Призыв
Омой лабиринты, Стихия, слезами…
Восполни любовь по твоим очертаниям!
Заставь прикоснуться слепыми глазами!
Убей неживое своим испытанием…
Эпиграф
Тишина на бурях пьяных
Казнь сердечная спешит,
Шепот «колоссничих» в зеницах ясных,
И фантом стеклянный за углом шипит.
Из Цикла «Вольные стихи»
Максимилиан Симонов
Убивает взгляд, неброшенный даже вмиг.
Убивает мертвое молчание, недосказанное в разгар дрожи и сопливой ночи.
Убивает счастье других, когда страдаешь ты и следуемый за тобой лик.
Убивает стон за той стеной, где раньше крик. Стон. Сон.
Оживает дух, влетевший в картинку.
Оживает сердца стук, заполоняющий тревогой и болью
Бархат руки, нежно прикасающей к лицу, ветерок, губящий соринку
Древо, подающие убежище Ей и Ему от жалкой грозы.
Просыпаешься — умираешь.
Близится конец нашим страданиям
Близится конец нашим страданиям,
Умрем вдвоем под венец немым рыданием.
Из Цикла «Вольные стихи»
Эпиграф.
Моя муза — львиное сердце
Айвенго. Меч и щитом,
Моя Констансия, — Вечная любовь…
Сцена 1.
В подземелье Виндова обитает зло-страшное чудище,
Оно схватило бедную девушку, — («Красавица и чудовище»)
В лабиринте минотавра,
переходя из стороны в сторону.
Невольно натыкаюсь на египетские ловушки и закоренелые кости.
Воспоминания из сна.
Провалившись сквозь призму отчаяния и страдания,
Затуманившись в атмосфере сладкого, бурлящего в жилах дурмана.
Я, сквозь всю тяжесть якоря судьбы, волочу за собой остатки человеческой воли и силы,
Навстречу той, ради которой пришел…
Сцена 2.
Долгое время, бродя взад и вперед,
Наострив уши, ищу хоть какие-то намеки…
В полутьме, пробегает крыса, её визг,
точно по перепонкам бьет призывающий к самоубийству крик…
Скалистая гора, похожая на каменную горгулью из рюкзака пергаментов,
— Говорит со мной, я прекращаю владеть своей головой,
Фантом, точно как зеркало,
Дерусь с тенью…
Громовые удары приходятся по спине,