Бесплатный фрагмент - Маргаритка на склоне

Глава 1. Гостевой дом

Дом трещал, словно полчище дровосеков вознамерилось разнести его в щепки. Каждая щель между досками так и норовила раззявить сухой рот, демонстрируя редкие ржавые гвозди, а крыша, будто возомнившая себя корабельным парусом, гордо надувала черепичное полотнище, по-куриному подпрыгивая. Но это был всего лишь ветер…

«Маргаритка на склоне», так звался старенький гостевой дом, примостившийся на отвороте проселочной дороги, этой осенью все больше служил пристанищем ветру, нежели новым гостям. Дела здесь уже давненько шли не так хорошо, как во времена его основателя, когда-то перебравшегося в эти края мистера Слоу. В те дни зеленый склон, где этот жизнерадостный человек соорудил домик, был полон маленьких цветочков с желтыми, как солнце, сердцевинками и белой бахромой лепестков-ресничек. Теперь же стояла осень и, конечно, ни одной маргаритки не осталось.

Нет, пожалуй, это не совсем верно… Одна-то все-таки была, хотя давно уже не в самом цвету. Правнучку основателя и нынешнюю владелицу гостевого дома звали Маргарет. Она была в том возрасте, когда к ее имени, не задумываясь, хотелось добавить «миссис», а в городских автобусах ей, весьма вероятно, уступили бы место. Когда ее прадед только прибыл в эти места и решил поселиться рядом с маленькой непримечательной деревушкой Ланибро, здесь почти ничего не было — лишь зеленые спины холмов, топорщащиеся вдали иголками елового леса, скалистые уступы, омываемые холодными морскими волнами, туманные утра и невообразимо звездные ночи. Странно было воздвигнуть в таком отдаленном от всего месте дом и назвать его гостевым. Однако мистер Слоу сделал именно это. А потом женился на симпатичной дочери фермера, разводившего маленьких пушистых лошадок в просторной долине за холмами. Этим смешным животным не были страшны холодные ветра здешней осени и снега зим. А дочери фермера — работа по дому. Рядом с домом, построенным мужем, новоиспеченная миссис Слоу быстро разбила огородик и принесла с отцовской фермы несколько кур и одного бойкого петуха с изрядно общипанным хвостом. Так они и зажили.

И мистер Слоу не прогадал. Потихоньку вокруг поприбавилось домишек, а дорога, что шла мимо ферм и скорее напоминала проселочную тропку, вдруг поширела, как река в половодье, и наводнилась повозками, а потом и машинами. И в «Маргаритке на склоне» стали появляться гости…

Нынешней же осенью голодно и зло выл ветер, снуя в дымоходах и напоминая о том, каким пустынным постепенно становится некогда процветавшее место. Маргарет следила за тем, чтобы печные трубы, так полюбившиеся холодным ветрам, были как следует прочищены, да и весь дом, трепыхавшийся сейчас на ветру, словно простынь на бельевой веревке, пребывал в чистоте и порядке. По хозяйству теперь помогал ей только Майкл — сын дровосека из Ланибро. Он был младшим в семье и не планировал идти по стопам отца. Работать у мисс Маргарет, как он ее называл, Майкл начал еще мальчишкой, а сейчас помогал ей с поддержанием дома и двора в порядке, занимался заготовкой дров и растопкой каминов. Хозяйка «Маргаритки на склоне» не очень любила уголь и предпочитала топить по старинке — дровами.

Крепкий и все еще тянущийся в рост юноша возник на пороге с башенкой из полешек, прижатой к груди. Он быстро преодолел неширокий холл и сгрузил свою ношу перед камином в гостиной. Ветер снова с воем влетел в трубу и подул на остывающие угли. Майкл живо подбавил почти погибшему огню топлива и оглядел комнату. К его удивлению, большое зеленое кресло пустовало, а вместо хозяйки, любившей проводить там вечера, лежал, свесив лапку уголка, старый клетчатый плед.

— Вот так дела, куда же она могла подеваться на ночь глядя? — взлохматил ладонью русые волосы Майкл. Отряхивая от опилок свитер, он прошел в кухню, но и там было пусто, и даже почти не пахло свежим хлебом и чечевичным супом, который всегда подавали в этот день недели. Тогда сын дровосека отправился на второй этаж, где располагались гостевые комнаты, сейчас пустовавшие, заглядывая в каждую, он прошелся по коридору и, наконец, поднялся в мансарду, таившую в себе подсобное помещение и спальню хозяйки. Перед дверью последней юноша немного помялся, откашлялся и аккуратно постучал.

— Мисс Маргарет, Вы здесь?

Но на стук никто не отозвался. Майкл попробовал еще раз, и в этот момент ветер снова набрал обороты, затрещал обшивкой, заскрежетал кровлей и… дверь слегка отворилась. Комната была не заперта. Неуверенно просунув голову в образовавшуюся щель, юноша заглянул в маленькую спаленку, обставленную еще более старомодно, чем остальной дом, причем совершенно пустую.

Ветреным осенним вечером пожилая хозяйка гостевого дома «Маргаритка на склоне» пропала.

***

Джон поправил шляпу с узкими загнутыми полями и глянул в зеркало заднего вида. Совершенно пустая дорога, заключил он, ни тебе машин, ни даже животных, перебегающих с одной стороны на другую, все как ему и было обещано. Полное уныние, да еще и туман. Свет фар рассеивался в нем, как капля краски в молоке. На всякий случай нажав на клаксон, Джон повернул. Этот звук совершенно некстати прозвучал в вечерней тишине и в ответ был облаян с какой-то дальней фермы, притаившейся на склоне холма. Впрочем, в тумане ее видно не было.

Ну вот, кажется, он и на месте. Застегнув пальто на все пуговицы, Джон приоткрыл дверь. Но она тут же закрылась обратно, словно захлопнутая чьей-то невидимой рукой. «Что еще за фокусы?» — возмутился мужчина. Джон был невысокого роста, хорошо сложен, на вид ему можно было дать около тридцати-тридцати пяти, но серьезность в его взгляде могла бы накинуть еще лет пяток. Туман, разорванный в клочья ветром, метался обрывками в побледневшей траве, усыпанной осенними листьями. Мужчина предпринял еще одну попытку покинуть машину. На этот раз ему это удалось. Ветер сделал перерыв, вдохнул и громко грохнул дверцей вновь, вырвав блестящую ручку из ладони Джона. Машина обиженно вздрогнула, а ее владелец, неуверенно поправив воротник пальто и прятавшийся под ним тонкий шарф, повернулся к дому, нависавшему над ним, словно надутый ветром парус.

— Что еще за фокусы… — уже вслух, но как-то неуверенно произнес Джон, оглядывая дом.

На колокольчик никто не ответил. Однако дым, рваной летной выплывавший из трубы, говорил гостю, что дом обитаем, и мужчина позволил себе перешагнуть через порог без дополнительного приглашения. За дверью оказалось тепло, и приятно пахло едой. Это обнадежило Джона. Он снял шляпу и, пригладив каштановые с рыжим отливом волосы, двинулся туда, где, по его представлениям, в любом приличном доме должна была располагаться гостиная. Дом оказался приличным, а комната — пустой. Повинуясь желанию согреть руки, Джон неторопливо подошел к камину. В этот момент за его спиной раздался голос.

— Доброго вечера Вам, сэр! Мы ждали Вас. Надеюсь, дорога была приятной.

Обернувшись, Джон увидел низенькую пожилую женщину в длинной юбке, старомодной блузе и с уложенными на странный манер седыми волосами, частично укрытыми чепцом.

— Да-да… Весьма. Разрешите представиться. Джон Картвей.

— Мне прислали телеграмму из города, — гордо заявила женщина, словно телеграф был последним достижением прогресса, — Вы приехали по делу мисс Фанни Гаррет. Бедная девочка… Ох, ну что же это я! Присаживайтесь, пожалуйста. Чаю?

— Благодарю, не откажусь, — Джон расположился у камина, все еще неуверенно поглядывая на хозяйку этого странного дома. «В любом случае, — успокоил он себя, — других гостевых домов в этом захолустье точно нет. Быстрее бы решить все дела здесь».

Чай оказался отменный, с хорошим деревенским молоком, и настроение новоприбывшего гостя постепенно начало налаживаться. «В конце концов, — он откинулся поудобнее на спинку кресла и вытянул ноги, — иногда можно позволить себе несколько дней на природе, овечки там всякие…» Размышления, постепенно ушедшие в столь милое русло, были прерваны появлением совершенно иной дамы. Джон быстро подобрался и сел со всей подобающей элегантностью.

В гостиную вошла молодая женщина с идеальной осанкой и горделиво поднятой головой. Одежда ее, хоть и весьма закрытая и с преобладанием черного, замечательно подчеркивала стройность фигуры. Джон отставил чашку и поднялся, слегка кланяясь даме. Она ответила таким же небольшим наклоном головы и слегка улыбнулась, что сделало утонченные черты лица еще более привлекательными. Было нечто восточное в разрезе глаз ее и легкой изогнутости носа, да и бахрома ресниц казалась невероятно густой и черной для дамы здешнего климата, но при этом более ничего иностранного в ней не было, а легкая бледность лишь придавала ей аристократичности. Последнего Джон уж точно не ждал от местного общества. Быстро вспомнив о приличиях, он представился. Даму звали миссис Кардис. Джон с удивлением поймал себя на том, что, так залюбовавшись незнакомкой, в первую очередь заметил досадную приставку «миссис», и только потом осознал, кто перед ним.

— Простите, миссис Кардис? — переспросил он, делая акцент на фамилии, — не Вы ли случайно родственница пропавшей девушки?

— Совершенно верно, — кивнула женщина, — тетя, по матери.

«Странно, по ком этот траур, ведь девушка всего лишь пропала…», — Джон вновь обратил внимание на преобладание черного цвета в ее одежде и решил на всякий случай сразу уточнить:

— У Вас есть предположения, что с ней могло произойти? Вы полагаете… худшее?

— О нет, — догадалась о его мыслях миссис Кардис, — это по мужу. Уже много лет прошло, но все же я не решаюсь полностью снять траур.

Досадное «миссис» было разрешено, и Джон предложил даме составить ему компанию за чаем и обсудить все подробности дела, по которому он был вызван сюда из города.

— Вы хорошо знали пропавшую? — начал Джон, когда мисс Слоу принесла сервиз и два изящных блюда: одно с хлебом с маслом, а второе — с булочками.

— Видите ли, — миссис Кардис медленно подлила молока в чашку, — я не очень часто бываю в этих краях. С тех пор, как моя сестра умерла, — она отставила кувшинчик и принялась неспешно помешивать чай. Чувствовалось, что последнее ей было произнести куда сложнее, чем признаться в своем вдовстве. — Я стала реже бывать здесь. Хотя я всегда рада видеть племянницу, это было сопряжено с общением с ее отцом, что и при жизни сестры не доставляло мне особого удовольствия.

— Вы были не в очень хороших отношениях с мистером Гарретом? — уточнил Джон, доставая маленький блокнотик из нагрудного кармана.

Дама подняла на него взгляд очаровательных темных глаз и иронично улыбнулась:

— Мы вообще не были в отношениях, мистер Картвей. Никто в нашей семье этого брака не одобрял. И вот чем все закончилось, — в ее тоне появились стальные нотки, — десять лет назад трагически погибает моя сестра, а теперь без вести пропадает племянница!

— Да, я соболезную Вашей утрате, — Джон почувствовал, как от этого голоса и взгляда у него появляются мурашки на спине, — но я здесь именно за тем, чтобы найти Вашу племянницу. Уверен, нет поводов для излишнего беспокойства.

— Благодарю, — тон ее снова стал спокойный и слегка бархатистый, а взгляд перестал отдавать пугающим холодом.

«Ну и семейка, — подумал Джон, — вот именно поэтому не выношу расследований в глубинке. У них тут вечно от нечего делать возникают какие-то скелеты в шкафах…»

— Значит, племянницу Вы не видели давно?

— Да, последний раз я навещала ее в середине весны. Ненадолго, проездом, по дороге к морю. Но мы всегда поддерживали переписку.

Джон отметил это в блокнотике и поинтересовался:

— Как Вы узнали об ее исчезновении?

Миссис Кардис как-то странно посмотрела на него и, меняя тон на более доверительный, произнесла:

— Еще весной, во время моего визита, мне показалось, что с Фанни что-то не так… Она была какая-то тихая, бледная. А потом я получила это письмо от нее…

— Какое письмо? — Джон, сам этого не заметив, тоже перешел на более тихий и вкрадчивый голос.

— Вот это, — и дама извлекла из маленькой черной сумочки сложенный вчетверо листок. Когда она протянула его собеседнику, их пальцы на мгновение коснулись друг друга, и Джон чуть не выронил переданное ему письмо. Мысленно отругав себя за неловкость, он принялся деловито разворачивать бумажку, но думал в этот момент вовсе не о таинственном послании пропавшей девушки, а о странном эффекте, производимом над ним ее тетей.

Впрочем, текст письма вернул его в нужное русло. Поначалу сотрудник сыскной и по совместительству адвокатской конторы с несуразным названием «Мудрый эсквайр» не обнаружил ничего особо странного в письме молодой девушки своей родственнице. Обычный обмен любезностями, погодой, последними сплетнями провинциального городка… Девушка спрашивала схему какого-то кружева… для… траурного платья?

Джон поднял глаза на миссис Кадис.

— Вот именно, — кивнула она с достоинством, — представьте мое удивление. Кто же украшает кружевами траурное платье?

***

Майкл выскочил на улицу и на всякий случай пробежался по двору. Но там только ветер будоражил старый курятник и трепал пожухлые листья последних неснятых с грядки капустных кочанов. «Куда могла на ночь глядя запропаститься пожилая женщина, — недоумевал юноша, — да еще в такую погоду?» Мисс Слоу, по мнению Майкла, не была охоча до неожиданностей. Распорядок ее жизни был вполне предсказуем — дни покупок, дни визитов, даже существовало расписание блюд по дням недели. А теперь, когда съехали последние гости этого сезона, никаких дел в городе у нее и подавно не могло быть.

Опустившись на чурбак для рубки дров, Майкл устало пытался представить, где же ему искать хозяйку гостевого дома, как вдруг одна странная и тревожная мысль посетила его. Могло ли быть, что это как-то связано с делом об исчезновении Фанни Гаррет, которое вел тот хлыщ из большого города, быть может, он догадался обо всем? Но нет, он ведь уехал. Майкл почувствовал, как холод пробирается под его тонкую куртку. И эта «черная паучиха», ее тетка, тоже уехала тогда, так ничего и не получив…

Он встал и пошел в сторону дома лесника. Из трубы уже валил дым, и окна приветливо мерцали теплым светом в сгущающемся мраке. Когда юноша переступил порог, то сразу услышал веселые голоса собравшейся за ужином семьи. Все были за столом: и отец, и старший брат уже вернулись с дальней вырубки. Войдя в гостиную, никем не замеченный Майкл некоторое время наблюдал за семьей, как отец — крепкий плечистый бородатый мужчина — с улыбкой принимает блюдо с картофелем от жены, немолодой уже, но все еще весьма миловидной, они весело разговаривают, старший брат — пошедший комплекцией в отца, как всегда шутит невпопад, но мать все равно смеется…

— Ты что так поздно? — конечно же, именно она заметила первой, что младший сын, наконец, пришел домой.

Майкл, все так же стоя на пороге комнаты, медлил заходить, ему очень не хотелось обращаться за помощью к тем, кто и так считал его не слишком умелым. Но, в конце концов, не он же виноват, что старушка пропала.

— Как это пропала? — удивился отец семейства.

Майкл в двух словах объяснил сложившуюся ситуацию, на что бородач лишь махнул рукой, мол, вышла к подружкам чаю попить.

— Вечно ты бурю в чайной чашке мутишь! — рассмеялся старший брат.

«Мутят воду…» — недовольно подумал юноша. Он сказал, что не голоден, хотя это было неправдой, и ушел на чердак. Там его и нашла мать, сидящим у маленького круглого окошка. Будучи женщиной проницательной, она легко догадывалась, когда кто-то из ее мальчиков кривит душой. Поставив тарелку и чашку рядом с сыном, женщина опустилась подле него.

— Ты правда считаешь, что с мисс Слоу что-то приключилось? — спросила она ласково.

— Да все что угодно… — грустно ответил Майкл, — с самого начала осени у нас неладно. Еще этот приезжал…

— Мистер Картвей? Но он ведь хотел помочь Гарретам, когда Фанни пропала.

— Да, — буркнул Майкл.

— Никто не виноват в случившемся, сынок… — голос ее был полон сострадания. Только она догадывалась, что на самом деле чувствовал ее мальчик.

— Но нужно же что-то делать… — он посмотрел в темноту за окном.

— Может быть, твой отец прав? И утро вечера мудренее, зайдешь завтра, а там, глядишь, мисс Слоу уже дома будет.

— А если нет? — как бы сильно ему ни хотелось поверить в слова матери, он прекрасно понимал, что так не будет.

— Ну тогда… И нужно будет что-то предпринимать.

Майкл вздохнул и взял тарелку. Это немного успокоило женщину, и она, несколько раз проведя рукой по русым волосам сына, удалилась, сказав, чтобы потом сам отнес посуду на кухню.

Ел он быстро, одновременно обдумывая план дальнейших действий.

Глава 2. Мистер Гаррет

Ветер начал постепенно утихать. Дом устал дудеть в печные трубы, словно архангел Гавриил, занавески с кружевными оборочками приняли обычное вертикальное положение, а крыша успокоила черепичный скрежет и затихла под светом проклюнувшихся на небе звезд.

Мисс Слоу аккуратно вылезла по старенькой деревянной лесенке из погреба и отряхнула передник, на котором ее собственной рукой, правда, много лет назад, были вышиты три маргаритки. Она выставила на дощатый пол объемную корзину с капустными кочанами и немного отдышалась. Крутая лесенка давалась ей все сложнее… На кухне старушка взяла худощавыми пальцами широкий острый нож и ловко нашинковала принесенные овощи, предварительно тщательно вымыв их в колодезной воде. Несмотря на то, что ее последние гости отбыли, а на дворе тонким кружевом ночного морозца зима намекала о раннем приближении, мисс Слоу не собиралась отказываться от традиционного капустного пирога. Вот разве что ее несушки устроят саботаж перед холодным сезоном… И какой же тогда капустный пирог без яиц? Представив эту катастрофу, мисс Слоу встревоженно покачала головой и решила завтра первым же делом проверить курятник. Но на сегодня у нее уже запасено несколько яиц.

Дел по дому было немало. Шутка ли практически в одиночку содержать большой деревянный почти что особняк, да еще огород и курятник в придачу! Но мисс Слоу обладала удивительной способностью: за день она могла перестирать все постельное белье постояльцев и, пока оно болталось на ветру, как паруса с оборванными шкотами, сготовить обильный обед с несколькими переменами блюд, перемыть после него посуду, выщипать сорняки на грядках, покормить кур и вечером еще немного повязать при свете камина и маленькой масляной лампы. Но все-таки были некоторые задачи, которые мисс Слоу как теперь, так и в молодости, предпочитала отдавать в мужские руки. Поначалу руки эти были мальчишеские. Но еще подростком Майкл Вудсмит уже лихо забирался на крышу по хлипкой приставной лесенке и менял вышедшую из строя черепицу, чинил полы, столы, стулья и даже покосившийся старый курятник! Неудивительно, что когда мальчишка превратился в хоть и худощавого, но крепкого и жилистого юношу, его работоспособность стала только выше. И если учесть, что с возрастом у мисс Слоу происходило обратное, то эти двое замечательно дополняли друг друга. Хозяйка гостевого дома относилась к пареньку весьма душевно, пожалуй, чуть более чем к простому помощнику, а скорее как к сыну, которого у нее никогда не было. В свое время дочери хозяина «Маргаритки на склоне» так и не посчастливилось выйти замуж, но мисс Слоу об этом не горевала. Ведь на ее «посту» общения и людей, о которых нужно заботиться, было и так в достатке. Хотя, конечно, в последние годы число постояльцев сильно поуменьшилось…

Мисс Слоу завернула края пирога и тихонько вздохнула. Все дело было в дороге, полагала она. Власти графства проложили новую большую дорогу, более удобную для машин, значительно дальше от их маленького городка, чем пролегала та, что ранее переправляла по своей спине коней и повозки. Мир стремительно менялся, словно несясь теперь в стальном вагоне за паровозом, и мисс Слоу с сожалением понимала, что немного отстает от него…

— Вот так! — она сделала смешную завитушку из теста прямо по серединке пирога, как всегда делала ее мать, а до того — ее бабушка. И пирог отправился в пышущую жаром печь.

С делами на кухне было покончено, и хозяйка ушла в гостиную. Увидев растопленный, уютно потрескивающий дровами, камин, а рядом заготовленные полешки, старушка улыбнулась всеми складочками в уголках глаз — «какой милый мальчик, уже обо всем позаботился!» Она подкинула еще поленце и опустилась в любимое зеленое кресло, подле которого стояла корзинка с вязанием. Лишь одно обстоятельство беспокоило хозяйку «Маргаритки на склоне» — не голодна ли «бедная девочка».

«Надо бы завтра отнести ей пирога» — подумала добрая женщина и принялась довязывать красную пару носков, которую собиралась подарить Майклу на Рождество.

***

Джон немного оправил клетчатый жилет и посмотрел на опустевшую чашку чая. Ему уже давно хотелось удалиться в свою комнату и хорошенько вздремнуть с дороги. Вся эта история с пропавшей девушкой оказывалась более запутанной, чем было представлено в переданном ему деле.

— Вот съездите в Ланибро, мистер Картвей, — сказал этим утром его патрон, мистер Твибинс, и передал тоненькую папку с описанием дела и письмом от мистера Гаррета.

Джон еще удивился тогда, зачем по такой ерунде беспокоить сыскное агентство, да еще и в другом городе. Но, по крайней мере, последнее стало понятно, когда он подъезжал к Ланибро, нечто среднему между деревенькой и городком, — здесь не то, что не было подобной конторы, даже полицейского участка могло не быть! Хотя, конечно, именно туда мистеру Гаррету и следовало бы обратиться в первую очередь. И вот это и была первая странность, с которой столкнулся Джон, — в письме от отца пропавшей девушки значилось, что он не хотел бы предавать дело официальной огласке…

— Но все же, как именно Вы узнали о пропаже племянницы? — попытался Джон повернуть беседу с очаровательной миссис Кардис в нужное русло.

— Но как же? — поразилась она, как будто Джон спросил ее что-то давно объясненное, — я приехала навестить Фанни и, разумеется, узнала, что ее нет дома.

— И поэтому остановились в гостевом доме? — в голове Джона пока не вырисовывалась цельная картина происходящего.

— Нет, — взгляд женщины снова выразил некоторое сомнение в высоте интеллектуальных способностей собеседника, — «Маргаритка на склоне» — единственный гостевой дом в Ланибро. Я всегда здесь останавливаюсь, когда навещаю Фанни.

— Но отчего Вы не останавливаетесь в доме сестры?

— Мне кажется, ответ на этот вопрос очевиден, мистер Картвей, — и на этом она поставила отчетливую точку в данном направлении беседы, после чего подлила себе чаю, а Джон подумал, что ему явно лучше продолжить свои изыскания утром.

Он вежливо попрощался с дамой, пожелав ей доброй ночи, и отправился на поиски хозяйки, чтобы та показала его комнату. Мисс Слоу почти сразу появилась в холле и, мило улыбнувшись, проводила гостя на второй этаж. Небольшая, но весьма удобная комнатка была последней в коридоре, и окна из нее выходили на дальние зеленые склоны, а не на городок или задний двор, как из боковых. Джон приоткрыл окно и вдохнул ночной воздух, уже отчетливо наполненный запахами осени. Раскрыв чемодан, он достал со дна тоненькую папку и еще раз просмотрел хранившиеся в ней листы.

Единственный ребенок… Вдовец… Сестра жены — миссис Кардис… Касательно этой персоны информация была весьма скудной. Да и в целом о семье миссис Гаррет. И никаких упоминаний о конфликте.

«Что ж, придется завтра обо всем расспросить мистера Гаррета» — подумал Джон и протяжно зевнул.

Утром постояльца из дальней комнаты разбудил скрип половиц в коридоре и прерывистое пение петуха с заднего двора, сразу же напомнив мистеру Картвею, где он находится. Некоторое время он еще лежал в постели, надеясь, что это нелепое поручение ему просто приснилось и, открыв глаза, он обнаружит себя в собственной спальне, сварит хороший кофе, развернет хрустящую утреннюю газету… В дверь постучали.

— Мистер Картвей! Доброе утро! — раздался бодрый женский голос с еле заметными поскрипывающими нотками, — Я принесла Вам умыться. Мистер Картвей!

«Бог милостивый, что она мне принесла?..» — он скорее поднялся и чуть не подпрыгнул, когда его босые ноги коснулись выстуженных за ночь половиц. Быстро нащупав тапочки и запахнув плотнее халат, Джон открыл дверь, чтобы обнаружить за ней хозяйку в длинном голубом платье, белом переднике и с небольшим тазиком и кувшином в руках. В этот момент Джону стал понятен смысл ее слов — водопровода в доме не было!

— Благодарю! — он забрал принесенное из рук женщины.

— А полотенце на полочке, — радушно улыбнулась мисс Слоу, — хорошо спали, мистер Картвей?

— Как младенец, — натянуто улыбнулся он в ответ.

Это сообщение чрезвычайно порадовало пожилую даму и, сообщив о том, что завтрак уже накрыт в гостиной, она удалилась.

Джон поставил непривычные современному человеку умывальные принадлежности на прикроватный столик и снова с печалью подумал о своей удобной городской квартирке… с водопроводом и канализацией… отборным кофе, который он покупал в лучшем магазине города, и джезве, привезенной им из морского круиза вдоль берегов той страны, где знали толк в этом напитке.

В гостиной он обнаружил накрытый к завтраку стол и ни одного постояльца. Мисс Слоу вынесла старенький термос и установила его рядом с чайничком.

— Вам чай или кофе?

Пораженный предоставленным выбором, Джон сразу же почувствовал, что его симпатия к этому месту растет, и он почти готов простить маленькое деревянное строение на заднем дворе, до которого ему пришлось прогуляться поутру. Хозяйка, чрезвычайно обрадованная, что предугадала предпочтения постояльца, приоткрыла крышку термоса и налила серовато-буроватую жидкость со смутно знакомым запахом в фарфоровую чашечку с голубым узором, изображающим милую пасторальную сцену.

— Миссис Кардис еще не встала? — поинтересовался Джон у хозяйки.

— О, все постояльцы уже позавтракали и ушли гулять! — заверила его мисс Слоу, — сегодня отличная погода. Первая половина осени особенно замечательна в наших краях…

Мистер Картвей согласно кивнул и с улыбкой отпил из чашки. Улыбка тут же приклеилась к его губам как влитая:

— Мисс Слоу, а это… что?

— Кофе, — с удивленной улыбкой произнесла пожилая дама и так же нежно добавила, — цикориевый.

— Великолепно, — сдавленно прокомментировал Джон.

— Молочка?

— Нет, благодарю.

После завтрака он надел свой любимый коричневый твидовый пиджак, некоторое время глядел на два шарфа, выложенных на кровать — тот, что был на нем вчера, и другой — более теплый, и, сделав выбор в сторону второго, проверил наличие блокнота, захватил шляпу и вышел из комнаты.

Первое, что встретило его на улице, был мощный удар ветра прямо в лицо, почти было сорвавший с него шляпу, если бы Джон не придержал ее, и заставивший его больше не сомневаться в выборе шарфа. «У них это называется хорошей погодой, да?»

Яркое солнце заливало еще теплыми лучами изумрудные склоны, то тут, то там золотыми пятнами проглядывали клены и алели невысокие живые изгороди какого-то колючего кустарника, а вдалеке виднелась сине-зеленая полоса хвойного леса, устремляющая зубцы крон в ультрамарин небес. В воздухе витал легкий запах дыма, исходивший из печных труб Ланибро, аромат осенних листьев и той свежести, которая доступна лишь в сельской местности.

Еще раз сверившись с адресом, Джон бодро зашагал к видневшейся внизу грибнице черепичных крыш. Но шагнув на немощеную улочку, он с удивлением обнаружил, что на домах не только отсутствуют номера, но даже названия самих улиц.

«Что же это такое?!» — тяжело выдохнул он и огляделся. Неподалеку виднелась витрина галантерейной лавки.

За прилавком среди лент и шляпок прошлогоднего фасона обитало прелестное существо неопределенного возраста. Каштановые локоны ее были закручены в обильные кудряшки, а из-под пушистых ресниц на вошедшего смотрели большие голубые глаза.

— Чем могу помочь, сэр? — кокетливо улыбнулась девушка, явно угадав в нем приезжего.

Извинившись за беспокойство, Джон спросил, не подскажет ли она, как ему пройти по указанному адресу. На невинном личике продавщицы появилось задумчивое выражение, она поинтересовалась, кого именно мистер ищет.

— А, мистер Гаррет, сразу бы так и сказали! — рассмеялась поклонница щипцов для завивки, — Вам сейчас вниз по улице, потом сразу направо, через два поворота налево и еще немного вниз, а там сразу увидите его дом. Двухэтажный, с мезонином. А Вы у него хотите что-нибудь заказать или Вы… — она понизила голос, — из-за пропавшей девушки здесь? У мисс Слоу остановились?

В этот момент сотруднику сыскного агентства отчетливо захотелось еще раз тяжело вздохнуть и покачать головой.

— Доброго дня, мисс! Благодарю за помощь!

Когда за элегантно одетым мужчиной закрылась дверь, звякнув колокольчиком, обладательница кудряшек только хмыкнула себе под нос, и принялась перекладывать ленты.

Выйдя на улицу, Джон поплотнее натянул шляпу и быстро зашагал в указанном направлении. «Что за место? Они что знают, кто живет в каждом доме? Как здесь вообще мог кто-то пропасть?»

Несколько раз свернув не туда, поскольку маленькие улочки были часто неотличимы от просто проходов между домами, Джон все-таки смог добраться до указанного дома с мезонином. В одном продавщица оказалась права — этот дом трудно было спутать с другими. Все в нем пестрило разнообразием стилей и элементов. Конструкция, расположение окон, наконец, деревянные украшения вокруг оконных проемов и даже этот самый мезонин заставляли голову наблюдателя кружиться от эклектичности строения.

— Что за фокусы… — Джон замер перед домом, изумленно разглядывая три трубы, все по-разному оформленные.

— А, мистер Картвей, как я понимаю! — донесся откуда-то мужской голос.

Опустив глаза, Джон обнаружил, что ярко-красная входная дверь отворилась, и на пороге стоит мужчина средних лет в добротном жилете поверх рубашки, слегка потертых штанах и крепких кожаных ботинках. Седеющие, но все еще по большей части воронено-черные волосы его были прихвачены сзади лентой, что придавало мужчине похожий на моряка вид.

— Мистер Гаррет?

— Так точно, он, — кивнул незнакомец и пригласил войти. Первое, что бросилось в глаза Джону за открывшейся дверью гостиной, был широкий камин, размерами и формой напоминавший о великолепии позапрошлого века. Полку над ним украшала изящная фарфоровая ваза, а рядом с ней лежал неопределенный фрагмент старой деревяшки, совершенно не гармонировавший со своей утонченной соседкой и помпезностью камина. Сама комната была хорошо обставлена, но без излишеств.

— Я чрезвычайно рад, что Вы так быстро откликнулись! Марта! — крикнул хозяин пестрого дома, и на пороге появилась немолодая женщина в переднике, чепце и с бесстрастным выражением лица. Она извлекла из кармана очочки без дужек и посмотрела через них на гостя.

— Чаю, пожалуйста, принеси, — мягко произнес мистер Гаррет. Женщина молча кивнула и так же неслышно удалилась.

— Мистер Гаррет, прежде всего мне необходимо задать Вам ряд вопросов. Некоторые из них могут показаться Вам не слишком тактичными…

— Да, да, конечно! Я все понимаю! — живо закивал чисто выбритым подбородком мужчина. Между тем в столицу сейчас были снова в моде короткие бородки и аккуратные, слегка закрученные усы. Джон за модой следил.

Оба джентльмена расположились на добротно и изящно сделанных стульях с изогнутыми спинками.

— Для начала я попрошу Вас еще раз изложить все обстоятельства исчезновения Вашей дочери. Пожалуйста, не упускайте никаких подробностей и деталей, даже если они покажутся Вам несущественными, — Джон достал блокнотик и карандаш.

— Так ведь как… — пожал плечами мистер Гаррет, — была всегда здесь, а потом возьми да исчезни. Понимаете, она, ну после смерти матери всегда помогала мне и Марте по хозяйству и была, в основном, дома…

— Марта — ваша горничная? Давно служит? — сразу уточнил Джон.

— Да-да… Она вместе с женой переехала. Еще в ее отцовском доме служила.

— Так, — Джон занес это интересное для него обстоятельство в блокнот, — продолжайте.

— Так вот, она всегда дома была. Ну выходила за покупками, конечно, прогуляться там… К морю…

— Простите? — посмотрел с удивлением Джон.

— Простить что? — не понял мистер Гаррет.

— Мне не послышалось, Вы сказали, к морю?

— А, да… — усмехнулся хозяин дома, — здесь не курортные места, конечно. Берега скалистые, нет пляжей, да и холодно. Такие как… хм… в общем, едут обычно не к нам. Но тут тоже есть выход на берег. Вы ведь в «Маргаритке» остановились? Ну так если пойдете в другую сторону, обойдете холм и потом еще по тропе, выйдете к берегу. А Вы не знали, что мы на побережье?

— И она так далеко ходила гулять? Одна? — с сомнением переспросил Джон, проигнорировав вопрос хозяина.

— Да разве это далеко? Ну, бывало и одна… Что ж с того?

Джон слегка откашлялся, дело приобретало неприятный оборот. Идея искать разбившуюся на скалах девушку его совершенно не прельщала. Но он все еще продолжал надеяться на более жизнеутверждающие версии — заблудилась или сбежала с любовником.

— Вы искали там, где она обычно гуляет?

— Да разумеется! И я, и Марта, и Майкл! — в лице мистера Гаррета отразилось еще больше оживления, словно он на мгновение снова оказался в процессе этих поисков. — Мы всю округу обошли… Никаких следов… — Последние слова он произнес с трудом, борясь с овладевшим им чувством. Джон не мог понять в этот момент, каким именно — отчаянья или ярости.

— Кто такой Майкл? — с вкрадчивым любопытством спросил Джон.

— Так ведь служит у мисс Слоу… Сын дровосека — Майкл Вудсмит.

Перед ними снова выросла фигура в чепце:

— Ваш чай, сэр, — сухо произнесла дама и опустила поднос на небольшой деревянный столик, тоже отменной работы.

— Благодарю, Марта, — кивнул мистер Гаррет и принялся сам разливать горячий напиток.

— Я могу потом пообщаться с Вашей горничной? — между делом поинтересовался Джон.

— Да, разумеется. Могу позвать прямо сейчас… — он набрал в грудь воздуха.

— Не стоит, — поспешно остановил его Джон, не любивший повышенных тонов, — вернемся к Майклу.

— А что к нему возвращаться? Приличный такой парень. Я его с детства знаю. Он помогает иногда мне в мастерской, ведь его отец как-никак материал мне и поставляет. — Он постучал крепкой ладонью по столешнице, так что чайник и чашки запрыгали с недовольным звоном.

Его собеседник опустил взгляд на стол, оглядев массивные завитушки на ножках, и на всякий случай уточнил, чем занимается мистер Гаррет.

— Так ведь столяр я! Краснодеревщик. У меня даже из соседних городов мебель заказывают. Там вон наличники на окнах видели? Это я по эскизу, присланному мне из другой страны, делал! У них, говорят, снéга… до крыш! У нас тоже зимой иногда наметет, знаете ли, но не выше подоконника. Так что мои наличники круглый год видать!

— Да, это все, конечно, замечательно… — медленно произнес Джон, — но все-таки как Вы обнаружили исчезновение дочери?

— Так ведь я Вам говорю, всегда дома — а тут: нет ее целый день! Ну мы пошли искать. Весь город оббегали, и к морю, — он специально подчеркнул последние слово, — ходили, и по всем лавкам прошлись, даже к мисс Слоу заглянули. Нигде нет! А потом еще миссис Кардис приехала, — при упоминании этого имени его доброжелательно-встревоженное выражение лица на мгновение подернулось дымкой отчетливой неприязни, — Какой же она скандал тут устроила тогда… Сейчас даже не заходит. Впрочем, оно и к лучшему. Я только ради Фанни терпел ее присутствие здесь.

Скандал и миссис Кардис — показались Джону не слишком совместимыми вещами. За прошлый вечер она успела произвести на него впечатление весьма уравновешенной и интеллигентной дамы, хотя какая-то чертовщинка в ней явно водилась… Воспоминания о миссис Кардис немного сбили Джона с курса, и он снова посмотрел в блокнот, чтобы скрыть свое смущение.

— Да, кстати, об этом… А что у Вас за отношения с сестрой Вашей покойной супруги? Вы не слишком ладили?

— Не слишком? — плотник усмехнулся и слегка откинулся на спинку стула, — мы не ладили вовсе. Она первая, кто в этой чокнутой семейке был против нашего брака с Лиззи. — Его живое лицо вдруг как-то посерело, а в карих глазах заиграли отголоски старой боли, он продолжил чуть тише, — Лиззи очень не хотела их всех печалить, поэтому наша помолвка была тайной, в какой-то момент она даже хотела разорвать ее, и я еле уговорил не делать этого… А когда мы поженились, никто! Никто не приехал на свадьбу. Это семья вампиров, я вам доложу. Будь моя воля, я бы даже не допускал эту черную вдову до Фанни. Но разве я мог?.. Особенно, когда… — он через силу сглотнул, — моя Лиззи умерла… — он опустил голову и замолчал, сжав губы. Казалось, он хочет добавить еще что-то, силясь удержать нахлынувшие на него воспоминания о смерти супруги.

— От чего умерла миссис Гаррет? — мягко спросил Джон.

— Она… здоровье у нее всегда было не очень. Бледненькая такая, худенькая… Фанни покрепче чуть-чуть уродилась. Здесь хоть расцвела немного, а то у своих совсем бы завяла… Но все-таки. Фанни еще совсем девчушкой была, когда потеряла мать… Врачи сказали, слабое здоровье, да… — он все еще наблюдал столешницу перед собой, собирая силы на слова.

Джон слегка постучал карандашом по шершавой поверхности блокнота. Чай остывал в чашках.

— Мистер Гаррет, давайте вернемся ко дню исчезновения Вашей дочери. Вы говорили, она обычно была подолгу дома. А Вы? Работаете здесь?

— Да, моя мастерская в отдельном крыле, — он поднял голову, вырывая себя из морока воспоминаний. — Иногда я почти не выхожу оттуда. Даже могу заночевать прямо там на лежанке. Теперь и вовсе, только бы не думать, что могу потерять и ее. Вот и в тот день. Я даже не знаю, спускалась ли она к завтраку…

— А что говорит Марта?

Мистер Гаррет с каким-то удивлением посмотрел на собеседника.

— Марта? — переспросил он, — Марта!

Джон чуть не подпрыгнул от этого крика.

— Марта, — снова спокойным голосом продолжил хозяин дома, — Фанни завтракала в среду?

— Не могу знать. Я ушла за покупками. Завтрак был на столе, сэр.

— И Вы не заметили, притронулся ли к нему кто-то? — спросил Джон.

— Не заметила. Это не входит в мои обязанности. Сэр.

Джон посмотрел внимательно на горничную — ее лицо было совершенно непроницаемым, потом на мистера Гаррета, и подумал: «Да… Кажется, хороший кофе я выпью нескоро».

Осмотрев комнату пропавшей девушки, Джон спустился вниз, задать еще несколько вопросов хозяину. Проходя мимо камина, он задержал взгляд на не вписывающейся в интерьер деревяшке. Она выглядела как-то неестественно покореженной.

— Фрагмент корабельной обшивки, — проследив его взгляд, заметил хозяин дома.

— Подарок?

— Самому себе. Взял на память, когда ремонтировались. Я уже знал тогда, что скоро возвращаюсь к сухопутной жизни, — мистер Гаррет поднялся и, сняв с полки обсуждаемый предмет, который был чуть больше его ладони, бережно повернул в руке, демонстрируя Джону неровные, местами изъеденные, края. — Следы моря…

— Служили во флоте? — Джон скользнул глазами по собеседнику, оценивая его крепкое телосложение, прямую осанку… выправку.

— Ходил в море, — вздохнул отец пропавшей девушки, но трудно было разобрать, присутствует ли в этом жесте чувство сожаления или простой ностальгии по молодым годам, — но не на военном корабле. Мы доставляли грузы через океан. Сейчас все больше этих паровых кастрюль… — усмехнулся мистер Гаррет, — Говорят, они вытесняют парусники даже на дальние дистанции. Мне повезло застать последние годы величия Кораблей. Последний цветок всегда особенно ярок, Вы не замечали? Взять, например… архитектуру. — Джон с удивлением посмотрел на собеседника, но тот продолжал, не заметив этого, — Закат готики породил самые вычурные и фантастические конструкции. Вот так и с парусами… Вы бы видели наш клипер! — и в чертах стареющего лица плотника проскользнуло что-то юношеское, почти мальчишеское, — «Ла Коруна» не шла по морю, она летела! А эти заклепанные корыта — смогут ли так быстро доставить груз через океан, а? Как считаете?

— Они определенно надежнее, — сдержанно высказал свое мнение Джон. Он полагал, что прогресс несет человеку удобство жизни, и не имел склонности к романтизации прошлого.

Завершив дела в доме плотника, Джон отправился назад в «Маргаритку», обедать. От всех этих странностей у него не на шутку разыгрался аппетит. И хотя утренний напиток определенно не являлся лучшим пунктом в меню мисс Слоу, сам завтрак был отменным, и теперь постоялец искренне надеялся на ничем не уступающий завтраку обед.

Борясь с волнами ветра, низбегающими по склону, Джон медленно поднимался, размышляя о том, что, пожалуй, стоит больше гулять и, может быть, даже снова заняться спортом. Уже подходя к «Маргаритке», он услышал звонкие удары топора и, несмотря на приятные запахи, манящие его из кухонного окошка, отпустил дверную ручку и пошел вдоль стены. Обогнув гостевой дом, изо всех сил сопротивлявшийся осенним ветрам, сотрудник сыскной компании «Мудрый эсквайр» оказался на заднем дворе. Здесь зеленел капустными кочанами и морковной ботвой небольшой огородик, а посреди него торчало залатанное со всех сторон новыми досками утлое строение, по всей видимости, приспособленное для обитания домашней птицы. Подле него ловко орудовал топором молодой парень. Весьма худощавый, но явно крепкий. Светло-русые волосы его, немного промокшие от пота, ерошил ветер, временами забрасывая несколько прядей на лоб, но юный дровосек не откидывал их, методично продолжая работу.

Джон некоторое время наблюдал за его уверенными четкими движениями, прикидывая в голове, какую роль в его расследовании может играть этот юноша. Тем временем тот легким ударом вонзил топор в чурбак и принялся собирать дрова. Тогда Джон приблизился и поприветствовал дровосека.

— И Вам доброго дня, сэр! — весело ответил юноша.

— Мне говорили, — продолжая изучать собеседника, сказал мистер Картвей, — что где-то за коттеджем идет тропинка к берегу.

— Совершенно верно, сэр, — и парень махнул рукой, указывая направление, — вот там, огибаете склон и по тропинке идете. Это не очень далеко.

— Я думал совершить променад после обеда. Но несколько опасаюсь заблудиться в незнакомом месте. Не будешь ли ты столь любезен проводить меня туда?

На мгновение Джону показалось, что во взгляде юноши что-то изменилось, будто порыв ветра сорвал покрывало невинной отстраненности и обнажил глубокий взгляд человека, который очень хорошо знает, зачем его зовут на эту прогулку. Быть может, лучше, чем сам собеседник… Это ощущение не понравилось Джону, он очень не любил быть предсказуемым. Но новый порыв ветерка вернул прежнего провинциального паренька, который живо кивнул и продолжил раскладывать бревнышки в поленнице.

Обед оправдал ожидания мистера Картвея. Мисс Слоу, как обычно добродушно улыбаясь, подала гостям запеченную рыбу, фаршированную овощами, суп-пюре с сельдереем и рисовый пудинг в карамельной подливке на десерт. Разумеется, к этому был еще горячий домашний хлеб, нарезанная тонкими кусочками ветчина и домашнее слегка подсоленное сливочное масло. Немного смущаясь, хозяйка вынесла яблочный сидр, посетовав, что в этом году он не так хорош, как в прошлом.

Увлеченный вкушением обеда, Джон, тем не менее, не оставлял наблюдений. Когда он вошел в гостиную, за дальним столиком в углу сидел еще один постоялец — щуплый высокий мужчина в очках и с гладковыбритым подбородком. Гости обменялись вежливыми кивками, и Джон занял тот же столик, что и утром, в надежде, что к нему присоединится миссис Кардис. Мужчина за дальним столиком ел медленно и как будто без особого наслаждения процессом, а лишь оттого, что это было необходимой каждодневной процедурой. Одет он был как-то однообразно и серо, хотя аккуратно. Его пиджак был чрезмерно длинен, скроен по неизвестной Джону моде, темные слегка вьющиеся волосы уложены назад, но часть прядей своевольничала и норовила свалиться на лоб, стоит заметить, весьма высокий.

— Геолог, — с уважением тихо произнесла мисс Слоу, видя интерес мистера Картвея и забирая тарелку, — какие-то окаменелости на берегу изучает. Рассказывает, что здесь раньше жили такие чудные существа!

— Палеонтолог, наверное, — поправил Джон.

— Ой, да я не знаю, как они называются… — невинно произнесла старушка, — Вы его сами спросите. — И она обратилась к постояльцу в углу: — Мистер Иверс, как называются те странные тараканы, которых Вы выковыриваете из наших берегов?

— Трилобиты, мисс Слоу, — с легкой улыбкой на узких губах ответил тот, еще раз кивая Джону.

В этот момент в комнату вошла миссис Кардис, как всегда грациозно, держа слегка приподнятым подбородок, словно прошествовала по меньшей мере в тронный зал, но уж никак не в маленькую гостиную в провинциальном городке. Миссис Кардис поздоровалась с присутствующими, и Джон поспешил подняться, предлагая даме присоединиться к нему за столиком.

— Как продвигается Ваше дело, мистер Картвей? — она опустилась на галантно предложенный Джоном стул, укладывая маленькую элегантную сумочку, вышитую черным кружевом, на стол рядом с собой.

Мисс Слоу поспешила принести гостье первую перемену блюд и добавила в корзиночку хлеба.

— Сегодня был у мистера Гаррета, — воспоминания об этом визите не добавили его тону радости, как и упоминание отца Фанни не вызвало улыбки на лице собеседницы. Джону чрезвычайно хотелось расспросить миссис Кардис о деталях ссоры их семей, но он предпочел проявить осторожность в подобном вопросе. Дела семейные — зачастую самые темные, полагал он.

— Скажите, а Вы сами как считаете, куда могла пойти Ваша племянница в тот день?

— Откуда мне знать? — удивилась этому вопросу миссис Кардис, — Куда могла пойти молодая девушка здесь? В лавку за шляпкой позапрошлого сезона разве что, — язвительно заметила тетя пропавшей.

— Или, например, в гости к друзьям… — вкрадчиво дополнил рассуждение Джон, — насколько я понял, отец был не слишком в курсе ее каждодневных занятий. Может быть, она Вам писала об этом? Были у нее подруги в городе?

— После смерти матери я была для нее не только ближайшей родственницей, но и подругой, — она отодвинула тарелку с практически не тронутой едой и еле слышно вздохнула, — судя по письмам, ей бывало одиноко. Понимаете, девушка, растущая без женщины в доме…

— В доме есть горничная, — уточнил Джон.

— Ох, ну о чем Вы! — возмутилась такому упоминанию миссис Кардис, — горничная, — и она посмотрела на Джона с удивлением, — это постель застелить, завтрак принести… — она небрежно махнула кистью, — девочке нужна мать.

— Совершенно согласен с Вами. Так она писала, были ли у нее друзья?

— Она бывала в гостях у нескольких соседних семей, — небрежно повела плечом миссис Кардис, — кажется, больше никого не упоминала.

— Вы уверены?

— Разумеется, я уверена. Или Вы хотите сказать, я не знаю, о чем были письма моей племянницы?

— Нет, ничего подобного я не имел в виду, — Джону захотелось подлить себе сидра, но он удержался. Ему еще предстояла дальняя прогулка по побережью. И как бы ни была обворожительна миссис Кардис, ее он с собой звать не собирался.

***

Ветер и не подумал утихнуть, когда Джон в сопровождении сына дровосека вышел на послеобеденный променад. Теплее, чем шарф, жилет и пиджак у Джона под пальто поместить было нечего, и он чувствовал себя крайне некомфортно. В это время в городе, выходя на улицу, он накидывал лишь пальто, даже не застегивая его на все пуговицы, а вместо толстого вязаного шарфа надевал тонкий клетчатый платок на шерстяной нити. Теперь же он ежился на ветру в самой теплой из привезенной им одежды и чувствовал подступающее раздражение. Его спутник, напротив, шел в весьма легкой, на взгляд Джона, куртке и, казалось, не испытывал ни капли неудобства. Двигался он быстрым уверенным шагом человека, прожившего всю жизнь в этих краях.

— Майкл, верно?

— Да, сэр.

— Как тебе служится в гостевом доме?

— В «Маргаритке» хорошо, сэр. Мисс Слоу — добрая хозяйка, — парень отвечал охотно, но сдержанно. Джон чувствовал, что тот явно не слишком расположен к нему, но не мог пока угадать причин этому.

Некоторое время шли молча. Постепенно склон ощеривался каменистыми проплешинами в еще не пожухлом ковре зеленой травы. Тропинка теперь прослеживалась отчетливее, и Джону стало понятно, почему местные жители полагали, что здесь не заблудиться. От быстрой ходьбы вверх по склону у него начинали гудеть ноги. Но вскоре тропа повернула вниз, путники шагнули за поворот, и в этот момент — непонятно откуда здесь взявшееся — на них обрушилось… море.

Свинцово-синее пространство вдруг раскатилось перед взором до самого горизонта, нависшие серые облака с оформленными краями неспешно плыли вдаль, ветер сменил направление и теперь будто бы подгонял замерших на склоне людей, а внизу под невидимыми с их положения скалами шипели разрываемые на клочья брызг волны.

— Часто гуляете здесь? — спросил Джон, разглядывая открывшиеся просторы.

— Кто? — не понял Майкл.

— Жители, жители Ланибро, — пояснил Джон с еле заметной усмешкой, — ты, например, или, может, это популярное место променада для молодых дам? — Джон окинул взглядом скалистые уступы впереди и холмы, покрытые травяной рябью, словно гусиной кожей.

— У меня много работы, сэр, — спокойно ответил парень, — не до променадов. А относительно молодых дам не знаю, может, и прогуливаются, — пожал он плечами — я им не пастырь.

— И верно… Ну что ж, ступай тогда, раз дел много. Дальше я сам. Благодарю за помощь, — после этой фразы он автоматически засунул руку в карман, поискать мелкую монету, но парень уже бодро шагал прочь.

«Не так прост этот сын дровосека…» — Джон проводил глазами удаляющуюся стройную фигуру с крепкой прямой спиной, явно не погнутой пока жизненными ухабами. Ветер все еще упорно подталкивал приезжего, и тот, наконец, поддался этой силе и двинулся вперед по извилистой каменистой тропке.

Действительно, это место совсем не походило на опрятные удобные набережные популярных морских курортов, однако, дикая, не объятая в обручи человеческого прогресса, природа завораживала наблюдателя. И Джон, невольно поддавшись суровому очарованию морского берега, на время позабыл об истинных причинах своего визита, и просто шел, вдыхая свежий йодистый запах, который неразличимо присутствовал еще в первый вечер, когда он вышел из машины у «Маргаритки», но как человек, не привыкший к жизни у моря, не признал его сразу. Несколько раз с пронзительным криком проносились в воздухе чайки, их маховые перья по краю крыльев трепетали на пойманных потоках воздуха, а потом птицы вдруг рушились вниз, к поверхности воды, словно ветер выбивали из-под их крыльев.

«Как далеко могла заходить молодая девушка по этой тропке?» — Джон вглядывался то в пространство впереди, то в обрывистые берега по его левую руку. В своем городе он выходил на длинные прогулки разве что по большому парку. Конечно же, бывали дни, когда ему по службе приходилось чуть ли не целые сутки слоняться по узким улочкам окраин, опрашивая то одного, то другого свидетеля, порой даже выслеживая кого-то. Но по большей части его работа проходила за бумагами или разговорами. Данное же задание неожиданно выбросило его на морской берег вдалеке от всего того, что Джон привык считать цивилизацией, и это вызывало у него неоднозначные чувства. С одной стороны, он скучал по привычным вещам и благам прогресса, но с другой… Необъятная морская гладь тяжело вздымалась и опускалась, простираясь вдаль насколько хватало глаз. Напоенный ее дыханием воздух был так свеж, что его хотелось не вдыхать, а пить залпом, а если уж и вдыхать, то полной грудью, заполняя им все легкие без остатка. Джон остановился и с неожиданным для самого себя наслаждением сделал длинный глубокий вдох, да так и застыл на мгновение, не желая расставаться с новым чувством, и потом медленно выпустил воздух…

Он повернулся и огляделся: оказывается, задумавшись, он успел зайти весьма далеко. «Хорошо, что тропинка достаточно выраженная, а темнеет еще не слишком рано», — ободрил себя Джон. Но одного обстоятельства он не учел: если сюда ветер по-товарищески подталкивал в спину, то на обратном пути он, яростно разыгравшись, начал бросаться путнику прямо в лицо. В один момент Джон не успел удержать шляпу, и ветер, вырвав ее из озябших пальцев мужчины, радостно швырнул котелок оземь и поволок по склону, вниз к обрыву. В хлопающем на ветру полами пальто Джон, напоминая одну из пернатых подопечных мисс Слоу, бросился за убегающим от него головным убором. Шляпа, неожиданно возомнившая себя вольным перекати-поле, резво вертелась и подпрыгивала на камнях. У самого обрыва она на мгновение замерла, словно дразня. Джон, забыв про костюм, плюхнулся прямо в траву и попытался ухватить котелок. Но тот будто того и ждал — скакнул вниз. Джон рухнул всем телом на землю, вытягивая вперед руку в тщетной попытке ухватить шляпу, когда его глазам открылся весь склон — скалистые извилины были в этом месте не столь отвесны, как казались с тропинки, и при желании по нему можно было даже аккуратно спуститься ближе к воде. Более того — судя по чертам и легким стертостям на серо-коричневой поверхности — кто-то время от времени это и делал.

Приподнявшись, сотрудник сыскной конторы осторожно спустил одну ногу на крутую поверхность над обрывом. Утвердившись ею на субстрате, он повторил тот же фокус и с другой ногой. И немного отряхнувшись, мелкими шагами двинулся по проглядывающим следам. Шляпа, вся извалявшаяся в пыли, мирно лежала подле одного из крупных камней, словно путеводный клубочек, ожидая своего хозяина. Быстро подобрав ее, Джон сделал усиленную попытку очистить фетровую поверхность от земли, и далее понес котелок в руках, во избежание очередной попытки к бегству.

Следы шли по диагонали к склону, местами зигзагами, и Джон благоразумно следовал этому направлению, однако ниже начались большие валуны, и здесь какие-либо намеки на тропинку пропадали. На камнях трудно было догадаться, в каком направлении следовал дальше неизвестный любитель лазанья по скалам. К этому времени Джон весьма притомился и благоразумно опустился на один из валунов. Море плескалось совсем близко. Кто бы сюда ни ходил, делал он это явно не единожды, подумал Джон и решил отложить свои изыскания на другой день. Сопя под нос и мечтая о горячей ванне, он поднялся обратно к главной тропе и осторожно переложил несколько камушков, отмечая место спуска, а потом двинулся в обратный путь, к приветливо попыхивающей струйками дыма из печных труб «Маргаритке на склоне».

Глава 3. Новые обстоятельства

Перед тем как ложиться спать, мисс Слоу прошлась по коридору второго этажа, еще раз проверяя комнаты. Несмотря на то, что все постояльцы съехали — а это она точно знала, ведь самолично провожала их — ей вдруг показалось, что она не одна в доме. Странное и не слишком приятное чувство осознания, что пустой дом не пуст, заставило ее заглянуть в каждую комнату с зажженной лампой в руках. В той, которую год из года снимала миссис Кардис, на тумбочке у кровати лежала забытая изящная черная шляпка-таблетка с маленькой вуалью. Сюда ее положила мисс Слоу, найдя при уборке и, не зная, что с ней делать, оставила в комнате. Но если раньше миссис Кардис останавливалась в этой комнате ежегодно, а то и два раза в год, то теперь было не ясно, увидит ли мисс Слоу ее в качестве своей постоялицы впредь. В этот день вдова мистера Кардиса спешно собралась и покинула город. К удивлению хозяйки, она весьма холодно попрощалась и была бледнее обычного. Мисс Слоу грустно посмотрела на позабытую шляпку. Красивый предмет, совершенно бесполезный теперь… Пожилая женщина тихо вздохнула и прикрыла за собой дверь. Все комнаты были пусты. И сколько еще они останутся такими, Маргарет Слоу не знала.

Ночью ей снилось, что она слышит голоса и шаги на заднем дворе, и старушка даже хотела подняться и посмотреть, что там происходит, но открыла глаза только с первыми криками петуха. Двор был пуст, а траву и листву покрывала тонкая хрустящая бахрома инея. Первым делом мисс Слоу пошла проверить кур. Все несушки были на месте и вели себя весьма спокойно. В соломе хозяйка «Маргаритки» нашла несколько яиц и чрезвычайно довольная этим обстоятельством уложила их в специальную корзинку.

— Молодцы вы, мои красавицы! — и куры нежно закудахтали ей в ответ.

Потом она, как и собиралась накануне, упаковала изрядный кусок пирога в ткань, положила в корзинку вместе с ним несколько яблок из погреба и, надев на голову теплый платок, с деловитым видом вышла на улицу. Никто не видел, как хозяйка «Маргаритки на склоне» покинула дом и бодро для своего возраста зашагала вовсе не в сторону Ланибро.

***

Майкл поднялся рано, быстро забежав в кухню, он залпом выпил кружку молока, схватил ломоть хлеба и поспешно выскочил за дверь. Пока его отец еще сладко потягивался в теплой постели, готовя себя к пронизывающему осеннему ветру, а мать убирала волосы и повязывала передник, чтобы приступить к приготовлению завтрака, он уже бежал по тропинке к трехэтажному дому на склоне холма. Входная дверь была не заперта, но Майкл хорошо знал, что мисс Маргарет редко закрывает ее на ключ, вне зависимости от того, дома она или нет.

Пора было приступать к обычным обязанностям, но как узнать, ночевала ли хозяйка дома или действительно пропала? На мгновение перед глазами юноши всплыло добродушное лицо отца и смеющаяся физиономия брата… Подними он сейчас шум, как же они будут потешаться над ним, если все и впрямь окажется лишь в его голове! Нет, лучше уж пока провериться самому. Он очень опасался, что в этом деле могут оказаться замешаны те двое — странная тетушка Фанни и городской хлыщ. Последний утверждал тогда, что хочет помочь. Да что он знал, чтобы действительно помочь! Все эти птицы — адвокаты и стряпчие — поют только тому, кто им бросает монету, а без этого они и пальцем не шевельнут. Сколько ж ему заплатили, что он примчался в такую даль, да еще слонялся и вынюхивал здесь столько дней, вместо того, чтобы греться у камина? Майкл полагал, что мистер Картвей был заодно с миссис Кардис и работал на нее. А заявление, что он приехал помочь Гарретам, никак не могло быть правдой, ведь Майкл хорошо знал мистера Гаррета и даже помогал ему в мастерской. И потому юноша не верил, что этот добродушный и работящий мужчина, тяжело перенесший раннюю кончину супруги и, конечно же, любивший дочь, мог нанять того крючкотвора в костюмчике.

Пока Майкл обдумывал все это, он машинально покормил кур, поискал яйца — почему-то их почти не было, принес еще дров в дом и поддержал ими еле теплый камин. Прежде чем раздуть угли и подложить поленьев, юноша аккуратно поворошил кочергой в очаге, пытаясь понять, подбрасывали вчера еще, или это дом сохранил тепло. Затем он проверил печь на кухне и пришел к выводу, что весьма вероятно, в ней вчера готовили. Это немного уменьшило его беспокойство. И, несмотря на то что ему уже давно хотелось броситься бегом на берег и проверить, все ли там в порядке, он решил закончить с домашними обязанностями и подождать, не вернется ли мисс Маргарет.

***

— Добрый вечер, мистер Картвей! — хозяйка встретила его в холле. В руках у нее было кухонное полотенце, а на голове забавный чепец, каких уж полвека никто не носил, — А Вы тоже, значит, любитель дальних прогулок! — добродушно заметила она, оглядывая его с головы до ног, — постойте, вот тут у меня была щеточка для одежды.

Джону было крайне неприятно предстать на обозрение в таком виде, утешало лишь то обстоятельство, что он был застигнут мисс Слоу, а не миссис Кардис. С благодарностью приняв щеточку из рук хозяйки, Джон принялся старательно очищать пальто и брюки, когда в дверь, напротив которой он все еще стоял, влетел Майкл, нагруженный поленьями до самого носа. Разумеется, остановиться он уже не успел, врезавшись полной щепок ношей в замечательное пальто мистера Картвея.

— Бог мой! — всплеснула руками мисс Слоу, — Вы в порядке?

Смущенно извинившись, Майкл принялся собирать дрова. Теперь пальто напоминало пятнистое куриное оперенье. «Нет, он специально?» — пронеслось в голове у Джона, и он, пожалуй, отчитал бы криворукого мальчишку, если бы перед ним не маячил невинный и извиняющийся взгляд хозяйки. При пожилой даме Джон не посмел повысить голоса, только выразительно посмотрел на русую голову парня, полагая, что та вполне заслуживает затрещины.

— Добрый вечер, мистер Картвей! — раздался бархатистый голос, и из дальнего плохо освещенного конца коридора неспешно проследовала фигура в длинном черном платье.

Стоя в этот момент со щеткой для одежды в одной руке и шляпой в песочную крапинку — в другой, Джон мысленно на чем свет ругал все крутые склоны, здешние ветра и криворуких мальчишек в придачу!

Майкл тем временем склонил голову над заново уложенными в охапку дровами и, пряча в них улыбку, поспешил со своей ношей в гостиную, оставив мистера Картвея наедине с дамами.

— Занятой у Вас день выдался, полагаю, — заметила миссис Кардис.

— Да вот… знаете ли, — Джон немного развел руками и, не зная, на самом деле, что ко всему этому добавить, принялся очищать пальто.

— Позвольте, я Вам помогу, — все тем же бархатистым тоном произнесла дама и, забрав из его рук щеточку, обошла его и принялась методично очищать пальто от последствий неловкости Майкла. — Так значит, Вы гуляли? — она задала этот вопрос из-за спины. Общаться в таком положении с дамой было крайне неловко.

Мисс Слоу, видя, что ее помощь здесь больше не требуется, удалилась заниматься чаем.

— Прогулялся на берег, — в этот момент ему очень хотелось скрыться в своей комнате, но одновременно такая забота подкупала. — Вы бывали там?

— Бывала, — она вернула ему щеточку, — мы с Фанни гуляли там иногда.

У нее был удивительно глубокий утягивающий взгляд, Джон чувствовал, что ему необходимо за что-то уцепиться в реальном мире, чтобы не быть поглощенным этой женщиной.

— Прошу прощения, миссис Кардис, но сейчас я должен Вас покинуть, чтобы умыться и привести себя в порядок. Быть может, Вы составите мне компанию за чаем?

— Разумеется. Я хочу быть в курсе всех деталей расследования, мистер Картвей, — медленно произнесла она и прошествовала дальше по коридору.

Джон выдохнул и поспешил к себе в комнату. События этого дня начинали утомлять его, но нельзя было поддаваться раздражительности. Поэтому перед чаепитием с миссис Кардис он дал себе немного времени передохнуть в одиночестве, заодно занес все наблюдения в блокнотик и выписал ряд вопросов, которые следовало обдумать на досуге.

На счастье Джона, хозяйка гостевого дома оказалась предусмотрительной и принесла ему в комнату воды для умывания прежде, чем он подумал ее об этом попросить. В гостиную Джон спустился в чистом костюме, аккуратно причесанный и готовый к очередному интервью с непростым свидетелем.

Но миссис Кардис там не оказалось, зато в уголке вновь притаился высокий джентльмен в странном сюртуке. Джон обменялся с ним приветствиями и, бросив взгляд на свой пустующий столик, прошел прямо к джентльмену.

— Вы разрешите? — поинтересовался он у гостя.

— Располагайтесь, — спокойно предложил тот.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

— Джон Картвей.

— Профессор Иверс.

Джон покосился на злополучный термос, возвышавшийся посреди столика мистера Иверса.

— Как Вам здешний кофе?

— Я не привередлив, — все так же без эмоций ответил новый знакомый, подметив, что собеседника слегка перекосило от упоминания напитка, — к тому же — не ценитель кофе.

В этот момент мисс Слоу принесла чай и булочки.

— В данном случае, я выпью чая, — кивнул Джон профессору.

— Воля Ваша, — флегматично ответил тот и, не поморщившись, отпил из чашки.

— Так значит, Вы разыскиваете в здешних склонах древние формы жизни? Удалось ли обнаружить что-нибудь примечательное? — Джон переместил на блюдце перед собой булочку, но не притронулся к ней, разглядывая собеседника.

— Смотря что Вы называете примечательным. Например, на днях вскрылся весьма изобилующий жизнью пласт. Но мне кажется, Вас больше занимают живые люди, нежели окаменелые организмы. Или я ошибаюсь? — на его лице появилась тонкая улыбка, когда он добавил: — и, быть может, в силу Вашей профессии, еще — люди мертвые, но вряд ли предыдущих эпох.

Джон сдержанно улыбнулся в ответ. Юмор палеонтолога был странным на его вкус.

— Вы знаете, зачем я здесь?

— Полагаю, тоже что-то ищете, раз так далеко забрались, — глаза ученого были весьма живыми при довольно ленивой мимической мускулатуре. Они смотрели на мир с любопытством и вниманием. Но Джон предпочитал сам изучать людей, а не быть предметом их изучения.

Беседа была прервана появлением миссис Кардис. Кивком поздоровавшись с мужчинами, она грациозно опустилась за обычный столик, и мисс Слоу сразу же выставила на него чайный набор и блюдо горячих булочек.

— Вынужден Вас покинуть, — Джон поднялся.

— Приятного вечера, — мистер Иверс вернулся к своему напитку.

Пересев к миссис Кардис, Джон все еще чувствовал давящее послевкусие неоконченной беседы. «Если это были его следы там, на склоне, то неплохо бы расспросить его подробнее. Но аккуратно. А если нет, то весьма возможно, он знает, чьи. Или к чему были эти странные намеки?»

Миссис Кардис очаровательно улыбнулась.

— Рада, что Вы нашли себе достойного собеседника. Я, к сожалению, не интересуюсь окаменелостями, хотя слышала, что в определенных кругах это теперь весьма модное увлечение, — она тонко и равномерно намазала масло на половинку булочки. — Так Вы этим занимались сегодня на берегу?

— Увы, мне не до экзотических хобби, — вежливо улыбнулся Джон ей в ответ, — миссис Кардис, а Вы не думаете, что кто-то мог желать зла вашей племяннице? — его рука, уже готовая скользнуть к нагрудному карману, была снова возвращена на ручку чашки.

— Я, право, не могу предположить, что кто-то мог желать зла Фанни. Она очень милая девушка. Да и какие причины могли быть для недоброжелательности? — голос женщины звучал удивленно, но одновременно с этим она явно что-то недоговаривала.

— Тогда как Вы могли бы объяснить ее исчезновение?