Бесплатный фрагмент - Мира#

— Чё скисла-то так? — спросил Эй Чёблин, пихая Миру в плечо.

От толчка её рука увела стаканчик с остатками напитка в сторону. Во рту девушки осталась торчать трубочка. Эй хохотнул, утопая в капюшоне темной толстовки.

— Перестань! — тут же вступилась за подругу Простакова.

Она будто попыталась заслонить Миру полой своего кардигана и сжала ей ладонь в знак поддержки. Та благодарно улыбнулась.

Мира уже давно научилась не обращать внимания на излишне вольное поведение приятеля, терпела его из-за общей компании, а вот Милана никак не могла понять, что собственными «правильными» реакциями лишь раззадоривала парня. Ему это и было нужно.

Чёблин толкнул защитницу Милану и уже потянулся через стол к увлечённой соцсетями Яде, но та остановила парня, распрямив указательный палец над дисплеем смартфона и покачав им, не поднимая глаз.

— Сначала руки помой, — хмыкнула Яда. — Не хочу, чтобы ты трогал меня после того, что делал ими только что.

— Ты чё, блин? — Эй сел обратно на стул, пытаясь осознать, кого на этот раз уколола Гнусова.

Парень думать не привык, и всё же рассудил, будто сразу всех.

Яда цокнула языком, отложила телефон.

— Я понимаю, это нелегко, — сказала она. — Но постарайся уже запомнить: Чёблин — это ты.

— Зачем ты так? — спросила Милана.

Гнусова скорчила непонимающую гримасу.

— Тебе обязательно всех оскорблять? — продолжила Простакова.

— Когда я хоть кого-то оскорбила?

— Да только что… — попыталась ввернуть слово Милана.

— Милан, вот давай не оправдывайся, сморозила ересь — признай уже, — давила Гнусова.

— Ты сейчас опять… — боролась за правду Простакова.

— Ой, всё, с тобой бесполезно спорить, как успокоишься — поговорим, — отмахнулась Яда.

— Я не поступила, — проговорила Мира, останавливая очередную попытку Миланы отстоять справедливость.

Приятели разом повернулись к ней.

— Что, прости? — переспросила Яда.

— В театральный, — пояснила Мира. — Я не поступила в театральный, завалилась.

— Да нахрен его! — Эй снова пихнул Миру в плечо. — Подумаешь, есть и нормальные профессии.

Милана повторно приобняла подругу, принялась успокаивать её.

— Ну, ничего, — говорила она. — В следующем году обязательно выйдет. Да, обидно, но мы все знаем, ты талантливая…

— А на что ты рассчитывала? — Яда отсекла сладкий поток утешений Миланы. — Не знаю, почему тебе до сих пор никто из друзей не сказал этого, но актёрство — не твоё.

Гнусова покрутила прядь волос и наклонилась к Мире.

— Впрочем, понятно, — бросила она, — не друзья они тебе.

— Яд… Ты… — подыскивала слова Милана. — Ты, Яд… В-вообще…

Казалось, её могло разорвать от негодования, которым она пыталась прикрыть внутреннюю ярость, знакомую ей одной.

— Ой, сходи к стоматологу или желудок проверь что ли, — отстранилась от Простаковой Гнусова. — Знаю хорошую клинику, тебе скинуть контакты?

Яда разблокировала телефон и выжидающе уставилась на Милану.

Эй метал взгляд между девушками, поначалу запоздало понимая, что происходит, а к концу диалога вообще бросив попытки уяснить. Его глаза остановились на Гнусовой.

— Ядка, пошли на каток, а? — предложил он и сбросил с головы капюшон.

Чёблин мотнул головой, расправляя длинные окрашенные в нежно-розовый волосы, выключил запись смартфона, установленного напротив на кольцевой лампе. В его руках оказались флакон мицеллярной воды и ватный диск, которым он начал смывать контуры острых скул, окончательно превращаясь обратно в Миру. Та покашляла, заставляя уставшие от натужного баса связки расслабиться.

Надев очки в тонкой оправе и розовые детские часы, которые ей когда-то давно подарил дедушка, Мира отправила последний отснятый фрагмент скетча на компьютер и поплелась к столу прямо в толстовке Чёблина поверх голого тела, загребая ногами густой ворс светлого, как и вся комната, ковра. Кофта была настолько велика ей, что прикрывала ноги почти на длину юбки-миди.

Стол с компом располагался в углу у плотно зашторенного окна напротив кровати. В напольном зеркале отражалась дверь в комнату слева от спального места Миры. Тумбочка по одну сторону и шкаф-купе с дверями из матового белого стекла по другую — вот всё что было нужно Мире для создания видео на самые разнообразные темы в любой локации вселенной от Люберец, Марса и Пандоры до чего-бы-то-ни-было.

Мира обрезала и вставила отснятые только что реплики с действиями Чёблина в заранее подготовленные места на отдельном слоте таймлайна в видеоредакторе и применила к нему сохраненные аудионастройки, чтобы сделать имитацию мужского голоса более естественной.

Пересмотрев итоговый результат, Мира в пару кликов отправила ролик на экспорт. Раскрыла скетч-бук, в котором перечеркнула салатовым фломастером строку «Когда поделилась личным не в той компании».

Она перелистнула пару страниц и остановилась на чистой, вооружившись карандашом с наконечником-ластиком в виде улыбающегося и растопырившего конечности единорога. Мира начала писать идею для следующего видео:

«Твой друг — идиот: Мира и Чёблин смотрят телевизор. Показывают погоду. Милана в роли ведущей говорит, что надвигается арктический циклон. Чёблин вскакивает с дивана с криком и начинает судорожно собирать случайные вещи в сумку. Мира спрашивает, что случилось. Чёблин кричит: «Разве ты не слышала?! На город надвигается арктический циклоп!».

Поджав губы, Мира в раздумье помотала над записью карандашом, перечеркнула её.

— М-да, — протянула она, — я бы отписалась.

Мира начала придумывать новую идею:

«Чёблин бьёт кого-то ногами. Его окликает со спины неизвестный в балахоне. Чёблин хватает того за грудки, притягивает к себе, и его лицо искажается в ужасе. Чёблин убегает. Незнакомец помогает подняться побитой Милане. Та благодарит, говорит, что не ждала помощи в этом городе — он первый на её памяти, кому не всё равно на происходящее с другими. Незнакомец загадочно улыбается, уводя Милану. Её тело остается лежать на земле».

Мира перечитала получившуюся задумку. Уже было неплохо, но немного не в её стиле. Хотя попробовать стоило — мистический формат заходил у конкурентов. Она наклеила голубой стикер-закладку на страницу. Перелистнула её.

Карандаш вновь зашуршал по листу:

«Яда Гнусова подходит к Милане в роли баристы…»

Завибрировал телефон. Мама.

— Алло, мамуль?

— Ну как у тебя там дела? Чего не звонишь-то? Я же переживаю, — тараторила мама. — Поступила?

— Да, — соврала Мира, — на коммерцию.

Обмануть маму труда не составило — она доверчивая женщина, быть может даже опасно доверчивая. И очень эмоциональная, поэтому неправда казалась Мире меньшим злом.

— Ой, ну слава богу, — вздохнула мама. — Ничего, что на платное, потянем. Общежитие-то дают?

— Мам, ну какое общежитие? В первую очередь бюджетникам предоставили, а мест не так много. Даже им еле хватило.

Пришлось немного послушать причитания мамы.

— Ну что нам теперь поделать, буду дальше снимать эту комнату, — продолжила Мира. — Тут лучше, чем в общаге будет.

— Ага, и никакого присмотра… — буркнула мама.

— Какой присмотр, мам? Я уже не маленькая давно.

— Вот то-то и оно, Мир… Там… Знаешь, тёть Люба говорит, девочки всяким заниматься начинают в столице…

Мира зарычала. Снова эта тётя Люба со своим мнением, которого никто не спрашивал. Интересно, этих всезнающих соседок в каком-то инкубаторе специальном выводят и расселяют на тех лестничных клетках, где есть семьи с подростками?

— Я очень рада, — сказала Мира. — Люди настроены на лучшее, мам.

— Что?

— Это тоже Люба говорит.

— Я не…

— Забей. У меня всё отлично, сама за кем хочешь присмотрю. Сейчас некогда говорить, перезвоню позже, — выпалила Мира и положила трубку.

Следующего звонка от мамы ждать после такого разговора приходилось нескоро — Мира знала это. Беседы у них складывались редко, как правило заканчивались на высокой ноте и для обеих походили больше на исполнение какого-то принятого в обществе ритуала, чем на семейное общение. Важным казался сам факт диалогов, а не их ценность. Им хватало поздороваться, найти повод воткнуть друг в друга по булавке и оставить заживать до следующего раза. Мира считала, что давно привыкла к такой форме взаимодействия, но всё же всякий раз после общения с мамой чувствовала себя вывернутой наизнанку. Дела переставали ладиться, предметы валились из рук, а единственное, чего хотелось — спать, пока не заломит кости. Сейчас спать было нельзя.

Мира рассудила, что раз уж она стала официальным «ничто», которым в школе пугали всех, кто плохо учился, то ей оставалось только развивать и в дальнейшем монетизировать свой блог.

Посмеявшись этим мыслям, она вновь взялась за карандаш:

«Милана в роли учителя кричит в классе. Подпись: «Учитель: да из вас ничего не выйдет!». Мира поворачивается к камере и улыбается. Подпись: «Я, из которой вышло ничего».

Протяжно зевнув, Мира отложила записи, натянула валявшиеся возле кровати джинсы и покинула комнату. Ей нужно было взбодриться.

Обувшись, она закрыла дверь в квартиру, сбежала вниз по лестнице — всего лишь третий этаж, лифт ждать пришлось бы дольше.

Выйдя из подъезда, Мира нырнула в соседнюю дверь, за которой располагалась небольшая утопающая в шуме кофейня.

В нос ударил аромат свежеобжаренных зёрен, плотным потоком поднимавшийся из-за стойки баристы напротив входа. Почти все из десятка крохотных столиков оказались заняты.

Мира взглянула на время в телефоне — у всех, кто однажды успешно поступил, куда хотел, шёл обеденный перерыв.

— Добрый день! Готова принять ваш заказ, — мило улыбнулась бариста.

— Мне… — начала Мира, но не смогла продолжить.

В помещении почему-то вдруг воцарилась тишина, а все посетители уставились на неё. Мира инстинктивно поёжилась, обирая себя руками. От всеобщего внимания ей стало неуютно.

— На здоровье! — оборвала тишину бариста.

Она впечатала бумажный стаканчик с кофе в столешницу так крепко, что ещё бы немного, и тот обязательно бы смялся, обдав её руку кипятком.

— Благодарю.

Мира обрадовалась возможности наконец избавиться от гнетущих взглядов и старалась не думать, как настолько быстро сделали кофе, да ещё раньше, чем она успела сказать, какой нужен. Хотя второе просто объяснялось — бариста запомнила её предпочтения.

Направляясь к выходу, Мира обернулась, поняв, что часть посетителей кофейни по-прежнему наблюдала за ней. В их внимании было даже что-то жуткое. Вслепую толкнув дверь, она налетела на грудь входящего внутрь парня.

— Оу, осторожнее, — сказал он.

Незнакомец отвел чуть подальше ее руку с кофе, опасаясь, что на него невзначай может пролиться. Но вместо того, чтобы отойти в сторону, наоборот прижал Миру к себе.

— Привет, — поздоровался парень.

Он прищурил глаза и потянулся губами к Мире. Та увернулась, однако незнакомец не отступал. Ей пришлось несколько раз мотнуть головой, прежде чем удалось наконец вырваться из его назойливых объятий.

— Больной что ли совсем?! — рявкнула она, отпихивая настырного кавалера.

Тот посмеялся, схватил её за руку, не дав выйти наружу. Присутствующим по какой-то причине Мира сразу наскучила, они вернулись к беседам, телефонам и окнам. Бариста также больше не обращала внимания на них.

— Куда же ты собралась?

Мира с силой вырвала руку.

— Тебе-то какое дело, козлоид?!

Парень посмеялся.

— Как же наша встреча? Я спешил, а ты уходишь. Что-то случилось?

— М-мне некогда… — ответила Мира. — Дела.

Ей вдруг стало стыдно перед незнакомцем. Он ведь мог просто её с кем-то перепутать. Вот она ему нагрубила, а он потом обидится на свою подружку. Вспыхнет скандал, а может даже и разрыв ещё не завязавшихся отношений.

— Слушай, извини, мне правда сейчас срочно нужно идти, — сказала Мира, открывая дверь. — И это… Прости за козлину.

Он примирительно махнул рукой.

— Я тебе позвоню вечером, Яд! — крикнул вслед он.

Дверь за спиной Миры закрылась на последнем слове, но всё же она отчётливо услышала «Яд». Или ей показалось? Наверняка показалось, не бывает ведь такого имени — Мира его сама придумала для персонажа токсичной подружки, которая привыкла пассивно оскорблять окружающих и самоутверждаться за их счёт.

Отглотнув кофе, Мира вскрикнула. Она обожгла язык.

— О-о-ох, — простонала Мира.

— Ты тоже ничего, — сказал проходящий мимо школьник. — Познакомимся?

— Года через два подойди, — бросила она, скрываясь в подъезде.

На лестнице Мира вдруг осознала, что ответила мальчику в точности как Яда. Должно быть она излишне много играла этого персонажа и уже начала перенимать его привычки. Подписчикам образ нравился. Ролики с противной Гнусовой набирали больше всего просмотров, лайков и репостов с комментариями. Было бы глупо губить её.

Оказавшись в прихожей, Мира подняла взгляд на зеркало и выронила кофе. Стаканчик, ударившись о пол, раскрылся. Кофе выплеснулся, обжёг ей ногу сквозь тёмные колготки. Мира почувствовала это не сразу. Её точно парализовало отражение, в котором она была Ядой Гнусовой — безвкусное красное платье, нежно-розовая помада с блёстками, агрессивная подводка вокруг глаз, нюдовые тени и идеально вытянутые утюжком волосы, разве что розовые — её собственные. Для образа Яды она применяла фильтр, изменяющий цвет волос на каштановый.

Горячий кофе дал о себе знать. Вскрикнув от боли, Мира ввалилась в комнату, сбросила колготки. Под ними кожа уже успела покраснеть пятном с неровными краями. Ожёг с волдырями был гарантирован. Однако сейчас он её не волновал. Мира не понимала, как оказалась в одежде Яды, ведь точно помнила, что уходила из квартиры в толстовке и джинсах.

Не доверяя себе, Мира подбежала к напольному зеркалу, ощупала платье. Джинсы лежали на полу, будто она их не поднимала. Скомканная толстовка пятном чернела на кровати. Вид кофты почему-то перепугал её больше всего остального, и Мира попятилась, пока не налетела спиной на дверцу шкафа купе.

Вскрикнув, она отпрыгнула к кровати, отдёрнула ногу от прямоугольника тени под ней, запрыгнула на плед и, истошно пища, отфутболила толстовку в стену, после чего повалилась на подушки.

На очередном вскрике горло сжала судорога. Мира начала задыхаться — лёгкие никак не хотели принимать воздух, всхлипами выталкивали обратно, едва она пыталась вдохнуть.

Она не могла ни объяснить случившееся, ни принять. Всё же никакого наваждения не происходило — платье и макияж были реальными, а вот её воспоминания — нет. Чем дольше Мира отказывалась в это верить, тем сильнее факты давили на неё.

Наконец плач удалось побороть. Рациональное возобладало над эмоциями. Отогнав первоначальный шок, Мира начала искать логичные объяснения. Хотелось верить в нервный срыв от эмоционального истощения после проваленного творческого экзамена. В таком случае нервное перенапряжение вызвало эпизод частичной потери памяти.

Вот так мозг за минуту сплёл бесхитростный клубок объяснений, который хоть в ролик вставляй, хоть в научную работу по психиатрии.

Утерев лицо, Мира сбросила платье, подняла толстовку и, накинув её, пошла убирать разлитый кофе.