Первая встреча длиной на всю жизнь
Всюди буйно квiтне черемшина,
Мов до шлюбу вбралася калина.
Вiвчара в садочку, в тихому куточку,
Жде дiвчина, жде.
«Черемшина»,
украинская песня-романс
«Ах, Риолетто, риолетто…», вальс «На сопках Манчжурии»… Эта завораживающая, на всю жизнь оставшаяся в романтических воспоминаниях о юности музыка 30-х годов. И девчонка, совсем молоденькая, тоненькая, светловолосая, в лёгком, развевающемся от быстрого танца, платье. Семнадцатилетняя девчонка, глядевшая на мир синими, как небо, широко распахнутыми глазами. Звонко пела звучным сильным голосом, на гитаре играла.
Такую вот девушку и встретил на танцплощадке молодой комсомолец, ворошиловский стрелок Григорий Васильев. Сразу и на всю жизнь покорила Любушка сердце юного парня. И она его полюбила с первого взгляда, рослого, темноволосого с волнистой шевелюрой непослушных волос.
Григорий стройный, подтянутый, спортивный. На его груди — знаки отличия тех лет: значок «ВЛКСМ», «Ворошиловский стрелок», значок «ГТО». Он был комсоргом, руководителем отряда «Ворошиловский стрелок».
Ну как в такого не влюбиться? И они полюбили друг друга. Это была любовь один раз и на всю жизнь. Двадцатилетний Григорий увёл семнадцатилетнюю Любушку с той танцплощадки в долгую совместную, протянувшуюся до последнего его вздоха, жизнь. Намного после Любовь Климентьевна говорила своим внукам и правнукам: «У меня был только один мужчина в моей жизни — мой Григорий Иванович». Говоря о муже с кем-то, она всегда называла его по имени и отчеству. Столько уважения всегда было в её словах! И они пронесли сильные чувства друг к другу через всю жизнь, а прожили они вместе пятьдесят лет, но на семидесятом году жизни у Григория Ивановича остановилось сердце.
И ведь жизнь людям их поколения досталась трудная. Григорий Иванович родился в 1913 году, а Любовь Климентьевна в 1916-м. Их брак зарегистрировали 26 апреля 1935 года в посёлке Невер. До войны и во время войны они жили в посёлке Ольдой Амурской области, сами построили дом, обзавелись хозяйством. Стали рождаться дети.
Дом строили своими силами: брёвна в лесу заготавливали, на лошадях подвозили. А потом вручную пилили их на доски. Поставили дом на берегу реки Ольдой. Сам посёлок находится на возвышенности, а река Ольдой её опоясывает как островок. Кругом тайга: сосны, лиственницы, берёзы. Река горная, быстрая и чистая так, что рыбу видно на дне. Рыбы много было: хариус, таймень. Красивое место! А воздух до того чистый! Дыши — не надышишься, хоть ковшом его пей.
С соседями жили дружно, одной жизнью. И дома всем гуртом ставили, и баньки. И дети росли все вместе, со своими детскими делами и заботами. А когда выросли, то часто и женились по-соседски, ведь любовь ещё со школы была. В армию ребят все вместе провожали, весело и шумно. Девчонки ребят из армии ждали. Потом, по возвращению из армии, свадьбы играли всем посёлком.
В самом центре посёлка, возле клуба, было место, широкое, как площадь. Жители звали это место «тырлом». Вечерами там собиралась молодёжь, устраивали танцы. Приходили и старушки, как курочки, рассаживались на брёвнах, бдительно свою службу несли, присматривали за молодёжью. А что им ещё делать вечером, когда стемнеет? Все дела по хозяйству переделаны, огороды политы, коровы подоены. Вот и собирались посудачить да за молодёжью понаблюдать. А уж когда уйдут старушки спать, вот тогда самая жизнь на «тырле» начиналась — молодёжная, с гармошками, танцами и, конечно, с чьей-то любовью.
Но моя бабушка в этих посиделках участия не принимала — много работы было дома, заботы о детях. Время трудное, всё приходилось делать своими руками. Любовь Климентьевна работала продавцом в сельпо. Днём — на работе, а после работы с хозяйством нужно управиться. А ведь держали скотины полную стайку: и корова с телёнком, и свинья, и куры. Их надо накормить, корову подоить, за всеми стайку почистить. Без хозяйства прожить было нельзя, время голодное. Ещё государству сдавали в налог то, что сами производили, нужно было фронту помочь. Летом — сенокос, заготовка корма на зиму. Зимой — заготовка дров. Огород тоже имелся. Землю для него сами разрабатывали, корчевали деревья, почву удобряли. И всё вдвоём с Григорием Ивановичем. Он работал на насосной башне. В то время ходили паровозы, их нужно было на каждой станции заправлять водой. Для этого были предназначены насосные башни.
Трудовая жизнь Григория Ивановича неразрывно связана с военным временем. Именно тогда понадобились все человеческие усилия на самом их пределе, чтобы обеспечить фронту всё необходимое. Тому, как трудились во время войны Григорий Иванович и его односельчане, посвящена следующая глава.
Этот день мы приближали, как могли
Цитата из газеты «Амурская Звезда» 12 декабря 1942 года: «На новые трудовые подвиги воодушевляют железнодорожников успехи наших войск в районе Сталинграда и на Центральном фронте. Каждый из железнодорожников стремится сделать как можно больше и лучше, чтобы фронт ещё сильнее чувствовал поддержку тыла. Коллектив работников станции Ольдой решил своими силами заготовить 180 шпал и 1 комплект переводных брусьев. Это решение было принято 26 ноября, а 6 декабря ольдойцы уже подводили итоги проделанной работы. Своё обязательство они выполнили на 24 дня раньше срока и заготовили не 180 шпал, а 210…». Автор заметки — Григорий Иванович Васильев.
Васильев Григорий Иванович родился 8 марта 1913 г. в г. Балей Читинской области. Он прожил долгую интересную и созидательную жизнь. Образование у него — всего четыре класса. Потом служба в Красной Армии. Коммунистическая партия отправила его, как активного комсомольца, в с. Джалинда руководить отрядом ворошиловских стрелков.
Своими воспоминаниями делится внучка Григория Ивановича Ларионова Наталья Александровна: «И здесь, на берегу Амура, двадцатилетний Григорий встретил Любовь Климентьевну Коваль, свою Любушку, как Григорий Иванович ласково называл свою будущую жену, тогда ещё совсем юную семнадцатилетнюю девушку, ставшую единственной на всю жизнь. Хрупкая, белокурая, глянула в его глаза и отдала ему своё сердце. Да и как же не полюбить такого бравого, рослого, кудрявого и черноволосого, грудь украшают значки „Ворошиловский стрелок“, „Готов к труду и обороне СССР“. Вложила свою хрупкую ладонь в его сильную, надёжную. Брак их зарегистрировали 26 апреля 1935 года в посёлке Невер. И так прошли вместе долгую, трудную и счастливую жизнь. Родилась дочь, первенец Милочка, затем сын Эдик. Когда родилась дочь Валентина — началась Великая Отечественная Война. Наступило трудное время, работали на износ, из последних сил, для фронта, для победы. А после войны родилось ещё трое детей. Да и как же им не рождаться, если любили друг друга, и дня не могли прожить один без другого. Прожили они вместе душа в душу 48 лет. Ведь только два года уставшее и больное сердце Григория Ивановича не до стучало до важного события — золотой свадьбы. Шестерых детей вырастили, и всю свою жизнь Григорий Иванович свою жену иначе как Любушкой и не называл. Нам стоит поучиться у людей того военного поколения настоящим чувствам, верности, постоянству и надёжности»
Закончив курсы машиниста паровоза, вступив в ряды членов КПСС, Григорий Иванович начинает свою трудовую деятельность.
В 1929 году в посёлке Тахтамыгда Сковородинского района началось строительство арматурного завода, одного из самых крупных промышленных предприятий в Амурской области. Сначала это были мастерские по изготовлению инвентаря для путейцев. Но постепенно завод превращался в крупное предприятие, выпускающее продукцию для железнодорожного транспорта. Судьба завода оказалась связана с жизнью тысяч людей, чьи судьбы пришлись на роковые годы войны.
Тяжёлые 1941—1942 годы… И, наконец, Красная Армия, давая достойный отпор врагу, пошла в наступление. Фронт потребовал: «Больше мин! Больше снарядов!». И труженики тыла, забывая про сон, еду и отдых, давали план. Тыл давал результаты, полученные непосильным, завышенным не по меркам человеческой выносливости трудом.
Рабочие завода по 16 часов в сутки не отходили от станков. Завод за короткое время перешёл на военные рельсы. С конвейеров сходили гранаты, болванки к минам и другая стратегически важная продукция. Готовую продукцию сразу отгружали и отправляли на фронт. Григорий Иванович Васильев трудится машинистом паровоза на арматурном заводе, занимается вывозом снарядов и подвозом сырья для изготовления продукции для фронта. Это было тяжелое время. Люди голодали, часто трудились на заводе по две смены. Жили лозунгом: «Всё для фронта, всё для победы», не думая о себе.
Только вдумайтесь в эти сухие цифры статистики: «Рост выпуска продукции в среднем на одного работника за 1942 — 1943 год по кварталам составил: 1 квартал — 100%, 2 квартал — 140%, 3 квартал — 304%, 4 квартал — 433% и 1 квартал 1943 года — 406%. Пропускная способность механического цеха №1 по выпуску М-120 составляла 59 тысяч штук в месяц, цеха №2 55 тысяч штук, цех №3 выпускал 52 тысячи мин. И это при общем плане — 45 тысяч». За этой сухой статистикой — самоотверженный труд сотен людей нашего посёлка, их пот и кровь, бессонные ночи и полуголодные дни. Обеспеченность кадрами завода всего 70% от планового количества работников.
Пришла долгожданная Победа. Но снова — мобилизация. В августе 1945 года империалистическая Япония объявила войну Советскому Союзу. Так началась Советско — японская война. Мой дедушка был призван в войска Дальневосточного фронта. Эти войска во взаимодействии с Амурской военной флотилией прорвали японскую оборону в районах Хэйхе. Отрезали Квантунскую армию от японских войск и прогнали захватчиков с русских приграничных территорий. С фронта дедушка вернулся с наградой за освобождение Дальнего Востока от японских интервентов.
Большая семья и переезд на новое место
Рідна мати моя,
Ти ночей не доспала.
І водила мене
У поля край села,
І в дорогу далеку
Ти мене на зорі проводжала
І рушник вишиваний
На щастя дала.
«Рушник», украинская песня
Война закончилась, началась мирная жизнь — трудная, но интересная. Поднимали разрушенное за годы войны народное хозяйство. Дедушка вернулся на свой завод. Росла семья, детей — шесть человек. Жизнь продолжалась, появились внуки, правнуки. У Григория Ивановича очень большой трудовой стаж. Он проработал на заводе до 65 лет, имел награды «Ветеран труда», «Отличник коммунистического труда». Григорий Иванович был избран секретарём парторгорганизации станции Ольдой, а после переезда в Тахтамыгду избран жителями посёлка народным депутатом, парторгом. Он хотел и свою жену Любушку в комсомол принять, но Любовь Климентьевна на уговоры не поддалась, считала, что для женщины самое важное — семья и дети. Дома работы, действительно, было много, делай — делай, а до вечера всё равно всё не переделаешь. Ведь кроме хозяйства, дома её ждали дети. И нужно приготовить еду, всех накормить, дома прибраться. Стирка каждый день вручную, машинок стиральных ни у кого ещё не было. А у детей и одежды на сменку недоставало. Любовь Климентьевна их всех вечером мыла, отправляла на печь — сушиться, а сама одежду стирала, а потом, высохшую, штопала. И самой спать лечь раньше двух часов ночи не получалось. А утром в пять часов подъём, корову подоить, кушать сварить, детей накормить и на работу спешить, на целый день.
Отца своего Григория Ивановича дети очень любили, и он их баловал. Вечерами уже после всей переделанной работы он раскидывал свой тулуп посреди избы, и на нём сразу — куча мала, смех, детский визг. А когда дети подросли, стали помогать по хозяйству. Старшая дочка Милочка присматривала за младшими, где надо и прикрикнет на них, (как-то младшая сестрёнка Вера залезла на чердак, вместо того, чтобы выполнить просьбу старшей сестры, за что получила веником от Милы) хлопотала по хозяйству, была за хозяйку в доме, пока мать на работе.
Вот так рассказывает бабушка Мила о своём детстве: Ольдойская школа была только начальная. Приходилось пешком ходить в соседний посёлок Тахтамыгда за 7 километров. А потом в Тахтамыгде открыли интернат для учеников. Ребята там жили и учились неделю, а на выходные пешком ходили домой. Любовь Климентьевна варила суп и морозила его кружками, а потом давала дочери. Так Милочка и питалась в интернате, разогревая мороженные супы.
Вскоре в Тахтамыгде стал строиться арматурный завод, Григорий Иванович стал там работать машинистом паровоза. И во время войны возил вагоны с грузом до узловой станции Сковородино, а оттуда груз направлялся на фронт. Работая на заводе, Григорий Иванович решил перебраться в Тахтамыгду. И опять строили свой дом, снова у реки. Снова разрабатывали огород, заводили хозяйство. Дети подросли, помогали по хозяйству. У каждого из них была своя обязанность. Любовь Климентьевна стала работать бухгалтером на арматурном заводе. Часть работы брала домой, вечерами делала отчёты. Она разлаживала отчётные документы на большом столе посреди комнаты, перед этим сказав детям: «Если хоть одна бумажка пропадёт, меня посадят». И никто не подходил к столу. Дети любили побаловаться, но также знали и ответственность за свои поступки.
В свободное от работы и забот время, обычно вечерами, Григорий Иванович очень любил читать. Несмотря на то, что образование у него было всего четыре класса, (время такое трудное, многие не закончили даже и этого), человеком он был образованным, всю жизнь сам учился. У него было много любимых книг: «Дерсу Узала», «Ветер богов», «Два капитана», а самой любимой стала книга про родные забайкальские степи, где прошло детство Григория Ивановича, «Даурия». Григорий Иванович воспитал любовь к чтению у своих детей и внуков. Как только выпадала возможность, он покупал книги и считал их самым лучшим подарком своим детям и внукам.
Григорий Иванович много знал, хорошо разбирался в мировой политике, всю жизнь посвятил строительству коммунизма, верил в светлое будущее нашей страны и рабочих всего мира. Дедушка помогал детям и любимой внучке Наташе подготовиться к политинформации в школе, мог ответить на любой вопрос по этой теме. Каждый день он читал газеты: «Советская Россия», «Амурская правда» и многие другие. Григорий Иванович считал, что настоящий коммунист должен быть не только работящим, но ещё и очень грамотным человеком. Без знаний нельзя построить хорошей жизни, и детям Григорий Иванович всегда говорил о необходимости учиться.
Послевоенная мирная жизнь была трудная, но интересная. Поднимали разрушенное за годы войны народное хозяйство. После мобилизации Григорий Иванович вернулся на свой завод. Росла семья, детей было уже шесть человек. Жизнь продолжалась, появились внуки, правнуки. У Григория Ивановича очень большой трудовой стаж. Он проработал на заводе до 65 лет, имел награды «Ветеран труда», «Отличник коммунистического труда». Григорий Иванович был избран секретарём парторгорганизации станции Ольдой, а после переезда в Тахтамыгду избран жителями посёлка народным депутатом.
Вся жизнь моего дедушки — это один большой военный и трудовой подвиг. Григорий Иванович был добросовестным, чутким, отзывчивым, честным, неравнодушным человеком. Он очень любил свою землю, свою Родину. Эту любовь он передал своим детям и внукам. Прожил Григорий Иванович 70 лет, остановилось сердце, неравнодушное к жизни людей, своей страны, да и всего мира. Ведь поколение моего дедушки — это настоящие патриоты!
Любила читать и Любовь Климентьевна. Образование у неё было семь классов. По тем временам это было хорошим образованием, ведь соседка Раиса, её ровесница, читать и писать не умела. Любовь Климентьевна очень много книг перечитала и все помнила, могла очень интересно пересказать. Любила книги про историю России: «Пётр I», «Порт-Артур», «Демидовы». А сколько детских книжек, рассказов и сказок перечитала она своим детям, внукам и правнукам! Старшая дочь Милочка вспоминала, как вечером мама читала поэму Некрасова «Сашенька», а они, дети, внимательно слушали и плакали.
А ещё очень любили песни. Любовь Климентьевна обладала очень красивым звучным голосом, который к тому же был хорошо поставлен. Сделает вдох, поставит дыхание и запоёт так, что все заслушивались. Григорий Иванович часто пел вместе с ней, просил исполнить его любимые — «Прощай, любимый город, уходим завтра в море…», «Геологи», «Коробейники». Любовь Климентьевна могла спеть любые песни того времени, например «Калина кудрявая, белые цветы». Тогда особенно любили песни из известных кинофильмов, и Любовь Климентьевна их все пела — «Огней так много золотых» и многие другие. Пела она и народные песни, в том числе и казачьи — «О чём, дева, плачешь, о чём слёзы льёшь». Знала песни на украинском языке (родном языке своей мамы Настасьи Коваль), особенно любимые — «Черемшина» и «Рушник», пела даже романсы, требующие профессионального сложного исполнения, — романс на стихи Сергея Есенина «Отговорила роща золотая». В тёплой дружеской компании она даже могла спеть модные «хулиганские» песни двадцатых годов (время её юности) — «Крутится-вертится шар голубой», и очень популярную в начале двадцатых песенка «Кирпичики» — отец мой пьяница, за рюмкой тянется… Репертуар у бабушки был разнообразный и по жанрам, и по содержанию. И голос свой не утратила до самой старости. Когда с соседями собирались в праздники, песни Любови Климентьевны звучали на всю округу, первой запевалой была. У неё имелся песенник — тетрадь, в которую она записывала тексты песен.
Любовь Климентьевна слыла не только хорошей певуньей, но и была лучшая швея. У неё была швейная машинка легендарной немецкой фирмы «Зингер». На этой машинке бабушка могла шить абсолютно всё. Качество этой машинки такое, что на ней, купленной в дом в начале двадцатого века, до сих пор можно шить хоть тонкий ситец, хоть толстую кожу. Любовь Климентьевна научилась шить сама, могла перенести выкройку, а могла и сама раскроить изделие. Бабушка могла шить по любой выкройке из самого модного журнала. Она шила одежду всем своим детям (Милочка рассказывала, что каждой дочке на день рождение шилось новое платье), потом шила внукам и правнукам. А из обрезков ткани она мастерила ковры. И ковры эти получались невероятной красоты — пёстрые, с правильным геометрическим рисунком, и каждый ковёр оригинальный. Узор рисунка никогда не повторялся. В то трудное послевоенное время фабричных ковров в магазинах не было, а стены бабушкиного дома украшали невероятной красоты ковры, сделанные её руками. Бабушка умела и вышивать, причём в любой технике, — и крестиком, и гладью, и кружева из ниток вязать. Тяжёлые кружевные шторы из белых ниток висели на окнах, придавая скромному жилищу праздничный вид.
А как вкусно бабушка готовила! Можно было не только «пальцы откусить», но и «ложку проглотить» вместе с приготовленной её руками едой. Особенно любимым блюдом у домочадцев была картошка, тушёная с мясом в большой глубокой сковороде из тяжёлого чугуна. В этой сковороде еда получалась особенно вкусной. Невестки, приезжая в гости, просили бабушку приготовить картошку именно в этой сковороде. На праздники в духовке русской печи стряпались два больших пирога — один с рыбой для гостей, другой — сладкий, с вареньем, для детей. И на дни рождения детей Любовь Климентьевна всегда стряпала пирог и шила обновку имениннику. Доброта и забота у бабушки была безмерная, её хватало на всех: на мужа, на детей, внуков, и правнуков. Поистине, эта простая русская женщина обладала огромным отзывчивым сердцем и щедрой благородной душою.
Дедушка Григорий Иванович, работая машинистом паровоза, а потом уже и тепловоза, продолжал заниматься общественной деятельностью. Он был коммунистом, депутатом поселкового совета и организовал на нашей улице самую лучшую детскую площадку. Он привёз с завода качели, установил их, сделали теннисные столы и отсыпали волейбольную площадку. Летом каждое утро у местной детворы начиналось с того, что собирались на площадке, гудели в горн, строились отрядами и планировали дела на день. А вечерами там жгли пионерские костры и часто устраивались детские концерты, смотреть которые сходились все соседи. Так дети вырастали из октябрят и пионеров комсомольцами, трудились на благо Родины, были добры к людям. И жизнь эта была интересной, насыщенной. Ведь всё это: любовь к людям, труду, Родине передаётся из поколения в поколение в каждом роду потомкам. И начинается всё от самых истоков — от истории поколений каждой семьи.
От самых истоков
Я вiзьму той рушник, простелю наче долю,
В тихiм шелестi трав, в щебетаннi дiбров.
I на тiм рушничковi оживе все знайоме до болю —
I дитинство, й розлука, i вiрна любов.
«Рушник», украинская песня
Любовь Климентьевна Васильева, в девичестве Коваль, была очень интересной женщиной. Не менее интересна история её родителей — Анастасии и Климентия Коваль, приехавшим ещё в начале двадцатого века из далёкой Украины на берега Амура.
Климентий Коваль, приехавший с четырьмя товарищами по партии по распределению революционного комитета в посёлок Рухлово Сковородинского района на восстановление советской власти, работал секретарём горисполкома с товарищем Сковородиным Афанасием Николаевичем, который в 1920-м году был избран председателем Рухловского Совета депутатов трудящихся. Вместе устанавливали советскую власть в районе.
А о Настасье, его жене, известно не больше. Она родилась в 1887 (или 1897?) От первого мужа она сбежала ещё совсем юной, сбежала безоглядно, отчаянно, оставив родителям свою дочь Марию. И даже откуда сбежала — точно не известно. Откуда-то из Западной Украины, был ли это город Львов или какой другой — неизвестно, как не известна её девичья фамилия и отчество. Замуж выдали рано, и выдали за злобного, очень ревнивого человека. Он бил свою молодую жену за любую оплошность, даже за то, что посмотрела в окно и увидела на улице прохожего. Сразу начинались упрёки и ревнивые обвинения. Молодая девушка не выдержала жизни с таким человеком, подала прошение в церковь, и над ней сжалились — развели с очень ревнивым мужем. Где они проживали, неизвестно. Бабушка Настя упоминала, что совсем маленькой работала вместе с матерью в услужении в богатой еврейской семье и называла своих бывших хозяев «панами», как это было принято в конце 19 века в Малороссии и Речи Посполитой. Мать была кухаркой, очень вкусно стряпала и готовила еду, научила этому и дочку.
Бабушка Настя вспоминала своё детство: «В девчонках, лет с двенадцати на них работать пошла. Помню — летом пух из барских подушек перебираем и сушим, а его много так… и не кончается он! Надоест это занятие до смерти! Брошу тогда подушку, встряхну наволочку, и стою, смотрю, как пух кружится вниз с горки, по склону, по полю…» А ещё хорошо запомнила, как к Пасхе готовились. Начинали печь куличи с позднего вечера или с раннего утра и весь день пекли и в большие лари слаживали.