Бесплатный фрагмент - Мелодия души

I

Я был жизнерадостным и общительным человеком. Но все изменилось после того, как врач поставил мне диагноз «злокачественная опухоль».

— Вам осталось жить чуть больше двух лет, — с каменным лицом произнес он.

Меня всегда удивляло то, с какой невозмутимостью врачи говорят пациенту о его диагнозе, словно перед ними не больные, а осужденные, которым судья читает смертельный приговор.

— И нет никакого способа победить болезнь? — спросил я, особо ни на что не надеясь.

— Разве что чудо, — ответил он.

Да, жизнерадостность и общительность покинули меня. Но свято место пусто не бывает. Почти сразу же их место заняли грусть и отчужденность.

Раньше я восхищался людьми, узнавших о скорой смерти и сумевших полностью изменить свою жизнь, чтобы пожить оставшееся время для себя. Но сейчас я им завидовал, так как сам не сумел сделать того же самого.

Хотя одно я сделал, как и они: ушел с работы. К тридцати восьми годам заработал я достаточно, чтобы оставшееся мне время жить, не работая. Но я не кинулся путешествовать или делать то, о чём всю жизнь мечтал. Да и мечтать времени как-то не было. Я бросился делать то, что у меня всегда хорошо получалось: я стал напиваться. Только алкоголь помогал мне забывать о надвигающейся неизбежности.

Друзья оставили меня. Если быть точнее, то я просто перестал с ними общаться. Я перестал отвечать на звонки. А из родственников в живых давно никого не было.

«Скоро и я к вам», — думал я, напиваясь изо дня в день.

Я боялся смерти. Боялся, потому что она отняла у меня всех, кого я любил. Именно из-за смерти я не обращал внимание на приставучую мысль завести семью. Я боялся пережить своих несуществующих детей. И в итоге смерть постучалась и в мою дверь.

Возможно, я бы отдал концы и раньше, если бы не чудо, которое со мной произошло…

Говорят, настоящий друг — это тот, который с тобой не только в радости, но и в беде. Среди моих друзей таковым оказался лишь один. Я ему не рассказывал о диагнозе, но последние две недели он много раз звонил, вырывая меня из пьяного забытья. Я же игнорировал все его звонки, впоследствии совсем отключив мобильный. И тогда друг пришел ко мне домой, что было странно, так как он был занятым человеком.

Дверной звонок не работал, но ему как-то удалось ударами в дверь вывести меня из пьяного дурмана. Шатаясь из стороны в сторону, я дошел до двери, и заплетающимся языком спросил:

— Кто там?

— Сэм, — узнал я голос Ричарда, — Открывай.

— Убирайся, Ричард, — опершись о дверь и поглядывая в глазок, сказал я. — Оставь меня в покое.

— Не могу.

— Почему?

— Ты бы дал мне умереть?

Я удивлённо подумал: «Откуда он знает?»

— Сэм, все нормально?

Вместо ответа я открыл дверь.

Он вошёл с улыбкой на лице и воскликнул:

— Я так и знал! Ты бы не дал мне умереть, — и обнял меня.

— Откуда…

— Ты в пьяном угаре выболтнул нашему общему знакомому бармену, — ответил друг. — Он мне позвонил и все рассказал.

— Хм… — проворчал я, вспоминая, когда я в последний раз был в баре.

И, словно поняв ход моих мыслей, Ричард сказал:

— Меня не было в городе, иначе бы я тебе давно вставил мозги на место.

Улыбку друга сменило осуждающее выражение.

— До чего же ты себя довел, дружище, — сказал он, закрывая дверь. — Обросший. Вонючий. Когда ты в последний раз принимал душ?

— Отстань, — потребовал я, на качающихся ногах добравшись до кресла и плюхнувшись в него.

Я не мог понять, то ли это моя голова кружилась, то ли комната решила покувыркаться, нарушив все законы физики.

— Так, — сказал он, глядя на меня, будто я непослушный ребенок, а он строгая няня. — Тебя надо привести в порядок. Но сначала…

Не договорив, он прошел на кухню, и я услышал булькающие звуки. Понимая, что он делает, я вскочил, но комната ещё сильней завертелась, и я, сделав всего два шага, упал.

— …Избавимся от этой дряни, — закончил он свою фразу.

— Ну зачем ты так, — стонал я, лёжа на полу, — это была моя единственная отдушина.

— Ничего подобного! — воскликнул Ричард. — Не ты первый — не ты последний. Мы тебя отвоюем у старухи с косой!

— Мне поможет только чудо, — говорил я заплетающимся языком. — А так как чудес не бывает, значит, ничего меня не спасет.

— Ещё как бывает, — убеждал Ричард. — Ты не там ищешь чуда. Вставай.

Мы с Ричардом в юности ходили на бокс. Во время спарринга он всегда побеждал меня. Я устал получать тумаков и бросил это дело, а он не бросил. И сейчас ему без труда удалось поднять меня, хоть я был не из легких.

Он потащил меня в ванную комнату. Помог усесться в ванной и включил воду.

— Я же в одежде, — попытался я протестовать, но холодные капли, хлынувшие из душа проглотили мои слова.

— Ты воняешь, как бомж. Стыдно Сэм! Отрезвей, прими душ, побрейся и только потом выходи, — заявил Ричард и вышел.

Холодная вода помогла развеять туман в голове. Я разделся и скинул на пол мокрую одежду. Добавил горячей воды и стал мыться. Трезвая голова вернула мне эмоции, которые в пьяном виде игнорируются человеком. Мне стало стыдно. Стыдно перед собой. Стыдно перед другом.

Закончив мыться, я встал возле запотевшего зеркала, провел по нему мокрой рукой и посмотрел на себя. Длинная рыжая борода. Потерявшие надежду серые глаза.

«Неужели это я?» — пронеслась мысль в голове.

Я никогда не носил бороду. И сейчас было ощущение, что на меня с той стороны смотрит незнакомый потерянный мужчина, который как никогда нуждался в поддержке.

«Спасибо тебе, Ричард», — мысленно поблагодарил я друга и принялся бриться.

Закончив, я наконец-то узнал себя. Правда, глаза остались все такими же грустными. Накинув на себя халат, я вышел.

Ричард сидел в гостиной и листал журнал «Playboy».

— Вот это другое дело, — отложил он журнал. — Теперь выбери самую красивую одежду из своего гардероба, и мы поедем.

— Куда? — спросил я, удивляясь.

— Туда, где происходят чудеса.

Его ответ не дал мне ясное представление о цели поездки, но спорить я не стал.

Я бы не сказал, что гардероб у меня большой, но было из чего выбирать. Так как на улице царствовала весна, я выбрал джинсы, белую рубашку и пиджак.

— Ну ты прям жених, — поаплодировал Ричард. — Лучше б женился, а не голых баб в журнале рассматривал.

— Да ладно тебе, — сказал я. — Кто бы говорил, бабник!

— У меня хотя бы есть женщины, пусть их и много, а у тебя вообще никого нет.

— Ну теперь никогда и не будет.

— Это мы ещё посмотрим, — сказал он настолько уверенным тоном, что на секунду и мне показалось, что со мной ещё не всё потеряно.

Оказавшись на улице Ричард остановил такси, за рулем которого был здоровенный чернокожий мужчина, и назвал ему нужную нам улицу. Тот согласился отвезти. Ричард сел рядом с водителем, мне же досталось место на заднем сидении.

Всю дорогу мы молчали, что было странно: обычно таксисты любят поговорить, отвлекая пассажиров от потока их мыслей. Но наш оказался молчуном.

Утреннее нью-йоркское солнце, проникая сквозь окно машины, теплыми лучами ласкало мое лицо, словно пыталось утешить меня. А потом я увидел живое солнышко с зелеными глазами и изящными бровями. Она стояла у обочины и голосовала.

— Подбросим девушку? — спросил таксист, видимо, так же, как и я, заметивший сияние её красоты.

— Если нам по пути, то почему бы и нет? — сказал Ричард.

— Согласен, — добавил я хрипло, хотя было понятно, что мой голос ничего не решал.

Таксист остановил машину у обочины. Стекло дверцы со стороны Ричарда на половину опустилось. Показалась золотистая голова красавицы. Нежным голосом она назвала адрес. Водитель кивнул согласно, и она села рядом со мной.

Сладкий аромат духов наполнил салон машины. Я с трудом сдерживал порыв сесть поближе и обнять это божественное создание. Её длинные золотистые волосы были убраны назад. Она, словно магнит, притягивала к себе мои глаза.

Моё восхищение не осталось незамеченным. Девушка повернулась ко мне, заставив меня смущённо отвести взгляд. Стоило ей отвернуться, как мой взгляд снова был прикован к ней.

— Что? — спросила она, поймав мой взгляд.

— Ничего, — ответил я, видимо, краснея, как помидор.

«Что же со мной такое», — подумал я, отворачиваясь от неё и поглядывая на мелькающие за окном небоскребы.

У меня были женщины, но ни одна из них не вызывала во мне смущение, какое бывает у юнцов.

Через несколько улиц машина остановилась, и водитель сказал:

— Приехали, мисс.

Я позволил себе еще раз на прощание взглянуть на светловолосую красавицу. Она заплатила таксисту и, поблагодарив, вышла.

— Понравилась? — повернулся ко мне Ричард и вопросительно поднял черные брови.

— Может быть, — ответил я, обернувшись и попытавшись разглядеть её в толпе.

— А что же тогда не познакомился с ней?

— Думаешь, она бы стала знакомиться с мужчиной в такси?

— Почему бы и нет?

— Я сомневаюсь в этом, Ричард.

— Хотя бы имя надо было спросить, — сказал он, а водитель фыркнул.

— Её зовут Глория, — сказал я.

— И Ричард, и чернокожий водитель одновременно повернулись ко мне. Я показал им бумажник.

— Похоже, она выронила. Теперь я знаю не только, как её зовут, но и где она живет, а также номер её мобильного.

— Да, — восхитился Ричард, — судьба к тебе сегодня благосклонна.

— Не смеши меня, — ответил я и достал телефон.

— Может, позвонишь ей после того, как мы сделаем то, для чего едем? — предложил Ричард. — Тем более мы уже прилично отъехали. А ехать нам еще не меньше часа.

— Хорошо, — согласился я и убрал телефон и бумажник Глории в карман.

Оставшуюся часть пути мы снова ехали молча, каждый погруженный в свои мысли. Мои мысли были заняты Глорией.

«Если бы не моя болезнь, — думал я, — то, возможно, я бы и попытался поухаживать за Глорией при условии, что она свободна. Поэтому просто верну бумажник и воспользуюсь случаем в последний раз увидеть её».

— Приехали, — сказал водитель, остановив машину на нужной нам улице и тем самым прервав мои мысли.

Ричард рассчитался с ним. Его карие глаза были наполнены огнём, подтекст которых я сразу же понял.

— Ричард, я просто верну ей бумажник и все. Ничего лишнего не будет. И ты знаешь почему.

— Никогда не говори никогда.

— В моём случае это не работает.

— Это мы еще посмотрим, дружище.

Мы оказались в районе малоэтажек, где преимущественно жили эмигранты из разных стран. Я послушно плелся вслед за Ричардом, не понимая до конца цели нашего похода.

— Куда мы идём? Может, расскажешь поподробней.

— Потерпи, Сэм. Мы уже почти пришли.

Несмотря на то, что мы сильно отличались от людей, обитавших в этом районе, никто на нас особого внимания не обращал. Взрослые на скамейке возле дома, обсуждали что-то на своем языке. Чумазые детишки хохоча резвились неподалеку от родителей.

И хотя я не знал восточных языков, речь здешних людей мне показалась знакомой.

— Мы на какой улице? — спросил я Ричарда.

— Мы в гостях у индусов.

Моя догадка подтвердилась.

— А я так и подумал, — похвалился я своей сообразительностью. — Люблю индийские фильмы.

— Сэм, ты меня удивляешь, — улыбнулся Ричард. — Пришли.

Мы стояли перед шестиэтажным кирпичным домом. Двери подъезда были распахнуты. Как только мы вошли, в нос ударил запах вкусной еды. Мы поднялись на второй этаж и остановились возле черной двери. Звонка не было, поэтому Ричард постучал.

Дверь со скрипом открылась. На нас смотрела смуглая милая женщина в сари. Её черные, как уголь, глаза сияли добротой.

— Чем могу быть полезна? — спросила она на английском с большим акцентом.

— Мы к Балараме, — сказал Ричард, одаривая женщину теплой улыбкой.

Женщина состроила грустное лицо и вышла к нам, закрыв дверь.

— Баларама сегодня не сможет принять вас. Желающих слишком много. Теперь только по списку.

— Как так? — расстроился Ричард. — В прошлый раз я же смог попасть и без списка.

«Прошлый раз, — подумал я, — значит он тут был, надо узнать, почему».

— В прошлый раз мало людей знали о целителе, но слухами земля полнится, — сказала она, и открыв дверь, добавила: — Минуточку.

Дверь закрылась.

— Какой прошлый раз, Ричард? — спросил я, удивленно подняв брови.

Ответить он не смог, так как скрипучая дверь снова открылась, и женщина вышла к нам с блокнотом в руках.

— Я могу записать вас на завтрашнее утро. До одиннадцати всё занято.

— Хорошо, — сказал Ричард. — Впишите нас.

— Имя, — спросила она, посмотрев на меня.

­– Сэм Эванс.

— Завтра вы получите свое чудо, мистер Эванс, — сказала она и исчезла за скрипучей дверью.