Бесплатный фрагмент - Мы славим

Слава Вам пастырям нашим

(вместо предисловия)

Не забывайте, церковь наша

То была первой, то второй,

И смерть пила из той же чаши,

И бился пастырь, как герой!

С ордою бились хан Батыя,

И призывали бить врага.

В миру несли дары святые,

И в битвах жизнь не дорога!

Тому минуло много лет,

Но мы с тех пор не забываем,

Как бился инок Пересвет

С монголом темника Мамая!

Как был замучен Гермоген,

За то, что звал Россию к бою.

И Филарет, попавши в плен,

Не торговал Москвы судьбою!

И Троицы славный монастырь

Полгода выдержал осады,

Дивя собой крещеный мир,

Полякам в пику и досаду!

И шел с солдатами в рядах,

Не отступал на поле боя

С крестом священник и монах,

Неся икону пред собою!

Когда сказали: «Бога нет!»

И храмы Божьи разорили,

Священники тех скорбных лет

Опять из чаши смерти пили!

Корни народа

Три корня у народа:

Есть вера, родина, язык.

И каждый требует особого подхода,

Хотя один — действительно велик!

Рассеянный народ останется народом,

Когда родную землю потерял,

Живет он тяжко под небесным сводом,

Надежду с верою в единое собрав.

Рассеянный народ останется народом —

Подвергся изменениям язык,

Но сохранит он чистоту породы,

Хоть и давно к гонениям привык!

Рассеянный народ останется народом,

Коль сохранилась вера предков,

Хоть средь него рождаются уроды —

Разъединить стараются нередко!

Из всех корней всего надежней вера.

Подрублена она — народ едва живет.

Ходить не нужно долго за примером.

Примером служит русский, мой народ.

Безверье может всех объединить,

Но нет в объединении корней.

Оно не слишком долго будет жить —

Пока искусственно питание у ней,

Пока есть твердая рука и сила.

Исчезла твердость, и союза нет!

И смесь людей втянуло, закружило

В водоворот смертей, великих бед!

«Мудрейшая из людей» выбирает православие

Киевская княгиня Ольга после гибели мужа, князя Игоря, остается вдовой. Трудно править женщине одной, при малолетнем сыне, вдвойне труднее править людьми, привыкшими к военным походам, грабежу, язычниками, обращающимися к многочисленным богам своим только в случае особой надобности. Множество врагов только и ждало ослабления Киева. Находясь между двумя грозными соседями, Хазарией и Византией, необходимо было выбрать кого-то из них в союзники. Опаснее для Киева был хазарский каганат, теснивший постоянно Русь с востока. Вот почему выбор Ольги пал на Константинополь. Она направляется туда и в 946 году принимает крещение, избрав себе крестным отцом византийского императора Константина Багрянородного. Решение было сложным, поскольку киевляне, в большинстве своем, были язычниками. Главным богом был славян был Хорс — солнце, были и другие великие боги: бог неба — Дажьбог, бог скота — Волос. Перун пришел в сонм богов позднее, из Новгорода.

В Царьград приехала она

В правленье Константина.

Крещенье приняла одна,

Без мужа и без сына.

Язычник муж, не чудо ли?

И сын — не христианин?..

Княгиню Ольгу встретили

Безмолвьем киевляне.

Но, после смерти Игоря,

При малолетнем сыне,

Прославилась, как говорят,

Деяньями своими…

Княгиня верила в Христа,

Не почитала Волоса.

Но верой, правдою чиста,

Не поднимала голоса…

При ней преследований нет,

Какой бы ни был веры.

При ней и Киев много лет

Во что хотел, и верил!

Язычник во гневе

Сын княгини Ольги Святослав прославился воинственностью. Дружина Святослава была по вере разнородной: в нее входили и язычники, и христиане. И это никому не мешало, пока военные походы заканчивались успешно. Но вот, в 971 году война в Болгарии не принесла успеха киевскому князю. Хотя заключенный мир меж ним и греческим императором Цимисхием был почетным, уныние царило среди киевских воинов. А тут еще голодная зимовка на острове Березань… Историки всех поколений не понимали, почему Святослав не направился прямо в Киев, а застрял на полпути? Это так и осталось тайной. На Березани разыгралась трагедия. Недовольные воины — язычники (а их было большинство) обвинили воинов-христиан в поражении. Поражение они объясняли гневом своих богов — Перуна и Волоса на то, что в их рядах были христиане. Были замучены и убиты все русы-христиане, в числе их и родственник самого Святослава Улеб. Слухи об этой расправе дошли и до Киева. Не была ли последующая расправа над остатками дружины Святослава организована христианской общиной Киева, нанявшей для этой цели печенежского хана Куря?

В гневе страшен Святослав, —

Нет ничего святого!

Его познали жесткий нрав

Все, верящие в Бога!

На Березани был раскол!

Виновны — христиане?..

Когда сажали их на кол…

Те ж русичи -, славяне!

Печально кончился поход:

Ни славы, ни добычи!

И обозленным стал «народ»,

Вины не видя личной!

Вину взвалив на христиан,

Набросились, как волки.

Рекою лилась кровь славян,

И много, и без толка!

За то, что верою одной

С врагами они были,

Что жили с женщиной одной,

И пленных не рубили,

Что осеняли грудь крестом,

Молились тихо Богу…

По размышлению простом:

Причин скопилось много!..

С легкостью необыкновенной

Почему так легко христианство обосновалось на Руси? Носителем традиции ислама для Киева были соседствующие Волжские Булгары, с которыми велись частые войны, как правило, неудачные, что сформировало облик заклятого врага. Вспомните о Соловье Разбойнике, он ведь не татарин, а булгарин был! Да и печенеги, бродившие по югу и не раз нарушавшие спокойную жизнь Киевской Руси, тоже исповедовали ислам. По этим соображениям, ислам олицетворял исконного врага. На севере христианству противостоял культ Перуна, бога обновленной балто-скандинавской языческой религии. Принесенный из Скандинавии в Киев культ Перуна, был не слишком симпатичен киевлянам. Божества киевлян до Перуна требовали внимания к себе и почитания, но не требовали человеческих жертв. С приходом Перуна, бога войны и грома, земля обагрилась кровью многочисленных жертв. Никому из живущих на киевской земле не хотелось быть принесенным в жертву. А такое всегда могло случиться, когда жрецы, выбрав жертву, убивали ее. Оставшиеся в живых должны были выражать по этому поводу ликование. Князь Владимир, внук княгини Ольги, видел, что культ Перуна непопулярен на юге, следил за общественным настроениям и, выбрав удобный момент, заменил его христианством. Правда, Чернигов и Смоленск не хотели принимать христианство, их принудили к этому силой.

Почему безропотно крестились?

Веру вдруг утратили к богам?

Почему монахи появились?

Все серьезно, непонятно нам…

Боги древних не могли без жертвы,

Чтоб ублажить, давай им кровь!

Постоянно злы были и черствы,

Недоступны мягкость и любовь.

Волосу животных нужно мясо,

Мокощи потребны травы, мед.

А Перуну подавали кваса,

И людские жертвы он берет!

Каждый не уверен в жизни этой, —

Перстнем на него укажет жрец.-

Все дела закончены на свете,

Он идет под нож, ему — конец!

А Иисусу жертвенник не нужен,

Да и жертвы никакой не надо,

Лишь своей молитвой Богу служишь,

Перед ликом светится лампада.

Можно про себя творить молитву.

Если хочешь, громко ее пой!

Серебра не нужны ему слитки,

Утешение он дает, покой!

Русская митрополия — часть константинопольской патриархии — имела вне Руси высший центр своего церковного управления во власти «вселенского» патриарха Византии. Патриарх поставлял на Русь главу местной церковной иерархии, как правило, из клириков царствующего града (отсюда Константинополь на Руси чаще называли Царьградом).

Облаченный большими полномочиями, образованный иерарх являлся в страну, которая представлялась просвещенной Византии варварским миром. Иерарх часто казался инородным телом в неведомой ему стране. Это давало православной митрополии быть самостоятельной в мире феодальной раздробленности Руси. И эта самостоятельность все более усиливалась с ростом раздробленности.

Вселенский патриарх

На Север посылал,

Из клириков своих митрополита.

Монаха-грека Киев ожидал,

Сюда он ехал с трепетом великим.

Край варваров жесток

Велик, суров.

Варяги выглядят, как волки.

Их причащать святых даров,

Считал монах, нет никакого толка!

Но Киев-град

Богат, красив,

В нем есть и храм — своя София.

И нужно крест нести, пока хватает сил,

Как до него иные здесь носили.

Ересь

В конце X века в Болгарии возникло новое течение христианства, его последователи были названы богумилами, по имени попа Богумила, по-своему трактовавшего Священную историю. «Рядом с Богом существовал падший ангел Сатанаил. Он, пребывая у Мирового океана, горько плакал. Творец пожалел его, и по его просьбе, сотворил сушу. А Сатанаил создал людей, но не мог их одухотворить. Бог по его просьбе вдохнул в людей душу. Но Сатанаил обманул Бога, создал Каина, устроил первое убийство и начал всячески пакостить Создателю. Ангелы, посланные Богом, отняли у Сатанаила суффикс «ил», и тот превратился в Сатану и был загнан под землю. Все материальное богумилы называли злом, в том числе и все творения рук человеческих, отрицали иконы, весь христианский обряд. Антихристианские учения появлялись, как грибы, находя себе сторонников. Это были и павликиане Византии, и альбигойцы Франции, и манихеи Македонии. Отличаясь друг от друга, все они осуждали реальный мир, логически оправдывали убийства и злодеяния. Проникали эти учения и в Киевскую Русь и требовали негативного осуждения.

Силы зла везде находят щели,

Выдавая злое за добро.

Критика созданья Богом Евы…

Почему использовал ребро?

Разве мало было материала?

Почему из глины не слепил?

Ева, почему не устояла?

Против змея не хватило сил?..

Вкось и вкривь писание трактуя, —

Был такой священник Богумил, —

Выдвинул идею он такую, —

В ней людей создал Сатанаил.

Альбигойцы и павлекиане,

Манихеи ереси полны…

И восточным досталось славянам.

Все это — источники войны!

А ведь было…

Кто бы сегодня сказал, что до десятого века литвины, поляки и русские говорили настолько близкими языками, что понимали скороговорку каждого, без переводчика. В настоящее время славяне — поляки и русские — практически друг друга не понимают, если, особенно, говорят быстро. Идея славянского единства была утрачена, еще раньше, примерно в VI- VIII веках, но сохранялась языковая близость. У каждого из племен, имелись зоны экономического тяготения. Киев отнесся негативно к тесным контактам с Западной Европой, значительно превосходя их в экономической и особенно в культурной сферах. Русь тогда представляла этническую целость, была единой общностью, невзирая на особенности каждой из ее составляющей. В XI в. Польша сблизилась с католическим Западом. Восточные славяне избрали православие. Теперь между ними очень часто происходили стычки и войны, в основе которых были и религиозные конфликты. Граница пролегла по ареалу славянского обитания. И в последствии в России шла борьба «западнического» и «восточного» политических направлений. Отсюда, яростное, граничащее с самопожертвованием, сопротивление западным захватчикам. Это то, что на Западе назвали особенностью русского характера.

Литва и Польша, смоличи.

Дряговичи, поляне —

Между собой, как родичи,

И ветвь одна — славяне!

Не нужен переводчик им, —

Все ясно с полуслова, —

Союз их верою храним,

Суть единства, основа!

Язычник там, язычник тут,

И боги слишком схожи,

Живут, конечно, не без смут,

Но быт у всех не сложен.

Торговля бойкая идет,

Но, есть уже границы,

Различен стал у них подход,

Но сходны речь и лица

Потом поляки шли под Рим,

И к православью — русские.

Теперь барьер неодолим,

Как встретятся — дерутся!

Прошли века — так далеки

По языку и вере…

И зла объемы велики —

В истории — примеры…

Неправильные взгляды

Славяне, как и их соседи угро-финны и тюрки, верили в духов покойников и духов природы, которых было превеликое множество: лесных, водяных, домовых. Существовали они совместно с христианством, друг другу не мешая.

И от религии откат

Случается нередко.

А кто, подумать, виноват?

Воззренья наших предков.

Они передаются нам

И в сказках, и в преданиях,

Хотя не верим мы словам,

Но ищем оправдания

Тому, что нас обуял страх, —

Слабы перед природой, —

Заклятья тут же на устах…

Предания народа!

Толпа русалок хоровод

При лунном свете водит,

Чуть оплошал, и в толщу вод,

Затащат и уводят…

Засел в озерах водяной;

Кикиморы — в болотах.

И в доме нашем — домовой

Преследует кого-то!

А сколько ведьм или чертей?

Да в каждой роще — леший.

А сколько ловкости, затей,

Коль душу свою тешат?..

Вера во всякую нечисть не была религиозным культом. Скорее, это была попытка взглянуть на другую сторону природы. Вначале это называли двоеверием, затем, название смягчили и стали эти взгляды называться суеверием. Прошло много веков, а суеверия остались

Одна беда не ходит —

Навалится толпой,

И мелких бед наплодят,

Нарушат мир, покой.

Ослабнет вера, тут же

Нагрянет Сатана.

И нечисть ему служит.

Дорога в ад видна.

И когда, в какие-то моменты наблюдается ослабление веры в бога, на смену приходят либо суеверие, либо — полное безбожие, атеизм.

Повсюду волхвов чудеса,

И богоборцев племя…

Бледнее стали небеса.

Пришло лихое время!

Владимирский митрополит

В XIV и XV веках произошло разделение русских земель между крупными политическими силами — Литовско-русским государством и Великорусским великим княжением. Русскому митрополиту следовало определиться, с кем ему следует идти? Митрополичья резиденция была перенесена из Киева во Владимир. И сделал это первым в самом начале XIV века митрополит Максим. Он утвердил в Константинополе свое пребывание во Владимире. Владимирский двор митрополита стал центром для тех общественных групп — великокняжеского боярства и духовенства, которые с особой остротой переживали тягостные последствия распада, дроблении территории и власти. Максим оставил после себя замечательный памятник письменности — обширный летописный свод, обширный по кругозору, местных записей о событиях в северной, западной и южной Руси.

Нить государства Киев утерял

В клубке предательств и наветов,

И Долгорукий город покидал

В кроваво-красном зареве рассвета.

В раздумьях тягостных ведет свою дружину.

Дорога хорошо ему знакома,

Хоть гнет забот сутулил князю спину,

Убийства избежать в стенах родного дома…

На Северо-восток далекий путь-

Владимир, Суздаль и Ростов,

Там князя с радостью не ждут,

Он к происшествиям давным-давно готов.

В сознании его не рассвело,

Но Юрий действует решительно, отважно.

Он приобрел Москву — село,

Не ведая, как это станет важно…

И Киев стал хиреть и важность растерял.

Владимир, Суздаль тянут, как магнит.

Максим — владыка церкви понимал.

Что значит для Руси митрополит!

Праздник Спаса и Богоматери

В замковой резиденции князя Андрея Боголюбского, сына князя Юрия Долгорукого и внука Владимира Мономаха, хранится древний белокаменный крест с выбитым на нем текстом: «Похвалы кресту»:

«Хранъник всей вселенной, крест церкви Божией, которым царям — держава, которым верным — утверждение, которым ангелам — слава, которым демонам — прогонитель…» Прежде крест этот стоял недалеко от храма Покрова на Нерли. Поставлен он был в честь победы 1164 года над Волжской Булгарией, дарованной Господом князю Андрею» Боголюбскому.

Неспокойно было на границах,

Заварухи часты тут и там.

Русичей угрюмы стали лица,

Чаще посещают Божий храм.

Молятся о мире и покое.

И спокойны лики у икон:

Божий знак — пора побеспокоить

И врага. Почувствует и он,

Что терпенье кончилось соседа, —

Мира не сумели уберечь.

И остались — гибель иль победа,

Все решат — копье и острый меч.

Так уж повелося на Руси, —

Русь была терпению примером, —

Бога о победе попроси,

Поднимая меч во имя веры.

Мы теперь идем на мусульман, —

Знать, булгары сами захотели, —

Долго обижали христиан,

Долго те молчали и терпели.

Похищали девушек у нас, —

Не поймали — не было печали, —

Князем был на то издан указ.-

Мы им этим тоже отвечали.

Хоть чужая, сложная страна,

Но красива у булгаров дева,

Нет жены покорней, чем она,

За хозяйством хорошо смотрела.

Время шло. Булгары осмелели, —

Наших похищают мужиков,

Села пограничные горели,

Гарь неслась до самых облаков.

Доняли булгары князь Андрея:

«Хватит на Руси им воровать!»

А на солнце знамя пламенело,

Боголюбов возглавляет рать!

Битва была трудной, но недолгой, —

Жар пожарищ над страной и дым,

И рабов, освобожденных, толпы

К семьям возвращаются своим.

Пленниц много, всякого добра:

Соболиных шкурок связки, злато.

Шелка много, груды — серебра.

Ведь булгары — сказочно богаты.

Праздник 1 августа в Византии назывался «Происхождение честного и животворящего креста» В этот день проводились водосвятия в палатах императора и в константинопольском храме Святой Софии. Проводился крестный ход в честь Спаса и Богоматери. Одновременно праздновали память семи мученикам Маккавеям и их матери Соломонии. Во многом, стремясь подражать Византии, суздальский князь Андрей Боголюбский, перенес в Суздаль «Покров», что означало божественную защиту, милосердие, милость Божью.

Каждый год 1 августа князь устраивал освящение воды у построенного им белокаменного кивория на замковом дворе в Боголюбово.- водосвяточной чаши с крестом на дне. От храма Покрова на Нерли к озеру вела белокаменная лестница с резными изображениями львов, а вода в озере считалась у населения всей округи — святой.

Хотя по всей Руси культ Покрова Богоматери тогда еще не сложился, но предпосылки его создания уже были. Именно княжеский храм Андрея Боголюбского лежал у истоков популярного затем на Руси культа и праздника Покрова Богоматери.

За Новгород и всю русскую землю

Деяния Александра Невского и он сам вставлены в величественную раму мировой истории. Вся его деятельность связана с православной религией. Прежде чем выйти на шведов, князь Александр отправляется к храму Софии, молится там, а затем устремляется на врагов «в малой дружине». А вот как описывает летописец встречу Александра в Пскове:

«И сретоша его со кресты игумене и попове в ризах, народ мног пред градом, подовающе хвалу Богови, поющее песнь и славу государю, великому князю Александру Ярославичу».

письмо папы римского:

Папа римский написал Александру князю,

Что его святейшеством одолела грусть,

Князю даст корону он и мирские связи,

Коль под руки папы поведет он Русь.

Ответ князя Невского

Александр ответил: — От созданья мира

До царя Давида и страстей Христа,

На Руси не ставили чуждые кумиры.

Церковь православная верою чиста.

Слову наших пастырей верим мы и внемлем,

Через них мы богу мольбы подаем.

А от вас учения, папа, не приемлем

Жили без короны, дале проживем.

А вот как звучал ответ князя, записанный летописцем:

«Отъ Адама до потопа, от потопа до разделения языкъ, от размъшения языкъ до начала Авраамля, от Авраама до проития Иисраиля сквозе море, от исхода сынов иисраилевъ до умертвия Давида царя, от начала царства Соломона до Августа и до Христова рождества, от рождества Христова до страсти и въскресения же его и на небеса възшествия и до царства Константинова до первого збора и седмаго — си вся добръ съвъдаем, а от вас учения не приемлем».

И вот как летописец записал о смерти Александра Невского: «Дай, господи милостивый, видети ему лице твое в будущий век, иже потрудися за Новгород и за всю Русьскую землю».

Афон молчит

Византия катилась к концу, теснимая с востока турками. Расчет на крестоносцев не оправдался. Они, пограбив, оставили Константинополь. Шел 1261 год. Трон захватили Палеологи. Они стали императорами без империи, в полуразрушенной столице. Чтобы сохранить власть, они обратились за помощью к папе римскому. Тот обещал помощь при условии заключения религиозной унии. А это означало, — подчинение православия Риму, принять католический символ веры. Среди православных греков начался разброд и шатание. Нашлись и сторонники, и противники унии. В оппозицию ушло войско. Полководцы понимали, что надеяться на помощь папы — дело безнадежное. Понимала это и интеллектуальная часть духовенства. Им, несогласным с императорским домом, пришлось покинуть Константинополь и обосноваться в монастырях на горе Афон. Вести религиозную пропаганду им было запрещено. В знак протеста они избрали тактику молчания, обратив на себя внимание окружающего населения, которое стало тянутся к умным монахам. Эту тактику приняли и русские священники, вынужденные признать власть константинопольского патриарха, но понимающие, что следовать ему, это — означало вредить самим себе.

Идти под папу не хотят,

Хоть обстоятельства велят.

Не жалуют священников в столице.

И чтобы выразить протест,

К Афону шли из разных мест,

Чтоб вере православной сохраниться.

Молчит себе Афон,

Хоть колокольный звон

Округу мерно оглашает;

Священники молчат,

На их устах молчания печать,

Лишь колоколом к службе приглашают.

Правительство бессильно против них:

Монах приветлив, тих,

Работу выполняет, службу,

Он пропаганды не ведет.

А в монастырь народ идет,

Испытывая в вере своей нужду.

Константинополь и Афон…

Пока безмолвствует закон…

Но патриарх поставлен властью…

О том прознали на Руси.

О чем «предателя» просить?

Скорее, нужно ждать напасти!

На Руси поняли опасность, таящуюся в Константинополе. Они были вынуждены признать духовную власть константинопольского патриарха. Но, поскольку патриарха ставил император, склонный к унии, практически выполнять его указания, означало вредить и себе, и вере. Пример уже был налицо, когда генуэзцы хлынули через пролив Босфор, захватывая земли в Крыму и оказывая католическое влияние вплоть до Великого Устюга. Русичи взяли на вооружение тактику афонских монахов, создавая на русской земле монастыри.

Москвою признан патриарх,

Но это только на словах,

Ведь следуя ему, утратишь веру.

Монастыри создали на Руси,

у стен родного дома,

Устав киновии Афона,

Во всем последовав, примеру.

Примечание: киновии — монашеские общежития.

Основателем первой киновии с самым строгим монастырским уставом был великий русский подвижник Сергий Радонежский. Говорил Сергий мало, носил в монастырь воду, да стоял монастырские службы. Но, если он говорил, то его слушали все, так четко были аргументированы его речи, только дело говорил. Вокруг обители Сергия складывался ореол святости.

В монастырях больницы, школы,

Тут души лечат делом, словом…

Скопленье книг — библиотеки…

И Сергий Радонежский первым

Служил в монастыре примером,

Чтоб пробудить сознанье в человеке.

Влияние игуменов и иноков росло. Люди шли к монахам, в надежде получить, как духовное, так и телесное исцеление. Учились читать книги, монастырские врачи лечили прихожан. Роль церкви в государственных делах стала огромной.

Что значит, русский монастырь?

Давал работу и заботу,

Уход в иной, духовный мир.

Возможны были и просчеты…

Давалось время на постриг,

Обдумать все и взвесить.

Один — здесь многого достиг!

Другие — топчутся на месте…

И было здесь понятие одно —

Надейся на себя и собственную

Силу.

Хоть не дадут упасть на дно,

Какие бы условия не были.

Монах готов поднять и меч

В защиту родины и Бога,

Готов с молитвой в землю лечь,

Довольствуясь совсем немногим.

Знак митрополита

В споре за великое княжение Тверь, богатый, красивый город на Волге, проиграл Москве, запрятанному в глухих лесах небольшому городу. Случилось это потому, что облыжно был обвинен Тверью русский митрополит Петр во взяточничестве. Тверь хотела, чтобы престол русского духовного владыки достался тому священнику, кто будет проводить политику удобную Твери. Но народ поддержал своего духовного пастыря. Петр забыл про Тверь и стал часто наезжать в гости в Москву. А решение митрополита многого значило на Руси.

Прекрасна и богата Тверь

Глядит на воды Волги…

С Москвою спор ведет теперь,

Спор грязный, подлый, долгий!

То Тверь ликует, то Москва,

Князей казнят в Сарае…

Пал князь Тверской — в Твери

тоска,

Москву хан выбирает…

Тверь проиграла потому,

Что пастыря судила…

Хотела сделать по уму,

Да не хватило силы.

В Москву владыка зачастил

Подав мирянам знак.

А Тверь владыка не простил,

И это — не пустяк!..

Связующая нить