Бесплатный фрагмент - Моя любимая женщина

С чего все началось?

Незаметно пролетело время, оказывается, мы с Ириной Ивановной прожили в любви и согласии более 60 лет. Мы очень разные, порой не понимаем друг друга, частенько пререкаемся и ссоримся, но мы обречены быть вместе.

Я начал учиться на дневном мехмате со второго семестра. Поэтому не попал в естественный процесс постепенного взаимного знакомства с однокурсниками. Чтобы быстрее наверстать упущенное, я активно присматривался к окружающим, изучая и запоминая на лекциях лица студентов. Однажды я чуть опоздал и вошел в аудиторию в последний момент. Аудитория 1610 — это крутой амфитеатр. Передо мной возникла мозаика из двух сотен лиц. И вдруг в этой мозаике вспыхнуло ярко красное лицо. «Надо же» подумал я, не в силах оторвать глаз от горящего девичьего лица. Как выяснилось спустя некоторое время, это и была моя судьба. Ирина Ивановна и сейчас краснеет до самых ушей, когда волнуется. Но это еще не все. Оказывается, с ней случилась тоже замечательная история, которую она рассказала нашим детям через много лет. Еще до нашего знакомства к ней приехала в гости мама. Она стояла с мамой в какой-то очереди в людном месте и заметила меня, незнакомого однокурсника. И вдруг ей неожиданно захотелось сказать маме: «посмотри, посмотри, вон тот парень — мой будущий муж!». Я допускаю, что детали этих истории нами приукрашены. Но, если это и так, то не без оснований. Во всяком случае, наши дети будут их рассказывать своим детям как семейные предания о любви дедушки и бабушки с первого взгляда.

Мы жили в общежитии, где быстро образуются дружные компании близких по интересам молодых людей и девушек. Мы естественно попали в одну такую компанию, вместе ходили в походы, в кино, на каток, на танцы. Нам было хорошо в компании друзей, которые все понимают и сочувствуют. Пора нашей первой настоящей взрослой влюбленности пришлось на счастливое время. Мы были первыми обитателями здания МГУ на Ленинских горах, первыми обживали великолепные аудитории, прекрасные комфортабельные комнаты в общежитии. Библиотеки, читальные залы, площадки и залы спортивного комплекса, концертные и театральные залы — все сияло чистотой и блеском. Еженедельные симфонические концерты, театральные постановки, концерты мастеров искусств — все это бесплатно. Что мы могли чувствовать, приехавшие со всех концов страны, только-только восстановившей хозяйство после трудной победы. Ведь это было первое послевоенное десятилетие. В это счастливое время судьба соединила нас, и с апреля 1955 года мы больше никогда не расставались.

Первый мужской поступок

Мне, как и многим молодым людям, пришлось пройти стандартное испытание. Родители были недовольны моей «дружбой» с какой-то девочкой. Мы уже не расставались ни днем, ни ночью, моя комната в общежитии пустовала. Я перестал навещать родителей по выходным дням. Меня навестил папа, и между нами состоялся «мужской» разговор. Папа предъявил ультиматум: или я расстаюсь с девочкой, или лишаюсь родителей. Я уперся и сказал, что с девочкой я не расстанусь ни за что. Сейчас, я понимаю, что угроза родителей была воспитательным приемом, чтобы уберечь меня от ошибок молодости. Спасибо им за то, что вынудили меня сделать выбор. Я свой выбор сделал и ошибку не совершил. Через три года мы были приняты в родительском доме, и все оставшееся время Ирина Ивановна была любимой и уважаемой невесткой. Однако жизнь у нее была трудной.

Как мы начинали жить?

Хорошо, плохо, легко, трудно? Как и почти все наши однокурсники мы, уехав учиться, покинули навсегда родительский дом в 17 лет. А в 20 образовали свою семью. Когда мы на четвертом курсе обнаружили, что у нас будет ребенок, то решили расписаться и подали заявление. День регистрации брака назначили на июнь, кода мы должны были проходить военную стажировку на сборах. Я договорился с командиром части, что меня на сутки отпустят. Написал письмо Ире, которая ждала меня в общежитии и не уезжала к маме на каникулы. За день до отъезда начальство распорядилось принимать присягу, и я уехать не смог. Письма шли неделю, мобильных телефонов не было. Я прожил остаток стажировки в тревоге. Вернувшись в Москву, Иру не застал, но нашел записку, что она уехала к маме, что все в порядке. Через месяц она вернулась цветущая и веселая с небольшим животиком. Ни слова упреков.

— Ты не злилась?

— Да нет. Раз ты не приехал, значит не смог, я уехала к маме.

— Что сказала мама?

— Думаю, она что-то заподозрила. Но напрямую не допрашивала. Когда ходили в баню, сказала: «ты Ирка что-то растолстела».

— А ты что?

— Промолчала. А она больше не намекала.

Мы расписывались долго. Сначала оказалось, что у нее просрочен паспорт, потом была срочная работа по диплому. Короче расписались мы за месяц до рождения дочки. Расписывались вдвоем. Никто нас не сопровождал. Работница загса хмуро покосилась на большой живот невесты и молча отдала нам документы.

Старшая дочь родилась на пятом курсе, когда мы практически были сами еще детьми. Не всегда в таком возрасте молодые матери и отцы готовы в полной мере испытать счастье материнства и отцовства. В общежитии, покормив и запеленав грудную дочку, мы укладывали ее на пол, обложив диванными подушками, и убегали в кино или поиграть в пинг-понг.

При возвращении иногда обнаруживали девочку, спящей в другом углу комнаты, и всю испачканную своими какашками. У нас не было никого, кто бы мог хоть немного помочь, ни родителей, ни дедушек и бабушек. На пятом курсе я уже работал. Защиту диплома и госэкзамен помогли преодолеть подруги в общежитии. Получив дипломы, мы оказались на улице. Программисты были в дефиците, везде ставили ЭВМ. Нас распределили работать в Москве по моей подмосковной прописке у моих родителей, где фактически жить было нельзя. Ира летом съездила с ребенком к своей маме. Когда собралась обратно, мама не предложила оставить внучку, хотя не работала. Но с 1 сентября Ире надо было выходить на работу в воинскую часть, где была строгая дисциплина. Дочку удалось на год пристроить к моим родственникам куда-то в провинцию. Мы сняли в Подмосковье комнатку на зимней даче, хозяева которой жили в Москве. У них была большая дача с водяным отоплением, на первом этаже было 4 отдельных комнаты и все сдавались. Жильцами были в основном молодые специалисты, приезжающие на работу в г. Королев и ожидавшие строящиеся квартиры. Был 1957 год, начиналась эра космонавтики. Поток жильцов на нашей даче не иссякал. Мы были «посторонние» и нам сначала дали самую холодную комнату. В нашу комнату позднее заселилась пара молодых физиков, с которой мы подружились. Люда Овсянникова вскоре переквалифицировалась, она стала известной поэтессой. Ее песня «Береза — белая подруга», написанная с композитором Шаинским, была в свое время очень популярна.