Бесплатный фрагмент - Мой любимый Полтергейст

1

Щурясь от желтых солнечных лучей и допив последний глоток чая, я повернулась лицом к комнате и улыбнулась. Внутри все до сих пор ликовало при одном взгляде на эту квартиру, хоть приобрела я ее уже месяц назад. Даже не приобрела, а вырвала из цепких рук алчного риэлтора не без грубой силы. Думаю, что мой удар под дых и пару тумаков сумочкой он запомнит надолго. Но зато теперь у меня была квартира моей мечты — широкие окна выходят на запад, ловя каждый вечер лучи заходящего солнца, гостиная и кухня-столовая составляли одно целое пространство, разделяясь лишь V-образной стеной со стеклянной столешницей в выемке.

Глубоко вдохнув в себя остывающий воздух летних сумерек, врывающегося через открытые окна, я села на пол к коробкам с вещами и снова начала их разбирать. Кучи открыток, вырезок, старых фотографий… Давно пора бы уже было с этим всем без сожаления расстаться, но мое врожденное крохоборство разве это позволит? Перебрав все и забросив обратно в коробку, я отправила эту груду бумаг под диван — пусть еще постоит, пыль пособирает.

«Девчоночка, темные ночи, Я люблю тебя, девочка, очень…» — запел телефон. Я судорожно начала шарить руками под грудами вещей на диване, ища сие поющее средство связи.

— Алло! — зажимая телефон между ухом и плечом, и принимаясь за старое занятие, возвестила я в трубку.

— Ну чё, сеструха, с новосельем? — раздалось с той стороны.

— С новосельем, — улыбнулась я позвонившей сестре.

— Как ты там? Устроилась уже? Прости, что не приехала, пришлось остаться на работе в ночную смену — Лидка заболела опять.

— Да ничего страшного, Светик, я одна прекрасно справлюсь. Мне тут осталось то с десяток коробушек разобрать — пустяки…

— Нафиг ты с собой все это барахло потащила? Говорила ж, оставь у матери, нет… Все свое ношу с собой! Вот приеду, самолично повыбрасываю!

— Буду тебе примного благодарна!

— Ладно, меня тут вызывают, я убегаю. Завтра приеду обязательно. Так что до встречи!

— Увидимся! — сказала я на прощание и бросила телефон обратно на диван.

Светка — моя старшая сестра. Правда, разница у нас всего год, потому ее совершенно не чувствовалось. Она училась в медицинском и сейчас, проходя практику, устроилась на полставки в городскую больницу медсестрой. Она уже давно жила отдельно от родителей, съехав на квартиру к своему кавалеру Кольке, а я только недавно решилась на независимое существование.

Посидев еще час, перекладывая вещи с места на место, я решила, что лучше дождаться сестры и выбросить все это ее руками. В новую жизнь надо вступать без старого груза, а у меня его человек на десять хватило бы. Побросав все без разбора обратно в коробки, я оставила их на полу и отправилась спать. Утро, как известно, вечера мудренее. К тому же лень, которая, кстати, тоже была врожденной, взяла надо мной верх. Ура мягкой кровати и миру снов, до завтра насущным проблемам.

Несколько часов спустя я проснулась от того, что жутко замерзла. Странно, окно закрыто, да еще и одеяло довольно-таки теплое. Но меня трясло от холода так, что зуб на зуб не попадал. Я полежала несколько минут, свернувшись клубком, подобно котенку, но это не помогло. Пришлось вставать и брести на кухню заваривать себе горячий чай. Половина четвертого утра… Брррррр…

Едва я перешагнула порог комнаты, как тут же замерла на месте — за стеклянным обеденным столом кто-то сидел. Первой мыслью было броситься к стене и начать стучать в нее соседям с криками: «Помогите! Грабят!», потом, что нужно позвонить в милицию, но ведь они пока приедут, подозрительный тип непременно сбежит… Надо его обезвредить, пока у меня есть шанс подкрасться незамеченной, а потом уже вызывать милицию с соседями. На рядом стоящей тумбочке я нащупала вазу (эх, прощай, моя любимая) и тенью двинулась к сидящему за столом.

Надо же, сидит, не двигается… Разве вор не должен беспорядочно шарить по квартире в поисках наживы? И одет он как-то странно, костюмчик стародавних времен… Из театра что ли прямо? Один объект обчистил и на другой? Кстати, а театр-то тут рядом… Вот сволочуга, никакого воспитания и уважения к искусству.

С этими мыслями я уже подошла совсем близко к незваному гостю и намахнулась вазой над его головой, еще раз с теплотой простившись с любимым предметом. Зажмурив глаза и отвернув лицо от потенциальных осколков, мои руки резко опустили импровизированную дубину. Но не последовало ни характерного звука бьющегося стекла, ни резкой остановки движения при встрече с чем-то существенным. Я приоткрыла один глаз — моя излюбленная ваза наполовину торчала из головы вора где-то в области затылка. Руки слегка дернулись — стеклянная колба свободно двигалась. Вскрикнув, я уронила вазу и шарахнулась в сторону, зацепилась за стул и с грохотом полетела на пол.

— Ну, чего ты так шумишь? Ночь же на дворе… — услышала я приятный голос. — Как будто привидений никогда не видела…

— Ч-ч-что? — заикаясь от страха, спросила я. — К-к-к-какое приведение? Г-г-где?

— Какие ж вы, люди, забавные существа! — расхохотался парень, сидящий за столом. Он повернулся ко мне и теперь я могла разглядеть его лицо — приятное, даже можно сказать, чертовски привлекательное, с широкими, ярко очерченными скулами, линии которых подчеркивались двухдневной щетиной. Голубые глаза в обрамлении черных, как смоль, ресниц с интересом смотрели из-под небрежной челки темных волос. — Взахлеб смотрите передачи про сверхъестественное, мечтаете о супер способностях, а как встречаете милого беззлобного призрака — впадаете в панику… Ай-яй-яй… Слушай, а ты чего в такой час вскочила с кровати-то? Я думал, мы с тобой хотя бы неделю в загадочного Полтергейста поиграем… Я шучу, ты досадствуешь.

— Я… Зачем?.. А! Так это… Я встала, чтобы чая горячего выпить… У меня до сих пор коленки от холода друг о дружку стучат (и вовсе не от страха, как вы могли бы подумать…)

— Замерзла? Извини, — его глаза стали бесконечно грустными. — Это я виноват. Побочный эффект, так сказать, моей специфической природы. Я же, вроде, как мертв…

— Как ты можешь быть мертв, если сейчас сидишь передо мной? Мертвые не разговаривают…

— Еще раз повторяю — я ПРИ-ВИ-ДЕ-НИЕ. Уж что это такое, я думаю, объяснять тебе не надо??? Давай, Марина, включай мозги.

— Откуда ты знаешь мое имя? В документах рылся, зараза?!

Парень закатил глаза и страдальчески вздохнул.

— Ты до сих пор мне не веришь, да? — Я утвердительно кивнула головой в ответ. — Ладно, смотри…

И он поднялся в воздух прямо со стула, не сделав при этом ни одного движения. Повисев так несколько секунд, парень просочился сквозь потолок и исчез. Я раскрыла рот — домушников, использующих спецэффекты, мир еще не видел. Пользуясь минутой одиночества, я стала отползать к телефону. Но стоило сдвинуться с места всего сантиметров на пять, как из потолка тут же показалась голова моего нового знакомого.

— Куда это ты собралась?

— Так это я… за чаем, — испуганно улыбаясь, ответила я.

— Кухня в другой стороне…

Под его пристальным взглядом я поднялась на ставшие ватными ноги и подошла к столешнице кухонного гарнитура. Взяв с полки чашку, я щелкнула кнопкой электрочайника, затем повернулась и чуть эту самую чашку не выронила. Парень стоял прямо передо мной и пристально смотрел мне в глаза.

— Слушай, может, хватит надо мной издеваться? Я из-за тебя чуть еще одну посудину не разбила, а для меня смерть каждой такой мелочи — это очень сильное потрясение…

— Сама ж сестру ждешь, чтоб она половину этих мелочей выбросила…

Я часто хлопала ресницами, выпучив глаза на парня, и пыталась сообразить, откуда он это знает.

— Так ты тут что? Не первый день пасешься, выжидая момент?

— Я тут уже лет двести, как пасусь… — раздраженно ответил он. — Ну что мне еще нужно сделать, чтобы ты, наконец, поняла — кто я такой.

— Вот брехун! Как ты можешь здесь двести лет обитать, если дому и сотни из них нет? И ничего не надо делать, все и так ясно — ты театральный актер, который из-за мизерной зарплаты решил стать домушником. Вон, даже костюмчик не снял с последнего спектакля…

— Ооооох, Марина… Какая же ты… занудная. Не удивительно, что у тебя парня нет.

— С чего это ты взял? И вообще, лезть в мою личную жизнь ты не имеешь никакого права!

Щелкнул чайник, возвещая о том, что вода в нем закипела. Парень взял у меня из рук чашку, забросил туда пакетик и залил все это водой. В момент его прикосновения я совсем не почувствовала пальцев, хотя он совершенно точно задел ими мои. Только жгучий холод, от которого меня передернуло.

— Держи свой чай и топай за стол. Сейчас я тебе буду рассказывать долгую и страшную историю…

Я безразлично пожала плечами и, развернувшись, пошла к тому стулу, где впервые увидела ночного гостя. Устроившись поудобнее и сложив вокруг горячей чашки холодные пальцы, я подняла глаза на парня, всем своим видом показывая, что внимательнейшим образом его слушаю. Легко пройдя сквозь V-образную перегородку, он устроился напротив.

— Да, кстати, я ж до сих пор не представился… Меня Алексей зовут, но в мои времена на европейский манер это имя сокращали до Алекса. Мне, честно говоря, так даже привычнее… — начал парень. — Сама же помнишь, что тогда французский в благородных домах был вторым родным языком. Однако, все это осталось далеко позади, а я обязан скитаться здесь — в вашем безумном мире. И что самое обидное, за пределы этого дома выйти не могу — запрещено правилами. Кто только их придумывает? Раз умер на этом месте, будь добр дальше него носа не суй.

— Ты от основной мысли-то не уходи… — осекла я начавшего было бурно возмущаться призрака. — Расскажи все по порядку — почему, зачем и как? (Боже, неужели я начинаю ему верить?) Я, например, не понимаю, как ты мог жить в этом доме двести лет, если ему до этого возраста еще как до Луны, и вообще — почему ты умер так рано, да еще и привидением стал?

— Ну, я не говорил, что столько лет живу именно в этом доме. Эта многоэтажка выросла на месте моего родного поместья, которое в революцию сгорело до самого своего основания. Потом это место пустовало, а когда в России началось массовое строительство многоквартирных великанов, плодотворно использовалось. А застрял я именно тут потому, что убили меня в собственном доме…

— Убили?!

— Ага. Воткнули нож в спину. Вон, даже дыра в костюмчике осталась…

— Но за что? Что ты такого сделал?

— Нашел очень интересную и, видно, не только мне, вещицу. Это был старый потертый дневник, страницы которого от времени пожелтели. Я успел прочесть только несколько страниц, как случился этот досадный случай.

— А что же там было такого важного, что за эту груду бумаги убивали?

— Ооооо… — Алекс перешел на шепот. — Я его, конечно, изучить не успел, но знаю точно, что в нем описано, как найти путь к сокровищам.

— И ты думаешь, что это правда?

— Не знаю, но это одно из незавершенных дел, что держит меня между двух миров. Ты же в курсе, почему умершие становятся приведениями?

— Слышала что-то такое. А что значит — одно из?

— Это значит, что дневник — не единственная причина, которая не дает мне уйти из мира живых. Есть еще одна… Это письмо, которое я должен был получить от своей любимой Натали…

— А чего это оно тебя держит? В Великую Отечественную вон сколько писем недополучали, но это ж им не мешало…

— Для них тогда главная задача одна была — Отечество. А для меня написанное в этом письме было очень важно. Даже, наверное, не было, а все еще есть…

— Ууууууу… Как все запущено.

— Слушай, Марин, ведь ты поможешь мне? Ну, завершить все мои дела и перейти в другой мир? Найти письмо, дневник, сокровища…

Я чуть чаем не подавилась.

— Ты в своем уме? Ты думаешь, это реально? Найти то, чему уже с две сотни лет исполнилось? От твоих бумажек, наверняка, кучки тлена остались… И вообще, с чего ты решил, что я тебе захочу и буду помогать?

— Потому что иначе я от тебя не отстану! — обезоруживающе улыбнулся он. — Я рассказал тебе свою историю, ты в меня поверила, а значит — мы с тобой связаны. То есть я получил право выходить из дома, но только с тобой. И теперь я смогу круглосуточно быть рядом, где бы ты не находилась. И ты от меня не отделаешься, если не поможешь. Хочешь, угадаю, кто из нас первым не выдержит?

Я закрыла глаза и откинула голову назад. Ну и ночка…

— Ладно, я согласна тебе помочь.

— Вот и ладненько! — пропел Алекс.

— Только я все равно мало представляю, где ты хочешь найти через столько лет дневник и письмо…

— С письмом, конечно, придется трудно, а вот место нахождения дневника я тебе с удовольствием укажу.

— Это, естественно, потребует колоссальных усилий…

— Да нет. Все до гениальности просто. Тебе придется всего лишь вскрыть гроб, в котором меня с почестями похоронили, и забрать уложенный под подушку дневник.

— Что? — весь чай, глоток которого я только что сделала, изо рта разлетелся по всему столу тысячами капель. — Ты точно чокнулся за свои двести лет! Я не буду иметь дело ни с гробами, ни со скелетами, лежащими в них! Я еще не дожила до той степени сумасшествия, чтобы выкапывать могилы ради какой-то книжонки!

— Ой, так и скажи, что струсила…

— (Вот нахал!) Не дождешься, просто я ненавижу тяжелый физический труд!

— Ага, видел я, как ты его ненавидишь… Сама тащила все свои коробки, отогнав грузчиков на километр.

— И что же теперь? Давай, Марина, копай могилы! Ты же теперь атлет! И вообще, я иду спать!

— Конечно! — с ехидцей улыбнулся парень, говоря мне вдогонку. — Поговорим об этом утром. Спокойной ночи.

Развернувшись, я показала ему язык, а потом громко хлопнула дверью в комнату.

2

Утро для меня началось поздно. Я открыла глаза только к полудню и то с большим трудом, хоть и спала как убитая. А ведь скоро придет Светка…

— С добрым утром! — раздался звонкий голос.

— О, нет! Значит, это все же был не ужасный сон? Застрелите меня… — застонала я, уткнувшись лицом в подушку.

— Размечталась! Между прочим, я тебе такую популярность принести могу — девушка, которая говорит с призраком. Хочешь раскручу?

— Пошел вон!

— Ага, сейчас… Только шнурки поглажу. Ты не забыла, что заключила со мной устный договор? Так что мы с тобой одной судьбою связаныыыыы… — пропел последнюю фразу Алекс.

— Господи, где же ты только успел нахвататься таких фразочек? — садясь на кровати, спросила я.

— В вашем времени столько всего интересного: телевизор, телефон, Интернет…

— Да, так и представляю тебя, сидящим за монитором компьютера и активно нажимающим на кнопочки клавиатуры, чтобы отправить какое-нибудь заумное сообщение в чат… — хихикнула я. — Где ты успел все это высмотреть?

— У соседей. Это ж такая кладезь всякой всячины… Вот я по ним всем и шастал, чтоб от скуки с ума не сойти.

— По-моему, тебе это уже не грозит.

Наш разговор прервал звонок в дверь. Вот и сестренка пожаловала. Я испуганно вскочила с кровати и посмотрела на Алекса. Тот подмигнул мне, сказав:

— Не волнуйся, она меня не увидит. Днем я доступен только тем, кто со мной знаком. А так как это только ты…

Раздался еще один звонок, более настойчивый. Я поплелась к двери. Может рассказать Светке обо всем? Да разве она мне поверит, даже со всей своей любовью к мистике и паранормальному миру! Ни за что… Скажет просто, что я двинулась от счастья на почве покупки квартиры и начала отдельной от родителей жизни, и все. Главное теперь, чего-нибудь такого не ляпнуть.

— Привеееет! — протянула сестра, врываясь в прихожую. — Ты все дрыхнешь? Я так и думала, когда ты мне так долго не открывала. Слушай, я ненадолго, только хлам твой выброшу и домой, а то мой Колюнчик меня уже двое суток не видел. Таааааак, что тут у тебя?

Светка деловито прошла в гостиную и оглядела разбросанные коробки.

— Сейчас твоя сеструха оторвется по полной, — раздался над ухом голос Алекса.

— Уйди отсюда! — прорычала я сквозь зубы. — Не мозоль мне глаза.

— Ты что-то сказала? — Светка обернулась и теперь смотрела на меня с легким подозрением.

— Не переусердствуй, — с улыбкой мученика ответила я. — Все же это память…

Сестру это только подстегнуло к действиям. Она стала по одной подтаскивать коробки к входной двери, чтобы оттуда носить их к мусоропроводу. Тяжело вздохнув, с жалостью смотря на усердия Светки, я отошла к стене. Но когда она вытащила из-под дивана столь мне любимую коробку с бумажными мелочами, я не выдержала:

— Света, не трогай, оставь ее!

— Стой и не двигайся! Я обещала тебя избавить от хлама, а свои обещания я всегда выполняю.

Через двадцать минут все то, что так бережно собиралось мною многими годами (Пусть Светка сколь угодно зовет это хламом, хоть это и не так, конечно…), пополняло собой мусорные просторы. Я все еще прибывала в глубоком горе от этого, а сестра пыталась поить меня чаем. Алекс сидел напротив, совершенно не стесняясь того, что занимает тот же стул, что и сестра, с напускным сочувствием глядя на меня. Очень хотелось запустить в него чем-нибудь, да толку-то от этого? Все равно просвистит сквозь него, даже не пощекотав.

— Мар, ну не дуйся… Ты ж сама прекрасно понимаешь, что все это себя изжило и подлежало уничтожению. Это как аппендицит…

— Ой, Свет, вот только не надо мне тут твоих медицинских случаев…

«Уси-пуси, Муси-пуси, миленький мой…» — запел мобильный телефон сестры, прыгая по поверхности стола от собственной вибрации.

— Да, зайка?! Конечно, зайка! Уже бегу… — сладко прочирикала Светка в трубку. — Все, мне пора. Колюнечка прямо сюда подъехал. Целую тебя и за сим — удаляюсь. Я тебе еще позвоню.

— Ты правда так переживаешь из-за всей этой фигни, что была в коробках? — заговорил Алекс.

— Ну ты же переживаешь за двухсотлетние письмо и дневник…

— Извини… — его глаза тут же потускнели, от чего у меня сердце защемило.

— Это ты меня извини. Взъелась из-за ерунды, а ведь во всем надо искать положительные стороны. Тут она в том, что места теперь в гостиной значительно больше… Слушай, Алекс, а пойдем в кино?

— Чего? — лицо парня вытянулось от неожиданности.

— Ну, это то же телевизор, но только с большим-пребольшим экраном и сильным громким звуком. Надо же мне как-то стресс снять…

И уже через десять минут я сидела в троллейбусе в компании моего призрачного друга.

— Вот это да! Это же надо было такое придумать? Фантастика… — все еще продолжал восторгаться Алекс после того, как мы вернулись обратно в квартиру.

— Это действительно фантастика, что из-за твоей постоянной болтовни я и половины слов из фильма не услышала при таком мощном звуке.

— Я имею право выплескивать эмоции как хочу!

— Ага. А кидание попкорном в парня двумя рядами ниже — это выплеск каких эмоций?

— А что? Он ведь был очень симпатичным, пришел один… Может, я тебе личную жизнь хотел помочь устроить…

— Знаешь, со своей личной жизнью я сама как-нибудь разберусь. А краснеть из-за тебя я больше не намерена. Так что учти — будешь себя плохо вести, я тебе помогать откажусь.

— О’кей, понял — не дурак, — улыбнулся он.

За окнами почти полностью стемнело, а это значило, что ночь уже на пороге. В раскрытые створки теперь врывался лишь звук шелестящих в кронах деревьев листьев. Я не зажигала свет — его вполне хватало с улицы, чтобы рассмотреть очертания предметов и моего призрачного друга. Летний зной спал, и теперь дышалось легко, прохладный воздух приятно касался кожи, а близость Алекса щипала холодком кончики пальцев.

— Ты ведь возьмешь меня с собой еще раз туда, да? — после минутной паузы спросил он. — Мне очень понравилось с тобой гулять.

— Еще успеет надоесть. Потому что чует мое сердце — гулять на пару нам придется долго…

— О! Кстати… Мне кажется сегодня весьма неплохой день, чтобы наведаться за дневником…

Меня передернуло от мысли о том, что придется увидеть и с чем столкнуться. Но что делать? Обещала же…

— И куда идти? На кладбище? Лопаты у меня нет…

— Зачем на кладбище? У нас, как у всех приличных графских семей, был склеп — аккуратненький каменный домик со всеми предками под одной крышей. Правда, от него, наверное, сейчас остался лишь подвал с захоронениями. Вот тут и могут возникнуть трудности… Склеп находился недалеко от нашего дома — за перелеском у церкви. Во времена Великой Отечественной от бомбежки там все в кашу превратилось, а когда участок под строительство отвели, то что со всем этим случилось — я не знаю.

— Хм… Нам нужно найти старые фото, чтобы суметь определить, на каком участке был твой склеп. Где мой ноутбук? Вот черт! Из-за Светкиных разбирательств я теперь все вещи сутками искать буду…

— Если ты про прямоугольную тонкую железяку — то она прямо перед тобой на журнальном столике…

Щеки вспыхнули от стыда. Хорошо хоть в доме темно и этого никто не видит. Сев на диван, я положила компьютер себе на колени, открыла крышку и нажала на Power. Процессор внутри мерно загудел.

— Ну что ж… Приступим, — размяла я пальцы, перед тем, как ввести запрос в строку поиска. Сотни сайтов тут же запестрили в результатах синими заголовками. Полистав страницу вниз, я выбрала тот, который мне показался наиболее подходящим. История города, улиц, зданий… А вот и фото.

— Так, смотри внимательнее. Ты эту церковь знаешь, а я пропустить могу.

Лицо Алекса тут же возникло рядом, а холод, исходящий от него, сильнее защипал кожу. Множество черно-белых фото, отсканированных из каких-то книг рисунков, планы… Парень внимательно рассматривал каждое изображение, выискивая нужное нам. А я поймала себя на мысли, что невольно любуюсь им — этими длинными черными ресницами, широкими скулами, покрытыми небольшой щетиной… Ну все, приплыли…

— Вот! Вот она! — воскликнул Алекс.

Я перевела взгляд на экран. На старой фотографии красовалась кирпичная церковь с почерневшими от времени куполами, от ее кованого забора начиналось обширное кладбище. Рядом было фото новостроек времен страны Советов. Бывшее место нахождение церкви какой-то старатель отметил крестиком, за что я его сейчас мысленно благодарила.

— Я что-то ни одного склепа не вижу…

— Он был за задней стеной церкви — его с этого ракурса не видно.

— Ладно. Значит это у нас какая улица? Нынешняя Парковая… Это же наша!

— Я тебе с самого начала об этом и говорил.

— Подожди… Здесь отмечено, что церковь стояла на том месте, где сейчас трасса… Где мы там будем что искать? Хотя… Погоди.

Я вновь стала набирать запрос.

— Что ты опять ищешь?

— Информацию о кладбище. Возможно, что его куда-нибудь перенесли.

— Не думаю, — приподняв в задумчивости бровь, ответил Алекс. — После бомбежки от него ничего не осталось. Потом все наверняка просто закатали.

— Ну что ж… Тогда нужно идти к дороге. Ты по этим фото определишь примерное местонахождение склепа?

— Думаю, да.

— У меня нет фонаря… — вдруг ляпнула я.

— Что?

— Я говорю, что фонаря у меня нет. Мы же не собираемся искать твой гроб вслепую? На улице, как ты можешь заметить, уже ночь.

— Я сейчас, — парень рванул к стене.

— Ты куда?

— Я у соседей отличный фонарь видел! Убойная штука. Подожди минуточку.

И он исчез, пройдя сквозь стену. Я, опешив, хлопала ресницами, все еще глядя на ту часть стены, где он растворился. Вдруг за окном раздался тихий свист.

— Маринка, ау?! Где ты там?

— Алекс? Это ты?

— Да я! Я! Подойди ты уже к окну! Я не могу долго удерживать материальные вещи!

Вскочив с дивана, я рванула к окну и практически наполовину вывалилась наружу. Из открытого окна соседей торчал Алекс, держа в одной руке довольно внушительный фонарь. Размахнувшись, он кинул его в мою сторону.

— Оу! — поймав фонарь, я чуть не выпала из окна — весил он столь же внушительно, как и выглядел.

— Ну что? Можно идти в поход? — раздался сзади голос.

— Можно… — ставя фонарь на подоконник и взглянув в голубые глаза Алекса, ответила я.

3

На улице стало еще темнее — минуло час ночи и городские фонари получили команду к отбою. Безлюдность безумно радовала — врят ли ни на кого не навела подозрение картина крадущейся девочки с огромным фонарем подмышкой. Выйдя к дороге, я остановилась.

— Куда идти? В какую сторону? — спросила я у стоявшего рядом Алекса.

— Подожди тут минутку, — отозвался он и исчез.

Оставшись одна (как будто до этого я не такая была? Разве можно говорить о компании, когда рядом — призрак, а не теплый живой человек?), я поежилась и стала судорожно оглядываться. В мозгу сразу всплыли все самые ужасные истории про маньяков, что ловили девушек вот в таких темных и безлюдных местах. Закусив нижнюю губу, я перехватила фонарь так, чтобы можно было, в случае чего, им обороняться. Где же этот несчастный призрак?

— Пошли, я, кажется, определился! — вдруг раздалось над ухом.

От неожиданности сработал защитный рефлекс — фонарь просвистел в воздухе, а потом рассек Алекса пополам. Он смотрел на меня, вопросительно приподняв бровь, а я пыталась усмирить бешено бьющееся сердце.

— Ты чего? — обратился он ко мне.

— В следующий раз не подкрадывайся так, ладно… — выдохнув, произнесла я.

— Я уже понял, что это травмоопасно… Ладно, идем. Не будем терять зря драгоценное время.

И, взявшись за фонарь, Алекс потянул меня за него на другую сторону проезжей дороги. Спустя несколько метров, что мы прошли вдоль нее, парень, наконец, остановился.

— В общем, если верить той фотографии, то церковь находилась прямо тут.

— Это, конечно, хорошо… Но тут асфальт. Соседняя улица со всеми ее прелестями. Где тут искать склеп?

— Включи фонарь, — раздалось в ответ.

— Что?

— Фонарь включи, говорю.

Я щелкнула выключателем, и белый круг выхватил из темноты ночи небольшой кусок асфальта с кругляшом канализационной крышки.

— Ну, включила, и что? Что-то изменилось?

— Марин, ты правда так… туго соображаешь, или настолько хорошо притворяешься? Ответ у тебя под носом!

— Будешь обзываться, я уйду! — обиделась я. — Если я правда не вижу, какой может быть ответ в освещенном куске дороги…

— Да при чем тут дорога? Ты на люк посмотри! Мне кажется, что стоит попробовать поискать там.

— В канализации?! — ужаснулась я. — Там же грязь, вонь, крысы…

— А никто не обещал, что будет легко! — издевательски улыбнулся он. — А раз ты согласилась мне помогать, то теперь назад дороги нет.

Страдальчески вздохнув, я опустила фонарь на землю, и стала стаскивать крышку люка. Господи, и кто придумал их делать настолько тяжелыми? Так ведь и надорваться недолго… Упираясь ногами в асфальт, а ладонями в крышку, я пыхтела, словно самовар. И мои усилия вознаградились — круглая железяка стала потихоньку отодвигаться. Но как только малая толика уходящего вниз отверстия открылась, захотелось задвинуть крышку обратно — оттуда шел такой амбре, что голова кружилась. Но отступать, действительно, было некуда — этот нематериальный товарищ с меня живой не слезет…

Полностью своротив крышку, я наполовину спустилась в колодец канализации, взяла фонарь и начала спускаться дальше. Скобы лестницы были в каких-то наростах, местами скользкие, и каждое новое касание о них к горлу подкатывала тошнота. И дернул же тебя черт, Марина…

Лето выдалось сухое, поэтому воды (какое счастье!) было не много. Сухие бортики по двум сторонам канализации гордо возвышались над черным потоком, на один из которых я и ступила. Алекс уже стоял внизу, сложив на груди руки в ожидании моего пришествия. Его тело слегка светилось в такой плотной темноте, благодаря чему я отлично его видела даже без фонаря. Голова почти перестала кружиться, видно, нос привык к смрадному запаху и теперь не столь остро его воспринимал.

— Ну и? Куда теперь? — спросила я, освещая фонариком уходящие в черную даль тоннели.

— Давай направо.

— А почему именно туда?

— Не знаю… — Алекс пожал плечами, смотря вдаль. — Просто, мне кажется, что это верное направление.

— Ну смотри… Если мы заблудимся… — перспектива неизвестно сколько бродить по тоннелям в поисках «наугад» мне совершенно не улыбалась.

— Да ладно, Маринка, не боись! Если что, я тебе за пайком слетаю, — хохотнул парень.

Я в очередной раз чертыхнулась про себя, кляня собственную глупость, позволившую мне ввязаться в это. Но ноги уже послушно следовали за бледной фигурой Алекса, а луч фонаря выхватывал из темноты фрагменты подземелья. Про антураж я лучше промолчу — фильмы ужасов бы позавидовали нашим канализациям. Хотя то, что ждало меня впереди, врят ли тоже отличалось милой обстановочкой.

— Ай! Ай! Мамочкаааа! — прыгая с ноги на ногу, завизжала я.

— Чего орешь?

— Крысы… Фу… Они просто кишат под ногами! Это отвратительно! Вдруг они бешеные?

— Думаю, этому приобретенному от крыс качеству в тебе никто не удивится…

Я закусила губу, пытаясь подавить в себе желание дать этому нахалу по башке. А еще из семейства настоящих графов… Вшивая интеллигенция!

Тут луч фонаря провалился куда-то вправо. Вот и первая развилка.

— Что будем делать? — страх мелкой дрожью трепетал по всему телу от неизведанности, но гордость не давала проявить его в голосе.

— Вперед и с песнями, — отозвался Алекс.

Около десяти минут мы шли по этой развилке, пока не уперлись в глухую стену.

— Вот и конец нашему путешествию… — съязвила я. — Сусанин вновь завел доверчивых поляков в болота…

— Ты раньше времени не радуйся, все равно не выйдешь из канализации, пока склеп не найдем… — той же монетой ответил призрак. — Посвети вниз вот тут.

Алекс направил фонарь к основанию левой боковой стены. Там обнаружилась решетка, закрывающая полукруглое невысокое отверстие.

— Ты хочешь сказать, что мне придется туда лезть? — уставившись на парня возмущенным взглядом, спросила я.

— Погоди минутку, гляну, что там… — с этими словами призрак исчез, пройдя сквозь стену. Я нервно ожидала, тупо уставившись в решетку. — Да, Маринка, придется тебе сюда лезть…

— Как ты себе это представляешь? Зазоры между прутьями не маленькие, но ты мне очень сильно льстишь, если думаешь, что я между ними пролезу…

— Пролезешь, пролезешь… — появившись, улыбнулся Алекс.

Страдальчески вздохнув, я опустилась на колени к решетке и протолкнула фонарь сквозь прутья, расположив его так, чтоб было видно площадку за ними. Коридорчик был так же невысок, как и дыра, ведущая в него. Придется передвигаться на четвереньках. Вот радость-то!

Первой за прутья проникла моя правая рука, затем голова, вторая рука, грудь и… я застряла. Подергавшись еще немного, мой мозг констатировал очевидный факт — ни назад, ни вперед мое тело не двигалось, намертво застряв между железных прутьев.

— Все, приплыли… — опуская голову к каменному полу тоннеля, сказала я.

— Это почему? — Алекс уже оказался впереди меня.

— Потому что я намертво застряла, — стены вокруг сотряс дикий хохот. — Вот что ты ржешь, сволочь титулованная? Между прочим, я тут твоими стараниями! Ненавижу тебя, эгоист несчастный! Надо было сразу вызвать священника или экстрасенса, чтоб он тебя из квартиры выкурил и гуляй, Вася… Жила бы и проблем не знала! Ненавижу тебя! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!

Выкрикивая все это практически на одном дыхании, я почувствовала, как телу в прутьях стало слегка свободнее… Еще больше выдохнув воздух и втянув живот, я резким и сильным рывком дернулась вперед.

— А ты говорила, что намертво… — лицо парня нависло сверху.

— Был бы ты материальным, у тебя бы под глазом сейчас такой фингал светился… — сквозь зубы прошипела я.

— Сочувствую твоему будущему парню… — наигранно печально вздохнул он. Моя рука просвистела сквозь его голову в попытке залепить пощечину. — Эй! Эй! Ладно, успокойся… Я пошутил. Ну, подумаешь, немножко зло получилось…

— Я с тобой не разговариваю! — твердым, как сталь, голосом заявила я и поползла по тоннелю вперед.

Делом это было не простым — мало того, что фонарь мешал двигаться быстро, так еще и коленки жутко болели от неровной каменной кладки пола. Каждый «шаг» давался все с большим и большим трудом. Алекс все это время жужжал над ухом, уговаривая меня не злиться и сказать ему хоть одно словечко. Я хмуро отмалчивалась, ползя вперед и молясь, чтобы этот тоннель быстрее закончился.

По мере нашего продвижения воздух становился все более спертым. Колени превратились в одну больную мозоль, и, сделав очередной шаг ими, я поняла — дальше не могу.

— Все, привал, — выдохнула я, садясь и прислоняясь к стене.

— Ура! Заговорила! — воскликнул Алекс и присел рядом.

— Такое ощущение, что у этого коридора нет конца… Мы уже минут двадцать его просторы рассекаем. Где уже, наконец, твой склеп?

— Я не знаю, — пожал в ответ плечами призрак.

Раздосадовавшись, я толкнула ногой фонарь. Тот ударился о противоположную стену, произведя слишком сильный для него хруст. Мы с Алексом переглянулись, а хруст усилился, раздаваясь теперь, казалось, повсюду.

— Что это? — парень с испугом смотрел на меня.

— И это ТЫ меня об этом спрашивааааааааааа… — последнее слово растянулось из-за того, что я полетела вниз вместе с рассыпавшимися камнями пола.

— Марина… Марин… Ты жива? — лицо Алекса с обеспокоенным выражением расплывалось в еле открывающихся глазах. — Ну, пожалуйста, ответь мне хоть словечко…

Голубые глаза с неподдельной тревогой всматривались в мое лицо, что безумно тронуло мое сердце.

— Ауч… — это было все, на что меня хватило, чтобы выразить свои эмоции по поводу падения.

— Слава тебе, Господи… — парень оживился. — Что у тебя болит? А болит?

— У меня голова уже болит от твоей непрестанной болтовни… — сев, ответила я. — Где мы хоть есть?

— На месте, — улыбнулся Алекс. — Маринка, мы нашли склеп моей семьи.

— Счастье-то какое… Где фонарь? Я без него ни зги не вижу.

— Где-то тут валяется…

С надеждой, что фонарь оказался столь же крепок, как и моя голова, я стала шарить руками по полу. В них попало что-то твердое, большое, но слишком какое-то полукруглое…

— Ааааааа! Боже… Фу! Фу! Фу! Фу! — закричала я.

— Что ты на этот раз нашла? Снова крысу?

— Лучше бы это была крыса… Тут настоящий человеческий череп валяется.

— А что ты хотела? Это ж склеп…

— Спасибо большое, воодушевил… Я не хочу зажигать свет, чтоб не видеть всего этого ужаса, — сев на ноги, сказала я.

Панический страх начинал сковывать тело.

— Придется. Потому что иначе ты не найдешь мое захоронение. Раз уж мы тут оказались, надо доделать дело до конца. И чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее вернемся домой.

А ведь он прав. Я втянула ноздрями как можно больше воздуха, успокаивая дрожащее тело, и пытаясь справиться со страхом. Когда на малую толику удалось этого добиться, мои руки вновь пустились шарить по полу в поисках фонаря. Наконец, пальцы нащупали холодную пластмассу, и я нажала на выключатель.

Желтая полоса света разорвала темноту, что позволило мне немного оглядеться. Мы попали в небольшое квадратное помещение, верх которого все еще кое-где украшала замысловатого узора лепнина. Теперь понятно, почему мы с фонарем остались целы, падая вниз, — я практически терлась макушкой об оставшиеся камни. Стены в склепе были разделены на секции, в каждой из которых было по три полки с гробами. Над одной из таких полок просел фундамент постройки, раздавив камнями стоявший на ней гроб. Так вот на чей череп я наткнулась… Мурашки вновь побежали по телу, вспоминая гладкую кость.

— Что-то ваш склеп чересчур какой-то… не русский, — рассмотрев помещение, сказала я Алексу.

— Так мой пра-пра-пра-пра-прадед долгое время жил в Шотландии, а там такие сооружения были популярны. Тут каждый узор что-то означает, но никто из нашей семьи, кроме него самого, этим никогда не интересовался. Когда дед под старость вернулся на Родину, стал помогать церкви, у которой по его собственным эскизам этот склеп и построили.

— И где же искать твое захоронение? — обернулась я по сторонам.

— Вообще-то, тут у каждого похороненного своя табличка с именем и даже с высеченным изображением. Но по ним ты еще с час меня искать будешь, ибо семья, как ты заметила, у нас была не маленькой. Вот тут лежу я.

Алекс облокотился на гроб, что покоился на одной из верхних полок. Я вновь глубоко вздохнула, чтобы успокоить подкатывающее волнение, а затем стала смотреть, как мне удобнее подступится к гробу. Стаскивать с полки его бесполезно — моих скромных сил на это точно не хватит. Значит, надо вскрывать его на месте… Но с фонарем в руках это весьма неудобно, а без него там на ощупь орудовать придется… Я посветила наверх — меж осыпавшихся камней появилась щель, куда вполне можно было вставить источник освещения. Она почти над тем местом, где надо… Не долго думая, так я и поступила, впихнув фонарь в зажим из двух параллельно выступающих камней. Отлично! Теперь самое противное…

— Слушай, Алекс… А чем я открою крышку? Она же наверняка приколочена…

— Не, у нас не принято было забивать гвоздями гробы. Так что у тебя никаких препятствий…

Выдохнув, я резко толкнула крышку в сторону.

— Фуууууу… Ну и гадость! — поморщив нос, сказала я.

— Я бы попросил… Это, между прочим, мой скелет…

— Да, старость тебя не украсила… Как-то ты сильно подурнел… — не удержалась я от укола в сторону призрака.

Памятуя, видно, о прошлой неудачной шутке, Алекс промолчал, чтобы вновь не поссорится, и указал пальцем в область черепа лежащего в гробу скелета. Слегка отвернув лицо, я потянулась рукой под подушку. Ничего… Ничего… Ничего… есть! Я схватила попавшийся пальцам прямоугольник за угол и быстро выдернула к себе. Глазам моим предстала небольшая книжечка в кожаном переплете. Вдоль нее шел ремешок с серебряным замочком.

— Надеюсь, ключ у тебя есть? — обратилась я к призраку.

— Конечно. Он у скелета на шее.

Скорчив рожицу отвращения, я вновь вытянула руки к гробу. Шея была затянута в рубашку с высоким горлом, да еще и перевязана каким-то галстуком. Как будто на парад его собирали… Пальцы торопливо развязали платок, потом расстегнули пуговицу рубашки…

— Как красиво ты это делаешь… — раздалось над ухом.

— Уйди, — шикнула я.

Парень послушно удалился чуть в сторону. А я тем временем уже расстегнула рубаху до середины груди. На костях блекло блестела цепочка, за которую я и потянула, не рассчитав силу. Хребет скелета хрустнул и череп отвалился от шеи, скатившись с подушки к бортику гроба. Испугавшись, я отскочила назад, споткнулась обо что-то и уселась на землю.

— Ну вот… Ты мне шею сломала…

— Извини… — больше слов не находилось.

В руку отчетливо впивался ключ, снятый с шеи скелета. Что ж, задание выполнено, можно возвращаться домой.

4

Всю обратную дорогу я мечтала только о двух вещах — душе и мягкой уютной кроватке. Но стоило пересечь порог квартиры — любопытство пересилило все остальные потребности организма.

Включив настольную лампу, я уселась под нее на пол, сложив ноги и положив на них старую книжечку. За столько времени замок совсем не заржавел и легко поддался на повороты ключа. Щелчок — и ремешок безвольно повис вдоль корешка. Я перевернула лист обложки, и моим глазам предстало старое портретное фото девушки. Она была молода и безумно красива, но при всем при этом в этой ее красоте было что-то холодное, отталкивающее.

— Кто это? — спросила я у Алекса.

— О! Это моя Натали… Я даже не помню, что положил ее фото в дневник. Или это сделал не я?

— Расскажи о ней, — попросила я, изучая каждую черточку лица девушки.

— Наши отцы были лучшими друзьями и по совместительству компаньонами в деле, одним им известном. Ее мать умерла от лихорадки, когда девочке было всего шесть. Потому Натали часто жила у нас, когда ее отец уезжал в другие города. Она была уже тогда красива, и бессовестно пользовалась этим — все ребята, что жили по соседству, сходили по ней с ума. Я не стал исключением — с годами простая дружба переросла в неистовое чувство, которым я горел ночи и дни напролет. Я дарил ей цветы с маминой клумбы, мастерил поделки, писал стихи…

— А она? Она отвечала тебе взаимностью?

— О! Это для меня до сих пор осталось секретом, ведь последнего ее письма я так и не прочел. А в нем я просил ее сказать все, как есть. В то время она уже жила далеко от родного города и я мало знал о том, что происходит с ней.

— Слушай, а это письмо… Как думаешь, где оно может быть?

— Я не знаю. Вполне возможно, что оно пришло аккурат после моей скорой кончины и осталось где-то в доме.

— Если учесть, что от твоего дома одни угли остались — перспектива не радужная…

Пожимая при этом плечами, я подняла дневник за одну из обложек. Из его страниц посыпались какие-то бумажки, разлетаясь в разные стороны.

— Ого! Мои родственники в этой книжонке целый склад устроили! Смотри скорее, что там! — глаза Алекса загорелись огоньком интереса.

— А почему ты сам не можешь посмотреть? Мы бы с тобой в два раза быстрее со всем справлялись, принимай и ты участие в поисках…

— Ой, я тебе не сказал, да? Я не могу прикасаться к тем вещам, что трогал, когда был жив. И еще я не могу прикасаться к живым людям. Ты это уже наблюдала, наверное.

— Так вот почему ты всегда ведешь меня, держась за какую-то вещь?

Алекс кивнул, а я стала подбирать бумажки, рассматривая их содержимое. Карикатуры, рисунки, записки… Всякая мелочь, которой маялся молодой человек, не имеющая особой ценности. Но вдруг мое сердце замерло — под мои пальцы попал конверт, испещренный красивыми, чересчур в завитушках, буквами (явно почерк женщины…).

— Алекс… — прошептала я. — Это… это оно.

Парень тут же оказался рядом, всматриваясь в слова на пожелтевшей бумаге. Его мышцы напряглись в ожидании. Я без лишних слов вскрыла конверт, вынула из него лист, развернула и, не заглядывая в него, положила на стол. Это его личное дело — захочет, поделиться. И пока Ромео читал столь долгожданные строки, я начала листать дневник.

«17 марта 1769 года.

Разбирая старые кипы бумаг в архиве Пражской библиотеки, я нашел какие-то странные письма. В них не было указаний ни на того, кто писал их, ни на того, кому они писались. Словно бы это страницы дневника, разложенные по конвертам. Позже я изучу их, а сейчас мне нужно закончить мою насущную работу…»

«19 марта 1769 года.

Каждый листок содержит в себе какую-то странную информацию. На первый взгляд это совершенно бессмысленные наборы букв, но я понял, как разгадать их. Оказалось, что это совсем просто. Я вклеил листы в свой дневник в том порядке, в котором они лежали в архиве. Завтра иду в саму библиотеку за книгой с Пражскими легендами — она окажется мне весьма полезной…»

Дальше шли тонкие листы шершавой бумаги, в которых через отступ в два ряда слитно были написаны буквы. Пролистав несколько страниц, я обнаружила, что это все, что содержалось в дневнике. Далее никаких записей, подсказок… Чудно, придется ломать голову самостоятельно. Вот радость-то…

За увлекательным изучением мира ребусов я даже не заметила, что тишина в квартире слишком затянулась. Странно, что Алекс, получив столь долгожданное письмо, не выплескивает столь бурно, как это ему присуще, своих эмоций. Подняв глаза, я обнаружила, что парня нет — лишь помятый листок лежит на столе. Любопытство взяло верх (поверьте, так я никогда не читаю чужих писем в силу своей повышенной порядочности), и я взяла в руки исписанную мелкими буквами бумагу.

«О, мой милый Алекс…

Неужели ты думал, что я действительно могу питать к тебе что-то большее?

Где ты и где я? Это две несравнимо далекие величины.

Как ты был глупым мальчишкой, так и остался. Но, признаюсь, твое внимание мне было нескрываемо приятно — влюбленный слепец, крутить которым можно как угодно.

А сейчас… Сейчас твое чрезмерное внимание мне надоело. Эта назойливость выводит меня из себя! С каждым новым письмом ты мне все противнее… Знаешь, с десяток последних я сжигала, даже не срывая с них печати.

Меня даже удивляет, как я могла столько лет терпеть твое присутствие рядом…

Но сегодня я открыто тебе заявляю — мне надоело нянчиться с тобой! Надеюсь, что в этой жизни нам с тобой больше никогда не доведется встретиться!

Мосты сожжены, так что оставь надежду и не пиши мне писем.

Ничего не было и быть никогда не могло.

Прощай…»

Сколько надменности, жестокости и бесчувственности в ее словах. Весьма приотвратительнейшая особа, не даром на фото она мне сразу не понравилась.

— Ну и стерва… — сорвалось с моих губ.

— И не говори… — отозвался голос за моей спиной. — Это же надо было быть таким слепцом… Как можно было не видеть, как лед ее глаз режет на куски сердца всех, кто любил ее? И видеть за жестокими насмешками лишь попытки флирта?

— Да уж… Вы глупец, сударь! Судя по этим словам, — я ткнула в лист письма, — она любила только себя, так что плюнь и забудь!

— Думаешь, так легко вырвать из сердца эти чувства? Они жили там двести лет… И теперь ты говоришь наплюй… Вот так просто, в одно мгновение…

— Нет, давай теперь страдать… Ау! Проснись, спящая красавица! Ну, подумай сам — ты любил не конкретного человека, а лишь придуманный образ. Это же очевидно. И, исходя из этого, твоя любовь на протяжении всего времени твоей жизни — призрачной или живой — была тоже тобою же и придумана. Я сочувствую тебе, твоему разочарованию в этой Натали, но в твоем возрасте пора бы уже начинать смотреть на вещи трезвым холодным рассудительным взглядом.

— Где ж ты таких умных мыслей набралась?

— Представь себе, я иногда умею быть умной, — показав язык, ответила я. — Просто… Я хочу тебя поддержать. А лучшего способа для этого нет, чем помочь человеку трезво на все посмотреть. Ну, моя мама, во всяком случае, всегда так говорила… Со стороны выглядит жестоко, но помогает — на себе проверено.

— Спасибо, Марин…

— Было бы за что… — грустное лицо Алекса щемило сердце. — Слушай, я спать. Сил уже нет — все буквы в глазах расплываются. Давай отдохнем, а завтра с новыми силами возьмемся за твою очередную загадку?

— Конечно. Ты сегодня сделал даже больше, чем могла…

— Ну, с этим бы я поспорила…

— Спокойной ночи… — грустно улыбнулся он.

Вздохнув, я сложила все бумажки на стол, сверху положила дневник, выключила настольную лампу и ушла в комнату. Хотелось обнять его, прижать к себе, чтобы показать все свое сожаление, но… он призрак, прикоснуться к которому при всем своем желании я никогда не смогу.

Небо светлело, говоря о том, что с другой стороны поднимается солнце. Подойдя к кровати, я совершенно без сил рухнула в ее мягкий плен и тут же провалилась в черную бездну сна.

Весь сон меня преследовали пожелтевшие черепа на двух костях, которые хищно щелкали челюстью в попытке проглотить мое малюсенькое тело, и лицо противно хохочущей Натали с гнилыми зубами. Так что выспаться мне не удалось. Голова из-за этого жутко болела, не давая сделать лишнее движение. Кое как поднявшись с кровати, я поспешила на кухню — налила стакан воды, вытащила из аптечки на полке таблетку, и с огромным удовольствием проглотила горькое лекарство. Все же странная штука — человеческое сознание — стоит настроить себя на то, что таблетка непременно избавит от боли, как после ее заглатывания тут же кажется, что немного отпустило.

Вскипятив чайник и приготовив себе завтрак, я уселась за стол и стала задумчиво жевать тост с сыром, глядя в окно напротив. День был в самом разгаре, солнце уже путалось с западной стороны в ветвях деревьев, птицы от души чирикали свои песни, перекликаясь с криками гуляющих внизу детей. Сквозь распахнутые створки ветер приносил запах травы и пыли, раздувая легкие шторы каждым своим вздохом.

— С добрым утром! — раздалось за спиной, и тут же моим очам предстал Алекс. — Как спалось? Что-то вид у тебя больно помятый…

— Лучше не спрашивай, — буркнула я, делая глоток кофе. — Весь сон меня мучили «милые» впечатления от вчерашнего путешествия в склеп. До сих пор мурашки по спине бегают…

Лицо Алекса выглядело сегодня еще более худым и измученным. Видно, в душе у него сейчас явно не птицы пели… Чтобы не расстраивать его еще больше, я решила не затрагивать тему о его любви — ляпнуть лишнего я мастер. А делать ему еще больнее совершенно не хотелось.

— Ты вчера дневник читала…

— Ага. Прочла записки того, кому изначально этот дневник принадлежал, а потом полистала найденные им листочки. С чем у меня возник вопрос — почему ты решил, что в этой книжечке путь к сокровищам? Ведь там об этом ни слова не написано — ну, во всяком случае, из тех, что понятны…

— Ну… Это предположение. Во-первых, зачем шифровать что-то неважное? А, во-вторых, я немного поинтересовался историей… В 1575 году королем Чехии стал Рудольф II и перевез в нее весь свой двор. Прага тогда была центром научной работы, алхимии и вообще — жизни. Благодатное это было время, время «Волшебной Праги». А в 1618 году случилось восстание протестантов, начинается Смутное время и Прага теряет свое былое могущество. Город пустеет, а вместе с ним пустеет и казна, сокровище из которой так и не были найдены. Улавливаешь связь?

— Весьма маловероятную. Может всю казну разграбили, да и дело с концом. Какая связь у этих событий с зашифрованными письмами? На них ни даты, ни имени… Может, это какой-нибудь супер находчивый парень писал своей жене о местоположении своих носков в общем беспорядке вещей… Так! Стоп! — меня вдруг осенила мысль, так долго находившаяся на виду, но не принимаемая во внимание. — А при чем тут Прага? Ты хочешь сказать, что на поиски нам придется лететь туда?

— Ну да. По первым признакам получается именно так.

— С ума сойти!

— Кстати, ты позавтракала? — с подозрением глядя на Алекса, я медленно кивнула. — Тогда я предлагаю попытаться расшифровать письма в дневнике… Жутко душит любопытство…

Я усмехнулась, но послушно поднялась со стула и проследовала к своей вчерашнему месту дислокации — полу у дивана. Дневник все так же покоился на груде бумаг, поблескивая серебряным замочком в лучах солнца. Взяв его, я уселась на ковер, сложив ноги крест накрест, облокотилась о диван и открыла книжечку там, где было вклеено первое письмо. Алекс приземлился рядом, внимательно всматриваясь в написанное на листке.

«ДенесеыкааиыПаипитл еяк укхпииеи.

рви тн рсвц рг рюиидстижти рвднй.

Иел ыоаееьвнжо ее уневея-в оуиешн сооиьпирк оуиьвнгауеовчу лгдрот.

сив кжтс унммсевнжо рм ыплчт асовбдт рзааиплчт ард г енюбаоансь»

— Мысли есть?

— Ни одной, — ответила я на вопрос парня. — Честно говоря, я мало представляю, как расшифровка этого может быть простой? Совершенно бессмысленный набор букв… Хозяин дневника хоть бы поделился своими наблюдениями…

— Давай думать вместе, — предложил Алекс и ткнул пальцем в листок. — Смотри, заглавные буквы выделены тут не случайно. Скорее всего, это имена или названия.

— Или заголовок предложения. Только тут все равно ни одного намека на нормальное слово нет. Хотя погоди…

Мои глаза стали лихорадочно бегать по буквам, подтверждая догадку.

— Ну, чего ты там? Маринка, не томи! — поторапливал меня парень.

— Смотри, если читать так — первая буква первого ряда, первая второго, вторая первого — вторая второго… Кажется, начинают складываться слова… «Древ… древниение стены красавицы Праги приютили де… десятки жутких приведений. И если вы окажетесь в ну… нужном месте в нужное время — вы по… получите шанс освободить призрака и по… получить в награду его вечну… ную благодарность.» Фух… Я чуть глаза себе не сломала.

— Однако, мы теперь знаем, как разгадать все письма, что уже безмерно радует!

— Но не радует, что мне вновь придется столкнуться с призраками…

— Скорее всего, это просто образное описание. Прага имеет множество легенд, связанных с определенными местами в городе. А в легендах этих — призраки, которыми стали определенные люди.

— Поэтому автор этого дневника хотел взять в библиотеке посвященную этому книгу? Он нашел взаимосвязь между зашифрованным и легендами Праги?

— Похоже на то…

— Да… Чую, эти шифровки самое малое из того, над чем нам придется поломать свои головы… А у нас продают подобные книги?

— Не знаю. Этот вопрос тебе нужно задать продавцу в книжном магазине.

— Пожалуй, этим я и займусь, когда мы с тобой расшифруем остальные страницы. Твоя очередь ломать глаза!

— «В глазах у Черного кота есть маленький секрет — расставь все чаши и тогда получишь ты ответ», — прочел Алекс.

— Думаю, пора в магазин, — сказала я и поднялась с пола.

— Ты же хотела сначала все эти шифровки разгадать…

— Я передумала. Разумнее будет делать все последовательно. К тому же, имея на руках подсказку в виде книги с легендами, можно сразу составить план путешествия…

— Составить тебе компанию?

— Если есть желание — пожалуйста.

Витрины магазина отражали суетливый город, ловя блики вечернего солнца. Выбирая между всеми книжными лавками, которые я знала в городе, мы с Алексом остановились на самом крупном. Найти что-то в таком гораздо больше шансов.

Стеклянная дверь звякнула навешанными на ней колокольчиками при открытии, и я окунулась в прохладный и полутемный мир магазина. Милая блондинка у кассы, увидев меня, расцвела улыбкой и теперь выжидающе провожала меня взглядом.

— Здравствуйте! Извините, пожалуйста, а у вас есть какая-нибудь книга с легендами определенной европейской страны? Например, Чехии? А еще лучше — ее столицы — Праги?

— Одну минуту, — девушка опустила глаза к монитору компьютера и стала щелкать наманикюренным пальчиком по клавишам клавиатуры. — У нас есть несколько подобных книг. История Праги, Легенды Европы, Чехия в маленьких рассказах, Легенды старой Праги.

— Пожалуй, последнее мне подойдет больше всего! — улыбнулась я. — Где можно найти эту книгу?

— Пройдите в сектор D, справа увидите витрину. Скорее всего, она там. Если понадобится помощь — в зале есть администраторы. Обращайтесь.

— Спасибо!

Пройдя в указанный сектор, я стала лихорадочно рассматривать полки, заставленные книгами. Англия, Франция, Италия… Не то. Чехия — уже ближе… «Легенды старой Праги». Отлично! Именно то, что было нужно!

Оплатив покупку и выйдя из магазина, я остановилась. Домой не хотелось — уж очень хорошая погода была на улице.

— Что стоим? — заговорил, наконец, молчавший все это время Алекс.

Я подняла вверх указательный палец, призывая его к тишине, и вынула из кармана мобильный телефон.

— Алло, мамочка? Привет! Ты дома? Отлично. Я скоро зайду, мне нужно забрать свой загран. паспорт. Я тебе потом все объясню, обещаю. Ну все — до встречи! Целую.

— Не рано ли знакомить меня с твоей мамой? — раздалось над ухом.

— Ты же собрался со мной в совместное путешествие? Значит — самое оно, — улыбнулась я в ответ парню. — Должна же она знать, кому потом намылить шею за все неприятности дочери…

В дороге мы решили ближе познакомиться с содержанием приобретенной нами книги. Чтобы не привлекать внимание сограждан, сновавших мимо, странными разговорами сама с собой, я воткнула в ухо гарнитуру телефона. К таким вещам все уже привыкшие, да и я могла, не стесняясь, обсуждать все волнующие меня вопросы с Алексом. Пусть думают, что два студента обсуждают задания по телефону.

— Итак, что там было в загадке? Что-то про черного кота и чаши?

— Да. И цвет животного, заметь, был написан с большой буквы. Думаю, это важно.

— Хорошо, сейчас пробегу по оглавлению. Так, что тут у нас есть? О! Смотри-ка, легенда с названием «Черный кот». Как думаешь, оно?

— Других упоминаний о кошачьих нет?

— В названиях нет.

— Тогда я думаю, что это та легенда. Во всяком случае, логично так предположить, вспоминая заглавную букву в шифровке, — пожал плечами Алекс.

— Значит, читаем ее! Так, какая тут страница? Угу…

«Черный кот

В те времена, когда в Праге бушевала чума и жители гибли сотнями, молодая супружеская пара, владевшая гостиницей «У пиаристов» тоже не смогла избежать смерти. У них осталось двое детей: мальчик и девочка. Но им было не суждено вырасти. Алчный слуга позарился на имущество их родителей и убил бедных детишек. Хотя ему и поверили, что дети стали жертвой чумы, но справедливое наказание не заставило себя долго ждать. В одном из коридоров гостиницы на обманщика набросился бешеный кот, один из тех, которые шлялись по Праге десятками. Жадный слуга вскоре умер в страшных мучениях.

Понятно, что и после смерти убийца не нашел покоя. Он начал появляться в комнатах гостиницы в виде черного кота. Глаза его горели страшным пламенем, он шипел, кусался и царапался. Вскоре кот достал первого владельца гостиницы, и тот убил этого не очень симпатичного зверька. Хозяин преподнес посетителям приготовленного кота в сливках, под видом зайца. Но на следующую ночь волосатое привидение вернулось, только стало еще злее. Владелец гостиницы снова убил его и сделал с ним то же, что и в прошлую ночь.

Так прошли семь лет. Владелец нажил на этом состояние, да и призрак, похоже, получал от этого удовольствие.

Теперь же черный кот появляется только в полночь. Он ведет себя очень осторожно и избегает встреч с более сильными личностями. Он сразу смывается от мясников и поваров или трусливо исчезает. Вряд ли он сможет сослужить хорошую службу нынешнему владельцу. Жадного Винсента от проклятия может освободить только невинный ребенок, который его погладит и почешет ему между ушками. Но какое невинное дитя будет околачиваться в полночь в пивной?»

— Ну и жуть… — прокомментировал парень, закончив читать историю.

— На то это и легенды. Им положено щекотать легким холодком страха где-то в области желудка. К тому же, тебе по природе положено вселять в людей не меньший ужас, — улыбнулась я. — Смотри-ка, в этой книге к каждой легенде прилагается реальное место в Праге, к которой она относится. Панская улица, гостиница «У пиаристов». Есть даже несколько фото.

— Думаю, это первое место, в которое надо наведаться по прибытию.

— Только как это связать с написанным в письме из дневника? Общего у них только главное действующее лицо — кот. А про чаши ни слова. При чем они тут вообще?

— Скорее всего, на месте эта связь станет явной.

— Ладно, поговорим об этом дома. А сейчас мы уже пришли.

Семнадцатиэтажный дом смотрел на нас множеством своих окон. Подойдя к домофону, я нажала номер квартиры и вызов. Через несколько противных звонков электронного замка, в динамике затараторил голос мамы:

— Марина, это ты? Как же ты долго, я уже заждалась. Пришлось три раза кипятить чайник. Заходи скорее, дорогая. Дверь в квартиру я открою, так что не звони.

Раздалась мелодия открытой двери, и я вошла в подъезд. Надо же, я всего несколько дней живу отдельно, а, кажется, будто не была здесь уже несколько месяцев. Лифт быстро доставил нас на нужный этаж, и вот мои руки уже распахивают знакомую железную дверь, стилизованную под деревянную.

— Мама! Привет! Я пришла!

— О! Дорогая! Здравствуй еще раз! — мама вышла из кухни, вытирая руки о передник. — Почему ты так долго? У нас в городе проблемы с транспортом?

— Конечно, нет! — ответила я, улыбнувшись, и чмокнув ее в щеку. — Просто сегодня настолько замечательная погода, что невозможно удержаться от прогулки!

— Ну все, хватит стоять в дверях! Марш на кухню! А то придется кипятить чайник еще раз!

Усевшись на свое любимое место, я подперла подбородок руками и стала следить за тем, как суетиться мама, наливая в белоснежные чашки чай, и достает из духовки только что испеченные круассаны.

— Ммммммм… Твоя мама настоящая волшебница! Какой запах… — прошептал мне на ушко Алекс.

Я только улыбнулась в ответ. А моя родительница устроилась напротив, закончив, наконец, накрывать на стол.

— Ну, как ты устроилась на новом месте?

— Хорошо, мамуль. Там просторно, тихо… Такое ощущение, что соседей за стенкой совсем нет. К тому же до института мне там ближе — буквально десять минут вниз по улице. Вы бы с папой зашли в гости.

— О! Это случится не скоро, если твой отец так и будет продолжать настолько много работать. Зачем, кстати, тебе понадобился твой загран. паспорт?

— А… Да тут просто вспомнила, что у нас в следующем семестре будет предмет по изучению европейской архитектуры. И подумала — почему бы не слетать в Прагу? Это же столица с самыми древними постройками, которые сохранились в Европе. К тому же я всегда мечтала там побывать, ты же знаешь. Так почему бы и не совместить приятное с полезным?

— Складно сочиняешь… — вновь на ухо съязвил мой призрачный друг.

— Что ж… Думаю, провести остаток летних каникул в Праге — это замечательная идея! — поддержала меня мама. — К тому же она весьма гармонично вяжется с твоей маниакальной любовью к архитектуре.

Остаток вечера мы провели за обсуждением всего и понемногу, как это бывает у двух давно не видевшихся старых подруг. Алекс весь этот разговор вставлял ехидные фразочки, от чего очень хотелось съязвить ему что-нибудь в ответ, но приходилось держать себя в руках.

Забрав паспорт и тепло попрощавшись с мамой, я вышла на улицу. Поздний вечер скрыл в сумерках улицы и зажег город множеством разноцветных огней. Глубоко вдохнув вечернюю прохладу, я зашагала по улице в направлении своего дома.

— Все-таки семья — это здорово! — разглагольствовал Алекс по пути. — Уютные вечера за душевными разговорами, вкусная выпечка, смех… Знаешь, хоть я был с вами и негласно, но я отлично провел время!

— Именно поэтому ты постоянно вставлял свои дурацкие шуточки?

— Просто мне так нравится, когда ты злишься…

— Чудесно! Но это не причина того, что я согласна терпеть твои издевательства. Так что будь добр держать при себе свой длинный и острый язык, иначе я найду то, что сможет долбануть даже призраку по макушке!

— Какая ж ты хорошенькая! — хохотнул Алекс.

Зарычав, я закатила глаза и поняла — придется смириться с этим хулиганом. Потому что ни одни мои доводы не убедят его не выкидывать дурацких шуточек.

— Что-то ты уж больно говорлив и весел… Это защита или пациент пошел на поправку?

— Ну… — глаза парня потускнели, а на лицо легла тень. — Я пытаюсь выкинуть все это из сердца, только…

— Только процесс этот не быстрый. Время все вылечит, — улыбнулась я парню. — К тому же, знаешь, говорят, что лучшее лекарство от старой любви — новая. Почему бы тебе снова не влюбиться?

— Что сделать? Марина, ты в своем уме?!

— Ладно, ладно… Я просто предложила…

Алекс возмущался всю оставшуюся дорогу, а я шла и молча улыбалась, наслаждаясь летним вечером и довольная отличной шуткой над новоиспеченным другом.

5

Прага встретила нас солнечным днем с теплым приятным ветром и безоблачным голубым небом. Аэропорт, представший моим глазам, состоял из стекла и бетона и как-то не вписывался в общее представление об одном из старейших и красивейших городов Европы. Однако, не строить же в наши дни замки, раз уж весь город в них…

Алекс все это время молчал и лишь внимал расширенными от удивления глазами на все, что творилось вокруг него. Да, блага цивилизации поражают воображение, особенно если ты жил в последний раз в восемнадцатом веке. Перейдя в необходимый терминал и забрав багаж, я решила передохнуть в небольшом ресторанчике одного из залов аэропорта.

— Что молчишь? До сих пор в шоке? — слегка прикрывая рот чашкой с чаем, дабы это было незаметно для других, заговорила я с Алексом.

— Ага… — только и ответил тот.

Я усмехнулась и решила отложить все разговоры до того момента, как парень отойдет от груза впечатлений и начнет их бесконтрольно выплескивать. Я цедила небольшими глоточками чай, приятно смачивающий горло, и смотрела через огромные окна на белоснежные самолеты. Номер в отеле я заказала заранее, потому можно было не беспокоится о поиске места для ночлега и еще немного потянуть приятное ожидание встречи с городом моей мечты.

Когда белоснежная чашка, наконец, опустела, я поднялась со стула и, шепнув своему молчаливому другу «Пошли», выпорхнула из здания аэропорта (хотя слово «выпорхнула» тут врят ли подходит, если учесть огроменный чемодан с вещами, который весьма успешно выполнял роль едва тащимого мною якоря). Сев в первое свободное такси, я указала водителю название отеля, на что тот улыбнулся и тронулся с места. Едва город показался вдоль дороги, как у меня перехватило дыхание. Романский, готический стили, ренессанс, барокко, классицизм и романтический историзм… Все эти стили, столь гармонично смешавшиеся здесь, поражали своей красотой. Пытаясь разглядеть все и сразу, я буквально прилипла к стеклу, а в голове вертелось только одно: «Боже… Боже. Боже!»

Когда такси затормозило, отрываться от окна не хотелось совершенно — хотелось наоборот, чтобы путешествие по улочкам было бесконечным. Когда дверь не хлопнула спустя несколько минут, водитель повернулся и вопросительно уставился на меня. Почувствовав тяжесть его взгляда, я улыбнулась, покраснев, и вышла из автомобиля. Таксист учтиво помог мне перенести чемодан ко входу в отель, а затем скрылся в потоке остального городского транспорта.

«Ресиденсе Прага 1» находился в самом центре Праги. Четырехэтажное здание приятного желтого цвета, первый этаж в стекле витрин с зелеными рамами, увенчанные широким карнизом с названием отеля и присвоенным ему количеством звезд (целых четыре, между прочим). Несколько флагов развивались над ним, привлекая внимание яркостью красок. Еще раз обежав взглядом все здание отеля, я вошла внутрь.

Девушка на рецепшн встретила меня одной из самых своих приветливых улыбок и спросила на английском о моих пожеланиях. Я протянула ей карточку, высланную мне по электронной почте после брони номера, та быстро сверилась с базой данных отеля, и уже через минуту у меня в руках был ключ. Багаж учтиво забрали минутой раньше, так что я двигалась по просторному холлу налегке. Лифт тихонько звякнул, впуская меня внутрь, и я с удовольствием присела на мягкую кушетку, что была прикреплена к задней стенке.

— Слушай, мы дворяне — а такого в своей жизни никогда не видели… — вися рядом в воздухе, заговорил Алекс. — Дом огроменный, но и семья, я смотрю, не маленькая… Столько народу мелькает. А слуги одеты-то как…

— Алекс, это отель, а не чей-то дом. Здесь за деньги селятся люди, не имея в городе собственного жилья. У вас же были какие-то постоялые дворы, где вы жили в путешествиях? Вот это что-то вроде того, только немного больше, и немного современнее…

— Чего вы только не придумали… — усмехнулся парень.

Лифт тем временем остановился, раскрыл двери, и я двинулась по длинному коридору в поисках своего номера. Зеленая ковровая дорожка съедала звуки шагов, вдоль стен стояли вазы с крупнолистовыми растениями, над которыми висели черно-белые фото различных достопримечательностей Праги.

Номер был выполнен в тех же зелено-белых тонах, что и коридор этажа, что приятно радовало глаз. Два больших окна, в которые сейчас светило солнце, открывали вид на красные крыши города. Глубоко вздохнув чуть сладковатый воздух комнаты, я пробежала вдоль нее до кровати и, не разуваясь, плюхнулась на перину. Та мягко обхватила тело, слегка подбросив меня перед этим в воздух. Закинув руки за голову, я лежала на кровати и смотрела в потолок, совершенно забыв о том, зачем меня закинуло на столь большое количество километров от дома. Правда, это беззаботное состояние продлилось недолго — передо мной возникло лицо Алекса, висевшего в воздухе. Его руки были сложены на груди, а одна бровь приподнята, придавая его разглядывающему меня взгляду, скепсис.

— Дорогая моя, ты сюда что — валяться на кровати приехала? — Я тут же закрыла глаза, чтобы его не видеть и стала негромко напевать какую-то веселую песенку. — Ну уж нет! Давай поднимайся немедленно! Нужно разрабатывать планы, вырабатывать тактику, а ты тут лежишь и в потолок плюешь! Марина!

Последнее он не сказал, а гаркнул, как хороший генерал, давая команду идти в атаку своему войску.

— Ну что ты так орешь??? — я открыла глаза и прямо взглянула в его глаза. — Мы все успеем. Я же имею право немного отдохнуть после перелета, принять душ, перекусить, наконец, что-нибудь…

— Ну все… Тогда мы точно отсюда дня два не выйдем… — закатил глаза парень.

— Да ну тебя… — я легко вскочила с кровати и направилась к ванной комнате. — Чур, не подглядывать! — погрозила я на прощание своему призрачному другу, и закрыла за собой дверь.

— Итак, что мы имеем?.. — жуя салат, я смотрела в разложенную передо мной на полу карту Праги, купленную еще в аэропорту. — Как там в этой легенде улица называлась?

— Панская, — ответил мне Алекс, заглянув в книгу с легендами. — Заведение «У пиаристов».

— Угу. Так… — набив едой рот и водя одним пальцем по бумаге, бубнила я. — Это же недалеко… Можно пешком дойти. Изучим местность, да еще и город посмотрим. У меня уже руки чешутся воспользоваться фотоаппаратом на местных улицах…

— У тебя они чесаться должны от того, что ты мне помогать будешь в поисках, — язвительно заметил парень.

— Будешь возникать — я тебе вообще помогать не буду! — показала я собеседнику язык. — Слушай, а там работающая гостиница или что-то вроде музейного экспоната?

— Понятия не имею…

— И тут нигде не указано ничего…

— Придется действовать по обстоятельствам, — ответил Алекс.

— Что-то как-то эта перспектива не прибавляет оптимизма…

— Да ладно, Маринка! Тебе после нашего фамильного склепа вообще ничего не должно быть страшно! — хохотнул призрак.

— Не напоминай, иначе я на весь наш туристический тур запрусь в номере и не буду выходить, потому что в поисках твоих сокровищ тоже ничего хорошего не жди… Одни легенды чего стоят — призраки, покойники… Фу!

— Ты лучше жевать прекращай, хомяк, и одевайся — будем проводить разведку боем!

Тяжело вздохнув, я поставила на столик опустевшую тарелку, взяла с кровати сумку, фотоаппарат, собрала карту, сложив ее в карман джинсов, и подошла к входной двери.

— Товарищ Орлова для выполнения боевого задания готова! — вытянувшись по стойке смирно, отчеканила я.

— Дуй вперед, товарищ Орлова… — усмехнулся Алекс, пролетая сквозь стену. — И чем быстрее, тем лучше, а то, зная твою любовь к архитектуре, чую, мы туда до завтрашнего дня не доберемся…

— Бе-бе-бе… — передразнила я парня, закрывая свой номер на ключ и вешая на шею фотоаппарат.

Что ж, к экскурсии по городу моей мечты я готова. Вперед за приключениями.

6

На счет продолжительности прогулки Алекс был прав. Правда, она затянулась не на сутки, а всего лишь на пару-тройку часов там, где идти от силы минут сорок. Просто, когда ты будущий архитектор и на твоем пути расстилается Вацлавская площадь, то остаться равнодушным просто не реально.

— Марин, ну пошли уже… — ныл у меня над ухом призрак, когда я в очередной раз поднимала вверх объектив фотоаппарата для снимка. — Мы тут два с половиной часа носимся от фасада к фасаду, может, хватит?! Я устал!

— Тебе ли жаловаться? Не ты же перебираешь ножками все километры площади. И почему ее только площадью назвали, когда она широкую улицу из себя представляет? Странный народ… О! Посмотри какой фасад вон в той части!!! Это, кажется, яркий представитель романского стиля! — и мурашки побежали по коже.

— Ууууууууу… — взвыл парень. — Маринаааааааааааа!

Но меня уже было не остановить — я бежала к выбранному памятнику архитектуры, на ходу настраивая у фотоаппарата нужные мне функции. После того, как снимок был сделан, Алекс вновь заговорил.

— Только не говори мне, что это был не последний…

— Хорошо, хорошо… Идем мы в твою гостиницу. Так, где у нас тут выход? Угу… — повертев карту в руках, сказала я. — Нам туда!

— Ты уверена?

— Конечно! У меня в школе была пятерка по чтению карты!

— Надеюсь, что она так и осталась… — вздохнул он, и послушно последовал за мной.

На Панской улице находилась не только нужная нам гостиница, но и арабский пункт обмена валюты, считающийся в Праге самым выгодным. Я решила заскочить и в него, раз уж мы все равно по соседству.

Гостиница «У пиаристов» находилась в самом центре улицы, имела бежево-коричневый фасад с узкими прямоугольными окнами и здание в четыре этажа, вырастающее из него. На первом этаже устроили кафе-ресторан, открытое как для проживающих здесь, так и для простых посетителей. Я устроилась за одним из столиков, сделала заказ, и стала осматривать помещение. За широкой стеклянной дверью направо от входа находился холл с рецепшн, слева от меня барная стойка, за которой была дверца на кухню. Я по привычке вставила в ухо устройство блю-туз, показывая, что приготовилась к разговору.

— На улице уже вечер, нам это на руку, — потирал руки Алекс.

— То есть?

— Ну как? Марина, какая же ты невнимательная. В легенде же написано, что кот появляется в полночь… Значит, нам надо быть тут в это самое время…

— С ума сошел? Как ты себе это представляешь? Я не гость отеля, а значит, ночью мне здесь делать нечего…

— Значит, надо постараться, чтобы никто не узнал о нашем присутствии…

— Тебе легко говорить — о тебе и так никто никогда не знает… А я так просто раствориться в воздухе не могу!

— А придется! — ехидно улыбнувшись, ответил парень.

— Алекс! — от возмущения у меня даже щеки вспыхнули.

— Да шучу я, шучу… — показав мне язык, успокоил он. — Я просто имел в виду, что нужно где-нибудь спрятаться до назначенного времени, а потом действовать.

— Где? Отсиживаться в женском туалете? Не сильно заманчиво… К тому же, оказаться в конце концов надо в самой гостинице, а дверь между кафе и холлом, наверняка, запирают.

— Значит, нужно пробираться в соседнюю часть… И, желательно, незаметно… Так-так-так…

— Что ты задумал? — уже жуя только что принесенный заказ, спросила я.

— Оооооо! Я разрабатываю зловещий и гениальный план по проникновению разведотряда на охраняемую территорию врага…

— Господи, где ты только фраз таких нахватался…

— Так в начале мая смотрел у твоих соседей целый день фильмы про войну. — Я усмехнулась. Прям как ребенок — один раз услышал и подхватил. — Давай доедай свой ужин, и в бой.