Бесплатный фрагмент - Медвежий капкан

ЗАСТРЯВШУЮ ДУШУ В НЕВОЛЕ —

ЛИШЬ В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ВАШ
ОСТАВЛЮ Я В ПОКОЕ!

ПРЕДИСЛОВИЕ

Приветствую, мой дорогой читатель!

Книга, которую вы держите в руках, как, впрочем, и первая часть истории, прошла через многое. Основная сюжетная линия, за исключением развязки, была написана в далеком 2010 году. А спустя восемь лет «Медвежий капкан» наконец обрел финал — как озарение, он пришел ко мне в голову, когда я находился в длительном путешествии в Москву на поезде. Там же, под стук колес, при тусклом свете лампы у окна вагона-купе, я написал истории из жизни персонажей этой книги: «Запах клубники», «День отца», «Маленькую львицу» и «Черную полосу», сидя на спальном месте у стола и уничтожая пачку доширака, а затем и чай из фирменного РЖД-стакана.

Но, даже получив финал, книга так и не была закончена. Потребовалось еще четыре года, чтобы я, набравшись опыта, снова вернулся к тексту, нарастив его деталями, событиями, поменяв что-то в характерах и мотивах героев.

Годом рождения книги стал 2023-й, когда я, взглянув на бесконечные переписки первого тома, смог себе сказать: «Стоп, лучше уже не напишешь».

Итак, скелет романа начал обрастать деталями, делая этот набросок собственно «книгой», в начале 2022 года, на фоне небезызвестных, уже ставших историческими, событий. Коснулось это и последних глав, которые были дописаны аккурат в выходные, сразу после 23 июня 2023 года. Наверное, книга впитала в себя всю эмоциональную тяжесть этого времени.

Говорят, что печаль и боль делают творчество настоящим. А это значит, что второй том — самый что ни на есть настоящий и искренний.

Что еще важно сказать в предисловии? Конечно же, как и в прошлой книге, я просто обязан сделать дисклеймер.

Кому может понравиться эта книга?

Во-первых, тем, кому понравилась первая часть. Правда, «Медвежий капкан», на мой взгляд, и по духу, и по темпу очень сильно отличается от «Бетонной луны».

Во-вторых, все так же любителям «Пилы», «Игры в кальмара», «Manhunt» — на этот раз данные произведения оказали даже большее влияние, чем они же — на первый том. Кроме того, к вдохновителям я бы отнес еще несколько произведений литературы и кинематографа: «Куб» Винченцо Натали, «Божественную комедию» Данте, «Королевскую битву» Косюна Таками, «LOST» Дж. Дж. Абрамса, Д. Линделофа, Д. Либера, серию «Resident Evil» с атмосферной, сеющей страх лабораторией, а также невероятную и любимую мною «Грешницу» Петры Хаммесфар.

Кому не понравится эта книга: все так же тем, кто брезгует крепким словцом, не переносит европейский сеттинг (имена, фамилии, обращения, культуру, быт…), для кого тяжелый труд — читать книги о серийных убийцах, полные жестокости и насилия (здесь снова стоит упомянуть, что я не поддерживаю насилие в любом его проявлении). А также тем, кому не понравился первый том. Хотя, повторюсь, второй том по духу и содержанию — другой.

Еще один важный дисклеймер: если в первом томе мне приходилось рассуждать о том, что такое судьба, бытие, пространство и время, а также о некоторых других философских аспектах, то в этой книге стало неизбежным затронуть тему религии. Персонажи здесь по-разному относятся к вопросам веры, как и люди в реальной жизни — и что тогда считать позицией автора? Поэтому хотел бы однозначно сформулировать свою позицию по этому вопросу: уважение и принятие чувств и веры читателей. Хоть я и не отношу себя к определенной конфессии, тем не менее мне интересны мировые религии, и я верю в существование некой высшей силы. Призываю к содержанию диалогов о вере и существовании Бога относиться не как к критике, оскорблению или тем более насмешке, но только лишь как к поиску истины.

Вселенная Единения, которая развивается на страницах моих книг, похожа на пазл. И каждый том, как отдельно взятая деталь, не раскрывает всей картины происходящего — лишь ее часть. Я говорю об этом потому, что «Медвежий капкан» ответит на какую-то часть вопросов, которые возникли при прочтении предыдущей книги, но будьте готовы к тому, что второй том оставит новые вопросы. Не все из которых получат ответы в продолжении.

Вселенная Единения в моей голове выросла в большую историю, длящуюся не одну сотню лет. История эта началась задолго до рождения Клоса и закончится много позже его смерти. Все книги серии связаны общими вопросами и ответами. События, судьбы здесь переплетены, поэтому не стоит ждать легкого чтения. Я хочу, чтобы ты, читатель, думал, размышлял, ставил вопросы. И искал ответы или хотя бы подсказки — иногда между строк, а порой — в предыдущих или последующих книгах.

Тебе пора, читатель, Полди уже приходит в сознание черт пойми где — давай же узнаем все (а лучше сказать: почти все) тайны этого места!

И до встречи на последних страницах…

I 
Где мы?

Второе августа, 2068 год

Я открыл глаза. Надо мной раскинулось светлое голубое небо с плывущими по нему, словно по воде, пушистыми белыми облаками. Приподнявшись с влажной травы, попытался встать, но резкая боль в позвоночнике заставила вновь упасть на землю. Черт возьми, как же болит спина…

— Где я? — полушепотом спросил непонятно у кого. — Что происходит?

Я посмотрел по сторонам. Слева — высокая каменная стена, справа — лес, а прямо передо мной одноэтажное, на вид заброшенное деревянное здание. Земля была сырой и холодной — видимо, недавно прошел дождь. И тишина. Такая, которой вовсе не бывает. Слышно лишь, как бьется мое сердце, гоняя кровь по разбухшим венам.

— Будь я проклят, что здесь происходит? Э-э-э-э-эй! Есть здесь кто? — прокричал я, и звонкое эхо, пронзив тишину, вернулось ко мне из леса. — Э-э-эй! Кто-нибудь?!

Но никто не откликнулся.

Что это за место? Я не мог вспомнить ни как попал сюда, ни что было вчера. Казалось, кроме своего имени я вообще мало что помнил. Ощупав карманы, с радостью обнаружил мобильный телефон, но, достав его, увидел на экране: «kein Netzwerk».

Что ж, надо убираться отсюда поскорее, где бы я ни был.

Я еще раз внимательно осмотрел местность — небольшой, заросший травой холмик, цветочки, старые дубы…

Поднявшись на ноги, я направился к деревянному зданию, что стояло неподалеку. Стены его прогнили, окна были разбиты — дыры между торчащих острых осколков стекла были затянуты паутиной.

Осторожно заглянул внутрь. Кажется, тут было кухонное помещение — по периметру стояли ряды электрических плит и разделочных столиков, заставленных старой грязной посудой. Справа виднелась дверь, ведущая на улицу к маленькой парковке: наверное, в этом месте когда-то разгружали машины с продуктами.

Первая мысль — что это была столовая, расположенная на территории какой-нибудь заброшенной базы отдыха.

Толкнув локтем дверь, я вошел внутрь. Дверь скрипела громко, словно бы ей было больно — прямо как в фильмах ужасов.

— Есть здесь кто? — вполголоса снова спросил я.

Тишина.

Все было покрыто толстым слоем пыли. Под ногами изредка поскрипывали половицы. Заметив на столе проржавевший кухонный нож, я машинально взял его — мало ли что ждет впереди…

Кухня вывела меня в темный узкий коридор, который закончился просторным помещением с длинной барной стойкой, столиками и танцполом. Повсюду стояли пустые бокалы, грязные и пыльные, как и все вокруг — такое чувство, что это место покидали в спешке. Я обошел некогда уютные столики и попал в светлый коридор, где одна дверь вела в сауну (судя по вывеске), а вторая — на улицу.

Я медленно открыл первую дверь, заполнив помещение за ней светом, и заглянул внутрь.

Там лежала без сознания красивая девушка лет двадцати. У нее были русые волосы средней длины, очень милое, но какое-то грустное личико, небольшая грудь. Под глазами была размазана тушь, словно девушка недавно плакала. Она лежала здесь как спящая красавица, на этом деревянном холодном полу, сложив тонкие ручки под голову, вместо подушки. Словно находилась не черт пойми где, а у себя в постели. Кто-то подстелил под нее огромную серую кофту. На худенькой девушке был желтый свитер, смотревшийся на пару размеров больше, чем нужно, черная юбка, из-под которой торчали острые коленки согнутых ног.

— Эй! Ты в порядке?

Она не пошевелилась. Я спустился к ней по лестнице, последняя ступенька предательски скрипнула — девушка открыла глаза. Это были удивительно чистые зеленые глаза, такие большие и красивые.

— А-а-а!!!

Она закричала так, что зазвенело в ушах, уже привыкших к тишине.

— Все в порядке! Все хорошо! Я тебя не трону! — попытался я успокоить девушку, совершенно не подумав, что выгляжу как маньяк — с ножом, агрессивно размахивающий руками. Она лишь завизжала еще громче и забилась в угол, прижавшись к скамейке.

— Как тебя зовут? — как можно мягче спросил я, но девушка не ответила. Она схватила первое, что попалось под руку — я не успел разглядеть, что это был за предмет, как он тут же полетел мне в голову. Попытка увернуться не увенчалась успехом и, замахнувшись, я случайно выронил нож.

Девушка мгновенно среагировала на стук и резко схватила его за рукоятку.

— Пошел вон! Не приближайся ко мне!

— Успокойся, я не причиню тебе вреда. Меня зовут Полди. Я очнулся здесь, неподалеку, минут пять назад. Ты случайно не знаешь, где мы находимся?

— Уходи, уйди от меня, уйди от меня! — быстро повторяла девушка, держа нож в трясущейся вытянутой руке.

— Хорошо, хорошо, — я приподнял руки, продемонстрировав, что теперь безоружен. — Я ухожу, буду искать выход. Захочешь со мной — буду рад. Но оставаться здесь одной может быть опасно. Мне кажется, лучше держаться вместе.

Я повернулся и пошел к выходу. Девушка крикнула:

— Стой! Стоять!!! — повторила она еще громче.

Я остановился.

— Не поворачивайся.

Почувствовал ее теплое дыхание на своей шее — так близко она подошла. И бесшумно, словно кошка.

— Повернешься — убью.

— Спокойно. Не делай глупостей. И говори тише, вдруг мы здесь не одни.

— Кто ты такой? — все еще очень громко произнесла она.

— Полди. А ты?

Я чувствовал в ее голосе страх.

— Где мы? Отвечай!

— Не знаю, — честно сказал я.

— Не лги мне, — сквозь зубы произнесла она.

— Да не знаю я, где мы! Очнулся здесь так же, как и ты!

Почувствовав, как холодное лезвие коснулось моей шеи, я торопливо продолжил:

— Я был снаружи. Потом зашел внутрь этого здания, оно похоже на какой-то бар. На кухне взял нож, на всякий случай. И почти сразу же нашел тебя. Я правда ничего не помню. Не помню, как здесь оказался, не знаю, где я, где был вчера. А ты помнишь хоть что-нибудь?

— Да. Но только не то, как здесь очутилась.

— Как тебя зовут? — снова спросил я.

— Эмили… — голос девушки стал чуть менее агрессивным, но оставался все таким же испуганным.

— Эмили, нам нужно выбраться отсюда. Мне можно доверять, правда. Пойдем со мной! Нож можешь оставить себе, если хочешь. Если справишься. В случае чего…

— Я не верю тебе.

— Хорошо, не верь. Твое право. Знаешь… Может, мы тут находимся в опасности и сейчас впустую тратим драгоценное время. Пожалуй, я пойду.

— Стой! Кто ты такой!? — она опять повысила голос.

— Полди, — снова представился я, медленно повернувшись к девушке. — Полди Шварцмайер. Я живу в Розенберге с сестрой Анной. Работаю в баре.

— В этом баре? — совершенно серьезно спросила Эмили.

Установилась пауза, во время которой мы снова пробежались глазами по окружающим нас доскам, покрытым черной плесенью и пылью, на свисающую с потолка и углов паутину, после чего я рассмеялся. Мне показалось, что Эмили тоже улыбнулась, хотя и несколько напряженно.

— Конечно же, нет, — ответил я, пытаясь скрыть неуместную в сложившейся ситуации улыбку.

Девушка все еще тяжело дышала.

— Эмили, я не знаю, что здесь происходит! И хочу узнать так же, как и ты. Хочу выбраться отсюда. Мы однозначно в опасности! Сама подумай: очнулись на какой-то заброшенной территории, ничего не помним. В общем, я ухожу — с тобой или без тебя.

Хотелось, чтобы она пошла со мной. Я сделал шаг к двери, как вдруг она снова закричала:

— Стой! Я не верю тебе. Иди впереди меня, медленно, и не оборачивайся.

— Хорошо, — ответил я. — Только, пожалуйста, не делай глупостей.

— Иди.

Я открыл дверь и вернулся в длинный коридор. Девушка последовала за мной.

— Пойдем наружу? — предложил я, указывая на вывеску «Ausgang».

Я все же обернулся и увидел, как она молча кивнула.

Мы вышли на улицу. Ярко светило солнце, заставив нас сощуриться.

От бара куда-то вдаль вела асфальтированная дорожка.

— Ну что, посмотрим, куда она нас выведет?

Эмили неуверенно кивнула, щурясь от яркого солнечного света.

Мы шли молча. Мертвую тишину разбавлял лишь звук наших шагов. Но вскоре тишина плавно сменилась каким-то странным жужжанием — оно становилось все громче и громче. Больше всего это было похоже на звук, который издает работающая трансформаторная подстанция.

Не спеша, осматриваясь по сторонам, мы продвигались вперед. Над головой все так же было ярко-синее небо. Слева от нас в бесконечность тянулась каменная стена, метров пять-шесть в высоту, за которой был лес… и свобода? Справа — все тот же лес. Густой и старый. При этом не было слышно ни пения птиц, ни шума ветра. Ничего.

Минут десять-пятнадцать мы молча шли вперед, до тех пор, пока лес не закончился, и мы не оказались на небольшой асфальтированной площадке. Это была парковка для автомобилей, даже, скорее, их кладбище. Несколько проржавевших очень старых седанов из прошлого века покорно ожидали момента, когда их вывезут на утилизацию. Справа от парковки стояло кирпичное здание в два этажа высотой.

— Зайдем, — приказала Эмили.

— Зачем? Мы же ищем выход. Нам нужно идти дальше вдоль стены и…

— Мы зайдем внутрь, — повторила она.

— Хорошо, — я не стал расспрашивать девушку, зачем ей это было так необходимо.

Дорога под ногами расходилась в разные стороны: одна все так же шла вдоль стены, другая, пролегающая через парковку, сворачивала к этому строению. Дверь была приоткрыта. Мы, постоянно озираясь по сторонам и стараясь двигаться как можно тише, вошли внутрь. В помещении было очень сыро. Кругом — паутина и пыль. Здесь было темнее, чем в баре. От прогнившего пола из серого дерева жутко несло плесенью.

Я бегло осмотрел небольшое помещение, в котором мы оказались. Примерно четверть от всей площади занимал длинный высокий стол — такие обычно можно встретить на входах в отели или, например, больницы. Он был завален какими-то старыми книгами и журналами. Под окнами выстроились скамейки с приставленными к ним деревянными столиками, а вдоль стен находились шкафы с разбитыми стеклянными дверцами.

— Это может быть архив или администрация базы, — прошептал я.

Эмили не ответила.

Еще здесь была лестница на второй этаж. Я медленно приблизился к ней.

Вдруг сверху послышался какой-то шум — словно кто-то глухо стучал ладошкой по стене или полу. Шум быстро стих, оставив после себя пыль, медленно падающую с потолка. В эту же секунду Эмили наступила на скрипучую половицу.

— Т-с-с-с… слышишь? Кажется, тут кто-то есть, — прошептал я.

Мы замерли на месте и вдруг снова услышали шорох и скрип половиц — теперь это была не Эмили.

— Там точно кто-то есть, — шепотом сказала девушка. — Что будем делать?

Я поднялся на первую ступеньку. На вторую. Третью.

Скрип.

— Поднимайтесь с поднятыми руками! — вдруг раздался мужской голос сверху. — Иначе я буду стрелять!

— Эмили, бежим! — крикнул я, и мы в один миг вылетели из здания. Краем глаза я увидел, как за нами бросился высокий мужчина лет тридцати, с короткой стрижкой. Он был в серых джинсах и вязаной кофте, надетой поверх водолазки. Мужчина быстро догонял нас.

— Стойте!

На бегу я обернулся — в его руках ничего не было. Или мне так только показалось? В общем, проверять я не стал.

— Стойте! — повторил он.

Мы оказались у огромных семиметровых ворот, сделанных из толстых металлических прутьев, и я с разбегу влетел в них, от сильного удара упав на землю. Естественно, ворота были заперты — помимо собственного замка, врезанного возле массивных ручек, прутья также обматывала толстая ржавая цепь с огромным замком.

Преследователь догнал нас и, остановившись шагах в десяти и пытаясь отдышаться, произнес:

— Не убегайте! Стойте… Я вам не враг! Меня зовут Кипп. Я подумал, что вы пришли меня убить, но теперь вижу, что вы, по всей видимости, такие же жертвы, как и я.

Держа перед собой нож, Эмили прижалась к стене. Девушка очень тяжело дышала.

— Ты хотел в нас стрелять! — сказал я с недоверием.

— Я думал, что идут похитители.

Лицо Киппа показалось мне каким-то знакомым. Где я мог его видеть? Может, он приходил ко мне в бар?

Интересно… Сколько же нас тут?

— Откуда у тебя оружие?

— Нет у меня никакого оружия, — пожав плечами, ответил Кипп.

— А как же твое «буду стрелять»?

— Я… я… хотел вас спугнуть, — замешкался мужчина.

— Что ты там делал? Ты помнишь, как попал сюда? — забросала его вопросами Эмили.

— Помню только, что мы с подругой выехали в аэропорт, собирались в отпуск… Дальше — туман. А как насчет вас?

— Что ты делал на втором этаже? — продолжила допрос Эмили.

— Искал что-нибудь, да я сам не знаю, что — телефон, оружие…

— И что, нашел?

— Телефона нет. Нашел…

— У меня есть, — перебил я. — Только вот сеть он здесь не ловит.

— Проверь сейчас, — попросила Эмили.

Я посмотрел на экран — сети, конечно же, не было.

— …нашел здесь записку, — продолжил Кипп. Он достал из кармана скомканную пожелтевшую бумагу формата А5. — В ней лежал маленький ключ.

— Тут есть два замка, — показал я на ворота. — Давай попробуем их открыть.

Кипп протянул мне ключ.

Врезанный в ворота замок оказался открытым. Но зато второй — амбарный, болтающийся на цепи, точно был защелкнут — причем цепь была натянута так, что приоткрыть ворота, чтобы протиснуться наружу, не представлялось возможным. Ключ к нему не подошел — он, очевидно, был слишком маленьким для такой громадины.

— А что написано в записке? — взволнованно спросил я.

Кипп разгладил лист бумаги и показал его нам.

«Der Schlüssel wird dem Geburtstagskind am Tag seines Geburtstages übergeben»

— …в день его рождения, — повторил я. — Когда у вас двоих дни рождения? У меня в январе.

— У меня тоже в январе, — ответил Кипп. Мы посмотрели на Эмили.

— В декабре, — ответила девушка. — В конце декабря. Если это важно.

— Мда…

— Что, черт возьми, происходит?! — выругался Кипп.

Вопросов было очень много, но все они оставались без ответа.

Мы попытались разглядеть, что находится по ту сторону ворот. Справа стояло крошечное одноэтажное строение с крупным, почти во всю стену, разбитым стеклом и приоткрытой дверью.

Куда-то вдаль через лес уходила проселочная дорога.

Вдруг со стороны здания администрации раздались громкие крики. Из леса выбежал высокий худощавый мужчина лет тридцати. На нем были спортивные штаны, кеды, футболка и жилетка с огромным количеством карманов. У мужчины были русые кудрявые волосы, а еще он носил очки с очень толстыми линзами.

— Помогите!

Мужчина подбежал ко мне, схватил за плечи и прямо в лицо закричал: — Вы кто такие?! Где я?!

— Все в порядке. Мы задаемся теми же вопросами, что и ты! — спокойно ответил Кипп и дотронулся до плеча незнакомца, но тот дернулся и скинул его руку.

— Не трогай! — воскликнул он. — Что ты сказал?

— Мы сами не знаем, где находимся и что тут происходит! — объяснил я. — Как тебя зовут?

— Кейсер, — тяжело дыша, представился он. — А вас?

— Я Полди Шварцмайер. Это — Эмили, это…

— Я Кипп, — представился наш новый знакомый.

— Меня похитили! — Кейсер был очень взволнован. Он отошел от меня и схватился за голову. — Я помню, как зашел вечером в подъезд и на меня набросились сзади — кажется, мне что-то вкололи. Да, я помню, как почувствовал укол! — Кейсер потер шею. — Вот, где-то здесь. А потом я мгновенно уснул и проснулся уже тут, в этом проклятом лесу! Или что это такое, черт его дери…

— Сколько же нас тут? — прошептала Эмили.

Я еще раз внимательно посмотрел по сторонам. Заржавевшие массивные ворота выглядели так, как будто ими не пользовались сотню лет. Я почему-то представил, как покидаю это место, открывая их: створка идет туго, вспахивая землю и издавая мрачный скрип.

— Эй, смотрите! — я показал на землю. — След! Эти ворота недавно отпирали.

— Оно и понятно… Ведь мы же как-то здесь оказались! — пожал плечами Кипп.

Кейсер сел на корточки и принялся внимательно разглядывать след.

— Только вот почему мы здесь? Кто это с нами сделал? И, черт возьми, как нам отсюда выбраться… — задумался он.

Я посмотрел наверх и заметил старую металлическую табличку «Ausgang», закрепленную в правом верхнем углу ворот.

А Эмили обнаружила направленную прямо на нас камеру видеонаблюдения, установленную на здании администрации.

— Смотрите-ка, за нами следят! — сказала девушка остальным.

— Каким образом?

Она молча показала на камеру. Кейсер подошел к ней поближе и помахал рукой.

— Э-э-эй! Открывай! — потребовал он.

Ничего не произошло.

— У кого-нибудь есть хоть какие-то предположения, где мы? И почему мы здесь? — взволнованно спросил Кейсер.

— По всей видимости, это какая-то заброшенная база отдыха, — высказал я свое предположение. — Не знаю, это первое, что приходит на ум. Мы с Эмили видели тут бар и сауну.

— А мне кажется, это завод, — промолвил Кейсер. — Я очнулся в роще, но неподалеку видел какие-то огромные контейнеры, подъемный кран… и вроде бы здесь проходит железная до… — мужчину забил кашель, и он не закончил предложение. — Кажется, простыл. Непонятно сколько времени провалялся на холодной земле…

— Да что, черт возьми, здесь происходит?! — выругался я.

У всех был недоуменный вид. Было понятно, что каждый оказался в такой ситуации впервые. Что с этим делать — не знал никто.

— Железная дорога, говоришь? Может, посмотрим, куда она ведет? — предложила Эмили. — Она же должна выходить куда-то за пределы этой территории, логично?

Кейсер кивнул.

Напоследок каждый попробовал сорвать замок, снять его с цепи, выбить железные прутья, но результата это, конечно же, не дало. Кипп наклонился и внимательно осмотрел петли, что-то пробормотав себе под нос.

Мы еще раз печально взглянули на уходящую куда-то вдаль грунтовую дорогу. Дорогу к нашей свободе.

— Кейсер, а у тебя случайно нет телефона? Ты не находил какие-нибудь вещи? Записку или, может быть, ключи? — поинтересовался Кипп, разглядывая многочисленные карманы на его жилетке.

— Телефона у меня точно нет, увы. Я, как только очнулся, первым делом попытался его найти. В общем, ничего полезного у меня нет! Хотя… — он вывернул карманы спортивных штанов, и из них выпала авторучка.

— Надо кому? — спросил он, протянув ее в нашу сторону.

Кипп хмыкнул.

— У тебя есть часы, — я заметил черный ободок на его запястье. И тут же обратил внимание на татуировку на руке мужчины, которая скрывала многочисленные ожоговые рубцы.

— Ну так что будем делать? — задал вопрос Кейсер.

— А кто-нибудь пытался перелезть через стену? — спросил я у мужчин.

— Сомневаюсь, что у кого-то из нас это получится… — скептически хмыкнула Эмили. — Иначе наш похититель — идиот.

Я пригляделся к стене. Каменная кладка была покрыта трещинами, местами — весьма глубокими. Цепляясь за них, вполне можно было вскарабкаться наверх. Но… Я бы все же не рискнул этого делать. Упав с такой высоты, можно запросто переломать ноги.

— Предлагаю идти вдоль стены — вдруг она где-нибудь закончится или окажется хотя бы пониже. А потом посмотрим, куда рельсы ведут. Не могут же они просто закончиться в стене.

Все молчаливо приняли мое предложение, и мы скрылись в роще. Не успев пройти и полкилометра, мы заметили в высокой траве огромный капкан — и то лишь благодаря тому, что Кейсер остановился, чтобы протереть футболкой очки.

— Это что? — взволнованно спросил он.

— Капкан, — ответил Кипп. — Медвежий.

— На кого? На медведя? — снова спросил Кейсер.

«На нас», — почему-то подумал я, но тут же откинул эту мысль прочь.

Кипп осторожно подобрался к капкану и сел рядом на корточки.

— Он активирован. Будьте осторожны! И смотрите под ноги!

Его прервал очередной крик. К нам быстро приближались два силуэта, мелькающие между деревьев.

— Не приближайся ко мне! — истошно кричала какая-то девушка.

— Я не причиню вам вреда! — заверял ее в ответ мужчина. Он остановился, запыхавшись, а незнакомка, не оборачиваясь, бежала в нашу сторону, продолжая кричать.

— Уйди!

Она передвигалась довольно быстро, несмотря на то, что была в туфлях на высоких каблуках. А ее преследователь, видимо, не знал, что ему делать — пойти следом за ней или остаться стоять на месте — поэтому как-то странно дергался.

— Что тут у вас? — спросил Кейсер. Затем он обратился к незнакомцу. — Что тебе нужно от нее?

— Да я просто спросил, знает ли она, где мы находимся! — быстро проговорил незнакомец.

Девушка встала в стороне от нас всех. Казалось, она в любой момент готова снова броситься бежать.

— Не лезь к ней! — рявкнул Кейсер. — Ты кто такой?!

— Слушайте, мы все здесь находимся в одинаковом положении. Давайте действовать сообща вместо того, чтобы тратить энергию на пустые ссоры! — призвал я к порядку. — Если хотим выбраться, нам надо в первую очередь успокоиться и поговорить.

Но никто даже не посмотрел в мою сторону.

— Как вас зовут, фрау? — дружелюбно обратился Кейсер к девушке.

— Ева, — сухо представилась она. Это была очень худая светловолосая девушка среднего роста, лет двадцати пяти, не более. На ней был офисный костюм: темно-синий пиджак поверх белой рубашки и помятая юбка в цвет пиджака.

Ева встала рядом со мной, и я почувствовал исходящий от нее запах мокрой травы и сладких духов.

— Я Кейсер.

Затем представились мы с Эмили и Кипп.

— Сказала бы, что рада познакомиться, Ева, да только место неподходящее… — Эмили натянуто улыбнулась.

— А меня зовут Отто, — ответил незнакомый мужчина, который, судя по его внешнему виду, явно уже отметил шестой юбилей. Он был немного похож на голубя. Такой низкорослый, толстый, словно бы раздутый. Его круглые очки сильно увеличивали глаза. На нем была белая офисная рубашка и синие джинсы на кожаном ремне.

— У кого-нибудь есть какие-либо идеи насчет происходящего? — тревожно спросил он.

— Нас похитили, что тут непонятного! — снова огрызнулся Кейсер.

— Я ничего не помню… — сказала Ева. Она провела пальцем под глазом, стерев невидимую слезинку.

— Как, собственно, и все мы… — растерянно добавил я.

— Но зачем? Зачем нас похитили?

— Кто бы знал. Ясно лишь одно: если хотим выбраться, то нужно действовать сообща, а значит, доверять друг другу и держаться вместе, — рассудительно сказал Отто. — Давайте посмотрим, что находится неподалеку. Предлагаю пойти в ту сторону, — он протянул руку вдаль. — Я видел там железную дорогу, совсем рядом…

— А я говорил вам о ней! — перебил его Кейсер.

— А еще… Если мы не обнаружим выход, то, может, хотя бы найдем что-нибудь, что помогло бы нам перелезть через стену, — добавил я.

— Ева, ты с нами? — спросил Кейсер.

— Конечно, — безрадостно вздохнула девушка. Как будто у нее был выбор… оставаться одной черт знает где…

Я не склонен мыслить стереотипно, но все же по одному ее внешнему виду подумал, что она, скорее всего, очень непростая особа. Наверняка привыкшая к роскоши. Что ж, вдвойне несладко ей сейчас, увы…

Отто же, наоборот, выглядел каким-то загнанным и несчастным. Его надутые щеки украшала недельная щетина. Небрежная прическа с крупной лысиной и очки с очень толстыми линзами создавали образ какого-то сумасшедшего ученого.

— Отто, кем ты работаешь? — поинтересовался я.

— Я орнитолог, изучаю птиц! — ответил он, даже не посмотрев в мою сторону.

— А ты, Ева? — переключился я на девушку.

— Это сейчас так важно?

Так я и думал. Скорее всего, содержанка, занимающаяся «саморазвитием» у телевизора за просмотром тупых передач. Или часами зависая в социальных сетях… Хотя какое мне дело? Да и кольца на пальце вроде не было.

Мы коротко рассказали Еве и Отто о себе. Они показали нам вещи, которые обнаружили в своих карманах: набор игл, компас и смятые листы бумаги. Также у Отто на руке были механические часы.

Так наша компания разрослась до шести человек.

Мы направились дальше через рощу вдоль стены. В тревожном молчании прошло еще около десяти минут, пока наш путь не преградили те самые рельсы, о которых упоминали Кейсер и Отто. Сквозь огромные и, конечно же, запертые на замок ворота железная дорога уходила куда-то вдаль. Над воротами проходила часть стены, образуя каменную арку.

Еще мы заметили, что лес закончился. По другую сторону от рельсов была высокая трава, редкие деревья и кусты, но зато очень много заброшенных построек: маленьких и больших, деревянных и кирпичных, украшенных разбитыми окнами, заколоченными дверьми и, порой, разрушенными высокими трубами.

Вдруг мы услышали голоса, и на сей раз это были не крики. Неподалеку от нас, из-за угла двухэтажного кирпичного здания показалось трое людей. Они что-то очень громко обсуждали, но, заметив нас, тут же притихли и быстро направились навстречу.

— Приветствую вас, странники! — театрально поздоровался один из них. Это был такой же худющий, как Ева, черноволосый мужчина, одетый в одни лишь шорты и кеды. — Давайте знакомиться. Меня зовут Тилль.

— Гоззо, — продолжил приветствие молодой человек в круглых очках, с козлиной бородкой и выпученными, как у богомола, глазами, отчего казалось, что у него Базедова болезнь. На нем были испачканные в грязи камуфляжные штаны и черная майка.

Наконец представился и третий — это был араб крепкого телосложения и среднего роста.

— Я — Азиз, — мужчина говорил с сильным акцентом. Он был без обуви, в носках, синих джинсах и белой майке, под которой было видно накачанную грудь и мускулистые руки.

«Должно быть, беженец из Сирии», — первое, что пришло мне на ум.

Мы так же представились в ответ.

Никто из этой троицы не знал, почему мы все тут оказались и что вообще происходит…

Быстро обсудив ситуацию, мы решили пойти по рельсам, чтобы узнать, не окажутся ли ворота с той стороны открытыми. Или, может, хотя бы там будет возможность их открыть, перелезть, сделать еще что-нибудь, чтобы оказаться по ту сторону стены.

Несколько минут почти все из нас шли молча. Я отметил, что Эмили старалась держаться рядом со мной. Кейсер попытался заговорить с Евой, но она не особо его в этом удовлетворила, и он быстро затих. А вот Гоззо, Тилль и Азиз болтали о чем-то без умолку.

Мы добрались до контейнерной площадки — видимо, той, о которой ранее упоминал Кейсер. Здесь же, между рельсами и площадкой стоял подъемный кран. У меня появилась идея залезть наверх и осмотреть территорию с высоты, но доступ к лестнице оказался заблокированным.

Пока мы, остановившись у крана, внимательно его разглядывали, из рощи до нас донеслись крики птицы. Казалось, она плачет, а не поет — попала сюда, как и мы, безвольно.

— Это что за птица? — спросил у орнитолога Кипп.

— Цыцотка, — уверенно ответил Отто. — А что?

Кипп что-то ответил, но мое внимание снова переключилось. Я заметил какой-то странный объект возле рельсов… Эмили что-то спросила у меня, но все голоса слились в один непонятный гул на фоне моих мыслей.

— Эй, Полди. Полди! — девушка щелкнула пальцами прямо перед моим лицом.

— Они действительно наблюдают за нами, — сказал я, и какой-то неприятный холод прошел по моему телу.

— Что? — Эмили попыталась разглядеть объект, привлекший мое внимание.

Я указал пальцем на высокий фонарный столб. На нем были закреплены громкоговоритель и видеокамера, точно такие же, как и у ворот.

— Э-э-э-э-эй! — девушка помахала рукой в объектив.

— Тише! — попросил ее Кейсер. — Слушайте, нам нужно как можно скорее найти выход и убраться отсюда. Нехорошие у меня предчувствия…

Волнение нарастало. Мы пошли дальше. Рельсы под ногами уходили в бесконечность, а пейзаж слева и справа почти не менялся, отчего создавалось ощущение, что мы топчемся на месте.

— Эмили, может, расскажешь что-нибудь о себе? Чем ты занимаешься?

— Да ничем особенным… Я недавно закончила учебу в университете. Сейчас работаю программистом в бизнес-центре.

— Я тоже начинал путь программиста, но пришлось бросить учебу и полностью посвятить себя работе. А чем увлекаешься? Помимо программирования.

— Даже не знаю… как-то не до увлечений стало. Кажется иногда, что все это осталось в прошлом, в студенчестве.

Возникла пауза. Потом девушка задала встречный вопрос.

— Давно у тебя эти татуировки? Что они означают?

Я вытянул правую руку, где был изображен рисунок с дорогой, уходящей вдаль через лес, и фигуркой НЛО, летящего над ним.

— Это моя мечта: увидеть НЛО. Знать, что мы во Вселенной не одни. Что это все… не просто так. Не просто случайность. Что мы не ошибка Вселенной, а «одни из…» Если ты понимаешь, о чем я…

— Понимаю, — кивнула девушка. — А другая?

Через рваные джинсы на голени была видна и вторая татуировка — сова на фоне черного, красного и желтого перьев в цвет флага старой Германии.

— Как бы странно это ни звучало, люблю сов. Мое тотемное животное.

— Да, совы очень милые. Мне они тоже нравятся, — невольно улыбнувшись, ответила Эмили.

И снова возникла пауза. Как же неловко знакомиться и общаться при таких странных обстоятельствах, в которых мы оказались.

Наконец мы добрались до маленькой железнодорожной станции — здесь была одна платформа, на которой стояла пара лавочек с оборудованным над ними козырьком. От платформы во все стороны уходила асфальтированная дорога.

— Эй, смотрите! — взволнованно крикнул Кипп. Он шел впереди остальных и заметил что-то справа от платформы. Мы побежали за ним и оказались на небольшой бетонной площадке, накрытой таким же бетонным козырьком. За нами наблюдала очередная видеокамера.

Здесь, в центре этой площадки, лежал человек. Это был молодой мужчина крепкого телосложения. Возле отсеченной головы валялось его выпотрошенное и расчлененное тело. Кто-то издевался над ним или даже пытал — я подумал об этом, поскольку мужчине не просто отрубили конечности — каждый палец, уши, язык… Все это так же было отделено от туловища. В местах разрезов копошились насекомые. На нас смотрели пустые глазницы, содержимое которых наверняка уже успели выклевать вороны.

Вокруг стоял жуткий запах разлагающейся плоти.

— Меня сейчас вырвет, — сдавленно сказал Кейсер. Он отвернулся и сильно закашлялся.

— Боже мой…

Холод прошел по всему телу. Что, если и нас ждет такая же участь?

Я услышал, как завизжал кто-то из девушек за моей спиной. Хотел обернуться, но тут мое внимание привлек маленький клочок бумаги рядом с отрубленной головой.

Пересилив себя и сделав пару неуверенных шагов, я понял, что из-за этого запаха меня сейчас вывернет наизнанку. Я попытался прикрыть нос рукой, но меня опередил Азиз. Он быстро подбежал к трупу, двумя пальцами поднял запачканный засохшей кровью сложенный листок, а затем резко отскочил назад.

Развернув его, он прочитал записку вслух:

«Ich habe die Leute getrennt. Also wurde ich selbst in Teile aufgeteilt. Denken Sie daran, dass die Summe der Teile kleiner ist als das Ganze. Die Strafe wartet auf jeden von euch. Ebert»

— Не хочу никого пугать, — сказал Азиз. — Но все очень, очень плохо! Кажется, у нас серьезные неприятности.

Эмили тихо заплакала, зажимая рот ладонью. Осторожно взяв ее за руку, я отвел девушку в сторону и постарался ее утешить.

— Давайте уйдем отсюда поскорее, прошу, — взволнованно вполголоса произнесла Ева.

— Я, кажется, догадываюсь, кто это с ним сделал, — сказал Азиз и повторил: — Мы здесь в большой, огро-о-о-омной опасности.

— Кто этот урод?! — взревел Кейсер.

Ответа ждать не пришлось. Наш разговор прервал резкий шипящий звук, источником которого оказался громкоговоритель, прикрепленный к столбу.

— Гутен таг! — донесся спокойный мужской голос. — Какой прекрасный сегодня день!

— Эй, ты! Немедленно выпусти нас отсюда! — крикнул Кейсер, сжав кулаки и подняв голову к столбу.

— Мразь… — выругался Азиз.

— Он вас не услышит! — ответил им Отто. — Похоже, что здесь есть только динамик. Этот тип камер не имеет микрофона — передается лишь картинка.

Кипп согласно кивнул и попросил всех помолчать.

Голос из громкоговорителя тем временем продолжил:

— Скоро у одного из вас будет день рождения. Хотите знать, у кого? У сильнейшего! Ведь вам предстоит пройти естественный отбор!

Все замерли на месте, слушая внимательно и боясь пропустить хоть слово. Только лишь Ева и Гоззо не скрывали своего беспокойства: девушка, сложив руки на груди, нервно ходила взад-вперед, а мужчина делал руками какие-то странные движения, словно бы хлопал в ладоши.

— Сейчас вы находитесь на территории первой в Германии экспериментальной мертвой зоны под названием «Медвежий капкан», где не действуют законы, минимум правил и всего один запрет. Всё как вы любите! Правила до безумия просты, сейчас я подробно о них расскажу. Слушайте внимательно, повторять не буду…

Небольшая тревожная пауза заставила нас всех переглянуться.

— Итак, вас здесь ровно двадцать человек, и пока что вы все живы. Но для меня вы уже давно мертвы: с того момента, как стали проблемой для здорового общества. Поэтому вашей миссией здесь станет истребление друг друга — очистка моей земли от грязи! За каждого убитого — случайно или намеренно, я буду давать ценные подсказки: где находится вода, пища, оружие, ключи и прочие полезные для выживания вещи. Как видите, в благодарность за участие в этом эксперименте специально для вас приготовлено множество подарков и сюрпризов. Я даже заказал для вас клоунов! Итак, вы можете делать здесь все, что захотите. Есть лишь один запрет — никому нельзя покидать «Медвежий капкан» при условии, что хоть кто-то из остальных остается жив. Покинуть территорию разрешено только последнему выжившему. Усвойте это правило сразу, наказание за его нарушение будет очень суровым. День, когда в живых останется один из вас, станет его новым днем рождения. И днем спасения его души. Последнему выжившему в подарок будет дарована свобода. Я открою ворота. Напоследок приоткрою вам один секрет: среди вас есть мои люди — те, кто работает на проект «Медвежий капкан».

Мы снова переглянулись, оценивающе разглядывая друг друга. Неужели кто-то среди нас знает о том, что здесь происходит и притворяется пленником, потерявшим память?

— Надеюсь, вы меня хорошо поняли. Сегодня вы — «пропавшие», но, кто знает, может, одному из вас удастся выбраться на свободу? Найти себя. Скоро вы усвоите древнейший для нашей цивилизации первобытный закон: выживает сильнейший!

Речь похитителя уже закончилась, а мы все продолжали молча стоять и смотреть друг на друга. Тишину нарушил Кейсер:

— О Боже! Что же нам делать? — в отчаянье произнес он. Его лицо поникло. Было видно, что мужчина очень растерян и напуган.

Эмили снова разрыдалась.

— Мы выберемся! Ты чего? — я попытался ее утешить.

— Мы… От него же еще никто не убегал! Вроде… — всхлипнула девушка. — Это же он, да? Оборотень!? Тот серийный убийца, что переполошил весь город…

— Эмили, я не дам тебя в обиду! Никто нас не тронет. Никого из нас. Мы выберемся отсюда!

Было ужасно неловко говорить такое, когда всего в паре шагов от нас лежал расчлененный труп и в истерике хохотал этот кретин — Гоззо.

Тилль сидел на траве и держался за голову, медленно покачиваясь. А Отто и Азиз о чем-то оживленно спорили.

— Может, уже пойдем отсюда? — громко предложил Азиз. — Нужно поскорее выбраться. Делать нам тут нечего.

Вдруг откуда-то в очередной раз донесся громкий крик:

— А-а-а-а-а-а-а!

В нашу сторону по рельсам несся сломя голову усатый мужчина средних лет с очень длинными волосами. На нем была только куртка и один кроссовок.

— Эй, давай к нам! — помахал руками Кипп.

— Пошел ты на хер! — заорал бегущий в ответ. — А-а-а-а!

Тилль, Кипп и Азиз попытались остановить его, но перепуганный мужик схватил какую-то доску из-под ног и стал бешено размахивать ей прямо перед собой.

— Не подходите ко мне! На-а-ахрен! Не подходите, мать вашу!!!

Он казался совершенно невменяемым. Мы предприняли еще одну попытку его успокоить, но мужчина от этого стал вести себя только агрессивнее.

Им двигал страх.

— Отойдите! Уйдите все! Уйдите от меня, ублюдки!!! Нахуй!!!

Пройдя мимо нас, не подпуская к себе ни на шаг, мужик перестал размахивать доской, бросил ее в сторону и со всех ног побежал дальше по рельсам к воротам, возле которых мы уже были ранее. Не раздумывая, все бросились за ним.

Добравшись до ворот, он вцепился в них и принялся трясти изо всех сил, безумно вопя, словно это должно было как-то помочь. Замок держал створки крепко.

— Сука! — выругался он. Затем, оценив высоту, ступил ногой в отверстие в воротах, подтянулся и полез наверх. Все с нетерпением и надеждой наблюдали за ним. Мужчина действовал ловко и буквально через несколько минут оказался наверху. Оставался последний рывок…

Зацепившись рукой за верх каменной арки, проходящей над воротами, он заорал:

— Блять!!! Тут что-то острое!

Мужчина подтянулся и увидел плотно намотанную колючую проволоку. Резким движением выдрав руку из проволоки, он закинул ногу на каменную арку, затем присел, приподнялся и со смехом посмотрел вниз, на нас. Он зашатался, но смог удержать равновесие.

Эмили отвернулась, скривившись от вида этого довольного пленника, болтающего своим «хозяйством» прямо над нами.

— У него получилось! — взволнованно промолвил Кейсер.

Все замерли в тревожном ожидании.

Но тут к радостным воплям полуголого «альпиниста» добавилось нарастающее жужжание, словно прилетел рой бешеных пчел.

Мужчина все же потерял равновесие и коснулся ногой колючей ленты. Вспыхнула яркая искра, раздался треск: его ударило током высокого напряжения, поджарив на месте! Центральная нервная система получила серьезные повреждения. Произошла фибрилляция сердца, затем остановка кровообращения и дыхания. Все произошло в один миг.

— Что там? — спросила Эмили.

— Не смотри! — предупредил я девушку, опасаясь, что она обернется на страшные звуки и увидит его мучения.

Обугленный дымящийся труп свалился с арки и упал на ту сторону.

— Один выбрался, — с сарказмом сказал Гоззо, безумно улыбаясь.

Все остальные пребывали в шоке — за каких-то пять минут мы увидели уже два трупа. Сердце взволнованно колотилось. Я отвел Эмили в сторону.

— Какой ужас… — промолвил Кейсер. — За что с ним это сделали?

— Я не знаю… — полушепотом ответил ему Кипп. — Я… я просто не понимаю, что происходит.

— Так, ладно, пошли уже отсюда, нечего тут делать! Думаю, нам нужно поскорее найти остальных! — поторопил Отто, нервно размахивая руками в сторону станции.

Все еще находясь в состоянии шока, мы молча пошли обратно по рельсам, слушая свои мысли. Перед глазами все еще стоял дымящийся труп… и этот запах засел в носу — запах опаленной плоти.

— …предатели. Да и вообще, есть ли они на самом деле? Это ведь большой вопрос. Этому уроду просто выгодно нас поссорить, настроить друг против друга, — бормотал себе под нос Тилль. Его внимательно слушал Гоззо.

— Как же не хватает сейчас сигареты! — полушепотом сказал Азиз.

— И мне! — откликнулся ему Кейсер. — Но что поделать? Если выберемся, то, может, по-другому начнем относиться к жизни…

— Если выберусь — точно брошу, — подключился к их разговору Тилль.

У меня из головы никак не выходили слова нашего похитителя: по его правилам, мы должны убивать друг друга. Однако кто на такое решится? Кто станет следовать правилам сумасшедшего серийного убийцы?!

И главное, что делать, если среди нас все же найдутся такие люди…

— Черт, я-то здесь за что? — нарушил тишину громким жалобным возгласом орнитолог. — Я никому ничего плохого в жизни не сделал! За что?!

Эмили взяла меня за руку, потом как-то резко ее отдернула, словно бы передумав.

— Не бойся, — спокойно сказал я девушке. — Я уверен, что мы выберемся отсюда.

— Как же тут не бояться? — ответил за нее Кейсер. — Нас хотят убить и выпотрошить, как того бедолагу!

— Вообще-то я разговариваю с Эмили, если ты не заметил. Но и тебе скажу то же самое — не паникуй напрасно! Что-нибудь придумаем.

— Эх… — вздохнул Кейсер и тут же начал кашлять себе в кулак.

— Ты правда думаешь, что мы сможем отсюда выбраться? — с надеждой спросила девушка.

— Конечно! Не сомневайся! Мы же под открытым небом! Кругом всего лишь навсего стены! Обязательно что-нибудь придумаем — мы ведь даже еще не все здесь обошли.

Это прозвучало скорее как крик о помощи. Как будто я сам себя убеждал в этом, хотя был наслышан, что от Оборотня живым еще никто не уходил.

— Мне не верится, что это все происходит с нами. Я хочу сказать: разве мы это заслужили? Он грозит нам смертью. Но что такого мы натворили? За что можно лишить жизни человека…

— Я не знаю… — задумавшись, ответил я девушке.

— Самое худшее, что я сделала за последний год — давала ложные показания в суде. Этой весной. Такая глупая история, на самом деле…

Эмили замолчала, видимо, оценивая, стоит ли посвящать незнакомца в детали.

— Я… я просто выгораживала бывшего парня. Устроила ему алиби, потому что… потому что боялась его! Мы расстались задолго до суда из-за того, что у него возникли проблемы с деньгами и он стал заниматься какими-то ужасными вещами. Что-то связанное с угонами автомобилей. Я имею в виду не сами угоны, а их организацию. Да, это его не оправдывает. И все же я так надеялась, что он одумается. В суде раскрыли, что мои показания были ложными, об этом даже в СМИ потом написали! Представляешь? То, что я дала ложные показания. Зачем?

— Какой идиотизм, — поддержал я девушку.

— Я просто не понимаю, как можно хотеть лишить человека жизни, тем более за столь несерьезную ошибку, которую я совершила? Разве наказание адекватно проступку? Он — не человек!

— Я тоже этого не понимаю.

— А ты? Что сделал ты, Полди? Почему ты здесь?

— Я… я не знаю… вроде ничего такого. Ну, у Оборотня ведь свой взгляд на то, что можно делать, а что нельзя.

Думаю, Эмили мне не поверила. Она пристально посмотрела на меня, а потом отвела взгляд в сторону.

— Главное, помни: все будет хорошо! Мы обязательно выберемся! — добавил я.

— Я верю в это!

— Так и будет!

* * *

Уставшие, мы наконец вернулись на станцию.

Там нас встретила многочисленная группа людей — остальные десять человек. Мы тут же принялись с ними знакомиться.

Первым представился Эрих, рыжеволосый, внешне спокойный, молчаливый мужчина лет сорока, за ним — долговязый Карл, по ощущению, где-то под два метра ростом, и Лукас — наоборот, низкорослый, полноватый и разговорчивый. У него на груди висел деревянный крестик.

Единственная среди них девушка — студентка Грета Юргенс, как она нам представилась. Стройная и высокая, но с очень недовольным, даже надменным лицом, будто бы она презирала всё и всех.

Следующими представились Алоис — кудрявый парень возраста Греты, Назир — еще один беженец с Ближнего Востока, застрявший в Германии Нового порядка, и лысеющий Хьюго, которому перевалило за шестьдесят. Мужчина был настолько болтлив, что казалось будто он специально старался перебить любого, чтобы вставить свое слово. Но что хуже всего — к каждому его слову тут же цеплялся Тилль.

Далее представились ничем не примечательный Вилли, который назвал только свое имя, и несовершеннолетний, а значит самый молодой из нас — Рейн.

Последним из «пропавших», как прозвал нас Оборотень, представился Гельмут — бородатый мужчина с блестящей, как бильярдный шар, лысой головой. Он держался в стороне от всех, сложа руки на груди, и оценивающе смотрел на остальных.

Где-то с полчаса мы впустую простояли на этой платформе, знакомясь и обсуждая, что нам дальше делать. Хотя, на мой взгляд, нужно было постоянно двигаться — только так можно найти способ выбраться отсюда, не рискуя быть поджаренным на стене. Но никто, в том числе и я, не хотел искать выход самостоятельно, потому что держаться вместе было как-то спокойнее.

Смеркалось. Я выключил телефон, чтобы не посадить окончательно батарею, а значит, не знал, сколько сейчас времени. Но если верить часам Отто, то было уже семь вечера.

— Ночью будет холодно, — заметил Кипп. — Нам нужно развести костер.

— Я полностью поддерживаю эту идею — придется нам здесь переночевать! — хлопнул его по спине Отто.

— Да, да, — поддакнули многие другие.

Лишь Ева была категорически против:

— Вот еще. Не собираюсь я тут ночевать!

— Ну тогда иди домой, чего встала! — сказал Гоззо и рассмеялся. — Иди-иди!

Кейсер очень злобно на него посмотрел, потом перевел взгляд на меня. Я покрутил пальцем у виска, кивая в сторону Гоззо.

— …тогда предлагаю разделиться на две группы, — подытожил Хьюго. — Пусть одни отправляются на поиски пищи, воды и внимательно смотрят по сторонам: вдруг попадется что-нибудь, что даст возможность выбраться из этого дерьма. А остальные пока организуют здесь временную ночлежку, на всякий случай. Как минимум нужно развести костер, чтобы ночью мы все не замерзли.

— Если мы не выберемся до ночи, — добавил Ева.

— Да. Если мы не выберемся до ночи, — согласился Хьюго.

Мы с Эмили оказались в первой группе. С нами был Кипп, Ева, Отто, Гоззо, Кейсер, Тилль, Азиз и Хьюго, то есть почти все, кто очнулся на лесной стороне. Между собой мы, в свою очередь, договорились разделиться еще на две подгруппы и разойтись в разные стороны — одни на север, другие на юг, чтобы более эффективно исследовать территорию.

Наша подгруппа отправилась в южном направлении — в ту сторону, где я очнулся. В лесу редели заброшенные здания — какое-то подобие госпиталя и крупная стеклянная оранжерея, за которой находился некогда красивый парк.

Темнело. Вид этих безжизненных лесных построек питал чувство страха. Росла тревога. Малейший шорох заставлял нервно вздрагивать.

Бегло осмотрев несколько строений, мы не нашли в них ничего интересного, пока не добрались до гаражей у стены, между которых торчала вышка.

— Я могу залезть наверх и посмотреть, что тут есть, — предложил Азиз.

Убедившись, что лестница не оторвется под его весом, мужчина ловко поднялся наверх. Оказавшись на вышке, он помахал нам оттуда рукой и затем несколько минут осматривал территорию, на которой мы находились, и ее окрестности.

Когда Азиз спустился, он выглядел очень взволнованным.

— Ну что там? Давай рассказывай! — нетерпеливо попросил Кейсер.

— Хороших новостей у меня, увы, нет. Все выглядит так, будто стены неприступны. Какой-то лазейки в них я не обнаружил. По крайней мере, в той части территории, которую отсюда видно.

— Может, теперь стало понятно, где мы находимся? — уточнила Эмили.

— Как сказать… Мы в лесу — он окружает стену со всех сторон. Вдалеке, кажется, какой-то город, но это явно не Розенберг — он такой… темный и мрачный. Между городом и лесом — поле.

— То есть ты ничего полезного не разглядел, сириец? — хмыкнул Тилль.

— Полегче! — огрызнулся Азиз. — Вообще-то разглядел. Здесь, на территории, в роще есть огромное здание — чуть ниже по железной дороге, — он показал рукой в нужном направлении. — Я так полагаю, это главное здание.

— Пф. Нихера ты не разглядел, чертов мозз.

— Ну так возьми и залезь туда сам, умник, — безразлично сказал Азиз. — Вперед!

— Я хочу во всем убедиться сам! — решительно сказал Тилль, начиная взбираться по лестнице.

Азиз проводил Тилля ругательствами.

— Остальные-то мне верят? — спросил Азиз.

Никто не ответил.

— Что еще ты видел? — поинтересовался я. — Расскажи подробнее про территорию.

— Она огромная! Имеет неправильную форму. И да, кажется, что это какой-то заброшенный завод! Хотя… Я не совсем в этом уверен, потому что тут есть парки, спортивный стадион…

— Что?

— Я серьезно. Он здесь есть! Что еще… Примерно половина всей территории покрыта лесом — та, где мы сейчас находимся.

Но Азиз не успел закончить, потому что в этот момент к нам вернулся Тилль.

— Ну что, скептик, теперь ты мне веришь? — саркастически поинтересовался Азиз.

— Ничего интересного… — печально ответил Тилль. — Странник был прав.

Я заглянул в окно одного из гаражей, в надежде хоть что-то рассмотреть, но ни черта не было видно. Окна большинства строений были заколочены досками, поэтому внутри царила темнота. Двери также были заколочены.

— Ну и как мы в такой темноте что-нибудь найдем? — спросил Кейсер непонятно у кого.

— Не знаю. Может, попробуем оторвать эти доски…

Кейсер попытался голыми руками выдернуть хотя бы одну. Он тянул изо всех сил, но доска не поддалась. Без инструментов это было бесполезно.

— Мда, — сказала Эмили. — Это полный провал. И что будем делать дальше?

— Думаю, оставим это дело на утро. А теперь — возвращаемся к станции. По пути еще куда-нибудь попробуем заглянуть. Может, нам повезет.

Мы потихоньку пошли в сторону железной дороги.

— Получается, что подсказку мы получим, только если кого-нибудь убьем… — вдруг сделал вывод Хьюго. — Он ведь вынуждает нас убивать! Так?

— Умно, дедуля, — съязвил Тилль.

— Я тебе не дедуля, — грозно сказал Хьюго.

— Да мне насрать, кто ты! — грубо кинул Тилль в ответ.

— Не ругайтесь, этого нам еще не хватало! — призвала к порядку Эмили.

В итоге, так и не обнаружив ничего полезного, вернувшись к рельсам, мы отправились по ним в сторону станции в надежде на то, что остальным повезло больше.

Как оказалось, другая группа уже успела сделать какое-то подобие лагеря, правда, не на самой станции, а чуть южнее и на противоположной от нее стороне. Они подумали о том, что никто не захотел бы ночевать рядом с расчлененным трупом. Поэтому костер нашего временного лагеря разожгли на площадке перед небольшим овальным спортивным стадионом с трибунами — видимо, как раз о нем и говорил Азиз. Здесь же располагалось двухэтажное здание для хранения спортивного инвентаря и два кирпичных гаража.

Где-то через час вернулась вторая подгруппа. И так же, как и мы, ни с чем — ни еды, ни воды, ни чего-то, что помогло бы нам выбраться.

— Огонь нужно поддерживать постоянно! — бубнил Хьюго. — Может, пролетит самолет. Или вертолет. Кто-нибудь знает азбуку Морзе?

До полуночи мы сидели в кругу перед костром и вынужденно общались. Все оказались очень разными людьми — по характеру, темпераменту, умению переживать трудности. Одни были апатичны, другие находились в депрессии, третьи — в страхе. Но сегодня мы попали в условия, когда нас вынудили к тому, чтобы как-то скооперироваться. Поэтому мы просто сидели у костра и знакомились поближе, периодически прерываясь на идеи касательного того, почему мы здесь и как отсюда сбежать. Однако я отметил, что никто не стал рассказывать лично про себя, по какой причине он сюда попал. А потому между нами не могло возникнуть взаимного доверия, без которого сплоченным целым не стать.

Все идеи, как сбежать отсюда, беспощадно критиковались. Казалось бы, вокруг просто стены. Грета предложила сделать под стеной подкоп, но копать было нечем — мы проверили ближайшие гаражи и инвентарную. Единственным решением, к которому мы почти единогласно пришли, было дождаться рассвета и, пока стоит день, максимально, насколько это было бы возможно, обыскать всё, куда только можно попасть.

Здесь, сидя у костра, многие говорили о том, что поодиночке нам отсюда не выбраться, и призывали держаться друг друга. Отто (который, кстати, оказался не просто орнитологом, но профессором и доктором наук) сказал, что как целое мы приобретаем ряд новых функций, отличающих нас как группу, от нас поодиночке. В группе мы могли рассчитывать на взаимопомощь, на коммуникацию, поиск идей. В макромире целое всегда больше суммы частей за счет того, что прибавляется некая объединяющая идея «целого» — эффект целостности.

Мы готовились ко сну. Хьюго уже похрапывал, свернувшись у костра. Огромное небо над нами стало почти черным, и на нем появилось множество звезд — я никогда не видел столько звезд на небе в Розенберге (если, конечно, мы находились в окрестностях Розенберга)!

Рядом со мной сидела красавица Эмили. Она грела душу, а костер — тело. Мы здесь как будто подростки, которые оказались в лагере выходного дня. Все это могло показаться спокойным и беззаботным времяпровождением, но душу не покидало вязкое чувство тревоги, а в голове раз за разом прокручивались страшные правила игры Оборотня.

Пойдет ли кто-нибудь из них на убийство?

Хотелось спать, но страх не давал мне этого сделать — организм постоянно выбрасывал адреналин в кровь. Малейшие шорохи, странные взгляды окружающих — вдруг кто-то решит играть по правилам серийного убийцы и начнет зачистку с меня — все заставляло сердце биться чаще и ожидать опасность отовсюду.

Наш тихий разговор и поток моих мыслей прервал резкий звук, доносящийся из висевшего на столбе громкоговорителя. Оборотень был готов сделать какое-то объявление — все напряженно уставились на столб в ожидании, что же он нам скажет на этот раз.

Но серийный убийца произнес лишь одно слово. Одно жуткое слово, мгновенно вернувшее нас в тяжелую реальность.

— Полночь.

— Полночь? — зачем-то переспросил Кейсер.

— Он говорил что-то про клоунов… — вдруг вспомнила Эмили.

— И что это значит? — спросил я.

Ответ не заставил себя долго ждать. Тут же где-то вдалеке раздался рев мотоциклов.

— Клоуны приехали! — улыбаясь во все лицо, известил Гоззо.

II
Ночная охота

— Что происходит? — зевая, спросил разбуженный Хьюго.

Многие, растерявшись, просто замерли на месте, а звук все нарастал.

И тут нас всех охватила паника.

— Бежим! — закричал я. — Быстро! Все прячьтесь!

Пленники хаотично побежали в разные стороны.

— Эмили! — я схватил ее за руку и потянул в сторону. — За мной!

Мы спонтанно побежали на склад инвентаря, находящийся прямо возле стадиона. В меня чуть не врезался Кипп: он ринулся в противоположную сторону — судя по всему, к одному из гаражей. За ним бежали Гоззо и Отто, первый дико орал. На секунду обернувшись, я обратил внимание на то, что бо́льшая часть пленников побежала искать спасение в первом гараже — самом большом, ближайшем к костру. Но мне показалось это слишком опасным.

Я услышал тяжелое дыхание за спиной — видимо, кто-то последовал нашему примеру и тоже решил скрыться в инвентарной.

Рев мотоциклов становился все громче и громче. Кто бы это ни был — они приближались. Причем очень быстро — звук высокой частоты подсказывал мне это, за что спасибо Кристиану Доплеру.

Мы с девушкой забежали внутрь пыльного склада, захламленного спортивными принадлежностями, и прижались к деревянной стене. Все окна здесь были заколочены.

Темнота.

Звук достиг максимума, а затем наступила тишина. Было слышно только учащенное дыхание Эмили. Кажется, неизвестные приехали в наш временный лагерь.

Я поднес указательный палец ко рту, но в такой темноте девушка навряд ли это увидела. Тогда я сказал ей шепотом:

— Тише, Эмили! Старайся дышать бесшумно.

— Хорошо…

Мы прислушались к звукам снаружи.

— Эй! Где вы все? — раздался хриплый голос снаружи.

— Клоунов вызывали?

— Вы что придумали?! Вы куда попрятались, поросята?

Над опустевшей территорией разнесся дикий смех. Затем послышались выстрелы. Эмили всхлипнула.

— Не бойся! Все будет хорошо. Главное, не шуми.

Глаза понемногу привыкали к темноте, и я разглядел предметы, находившиеся в помещении: картонные коробки, шкафы и короткую деревянную лестницу на второй этаж. Я подумал о том, что нас без труда найдут здесь сразу же, как только откроют дверь и свет с улицы заполнит это помещение. Поэтому решил, что следует как можно скорее подняться наверх и спрятаться там, пока весь производимый нами шум терялся в криках этих мотоциклистов.

Я взял Эмили за руку, и мы тихонько, на ощупь, стараясь не запнуться о разбросанные предметы, добрались до приставной лестницы. Затем медленно поднялись наверх, надеясь на то, что ни одна ступенька не сломается и не заскрипит.

На втором этаже было чуть светлее. Кажется, здесь было два помещения, разделенных стеной с аркой — в дальнем окна были заколочены досками не полностью, поэтому оттуда внутрь попадал свет. Я заметил, что в некоторых зданиях доски были прибиты к оконным рамам со стороны улицы, в то время как в других (к которым относился этот склад) — изнутри. Интересно, с чем это связано и кто, а главное, зачем забивал здесь двери и окна досками?

Мы с девушкой осторожно перебрались во вторую комнату и подкрались к окну. В широкую щель между досками мы увидели наш временный лагерь. На площадке в свете костра стояло семеро вооруженных человек. На некоторых из них был клоунский грим. Они стояли возле своих мотоциклов и о чем-то громко спорили.

— Что им нужно? — спросила Эмили.

— Кажется, они здесь, чтобы охотиться на нас… — прошептал я.

— Теперь нам точно не спастись! — девушка была в отчаянии.

— Как раз наоборот! Раз эти ублюдки сейчас здесь, то, получается, они открыли ворота! Это же наш шанс на спасение!

— Да, но нам не выбраться из этого здания — по крайней мере, пока они внизу! Что мы теперь будем делать?

— Будем тихо сидеть здесь и наблюдать. Когда они разойдутся — у нас появится шанс спуститься вниз и добраться до ворот незамеченными, — лучшего плана действий я придумать не смог.

Эмили задумалась. В тишине я услышал чей-то шепот: кажется, мы были здесь не одни, и я надеялся, что другие пленники будут вести себя так же тихо.

Я посмотрел на девушку. Вид у нее был очень испуганный, поэтому решил ее немного поддержать.

— Мы выживем! — я действительно в это верил. Или хотел верить. Говорят, что сложнее всего обмануть себя. Внутри что-то сопротивляется.

— Мне так страшно…

— Прошу, потерпи… Если кто-то начнет сюда подниматься — сразу же прячься в тот шкаф. Я отвлеку их. Давай посмотрим, что происходит.

Мы снова выглянули в окно. Клоуны отошли от костра. Эти мрази разделились на группы и разошлись по тропинкам, внимательно осматривая каждый куст. Они искали нас…

Один из ублюдков направился в ближайший гараж — кажется, в тот, где собралось большинство «пропавших». Где-то через минуту из него раздались крики, а затем прозвучал выстрел. Наружу, держась за плечо, выбежал молодой парень — тот самый, который сказал нам, что он еще несовершеннолетний. Кажется, его звали Рейн. Выбрав короткий путь, в панике он бросился по траве за инвентарную. Парень бежал, оглядываясь назад, и не заметил ловушку. Его нога попала в медвежий капкан — издав металлический лязг, ловушка захлопнулась, зажав парню ногу и раздробив кость.

Рейн повалился на землю и закричал от боли, судорожно пытаясь выбраться.

Головорезы тут же его окружили.

— Нет! Нет! Не-е-е-е-ет! — в ужасе закричал он. — Пожалуйста!

Парень попытался открыть капкан, но у него ничего не получилось. Жалобно вопя, он в судорогах забился на траве. В его глазах застыл ужас.

— Да заткнись ты уже! — один из клоунов пнул его в живот и рассмеялся. Затем он приставил к затылку сжавшегося от боли бедняги дробовик и нажал на курок. Раздался оглушительный выстрел.

Эмили отвернулась от окна и всхлипнула. В этот же момент с первого этажа донесся какой-то шум, а затем тихо прозвучал знакомый голос:

— Эй, здесь есть кто-нибудь?

Я не был точно уверен, но вроде бы это был голос Отто. Мы с Эмили решили промолчать.

— Эй! — мужчина внизу повторил громче, после чего раздался звук хлопнувшей двери.

— Что он творит? — злобно прошептала Эмили. — Зачем он так шумит!? Идиот! Он же нас всех погубит!

Но было уже слишком поздно. В окно я увидел, как несколько клоунов-убийц с дикими криками побежали в нашу сторону.

Из нашего убежища выбежал мужчина — это действительно был Отто. За ним тут же погнались трое клоунов. Еще одного я заметил у костра — он словно бы стоял на посту, в то время как остальные были заняты поиском.

Внизу снова раздался шум, затем — крики.

— Мне страшно, — прошептала Эмили.

Я почувствовал, как ее сердце забилось сильнее. Казалось даже, что был слышен его стук.

— Скоро все закончится.

— Чем? Нашей смертью? Да и откуда тебе знать, когда все закончится?

Я слегка прижал ее к себе. Девушка была напряжена. Навряд ли ей хотелось оказаться в объятиях незнакомца, но страх перевесил все остальное.

— Смотрите, кого мы поймали! — радостно заорал один из клоунов. Вдвоем с другим ублюдком, держа за руки маленького, худого и отчаянно сопротивляющегося Вилли, они тащили его к стадиону. Поднявшись на трибуны, убийцы отпустили его у самого края и приказали прыгнуть вниз.

— Смотри! Кажется, они снимают это на видео! — испуганно сказала Эмили.

Вилли в панике замахал головой. Тогда клоны выстрелили ему под ноги, мужчина испуганно отступил назад и сорвался с высоты.

— Славная охота! — сказал один из убийц.

Клоуны быстро спустились вниз, бросили в костер труп Рейна, рядом кинули тело Вилли и отошли в сторону, что-то весело обсуждая.

Мне стало не по себе. Тело бросило в дрожь, я вжался в угол и закрыл глаза. Здесь они мне были не нужны…

— Господи, я больше не могу! Они чудовища… — всхлипнула девушка.

— Тише!

— Я не могу… — дрожащими руками она вытирала ручьем текущие слезы.

— Эмили, прошу тебя, тише!

Я снова выглянул в окно.

Кажется, убийцы разбрелись по территории. Они исчезли из нашего поля зрения.

Я посмотрел на Эмили, и увидел, что она вся дрожит — то ли от страха, то ли от холода. Тогда я снял с себя толстовку и накинул ее на девушку.

— Спасибо, — прошептала она. — Я ту гигантскую кофту возле костра оставила…

— Ничего страшного.

— Там нож в кармане…

Я вздохнул.

Одинокая половинка луны отражала солнечный свет в окно. Где-то там, неподалеку от нас, сейчас были люди. Возможно, кто-то тоже смотрел на эту луну прямо сейчас.

Стоит себе на балконе в тепле и безопасности, с чашечкой горячего ароматного кофе. И смотрит. И даже не представляет, что в этот же самый момент где-то может происходить такое. Этот ад на земле — рукотворный, созданный какими-то больными ублюдками.

Что в одном месте безопасно и хорошо, и в то же время где-то совсем рядом — ужас и боль.

Что где-то кто-то умирает сейчас, прямо в эту секунду. Под этой же самой луной.

Мы около часа просидели под окном, хотя судить о времени было сложно, ведь оно постоянно меняло темп в этом богом забытом месте.

В мою голову без конца приходили самые важные для нас сейчас вопросы: что же нам делать дальше? И за что мы здесь?

Никаких идей. Ничего.

Что мы имеем? Там, за окном, на территории старого завода, базы отдыха или что это, черт возьми, такое, было несколько вооруженных убийц. Что мы можем сделать против них? Что мы можем сделать против Оборотня? Единственное… играть по правилам. Если удастся выжить и остаться здесь одному, то можно получить свободу. Рано или поздно каждый подумает об этом. Но какой ценой?! Хватит ли смелости переступить не только через закон, но и через себя? Позволит ли душа совершить такой грех? Хотя… судя по всему, среди нас были далеко не самые лучшие представители человечества. Возможно даже, что среди нас есть убийцы. Да не возможно, а наверняка — Оборотень всегда отбирал самых отбитых «прокаженных», как он их называл в своем манифесте.

С другой стороны, а я-то здесь за что?

И все же, не стоит доверять окружающим; к тому же голову не покидали мысли о том, что среди нас были предатели, его сообщники.

Я мог доверять только Эмили. Кстати, а мог ли? И почему вообще я ей доверял? Да, девушка сразу мне понравилась, но ведь и она была здесь за что-то. А может, как и я — ни за что?

Боялся в нее влюбиться… в такое неподходящее время и в таком странном месте.

Я снова посмотрел на нее. Какая же она красивая в этом лунном свете! Чуть не заблудился в зеленом лесу ее глаз.

А еще мне нравился ее голос и то, как она говорит, как произносит слова…

Интересно, о чем она сейчас думала? У нее были такие пухленькие губки, красивые глаза. Такие глубокие. Нет, она не просто в моем вкусе — она настоящая красавица.

— Полди, — прошептала девушка.

— Что?

— Я просто хотела перед тобой извиниться. За наше знакомство. Ну… как оно прошло…

— Да перестань, — прошептал я в ответ.

— Нет, правда, послушай! Я хочу сказать… я тебе доверяю…

— Я тебя не подведу.

Мы на минуту замолчали, задумавшись, затем тишину нарушила Эмили.

— Расскажи мне что-нибудь…

— Нам нельзя впустую болтать. Мы должны слушать. Прослушаем их появление и… — я не стал продолжать.

— Но мы же не можем просидеть здесь вечно? Я имею в виду, с чего ты взял, что утром они уедут? Что они здесь не до конца! И как мы доберемся до ворот, если один из них постоянно стоит у костра?

— Я не знаю, Эмили, не знаю. Сейчас главное — не попасться на глаза этим ублюдкам.

Кажется, что с каждой минутой, проведенной здесь, я все меньше и меньше верил в счастливый исход. Просто отрицал, нет, хотел отрицать столь близкую смерть.

Мы приподнялись и снова выглянули в окно. Один из убийц все еще стоял у костра, поглядывая по сторонам и что-то насвистывая. В руках он держал дробовик.

— Какие здесь все странные… Этот птичник сам похож на птицу, заметил? — уставившись куда-то вдаль, произнесла Эмили. — А видел, какие у Кейсера рубцы на руке? Такие просто так не появляются. Я имею в виду, случайно, в быту.

— Хм…

— Или этот пучеглазый псих в камуфляже… У меня от него мурашки по коже. Интересно, за что они все здесь?

Девушка задумчиво посмотрела на меня. Думаю, мы подумали об одном и том же — «А за что здесь ты?».

— И все равно не понимаю. Почему?

— Я правда не знаю, Эмили.

— Честно говоря, меня очень пугают эти двое… этот пучеглазый псих, как его… Гоззо и…

— Тилль? — угадал я. Меня они тоже раздражали.

— Да! Какие-то они странные! А еще Гельмут — он такой грубый и вообще ничем не отличается от этих, — она кивнула в сторону улицы, намекая на клоунов. — Только грима не хватает. Интересно, они поймали Птичку?

— Кого?

— Ну этого, орнитолога!

— Птичка, — я хмыкнул, примеряя образ на Отто.

— А что, он и правда похож на голубя.

Мы тихонечко рассмеялись.

— Ты еще не замерз? Может, тебе вернуть толстовку? — заботливо спросила она.

— Нет. Мне нормально. К тому же, на тебе желтый свитер — его легче разглядеть в темноте.

Эмили замолчала, уставившись в одну точку. Какое-то время мы просидели в полной тишине, слушая лишь свои мысли. Порой мы ловили взгляды друг друга, но чаще всего просто бессмысленно смотрели куда-то в пол.

Время замедлилось.

— Что бы ты сейчас хотел? — вдруг спросила девушка.

Я задумался. Хотелось самых базовых вещей: прежде всего, конечно же, оказаться подальше отсюда. Хотелось смаковать вкус чистой воды — я уверен, я бы выпил сейчас несколько стаканов. И хорошенько поесть. Выспаться.

Желания… Исполни Бог все мои желания и мечты, как у меня тут же появятся новые!

Эмили, увидев, что я задумался, решила сначала ответить сама:

— Я вот желаю оказаться дома. И безумно хочу пить! А еще было бы неплохо покушать, весь день ничего не ела…

Я улыбнулся. В таких ситуациях, как наша, все потребности всегда сводятся к самым базовым, а именно к выживанию, отсеивая все остальное, фильтруя все лишнее.

Мне до сих пор не верилось, что мы сидели тут, в темном разрушенном инвентарном складском помещении, на заброшенной территории, участвуя в какой-то совершенно безумной и жестокой игре Оборотня.

— Хотел бы я сейчас оказаться с тобой в ресторане. Провести чудесный вечер за ужином. Просто общаться, узнавать друг друга.

— Я не против выпить с тобой кофе… если выберемся отсюда.

— Почему «если»? Конечно, мы выберемся!

Вдруг нас словно бы окунули в ледяную воду — наши сердца остановились, а по телу волной прошла дрожь. Откуда-то снизу донесся зловещий скрип двери. Потребности в еде, воде и тепле мгновенно испарились из списка желаний, оставив единственную потребность — выжить.

— Ку-ку! — донеслось с первого этажа.

Я подал знак Эмили, чтобы она молчала.

Мы на цыпочках вернулись в соседнюю комнату, где забились в самый темный угол, прижавшись к боковой стенке шкафа и молясь, чтобы нас никто не услышал и не заметил. Дверца его была распахнута, создавая какое-никакое укрытие.

— Это я! Ваш добрый друг — Пасхальный Кролик. Сейчас я вас как следует развеселю! — растягивая слова, сказал он.

Снизу доносились тихие шаги. Скрипнула еще одна дверь — видимо, он осматривал шкаф на первом этаже.

— Выходите, я вас не обижу!

Мы услышали, как он поднимается по ступенькам наверх.

Сердце бешено застучало в груди.

Боже… Я не верил, что сейчас все закончится. Что все закончится вот так.

Эмили крепко сжала мою руку.

— Только не бойся, — шепнул я ей на ушко.

Ублюдок насвистывал мелодию из какого-то мультика. Если он не наткнется на нас или не выстрелит наугад в темноту — мы спасены. Возможно, мы спасены.

— Ку-ку, — снова донеслось откуда-то совсем рядом, и я замер.

Где-то снаружи грозно залаяли собаки.

— А вот и друзья, мои дружочки! — мерзко сказал убийца.

Я на секунду выглянул из-за открытой дверцы шкафа. В отличие от этого урода, наши с Эмили глаза уже привыкли к темноте. Он стоял здесь, на лестнице, по пояс оказавшись на втором этаже. Кажется, на нем было кигуруми розового кролика. Сумасшедший ублюдок.

Мы затаили дыхание.

В этот момент я почувствовал, как что-то капнуло мне на руку с потолка. Инстинктивно согнув ее в локте, чтобы стереть каплю, я чуть не вскрикнул — капля побежала по пальцам. И тогда, присмотревшись, я разглядел убегающего коричневого усатого таракана. Испытывая отвращение, я стряхнул его с руки на пол.

Эмили легонько коснулась моего плеча, чтобы я перестал дергаться и тяжело дышать.

В трех метрах от нас убийца вглядывался в темноту, сканируя помещение.

— Так, погоди-ка… Что-то здесь не так, — вдруг сказал он и холод прошел по моему телу.

Я уже представил, как его взгляд останавливается на шкафу, за которым мы спрятались, как он медленно подкрадывается к нам, и его довольная рожа нависает над нами сверху… Но вдруг с первого этажа в очередной раз донесся шум, будто бы что-то уронили, затем заскрипели половицы — Кролик резко обернулся и метнулся вниз по ступенькам.

В эту секунду мой разум захватила животная ярость. В голове была лишь одна мысль: накинуться на него сзади и столкнуть с лестницы. Нет, лучше задушить. Но для этого не было ни веревки, чтобы сдавить этому уроду шею, ни пакета, который можно было бы накинуть на его голову. К тому же действовать нужно было мгновенно, и, пока мой мозг рисовал эти ужасные картины, Кролик уже почти спустился.

— Иди ко мне-е-е! — крикнул он.

Когда все звуки внутри склада затихли, мы осторожно перебрались обратно к окну, и я выглянул на улицу.

Возле костра стояло пятеро клоунов. Они держали на цепях беснующихся собак и что-то обсуждали.

— Интересно, как обстоят дела у остальных? — переводя дух, шепотом спросил я у Эмили.

— Даже не догадываюсь.

Я чувствовал ее страх. Девушка положила мне голову на плечо. Тогда я погладил ее волосы, такие приятные на ощупь. Такие же светлые, как ее образ в моих глазах…

* * *

Тем временем в большом гараже, где спряталось большинство «пропавших», происходили следующие, порою очень странные события.

Кипп, Гоззо, Отто, Тилль, Хьюго, Рейн и Кейсер, повинуясь инстинкту, спрятались в самом ближнем к костру здании — им оказался одноэтажный кирпичный гараж без окон, но с одной большой дверью. Будь у них время подумать, возможно, хотя бы некоторые из них догадались, что прятаться в столь очевидном месте глупо.

В то же время Азиз, Эрих, Карл и Алоис скрылись в другом гараже; он был меньше по площади, но имел второй этаж, окна которого, кажется, были заколочены изнутри.

Ева, Грета и Лукас находились дальше всех от гаражей и склада. Поэтому, увидев со стороны, какая толпа ринулась к этим строениям и испугавшись такого скопления людей в одном месте, они интуитивно предпочли разбежаться в разные стороны, главное — подальше отсюда.

Все пленники затаились, словно это была игра в прятки.

Смертельные прятки, где на кону стояли наши жизни.

Когда стих рев двигателей мотоциклов, клоуны не спеша принялись прочесывать территорию.

Как и следовало ожидать, в первом гараже, пусть он и был самой крупной постройкой из всех ближайших к костру, сложно было держать тишину. Там собралось больше всего людей и, как оказалось, было меньше всего возможностей спрятаться: он был почти пустой.

— Тише! — прокричал Тилль, как будто кому-то это было непонятно. Наверное, сейчас он находился в самом выгодном положении: мужчина забился в угол помещения, спрятавшись под столом, который находился дальше всех от входа и частично был скрыт парой высоких цистерн.

Рядом с ним на стул сел тучный старик Хьюго; после безуспешной попытки залезть под стол, молясь всем богам сразу, он обнял спинку стула и попытался сжаться в материальную точку.

В другом углу помещения, расположенном чуть ближе к двери, стоял широкий шкаф, в который залез Кипп. Он плотно закрыл дверцы шкафа, присел и забросал себя хранившейся здесь старой спецодеждой.

Менее везучими оказались Рейн, Гоззо, Отто и Кейсер. Кроме шкафа, стола и стула, в гараже больше не было никакой мебели, а значит, негде было спрятаться.

Парнишка Рейн, растерявшись, в панике спрыгнул в смотровую яму и присел, пытаясь вжаться в стену.

Кейсер сначала попытался залезть на шкаф, но, когда понял, что у него это не получится, единственное, что пришло в его голову — прижаться к стене прямо возле выхода, в надежде на то, что ему удастся сбежать при первой же возможности.

С другой стороны двери то же самое проделал Отто.

Но самой большой проблемой для этой группы «пропавших» стало даже не отсутствие мест для того, чтобы спрятаться, а Гоззо. Чертов придурок в камуфляже повел себя не просто странно, а скорее даже безумно.

Он уселся на краю смотровой ямы, свесив ноги вниз, прямо напротив двери, и начал что-то тихо напевать.

— Что ты творишь, — прошептал Хьюго. — Они же тебя услышат!

— Ха-ха-ха, — рассмеялся Тилль. — Вот он идиот! Эй, ты что, дерьма объелся?

Гоззо повернулся в сторону Тилля и заорал во все горло:

— Отвали!!!

— Заткнитесь все! — донесся глухой голос Киппа из шкафа.

— Кретин, из-за тебя нас всех убьют! — воскликнул Рейн.

Но Гоззо это не волновало. Он продолжил бурчать себе что-то под нос, болтая ногами:

— …и тогда… тогда она спросила: «Вы будете еще кофе, герр Кунцель?» А я ответил: «Два, пожалуйста!» И не расплатился…

Он дико захохотал.

— Что, черт возьми, этот говнюк творит? — шепотом спросил Кейсер у Отто. — Из-за него нас всех перестреляют.

— Не знаю… Гоззо, твою мать, заткнись, наконец!

— Тихо!

Совсем рядом послышались голоса клоунов. Все замолчали. Только псих продолжал безостановочно бормотать.

— Я не заплатил за кофе! Не заплатил! Надо заплатить.

Дверь распахнулась с пинка, и в помещение медленно вошел человек: в дверном проеме было видно, что это довольно крупный низкорослый мужчина с клоунским гримом на лице. В его руках был автомат.

— Так, так, так! У кого тут сегодня праздник?

С открытой дверью в помещении стало достаточно светло. Все боялись не то что пошевелиться — даже дышать. Но только не Гоззо, черт бы его побрал! Он сидел на краю ямы и громко щелкал зубами.

Клоун никуда не торопился. Он наслаждался охотой. Спокойным шагом, даже немного пританцовывая, он вплотную приблизился к психу, наклонился, оказавшись возле него лицом к лицу, и спросил:

— Что это ты тут лепечешь, красавчик?!

Казалось, что этому психу было наплевать на то, что рядом стоит мужик с автоматом, готовый его убить. Гоззо не был спокоен, но волновал его лишь кофе, за который он не рассчитался.

— Те чашки кофе… Два эспрессо. Будешь кофе? Он достался мне бесплатно… я просто спешил!!!

— Понятно! Ебанутый! — клоун рассмеялся, затем обошел Гоззо вокруг и спросил: — Есть здесь кто-нибудь еще?

Все молчали. Клоун оказался прямо возле цистерн, за которыми под столом прятался Тилль. Еще шаг — и он бы заметил Хьюго, сжавшегося на стуле.

Тилль начал бесшумно водить рукой по бетонному полу. Ему повезло — он нащупал какой-то камушек и крепко сжал его в кулаке.

Кейсер и Отто тем временем оказались в самом опасном положении — стоило клоуну повернуться к выходу, как он тут же увидел бы этих двоих. Кейсер думал о том, что ему нужно сейчас же валить отсюда, пусть даже из-за шума ублюдок обнаружит стоящего рядом Отто. Но в его планы вмешался Тилль, бросивший камушек подальше от себя, в сторону выхода, чтобы отвлечь внимание этого ублюдка. Камушек коснулся ноги Кейсера, отскочил и с отчетливым стуком покатился к смотровой яме.

«Что он творит? — в отчаянии подумал Кейсер. — Да на чьей он вообще стороне?!»

— Я тебя вижу! — расплываясь в улыбке, сказал клоун, заметив Рейна.

— Пошел на хер! — в истерике завопил Рейн. Парню ничего не оставалось, как уносить отсюда ноги — он подтянулся, выбравшись из ямы на поверхность, и помчался к выходу. Клоун тут же выстрелил и попал ему в плечо.

Рейн закричал от боли, но все же продолжил бежать. Клоун ринулся за ним, выкрикивая:

— Хватайте его!

Кейсер тут же бросился вслед за клоуном и, выбравшись из гаража, побежал в сторону соседних зданий, держась тени и максимально стараясь не шуметь.

Вскоре прозвучал второй выстрел.

* * *

В другом гараже ситуация поначалу была стабильно спокойна. Там с самого начала спрятались Азиз, Эрих, Карл и Алоис — а позже к ним присоединился сбежавший Кейсер. Ему чудом удалось никому не попасться на глаза, воспользовавшись шансом, пока все внимание убийц было сосредоточено на поимке Рейна. В каком-то смысле паренек спас ему жизнь.

Площадь второго гаража была меньше, чем у первого, но зато здесь была лестница на второй этаж. Кейсер, недолго думая, побежал к ней, но уже на третьей ступеньке ему пришлось остановиться. Дверь в гараж снова открылась, и помещение частично заполнилось светом. Кейсер затаил дыхание.

«Черт», — подумал он.

— Эй, есть здесь кто? — негромко спросил человек, вошедший в гараж. Это был Отто.

Кейсер выдохнул и быстро забрался наверх, ничего не ответив другу по несчастью.

Отто неосмотрительно стоял в дверном проеме, вглядываясь в темноту и пытаясь рассмотреть там возможное укрытие, как вдруг почувствовал чье-то дыхание у себя на шее. По его телу прошел холодок, сердце замерло, и Отто услышал:

— А ты что тут делаешь? Выходи…

Мужчина медленно повернулся. Прямо перед ним стоял один из этих мерзких убийц. Отто удалось хорошо его рассмотреть. Он не был похож на добрых цирковых клоунов — нет, он выглядел как монстр из фильмов ужасов. Глаза были красными, будто все сосуды разом в них лопнули. Скорее всего, это были специальные контактные линзы. Зубы и кожа вокруг рта были измазаны чем-то красным. Вокруг глаз были черные тени, напоминающие синяки. Волосы клоуна также были окрашены, растрепаны и клочьями торчали в разные стороны — как сосульки, жирные, покрытые то ли воском, то ли просто немытые.

Он безумно улыбался и сверлил свою жертву взглядом.

Клоун протянул ученому руку, а Отто, растерявшись от неожиданности, пожал ее в ответ. Затем убийца резким движением вытянул бедного Птичку из гаража наружу. Он громко свистнул, привлекая внимание остальных ублюдков.

Отто, сначала оцепенев, все же додумался побежать отсюда. Он на секунду заглянул на склад инвентаря и, сообразив, что клоуны не отпустили его, а начали охоту, побежал дальше.

— А к вам у меня есть разговор, — громко сказал убийца в темноту. — Выходите, только так вы сохраните себе жизнь!

Клоун навел дробовик в темноту и наугад выстрелил. Никто не издал ни звука, даже не пошевелился. Из-за заколоченных досками окон в помещении стоял мрак. И лишь немного света, отраженного луной, попадало в дверь гаража, оставляя на полу небольшую освещенную полоску.

— Черт подери, почему никто не догадался взять фонарики? — злобно выругался клоун. — Эй, парни, — крикнул он, повернувшись в сторону площадки, — есть у кого-нибудь фонарик? Посветите с телефона, нихера не видно. Эти поросята наверняка засели где-то там в темноте.

Кейсер, забравшись на второй этаж, который представлял собой очень маленький чердак, сначала просто затаился в темноте, забившись в пыльный угол, покрытый паутиной. Клоун уже повернулся и пошел на выход, как вдруг сверху раздался кашель и чих — поднятая в воздух пыль сделала свое дело.

— Ага-а-а-а-а! — издав торжествующий вопль, убийца резко развернулся и двинулся вглубь гаража, наступив на ногу перепуганному Алоису, прятавшемуся в темноте.

— Ты следующий! — ублюдок направил на молодого парня оружие.

— Да пошел ты… — Алоис отчаянно плюнул клоуну в лицо.

— Ха-ха-ха-ха! — расхохотался убийца. И резко ударил беднягу в живот. Алоис согнулся пополам от боли, а клоун-убийца схватил свою жертву за воротник и выволок из гаража.

— Вперед! — он с силой толкнул парня и, приставив к спине дробовик, вывел его на улицу. — А теперь беги, — сказал клоун и щелкнул затвором.

* * *

Когда Отто дали возможность уйти, которой он, конечно же, воспользовался, мужчина принялся искать новое убежище, забегая в одно строение за другим. В итоге он оказался у длинного здания за складом инвентаря — зашел в первую попавшуюся дверь.

— Эй, кто-нибудь? — произнес взволнованный Отто — на этот раз шепотом.

Никто не откликнулся.

У входа было что-то типа КПП: здесь стояла охранная будка с большим панорамным стеклом, ныне разбитым, и высокий турникет, перекрывающий дальнейший путь. Отто попробовал перелезть через препятствие, но сразу понял, что у него не получится это сделать. Тогда он залез в разбитое окно, чуть не порезавшись об осколки, и через дверь будки вышел в длинный темный коридор. Посмотрев по сторонам, мужчина неторопливо направился вглубь здания.

Слева и справа от орнитолога было множество дверей с небольшими стеклянными вставками и табличками с цифрами над ними. Отто заглянул в одну из комнат — ему вдруг показалось, что внутри мелькнула какая-то тень. Но это была лишь игра воображения.

Мужчина дошел до конца коридора, сворачивающего налево. Там, в одной из комнат, горел тусклый мерцающий свет. Отто осторожно подкрался к приоткрытой двери, рядом с которой стояла больничная койка на колесиках, несколько инвалидных кресел и стойки для капельниц — как, впрочем, и по всему коридору. Мужчина заглянул в стеклянную вставку на поверхности двери и увидел в тесном помещении клоунов. Это были три полноватых мужика, голых по пояс, с волосатыми выпирающими животами. На одном из них была сдвинутая на лоб желтая маска «смайл» — он сидел в кресле и что-то печатал на ноутбуке, на двух других — клоунский грим, они стояли рядом, держа в руках какие-то длинные ножи, напоминающие мачете. На столе горело несколько свечей и лежал пистолет.

— Интересно-интересно! — пробормотал себе под нос Отто.

Мужчины о чем-то оживленно спорили.

— …я еще раз повторяю: я всецело доверяю хирургу и поддерживаю его проект. Но Оборотень… ему-то какой интерес?

— Хирургу? — тихо повторил Отто. — Так-так-так…

— К черту Оборотня! Не знаю я, какой ему интерес! А какой тебе интерес, какой вообще вам всем интерес? Мы просто выполним свою работу, получим за нее кучу денег. А это место станет классной локацией для наших будущих фильмов. В следующий раз оборудуем тут побольше ловушек, ведь у нас будет больше времени на подготовку. Парни, я чувствую — это успех! Мы тут, считайте, тройное бабло получаем за одно и то же дело!

— Да, босс. Я просто беспокоюсь насчет того, что…

— Тихо! Заткнулись все! Вы слышали? — спросил Смайл, очевидно, главный из них.

Отто замер на месте, боясь пошевелиться.

— Послышалось.

— Просто закрой дверь, Генрих.

Птичка мгновенно отпрянул от двери и, не придумав ничего лучше, залез под больничную койку, свесив с нее часть пожелтевшей больничной простыни, чтобы его не было видно.

Было слышно, как дверь захлопнулась. Клоуны продолжили свой разговор, но Отто уже не мог разобрать, о чем они говорят…

* * *

После того, как клоун-убийца вытащил несчастного Алоиса из гаража, Кейсер, понимая, что за ним могут вернуться, недолго думая передвинул тяжеленный шкаф, который стоял рядом с окном, и опрокинул его на лестничный проем, заблокировав вход. Затем отодрал с окна доску — когда дело стало касаться жизни, у него это наконец получилось. Из доски торчал ржавый гвоздь — лучше, чем ничего. Мужчина вжался в стену напротив и уперся взглядом в шкаф, готовясь, возможно, к последней драке в своей жизни.

Он вдруг подумал о Еве… они так толком и не познакомились.

У Кейсера, одного из немногих «пропавших», были часы, поэтому он знал, сколько прошло времени. Десять чертовых минут. Наверное, самых поганых в его жизни и жизни большинства пленников, проснувшихся здесь.

Ничего не происходило до трех ночи. Никто не пришел за ним, не было никакого шума или попыток сдвинуть шкаф. Тогда Кейсер немного успокоился. Он приподнялся и снова подошел к окну — встал возле него на колени, чтобы в промежуток между досок посмотреть, что происходит на территории рядом с костром. Минут пятнадцать он наблюдал за перемещением убийц. Постепенно они все разошлись, оставив одного патрулировать это место — он бодро шагал взад-вперед, насвистывая какие-то мелодии.

Относительное спокойствие сменилось новым импульсом страха, когда за окном послышался лай собак. Кейсер увидел клоунов, которые на длинных натянутых цепях держали доберманов.

— О боже… — прошептал он.

Кажется, что теперь у тех, кто прятался на улице, не было шанса выжить…

«Надеюсь, Ева хорошо спряталась», — подумал он.

* * *

Ева не знала, сколько она провела тут времени. Секунды складывались в минуты, а минуты в часы. Часы, казалось, в вечность. На улице стало безумно холодно — так ей показалось. Тоненький пиджак не позволял сохранять тепло, а голые коленки, торчащие из-под юбки, начали дрожать — то ли от страха, то ли от холода.

Пару раз эти убийцы проходили неподалеку от Евы, прочесывая территорию. Девушка ловко, несмотря на неудобные для такого занятия каблуки, пряталась за деревьями и старыми заброшенными зданиями. Ева отметила, что своих жертв эти ублюдки искали не особо внимательно.

Хоть она это и понимала, но дальше рассчитывать на удачу не собиралась…

Выбрав момент, когда никто не проходил в опасной близости, девушка выбежала на небольшую поляну, на которой расположилась оранжерея с причудливым дизайном. Она походила на огромную теплицу — от основания и до потолка была покрыта крупными шестигранными стеклами, вставленными в белые рамы.

В центре этой оранжереи росло какое-то гигантское дерево, вокруг которого была построена винтовая лестница — ступеньки были прибиты прямо к стволу, огибая его по спирали. А на вершине дерева, устремлявшегося ввысь через отверстие в крыше, было что-то типа смотровой площадки. Недолго думая, девушка забежала внутрь оранжереи и, пробираясь через растительность, добралась до лестницы. Сняв туфли и спрятав их в кустах, Ева осторожно стала подниматься по ступенькам, опасаясь, что одна из них отвалится от дерева и станет для нее фатальной.

На смотровой площадке одиноко лежал бинокль. Ева, естественно, решила осмотреть все, что происходит вокруг. То, что она увидела, обрадовало ее так, как, наверное, еще ничто никогда не радовало: ворота находились совсем недалеко, а главное — они были распахнуты!

Девушка подумала, что такой шанс может выпасть лишь один раз, и не попытаться сбежать — самое глупое, что можно сделать в этой ситуации.

С высоты ей было видно множество клоунов — Ева насчитала около четырнадцати человек. И все они собирались возле ночного лагеря у стадиона, вдалеке от нее.

Девушка все так же аккуратно спустилась вниз, быстрым шагом дошла до стены, а затем вдоль нее бесшумно и грациозно побежала в сторону выхода. По пути она чуть не угодила в медвежий капкан, вовремя заметив его в высокой траве. На весь этот побег у нее ушло около пятнадцати минут. За ней наблюдали лишь камеры.

«Интересно, — думала девушка, пробираясь к воротам, — этот ублюдок может связаться со своей клоунадой и предупредить их, что я почти у цели?»

Ева уже была возле заветного выхода, как вдруг услышала хриплый мужской голос — пара убийц патрулировала пространство возле ворот. Она замерла на месте, не в силах пошевелиться.

— …хорошо мы их сегодня погоняем! Помните: главное — держать их в постоянном страхе. И не перестарайтесь — не убейте всех в первую же ночь!

Они обращались к кому-то, стоящему за воротами — Ева не видела этого человека.

— Босс сказал, уже есть убитые.

— Конечно же, есть, они ведь должны понимать, что все серьезно. Что мы не шутим. Поняли всю иронию?

Несколько человек засмеялось.

— Все, заканчиваем. Ларри, Пол, Дункан — бегом в их сраный лагерь. Эти долбоебы засели в первых попавшихся домиках. Все бы ничего, но ночка сегодня темная, а окна в зданиях намертво заколочены. Хер свой не разглядишь, даже если захочешь.

— Да ты его и при свете дня не разглядишь!

Все снова засмеялись.

Ева подкралась поближе и спряталась за углом здания.

— Короче, те, что с фонариками — идите и выгоните их из укрытий. Как я уже сказал, не убивайте всех направо и налево, хирургу они нужны живыми. Поэтому кого раните — тащите во второй корпус. Убивать вообще-то тоже надо, иначе тот псих заподозрит неладное. Ну и для нашего фильма, само собой. Снимайте все крупным планом, понятно вам? Все, пошли, пошли!

Несколько клоунов с дикими криками побежали по асфальтированной дороге в сторону станции, откуда было рукой подать до убежища «пропавших».

С фонариками они быстро всех найдут…

Ева подкралась еще ближе к воротам, спрятавшись за один из припаркованных автомобилей.

— Теперь что касается вас. Пока что будьте у станции и ждите дальнейших указаний. Когда поросята разбегутся из укрытий, по моей команде спустите собак. Жду вас всех к 12:00, можно чуть пораньше. Босс приказал не нарушать это правило, у них днем другие задачи. Я буду тут, на связи. Идите!

Несколько убийц с доберманами на цепях заступили на территорию. Собаки тут же начали агрессивно рычать, и девушка на секунду подумала, что они учуяли ее, а теперь готовы наброситься и загрызть. Но, кажется, они направились в другую сторону. Ева тихонько выдохнула, как вдруг один из них остановился.

— Тихо, — сказал он напарникам.

— Что?

— Молчи, я сказал!

Ева замерла. Клоуны повернулись прямо в ее сторону. Девушка заползла под машину, стоявшую на парковке, надеясь, что ее не будет видно. Свет от фонарика несколько раз пробежался по корпусу автомобиля.

— Ты что-нибудь слышал?

— Вроде нет…

— Точно?

— Вроде да…

— Значит, показалось.

— Будем начеку. Нам нельзя проебаться.

Они ушли.

«Дьявол», — мысленно выругалась Ева. Ей пришлось на некоторое время затаиться в своем убежище. Затем, когда шум вокруг затих, девушка осторожно вылезла из-под припаркованного автомобиля и тенью пронеслась в ближайшее здание — судя по обшарпанной вывеске, это была администрация. Она прислушалась к звукам, чтобы понять, есть ли кто-нибудь внутри.

Тишина…

Тогда Ева, сбросив туфли недалеко от входа, на цыпочках поднялась на второй этаж и спряталась за первым попавшимся письменным столом. Она старалась дышать медленно и все время прислушивалась — не раздастся ли какой-нибудь шум внизу.

Все было тихо.

Когда ее глаза немного привыкли к темноте, она расслабилась. Ева выдохнула, облокотилась на боковину стола и закрыла глаза.

— Черт, — шепотом сказала она. — Черт!

Она открыла глаза и повернула голову в сторону. Там, на полу, в паре метров от нее, сидел мужчина. Он пристально смотрел на девушку, а на его лице застыла какая-то зловещая гримаса. Сердце Евы мгновенно выскочило из груди, она всхлипнула и дернулась, чтобы побежать вниз, но тут же остановилась. Мужчина не двигался и не издавал каких-либо звуков. Его взгляд все еще был направлен на то место, где только что сидела девушка. Ева изучающе повернула голову, разглядывая его получше, но все еще держалась на расстоянии, боялась, что он кинется за ней.

«Видит ли он меня? Может, он притворяется мертвым и заманивает меня в ловушку?» — испуганно подумала Ева.

Мужчина сидел на полу в неестественной позе, как будто со свернутой шеей. Его лицо покрывал уродливый шрам, проходящий по щеке, над верхней губой были пышные усы.

Он не моргал.

«Он что, все-таки мертв?» — продолжала размышлять девушка. Но проверять не стала.

«Какие же они все мерзкие…» — поморщилась она.

Не желая оставаться в одной комнате с трупом, Ева спустилась вниз, подобрала туфли и, остановившись на нижней ступеньке, снова задумалась:

«Так разве нас тут не должно быть ровно двадцать? Он же вроде так говорил? Все восемнадцать остались у костра — этого шрамированного среди них и не было — я бы такого урода точно запомнила. Получается, я — девятнадцатая, а еще один, двадцатый, получил смертельный удар током, перелезая через стену. Кто же тогда этот мужчина? Хотя… — Ева набрала побольше воздуха в легкие и выдохнула. — Хер с ними со всеми…»

* * *

Оставшиеся клоуны-убийцы достигли ночного лагеря «пропавших», как тут называли пленников, когда главный дал им команду спустить собак. Пять дико рычащих и брызжущих слюной голодных доберманов разбежались по территории в поисках своих жертв.

Прошла всего минута, как собаки злобно зарычали на заросший кустами овраг за стадионом, из которого тут же в панике выбежал Алоис. Он ринулся со всех ног, издавая дикие вопли, но псы быстро догнали его и набросились, сбив с ног.

Клоуны принялись снимать происходящее на свои телефоны с разных ракурсов.

Рев собак, разрывающих человеческую плоть, смешался с жалобными человеческими криками.

* * *

— Я так хочу спать, — сказала мне девушка. — А еще… так холодно…

— Понимаю. Попробуй уснуть. Если что, я тебя разбужу.

— А что если ты и сам уснешь?

— Я пока не хочу спать… Все будет в порядке! — пообещал я Эмили.

На самом деле, мне тоже жутко хотелось спать. Но я бы не смог уснуть, настолько был напряжен.

Эмили положила руку мне на плечо и закрыла глаза.

— Ты такой хороший, — сказала она.

— Спи сладко, — произнес я в ответ.

— Спасибо.

За окном пели песни сверчки.

Крики клоунов-убийц, лай собак… Все это исчезло, оставив лишь музыку ночи.

Знать бы, что там сейчас происходит… Я осторожно, чтобы не разбудить Эмили, повернул голову и выглянул в окно. Как и прежде один из этих ублюдков стоял у костра.

Тогда я стал разглядывать лицо девушки, каждую деталь: сомкнутые губы, аккуратный носик, закрытые глазки…

Какая же она красивая!

Но вскоре поток приятных мыслей прервался каким-то посторонним звуком. Сначала мне показалось, будто бы что-то упало на крышу. Я встревоженно приподнялся, пытаясь уловить, с какой стороны доносятся звуки, и понять, что это может быть. Спустя пару минут раздался второй такой же звук, правда, чуть тише. Словно бы туда что-то закинули. А потом это «что-то» прокатилось или пробежало по верху, стряхнув с потолка пыль, которая тут же начала оседать.

Что же это?

Дыхание участилось. Я уже не чувствовал, что мы в безопасности.

Я замер, прислушиваясь к окружающим звукам. Показалось?

Да, кажется, просто ветер. И действительно, сильный ветер создавал свист, проникая в разбитые окна, и заставлял их стучать в старых деревянных рамах.

Тогда я вернулся к путешествию в глубины себя. В такие моменты самоанализ и рефлексия прошлого приходят в голову сами собой.

Там, за этой территорией смерти, у меня были друзья. Моя квартира, доставшаяся с таким трудом. Моя работа в очень престижном баре. Моя дорогая сестренка. Моя жизнь.

Пустая и бессмысленная.

Квартира, стены которой давили на меня. Поэтому я и старался как можно больше времени проводить на работе.

Работа, на которой ты ничего важного не создаешь и не чувствуешь себя удовлетворенным.

Наконец, друзья, которые вспоминали обо мне только тогда, когда им это было надо.

Я что, правда настолько бесполезный? Моя жизнь просто проходила впустую. Чертов день сурка — самый худший его вариант.

Жизнь может оборваться в любой момент — сегодня я отчетливо осознал это. И чего я достиг? Придумал авторский коктейль? Накопил на четыре бетонных стены?

Все это казалось сейчас таким неважным, даже ничтожным.

Важно только то, что я все еще жив…

Эмили отпустила мою руку и повернулась в сторону.

Чем же она меня так зацепила?

Такое странное и забытое чувство внутри… Кажется, она стала первой, кто смог привлечь мое внимание с тех пор. Первой, кому невольно удалось снова завести мое искалеченное сердце после долгой, безответной любви. Я уверен, что, когда мы спасемся, непременно приглашу ее на свидание. Попробую хотя бы. И я уверен, что она скажет «да».

Интересно, кто из нас еще сможет выбраться? И поймают ли Оборотня когда-нибудь?

Хотя какая мне разница?

Ну вот, я слышу свои мысли.

Я так устал…

Начинало казаться, что я с кем-то разговариваю. Так и с ума сойти недолго!

За окном снова залаяли собаки.

От громкого шума проснулась Эмили.

— Спи, спи. Мы в безопасности… — сразу же успокоил я девушку.

Она молча положила голову на мои колени и закрыла глаза. Вскоре шум за окном прекратился, и снова настала тишина. На этот раз — полная тишина, поскольку вместе с лаем собак прекратилась и песнь сверчков, и шум ветра.

Меня потянуло в сон. Глаза начали бесконтрольно закрываться. Я зевнул и поддался сну.

Вдруг в тишине снова послышался какой-то странный звук, исходящий откуда-то с крыши. Это больше не было похоже на ветер. Скорее, как будто кто-то по ней… ходил? Организм мгновенно получил заряд бодрости. Я тихонько приподнялся, чтобы быть как можно ближе к потолку и прислушался. Оттуда, с крыши, доносился тихий шепот.

Я подумал, что у меня начались галлюцинации из-за эмоционального перенапряжения, но тут же отчетливо заметил в лунном свете, проникающем через отверстия между досок, осыпавшуюся с потолка пыль.

Может, птицы?

Черт подери. Не хватало только, чтоб кто-то из этих уродов проник внутрь. Я снова прислушался к звукам на крыше.

Тишина.

Странно.

Может, приснилось?

Тем временем за окном уже светлело. Черное небо сменилось на серо-синее. Настало это необычное ощущение рассвета после бессонной ночи. Последний раз я испытывал такое в студенчестве.

Интересно, эти клоуны… они теперь всегда будут здесь находиться? Или скоро уйдут? Мне кажется, что с их постоянным присутствием вся затея Оборотня потеряла бы смысл.

Я немного понимал ход его мыслей, как мне казалось: если бы он хотел нас убить, то сделал бы это сразу. Так же, как он делал это прошлой осенью и весной, сея ужас в Розенберге. Может, то, что происходит здесь — вербовка? Может, Оборотень пытается создать убийцу-чистильщика? Своего преемника. Чтобы каждый понял, какие же мы все ничтожные, как много в нас дерьма. И что мир без нас стал бы лучше, а значит, его надо очистить от всех нас.

Глаза постепенно закрывались. Как же хотелось спать…

Нельзя!

Ради нее…

Нужно думать, чтобы не спать. Не спать. Ни в коем случае!

Весь этот безостановочный поток размышлений привел меня к тому, что я частично вспомнил недавний вечер. Кажется, это был вечер моего похищения.

Просто зацепился за какой-то фрагмент и вспомнил.

Да, я вспомнил!

Вспомнил!!!

Черт…

* * *

— Приветик, красавица, — поздоровался я с Ингрид, нашей официанткой. — Классно выглядишь!

Ингрид, как обычно, в ответ на это просто улыбнулась и тут же что-то начала шептать другой официантке — своей лучшей подруге Лоре. Они рассмеялись.

— Мне кофе, пожалуйста. Два кофе, — промолвил какой-то странный мужчина, не похожий на наших типичных гостей.

— Все будет в лучшем виде! — заверил я гостя. И принялся варить ему кофе.

Освободившись, я подошел к одному из наших завсегдатаев — Мерцу. Он недавно завязал с алкоголем и теперь сидел на очень сладком кофе.

Пока я общался с Мерцем, Ингрид отнесла кофе Клосу — еще одному постоянному гостю. Краем глаза я заметил, как наша самая милая официантка начала с ним кокетливо общаться. Она постоянно так делала. А он какой-то отстраненный всегда был, словно бы и не здесь находился. Странный он парень.

Так вот, Ингрид сделала кофе Клосу — она всегда делает ему этот напиток сама, а я принялся делать коктейли нарастающему потоку гостей. Я называл это «штамповать на конвейере». И так вплоть до закрытия. Изо дня в день одно и то же.

Поздней ночью я вышел из бара, зашел в ближайший круглосуточный магазин и наконец отправился домой.

Я шел по улице в сторону своей квартиры — это был извечный маршрут, пролегающий мимо ее дома. Дома моей боли, дома моей бывшей любви и моего, наверное, до сих пор, смысла жизни.

Кажется, кто-то шел за мной — я отчетливо слышал шаги.

Повернулся — никого.

Было так темно…

Я подошел к своему подъезду, наконец-то оказавшись в свете фонаря. Зайдя внутрь, подошел к почтовому ящику и мгновенно потерял сознание.

А открыл глаза уже здесь.

* * *

Мои воспоминания оборвали дикие крики и смех за окном: клоуны бегали вокруг нашего погасшего костра и орали во все горло…

В промежутки между досок стал проникать солнечный свет. Даже не верилось, что мы пережили эту ночь. Но каким будет день?

Я попытался отвлечься от происходящего на улице безумия, снова погрузившись в мысли: на сей раз почему-то всплыли воспоминания из колледжа.

Глядя на тонкие полоски света, которые были хорошо видны из-за пыли в воздухе, я задумался о таком удивительном свойстве, как цвет. В полнейшей темноте, в которой мы просидели всю ночь, окружающим объектам было нечего отражать, а значит, глаза не получали сигнал о цвете объектов, и мы видели все черным (то есть не видели вовсе).

Но сейчас свет проникал внутрь, поэтому помещение из черного становилось все более и более серым, а потом и вовсе заиграло разными красками: предметам снова было что отражать в наши глаза, вызывая в них ощущение цвета.

Вдруг к крикам за окном добавился шум двигателей мотоциклов, из-за чего проснулась Эмили.

— Что происходит? — сонно спросила она.

— Мюзикл «Планета обезьян». Хочешь выйти и посмотреть?

— Спасибо большое, но, пожалуй, откажусь, — Эмили как-то неискренне улыбнулась.

Рев мотоциклов стал громче — в окно я увидел, как они ездят друг за другом вокруг костра. Затем один из них выехал на дорогу, за ним последовали все остальные.

Звуки становились тише… тише… тише. И стихли совсем.

Настала тишина.

Эмили встала.

— Они что, уехали? — с недоверием спросила девушка. — Или это был сон?

— Я не знаю. Но находиться здесь мы все равно больше не можем!

— Почему же?

— Стало слишком светло! Как только сюда кто-нибудь поднимется, нас сразу же заметят.

— Кажется, я еще не проснулась. Голова раскалывается…

В окно никого не было видно. Тогда, прислушиваясь к окружающим звукам, я встал и медленно спустился вниз.

— Подожди меня тут, пожалуйста. Хочу выйти и оценить обстановку. Если опасность миновала, я за тобой вернусь… Только спрячься на всякий случай где-нибудь…

— Хорошо.

Я осторожно выглянул наружу. Никого. Только чье-то сожженное тело без головы лежало на углях нашего потухшего костра.

Мы пробыли здесь меньше суток, а как минимум двое уже были убиты. Может, и больше.

Из соседнего гаража, озираясь по сторонам, вышел Тилль.

— Вау! — восхищенно воскликнул он. — Странники свалили отсюда! Выходим!

— Как думаешь, они действительно уехали? — спросил я.

— Похоже на то…

— Черт подери. Нам нужно убираться отсюда. И побыстрее.

— Пока мы живы, — согласно добавил Тилль. — Я, кстати, ненавижу цирк. И с детства не переношу клоунов. У меня отец работал клоуном — этот гребаный алкоголик!

— Ясно, — мне было совсем не до его биографии.

Но Тилль продолжил рассказывать об отце, даже не заметив, что я уже не слушал его.

Неподалеку от костра, в центре площадки, потихоньку стали собираться все, кто пережил эту ночь. Не было только Киппа, Евы, Отто, Греты и Эмили.

— Боже, боже, боже, — произнес Лукас, разглядывая обезглавленный труп.

Убедившись, что убийцы действительно покинули нас, я решил вернуться на склад за Эмили. Я поднял огромную кофту, которую она оставила вечером у костра, и направился в инвентарную. Не успел я сделать несколько шагов, как вдруг откуда-то сверху что-то упало прямо мне под ноги. Это была отвратительная на вид отрубленная свиная голова.

Меня чуть не вывернуло от резкого тошнотворного запаха.

Я отступил назад, и тут в мою сторону полетели другие отсеченные головы — Вилли, Рейна и Алоиса…

Я бросил испуганный взгляд наверх.

Их было двое: карлик-циркач и высокий худощавый «грустный» клоун. Оба — вооружены. Эти уроды сбросили головы прямо с крыши той самой инвентарной, где мы всю ночь прятались с Эмили.

Затем, совершая ловкие движения, словно ублюдки действительно работали в цирке, они, как единый живой механизм, с легкостью спустились с крыши и оказались прямо передо мной.

Тело меня не слушалось — я застыл в ужасе. Перед глазами пролетела вся жизнь. И ее последние кадры — Эмили… Эмили! Эмили!!!

«Грустный» направил на меня пистолет, а карлик обошел кругом, оценивая.

Затем клоун наставил оружие на Гоззо.

— Давай уже стреляй в кого-нибудь! — заорал Гоззо.

Но после этих слов клоун лишь опустил пистолет вниз.

— Каждый из вас, идиотов, считает себя важным звеном в вашей цепочке муравьев… Наверное, думаете о том, что к вечеру вы все окажетесь у себя дома и зальете воспоминания о последнем дне алкоголем? Думаете, что можете наебать нас и Оборотня, и съебаться отсюда? Так вот, пусть лучше каждый подумает о том, что единственное действие, которое приведет к спасению — это убийство всех остальных. Ты, — клоун ткнул пистолетом в грудь Кейсера, — и ты, — ткнул в грудь Азиза. — И каждый из вас, мразей, недостойных жизни — должны убить всех остальных! Они — ваше препятствие на пути к свободе! И если ты не сделаешь этого, то с тобой сделает это кто-то другой! Кто поймет это первым — уже на шаг впереди…

Неожиданно раздался скрип, и в дверях склада появился силуэт человека, которого я меньше всего хотел бы сейчас здесь видеть — Эмили зачем-то вышла наружу. На нее тут же уставились абсолютно все присутствующие. Яркий свет ослепил Эмили, и она сильно прищурилась.

— Полди? Что происходит?

Отбросив страх, я ринулся к Эмили, не чувствуя ног. Не чувствуя земли под ногами. Добежав до нее, я закрыл собой девушку и не отпускал. Как бешеное, колотилось мое сердце.

— Эмили… — сказал я.

— Убей ее, и я укажу твой новый путь! — драматично крикнул мне один из клоунов.

— Оставь его, Норберт, тут и так полно дичи, — сказав это, ублюдок выстрелил в голову первого попавшегося, стоявшего поблизости, человека. Им оказался Назир — он тут же упал замертво.

Эмили закричала в истерике.

— Ну вот и все! Представление окончено!

— Не забудьте купить билеты на следующее! — добавил карлик, зловеще улыбаясь.

Убийцы хоть и были в меньшинстве, но чувствовали себя в безопасности и знали, что у них все под контролем, ведь власть всегда у того, кто с оружием.

Эти чудовища взяли тело Назира за руки и, не сводя нас с прицела, потащили труп за собой в сторону рельс, быстро скрывшись из виду.

— Я… я услышала крики… я испугалась…

— Все в порядке, Эмили. Мы живы. Все хорошо, — пытался я утешить девушку.

— Прости меня… прости, — она заплакала.

— Не расстраивайся.

Мы прошли внутрь склада и стояли там, у открытой двери, пока Эмили приходила в себя.

Спустя несколько минут появилась Ева. Она принялась оживленно что-то всем рассказывать. Затем пришел Отто. Тогда вышли и мы.

Но наш разговор прервало нечто, еще пока непривычное и пугающее: скрип, донесшийся из громкоговорителя. А затем начал говорить самый бесчеловечный и чудовищный ублюдок на свете…

III
Две чашки кофе, сумасшедший и зеркала

— Гутен морген. Как ваши успехи? Я надеюсь, после этой ночи до каждого дошло, что все очень серьезно. И поэтому мой вопрос к вам — очень важный вопрос: что вы сделали ради того, чтобы выжить? Насколько ценна ваша жизнь? Честно говоря, я удивлен. Многие из вас в старой жизни не стеснялись самых страшных грехов ради своей выгоды. Но сейчас вы не выглядите как какие-то машины преступности. Вы просто жалкие! Жалкие лживые ублюдки, которые умеют ломать жизни нормальным людям, но только не себе подобным. Я даю вам шанс выжить. Шанс доказать свою ценность. Ценность своего существования. Своего бытия. Не разочаруйте меня! Просто сделайте то, что делали всегда. Среди вас есть убийцы. Так почему же они до сих пор никого не убили? Чего все ждут? Повторяю еще раз: для вас — это единственный шанс выбраться отсюда. По-другому через стены вам не пройти. Молю вас, даже не тратьте на это время!

Мы переглянулись. Если это действительно так, то плохи наши дела…

— За сутки ваша популяция «пропавших» сократилась на пять человек. Да, чем вас больше, тем проще спасаться, но не спастись. Ведь в живых должен остаться лишь один.

Он снова сделал паузу. Мы оказались в тишине, сквозь которую, разрывая воздух, совершали быстрые звуковые колебания пятнадцать работающих сердец.

— Если вы внимательно меня слушали, то должны помнить, что я обещал вам подсказку за каждого убитого. Что ж. Хоть убийства совершили и не вы, вынужден выполнить свое обещание. Сосредоточьтесь, повторять не буду. Первая. Вы находитесь неподалеку от Розенберга, на территории старой заброшенной лаборатории времен Второй мировой войны. Покинете это место, и до города — рукой подать, пешком доберетесь, если сохраните способность передвигаться на ногах. Вторая. Вся территория находится под наблюдением. Вам не скрыться от меня! Стены по периметру не имеют каких-либо дыр, обрушений или иных дефектов, которые могут помочь вам сбежать. Они высокие, с колючей лентой и подведенным к ней электрическим током от резервного генератора, который я могу включать тогда, когда нужно. На главном КПП, где почти все из вас уже побывали, ворота заперты на замок. Тоннель, ведущий ко второму КПП возле пожарной части, завален камнями — вы их не разберете. Вы, конечно, можете искать способ выбраться, но поверьте, это будет бесполезно потраченное время. Не тратьте его и свои силы впустую. Я четко обозначил вам условия, при которых кто-то сможет спастись. Подумайте об этом. Третья. На контейнерной площадке имеется небольшой запас топлива, а возле пятого корпуса лаборатории находятся резервные генераторы. Они откроют все электронные двери, включат уличные фонари и свет в помещениях, который вам непременно понадобится. Этой ночью темнота была вашим другом, но другом может оказаться и свет. Четвертая. В коттеджах, на востоке от главного корпуса, есть небольшие запасы еды. Она не отравлена, можете мне поверить. А вот с водой все не так просто — часть бутылок может содержать яд — пейте, но только на свой страх и риск. Наконец, пятая. В зале с зеркалами главного корпуса лаборатории есть ответ на вопрос, который вы себе задаете: почему вы здесь. Предлагаю вам начать сегодняшний день с этого.

Он снова выдержал паузу, дав нам обдумать полученную информацию.

— Я молю вас, — продолжил Оборотень, — внемлите моему совету: прикончите каждого, кто рядом. И тогда ваш кошмар закончится. Ведь если этого не сделаешь ты, это обязательно сделает кто-то другой. В конце концов, только в этом заключается единственный путь к спасению. Кто поймет это раньше — почти победитель. Позаботьтесь о себе сами! Ибо никто больше не позаботится о вас… Вы — кучка эгоистичных особей, центры своих Вселенных. И каждый думает только о своей шкуре! Потому что вы всего лишь люди, причем худшие представители человечества…

Его речь на этом закончилась.

— Безумный ублюдок! — выругался Эрих. — Из всех, кого я хотел бы убить, он — на первом месте.

Гоззо, мужчина в камуфляже, который сразу показался мне каким-то странным, внезапно резко сел на асфальт и завыл, чем перетянул на себя все внимание и оторвал нас от обсуждения подсказок. Он вытянул вперед дрожащую руку и сделал движение пальцами, словно бы что-то взял. Затем поднес руку ко рту и сделал «глоток».

— Кофе. Какой вкусный. Надо только заплатить. И можно пить. Это так работает!

— Что это с ним? — спросил Карл.

— Похоже, он спятил, — ответил я… — Но я очень надеюсь, что нет…

— Почему?

— Почему? Эмили! Если он сошел с ума, от него можно ожидать все, что угодно…

Гоззо обнял колени и произнес:

— Я не псих! Заткнитесь. Заткнитесь вы все! Вы просто не понимаете. Все хуже, чем вы думаете. Мы все умрем… вы не понимаете… — он смотрел в одну точку и без остановки это повторял.

— Ты что-то знаешь? — спросил Отто.

— Ах, кстати, — словно очнувшись, вспомнил Азиз. — Какого черта тебя не убили?!

Он бросился на Отто и схватил его за грудки.

— В смысле? — орнитолог растерялся и испугался. — Ты что, идиот? Что за тупой вопрос?

— Это я идиот?! Это ты нас за идиотов держишь! Они отпустили тебя при мне! Могли ведь убить! Ты был у них перед самым носом!!! — перешел на крик Азиз.

— Черт побери, да ты с ума сошел, что ли?!

Еще двое мужчин встали позади Отто, готовясь, если понадобится, не дать ему убежать. А Азиз снова кинулся на Птичку.

— Я тоже это видел! — закричал Карл. — Ты предатель, очевидно, что ты работаешь на Оборотня.

— Вы что, совсем сдурели? — завопил Отто. — Что вы все стоите, помогите мне!

Азиз ударил его в живот и сказал:

— Надо его связать и бросить тут где-нибудь. Он точно один из последователей.

Отто упал на колени и закашлялся.

— Эй, да ладно вам, — примирительно сказал Хьюго. — Успокойся, Азиз. Давай во всем разберемся. Расскажи в деталях, что произошло?

— Да я откуда знаю, почему они это сделали?! — возмущенно ответил ему Отто. — Эти твари просто отпустили меня. И что тут такого?! Было бы лучше, если бы они меня убили?!

— Да они его узнали!!! — встрял в разговор Эрих. — Расскажи-ка нам, Отто, как эти убийцы выпустили тебя из гаража! Еще и руку пожали!

— Что?! На что это ты намекаешь?

— Ты один из них. Заодно с ними, — уверенно заявил Карл.

— Пошел ты… — Отто сплюнул кровь и встал на ноги. — Пошли все вы. Мне просто повезло, а им — нет.

Отто показал на обгоревший труп и отрубленные головы, которые лежали на площадке не так далеко от нас.

— И я очень рад, что сейчас не лежу на их месте! Неужели вы, кретины, не можете допустить, что это могло быть провокацией? Да будь я сторонником Оборотня, кто бы меня раскрыл в первую же ночь? И зачем?

Отто закашлялся.

— Вообще он прав, — сказала Ева. — Я же подслушала их разговор, пытаясь выбраться. Они не планировали убивать сразу много людей этой ночью, им нужно было нас вымотать, испугать. А еще мне показалось, что они снимают здесь фильм…

— Фильм? — удивился Отто. — Какой еще, к черту, фильм?!

— Наверное, речь о снафф-видео, — предположил Тилль. — Я слышал, что странники на запрещенных сайтах хорошие деньги платят за такие фильмы.

— Да, кстати, как насчет тебя, Тилль? А? — Отто указал на него пальцем. — Этот ублюдок все время шумел, как будто хотел, чтобы нас обнаружили! Он в нас камень кинул. Кейсер, подтверди, — попросил Птичка.

Кейсер кивнул.

— А знаете, кто не сможет это подтвердить? — язвительно спросил Отто. — Рейн! — Отто снова показал на обугленный труп.

— Это из-за Тилля парнишку заметил клоун, — сказал Кейсер. — Всё так.

— Всё так, слышали?! — закричал Отто. — Всё так! Этот урод кинул в нас камень и спалил клоунам!

Тилль не выдержал и, вместо того, чтобы что-то сказать в ответ, с криком кинулся на орнитолога. Нам с трудом удалось их разнять.

— Перестаньте!

— Прекратите! Вы все! — вмешалась Эмили. — Сколько же можно! Мы теряем время впустую!

— Не лезь, девчонка! — сказал Тилль и с силой толкнул ее так, что она чуть не упала.

— Эй ты, не трогай ее! — вступился я за девушку. Бросившись на этого урода, я повалил его на землю и со всей силы ударил в лицо.

Нас тут же кинулись разнимать. Отто оттащил меня в сторону и очень сильно сдавил мне руку, будто бы специально пытаясь сделать больно.

— Отпусти! — вырвалось у меня.

Отто как-то злобно посмотрел в мою сторону. Что я ему сделал? Он ведь только что сам ругался с Тиллем!

— Давайте перестанем терять время на ругань и глупые выяснения. Не лучше ли продолжить поиски выхода?! — рационально предложил Хьюго.

— Может, лучше поищем хорошее убежище на ночь?

— А есть ли смысл?

— Эй, ты что, здесь жить собрался?

Разговор быстро превратился в сплошной шум — все орали, спорили, пытаясь друг друга перекричать.

— Ти-и-и-хо-о-о-о! — закричал Кипп.

Молчание.

До наших ушей доносится едва различимый звук — шелест травы. Ветра нет, что это? Змея? Нет…

Гоззо полз от нас в сторону стадиона. Его камуфляжные штаны сливались с травой, но черная майка была в ней хорошо заметна.

— Эй, странник, а ты куда? — спросил Тилль, нарушив молчание.

Тот не ответил, продолжая ползти вперед.

Отто подбежал к нему и преградил путь.

— Я все вспомнил, — часто дыша, сказал Гоззо. Он зацепился орнитологу за штанину и подтянулся по ней наверх. — Как меня похитили. Я вспомнил!

Изо рта у него потекла слюна, он вытер ее и продолжил:

— Я выпил кофе в одном баре… Но не расплатился. Я забыл… У меня просто вылетело из головы… Я выпил кофе и ушел, — Гоззо сильно выпучил и без того крупные глаза.

— Что? Что ты хочешь этим сказать? — спросил Отто.

— Я просто забыл!!! Я… У меня были проблемы. Голова была другим забита. Забита!!!

— Тише, тише! Успокойся.

Гоззо отпустил Отто и рухнул на землю.

— Кажется, он хочет сказать, — начал я, — что Оборотень желает его смерти только из-за того, что Гоззо не рассчитался за кофе…

— Это полный бред. Такого просто не может быть! Оборотень же еще не настолько ебанулся! — пробормотал Хьюго. — Кто бы что ни говорил, но мы все здесь явно не за просроченные кредиты.

— Ну конечно! — пробурчала Грета. — Это как раз единственная причина, по которой я могу здесь находиться.

— То есть Оборотень похищает провинившихся в чем-то людей, так? Тогда за что я здесь нахожусь? — задался вопросом Лукас. — Хожу в церковь, каждый день молю Всевышнего о мире на Земле. Может, у него все же какие-то другие критерии отбора? Или же их вообще нет. За что я здесь?

— За отсутствие мозга, — рассмеялся Гельмут. — На все ведь воля божья, да?

— Я всего лишь торговал пиратским контентом… — перебил его Карл. — На мой взгляд, тоже так себе причина.

Остальные предпочли промолчать.

— …кофе. Два кофе. Вот дерьмо! Меня похитили из-за чертового кофе!

— Из-за кофе? Какой бред! Я ему не верю, — шепнула Эмили мне на ухо.

Я просто кивнул, не сводя взгляда с Лукаса. Мужчина отвернулся от нас и шепотом читал молитву.

— Да поможет нам Всевышний… — закончил он, уставившись на восходящее солнце.

— Бог… — снова не сдержался стоявший рядом с ним Гельмут. — Хочешь сказать, Бог допустил все это, да?

— Не веди себя, как глупая мартышка, жертва эволюции…

— Но ведь это очень актуальный вопрос, Лукас! — не выдержал я, хоть и не хотел вступать в перепалку.

— Ой, только не начинайте! — Эмили взяла меня за руку.

Гоззо уставился на нас и захохотал как безумец.

— А знаете что? — вдруг сказал Тилль, глядя на то, как псих корчится от смеха. — К черту вас всех! Пятеро мертвы? Значит, я на пять шагов ближе к свободе. Жалко, что мой камушек только одного спалил…

— Я убью тебя, урод! — заорал Кейсер, которого Тилль уже изрядно нервировал, и кинулся на него.

— Эй, эй, потише! — возмутился Тилль.

— Начинается…

— Сейчас я научу тебя вести себя потише! — Кейсер замахнулся доской с гвоздем.

— Да хватит вам уже! Хватит! Хватит!!! — закричала Эмили.

Разъяренный Кейсер несколько раз ударил худощавого Тилля. Мужчин не пришлось разнимать: в драке Кейсер потерял очки — они слетели и упали куда-то в траву, поэтому он остановился, чтобы их найти. Кроме того, от ударов его «оружие» рассыпалось на части, став бесполезным, и тогда он швырнул обломки в Тилля, громко выругавшись.

— Кажется, этот странник проткнул мне руку! — закричал Тилль!

— Что вы не поделили? Успокойтесь, живо!

— Этот мудак пытался убить меня! — не унимался Тилль.

— Оставь его. Ты же видишь, что он ненормальный, — сказал я Кейсеру. — Давайте мы все успокоимся и уже наконец решим, что будем делать дальше!

— Пусть сначала этот урод успокоится… — стирая кровь с опухшего от ударов носа, промолвил Тилль. Он держался за руку и тихо стонал.

— Ты это кому сказал? — грубо спросил Кейсер, надевая очки.

— Тебе, слепой ты урод! — пробурчал тот.

— Повтори! — заорал мужчина. — И я тебя навеки заткну!

Гоззо согнулся пополам от смеха.

— Давай попробуй! — широко улыбаясь, Тилль рукой поманил Кейсера к себе. Того это разозлило еще сильнее.

Зарычав, Кейсер хотел было снова кинуться на Тилля, но ему всё же помешали это сделать.

— Успокойтесь оба! — грозно сказал Кипп.

— Может, Тилль заодно с Оборотнем? — высказал мысль вслух Хьюго.

— По-моему он просто гнусный провокатор, — бросил Карл. — Не обращайте на него внимания, вот и все.

— Его надо связать! — предложил Эрих.

— Да, давайте свяжем его! — поддержал идею Кейсер.

— Но у нас нет веревки.

Гоззо, глядя на них, просто умирал от смеха. Как говорится, «цирк уехал, клоуны остались».

— Эй, вы! Выслушайте меня, наконец!!! — Тилль прервал шум толпы, закричав и громко хлопнув в ладоши. — Кейсер, Отто… они же вам лгут! Ничего такого я не делал! Эти странники просто хотят меня подставить! Это они — слуги Оборотня!

— Ты кинул в мою сторону камень, когда один из этих гребаных клоунов стоял неподалеку! Ты хотел, чтобы меня нашли! — Кейсер был очень зол не только на сам факт этого предательского поступка, но и в не меньшей степени на то, что Тилль не признавал этого и даже пытался выдать его слова за ложь.

— Идиот! Тупой идиот! Ты посмотри на этого нашего биолога! С ним эти уроды вообще за руку здороваются!!! Что на это скажешь?

— Эй! — снова начал Отто.

— Да хватит вам уже! Сколько можно?! — выкрикнул Хьюго. — Стоп! Всё! Остановились!

— Кофе. Два кофе, — где-то под ногами шептал Гоззо, нарушая тишину и периодически прерываясь на дикий смех.

— Какой-то дурдом… — вздохнула Эмили. — С такой командой нам точно отсюда не выбраться.

С ней сложно было не согласиться. Кругом одни сумасшедшие. Ситуация и так была горячее некуда, а взрослые, вроде разумные люди ее только накаляли вместо того, чтобы решить проблему сообща. И так всегда…

Я осторожно взял за руку Эмили — к моему удивлению, девушка не стала сопротивляться этому — и оттащил ее в сторону. К нам сразу же присоединился Кипп, бормотавший что-то об идиотах и потерянном впустую времени. Втроем мы отошли от кучки выживших на расстояние в десяток шагов.

— Если хотите выбраться — идите к нам и мы все спокойно обсудим, — прокричал Кипп. — А если хотите подраться — мы пошли без вас.

Долго ждать не пришлось. Прошло каких-то десять секунд, как из толпы вышел Эрих. Он бодрым шагом направился к нам. К нему присоединились Хьюго, Лукас. Затем подошли Ева, Карл, а потом и все остальные — Тиллю и Кейсеру ничего не оставалось, кроме как присоединиться. Остался только Гоззо, корчащийся в траве. Вроде бы все, что мы сделали, так это просто отошли на несколько метров, но как сильно изменилось поведение толпы.

Оставив все свои разногласия (возможно, только на время), мы решили обсудить подсказки Оборотня и спланировать наши дальнейшие действия. Сразу же посыпались предложения: например, добраться до топлива, чтобы заправить генераторы, поискать провизию — еду, воду, а также медикаменты и любые полезные вещи, в том числе оружие. Самым частым предложением было, конечно же, найти выход на свободу, но где его искать — никто не знал.

Хьюго снова рационально предложил разделиться на три группы — одна бы искала нужные для выживания вещи, другая убежище на ночь, а третья — выход, но из-за сильнейшего недоверия расходиться по кучкам никто не захотел.

— Пока одна группа будет жрать и пить, кто-то будет готовить им кроватку на ночлег, так, что ли?! — возмутился Азиз.

В то же время Лукас настойчиво убеждал нас в том, что тела убитых нужно срочно предать земле. Как и Хьюго, поддержки он не нашел.

В итоге у нас так и не получилось договориться, и тогда мы вынужденно совместили три цели в одну: осмотр территории с поиском важных для спасения и выживания предметов, пищи с водой, способа или места, откуда возможно совершить побег и, на всякий случай, убежища на ночь.

Никто толком не спал этой ночью, поэтому все без конца зевали. А еще нас мучили жажда и голод. Чувствовалось и сильное эмоциональное напряжение, сказывающееся на физическом состоянии.

Меня вдруг охватила какая-то злость. На себя, на ситуацию, на беспомощность. Окружающие звуки стали затихать, пока не исчезли вовсе.

Настала звенящая тишина.

Я уже привык к этому. На этой территории смерти уже в который раз неожиданно настает тишина. Подбирается к тебе незаметно, словно подкрадывается. А потом оглушает.

Ни единого звука.

Хьюго перестал болтать без умолку, а Кейсер и этот «странник» — друг на друга орать.

Даже безумец Гоззо перестал бубнить о своем чертовом кофе.

Гоззо…

Кстати, а где он?

* * *

— Го-о-о-о-зз-о-о-о-о!?

— Эй!

— Гоззо, ты где?

— Пропал!

— Черт побери! Этого еще нам только не хватало. Он же на грани безумия… Кто знает, что у этого придурка на уме? — забеспокоился Хьюго.

— Так что будем делать? — беспомощно спросила Ева.

— Предлагаю сначала найти эту комнату с зеркалами, про которую говорил Оборотень, — сказал Отто. — Пока светло, не составит труда отыскать лабораторию. А уже ближе к вечеру начнем думать об укрытии… Если, конечно, не выберемся раньше, — добавил он, встретив строгий взгляд Евы.

— Помните, параллельно ищем лопату и лестницу. Нам потребуется выдвижная, думаю, здесь такие есть, — сказал Хьюго. — В общем, пока ходите и смотрите по сторонам, не выпускайте из головы мысль: если мы найдем хоть что-то, чем можно сделать подкоп, или с помощью чего будет возможно перелезть через чертову стену — мы спасены.

— Умный дедуля… — пробурчал Тилль.

Мы направились на юг от стадиона по асфальтированной дороге и вышли на кольцевой перекресток, справа от которого находилось длинное сооружение с крупной вывеской «Der Schutz». Дорога уходила вниз, в темный тоннель, проходящий прямо под зданием.

— Ну что, посмотрим, что там? — кивнула Ева на пункт охраны.

— Может, сразу в тоннель и дальше по дороге? — предложил Азиз. — Нам ведь нужна чертова лаборатория, а она где-то там, насколько я помню — если, конечно, это ее я видел с вышки.

— Ну, не скажи, — парировал Хьюго. — Охрана, да? Может, там есть оружие? Нет, наверняка оно там есть! Давайте посмотрим. Это может спасти нам жизни. Не думаю, что мы потратим на это много времени…

— Хорошо, убедил, — перебил его Тилль. — Я не против заполучить оружие!

— Я тоже согласен с Хьюго, — хлопнул его по плечу Отто. — Я определенно за то, чтобы обыскать этот пункт охраны.

Ева недовольно цыкнула.

Ко входу в здание вела широкая лестница, состоящая из четырнадцати деревянных ступеней. Часть из них была повреждена — местами в ступеньках были видны дыры, словно бы кто-то в них провалился. Мы поднялись на крыльцо и подошли к массивной двери.

— Заперто, — сказал Отто, подергав дверь за ручку. — Есть какие идеи?

— Кипп, у тебя же вроде был какой-то ключ? — вспомнил я.

— Ах да. Точно!

Мужчина попробовал открыть дверь, но у него ничего не получилось.

— Черт! — выругался он. — От какого же ты замка, малыш?

Вдруг совсем рядом раздался резкий звук разбитого стекла, заставив нас всех вздрогнуть. Это Грета кинула крупный булыжник в окно. Оно раскололось вдребезги, оставив достаточный для того, чтобы залезть внутрь, проем.

— Чего ждем? — девушка указала рукой внутрь. — Вперед!

Мы осторожно, чтобы не пораниться об осколки, по очереди перелезли внутрь и оказались в заваленном хламом помещении. В воздух поднялась пыль — некоторые из нас отреагировали на это оглушительным чихом. Под ногами валялся мусор — какие-то пустые бутылки, одноразовая посуда, черные пакеты, от которых исходил неприятный запах…

— Разойдемся? — предложил Кипп. — Так будет быстрее и эффективнее.

— Самый умный нашелся, — прокомментировал Тилль.

— У тебя есть другие идеи? — спросил Отто.

— Все, хватит. Расходимся, — остановил спор Азиз.

Каждый принялся разгребать пыльные вонючие кучи, пытаясь найти хоть что-нибудь полезное в ящиках тумбочек и на полках многочисленных шкафов.

Наконец, минут через пять, раздался радостный крик Греты:

— Я нашла! Нашла!

Все мигом кинулись к ней. На столе перед девушкой стоял металлический ящик с оторванной крышкой. Она достала из него спички, свечу, бутылек с надписью «Der Alkohol 95%», пачку бинтов, веревку, вату и медицинский скальпель.

— Недурно…

— Уже что-то! — обрадовался Тилль.

— Кстати… нож еще у тебя? — шепотом спросил я у Эмили.

Она кивнула.

Мы быстро разобрали предметы. Спирт, бинт и вату схватил Тилль — ему удалось забрать сразу три предмета, потому что почти все кинулись за скальпелем — какое-никакое оружие. Его буквально силой вырвал себе Азиз, чуть не полоснув руку Киппа.

А Тилль, глядя на них и тихонько хихикая, сразу же принялся обрабатывать рану на руке.

Спонтанно разделившись на маленькие группы, мы снова разбрелись по зданию.

— Спасибо господу Богу за помощь, — сказал Лукас и перекрестился.

— А ты не хочешь сказать спасибо людям, которые научились делать свечи, спички и все остальное, что мы сейчас нашли? — вмешался Хьюго.

— Спасибо и им. И не только им, — Лукас подмигнул.

— Ты действительно думаешь, что Бог мог поступить с нами так жестоко? — вернулся я к начатому разговору.

— Конечно же, нет! Разве ты не видишь, что он помогает нам выжить? Бог не позволил нам умереть прошлой ночью! А теперь дал нам ценные предметы.

— Какой молодец, — процедил сквозь зубы Хьюго.

— Да, — Лукас не почувствовал сарказма.

— А я вот тебе скажу, что какой-то чудак одним ярким солнечным днем решил вдруг, что солнце, дарующее нам сладкие желтые лучики, оплодотворяющие Землю — это не просто шар из газа, а нечто всемогущее. Ведь именно солнце раньше считали Богом, не так ли, братец? Не зря бытует мнение, что из египетских мифов произошли абсолютно все религии. Битва Гора и Сета, иначе говоря, битва дня и ночи, или Солнца и Тьмы. Днем царствовал Бог, а ночью приходили силы тьмы — это бесконечный цикл смены времени суток. Со временем писания изменялись и дополнялись деталями под менталитет разных народов — сам посуди, во многих религиях говорят о рождении Бога от девы двадцать пятого декабря, о том, что он имел двенадцать учеников, был убит, похоронен и затем воскрес. Тебе не кажется это странным?

— Мне кажется, это, наоборот, доказывает его существование. Раз уж религии разных народов гласят об одних и тех же фактах.

— …А факты эти объясняются простой астрономией. Двенадцать учеников — знаешь, о ком здесь может идти речь? О знаках зодиака, сопровождающих солнце на небе! Все дело в астрономии! Да, формально эта звезда действительно подарила нам жизнь, ведь мы состоим из частиц, выброшенных ей в космос. Чем не божество, правда? Солнце — наша мама, если хотите, но оно не Бог. А если уж оно и правда Бог, то пусть тогда каждая звезда во Вселенной будет называться Богом. И не счесть их нам никогда.

— Я не хочу вступать в этот спор, — сказал Лукас. — Вопрос веры — личное дело и выбор каждого. Я для себя выбор уже давно сделал и менять его не намерен. Твои аргументы занятны, но моя вера непоколебима перед ними. А значит, они не могут меня задеть или оскорбить. Или заставить пересмотреть мою веру.

Но было уже поздно — в разговор вмешались остальные. Мы продолжали обыскивать помещения — одно за другим, попутно обсуждая извечный и очень актуальный для нас всех вопрос.

— Я, конечно, не атеист, — высказался Кейсер. — Мои родители родом из Старой Америки, поэтому они весьма религиозны. А я скорее скептик. Ведь слишком многое говорит о несуществовании Бога… И в то же время не все так просто!

— Поддерживаю, — сказал Отто. — Ведь если есть такой всемогущий создатель, то кто же создал его самого?

— Он был всегда, — с легкостью ответил Лукас.

— Как можно так просто и бездоказательно утверждать, что он был всегда? Мы ведь живем в мире, где у всего есть начало и конец. Причина и следствие. Так где же начало в религии?

— В таком случае скажи мне, где начало и конец Вселенной, ученый, — попросил в ответ Лукас. Но Отто продолжил ход мысли, оставив его без ответа.

— Если во Вселенной он был всегда, то получается, что Вселенная появилась раньше него? Что возвращает нас к вопросу — кто же его создал?

— Почему ты думаешь, что кому-то обязательно было нужно его создавать? И он, и Вселенная — все это было всегда.

— Всегда? Но на этот счет есть научная точка зрения о Большом взрыве — ей я доверяю больше, чем уклончивому все было всегда. Удобно тебе, друг, объяснять и доказывать ничего не надо — просто говоришь, что все это было. А как это понять и принять, что в мире что-то не имеет начала — это тебя не волнует!

— Нашим довольно слабеньким разумом невозможно понять абсолютно все. Есть вещи, которые мы не поймем никогда, как бы ни старались. Их можно только принять, — спокойно сказал Лукас.

— Да ладно тебе, Лукас, — хлопнул его по плечу Хьюго. — Мы ведь знаем историю, а потому прекрасно понимаем, откуда берет корни религия и вера. И мы знаем, что это не что иное, как контроль масс, появившийся с тех незапамятных времен, когда человек боялся природы и поклонялся ей… Мы уже объяснили физикой происхождение мира! Зачем же нам продолжать объяснять его сверхъестественным существом? — спросил Хьюго.

Лукас в ответ снова улыбнулся.

— Если Бог всемогущ, то почему он допускает зло? Будучи таким всемогущим, он же может его остановить! — продолжил Отто. — И если Бог есть, то почему он просто не покажется нам, чтобы убрать все сомнения?

Я снова не удержался и встрял в разговор, хотя Эмили дернула меня за руку:

— Если Бог есть, и он предлагает нам свободу, выбор, волю, и при этом он всезнающ, то есть знает будущее, то о какой свободе выбора речь? Не значит ли это, что есть судьба и все идет по какому-то плану…

Лукас загадочно улыбался, и мы не понимали: он что-то знает или ему просто нечего ответить.

— Хороший аргумент в пользу Хьюго — то, что мы, как человеческая цивилизация, по мере своего развития отказываемся от старых верований. Считаем их ложными… Ты не думаешь, что когда-нибудь мы откажемся и от твоей веры? Будем считать ее легендой, мифом, а то и выдумкой.

Дискуссия стремительно превращалась в хаос. Скептик Кейсер уже вовсю припоминал Лукасу парадокс всемогущества, выкрикивая как лозунги: «Может ли Бог передумать?», «Может ли Бог создать камень, который не сможет поднять?»

Но наш спор неожиданно прервали крики с первого этажа. Мы бросились вниз. Я подумал, что на второй этаж уже не вернемся — обыскав там почти все помещения, мы так и не нашли ничего важного.

Кричал Тилль. Он сидел на полу у входа и орал как маленький капризный ребенок.

— Мы теряем вре-е-емя! Нам нужно уходи-и-ить! Нам нужно в лабораторию! Здесь больше ничего не-е-е-е-ет!

Все понимали, что он прав, но в то же время никто не хотел упустить шанс найти хоть что-нибудь, что поможет нам выбраться…

— Давайте так, — начал Карл. — Я останусь здесь и поищу что-нибудь еще. А вы пока идите дальше по той дороге через тоннель. Уверен, этот путь рано или поздно приведет к лаборатории. Я вас потом догоню.

Возникла пауза: все задумались над его предложением. Вдруг он собирается в чем-то нас обмануть?

— Нет, ну если кто-то хочет составить мне компанию, то я не против!

В итоге с ним решили остаться Кейсер и Азиз.

Остальные, выстроившись в очередь, вылезли через разбитое окно на улицу.

Светило яркое солнце. Мне сразу пришла в голову мысль о нашем недавнем разговоре о солнечном Боге. Но сейчас дорога вела нас в царство тьмы — именно таким выглядел тоннель, в который мы были вынуждены спуститься. Тоннель этот казался очень длинным, он проходил прямо под зданием охраны и, судя по всему, под железной дорогой. Интересно, куда он нас приведет?

— Как же там темно…

— Так давайте зажжем свечу, — предложил я.

Найденная на посту охраны свеча была у Греты, а спички — у Эмили. Девушки подожгли фитиль, и в тоннеле моментально стало немного светлее. Как оказалось, мы сделали это не зря: примерно на середине пути мы обнаружили открытый канализационный люк, в который мог кто-нибудь провалиться в темноте. Тилль попросил посветить вниз, но, убедившись, что там нет лестницы, по которой можно было бы спуститься, он выругался, тогда мы прикрыли люк крышкой и пошли дальше.

А на выходе из тоннеля нас ожидала еще одна ловушка — медвежий капкан, раскрывший свою пасть, чтобы откусить ногу своей жертве. Его мы на всякий случай деактивировали, бросив в ловушку какой-то мешок с мусором, стоявший неподалеку.

Наконец мы вышли наружу по ту сторону железной дороги, оказавшись в густой роще. Дорога, петляя, скрывалась в лесу. Неподалеку проглядывалось огромное пятиэтажное строение.

— Это она? — спросила Ева. — Лаборатория?

— Думаю, она, — ответил я. Мурашки прошли по моему телу.

Дальше мы шли молча. Все ближе становилось это мрачное заброшенное здание, по неведомым причинам вызывающее одним своим видом ледяное чувство страха. Лабораторию окружал довольно высокий забор из металлических прутьев, по которому проходила колючая лента.

Мы остановились возле внушительных ворот, на которых была оставлена записка, приклеенная к замку малярным скотчем. Хьюго сорвал листок.

— Читай вслух!

— Что там написано?!

Он промолчал.

— Эй, читай давай! — со злостью поторопил его Эрих.

Хьюго молча протянул нам записку. За всем происходящим непрерывно следила камера, закрепленная на столбе. Эрих развернул листок бумаги, и буквы предстали нашему взору:

«Не доверяйте никому — среди вас есть убийцы. Среди вас есть воры, проститутки, наркоманы… Сейчас вы войдете внутрь и узнаете всю правду!

Если вы готовы.

Там вас ждет страшное испытание. Вы столкнетесь со своей сущностью. Лицом к лицу. Я дам вам причину истребить друг друга.

P. S. Ключ от ворот вы найдете прямо под крупным камнем возле одной из секций забора. Шагните навстречу своей участи. Совершите путешествие внутрь себя. Будет много крови…»

Тилль упал на колени и заревел. Он был в истерике и уже мало чем отличался от того пучеглазого психа — Гоззо. Тилль сводил нас всех с ума своим бесконечным нытьем.

Вдруг сквозь безумные рыдания я услышал какой-то посторонний шум. Какое-то бормотание.

— Тише! — сказал я. — Прислушайтесь.

Мы обернулись. В пяти метрах от нас, между двух сосен, стоял Гоззо — псих в камуфляже.

— Гоззо!

— Гоззо идет!

Он, медленно волоча свое тело, приближался к нам. Походка его была шаркающей, взгляд — туманным, глаза — безумными. Не хватало пены изо рта для полного образа. Словно зомби.

Псих не моргал.

— Гоззо? Ты в порядке?

— Кажется, ему совсем херово.

Он все еще бормотал про кофе.

— Гоззо? Что с тобой?

Псих приблизился к Эриху вплотную.

— …орешь… кофе… плохо…

В руке он сжимал какой-то предмет. В свете солнца этот предмет блеснул, но я разглядел его слишком поздно!

Резким движением псих вонзил нож прямо в шею Эриху. А затем таким же резким движением сумасшедший убийца вытащил лезвие из горла. Мы отбежали от него в сторону, Эмили, Ева и Тилль закричали.

Из раны струей брызнула кровь, забрызгав некоторых «пропавших». Эрих сделал два шага назад, пытаясь что-то сказать и сдавливая рану двумя руками, а затем упал замертво. Кровь вытекала из раны, быстро образуя лужу.

Эмили похлопала по карманам огромной кофты, на которой она здесь очнулась, и поняла, что это был ее нож — он был украден.

Псих повернулся в сторону Эмили и поводил ножом по воздуху, рассмеявшись. Хьюго посмотрел по сторонам и нашел в траве крупный булыжник. Подняв его и прицелившись, он кинул камень в убийцу, попав ему прямо в голову. Гоззо завопил от боли и присел на корточки. Воспользовавшись моментом, мы с Лукасом переглянулись и бросились на психа. Схватив его за руки, мы повалили ублюдка на землю. К удивлению, нам на помощь бросился Тилль. А Хьюго, поняв, что дальше мы справимся без него, поднял окровавленный нож и взял его себе.

— Урод! — выругался Тилль.

Мы с Лукасом держали убийцу за руки, а Тилль и Кипп схватили его за ноги. Найденной на посту охраны веревкой Ева плотно обмотала сумасшедшему руки, после чего завязала узел.

Гоззо сопротивлялся, пытаясь выбраться — он орал, как будто его пытали, и звал на помощь.

— Что будем с ним делать? — спросил я.

— Оставим его тут, — предложил Тилль.

— Но тогда его убьют ночью!

— Ну и что?

— Мы не можем так поступить! — сказал Лукас.

— Еще как можем, — Тилль выругался и закашлялся.

— Давайте просто спрячем его где-нибудь?

Возникло молчание. Каждый кинул презрительный взгляд на убийцу. Никто не хотел его прятать. Почти все «пропавшие» желали ему смерти: кто-то, потому что боялся, кто-то из ненависти, а кто-то, возможно, подумал, что это стало бы еще одним шагом к свободе.

— Услышьте меня! — взмолился Лукас. — Оставив его связанным здесь, мы обрекаем несчастного на смерть этой ночью и становимся его убийцами! Мы все, даже те, кто, как и я, не желает ему смерти! Предлагаю отвести этого психа в любое ближайшее здание — туда, где он не будет мешаться, и запереть его там, — предложил мужчина. — Это ведь важно и для нашей безопасности. Я готов это сделать, прошу мне только лишь помочь!

В этот момент вернулись Карл, Азиз и Кейсер. Вернулись ни с чем.

— Что у вас тут случилось?

Мы наперебой бросились рассказывать, что произошло. Нас старался заглушить пытающийся подняться на ноги и громко вопящий Гоззо. Все были в ужасе от произошедшего. Тилль ухватил тело Эриха за ноги и, насвистывая что-то себе под нос, оттащил в кусты. За ним тянулась красная полоска крови.

Азиз согласился помочь Лукасу отнести Гоззо в безопасное для этого психа место.

* * *

В пяти минутах к югу от лаборатории стояло небольшое кирпичное здание — судя по небольшой табличке у двери, это была автомастерская. Ее двери и окна были заколочены досками, а значит, попасть внутрь не представлялось возможным. Зато совсем рядом находился открытый маленький гараж.

— Запрем его здесь, — предложил Азиз, перекрикивая стоны Гоззо. — Заодно посмотрим, нет ли чего нужного для нас.

— Хорошо.

Мужчины отнесли убийцу внутрь. Здесь было несколько шкафов, стол, стул и смотровая яма. Они швырнули связанного Гоззо на стул, который противно заскрипел, но выдержал вес убийцы. Затем Азиз и Лукас принялись привязывать психа веревкой к спинке стула. Гоззо корчился, ругал их матом и пытался вырваться, но у него это не получилось.

— Не выберется. Даже развязаться не сможет — я перевязал узел, — с уверенностью сказал Азиз.

Быстро пройдя по периметру помещения и не обнаружив ничего полезного, они вышли на улицу. Дверь закрыли и подперли полупустой цистерной, которая, видимо, последние несколько месяцев собирала дождевую воду.

После чего мужчины отправились назад, ко входу в лабораторию.

Крики психа, оставшегося привязанным к стулу в полной темноте, затихли.

* * *

Громкоговоритель, висящий на фонарном столбе у ворот лаборатории, вдруг щелкнул, затем оттуда раздался неприятный скрип, после которого мы услышали его голос.

— Наконец-то начались действия. Единственные действия, которые приведут вас к свободе. И за это вы получаете шестую подсказку. Вы находитесь в А́муршайде, на территории экспериментальной станции «Nordstern-Lab». В главном корпусе лаборатории огромное количество разных помещений: там есть ловушки, но также и немного полезных предметов. Здесь на каждом этаже смерть соседствует с шансом. Немного пищи и воды вы можете найти в кабинете «L13—32». Хватит не на всех, и я все-таки надеюсь, что к тому времени, как вы найдете этот кабинет, вас станет меньше.

— Ну что, идем? — нетерпеливо позвала Эмили, дергая меня за руку. Девушка очень хотела попасть внутрь, потому что снаружи, где только что убили Эриха, ей было неспокойно.

Я ничего ей не ответил. Все мои мысли были заняты кабинетом «L13—32» — жутко хотелось пить. Спать. Пробуждалось также и чувство голода.

Карл быстро нашел булыжник, к которому малярным скотчем был примотан ключ. Кажется, это был тот самый камень, который прилетел в голову психу Гоззо. Крепко сжав ключ в руке, мужчина бросил камень в камеру, разбив ее.

— Вот теперь идем! — ответил он Эмили.

Сложно было представить, что ждало нас впереди. И далеко не каждый хотел идти внутрь.

Ворота открывались очень туго и медленно, с громким страшным скрипом — он был похож на стон раненого, на крик боли и отчаянья. Этот звук ножом прошелся по нашей нервной системе, заставив некоторых заткнуть уши. Мурашки пробежали по коже.

К величественному крыльцу этого здания через многочисленные кусты и деревья вела потрескавшаяся асфальтированная тропинка. Мы прошли по ней до главного входа — больших черных дверей. На удивление, они не были заперты. Первым внутрь вошел Кипп — он распахнул двери, и мы сделали шаг в неизвестность.

* * *

Перед нашим взором открылся гигантский холл с длинной стойкой администрации, скамейками и кофейными столиками, шкафчиками. Позади стойки располагались огромные буквы «NORDSTERN-LAB-1».

Слева было гардеробное помещение и лифты.

Из холла далеко вправо уходил широкий коридор без потолка — атриум. Пустое пространство над этим коридором тянулось до пятого этажа, открывая вид на длинные балконы с очень низкими перилами, проходящие на втором и третьем этажах. По всей длине атриума располагалось пять полос панорамных окон — по одному на каждом этаже. В них проникало довольно много света, несмотря на то, что здание находилось в лесу и часть солнечных лучей принимали на себя старые сосны. Наверное, большая часть света попадала сюда через крышу: часть потолка над атриумом была выполнена в форме стеклянного купола.

— Смотрите, — сказал Хьюго. Он показал на балконы верхних этажей, длиною практически со все здание. Там были видны ряды одинаковых дверей. — «L13—32», возможно, находится где-то там.

— Охренеть просто. Такая огромная лаборатория расположена совсем рядом с Розенбергом, и я ничего о ней даже не слышал, — пробормотал Кейсер.

— Наверное, здесь очень много интереснейших научных материалов, — заинтригованно сказал Отто. — Удивительно! Хотел бы я знать, на чем эта лаборатория специализировалась.

— Надеюсь, мы никогда этого не узнаем. И вообще никогда больше сюда не вернемся, — сквозь зубы бросила Ева.

— Итак, что будем делать?

Кейсер посмотрел на часы. Сейчас было 14:47, клоуны уехали в полдень и вернутся, судя по всему, в полночь.

— Может, все же разделимся? — предложил он. — Нас тринадцать: можем разойтись по этажам, по двое на каждый; а остальные пойдут по подсказке в ту комнату.

— В комнату зеркал? — уточнила Эмили.

— Да.

— Но ведь там вроде как ответы на все вопросы. Всё и обо всех. Оборотень настаивал, чтобы мы начали с нее.

— Я определенно должен попасть в эту комнату, — сказал Отто.

Кейсер что-то хотел ответить ему, но вдруг уставился в одну точку и, закашлявшись, быстро побежал вперед, куда-то в сторону столиков и скамеек.

Все как один бросились за ним. Я сначала не понял, что происходит, но потом заметил на одном из столиков небольшую бутылку с неизвестной прозрачной жидкостью. Карл схватил ее первым, но на него тут же кинулись Кейсер и Тилль, повиснув на его руках. Хьюго, дотянувшись до горлышка, взялся за него двумя пальцами и попытался открутить крышку. А меня просто зажало между брюхом Отто, который растерянно стоял в этой обезумевшей массе, и чуть меньшим пузом Хьюго.

Девушки стояли позади кучи дикарей и кричали, прося их остановиться.

В итоге Гельмуту удалось вырвать из рук Карла бутылку воды, он открутил крышку до конца и принялся заливать жидкость себе в рот, одной рукой отбиваясь от остальных.

— Стой! Она может быть отравлена! — закричала Ева, но ему было все равно.

Карл, Кипп и Азиз вцепились в бутылку, растолкав всех остальных и пытаясь отобрать ее. В процессе кто-то заехал Тиллю по затылку — тот упал и сильно ударился головой о стол. А мне разбили губу — я почувствовал соленый привкус во рту.

В итоге большая часть воды была пролита.

Когда на пол упала пустая бутылка, все молча разошлись по сторонам.

— Ты в порядке? — спросила Эмили.

— Да.

— Как дикари, правда?

Я молча кивнул, стирая рукавом кровь с лица.

— Каждый мог сделать по маленькому глотку… Почему вы ведете себя как животные? — с возмущением высказалась Эмили, но ей никто не ответил.

Только Гельмут пробурчал что-то вроде: «Заткнись».

Все бросили на него злой взгляд, на что мужчина лишь улыбнулся.

— Если бы я не выпил воду, то это сделал бы кто-то другой. В любом случае, оправдываться перед вами я не собираюсь. Не нравится что-то — идите на хрен! — Гельмут сплюнул и отошел в сторону.

— Ладно. Может, здесь есть еще вода, — предположил Кипп. — Как минимум, в кабинете «L13—32». Поэтому нечего терять время! Куда сначала? В комнату зеркал?

— Мы все равно не знаем, где она находится, — ответил я.

— А вот и нет, — возразила Ева. — Знаем.

Девушка ткнула пальцем в сторону указателя. Стрелка налево рядом с надписью «Лифты» выглядела так, словно была вымазана красной краской или, может, даже кровью.

— Думаю, нам туда.

— Нам в любом случае туда, ведь там лестницы и лифты…

— Которые, скорее всего, не работают, — перебил Кейсер Грету.

— Тогда чего мы ждем?

И мы пошли налево. За короткой перегородкой скрывались две лестницы — одна вела наверх, на указателе был второй этаж, другая — вниз с табличкой «0 этаж».

— Смотрите, — сказала Грета. — Снова помечено красным.

Стрелка призывала нас спуститься вниз. Там было очень темно. Черный коридор вел в неизвестность.

— Ну вот, теперь мы под землей: окон, а значит, и света не будет, — сказал Хьюго. — Зажгите хотя бы свечу!

У меня под ногами что-то стукнуло, когда я шагнул в темноту. Кажется, я случайно пнул какой-то предмет — он покатился в сторону по металлическому полу, создавая эхо в пустом коридоре.

— Что это тут?

Протянув руку, я попытался нащупать предмет.

Справа начали доноситься странные звуки, как будто кто-то хлопает ладошками по стене.

— Что ты там делаешь? — спросил я.

— Ищу выключатель, — ответил Хьюго. — А ты?

— Зачем? Мы же не запустили генер… — промолвил я.

— А-а-а-а-а!!! — вдруг раздался крик.

— Что случилось?

— Кто кричит?

— Это я, — сквозь зубы ответил Хьюго. — Блять, я напоролся на что-то острое на стене! Я… кажется, я порезался. Черт, как же больно!

В этот же момент Грета наконец зажгла свечу, и я нашел, что искал. В моей руке оказался цилиндрический предмет, довольно легкий. Вот и кнопка. Фонарик!

— Да будет свет!

Я нажал на кнопку, и темноту пронзил луч яркого света, смешавшегося со светом от свечи.

— Побереги свечу.

— Лучше ты побереги батарейки, — посоветовала Грета.

Впереди — все та же неизведанная темнота, по краям — обшарпанные и местами потрескавшиеся стены. На одной из стен была нарисована длинная красная стрелка, подсказывающая нам, что мы на верном пути. И надпись, заставившая мурашкам пройти по коже: «Ihr seid alle schon tot».

Я посветил назад: у стены стоял Хьюго, его рука истекала кровью, и казалось, будто в ней не хватало маленького клочка мяса. Он остался в колючей ленте, намотанной на стене прямо поверх выключателя и как арка проходящей через коридор.

Хьюго смотрел на свою руку и стонал от боли. Все остальные просто стояли рядом, сделав сочувственный вид.

— Как ты? — спросила Ева.

— Неприятно, но жить буду. Как меня так угораздило искать этот чертов выключатель? — сжав зубы, промолвил он. — Ай, черт! Парень, дай мне спирт и бинты, — обратился он к Тиллю, но тот только развел руками, кивнув на свое перебинтованное плечо.

— Ты что, все использовал, идиот?

Тилль рассмеялся и достал остатки спирта и маленький кусочек бинта из кармана.

Эмили помогла Хьюго обработать рваную рану, которую следовало бы зашить, но у нас не было ниток. Затем мы осторожно пошли вперед.

— Потратили все на двух неудачников! — злобно высказался Гельмут.

— Эй ты! Успокойся!

— Не успокаивай меня, девчонка! — рявкнул он.

Я посветил ему прямо в лицо, тогда он отвернулся и замолчал. Мы пошли мимо красной стрелки вглубь этого коридора. По его периметру располагалось множество шкафчиков для личных вещей — как в школах или раздевалках спортивных залов.

А слева была арка — мы увидели большое квадратное помещение с четырьмя дверьми. На одной из них было написано:

«Wahrheit».

Над ней висела видеокамера.

— Чем бы ее разбить? — спросила Ева и принялась искать какой-нибудь тяжелый предмет.

— Зачем тратить на это время и силы? — возмутился Кипп.

— Чтобы лишить его возможности наблюдать за нами, конечно же.

Карл притащил из коридора деревянный стул и с силой швырнул его в камеру.

— Попал? — спросила Эмили.

— Кажется, да.

— Ну и куда мы пойдем?

— В «Правду». Оборотень ведь отправлял нас именно туда.

Кипп осторожно подошел к двери, вытащил из замочной скважины маленькую записочку, которую я даже не заметил, развернул и прочитал вслух:

«Sind Sie bereit reinzukommen?»

— Азиз, достань скальпель. На всякий случай.

Мужчина сунул руку в карман джинсов.

— Черт, его нет.

— Как нет?!

— Он… он где-то выпал…

— Боже мой, как ты мог проебать единственное наше оружие! — рыкнул на него Гельмут.

— Не единственное! — Хьюго достал левой рукой из кармана нож, который забрал у Гоззо.

— А ты справишься, если придется его применить? — засомневался Карл.

— Справлюсь!

— А ну-ка давай попробуем! — с этими словами Карл подошел к Хьюго и без труда отобрал у него нож. — Пусть лучше побудет у меня.

— Так, всё, не теряем время. Все пойдут внутрь? — взял на себя инициативу Кипп.

— Да.

— Конечно!

Остальные промолчали.

— Ну тогда идем.

Решительным движением Кипп распахнул дверь, и мы попали в комнату с зеркалами.

* * *

Это была небольшая комната, в центре которой стояли столы, образуя окружность. На каждом столе было закреплено высокое зеркало. Малярным скотчем к зеркалам были приклеены какие-то картинки, на столах стояли погашенные свечи и лежали тоненькие папочки.

Я подошел к одному из зеркал, посветил на него и вгляделся в свое отражение.

Стало как-то тревожно, легкий импульс прошел по всему телу. В голове на секунду промелькнула картинка: вечер, горит фонарь, освещая мост через речку. Но тут же эта картинка вылетела у меня из головы.

Что бы это могло быть?

Из отражения на меня смотрел молодой парень, с окрашенными в желтый волосами.

Эмили и Грета зажгли несколько свечей на столах. В комнате стало светло, поэтому я выключил фонарик. Гул наших голосов тут же заполнил это маленькое, даже тесное помещение. Мы разошлись вокруг столов.

— Что это?

— О нет…

— Не может быть. Кажется, я начинаю что-то вспоминать…

— А что это за документы?

— Давайте посмотрим.

Я взглянул на потолок:

«Die Zunge lügt nicht so sehr,

wie Ihre Augen lügen»

Рядом со мной стоял Кейсер. Он уставился в зеркало, приоткрыв рот, как будто его вдруг осенило.

На зеркале, что было прямо напротив меня, висела небольшая полоска бумаги с надписью «Рэт Шатц». То, что я изначально принял за картинки, было на самом деле фотографиями. С них на меня смотрел некто, представившийся нам Гельмутом. Мужчина стоял в нескольких шагах от меня и пока не увидел себя на фото.

— Рэт? — произнес я так, чтобы он это услышал.

Гельмут непроизвольно повернул голову в мою сторону.

— Ты Рэт?

— Что? Сдурел? Я Гельмут!

— Почему ты повернулся?

— Что? Что ты несешь? — Гельмут вмиг разозлился.

— Почему ты нам солгал? Тебя зовут Рэт, ведь так? — я отклеил с зеркала его фото.

Молчание.

— Почему? Ответь ему!!! — заорал на Гельмута Азиз, который стоял между нами.

— Заткнитесь оба! Вы что, не понимаете?! Оборотень просто хочет нас поссорить! Ему это на руку! Я Гельмут и я, черт возьми, не знаю ни одного Рэта!

Все отвлеклись от зеркал и повернулись к нам. Я пробежался глазами по фотографиям: на них Гельмут играл на улице с маленькой девочкой.

Я молча показал ему одну из таких фотографий.

— Что?! Это моя дочь…

— Как ее зовут?

— Эрика! — уверенно ответил он. — А что? Что ты до меня доебался, сопляк?!

— Вот его личное дело, — сказал Кейсер, размахивая картонной папкой, на которой было написано «Рэт Шатц». Из нее тут же выпала какая-то карточка.

— Кажется, это водительское удостоверение, — предположил Кейсер и потянулся за ним. — Точно! Оно! А он — Рэт Шатц! — мужчина продемонстрировал нам удостоверение.

Гельмут вздохнул.

— Ладно, я Рэт. Это действительно так.

— Зачем ты нам соврал?

— А у меня был выбор? Кому я тут могу доверять…

— Выбор есть всегда. Но как же теперь доверять тебе?

Кейсер открыл личное дело, чтобы прочитать его, но Рэт ударил мужчину в челюсть и вырвал папку у него из рук.

— Это — мое, — сказал он очень злобно. — Залезешь в мою жизнь еще раз и ты — покойник. Понял?

Кейсера прихватил кашель, но активным киванием он показал, что понял.

Я взял одну из папок со стола передо мной. «Кейсер Джонс» — было написано на обложке. К ней на скрепку была прицеплена фотография сгоревшего дома.

— Пожар? — спросил я, протягивая Кейсеру папку.

— Тот. Дом. Был. Пустой, — очень агрессивно произнес он.

— Прочитай и про себя! — рявкнул Рэт. — Уверен, там тоже сплошная ложь. Вопрос лишь в том, кому ты веришь больше: мне, такой же жертве, как и ты! Или Оборотню?!

Я подошел к другому столу. Рядом стояла Ева, держа в руках открытую папку с надписью «Ева Артман» на обложке. По лицу девушки текли слезы.

— Все в порядке? — спросила у нее Грета.

Ева быстро закивала головой.

Меня же интересовала папка Эмили. «Хьюго Буто», «Грета Юргенс». О! Вот и она.

«Эмили Гелбер». Не соврала…

На фотографии она была с каким-то мужчиной возле торгово-развлекательного центра «Американка».

Я посмотрел по сторонам — каждый был чем-то занят и не обращал на меня внимания. На секунду мы пересеклись взглядом с Киппом, но он тут же принялся что-то читать.

Тогда я открыл папку…

— Это что, мое? — вдруг раздался обеспокоенный голос Эмили прямо у меня за спиной. Я вздрогнул. Ответа, почему я залез в ее досье, у меня не было, но меня случайно выручил Кипп.

— Так я и думал! — вдруг воскликнул он.

— Что?

— Гоззо Кунцель!

— Что Гоззо?

— Не за кофе он тут! Какой, к черту, кофе! Только конченый идиот бы в это поверил!

Все собрались возле Киппа, заинтересовавшись личным делом убийцы.

— Наркоман. Сбежал из психонаркологического диспансера… Он попал туда за убийство нескольких человек. Еще и полицейского ранил при задержании! Полиция его уже месяц ищет. А он тут с нами разгуливает!

Мы молча уставились в дело Гоззо, пробегая глазами по тексту и разглядывая фотографии с места преступления, где на автобусной остановке лежали завернутые в пакеты трупы, как вдруг нас прервал какой-то шорох сзади.

— Эй, что ты делаешь?! Что ты, блять, делаешь!?

Тилль стоял со сгоревшей уже наполовину тоненькой стопкой папок и хохотал. Часть из нас тут же ринулась тушить личные дела, но было слишком поздно.

— Что вы так забеспокоились? Да тут сплошная ложь, странники! Ложь! Не надо это читать! Не на-до! Мы все только переругаемся! Ха-ха-ха! Я понял, для чего он это все устроил, а вы нет!

— Идиот! — со злостью я кинулся на него, опаленные папки упали на пол, и Тилль пнул их под стол. — Как же ты достал нас всех!

Все окружили худенького мужчину, и на секунду в его глазах промелькнул страх. Но лишь на секунду. Кейсер, Рэт, Отто и Эмили стояли со своими папками в руках, Кипп — с папкой Гоззо. Все грозно смотрели на улыбающегося Тилля.

— Ну ты и урод! — выругался Азиз.

— Ты зачем это сделал? — спросила Грета.

— Пиздуй отсюда! — замахнулся на него кулаком Кейсер.

Кажется, Тилль доигрался…

— Какие же вы тупые! Зачем вы это читаете, странники?! Разве это поможет нам выбраться? Нужно искать выход!!! Я уже устал от вас! Мы тратим время впустую — я постоянно об этом говорю! Что мы здесь сейчас делаем и зачем? Это все нужно только Оборотню. Перессорить нас и затянуть время до полуночи. Чтобы потом нас всех вырезали как свиней!!!

— Кстати, насчет полуночи. А не пора ли нам искать укрытие на ночь? Не заметим, как время пролетит. Так что этот придурок прав, — сказал Рэт. — Я с ним полностью согласен.

Кейсер посмотрел на время: 17:02.

— Вообще не скоро, — буркнул он.

— Что угодно лучше, чем читать этот бред, — и Рэт демонстративно поднес свою папку в пламя свечи.

Все снова начали ругаться друг с другом.

— Идем отсюда, — предложил я Эмили. — Будь осторожна и смотри внимательно за Рэтом. Он может быть опасен, — добавил я шепотом. — А еще этот гребаный «странник».

— Да, я заметила, — ответила девушка. — Странник! — она тихонько хихикнула.

Грета и Ева, не желающие участвовать в очередной ссоре, пошли за нами, прихватив с собой несколько свеч, чтобы я мог сохранить заряд фонарика.

Мы с Эмили вернулись к арке и решили немного подождать остальных. Девушка была очень раздражена.

— Пошли по подсказке Оборотня, в итоге потратили время впустую, ничего не узнали, кроме еще одного подтверждения, что вокруг сплошные психи и лжецы.

— Это точно, — согласился я с девушкой.

Вскоре все остальные вышли из комнаты и присоединились к нам.

— Ну что, куда направимся теперь?

— Куда направимся теперь! — передразнил Тилль. — Мы что, находимся на экскурсии? Вы снова тратите время! У вас его что, бесконечно, что ли?! — воскликнул он и закашлялся. — Сил уже нет. Готов один искать выход. Зачем вы мне?

— Ну так ищи, — рявкнул на него Рэт.

— Ты бы лучше помолчал, — бросил ему Азиз. — Может, это ты последователь Оборотня? Что можешь на это сказать?

— Пошли вы все нахуй — вот что я могу вам на это сказать! — Рэт ринулся вперед, толкнув плечом Карла. Он подошел к лестнице и вдруг резко остановился.

— Так, а это еще что? Тут, кажется, еще какая-то стрелка. Сопляк, посвети-ка сюда!

Я разозлился на него, но ради общего дела все же направил луч на стену. Мы осторожно подошли ближе. Грета поднесла свечу поближе и попросила выключить фонарик. На стене была нарисована синяя стрелка — она указывала влево, в сторону от лестницы.

— Красные стрелки привели нас к нужной комнате, а вот куда приведет синяя?

— Думаешь, цвет что-то значит?

— Так что будем делать? — спросил Карл. — Налево или наверх?

— Наверх, — сказал я. — Давайте быстро найдем «L13—32», заберем еду с водой, а дальше решим, что делать.

— А с чего ты взял, что этот кабинет наверху? Может, он как раз и расположен дальше по стрелке! — предположил Рэт. Отто с ним согласился, сказав, что проверить, что находится за дверью слева от лестницы, не будет лишним и не должно отнять много времени.

Я уже собирался открыть металлическую дверь, чтобы посветить туда фонариком, как вдруг Рэт толкнул меня, подошел к двери и пинком ее распахнул.

— Вот урод, — пробурчал я.

— С дороги! — грубо сказал он.

Все произошло мгновенно.

Рэт сделал шаг вперед. Я включил фонарик и посветил в проход. Мужчине что-то мешало идти дальше. Он наклонил голову вниз, но было уже слишком поздно.

Раздался громкий механический шум. Я судорожно принялся светить по сторонам, чтобы найти источник звука. Сверху, прямо над Рэтом, перевернулась емкость с какой-то желтоватой жидкостью.

Она в одно мгновение облила его с ног до головы. Послышалось тихое шипение, словно бы где-то ползли змеи. Все разбежались в разные стороны, а Рэт начал безумно кричать. Он побежал вперед, вглубь коридора, на бегу скидывая с себя одежду.

— Не-е-е-ет! А-а-а-а-а-а! — завопил мужчина.

В свете фонарика мы увидели, как кожа на лице Рэта покраснела, он скорчился от боли и упал на четвереньки.

Кислота сжигала его заживо.

Большинство, понимая, что помочь тут нечем, бросилось к лестнице наверх.

— Не-е-е-ет!!! — истошно орал он, истекая кровью. Кожа слезала с его головы кусками, местами уже были видны кости.

Он все же нашел силы, чтобы вскочить на ноги и подбежать к Карлу, чтобы схватить его, но тот быстро отпрыгнул в сторону, свалив на пол Кейсера. Рэт тоже упал — он все еще пытался стереть с себя кислоту. Когда он перестал кричать и корчиться, я понял, что его сердце не выдержало боли.

— Интересно, что там, — хладнокровно сказал Тилль. — В той комнате, которую защищает кислота? Как думаете?

Это абсолютное отсутствие эмпатии и сочувствия я заметил в нем еще утром. Казалось, что ему было совсем наплевать на очередной труп, на то, что человек, стоявший всего в нескольких метрах от него, только что умер ни за что, испытывая сильнейшие мучения.

Тилль меня пугал сильнее всех оставшихся среди нас. Он не выглядел угрожающе, не был физически силен… Но от таких психов никогда не знаешь, чего ожидать.