Бесплатный фрагмент - Многие лица одной улицы

Пролог — Яффский тракт

Немногим улицам выпадает такая честь.

Улицы переименовывают, их разрушают, им меняют направление, они теряют свое значение и превращаются в пыльные грунтовые дороги, либо становятся шумными проспектами.

Вы скажете, что улица есть всего лишь длинное расстояние между двумя рядами домов, предназначенное для проезда и для провоза грузов, для пешей ходьбы и велосипедного шороха шин. Но, как не странно, в отдельных городах улицы начинают жить самостоятельной жизнью, превращаясь в живой организм, где люди, дома, магазины, машины, автобусы, трамваи, брусчатка, ограждения, деревья — все переплетено вместе в многомерную структуру. И начинает эта структура жить по-своему, вынуждая своих обитателей становиться лучше или хуже, нервнее или спокойнее, суетливее или вальяжней. Дух уличного пространства пронизывает обитающий и проходящий по ней люд. И так будет всегда, пока желтые камни иерусалимских домов становятся красными вечером и белыми утром, чернеют от зимней сырости и накаляются летней жарой.

Да, читатель мой, речь у нас пойдет о иерусалимской улице Яффо, она же Яффская улица, она же — в прошлом — Яффский тракт.

Великий древний Иерусалим обязан своим появлением источнику Гихон, журчащему с незапамятных времен в Кидронской долине. Город стал горным гнездом, крепостью, убежищем царей, Храмовым городом Израильско-Иудейского царства. Но, несмотря на столичное положение, Иерусалим во многом зависел от торговли. И вели дороги от него к низменности, где у берега моря стоял город Яффо, еще более древний, чем высокогорная столица иудеев. Там находился порт, в котором качались у пирсов смоленные корабли финикиян и египтян, а позже вошли в него пузатые крепкие греческие торговые корабли. Шли по дорогам в горы товары заморские, дорогие, шли вереницы караванов и шеренги рабов, на тяжелых телегах везли кедровые доски для Храма Соломона финикийские зодчие. Век сменял век, завоеватель — завоевателя, изгнаны были евреи из земли Израильской, а затем арабы, пришедшие с юга и востока, захватили Землю, позже пришли сюда крестоносные воинства, водрузив над Городом знамя с крестом. Их изгнали мамелюки, а тех победили турки… В 1857 году Иерусалим второй раз за последние 2700 лет выплеснулся за границы городских стен, растекаясь домами по окрестным холмам.

В первый раз это произошло в VIII веке до н.э, когда пал Шомрон (Самария) и многие евреи Израиля бежали в Иудею, поселились в Иерусалиме, строя себе дома за пределами его. Но об этом мы напишем когда-нибудь в другой раз.

А сейчас наступил второй цикл «выхода за стены». Он начался в 1857 году со строительства комплекса Русского подворья. И он продолжается по сей день.

Дорога на Яффо перестала быть просто «дорогой». Сначала она превратилась в шоссе, а потом появилась улица. Новая улица, которой, ничтоже сумняшеся, оставили имя «улица Яффо». И если сегодня древний Яффо уступил свое место в истории государства Израиль новому Тель-Авиву, иерусалимская главная артерия напомнит о временах былых.

Историю улицы принято рассказывать ab ovo, с ее первоначальных контуров.
Этой традиции придерживаются в Израиле почти все гиды и историки. Придержимся ее и мы, дорогой читатель.

До сороковых годов девятнадцатого века Иерусалим умещался внутри кольца стен, построенных при Сулеймане Великолепном. Один квадратный километр — вот и весь город. Маленький, скученный, неуютный, плохо продуваемый ветром и скудно снабжаемый водой, Иерусалим был одним из заштатных городков Османской Порты, и лишь пристальное внимание к нему европейских паломников хоть каким-то образом скрашивало тоскливую жизнь 18 тысяч человек иерусалимского населения.

Первые ветры обновления повеяли после Крымской войны. Начавшаяся в 1853 и закончившаяся в 1856 году поражением Российской империи от объединенных войск Великобритании, Франции и Оттоманской Порты, эта война послужила толчком к началу модернизации Турции и проникновению западных держав в ее политическое, экономическое и географическое пространство. В 1856 году турецкий султан Абдул-Меджид I издал указ (хатт и-шериф, по-турецки), провозгласивший равенство всех религий и поданных на территории Турецкой империи. Это положило начало так называемых танзиматских реформ Османской порты. В благодарность великим державам, турецкое правительство позволило им начать более плотное проникновение на Ближний Восток. Воспользовалась этим и проигравшая в войне Россия. Несмотря на то, что Турция оставалась одним из ее злейших врагов, именно эмиссары Российской империи купили земли к западу от иерусалимских стен, где в 1857 году была заложена первая регулярная застройка — так называемый «новый Иерусалим», который обрел свои очертания к концу 60-ых годов XIX века. Вслед за русскими вдоль нынешней улицы Яффо начали строить дома и кварталы армяне (армянская патриархия владела многими землями вокруг города), французы, немцы, евреи. Еврейская застройка была наиболее активной. Отличились и греки, купившие участки недалеко от ворот Баб-эль-Халиль, которые именовались также Яффскими. Быстро возникли новые постройки, в цокольных этажах которых открывались магазины. На рубеже веков XIX и ХХ улица Яффо начала постепенно приобретать свои современные очертания. На ней появились отели, магазины готового платья, выглядевшие совсем по-европейски, фотоателье и туристические бюро. Вместо фаэтонов, запряженных клячами, совершавших двухсуточные рейсы в Яффо, зафыркали моторами редкие и удивительные тогда автомобили. На рубеже столетий турецкие власти разбили первый в городе городской парк, где на эстраде играл военный оркестр.

Несмотря на изначально многонациональный облик строительства вдоль новой улицы, первую скрипку в освоении и застройке земельных участков играли евреи. Одним из первых еврейских кварталов вдоль улицы явился «Нахалат Шива», основанный семью семьями, во главе которых стояли Йоэль Моше Соломон и Йосиф Ривлин. Огромный вклад внес Иосеф Навон (со своим деловым партнером немцем Йоганесом Фрутигером), трудами которого выросли еврейские кварталы вокруг нынешнего рынка Махане Иегуда. До сих пор звучит на устах старых иерусалимцев имя Шломо Файнгольда, стараниями которого был построен огромный по тем временам доходный дом, названный его именем (в нем происходит действие некоторых глав романа Шая Агнона «Тмоль Шильшом»). Фамилии Валеро, Кукия, Саидова не забыты, они увековечены в построенных за их деньги домах — многими из которых владеют их дальние потомки.

Во время Первой мировой войны улица Яффо пережила период упадка. Военное время, как правило, плохо сказывается на торговле. Так произошло и в 1914—1918 годах.

В годы Британского мандата над Землей Израиля (1918—1948) улица получила мощный толчок к развитию. Именно в это время решился спор между двумя соперницами — блестящей представительской улицей Невиим (Пророков) и торговой людной Яффо — кто же в Городе прекрасней всех. Улица Яффо переиграла свою гордую подругу, с которой у них было общее начало (от площади Давидка). При англичанах главная улица города превращается в европейский проспект, пересеченный улицей Короля Георга Пятого — новой транспортной артерией. Именно англичане вернули Иерусалиму столичный статус, потерянный после разрушения города римлянами в 135 году, и временно существовавший при крестоносцах в 1099—1187 годах. Столица Земли Израиля, находившаяся под британским мандатом, изначально являла собой жалкое зрелище. Кварталы вне стен не были толком связаны друг с другом дорогами. В городе не существовало централизованного водопровода, канализации, электроснабжения. Именно британские архитекторы и градостроители создали первый план развития Иерусалима, в котором улице Яффо уделялось огромное внимание. Ее заасфальтировали (это произошло в 1922 году), разрушили дома, находившиеся вдоль стен Старого города (сегодня там пролегает променад, планы которого вынашивал английский инженер Вильям Маклейн еще в 1918 году). Последний генеральный план развития улицы вышел в 1930 году. Его автором явился Клиффорд Холлидей. План включил в себя развитие торговых рядов, новые скверы и парки. Особое внимание уделялось сохранению старинных зданий, имевших архитектурную и историческую ценность. Англичане подошли к градостроительству с европейским размахом и европейскими лекалами, придав многим городским улицам особый утонченный шарм, сохранившийся до сего дня.

Именно при англичанах по улице Яффо пошли автобусы, появились правительственные здания, включая здание мэрии, банки, книжные лавки, кинотеатры. Появился и первый регулировщик уличного движения, стоявший на знаменитом сегодня перекрестке Яффо — Кинг-Джордж («цомет а-иксим» в народе, русские репатрианты называли его «еврейским перекрестком»).

Они же — британские власти — приказали разрушить бараки из гофрированной жести на месте нынешнего рынка Махане Иегуда и позволили Шмуэлю Меиру Машаеву, секретарю «Ваада еврейских общин», собрать деньги на постройку нового рынка, с крытыми торговыми рядами, магазинчиками и водопроводом, дошедшего до наших дней.

Но, несмотря на несомненное положительное влияние англичан, были и черные дни их мандата. Именно в дни правления британцев усилились арабские националистические круги, произошло арабское восстание, принесшее с собой еврейские погромы. Именно британцы давили — весьма селективно — еврейские подпольные организации, стремившиеся к основанию Государства Израиль. В 1946 году британские войска создали вокруг правительственных зданий мандаторной власти военный укрепрайон, называемый в народе Бевинград (по имени тогдашнего английского военного министра Бевина и окончании «град», взятом у Сталинграда. Победа советских войск под Сталинградом стала именем нарицательным). Таким образом, улица Яффо оказалась разделенной.

Это разделение сохранилось после Войны за Независимость (1947—1949), после которой Иерусалим поделили Израиль (западная часть) и Иордания (восточная часть и Старый город). 19 лет подряд — до воссоединения Города под израильским контролем — восточная часть улицы Яффо, прилегавшая к стенам Старого Города, лежала в развалинах и была частью границы между двумя государствами. Сама улица была преграждена трехметровой высоты бетонным забором. Сохранились фотографии того времени, где евреи смотрят на Старый Город сквозь дыры в этом заборе. Печальное зрелище…

Но и в эти грустные годы, когда молодое Государство Израиль только начало жить, улица Яффо стала излюбленным местом прогулок — на ней было множество магазинов, кинотеатров, кафе. В оставленные британцами правительственные здания начали переносить государственные учреждения. «Золотой треугольник» улиц Яффо, Кинг-Джордж и Бен-Йегуда продолжал быть любимым местом развлечения иерусалимской молодежи. А где молодежи гуляет и веселится — там жизнь бьет ключом, кипит, бурлит и переливается через край. В многочисленных кафе — невзирая на «годы скромности» сидели молодые парочки и компании друзей. Вечерами угловатые автобусы кооператива «Мекашер» привозили в центр города толпы подростков, юношей и девушек, людей постарше — посетить кинотеатры. Вливались людские толпы в двери кинотеатров, ресторанов и кафе, посещали открытые лавочки по сторонам улицы Яффо. Целовались под платанами влюбленные. И — несмотря на бедность, войны и невзгоды — жила улица Яффо своей жизнью.

А когда в 1967 году, в ходе Шестидневной войны, великий Город вновь соединился двумя кровоточащими половинами, стала улица Яффо тем трактом, по которому вновь пошли люди к Старому Городу, Яффским воротам, Стене Плача. Побежали автобусы вдоль улицы. Сменил их уже в XXI веке новый, бесшумный, красивый метротрам, который иерусалимцы привыкли называть просто трамваем, а на иврите — легким поездом («ракевет кала»). Выросли по сторонам новые здания, достроились дополнительными этажами старые. Вырубили могучие платаны, посадили новые стройные деревца. И все так же, как далекие 150 лет назад, живет улица Яффо своей жизнью, и живет вокруг нее Иерусалим.

Прогуляемся же по улице Яффо, пройдем ее из конца в конец. История города будет рассказана вам строками этой книги, устами автора ее. В путь, читатель. Я поведу тебя вперед, показывая тебе дома и улочки, скамейки и львов на воротах, напою тебя кофе и покормлю яствами на рынке Махане Йегуда. А если тебе станет скучно — ты всегда можешь запрыгнуть в трамвай, неторопливо проезжающий по улице Яффо и уехать на нем прочь от суеты городского центра.

УЛИЦА ЯФФО — КАРТА

Я разделил улицу Яффо на 5 частей, согласно которым мы будем вести свое повествование.

В начале каждой части мы помещаем еще одну карту — на которой будут выделены номера глав, соответствующие той или иной достопримечательности. Таким образом, читатель сможет легко увязывать дома и кварталы, проходящие перед его взором, с текстом книги.

Часть 1 — от площади ЦАХАЛ и старого города до «Нового русского дома»

1.Площадь ЦАХАЛ

Как уже упоминалось выше, во времена британского мандата на улице Яффо произошли многочисленные перемены. Англичане видели в стенах Старого Города особую, атмосферную компоненту городского пейзажа, в связи с чем по приказу новых городских властей все дома, выстроенные в эпоху турецкого владычества вдоль стены были разрушены до основания. Тогда же снесли и часовую башню, простоявшую всего 15 лет, и бассейн, из которого пили лошади, стоявшие у Яффских ворот. Весь отрезок улицы Яффо до угла, образованного западной и северной стеной Старого Города приобрел европейский лоск. Площадь, находившаяся у этого угла, бывшая ранее грязным перекрестком грунтовых дорог, ведущих на Хеврон, Газу, Иерихон и Шхем (ныне перекресток улиц Яффо и Цанханим), стала называться Почтовой площадью, позже ее переименовали в площадь Алленби. До 1938 года в одном из выходящих на площадь домов функционировал иерусалимский главпочтамт. В 1924 году — взамен разрушенной башни с часами — на площади Алленби была сооружена ее замена. Построили новое здание с часами по проекту вышеупомянутого Клиффорда Холлидея. В здании — помимо часов — располагался небольшой торговый центр и информационный центр для туристов. Рядом — на возвышении — регулировщик в феске взмахами рук регулировал возраставший с каждым годом поток автомобилей. Так как вскоре этот поток стал выплескиваться на обочины, в 1934 году и эти часы пришлось снести. А площадь стала одной из центральных в Иерусалиме.

Это продолжалось до начала арабского восстания. Когда арабские погромщики начали на постоянной основе приходить в район площади Алленби и бить стекла в еврейских магазинах, заодно избивая их хозяев и покупателей, торговля перенеслась в более спокойные районы выше по улице Яффо. Значение площади упало. А в годы разделенного Иерусалима (1948—1967) она и вовсе перестала быть площадью. Бетонные стены и заборы из колючей проволоки проходили посередине, никакого движения по забитому руинами пространству, лишь шныряли бродячие собаки, да стайки воробьев.

В 1967 году после объединения Города площадь переименовали в честь Армии Обороны Израиля (ЦАХАЛ). Она вновь стала важным перекрестком, где пересекались две артерии: север-юг и запад-восток. В конце 90-ых годов прошлого века и до начала нулевых годов века нынешнего под площадью проложили туннель, значительно облегчивший и разгрузивший движение по ней. Сегодня площадь ЦАХАЛ служит в основном для пешеходного движения — по ней движется поток людей к Яффским воротам. Помимо людских толп площадь, внося оживление в ее атмосферу, пересекает маршрут иерусалимского трамвая.

2.«Жемчужина Иерусалима»

Когда-то этот отель считался одним из лучших, фешенебельных, престижных. Все его «выходные данные» не могли, казалось, быть лучше. Шаговая близость к Старому Городу, прекрасный вид с крыши, транспортная доступность, роскошные рестораны и спа-салоны, удобные номера. Но вот уже много лет стоит громада отеля «Жемчужина Иерусалима» в запустении, и копоть, и пыль покрывает его прекрасные стены, облицованные дорогой породой известняка, называемого арабами «малик» — царский. А ведь в 1996 году этому большому, на 120 номеров, отелю пророчили блестящее будущее! Но уже в 2001 гостиничная сеть «Дан» продала его частным предпринимателям, так как «Жемчужина» оказалась на редкость неприбыльной, невзирая на название. А в 2007 году огромная гостиница закрылась навсегда. В планах мэрии — снос «Жемчужины», пустующей и ветхой, странно запущенной рядом со своими блестящими соседками «Мамилой», «Уолдорф Асторией», «Цитаделью Давида». Почему же судьба «Жемчужины» так безжалостна к ней?

Верите ли вы, читатель, или не верите, но проклятие, лежащее на земле, на которой стоит разрушающийся остов «Жемчужины» — вполне ощутимо и живет уже почти век. А началось все с того, что в 1891 году на месте, где сегодня стоит «Жемчужина Иерусалима», на землях армянской патриархии, была построена гостиница «Фаст», имевшая те же размеры, что ее нынешняя преемница. Построил ее архитектор-немец Теодор Зандель, колонист-темплер, один из почетных поселенцев Немецкой слободки в Иерусалиме. Отель имел 100 номеров, в его нижнем этаже помещались фотоателье, магазины, туристическое бюро. Название «Фаст» было дано предприятию его новым хозяином, купившим его в 1908 году. Авраам Фаст — еще один немец-колонист — любил в годы Первой мировой сдавать номера немецким офицерам, служившим в турецкой армии советниками. После Первой мировой отель сменил несколько хозяев, в 1929 году его вновь перекупила семья Фаст (сыновья Авраама).

В 1933 году отель, не приносивший прибыли, вместил в себя консульство гитлеровской Германии. Над еврейским Иерусалимом, совсем рядом со стенами Старого Города реял красный флаг с черной свастикой в белом круге. И так продолжалось до 1939 года.

Проклятия в адрес свастики над Старым Городом сработали. После начала Второй мировой в отеле не жил ни один турист. Там помещались офицеры австралийской армии, затем он короткое время служил гостевым домом шотландской церкви, а последним английским учреждением, находившемся в нем, были конторы мандаторной британской власти. Словно какая-то странная сила выгоняла организации из здания отеля.

С 1948 года потрепанное годами и выщербленное пулями Войны за Независимость, строение стояло ровно на границе между израильской и иорданской частью Иерусалима. Жить в нем остались полубездомные репатрианты самого низкого социально-экономического уровня. Здесь часто случались драки, семейные ссоры, приторговывали краденным, наркотиками, женщины занимались проституцией. В 1966 году жильцов «вороньей слободки» расселили, в 1975 году строение, пустое, обезлюдевшее, символ довлеющего проклятия, было снесено.

Мало кто верит сегодня в сглаз, в судьбы, в злой рок. Но пример «Жемчужины», на которой, словно жернов, висит черная судьба предшественницы — доказательство этого эзотерического явления. И старые иерусалимцы лишь посмеиваются, читая о том, что на месте «Жемчужины» планируется построить… новый отель. Воистину, наступить на те же грабли — прерогатива неумных людей.

3. Больница Сен-Луи

Французское подворье — бывшее когда-то зоной влияния Франции в Иерусалиме, печально известно коренному иерусалимцу по своей больнице для тяжелобольных людей. Тем не менее, у комплекса зданий Французского подворья есть своя история, достаточно интересная, чтобы ее рассказать, и достаточно поучительная, чтобы о ней стало известно читателю. Перенесемся в последнюю четверть XIX века. В 1874 году на Святую землю в качестве паломника прибыл молодой 23-летний граф Мари Поль Амадей де Пейле. Умудренный не по годам, он с сожалением взирал на жалкое положение католических паломников, которые селились в палатках и частных квартирах, не имели нормального питания и, в случае болезни, были брошены на милость Господня или милосердие российских братьев по вере — на Русском подворье функционировала гостиница, больница, и другие важные для пилигримов учреждения. Молодой аристократ совершил несколько путешествий по Святой Земле, объездил окрестности Мертвого моря, посетил Хайфу, после чего — в 1876 году начал скупать, пользуясь своими немалыми средствами, участки земли, в основном, в Иерусалиме. Один из участков он приобрел впритык к стене нынешнего Старого Города, между стенами и Русским подворьем. Хитрый граф убил одним выстрелом сразу нескольких зайцев, причем, весьма жирных — во-первых, новый участок земли был близок к двум основным воротам города — Яффским и Шхемским, во-вторых — это был удобный для строительства участок, на котором можно было возводить высокие здания, закрывавшие вид из Старого Города на Русское подворье; в-третьих — данный кусок земли был близок к Храму Гроба Господня, и, по легенде, на этом месте находился в XI веке лагерь крестоносного войска. Именно отсюда герцог Танкред пробился на стены города, с криком «Монжуа!», а за ним последовала его закованная в латы дружина.

Граф, довольный приобретением, начал строительство комплекса зданий, первым из которых было суждено стать Больницей св. Людовика (Сен-Луи). Названная в честь короля Франции, вдохновителя одного из последних крестовых походов, Людовика IX, эта больница была заложена в 1879 году, причем краеугольный камень здания возложил латинский патриарх Иерусалима. Построенная в стиле барокко с элементами неороманского стиля, каменная громада поражала воображение паломников не только своими архитектурными прелестями, но и пышным внутренним убранством.

Новый французский госпиталь был спасением для пилигримов-католиков, которых очень неохотно и негостеприимно встречали в больнице Русского подворья. А добрые руки сестер-монахинь, ухаживавших за страждущими путешественниками, напоминали им о родной Франции.
Больница эта функционирует и по сей день. И добрые руки монахинь поправляют сегодня подушки не французским пилигримам, а израильским пациентам. За что им особое спасибо!

4. Комплекс Муниципалитета

Во всем мире муниципалитеты и площади рядом со зданием муниципалитета становятся доминантным объектом. В Иерусалиме ситуация несколько другая, но, тем не менее, начиная с 1993 года комплекс зданий муниципалитета привлекает к себе много посетителей. Следует отметить, что он стал примером разумного использования территории, удачного сочетания новых построек со старыми, правильной реставрации старинных домов и гармоничного использования элементов новой архитектуры рядом со старой. Комплекс включает в себя 12 зданий. В нем находятся большинство отделов иерусалимской мэрии, ранее разбросанных по всему городу, в частности, в различных строениях по улице Яффо. Старое здание — его построили во времена британского мандата по плану архитектора Клиффорда Холлидея. Оно напоминает корабль, обращенный носом к Танкредовой башне, выступающей из стены Старого Города. «Нос» выходит своими высокими окнами с решетками в стиле арт-деко на площадь ЦАХАЛ. Решение о строительстве этого мощного и красивого помещения для муниципалитета британские мандаторные власти приняли в 1930 году. С чисто английской рачительностью нашли источник финансирования. Банк Барклиз (один из старейших банков Великобритании, основанный в 17 веке) с радостью выделил деньги на постройку здания, в котором получил в долгую аренду весь первый этаж — взаимовыгодная сделка как для правительства Британской Палестины, так и для развития банковского учреждения. После того, как Государство Израиль сделало Иерусалим своей столицей, банк еще долго функционировал в помещении муниципалитета. В 1965 году его отдали мэрии, оно стало актовым залом, основным залом заседаний городского совета. Лишь в 1993 году данный зал был перенесен в новое здание, а в историческом доме-корабле до сих пор функционирует отдел культуры. Видимо, внешний облик здания соответствует его содержанию. Рядом с вышеупомянутым домом-кораблем, через узкий переулочек от него (называемый во времена Британского мандата переулком Танкреда, а затем переулком Йоханана из Гуш-Халав) помещался двухэтажный массивный дом, в котором день и ночь работала огромная пекарня. Выпекали в этой пекарне бублики, вкусные и большие, поэтому называли этот дом у Танкредова переулка домом Бейгелмахер (бубличная на идиш). Рядом в длинном строении, возведенномм еще при турках, разместился изгнанный с горы Скопус зоологический факультет Еврейского университета. В бывшем здании Библейского общества вперемешку помещались конторы адвокатов. А старое здание Бейт-Авихайль — русской больницы — помещало в себе больничный корпус и лаборатории минздрава. В подвале продолжал функционировать морг, подаривший этому красивому дому статус проклятого места, населенного привидениями. Такая пестрая восточная мозаика вокруг муниципального здания была, конечно, веселой, но мало помогала в деле обслуживания горожан. Поэтому как грибы начали расти проекты нового здания муниципалитета. Его пытались построить на месте «ямы Шибера» рядом с нынешним «Мигдаль а-Ир» (о яме Шибера можно написать отдельный рассказ), на месте «дворца Амиры» — повесть о котором достойна украсить корону иерусалимских легенд и преданий, на улице Кинг-Джордж напротив Бейт а-Маалот (первого иерусалимского небоскреба с первым в городе лифтом). Но все эти проекты терпели фиаско, даже финансирование одного из проектов киностудией «Двадцатый век Фокс» разбилось о бюрократические проволочки, и вскоре киномагнаты, собиравшиеся построить в здании муниципалитета огромный кинотеатр, оставили свои замыслы в вящему недовольству охочих до фильмов иерусалимцев. Особо старался на ниве проектирования мэрии профессор архитектуры Мансфельд, проект которого забраковал сам мэр города Тедди Колек. В результате Мансфельд выстроил вместо муниципалитета гостиницу Шератон Плаза напротив центрального раввината. В конце 60-ых годов, на волне эйфории после победы в Шестидневной войне и воссоединения Иерусалима, начали появляться проекты постройки нового муниципального комплекса на месте старого здания, при этом были очень смелые прожекты разрушения всего Русского подворья и не менее смелые задумки, включавшие в себя 14—20 этажные башни с 9-и этажными корпусами, наблюдательную башню на манер Эйфелевой, и прочие архитектурные поиски храбрых местных специалистов в области архитектуры. Здесь отличились архитекторы Кахане, Шимшони и совсем потерявший голову от успеха Мансфельд. Именно ему принадлежал мегалитический по своей сути проект новой мэрии в виде ряда небоскребов.
Как бы то ни было, в 1987 году была принята на вооружение программа архитектора Нива, согласно которой оставались на месте все старые строения, кроме пропахшего бубликами и мочой Бейгелмахера. В 1988 году канадская строительная фирма заложила первый камень нового муниципалитета, одновременно началось восстановление и реставрация старых зданий. В 1993 году муниципалитет распахнул двери для иерусалимцев, и в его огромное новое строение, построенное в современном стиле, но с аллюзиями не древнееврейскую архитектуру, перенесли все конторы муниципалитета, рассыпанные до этого прихотливо по улицам города.

Рядом с новым муниципалитетом возникла большая открытая на восток (к Старому городу) и на запад к улице Яффо площадь, колоннада, бассейн с фонтаном и архимедовым винтом, поднимающим воду. Под колоннадой есть проход к остальным зданиям муниципального комплекса. Перечислим их и расскажем о каждом понемногу — они заслуживают этого. Начнем со здания Зоологии, которое открывается посетителю после поворота под колоннаду направо, между ним и другими домами комплекса муниципалитета расположен удобный внутренний двор с забавными подушечками разных размеров и цветов, сделанных на самом деле из бетона и пестро раскрашенных. Подушечки эти выглядят настолько живо, что на них хочется плюхнуться со всего размаху — с неприглядным результатом. Свое имя здание Зоологии получило после образования Государства Израиль, потому что, как уже было сказано выше, в него въехал зоологический факультет Еврейского университета, изгнанный из своих пенатов на горе Скопус солдатами Иорданского легиона.

Изначально этот трехэтажный дом возник на границе городского сада по прихоти турецкого архитектора, и служил вполне утилитарным целям — в нем на первом этаже располагались магазины, а на двух остальных проживали обыватели. И к парку близко, и покупки совершать удобно. После того, как англичане сменили турок на посту правителей Земли Израиля, в здании помещался военный госпиталь. Несмотря на довольно небольшую историческую ценность ничем не выдающегося турецкого доходного дома, его решено было отреставрировать и сохранить. Это решение, несомненно, стало правильным — теплые желтые стены с высокими окнами приятно просвечивают сквозь зелень деревьев бывшего городского сада (а ныне сада Даниэля, о котором ниже), придавая уют и особую, немного грустную, прелесть этому уголку улицы Яффо — особенно осенью.

Рядом со зданием Зоологии находится двойной дом Бергхайма. Его первый хозяин — крещеный еврей-протестант Бергхайм — финансист и филантроп — выстроил свой дом в 1880 году, а затем, через четыре года, достроил второй дом позади первого, соединив их переходом на уровне второго этажа (ныне переход не существует). Интересно, что над входом в дом на камне была высечена звезда Давида, а по сторонам крыльца — как это принято в мусульманских домах — стояли две каменные скамьи. Во дворе дома у рачительного Бергхайма находилась конюшня, а во флигеле -магазин. После смерти хозяина дом продали, в нем находились последовательно гостиница Отель де-Франс, штаб-квартира основательницы Женщин Адассы Генриетты Сольд, гостиница Дарути. По названию последней гостиницы данное здание иной раз именуют «Дом Дарути». Сегодня он является интегральной частью комплекса зданий муниципалитета.

Справа от дома Бергхайма и совсем рядом с историческим зданием муниципалитета находится самый интересный — на мой взгляд — дом во всем комплексе мэрии. Это здание Библейского общества, построенное по проекту вездесущего архитектора Клиффорда Холлидея, того самого, который спроектировал и дом-корабль муниципалитета по соседству. В проектировании здания библейского общества англичанину помог местный архитектор-еврей Шимшон (Золтан) Гармат, уроженец Венгрии. Дом является причудливым смешением стилей — баухауз в нем соседствует с медным куполом а-ля византийский собор, армянская мозаика с арабским «кизаном» (окнами из глиняных трубок) и европейскими балконами. Интереснейший получился дом… но и его чуть не разрушили согласно плану упоминавшегося выше профессора Мансфельда. Сегодня это чудесное здание является одной из жемчужин эклектической архитектуры 20-ых годов прошлого века.

Как я уже заметил выше, все три здания выходят фасадами на городской сад, а ныне сад Даниэля. Когда по приказу турецких властей в 1891 году на этом месте появился городской сад, к нему можно было бы применить бессмертные строки Гоголя «состоял из тоненьких дерев, дурно принявшихся, с подпорками внизу, в виде треугольников, очень красиво выкрашенных зеленою масляною краскою». В первом иерусалимском городском саду выкопали бассейн для золотых рыбок и построили беседку, в которой играл турецкий армейский духовой оркестр. Турецкая городская администрация очень постаралась, чтобы было «как в Европе». Получилось же, конечно, как на Ближнем Востоке — пыльно, грязновато, аляповато. Назвали сад «Парком Джемаля Паши». Газета «Хавацелет» писала в то время, что «въезд в город украсился прекрасным парком, как в Европе». Поистине, пророчески звучат строки Гоголя: …«город наш украсился, благодаря попечению гражданского правителя, садом, состоящим из тенистых, широковетвистых дерев, дающих прохладу в знойный день», и что при этом «было очень умилительно глядеть, как сердца граждан трепетали в избытке благодарности и струили потоки слез в знак признательности к господину градоначальнику»…

Свое европейское обличье городской сад получил уже при англичанах в 1928 году, когда его полностью перепланировали соответственно проекту Клиффорда Холлидея, поставив попутно фонари в стиле арт-деко. В то же время по сторонам сада одно за другим выросли правительственные административные здания — мэрия, Банк-оф-Палестина, главпочтамт.

В годы разделенного Иерусалима старый городской сад находился почти что на границе, являл собой довольно печальное зрелище, и был в полузапустении. Новую жизнь в него вдохнуло воссоединение города, а затем и перепланировка всего комплекса мэрии. Попутно сад переименовали в сад Даниэля (по имени одного из мэров города) и поставили в нем современную скульптуру в виде головы из алюминия и стали.

Помимо разрушенного во время перепланировки площади «Бейгельмахера», был отдан под снос небольшой дом, в котором помещалось консульство Франции. Несмотря на его почтенный возраст (на карте от 1864 его контуры очень хорошо просматриваются), дому Ситона (так называли его в последние годы по фамилии хозяина) не повезло оказаться на месте, где решили расчистить площадь между зданиями муниципалитета, названную именем почетного жителя города, господина Сафра.

Эта огромная по иерусалимским меркам площадь имеет нарядный и парадный вид. Она открыта с запада — со стороны улицы Яффо, и с востока, откуда открывается вид на Старый Город. В восточном конце площади расположена высокая трибуна, а в западном конце высажены деревья, служащие естественной колоннадой, через которую горожанин и гость города проходит в комплекс муниципальных зданий.

На площади Сафра проходят выставки под открытым небом, концерты, праздничные мероприятия, иногда на ней собираются демонстрации.

Открытость огромного — по иерусалимским меркам — пространства на запад и на восток подчеркивает единство городского ландшафта.

Слева от деревьев выходит узкой частью своей на улицу Яффо здание бывшей Русской больницы, называемое также зданием Авихайль. Оно является одним из самых старых домов на улице — постройка больницы на 54 койки по европейскому образцу состоялась в 1863 году. Это было первое госпитальное здание за стенами Старого Города, как, впрочем, и первая крупная стройка вне стен. Русское подворье — речь о котором пойдет в отдельной главе — стало первой ласточкой «выхода за стены», символического и очень важного расширения Города.

В Русской больнице — название которой сохранилось высеченным на противоположном к улице Яффо фронтоне — лечили в основном православных паломников, стараясь не впускать в свои пределы католиков, протестантов и «всяких прочих шведов». После начала Первой мировой войны русские были изгнанные турецкими властями из пределов Иерусалима и больница перешла — ненадолго — под крыло турецкой военной администрации. После Первой мировой войны, в годы британского мандата, ей владел Американский Красный Крест. А после Войны за Независимость она стала служить военным госпиталем, помимо этого в здании располагались лаборатории Еврейского университета и больницы Адасса и морг, дурная слава которого придавала зданию мрачную репутацию проклятого дома, в подвале которого бродят души мертвецов.

Фронтон здания украшен эмблемой Императорского Православного Палестинского Общества (ИППО) в виде хризмы.

Среди известных пациентов больницы стоит особенно отметить отца египтологии и одного из основоположников археологической науки, Флиндерса Питри, прожившем последнюю часть своей жизни на территории Земли Израиля, много вложившего в библейскую археологию. Питри за свою долгую жизнь (прожил этот блестящий археолог-автодидакт 89 лет) раскопал множество объектов в Египте, Сирии и Земле Израиля. Ему принадлежит основание двух научных методов археологии — датирования по найденной керамике (типология) и стратиграфии. Будет неправильно обойти стороной эту знаменательную во всех отношениях личность, интеллектуала и великого ученого.

Флиндерс Питри родился в Англии в 1854 году в англиканской набожной семье. Первая научная работа, которую ему довелось выполнить, был обмер древнеримской руины, находившейся неподалеку от дома. Молодому человеку было тогда 15 лет, и его интерес к развалинам великой римской цивилизации послужил началом его научной карьеры. Следует особо заметить, что Питри не получил систематического образования в рамках школы — его образованием занимались отец и мать. Дед молодого человека — Мэтью Флиндерс Питри — был мореплавателем, открывателем новых земель и картографом, которому мы обязаны картами австралийского побережья. Бродяжий дух и страсть к обмериванию объектов стала для Флиндерса основой его жизни. Всегда полный любопытства, умный и готовый с интересом принимать все новое и необычное, в возрасте 19 лет Флиндерс уже исколесил половину Англии, обмерив и записав более 150 античных руин. Следующим этапом для него стал подробный обмер и картография Стоунхенджа, одного из подлинных сокровищ древнейшей мегалитической архитектуры. Далее интерес молодого человека привлекли египетские пирамиды, он поехал в страну на Ниле и, как говорится, «заболел» Египтом. Более 30 сезонов раскопок провел Флиндерс Питри в земле фараонов. Недаром, его называли «человеком, открывшим Египет». Плачевное состояние археологических памятников древнеегипетской цивилизации ужаснуло ученого. Он поставил себе задачу спасти египетские древности от разграбления. Более 30 сезонов раскопок провел Флиндерс Питри в земле фараонов. Недаром, его называли «человеком, открывшим Египет».

Неудивительно, что Питри стал затем первым профессором египтологии университетского колледжа в Лондоне. Не имея при этом ни школьного, ни профессионального образования, этот потрясающий интеллектуал и автодидакт свободно владел шестью языками, а его знания в области истории, географии и археологии были столь обширны и глубоки, что мало кто из убеленных сединами профессоров мог сравниться с Флиндерсом. Волей Питри и его стараниями в Лондоне был открыт Музей египетской археологии, среди экспонатов которого много уникальных, нигде более не существующих памятников истории когда-то великой, а ныне давно ушедшей в глубь веков цивилизации. В деле открытия музея Питри во многом помогала его супруга, особо интересовавшаяся темой древнеегипетской одежды.

Огромное значение придавал Питри и теме библейской археологии. Его многочисленные раскопки в Земле Израиля (начиная с 1890 и заканчивая 1935 годом) положили начало систематическим, хотя и не очень обширным раскопкам в этом регионе. Питри принадлежит честь открытия иудейского города Лахиш. Помимо этого, неутомимый англичанин работал на раскопках в Тель-Гамма, Тель-аль-Аджуль, Тель-Шарухен.

Список его основных находок может занять несколько страниц. Особо известны раскопанная им «стела Израиля», принадлежавшая фараону Мернептаху, фаюмские саркофаги с портретами, открытие протосинайского письма в Серабит Эль-Хаддеме и минойской керамики на территории Египта.

Земля Израиля имела для Флиндерса Питри особое значение. Он покинул Англию в 1934 году, чтобы никогда более не возвращаться на ее землю, и обрел свой новый дом в подмандатной Палестине, в Иерусалиме. Здесь же он и обрел свое последнее пристанище — над его могилой на иерусалимском кладбище на горе Сион стоит грубо высеченный каменный столб с египетским крестом-анхом.

Особенное значение придавал британский археолог сионистскому движению заселения Земли Израиля евреями. Он видел в нем возрождение древнего Израиля. В своем письме в газету «Палестайн пост» от июля 1936 года он писал о чудовищной порче сельскохозяйственной земли, осуществляемой арабскими крестьянами, совершенно не умевшими ее обрабатывать, обводняющие землю малыми каналами, вместо правильной системы полива, применяемой еврейскими поселенцами. Питри отметил любовь арабского населения к пустыне, которая сопровождается выкорчевыванием деревьев. По его словам, 1300 лет арабского пребывания в Земле Израиля совершенно нерелевантны, в связи с полным разрушением ее сельскохозяйственного и земельного потенциала. Питри призывал богатым арабам ссужать деньги мелким крестьянским хозяйствам (как это делали евреи) и учить их правильно обрабатывать землю. В августе 1936 года подобная статья Питри была опубликована в лондонской «Таймс».

5. Дома армянской патриархии

Весь комплекс муниципалитета находится на «четной» стороне улицы Яффо, справа, если стоять спиной к Старому Городу. На «нечетной» стороне улицы — аккурат напротив комплекса домов муниципалитета — расположен участок земли, издавна принадлежавший армянской патриархии. На это участке — бывшем когда-то «зачертовьем», находящимся за городскими стенами, в начале прошлого века началось возведение доходных домов, известных сегодня под номерами 17 и 19.

Дом номер 17, построенный в 1900 году (строго говоря, в последний год уходящего девятнадцатого века), двухэтажный, малопримечателен. Это типичный образец городской европейской архитектуры того времени, сегодня изрядно испорченный вывесками магазинов. У дома два фасада — один глядит на перпендикулярную Яффо улицу Мелех Шауль (Царя Саула), второй — собственно на улицу Яффо. На замковых камнях арочных окон видно переплетение двух латинских букв — H и S (означающие, как не странно, начальные буквы армянских слов Хагоп Сурб — Святой Иаков).

Второй дом, номер 19, выше своего соседа на целый этаж, и кованные решетки его балконов представляют собой довольно ценный образец архитектуры домов начала ХХ века. Он строился в два этапа. Первый этаж — в 1901 году, а два остальных в 1924 году. О его строительстве в еженедельнике «Глас народа» было сказано следующее:

«Господин Слоним, директор крупной риэлторской компании Нахала, получил право строительства дома от армянской патриархии в Иерусалиме. Два дополнительных этажа напротив городского сада останутся в его распоряжении как доходный дом. Помимо этого, в новых этажах будут конторы и небольшая гостиница».

В 1922 году в доме номер 19 по улице Яффо помещались конторы британских мандаторных налоговых служб. 22 февраля 1944 года они подверглись нападению еврейских подпольщиков ЭЦЕЛ под командой Шмуэля Тамира, будущего министра финансов Израиля, человека с очень сложной, но разноплановой биографией. Сегодня в «армянских домах» располагаются различные конторы и учреждения, в первых этажах находятся небольшие магазинчики и закусочные, а также культовый иерусалимский паб «Путин», в котором — как явствует из названия — любят собираться бывшие и настоящие россияне.

6. Британские «официальные» здания

После победы над Турецкой империей в Первой мировой войне, страны Антанты начали делить доставшиеся им в ходе военных кампаний турецкие провинции.

Столицей Британской Палестины стал Иерусалим. Англичане начали спешное его преобразование Иерусалима в центр своей подмандатной территории, пользуясь уже давно разработанными и хорошо зарекомендовавшими себя методами. В Иерусалиме развернулось строительство высоких административных зданий, призванных не только уместить в своих стенах мощный бюрократический аппарат, но и произвести впечатление имперской мощи на туземцев и «гостей столицы».

Тогдашний административный центр города проходил по улице Пророков (Невиим), англичане решили переместить его на параллельную Невиим улицу Яффо — торговую длинную артерию, плавно переходящую в дорогу на город Яффо и бурно развивавшийся Тель-Авив. На площади, которую поименовали в честь генерала Алленби (принявшего капитуляцию Иерусалима в 1918 году, сегодня это площадь ЦАХАЛ) и на прилегающему к ней отрезку улицы Яффо начали возводить сразу четыре здания. Они благополучно дожили до наших дней, и каждое из них заслуживает отдельного рассказа.

О первом из них мы уже говорили выше — это чудесное старое здание муниципалитета, плод работы Клиффорда Холлидея.

Выше по улице Яффо стоят рядышком два дома — здание Банка Леуми (тогда оно называлось зданием Англо-Палестинского банка) и здание Главпочтамта. Англо-Палестинский банк, построенный по проекту архитектора Эриха Мендельсона, стал первым «небоскребом» города — в нем спроектировали 7 этажей. Для одно-двухэтажного Иерусалима это было новшеством. По проекту Мендельсона здание украсили декоративными факелами из чугуна, а на его дверях, окованных медью, и больше подходящих для закрытия крепостных ворот, отчеканили двух львов — символ устойчивости и силы.

Львы, украшавшие собой двери Банка Леуми, не смогли охранить банк от финансовых неурядиц, в результате которых в 2009 году здание было продано частной фирме.

Сосед Банка Леуми, главпочтамт, заложили в 1934 году, на четыре года позже здания мэрии, причем в проекте принимали участие как английские архитекторы, так и местные еврейские — Иегуда Шапира и строительная компания «Альбина, Дуния и Катинка». В облике главпочтамта, несмотря на его явно европейскую внешность, проскальзывают два восточных мотива — полукруглые арки, и — что являлось редкостью для зданий того периода — подражание мамелюкской кладке, называемой «аблак» — «полосатый».

Классический «аблак» появился в 11 веке в районе гор Загроса в Северной Сирии, и явился ответом местных строителей на частые землетрясения, происходящие в этом регионе. Для «аблака» характерно чередование слоев кирпича (красного цвета) и аккуратно подогнанных камней (беловатого или желтоватого оттенка), в результате которых стена приобретает характерный полосатый вид. Слой кирпичей позволяет стене выдерживать подземные толчки, так как он придает ей определенную гибкость (относительно сплошной каменной кладки). А результатом является красивое чередование полос, то есть у «аблака» в конечном итоге есть не только утилитарное, но и декоративное значение. Именно второе послужило развитию этого типа кладки, причем в сохранившихся в Иерусалиме зданиях мамелюкского периода чередующиеся полосы кладки не содержат красного кирпича, их заменяет красноватый известняк.

Этот архитектурный прием вдохновил строителей главпочтамта на использование черного базальта с Голанского плато как первого слоя каменной кладки. Конечно, в данной ситуации это не классический «аблак», а лишь реминисценция, но для самого здания она послужила чертой, выделяющей его из череды иерусалимских построек.

Особый интерес для посетителя представляет главный зал почтового комплекса, в котором в 1972 году нарисовал фреску двадцатисемиметровой длины, посвященную теме еврейских первопроходцев в Эрец-Исраэль 20-ых годов.

Любопытно, что схожее здание почты было построено в городе Яффо.

7. Дом Женерали

Чуть выше по улице разместился знаменитый «Дом Женерали», не самый высокий, но самый, пожалуй, выдающийся из четверки административных зданий, возведенных по приказу мандатных властей. Все иерусалимцы знают его по статуе крылатого льва, венчающего четырехэтажный фасад, от которого в две стороны растекаются улицы Яффо и Шломцион А-Малька. Кроме внешнего вида, этот дом известен иерусалимцам еще и тем, что в нем помещается Министерство внутренних дел, паспортный стол, где каждый достигший определенного возраста молодой человек получает — отсидев в очереди — свое первое удостоверение личности.

В отличие от первых трех — «Женерали» построила итальянская строительная компания, отсюда, собственно, и крылатый лев на фасаде — лев святого Марка, покровителя города Венеции и символ Венеции. В лапах льва — книга с надписью:

«Привет тебе, евангелист Марк»

И римские цифры, означающие 1831 год — год основания итальянской компании «Асикурационни Женерали».

У этого дома своя история. Он являлся одним из наиболее роскошных, построенных со вкусом, зданий Иерусалима. В нем помещались лучшие магазины города и находились правительственные британские офисы. В последний год британского мандата дом Женерали стал частью укрепрайона, созданного англичанами для защиты своих правительственных учреждений. Вокруг него появились ежи и колючая проволока, сторожевые будки и группы солдат Его Величества, патрулирующие округу. Все бизнесмены, чьи магазины помещались в нижних этажах здания, были изгнаны англичанами, и вынуждены были искать новое помещение. После ухода англичан в Женерали работали правительственные израильские учреждения, в частности, министерство труда.

И сегодня, как и почти сто лет назад, каждое утро, озаренный сзади лучами восходящего из-за Моавских гор солнца, лев Святого Марка смотрит с его крыши вдаль, на запад, куда уходит, извиваясь между домов, улица Яффо.

8. Дома Стаури

Интернациональный стиль в архитектуре — несколько расплывчатое определение. Под этим наименованием существует несколько архитектурных стилей, создавшихся в 30-60-ых годах прошлого века в Европе, а также в странах Ближнего Востока и Латинской Америки. Наиболее известное направление интернационального стиля — баухауз, зародившийся в Германии. В этом стиле были построены многие дома Тель-Авива и Иерусалима. Хотя тель-авивский баухауз больше «на слуху» и «в моде», нельзя сбрасывать со счетов сотни иерусалимских домов, выстроенных в духе архитектуры баухауза — функциональных, лишенных украшательств, с мягкими текучими формами прямых фасадов, единственным украшением которых являются каменные карнизы во всю длину внешней стены.

На улице Яффо можно встретить несколько ярких представителей «интернационального стиля», первыми из которых — если идти по улице от Старого города — будут два дома работы архитектора Стаури, по происхождению араба. Они носят номера 28 и 30 и были построены почти одновременно на землях, принадлежавших Русскому подворью. Дом 28 более округлый и «теплый» по колориту своей облицовки. Дом 30 — в котором были надстроены с годами два этажа — угловат, но, вместе с тем, весьма элегантен. Коренные иерусалимцы знают его как «Бейт-Атара», дом Атара, по названию открывшегося в нем в 1938 одноименного культового кафе. «Атара» просуществовало до конца 90-ых годов, сменив несколько раз хозяев и месторасположение. В нем — по традиции — заказывалось вкуснейшее мороженное и отличный кофе, сюда приходили в основном небедные иерусалимские молодые пары и пары постарше. Студенты тоже не брезговали пригласить в «Атару» своих подружек, вкусное мороженное действовало на молодые веселые души как допинг. Но меняются времена, нравы и поколения — «Атара» закрылась на исходе 90-ых годов, не успев пережить ХХ век.

Сегодня в зданиях Стаури помещаются различные конторы и офисы адвокатов и зубных врачей. Одним из наиболее известных пунктов быстрого питания, при мысли о котором любой коренной иерусалимец незаметно начнет ронять слюну, является знаменитый «Бурекас Муса», названный так в честь своего первого хозяина. Бурекас — это ближайший родственник чебурека, анатолийского происхождения пирожок с начинкой. Турки называют его бурек. Именно турецкие завоеватели привнесли на Землю Израиля культуру выпекания и поедания бурекаса, ставшего де-факто одним из национальных израильских лакомств.

Бурекасы в Израиле — всегда вегетарианское блюдо, с начинкой из творога, сыра фета, грибов, картофельного пюре, и других немясных наполнителей. Форма бурекаса зависит от его содержимого. Так, бурекасы с сыром делаются обычно в форме прямоугольного треугольника, а со шпинатом — круглой формы.

Секрет потрясающе вкусного бурекаса Мусы — в его тесте, нежном и хрустящем, и — как в известном еврейском анекдоте — большом количестве начинки. Да, начинку хозяин гостеприимного заведения не жалеет никогда. Помимо основного наполнения, в бурекас, разрезанный вдоль, накладывают крутое яйцо, соленый огурчик и поливают тахинным соусом. Съеденный на голодный желудок, бурекас производит чудодейственное действие, оставляя едока сытым и бодрым, поднимая настроение, вызывая довольную улыбку и желание еще раз потрапезничать у Мусы. Начиная с 1959 года заведение насыщает иерусалимцев — и благодарные жители города никогда не забывают помахать хозяину рукой, проходя мимо дверей «Мусы», благо сегодня улица Яффо, ставшая пешеходно-трамвайной, превратилась в большой торговый, деловой и развлекательный центр.

9. «Отель Николая II»

Между домом номер 30 и домом номер 32 по улице Яффо пролегает короткая и широкая улица Хешина, в конце которой находится доминанта Русского подворья — Свято-Троицкий собор. Любопытно, что, в отличие от дома номер 30, построенного Стаури в 30-ых годах прошлого века, его сосед визави — чисто русский, российский дом, выстроенный в стиле ар-нуво начала ХХ века в давнем уже 1903 году архитектором Алексеем Ефимовичем Элкиным. Поток паломников из Российской империи в конце XIX — начале ХХ века увеличивался в геометрической прогрессии благодаря почти бесплатному проезду на Святую Землю пароходами РОПИТ. Иерусалимское православное палестинское общество (ИППО) вкладывало огромные средства в расширение паломнического туризма — и это приводило в Иерусалим толпы российских туристов. Для их размещения и было построено здание отеля на 1200 человек, современное, аккуратное и красивое. Немного современных отелей может похвастаться таким большим числом постояльцев. А в начале ХХ века в маленьком городе Иерусалиме гостиница на 1200 паломников была чем-то из ряда вон выходящим. Подчеркнем — для паломников, не для паломниц. Женщины не могли проживать в странноприимном доме для мужчин.

Всего через 10 лет после постройки отеля было отпраздновано с пышностью 300-летие дома Романовых. Правящая уже три сотни лет династия казалась незыблемой.

А всего через год после празднества грянула Первая мировая война, приведшая к огромным изменениям на мировой карте, к исчезновению империй Российской, Турецкой, Германской, Австро-Венгерской, к появлению новых государственных образований, к приходу англичан в Иерусалим и превращению последнего в столицу подмандатной Палестины. Все дома Русского подворья были ими национализированы. В здании гостиницы Николая англичане разместили штаб разведки, при этом — уже в 1937 году — для улучшения интеграции фасада гостиницы в концептуальный дизайн (как сказали бы сегодня) улицы Яффо пришлось снести небольшую часть постройки, выступавшую за линию фасадов соседних домов.

Время правления британцев в Земле Израиля ознаменовалось многими изменениями. Подмандатная Палестина — так она называлась тогда — включала в себя нынешний Израиль и Иорданию, столицей этой области англичане сделали Иерусалим. Так, впервые с времени падения Иерусалимского королевства крестоносцев, город вновь обрел свой столичный статус (до этого он был столицей Израиля и Иудеи с XI века до н.э по I век н.э). В городе развернулось обширное жилищное строительство, впервые за две тысячи лет оно шло по строгому плану развития городских структур, автором которого стал английский архитектор Патрик Гедес. За ним последовали другие планы по перестройке и улучшению городского хозяйства — от Клиффорда Холлидея. Вместе с тем, британское правление вызвало резкую негативную реакцию как у палестинских евреев, так и у палестинских арабов. Она вылилась в так называемые арабские восстания, и в еврейское движение сопротивления, окончившееся, как известно читателю, образованием Государства Израиль. Арабы от образования Арабского государства в Палестине отказались, но это другая история. А сейчас вернемся в 1937 год — группа молодых еврейских подпольщиков проникает в «гостиницу Николая». Парни для маскировки одеты в форму английских полицейских, поэтому их не сразу замечает охрана. Им удается заложить взрывчатку в одной из комнат первого этажа, но в этот самый момент бдительный англичанин поднимает тревогу. То ли еврейская внешность полицейских выдала подпольщиков, то ли они проронили пару слов на иврите, обнаружив себя. Как бы то ни было, охрана штаба разведки Его Величества открывает по инсургентам беглый огонь из стрелкового оружия. Отступление товарищей прикрыл Ашер Бензиман — крепкий парень 22 лет, отличный стрелок, боец и смелый человек. Ему удается убить двух нападавших, но сам он смертельно ранен. Ухитрившись включить взрыватель, Ашер спрыгивает вниз, бежит, истекая кровью, догоняет товарищей. Его быстро относят в подпольный медпункт, но врач разводит руками — Ашер мертв. Однако, поставленная им «адская машина» срабатывает безупречно — стена «отеля Николая» обрушивается от взрыва.

После теракта, проведенного подпольщиками ЭЦЕЛ против британской разведки, последовал намного более мощный теракт — взорван был отель «Царь Давид», в котором находилось много английских офицеров. Верный своей тактике, глава ЭЦЕЛ Менахем Бегин (будущий премьер-министр Израиля) предупредил англичан письмом о готовящемся теракте, но те не вняли предупреждению. Впрочем, это тема отдельной повести.

Вернемся в «Отель Николая». Повреждения в нем англичане исправили быстро и так аккуратно, что следов не осталось. Но подпольщики не оставили мысль провести еще одну диверсию. Взрыв прогремел в декабре 1945 года. Учитывая активность бойцов еврейского подполья, британцы окружили все свои правительственные здания колючей проволокой и поставили охрану. Так в древнем городе Иерусалиме появился «Бевинград». Это забавное название было образовано из фамилии британского министра обороны Бевина и окончания «град», ставшего международным символом сопротивления после Сталинградской битвы.

После Войны за Независимость в здании разместились офисы полиции. В 2010 году обветшавшее строение прошло реновацию, и сегодня находится в отличном для такого старого здания состоянии. Кстати, именно мимо него проходит дорога к основной доминанте Русского подворья в Иерусалиме — Троице-Сергиеву собору.

10. Здание бывшего итальянского банка «Дом Мицпе»

«Банко Ди-Рома» (Banco di Roma) был основан в 1880 году в молодой Итальянской республике, рожденной после периода Риссорджименто («Возрождение») и появившейся на карте Европы совершенно, казалось бы, неожиданно.

В Италии того времени все испытывало подъем — национальное самосознание, экономика, архитектура нового времени и банковское дело, двигатель всего этого возрождения. Основали его герцог Сигизмондо Джустиниано Бандини (Sigismondo Giustiniano Bandini), герцог Бомарзо Фраческо Боргезе (Francesco Borghese) и Маркус Джулио Меренги (Marquis Giulio Merenghi), капитал банка составлял тогда 6 миллионов итальянских лир.

В 1992 году этот банк слился с двумя кредитными банками, в 2007 году он стал частью итальянского консорциума UniCredit. Но до этих событий деятельность Банко ди-Рома была весьма продуктивной. До Второй мировой войны основными рынками развития банковской деятельности предприимчивых итальянцев стали страны Средиземноморья, которое диктатор Италии Муссолини не раз называл Mare Nostrum — Наше (Итальянское) море. Муссолини грезил о возрождении Римской империи, себя он пророчил на роль нового римского императора. В подмандатной Палестине «Банко ди-Рома» имел отделение в Иерусалиме. Оно помещалось первоначально в здании Сансура, а котором я расскажу в следующих главах. Небольшое по площади отделение банка не удовлетворяло требованиям дирекции, поэтому итальянцы с радостью согласились на предложение известного иерусалимского филантропа и бизнесмена Авраама Хасидова совместно построить роскошный доходный дом на улице Яффо, в котором Банку ди-Рома отводился просторный цокольный этаж.