Миротворец

Посвящаю Алексею Бондареву и Дмитрию Сорокину

На дворе стоял май тысяча девятьсот девяносто пятого… Самый обычный май, который приходит к нам каждый год цветением абрикосов и яблонь. Солнце уже припекало, хотелось загорать и купаться. Но именно в это время Алексея призвали в армию…

— Леха, ты очень толстый, в армию не возьмут! — шутили над ним соседи. Можно ли было назвать Алексея толстым? Вряд ли. Высокий, коренастый, брутальный — вот эти эпитеты подошли бы ему больше.

Две недели назад в военкомате ему сообщили, что призовут в армию в войска ВДВ. Глядя на Алексея, можно было подумать, что ему все равно. Так и было. Кто будет ждать его из армии? Бедная несчастная мать, которая за две последних недели успела состариться, а ведь ей нет еще и пятидесяти! Она очень любит своего сына, которого воспитала и вырастила. Пьющему отцу было все равно.

Сестре было некогда. Она уже была замужем и растила дочку.

Девушкой Леха не обзавелся. «Кому я нужен? — постоянно думалось ему. Подтянуться на турнике не могу!» Нижняя часть тела все время тянула вниз… Он все время злился, и с каждым подтягиванием на турнике вспоминал все свои обидные прозвища. В зеркало он смотрелся мельком, не приглядываясь к себе, а ведь надо было приглядеться! Женщины обожают кареглазых брюнетов! Глаза у Лехи были выразительные: карие огромные, с татарским разрезом, опушенные коровьими ресницами.

— Боголюбов, хватит моргать! — говорила Лехина классная руководительница, — от твоих ресниц поднимается ветер!»

Леха смущался, девчонки смеялись, в тайне ему завидуя. Хорошее было школьное время! Потом началась учеба в строительном училище. Вот здесь-то и пошли издевательства и насмешки однокурсников…

Первые полгода в «Учебке» дались тяжело. Московская область. Дожди летом, лютая стужа зимой. Условия жизни были не сахарные. Бесконечные тренировки, бег в полном военном обмундировании, рукопашный бой перевернули Лешкину фигуру в обратную позицию: расправились плечи, выросла мышечная масса, ноги похудели, но он этого не замечал!

И вот первый прыжок с парашютом… Страх неимоверный! Ноги начали дрожать еще тогда, когда инструктор проверял правильность сборки. Но Алексей был не из тех, кто плачет, поэтому лицо его выражало внешнее спокойствие.

Армия научила его подавлять слезы, терпеть боль… Он практически не говорил. Товарищи по оружию должны чувствовать друг друга. Он понимал ребят, они понимали его.

Однажды ночью часть подняли по боевой тревоге с приказом о военных учениях. Никто из ребят не знал, что очутятся они на Адриатическом море. В то время шли бои в Сербии. Воины не знали, останутся ли они в живых. Где-то далеко осталась Россия, наше мирное, чистое небо, тихая жизнь.

Я ничего не знаю о Лехиной жизни в Югославии. Известно, что шли бои…

Просто так не награждают медалью «За отвагу» наших миротворцев, не дают орден «Георгия», полностью меняют или уничтожают их…

Алексей вернулся домой в конце июля, а второго августа, в день святого Илии, когда люди боятся выходить на улицу, мы познакомились…

Во всем была виновата моя подруга. Оля совершенно не умела ходить на высоких каблуках. Мы проходили мимо Набережной. Она купила лейкопластырь, и мы присели на скамейку, чтобы она могла заклеить кровоточащие мозоли. Я не знаю, для чего она тогда нарядилась… Сейчас я уже никогда бы не с ней, разодетой именно так.

Жакет она надела на голое тело, без блузки. Смелые девушки так модничали. Чересчур большая грудь обнажалась до откровенной впадины, так как воротник пиджака периодически открывал ее. Одно слово — блондинка! Я же, напротив, придерживалась скромных позиций: черные джинсы, красная мужская футболка «под горлышко». Показывать мне тогда было нечего, по сравнению с Ольгиным декольте.

Волосы мои были забраны в конский хвост и рассыпаны по плечам.

Я уговаривала Олю поторопиться. На наших глазах два подвыпивших десантника украли девушку, затолкав ее на заднее сидение автомобиля. Мне кажется только сейчас, когда прошло уже столько времени, что она вела себя так специально.

Пока Оля клеила пластырь на пятки, я увидела двух красивых парней, которые шли и улыбались нам еще издалека. Я услышала их спор. Они обсуждали, кто с кем из нас будет знакомиться. Наши южные парни с карими глазами и симпатичной наружности. Именно такими были ребята. Кастинг в модельном агентстве отдыхает! Оба были красивые, один чуть постройнее и ниже ростом, а так можно было потеряться, кого выбрать. Мне было все равно. Знакомиться я в тот вечер ни с кем не собиралась. Ребята поздоровались и спросили разрешения присесть к нам на скамейку. Алексей присел рядом со мной, а Дмитрий — с Ольгой.

— Как вас зовут, девушки? — спросил Дмитрий. Они уже представились нам.

— Татьяна, ответила я, улыбаясь им обоим.

— Ольга, — ответила она недовольно. Ей хотелось, чтобы Алексей присел на лавочку рядом с ней, а вышло наоборот.

— С праздником, — поздравила я Алексея, потому что он был в майке-тельняшке и голубом беретике, маленьком, будто таблеточка.

— Спасибо, — ответил Алексей. Они предложили нам шампанское, но мы отказались, и парни купили нам лимонад с пирожными. Было как-то спокойно с ними. Дима и Леша были какими-то безобидными. Поев пирожных и выпив лимонада, мы пошли гулять в Городской сад. Леша по дороге оборвал клумбу и подарил мне три маленьких диких розочки. Я сказала ему «спасибо» и поцеловала в щеку.

— А какие поцелуи будут, если розы будут настоящие? — с улыбкой спросил Дмитрий.

— Точно такие же, — ответила я, улыбаясь и Диме.

— Сара, — обратился Алексей к Дмитрию, — ты хочешь подарить моей девушке цветы или я что-то не понял?

— Почему Сара? — удивленно спросила я.

— Они дали мне кличку по фамилии — Сараев, — объяснил Дима, но я на придурков не обижаюсь.

Парни разговаривали со мной, изредка с Ольгой. Они проводили нас до трамвайной остановки. Леша предложил встретиться опять всей нашей компанией и погулять. Не надо встречаться компаниями. Это очень весело и интересно, но до добра не доведет никогда.

Прошла неделя, ребята зашли за нами, и все отправились на Набережную. В августе уже вечерами прохладно. Мы присели на скамейку с видом на Волгу. Чуть поодаль находился белый храм, построенный недавно. Колокола звонили к вечерней службе.

— Таня, давай обвенчаемся! — слишком торжественно произнес Алексей, и я не поняла, шутит он, издевается или говорит всерьез.

— Давай, — в тон ему подыграла я.

— Вы что, оба с ума сошли? — спросил, негодуя, Дмитрий.

— Отстань, Сара! Дай мне сделать предложение моей девушке, — настаивал Алексей.

— Таня, если в тебе есть чуть здравого смысла… — обратился Дмитрий ко мне и не закончил фразу, получив удар в плечо.

— У тебя есть паспорт, Таня? — продолжал Алексей.

— Есть, Леша, есть, — ответила я, — только вряд ли нас с тобой обвенчают сейчас…

— Обвенчают вот по этому, — он протянул мне удостоверение члена миротворческих сил ООН, — я скажу, что завтра меня опять призывают в армию, и нас обвенчают. Вот и свидетели есть.

— Леша, ты знаешь обо мне не все, — говорила я, взывая к здравому смыслу.

— Мне все равно, — не унимался Алексей.

Он подхватил меня на руки и понес по направлению к храму.

— Я понесу тебя в храм на руках и вынесу из храма на руках, — говорил Алексей, — соглашайся! Ты очень нужна мне. Я буду носить тебя на руках всегда!