Бесплатный фрагмент - Миры и истории. Первый контакт

МИРЫ И ИСТОРИИ

*****

Иногда вечерами, особенно летом, когда на небе немного облаков, я смотрю на мерцающие звёзды и огни пролетающих спутников и самолётов и думаю, что там, где-то очень далеко, существует еще какой-нибудь мир.

Я даже не пытаюсь в этот момент представить себе жителей этого мира, их любимую еду или дома, в которых они живут. Просто чувствую, что вокруг нас, в этой плохо осознаваемой бесконечности, есть миллиарды и миллиарды миров. Красивых и не очень.

Когда-нибудь человечество сможет попасть в эти миры, и, скорее всего, после этого и на Земле начнётся совсем иная жизнь. Мне же посчастливилось узнать об этом раньше других. Случайно…

Или не случайно? Ведь я этого очень хотел.

_________________________________________________

Глава 1. Луна и свинокоины

— Если вы пришелец, почему говорите, как северянин?

— У многих планет есть север.

(Сериал «Доктор Кто», 2005)

В тот вечер у меня совсем не было желания выходить из комнаты. Мама звала ужинать уже третий раз. Есть давно хотелось, если честно, но надо ей доказать… А что, собственно, доказать? Что я гордый?

Может, она поймёт, что её сын голодает из-за неё? И пойдёт на уступки — отпустит завтра на вечеринку к Владу? В конце концов, мне уже 14 лет, я могу вечерами бывать у друзей. А там, скорее всего, увижу Леру… Она обещала. Ну, или почти обещала: на моё сообщение с предложением пойти вместе не ответила, но это ведь скорее «да», чем «нет»?

Когда уже я спокойно смогу смотреть ей в глаза и не терять при этом дара речи? От этих мыслей есть захотелось ещё больше, и я сдался: пошёл на кухню.

— Наконец-то, — с едва сдерживаемым раздражением произнесла мама и поднялась из-за стола к плите. — Я уже третий раз разогреваю! Что с тобой?

В этот момент я понял, что мои переживания на протяжении всего вечера оставались только моими — и её совсем не заботили.

— Я хочу пойти завтра к Владу, мам! Там будут все ребята и девчонки…

— Да я не против вечеринок, тем более с девчатами, но Влад… Ты сам знаешь, какие у него были проблемы с полицией и, по-моему, очень серьёзные… Тем более он старше тебя на три года, у вас с ним не может быть ничего общего! Кроме футбола, конечно.

— Да. И, скорее всего, вся команда завтра там соберётся.

— Ден, мы это сегодня уже обсуждали. Пожалуйста, давай просто поедим, а завтра вернёмся к этому вопросу.

— Скорей бы уж в колледж! И жить отдельно…

— А-а-а, да-а-а, — протяжно произнесла мама, — помню, было такое. Сначала в детском саду сидела на горшке и думала: «Быстрей бы в школу, там интереснее». Потом в школе мечтала оказаться в универе: уж там-то точно будет взрослая жизнь. А в универе, особенно перед сессиями, проклинала учёбу в уверенности, что после окончания не будет никаких экзаменов, и, наконец, я буду счастлива. А сейчас вот думаю: «И чего мне тогда на горшке не сиделось?»

Дальше ужинали молча. Уже в комнате, чувствуя, что и завтра меня не отпустят, я задумался о «планах побега». Каждый из них поначалу казался мне лихим и удачным. Но как только я представлял «процесс и последствия», внутри появлялось неприятное чувство, которое сложно было охарактеризовать.

Я понимал: если убегу, обижу маму. А этого я точно не хотел. Поэтому решил оставить размышления о побеге на потом. Но «боевой» настрой никуда не делся. Требовалось выразить свой протест хоть как-то — прямо сейчас!

Я открыл окно и потихоньку выбрался на улицу. Вечер был тёплым, на небе уже появлялись звёзды. На качелях детской площадки я снова задумался, продолжая смотреть на небо, и понял, какое желание загадаю на падающую звезду… Но, как назло, набежали облака, и все надежды на чудо снова исчезли.

В карманах лежали два яблока, я успел захватить их с собой из дома. Достал одно и начал жевать, прислушиваясь к звукам со стороны протекающей неподалёку речки.

— Яблоком поделишься? — чей-то голос с достаточно высоким тембром, в котором не угадывались ни возраст, ни пол говорящего, заставил меня вздрогнуть.

Я был уверен, что вокруг меня — никого. Поэтому немного испугался. Огляделся и увидел… свинью! Да, самую обычную свинью, которая спокойно стояла в стороне и вдумчиво смотрела на меня маленькими чёрными глазками.

Свет от фонаря позволял разглядеть только морду. Остальные части тела оставались в тени, но было понятно, что свинья стоит… на задних лапах, и она выше меня на две головы! Я снова вздрогнул и непроизвольно поднёс яблоко ко рту. Свинья двинулась ко мне.

— Это ты разговариваешь? — вопрос вылетел сам собой.

— Да, — спокойно ответила свинья, не отводя взгляда от яблока. — Тебе что, не приходилось разговаривать со свинами?

— Откровенно говоря, да… То есть нет. По-моему, свиньи вообще — не разговаривают.

Мне никак не удавалось хоть как-то объяснить себе происходящее. Но страх рос, буквально парализуя всё тело. Почувствовав, что в следующий момент просто не смогу дышать, я рванул с качелей. Однако, пробежав несколько шагов, остановился, поняв, что свинья продолжает стоять где стояла.

— Тебе чего, собственно, надо? И вообще… Ты кто???

— Я — Стройный. По крайней мере, именно на этом имени я всегда настаиваю.

— Странное имя. Но зато понятно, что ты не девочка. А как тебя называют другие?

— Тебе необязательно это знать. Так ты яблоком поделишься? Я проголодался.

— На, возьми, — не решившись подойти ближе, я бросил недоеденное яблоко в сторону собеседника.

— А ты не очень-то учтив. Кстати, где это я оказался?

— Это район Университета.

— А город какой?

— Сыпин.

— Сыпин… Что-то я такого не припоминаю ни в моей стране, ни во всём Жёлтом мире.

— В Жёлтом мире??? Ты вообще в себе?

— Конечно, я в себе. Мне действительно кажется, что я никогда здесь не был. Последнее, что помню, это как мы с Милым садились в куласы, и я нажал тревожный маршрут. Потом от нервов стал кушать. Я всегда кушаю, когда волнуюсь. Потом — падение, вода. Вышел из кустов, а тут ты на этой штуке раскачиваешься…

— Какой еще Милый?

— Милый — это, можно сказать, мой брат. Он путешествовал во времени и попал к нам. Оказалось, что через много поколений он — мой дедушка. Нет… Прадедушка. Ну, или прапрадедушка. В общем, родственник. Назад он вернуться не может, поэтому теперь мы всё время вместе.

— Та-а-ак. Откуда ты, говоришь?

— Из Жёлтого мира. Вы что, ничего не знаете о мирографии?

А, кстати, тебя как зовут? И какой это мир?

— Денис, — мне всё труднее давалось осознание реальности происходящего. — Мир самый обыкновенный. Земной. Слышал про такой?

— Земной… Что-то слышал, но давно.

В этот момент облака на небе разнесло ветром. Показалась луна. Свин внимательно посмотрел на неё и застыл с открытым ртом.

— А это что? — он поднял лапу, указав на луну, и в этот момент я увидел, что она скорее напоминает человеческую руку — с отчётливо видимыми пальцами!!!

— Это луна, — шок мой усиливался. Я никак не мог понять, с кем разговариваю, и на всякий случай потрогал окружающие предметы, чтобы убедиться, что не сплю. — Спутник Земли.

— Спутник. А-а-а, понял. У нас тоже такие есть, и на них много…

— Подожди, Стройный. Я совсем ничего не понимаю. Ты с другой планеты? С какой? На каком муласе ты нажал тревожную кнопку?

— На куласе. Это такой корабль для переходов между странами.

— Самолёт что ли?

— Ну да. Обычно мы там летаем между странами на больших кораблях, где одновременно находится много разных жителей. Но совсем недавно у нас появились индивидуальные высокотехнологичные куласы, они пока мало у кого есть. Вонючки устроили за этой технологией настоящую охоту.

— Вонючки? О чём ты? И где это — там?

— Слушай, мне кажется, наш разговор затягивается, а у меня уже прошло время пары перекусов. Скоро я буду при смерти.

— Ты голоден?

— Ещё как! У тебя есть ещё яблоки?

— Да, вот, возьми, — я решился и подошёл поближе, чтобы передать яблоко из рук в руки.

Моей кожи коснулись его пальцы, которые оказались явно грубее человеческих, как будто бархатистые, но противно бархатистые… М-м-м… Шершавые, точно. Короче, не очень приятные.

— Это всё? — в голосе свина явно прозвучало разочарование.

Он, не жуя, проглотил яблоко. Оно просто провалилось, прокатившись будто по трубе, сразу к нему в живот. После этого он подошел ближе, и мне наконец удалось разглядеть его полностью.

Во-первых, задние лапы оказались… ногами — причём в обуви, ботинках на толстой подошве с длинными шнурками. Во-вторых, ростом он был выше среднего человеческого и… в одежде! В чём-то похожем на обычный, предельно аккуратный костюм офисного работника. Вы наверняка видели много таких: люди в них похожи, как кегли в кегельбане. Они каждое утро выходят из метро и теряются в дверях офисов, а вечером точно так же — толпами — выходят на тротуары, бредут до метро, ничего на своем пути не видя. Только у Стройного вместо рубашки была зеленая футболка.

Оторопев, я постарался сохранить спокойствие и не упустить ни одной детали.

— Слушай… Или слушайте, — я до сих пор не понимал, как мне обращаться к свину. — Мне пора домой, но хочется всё-таки понять, откуда вы здесь взялись и что собираетесь делать.

— Во-первых, мне необходимо поесть. Где у вас хранилища картошки?

— Хранилища? Мы покупаем картошку в магазине и используем понемногу… А вам сколько надо?

— Думаю, пары мешочков картошки на ужин и на завтрак мне хватит. Дальше посмотрим. И, кстати, давай на «ты», в нашем мире на «вы» обращаются только к пришельцам.

— Пришельцы? В Жёлтом мире? Объясни, пожалуйста, где ты всё-таки живёшь?!

— Обычная страна в Жёлтом мире. Вокруг есть ещё какие-то миры, но я их плохо знаю. Их много, как картошки в наших хранилищах. Вот если бы здесь были Милый или Пухлый, они бы тебе подробно объяснили.

— Понятнее не стало. Но, слушай, некоторые магазины ещё работают. Мы можем сходить и купить тебе картошки. Но сразу после этого я пойду домой, а то мама будет волноваться.

— Ма-га-зи-ны? Наверное, это то же самое, что и у нас, только по-другому называется… А 100 свинокоинов хватит на два мешка картошки?

— Свинокоины? Это ещё что?

— Деньги. Мы заранее оплачиваем покупки и забираем заказы с баз. Или их доставляют домой. Мне всегда грузовой корабль привозит картошку.

— Та-а-ак. Свинокоины. Корабль… Всё сложно. Ладно, пошли ко мне домой. Только маме я тебя показывать не стану.

За минуту до этого я как раз попробовал представить реакцию мамы на своё появление с улицы в сопровождении говорящего свина в костюме банковского клерка, желающего съесть на ужин мешок картошки… Все варианты — точно без восторга и аплодисментов, поэтому требовался план.

Решив вернуться домой тем же путём, каким выходил, я повёл свина к окну своей квартиры. Было уже довольно поздно, перед подъездом — никого. Мы спокойно подошли к окну. Я быстро подтянулся и взобрался на подоконник и влез в квартиру. Выглянув на улицу, махнул рукой Стройному: «За мной!», даже не подозревая, что из этого выйдет. А следующие десять минут наблюдал, как свин пытается то поднять ногу, то зацепиться руками за подоконник. Оба действия одновременно ему не удавались.

— Устраивайся на улице, — прошептал я свину. — Лестницы нет, а я один тебя точно не подниму. С утра окно открою и скажу, когда можно будет войти в квартиру через подъезд.

— До утра я умру с голоду, — вид у свина становился всё мрачнее.

Удивительно, но на его лице-морде угадывались все человеческие эмоции.

Пообещав что-нибудь придумать, я на цыпочках пробрался на кухню. Нашёл там пакет с картошкой и понёс его в свою комнату. Доставка провианта с дальнейшим перебросом через подоконник удалась блестяще, и свин без какого-либо намёка на «спасибо» тут же принялся поглощать еду, даже не подумав отойти от окна. И лишь когда доел последнюю картофелину просто развернулся и пошёл в сторону детской площадки, выдав напоследок:

— Утром буду смотреть на окно. Подумай о завтраке.

Глава 2. Рыбовод и браслеты

«Когда у меня в жизни большие неприятности,

я себе отказываю буквально во всём,

кроме вкусной еды и хороших напитков».

(Оскар Уайльд)

Утром меня разбудили звуки с улицы. Повернувшись к окну, я увидел за стеклом лицо моего нового приятеля. «Жесть! Значит, встреча с говорящим свином в костюме мне не приснилась!»

Радости эта мысль не добавила. А следом за ней сразу возникли вопросы: «Ну вот сдались мне эти проблемы? Зачем? Почему я»?

Поел, называется, яблок на качелях! Но что всё-таки делать?

Открыв окно, я выглянул на улицу и понял, как Стройный дотянулся до подоконника: он притащил какую-то кособокую старую тумбу и, виртуозно перетаптываясь на ней для удержания равновесия, заглянул в комнату с бодрым вопросом:

— Ну что, перекусим?

— Подожди. Мама скоро должна уйти на работу, тогда я тебя покормлю.

Стоп. А чем я его покормлю? Задача из задач.

Тем временем свин спрыгнул с тумбочки и переместился на лавку, где тихо и смирно просидел полчаса, пока я не пригласил его зайти в подъезд и затем встретил у двери квартиры. Вошёл он, ничуть не стесняясь: за пару секунд осмотрелся, безошибочно определил, где кухня, сразу протопал туда и начал обшаривать ее глазами.

— Чего ищем? — спросил я, открывая холодильник в поисках

чего-нибудь съедобного.

— А где еда? — в голосе Стройного послышались тревожные нотки.

Я кивнул прямо в открытый холодильник — на ящики с овощами и фруктами. Дальше произошло что-то невообразимое: Стройный слился с холодильником, начав хватать из него всё подряд и сразу закидывать в рот апельсины, морковь, помидоры, яблоки, капусту… Глотал, не жуя! Даже лук, перец и хрен зашли! Если бы кто-то проходил мимо нашего окна, то он бы решил, что внутри квартиры работает… экскаватор.

Продолжалось всё это салатно-фруктовое пиршество минуты две или три, после чего свин молниеносно схватил кастрюлю с супом и втянул её содержимое в себя одним длинным свистящим всхлипом. Я даже возразить не успел. А он тут же, смачно сглотнув, шмякнул опустевшей кастрюлей по раковине и обернулся:

— Чего?

В этот самый момент я успел занять оборонительную позицию, втиснувшись перед холодильником. Тем самым перекрыл свину доступ к полкам, пытаясь понять, как мне избавиться от прожорливого гостя.

— Много чего! Например, ты! Ты явно в неадеквате.

— Не был я ни в каком квате. Где вода?

Я кивнул на дверь туалета. Свин открыл её, кивнув в ответ, и тут же шагнул внутрь. Я даже не успел ему сказать: «Нажми выключатель».

Но темень в тубзике Стройному явно не помешала: он там сначала повздыхал, пошуршал, постучал, а дальше начал монотонно, но громко свистеть и будто скрестись, начисто игнорируя мои вопросы о том, откуда он взялся на самом деле и что помнит о своём появлении в нашем городе.

Когда он наконец вышел, то, видимо, решил осмотреть всё — несколько минут беззастенчиво шнырял по квартире. А добравшись до моей комнаты, скользнул взглядом по кровати, полкам с книгами и роботами, по креслу-мешку, остановив взгляд лишь на столе с ноутбуком. Но заинтересовал его, как оказалось, вовсе не компьютер. Ткнув рукой в миниатюрный глобус, Стройный спросил:

— Это ваша страна?

— Какая же это страна? Это планета. А страна — вот, — я показал ему границы.

— А на остальной планете что?

— Другие страны. Я что-то не пойму, у вас страна занимает всю планету?

— У нас страна занимает одну страну, — свин взял в руки глобус.

Мне стало понятно, что раз на его планете одна страна, то мне будет трудно объяснить земное устройство, поэтому я решил сменить тему:

— Так как ты попал на нашу… к нам, сюда?

Стройный объяснил, что существа, которых он называет вонючками, это еноты. Они прилетели на Центрану, главную планету свинов, и он вместе с братом вынужден был срочно бежать, так как еноты крайне назойливы и хитры. Для побега они использовали индивидуальные капсулы (куласы), которые могут перемещаться между странами (планетами). В какой-то момент полёта Стройный задремал, а очнулся уже в нашем мире. Его капсула находится неподалёку в реке, в каком она состоянии, он не знает, возможно, повреждена.

— А какой-нибудь сигнальный маячок типа нашего чёрного ящика на корабле был?

— Что за чёрный ящик?

— Устройство, на которое записывается всё, что происходит на наших самолётах. А в аварийных ситуациях оно подаёт сигнал для быстрого обнаружения.

— А-а-а-а… Была какая-то штуковина. Мне Милый показывал. Но я её, по-моему, не включил.

— Если мы достанем эту штуковину, ты сможешь её включить?

— Не знаю. Наверное, смогу. А перекусить ещё что-нибудь есть?

— Если честно, я и так не знаю, как объяснить маме, куда делись продукты…

— А магазин? Ты говорил, что у вас много продуктов в магазинах. У меня есть свинокоины, мы можем пойти и купить еду.

— Во-первых, мы с тобой вряд ли куда-нибудь можем пойти, потому что вид у тебя… странный. Во-вторых, свинокоины у нас точно не примут.

А своих денег у меня совсем мало. Сам посмотри.

С этими словами я достал подаренную мне на один из дней рождения свинью-копилку — и молоток, чтобы её разбить. Но, как только замахнулся над ушами розового фарфорового бочонка с пятачком, Стройный тут же схватил меня за руку, заявив, что никому не позволит убивать свиней. Я раздражённо отмахнулся:

— Это копилка. Она неживая. Просто вещь, которую разбивают, чтобы достать деньги.

— А откуда они там берутся?

— Мама даёт. А я их откладываю.

— Откладываешь? Деньги? В вещь? — лицо свина (а я решил называть его морду лицом) выражало крайнее недоумение.

— Да! Деньги в вещь!

Я принёс из кухни нож и стал через дырку в копилке вытаскивать монеты. Стройный с интересом их разглядывал, а потом сказал, что на Центране, да и в других странах Жёлтого мира, деньги совсем не такие.

— У нас всё записывается на пульсеры, — он показал на изящный ремешок-браслет серебряного цвета на руке, — и мы спокойно пользуемся ими везде, где требуется заплатить. Или ещё что-то…

Меня вдруг осенило: а ведь я видел человека с точно таким же браслетом! Видел! И не один раз!

Сначала не мог вспомнить… При этом смутный образ буквально вбурился в голову, исключая вариант «плюнуть и забыть». А потом оно вдруг пришло, озарение: такой браслет у продавца необычных подарков в бутике рядом с магазином «Океан», в котором мама покупает рыбу и морепродукты. Я тоже люблю там бывать: смотреть на живых рыб и раков в аквариумах.

— Кажется, я знаю кое-кого, кто нам поможет. Есть парень. Он продаёт то, чего нет в других магазинах. У него такой же браслет, то есть — пульсер.

Стройный почему-то совсем не удивился:

— Угу. А чего мы тогда ждём?

Действительно, чего?

Но предстояло решить, как нам перемещаться по городу, не привлекая внимания прохожих и особенно — полицейских.

Солнечные очки, шляпы, шарфы — так себе маскировка для подростка и пузатого свина. Поэтому мы решили просто идти по малолюдным проулкам, натянув на лица медицинские маски.

Сработало: до бутика добрались без происшествий. А там обнаружили, что до открытия ещё около получаса. Поэтому зашли в «Океан», где свин то и дело пихал меня в бок, не переставая спрашивать, что мы делаем с тем или иным продуктом.

А когда увидел живых рыб в стеклянной ванне, подошёл вплотную и начал с ними разговаривать. И те вроде как даже слушали его, сбившись у края в плотную стайку и потряхивая хвостиками…

Продавцы, к счастью, занимались укладкой содержимого витрин и пока не обращали на весь этот концерт внимания. Но это пока! Так что я решил: время уносить ноги, и потянул Стройного к двери.

Он послушно потопал за мной, продолжая забрасывать меня вопросами о том, как мы добываем рыбу, почему едим её и правда ли, что в банках — настоящая икра? А потом гордо выдал, что в Жёлтом мире рыб убивать запрещено. Икру добывать — тем более! Но потом помолчал и, словно сдувшись, признал, что всё-таки и у них есть Миры, где икру ценят как самый дорогой деликатес.

К этому моменту открылся бутик подарков. Мы поспешили туда, надеясь увидеть того самого продавца. Он был на месте. И, к счастью, один.

Свин явно до сих пор не понимал, что слишком сильно отличается от людей. Он сразу прошагал к прилавку и внимательно посмотрел на парня. Когда тот поднял глаза, они несколько секунд молча стояли и смотрели друг на друга. Просто смотрели. Но этого оказалось достаточно. Стройный продемонстрировал свой браслет. Продавец, в свою очередь, сделал то же самое, а потом коротко представился: «Марк!» — и жестом пригласил нас к креслам, которые стояли вокруг небольшого стеклянного столика прямо в центре зала.

— Откуда вы здесь? — спросил продавец, как только мы уселись.

— Из Жёлтого мира, — спокойно ответил Стройный и стал внимательно оглядывать витрины и полки.

Я решил ускорить процесс знакомства. Марк мою презентацию о встрече со свином слушал очень внимательно, а потом, после паузы, сказал:

— Я бываю на Центране и в Жёлтом мире, но никогда не видел здесь никого из ваших. Насколько мне известно, это категорически запрещено.

— Случайно вышло, — свин явно думал не о том, продолжая осматривать магазин. И наконец не выдержал:

— А есть что-нибудь перекусить?

Марк принёс нам по паре печенюшек и по стакану апельсинового сока. Стройный тут же съел и выпил обе порции. А потом, икнув, обратился к Марку:

— Откуда у вас браслет? Как вы попадаете в Миры? Могу ли я вместе с вами вернуться? Правда, не знаю, что сейчас на Центране…

— Со мной не получится. Мой корабль рассчитан только на одного человека, а в грузовом отсеке нет кислорода. Но я могу помочь вам разобраться с вашим кораблем. Кстати, и поменять свинокоины на наши деньги из расчёта один к ста.

Стройному курс явно не понравился, но Марк на его «а может…» с улыбкой отрицательно качнул головой. Свин хмыкнул, потом вздохнул, дальше они проделали какие-то манипуляции на браслетах, и Стройный получил долгожданный кэш.

Свин сразу попросил Марка помочь с покупкой овощей и сложить их у себя на складе, протянув ему самую крупную купюру. Моей реплики: «Порция картошки с морковкой и хреном столько не стоит!», Стройный будто не расслышал, настаивая на «идём за едой прямо сейчас».

Но идти не пришлось: Марк организовал доставку по телефону. Овощи привезли через двадцать минут. Гору овощей! На всю сумму. Свин смотрел на этот картофельно-морковный Эверест, сияя от радости. А налюбовавшись, обернулся к нам:

— Ну, теперь можно и кораблём заняться. Пошли, что ли?

Глава 3. Жив, поросёнок?

— Что? Не говорил я тебе? — задорно шепнул дедушка,

наклоняясь к Сергею. — Ты меня спроси: уж я, брат,

всё знаю. Никак не меньше рубля.

(Александр Куприн, «Белый пудель»)

Переход от магазинов к реке дался нам трудно: людей на улицах становилось всё больше, так что постоянно приходилось прикрывать свина от их взглядов. А сам Стройный через каждые сто метров останавливался отдохнуть, тяжело пыхтя и отдуваясь, будто марафон бежал, и ворчал: «Вы всегда столько ходите?»

Он даже начал меня этим бесить… Почему его вообще зовут Стройным, если он только и делает, что летает между планетами и поедает картошку? Даже отвечать ему не хотелось. Так что мы шли молча, пока я не спросил Марка, как он попал в эту историю со свинами, что они его, человека, уже и чужаком не считают?

— Это всё прадед, — улыбнулся Марк. — Я расскажу, но

— за достоверность нашей семейной легенды не ручаюсь. Сам её услышал — от деда, а он наверняка что-нибудь приврал… Прадед не умел ни писать, — ни читать, всю жизнь ремонтировал старый дом, сажал картошку, работал — в кузнице и ни с кем не разговаривал. При этом свою работу кузнеца оценивал очень нестандартно: за любой заказ брал с односельчан «гривенник». Ограду ковал, кастрюлю, гвозди — не важно. За всё просил «гривенник». Некоторые этим пользовались… А один как-то решил посмеяться, сказал: «Дорого! Сбавь». Так прадед посмотрел на него, помолчал, потом взял топор и метнул в стену прямо возле уха шутника. Тот потом по селу разнёс, что еле увернулся… Но не увернулся бы. Прадед был очень метким. Дед так говорил. Ну и прозвище у прадеда было «гривенник». Все над ним смеялись за глаза, но и боялись. Хотя дед уверял, что его отец — за всю жизнь и цыплёнка не обидел… Однажды он поехал к лесному озеру, на рыбалку, а вернулся без рыбы и без сетей, полуголый, с огромной раной на плече и, как всегда, мрачный. Но не один — привёз кого-то, лежачего, вроде человека, со своей рубахой на голове. Бабкам у колонки бросил: «Раненый он, я вылечу». Больше ему никто вопросов не задавал, побаивались, хотя раненого того никто больше не видел… А был это свин, Тихий, которому прадед помог после крушения. Он потом несколько раз возвращался со своими и предлагал прадеду союз. Прадед любил эти визиты, но почему-то старался этого не показывать и всегда приговаривал: «Жив, поросёнок? Тогда дуй отсюда». А вот дед, когда подрос, на союз согласился. Так моя семья разбогатела, торгуя с Мирами.

— Картошкой?

Марк рассмеялся:

— Конечно, нет. В основном рыбой и икрой, они там всегда были дорогостоящей контрабандой. С партнёрами деду повезло. Они ни разу не обманули ни его, ни отца. Мне тоже не на что жаловаться. Сейчас мы точно так же торгуем: я отправляю в Миры рыбу, а привожу оттуда вещи, которые людям кажутся необычными и причудливыми, а потому многим нравятся. Все хотят быть хоть в чем-то особенными… Денис, а ты уже знаешь, что корабли в Мирах делают из натуральных материалов, которые быстро разлагаются во влажной среде?

— Впервые слышу.

— С Тихим, если верить моему деду, как раз это и случилось: он был ранен и без сознания, когда корабль потерпел крушение и упал в озеро. Так бы и погиб там, наверное, если бы сеть не зацепилась. Прадед нырнул её достать и врезался плечом прямо в корабль. Ну и не успокоился, пока не вскрыл его. Когда привез Тихого домой, сразу пресёк возражения жены:

— «Не орать! Беречь! Свинья — тоже человек».

История показалась мне совершенно фантастической, но я вдруг вздрогнул от мысли: если кораблям свинов вредна влага, а кулас Стройного в реке, мы можем опоздать… Марк будто понял, о чем я думаю, и сказал:

— Да, сверху они покрыты защитным слоем, которого хватает на пару недель. Потом корабль просто растворится. Так что действовать надо быстро.

Когда мы дошли до площадки с качелями, где я впервые увидел Стройного, то попросили его точно определить место на реке, откуда он выбрался.

Ха! Стоп! Я вспомнил, что вчера костюм свина был абсолютно сухим. Как тогда он выбрался из воды?

— А я не был в воде, — ответил Стройный на мой вопрос, внимательно осматривая кусты и берег. — Меня выбросило из корабля прямо перед приземлением. Упал я где-то здесь.

Он махнул рукой на небольшое дерево, бродя по спирали вокруг которого мы с Марком нашли следы приземления Стройного и задумались, как быть дальше.

Погода тёплая. Так что идеальное решение — попробовать ощупать дно. Но есть проблема — купание в этом месте запрещено, а удрать от речного патруля, если он нагрянет, нереально. Тем более без одежды. А если заметят нас, то увидят и нашего свина.

Мы решили для начала использовать палки, которые отодрали от того самого дерева, и начали тыкать ими возле берега. Минут через сорок явно нащупали какой-то твёрдый объект размером с катер. Переглянулись. Марк вздохнул:

— Нужно нырять. Причём именно мне. Если это такой же корабль, как у меня, я смогу отыскать в нём сигнальный блок. А тебе надо смотреть, чтобы сюда никто не подошёл.

Он начал снимать с себя майку. «А если корабль закрыт?» — мне стало не по себе, когда я подумал, что там может быть защита от проникновения, и тогда Марк пострадает.

Но тут раздался звук, от которого моё волнение тут же уступило место недоумению и злости. Стройный храпел! Оказывается, пока мы тут рискуем, пытаясь ему помочь, он улёгся под кустами, решив… вздремнуть. И на моё громкое «Красавчик!» даже не пошевелился! Наоборот, захрапел ещё громче и противнее — звуком старого ржавого трамвая.

Марк понял, чего я сейчас хочу (пнуть свина!), и покачал головой:

— Не надо. Не злись на него. У всех свои индивидуальные особенности. Если мы его растолкаем, он всё равно не встанет. Перевернётся и продолжит храпеть, но наворчит, что это не жизнь — столько ходить, не спать и голодать. Пусть спит. Не до него сейчас.

Водолазный экспромт Марка удался на славу: он сумел попасть внутрь корабля (а это действительно был корабль!) и достать нужный блок. Хотя модель оказалась оригинальная. Мы никак не могли понять, как активировать прибор, пока проснувшийся Стройный не проорал:

— Вы нашли его! Отлично! Тревога! Тревога! Тревога!

Только после этой фразы на блоке пробежала полоска разноцветных огней, а затем замигал зелёный индикатор. Штука явно работала.

— Он настроен на мой голос, — пояснил свин и тут же сменил тему. — А там в мешочках ничего не осталось? — Он с надеждой посмотрел на Марка.

Тот покрутил головой и предложил вернуться к нему на склад вместе с прибором, чтобы избежать ненужных нам сейчас встреч с людьми.

Обратный путь сопровождался бесконечным нытьём Стройного и просьбами хоть немного отдохнуть и поесть. В конце концов мне пришлось взять у него денег и дойти до фудтрака у парка, чтобы купить ему несколько тако и пончиков. Пока он их прямо на ходу всасывал, я задумался:

— А твоих земляков из Миров, кто прилетит на сигнал, не обнаружат?

— Вряд ли, — Марк решил ответить мне вместо Стройного. — Главное, чтобы они не прилетели днём прямо к моему магазину.

Там мы, когда дошли, сложили товары к одной из стен и на всякий случай открыли ворота, чтобы прилетевшие могли «припарковаться» прямо на складе, а не на улице. Если их корабль будет размером с наш грузовик, это сработает, но если окажется больше… Но какие у нас варианты? Оставалось только ждать.

В кармане пропищал смартфон: мама спрашивала, обедал ли я. Она не успевала в перерыве приехать домой с работы, чтобы покормить меня, и вернуться обратно, поэтому во время каникул я обедал сам. В этот момент я вспомнил о «пропавшей» дома еде и поделился своими переживаниями с Марком. Свина мои волнения не трогали: он был счастлив, когда убедился, что его картошка на складе в целости и сохранности и с голоду он в ближайшее время не умрёт.

Мы решили на время оставить Стройного с его запасами и сходить в супермаркет, чтобы хоть как-то замести следы присутствия нашего «пришельца» в моём холодильнике и купить себе по шоколадному батончику, чтобы съесть по пути, пока свин не видит.

Когда вернулись в магазин Марка, то не успели даже рассесться для совещания, как услышали звуки, напоминающие шипение газовой горелки, а потом негромкий стук.

— Пузатый!? — мы отчётливо услышали человеческий голос, переглянулись с Марком и заметили, что Стройный скривил гримаску. Он поднялся и вышел на склад.

Мы с Марком отправились за ним.

— Я — Стройный! — с этими словами наш друг подался вперёд и раскрыл объятия подбежавшему свину, очень на него похожему, но менее толстому и элегантно одетому. — Жирный, с тобой всё в порядке? — в глазах Стройного заблестели слёзы.

— Да, только я не понял…

— Хорошо, хорошо, Милый, больше не буду! Кстати, это мои друзья, Марк и Денис, — Стройный отошёл в сторону, давая возможность Милому разглядеть нас.

«Так Стройный или Пузатый? А ещё Жирный, Милый… Сколько вас там?» — думал я про себя, и, будто читая мои мысли, Стройный представил новенького:

— Милый.

Только теперь я смог разглядеть за спиной Милого корабль, который напоминал скорее катер с овальным корпусом и небольшой кабиной наверху. Он был размером с фургон и полностью поместился на складе, излучая всем корпусом неяркий белый свет и не производя никаких звуков и запахов.

— Пузатый, ты заставил меня волноваться! Я уже отчаялся тебя найти! Последний раз мы были на связи перед районом чёрных дыр, где надо было включить автопилот с курсом на Верул. После этого ты пропал, а я всё время до Верула наблюдал за своей оранжереей на Центране, чтобы вонючки не смогли в неё залезть.

Марк прервал их, пригласив всех пройти к столу в магазине, и предложил чай с печеньем. Стройному оно очень понравилось, и он с напором включенного пылесоса поедал всё приносимое Марком, в том числе для нас. А когда доел, то Милый сел поудобнее и внимательно посмотрел на него:

— Ты же мог полететь рядом со мной, и мы быстро оказались бы на Веруле, где и сейчас совершенно спокойно. Тем более, там через два дня начнётся фестиваль картофельных гонок. Уж его ты никогда не пропускаешь!

— Я, наверное, переволновался и заснул, как только съел пару мешочков картошки. А не включив автопилот, я допустил, чтобы меня забросило в одну из чёрных дыр. Прости, Милый, я буду исправляться.

— Ты говоришь это всегда. Нам надо поскорее убираться отсюда, так как навигация даёт возможность посещения таких Миров только на очень короткое время.

После этих слов Милый привстал и внимательно осмотрел магазин. Увидев товары, которые, видимо, встречал в Мирах, он удивился, но Пузатый угадал его вопрос:

— Марк бывает в Мирах и привозит оттуда разные безделушки.

Мы решили, что им действительно лучше улететь как можно скорее, и проводили Милого и Пузатого (или все-таки Стройного?) до корабля. Прощание не было трогательным, но в груди у меня что-то дёрнулось. Я стал привыкать к свину?

Корабль медленно вылетел со склада, а потом будто моментально исчез.

Марк пригласил меня еще посидеть у него, я согласился. Хотелось побольше узнать о Мирах, о кораблях… Но оказалось — не сегодня: минут через пять со стороны склада послышались звуки газовой горелки и в дверях появился Пузатый.

— Мы картошку забыли. Поможете?

Серьёзно? Вернулись за картошкой на космолёте?

Переглянувшись, мы с Марком отправились на склад. Я стал помогать перетаскивать мешки с картошкой, каждый из которых весил не менее десяти-пятнадцати килограммов, а Марк встал у входа на улице, чтобы никто из прохожих не заглянул внутрь.

Когда я наконец зашёл в корабль с последним мешком, Пузатый, кивнув мне на ходу: «Ну, спасибо, до свидания!», прошёл в отсек управления и закрыл за собой дверь. Я шагнул к выходу — и тут позади услышал звук падающих мешков.

Ну вот зачем я полез снова их укладывать? Надо было выкатываться оттуда в ту же секунду!

А потом я уже не успел: дверь грузового отсека плавно, но быстро закрылась. Корабль тряхнуло.

Я упал на пол, пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться, и заорал: «Помогите!», уже отчётливо понимая, что помочь мне сейчас не сможет никто.

Глава 4. Он сказал: «Приехали!»

«Котам следует давать короткие имена,

которые не стыдно выкрикивать

по ночам на всю округу».

(Терри Пратчетт, английский писатель)

«Этого не может быть!» — осознание реальности будто скручивало меня изнутри.

«Что за дрянь?! Я не могу никуда лететь! Я же ребёнок!» — проносилось у меня в голове, когда я, свернувшись улиткой, сжался около мешков с картошкой в бесполезной надежде, что всё происходящее — какой-то дурацкий сон. Или пранк.

«Зачем я вообще полез на эту погрузку? Почему не спрыгнул, когда ещё можно было?»

Кричать больше не получалось. Меня трясло так, что зубы стучали. И мурашки бегали по всему телу, словно от холода, хотя внутри корабля было очень тепло… Что будет с родителями? Я представил плачущую маму и тут же дико разозлился на себя. «Тормоз! Дебил! Придурок!» — теперь я уже не мог лежать. Вскочил на ноги, посмотрел куда-то вверх, будто действительно кого-то там увижу, и — не шутка! — взмолился: «Я не этого хотел! Помоги! Просто помоги! Пожалуйста! И я ни о чём никогда больше не попрошу! Пожалуйста! Только спаси меня!»

Конечно, никто мне с верхней обшивки отсека не ответил. Наоборот, тишина стала какой-то мучительно звенящей… А я никак не мог перестать думать о том, что будет с родными, когда выяснится, что меня нет. Они ведь даже не узнают, что меня больше вообще нет — на Земле! И что подумает Лера, если всё-таки придет на вечеринку, а меня там нет?

Как и в какой момент моё лицо стало мокрым, я даже не понял. Потом мне показалось, что я вечность простоял, заливаясь слезами. Пока через люк из отсека управления не вышел Пузатый.

Я попытался крикнуть ему, но голос будто остался только внутри меня, не получилось издать ни звука. Ноги застыли. А вот замахать трясущимися руками мне удалось. Хотя я сам не понимал, чем это поможет.

Пузатый заметил меня не сразу. Лишь после того, как съел половину мешка картошки и стал оглядывать отсек. А наткнувшись взглядом на мою нелепо машущую молчаливую фигуру, он изменился в лице: удивление сменилось озабоченностью, а затем — безусловной радостью. Он стал пробираться ко мне прямо по мешкам. А когда добрался, размахнулся — словно обнять хотел… Но ограничился коротким поглаживанием по плечу.

— Денис! Ты решил лететь с нами! А почему сразу не сказал?

— Я ничего не решал, — голос ко мне наконец вернулся, но стал почему-то надсадно хриплым. — Я никуда не хочу лететь. Мне нужно домой! Вернитесь назад! Верните меня к маме!

— Не получится, — из отсека управления высунулся Милый. — Мы уже — в Жёлтом мире, и теперь нам не скоро удастся попасть к чёрным дырам. Кораблю требуется ремонт и полная настройка систем. После такого перехода могут быть серьёзные сбои. Этот корабль вообще не рассчитан — на длительные путешествия, только между странами нашего мира. Идите уже сюда. Здесь удобнее.

Пузатый пожал плечами, снова погладил меня по плечу, а потом развернулся и полез обратно по картошке, вопросительно обернувшись у самого люка.

— Пригородная электричка у вас, а не корабль, — прошептал я себе под нос, смиряясь с непоправимым, и попробовал всё же сделать хотя бы шаг онемевшими ногами. Получилось. Я двинулся за Пузатым, пытаясь сохранить равновесие на бугристых мешках.

В главном отсеке действительно оказалось светло и удобно. Серебристые стены, ещё два люка, которые куда-то ведут… Куда? Милый махнул на одно из кресел, и оно, как только я в него сел, тут же стало будто менять форму, подстраиваясь под каждое моё движение.

В руках Милый, внимательно изучающий многочисленные мониторы, держал сразу два предмета, чем-то напоминающие наши игровые джойстики. Оказалось — штурвалы.

Я на секунду задумался: «Зачем два?», но мои ужас и истеричное «хочу домой» в этот момент выбивали из головы абсолютно всё.

В присутствии двух свинов мне стало немного легче. Я повозился в кресле, которое снова зашевелилось подо мной, но… стало ещё удобнее. Может, надо продолжать говорить со свинами? Я ведь не смогу вернуться, если они мне не помогут.

Я рассказал Милому о разговоре с мамой, о том, как встретил Пузатого. Он внимательно слушал, а потом повернулся ко мне:

— Каждой своей мыслью, каждым словом и действие мы создаём свою судьбу. Ты ведь хотел убежать из дома, так?

— Да.

— Ну вот, это и произошло.

— Но я хотел к Владу, вечером, с Лерой.

— С желаниями надо быть осторожным. Просто успокойся! Уверяю тебя, всё будет хорошо.

Мы посидели молча.

— А зачем все эти сенсоры?

Мой вопрос повис в воздухе. Милый, продолжая работать с управлением, не ответил. Зато Пузатый откуда-то вынес банку с горячим напитком и предложил мне. По вкусу тот был похож на густой травяной чай. Стелла такие готовит…

Стелла — папина мама, которая пьёт чудовищно крепкий кофе, за рулём обожает ругаться с другими водителями, носит каблуки даже в булочную и угрожает, что отречётся от любого из родственников, если хоть кто-то назовёт ее «бабушкой»…

Мы все надеемся, что она шутит. Но бабушкой её не зовём…

— А что там? — кивнул я на люки.

Пузатый улыбнулся:

— Оранжерея.

На моё злое: «Огород? В электричке? Очень смешно!» неожиданно среагировал Милый. Он тут же отложил (а по жесту было больше похоже, что бросил) свои джойстики и развернулся ко мне, сердито спросив:

— Тебе не нравится табиата?

Я удивлённо посмотрел на Пузатого. Он тут же пояснил:

— Природа.

Ага, табиата. Милый не стал дожидаться, пока я отвечу, и, мотнув головой «за мной», распахнул ближайший люк.

— Зря ты это сказал, — хохотнул Пузатый мне в спину.

Не представляю, как они создали оранжерею на таком ограниченном пространстве. Но я увидел своими глазами всевозможную зелень, плоды — от обычных огурцов и каких-то микроскопических кабачков до винограда и мандаринов, зреющих в этом отсеке повсюду: от пола до потолка.

Но больше всего было цветов. Причём, некоторые не похожи ни на одно из земных растений.

Я был в таком ауте, что не сразу уловил… Милый говорит. Быстрым речитативом. И говорит очень много! Как выяснилось, это его любимая оранжерея, и его, что называется, «несло» провести мне презентацию абсолютно каждого куста и бутона…

Я быстро понял, что растения он любит так же (или почти так же), как Пузатый — еду.

Кстати, когда мы с Милым наконец вернулись в отсек, Пузатый опять что-то жевал. Я снова вспомнил Стеллу. Она как-то пошутила на рекомендацию врача не есть после шести вечера: «Чего? Не есть? А вдруг война, а я не жрамши?»

Если серьёзно, я никогда не видел, чтобы кто-то волновался о еде больше Пузатого! Он, кажется, жил ради того, чтобы почаще и побольше поесть, а между этими «поесть» обязательно «перекусить».

Милый, как я потом увидел, знал эту слабость и обеспечивал Пузатого едой «по уши». И, кажется, обоим это нравилось.

…Постепенно я потерял даже примерный счёт времени. Наверное, на Земле была уже ночь — меня явно вырубало. Но перестал я бороться со сном лишь когда в соседнем с моим кресле сочно захрапел Пузатый.

Я даже не заметил, как уснул. Крепко. Настолько крепко, что не уловил момент потери ощущения полета. А когда открыл глаза, то сразу понял, что мы уже где-то призем… Ну, то есть где-то сели.

— Добро пожаловать на Верул! — лицо Милого над моим было бодрым и сияющим, он явно был собой доволен.

От стены отошёл главный люк, и в отсеке сразу стало очень светло. Как в солнечный день на Земле. А ещё появились запахи, и я сразу понял, что очень хочу есть. Видимо, пора грабить Пузатого…

А он тем временем уже вываливался наружу.

— Идём, — Милый поднялся с кресла, осмотрел отсек. — Сейчас поедем в меймон, там отдохнём и приготовимся к завтрашнему дню. Но сначала ты и Пузатый пройдёте санитарный контроль, коты очень щепетильны на этот счёт.

— Коты?! — сообразив, что меймон — это отель, я уже думал, что меня здесь ничем не удивят. Ошибся.

— Да. Верул — страна котов. Пузатый тебе не рассказывал?

— Может, и хорошо, что не рассказывал, — пробормотал я себе под нос.

Милый не обратил на это внимания, поспешив навстречу вышедшему из павильона у посадочной площадки… коту! На самом деле — коту! Ушки, усы, пёстрая мягкая шёрстка…

Только шёл этот кот к нам точно так же, как ходят люди, на двух лап… то есть ногах, и был одет в комбинезон, чем-то похожий на костюм космонавтов.

«Ничего себе Барсик? Метровый!» — хорошо, что я не сказал это вслух и как-то сумел не засмеяться, когда Милый с серьёзным выражением лица представил нас друг другу:

— Барс, это Денис. Денис, это Барс. Он главный на базе.

Барс внимательно посмотрел на меня.

— У тебя большое будущее, Денис, — он перевёл взгляд на Милого, тот согласно кивнул. — Но предстоит ещё много чему учиться. Ты пока не осознаёшь своей силы.

— О чём это он? — я повернулся к Милому.

— Всему своё время, Денис! Ничего не происходит просто так, значит, на моём корабле ты точно оказался не случайно.

Он хотел ещё что-то объяснить, но Барс прервал его тихим: «Потом», указав на второй павильон в стороне от площадки, где на двери висела табличка с непонятной для меня надписью: «Вам туда. Идёмте».

— На каком языке вы тут разговариваете? — мой вопрос был адресован Милому, но Барс ответил быстрее:

— На мировом. Это так на всех базах каждого мира и каждой страны. Так сложилось очень давно. Мы с детства изучаем по два языка. Хотя в каждой стране есть свой язык, на котором разговаривают в семьях, но в коллективном общении он используется всё меньше. Милый предупредил меня, что ты из другой… страны и из другого мира. Вам придётся пройти контроль. Бояться не надо. Это быстро и не больно.

«Я не боюсь, я не боюсь, я не боюсь. Да, ну! Не боюсь… Кого я обманываю?»

Глава 5. Великий плагиатор

— Дом поросёнка должен быть крепостью!

(Сергей Михалков, «Три поросёнка»)

Контроль оказался обычным проходом через устройство, похожее на рамки, установленные у нас в метро и на вокзалах. Действительно просто, не больно, не страшно, как и говорил Барс.

Но до того нам пришлось долго искать Пузатого. Хотя поступил он предсказуемо: засел в одном из кафе, съел несколько гигантских порций жареной картошки, после чего спокойно уснул там же в капсуле для отдыха.

Когда нам удалось его растолкать, он на дорожку купил себе ещё картошки и ел её на ходу прямо из пакета, топая позади нас. Пока не рассыпал, врезавшись мне в спину, чего я даже не сразу осознал, потому что увидел очередное нечто.

— Что это? — я показал свинам на огромное здание впереди, которое скорее походило на плоскую скалу, раскинувшуюся слева направо (или справа налево?) по всей линии горизонта.

— Так это город, — сердито, обходя меня, буркнул Пузатый. — Ещё не то здесь увидишь, — он приостановился, смягчив тон. — Коты — гении. Они давно используют технологии, в основе которых — силы природы. Не знаю, как это работает, но именно из-за их технологий вонючки редко появляются — на Веруле. Боятся.

Чего? Кто вообще боится котов? Они здесь мурлыканьем убивают, что ли? Смех смехом, но пока всё, что я видел и слышал, никак не укладывалось в знакомую мне картину мира.

В какой-то момент дорожка, по которой мы шли к городу-скале, плавно поехала — в том же направлении. Это напоминало движение по травелатору, но намного быстрее и при отсутствии поручней. Непривычно.

И неустойчиво. Я даже присел, стараясь не упасть. А свинов ситуация ни коим образом не смущала — оба стояли абсолютно спокойно.

Как у нас говорят? Пять минут позора — и вы у цели? Вот я так и простоял корягой все те минуты, что мы добирались до нужного нам места. В итоге оказались перед входом (одним из) в то самое здание, с совершенно, как оказалось, прозрачной крышей.

Вблизи я понял всю грандиозность постройки (или всё-таки построек?), будто уходящей своими стенами в бесконечность. Через каждые двадцать-тридцать метров там был новый вход с системой безопасности, и каждый оформлен по-своему. А стены — словно сложены из мониторов с постоянно транслируемыми картинками, в результате чего поверхность стены вблизи казалась огромным аквариумом, внутри которого — невероятный водный мир, живой и разнообразный.

Я пребывал в очередном раздрае, задаваясь вопросом: «Как это вообще сделать можно?», когда Пузатый гордо сказал мне на ухо:

— Наша работа. Технология и установка — всё мы.

— Ты работаешь?! — я так удивился, что это прозвучало как: «Ладно врать-то»!

И тут я впервые поймал себя на мысли, что не задумывался, чем занимается Пузатый в своей стране в свободное от еды и сна время, и даже ни разу не спрашивал…

Свин не успел мне ни ответить, ни обидеться — нас настойчиво манил к себе Милый, стоявший перед одним из больших интерактивных экранов. Кивнув на картинку, он сказал:

— Мы вовремя.

Оказалось, это расписание «Картофельных гонок».

— Сюда, сюда и сюда, — тут же сориентировался Пузатый, тыкая пальцем в строки, как я понял, с этапами соревнований: по поеданию картофельных чипсов, по приготовлению картофельных тортов — и по бросанию картошки на точность.