возили с жел. дороги мешки с сахаром и крупой, бочки с треской. Видели пленных немцев, которые разгружали вагоны. Веселые, и никакой охраны у них. По мордам видно, что не голодают они тут, гаденыши.

…Что живем не вместе, ты права, это можно считать несчастьем. Мы тоскуем друг о друге не только как влюбленные, мы ведь муж и жена. Оба нужны друг другу. Живые, здоровые, естество… Сказать не могу, как мне хочется, чтобы опять повторились радости «кораблика», лесочка возле пристани, котласской гостиницы. Думаю, что и с тобой такое бывает, но знаю, что ты любишь меня душой и телом. У женщины, которая любит, всегда найдутся силы, чтобы преодолеть тягу плоти к удовольствию, сохранить себя чистой для любимого. И у любящего мужчины — тоже! Скажешь, начитался, пошел писать по-книжному. Может, и по-книжному, но я и сам так думаю. Поэтому и верю тебе. И ты мне верь.

…Ты вроде упрека пишешь, что мне тут весело. Народ здесь бодрый, не соскучишься, но без тебя, Зоинька, мне плохо. Чуть останешься наедине со своими думами — тоска по тебе одолевает. А что моя «натура не выдержит», не беспокойся. Выдержит! Мне только ты нужна, больше никто. Зоя, ведь и ты не все время живешь в тоске. Знаю твою общительность и веселый характер. Никак не поверю, что люди тебя видят с грустным лицом в школе, магазине, читалке. Это и замечательно! Оставайся такой, как всегда. Плохо нам, но это временно, руки опускать, постоянно тоске поддаваться не будем. Согласна?

Письмо без окончания и даты (сентябрь).

---

Зоинька дорогая, здравствуй!

…Почему сердишься, что так пишу? Ведь мы не чужие друг другу, чтобы говорить о чем-то не прямо, а намеками.

Про твоих родных для меня не новость. Мама твоя думает, что выйди ты за И.Е., курсант забудется, а муженек полюбится. Да и ты пишешь, что если я тебе не верю, «то и прощай, Юрик». Значит, не так уж твердо отрицаешь мамашин вариант? Вот тут я тебе не верю! Ни я от тебя, ни ты от меня никуда не денемся, какие бы ссоры между нами ни происходили. Мы пока не вместе, но нашу любовь никто не разорвет! Вижу, что Ваня взялся за тебя по-серьезному. На телефон вызвал, просится в Рябово приехать. Видимо, и родные твои без души от Вани. Он старше, близко знаком, надежнее Юрика. Все козыри у него. Только ничего у него не получится, так как ты любишь меня, а не его. Напиши, ошибаюсь я или нет?

Представляю, как тебе сейчас тяжело. Натиски родных, Ваня, а сказать нельзя, что мы уже не просто так дружим. Осудят, не по-доброму будут на тебя смотреть. Выдержишь ли все? Вот и в письмах говоришь о моих сомнениях, боишься, что «жизнь наша будет никуда не годной». Брось, Зоя! Хорошо пойдет наша жизнь. Неужели считаешь, что я остаюсь таким же дураком, как был в тот проклятый вечер? Не в чем мне тебя упрекать. Больше упреков я заслуживаю.

Милая, зачем ты пишешь разную ерунду? Что найду замену и пр. Значит, ты во мне все-таки не уверена? Если так, то тебе самой ради чего хранить верность человеку, которому не веришь? Поневоле почешешь затылок… Насчет «замены». Знаешь, до тебя это было мне, как в жару воды напиться, потребность — и все. Теперь это для меня совсем-совсем другое, о чем раньше и не мечталось, что может быть только с тобой. Ни одна женщина на свете никогда тебя не заменит, никто мне больше не нужен.

Увидеться бы, поговорить. В письмах все разве скажешь? Но пока будем обходиться письмами.

…Верь мне, Зоинька. Не поддавайся никаким нажимам и внушениям. Все у нас будет хорошо, только надо набраться терпения.

До января! Привет твоим добрым хозяевам. Целую тебя крепко и обнимаю.

22.09.49. Остаюсь любящий тебя Юрик. Еще целую!

Зоя!

Прошу все-таки объяснить, в чем дело? Почему не пишешь? Что случилось? Уж не одержал ли И.Е. победу? Глупость пишу, извини, но ведь есть какая-то причина твоего молчания.

Если надумала что-то, о чем стесняешься сразу сообщить, то это нечестно. Молчать при наших отношениях (даже если они стали бывшими) ты не имеешь права. Напиши, чтобы все между нами было ясно. Представляешь, каково мне от твоего молчания?

01.10.49. Юрик.

Юричек, милый!

Как ты меня расстроил своими письмами. К чему такая горячка? Видите ли, ему нужно почти каждый день получать письма. Посуди сам, о чем я буду писать через день-два? Ныть в письмах больше не собираюсь. Объяснения в любви каждый день тоже ни к чему. Есть поговорка: чем чаще одно и то же говоришь, тем быстрее надоедаешь.

В этот раз я, по правде сказать, немножко виновата. Была инспектор, остановилась у нас, жила всю неделю, а в субботу я вместе с ней уехала домой на 3 дня. Из дому я же тебе написала, получил? Вернулась, два таких письма. Знаю, ругаться будешь, скажешь, вот чертовка, какую причину выставила. А так и было. Днем в школе, потом с инспекторшей то да се, чаи да разговоры, так и не присела тебе написать.

Ничего, миленький, не сердись. Тебе я изменять не собираюсь. Жду и буду ждать, пока вместе начнем жить. А тебе все что-то такое кажется. Все что-нибудь придумаешь, чтобы подсолить мне.

Я и без того иногда срываюсь. Вот была дома, за столом с родными немного выпила, такое на меня напало. Обидно стало, что нет тебя со мной. Еле-еле уговорили, чтобы перестала плакать, всем испортила настроение. Мне это очень раньше не нравилось, когда не к месту плачут, а теперь сама стала такая.

…Почему писал, чтобы не посылала денег? Посылаю в письме на всякий случай. Переводом через почту нашу не хочу, разговоров не оберешься. Может быть, тебе кроме денег еще что-нибудь нужно, пиши, ведь ты же меня справедливо считаешь своей женой.

До свидания, милый! Не пиши мне больше таких плохих писем.

07.10.49. Целую тебя, твоя Зоя.

Миленькая моя, здравствуй!

…Твои упреки принимаю и винюсь. Но и ты меня пойми. Шли-шли письма, раз, и обрезало. Что только не передумал. Пиши все-таки не реже раз двух в неделю. Хоть понемножку. Получить листок, который был в твоих руках, — уже радость.

…С ребятами сдружились. В роте в основном ровесники (29—30 г. р.), но есть и старше, пришли из частей сержантами и солдатами. Есть несколько фронтовиков с медалями.

Бывает, что вечерами ребята затевают песни и пляски. У двоих собственные баяны, есть казенные аккордеон и патефон. Таких игроков и плясунов не видел ни в Синеге, ни в Вельске, ни в Рябове. Заливать байки тоже мастеров хватает. В клубе сегодня фильм «Человек с ружьем». В общем, развлечений хватает.

Денег больше не посылай, пока сам не попрошу. Кормят нас хорошо (курсантская норма лучше солдатской, которая в карантине была), в баню водят, дают все необходимое.

…Хотят меня сделать агитатором в нашем взводе. Был на семинаре, где учили, что надо делать агитаторам.

…Преподаватели вечерней гражданские. Занимаются с нами по вечерам и воскресеньям. Начали с 9-го класса, а у некоторых, что пришли из частей, семилетка и та забылась. И часов на предметы меньше, чем в обычных школах. Учителя говорят: «Вы не дети, сами мозгами побольше работайте».

До свидания, любимая моя! Привет учителям и твоим хозяевам! Целую тебя крепко тысячу раз!

15.10.49. Остаюсь твой Юрик.

Здравствуй, милый Юричек!

…Пароходы уже не ходят, почту доставляют на лошадях по тракту. В бездорожицу и при снежных заносах с почтой плохо будет. Ты там тоже не сердись, если будут задержки с письмами.

Вчера ходили с концертом в Ворониху. Ходили все учителя и еще Кланя Тр., избачка. Она на меня все еще искоса поглядывает. Люди нашими выступлениями остались довольны, вовсю хлопали после каждого номера. И сами мы хорошо проветрились, а то совсем засиделись. В дороге и нахохотались, и обо всем наболтались. О тебе спрашивают, как да что. Рассказала, что ты пишешь о жизни в училище. Учителя просят твою фотокарточку в школу принести, показать, какой ты в форме. Я только Юле и Нине В. показывала.

…Сегодня свадьба у Поповых, дочь выходит за Игната Мохн. Есть еще такая новость. Уродик у Лизы Дух. умер. Порядочная она скотинка. Мое письмо тебе прочитала, а кому растрепала, та мне сказала. После моей жалобы начальнику почты каялась, что письмо само расклеилось.

…Хозяева мои уже спят. Посмотрела фотокарточки, твою поцеловала. Милый мой, скорее бы нам увидеться. Скучно мне без тебя очень. Знаю, что ты опять скажешь: займись книгами и прочее. Надоели мне эти книги ужасно, смотреть не хочется. Хоть бы один вечер провести с тобой, а то все книги да тетради, книги да тетради.

Жду встречи зимой, скорее бы январь. Передо мной лежит твое фото и пучок волос. Так и мерещится, что ты рядом, такой родной, миленький Юричек. Ох, если бы так. Далеко ты от меня сейчас.

Крепко-крепко тебя целую. На карточке тебя целую.

17.10.49. Остаюсь любящая тебя твоя Зоя.

Здравствуй, милый Юричек!

Выговор тебе объявляю. Уже три почты прошло, а от тебя нет и нет писем. Опять что ли ругаться начнем?

Свежих писем нет, перечитываю прежние. Спасибо тебе, милый, за нравоучения. Просишь меньше думать на уроках о тебе, а больше о школьниках. Как ты меня не учи, а был бы на моем месте, тоже бы все вспоминал. Ведь нет, наверно, парты в школе такой, где мы с тобой не сидели. А пойдешь, где ходили, встречались с тобой — и того хуже. То одна сцена, то другая вспоминается. Разве это забудешь? Вспоминается абсолютно все… Насколько мы с тобой были глупы! Точно маленькие дети, не знали никакой меры и пределов, забывали, что все это приводит к ненужным последствиям. Особенно это тебя касается.

Хватит об этом, а то тебя еще разберет, как бывало, и сойдешь с ума, тогда и Зоя прощай. А обо мне не беспокойся. Мне с ума сходить из-за каких-то «потребностей» не надо. Немного я испытывала удовольствия (выражаюсь твоим языком), а больше дрожала, чем это кончится.

Не считаю это за такое удовольствие, без которого не обойтись. Конечно, с тобой, родным, желанным — счастье великое, словами и не скажешь какое. А с кем-либо другим, так об этом и думать противно. Пишешь о «потребности», неужели в самом деле так обо мне думаешь? Ты, дорогой, лишнего чего-то начитался.

Смотри, какой я бесстыдницей стала из-за твоих писем. Пишу прямо все. Юрик, рви сразу же такие письма, а то еще опозоришь меня перед своими дружками, мне стыдно будет им показаться, когда приеду зимой.

До встречи, дорогой мой муженек.

21.10.49. Целую крепко, твоя Зоя.

Пили чай, хочу еще продолжить письмо.

Сидит у нас дядя Сеня. О тебе высказывался, мне сочувствовал, что без тебя скучно жить. Говорит, ты ему нравился всем, особенно спокойным характером (знал бы, каким бываешь). А потом говорит, чтобы я от тоски приглашала кого-либо просто так посидеть вместе с хозяевами, посудачить, в карты поиграть. Своего племянника Гришу начал расхваливать. Я резко ответила, что после тебя ко мне домой никто ходить не будет. Ушла в свою комнату.

Ну и дядя Сеня со своими баснями. Пожалел меня!

…Г.М. и К.Я. тебя хорошо вспоминают. Когда твою карточку им показывала, сказали: «Держись за этого парня». Просят, чтобы приветы от них передавала. Еще В. П. передавала привет. Смеется, что ей уборку вечерами делать без нас скучно. А учителя мне говорят: перестала работать «вечерняя школа», намекают. Да пусть брякают, сколько им надо. По некоторым шуточкам мне кажется, что учителя наши, особенно Юля, догадываются о наших отношениях, хоть прямых вопросов на эту тему пока ни от кого не слышала. Юля теперь на другой квартире живет. От Миши она получила фотокарточку, показывала. Он очень симпатичным в форме выглядит.

Еще тебя целую. Зоя.

Родной Юричек!

Тысячу благодарностей тебе, милый, за письма. Для меня день счастливый, если получу от тебя письмо. Читаю, перечитываю. Целую тебя 10 000 раз за всю твою любовь ко мне!

Читаю и представляю, как ты там вышагиваешь, как занимаешься. Мне бы такого ученика. Да где уж нам до ваших преподавателей.

…Настроение хорошее, во время перемены учила семиклассниц танцам. Гармонист свой, 5-классник Гена Степырев с Гороховки. Прямо-таки замечательно играет. Договорились, что танцы будем повторять после уроков, чтобы не спешить. Ребятишки кажутся милыми, когда на душе весело, а это зависит от тебя, мой дорогой. Когда долго нет писем или придет плохое письмо — держитесь, ребята! Понимаю, что глупо вести себя так, стараюсь сдерживаться, как ты в письмах учишь.

Сегодня политучеба. Пошла, поговорила по телефону с папой, ждут меня домой на праздник. После учебы еще сидели, заливали пули. Когда пошла домой, в провожатые напрашивался Б.И., но я отказалась категорически. Лучше одной, чем с ним. Еще прошлой зимой из-за него сплетен наслушалась, а теперь кто напишет тебе, что с ним хожу, сердиться и переживать будешь.

Миленький ты мой, только не верь брехне, если тебе кто-то напишет плохое про меня. Я люблю тебя, только тебя одного, никого мне на свете больше не надо. Ты ведь не запретишь мне совсем не разговаривать с мужчинами? Я поболтать, пошутить люблю, думаю, не будешь ругать за это. В школе часто о чем-нибудь барахлим. Это совсем не говорит о том, что я развлекаюсь с кем-то и забыла тебя. Просто унылой ходить, людям настроение портить, это ни к чему. Да и сама, когда другим весело, о тоске забываю. Что поделаешь, если тебя здесь нет.

…Спрашиваешь, приеду ли в Синегу, если тебя отпустят. Мне все равно куда ехать, лишь бы с тобой встретиться. Только красиво ли получится, если я к вашим явлюсь? Понравится им такая гостья? У моих в Сольвычегодске встретиться, одно расстройство всем будет, тебе не понравится. Лучше бы ты приехал в Рябово, хоть и дольше сюда попадать. Показался бы всем в форме, пусть все увидят, что ты мой верный «жених».

Поздравляю тебя, дорогой, с Октябрьскими праздниками! Какое бы счастье провести их вместе. Смотри, не напейся в праздник, не опозорься перед командирами. Я тоже от выпивок буду отказываться, чтобы не расплакаться опять при всех.

До встречи, родной мой. Целую тебя бессчетно раз!

24.10.49. Остаюсь верная тебе твоя Зоя.

Здравствуй, милый Юричек!

…Дочитала «Кружилиху», очень понравилась книга. В жизни много такого, как в этой книге.

…Сегодня день хороший, ясный, а настроение только на тройку. Сходила на телефон в сельсовет. Опять Ваня окаянный вызвал. Просил разрешения приехать ко мне 6 или 7 числа, но я не разрешила и сказала, чтобы больше не звонил. Не поеду я домой на праздники. Если приеду, он обязательно заявится, опять начнут атаки с мамой и Петей, а ссориться с ними в праздник не хочу.

Еще Борис Ив. на днях в школе пристал, начал опять в любви объясняться, опять о свадьбе. Звал домой, говорит, отец очень хочет со мной побеседовать. Я ему сказала, что люблю только тебя и буду ждать, пока училище окончишь. Сказала, что в каникулы поеду к тебе, пусть думает, что хочет.

Тебе, наверно, не нравится, что пишу о них. Может, лучше бы не писать, чтобы не нафантазировал каких-нибудь глупостей и не расстраивался. Но иначе я не могу. У меня не должно быть никаких секретов от тебя. Ты на меня не сердись, хоть, может, я и глупая, что пишу все. Люблю тебя очень, роднее никого нет, поэтому и пишу. С кем мне еще поделиться, как не с тобой?

Хорошо себя чувствовать, когда знаешь, что где-то, хотя и далеко, есть любимый человек, мой Юричек. Ждешь писем, а больше всего встречи. Мне все как-то не укладывается в голове, что мы с тобой не просто влюбленные, а муж и жена, хотя и незаконные. А что нам закон? Если есть любовь, то и закона не надо, а если нет, то и запись не удержит. Кому какое дело, когда запишемся.

…Слышала, что Таня В. вовсю готовится к свадьбе. У нас Фаина Кр. тоже собралась замуж, жениха ждут, должен приехать. Анюха Петина чуть-чуть не вышла за какого-то мужика из экспедиции. Отсоветовали бабы, сказали, что он тебя на неделю возьмет, а потом прогонит. Видишь, какая я сплетница, всякую ерунду пишу. Ты не сердись, дорогой. Крепко тебя целую, мой милый муженек!

До встречи в январе. Привет тебе от Гр. Макс. и Кл. Як.

29.10.49. Остаюсь верная тебе твоя Зоя.

За всех этих Вань и Б.И. не волнуйся и не ругайся. У меня с ними ничего нет общего, ничего серьезного. И не будет. Я разделалась с Б.И. еще в прошлом году и на днях подтвердила. С И.Е. тоже разделаюсь. О них не стоит вести и разговор. Ты только один для меня существуешь, а остальные для меня ничто.

Еще раз поздравляю тебя с годовщиной Октября!

Миленький Юричек, здравствуй!

Вот и праздник прошел. Как ты, дорогой, его отмечал? У меня так в эти дни настроение было плохое, но старалась на людях держаться по-праздничному.

Опишу, как прошли эти дни. 6-го для учеников был утренник, вечером было торжественное и худож. часть. Вечером получилось плохо, ибо пьяницы учинили драку. Особенно отличилась семейка Коровиных. Мишка, Шурка и отец. Ну и семейка! Я теперь тебе верю, что в прошлом году ты был прав, когда подрался с Шуркой. Сейчас он настолько хулиган стал, просто ужас. Танцы после самодеятельности так и не устроили, т.к. боялись, что пьяные вновь учинят драку.

7-го днем у Г.М. и К.Я. были гости. Я за столом сидела, но в вине только губы мочила, отговаривалась, что не могу в школе под хмельком появиться. Дядя Сеня Григория привел, поэтому я специально про тебя и про училище рассказывала. Григорий умнее своего дяди, тоже начал рассказывать о своей Маше, которая через год заканчивает институт в Архангельске.

Вечером праздновали в школе. Были: семейные все, Б.И. с отцом, Кланя Тр. с Васей, Вера Тр., Зоя Шарп., В.П. с Дьяковым. Гармонистом была Вера, так что можешь судить, какая была музыка. Обещание свое я выполнила на 99%, выпила две капли. Потом не привязывались, тем более что не молчала и от танцев не отказывалась. Притворялась, что тоже поддала и веселюсь. Все прошло более-менее на уровне, только Б.И. опять перебрал, рвался меня провожать, но я попросила отца, увел его домой. Мы ушли домой с Верой.

Сегодня днем ходили с Ниной В. и Верой смотреть праздник в к-зе «1 мая». Хорошие были выступления и детей, и женщин, но потом и там Коровины отличились. Правда, мужики их быстро утихомирили, Мишку даже связали ремнями. Заведутся такие, всем настроение испортят. Мы не стали дальше смотреть, ушли.

…Милый, 5 дней от тебя нет писем. Правда, в праздники почта не работает. Пиши чаще, а то, право, в нашей глуши тоска может одолеть. Письма твои очень хорошо от тоски помогают. По некоторым как будто своими глазами вижу, чем ты там занимаешься. Жду декабря, а потом будет январь, и мы встретимся.

Крепко тебя целую бессчетно раз! До встречи в январе.

08.11.49. Твоя вся Зоя.

Скучно мне жить без тебя, милый. Особенно в праздники.

Здравствуй, дорогая Зоя!

…Вижу, что праздник прошел у тебя без большого веселья. Ничего, Зоинька, будут еще у нас с тобой праздники. Первый в январе будет. Если меня не отпустят, ты сюда приедешь. Так?

…Учеба жмет меня вовсю. Работаю головой, как никогда раньше не работал. Военные дисциплины даются пока легче, чем школьные. Кроме физкультуры. В спортзале боксеры занимаются. Тоже надевал перчатки, потыкался с некоторыми. Где мне? И на снарядах у меня ловкости нет.

…От Миши получил письмо, жалуется на Юлю, ленива она письма писать. Милая, спасибо, что ты мне нормально пишешь. Я бы тут извелся без твоих писем. Миша после учебки будет сержантом, но отпуска ему пока не светят. И Юля, похоже, к нему в Псков не собирается.

Кончаю письмо. Надо посидеть за учебником по физике. Тебя бы сейчас мне учительницей! Позанимались бы не только физикой… До свидания, золотая моя! До января.

Целую тебя крепко много раз. Привет учителям, Г.М. и К.Я.

14.11.49. Остаюсь муж твой Юрик.

Здравствуй, дорогая моя!

…Вчера командир роты вызвал к себе агитаторов. Когда дело закончилось, я задержался, спросил насчет отпуска. Он сказал, что генерал, возможно, разрешит успевающим домой съездить. Порасспрашивал меня о родных, о работе до училища. Я разоткровенничался, сказал, что женат, хоть и без регистрации. Он улыбнулся, но не осудил: «Не разойдетесь, дождется тебя жена — записаться успеете».

Давай сделаем так. В каникулы поезжай сразу в Синегу. Телеграмму в Сольвычегодск подавать не буду, чтобы тебе тормозов не ставили. Если меня не отпустят, сообщу, тогда в Синеге сядешь на ленинградский поезд и приедешь сюда. Подойдет такой план?

…Зоя, поедешь, привези мне носовых платков. Хочется иметь платки из твоих рук, а не покупные. И хорошо бы с запахом постоянных для тебя духов, кажется, «Москва». Буду ложить их под подушку, чтобы твой запах был.

До свидания, родная моя! Привет хозяевам и учителям. Передай еще привет Леониду, если увидишь. Не собрался ответить ему. Целую тебя крепко-крепко!

07.12.49. Остаюсь твой Юрик.

Здравствуй, Зоя.

Приехали со стрельбища, взял от тебя письмо. Стрелял на «отлично». Ты своим письмом тоже попала прямо в «десятку», если считать мишенью твоего лопоухого Юрика.

Так у тебя все-таки погостил, ночевал две ночки сосед-товарищ И. Е. И как тебе это кажется? Нормально? Конечно, в письме ты ругаешь его, просишь меня не переживать, но сама же сообщаешь факты, от которых в жар бросает.

Вижу, у вас с ним неплохие отношения, если он жил у тебя два дня, а потом вы вместе уехали. Представляю тебя в эти дни, Зоя. Уверен, что была с ним так же деликатна и добра, как тогда на пристани. Может быть, и больше?

Собиралась «разделаться» с ним, будто бы ругала его только за вызовы на телефон, а тут?.. И не заикнулась, чем вы занимались двое суток, где пребывали, чем ваше общение закончилось. Что это, ваши с ним секреты? Уже одно то, что молчишь обо всем, — сигнал мне серьезный. Кто с кем дерется, кто на ком женится — подробно, а об этих двух днях-ночах ни слова лишнего. Вроде как ничего особенного и не произошло.

Писала, что я все должен знать о тебе. А это письмо потому ли? Не оправдываешься заранее? Не боишься ли, что я узнаю о ночевках у тебя такого кавалера от других? Такое не скроешь. Сочувствующие мне обязательно найдутся. Адрес Лиза любому даст, а то и сама напишет, вспомнит твою жалобу. Вот и думаю, прямота в твоем письме или хитрость женская, хотя чего-чего, а хитрости в тебе я раньше не замечал. Неужели я люблю тебя одну, а на самом деле ты другая? Слова одни, а действия другие. Это страшнее всего!

Что же, Зоя, дело твое. Мне понятнее стало твое упорство в отказе от регистрации. Знаю, что и теперь ты ответишь уверениями в любви, будешь ругать меня за сомнения, но я смотрю на факты. По фактам выходит, что все твои хорошие слова раздувает ветер. Это сверх моего понимания: одного любить, быть его женой и принимать с ночевками другого. Как бы ты себя чувствовала, если бы узнала, что я провел двое суток с Ритой, с которой жили месяц в одной комнате, спали на одном чердаке и которая приезжала ко мне осенью 47-го?

Представляю, сколько сейчас смеху надо мной в Рябово. А ты-то понимаешь, сколько о тебе разговоров? Все возмущаешься, что много про тебя болтают. А как не болтать? Почему сплетни о Б.И. связывались с тобой, а не с Юлей или еще с кем-то? Значит, давала ему повод для настырных ухаживаний. Люди что-то замечали, дыма без огня не бывает. И наши с тобой отношения навряд ли остались для всех секретом. Теперь И. Е. с ночевками. Ясно, что про тебя скажут: ай да Зоя Михайловна, одного проводила, другой тут как тут!

Мне так кажется, что любишь-то ты меня одного, но не уверена во мне и поэтому держишь для резерва более надежного «товарища», чтобы в случае чего выйти за него замуж официально. Если так, ничего хорошего нам с тобой в будущем не видать. Это уже не любовь, а деловые расчеты. Раньше казалось, что на тебя это не похоже. Неужели ошибался? Если смотреть на факты, похоже, что ошибался.

Насчет конференции. Я не хочу, чтобы тебя наказали из-за поездки ко мне. Тем более что до встречи с Ваней ты о конференции и не писала. Меня домой, наверное, отпустят. Сказали, что хорошо успевающим будут отпуска с выездом к родным. Проведу его в Синеге. Ни в Рябово, ни в Сольвычегодск я, конечно, не поеду. Хватит там Вани.

Эх ты, Зоя Михайловна! Сколько у нас всякого было, потом все налаживалось. Сильно опасаюсь, наладится ли теперь… До свидания.

11.12.49. Остаюсь Юрик.

Милый Юричек!

Сегодня 14-е число, совсем мало времени осталось до нашей встречи. Значит, ты уже и начальству объявил, что женат? Не длинный у тебя язык? Все надо объявить. Ладно, это тебе лучше знать, я не возражаю, что приеду твоей женой, а не просто так.

Юрик, ты не беспокойся, что меня могут задержать расходы и др. причины. Об этом и слов нет. Только бы тебя увидеть, а на все остальное наплевать.

…Мне очень стыдно ехать в Синегу. Все как-то незаконно, а на таких знаешь, как смотрят. Тем более, что ты объявил родным, что жил со мной. В каком качестве приеду? Вдобавок там еще Игорь, мой ученик. Да я и дома бываю, не в своей тарелке себя чувствую, не позволяет совесть родным правду сказать. Как-то у нас некрасиво получается. Всю свою любовь скрываем. Поеду к тебе, тоже скажу, что к мужу еду, пусть тоже узнают.

…Юричек, напиши, чего тебе привезти, а то я недогадливая, что-то не догадаюсь взять, что-то забуду.

Кончаю писать, времени 6 часов, спешу в сельсовет. Будет собрание комс. террит. организации. Достанется опять Лёне. Его на прошлом собрании шили-пороли по всем швам. Ничего в организации Лёня не делает, некогда ему. Барышню заимел, занимается вечерами тем же, чем мы с тобой занимались в прошлую зиму.

Привет большой от учителей и от Лёни, я его сегодня уже видела в сельпо. Говорит, еще тебе напишет, есть какие-то вопросы по работе на заводе. До встречи, милый!

14.12.49. Целую крепко, твоя Зоя.

Юрик, здравствуй!

Получила от тебя большое письмо. Много в письме обидного. Вообще с тобой что-то невероятное творится. Что ты, я не знаю, дуришь-то там? Почему раздуваешь из мухи слона?

Уже и не зовешь приехать к тебе. Не очень-то я в этом и нуждаюсь, сама все равно приеду, хоть и не зовешь. Вот увидишь, встретимся если не в Синеге, то в Череповце. Я домой даже не буду заезжать, так спешу тебя увидеть, а ты все что-нибудь выдумываешь.

Дурень ты мой! Знаю, что ты мне хоть и такое написал, а все равно любишь меня, тоже иногда непутевую. Только не придирайся к письмам, о чем сказала, о чем промолчала. Это мне на работу отражается, совсем теряю соображение. Письмо получила перед контрольной за полугодие, чуть ее не сорвала. Хорошо, что Юля была ассистентом, выручила, а я не могла в классе находиться. Ушла в комнату В.П., у нее проревелась. Юля сказала ребятам, что я заболела.

Тебя интересуют «секреты». Их совершенно нет. Я же тебе написала, что при встрече расскажу все подробно, но уж коли тебе надо срочно, напишу.

30 ноября он пришел от станции в 2 часа ночи, не выгонять же. Понял мое настроение, в мою комнату и шагнуть не пытался. Попил чаю, К.Я. положила его на кровать, которая у входа. 1 декабря ушла в школу, вернулась в 3 часа, он в моей комнате читает. Специально распахнула дверь к хозяевам. Пообедали вместе с ними. Потом он привязался, чтобы идти в школу для серьезного разговора. В школе еще Юля была, познакомила их. А разговор все о том же, златые горы мне после замужества. Какая у него работа, авторитет в Котласе. Я категорически отказалась, сказала, что у меня есть ты, других не надо. Он начал убеждать, что я для тебя «временная подруга», что ты после училища женишься на другой. Под конец поругались, а ночевать пришел, куда бы я его отправила?

2-го мы пошли на станцию. Он ехал в Котлас, а мы с Б.И. в Сольвы-чегодск. После этого он мне не звонил и не писал, чем я очень довольна. Еще скажу, он привез мне в подарок сапожки резиновые, а деньги никак не взял, так я отправила ему перевод по почте. Зря думаешь, что договорились с ним вместе ехать. Я собиралась домой и без него, так что, если он прикатился, мне и домой не ехать? Может быть, он узнал у мамы и специально приноровил свой приезд.

Пишешь, что я с ним деликатна. Думаешь, ты человек, а он нет? Если он мне ничего плохого не сделал, за что буду ругаться? Но в этот раз я с ним не любезничала, т.к. была очень недовольна. Его приезд — новые сплетни, а перед К.Я. и Г.М. было просто стыдно с таким гостем. Они же знают, что я тебя люблю. А выгнать его я не имела нахальства. У кого бы он ночевал, к незнакомым проситься? Они с Гр. Макс. за обедом немного выпили, привез с собой бутылку. В школе, когда он плохо заговорил о тебе, а меня начал за руки хватать и даже пытался обнимать, я сказала ему пару нужных слов. Поругались по-серьезному. Потом извинялся. Достаточно о нем или нет? Может, еще что-то для тебя неясно? Оставим до встречи, а там разберемся со всеми вопросами.

Дома сказала Пете о поездке к тебе. Он говорит, если бы к нему какая девица приехала, как бы на нее смотрели? Пускай, ни на что не буду обращать внимания. Скажу, что еду к мужу. Жди. Только не пиши больше таких писем, а то к чему-нибудь прицепишься и собираешь в одну кучу, что надо и что не надо.

У меня все. До скорой встречи.

21.12.49. Целую. Твоя Зоя.

Юрик, дописываю на второй день. Письмо вчера не отнесла, а сегодня получила письма от Ивана Андреевича и Игоря. Твои родные ждут нас в Синегу, от тебя письмо получили про отпуск. Я к ним приеду, а сможешь ли ты? Если отпустят, сообщи мне, а то, может быть, мне сразу в Череповец приехать и на обратном пути к ним заглянуть? В общем, смотри сам. Жду твоей телеграммы в Рябове.

22.12.49. Целую еще крепко-крепко. Зоя.

Здравствуй, родная моя!

Читаю твои письма после приезда И.Е. и переживаю. Очень уж резко в горячке тебе написал. Надо было сначала голову холодной водой под краном окатить. Уже представляю, что будешь говорить, когда встретимся.

…Какое было бы счастье, если бы меня отпустили! Плохо, что командир роты в отпуске, а за него не наш взводный. Тот уже обещал, а этот говорит «посмотрим».

...У нас праздник, день 70-летия тов. Сталина. Вечером вчера было торжественное в клубе и самодеятельность.

…Значит, выходишь в чемпионку по шахматам, если не считать Лёню? Поздравляю! Только читалкой очень не увлекайся, знаю, какая там братия собирается. Кланя вечно дрожит, не сперли бы чего из ее культимущества, приемник батарейный не сломали бы. Не приманит тебя почаще играть какой-нибудь ловкий шахматист? (Очередная неумная шутка, прости).

…Свободное время часто провожу в спортзале. Успехи есть, отстающим не считаюсь, держусь в «середнячках», но до хороших оценок еще пыхтеть и пыхтеть.

Как только узнаю точно, отпустят или нет, дам телеграмму. Но если не в Синеге, то здесь встретимся. Так?

До свидания, моя любимая. Скорее бы увидеть тебя! Целую тебя крепко-крепко! Целую и обнимаю.

22.12.49. Остаюсь всегда и весь твой Юрик.

Здравствуй, Зоя!

Вот я опять «дома». Снова надо к этому дому привыкать. Приехал ночью в час, а уснул только в 4-м. В три даже выпросил у дневального закурить. Так пойдет, еще и в курево втянусь.

…После завтрака угощались в основном те, кто домой не уезжал. Похохмили, уплели все. Просили передать спасибо маме и тебе.

…Зоинька, постарайся и без меня не поддаваться тоске, не расстраивайся о том… Если что, сразу зарегистрируемся. Не надумай по глупости того, о чем говорила вроде бы шутя. Этого тебе не прощу. Нельзя с этого нашу жизнь начинать. Не понравилась мне и твоя шутка, что в случае чего выйдешь за «этого». Тоже шутка не из веселых, но родилась же она в твоей голове. Знаю, что не сделаешь ничего дурного, пока любишь меня, но ведь что на уме, то и на языке бывает не только у пьяных. Хороши шутки! Переваривай их на досуге, милый Юричек. Веселая ты у меня…

Жаль, что ты в Рябове так упиралась против регистрации и в Синеге не захотела этот вопрос решать. Хочешь еще посмотреть, что из меня будет дальше? Что же, смотри, но тогда и мне придется смотреть, что будет дальше из тебя. Получится ли из этого что хорошее?

Мы повидались, были счастливы до предела. Главное теперь не терять стойкости и быть верными друг другу при любых обстоятельствах. Что тебе могут «бытовое разложение» приписать, так это, по-моему, ерунда. Учителя и начальство рябовское меня знают. Ни в школу, ни домой к тебе никто кроме меня не ходил. Не сердись за это и не говори никому, признаюсь тебе, что когда ты писала о приставаниях Б.И., а потом о приезде И.Е., я поделился своими сомнениями в письме Лёне. Он написал, что ты «не из тех». Что когда кто-то просится проводить тебя из читалки, ты смеешься, мол, Юра мой теперь боксер, приедет, не поздоровится, что с Верой обычно ходите. Не будем портить воспоминания о счастливых днях в Синеге мрачными мыслями. Может, и я чего трепанул языком, что тебе не понравилось, не принимай всего всерьез.

…Здесь тоже мороз, 35 грд. Завтра начинаются занятия. Опять все пойдет как до отпуска, только ты стала еще роднее и желаннее. Ты теперь и моим родным не какая-то любимая сына на стороне, а настоящая родственница. И для всего поселка ты моя жена. Отметили же с гостями подобие свадьбы! Хорошо ты в нашей семье пришлась, сразу для всех родной стала.

До свидания, золотая моя! Жду твоего письма, как добралась до Рябова. Не тоскуй и забудь о дурных шутках.

Целую тебя крепко-крепко! Как при расставании у вагона.

08.01.50. Остаюсь твой Юрик.

Здравствуй, дорогая моя!

Сказалась-таки поездка в сапогах, угодил в лазарет. Но здоровье уже поправляется, темп. 37,6. Сказали, что воспаления легких нет. Дают порошки. В понедельник, возможно, выпишут.

…Приснились Гр. Макс, Лёня, Миша, что-то строим у вас во дворе. Потом мы с тобой на берегу реки. Лето. Споласкиваю песок с твоей туфли, а ты стоишь на другой ноге, за меня держишься, смеешься. Хороший сон! Как будто повидались с тобой.

В репродукторе хороший такой голосок исполняет «За дальнею околицей». От меня такие же слова: ты не тоскуй, любимая. Вот тот же голосок «Полюбила я парнишку». Это про тебя осенью 48-го. Днем пели Утёсов, Лемешев и др. по заявкам слушателей.

…Зоя, в Синеге ты как-то сказала, что в деревне «сереешь, отстаешь от жизни», что мне с тобой потом будет не интересно жить. Чего только не выдумаешь! Правда, что в деревнях некоторые и с образованием после замужества превращаются в домохозяек, которым ни до чего дела нет. Ты, Зоинька, по характеру не из тех. Всегда у нас с тобой будут общие интересы.

До свидания, милая. Скоро отбой, сестра свет выключит. Целую и обнимаю тебя. Скоро ли мы опять не во сне увидимся?

14.01.50. Твой навсегда Юрик.

Здравствуй, родная моя!

…Что-то у тебя сплошь невезение. Нос и щеки обморозила, нельзя было лицо укутать, когда от станции шла? Плохо, что не поправилась, а бежишь на работу. Взяла бы у фельдшера освобождение. Не провалилась бы школа за 2—3 дня.

Понятно твое настроение, если такое недовольство. Прогулы, заявление не писала! Не в отместку Б.И. так вопрос ставит? Мне кажется, что он только ссылается на РОНО. Юля же тоже на конференции не была, уехала к родным. У тебя прогулы, а у нее нет.

…Плохо в разлуке, но нам пока не остается ничего другого, как все терпеть, в том числе и пошловатую дребедень. А кто прямо захамит, отпор дать сумеешь. Знаю твою прямоту и твой язык, когда сердита.

Обо мне, милая, не беспокойся. Ты мне так дорога, что ни при каких обстоятельствах не позволю себе чего-нибудь такого, чтобы потом прятать от тебя глаза. В этом ни капельки не сомневайся. Я тебя не меньше стал любить, как тебе в Синеге показалось, а крепче, спокойнее. Чего мне теперь психовать, вспыхивать? Так, как в Синеге, мы с тобой чувствовали себя только в котласской гостинице, но и там обстановка была не та, а здесь мы были среди родных. Видела ведь, как папа, мама, бабушка наша ослепшая к тебе относились. Всем ты пришлась по душе. Маме особенно понравилась, как ты быстро скроила и сшила на машинке кофту соседке. И с кухней у тебя все получалось не хуже, чем у мамы. У нас в семье таких любят. Не белоручка ты у меня.

До свидания, милая моя! Пиши, как со здоровьем и как несуразности утрясаются. Целую тебя много раз.

21.01.50. Остаюсь всегда твой Юрик.

Милая моя, здравствуй!

…Быстро Б. И. успокоился, не заговаривает опять о свадьбе? К Гале он совсем не ходит или все-таки встречаются?

…Продолжаю прибывать в весе. Вчера был очередной медосмотр. Получилось, что за 5 месяцев прибыл на 5 кг. 100 г. Вверх не расту, так и остаюсь всего на 1 см. выше тебя, те же 171, как и на комиссии в военкомате. Не ходить тебе рядом со мной на высоких каблуках. Вес не от жира, нагрузок хватает. Есть такие курсанты, что прибыли на 8—10 кг, а брюхатых ни одного.

…Как у тебя насчет?.. Если что, сразу сообщи. Будем действовать, как договаривались. Для этого меня отпустят. Дело святое.

…Зоя, от скуки хорошо вести дневник, попробуй. Мне он одно время был очень нужен. Как будто поговоришь откровенно с кем-то близким. Спрятал его дома на чердаке. Потом когда-нибудь почитаем с тобой, посмеемся над моими переживаниями до встреч с учительницей Игоря. Есть там и о наших первых встречах.

До свидания, родная моя! Старайся не скучать очень-то. Попробуй опыт с дневником.

Целую тебя крепко-крепко! Тысячу раз целую!

26.01.50. Остаюсь твой всегда Юрик.

Дорогая моя, здравствуй!

…Прослушали постановление о новом снижении цен. Здесь хлеб стоил 2 р. 70 к. за кг., посчитай, сколько он теперь будет стоить. Так и с другими продуктами.

В этом же Череповце летом 47-го года я «толкал» хлеб на базаре за 30 руб. кг. Считалось, по дешевке из-за срочности. Нам с Леней Пахт. и Ригой Чек. после практики отоварили пайки на весь остаток карточек, а денег на билеты не хватило. Пришлось хлеб продавать, чтобы в Вельск уехать. Не верится, что это было меньше трех лет назад. Нас цены не касаются, но все рады, у каждого родные дома в магазины ходят. Ребята веселятся, высчитали, что кружка пива теперь за 2 р. 60 коп. Нам, между прочим, курсантскую норму увеличили. Прибавили мяса, рыбы, сахару.

Зоя, не балуй меня деньгами. На карманные расходы нам немного дают, живем на всем готовом. Как муж, советую складывать свободные деньги на книжку, пригодятся при встречах. А мне высылай не больше 15—20 руб. в месяц вразбивку, руб. по 5 в письме. Доходят нормально. Если понадобится больше, я попрошу, стесняться не буду. Давай так и договоримся.

Со здоровьем у меня в порядке, только ногу натер. В воскресенье был лыжный кросс 20 км. по пересеченной местности — в гору, под гору, поля, лес, кустарники. Хожу упорно в спортзал, но на снарядах все еще шероховато упражнения получаются. Двухпудовой гирей мышцы тренирую.

До свидания, Зоинька. Надеюсь все-таки увидеться с тобой в марте. Целую крепко-крепко!

28.02.50. Остаюсь твой Юрик.

Зоинька, здравствуй!

…Звонят про тебя? Ничего, милая, старайся не обращать внимания, отмахивайся от глупых пересудов. Надо было регистрироваться, чтобы ты считалась замужней женщиной, а не девушкой, про которую можно трепать что угодно. И меня бы считали мужем, а не кем-то…

Пишешь, что в школу приходил Костя Подг. Что ему у вас было нужно? Смотри, будь от него подальше, он мастер девчатам мозги закручивать, а о тебе еще звону прибавится. Шучу, не обижайся.

…Поздравляю тебя с женским праздником! 7 и 8-го не расслабляйся, обо мне помни. Я за твое здоровье 8-го кружку компота залпом выпью. А если в увольнение пойду, то и пивом побалуюсь. Вино или водку ни-ни, у нас с этим строго.

До свидания. Хорошо бы в твои каникулы. Крепко тебя целую!

03.03.50. Остаюсь верный тебе муж Юрик.

Здравствуй, дорогая моя!

…Можно в гостинице, а если не будет номера, квартиру найдем.

…Сегодня 8-е, у вас праздник. Напиши подробнее, как праздновали. Не так, что был концерт, потом собирались в школе — и все. Домысливай, Юрик, до твоего приезда, кто был, с кем домой ушла, не было ли Кости, у которого вдруг появились дела в школе.

Как Б. И. себя ведет? Ведь он третий год на тебя наседает, не женится, хоть по годам и директорскому положению пора бы уж из холостяков выйти. Летом шли разговоры, что они с Галей к свадьбе готовятся. Почему у них не состоялось? Не потому, что после моего отъезда он от Гали к тебе опять повернулся? Ходит он к ней или нет? Ничего про их отношения не пишешь.

Не сердись, но после отбоя лежишь, а воображение дает такие картины, что не уснешь… Помнишь тот вечер, когда вы с ним уединились в классе, а я зашел, кивал тебе, чтобы вернулись ко всем в учительскую? Ты отмахнулась, я чуть не ушел без тебя. Юля побежала, сказала, что ухожу, а то бы ты еще с ним сидела. Оправдывалась, что он все-таки директор и постарше нас. Так тогда я был рядом, а теперь меня там нет. Директор же каждый день возле тебя. По-моему, Галя в тот вечер тоже психовала не меньше меня.

Ревнивый я у тебя, Зоинька. Заодно уж скажу, что ревную тебя и к Косте, и к другим, о встречах с которыми по разным случаям упоминаешь в письмах. Ты уж прости меня за это. Больно уж ты у меня приманчива и лицом и фигурой. Видал, какими глазами наш брат на тебя смотрит. Вдобавок ты еще общительна одинаково и с женщинами, и с мужчинами, в любом веселом разговоре своя, а это кто как понимает…

Ревную, а поразмыслю, повспоминаю все, что у нас с тобой было, успокаиваюсь. Знаю, что ты моя и больше ничья. Пошутишь с кем-то, побалагуришь, а любишь только своего Юрика и никто тебе больше не нужен. Верно рассуждаю?

Ладно, постараемся в дальнейшем молчать об этом. А может, не молчать и лучше? Для чего таить свои мысли от самого родного человека? Чем больше откровенности, тем больше ясности в наших отношениях. Как ты на это смотришь?

…Вчера была встреча с кандидатом в депутаты Верх. Совета генерал-майором авиации Кузнецовым. Понравился нам, умный, заслуженный дядька. Смело можно за такого голосовать.

До свидания, родная моя! Хорошо бы свидание это было скорей. Целую и обнимаю тебя всей силой!

08.03.50. Остаюсь твой всегда Юрик.

Здравствуй, Зоя.

Получил от тебя письмо с выговорами.

Давай все-таки разберемся, кто больше испортил твой короткий приезд, я или ты сама. О И.Е. (будь он неладен, этот товарищ). Беда в том, что я не могу и не хочу мыслить тайком от тебя. Что думаю, о том и говорю. Подумалось, что он тебе еще напишет или встретится с тобой.

Твое письмо ему, отправленное в одном конверте с моим письмом, считаешь чересчур резким. Я так не считаю. Что это ты так забеспокоилась, не обидела ли давнего друга-товарища? Вежливость — хорошая черта, но прощается и невежливость, если тебя по-доброму не понимают. И.Е. прилип к тебе, как черт его знает! Ты должного отпора ему не дала, вот он и не теряет надежды.

Подумать только! Ты ему сказала, что фактически вышла замуж за меня, что свадьба была в Синеге, а он уговаривает выйти еще и за него. Велико же твое к нему уважение, если это тебя не возмутило, не оскорбило.

Для чего оправдывалась перед И.Е.? Написала-таки в письме извинение за то, что не могла не дать прочитать мужу письмо полученное. Действительно, не могла не дать. И не дала бы, начала рвать. Если бы не мое любопытство, ты бы мне о том письме ни гу-гу, и продолжались бы у вас тайные от меня «товарищеские» отношения, о которых ты пишешь с упреком, что я хочу их прервать. Конечно, хочу! Ты бы одобрила мои товарищеские отношения с женщиной, которая уговаривала бы меня разойтись с тобой и сойтись с ней? Думаю, навряд ли. Попробуй посмотри на себя моими глазами.

Зоя, расстраивать тебя не хочу. Когда пишу о чем-то таком, то не для расстройства, а чтобы прояснить какие-то недоразумения. Должна же быть между нами полная ясность. Лучше друг с другом всеми мыслями делиться, чем поодиночке ворошить-переваривать разные сомнения.

Да ну их, и Б.И., и И.Е.! Плюнем на всех, кто мешает нашему счастью и лезет туда, где без них лучше. Тебя разлюбить меня не заставит никто, пока вижу, что и ты меня любишь.

Видно, что настроение после поездки у тебя упадническое. Не надо, Зоя. Успокойся. Ну, поссорились, так разве это первый раз? Примирились же, расстались по-доброму. Эта ссора, как и прошлые, нас не разъединит. Только не упоминай ты больше в письмах о «несчастном» Ване. Рви всякие отношения с ним.

До свидания, моя любимая! Привет Г. М. и К.Я.

Целую! Хочется погладить тебя по головушке, чтобы успокоилась. Все ерунда, Зоинька. Главное, что ты ко мне приезжала.

23.03.50. Остаюсь твой навечно Юрик.
Еще целую!

Здравствуй, Зоя.

…Я же просил не вспоминать больше о И.Е., а ты опять о нем. Если сказала мне всю правду, не скрыла ничего, то не в чем тебе оправдываться, кроме как в излишнем сочувствии назойливому Ване. Твоя жалость к нему меня просто поражает. Так можно дожалеться черт знает до чего. Он же хочет разъединить нас, отнять тебя от меня. Понимаешь ты это или нет?

Не хотела меня расстраивать, поэтому рвала. Подумай сама, этим ты меня успокоила или расстроила?

Ладно, написала же ты (хоть и под моим нажимом) ему то, что нужно. И я написал. Теперь ему должно быть все ясно. Если ты из жалости уже не извиняешься перед ним, не оправдываешься, что писала не по своей воле. Письмо резкое, видите ли!

Спрашиваешь, мог ли я бросить тебя одну в Череповце. Мог бы, если бы не отдала у дверей письмо порванное, когда я оделся. Ремень спрятала! Да я бы в тот момент и без ремня ушел. Ушел бы, мог и не вернуться. Не знаю. Обижен был на тебя очень. Сказать по правде, эта обида временами нет-нет да и шевельнется. Какая-то цепочка горьких воспоминаний тянется. Пристань в Сольвычегодске, его приезд в Рябово, порванное письмо. И все равно уступать тебя настырному Ване не буду, если, конечно, сама к нему не потянешься больше, чем ко мне. А пока вижу, что ты сочувствуешь ему, но любишь-то меня. Приехала же. Главное, что и после такой буйной ссоры наши отношения не изменились. Ты мне так же дорога, надеюсь, что и я тебе тоже.

Давай, Зоя, разгоним это туманное облако в наших отношениях. И сама ни в чем не оправдывайся и на меня не сердись. Вспоминай лучше, как у нас прошли последние сутки и как мы прощались на вокзале. Не расстраивайся, будут еще у нас замечательные встречи, ничем не испорченные.

Об обстановке в школе. В какой работе все делается само собой, без переживаний? Возьми хоть меня. Считали спокойным, а думаешь, не нервничал? То качество не по стандарту, то наряда на сбыт нет, то дрова для котла кончаются, то в низовском отделении пол провалился. У вас другие переживания. Лентяи, хулиганистые мальчишки, проверки. В прошлом году у тебя с работой неплохо получалось, и в этом все получится, не расстраивайся. И на мелочные раздоры между учителями не обращай внимания. Коллектив в целом, по-моему, у вас неплохой, все утрясется.

У меня новостей никаких нет. Все то же: занятая, тренировки, наряды, книги, фильмы. И еще наши с тобой письма друг другу, хоть и не всегда приятные. Оба в чем-то бываем виноваты, оба чего-то по-разному понимаем. Ничего, когда будем жить вместе, разных сомнений-подозрений и ревнивости такой не будет.

До свидания, любимая моя! Привет твоим хозяевам. Крепко тебя целую.

09.04.50. Остаюсь твой Юрик.

Здравствуй, родная моя!

…Что уж так расстроилась из-за грубияна-семиклассника? Какой с него спрос, когда у него такой отец? Плюнь, не переживай. Подрастет этот Федька, может, и поумнеет.

У нас вот взрослые, а тоже бывают не лучше Федьки. Двое поспорили на пачку «Казбека». Один взялся спросить учительницу русского языка и литературы о слове «менструация». И спросил! Учительница ему: «Если бы вы были лучше воспитаны, не задали бы такой вопрос мне». Он: «У кого же я спрошу?» Она усмехнулась: «Спросите у товарищей. Если и они не знают, спросите в письме у своей мамы». Грязной получилась пачка «Казбека». Оба оправдывались потом за свою глупость на комсомольском собрании.

…Читаю много. По литературе задают и так, придешь в библиотеку, и то хочется прочитать, и другое. Жаль, что раньше читал не то, что надо бы, что под руку попало. Только время убивал.

До свидания, родненькая! Не злись на Федьку, извинился же. Целую тебя миллион раз и обнимаю крепко-крепко!

14.04.50. Остаюсь любящий тебя твой муж Юрик.

Здравствуй, милая Зоя!

…Насчет увольнения делай так, как сама считаешь лучше. О работе и квартире, если решишь, будем все разузнавать. Обратимся в РК комсомола, должны помочь с работой. И квартиру, думаю, найдем. Пиши, что решишь. А отпустит тебя РОНО, пока мы не зарегистрированы?

…Была «тревога», а потом далеко за городом учение. В этот раз с танком и самоходкой (тоже как танк, только башня неподвижная). Применялись взрывпакеты, ракеты разноцветные. По «противнику» палили холостыми патронами. Беготни и грохота было много. Под утро вернулись все в поту и грязи. Почистили оружие, помылись, после завтрака отсыпались. Согласен бы почаще на такие прогулки. Весело и поучительно.

…Вчера смотрели кино «В 6 часов вечера после войны». Ребята звали в увольнение. Они пошли на танцы в гор. парк. Умел бы танцевать, может, и сходил бы, а так что, столбом на площадке стоять? Не пишешь, что решила с сессией. Когда поедешь?

До свидания. Привет Г. М. и К. Я. Увидишь кого, передай привет заводским. Как там у Лёни дела? Давно от него писем нет.

10.06.50. Остаюсь твой верный муж Юрик.

Родная моя, здравствуй!

Полчаса назад говорил с тобой. Какая ты у меня молодец, Зоинька, что позвонила! Целую и целую тебя за это!

Чистили оружие, прибегает в ружкомнату дневальный: «Шварёв, бегом в дежурку на телефон! Архангельск вызывает!» Как был, в майке, скатился по лестнице, а дежурный: «Почему не по форме одеты?» Взял трубку, слышу твой голос, а ты меня плохо слышишь. Хоть разговор получился комканый, не беда. Главное, услышал твой голос, хотелось трубку поцеловать. Наговоримся при встрече. Если 28-го выедешь, то здесь скоро увидимся.

…От занятий не освободят, а на вечер и на ночь отпускать будут. Меня и без бумаги с печатью командиры считают женатым. Дай телеграмму, постараюсь встретить тебя на вокзале.

Пока, Зоинька! Жду тебя. Письмо отправлю уже на Сольвычегодск. Целую, целую, целую!

24.06.50. Остаюсь любящий тебя муж Юрик.

Здравствуй, Зоинька!

…Обидно, что не приехала, как обещала по телефону. Я так ждал! Но раз уж такие сложились обстоятельства, потерпим еще. План у тебя замечательный. Если от меня заедешь к нашим в Синегу, они будут очень рады. А не изменится у тебя и этот план?

…Написал рапорт о предстоящей с тобой регистрации. Оформим брак, запишут тебя в мое личное дело — уже не вырвешься, по всем законам моя будешь. Возражений у тебя нет? Думай, пока все пути куда-нибудь в сторону себе не отрезала. (Такой вот у меня юмор, не прими опять за какие-то намеки.)

…В Череповец приехал Дикий, тот, что играл в «Сталинградской битве» Сталина, в «Адмирале Нахимове» Нахимова, в «Кутузове» Кутузова. Говорят, будет выступать у нас в клубе.

До свидания, Зоя. Целую тебя.

05.07.50. Остаюсь твой муж Юрик.

Здравствуй, родная моя!

Получил очень хорошее от тебя письмо. Если так сделаешь, то и у меня побудешь, и в Синеге погостишь. Только не откладывай.

Пишу в карауле, бодрствующая смена, спать все равно нельзя.

Разговорились ночью с сержантом из в/ч (здесь с ними общая караулка). Он с 28 г. р., служит 3-й год. За полгода до армии женился, жена осталась беременной. Родила девочку, которая через полгода умерла. Ломову (фамилия сержанта) дали отпуск, но жена Лена телеграмму получила, а похороны на сутки не перенесла. Был скандал, потом помирились. Через какое-то время он получил от друга письмо, что Ленка «крутит». Ругань в переписке, оправдания, он поверил жене, а не другу. Тот не успокоился, как шпион, выследил Ленку в лесу, явился перед лежавшей парочкой в самый горячий момент. Ленка убежала, а с парнем они подрались. Ломову и его сестра написала о распутнице. Рассказывает, а мне показалось, что он и после этого ее любит, хоть и говорит, что все бабы — сволочи. Когда я спросил, разведется ли с ней после службы, он ответил: «Посмотрю, совсем она скурвилась или нашло что временное. Сестра пишет, что тот ее хахаль женился, а Ленка живет, как монашка. И себя, и меня опозорила, стерва!»

…Продолжаю письмо после караула. Все вспоминаю Ломова. Я ему рассказал о тебе, что распишемся, что уверен в тебе. Он: «Вот-вот! Я тоже был уверен. Мы с Ленкой одной душой жили. Не вытерпела! Да ну их всех к… Пока тут, она любит, а как нет, другой кто приласкает, погладит, где надо, ни одна себя не удержит. Думает, небось, свой-то не узнает». Такое вот сложилось у человека мнение о всех женщинах из-за своей жены. Злой на нее, но мне кажется, не разведется он с Ленкой, любит ее и такую.

И еще мне кажется, что я намного счастливее Ломова.

Ты писала, что много про тебя трепотни. А я думаю, что трепотня эта пустая. Было бы что худое, Лёня не стал бы скрывать, Вася Тр. написал бы, Кланя и Галя не удержались бы, Лизка с почты «стукнула» бы с удовольствием. Да и Г. М. с К. Я. и тот же дядя Сеня не стали бы дурного прикрывать. К 1 мая было поздравление от заводских. Нюра большое письмо накатала, все новости перечислила, в том числе и о Юлином ухажере. Спрашивает, когда я приеду к своей Зое Михайловне. Было бы что плохое о тебе сказать, не постеснялась бы, она такая.

А ведь были у меня поводы не верить тебе. Вспомню кое-что не для ссоры, не в обиду тебе, а для спокойных рассуждений о прошлом. Просто поговорить с тобой захотелось.

Возьмем начало нашей дружбы. К тебе приехал Юрик Г. Я пришел, ты тут же подала мне книгу, будто я только за ней и приходил. Он вечером уехал. А мне сарафанная почта донесла, что ты провожала его, махала платочком, когда пароход отходил. Поссорились. Только намного позже рассказала, что переписывалась с ним и что он приезжал с предложением о замужестве. Ты ему отказала, он больше не приезжал, но письма писал, дала мне одно почитать, а что ему ответила, я знал только с твоих слов. Ну, это было в самом начале.

Вспомним разговоры о женитьбе. Зимой договорились, ты отказалась, летом повторилось то же. Перед отъездом на сессию уговорила подождать с регистрацией до осени, а когда решали вопрос об училище, помнишь свои доводы? Видел, что любишь ты меня, но связывать себя официально боишься. Раз просто дружим, в случае чего можно потом и за другого выйти. В Бор. Ив. ты видела директора, но никак не будущего мужа. Нравился бы он, сошлась бы еще до знакомства со мной, а при мне он вообще отстал было от тебя, к Гале ходил. Но ты не исключала замужество за И. Е. или того же Юрия Г., если бы пришлось расстаться со мной. Были ведь такие мысли? Ты не совсем верила в доброе будущее со мной, а скрывать свои настроения ты, милая, не умеешь. Поэтому и я переставал тебе верить.

Случай на пристани. Мы уезжали в Рябово, а тебя пришел провожать Ваня. Я тогда сидел на лавочке, как лишний попутчик. При знакомстве ты назвала меня братом своего ученика, болтала весело только с ним. Пошли на посадку, а в салоне оставила мне вещи, вернулась к нему. Стояла с Ваней на пристани до отвального гудка. Пароход отчалил, явилась: «Ты расстроился? Ой, знала бы, ни за что к нему не вышла». А что знать? Я же не пень дубовый.

В общем, до твоего приезда в Синегу сомнений мне хватало. А когда не побоялась ни сплетен, ни осуждения родных, чтобы встретиться со мной, сомнения стали рассеиваться.

Извини, Зоинька, что поднял это прежнее. Вспомнилось, захотелось поговорить. Чем откровеннее говорим, тем лучше будем понимать друг друга. С моей стороны причин для сомнений творилось куда больше. Я просто преклоняюсь перед тобой, как ты все мои выкрутасы выдерживала, прощала? Вспомнить хотя бы случай на кладбище или мое поведение на берегу Вычегды. Тошно! Стыдно! Пусть все это будет уроками в нашей жизни.

Если опять чего-то лишнего написал, не сердись. Что есть на душе, ничего не хочется от тебя скрывать. Пишу не в упрек тебе, не для расстройства перед встречей. Если что не так, приедешь, поругай. Жду тебя, моя желанная.

До свидания. Привет твоим родным. Целую крепко-крепко!

06.07.50. Остаюсь любящий тебя муж Юрик.

Здравствуй, Юричек!

Большой привет от мамы, папы, бабушки, Розы, Игоря и Идочки! Не собиралась больше писать из Синеги, но еще решила черкнуть. Сегодня вечером уезжаю, а завтра в 11 вечера пароходом буду дома. Писем от тебя нет два дня. Скажи, дружище, есть у тебя совесть? Так и уеду отсюда без твоего нового письма. Не сердись, это я шутя пишу. Пиши хоть и через два дня, довольна буду, но не реже, а то ругаться начну.

…Сходил ли к врачу со своими глазами? Если не вылечишь глаза до своего отпуска, тоже ругаться буду и серьезно. С глазами не шути, особенно когда на ветру да в пыли и потные.

Юричек, родной, думаешь ли ты, что наследство, возможно, будет? Я что-то опять начинаю беспокоиться. Надо бы нам было как-то аккуратнее, но тебя разве удержишь… Ну ладно, будет, так пусть будет. Наш с тобой будет, будем воспитывать. В твой отпуск надо будет зарегистрироваться, как договорились. Хорошо бы в августе дали отпуск, а то потом у меня работа, с тобой мало времени будем проводить.

Приехала от тебя, почти каждый день пишу, обо всем расписала, больше и добавлять нечего. Марта, что в первые дни на меня рогами целилась, теперь своей признает. Но доить не позволяет, только маму слушает.

На этом кончаю письмо, следующее напишу дома. Очень мне здесь понравилось. По лесу везде набродилась, хорошие у вас летом места. Ягоды собираем, с Розой обо всем наговоримся, она такая же болтушка, как я. Все бы хорошо, только плохо, что у папы так со здоровьем. Крепко-крепко целую тебя.

22.07.50. Остаюсь любящая тебя Зоя.

Здравствуй, Зоинька!

…Все вспоминаю счастливые деньки с тобой, вечера и ночки. Во сне тебя вижу, все куда-то спешим с тобой, опаздываем.

…Читаю «Падение Парижа» Эренбурга. Понятнее стало, почему Франция так быстро стала на колени перед Гитлером.

…Как у вас дела с сенокосом? Да, корову держать не всякий возьмется. Как вы в войну вдвоем с матерью справлялись? Ведь в 41-м тебе всего 13 лет было. Как вы сена на зиму запасали? У нас было проще, коз держали, на зиму готовили им в основном веники осинового и березового листа.

Позагорай на сенокосе, буду целовать тебя, такую загорелую…

До свидания, родная моя! Привет всем вашим.

Целую тебя много раз. Не терпится мне поскорее в отпуск.

27.07.50. Остаюсь любящий тебя Юрик.

Здравствуй, Зоя.

…Записывали сегодня, куда едем в отпуск. Осталось полмесяца.

…Ходили до 12 ночи патрулем с подполковником, нашим преподавателем по артиллерии. На фронте дивизионом командовал, наград много, а с нами прост и разговорчив. С таким офицером в разговоре забываешь, что он старше. Раз патрулировали с лейтенантом не из нашей роты, так еле дождались расставания с ним. Сам ходит, нос повесил и нам не дает слово сказать: «Мы на службе, а не на прогулке!»

У нас командир взвода, капитан Петров, тоже простой. С ним всегда весело, любит почудить. Зимой увидит, что мерзнем в строю, — пробежку, сам впереди, кричит: «Кто меня перегонит, увольнение без очереди!» А бегает быстро, сапоги хромовые, не то что наши кирзачи. Командир роты, майор Агафонов, недавно пришел на место Зимина, тоже хороший. Этот более серьезный, но тоже любит шутки и большой остряк. Скажет что-нибудь перед строем, как печать поставит. Запоминается.

…Нового у меня ничего нет. Жду, жду и жду отпуск. Скорее бы!

До свидания, миленькая моя. Привет твоим родным.

Целую тебя крепко-крепко!

15.08.50. Остаюсь твой Юрик.

Здравствуй, родной!

Пришли с болота, мама подала два письма. Спасибо, Юричек, что не забываешь писать. Есть новость неплохая. Папа предлагает перебазироваться из Рябова в Козьминку. Разговаривал в РОНО, там есть место. Если мы решили, что в Череповец мне пока не переезжать, в Козьминке лучше, чем в Рябове. Всего 3 км. от дома за рекой. Правда, через реку не всегда попадешь, особенно в ледостав и половодье, и летом когда кто перевозит на своих лодках. Но это чепуха, хорошо бы сюда перевестись.

…На болоте ухлопались изрядно. Мы между кочек косим не так, как у вас в Синеге, а все внаклонку. И косы у нас не такие, называются «горбушами». Наподобие длинного серпа, ручка тоже длиннее. Накосим, подсохнет, волокушами к зароду таскаем. В этот раз погода была хорошая, трава быстро подсыхала, поработали с успехом. Был бы ты, и тебя научили бы горбушей косить.

…Ты для чего спросил, заходит ли к нам И.Е.? Все не успокоишься? Юрик-Юрик! Не заходит, при мне ни разу не был, а и зайдет, я ему на шею не брошусь. Не переживай и мне не порти настроение таким вопросом.

Не знаю, как дождаться твоего приезда. Днем еще ничего, дела да разговоры, а вечерами, когда все укладываются спать, скучаю без тебя очень сильно. Утешаюсь письмами, а потом читаю что-нибудь, пока сон не сморит.

До свидания, родной! Приезжай, Юричек, скорее, очень жду. Если что получится с переводом в Козьмино, сразу сообщу. Привет тебе от всей нашей семьи.

16.08.50. Целую и целую, твоя Зоя.

Здравствуй, мой милый!

…Была сама у зав. РОНО. Она подтвердила папины слова, сказала, что оформит мой перевод приказом. Так что я смотаюсь из Рябова. Очень мне надоело жить там без тебя, Юричек. В Козьмине такая же семилетняя школа, только классов побольше, нагрузка у меня увеличится, но я думаю, что справлюсь.

…Ходили в кино «Мичурин». Петя продремал, он после поездки, устал очень, а мне картина понравилась. Человек отдал всю свою жизнь для народа. Смотрела и удивлялась, какой большой силы воли был Мичурин. Ужас один, сколько он затрачивал сил, чтобы вывести нужные плоды.

Я после фильмов, в которых показывают настойчивость и упорство хороших людей, чувствую себя какой-то ничтожной, человеком без твердого характера и нужной настойчивости. Смех прямо, сравнивать наше отношение к своей работе с делами таких людей. С другой стороны, не всем же быть знаменитыми. Если каждый будет делать свое простое дело со старанием, то всем будет хорошо.

…Считаю дни до нашей встречи, остается все меньше и меньше. Петя все посмеивается надо мной, говорит, нашла жениха, ездите друг к другу за тысячу верст киселя похлебать. Но теперь, когда сказала, что мы зарегистрируемся, он и мама про И.Е. больше не вспоминают, чем я очень довольна.

До скорого свидания, миленький! Много-много раз тебя целую.

19.08.50. Остаюсь ждущая тебя с нетерпением твоя Зоя.

Зоинька родная, здравствуй!

Получил твое письмо из Синеги. Какая же ты молодец, что пока в отпуске, еще наших навестила. Быстро у тебя, вздумала и поехала. То-то наши рады были.

…Дневники мои увозишь. Ох, напрасно. Как вы их нашли? Видимо, все на чердаке с Розой перерыли. А ты, вижу, начиталась и делаешь выводы ошибочные. Пока я домой заеду, почитай мои пояснения, чтобы, когда к тебе приеду, не начинать с острых разговоров.

Про Риту Ч. и Галю Ш. то, что в дневниках написано, все знаешь, я тебе рассказывал. Что нового нашла, скажешь при встрече.

Катя М. мне нравилась, ну, привык к ней. А когда уехала на учебу, у нас и переписка после двух-трех писем оборвалась. К тебе, Зоя, у меня с самого начала не те чувства. Любил бы я Катю, как тебя, и ее приездов бы ждал, и сам бы к ней ездил. Далеко ли Устюг от Котласа, а в Котласе я бывал часто. Не тянуло к ней ехать, сдружился с Кланей. Прочитала о случае, когда она в ледник спряталась от зашедшего на завод Широкова? Тот пьяный, еле его выпроводил, Кланя посинела-окоченела, дрожит. Встречались с ней, пока с тобой не познакомился. Расстались как-то спокойно, она только смеялась: «Втюрился ты в свою учительницу, не разозлишь ее директора?» Отношения с ней и потом остались вполне дружеские. Все это я тебе рассказывал. Почему в дневниках ты все увидела по-другому? Не было у меня ни к Кате, ни к Клане такой тяги, как к тебе. Когда на заводе запарка, бывало, что и по неделе не встречались. С тобой я мог неделю выдержать?

А с Люсей, что проектировала эл/ст., вообще ничего не было. Ну, ходила она со мной в с/совет и сельпо, но когда заговорила о скуке вечерами, сказал, что вечерами хожу к тебе. Попросила фотокарточку, дал. В дневнике, наверное, приврано. Казалось, что привязывается. Ничего она не привязывалась, просто от скуки в чужом месте хотела с кем-то время свободное проводить.

Уж не знаю, надо ли писать о том, как я люблю тебя. Ты мне настолько мила и дорога, что временами берет страх: вдруг потеряю тебя, вдруг что-то изменится, что-то случится. Как мне без тебя? Дождаться бы, чтобы все время быть вместе. Ведь дождемся? Будет наша жизнь неразлучной и счастливой, если не помешают те, что трясут над миром атомной бомбой. Фашистов разгромили, теперь американцы.

Был в карауле за городом. Там в складе хранятся старые газеты. Принесли в караулку за 1941 год. Читал, не спал, когда и спать полагалось. Неужели то, что было 9 лет назад, опять повторится? Хочется бить гадов, которые без войны жить не могуг. Так бить, чтобы все у них рушилось, горело, дохло, если сунутся к нам.

…Включили меня в команду на соревнования за роту по стрельбе. Уже начались тренировки. Занятия интересные и полезные.

До встречи, желанная моя! Письма от тебя жду в Синеге, я там скоро буду. Привет от меня твоим родным.

Целую тебя и обнимаю крепко! Скорее бы обнять тебя не в письме…

28.08.50. Остаюсь любящий тебя Юрик.

Здравствуй, Юричек!

Большой привет папе, маме, бабушке, Розе, Игорю и Идочке!.. Пишу с небольшим опозданием, т. к. вчера конференция была до 8 вечера, а потом культпоход был на постановку «Макар Дубрава».

Конференция кончилась только сегодня, поэтому я сегодня же поеду в Рябово за вещами, а потом, т. е. 30-го числа, отправлюсь в Козьмино. Домой придется ходить редко, т. к. занятий с первых дней будет много. Договорилась у одной старушки с квартирой, недалеко от школы. Приедешь, будешь жить в моей комнате, а я после уроков буду в гости к тебе приходить, как ты приходил ко мне в Череповце.

У нас приехали гости из Устюга. Миша, наверное, дождется тебя.

…Юричек, дольше 5-го дома не задерживайся. Повидайся, помоги что-нибудь и сразу приезжай. Очень я соскучилась, жду с нетерпением твоего приезда.

Привет тебе от папы, мамы, Пети, Шуры, Миши, Тамары, Вовика, Коли и их бабушки. Смотри, какая у нас семейка собралась, приезжай, в ней мне тебя не хватает.

Как бы мне хотелось погостить в Синеге вместе с тобой, но с работы не убежишь. Передай большой привет от моих родных твоим.

До скорой встречи.

28.08.50. Крепко-крепко целую. Твоя Зоя.

Здравствуй, милый мой Юричек!

Передай привет всем твоим родным.

Опять я осталась одна. Жду от тебя сообщения, как доехал и как у папы состояние. Жду письма, а сердце как будто подсказывает, что вместо письма сам прибежишь от станции. Говорил же как-то, что попрощаешься со своими и вернешься, а от меня прямо в Череповец уедешь. Перед отъездом так не обещал, но ведь говорил. Сбылись бы эти слова!

Опустела комнатка, плохо мне без тебя. Книги, что читал, лежат на столе, а тебя нет. Ночевать здесь оставаться не хочется, тоскливо одной,

а домой сегодня идти не придется. Ходили со Св. Вас. в колхоз за 3 км., надо еще в другую деревню сходить. Родители есть бестолковые, говорят: уберем все с огорода, подсохнет, спустим в погреб, не будет парень уроков пропускать.

…Жду теперь зимних каникул. Начальство теперь у меня новое, вдруг не разрешат, отпуск зимой нам не дают. Но все равно правдами и неправдами поеду к тебе, пусть хоть дня на 3—4. А может быть, тебя опять отпустят, тогда сам приедешь ко мне. Сюда быстрее, не то что в Рябово добираться. Скорее бы проходил учебный год, а потом можно переехать к тебе совсем. Если учительскую трудно будет найти работу, то можно найти какую-нибудь другую.

…Юричек, может быть, как мама написала, уговоришь папу, отвезешь в больницу, а сам еще успеешь ко мне заехать? Неужели больше не увидимся, пока ты в отпуске? Не верится в такое. Хоть бы еще на день-два ко мне заскочил. Понимаю мамины переживания, а все равно так хочется тебя еще увидеть, что не знаю.

До свидания, милый! Целую тебя крепко.

Твоя Зоя. 25.09.50.

Здравствуй, дорогая моя Зоя!

…Все время вспоминаю наш с тобой месяц, особенно второй приезд. Начало отпуска нам все-таки омрачил И. Е., хоть его и близко к нам не было. Понимаешь, не верилось, что не писал и не встречались наедине, когда он домой из Котласа приезжал. Думал, не хочешь правду сказать, чтобы не расстраивать. Поэтому и пытал тебя расспросами, психовал.

Но все равно радостей и счастья было больше, чем разных сомнений. После первых дней настроение тебе больше не портил, да и сам, ты видела, унылым не был. Только когда уходила в школу, оставался один, в душе нет-нет да что-то и шевельнется. А когда уехал, уже в поезде ругал себя за глупую ревность, знал, что вернусь.

И в дороге, и дома, был как на иголках. Папа лежит, но сразу понял мое состояние, сказал: «Поезжай, а то вам долго опять не видаться». И мама не стала держать. Потеряли мы три дня из-за моей дурости. Лучше бы на обратном пути на день дома остановиться.

…О втором приезде и говорить нечего, оба как с ума сошли… Милая ты моя! Да как же мы друг другу нужны! А до каникул твоих ещепочти 4 месяца. Придется ждать, никуда не денешься. Как обошлось, что в последний день вообще в школу не пошла? Не ругали?

…После вольной волюшки привыкаю опять к службе. Строй, распорядок, занятия. Впечатлений у ребят много, рассказов много о том, кто как отпуск провел. После поздравлений с законным браком многие проявляют интерес к твоим фотокарточкам, некоторые дотошные расспрашивают, кто ты, какая. Говорю, что хорошая, для меня лучше всех. Что еще скажешь?

До свидания, Зоинька! Привет от меня Васильевне и учителям вашим, с которыми встречались.

Крепко тебя целую и обнимаю! Как в последние дни в Козьмине.

09.10.50. Любящий тебя еще больше, чем до отпуска, Юрик.

Родная моя, здравствуй!

Зоинька, пишешь, что, возможно, у нас с тобой будет кто-нибудь. Это хорошо, Зоя!

Знать бы о такой новости, не портил бы тебе настроение предыдущим письмом. Но ты не переживай, случай единичный, мне урок, исправлюсь.

Особенно теперь мне надо исправляться. Зоя, береги себя и его, чтобы было все в порядке. Помни все время, что ты не одна. Сама же пишешь о дровах. Не маленькая, должна понимать, что можно и что нельзя.

…Скверно я начал второй курс. Ничего, и это наладится. Все зависит от меня самого. Не с одним курсантом такое случалось, наказаны, исправляются. Учеба у меня идет нормально, с поведением тоже буду умнее.

…Смотри, как в Корее получается. Сволочи американцы теснят корейцев, да и здорово. Неужели их не остановят? Мало им места на своем материке, вон куда влезли.

…Зоя, видала ли ты после отъезда из Рябово Ю. К.? Сохранилась ли ваша дружба, как с ней расставались? Напиши, мне интересно.

До свидания, будущая мамочка! Привет от меня Михаилу Федоровичу, Ольге Петровне, Пете и Шуре. Надеюсь, не сказала им про гауптвахту.

Привет твоей хозяйке. Целую тебя крепко-крепко и много раз.

20.10.50. Остаюсь любящий тебя муж Юрик.

Здравствуй, Зоя.

…Согласен, что я виноват и перед тобой. Но все-таки не настолько, чтобы угрожать разводом. Если все начнут разводиться из-за того, что муж напился, в нарсудах потребуются особые отделы по разводу браков. Не надо бы тебе говорить о разводе. С Ваней будешь воспитывать будущего ребенка?

Из письма понял, что ты считаешь меня совсем пропадающим человеком. Жалко, что так быстро упал в твоих глазах. Уже прочишь, что меня выбросят из училища. Пишешь: если хочу, чтобы ты осталась со мной, я должен измениться. Значит, если меня в самом деле за что-то отчислят, тогда что? Такой тебе не нужен? Зачем такое писать? Не погорячилась второпях? Я думал, что мы связаны крепче.

Зимой приехать не будешь стараться. Что же, дело твое. Это так ты хочешь меня наказать? Давай, давай.

…Спрашиваешь о питании. С питанием хорошо. Списал для тебя норму: белков 102,5 гр., жиров 70,1 гр., углеводов 581,7 гр., витамины, соли 3457 калорий. (У солдат хозроты на 419 калорий меньше, но и они, судя по физиономиям, не худеют.)

О покупках. Если купишь свитер, хорошо, но можно и без свитера обойтись, нам дают теплое белье. Рукавиц не надо, есть. Носки пригодятся. Спасибо за беспокойство, я этого не заслуживаю.

До свидания. Какой ни есть, а люблю тебя. И ты любишь, хоть и пишешь глупые угрозы. Остынь, пораздумай над тем, что написала.

23.10.50. Остаюсь несогласный с разводом твой муж Юрик.

---

Здравствуй, дорогая моя!

…Значит, точно, летом нас будет трое? Береги себя. Физкультуру вести, конечно, не берись.

…Напишу о том, о чем не хотел говорить, пока не встретимся. Теперь на душе как-то улеглось, расскажу.

Пришло письмо от Юльки. И такая мразь была написана про тебя, Зоя, что поначалу мне хотелось плюнуть на всю нашу любовь и порвать с тобой всякие отношения. Написано: узнала, что ты женился на Зое Михайловне, сделал большую ошибку. Два больших листа разных пакостей. Будто она знает про твою «близкую связь» с Б.И., что вы с ним постоянно проводили вечера в школе, что ты уехала из Рябова потому, что он отказался жениться на тебе, а сошелся с Галей Ш. Что к тебе приезжал И.Е., ты приводила его в школу. Она спросила про меня, а ты засмеялась: «Он не узнает». И что ты в читалке оставалась с парнем из поселка, когда все уходили. Все письмо в таком тоне, как будто Юлька сочувствует мне, жалеет меня.

Вначале как дубиной по голове, все закипело, не сразу опомнился. Потом почитал, перечитал много раз, попробовал представить тебя по этому письму, понял, что вранье. Об этом бы каждая собака в Рябове знала, тебе бы проходу не было. Лёнька, Вася, Галя Тр., Нюра, Ал. Ив., другие семейные учителя, еще кто-нибудь написали бы мне. Особенно с Б. И. Для чего бы вам показывать «близкую связь» учителям и В.П., которая живет в школе? Я бы скорее поверил, если бы написала, что ты ходила к нему домой (хотя и это немыслимо). Я знаю твое отношение к Б. И. И чего бы Галка с ним сошлась, если бы он с тобой «крутил»?

Переборщила Юлька. Если бы только о Б.И. написала, я, может, и засомневался бы. Сама жаловалась, что не отстает от тебя.

По твоему характеру запросто могла сказать в шутку, что я не узнаю. Тут вранье примешано к правде. А насчет читалки явная чушь. Чтобы ты опустилась до этого? Какой это «парень из поселка» приперся бы в читалку за 10 км.? Чтобы Кланя кого-то оставила, не закрыла читалку на замок? Особенно тебя. У нее на тебя зуб с осени 48-го. Если бы что-то, она бы Лёньке сказала, на комс. собрании не промолчала бы, да и мне, наверно, написала бы.

В общем, успокоился. Написал Юльке злое письмо. Она ответила, что ничего мне не писала, просит сравнить почерк. Мне тогда не до почерка было, вроде бы не тот, а теперь как сравнишь. Изорвал, спустил в туалет. Не дай бог, какой шутник вытянул бы из гимнастерки, когда сплю (карман топырило), смеху надо мной было бы на всю роту. Гадал, кто мог написать. Галька из ревности к тебе или в отместку мне? Нет, это у вас, учительниц, все почерки схожие, у нее не такой. Кланя? Она бы Юлькой не подписалась, не такая, прямо бы написала. Да и глупость о парне из поселка явно не от Клани. Лизка с почты? У нее на такое письмо ума не хватит. Юлька писала, может, диктовала кому-то или сама почерк меняла. Посылаю тебе ее ответ. Ведь и в нем в защиту тебя ни слова.

Думал-думал, вроде успокоился. Решил тебе ничего не писать, чтоб не получилось у нас атомного взрыва в отношениях. Пошел с Венькой Сауничевым в увольнение (он был у нас в гостинице с Сергеем, высокий). Захотелось рассеяться. Выпили в одном буфете, у меня опять засвербило в голове Юлькино письмо. Потом пошло, то пиво, то 150. Венька перепрыгивал и упал в канаву с трубами, помогал ему выбраться. Шинели в глине, он от боли кряхтит.

…Взяли нас патрули. Его увели в лазарет — руку сломал, а я проспался на гауптвахте. Утром пришел майор Агафонов. Постоял, снял у меня с головы мятую фуражечку, швырнул ее в урну, плюнул туда и ушел. Ни слова не сказал. Фуражка по форме не положена, брал у одного, форсанул. Потом пришел зам. комбата, «побеседовал» на нотах, объявил двое суток ареста. После отсидки на комс. собрании от ребят досталось, но учли учебу и дисциплину до этого, большинство проголосовало за выговор без занесения.

Знаешь, здорово на меня подействовали и офицеры, и ребята на собрании. В Вельском ФЗУ у меня было комс. наказание, а я им даже вроде как гордился перед «смирными» однокашниками. Теперь не то. У меня сейчас одна задача: смыть с себя это пятно. Весь взвод с Венькой подвели, совестно. И роте из-за нас минус.

…Зоинька, не расстраивайся за меня очень сильно. Мне этот случай, может быть, на пользу пойдет. Ты знаешь, какие со мной бывали номера в Рябове до знакомства с тобой. Буду выколачивать из себя дурное, бесшабашное, приобретать побольше хорошего.

Прости, что не мог совсем плюнуть на Юлькино письмо. Ведь не все в нем голая выдумка, были для вранья зацепки. Ты ее увидишь на конференции или еще где-то. Устрой ей допрос. Непонятно, с какой целью она это сделала. Может быть, не знаю чего-то в ваших отношениях. Напиши, как думаешь. Привет от меня твоим родным. Как поживают у вас дома? До свидания, родная моя! Храни себя хорошенько.

25.10.50. Крепко-крепко целую! Твой муж Юрик.

Здравствуй, Зоинька!

…Вчера смотрели кино «Народные мстители», выпуск 43-го года. Увидели войну, немцев, действия партизан. В Корее сейчас такое же. Огонь, смерть, трупы. Каким зверям нужны войны? Американские ученые разработали теорию, по которой шар земной перенаселен, для нормальной жизни надо уничтожить больше половины населения. Почему не перевешают таких паршивцев-теоретиков?

…Посылаю карточку. Агафонов и меня заставил сфотографироваться вместе с отличниками. Какой я теперь к черту отличник? Но раз сказано, пререкаться не стал.

Получали деньги. Когда подошли мы с Сауничевым (у него рука в гипсе), Агафонов сказал: «Вам сразу всех денег не дам, пропьете. Буду давать в день по рублю-два». Пошутил, ребята смеются, а у нас уши краснеют.

До свидания, милая моя. Передай мои поздравления с наступающим праздником Октября твоим родным. И тебя заранее поздравляю! В такую пору вдруг почта задержится. Как ты сейчас расписываешься, Теребихиной или Шварёвой? Паспорт сменила или еще нет?

27.10.50. Целую тебя много раз. Остаюсь твой Юрик.

Здравствуй, желанная моя!

…Праздник прошел нормально. 7-го сидели у родственников Вени С. Были его брат с подругой и четверо пожилых дядек с женами. Вначале случилась неприятность. Я разорвал гармошку. Она была старая, мехи дряхлые. К кому-то сходили, принесли другую, на той играл, и патефон заводили. Расстроился я из-за гармошки, меня успокаивали: «Ей давно на свалку пора». Выпивали, пели, плясали. Дяди и тети разошлись, родственники ушли в другую комнату, а мы четверо еще долго сидели, болтали. В казарму пришли трезвыми совершенно. Пить много вместе с гостями отказывались. Когда начинали уговаривать, Веня показывал на свою руку. Между песнями я еще прочитал «Заяц во хмелю», это мой номер в самодеятельности.

…Напиши, как ты провела праздник, дома или в Козьмине. Рябовская Зоя в праздники у меня перед глазами, хочется представить, какая ты в праздничной обстановке с новым коллективом. Я в школе у вас мало побывал, толком ни с кем не познакомился, все как-то на бегу было.

Как с переправой в город? Вычегда еще не стала?

До свидания, моя желанная! Привет родным. Привет девушкам.

Целую тебя крепко-крепко!

09.11.50. Остаюсь любящий тебя Юрик.

---

Здравствуй, Зоя.

…Полнеть в пояснице начала? Миленькая ты моя! Как бы я тебя сейчас расцеловал! Значит, появится наш малыш в июне, думаешь, в 20-х числах? Желаннушка ты моя!

…Прочитал «Хождение по мукам» (3 книги). В личное время иногда идет трепотня. Народ у нас веселый, чудаки всякие есть. Маловат ростом, но остер на слово Максимов. Беда тому, кто попадет ему на язык. Плясун неподражаемый и на аккордеоне играет. О Ежкине я тебе говорил. Этот здоровяк, всегда с улыбкой, возле него всегда весело. Есть еще Коженков, ротный запевала в строю и болтун на все темы в казарме. Много и других никогда не унывающих ребят. Разные шутки, подначки, розыгрыши постоянно. Все привыкли друг к другу, всегда есть с кем перекинуться словом.

…Привет тебе от Сергея и Вени. У пего гипс сняли, но кость срослась неправильно. Вот так парень пострадал. Помеха на спортснарядах серьезная.

До свидания, женушка родная. Целую тебя крепко и обнимаю!

15.11.50. Остаюсь любящий тебя Юрик.

Здравствуй, Зоинька!

Спасибо за отчет о празднике. Вижу, вполне освоилась. Молодец! Не меняй своего характера. Я тебя и за этот твой характер, иногда безалаберный, и за бойкий твой язык, иногда вперед мысли забегающий, тоже люблю. Любое общество с тобой не соскучится. Только смотри, чтобы твоя общительность не обернулась бы какими-нибудь сплетнями. Очень уж ты со всеми проста. Не обидишься за такую подсказку?

Получил письмо и из дому. Мама перечисляет все новости, начиная с того, что зарезали свинью. У папы после больницы со здоровьем стало получше, работает.

…У девчат тебе веселее, но еду все-таки проси готовить Васильевну и ходи к ней обедать. Чаи да яичницы, каши на скорую руку — это в твоем положении не дело.

…Не знаю, как я читал «Молодую гвардию» раньше. Сейчас будто всех их наяву увидел. Все они — каменные, отважные уже в таком возрасте. Из-за одной сволочи десятки замечательных ребят погибли. Сейчас читаю «Небо и земля» Саянова.

Записался в секцию бокса. Попробую для интереса. Кто-нибудь свернет мне скулу, может, желание и пропадет. Занимаюсь и в лыжной секции, это привычнее. Гирю не забываю. Две есть в роте, возле них вечерами всегда толкучка.

До свидания, желанная моя. Привет Васильевне и девушкам.

20.11.50. Целую тебя много раз! Остаюсь твой Юрик.

Здравствуй, дорогая моя!

…Отдыхаем культурно. Завтра будет концерт окружного ансамбля песни и пляски. Из Архангельска приехал.

…Принятый на конгрессе Манифест начинается так: «Война угрожает человечеству — детям, женщинам, мужчинам. Жизнь людей и достояния человеческой культуры в опасности». После 45-го года газеты писали, что народы не забудут ужасов войны и что новой войны не будет. Забыли. Война уже идет — в Корее. Неужели меньшему числу людей-зверей опять удастся втянуть в войну за их карманы большинство простых людей? При нынешней технике с атомными бомбами, газами, микробами войну и представить страшно.

Если бы на митинге спросили, кто хочет добровольно ехать в Корею, я бы поднял руку. Сейчас скажешь: а меня, нашего будущего ребенка оставишь? Не оставлю, Зоя. Пока жив буду, ни за что не оставлю. Я бы и руку поднял ради вас и ради всех таких, как вы. Если американцев не остановят в Корее, они со временем придут и к нам.

…В письме Юлька опять напомнила тебе про И. Е. Дура, сама же и подтвердила, что она мне письмо сочиняла. Вот стерва! Молодец, что не веришь ей. Да ну ее к черту! Не пиши больше, не унижайся.

…Вижу тебя во сне как-то безрадостно. То я приехал в Синегу, а ты этим поездом уехала, из окна в вагоне помахала. То я у тебя в Козьмине, а тебя нет, не знаю, где искать. Раз правда, видел, что летом на песке загораем, целуемся… Ох, хороший сон!

До свидания, желанная! Целую тебя бессчетно раз! Привет Михаилу Федоровичу, Ольге Петровне, Пете и Шуре.

25.11.50. Остаюсь любящий тебя Юрик.

Здравствуй, Юричек!

Спасибо тебе, дорогой, что часто пишешь. Твои письма поддерживают мне настроение, помогают меньше расстраиваться при разных неприятностях. Вечером заскучаю, почитаю письма, представлю, как вы там с ребятами живете, усыпаю спокойнее.

С работой, не сглазить бы, получается неплохо. С дисциплиной свой класс подтянула, на уроках ребята хорошо себя ведут. Директор предлагает взять класс С.В., у нее с дисциплиной очень плохо, а ей передать свой. Мне этого не хочется, к своим уже привыкла, и они ко мне привыкли, а с баловниками С.В. начинай все сначала. Правда, особо хвастаться нечем, т.к. по моим предметам успеваемость еще низковата, запущены были дети, старый материал приходится без конца повторять.

Меня приглашали на днях в РОНО насчет 8—10 классов в городской школе. С нового года одна математичка уходит в декрет, чтобы я ее временно подменила. Мне попробовать работу в старших классах хочется, но боюсь, вдруг не справиться. Да и временно, а потом самой в декрет идти, кто знает, как все получится, а в Козьмине уже привыкла, больше все нравится, чем в Рябове. Согласия пока не дала. С другой стороны, дома было бы лучше, не надо бы в Козьмино бегать, в половодье все время там жить. Не знаю, как лучше поступить. Папа советует согласиться, а ты как думаешь?

Дома теперь бываю реже, хотя папа приезжает за мной на лошади. Часто приходится у девчат ночевать, т.к. разных нагрузок много. Еще и самочувствие неважное, температуры нет, а голова побаливает, особенно к вечеру. Не хочется из тепла по морозу ехать, а утром спозаранку время от сна отнимать. Зуб еще разболелся не ко времени, никакие полоскания не помогают. Придется к врачам идти, чтобы вылечили или вырвали совсем, никакого терпения нет.

…Юричек, я закидывала удочку насчет поездки к тебе. П.С. не очень доволен, т.к. конференция и в школе работы хватает, но пообещал на сколько-то дней отпустить. Жду, миленький, с нетерпением нашей встречи, все дни отсчитываю, когда она будет. Председатель с/с, который нас регистрировал, как встретит, посмеивается: как, молодица, без своего курсанта обходишься? Учителя тоже о тебе спрашивают. Я им, конечно, всего не рассказываю. Никто не знает, что тебя наказали за пьянку, мне было бы стыдно.

До свидания, Юричек мой! Привет тебе от всей нашей семьи.

Целую тебя и целую. Иногда, когда одна, все карточки твои целую. Девчата попросили, чтобы я ту карточку, где вы с усами, над календарем прикрепила. Ходят, любуются.

07.12.50. Твоя Зоя.

Здравствуй, Зоинька!

…Если просят, возьми класс у С. В. Беспокойнее будет, но ведь надо что-то делать. У тебя с дисциплиной на уроках и в Рябове было неплохо. Ал. Ив. на вечерах тебя за это расхваливал. А вообще, решай сама, я всей обстановки в школе не знаю, со стороны трудно советовать.

Насчет 8—10 кл. не знаю, что сказать. Ясно, что жить дома было бы лучше, но хорошо ли все получится? Хватит ли знаний (в институте, видишь, как вышло), и стиль работы, может быть, отличается от того, к какому ты привыкла в семилетке. Заниматься, лишь бы часы прошли, это не по тебе. Учти, что чем больше беременность, тем больше надо будет беречь себя, а ты, знаю, будешь убиваться на работе, чтобы ученики не считали хуже той, которую подменишь. Мне кажется, что тебе лучше работу пока не менять, чтобы не было разных неувязок и переживаний на новом месте. Но и тут смотри сама, как тебе будет лучше, так и делай. Только подумай все с учетом своего положения до ухода в декрет.

Что же у тебя со здоровьем? Может, тоже от беременности? Да вдобавок еще и зуб. Сходи же ты к врачам!

Получил письмо от Миши. Ты и ему о Юлькином письме написала. Не надо бы ему писать. У них и без нас все разладилось, лишняя ему обида. Служба у Миши после «учебки» такая, что времени свободного почти не бывает. Дежурство на точке, дорога, сон, занятия, опять дежурство.

Привет тебе от Сергея и Вени. Правда, на фото бравые получились? Девчата поняли, что усы-то углем нарисованы?

До свидания, дорогая женушка. Привет от меня родным. Целую тебя крепко и много раз. Жду! Ох, как жду!

15.12.50. Остаюсь твой Юрик.

Здравствуй, родной мой!

Получила письмо, как ты хлопочешь об отпуске. Не надоешь так своим командирам? Если отпустят, хорошо бы сам приехал ко мне, но раз надо повидаться с родными, верно, что будут одни переезды, у нас с тобой совсем мало дней останется. Поэтому лучше я приеду в Синегу и проведем все дни вместе. Если не отпустят, приеду в Череповец. Буду ждать твоей телеграммы, куда мне ехать, в Синегу или в Череповец.

Юричек, я договорилась с П.С. окончательно, он отпустит и в РОНО за меня заступится. Говорит, объясню, в каком ты положении и что три месяца с мужем не виделась. Так что, как только получу телеграмму, сразу приеду.

…О моем здоровье не волнуйся. Мне твои письма лучше всяких лекарств помогают, чувствую себя нормально. И зуб перестал болеть. Да пусть хоть и не один заболит, увидимся с тобой, все пройдет. Очень-очень я по тебе соскучилась, милый.

До свидания, мой дорогой! Привет тебе от девчат.

23.12.50. Крепко-крепко тебя целую. Твоя Зоя.

Здравствуй, дорогая моя!

…У меня все нормально. Опять привыкаю после счастья с тобой жить без тебя.

Радость не проходит. Побыли вместе, теперь легче жить до следующей встречи. Жду от тебя письма. Как добралась до дома?

…Сегодня воскресенье, отдыхаем. Вчера смотрели «Дитя Дуная», вечером будет «Константин Заслонов». С утра поработали на расчистке катка от снега. Каток у нас свой, наморозили ледяной слой на плацу.

…Прочел «Ясный берег» Пановой. Читаю книгу о Суворове, захотелось узнать подробности, как жил, служил, воевал прославленный полководец…

Побыли-пожили в радостях, теперь опять только письма. Но ничего не поделаешь, потерпим… Мамины советы выполняешь? Особенно насчет питания.

До свидания, Зоя. Целую тебя крепко-крепко!

14.01.51. Остаюсь твой Юрик.

Здравствуй, Зоинька!

…Новая работа да еще секретарем в комиссию, не чересчур ли? Небось, носишься с разными делами во весь дух. Прошу тебя очень, работа работой, выборы выборами, но ты все же береги себя, не забывай о ребенке. Поберегись полгода, роди, а потом я не буду приставать с такими наставлениями.

…Можешь меня поздравить, сняли взыскание. Формулировка: за отличные показатели в боевой и политической подготовке. Так что теперь у меня и перед тобой совесть чистая — не разгильдяй, не пьяница, а нормальный муж. Видишь, как подействовала твоя угроза разводом?;

…Стараемся, чтобы во взводе было побольше хороших оценок и меньше разных нарушений. Соревнуемся по показателям с другими взводами. За двойку можно получить нагоняй не только от взводного, а и от соседей по койкам. Особенно любит читать морали Сашка Смирнов. Он с 29 года, но чересчур уж серьезный, иногда разбрюзжится, как старый дед, не остановишь.

Миша написал, что был в отпуске до 9 января. Представляешь, он в Вельске, мы с тобой в Синеге и не встретились! У него отпуск получился неожиданный, объявили перед Новым годом за отличную службу. А я писал ему, что «штрафник» и жду тебя в Череповце. Тебе просит передать привет «от всего сердца». О Юльке он все знает, Лёня ему написал. До свидания, желанная! Привет родным.

18.01.51. Остаюсь твой Юрик.

Здравствуй, Зоя!

…Что же у тебя со здоровьем? Аппетита нет, подташнивает, голова болит — это не только от беременности. Что-то еще есть. Сходи в больницу, покажись врачам. Уж на что, на что, а на это надо время найти.

…Понимаю, что тебе не очень удобно быть начальницей над учителями со стажем 20 лет. Но ты ведь не напрашивалась, а раз назначили, то и чувствуй себя так. Возвышать себя над ними ты не будешь, не тот у тебя характер. Главное, чтобы работа в школе ладилась. У тебя опыт все-таки есть, не со студенческой скамьи пришла. И работница ты у меня старательная, это видят, не зря же в городскую школу звали.

…Самоподготовка кончается. Сейчас пойдем на ужин. Сегодня селедка и винегрет, это лучше, чем разные каши. Ты для аппетита разнообразь побольше еду — овощное, грибное, ягодное и др. У вас же с осени немало всего запасено. Неужели и семга соленая не идет? Кисели с клюквой или брусникой?

До свидания, женушка моя. Привет родным. Сходи в больницу.

19.01.51. Целую тебя! Твой Юрик.

Здравствуй, Зоя!

…Вспоминаешь «номер» с Анной. Зачем? Ведь после этого мы назавтра же помирились, ты только подшучивала надо мной. Конечно, я виноват, что так напился, обрадовался гражданской слабине. То ли это была просто глупая шутка, то ли спьяну захотелось отомстить тебе за дружбу с Иваном. Да что оправдываться. И с тобой об этом наговорились, и от папы с мамой я хорошую вздрючку получил. Остаток отпуска был у нас с тобой таким же радостным и счастливым, как и до того вечера. Все вроде позабылось.

А теперь о том же и еще пишешь, что я неравнодушен к Анне, что скрывал прошлые с ней отношения. Милая моя, у меня куда больше причин сказать, что ты неравнодушна к Ивану. Ты увидела меня (пьяного) с Анной один раз, а я ваши вполне трезвые отношения долго видел и по твоим рассказам, и своими глазами, и по разорванному письму. Что, опять будем все старое ворошить?

Вообще-то ты правильно сделала, что высказалась, раз появились такие мысли. Было бы хуже, если бы молчала, копила сомнения и обиды. Успокою тебя. Не бывали мы с Анной в каких-то близких отношениях. Учились вместе, из общежития ФЗУ домой ездили вместе, но не бывало у нас свиданий наедине. В Вельске даже в кино ни разу парой не бывали. Она уже третий год замужем, приезжали в Синегу на праздники. У нас тоже оба наклюкались изрядно. Василий сомлел, вообще ничего не видел. «Шутка» с обниманиями и поцелуями шла у всех на глазах в твоем присутствии. Некрасиво, конечно, по-идиотски, но что с пьяных до одурения возьмешь? Давай, Зоя, не будем больше этого вспоминать.

…Я в стрелковой команде по соревнованиям к 23 февраля. Пятеро нас и еще двое запасных. Тренируемся. К стрельбищу на лыжах, там бах-бах, без передышки обратно. Результат будут считать по времени бега и меткости стрельбы из всех видов стрелкового оружия. При беге больше всего мешает станковый пулемет на саночках из лыж, перевертывается иногда, задерживает. Приноравливаемся бежать так, чтобы к огневому рубежу подойти не запыхавшись, иначе какая меткая стрельба?

Пойду сегодня в караул часовым у Знамени училища. Это у нас пост N° 1. Там надо бодро стоять, особенно днем, когда офицеры проходят, Знамени честь отдают. Стоишь прямо как у Мавзолея в Москве.

…Вчера смотрел кино «В. И. Ленин», документальное. Раньше настоящего Ленина на экранах не видал, его играли артисты. Хорошо играли, похожи на документального Ленина. Жаль, что лент с живым Лениным мало, тогда еще не было нынешней аппаратуры.

До свидания, моя женушка. Целую тебя. Привет родным.

22.01.51. Остаюсь твой весь Юрик.

Здравствуй, родная моя!

Получил письмо от 20-го. Представляю, в каком настроении его писала. Что уж гы, Зоинька, так?

Милая, мне тоже тяжело без тебя жить, но у меня хоть все по распорядку и командам катится, забываюсь. Тебе тяжелее, чаще одна бываешь со своими переживаниями. А что делать? Приходится терпеть, хоть и трудно. Разве ты одна, у кого мужья в армии или в каких долгих гражданских экспедициях? Некоторым не удается видеть любимых по году и больше. Нам все-таки лучше, хоть веселого тоже мало. Надо как-то поменьше отдаваться тоске. Вытесняй ее работой, какими-то занятиями дома. Не сердись, что опять даю такие советы, что тут другое посоветуешь.

Насчет переезда в Череповец. Это было бы огромное счастье для меня, но агитировать сильно не буду. Вдруг пожалеешь, что приехала. Квартиру, работу какую-нибудь найти можно, а как с ребенком? Летом в ясли еще мал будет. Кто знает, как все сложится, а ведь все на тебя будет в первую очередь действовать. От меня какая помощь? Только в увольнения буду приходить. Был бы хоть гражданским студентом, мог бы подрабатывать, на вечернее или заочное перевестись, а когда ни кола, ни двора, ни заработка, как агитировать? Я был бы рад, но решать надо тебе, Зоя. Понимаю, что тебе плохо без меня, а лучше ли будет здесь с малышом день и ночь, а я в казарме?

…Читаю книгу Шпанова «Поджигатели», больше 900 страниц.

Политические картины Европы и Америки в 30-х годах, приход Гитлера к власти, работа разведок в разных странах и т. д. Что война началась, виноват не только Гитлер, фашистам помогали многие.

…После ужина репетиция, всё в хоре и монтаже, но стихов и отрывков из «Тёркина» больше не читаю, нашлись ребята, которые читают лучше. Это тоже надо уметь, а еще и говор наш архангельский, для сцены не очень подходит.

До свидания, Зоинька! Старайся не тосковать, милая. Будем терпеливо ждать следующей встречи. Хорошо бы в марте. Январь кончается, февраль короче других, а за ним март. Дождемся?

Привет родным. Целую тебя крепко-крепко!

27.01.51. Остаюсь любящий тебя Юрик.

Зоя, родная моя, здравствуй!

…Много времени отнимают репетиции. Монтаж интересный. У нас Белов молодец! Не зря в театральном техникуме учился. То одно, то другое придумает.

…Завтра с утра опять надеваем вместо шинелей фуфайки, берем оружие, лыжи и бежим 25 км. Пройти бы их на лыжах спокойным шагом — одно развлечение, а на тренировках приходится все из себя выжимать, время засекается.

Свободного времени стало мало. То тренировка, то репетиция, то занятия снайперов. Всю нашу команду зачислили в группу по подготовке снайперов. Это нужное дело, может пригодиться не только на соревнованиях. Стрелять с оптическим прицелом — удовольствие.

Времени мало, а до сих пор обидно, что прикрыли у нас общеобразовательную учебу. Считаем с ребятами, что это было чье-то головотяпское решение. Кончай теперь после училища 10 классов в вечерней школе, а в каждом ли гарнизоне школа будет. Обидно, что моя мечта о среднем общем еще отодвинулась.

До свидания, дорогая моя! Целую тебя миллион раз!

Привет Михаилу Фёдоровичу, Ольге Петровне, Пете и Шуре.

03.02.51. Остаюсь твой всегда Юрик.

Здравствуй, Зоя.

…Ежкину родители послали с попутчиками посылку. Раскрыл — через 5 минут ящик пустой. Все, кто пришелся рядом, чего-нибудь жуют. Валька кричит: «Оставьте мне, короеды!» — успевает кое-что схватить себе про запас. Так вот у нас принято, кто бы ни получил посылку.

…На тактике в поле преподаватель сделал замечание: «Коняшкин, если не прекратите болтать, будете в противогазе до конца занятий». Тот прочно умолк. Противогаз надоел при командах «Газы» на пробежках. Тренировали и спать в противогазах после обеда. Один хотел сжульничать. На подушку ноги в противогазе, сам весь под одеялом. Заставили его спать в противогазе еще два раза.

…Кончил читать «Волоколамское шоссе» А. Бека. Столько полезного для командиров! Сделал даже выписки из этой книги. В уставах не встречал, от преподавателей не слыхал многого, что в книге. Сколько в ней поучительного для будущих командиров! Да и для некоторых теперешних. Особенно в отношениях с подчиненными.

До свидания, родная моя! Привет от меня всем вашим. Целую тебя крепко и обнимаю.

07.02.51. Остаюсь твой Юрик.

Здравствуй, родная моя!

…Сегодня только и разговоров, что о смотре. До нас все упирали на военную четкость, а наш монтаж простой, свободный. Показали историю страны с 1918 года до наших дней. Из других номеров была хороша «Солдатская пляска», а шуточная «Сердцееды» еще лучше. И зрители, и комиссия умирали со смеху. Плясали Белов, Максимов, Мокичев и Песков. Мокичев при этом и на баяне играл. Одеты в деревенское от штанов до кепок. Певцам нашим тоже долго хлопали. Похоже, что мы поедем на окружной смотр в Архангельск.

…Пишешь, что тебе не нравится большой живот. А мне в Синеге не понравилось, что носишь пояс с резинками, от которых животу туго. От кого прятать нормально растущий в твоем положении живот? Им гордиться надо. Носи такой живот, какой будет, не затягивайся, не стесняй, не обижай ребеночка. Да ты и сама это понимаешь.

У меня с учебой и остальным все в норме. Если поедем в Арх-ск, эх, захочется в Коноше повернуть к Котласу! Да разве повернешь?

До свидания, Зоя. Привет родным. Целую тебя крепко-крепко!

09.02.51. Остаюсь твой Юра.

Здравствуй, дорогой мой Юричек!

Поздравляю тебя и твоих друзей с предстоящим военным праздником! Желаю встретить его хорошо и весело. Только с Веней не придумайте сходить в город «расслабиться» (шучу, не обижайся).

А я второй день «праздную» дома. Где-то поостыла, горло болит и темпер. была 38 с лишним. Лечусь лекарствами и по-домашнему. Сегодня мне уже лучше, горло полощу, температура будет нормальная, папа отвезет в Козьмино.

Дома, а настроение неважное. Все на работе. Папа и вечером перекусит да опять в свой детдом, мама даже поругивает его, а у него все дела с воспитанниками. Петя шоферит, рано уходит и поздно приходит. Вечером, когда все дома, веселее, а днем с мамой балакаем о том о сем.

Знал бы ты, Юричек, как я скучаю без тебя. Все время ты на уме. Думаю, был бы рядом, я бы за один час поправилась. Но раз ты приказываешь, тоске стараюсь не поддаваться. Да в школе, да еще с выборами особо не затоскуешь. К выборам у нас все готово, документы оставила комиссии. Если у самой температура не спадет, папе придется свозить меня, чтобы проголосовала, а с результатами без меня разберутся, председатель есть.

…Некоторые скажут, что каждые каникулы от работы отлынивает. Но я все равно постараюсь к тебе приехать. Очень хочется увидеть тебя хоть бы ненадолго. До лета ждать прямо немыслимо. Да еще неизвестно, как дело пойдет с моим положением, может, тогда и нельзя будет ехать. Меня и твоя мать успокаивала, и моя успокаивает, а я все боюсь, вдруг да какое-нибудь осложнение будет. Врач тоже успокоила, говорит, все у тебя в порядке. Будем на это надеяться.

До свидания, мой дорогой! Целую тебя много раз!

Привет тебе и поздравления от всей нашей семьи. Иногда рассказываю им, о чем пишешь. Особенно папа и Петя о порядках в училище интересуются. Папа вспоминает, как Коля наш был курсантом.

16.02.51. Твоя Зоя.

Извини за почерк и что карандашом. На альбоме в кровати пишу. Не подумай, что такая сильно больная. Хожу свободно, ем и чай пью на кухне. Просто лень к столу пересаживаться. Еще тебя целую.

Здравствуй, Зоя.

…Были на митинге. Одобрили письмо товарищу Сталину. Завтра все будем голосовать «за». Настроение предпраздничное. Смотрели фильм «Член правительства», это один из лучших фильмов.

…У нас новый командир взвода, лейтенант. Петрова перевели с повышением в Вологду. Для прощания построил нас, почудил напоследок. Командовал протяжно, как будто не взвод, а целая дивизия перед ним стоит. Похохотали. Пообещал показаться нам в майорских погонах.

…Ты сейчас тоже выборами занята. Завтра будет у вас работки! Так и вижу: носишься туда-сюда, хлопочешь, чтобы все было в порядке. Ох, далеко ты от меня! Прилететь бы на каком-нибудь аппарате, обнять, поцеловать тебя, потом можно и обратно — до твоего приезда ко мне.

24-го едем в Архангельск на окружной смотр. К тебе бы поехать! До свидания, милая! Люблю тебя очень, Зоя!

Целую и обнимаю. Привет от меня родным. Отцу и Пете передай мое поздравление с праздником Советской Армии.

18.02.51. Остаюсь твой Юрик.

Здравствуй, родная моя!

Посылаю еще один привет из Архангельска. …Порядки здесь для нас вольные. Ребята поразбрелись кто куда. Ходить по городу интереснее, чем смотреть все выступления.

Мы вчера выступили хорошо. Впечатления у публики и жюри лучше, чем о других участниках. Так нам сказали. Почти все наши номера прошли на заключительный концерт. Хорошо получилось лит-муз. обозрение «Великая наша держава». Долго аплодировали певцам Артееву и Крюкову. Артеев из Коми, голосище — стены дрожат. Силач Сребный играл, как мячиками, двухпудовыми гирями. Понравились плясуны, особенно Белов и Максимов, которые вместе с пляской пели шуточные частушки. Зрители нахохотались до слез. В общем, не зря сюда ехали. Главная заслуга в успехе Белова. Он командовал нашей братией и на репетициях, и здесь.

…Сходил посмотреть институт, где ты училась. Ходили с ребятами в музей. Видели английский танк, захваченный нашими в Гражданскую войну. Чудище неуклюжее! А в 1918 году был страшной технической новинкой. Вон еще когда англичане и американцы зарились на наши северные земли.

Пока, Зоинька! До свидания. Привет родным.

27.02.51. Целую и остаюсь твой Юрик.

Здравствуй, родная!

У меня новость. Я теперь командир отделения.

Еще до похода говорили со мной Агафонов и командир 3-го взвода. Сегодня при разводе на занятия Агафонов вызвал Смирнова и меня из строя и зачитал приказ начальника училища о присвоении нам звания «младший сержант» и о назначении командирами отделений.