Бесплатный фрагмент - Мой лучший друг — скелет

Глава I. В тот день я проснулся скелетом

Я очень долго не хотел открывать глаза. Мне было настолько лень, насколько это только возможно, и никакое ласковое солнце не смогло бы меня переубедить встать с кровати. Блаженное состояние пустоты в голове, когда ты проваливаешься все глубже и глубже в сон, постепенно окончательно забывая о своем существовании, укрывало меня с головой. Отдавшись ему, я уже практически заснул, как вдруг во мне пробудилось нехорошее предчувствие. Сложно сказать, чем именно оно было вызвано, но в какой-то момент мне показалось, что если я усну — то уже не проснусь. «Ну уж нет, мне еще рано умирать!» — эта мысль убедила меня, что в вечном покое не так уж и хорошо, и я резко открыл глаза.

Обычная комната в коммуналке. Потрепанный ковер на стене напротив кровати. Старенькие доски на окне, сквозь которые сквозняк игрался с пыльными шторами. Такая обычная комната. И такая незнакомая.

«Где это я?»

Приподнявшись с легким стоном, я попытался потереть глаза. Рука послушно прошла сквозь нужное мне место, послышался легкий стук где-то в макушке. Ошарашенный, я постучал еще раз. И еще. Затем медленно отодвинул подозрительно белую руку на расстояние и наконец-то рассмотрел ее. Чистейшая кость.

— Я проснулся или нет? — «ощупывая» фаланги пальцев второй, точно такой же костлявой рукой, я старался не паниковать. Характерный звук костей, стучащих друг об друга, вызвал во мне истеричный смешок. Убедившись, что мои руки, а затем и ноги, и все остальное тело теперь представляют собой базовый набор для класса биологии в школе, я решительно лег обратно и укрылся одеялом.

«Ну уж нет. Пусть лучше я усну».

Моргать у меня теперь получалось по-своему, специфически. Зрение затуманивалось, потом и вовсе пропадало, а затем также возвращалось. Будто включаешь-выключаешь старенький телевизор. Не думаю, что моргание мне в принципе было необходимо, просто оно осталось чем-то на уровне базового инстинкта. «Моргая», я чувствовал себя чуточку лучше. Уснуть у меня, впрочем, не получалось, как бы я не старался. Рой панических и любопытствующих мыслей жужжал где-то под черепушкой, мешая уйти в прекрасное забвение. Отбросив одеяло в сторону, я нашел в ванне разбитое зеркало и посмотрел на себя повнимательнее. Вместо глаз — темные провалы с двумя мерцающими, будто звезды на ночном небе, точками неопределенного холодного цвета. Фирменная «улыбка» здорового скелета с самыми обычными зубами. Скинув футболку и шорты, завязанные до этого на тазобедренной кости, я рассмотрел остальное. В месте, где должно было быть сердце, за ребрами — маленькое слегка светящееся нечто, прикосновения к которому вызывали странную щекотку.

«Кажется, эта штука теперь мое сердце. Прекрасно».

Я попробовал его аккуратно сжать и обнаружил, что при определенной силе нажатия чувствую боль.

— Интересно, меня все еще можно убить? — пробормотал я, аккуратно вытаскивая странный комочек наружу.

Он был почти невесомый и мягкий, податливый, того же холодного цвета, что и «зрачки». Я перестал ощущать какую-либо температуру, а о текстуре мог догадываться только по тому, как сильно прогибается комок от моих нажатий. Глаза, впрочем, я вытащить не мог, как бы ни старался, поэтому просто вернул свое новое сердце обратно, где оно послушно застыло.

— Интересно. Вот я — скелет, а мальчик или девочка? — челюсть слегка приоткрывалась каждый раз, когда я говорил. Голос был самый обычный и не вызывал во мне никаких ассоциаций, разве что болезненный интерес, откуда он берется. О своем поле или возрасте можно было только догадываться, но я предпочел бы быть парнем лет 18-ти. Желательно с кожей и органами, но это дело вкуса, разумеется. Кто я такой, чтобы придираться?

За окном между тем горела осень, яркими праздничными рядами стояли деревья, а воздух скорее всего был приятно прохладен и свеж. Людей не было видно, хотя настенные часы с кукушкой и показывали полдень. Может быть, они показывали полдень уже полвека, но я не собирался с ними спорить.

Следующим моим шагом в исследовании нового тела была попытка попить воды. Она послушно вылилась мне в челюсть, протекла вдоль позвоночника и улеглась у ног лужицей разочарования. Разумеется, есть я тоже не мог. Дышать — тоже. Скелетам, как оказалось, нужно не так уж много для поддержания здоровья.

Время шло, и я внимательно осмотрел квартиру, в которой проснулся. Ничего необычного, но и ничего знакомого. Отсутствовали фотоальбомы или хоть что-то, устанавливающее личность хозяев, и толстый слой пыли на предметах подсказывал мне, что не стоит их дожидаться.

Прежде чем выйти на улицу, я хотел было замаскироваться, но вся одежда, за исключением футболки, шорт и старой куртки мне не подходила. Впрочем, нашлась пара старых кед, в которые влезла моя костлявая ступня. Теперь можно было не беспокоиться о стуке, сопровождавшем до этого каждый мой шаг.

У меня не было ни малейшего понятия, что делать, поэтому я вышел на улицу в поисках ответов. Нереалистичность происходящего подсказывала мне, что я явно не в привычном мне мире. Осталось только понять, по каким правилам он работает, и выбраться из него.

Все двери были без замков — это была первая странность, что я заметил. Замки отсутствовали в принципе, будто некто, создавая этот мир, их боялся или недолюбливал. И в подъезде, и в окружающих квартирах двери просто открывались, но я решил отложить дальнейшее изучение на потом. Сначала– осмотреться снаружи. «Отсутствие замков будет проблемой, только если за мной погонятся», — промелькнуло в голове, но я предпочел не зацикливаться на плохих мыслях и относиться ко всему, как к очередному странному сну. Отсутствие воспоминаний — вот что меня действительно беспокоило. Шагая по улице, усыпанной жухлыми листьями, я все больше убеждался, что мои догадки верны. Ни одного человека. Все машины заброшены и не оснащены замками. Одна за другой мелькали детские площадки, заваленные пивными банками. На одной из скамеек я нашел оставленные кем-то пачку сигарет и зажигалку, закурил. Дым послушно проник в ребра и вышел из-под куртки. Я постарался представить себе, что являюсь обычным человеком и вполне могу вдыхать-выдыхать дым и, что меня не особо удивило, это помогло. Дым послушно заструился, как ему и положено, красивыми завитками выходя из моей челюсти. Интересно, курил ли я раньше?

«Да какая уж разница».

Я наблюдал за окружающим, абсолютно пустым и безжизненным миром, постепенно окончательно успокаиваясь. Даже скамейка показалась мне удобной и немного милой, хотя я не смог бы словами объяснить, в чем конкретно ее милота заключалась. Протяжный металлический скрип вырвал меня из раздумий. Тяжелый, ржавый звук разносился в тишине соседних дворов, монотонный и невероятно раздражающий. Я отодрал доску от скамейки, не особо беспокоясь, что бы на это мне сказали окружающие, и медленно выдвинулся в сторону скрипа. По мере продвижения стало заметно, что чем ближе к тому двору, тем меньше на улице мусора. Детская площадка, к которой я постепенно подходил, была окружена маленьким забором, через который способен переступить взрослый человек. Те же разбитые мусорные баки, те же плохо окрашенные конструкции. На качелях сидела маленькая девочка лет семи-восьми и медленно раскачивалась. Уже издалека я заметил пару рожек на ее макушке.

— Эй! Кто ты? — решив не рисковать, я окликнул ее издалека, поудобнее прихватив доску.

Скрип остановился. Девочка обернулась, и вместо ожидаемого мной страшного оскала я увидел обычное детское чуть смуглое лицо, слегка покрасневшее от холода. Две белые косички, спускавшиеся ниже плеч, ниспадали на куртку. Девочка была совсем не удивлена моему приходу и, отвернувшись, продолжила качаться.

— Ты будто каждый день скелетов видишь, ей богу, — пробормотал я, подходя ближе. — Ты местная? Знаешь, что здесь происходит?

Я засыпал ее кучей вопросов, но ответом мне было молчание и спокойный взгляд, который мог означать все, что угодно.

— Может, ты не понимаешь мой язык? Прости. Он у меня без костей, — глупый каламбур также как и прочее был пропущен мимо ушей.

Мне не хотелось давить на ребенка, да и ситуация была не настолько уж критична, чтобы прибегать к насилию. Однако тот факт, что со мной не хотят разговаривать, слегка сбивал с толку. Я оставил детскую площадку и вошел в подъезд. Пройдясь по незапертым квартирам, я нашел старый пыльный мешок, заполненный картошкой. Не особо богатая добыча — но что есть, то есть. Отряхнув его, насколько это было возможно, я поспешил обратно на площадку.

«Мы еще посмотрим, кто кого!»

— Угадай, кто я? — девочка вопросительно на меня посмотрела, после чего я запрыгнул в мешок из-под картошки, найденный в одной из местных квартир. — Я — мешок костей!

Девочка смотрела на меня чуть дольше обычного, видимо пытаясь вызвать во мне чувство неловкости, но оно атрофировалось от меня уже очень и очень давно. Я поправил шапку, которой прикрывал свою черепушку.

— Что ж, я попробую еще раз.

Я рассказал ей парочку других каламбуров, после чего заметил, что она чаще смотрит не на меня, а на мой шарф. Шарф был сразу же передан в ее крохотные ручки и завязан на открытой голой шее.

— Да, так действительно лучше. В отличие от нас, скелетов, вам приходится делать все эти бесполезные штуки, чтобы не заболеть.

Девочка жестами показала мне нечто, что могло означать: «Тогда зачем ты носишь одежду?»

— Одежда мне нужна, чтобы не запачкать мои прекрасные белые кости, милая, — ответил я, назидательно подняв одну из них. — Люди называют подобное «пальцем», насколько я помню. Как видишь, он уже не такой безупречно белый, каким должен быть. А для скелета очень важно оставаться чистым и пить много молока, чтобы не заболеть. Шарфы нужны, к примеру, чтобы случайно не сломать себе шею, а то — хрясь, и готово, катаешься, как колобок, черепушкой.

Девочка, путаясь в косичках, попыталась развязать себе шарф, но узел ей никак не давался.

— Нет, нет, оставь его себе. У меня еще много таких. Можно сказать, целый город. Это ведь я его хозяин, честно говоря, поэтому и удивился, увидев тебя здесь. Раз такое дело — будешь моим первым жителем.

Я балагурил, чтобы не потерять ее внимание и хоть как-то вызвать доверие, но она смотрела слишком серьезно, так что пришлось остановиться.

— Кстати, ты голодна? Могу угостить тебя чем-нибудь, раз уж тут все мое. Пойдем.

Отвернувшись, я пошел в случайном направлении. План сработал, скрипнули качели и послышались тихие шаги.

«Хорошо. Может быть, вкусный обед ее разговорит».

Череда безжизненных одинаковых улиц казалась почти бесконечной. Двор — детская площадка — переулок — дорога — двор. Мы шли в молчании — я не хотел, чтобы она сбежала от моих плохих шуток раньше времени. Свернув еще несколько раз, мы подошли к маленькому кафе на четыре столика, располагающемуся несколько ниже земли. Лестница, ведущая вниз, была обвита засохшими стеблями винограда и освещалась одной лишь слегка мерцающей лампочкой.

Внутри кафе оказалось ожидаемо пусто и пыльно.

— Посиди тут, сейчас шеф-повар принесет тебе особое блюдо, — я посадил ее на самое удобное место, на мой взгляд, и, поклонившись, ушел на кухню.

Что хорошего в том, чтобы быть скелетом, застрявшим в пустом городе с маленькой девочкой? Ну хотя бы тот факт, что было с кем поговорить. Даже не так — меня было кому слушать.

Большим открытием стало для меня обилие еды в холодильнике. Будто кто-то только что вернулся из магазина и аккуратно расставил свежие продукты на полках. «Хотя, это только к лучшему. Может, тут есть еще кто-нибудь?» — подумал я и решил принимать факт наличия еды как данность. Напевая, я достал из холодильника яйца, сыр и молоко, нашел немного муки и специй. Мир, казалось, сам подсказывал мне, что именно нужно приготовить — других ингредиентов попросту не было. Даже не знаю, откуда мог знать бестолковый скелет вроде меня этот рецепт, но я действовал с абсолютной уверенностью в своих движениях.

«Может, при жизни я часто готовил?»

— Моя маленькая леди, вот и ваш заказ! — я поставил перед девочкой тарелку блинчиков с сырной начинкой, а также стакан воды.

Она некоторое время молча смотрела на еду, затем жестами спросила, почему не ем я.

— О, ну, я же, знаешь, скелет. Мне не нужно есть. Я разве что могу посидеть тут, пока ты не закончишь.

Жестами она попросила меня уйти, и я послушно пошел на разведку. Чтобы выглядеть более презентабельно перед ребенком, я нашел в соседнем доме куртку получше и свитер, чтобы можно было при случае отдать их ей, если она замерзнет, а также перчатки без пальцев. Не понимаю, кто и зачем придумал нечто подобное, но смотрится хорошо.

Вернувшись в кафе с пакетом старых футболок, набивкой из мягких игрушек и маленьким швейным набором, я принялся за шитье. Девочка по-прежнему не обращала на меня никакого внимания, отвернувшись к окну. Вскоре она задремала прямо на столе, положив голову на руки, и тут же полдень сменился глубокой ночью.

— Хех, а вот это уже интересно, — пробормотал я.

Интересно, если усну я — будет тоже самое или это действует только в случае с ней?

Включив себе свет на кухне, я продолжил шить игрушку там, внимательно вслушиваясь в звуки за окном. Тишина. Не слышно даже насекомых. Закончив через несколько часов, я попытался выйти на улицу, чтобы покурить, но нога, ступившая за порог, наткнулся на черную зияющую пустоту.

— Да какого..! — я схватился за косяк двери и чудом не провалился в неизвестность. Некоторое время посидев на полу и закурив рядом с открытой дверью, я успокоился.

«Там действительно ничего нет, да?»

За дверью и вверх, и вниз, и влево, и вправо стояла непроглядная тьма. Броски вилок в пустоту ничего не дали — они ухали куда-то вниз, быстро теряясь из поля зрения. Никакого звона или другого звука падения — вилки просто исчезали.

Докурив, я укрыл девочку своей курткой и пошел готовить ей завтрак. Похоже, мне еще многое предстоит узнать об этом мире. И, я уверен, шестилетний ребенок в нем находится не просто так. Может быть, мне не стоило подходить к ней тогда. Может быть, она — то, что держит меня в этом мире.

«Но, по крайней мере, ей понравились мои блинчики с сыром», — подумал я, наблюдая, как восходит солнце. «Пора приготовить ей завтрак».

Глава II. Шаг назад

Как только маленькая девочка окончательно проснулась, солнце оказалось в позиции «полдень», несмотря на то что еще менее чем полчаса назад стояла непроглядная тьма. Я поставил перед ней завтрак, изящно, как мне показалось, поклонившись.

— Мне уйти? — на всякий случай уточнил я, но девочка замотала головой и указала на место напротив себя.

«Хорошо, значит, она начинает мне доверять».

Пока девочка ела, я все еще пытался ее разговорить:

— Ты не замечала ничего странного в местном солнце? Например то, что оно всегда на самом верху, пока ты бодрствуешь, и никогда не двигается с места.

Девочка вопросительно на меня посмотрела и покачала головой.

— Просто я заметил, что как только ты засыпаешь, наступает очень странная ночь. Все вокруг, кроме ближайшего места, где ты спишь, исчезает. Прямо по-настоящему исчезает, я сам чуть не исчез, честно говоря.

«Почему ты не спал?» — спросила она меня жестами, к чему я уже привык.

— Готовил тебе подарок, — на автомате мне захотелось улыбнуться, но я вовремя вспомнил, что скелеты и так все время улыбаются. — Вот, держи.

Маленькая тряпичная куколка перекочевала в руки девочки. Она долго рассматривала ее, после чего прижала к груди, а затем и вовсе убрала под куртку, оставив на поверхности только страшненькую голову с двумя глазками-пуговицами.

— Кажется, тебе понравилось, — я откинулся на стуле, закинув руки за череп. — Может, тогда ты скажешь мне хотя бы свое имя?

Я протянул ей карандаш и клочок чека, что нашел на кассе, и она, не тратя времени, нарисовала какую-то темную птицу.

— Ворона? — она отрицательно покачала головой, — Кар?

Девочка издала звук, похожий на «э». Это было первое, что я услышал от нее за все время.

— Карэ? Эрак? Каэр? — она кивнула. — Значит, Каэр.

Интересно, она сама себе его придумала, подглядев в одной из местных книг, или это и есть ее настоящее имя?.. Мне вдруг захотелось потрогать ее рожки, чтобы убедиться, что они не украшение. Но делать я этого, разумеется, не стал.

— Слушай, может ты еще и знаешь, как зовут меня? А то я, кажется, забыл, — я развел руки в стороны, показывая, насколько сильно мне жаль.

Но Каэр, похоже, ничего не знала.

— Тогда придумай мне имя, пожалуйста. Сам себя я называть не хочу. Можем сходить в библиотеку, если она есть, и посмотреть что-нибудь там.

Девочка с готовностью встала и резко побежала в сторону выхода. Такой скорости от шестилетней девочки я совсем не ожидал.

— Эй, подожди меня, Каэр! — крикнул я, бросаясь следом за ней. Мы бежали вдоль улицы, один за другим мимо проносились дома, пока путь нам не перегородил наземный переход через железнодорожные пути. Десятки проводов нависали над платформой, и на одном из них я заметил черную птицу с длинным желтым клювом. Как ни старался, я не мог определить ее вид.

— Так, забирайся-ка мне на спину, — сказал я, присаживаясь на одно колено и не спуская взгляда с подозрительной птицы. — Тут слишком высоко, а ты уже запыхалась. У скелетов нет легких, так что мне будет легче подняться, чем тебе, и я совсем не устану.

Раскрасневшаяся после долгого бега девочка кивнула и послушно взобралась ко мне на спину, обхватив шею руками. Как и ожидалось, нести ее было невероятно легко — будто у меня за спиной небольшой рюкзак. Поднимаясь, я старался держаться поближе к перилам, чтобы при случае схватиться за них, и внимательно следил за каждым своим шагом.

«При падении с такой высоты даже взрослый человек покалечится, что уж говорить о ней».

Мы постепенно приближались к той точке, с которой я мог разглядеть существо на проводах во всей своей красе. У него не было перьев, вместо них тело птицы было окутано черной слизью, по густоте напоминавшей мазут. Отсутствовали даже намеки на глаза. Но, будто почувствовав мой взгляд, существо резко крикнуло скрипучим глухим голосом, продемонстрировав горизонтальный клюв, усеянный мелкими острыми клыками. Я тут же пожалел, что не взял с собой хоть что-нибудь, чем можно было бы отбиться от подобного существа, однако оно улетело, как только мы дошли до самого верха. Не переставая кричать, летун скрылся за домами, в той стороне, откуда мы пришли. Я аккуратно опустил девочку на ноги.

— Хорошо, теперь главное не…

Я хотел сказать: «Не беги», — но она уже неслась по направлению к спуску вниз.

Я бросился следом, но никак не успевал ее остановить. Девочка на полной скорости влетела на первые ступени. Послышался тихий короткий вскрик. Я застыл на месте, смотря, как крохотное тело с характерным глухим звуком несется вниз, считая собой каждую ступень. Кроме того вскрика, она не издала ни звука, на огромной скорости оказавшись внизу перехода и в конце с характерным стуком ударившись об стену станции, располагающейся в паре метров от места, где кончались ступени. Время для меня будто остановилось. Лишь когда я вновь услышал приближающийся звук той птицы, способность действовать вернулась ко мне.

— Каэр! — перепрыгивая через ступени, совсем забыв о том, что я тоже могу упасть, я мигом достиг тела девочки.

Пока я бежал, мог краем зрения увидеть блестящие капельки крови на ступенях, что лишь усиливало мою нарастающую панику. Я упал на колени рядом с телом.

— Каэр, Каэр! Ты меня слышишь?

Я попытался приподнять ее голову, неестественно вывернувшуюся в моих руках. Как ни старался я ее разбудить, темнота лишь сильнее поглощала окружающий мир. Обернувшись, я заметил десятки птиц, окруживших нас. Они сидели, одноглазые уроды, и безостановочно кричали, будто насмехаясь надо мной. Их острые клыки блестели во тьме, поглотившей и меня, и ребенка, и весь окружающий мир, когда я в последний момент попытался укрыть ее тело своим, на тот случай, если твари решат напасть.

«Что я сделал не так?»

С криком я подскочил с пола, и девочка отпрыгнула от меня, от испуга выронив стакан молока. Полуденное солнце проникало сквозь маленькое окошко под самым потолком кафе, часть его лучей падала на образовавшуюся у моих ног белую лужицу. Я смотрел то на нее, то на девочку, стараясь унять дрожь в коленях.

— Прости, что испугал. Мне приснился очень страшный сон. В нем ты… — я резко остановился. Я точно знал, что это не сон, но у меня не было ни малейшего желания пугать ребенка.

— Кстати, тебя ведь зовут Каэр, да? — я закурил, а девочка тем временем медленно отступила, кивнув в ответ на мои слова.

«Кажется, я лишь еще сильнее ее напугал. Пустая моя черепушка, что же ты творишь».

— Еще раз прости. Давай-ка я лучше приготовлю тебе завтрак? Присаживайтесь за столик, моя леди, а я сам тут все приберу.

Трясущимися руками я вытер лужу молока.

«Интересно, она мне принесла его из-за того, что я вчера ей сказал, будто бы оно полезно для скелетов? Как мило».

Я приготовил тот же завтрак, что и в прошлый раз. Нашел куклу, лежавшую на том же месте, где я ее и оставил перед тем, как вчера открыть дверь. Отдал куклу девочке, получив ту же реакцию. Все шло хорошо.

— Слушай, с тобой в последнее время не происходило что-нибудь плохое? — я постарался быть как можно более осторожным в выборе слов. Девочка показала мне на то место, где разлилось молоко.

— Ах, да, еще раз приношу свои извинения за это. Может, было что-то еще?

Девочка отрицательно покрутила головой. Ее белые косички слегка растрепались после сна на столе, да и одежда была не в лучшем виде.

— Можно я заплету твои косы? Всегда хотел научиться делать нечто подобное.

Она с готовностью протянула мне маленькую расческу с цветочками, которую вытащила из кармана. Этим я постарался выиграть время, чтобы окончательно успокоиться. У девочки были очень мягкие волосы, которые было легко расчесать, но мне все равно понадобилось три попытки, чтобы косички выглядели хотя бы прилично.

— Ну вот, вроде неплохо вышло, а? — я подвел Каэр к зеркалу, и она довольно кивнула. Мне даже показалось, будто она слегка улыбнулась. — Но не будем же мы сидеть в душном кафе с такими красивыми косичками, верно? Пойдем, прогуляемся. Только, чур, не беги — я тут недавно видел страшных птиц. Не хочу, чтобы они обглодали мои косточки, понимаешь? У меня их и так не так уж много.

Девочка пожала плечами, но позволила взять себя за руку. Мы шли по той же дороге, что и в прошлый раз, и вскоре оказались возле перехода. Я перенес Каэр через него на спине, не позволив сделать ни одного самостоятельного шага по ступеням. Летунов нигде не было видно. Как и следов недавней крови.

«Похоже, я действительно вернулся обратно во времени после ее смерти. Не могу жаловаться — это все же лучше, чем бродить по пустому городу, населенному жуткими тварями в одиночку. Но больше я подобных ошибок не допущу. Не хочу когда-либо увидеть нечто подобное».

По моему плечу осторожно постучали, вырывая из тяжелых воспоминаний.

— Ах, да, прости. У тебя же есть свои ноги, — я опустил Каэр на землю и тут же услышал скрипучий крик где-то вдалеке.

Неосознанно я стиснул челюсть и нашарил в кармане прихваченный из кафе перочинный нож. Другой рукой я крепче сжал руку девочки, от чего она поморщилась, но так ничего и не сказала.

— О, я сжал слишком сильно? Снова извини. Сегодня, похоже, мой день извинений, хах, — я отпустил ее руку. — Это все из-за того сна, что мне приснился. В нем ты, облаченная в сияющие доспехи, сказала, что тебя зовут Каэр. Мы с тобой вместе сражались против монстров, но я так и не вспомнил свое имя, чтобы тебе его сказать. Может, ты назовешь меня как-нибудь? Мы можем, к примеру, пойти в библиотеку.

Я остановился, почувствовав холодок, пробегающий по спине. Физически я этого ощутить не мог, но будто все мои кости напряглись. В прошлый раз именно после этих слов она побежала, и, было похоже, что Каэр уже на низком старте.

— Только, чур, не бежать, хорошо? Ты слишком быстрая, я за тобой не успеваю. А одному мне будет страшно.

Я вновь взял ее руку в свою, стараясь держать не слишком сильно. Каэр пожала плечами и послушно потащила меня куда-то, если и торопясь, то совсем чуть-чуть.

Удивительно, но город будто подстраивался под ее желания. Стоило ей захотеть детской площадки — и вот их уже десятки. Нужно кафе? Оно обязательно будет неподалеку. Библиотека? Оказалась всего в нескольких минутах ходьбы от нас. Я осторожно приоткрыл старую скрипучую дверь. Каждый наш шаг по пыльным залам отзывался стонущими под тяжестью досками. Каэр, похоже, это не смущало — она тут же подбежала к полкам с детской литературой и показала мне то, что было написано в книге.

Или могло бы быть написано. Вместо слов листы были заполнены знаками, которые пишут дети, когда притворяются, что знают буквы. Что странно, обложки были абсолютно нормальными и со вполне читабельными названиями. Скорее всего, Каэр когда-то запомнила, как они выглядят, поэтому они отображались вполне правильно.

Я внимательно изучил книгу, что она мне дала.

— Кажется, я не умею читать, прости, — я вздохнул и вернул ей находку.

Девочка утешающе погладила меня по локтю и пошла искать что-нибудь еще, тихонько напевая. Впервые я видел ее в таком приподнятом настроении.

Книги на стеллажах располагались в довольно хаотичном порядке. Все они без исключения имели яркие обложки, некоторые — иллюстрации внутри, но хоть какую-нибудь информацию из закорючек вместо букв выудить было невозможно. Единственное, что я понял — все эти книги Каэр когда-то где-то видела. Многие из них повторялись — похоже, что это были ее любимые издания.

Когда я вернулся к стойке выдачи, девочка уже сидела за ней, внимательно «читая» что-то. Я подошел ближе. Все страницы отображали слово «Оссиан», и, судя по обложке, это был сборник каких-то легенд и сказок. Может, одного из героев в нем звали Оссиан или как-то так, и она вспомнила это?

— Да, ты права, меня зовут Оссиан. Можешь звать меня Осин. Или Оси. Или Ос. Или О. Назови меня хоть как-нибудь, пожалуйста.

Последовало тяжелое молчание.

— Оси, — тихо прошептала девочка, опустив голову.

Словами не передать, как я обрадовался в тот момент, когда услышал от нее первое слово! Будто бы случилось маленькое чудо. В порыве чувств, я подхватил ее на руки и немножко покружил.

— Оси! Так и зови меня. Я — Оси!

Понятия не имею, что это имя вообще значит. Оно мне поначалу не особо понравилось, но стоило ей его произнести, я понял, что другого мне и не нужно. После моей небольшой карусели Каэр вручила мне ту книжку, что читала и, зевая, направилась к выходу.

— Нет, нет, малышка, в кафе мы не вернемся, — я представил, что его уже окружили те летуны, и мне стало нехорошо, — Давай сегодня поспишь здесь, а не на столе? Смотри, какой уютный диванчик.

Я сложил свой свитер в несколько раз и подложил его ей под голову, как подушку. Сверху укрыл девочку обеими нашими куртками.

— Так же лучше, верно? — сказал я, присаживаясь рядом.

Девочка, не отрываясь, смотрела на мои ребра.

— А, эта штука? — я достал свое нечто из груди. — Это что-то вроде моего сердца. Красивое, да?

Девочка протянула руки, чтобы его взять, и, после коротких раздумий, я отдал его ей.

— Только осторожно. Оно у меня только одно. Не сжимай слишком сильно и не царапай.

От рук девочки я почувствовал легкое тепло. Она поднесла сердце близко-близко к своим глазам, и его легкое сияние отразилось в них. Кажется, оно ей понравилось, потому что в следующую секунду она удобно прижала его к себе, вместе с куклой, устраиваясь на диване для сна.

— Эй, погоди, это же не игрушка, — на меня посмотрели самым щенячьим взглядом из возможных.

Не знал, что глаза людей могут становиться настолько большими и жалостливыми.

— Ладно. Но только в этот раз, хорошо?

Я устроился рядом, сев на пол и скрестив ноги. Вскоре пришла ночь. Некоторое время я караулил ее сон, а потом задремал и сам. Не то чтобы скелету нужно было спать, но состояние приятной пустоты в сознании позволило мне немного расслабиться.

На завтрак я дал Каэр немного хлеба, очнувшись чуть раньше, чем она. Я не догадался взять с собой ничего посытнее, и поэтому предложил ей отправиться на поиски еды сразу же после умывания в общественном туалете библиотеки. Все лучше, чем ничего.

Мое сердце было возвращено на место, и мы выдвинулись в довольно бодром расположении духа. Проходя мимо одной из клумб, Каэр притормозила. В самом центре рос маленький, но симпатичный цветок.

— Если хочешь, сорви его, я подожду, — предложил я, закуривая.

Каэр радостно перелезла через ограду и быстро достигла цели. Когда она сорвала цветок, земля вокруг нее пришла в движение. Среди жухлых листьев мелькнуло нечто белое, и, раньше, чем я даже успел подумать об этом, мое тело рвануло в ее сторону и в прыжке откинуло девочку прочь. Следующим рывком я отпрыгнул сам, чувствуя, как совсем рядом со мной огромное черное и склизкое существо захлопывает свою пасть, поглощая в себя все, что было в клумбе. Я быстро подставил спину Каэр, и она, немедля, вцепилась в меня так, что, будь я человеком — непременно бы задохнулся. Ребра заскрипели от того, как сильно она сжала ноги, но такая крепкая хватка меня только радовала.

Осознав, что добыча упущена, существо взревело, и из-под асфальта пробилась пара темных гибких отростков шириной в две человеческих руки. Я сразу же резанул одно из них ножом, вызвав еще больший рев монстра. Второй отросток попытался обвить меня за ногу со спины, но я предвидел этот маневр и ударил по нему, уже сильнее, все тем же ножом. Пока существо, явно не ожидавшее отпора, приходило в себя, я кинулся бежать и бежал столь долго, сколько вообще смог. Позади остались и библиотека, и вокзал, и кафе. Мы вновь были в районе детских площадок, и Каэр без сил упала в кучу листьев, стоило мне ее отпустить.

— Ты… Молодец… — только и смог сказать я, падая рядом.

Я не чувствовал боли в мышцах, но у меня невыносимо саднило «сердце».

«Похоже, даже у скелетов есть свой предел», — подумал я, стараясь этой короткой передышкой вернуть себе как можно больше сил.

Спустя несколько минут, с усилием я заставил себя встать и поднял девочку на руки.

— Пойдем-ка, посмотрим, что есть в местных квартирах съестного, — сказал я ей максимально бодрым голосом. — Нам понадобится много сил, чтобы сбежать из этого проклятого города.

Глава III. Мы решили сбежать

Солнце восходило так же внезапно, как и всегда. Его циклы полностью подчинялись воле странной девочки с маленькими рожками, и я ничего не мог с этим поделать. Ни она, ни я не знали, где мы оказались, но похоже я был единственным, кто стремился отсюда сбежать.

Из того, как хорошо Каэр знала город, я сделал вывод, что она пробыла здесь гораздо дольше меня. Сколько смертей она уже пережила? За прошедшие с нашей последней вылазки три дня, она была на грани уже несколько раз. Падение цветочных горшков с подоконников, пустые поезда без машинистов, и застрявшая в рельсах нога, неосторожное обращение с ножом, огнем, водой, с чем угодно, не говоря уже о нападениях монстров — будто бы весь мир вознамерился ее убить. За прошедшее время я стал гораздо осторожней и внимательней, чем раньше. Выучил, где в окрестностях опаснее всего, а где можно спокойно погулять. Как ни старался я выяснить еще хоть что-то — все было без толку. Каэр не помнила ничего после своей смерти, а я каждый раз просыпался в ужасе ровно в тот день, когда она умерла. Это стало почти привычно.

— А теперь, прежде чем ты уснешь, самое время принять ванну, — девочка нахмурилась от моих слов и демонстративно отвернулась. — Давай, не упрямься. Я не буду подглядывать и тоже схожу в душ, но только после тебя.

Я не стал упоминать, что в прошлый раз, принимая ванну, она начала задыхаться и захлебнулась, пока я отходил за припасами, или что в позапрошлый раз Каэр поскользнулась на мокром полу. Скрывать от нее эту часть нашего положения вошло в привычку. Я постелил специальный коврик как перед ванной, так и внутри нее. Проверил напор воды, выбрал, как мне показалось, ее оптимальную температуру, все время сверяясь с цифрой в термометре. Все должно было пройти хорошо. Хотя бы в этот раз.

«А то, кто знает, если мы будем пренебрегать гигиеной, она заболеет или подхватит заразу при порезе. Такое мне уже будет сложнее вылечить в следующий раз», — подумал я, вспоминая как отчаянно искал лекарство от отравления, после того как случайно накормил ее просрочкой.

Каэр с недовольным видом пошла в ванну, а я уселся, подперев собой дверь, с другой стороны. Я не собирался двигаться с места ни на сантиметр. С другой стороны вскоре раздалось жизнерадостное бульканье воды и какая-то несвязная песенка.

— Ты играть то играй, только не забудь помыться, — сказал я, прикуривая. В ответ мне, судя по звуку, показали язык.

«Рад, что она в хорошем настроении».

Помывшись, Каэр вышла в новой одежде, которую я ей нашел. Стирать мне было лень, поэтому гораздо проще оказалось находить очередные куртку, штаны и прочее в соседних квартирах. Как и обещал, я попытался ополоснуться следом, но это было довольно сложно, учитывая то, что мне и мыть то особо нечего. Я заметил несколько трещин на разных костях.

«Интересно, когда я успел их получить?»

Позавтракав и собрав все необходимое в свои рюкзаки, мы двинулись в путь. Я не позволял Каэр отходить от меня слишком далеко и при необходимости держал ее за руку. Мы шли к границе города, однако к моей радости, не встретили ни одного монстра.

Я не знал точно, где находится конец города, но предположил, что если идти достаточно долго в одном направлении, то мы точно рано или поздно дойдем до края. Каэр слегка подпрыгивала, размахивая свободной рукой. Она говорила все также мало, но теперь время от времени хотя бы напевала что-нибудь. Склизкие монстры нам так и не встретились, что я считал хорошим знаком — обычно они появлялись незадолго до ее смерти. Я так и не понял, служат они вестниками или первопричиной, но без них явно было спокойнее. Пока что бесполезная, на поясе у меня болталась старенькая бита с облупившейся краской.

— Оси! — девочка позвала меня по имени и указала на то место, где кончаются дома и начинается дорога, окруженная лесом.

— Да, милая, мы уже почти у цели, — я постарался сказать это максимально бодрым тоном и подмигнул ей одним из огоньков в глазницах. В конце концов, интонация голоса — последнее средство выражения эмоций, что у меня осталось.

Дорога была разбита. Местами в выбоины по глубине целиком умещался мой кроссовок. Кажется, ее не ремонтировали целую вечность. Опавшие листья, впрочем, скрывали большую часть трещин и неровностей. Девочка отпустила мою руку и принялась бегать и подбрасывать их.

«Рад, что у нее хорошее настроение».

План с побегом из города казался теперь чуть-чуть реальнее, чем был до этого.

Мы шли пару часов, потом присели на упавшее поперек дороги дерево. Каэр перекусила бутербродами и сладким чаем из термоса, я же с удовольствием затянулся сигаретой. От моей бесполезной привычки мои кости в тех местах, где их касался дым, слегка желтели, но, так как я каждый день их чистил, желтизна не успевала въедаться.

— Летун! — я вздрогнул, когда она прокричала это, и резко вскинул голову. Противное существо сидело, слегка приоткрыв клюв, из которого капала темная слюна.

Сами по себе летуны не были опасны, но их появление не сулило ничего хорошего. Как стервятники, они кружили над теми местами, где могли бы вскорости поживиться.

— Пойдем-ка побыстрее, — мы взялись за руки и осторожно стали удаляться от возможной угрозы.

«Почему он прилетел именно сейчас? Что случится? Упадет дерево, появятся дикие звери? А может, еда была испорчена?» — я погрузился в долгие размышления и не заметил, как наступил закат. Девочка широко зевнула, прикрыв рот рукой.

— Ох, точно. Ты устала, кроха? — мы свернули неглубоко в лес и, усадив ее на пенек, я стал собирать хворост. — Только не засыпай пока что, хорошо? Сначала нужно развести костер.

Каэр рассеянно кивнула и попыталась взбодриться, несильно хлопнув себя по щекам.

«Благо в этом месте сухая осень, иначе с дровами были бы проблемы».

Когда огонь хорошенько разгорелся, я попытался устроить, какое мог, лежбище для своей спутницы. Наскреб сухих листьев и постелил на них простынь, которую захватил с собой на случай перевязки или если понадобится что-нибудь перенести.

— Так ты хотя бы не замерзнешь.

Ветки в костре потрескивали, легкий ветер уносил искры к небу. В наступающих сумерках я мог разглядеть худенькое тело девочки, которая поудобнее устраивалась на свою импровизированную кровать. Сам же я сел прямо на землю с другой стороны от костра, прислонившись к дереву, ожидая наступления очередного восхода солнца, которое могло бы нам очень пригодиться, если бы я и завтра не смог защитить ребенка, и меня вновь отбросило до момента последнего сна. В мрачных мыслях и воспоминаниях о своих недавних провалах, я уставился на свои кроссовки. В том месте, где кончались штаны, была слегка видна белая кость.

— Оси, — девочки рукой поманила меня к себе и, как только я подошел, потянула за рукав вниз, усадив так, чтобы положить голову мне на колени. Она с видимым удовольствием устроила из моей куртки подушку и пробормотала нечто, схожее со «спокойной ночи».

— Спокойной ночи, кроха.

Темнота окончательно обрушилась на нас. Не осталось ничего, кроме неровного круга света от костра. На небе, если оно в тот момент вообще существовало, не было ни звезд, ни луны. И деревья, и кусты, и даже дорога — все растворилось в кромешной тьме.

«Благо, к этому я уже привык».

Однако вскоре возникла проблема. Я не мог дотянуться до дров, чтобы подбросить их, не разбудив Каэр. В отличие от меня, ей было необходимо хоть какое-то тепло, да и оказаться среди этой кромешной тьмы не выглядело хорошей идеей.

Я вспомнил, как научился управлять дымом, проходящим сквозь мои кости.

«Может, получится и на объекте побольше?»

Я уставился на собранные ветки, небольшой кучкой лежащие неподалеку. Представил, как они медленно поднимаются и опускаются в костер.

«Ну, давайте, раз уж я скелет, то пусть буду хотя бы волшебным».

Ветки на мои молчаливые мольбы не внимали. Изобразив вздох, я попытался снова. Огонь постепенно утихал, Каэр посильнее съежилась у меня на коленях. Мне захотелось снять свитер и укрыть ее им, но это, опять же, наверняка бы ее разбудило. Я уже со злостью обернулся к веткам. Как ни странно, это помогло. Маленькая веточка в куче слегка дрогнула.

«Так, а теперь иди в огонь».

Спустя еще некоторое время мне удалось приподнять ее в воздух. Я чувствовал легкое напряжение в том мерцающем за ребрами комке, который про себя называл «душа». Медленно и аккуратно, не без усилий, я все же смог кинуть веточку в огонь. Смотря, как она медленно загорается, я почувствовал восторг вперемешку с азартом. Одну за другой, я продолжил подкидывать в огонь не только заготовленные, но и те ветки, что валялись под ногами. Приглядевшись к листьям, на которых спала Каэр, хотел даже и их пустить в расход, но вовремя опомнился. Да и напряжение, не отпускавшее «душу», стало только сильнее. Я поднял в воздух желтый кленовый листик и наблюдал, как он, согласно моей воле, описывает круги над моей головой.

«Да что же я такое? Не могу вспомнить даже свое имя, но зато спокойно играю с листьями».

Наступал рассвет, и настроение, несмотря на достигнутые мной за ночь успехи, лишь ухудшилось.

— Доброе утро, малышка, — я потрепал девочку по голове, случайно прикоснувшись к ее рожкам.

Не сказал бы, что они были острыми или опасными — больше напоминали рожки маленьких козлят.

— Подъем. Сегодня у нас большой день.

Каэр, зевая, неохотно встала. Я тут же протянул ей остывший в термосе чай и наблюдал как она, морщась, залпом выпивает все, что осталось.

— Итак, мы уже вне города. Если повезет, скоро и вовсе вернемся в нормальный мир.

Каэр удивленно на меня посмотрела. Кажется, до этого момента она не понимала, насколько я был серьезен.

— Да-да. Не знаю как ты, но я хочу вернуть себе память. Ты вот помнишь, что с тобой было до того, как ты попала сюда?

Девочка, подумав, уверенно кивнула.

— Серьезно? — я почесал затылок.

Это оказалось неожиданностью. В моем сознании данное место ассоциировалось с чем-то наподобие Лимба, и я уж было решил, что мы с Каэр очутились в одной лодке полнейшего неведения.

— Так… Есть какие-нибудь идеи? Знаешь, как ты сюда попала? — она покачала головой.

— Хорошо. Тогда, может, хотя бы расскажешь о себе? — девочка демонстративно отвернулась.

Пнув с досадой землю, я достал пачку сигарет.

— Если не хочешь — не говори. Но мы определенно не вернемся в тот город.

Дальнейший путь мы продолжали в тяжелом молчании. Солнце все также находилось в положении «полдень». Один раз, обходя очередное упавшее поперек асфальта дерево, я почувствовал, будто что-то кольнуло мою душу. Каэр шла чуть впереди, и я решил не подавать виду. Вскоре перед нами появились первые дома.

— Что?

Помимо того факта, что новый город оказался всего в нескольких часах пути, меня смутило и то, как болезненно знакомо он выглядел. Те же тротуары. То же расположение улиц. Каэр, напевая, брела вдоль маленького заборчика, на котором когда-то нарисовала маленький домик с солнышком. Рисунок был на месте, и, увидев его, я почувствовал легкий озноб.

— Так мы… Просто вернулись сюда, хах?

Каэр, казалось, это абсолютно не смущало. Она демонстративно похлопала себя по животу и потащила меня к кафе, где я послушно приготовил ей блинчиков.

— Как же так, — я сидел за столом, время от времени стуча черепушкой об доски. Каэр что-то рисовала карандашом в стареньком блокноте.

— Скажи, ты вообще хочешь отсюда выбраться?

— Нет. Тут хорошо, — сказала она тоненьким детским голосом и тут же вернулась к своему занятию.

Меня все еще немного шокировал тот факт, что она вполне умеет разговаривать и молчит просто потому, что хочет. Может именно поэтому любая брошенная ею фраза воспринималась мной с особым вниманием.

«Что если мы не можем уйти именно потому, что она этого не хочет? Пока что буквально весь мир показывал мне, что она в нем едва ли не самый главный элемент».

Я подпер черепушку руками и принялся пристально рассматривать свою подопечную. Самая обычная девочка, не считая пары рожек и белоснежных косичек. Абсолютно ничего необычного.

Каэр почесала руку, и на мгновение я увидел нечто розоватого цвета на ее коже.

— Покажи мне свою руку, пожалуйста, — она не стала возражать и с готовностью закатала рукав свитера.

Цепочка шрамов покрывала всю руку, от ладони до локтя. Некоторые казались гораздо хуже других, некоторые были свежими. О парочке ссадин я даже помнил. Вот только, по идее, они должны были исчезнуть, ведь время откатилось назад сразу после ее скорейшей смерти в тот раз.

— У тебя еще много такого?

Она кивнула и слегка оголила живот. Я вздрогнул от увиденного.

— Прикрой, — поняв, что произнес это слишком резко, я поспешил добавить, — пожалуйста. А то простудишься.

Каэр пожала плечами и вернула все как было. Пока она рисовала забавных зверят, я рассматривал открытые участки ее кожи, замечая все больше шрамов, которые ранее не привлекали моего внимания.

«Не то чтобы я раньше в принципе на нее много смотрел».

Наконец, я решился обсудить с ней вопрос, который не давал мне покоя.

— Ты точно не помнишь, откуда они взялись?

— Нет.

— А ты… Помнишь, что ты умирала? — и вновь удивленный взгляд, — А, ладно, забудь. Мне, наверное, приснилось. Очередной плохой сон.

Но я прекрасно понимал, что это не может быть сном. Или прыжками во времени. Я пошел в туалет и осмотрел свои кости. Ни трещинки. Ни царапинки. Несмотря на то, как сильно мне порой доставалось от монстров, мое «тело» было в идеальном состоянии.

«Может эта штука лечит меня?» — я достал душу и покрутил ее в руках. Она была точно такой же, как и в день, когда я впервые проснулся.

«Разберусь с этим позже».

Остаток дня прошел довольно мирно. Я немного покачал Каэр на качелях, после чего мы решили зайти в магазин, чтобы найти чего-нибудь перекусить. Уже на подходе я заметил склизкую тварь, по форме напоминавшую червяка, которая одним концом прицепилась к козырьку крыши, а другим, ощерившись круглой клыкастой пастью, нацелилась на нас. Я усмехнулся и поудобнее перехватил биту, знаком попросив девочку приостановиться. Как только моя черепушка оказалась в зоне поражения, тварь прыгнула и, подобно мячу, была отшвырнута прочь. Я ощутил приятную волну сопротивления, когда бита встретилась с ее телом. Что ни говори, но ничто не доставляло мне такого удовольствия, как уменьшение популяции монстров в городе. Добежав до того места, куда она приземлилась, следующим ударом я размазал тварь по асфальту. Испаряясь на лету, брызнула черная жижа. Я недовольно цыкнул, когда заметил, что часть попала мне на одежду. Короткий вскрик заставил меня лихорадочно обернуться. Я успел заметить, что голова девочки оказалась в пасти второй твари, по-видимому, прятавшейся в одной из щелей карниза. Судорожно сжав биту, я отвернулся. Крик вскоре оборвался, и спасительная темнота укрыла меня с головой.

«Даже если бы у меня получилось ее спасти, те раны, что она уже получила, я вылечить бы не смог. Проще дождаться перезапуска».

Ненавидя себя за такие мысли, именно ими теперь я и руководствовался.

Открыв глаза, я уставился на костер. Ветки еще не догорели, и до рассвета явно оставалось достаточно времени. Каэр мирно спала у меня на руках. Косички слегка растрепались, дыхание было абсолютно спокойным — едва ли ей снился кошмар. Вдоль щеки у нее тянулся свежий шрам, на который мне было невыносимо стыдно смотреть.

«Опять».

Я попробовал применить к девочке те же манипуляции, что и к веткам ранее. С большим усилием, но я смог аккуратно приподнять ее в воздух, не изменив позиции тела. Думать пришлось быстро. Взяв в руку фонарь и поместив девочку за спину, я постарался выйти из круга света. Очень маленькими шажками, я пробирался сквозь кромешную тьму, и она расступалась передо мной, как морские воды перед волнорезом. Хотя, разумеется, дело тут было совсем не во мне.

Освещая себе путь фонарем, я шел к городу. Монстров не было, они никогда не появлялись ночью. Я старался идти размерено и плавно, чтобы не разбудить Каэр, и спустя некоторое время ощутил знакомую боль в душе, когда обходил упавшее дерево, шаг в шаг повторяя шаги прошлого дня. Собравшись, я стал сантиметр за сантиметром изучать, в какой именно точке это происходило, пока наконец не нашел. Боль была похожа на ту, которую испытываешь, пытаясь медленно проколоть себя иглой. Зрение начало меня подводить, фонарик замигал. Когда его свет окончательно исчез, мы очутились в кромешной темноте. Ни отблеска, ни звука. Асфальт, я помнил, до этого был застлан высохшими листьями, издававшими четкий хруст, но не было и его. Постояв немного, я уже было решил разбудить Каэр, но почувствовал под ногами что-то рассыпчатое.

«Камни? Галька?»

Я провел ногой по земле. Звук перекатывающихся камней, совершенно невозможный в том месте, где мы совсем недавно находились.

Более того, постепенно мои глаза, если можно их так называть, стали привыкать к темноте. Камушки под ногами источали слабое сияние. Я увидел, что стою перед небольшим куполообразным черным холмом, который в высоту был на два скелета выше меня. Запаниковав, я сделал шаг назад, едва не наступив на что-то. Или на «кого-то».

— О, так она все же выбралась? — прошипело существо, выскальзывая из-под моих ног. У него была длинная белая шерсть, две пары лапок, похожих на собачьи и миндалевидные глаза. Тело существа могло извиваться, наподобие змеи, в немыслимые стороны. Но даже не это шокировало меня.

Макушку существа венчали рога. Точно такие же, как у моей Каэр.

— Ну что ж, раз вы уже здесь, то почему бы нам не прогуляться? Думаю, я смог бы ответить на парочку ваших вопросов.

В этот момент, я готов был поспорить, что существо, не имевшее ничего общего с человеческим обликом, ухмыльнулось. Невзирая на неприязнь, мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, крепко держа спящую Каэр на спине.

«Хоть это и не выход, надеюсь, что этот парень хотя бы подскажет нам, как выбраться».

Глава IV. Цветочная леди

Мы шли по гладким серым камням. Каэр уже проснулась и забавно озиралась по сторонам, держась за рукав моей куртки. Девочка не произнесла ни слова, но не похоже, что она злится на меня или еще чего. Пусть она раньше и не хотела покидать тот город, сейчас ее мнение, судя по всему, изменилось. Неизвестно, надолго ли. Белоснежное существо впереди нас грациозно прыгало, его извивающееся тело мелькало то слева, то справа, ни на секунду не останавливаясь. Пользуясь случаем, я старался изучить местность.

Такие же темные холмы, как тот, из которого мы вышли, встречались повсеместно, но у меня не было желания к ним прикасаться. Кругом стояли сумерки, освещаемые лишь слабым сиянием камней. Я готов был поклясться, что слышал отдаленный шум моря, и темные полосы, окружающие нас по всему горизонту, подтверждали мои мысли.

«Должно же было что-то округлить эти камни, верно?»

Я поднял один из них. Обычный серый камушек, какие повсеместно встречаются на пляжах. Он слегка сиял тем же цветом, что и моя душа. Мне отчего-то стало неловко, и я тут же положил его на то же самое место, откуда поднял.

— Так… Какие у вас будут вопросы? — существо наконец остановилось, когда мы дошли до края. Огромный высокий обрыв, тянувшийся, казалось, на много километров вокруг, у подножья которого, где-то далеко внизу, шумела вода. Прежде чем задать вопрос, я задумался. Вполне вероятно, что существо не захочет отвечать на все мои попытки что-то разузнать. Поэтому я решил начать с чего-нибудь общего.

— Что это за штуки? — я указал на темные холмы.

— Это купола. В них содержатся человеческие души, где они могут находиться в тишине и спокойствии столько, сколько им захочется, — спокойно пояснило существо. Кажется, оно было даже несколько разочаровано вопросом. — Что-нибудь еще?

— Что это за место?

— Это Лир. Сюда попадают человеческие души, где они…

— Могут находиться в тишине и спокойствии, верно? — я издал нервный смешок. — Скажи это тем тварям, что пытались нас убить.

— Но не убили же? — существо обернулось ко мне. До этого оно не сводило взгляд с Каэр, явно ожидая от нее участия в диалоге, — Что это за взгляд? Я не прав?

Мне хотелось врезать этой ехидной морде, но я решил не пугать Каэр.

«Вместо того, чтобы ссорится с ним, лучше выудить как можно больше информации. А там уж поглядим», — я сжал кулаки.

— Ладно, а кто ты такой, собственно говоря?

— О, я? — красуясь, существо махнуло хвостом. — Я всего лишь скромный проводник. Встречаю тех, кто выбрался на свободу и провожаю их обратно. Здесь, — он показал на окрестности, — явно не очень уютно. Верно, малышка? Хочешь вернуться?

Я инстинктивно загородил девочку собой.

— Нет, — только и сказала она, уткнувшись в мой бок.

— Как нам отсюда выбраться? — беседа с существом явно не способствовала моему душевному спокойствию, так что я перешел сразу к сути дела.

— О, это просто, — его пасть ощерилась зубастой улыбкой, — Хоть сейчас. Просто захотите этого, — увидев мое недоверие, он уточнил. — Разумеется, никто не будет вам мешать этого сделать. Я серьезно. Хотите — уходите. Мне все равно.

— Ты ему веришь? — спросил я у девочки.

Та, недолго думая, кивнула. Пусть мне и не хотелось этого признавать, но я тоже верил каждому слову существа, и это бесило меня еще больше.

— Так… Ты говоришь, в этих штуках другие люди? Мы можем с ними увидеться?

— О, да, конечно. Как вашей душе угодно. Только не думаю, что все будут вам также рады, как и я. Люди, они… Ценят свои миры. Будет не очень вежливо врываться к ним без спроса. Может просто вернетесь к себе?

— Я хочу выбраться отсюда, так что нет, спасибо.

— Удивительно, — существо покачало головой. Я заметил, что его рога были слегка длиннее, чем рожки Каэр, и куда как острее. — А ты, девочка? Хочешь вернуться Домой?

Я не ослышался. Он выделил это слово. Именно с большой буквы, именно Домой. Взгляд Каэр помутнел, она опустила голову.

— Так я и думал. Интересный же вы дуэт. Будешь таскать ее с собой, маленькая аномалия, даже если она не хочет уходить?

«Аномалия? О чем он вообще?»

Я явно не нравился существу, но это было у нас полностью взаимным чувством. Однако не стоило отрицать того факта, что существо нам помогало. Пока что. Вдруг до меня кое-что дошло.

— То есть в каждом куполе только один человек? Это точно?

— Я не способен врать, аномалия.

— Слова заядлого лжеца. Скажи, как и зачем сюда попадают люди? В чем смысл этого места?

— Кажется, девочка куда-то ушла, — ответило существо, зевнув. Оно устраивалось на камнях, будто собиралось спать. — Тебе бы лучше ее найти. Если ты, конечно, не хочешь исчезнуть.

Я обернулся — Каэр и вправду не было поблизости.

«Как она так тихо ушла?»

Поискав ее немного, я обнаружил девочку, пристально изучавшую стену одного из куполов. Обернувшись на мой крик, она застыла с поднятой рукой, которой только-только собиралась дотронуться до темной массы.

— Каэр! Я же говорил, не ходи никуда без меня. Я волнуюсь! Вдруг что-то случится, и ты опять… — я запнулся, — опять потеряешься.

«Не знаю, сможет ли она воскреснуть вне своего купола, так что теперь нам нужно быть еще более осторожными».

— Можно нам туда? — спросила она в ответ на мою тираду. — Пахнет цветами.

Я переводил взгляд с нее на купол. Нам в любом случае стоило посетить и других людей, если мы хотели разобраться, что к чему. Цветы — не самый плохой старт.

«Жаль, что я не могу их учуять».

Девочка потянула меня за руку, но я все еще сомневался, поэтому отдернул ее. Моя рука от сгиба того места, где должен был быть локоть, до кисти осталась в ее руках.

— А.

— А.

Каэр, не предугадавшая, как и я, такой исход, упала в темноту купола. Черная масса захлопнулась, и она пропала из виду. Я в потрясении посмотрел на остатки своей руки. Ни боли, ни чего-либо подобного я не почувствовал, но ощущение потери было невыносимым.

— Ого. Вот как ты протягиваешь руку помощи? — произнес ехидный голос где-то за моей спиной. — Если не хочешь в скором времени прекратить свое существование, то лучше поторопись. Женщина, что живет в том месте, Очень любит детей.

Я резко обернулся. Существо спокойно сидело, слабо махая хвостом.

— Так ты знаешь всех, кто находится внутри?

— Я знаю даже тех, на ком ты сейчас стоишь, — лениво ответил «проводник».

Я посмотрел на камни под ногами совершенно другими глазами. Затем огляделся заново.

«Мне кажется, или некоторые из куполов… Меньше остальных?»

Оставив дальнейшие размышления на потом, я шагнул в место, где пропала Каэр. Короткое: «Удачи», — было последним, что я услышал.

[…]

Мягкое и теплое солнце освещало поле подсолнухов. Среди них, глядя на голубое небо, лежала девочка. Она не понимала, как оказалась тут, но ее это абсолютно устраивало. Белоснежные косички растрепались, свободные волоски слегка щекотали ей шею. Было очень тепло, поэтому девочка сняла куртку и отбросила ее в сторону. Спустя какое-то время то же самое было проделано и со свитером. Единственной утепляющей вещью на девочке остался только шарф. Она провела пальцами по мягкой ткани.

«Какой хорошенький».

Девочку отвлек удивленный возглас, и она осторожно встала с земли.

— Ребенок? Ты потерялась, малышка? Только посмотри на себя! — к девочке подбежала крупная женщина лет сорока.

Белые волосы были убраны в пучок, а отполированные рога слегка блестели на солнце. Лицо женщины было в морщинах, придававших ей еще более дружелюбный вид, а поверх платья она накинула фартук. Заохав, женщина принялась осматривать девочку.

— Когда ты в последний раз расчесывалась? А эти шрамы? Непорядок, непорядок, — бормотала она, кружа вокруг.

— Пойдем ко мне домой. Нельзя оставлять тебя тут совсем одну.

Девочка послушно последовала за женщиной. От нее пахло выпечкой и какими-то травами, а рука, сжимавшая ладонь девочки, на ощупь была как теплое тесто.

Женщина налила девочке горячую ванну, добавив в нее какие-то масла. Пока девочка купалась, она расчесывала ей волосы.

— Удивительно, как мы с тобой похожи. У тебя те же рожки, что у меня, и такие же белые волосы. Разве не чудесно? — Девочка кивнула ей в ответ.

— Ты помнишь, как оказалась здесь? Нет? Ты пришла сюда одна? — девочка старалась отвечать честно на все вопросы доброй женщины.

— Раз так, то оставайся у меня столько, сколько захочешь. Я приготовлю тебе постель — ты, наверное, устала с дороги, верно?

Девочка с большим удовольствием забралась под пуховое одеяло. Деревянный домик посреди поля подсолнухов нравился ей все больше. Перед сном женщина угостила девочку теплым молоком с медом и печеньем.

— Отдыхай, малышка, — сказала она и поцеловала девочку в лоб, — Добрых тебе снов.

[…]

Я очнулся посреди поля подсолнухов. Их стебли — все, что мне удавалось рассмотреть.

— Каэр? — я начал поиски, продолжая выкрикивать ее имя, пока окончательно не вымотался. Подсолнухам не было конца. Весь мир был покрыт цветами, а над моей головой висело совершенно голубое небо. На закате я присел, чтобы передохнуть, когда услышал осторожные шаги.

— Эй, кто здесь?

[…]

— Доброе утро, малышка.

Отдохнув и восстановив силы, Каэр вспомнила все. Похоже, переход между куполами лишь временно выбил ее из колеи.

«Оси наверное меня ищет. Он говорил стоять на месте, если я потеряюсь».

Девочка посмотрела на женщину перед собой.

«Останусь тут и подожду, когда он придет».

— Ну что, пошли завтракать?

На столе стояла тарелка, доверху заполненная румяными пирожками с ягодной начинкой. Над ними вился пар, и было видно, что они только-только вынуты из печи.

«Эта тетя вообще ложилась спать?» — подумала Каэр, дуя на пирожок.

— А как вас зовут? — спросила она. Ей казался невежливым есть угощения, не спросив даже имени хозяйки дома.

— Меня зовут Гестия. Но это, наверное, слишком сложное имя для тебя. Можешь называть меня Гести.

Девочке не было бы сложно произносить и полное ее имя, но из вежливости она согласилась. После завтрака Гестия читала Каэр добрые сказки, потом они немного прогулялись вокруг дома.

— А что в том здании? — Каэр указала на сарай.

— Это просто кладовая, милая. Там я храню еду и инструменты, если нужно что-то починить. Ничего интересного, на самом деле. Хочешь поиграть во что-нибудь?

Они немного побегали, догоняя друг друга. Затем пообедали, после чего немножко покопались в саду. На грядках у Гести росло множество ягод, но девочке особенно понравилась яркая и сладкая земляника. Что, впрочем, не помешало ей попробовать крыжовник, смородину, яблоки и другие вкусности.

— У тебя такой хороший аппетит, — смеялась женщина и гладила девочку по голове.

На следующий день она подарила ей милое белое платьице и соломенную шляпку. «Откуда они?» — удивлялась девочка. И то, и другое подходило идеально, будто сшито по меркам.

— Нравится? Пока что походи так, а то твоя старая одежда совсем износилась. Может, потом мы найдем тебе что-нибудь еще.

Когда Гести закончила заплетать девочке косички, они вернулись к своим повседневным делам. Каэр чувствовала себя невероятно спокойно и уютно, будто бы вся ее жизнь проходила именно здесь, в этом маленьком цветущем уголке. Все реже и реже она вспоминала о скелете или старых днях.

— Уже искупалась? — Гести как раз закончила менять постельное белье на кровати. — Ну, запрыгивай.

Послушавшись, Каэр сделала как она просила и с размаху запрыгнула на кровать, потянув женщину за собой. Хохоча, они щекотали друг друга пока, красные и запыхавшиеся, не остановились.

— Ух, ну ты и проказница, — Гести в шутку пригрозила ей пальцем. — А теперь баиньки.

По традиции, она поцеловала девочку в лоб перед уходом.

— Доброй ночи, милая.

— Доброй ночи, мам.

Они обе застыли на пару секунд, после чего Гести улыбнулась и закрыла дверь.

Через пару дней, гуляя вокруг дома, Каэр обратила внимание на сарай. Он был совсем невзрачным, но девочка скучала, поэтому решила пойти на разведку. Она иногда видела, как Гести выходила из него, неся в руках корзинку с продуктами, поэтому решила взять себе что-нибудь перекусить.

Дверь не была заперта. В сарае было тихо, сквозь окно лился золотистый солнечный свет, в луче которого кружилась пыль. Девочка, напевая что-то под нос, прошлась вдоль полок, рассматривая инструменты и игрушки.

«Интересно, откуда они здесь?»

Множество деревянных человечков с забавными лицами, явно вырезанными вручную, стояли в ряд. Взяв парочку из них, девочка собиралась было уже уходить, как слегка запнулась об одну из досок. На полу находился люк с большим замком на дверце. Попробовав поднять его, девочка удивилась, насколько он тяжелый. «Надо попросить ключ», — подумала было Каэр, но что-то ей подсказывало, что люк закрыт не просто так. Все еще немного сомневаясь, она все же подошла к Гести и спросила про замок.

— Ах, это? Разве я тебе не сказала, что в сарае нет ничего интересного? — ее лицо сразу же стало суровым.

От добродушия не осталось ни следа. Девочка показала ей две деревянные фигурки.

— Тебе они понравились? Вот зачем ты туда ходила, теперь я поняла. Наверное увидела их, когда я возвращалась с продуктами? Давай так, я принесу тебе их все в твою комнату, где ты сможешь играть с ними столько, сколько захочешь. На самом деле, я сделала их довольно много, но если захочешь — сделаю еще.

Остаток дня Гести показывала девочке, как правильно вырезать по дереву фигурки. Вскоре вся комната была уставлена деревянными человечками.

Когда наступила ночь, Каэр резко встала с кровати. Сарай не давал ей покоя. На цыпочках, чтобы не разбудить женщину, она прошмыгнула на улицу. Как и ожидалось, на дверях сарая висел новенький замок. Обойдя строение по кругу, девочка заметила, что окно осталось открытым. Оно было совсем невысоко, но ей все равно пришлось сбегать за стулом, чтобы залезть в него. Включив фонарик, оставшийся при ней еще со времен, когда они с ее другом скелетом бродили по городу, девочка подошла к люку.

Она не стала срывать замок — это было бы довольно бесполезно. Вместо этого Каэр взяла топорик, найденный среди прочих инструментов, и со всей силы ударила им по доске, к которой он крепился. Отдача прошла сквозь все ее тело, она чуть не уронила топор из рук. Однако понадобилось еще несколько ударов, прежде чем доска, перекрывающая путь, была побеждена. Отбросив ногой щепки и открыв люк, девочка стала спускаться по лестнице, пару раз едва не соскользнув.

Внизу пахло сыростью. Везде лежали кучки льда и снега, и Каэр поняла, что очутилась в подобии холодильника. Продукты, стоящие вдоль стен, это подтверждали. Она хотела было уйти, так как ее начинало трясти от холода, но девочка все же решила исследовать помещение до конца.

«Меня все равно будут ругать за это, так что нужно хотя бы повеселиться».

— Что, соскучилась? — озлобленный голос раздался откуда-то с другого конца холодильника. — Я все равно никуда отсюда не денусь, уж об этом то ты позаботилась.

Девочка немного испугалась этой злой интонации, но все же решила подойти ближе. Луч света из фонаря упал сначала на старые потрепанные кроссовки, а затем и на голову скелета, связанного прочной веревкой.

— Оси?

— Каэр?

Глава V. Огненный закат

Едва попав на цветочное поле, я в полной мере ощутил, как сильно мне необходима рука. Баланс тела нарушился, и теперь было сложно сохранять равновесие при ходьбе. Когда я вдоволь накричался и понял, что Каэр таким образом мне не найти, то присел на плоский камень, чтобы спокойно обдумать всю ситуацию. Вот только мне не позволили этого сделать.

Высокая женщина лет сорока с удивлением воззрилась на меня. Ее белоснежные волосы, уложенные в аккуратный пучок, и пара рожек на голове не оставляли сомнений в том, что она — хозяйка этого места. Я уже было подумал спросить, не родственница ли она Каэр, но на волосах и рогах все сходство заканчивалось. Гораздо больше меня интересовала кость, что она держала в руке.

— Здравствуйте, — я неловко поднялся с камня. — Знаете, вы, кажется, нашли мою любимую руку. Буду признателен, если вы ее вернете.

— А что такое? У вас, молодой человек, уже опустились руки? — женщина лукаво улыбнулась, — Не могу ли я для начала спросить кое-что?

«Конечно, ей интересно, кто я такой и откуда взялся. До моего появления Каэр была абсолютно одна в пустом городе. Наверняка и она тоже».

Я сунул оставшуюся руку в карман. Для сохранности.

— Да, конечно. Спрашивайте что угодно.

— Ты пришел за той девочкой, не так ли?

Я на секунду застыл. Нехорошее предчувствие овладело мной, но я решил пока что оставаться дружелюбным.

— Да, вы правы. Надеюсь, она не доставила вам хлопот?

— Ох, что ты. Такая милая девочка, какие от нее могут быть неприятности? — мы посмеялись как два престарелых родителя, обсуждающих шалости своих детей. — Однако, ее состояние было очень плачевным. Кажется, ты совершенно о ней не заботился.

Я почувствовал тяжесть вины. Она была права — как ее защитник я делал все, чтобы сохранить Каэр жизнь, но мало заботился о ее внешнем виде или питании и давал ей только самое необходимое, без чего совсем нельзя было обойтись. Женщина буквально уничтожала меня презрительным холодным взглядом.

— Даже если Энгус так обленился, что не хочет доставлять детей самостоятельно, то он мог хотя бы выбрать курьера получше, — процедила она, с силой сжимая мою руку.

Я услышал, как трещит кость. Не смотря на мирный пейзаж, окружающий нас, атмосфера становилась все хуже. Да и подсолнухи уже не казались такими милыми, какими выглядели несколько минут назад.

— А кто такой Энгус? — аккуратно уточнил я, делая шаг назад.

На всякий случай.

— Как? Вы незнакомы? — женщина, казалось, удивилась, но тут же взяла себя в руки. — Скорее всего он тебе просто не представился. Это вполне в его духе. Энгус — то существо, что называет себя проводником и встречает тех, кто выбрался из своих камер.

— Вы имеете в виду — куполов?

— Как их не называй, суть остается все той же, — женщина кинула костлявую руку к моим ногам. — Иди и передай ему, что, если еще раз мне доставят ребенка в таком состоянии, я лично позабочусь о том, чтобы курьер не вернулся.

Посмотрев в ее глаза, я понял, что она не шутит. Быстро подняв руку, я приставил ее на место и с удовольствием потянулся.

— Леди, вы не так меня поняли. Я не курьер. Моя девочка попала сюда случайно, и я хотел бы вернуть ее, чтобы мы вместе смогли выбраться из этого места.

— Юноша, — женщина прикоснулась к одному из подсолнухов, — ты думаешь, что таким образом сделаешь ее счастливой?

Я не успел ответить, как подсолнух, подчиняясь воле женщины, превратился в изящный меч.

«Она серьезно рассчитывает убить меня этим?» — я мысленно улыбнулся, снимая с пояса биту.

Как ни странно, я нисколько не испугался угрозы, даже почувствовал острое желание сразиться с незнакомкой. Ее дружелюбный шарм окончательно спал с моих глаз, обнажив образ самовлюбленного тирана. Но у меня еще оставалось несколько вопросов.

— Зачем вам вообще все эти дети? И зачем этот ваш «Энгус», кем бы он ни был, их к вам приводит?

— У нас с ним договор, — женщина улыбнулась, — я даю детям последний приют и позволяю им уйти из этого мира счастливыми.

Мне стало совсем дурно, когда она с какой-то особой нежностью погладила один из подсолнухов.

— Я помню их всех по именам. Каждое маленькое солнышко обрело в моем доме счастье и покой, которого им не хватало в реальном мире.

— Только не говорите мне, что все эти цветы — дети? — меня начало слегка трясти.

— Договор есть договор. Мне грустно, когда не о ком заботиться. А Энгусу нужно, чтобы новые камни образовывались как можно скорее для поддержания Лира. Все просто. К тому же, — она сделала шаг вперед, — я единственная, кто может хорошо позаботиться об этих детях.

— Я не уйду отсюда без Каэр.

— Так и думала, — женщина усмехнулась и неожиданно набросилась на меня, высоко подняв меч. Мне не составило труда уклониться от такой простенькой атаки, стало даже как-то неловко.

— Детей убивать легче, чем скелетов, не так ли?

Она не ответила. Меч в ее руке превратился в длинный хлыст, с крюками на конце.

«О, вот это уже посерьезней».

Мне не удалось уклониться от атаки, и крюки распороли мой свитер, будто он был клочком бумаги.

«Соберись. Пусть она и женщина, но эта женщина убивала детей. Если ты проиграешь — она убьет и Каэр».

Я отпрыгнул в сторону от очередного удара и в два шага оказался возле нее, с размаху всадив битой по ребрам. Женщина, охнув, откинулась в сторону, упав на один из цветков. Она выглядела побежденной, но я не спускал с нее взгляда. Как оказалось — зря.

Что-то острое резануло меня по спине, и, обернувшись, я увидел стебель подсолнуха, готового атаковать. Более того — стеблей было так много, что от меня не осталось бы ни пылинки, замри я на одном месте. Женщина победно воскликнула, когда ее растения обвили мои ноги и подвесили вниз головой. Стиснув зубы, я ждал последнего удара. Но его не последовало.

Вместо этого она, держась за бок, с любопытством осматривала область моих ребер. И от этого взгляда мне стало не по себе.

«Она ведь смотрит на мою душу, да? Пусть только попробует с ней что-нибудь сделать».

Я сожалел, что при себе у меня не было секатора или хотя бы садовых ножниц. На крайний случай — газонокосилки.

— Кажется, мне нет смысла тебя убивать, — в конце концов пробормотала старуха, отворачиваясь. — Мои отвары скоро подействуют, и девочка забудет и о тебе, и обо всем остальном, а мой сад пополнится новым чудным цветком. Нежным и безмятежным.

Я промолчал, чувствуя, как стебли обвивают большую часть моего тела.

— Однако, пусть я и не могу тебя убить, урок все же должен быть усвоен, — она подобрала мою любимую биту и подошла поближе.

Я висел как пиньята, покорно ожидающая своей участи и слегка раскачиваясь. Женщина явно целилась мне в голову, и, когда бита набрала скорость, я резко подтянулся и уклонился, следующим движением ударив старуху черепом в лоб.

— А что дальше? — спросила Каэр, прижимаясь покрепче. Я нес ее на спине к выходу из сарая, переступая разрезанные веревки.

— А дальше ее дурацкие растения выбили из меня весь дух, — я грустно рассмеялся. — Хорошо, что ты спасла меня, малышка. Ты мой герой.

Каэр довольно закивала. Я отпустил ее уже за границей сарая, выбравшись через окно. Начинался рассвет — значит, старая ведьма скоро проснется.

— Беги домой и притворись, что спишь. Если она начнет что-то спрашивать — говори, что не знаешь или забыла.

— А ты?

— Я пойду и поищу границу, через которую мы сможем выбраться. Не волнуйся, я скоро вернусь за тобой.

Попрощавшись, мы разбежались в разные стороны.

«Если понадобится, я переверну тут каждый подсолнух».

Я бежал в хорошем темпе сквозь коридоры из растений. Под каждым из них я заметил небольшой холмик — они явно были посажены не так уж давно. Я крепко держал в руках веревку, на бегу то разматывая, то обратно сматывая ее и следя, чтобы она не путалась. По плану, она должна была провести нас сквозь лабиринт из растений к выходу.

«Осталось только его найти».

Девочка запрыгнула в кровать и зарылась под холодное одеяло. В комнату постепенно проникал солнечный свет, освещая груду деревянных человечков, сваленную в углу. Девочка услышала шаги — кто-то направлялся к кухне, напевая под нос незатейливую мелодию. Вскоре Гести осторожно открыла дверь, входя в комнату с подносом, на котором стояла чашка чая.

— Милая, просыпайся. Время завтрака.

Каэр кое-как разлепила глаза. Ей даже не пришлось притворяться сонной — ночь на ногах сказалась на ее самочувствии. Встав, она закашлялась. «Внизу было так холодно», — вспомнила девочка.

— Ты простудилась? — женщина покачала головой. — Как же так. Говорила тебе, не купайся слишком долго, и вот смотри, чем все кончилось.

Гести прикоснулась губами ко лбу девочки.

— Так и знала. У тебя температура, милая. Полезай обратно в кровать, я принесу тебе завтрак сюда. Сегодня гулять мы не будем.

Каэр послушно вернулась под одеяло, постоянно откашливаясь. Отчасти она была даже рада, что так вышло — в итоге Гести весь день не отходила от нее и не заглядывала в сарай. Рассказы скелета о том, что эта женщина может управлять растениями, явно не были хорошей новостью.

— Если мы и сбежим, то только когда она будет спать, иначе нас поймают, — тихо бормотала девочка, одну за другой глотая ложки горячего бульона. — Надо только успеть вылечиться.

На третий день, однако, девочке только-только начало становиться лучше. От скелета не было никаких вестей, и Каэр от скуки постоянно читала или пила вкусный цветочный отвар, которым ее поила Гести.

Во время принятия ванны девочка с удивлением обнаружила, что у нее из пупка вырос зеленый росток. Она попыталась его выдернуть, но он не поддавался. Гести, зашедшая, чтобы проверить температуру воды, тоже его заметила.

— Ох, не волнуйся, милая, — с этими словами она высоко закатала рукава своего платья и показала свои руки.

Они были усеяны маленькими цветами, растущими из-под ее кожи. Каждый цветочек был определенного цвета. Каэр невольно залюбовалась, рассматривая их. Изящные и тоненькие, словно сосуды, цветочки, казалось ей, даже шевелились.

— Видишь? Ничего страшного. Местные цветочки растут, где хотят. Уверена, из тебя вырастет прекрасный подсолнух.

Она погладила девочку по голове и ушла. Каэр, вспомнив рассказ скелета, решила избавиться от ростка этой же ночью.

«Не хочу становиться цветком».

Однако ни ножницы, ни нож не могли причинить растению никакого вреда. Она только зря поцарапалась, пытаясь срезать цветок. Утром он вырос еще больше.

— Ох, ты нехорошо себя чувствуешь? — Гести вошла в комнату и открыла шторы. — Хочешь кушать? Пить?

Каэр отрицательно помотала головой. Сил не хватало даже на то, чтобы поднять руку. Странная слабость, охватившая все тело, однако, даже успокаивала девочку. Гести приподняла ее голову и помогла ей выпить еще немного отвара.

— Тогда отдыхай, мой цветочек, — сказала она, уходя.

Девочка уснула еще до того, как закрылась дверь.

Подсолнухи, подсолнухи, подсолнухи. Целое море чертовых цветов, среди которых было невозможно найти не то что переход в другой мир, но и дом той старой ведьмы. Я продирался сквозь них, уставший и злой. Пусть в этом мире, в отличие от города Каэр, ночь не являлась всепоглощающей тьмой, передвигаться без источника света я тем не менее не мог. Фонарик сел еще в первый день, и после этого мне приходилось по ночам оставаться на месте, что делало поиски, и без того затянувшиеся, почти бесконечными. Орудуя подобранным в сарае большим секатором, мне понадобилось четыре дня, чтобы достичь нужного места. Душа отдалась в ребрах пульсирующей болью. Не тратя ни секунды, я обвязал ближайший подсолнух веревкой и стал отступать в том направлении, где находился дом, постепенно ее разматывая.

К счастью, она не успела кончиться до того, как я на закате вышел к дому. Заслонив камнем оставшийся отрезок, я дождался темноты и осторожно проник в дом.

Половицы предательски скрипели под моими шагами, но другого выбора не было. Я не знал, какое окно могло привести меня в комнату Каэр, и потихоньку исследовал их все. О том, чтобы позвать девочку, речи и не шло — любой неосторожный звук мог разбудить хозяйку этого места. На собственном опыте я уже убедился, что не могу сражаться против нее в ее же мире. Единственное, что у меня оставалось в запасе — хитрость и терпение.

В одной из комнат я обнаружил множество фотографий, но особенно меня привлекла та, что стояла на тумбочке. Черная лента в углу и улыбающиеся муж, жена и двое их детей. У меня появилась догадка относительно того, почему женщина оказалась здесь. «Она очень любит детей», — мне вспомнились предостерегающие слова существа, и я на всякий случай забрал фотографию, сунув ее в карман куртки.

Продолжив изучение дома, я обратил внимание на обилие детских вещей в нем. Пусть игрушки и были вполне нормальными, одежда же выделялась. Для мальчиков и девочек, самых разных стилей и размеров. Заглянув в шкаф, я обнаружил старую одежду Каэр. Дырки были заштопаны, а сама ткань тщательно выглажена. Те пятна, что казались мне вечными, исчезли без следа. Мысленно поблагодарив старуху, я сунул все это добро в рюкзак Каэр, который нашел там же.

Саму девочку я обнаружил в соседней комнате. Она мирно спала на огромной для ребенка кровати. Теплое одеяло укрывало ее до подбородка.

— Эй, малышка, проснись, — я осторожно потряс ее за плечо.

Никакой реакции не последовало, и я повторил процедуру. Бесполезно. Ощутив холодок, пробежавший по моим костям, я откинул одеяло в сторону.

Тонкий стебель растения, начинающегося от ее пупка, до того прижатый одеялом, теперь выпрямился. Его венчал еще не распустившийся бутон. Первым же делом я попытался отсечь его секатором, но, хоть с другими растениями это и выходило на ура, то, что росло из Каэр, отказывалось быть уничтоженным.

Я понял, что время на исходе по тому, насколько побледнела кожа девочки. Но больше всего меня пугала легкая блуждающая улыбка на ее спящем лице.

— Мама… Папа… — пробормотала она.

Я сжал кулаки в бессильной злобе.

«Вот что она имела в виду под безболезненным и счастливым исходом?»

Я, как мог, надел на девочку прямо поверх пижамы штаны, носки и свитер с курткой, пропустив цветок через отверстие для головы. Завязывая шнурки, я заметил, что рассвет начался гораздо раньше, чем я рассчитывал. Небо слегка просветлело.

Водрузив девочку на спину, сжимая в одной руке секатор, а в другой — небольшой рюкзак, я выскочил в окно и побежал в сторону веревки.

Она оказалась на месте, и я стал пробираться сквозь заросли, надеясь, что все сделал правильно. Когда солнце окончательно взошло, я услышал крик.

— Милая! Ты где?

Время поджимало. Следующее, что я услышал, носило исключительно злобные выкрики в мой адрес.

— Кажется, она все же проверила сарай, — я хмыкнул, пытаясь подбодрить себя.

Дело было в том, что я невероятно боялся. Боялся, что она найдет нас раньше, чем мы достигнем спасительного выхода. Наверное поэтому я даже не удивился, когда напряжение веревки резко ослабло.

«Она уже там».

Было естественно, что, в отличие от меня, хозяйка мира знает все короткие пути в этом лабиринте. Когда я вышел к ней, она молча стояла, держа в руках телескопический высоторез. Пока я был в сарае, тоже хотел взять именно его, но в последний момент передумал. «Секатором мне будет проще разрезать все эти подсолнухи. Высоторез слишком длинный для этого и больше похож на копье. Зачем он ей вообще нужен?», — рассудил я тогда. Смотря на то, как уверенно теперь она держала его, я понял, зачем. Женщина побежала на меня, держа его перед собой. Молча и спокойно.

Отбросив бесполезный секатор в сторону, используя силы души, я удержал Каэр у себя на спине, пока уклонялся. Как и прежде, мне казалось бесполезным вступать в бой.

«Она убьет нас обоих, если дело дойдет до тех чертовых стеблей».

Вместо этого, я почти вальсировал, постоянно уклоняясь от атак и стараясь подобраться по как можно большей траектории к точке границы. Как я и ожидал, женщина в пылу бесплодных попыток отрезать мне голову, даже не заметила моего маневра. Достигнув нужного места, я поднял руку, призывая ее остановиться. Запыхавшаяся женщина послушалась, удивленно посмотрев на меня. Я встал именно так, чтобы Каэр, находившаяся у меня за спиной, попала в разъем, и с облегчением выдохнул, когда почувствовал, что она исчезла.

Женщина выронила оружие из рук, на глазах у нее навернулись слезы.

— Простите, леди, но это был единственный выход, — я подмигнул ей и поднял свой секатор. — Если хотите, можем продолжить. Только сначала…

Я достал фотографию из кармана куртки.

— Эта женщина на фото — вы, не так ли?

Она молча переводила взгляд с меня на фотографию и обратно, не понимая, к чему я веду.

— Что бы вы сделали с той, кто похитил ваших детей и собирался сделать из них удобрение для цветов? Мне просто интересно.

— Я… Я бы… — запинаясь, она пыталась что-то сказать, пока я подходил ближе.

Ослабевшая Каэр с цветком на животе не выходила у меня из головы, пока я заносил оружие. Та женщина для меня ничем не отличалась от тех монстров, что пытались сожрать Каэр когда-то. Даже хуже того — в отличии от них она делала это не потому, что хотела есть. Мне ужасно хотелось убить ее.

«Просто дай мне еще один повод. Давай, подними оружие. Натрави на меня свои растения. Сделай хоть что-нибудь».

Я буквально разрывался от желания перейти к действиям, но женщина просто смотрела себе под ноги. Сдавшись, я отбросил секатор в сторону.

— Отведи меня к своему сараю. Быстрее.

Я взял несколько канистр с бензином и потратил остаток дня, заливая им подсолнухи. Женщина молча наблюдала со мной со стороны и, когда я закончил, стоя на границе с коробком спичек в руке, сказала:

— Я снова была ужасной матерью, да?

Мне хотелось ей ответить, но я не смог заставить себя это сделать.

— Уходите обратно в дом. Там будет безопасней, чем здесь.

— Нет, я хочу посмотреть.

Пожав плечами, я начал одну за другой кидать зажженные спички в пропитанную бензином землю. Растения сначала горели очень неохотно, но постепенно ревущее пламя распространилось на все поле.

— Если захотите — можете уйти следом за мной, — сказал я, вставая в точку границы.

Женщина молча смотрела на огонь, пожирающий сотни цветов. Голубое небо заслонил черный дым.

Я знал, что она не уйдет.

…Когда я вернулся в то место, куда уже отправил Каэр, то услышал, как за моей спиной упал маленький серый камушек, смешиваясь с тысячами точно таких же.

Каэр и существо по имени Энгус смотрели на меня, пока я пытался привести себя в порядок.

— Пахнет костром, — пробормотала девочка, когда я ее обнял. Цветка, который я раннее продел сквозь свитер, видно не было.

— Ты делаешь мою работу даже лучше меня, — сказало, широко улыбаясь всеми клыками, существо. — Продолжай в том же духе.

Я решил, что не стану ему отвечать.

«Не в этот раз».

Глава VI. Уютный бар неизвестно где

— Так тебя зовут Энгус, хах? Странное имя, — я присел на камни и с удовольствием затянулся сигаретой. Каэр была неподалеку, собирала что-то вроде домика из камушков под ногами. И у нее неплохо получалось, к слову.

— Надо же, старушка Гести тебе рассказала, как меня зовут? — белоснежное существо прыгало вокруг. Его мех слегка топорщился при каждом прыжке. — Что еще она обо мне говорила?

— Ну, мне пришлось выслушать получасовую лекцию о том, какой ты милый и пушистый, — я хмыкнул, — а еще о том, что убивать детей здесь в порядке вещей.

— Убивать? — Энгус застыл. — Нет, нет, нет. Ты, кажется, так и не понял смысл этого места, не так ли? Здесь находятся те, кому в реальной жизни пришлось несладко. Так несладко, что они предпочли навеки остаться здесь. Гести давала им уют и покой, которого им не хватало, перед тем, как они засыпали навсегда.

— Слабенькое оправдание.

— Как знаешь. Лир никогда не берет того, что человек не хочет отдавать. Если бы кто-то из детей был против уснуть в домашней атмосфере на руках любящей матери — поверь, они бы и не стали. Твоя девочка не исключение.

Мы оба обернулись к Каэр. Та уже достроила домики и теперь играла в куклы камушками. У нее неплохо получалось изображать любящую семью.

— Ты можешь рассказать мне, что с ней произошло в реальной жизни? Может, тогда бы я смог понять, что мне сделать, чтобы она захотела вернуться.

— Я не буду говорить того, чего она не хотела бы тебе рассказать, — Энгус отвернулся. — Однако из того, что ты о ней уже знаешь, мог бы и сам догадаться.

Я кивнул, задумавшись. Если капсула каждого человека — отображенье его идеального мира, то мне многое было понятно с самого начала. Город, в котором нет замков — ходи куда хочешь.

«Ей часто что-то запрещали? А может, даже где-нибудь запирали?»

Сколько угодно свежей еды в холодильниках. Отсутствие видимых границ, куча детских площадок и кафе. Одно огромное поле для игр, где каждая квартира — твой дом.

«То, что она поддалась Гести и ее цветам — тоже хороший показатель. Девочке нужен уют и собственный дом».

— Это все хорошо, — сказал я наконец, — но что с теми монстрами? Откуда они взялись и почему на нас нападали?

— Спустя какое-то время человеку становится скучно в даже самом приятном месте, — Энгус покачал головой. — Те монстры, что вы встретили, у каждого свои. Это остаток плохих воспоминаний и ожидание опасности. Человек неосознанно ждет их — и они приходят. Ты видел руки той женщины? Они были покрыты цветами, растущими прямо из ее кожи. Наверняка не самое приятное чувство, но оно было ей необходимо, чтобы чувствовать себя живой.

— Какая-то несуразица, — я откинулся на спину, заложив руки за головой.

— Гести знала, что если она расслабится, то исчезнет. Ее мир вполне способствовал этому. Поэтому постоянная боль в руках — то, что мешало ей до конца уйти в забвение.

— Но зачем ей нужно было тут оставаться?

— Разве она не говорила? — Энгус удивленно посмотрел на меня. — Она хотела подарить любящий дом стольким детям, скольким сможет. Это был ее смысл жизни.

«А ты отнял его».

Он не договорил, но я понял мысль. Вспомнив, как хотел убить ту женщину, я почувствовал себя паршиво и решил сменить тему.

— У этого места есть еще подобные тебе? Проводники? Или какой-нибудь хозяин?

— Нет, — Энгус вновь начал прыгать, — ну, если не считать тех людей, что помогают мне. Ну и той большой страшной птицы на другом берегу.

— Птицы?

— Можем посмотреть, если тебе любопытно.

Я подозвал Каэр, и мы пошли вслед за существом. Оно привело нас к месту, которое показывало раньше. Темные воды бились о скалы, им не было конца. Однако теперь, присмотревшись, я заметил крохотную точку на горизонте.

«Похоже на другой остров».

— Там она и обитает. Можем ее позвать, если хотите. Не каждый день можно увидеть кого-то настолько огромного.

Мы с Каэр переглянулись.

— Это безопасно?

— Более чем, — Энгус усмехнулся.

В его лапах появилась обычная губная гармошка. — Отвернитесь, пожалуйста. Не люблю, когда на меня смотрят во время работы.

Мы послушно повернулись к нему спиной. Через некоторое время раздалась приятная, но очень грустная мелодия. Я услышал, как всхлипывает Каэр, и погладил ее по голове.

«Черт, тут даже я бы расплакался, если бы мог. Интересно, Энгус тоже?..»

Мелодия уже заканчивалась, и я украдкой оглянулся. Боковым зрением мне удалось рассмотреть силуэт. Мужчина средних лет в старой шляпе. Вздрогнув, я отвернулся, почувствовав, что видел что-то, чего не должен был. Музыка остановилась.

— Все, можете оборачиваться, — бодро сказал Энгус. — Она уже летит.

Над морем действительно что-то двигалось. Это было похоже на черную тучу. Я сделал шаг назад, прижав Каэр к себе. Огромная птица, усердно работая крыльями, повисла напротив утеса.

— Знакомьтесь, — Энгус улыбнулся. — Это Лир.

У меня не было слов. Когда он говорил про большую птицу, я явно недооценивал ее размеров. Она закрывала собой практически весь доступный нам ранее обзор. Ветер, поднявшийся от ее крыльев, едва не сбивал нас с ног.

— Лир? Так это из-за нее мы тут застряли? — крикнул я, стараясь победить ветер.

Птица, будто бы поняв, что я сказал, посмотрела на меня. Ее глаза были на редкость спокойными и… мудрыми? Будто бы она знала все. Мне даже стало несколько стыдно. Когда птица улетела, я мысленно выдохнул с облегчением.

— Я знаю про Лир не больше вашего, — сказал Энгус. — К слову, это я еë так назвал. Птица прилетает, когда слышит грусть. Как-то так. Не обязательно губная гармошка — любой инструмент, немного искренней мелодии — и она тут как тут. Чувствуете себя чуть лучше теперь?

Каэр уверенно кивнула. Замешкав немного, я повторил за ней.

— Кажется, эта птица способна снимать все горести и печали одним своим появлением. Потрясающее создание. Жаль — неразговорчивое, — Энгус вздохнул. — За все то время, что я здесь, единственное, что мне удалось от нее выудить — только короткое «спасибо», когда я сыграл ей в первый раз. Но так-то она хорошая, уж поверьте.

— Так почему ты назвал ее Лир? — у меня возникла очередная догадка.

«Прямо день открытий».

— Не знаю, просто захотелось, — Энгус вильнул хвостом. — Раз уж я назвал этот мир Лир, то почему бы птице, способной снимать тоску, не быть его частью? Его смыслом? Самим миром?

Он на некоторое время замолчал, будто разглядывая море. В его больших глазах отражалось серое небо.

— Остальных, кто здесь находится, тоже назвал ты?

— Почему бы и нет? Попадая сюда, человек на первое время теряет воспоминания. Чтобы помочь ему справиться с этим, я даю ему имя. А затем, когда память возвращается, он сам решает, как себя в итоге называть. Впрочем, обычно все выбирают мой вариант.

— Так, значит, ты назвал всех? В том числе и меня?

— Не путай, аномалия. Тебя назвала девочка. Ты сам ее попросил, насколько я помню. Оссиан, да? — Энгус посмотрел на волны. — Неплохое имя. Хорошо звучит.

Каэр зевнула. Я забеспокоился о ночлеге, но где его можно было устроить на острове из камней?

— Я могу провести вас в мир к моему другу, — Энгус вильнул хвостом, — там безопасно. И девочка сможет поспать.

Я хотел ему отказать, но не смог. Помимо моей воли, во мне зародилась симпатия к этому комку белой шерсти и клыков. Я поднял Каэр, засыпающую на ходу, на руки, и мы пошли к очередному куполу.

Переход в этот раз дался нам невероятно легко — словно войти с улицы домой. Никаких головных болей или помрачений сознания, темная масса просто на несколько секунд мягко поглотила нас, прежде чем выпустить на волю, и также мягко отпустила. Энгус довольно хмыкнул, увидев мое смущение и, виляя хвостом, пошел вперед. Его изящное длинное тело неведомым мне образом сократилось раза в два, чтобы вписаться в обстановку.

Место, где мы оказались, было на первый взгляд самым обычным помещением. Чистые полы, приятный запах лаунж-бара, ненавязчивая тихая музыка из скрытых колонок. Опрятные круглые столики пустовали, но на каждом уже лежало обтянутое кожей меню — видимо на случай, если посетители все же появятся. Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами. Опустив Каэр на пол, я подошел к ним поближе. Корешки и обложки отличались только цветами — ни названия, ни автора, чистый цвет на приятной мягкой ткани. Открыв одну из книг, я увидел, что это какой-то классический роман. Другая оказалась сборником рассказов самых разных жанров. Я уже почти вернул ее на место, но решил изучить издание повнимательней. Открыв книгу вновь, я обнаружил, что текст в ней совершенно изменился. Теперь это был нуарный детектив. Покачав головой, я поставил книгу обратно и вернулся к Каэр. Она как раз сидела за столом, болтая ногами и изучая меню.

— Что, уже не хочешь спать?

Она помотала головой. Уже порядком растрепанные косички вторили ее движениям.

— Хочу кушать.

— Тогда пойду, поищу кого-нибудь. Подожди здесь.

— Угу.

Краем зрения я увидел, что она изучает разновидности местной пасты.

«Макароны — это всегда хорошо. Я бы и сам их сейчас съел, если бы мог».

Энгус между тем уже устроился за барной стойкой, нетерпеливо стуча по ней коготками.

— Что-то он задерживается, — пробурчал проводник.

Сейчас он был похож скорее на обычного человека, который пришел за своим любимым блюдом в кафе. Вот только человеком он не был. Мне вспомнилось то, что я увидел, когда он играл на губной гармошке.

«Наверное, не стоит поднимать эту тему. Он явно не хотел, чтобы мы оборачивались».

— Так… Этот купол — просто бар?

— Не просто бар, а самый лучший бар из всех, что ты когда-либо видел, — хмыкнул Энгус. — Если бы только его хозяин был чуть менее ленив, цены бы этому месту не было.

— И часто сюда кто-нибудь приходит? — я подсел на соседний стул.

— Иногда я привожу сюда кого-нибудь из местных, как сегодня. Но чаще они сами находят это место.

— Как в случае с монстрами, да?

— Что-то в этом роде. Им хочется посетить бар, они открывают ближайшую дверь– и вот он, весь к их услугам.

— Дай угадаю, у хозяина бара тоже есть рога?

— Да. Цернунн позаботился в свое время о том, чтобы все попадающие сюда люди были схожи внешне. Хотя бы рогами и белыми волосами — он это обожал.

— Цернунн?

— Он был проводником до меня. Забавный парень. Если ты думаешь, что я слишком ускоряю процесс появления камней душ, то ты просто не видел, как работал Цернунн. При нем тут был чуть ли ни конвейер. Души уходили, едва появляясь.

Его слова подтверждали мои догадки о том, что Энгус когда-то был человеком.

«Почему ушел прошлый проводник?»

Я хотел задать еще немного вопросов, но он явно потерял интерес к этой теме. Вместо того, чтобы продолжить, он стукнул лапой по столу так, что стаканы задребезжали.

— Лир тебя возьми, в этом заведении вообще кормят? — он крикнул так резко и громко, что я вздрогнул.

Каэр подбежала к нам, чтобы проверить, все ли в порядке.

— Ох, малышка, ты испугалась. Прости старика.

Энгус улыбнулся ей, обнажая ряд белоснежных клыков. В этот момент шторка за барной стойкой откинулась, и к нам вышел молодой человек.

— Простите за задержку, — сказал он хорошо поставленным голосом. — Чем я могу вам помочь?

Он был одет в униформу бармена. Слегка крючковатый нос, довольно тонкое телосложение. Белые волосы были собраны в высокий аккуратный хвост, а с его лица не сходила профессиональная полуулыбка.

— Энгус, вы были у меня всего лишь два раза за сегодня. Я уже начал беспокоиться, все ли у вас в порядке, — сказал он, без лишних вопросов начиная смешивать коктейль.

— Да вот, молодежь нынче, — существо кивнуло в нашу сторону. — За ними глаз да глаз.

— Не волнуйтесь, здесь вы можете расслабиться. Я с них глаз не сведу.

Только сейчас я заметил, что у него было три глаза золотистого оттенка — третий располагался как раз над двумя другими. Никаких признаков бровей над ним не наблюдалось. Но, стоило мне чуть-чуть отвести взгляд — глаз пропал. Будь глаза у меня самого, я бы подумал, что они сыграли со мной злую шутку.

— Приятно познакомиться, — я ощутил необходимость поздороваться. — Если вы не возражаете — можно та девочка поспит на диване в углу? Она немного устала.

— Конечно, — человек улыбнулся, — но сначала передайте ей ее заказ, пожалуйста.

Передо мной поставили еще горячую тарелку с пастой карбонара. Как раз той, что Каэр рассматривала недавно.

«Когда он успел принять у нее заказ? Или он умеет читать мысли?»

— Всего понемногу, — бармен улыбнулся. — Вы можете называть меня Беленус. Или Бел. Приятно познакомится с вами, Оси.

Я нервно хихикнул и, стараясь ничем не выдать своего волнения, подвел Каэр к столу и усадил ее за ужин.

«Хотя какой смысл притворяться крутым, если он читает мои мысли?»

Я постарался ни о чем не думать, но это оказалось сложнее, чем выглядело на первый взгляд. Вздохнув, я достал пачку сигарет.

— О, Оси, пожалуйста, не курите рядом с ребенком, — дружелюбно окликнул меня Бел, — Если хотите, то можете постоять возле нас.

— Нет, спасибо, я потерплю.

«Не помню, чтобы я называл ему свое имя».

Каэр с видимым удовольствием приступила к трапезе, не переставая болтать ногами.

— Ну как, вкусно?

— Очень!

Она накрутила на вилку немного пасты и протянула мне. Пожав плечами, я принял подношение, послушно уместив все в челюсти. Почувствовав вкус, я опешил. Паста, казалось, растворяется у меня во рту и, когда ощущение прошло, я озадаченно прощупал челюсть пальцами.

Пустота. Будто ничего и не было.

С другого конца бара раздался смех Бела.

— Рад, что вам понравилось, — сказал он.

Девочка же меж тем уже протягивала мне следующую порцию, которую я с готовностью принял. Меня продолжали кормить с рук, пока тарелка не опустела.

— Вкусно? — спросила Каэр.

— Очень, — я подмигнул ей и проводил к дивану, на котором она с готовностью улеглась.

К нам подошел Бел и укрыл ребенка пледом. Уже собравшись отойти, я ощутил, как меня тянут за рукав. Каэр показывала на свой лоб.

— Прости, милая, но я не могу поцеловать тебя. У меня нет губ, — я развел руками.

Но девочка продолжала настаивать. Мне ничего не оставалось, кроме как осторожно прикоснуться своим лбом к ее.

— Добрых снов.

Довольная, Каэр закрыла глаза и я вернулся в мужскую компанию.

— Интересные у вас тут книги, — сказал я, подсаживаясь вновь.

— Они показывают то, что вы ожидаете увидеть или хотите прочесть, — с готовностью ответил Бел.

— Да? Мне они показывали все подряд. Кажется, у меня нет не только воспоминаний, но и предпочтений.

Передо мной поставили небольшой стакан с жидкостью янтарного цвета. Вспомнив, как прошел фокус с пастой, я с готовностью попробовал влить в себя немного напитка. В голове возник образ приятного освежающего вкуса, будто бы я и впрямь что-то выпил.

— А вы хороший бармен, Бел.

— Самый лучший, — с удовольствием подтвердил Энгус.

Он допивал уже вторую порцию своего напитка, аккуратно наклоняя стакан лапами.

— Рад стараться, — Бел слегка поклонился.

— Если не секрет, то почему вы здесь?

Как только я задал этот вопрос, Энгус залпом допил остатки жидкости и встал со своего места.

— Ну, увидимся позже. Кажется, кто-то вышел из своего купола, надо бы проверить, — пробормотал он и вышел через дверь, на ходу возвращаясь в свои прежние размеры.

— Простите его, — Бел вздохнул, когда захлопнулась дверь. — Ему не нравится слушать истории. Особенно — одни и те же. Но если вам интересно, то могу немного рассказать.

— Конечно, — я устроился поудобнее и закурил.

— На самом деле мне не так уж много чего можно вам поведать, — он грустно усмехнулся и начал протирать стаканы. — Я пришел в этот мир ненамного позже Энгуса. Мой бар сразу же понравился всем местным душам, и я решил продолжать свое дело до тех пор, пока хватает сил. Как видите, я уже начал забывать свой внешний вид, — он показал на свой третий глаз, на мгновение показавшийся вновь.

— Так это происходит с теми, кто здесь достаточно долго? — спросил я.

«Может, поэтому я и стал скелетом? Но тогда где мои рога?»

— Да. Постепенно мы забываем свою внешность и становимся монстрами. Это неплохо, на самом деле. Есть даже в этом некая прелесть — стать кем-то другим, не находите?

Он приостановился, чтобы наполнить мой стакан. Каэр дремала на диване. Музыка ни на секунду не останавливалась, но вовсе не раздражала. Даже наоборот, успокаивала.

«Могу понять, за что все любят это место».

— Когда я познакомился с Энгусом, у меня начали появляться постоянные клиенты. Одним из них была одна… девушка. Мы много общались, часто проводили время вместе, но в один день она исчезла. Энгус сказал, что не видел камня ее души. Скорее всего, она вернулась обратно. Ну или просто так спряталась, что ее невозможно найти. Кто знает.

— Так вы имеете в виду, что отсюда можно уйти?

— Да, — Бел кивнул. — Подобное пусть и редкость, но не невозможный случай.

— Но как это связано с тем, что вы все еще здесь?

— Я жду ее, — Бел мягко улыбнулся. — На случай, если она сюда вернется, я и содержу этот бар. Ей здесь нравилось. Было бы грустно, если бы она вновь попала в Лир, а меня тут не было, не так ли?

Мне нечего было на это ответить. Сложно было понять, что чувствует этот человек — его лицо всегда оставалось спокойным, словно вросшая в кожу маска.

«Она не придет», — эти слова так и просились наружу, но я проглотил их.

«Он знает это и без меня».

Какого это — жить с крохотной надеждой на невозможное чудо? Мне ужасно захотелось пойти на берег и позвать черную птицу.