Бесплатный фрагмент - Ля мур пердю

ЛЯ МУР ПЕРДЮ…
Сборник рассказов

Ля мур пердю

О, если бы я только мог

Хотя отчасти,

Я написал бы восемь строк

О свойствах страсти.

Я вывел бы ее закон,

Ее начало,

И повторял ее имен

Инициалы.

Б. Пастернак «Во всем мне хочется

дойти до самой сути…»

Галя сегодня уже несколько раз с утра искупалась в море, заплывая далеко и, поэтому сейчас в изнеможении лежала на своем полотенце, прогреваясь на солнце, периодически осматривая себя из-под прикрытых ресниц. Этот осмотр Галю удручал: грудь в купальнике была еще ничего себе, но остальное было чересчур, с ее точки зрения, худое. Ну, просто глиста в обмороке, как иногда называла ее мать. Совсем не то, что Надежда, которая вместе с их обычной компанией из трех человек приехала отдыхать в Евпаторию и лежала рядом с Галей на цветастом полотенце. Надежда вся состояла из плюсов: плюс грудь, плюс развесистые бедра, плюс губищи, как вареники. На другом полотенце лежала подруга Таня, которая тоже иногда раздражала Галю своей стройной фигурой и зеленоглазым ироничным взглядом из-под длинных ресниц. Третья, многолетняя Галина приятельница Оля, вообще, считалась первой красавицей в их классе — миниатюрная хохотушка с карими глазами на пол лица. «Ну и пусть, — подумала Галя, — зато я интегралы умею брать. Хотя кому здесь на пляже нужны твои интегралы? Здесь даже уметь читать не обязательно среди этих чебуреков, вареной кукурузы и лихих джигитов».

Вдруг чья-то тень заслонила солнце. Галя открыла глаза. Над ней возвышались два парня. «Мама дорогая, какие типажи!», — опешила Галя. Один — кудрявый черноволосый, здоровенный, нависал, как скала, другой —

стройный среднего роста, с длинными светлыми волосами до плеч рассматривал Галю голубыми прозрачными глазами.

— «Девочки, привет», — пробасил чернявый, — «можно к вам в компанию?»

— « Ну вот, еще и обед не начался, а на Надежду уже мухи слетаются», — подумала Галя, но села на полотенце, поджав ноги.

Здоровенный присел рядом на песок и без перехода начал рассказывать матерные анекдоты, от которых сам громче всех смеялся.

— «Вас что, ребята, только вчера из колонии выпустили? Откуда такая тематика?» — возмутилась Галя.

— Не, мы — студенты-медики, уроки анатомии нас испортили, а так мы приличные ребята, не сомневайтесь. Мы из Харькова, решили Крым посмотреть. Вот колесим по окрестностям, каждый день переезжаем в новый город. Завтра собираемся в Ялту съездить.

— «Гастролеры, значит. Случайно от милиции не скрываетесь?» — опять встряла Галя.

После этого беседа как-то не задалась. Парни постояли еще немного и пошли дальше по пляжу, выделяясь стройными загорелыми фигурами.

— «Ну что? Отбрила парней? Действуешь по принципу ни себе, ни людям?» — отозвалась Таня.

День понемногу затухал, солнце спускалось к горизонту, но народ с пляжа еще не расходился.

— «А не пора ли нам заморить червячка, пока народу в столовку не набежало?» — поинтересовалась Ольга.

Обычно они завтракали в своей съемной халупе — пили кофе с печеньками, около 4 часов дня обедали в открытой столовой возле пляжа, а вечером пили только вино в Коктейль-баре на набережной, закусывая мороженым. Вот и все суточное меню, с которого бока точно не нарастут. И в этот день подружки собрали сумки, побрели к столовой и покорно встали в хвост очереди. Когда очередь уже приближалась к заветной кассе, к ним подбежали утренние студенты-медики и заголосили громко, чтобы вся очередь слышала: — «Эй, девчонки, вы что, забыли нам очередь занять?!»

Потом вся компания обедала за одним столом. Ребята представились. Здоровенного брюнета звали Володей по фамилии Молодец, а стройный задумчивый блондин представился как Володя Воронов. Студенты оказались запасливыми ребятами: в сумке одного из них бренчали бутылки дешевого крымского вина. С вином жизнь пошла веселее, и разговор стал принимать затейливые кокетливо манящие формы. Флирт с обеих сторон крепчал, жара спадала.

Возможно, инфекция любви, как вирус, висит в воздухе над пляжем в любом курортном городе, занесенная миллионами отдыхающих.

Солнце садилось на морскую волну. С моря потянул легкий бриз, и компания расположилась у прибрежных кустов.

Понемногу компания стала разбиваться на пары: здоровенный Молодец сразу стал оказывать знаки внимания миниатюрной Ольге, которая рядом с ним выглядела как подросток. Красотка Надя, возможно, выпила лишнее, ее разморило на жаре, и она уснула под кустами.

— «Слава богу, основная гаубица вышла из строя», — Галя изо всех сил старалась не смотреть на другого Володю, на его тонкий профиль и задумчивый взгляд прозрачных глаз, на то, как легкий ветерок перебирал его длинные светлые волосы. «Боже, какой красивый, на это лицо можно смотреть часами и скучно не будет» — мелькало у Гали в голове.

Сидели и сплетничали. Сначала рассказывали парням о своей квартирной хозяйке, которая сдала приезжим все койки, что имела, и теперь спит в платяном шкафу, в дверцах которого проделаны окошки, завешанные марлей. Шкаф этот она выставила во дворе у входной калитки, теперь во двор мышь без ее ведома не проскочит. Потом Галя в лицах и с украинским акцентом изображала, как Надежда ежедневно задирает соседскую хозяйку, проходя мимо ее забора с брехливой мелкой собачонкой со словами: « Да похана эта ваша собака, ну совсем похана» и т. д.

Эти дурацкие рассказы вызывали гомерический хохот. Такого веселья Галя не переживала давно, — « А может, дело в вине? Что эти эскулапы в вино подмешали?» — иногда ей думалось про себя.

Вдруг Галя почувствовала, как ее сзади обняла горячая рука. Она обернулась на Воронова, «Держите меня двое, — захотелось крикнуть Гале, — ща полезу целоваться. Караул! Кажется, у меня мозги потекли». Все вокруг закружилось: небо и кусты на песке.

Наступила ночь, когда Галя пришла в себя. Они сидели одни с Вороновым на пустом пляже и целовались в гланды. «Это гипноз какой-то, морок, — Галя пыталась сосредоточиться, но ничего не получалось, — нет это во всем крымское вино виновато, непредвиденная химическая реакция».

­- « Кто ты такой, что ты со мной делаешь?! А? Воронов, ну вот, кто ты такой? — подражая Паниковскому, потешно повторяла Галина, — А может, проводишь меня домой? А, Воронов? Пока я не замусолила тебя вусмерть?»

Но Воронов был молчалив. Он поднял с песка Галину сумку, свой рюкзак и побрел к шоссе за пляжем. Галя пошла следом. Луна высвечивала золотистую дорожку на воде, сильно пахло подсыхающей травой и чем-то тухлым с пляжа. Оглушающе стрекотали цикады. Где-то вдалеке орали песни: «Без тебя, любимый мой, земля мала, как остров». «И это называется — тиха украинская ночь, — какие-то бессвязные мысли струились в голове у Гали, не давая ей сосредоточиться на нерешаемой проблеме, — а что же со всем этим делать дальше?»

Вдруг в темноте стало слышно, как остановилась машина, и Воронов позвал:- «Галя, поехали, я отвезу тебя домой».

Сидеть в машине так близко, не целуясь, было невозможно.

Но целоваться в машине казалось ей пошлейшим занятием, неуважением себя и водителя. Галя отодвинулась как можно дальше, открыла окно, и ветер немного освежил ее лицо, голову и мысли. Стало возможным спокойно сидеть и смотреть на пробегающие за окном незнакомые южные улицы и дворы.

На скамейке у калитки, где Галя с подругами снимала жилье, уже сидели Ольга с Молодцем. Они явно не были измучены любовной страстью, как Галя, и беззаботно смеялись.

— «Хорошо, хоть эти не заболели, как я, — подумала Галя, а вслух спросила, — Наши все пришли?»

— «Все пришли и даже Надежда. Я специально тебя жду, чтобы хозяйка калитку не запирала», — ответила Ольга.

Галя стояла в нерешительности: и уйти было невозможно, и оставаться глупо. Она посмотрела на Воронова. Он ковырял носком сандалии пыльную дорожку у калитки и смотрел куда-то в сторону. Уже светало.

— « Мы седни в Ялту уезжаем. Ну че, девчонки? Прощаться будем?» — забасил Молодец.

«Ну, прощайте», — ответила Галя и, не оглядываясь, пошла вглубь двора.

В их курятнике уже все спали. Галя, не раздеваясь, упала на кровать и неожиданно уснула.

На следующее утро все было как обычно — кофе с печеньками, дорога на пляж на морском кораблике с крикливыми чайками за бортом, столовка с макаронами, вечером — крымский портвейн в Коктейль-баре в Центральном парке, какие-то мимолетные знакомства и бесконечное женское злословие, — обсуждали и Молодца с Вороновым, и неожиданную Галину влюбленность. За пару дней приятельницы и Галя вместе с ними обсмеяли прошедшее приключение до состояния пошлейшего анекдота.

За неделю как бы все и забылось.

И вот однажды вечером Галя, еще издалека, как только свернули в свой переулок, увидела сидящими у их калитки Молодца с Вороновым. Сказать, что у нее оборвалось сердце, это ничего не сказать. У нее даже как будто остановилось дыхание, из легких улетучился весь воздух, испариной покрылось все тело и пропали физические силы. Она еле нога за ногу подходила к калитке, и, чтобы не упасть, вцепилась в Ольгину руку. Ольга обернулась на нее и, видимо, все поняла.

Воронов встал со скамейки, не улыбаясь, поздоровался. Галя что-то промямлила в ответ, не слыша общий оживленный разговор и приветствия.

— «Оля, помоги мне в душ сходить и переодеться», — прошептала Галя, она подумала, что если не примет холодный душ, то не придет в себя.

Ольга, девчонка добрая и отзывчивая, затащила Галю за калитку в их двор, буквально поддерживая, завела в темный и сырой, отдельно стоящий дощатый душ и даже помогла раздеться. Под душем Галя немного успокоилась. Через некоторое время вернулась Ольга, держа в руках любимое Галино красное хлопчатобумажное длинное платье, которое она сама сшила перед поездкой на юг.

— « Вот возьми. Ничего, что я сама вытащила его из твоего чемодана?

Надевай, оно тебе очень идет, когда еще случай представится. Прикинь, Молодец меня на пляж зовет, на ночь глядя, во — дурак», — Ольга еще что-то тараторила и хихикала, помогая Гале одеться. Но Галя опять отключилась, в ушах зашумело, тихий ужас обуял ее: «А вдруг он ушел, она же ничего ему не сказала, даже не поздоровалась, что он мог подумать?»

И уже торопясь, застегивая последние пуговицы на платье, почти выбежала на улицу.

Воронов по-прежнему стоял у калитки.

— «Ну, здравствуй, Воронов, какими судьбами? Завершаете Крымский вояж? Как там Ялта? А мы вас не ждали, а вы вот и приперлись…»

Галя сбивчиво и бестолково еще что-то говорила, но Воронов, не отвечая, а может, даже и не слушая, взял Галю за руку и повлек ее за собой.

Шли или даже почти бежали куда- то в сторону заброшенных садов за железной дорогой. Галя уже ни о чем не спрашивала, а только придерживала длинный подол платья, который уже порвался, зацепившись за колючую проволоку, которая кое-где была натянута на ограждения.

— «Куда ты меня тащишь?»

— «Сейчас увидишь», — не поворачиваясь, ответил Воронов.- «Я тут одно место нашел, пока тебя ждал».

— «А что долго ждали?»

— «Почти полдня тут болтаемся. Вы где ходите?» — Воронов с силой сжимал ее руку и был, как показалось Гале, даже рассержен.

Недалеко от дороги в зарослях акации Галя увидела старую покосившуюся беседку, почти полностью заросшую плющом. Именно туда, поняла Галя, ведет ее Воронов.

В беседке стоял скелет старой железной кровати. На продавленной панцирной сетке лежали куски старого картона. Все внутри Гали дрожало, но все равно промелькнула ехидная мысль: «подготовился, гад, место разыскал».

Воронов сел на кровать и привлек к себе Галю. Все мысли испарились из ее головы. От нервного озноба стучали зубы, никогда еще любовная страсть так не захватывала ее. Горячие руки Воронова уже что-то снимали и расстегивали, но Галю это уже не тревожило, наоборот, внутри все горело от предвкушения слияния.

И вот уже почти случилось.