Выкрашенные в белый волосы, неестественно синие глаза, шрам под правым глазом. Конечно же, кто ещё может говорить на нескольких языках сразу, одеваться с иголочки, чтобы скрыть проблемы со спиной, и наживать врагов просто так.

— Пан Янка Плоцик.

Это очень плохой знак.

— Догадываешься, зачем я тебя привел?

И тут мне стало очень страшно. Всем известно: если перейдёшь дорогу Плоцику, то умрешь.

— Пан Плоцик, я не хочу умирать, умоляю. Мне жаль вашего человека. Я не виновен в его смерти, — слёзы ринулись из глаз, такого давно не было. Я умолял чуть ли не на коленях, а он лишь улыбнулся.

— Я всё знаю. Вот чай пей и слушай. Слушай внимательно, так внимательно, чтобы сделать выводы.

Я отпил. Чуть не облился, руки трясутся. Но это ещё не конец, впереди будет что-то страшное.

Плоцик начал свой рассказ об истории своей жизни.

Двадцать лет назад:

«Однажды утром, когда меня ещё звали Ушаков Петр Семёнович, я проснулся позже, чем обычно, — и меня не наказали. Услышав мамин голос, я всё понял. Эти уроды уже начали праздновать и 9 мая, и 10 мая, и все праздники в мире. А позвали меня не только для унижения, а чтобы я сходил в магазин, и тут я воспротивился. Отец наказал меня, так что последствия наказания остались со мной и по сей день.

После магазина я пошёл в школу, место, в котором даже слепой увидит трещины в стене. Школе было 8 лет, а разваливалась, будто построили при Кайзере. О чем можно говорить, когда на втором этаже, рядом с кабинетом труда у девочек, потолок сгнил. Потолок возле бассейна разнесли. Кабинки в туалетах могли просто упасть на ученика. Половина туалетов вообще запечатана. Во многих местах краска просто слазила. Трещины, плесень, протечки — всё закрасим.

Персонал — по большей части немой ужас. Уборщицы и разнорабочие то работают, то не работают, пьют, курят, ругаются матом на учеников — всем всё равно. Некоторые учителя могли не прийти на урок или провести урок «ну кое-как». Единичные экземпляры из администрации ничего не делают.

Я призираю больше всего учительницу математики и классную. Обе — пережитки советского прошлого, не любят детей, но обожают свои предметы, и все должны знать их до запятых. Если не согласен с их мнением или не считаешь их предмет самым важным, то ты фашист с плохим аттестатом.

Самое главное, что у нас на 40 тысяч человек 2 школы, 1 гимназия, 2 сада, 1 поликлиника. И когда построили новую школу, жителем определенных улиц начали угрожать насильным переводом.

Мысль о том, что ну можно же делать нормально, можно же делать для людей. Мы же все одного вида, мы должны заботиться друг о друге.

В тот момент я решил: если им всё равно, то мне нет.

После 11-ого класса, собрав волю в кулак, я поступил в университет в Мюнхене. В этом мне помог один учитель. Он выучил со мной немецкий, помог мне с другими учителями. Именно он заменил мне отца и мать. Друзья, которых я оставил, не давали мне покоя. Вспоминая своих любимых учителей и друзей, я учился и работал днем и ночью. Я очень хотел изменить мою родину в лучшую сторону. В Германии я смотрел, как сделать синеокую страну лучше. Европа была как другая планета. Пора и нам стать пришельцами.

Учился я до 27. Приехал только когда можно было не бояться армии. Приехал я с неплохими финансами и создал свою политическую партию. Партия состояла из друзей, которых я смог найти. Из Петра Ушакова я стал Янкой Плоциком. Сменил имидж, перекрасил волосы, купил специальные линзы для глаз.

Быстро, после года существования партии, я понял, что на честном слове в нашей РБ не выедешь. На одном митинге мне выпал шанс стать проектом у олигарха. Тогда партии нужны были деньги, ну а потом пошло-поехало. Один договор, второй договор, и вот мы в парламенте. Две партии, 51% голосов за нами.

Союзники посчитали меня ненужным. Меня — того, кто создал и вывел их в свет. Некоторые ушли со мной.

Закончить, аки Троцкий, я не хотел. Я понял: мне нужны новые союзники…»

С Плоциком я сидел уже час, я понял — он хочет сделать меня союзником:

— Пан Плоцик, я согласен на дружбу.

Он посмотрел на меня и кивнул.

Меня ударили головой об стол и схватили за плечи. Но почему?

— Ты посмел перебить меня, ты посмел думать за меня. С чего ты решил, что я предлагаю дружбу?

— Вы же к этому вели, пан Плоцик, — пришлось ответить.

— Нет, я к этому не вел. Ты думал пронять меня лестью. Молчи, жалкое создание. Ты жальче, чем я думал. Вася, это тот кого ты подставил, был мне другом, — он уже посмел мне угрожать.

— Я не виновен в его смерти. Я заплачу!

Вот к чему слаб Плоцик.

— Животное, меня деньгами не проймешь. Я выше денег, любви и власти, — мощное наступление от Плоцика.

Что за пафос? Откуда это?

— Да как ты смеешь? Я убивал всю эту мразь, пока ты им уподоблялся, — время идти в наступление. Ощущение, что меня хотят обмануть.

— Зверь оскалил зубы, так даже интереснее. Я веду шахматную партию, а ни аки зверь кидаюсь на каждого, — он парировал, но не контратаковал.

Конечно. Из меня пытаются достать место, где находится архив.

— Думаешь, после моей смерти за тобой пойдут? — мой шаг вперед.

Пока что он меня не убьёт. У него ни поддержки, ни денег. Архив его уничтожит.

— А почему бы им за мной не идти? — в голосе неуверенность, что странно.

— Народу нужны герои, а не полководцы. Если сейчас я умру, то все узнают, кто это сделал. Я стану Христом, а ты Иудой. Народ и так тебя недолюбливает. Ты этого хочешь? — укол от меня.

— Оставь религию. Ты отдашь мне свой архив, — бой продолжается.

Янка встал на ноги. Ему так нужен этот компромат на него и его партии. Все заводы, земли, дома, которые они продали. Все принятые за деньги законы и льготы.

— С чего бы вдруг? — мой шаг назад.

Трюку под названием пафос я научился у Янки. Если не знаешь, как показать силу, скажи какую-нибудь фразу величественно и пафосно.

— У меня нет одной твоей слабости, семьянин, — Плоциков выпад.

Жена и дочь. Как, я же их спрятал! Специально ушел из семьи, чтобы они не пострадали.

— Нет! Ты их не тронешь, — несколько шагов назад.

Попятился как мальчишка.

— Почему же? Они о тебе забыли, а ты их нет, — его укол.

— Ты их не тронешь. И архив ты не получишь, — время повысить ставки.

Есть план «Б». Сыграю на его гордыне.

— Ты не прав. Ой, как не прав. Я сначала буду долго их пытать. Первой же… а хотя первой дочь. Потом выпытаю всё, что мне нужно из тебя. В конце скормлю вас свиньям, — угрозы неожиданно.

Не его стиль. Да и тем более они на Сицилии. Друзья друзей их защитят.

— Хорошо. Я предлагаю дуэль. Победишь — я на последнем издыхании скажу, где архив. Проиграешь — я уйду целым и невредимым.

Последний шанс. Да и тот небольшой, Плоцик прекрасный дуэлянт. Ни от одной дуэли Плоцик ещё не отказывался.

— Будь по-твоему. Мне всё равно, как быстро ты умрешь, — махнув рукой, он приказал выдать нам пистолеты.

Двое показались из тени. Неудивительно, хотя я помню, как я их дрессировал. Мы с ним ещё смеялись, будто они будут его SA. Теперь они его SS. Нам выдали пистолеты.

Мы встали и повернулись друг к другу лицом. Поклон. Но в тот момент, когда пистолеты были выставлены, секунды стали вечностью. Друзьями мы стояли так не раз. Патроны были холостые, мы были молодые, партия была сильна. И вдруг раздались два выстрела. Никто ещё ничего не понимал. Вдруг Плоцик рухнул на пол. В его глазах было непонимание.

— Ну что, понял, что я сильней тебя? — плохо, конечно, но это были эмоции. Со дня нашего знакомства.

— Нет, не понял, — голос был откуда-то издалека.

За ним последовал выстрел. Заболело в спине. Я упал на четвереньки, и сразу же меня ударили в бок, так что я лег на спину.

Этому я не мог поверить — он стоял передо мной. Он жив. Плоцик жив. Это был его фокус. Я убил его актёра. Подстава. Нет.

— Знаешь, а я всегда думал, что ты умнее. Обычный фокус, а ты купился. Сначала умрёшь ты, потом твоя семья и мои враги. Архиву убийцы никто не поверит. Тебя найдут с трупом невинного и запиской с рассказом о делах семьи, под защитой которой твоя семья. Omerta нарушена, они умрут. А ты прощай, — он наставил на меня парабеллум.

Теперь — это он, надменный, властолюбивый и любящий всё немецкое. Это тот человек, которого я называл другом.

Из-за боли я не мог даже попросить пощады. Поднять руку — всё, что я мог сделать. Он же, недолго думая, выстрелил. Грохот и боль в голове. Далее был лишь только мрак.

Гордеенко Анна
«Сочинение на двоих»

— Мааам, можно я не пойду сегодня в школу? — жалобно попросила Алиса.

— Алиса, ты издеваешься?! — резко ответила мама. — Сегодня пятница, последний день, а завтра уже выходные.

— Ну, пожалуйста! Я так не хочу смотреть на лица всех этих людей.

— Удачи в школе! — мама была непреклонна.

— Понятно…

Придется находиться целых шесть часов в обществе своих одноклассников. Когда я вышла на улицу, то почувствовала свежий и теплый весенний воздух. Мне сразу стало легче на душе. Можно спокойно прогуляться и проветрить голову.

У ворот школы было много людей.

Проходившие рядом одноклассницы толкнули меня, делая вид, что не заметили.

— Господи, какая случайность!? Прости Алиса… — противно произнесла одна из них.

— Я… то есть… ничего страшного.

— Я тоже так думаю. Слышала новость: через две недели будет вечеринка специально устроенная для девятиклассников. С кем ты идешь?

— Скоро экзамены и…

— Как жаль, что ты не придешь. Хотя знаешь, нет, не жаль… Ладно пойдем, девочки, — не давая мне закончить, она уже говорила дальше.

Акулам нужно постоянно плавать или они умрут. То же самое у моих одноклассниц с травлей людей.

Первый урок — литература. Надеюсь, меня не вызовут.

— Садитесь, — руссица, выглядела очень решительно. — Прежде чем мы начнем урок, хочу сказать, что вечеринка, которая устраивается специально для вас — хороший повод, чтобы написать сочинение об этом мероприятии и описать впечатления других. Руки тянуть не надо, я уже решила, кто будет писать это сочинение…

«О нет, нет, нет! Пожалуйста, не говорите, что…»

— Алиса Клименко и Максим Шамрин.

Резко все одноклассники посмотрели на меня и на Максима.

— Уууу….

— Ирина Михайловна, можно мне другого «соавтора»?! — чуть не упав со стула, крикнул Максим.

— Да, Ирина Михайловна, можно я… Я не буду писать сочинение о вечере. Я напишу, о чем скажете, и справлюсь одна!

— Значит так! Максим, свои недовольства расскажешь кому-нибудь другому. Научись ты работать в паре в кои-то веки. Алиса, у тебя вообще грустная история с оценками и это твой единственный шанс исправить ситуацию. В общем, возражения не принимаются. После урока подойдите ко мне, я объясню, из чего должно будет состоять сочинение. А теперь продолжим…

Я не слушала, что говорили потом. Я не представляла себе, как это сделать. Почему мне придется идти на этот вечер, почему пишу именно с ним?

После урока мы подошли к Ирине Михайловне. Она дала нам листики с планом сочинения, и один из пунктов был «мини-интервью у своих друзей».

— Ирина Михайловна, вы это серьезно?! — возмущённо сказал Максим.

— А что тут не серьезного? — она отвечала, как обычно.

— Да посмотрите вы на нее, да какое интервью у своих друзей?! У нее друзей отродясь не было.

— Отлично, ты ей и поможешь!

Максим развернулся и быстро пошел к двери, что-то говоря об издевательстве и что не собирается писать. И я его понимала, я тоже не хотела бы писать с собой.

— Знаешь, Алиса, тебе пора научиться работать с людьми, — Сказала Ирина Михайловна.

Почему эта «прекрасная» мысль решила посетить ее именно сейчас? Я с трудом доплелась до математики и погрузилась в свои мысли. Во-первых, надо что-то делать! Что, я не знаю. Ну, в любом случае мы быстрее поубиваем друг друга, чем напишем это сочинение.

Я впервые так радовалась последнему уроку. Сегодня мне как никогда хотелось уйти из школы.

Как только я зашла домой, я набрала номер Максима, мысленно надеясь, что он не возьмет трубку. Но не тут-то было.

— Алло.

— Привет, это Алиса, что мы будем делать? — протараторила я на одном дыхании.

— Ты о чем?

— О сочинении.

— О каком сочинении?

— Ты издеваешься?! Сочинение о вечере. Интервью…

— Надо что-то делать? — спросил он с удивлением.

— Если это шутка, то она не смешная!

— Согласен, если это шутка, то она не смешная… — все еще наигранно говорил Максим.

Макс положил трубку. И с этим человеком мне надо писать сочинение!!! Да пошло оно все к черту! Я тоже не буду ничего делать.

Все выходные я ловила кайф от того, что мне не надо париться с работой. Я бы даже сказала, что жизнь прекрасна!

В понедельник я, как ни в чем не бывало, пошла в школу. На ее пороге я наткнулась на Максима.

— Привет, ну что? — спросил он, глядя мне прямо в глаза.

— Что «что»? — не поняла я.

— Ты что-нибудь написала?

— Я ничего не писала.

— Я тебе напомню, что у нас парная работа. Или ты думаешь, что я за тебя все сделаю.

Я стояла, хлопая глазами, потому что ответить в этот момент было нереально. Он уже скрылся из виду. Я не понимала, что происходит. Дальше я не контролировала свои действия. Я зашла в кабинет, подошла к нему, и толкнула его.

— Эй, ты совсем что ли?! — закричал Максим.

— Что за ерунда с сочинением?

— Да отстань!

— Иди ты к черту!

Я больше ничего сказала, и быстрым шагом пошла прочь. Последнее, что я слышала:

— Ну и вали!

Прозвенел звонок и зашел учитель. Мы столкнулись с ним прямо в дверях.

— Ты куда собралась! Уже урок! — сказал Пётр Геннадьевич.

— Идите вы все к черту! — прокричала я и двинулась дальше.

— Так, Максим, вы мне урок срываете! Иди быстро возвращай её обратно.

— Петр Геннадьевич, я тут ни при чём!

— Я не хочу ничего слушать, либо ты возвращаешься с ней, либо можешь не приходить на мой урок!

Максим сделал глубокий вдох и поплёлся вниз.

Я сидела на ступеньках крыльца и думала, насколько сильно он меня раздражает. Распахнулась дверь, и вышел Максим.

— Давай иди обратно! Мне из-за тебя пришлось спускаться вниз! — прокричал он.

— Ну и не спускался бы! — крикнула я как можно громче.

— Больно надо! Меня учитель заставил!

Своими криками он разозлил меня еще больше. Я встала и пошла куда глаза глядят.

— Ты куда? — уже спокойно спросил он.

Я не сочла нужным отвечать на его вопрос и проигнорировала.

— Да стой ты! Урок! — снова начал кричать Максим.

Я уже вышла за ворота школы. Но не я одна. Максим плёлся за мной и, к моему удивлению, он шёл молча. Сначала я хотела развернуться и сказать, чтобы он отстал от меня, но потом решила, что если я не буду обращать на него внимание, ему надоест и он уйдёт. Но он оказался терпеливее, чем я думала. Минут 10 он шёл за мной. Я не выдержала и обернулась.

— Хватит за мной идти, — уже спокойно сказала я, потому что на споры сил не было.

— А что ты мне прикажешь делать! Мне сказали приходить с тобой, а без тебя не приходить! — Максим не был настроен говорить спокойно.

— Хорошо ты людей возвращаешь.

— Ты я смотрю больно умная!

— Ну, уж поумнее некоторых! — теперь и я начала повышать голос.

— Раз ты у нас такая умная, может, ты скажешь, куда мы идём?

— Мы идём… — и тут я начала перебирать варианты, куда мы идём, — идём в кафе.

— Мг… Какое?

Ближайшее кафе, которое я вспомнила, это «Кофебокс», туда мы и направились. Что я творю! Нахамить учителю, прогулять школу. Если мама узнает, она меня убьет. Мы зашли и сели за первый попавшийся столик и заказали два капучино.

— Слушай! — начал говорить Максим.

— Да?

— Раз мы пишем сочинение… Давай вместе на вечеринку пойдём. Тебе всё равно идти не с кем, а мне лень искать. Времени не так уж много.

— Искать ему лень, тебе и самому просто не с кем идти! — сказала я.

— Во-первых, мне есть с кем идти, а, во-вторых, соглашайся, пока я не передумал, — снисходительно сказал Максим.

— Ладно. Но это только потому, что мы пишем вместе сочинение.

— Сам знаю.

После того как нам принесли кофе, у нас завязался разговор. О наших интересах, планах на будущее. До моего дома мы шли молча.

— Ладно, пока, — сказала я.

— До среды. Я зайду в семь.

— Договорились.

— Пока.

Я зашла домой и подумала о том, что неплохо было бы начать писать.

«Вечеринка — это очень важно для учеников. Скоро экзамены. Она хорошо отвлекает от подготовки. Можно ненадолго расслабиться и провести время с друзьями. Мы очень рады, что нам задали писать это сочинение. Ведь здесь мы сможем рассказать о вечеринке и об отношении других к этому событию. Что думаешь?». Больше мне в голову ничего не пришло. Я решила отправить это Максиму. Через две минуты мой телефон завибрировал.

«Это, конечно, всё очень смазливо. Но для школы в самый раз! Думаю, прокатит».

Вторник пролетел незаметно. Вечером я пришла домой и уже знала, что надену завтра. У меня есть подходящее платье синего цвета, облегающее, чуть выше колена. Самое то!

Вечером следующего дня я вышла из подъезда и наткнулась на Максима в костюме и с букетом в руках.

— Ты красиво выглядишь! — сказал Макс и протянул букет.

— Это что? — я была удивлена, что Максим решил подарить мне цветы.

— Что, не видно!

— Да нет, видно.

— Мама заставила взять.

Я рассмеялась и взяла цветы.

— Харэ ржать! Идём уже! — Максим был не в духе.

— Ладно, ладно.

Мы шли по улице. Была прекрасная погода, мы разговаривали. Тут меня задел какой-то пацан. Он шел с друзьями.

— Осторожнее! — почему-то сказала я, хотя раньше мне и в голову бы не пришло.

— Иди домой, девочка! Тут опасно! — ответил он.

— Эй, мальчик, может, извинишься?! — сказал Максим достаточно грубо.

— Ты типа смелый! — пацан демонстративно приклеил жвачку за ухо. Наверное, фильмов пересмотрел.

Зря он это сказал. Потому что Максим не сдержался, и началась драка. Ну как сказать драка… Несколько смазанных движений и ребята уже лежали.

— Отдыхай! — он говорил тихо, но так твёрдо, что даже мне стало не по себе. — Пойдём, нам пора!

Я обалдела от того, что Максим такое выдал. Мне стало приятно, что он за меня заступился. В моей голове единорог грохнулся с радуги.

Мы дошли до школьного форума молча. На самом деле, все было не так грандиозно, как мы думали.

— Ладно, пойду спрошу у народа, что думают про вечеринку.

— Только аккуратно и вежливо, — после недавних событий я подумала, что ему стоит это напомнить.

— Ага.

— Макс, ВЕЖЛИВО!

— Да я понял!

Он так быстро потерялся в этой толпе, что я не смогла рассмотреть, с кем он говорил. Я допила напиток и снова наткнулась на Макса.

— Я тут подумал, давай потанцуем, — сказал он.

— Нет, я не хочу!

— А это был не вопрос! — сказал он, взяв мою руку, и я не заметила, как очутилась в центре форума.

— Максим, я уже пойду, правда.

— В смысле? Никуда ты не пойдёшь.

А вот тут он ошибся, я развернулась и пошла к выходу из школы.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.