Глава 1. Плохие времена
213213
После новогодняя ночь. Все жители дома Стентондов спят, за исключением Рафа. Раф — 10-ти летний мальчик, еще не получивший свой новогодний подарок. Отец велел ему дождаться утра. Но Раф никак не мог дождаться этого самого утра. Он жаждал хоть одним глазом взглянуть на свой подарок. Мальчик лежал на своей кровати и дожидался все новых вспышек света, мелькающих на потолке от редко проезжающих машин. Он прокручивал в голове свой план. Раф знал, что отец вряд ли проснется, ибо в нем столько виски и текилы, что даже человек с самым чутким сном не проснулся бы. Но все-таки опасения его терзали, да и мама выпила меньше, чем отец, то бишь, мать могла проснуться. Однако он осмелился привести свой план в действие, поэтому поднялся с постели и проследовал к выходу из комнаты.
Раф открыл дверь, и та, как назло, скрипнула. Далее он проверил, нет ли движений в комнате родителей, находящейся совсем рядом; движений не было обнаружено, он двинулся дальше. Когда Рафу предстояло пройти через комнату родителей, он затаил дыхание и поднялся на цыпочки, и как только он ее миновал, сразу задышал. От новогодней елки, и подарков, находящихся под ней Рафа отделяла лестница. И все. Прямо там находилась коробка с его именем; коробка, предназначенная для него.
Мальчик спустился по лестнице и подбежал к елке. Он начал искать коробку со своим именем, и нашел ее. Красная коробка со снеговиками в желто-синих шарфах и бирка с надписью: «ДЛЯ РАФА». Горечь, радость — те чувства, которые он испытал, новый год был его любимым праздником. В мгновение ока радость рассеялась. Раф почувствовал за собой чье-то присутствие, и это не было присутствие отца, а присутствие кого-то чужого. Кого-то опасного. Раф начал совершать оборот головы, и тут же почувствовал жгучую боль по всему телу, но особенно в голове. Неведомая раньше, жгучая, острая боль, разъедающая голову, переносящая боль во все части тела. Его утащило что-то, и последнее, что он увидел — черный силуэт.
37837
«дебош в больнице во время операции на сердце.
Хирург убил своего пациента ударом скальпеля прямо в сердце.
СМИ выясняют, что же заставило успешного хирурга сделать ТАКОЕ.
Лондонский знаменитый хирург Том Кейвин убил своего пациента ударом скальпеля по сердцу. Сам Том говорит, что понятия не имеет, что стряслось, и вообще, что он пребывал в бреду. Несмотря на такие признания, Полиция выясняет возможные мотивы преступления. До конца судебных разбирательств Том Кейвин помещен в психбольницу».
42114
Вермонт, психлечебница, 19:38
— зачем вы сделали это? — немного раздраженно спросил офицер полиции. Конечно, мало того, что вечер пятницы, так это еще и третий бесполезный день в попытках извлечь что-нибудь из этого психа.
— я повторяю, я не знаю, что и зачем я сделал. Это был как будто не я вовсе. — сказал Кейвин. Все тело у него болело. Уже два дня его избивают, пытаясь найти правду, хотя она всегда здесь, прямо у них на руках.
— вы убили человека. Вы убили его специально, прямо на хирургическом столе. — сказал офицер. Его это явно раздражало.
— это был не я. Мною кто-то завладел. Я не понимал, что делаю.
— именно поэтому ты здесь, а не в тюрьме, ублюдок. — нервно шипел полицейский. Еще одна капля, и он, кажется, сорвется — давайте, мистер Кейвин, скажите правду, и вы получите по заслугам.
— да сколько ра… — он оборвал свою речь. В углу комнаты стоял темный непонятный высокий силуэт. Он будто бы остановил время, заставив всех замереть в бесшумном, неизменном положении. Оно подошло к Тому, а дальше… дальше пустота.
Кейвин не был прикован к стулу, поэтому смог без труда встать. Он подошел к полицейскому, и одним прикосновением пальца заставил его упасть в конвульсиях. Том посмотрел в сторону второго полицейского. Глаза его были полностью черными, и выражали тупую ярость.
— нет! нет! нет! — заорал второй полицейский. Кейвин перешагнул через тело, извивающееся в конвульсиях, и двинулся в сторону второго полицейского. Тот достал дубинку и замахнулся. Тома это никак не смутило, он продолжил идти. Он поднял руку, заставив тем самым второго полицейского подняться в воздух, и быть прикованным к стенке. Поднятый
мужчина завизжал. Том захохотал. Он подошел еще ближе, поднял второю руку, и в голове орущего парня образовалось отверстие, заполненное металлическим осколком.
Наблюдавшие за этим по другую сторону стекла вдруг вбежали в комнату и приготовились стрелять. Существо повернулось в их сторону, в последний раз посмотрело на них своим яростным взглядом, держа руку на теле второго полицейского. Тут произошло то, чего никто ожидать не мог. Черное облако взвилось прямо из глаз Тома и пропало вместе с телом второго полицейского.
52345
Данный дом, в сторону которого двигались Сара и Сэм, уже как 20 лет пустовал. Ходили страшные слухи, связанные с этим домом, но каждый заброшенный дом имеет страшную историю, и иногда не одну. Сара хотела рассказать Сэм одну из историй об этом доме, но та сопротивлялась как могла.
— а я все же расскажу. — с ухмылкой сказала Сара. — давно давно, когда в этом доме еще жили люди…
— хватит, заткнись! — Сэм вообще про этот дом не хотела ничего слышать. Сара еле как уговорила ее идти в этот дом.
— Я продолжу. Так вот. Двадцать лет назад в этом доме жила семья Холбрил, по-моему. У них было два ребенка. Две девочки. Одна из них утонула в колодце, вторая повесилась в подвале. Родители застрелились от горя, а дом этот даже сносить боятся. Вот так вот. — Сара замолчала.
— Ну и зачем, зачем ты это сделала. Я сейчас туда не пойду! — заорала Сэм и хотела было убежать, но Сара ее поймала и ухватила за талию.
— Идем.
Они подошли к дому, и сошли на траву, которая почти отсутствовала. Ветхий, почти развалившийся забор встречал их. Дом был двухэтажный. Не слишком большой, не слишком маленький. На фронтальной его части было два окна, и все на нижнем этаже. Больше окон не было, по крайней мере, не было видно. Явно Холбрилы свет не любили. Дом был деревянный, построенный не очень умело. Но к удивлению, травы на участке не было, хоть на территорию никто не заходил. Трава была выжжена, но пожаров здесь не было.
Девочки двинулись в дом по жженой траве. Дверной проем пустовал. Они зашли в комнату, это место оказалось сараем, но они решили проверить и его. Увиденное там сразу их ошеломило. Они увидели весельную петлю, а под ней ящик.
— Может, уйдем. — возопила Сэм.
— нет.
Они прошли к окну. Остановились, и услышали шум шагов по деревянному полу где-то наверху.
— кто здесь. — крикнула Сара, глядя на лестницу, находящуюся напротив их.
Взгляды из переметнулись в лестницы на стену. Что-то, чего он не видели, царапало на стене: «вы умрете». Сэм закричала. Девочки остолбенели. Ноги их наполнились свинцом, и они не могли двинуться с места. И они увидели это. Непонятный темный силуэт, метра в два высотой, спускался по ступенькам. Одним взмахом руки, черный силуэт поднял Сэм и поместил в петлю. У нее наступило удушье почти моментально. Сара вдруг рванула через безжизненное тело Сэм, немного ее задев. Монстр успел коснуться ее, но этого хватило, чтобы она почувствовала, как ее нервные клетки распадаются. Все до единой.
2323212
— идем к Джи. — сказала вдруг Бет.
— идем. Я не против того, чтобы навестить Джи. Он ведь уже вернулась из больницы? — спросил бен, надевая кед.
— да, да. Конечно. — Бет завязывала хвост.
Закончив свои дела, Бен и бет двинулись по грунтовой дороге к дому своей подруги — Джи. Джи — женщина 68-и лет. Ее часто тягали по больницам из-за ее ранних проблем с психикой. Поэтому сейчас ей не давали спокойно жить, все таскали по разным психологам. Дети продолжали свой путь, и все думали о своих делах.
— а что у нее было? Из-за чего ей не дают спокойно жить? — спросил Бен, прерывая тишину.
— понятия не имею, она об этом не распространяется. — ответила бет, пожав плечами. Для нее эта тема была не совсем важна, да и видно было, что не совсем приятна.
Они увидели ее дом, и сошли в сторону покрашенного совсем недавно забора; вокруг еще пахло краской. Везде были заросли, дети часто забегали во двор Джи, чтобы поиграть. Там были своеобразные джунгли, и всем это нравилось, но бет и Бену больше
нравилось гулять непосредственно с самой Джи.
— эй, Джи! — крикнул Бен.
— Ты чего орешь то? — спросила Бет. Она не любила шум.
— зову… — начал было Бен, но бет его перебила.
— зову, зову. — передразнивала она его.
Бен ее проигнорировал, и они в полной тишине двинулись к входной двери в дом Джи.
В коридоре пахло ужасно; раньше в коридоре, смежном со столовой пахло печеньем, теперь же какой-то мертвечиной. «фу, что за запах» подумал дети. Бен насторожился: от двери, подпертой стулом тянулась кровавая линия в сторону комнаты Джи
— дети, сюда. — прокряхтела старуха.
— Джи! — возопила бет, увидев Джи. Она и думать забыла о той кровище, которую видела минутой ранее, однако Бен был насторожен, хоть и пытался это скрыть под улыбкой.
— здравствуй, Джи. –сказал он и учтиво улыбнулся.
— твои манеры сводят меня с ума, мальчик. — усмехнулась Джи. — извините, мне сегодня нехорошо, мне нужно полежать.
Дети услышали щелчок закрывающейся на замок двери.
— что за… — начала бет.
— заткнись! — крикнула старуха. Лицо ее выражало злость. Только сейчас дети заметили то, что белки глаз у Джи отсутствовали. Она заговорила не своим голосом. — сегодня вы умрете, идиоты. Вас уже ничто не спасет.
Джи разразилась загробным смехом.
— нет! — кричала бет. Она, видимо, вспомнила про кровь, и про запах мертвечины.
Голова старухи вдруг отвалилась, и из гортани ее вылетело черное облако, сформировавшее из себя черный силуэт. Он двинулся на детей. Бет двинулась к монстру. Когда до неизвестного оставалось несколько шагов, бет взмыла в воздух, раскинув руки. Бен увидел, как множество дыр появляется в груди девочки, из дыр этих сочится кровь, сочится потоками. Весь пол был ею залит. Бен замер. Он не имел ни малейшего понятия, что ему делать дальше. Тут в голову к нему пришла идея. Он быстрыми шагами двинулся на кухню. Там он взял нож, и двинулся на монстра. Оказавшись в трех метрах от него, он посмотрел ему прямо в глаза и воткнул здоровенный нож прямо себе в висок.
874594
После встречи с монстром, Сара совершенно потеряла рассудок. Она не может говорить, возможно, даже думать. Она не помнит своих родных и близких, с трудом управляет своим телом и периодически впадает в припадки полного бешенства — бьется головой о стены, пытается себя убить разными способами.
В психбольнице она уже несколько месяцев, и понемногу начинает говорить. На расспросы о случившемся отвечает несвязно, что-то вроде: убить, он рядом, здесь, всегда, вижу. Ее любимое слово — монстр. Она повторяет его почти постоянно. Врачи в замешательстве, ибо до этого у девочки проблем с психикой не было вообще.
73737354
Что было на чердаке — останется на чердаке.
Монстр поднялся обратно на чердак; туда, где на полу были разбросаны кровавые опилки; в свое пристанище злодея. Теперь он стал независим, но он был слишком слаб, чтобы совершить свой план в таком виде. Он щелкнул пальцами, и заиграло пианино. Тревожно играл Шуберта кто-то, кто не был виден, но от каждого прикосновения его по клавишам, кровь появлялась на них, все новая и новая. Играл сам ангел, чистейшая душа, заточенная сюда, связанная кандалами.
На стенах висели убитые им люди. Все они были распяты, как Христы, и висели здесь, невольно качаясь, с остатками душ в каждом…
4135415
Солнце освещало спальню родителей, где собиралась мать. Она накинула кардиган на белую блузу.
— мама, где моя шляпка. — из комнаты своей восклицала Эмилия.
— посмотри в прихожей на софе. — так же громко ответила мать дочке. Ей было всего семь, но для своего возраста она была довольно сообразительной, и не так уж часто забывала местоположение своих вещей.
— Джон, почему ты все еще не в брюках? — спросила Петуния, глядя на своего семилетнего сына, стоящего перед ней в нижнем белье и полу застегнутой черной рубашке.
— не знаю, мам. Мои брюки убежали от меня. — рассеянно ответил он, и продолжил поиски.
Воцарившуюся тишину испортил зазвонивший телефон.
— да, роб. Прийти? Но у меня сегодня… как же… о господи. В
следующий раз Стэнли будет есть свое… ах, ладно, сейчас приеду. — Боб положил трубку.
— что там, милый? — спросила жена мужа.
— опять вызывают по работе. — уныло ответил он.
— но ведь у тебя…
— единственный выходной за две недели. Знаю, знаю. Они что-то опять учудили, без меня не справятся. Едете без меня, это надолго. — Боб взял ключи и вышел из дома.
— мама, мама. В комнате Эмилии монстр! — восклицая, Джон выбежал из комнаты сестры. За ним, вся напуганная, выбежала сама Эмилия.
— монстр? Не глупите, дети. Монстров не бывает, мы это обсуждали уже. — спокойно сказала Петуния.
— ну пожалуйста, на этот раз он точно есть! — Джон вопил, как ненормальный.
— ладно, ладно. Джон, прекрати вопить, ты не девочка! — шуточно пригрозила мать, и зашла в комнату.
То, что она увидела, не могло ее не шокировать. В комнате стоял темный силуэт, высотой метра два. Петуния понимала, что Боб так пошутить точно не мог, ведь он был далеко не два метра ростом! Да и руки у этого чудовища были совсем не шуточных размеров. Ужас нахлынул на женщину. Она не сразу заметила петлю на люстре.
— кто вы? — спросила она с опаской. Монстр что-то прошипел, и в следующее мгновение Петуния была в петле, болтаясь, уже почти мертвая.
Монстр поплыл по полу, не издавая звуков, в сторону детей.
— отойди! — заорал яростно Джон.
— мы победим тебя! — тоже довольно громко сказала Эмилия.
Чудовище надвигалось на них, как туча надвигается на ничего не подозревающее солнце. Дети услышали, как в ванной начала набираться вода. Силуэт гнал их в сторону уборной, совмещенной с ванной комнатой. Дверь в нее открылась, и монстр поднял Джона и Эмилию. Он опустил их в уже наполнившуюся ванную, и начал топить. Вскоре дети перестали дышать, и монстр исчез. Растворился черным облаком.
Когда отец пришел, и увидел все это, он чуть не сошел с ума, и сразу же вызвал милицию. Она приехала почти моментально, но, когда Марк повел их, чтобы показать трупы, их уже не было. За такие шутки его посадили в камеру на трое суток. После выхода оттуда, он не смог долго жить в этом доме, и купил новый настолько быстро, насколько это было возможно.
— милый, где ты? — услышал Марк восклицания своей девушки откуда-то с первого этажа. Сам же он заперся на чердаке. У него всегда было ружье, и сейчас ствол его был у Марка во рту. Нажав на курок большим пальцем ноги, его мозги разлетелись по комнате. Непонятного цвета жидкость стекала по стенам чердака. На первом этаже завопила женщина.
Когда приехала милиция, и все они поднялись на чердак, Дорети, девушка Марка, упала в обморок.
Через какое-то время, ее нашли в ванной с порезанными венами.
Глава 2. Хуже быть не может
41432
Кейвин Рассел — обычный мальчик. Он часто не ладил со своим отчимом, такое тоже часто бывает.
— мальчик, если ты сейчас же не заткнешься, я спущу с тебя шкуру, или позвоню твоей матери, и все ее веселье кончится! — грозно извергал из себя слова Марк, он и являлся отчимом Кейвина. — так что будь добр, заткнись, щенок! — рявкнул напоследок он, и опустился в кресло.
Кейвину было что ответить, но так часто бывает, иногда лучше не отвечать. Это был именно тот случай, когда лучше было помолчать, ибо шкуру с него Боб спустить мог, но он бы этого не сделал. Он бы позвонил маме, а у мамы был отпуск, впервые за полтора года. Она ушла на вечеринку к мисс Патт, и Кейвину очень не хотелось бы, чтобы его мама, вся разъярённая, вбежала в дом, и начала бы ругать его. Ему иногда вообще казалось, что всем было бы без него лучше. Но почему же отчим так кричал на Кейвина? Лично мальчику это было неизвестно. Он хотел заговорить с «папой», найти, возможно, общие темы, но тот, как заколдованный, и каждый раз, когда Кейвин пытался с ним говорить, Боб жутко кричал. В общем, Боб мальчик не понравился, и был противен сам, и мысли о нем.
Думая о всем об этом, Кейвину стало противно. Ему часто становилось не по себе от собственных размышлений, но он ничего не мог с ними сделать: они шумным потоком лились сквозь его голову, и
прямо там, где должны были исчезнуть в водопаде, вдруг превращались в камни, и оставались тяжелым грузом у мальчика в голове.
Он решил сбежать, сбежать никому ни сказав, ни с кем не обмолвившись словом. Кейвин решил скрыться от людей, полностью перестать существовать для них.
До случившегося Кейвин был обычным мальчиком. Он часто гулял в парке, любил ночное небо и имел всего пару друзей.
В один из предоставленных ему выходных, он пошел в парк, чтобы полюбоваться красотой природы, и поразмышлять на темы, казавшиеся ему жизненно важными или не важными вовсе. Он вообще много думал. некоторым казалось, что он думал слишком много, и начинал сходить с ума, а ведь это правда: чем больше думаешь, тем быстрее катишься в пропасть преисподней под названием безумие.
Тучи пыли бесконечным потоком над головой мальчишки, а он щеголял по парку в поисках чего-то красивого. Начнем с того, что он все считал красивым, но есть вещи и предметы особенно красивые. Для всех они разные, для него же они находились там, где был свежий воздух, не до конца испорченный машинами.
Вокруг его головы блистало солнце, оно переливалось так же красиво, как и озеро, находившееся в парке. Кейвин подошел к нему. Он смотрел в прозрачную водную гладь и размышлял на тему того, как выглядит человек. Все люди такие красивые, и сами этого не осознают, а некоторые, мало того, что не осознают полностью своей красоты, так еще и считают себя уродами! И как такое возможно. Он посмотрел на людей, проплывающих мимо него в байдарках и каноэ. Они чем-то отличаются, и он это знал, но чем — забыл. Кейвин много чего забывал, особенно в последнее время, кроме того, он часто падал в обмороки, что казалось странным его матери, а отчим же говорил, что он прикидывается, и что это пройдёт вместе с переходным возрастом. странный тип, этот Боб.
3442443224
Другой день жизни Кейвина был дождливым, и рабочим. он пошел в школу ровно к девяти часам утра, и там, в школе, договорился со своим другом, Джимом, сходить в кафе. Ему нравился Джим — он был хорошим другом, и с ним не было скучно. С ним можно было поговорить о чем-либо серьезном, и пошутить, в общем — необходимый для каждого друг. Особенно необходимым и хорошим он становился, когда Кейвина одолевала грусть. Тогда Джим его выслушивал, и оказывал психологическую помощь.
О таком думал Кейвин, пока шел домой, прикрывшись зонтиком, слушая глухие удары капель по непромокаемой ткани. Позже он стал рассматривать зонт, заинтересовавшись тем, как он устроен. Из-за этого он немного промок, и когда пришел домой, ему пришлось выслушивать вопли матери о том, что руки у него не оттуда растут, раз он промок, находясь под зонтом. Кейвину было глубоко все равно на это. Он поднялся к себе в комнату, и принялся рассматривать аквариум с рыбами, после чего переоделся. До его встречи с Джимом оставалось все меньше времени, Кейвин решил сделать свое домашнее задание.
Спустя час Кейвин спустился на первый этаж, дабы перекусить. Он взял чай, и решил на этом закончить так называемый ланч. Оставалось еще полчаса, дождь прошел, и Кейвин, выпив чай, решил прогуляться по улицам, плохо освещённым из-за туч, затянувших небо собою.
— привет. — застенчиво сказал Джим. Он встретил Кейвина на 23-ей авеню, так вышло, что Джим тоже решил прогуляться перед встречей.
— привет. — улыбнулся Кейвин. Он знал, что Джим скорее всего сейчас здесь, и ноги сами понесли его в сторону этой улицы.
— то есть ты собираешься сбежать? — переспросил удивленный Джим. Кейвин все понимал, для друга это было шоком, и его это ничуть не смущало. Они сидели в кафе. Стены играли ослепительно белыми красками, они пили горячий шоколад и разговаривали на различные темы. Кейвин немного завел Джима в тупик, сказав, что собирается сбежать из дому.
— да, собираюсь. — после короткой паузы сказал Кейвин. — мои родители просто прижимают меня к стенке, я не хочу больше так жить. Я хочу делать с этим что-нибудь. Я не скажу тебе, куда и зачем пойду, потому как ты можешь рассказать. — продолжил он. На самом деле Кейвин и сам не знал, куда пойдет, но ему не казалось это столь важным. На лице друга отразилась печаль, было видно, что такими словами Кейвин его слегка обидел.
— но ведь…
— да, никому не скажешь, но я не могу доверять никому на сто процентов, пойми это, амиго. — на лице Кейвина сияла ободряющая улыбка, он не отел, чтобы друг расстраивался, особенно Джим.