Бесплатный фрагмент - Между фактом и легендой
Материалы к генеалогии Урала
Для Лёвы и Елисея
Введение
Я не специалист по генеалогическим исследованиям, и даже не историк. Я — искусствовед. Тем не менее, с годами всё острее ощущается потребность сохранить в памяти людей, события, факты. Как показывает печальный опыт, они постепенно теряются во мраке неизвестности, становятся более тусклыми и расплывчатыми, будто смотришь на них сквозь запотевшее стекло.
В данном случае вопрос осложняется тем, что речь идёт о предках давно почивших и родственниках ныне здравствующих. Без прошлого, как известно, нет будущего, а настоящее непонятно и потому совершенно бесполезно. Сохранить как можно больше, собрав по крупицам оставшееся, — цель этой книги.
Скорее всего, многим она покажется слишком «узкой», имеющей исключительно местное значение, — я не буду писать про выдающихся полководцев, гениальных учёных и известных спортсменов. Жизнеописаний подобного рода сегодня предостаточно. Книга посвящена, на первый взгляд, обычным людям. Но это лишь на первый взгляд. При более внимательном рассмотрении оказывается, что именно на таких людях держится мир, именно они — пусть незаметно — делают историю, ибо они — плоть от плоти народа. Во все времена они выражают его характер и мировоззрение. А потому через это «частное» становится понятным «общее» — жизнь предстаёт во всей неприкрытой правде и неизбежности.
Необходимо заранее отметить то, что оценки и выводы, встречающиеся на страницах этой книги, имеют личностный характер. Несмотря на стремление к независимости суждений, достичь полной объективности не всегда возможно. Ко всем упомянутым персонажам автор относится со всевозможным почтением.
Глава I. Перекличка во мраке или «Бесплотных теней вереница…»
«Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего».
(М. В. Ломоносов)
Из истории фамилий
Л. Б. Максимович, один из авторов «Большой российской энциклопедии», утверждает, что слово «фамилия» происходит от латинского familia — «семья, семейство», и обозначает «наследственное родовое имя, указывающее на принадлежность человека к определённому роду или семье… Фамилия передаётся от предка к потомку (присваивается при рождении) или приобретается в результате брака (путём изменения фамилии, присвоенной при рождении, на фамилию супруга»). В России фамилии ранее всего появились в XIII веке у жителей Великого Новгорода.
В этой книге речь пойдёт о двух уральских фамилиях «Пудов» и «Перевалов».
Начнем, как говорится, ab ovo.
В словаре И. М. Ганжиной (2001) есть информация о фамилии «Пудов». Её вариантами считаются «Пудалов», «Пудеев», «Пудиков», «Пудков» и «Пудовкин». Исследователь пишет: «Фамилии в большинстве случаев не имеют никакого отношения к нарицательному ПУД — мера веса. Пудало, Пудик, Пудко, Пудовка — производные формы канонического мужского личного имени Пуд (из лат. „рudeo“ — „стыдиться“). Возможно, отдельные фамилии образованы из прозвищ, связанных с диалектным словом пудкий — так в вологодских говорах называют робкого, пугливого человека». Фамилия «Пудов» нередко встречается на вологодской земле.
А. Г. Мосин приводит информацию, что фамилию «Пудов» носили мастеровые Берёзовского завода, в д. Федьковке — государственные крестьяне. Е. Н. Полякова пишет о том, что в 1623 году на погосте Енидор жил крестьянин Ивашка Михайлов сын Пудов, и считает, что фамилия происходит «от прозвища Пуд, данного полному, крупному человеку». Вообще эта фамилия была распространена в Верхотурском уезде Пермской губернии. В Краснопольской волости даже существовала деревня Пудово.
Таким образом, можно сделать вывод, что «Пудов» — старинная уральская фамилия (встречается уже в первой половине XVII столетия) и, кроме того, источники её происхождения могут быть разными, не исключены вологодские говоры. Последнее, при учёте значительных миграций на Урал крестьян Русского Севера, представляется вполне возможным.
Теперь о фамилии «Перевалов».
В известном труде А. Г. Мосина указано: «На Урале фамилия, несомненно, ямщицкого происхождения, исходное прозвище — «перевал». Оно обозначало: «перегон», «место, где останавливались проезжие», «выбоина, ухаб». В Верхотурском уезде фамилия известна уже в первой четверти XVII века. Известно несколько деревень с названием «Перевалово». Фамилия распространена в Алапаевском, Долматовском, Каменском, Тугулымском районах; встречается в Камышловском, Сухоложском, в Екатеринбурге.
В другой книге тот же автор писал: «Особую, чрезвычайно интересную и совершенно неизученную на сегодня группу населения Урала, по своему общественному положению скорее принадлежавшую к служилым, а по характеру ведения хозяйства стоявшую ближе к крестьянам, составляли ямщики. Ко времени составления переписи 1624 г. им принадлежали десятки дворов как в верхотурской ямской слободе, так и в подгородной волости и по р. Тагилу, где со временем ими было основано множество деревень. Уже в этой переписи многие ямщики записаны с фамилиями или прозвищами, от которых позднее образовались фамилии их потомков…». Среди прочих были известны Иван и Томилко Переваловы. И далее А. Г. Мосин подчёркивал, что «Перевалов» — специфически ямщицкая фамилия, которая получила особенно широкое распространение на Урале. Некоторая часть представителей этой фамилии перешла в другие сословия, например, в Екатеринбурге и Берёзовском заводе это были мастеровые, в Верх-Исетском — заводские непременные работники, в д. Кочнево — государственные крестьяне. Были также известны Матвей, Степан Петрович и Матвей Кузьмич Переваловы среди жителей Нижнетагильского завода в 1735— 1739 гг. Крестьянин Иван Перевалов — участник восстания Дубинщина 1763 года, Яков Никифоров Перевалов в 1760 году работал каменщиком на строительстве монастырских зданий, Пантелей Перевалов — участник Пугачевского бунта (казнён 16 марта 1774 г.). В Нижнетагильском заводе Переваловы известны не только в XVIII веке, о чём говорилось выше, но и в следующем (служитель Малафей Перевалов, караульщик Иван Перевалов и углепоставщик «Констянтин» Перевалов).
Что же говорится о фамилии «Перевалов» в других источниках?
В словаре русских фамилий конца XVI — XVIII веков читаем: «1624 г. деревня ямщиков Переваловых в Верхотурском уезде. В говорах по течению р. Урал бытует выражение перевалом ездить, т. е. галопом. Прозвище Перевало мотивировано апеллятивом, характеризующим человека, который ходит вперевалку». Эти сведения повторила Е. Н. Полякова, однако добавила и свою информацию: «Фамилия от прозвища Перевал, связанного, скорее всего, с глаголом переваливаться «при ходьбе накреняться на одну сторону». Однако слово перевал имело в русском языке, в русских говорах и другие значения: «повальная болезнь», «холмистое возвышение между двумя впадинами», «куча», снеговая или дождевая туча» и др. Каждое из них в определённой ситуации могло послужить основой прозвища».
Из приведённых источников становится очевидным, что 1. «Перевалов» — старинная уральская фамилия, известная уже в первой половине XVII века; 2. происхождение её можно вести от разных прозвищ, однако наиболее предпочтительной является «ямщицкая» версия.
О предках
Согласно семейной легенде, один из предков был австрийцем. Вероятнее всего, что к Австрии он не имел никакого отношения — одно из уральских старообрядческих согласий называлось австрийским. Последователи Белокриницкой иерархии появились на Среднем Урале в середине XIX столетия. По сведениям С. А. Белобородова, в настоящее время на территории, которая раньше входила в Пермско-Тобольскую старообрядческую епархию, насчитывается около десяти «австрийских» общин.
Фамилия «Пудов» встречается в документации Верхне-Баранчинского завода первой половины XIX века. Это Алексей Кузьмич, Никита Алексеевич и Григорий Гурьянович Пудовы, упоминаемые в ревизской сказке 1834 года. Два первых были переведены с Кушвинского завода, последний прибыл в Баранчу «по рекрутскому набору в 1817 году» из Симбирской губернии, умер в 1829 году. Алексей Кузьмич и Никита Алексеевич упоминаются и в более поздних документах.
Именно у Никиты Алексеевича Пудова был сын Степан, который родился в 1837 году. Вероятно, он был отцом Василия Степановича Пудова (1870-е — не позднее 1917).
И, стало быть, «цепочка» выстраивается следующим образом: Алексей Пудов (прибл. 1780-е — не позднее 1850) — Никита Алексеевич Пудов (1811 — не ранее 1850) — Степан Никитович Пудов (1837 — 1870-е) — Василий Степанович Пудов (1870-е — не позднее 1917) — Степан Васильевич Пудов (1918 — 1974) — Александр Степанович Пудов (1950 г.р.) — Глеб Александрович Пудов (1980 г.р.) — Лев (2015 г.р.) и Елисей (2020 г.р.) Пудовы.
Более или менее что-то известно о Василии Степановиче и Евдокии Степановне Пудовых (1880 — 1955). Они были уроженцами деревни Плотинка Кушвинского района Свердловской области (в ту пору, конечно, Пермской губернии). У деревни Плотинка есть и другое название — Верхняя Баранча. Первыми её жителями были рекруты из Шадринского, Ирбитского и Верхотурского уездов. Несколько семей переселились из Пензенской и Симбирской губерний. В 1806 году здесь был пущен Верхнебаранчинский завод, который определялся как вспомогательный по отношению к Кушвинскому железоделательному завод. Известно, что казна строила здесь военный завод. Он предназначался для сверления и обточки артиллерийских орудий, резки артиллерийских поддонов и приготовления колотушечного железа. Водяной поток плотины вращал колесо, трансмиссия передавала вращение на сверло, которым чистили и полировали стволы чугунных пушек. Завод закрыли в 1865 году. От него остался лишь резервный Верхнебаранчинский пруд. В 1861 году в Плотинке было открыто училище, в начале XX столетия здесь работали три торговые лавки и кузница. Жители села заготавливали для Гороблагодатских заводов дрова и жгли уголь. Иногда жители нанимались на золотые прииски. Таким образом, эти Пудовы были завóдскими — т. е. жителями заводского посёлка. К настоящему времени о них ничего неизвестно. Возможно, Василий Степанович принимал участие в Первой мировой войне, т. к. среди её участников удалось найти много Пудовых (в основном, из поволжских губерний). Некий Василий Степанович Пудов 1899 г.р. погиб 12 января 1943 года и похоронен в Ленинградской области. Но вероятно, это «Федот — да не тот», т. к. место рождения указано как город Ярославль. Возможно, со временем что-нибудь прояснится.
Одного из детей этих «первых» Пудовых звали Степаном (см. выше). Степан Васильевич Пудов, который жил уже не в Плотинке, а в другой Баранче — посёлке Нижнебаранчинского завода, что располагается неподалёку от Нижнего Тагила. В первой половине XVIII века строительство здесь завода начал Акинфий Демидов, но затем будущее предприятие перешло казне. Изготавливались не только артиллерийские снаряды, но и чугунное архитектурное литье. В источниках отмечается большое количество старообрядцев и сектантов среди жителей завода. В 1920-е годы, с переводом из Таллина завода «Вольта», на базе этого металлургического предприятия был создан электромеханический завод.
Степан Васильевич родился 28 марта 1918 года. До 1939 года он жил в посёлке Нижнебаранчинского завода. Потом был призван в ряды РККА — на срочную службу (Кушвинский РВК Молотовской области), служил на Дальнем Востоке. Неизвестно, успел ли возвратиться домой, ведь в ту пору в сухопутных войсках служили два года. Скорее всего, Степан Васильевич успел вернуться домой, жениться и поработать на заводе. Потом наступило 22 июня 1941 года. Следует упомянуть о двух загадочных фактах: 1. молодая жена сразу после отбытия мужа в армию необъяснимым образом исчезла с таинственным незнакомцем, 2. участие в Великой Отечественной войне для Степана Васильевича, согласно наградным документам, началось только с 27 апреля 1942 года.
Кстати, о наградных документах.
Ефрейтор 27 артиллерийского полка 5 стрелковой Орловской Краснознамённой орденов Суворова и Кутузова дивизии (2 Белорусский фронт) С. В. Пудов был награждён 27 октября 1944 года медалью «За отвагу». Приказ гласил: «Наградить медалью „За отвагу“ повозочного телефониста управления 1 дивизиона ефрейтора Пудова Степана Васильевича — за то, что в боях обеспечил транспортировку имущества связи, несмотря на опасность и трудные боевые условия, он своевременно доставлял необходимое имущество связи при наведении линии. При прорыве обороны на реке Нарев, когда 13.10.44 г. нужно было проложить телефонную линию через реку Нарев на наблюдательный пункт, он под обстрелом противника несмотря ни на какие опасности переправился через реку и своевременно доставил запас кабеля, что дало возможность провести линию связи и обеспечить бесперебойное управление артогнём». И добавление снизу: «Лошадей содержит в хорошем состоянии, проявил себя смелым и отважным воином». Там же указано, что Степан Васильевич по социальному статусу — колхозник, беспартийный, женат.
Вторую медаль «За отвагу» он получил в 1945 году за приблизительно то же самое — обеспечение связью под сильным огнём противника (при наступлении на немецкий город Хайлигенбайль): «поставил лошадей в укрытие и на себе перенёс кабель и аппараты, тем самым обеспечил связью и сохранил лошадей».
Что скрывается за этими сухими описаниями?
Что Степан Васильевич был тем незаметным героем, о которых не слагают поэмы, но которые своими будничными подвигами обеспечивали победу над нацизмом. Что было бы, если б Степан Васильевич со своей лошадкой под обстрелом врага не переправился через реку? Советские войска остались бы без артподдержки, а это — заминка в наступлении и резкое увеличение загубленных русских жизней. Остаётся добавить, что С. В. Пудов был также награждён медалями «За взятие Кёнигсберга», «За взятие Берлина» и «За победу над Германией», а закончил войну в разгромленной немецкой столице («старший телефонист дивизиона»). Кстати, оставил свою подпись на стенах поверженного Рейсхтага.
Таким героем он возвратился домой.
Степан Васильевич не любил рассказывать о войне. Разве приятно вспоминать о том, что в начале войны было так плохо с вооружением, что винтовка была на пятерых солдат и четверым приходилось ждать, пока убьют счастливого обладателя винтовки и начать драться за неё? Разве приятно вспоминать, как запихивал обратно внутренние органы родственника, сражавшегося рядом, когда тому попал осколок в живот? Никому это не приятно.
По воспоминаниям родственников и друзей, Степан Васильевич был добрым, «компанейским» человеком, хорошим хозяином («Если взял инструмент, клади на место!») и справедливым отцом (очень не любил праздных разговоров за семейным столом во время принятия пищи и мог наказать болтуна ударом деревянной ложки по лбу). Но тут повествование несколько забежало вперёд.
Чуть-чуть вернёмся назад.
В Плотинке проживали семьи Шитовых и Араповых. Это — старинные уральские фамилии. Известно, что в 1623 году в деревне Новое Сельцо на реке Сылве жил крестьянин Петрушка Шитов. Е. Н. Полякова выводит эту фамилию из прозвища «шит», связанного с русским диалектным словом «шитень» — «рябой» или с коми-пермяцким словом «шытöм» — «беззвучный», «безголосый». А фамилия «Арапов» упоминается ещё в первой половине XVII столетия: «Крестьянин погоста Верхний Рождественский на р. Обве Родька Ильин сын Арапов» (1623). Е. Н. Полякова считает, что фамилия происходит от не календарного имени или прозвища Арап. Также есть упоминания Араповых и во второй половине XVII века (в Верхотурском уезде): «Верхотурского уезду Новой Аятской слободы крестьянский садчик Фролко Арапов» (1672). По сведениям А. Г. Мосина, в Билимбаевском заводе и деревне Подволошной такую фамилию носили государственные крестьяне, в Шуралинском заводе — крепостные крестьяне (в том числе — старообрядцы), особенно много Араповых проживало в Билимбаевском заводе. Шитовы и Араповы упоминаются в ревизских сказках Верхне-Баранчинского завода (1834, 1850). Итак, Шитовы и Араповы — уральские крестьянские фамилии. Не исключено, что многие из них были старообрядцами.
По возвращении с войны Степан Васильевич женился на Надежде Александровне Араповой (её родителей звали Иван Шитов и Агриппина Ивановна Арапова). В браке родилось четверо детей: Владимир, Николай, Александр и Татьяна. Они жили в Баранчинском посёлке, в собственном доме с четырьмя окнами на фасаде. Дом был окружён со всех сторон хозяйственными постройками. Он состоял из двух комнат, кухни, сеней и чулана, в котором хранились пищевые припасы, одежда, инструменты. Были там и старинные сундуки, оклеенные изнутри советскими газетами и обёртками от конфет. К хозяйственным сооружениям относились сеновал и мастерская. Пол внутри двора был деревянным. Позади — большой огород, где сажали картошку. В общем, это был самодостаточный жилой комплекс. Часто люди жили в таком «рукотворном комплексе», не выходя за пределы обитаемого пространства. Причинами этого было, по словам исследователей, суровая уральская природа и многочисленные лихие люди, угрожающие домашней крепости всевозможными бедствиями. Из таких «комплексов» всегда и состояла деревня — двухэтажные кирпичные дома на три подъезда появились в Баранче только после Великой Отечественной войны.
Степан Васильевич работал на упомянутом электромеханическом заводе (в кузнечном цехе). Надежда Александровна поначалу была домохозяйкой и всё большое семейное хозяйство держалось на её хрупких плечах. Она была добрым, порядочным, спокойным человеком. Очень любила книги. Хорошо училась в школе и часто помогала детям готовить домашние задания (вероятно, у судьбы были другие варианты, но в Баранчинском посёлке высших учебных заведений, разумеется, не было). Потом, после рождения четвёртого ребёнка, Надежда Александровна работала сначала на кухне (в местной больнице), затем — в бойлерной. Бойлерная — помещение, в котором находилось оборудование для отопления зданий. Жизнь была полна хозяйственными заботами и редкими праздниками. Степан Васильевич умер в 1974 году, Надежда Александровна — через четырнадцать лет.
Теперь о другой «цепочке».
Как говорилось выше, фамилия «Перевалов» нередко встречается на Урале. Носители её жили не только в Екатеринбурге и в Берёзовском заводе, о чём также говорилось выше, но и в других населённых пунктах. Например, в деревне Швея Аскинского района Башкирской АССР. Здесь проживали Селивёрст Яковлевич и Марфа Ивановна Переваловы, у которых среди других детей (Василий, Илья, Мария, Александра и Анна) родился 16 апреля 1914 года сын Иван. Вряд ли он занимался чем-то особенным, кроме помощи родителям, обучения грамоте и проч. В 1936 году Иван Селивёрстович был призван в ряды РККА, служил на Дальнем Востоке в войсках береговой охраны, участвовал в боях с белофиннами в составе Свердловского добровольческого лыжного эскадрона, который брал линию Маннергейма и освобождал Выборг в 1940 году. Также есть данные, что Иван Селивёрстович в Финляндии был командиром отделения сапёрного батальона. Осколок от гранаты остался в ноге на всю жизнь. Иван Селивёрстович очень гордился похвалой командира перед всем строем за то, что — будучи разбуженным среди ночи — без запинки рассказал устройство пулемёта «Максим». Но все эти события оказались лишь репетицией того, что началось позднее.
Едва вернувшись домой и, вероятно, успев жениться и поработать в леспромхозе, в июле 1941 года Иван Селивёрстович был мобилизован Манчажским РВК и попал на Западный фронт, затем — Калининский. Его 540 стрелковый полк 220 стрелковой дивизии сразу оказался вовлечённым в водоворот страшной войны: оборона Витебска, Смоленска, Калинина. Вероятно, начальство учло его предыдущий военный опыт — он стал командиром отделения 563 саперного батальона, но затем переведён в разведчики: старший лейтенант И. С. Перевалов — командир взвода 489 разведроты, потом — командир этой роты (с 15 октября 1942 по 12 февраля 1943 года). После тяжёлого ранения, которое получил в ходе выполнения особого задания командира дивизии С. Г. Поплавского, попал в госпиталь, затем — на Ленинградский фронт, в 94 отдельный дорожно-эксплуатационный батальон (на должность политрука). Участвовал в прорыве блокады Ленинграда.
У Ивана Селивёрстовича было несколько орденов и медалей (некоторые он получил уже в мирное время). И тут возникает загадка. В приказе о награждении орденом Красной звезды от 10 октября 1942 года читаем: «Товарищ Перевалов в ночь на 27 октября 1942 года с группой разведчиков ворвался в траншею противника, уничтожили 26 солдат противника и захватили одного немецкого офицера. При выполнении этой операции товарищ Перевалов проявил отвагу и находчивость, благодаря чему поставленная командованием боевая задача была выполнена. За проявленное мужество и отвагу при выполнении боевого задания командования наградить товарища Перевалова Ивана Селивёрстовича орденом «Красной звезды». Однако этого ордена у Ивана Селивёрстовича не было, вместо него — орден Красного знамени. И приказ о награждении датирован тем же временем (т. е. 27 октября 1942 года)!
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.