Бесплатный фрагмент - Липовая летопись Love Tour

В лето 6562 (1054) преставился великий князь Руський Ярослав.

Перед смертью призвал он к себе сыновей своих и сказал им:

Вот ухожу я из мира сего, сыновья мои. Любите друг друга,

потому что вы братья родные, от одного отца и от одной матери.

И если будете жить в любви между собой, Бог будет с вами и покорит вам врагов. И будете жить в мире.

Если же будете в ненависти жить, в распрях и ссорах, то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов, которые добыли ее трудом своим великим.

Завещание Ярослава Мудрого

из «Повести временных лет» Нестора летописца

Липовая летопись

В лето 7447 (1939) присоединил великий князь Руський Иосиф к Руси-Украине Галицкую Русь.

В лето 7453 (1945) присоединил великий князь Руський Иосиф к Руси-Украине Подкарпатскую Русь.

В лето 7462 (1954) подарил великий князь Руський Никита Руси-Украине Крымское ханство.

В лето 7499 (1991) получил волынский гетман Хитрый Лис независимость от великого Руського князя Бориса. Провозгласив, что единой нации в Руси-Украине нет, как нет ни единого языка, ни единой культуры, ни единой церкви, он отменил в стране двуязычие и началась Руина 2.0.

В лето 7502 (1994) взошёл на Киевский престол черниговский гетман Рудый Тарган, провозгласивший, что Русь-Украина — это не Русь.

В лето 7513 (2005) вспыхнул на Майдане Помаранчевый бунт. Власть захватил сумской гетман Прыщавий Ящер. Разделив народ на два сорта — на славных галичан и презренных русов, он стал строить государство Украина-АнтиРусь.

В лето 7518 (2010) взошёл на Киевский престол донецкий гетман Боягуз, пришедший к власти под лозунгом «два языка — одна страна». Обещания своего он так и не выполнил. Два года он вёл страну в Европу, а потом показал ей… дулю. Это так возмутило всех галичан, что они вновь собрались на Майдан и сбросили хама с престола.

В лето 7522 (2014) власть захватил бессарабский гетман Дякула. Запретив руський язык, он провозгласил Русь-Украину Великой Галицией, в результате чего князь Владимир отобрал у него Крымское ханство и часть Луганско-Донецкой Народной Руси. Началась великая галицко-московская война.

В лето 7527 (2019) вместо короля посажен был на трон шут, пообещавший стать приговором для предшественника. Однако новый гетман оказался ещё хуже прежнего. Блазень не только не закончил войну, но и продолжил прежний режим Дякулы, закрыв всем рот, изгнав критиканов и упразднив инакомыслие.

Приглашение в путешествие

Вы заметили, что любовь странным образом исчезла? Она осталась лишь в пыльных книжках, которые никто не читает, да в чёрно-белых фильмах, которые никто не смотрит. О том, что любовь ещё существует, поётся лишь в песенках на радио-фм и муз-тв. Само же слово от бесконечного употребления стало пустышкой. То, что сейчас называют любовью, не имеет к ней никакого отношения.

В последнее время люди вообще разучились любить. Для пылких чувств необходима близость, а этому сейчас препятствуют маски на лице да ещё социальная дистанция в полтора метра. Кафе и театры опустели, а виртуальные знакомства в интернете так и остаются виртуальными.

Все в одночасье стали мизантропами: человеколюбие теперь не в тренде. Вирус ненависти поразил нас даже больше, чем covid. Мы переполнены враждой и нетерпимостью друг к другу, несбывшимися надеждами и бесконечной, надоевшей всем войной. Мы ненавидим всех и вся вокруг себя. Это ведёт к самоуничтожению.

Всем нам сейчас не хватает любви. Обычной простой безусловной любви. Спасение только в ней! Выживут только любящие! Хотите сменить привычную обстановку и вырваться на шесть дней из рутины пандемичных будней? Желаете испытать винтажные чувства, устроив пир во время зомбической чумы?

Магический орден «Изумрудное Сердце» и туристское агентство «Love Tour» приглашает вас в день летнего солнцестояния совершить настоящее романтическое путешествие. Истинные чувства сохранились лишь там, куда ещё не проникли вирусы и издержки цивилизации. Вы отправитесь в Унгвар — уникальный заповедник любви, где люди ещё не разучились любить, а сама природа настраивает на амурный лад.

Наше странствие будет сопряжено с мистикой и магией. Вы примете участие в божественных мистериях, в медитативных ретритах, а также займётесь парной тантрой. Необходимо лишь следовать указаниям нашего любовного гида Агнии.

Сейчас в моде, как вы сами понимаете, — быстрая любовь. Всего за шесть дней. Сотворение любви — по-скорому, как сотворение мира.

Проезд в Унгвар туда и обратно, поселение в одноместных номерах арт-отеля «Emi-Grand» и двухразовое питание осуществляется за счёт благотворительного фонда магического ордена «Изумрудное Сердце».

С уважением,

Великий магистр Superior Inconnu Lauris.

первый день творения

Насколько впечатляющей была ночь зимнего солнцестояния 7528-го года, увенчанная коронавирусом и ознаменованная великим соединением обители Бога с чертогом Сатаны, когда царственный Юпитер и опоясанный кольцами Сатурн слились на небосклоне в единую Вифлеемскую звезду,

настолько серым и унылым был день летнего солнцестояния 7529-го года от сотворения мира или же 2021-го года от рождества Христова, который готовились встречать любители ненависти и ненавистники любви на самом краю Великой Галиции накануне тридцатой годовщины её независимости от московитов.

Великий магистр и любовный гид

Начало любовного путешествия не предвещало ничего хорошего.

Собравшись в холле арт-отеля «Emi-Grand», оформленного, как внутри, так и снаружи в красочном стиле поп-арт, love туристы, приехавшие сюда рано утром накануне и уже успевшие заселиться в отведённых им номерах, теперь с раздражением, а кое-кто и с ожесточением тыцяли пальцем по дисплею смартфона, нервно передвигая зомбучную ленту ярмарки тщеславия в ожидании великого магистра и любовного гида, которые запаздывали уже на десять минут.

— Чёрт подери, да где же они! — возмущался кто-то из сидевших на длинном кожаном диванчике, расположенном под картиной, изображавшей жёлтых человечков, пляшущих на звёздно-полосатом флаге.

Причиной раздражения было не только их отсутствие, но и серое пасмурное небо и моросящий за стеклянной стеной вестибюля нудный дождь, а также возмущение от язвительных комментов, заполонивших всё пространство мордокниги, в которых комментаторы виртуально били друг другу морды, желали смерти, посылали нахер: «Чемодан, вокзал, параша!» и тут же получали в ответ: «Сам паши у пана раком и мой синьору сраку!».

Несмотря на то, что половина из них щебетала на державной мове, а другая половина говорила на запретном языке, это обстоятельство ничуть не мешало им понимать друг друга.

— Твою мать, когда же он закончится! — выражал кто-то из стоявших своё недовольство непогодой.

— А хер его знает! — отвечал ему кто-то из сидевших, не подозревая, что звуковая вибрация обязательно достигнет пределов тех, кого называют Мать и Herr.

— Вот-вот, — неожиданно раздался басистый глас с небес.

Любовные путешественники с удивлением закрутили головами (никто из них никогда не видел прежде ни энигматичного великого магистра, скрывавшегося под титулом Superior Inconnu Lauris, ни загадочного любовного гида Агнию), но кроме самих себя и девушки в синей фирменной жилетке, стоявшей за круглой белой стойкой рецепции под нависающим над ней красным колпаком, никого в холле больше не обнаружили.

Видимо, послышалось, подумал каждый из них.

Вслед за этим откуда-то издалека, видимо, с дальних Карпатских гор послышался протяжный звук трембиты, вначале тоскливый, а затем радостный.

Через пару секунд к Аллее звёзд неслышно подкатил зелёный микроавтобус «Mercedes Sprinter» с алыми буквами «Love Tour» по борту. Вновь раздался унылый звук гуцульского рога с бодрой ноткой ми в конце.

Круто вырулив, зелёный бусик остановился прямо перед парадным входом. Из кабины резво выпорхнула миловидная женщина лет сорока пяти в длинном до пят платье медово-горчичного цвета.

В третий раз вострубил гуцульский ангел, и долгий заунывный звук самой длинной деревянной трубы в мире завершился жизнеутверждающим ми-ми-шным аккордом.

Пройдя мимо скульптуры Энди Уорхола, самозабвенно фотографирующего себя на фоне гигантской красно-белой консервной банки Campbell`s Duck Soup, она потянула к себе стеклянную, окантованную красным пластиком входную дверь, и не вошла, а словно вплыла в холл, мелко семеня ножками, поскольку платье её своими многочисленными складками чем-то напоминало тунику.

При этом вестибюль наполнился её звучным смехом, который нёсся впереди её и возвещал, словно фанфары, о прибытии сюда, по меньшей мере, римской богини.

— Здравствуйте, друзья мои, извините, ради бога, — молвила она, на мгновенье заведя глаза кверху, и тем самым указывая на его присутствие где-то рядом. — Долго выбирала себе наряд, не зная, в чём предстать перед вами…

По всей видимости, это и была Агния. Ей, как представительнице зодиакального знака Стрелец, прекрасно было известно, насколько важно произвести первое впечатление.

— Всё думала, что мне надеть, — продолжила она и мимолётно взглянула на себя в винтажное ручное зеркальце, которое держала в левой руке, — жемчужную ли нить или алмазный мой венец.

Все тут же обратили внимание, что в волосах её сверкала диадема. Агния же заметила, что лица всех славных странников были скрыты разноцветными медицинскими масками, так что понять, кто из них кто, было довольно трудно.

— А вот маски вам совсем не понадобятся. У нас их никто не носит, — уверенно добавила она. — Наш заповедник любви ♕-вирус не затронул. Как не затронула нас и эпидемия зомби, бушующая сейчас по всей стране. Так что можете их снять.

Все тут же с облегчением сняли кто синие, кто жёлтые, а кто красные и чёрные маски.

Тряхнув кудряшками рыжих волос, любовный гид приветливо оглядела свою группу — всех двенадцать персон, с которыми ей предстояло работать. На этот раз в любовное путешествие она вместе с великим магистром пригласила одних только грандов из литературной и оккультной богемы Великой Галиции, самых именитых воинов великой языко-мовной войны, которая длилась уже без малого 150 лет.

Видела Агния всех воочию впервые, хотя знала о каждом предостаточно из их профилей в сети. Здесь собрались и зомбучные хейтеры, и инстаграмные лайкеры, и телеграмные пофигисты, которым на всё было наплевать.

Из огромного числа претендентов на эту поездку (многие из которых входили в игрушечный набор великих галицких писателей, вылепленных в образе олимпийских небожителей), она с великим магистром интуитивно, с помощью колоды карт таро, выбрала именно этих эпатажных литераторов — пять женщин и пять мужчин, каждый из которых соответствовал определённому знаку зодиака.

Скандальный маг со своей очаровательной спутницей был приглашён extra, — по особенному случаю.

Все избранницы гида и магистра, невзирая на различие в возрасте — от самой юной до самой пожилой, — были чудо, как хороши. Одну богиня-мать поцеловала в уста, другую — в ланиты, третью — в перси, четвёртую — в рамена, пятую — в длани, шестую — в стегна. Собравшись вместе, они словно походили на прекрасных нимф, сошедших с картины Вильяма Бугро. Здесь была и речная наяда, и лесная дриада, и небесная плеяда. Привлекали к себе внимание и райская гурия, и отвязная гарпия, и гневная фурия.

Лицезреть их доставляло одно удовольствие, причём вживую они выглядели даже лучше, чем на фотках в профиле, выделяясь, кто безупречной красотой лица, кто завораживающей жестикуляцией рук, кто монументальностью фигуры, а кто чарующим голосом, стройными ножками или обольстительными губками. Одним словом, это были богини!

Избранники же на их фоне (за исключением двух красавцев — один из которых был ангельски обаятелен, а другой — чертовки привлекателен) с высоты небес представляли собой жалкое зрелище — какое-то сборище невзрачных, низкорослых, очкастых, толстопузых и бородатых дядек, чем-то похожих на убогих отпрысков лесного бога Пана, большинство из которых едва доставали нашим нимфам до плеч, и которым для полного соответствия с едкими сатирами, скверными силенами и отвратными фавнами не хватало только козлиных рожек, лошадиных хвостов и раздвоенных копыт, благоразумно, видимо, скрываемых под головными уборами, штанами и штиблетами. Создавая сих представителей мужского пола, бог-отец явно лажанулся…

— А пока давайте знакомиться, — широко улыбнулась любовный гид, кокетливо поправив при этом правой рукой перекинутый через плечо длинный конец медово-горчичной ткани, — так сказать, развиртуализируемся.

— Но прежде я хочу предложить вам для начала наш фирменный липовый чай.

Она дала знак рецепционистке, та позвонила в колокольчик, и из дальней тёмной двери со светящейся неоновой вывеской «ресто-бар» тотчас выплыла официантка с подносом в руке, на котором были расставлены по кругу двенадцать бумажных стаканчиков с эмблемой Love Tour, то есть с двумя зелёными листиками липы.

— Обожаю липовый чай, — сказала райская гурия, забирая с подноса свой стаканчик.

— И я, — сказала отвязная гарпия.

— А я ненавижу, — отмахнулась гневная фурия.

— А вы попробуйте, — настойчиво предложила ей Агния. — Такого вы ещё никогда не пили!

После того, как все странники, включая и фурию, расхватали с подноса свои стаканчики, любовный гид продолжила:

— Меня, как вы все прекрасно знаете, зовут Агния. По профессии я психолог-ментор: и всё, что я умею делать, это говорить другим, что им делать. Короче, режу правду-матку, которая колет всем в глаза, поэтому одни обижаются на меня, а другие обожают. Кроме того, я сказко-терапевт: такая себе старая и страшная баба-яга, которая за непослушание сразу в печь сажает…

— Ой, не наговаривайте на себя! — прихлёбывая чай, сказала ей лесная дриада.

— Вы очень даже оk! — сделал ей комплимент едкий сатир.

— Ну, ладно, пусть будет молодая и красивая баба-йога, которая даст вам путеводный клубочек, чтобы указать верный путь в поисках жар-птицы…

Агния как бы невзначай повернула голову вправо, и все тут же обнаружили эту самую жар-птицу у неё на шее: татуировка скрывалась под левым ухом.

— …ну, или там зеркальце волшебное, чтобы вы на себя со стороны посмотрели, — добавила она и показала всем своё ручное зеркальце в серебряной оправе.

Ручкой зеркальца служила фигурка обнажённой девы с распростёртыми, как у Христа, руками, отчего этот артефакт был похож на гендерный символ женщины ♀ и напоминал египетский крест анх ☥, именуемый также зеркалом Венеры.

— Самое главное, у меня есть ещё одна уникальная черта: я человек-катализатор. Это значит, что уже одно моё появление в вашей жизни обязательно приведёт к переменам в ней.

Она резко тряхнула головой, отчего ангельски обаятельный красавчик чуть не поперхнулся.

Всем остальным тут же бросились в глаза удивительные серёжки в её ушах — окантованные золотом изумруды в виде сердцевидного листика липы, пронзённого рубиновой стрелой. Похожая изумрудная брошка красовалась также на её груди.

— Ну, и ко всему прочему, я представляю агентство «Love Tour» и все эти шесть дней буду вашим гидом.

— А где же великий магистр? — поинтересовалась небесная плеяда.

— Да, — забеспокоился эпатажный фавн, — где наш Superior Inconnu Lauris?

— Я здесь, — неожиданно ответил глас с небес.

Все вновь закрутили головами, но обладателя бархатного баритона опять нигде не обнаружили.

— Он здесь, — объяснила Агния. — Но, к сожалению, увидеть его вы не сможете.

— А почему? — удивилась отвязная гарпия.

— На то существуют объективные причины, — ответила Агния. — Великий магистр является учредителем масонской ложи, имеет третью степень посвящения Superior Inconnu, то есть Высшего Неизвестного, и не желает выставлять себя напоказ и светить перед всеми своим лицом. Он прекрасно вас видит и слышит…

Любовный гид показала пальчиком на едва заметную камеру видеонаблюдения, оснащённую динамиком и установленную над входной дверью в «небесах» — в гипсокартонной потолочной панели синего цвета рядом с дюжиной встроенных светильников в виде пятиконечных звёзд.

— А вы его можете только слышать, — добавила она. — Если хотите, можете задать ему любой вопрос.

— Вы меня видите? — помахал рукой в видеокамеру ангельски обаятельный красавчик.

— Да, я вас всех прекрасно вижу, — молвил ему великий магистр тем низким обволакивающим голосом, которым обычно говорят в мультиках удавы.

— Как вас зовут? — спросил его несносный сатир.

— А Herr его знает! — саркастически передразнил его великий магистр. — Моё настоящее имя я вам не открою, хотя оно довольно известно в узких кругах «сильных мира сего». Поэтому называйте меня просто Лаурис.

— А сколько вам лет? — поинтересовалась у него небесная плеяда.

— Могу лишь сказать, что на свой возраст я не выгляжу, — честно признался ей великий магистр. — Иногда я ощущаю себя двухсотлетним старцем, иногда — двадцатилетним юношей.

Тут же со всех сторон ослышались возгласы:

— О-о! Ух ты! Ничего себе!

— Ну, для сравнения, — добавил великий магистр, — моему учителю магии Смертину сейчас за девяносто, а его молодой жене только двадцать семь.

— А вы случайно не тот самый Лаурис, который десять лет назад организовал в Чёрном замке Магический бал? — спросила его отвязная гарпия. — Что-то мне голос ваш знаком.

— Да, я тот самый, — ответил ей баритон. — Я также вас помню.

— В прошлый раз вы тоже были там инкогнито, — вспомнила гарпия.

— Да, я предпочитаю никому не показывать своего лица.

— Кто же вы такой, Лаурис? — спросил его свиноухий пан. — Вы нас сюда пригласили, а мы про вас ничего не знаем.

— Скажите нам хоть, как вы выглядите? — поинтересовалась гневная фурия.

— Скоро вы увидите голограмму демиурга, — пообещала им Агния. — А пока лишь имейте в виду, что он незримо присутствует среди вас, как тринадцатый член вашей команды или как двадцать пятый кадр.

— А чем вы занимаетесь? — спросил демиурга силен. — Кто вы по профессии?

— Думаю, лучше всего на этот вопрос вам ответит моя помощница Агния, — тотчас ответил великий магистр, — которая, как мне кажется, обладает божественной премудростью Софии, в чём вы скоро убедитесь сами.

— Лаурис, — в свою очередь представила его Агния, — не только основатель магического ордена «Изумрудное Сердце», но ещё и автор книги «Магия Любви», а также известный учёный, менталист, гипнолог, мастер НЛП, ученик и помощник знаменитого гипнотизёра Смертина. Вместе с ним он создал единственный в своём роде гипнотеатр, в котором на сцену приглашались обычные зрители из зала, и те в гипнотическом сне наяву разыгрывали для публики целые спектакли.

Кроме того, он разработал удивительную методику «накрытия магнитным полем любви» огромного количества людей не только в помещениях, но и на открытых пространствах, в результате чего наше местечко и называют теперь заповедником любви. Прилегающие холмы образуют вокруг него природный амфитеатр. И очень скоро на этой сцене в естественных декорациях улиц и площадей придётся выступить и вам, дорогие мои.

— Да, дорогие мои богемные обитатели Великой Галиции, — продолжил таинственный потусторонний голос. — Я не случайно пригласил вас всех сюда. Вы станете непосредственными участниками моего эксперимента… по обретению любви в условиях тотальной ненависти. Вы на себе испытаете её магию. Любовь творит чудеса, и очень скоро вы убедитесь в этом на собственном примере. Смысл нашего учения — идти путём сердца. Только сердце подскажет вам, как поступать. Поступать так, как вы хотели бы, чтобы поступали с вами.

Заметив, что странники уже опустошили свои стаканчики, любовный гид молча кивнула рецепционистке, та позвонила в колокольчик, и из дальней тёмной двери со светящейся неоновой вывеской «ресто-бар» тотчас выплыла официантка. Собрав пустые стаканчики, она мигом удалилась.

— Спасибо, — поблагодарила любовного гида фурия, — чай оказался очень вкусным. Только немного горчит.

— Это всё потому, — призналась ей Агния, — что липа содержит экстракт эстрогена, женского полового гормона, который оказывает благотворное феминизирующее влияние на организм, а также всевозможные транквилизаторы и психактивные стимуляторы, которые побуждают человека говорить правду и только правду, какой бы горькой она не была.

— Кроме того, — продолжил бархатный голос с небес, — мне очень хочется, чтобы за шесть предстоящих дней ваши сердца… ожесточённые языко-мовными баталиями и бесконечными срачами в соцсетях… наполнились любовью, нетерпимость друг к другу переросла в милосердие, а ненависть к несогласным с вашей точкой зрения сменилась состраданием к ним.

Он сознательно произнёс несколько кодовых слов, от которых зомби всегда начинало корчить, и те сразу же проявляли себя.

— Как это так? — удивился ангельски обаятельный красавчик. — Разве это возможно?

— Нет! — возмутилась гневная фурия. — Мы заставим всех щебетать державной мовой! Как этого требует закон! Не только в магазинах, школах и больницах, но и в отелях тоже!

— С языком врага должно быть покончено раз и навсегда! — добавил суровый силен.

— Война, так война! — добавила отвязная гарпия. — До победного конца!

— До последнего читателя, читающего на языке агрессора! — поддержал её свиноухий пан. — И до последнего писателя, пишущего на запретном языке!

— Ну, ребята, ну, как так можно! — возмутилась небесная плеяда. — Их и так немного, их можно пересчитать на пальцах, но даже их вы уже тридцать лет игнорируете, словно это фантомы, а не люди.

— Да, вас уже нет в природе, — подтвердил свиноухий пан. — Вы — фикция. Никто! Слава богу, мы уже полностью зачистили от вас литературное пространство. Вас не издают за редким исключением ни в одном издательстве, не выставляют в книжных магазинах, у вас нет ни одной премии, ни одного литературного сайта, ни одного букблогера и критика…

— За исключением меня, — отозвался язвительный сатир. — Куда ни глянь — всё для великих галичан! Как будто нас, языкатых, и не существует! Приняли мовный закон, по которому мы теперь даже пикнуть не смеем. Вычеркнули нас из жизни, сделали изгоями в собственной стране, забрали у нас право писать и читать на родном языке. Мы стали чужими на своей земле!

— И это прекрасно! — воскликнула несдержанная на язычок гарпия. — Мы только и мечтаем о том, чтобы русским духом здесь даже и не пахло!

— Но это же по сути дискриминация русскоязычных граждан! — возмутился сатир. — До чего дошло, уже сам гетман Блазень выгоняет нас из страны. Мы стали иностранцами в собственной стране.

— Ну, сколько ж можно повторять! — всплеснула руками фурия. — Вас «русскоязычных», — злобно показала она кавычки двумя пальчиками, — не существует! Есть автохтонный титульный этнос, есть державная мова — генетический код нации. А вы — сбоку припёка, продукт русификации, геополитическое оружие в руках Москвы! — произнесла она неприятным, жёстким, механичным, совершенно неэмоциональным голосом, словно слова эти произносил робот. — Поэтому вы даже не имеете права на юридическую защиту. Так постановил Конституционный суд. Из чего следует, что дискриминации «русскоязычных» не может быть в природе по причине отсутствия этих самых «русскоязычных» граждан.

Последняя фраза и эти уничижительные «пальчики-кавычки» совершенно сбили сатира с толку.

— То есть, — недоумённо затряс он головой, — я как бы есть и меня как бы нет?

— Так! — решила вконец извести его фурия. — Ви — штучне творення! Ви — політичний конструкт! Ви — симулякр!

— Но это ж полный игнор десятой статьи Конституции, которая гарантирует свободное развитие, использование и защиту русского языка! — не сдавался сатир.

Начало любовного путешествия не предвещало ничего хорошего.

Зеркало Венеры и магнит ненависти

Агния два раза взмахнула ручным зеркальцем в серебряной оправе.

— Стоп, стоп! Не превращайте наш Love Tour в Hate Tour. Чтобы я больше не слышала этих слов! Как уже всех достала эта бесконечная языко-мовная война! Я хочу, чтобы из вашего лексикона навсегда исчезли такие слова, как «вас не существует!», «искусственно созданные», «продукт русификации», «политический конструкт».

Она пристально поглядела всем в глаза, а таинственный голос великого магистра с особым значением добавил:

— Мне очень хочется, дорогие мои, чтобы вы все говорили здесь не на мове ненависти, злобы и вражды, а на языке любви, толерантности и согласия. Чтобы каждый из вас увидел в друг друге, прежде всего, человека, а не навязанный набор догм и клише. Иначе вас, как в страшном сне, посетят здесь мёртвые души.

— Гоголя? — спросил силен.

— И Гоголя тоже, — ответил ему великий магистр.

— Уж лучше пусть это будут живые трупы, — схохмил сатир. — А то нам, униженным и оскорблённым, уже и деваться некуда.

— Не беспокойтесь, — пообещала Агния. — Живые мертвецы тоже придут к вам.

— Те, что восстали из могил? — забеспокоился ангельски обаятельный красавчик.

— Ага, — усмехнулась Агния.

— А как вы считаете, — неожиданно спросила речная наяда, любуясь своими пальчиками с безупречным маникюром, — длинные ногти — это кру-уто?

— Я считаю, — ответила ей небесная плеяда, выставив пальчики веером, — что нарощенные ногти — это гавно-о.

— А длинные ноги? — спросила наяда, развернув на каблучке свою стройную ножку.

— Ничего не могу сказать, — ответила ей плеяда, проведя рукой по своему бедру. — Длинные ноги — это красота.

— Как же я люблю эти бесконечные прения на пустом месте! — улыбнулся чертовски привлекательный красавчик.

— А я ненавижу, когда люди препираются друг с другом! — воскликнула лесная дриада.

— К сожалению, — вздохнул уязвлённый сатир, — в нашей стране нет места милосердию!

— Да! — согласился с ним эпатажный фавн. — У нас популярны только хейтеры и хайперы! У нас торжествует только холивар!

— А я всё ещё надеюсь и верю, — не согласилась с ним райская гурия, — что лишь любовь спасёт мир.

— Какая там любовь! — вновь взвилась гневная фурия, отчаянно жестикулируя руками. — Любовь сейчас не в тренде! Сейчас модно быть упоротыми зомби, которые ненавидят всех и вся!

Ульяна Зазбручко, Дева, 60. В игрушечном наборе великих галицких писателей она была вылеплена в образе Афины — богини мудрости, военной стратегии и тактики с копьем и со щитом в руках. Идейная вдохновительница перманентной войны с золотым двуглавым орлом, преуспевшая в борьбе с наследием серпа и молота и с русской литературой.

Милое, дружелюбное создание, пока его не разозлишь. Тогда голубое небо мгновенно застилали тучи, и в вспышках молний под раскаты грома в руках гневной фурии незримо появлялась кожаная плеть, а в волосах её, как у горгоны Медузы, шевелились змеи.

Широко известная порнографическая писательница и эссеистка, посвятившая своё творчество философскому исследованию волынского секса, была одета очень стильно: в белой сорочке под чёрным жаккардовым жакетом, в красных шёлковых брючках, в чёрных лабутенах на красной подошве и в креативных очках с красными линзами, благодаря которым она всё видела в искажённом адском свете.

В файлах, заведённых великим магистром на каждого участника, Ульяна значилась, как божественные длани, поскольку руки её — кисти, пальцы и ладони — постоянно пребывали в движении. В ней было столько экспрессии, что она могла дать фору любому бурно жестикулирующему испанцу или итальянцу.

Дорвавшись до амвона, любительница расковыривать исторические раны могла говорить с него часами, за что и получила прозвище «ходячая трибуна». Щебетунья отправилась в эту любовную одиссею без своего любимого художника, чтобы встретиться с глазу на глаз с самой Дьяволицей.

Ей выпала карта «Жрица».

— Да, — согласилась с ней Агния, — любовь сейчас не в мейнстриме. Но только от вас зависит, дорогие мои, чтобы зашкаливающий градус ненависти поменялся с минуса на плюс. Чтобы в вашем лексиконе появились, наконец, совсем другие слова — слова любви.

— Це про-сто не-мож-ли-во!! — злобным голосом разделяя слова на слоги, подчеркнула пальцами фурия Ульяна. — Я люблю ненавидеть, я обожаю ненавидеть. Без слов ненависти я буду — не я.

— Это точно, — сказала Агния и выставила перед её глазами зеркало Венеры.

Увидев себя в зеркальце, гневная фурия тотчас осеклась. В нём она увидела змеевласую Медузу, чьи пылающие яростью глаза были наполнены такой злобой и презрением, что обращали воду в пламень, а всё живое — в камень.

— Но мы постараемся это исправить, — добавила Агния и вдруг резким движением отделила круглое зеркальце от ручки. Отсоединив таким образом зеркало от фигурки богини, она согнула руку в локте и направила серебристые ножки Венеры на Ульяну.

И тут произошло нечто неожиданное. Из груди фурии вдруг с резким треском вырвалась змеистая молния, которую в мгновение ока притянули к себе длинные ножки статуэтки. Электрический разряд длился секунды три, не больше, но ровно до тех пор, пока Агния не отвела фигурку в сторону.

Все замерли, шокированные произошедшим. Видно было, как за красными очками фурии хлопали её ресницы. Первым прервал молчание свиноухий пан.

— Это у вас что? — предположил он. — Электрошокер?

— Нет, — ответила Агния, — это, всего навсего, магнит.

— Магнит? — удивилась фурия.

— Да, — ответила Агния, — магнит ненависти. Под этой оболочкой, — показала она на фигурку богини, — скрывается торсионный квантовый магнит. В отличие от обычного магнита он притягивает к себе не металлические предметы, а отрицательно заряженную злобу. Как вы уже заметили, если его направить на кого-то…

Агния вновь попыталась направить ножки фигурки на фурию, но та отчаянно замахала руками:

— Нет, только не это! С меня хватит!

— …то, — продолжила Агния, — он вытягивает из человека всю его наэлектризованную желчь и злость.

— Ух ты! — поразился сатир. — Но ведь теперь вся она перешла на вас.

— Нет, — улыбнулась Агния. — Венерка служит для меня громоотводом.

— Да как вы смеете испытывать на мне свой долбаный магнит! — вновь разъярилась фурия.

— Ульяна, — перебил её завораживающий голос великого магистра, — послушайте, что я вам сейчас скажу.

— Что? — задыхаясь от гнева, спросила Ульяна.

— Всё ваше внимание на моём голосе, — сказал он, после чего послышался характерный звук щелчка, издаваемого при помощи трёх пальцев, — вы ощущаете полное спокойствие и глубокую расслабленность во всём теле. Точно такую же максимальную концентрацию на моём голосе ощущают и все остальные любители ненависти и ненавистники любви. С каждым звуком моего голоса вы расслабляетесь всё больше и больше, напряжение спадает, вам уже не хочется рвать и метать, вы погружаетесь в приятное, очень комфортное состояние любви, где все вас любят, а вы любите всех.

— Не бывать этому! — возмутилась Ульяна.

— Бывать! — воскликнула Агния и едва слышно произнесла отрывисто три магичных слова, которые всегда действовали безотказно и мгновенно обезоруживали всех негодующих и воинственно настроенных зомби, побуждая их к миру и согласию:

— Ани! охев! отха!

— Что? — не поняла Ульяна и, набычившись, посмотрела на неё поверх красных очков.

— Слово — замок, ключ — язык, — торжественно произнёс великий магистр.

— Начиная с этой минуты, — добавила Агния, — ваша любовная одиссея начинается.

— Что за херню… — ещё по инерции гневно воскликнула Ульяна, но тут же осеклась, словно её перемкнуло. Руки её замерли и опустились, после чего она продолжила уже совсем другим тоном, более мягким и дружелюбным, — что за глупости вы несёте.

— Ну, вот, совсем другое дело! — с улыбкой подметила Агния и посмотрела в её глаза за красными линзами проникновенно и с любовью. — Как всё в этом мире меняется лишь от тона, с которым произносятся слова.

— Не всё! — решительно ответила Ульяна.

Щебетунья явно не поддавалась ни гипнозу, ни заклинаниям, ни воздействию магнита. Очевидно, над ней основательно поработали другие маги, заложившие в её подсознание такие программы, которые не поддавались переделке. Или всё дело было в этих красных линзах?

— В Великой Галиции это невозможно! — гневно продолжила фурия. — Это всё утопия! Один писатель-фантаст уже пытался создать у нас Духовную республику, основанную на дружбе и любви. И ничего у этого Бердника не получилось! Как можно дружить с теми, кто не уважает нашу мову? Как можно любить тех, кто говорит на языке врага? Мы с ними не братья и не сёстры. Между нами лежит непреодолимая межа.

— Соглашусь с Ульяной — это невозможно, — развёл руками сатир. — Любовь, которая была когда-то между нами, испарилась. Осталась только ненависть.

— Это у вас там в стране свидомых зомби невозможно, — уверенно ответила им Агния, не желая разжигать вечно тлеющий очаг вражды. — А у нас тут, за горами, в нашем заповеднике — вполне! У нас никто не называет своих сограждан на востоке врагами, никто не разделяет их на правильных и неправильных, на коренных и пришлых, на сепаров и патриотов.

— А также на адекватных и вышиватных, — добавил великий магистр, — на русов и украинцев, на малороссов и малополяков, на говорунов и щебетунов.

— У нас никто не строчит доносов на тех, кто говорит на запретном языке, — продолжила Агния, — никто не ходит днём и ночью с факелами, призывая гоблинов вешать орков на ветвях, никто не скачет толпой и не поёт «Путин хелло! ла-ла-ла-ла».

— Боюсь, что если так пойдёт дальше, — с горечью добавил великий магистр, — то вскоре на площадях запылают костры из книг, изданных при мордорской власти, совков заставят для опознания пришивать на ватники красную звезду, языкатых — смайлик с высунутым языком, а пособников «медвежьего мира» — нашивку «враг львов и галок».

Агния два раза взмахнула ручным зеркальцем в серебряной оправе.

Панк-купидон и магнит любви

Её будто кольнуло что-то в сердце.

— Нет, нет! — воскликнула она. — Надеюсь, такого не будет никогда! Тем более, в нашей заповедной зоне, где до сих пор живут русы или, как они ещё называют себя, русины, чей язык очень похож на древнерусский и мало похож на ополяченную мову. Да и сами руские у нас, в отличие от прочего русского мира, считают себя истинно рускими. С одной буквой с.

— Как это? — не поняла фурия.

— Как наследники и правообладатели Руси-Украины, а также Руского королевства и Руского воеводства в Речи Посполитой с центром во Львове.

— О чем вы говорите? Какая заповедная зона? В Великой Галиции нет и не может быть никаких автономий. У нас единая страна, и мова должна быть для всех только одна, — неожиданно поддержал Ульяну ангельски обаятельный красавчик. Гипноз на него, по-видимому, также не действовал.

Серж, Лев-Дева, 46. Рифмотворец и песнопевец. Солист эротической панк-ска-группы «Серж и зомбаки». Живой классик и секс-символ велгалита (великой галицкой литературы). Ходячий экспонат Харьковского литмузея. Ему выпала карта «Солнце». В игрушечном наборе великих галицких писателей он был вылеплен в образе покровителя муз Аполлона с лирой в руках и в солнцезащитных очках.

Он был куспидом, то есть тем уникальным человеком, рождённым на границе двух знаков зодиака и сочетавшим в себе признаки обоих созвездий, которого порой раздирали противоречия: как Лев, он постоянно желал быть на виду, как Дева, старался не привлекать к себе особого внимания.

Миловидный, как девица, песнопевец был невысок и худощав, и чем-то похож на купидона — с голубыми ясными глазами, с изящным носиком с горбинкой, с эльфийскими влитыми ушками без мочек, и ко всему ещё с невидимыми ямочками на щеках. К тому же он был гладко выбрит, в отличие от остальных мужчин. Только виноградной лозы, обвитой вокруг чела, не хватало этому любимчику Вакха и вакханок для полного образа.

В файлах великого магистра панк-купидон значился, как чёрный романтик. Хотя в жизни он был, скорее, эпатажным прагматиком, а чёрный цвет доминировал не только в его внешнем облике, но и во всём его совершенно не романтическом творчестве.

Вот и сейчас его чёрные джинсы и чёрная футболка с ясно читаемым матюком «Вчіть, *лядь, нашу мову!» и портретом Пако на груди, свидетельствовали о многом. Сразу было видно, что парень этот непростой, несмотря на то, что на ногах его были заурядные чёрно-белые китайские кеды, на спине — обычный кожаный рюкзак, а на лице непроницаемые чёрные очки. Щебетун явно отличался от тех, кто привык говорить тихим голосом, скрещивать руки на груди и ходить в общепринятой одежде.

— Единой держава была до первого майдана, — возразила ему Агния. — Что же касается автономии, то это, скорей, резервация. Резервация истинных ценностей, от которых вы у себя там отказались, подменив их на противоположные. Это своего рода гетто, уникальное гетто любви, за пределами которого ходят бесноватые зомби и господствует тотальная ненависть.

— Гетто любви? — удивлённо переспросил песнопевец Серж.

Метафора пришлась ему явно по вкусу.

— Да, своего рода маленькое местечко, ортодоксальная слободка, отделённая от мира высокими горами, где «любовь стоит всего — отчаяния твоего, стоит твоих разлук, адской боли и мук», — удачно вставила она отрывок из известного стихотворения.

Судя до довольной улыбке стихотворца, цитата ему явно понравилась.

— Это своего рода оазис, — продолжила Агния, — похожий на мираж оазис… свободный от злобы и вражды, которые накрыли сейчас Великую Галицию. Это ведь ваши слова, Серж, что мова исчезает, когда ею не говорят о любви?

— Да, это мои, — подтвердил живой классик.

— А если всё время говорить о вражде и разжигать ненависть, разве она не исчезнет ещё скорее?

— Не думаю, — покачал головой Серж и сняв чёрный очки, протёр глаза. — Любви хватит на всех.

— А вы подумай-те, Серж! — посоветовала ему Агния и неожиданно направила фигурку богини прямо ему в глаза, только на этот раз не ножками, а кудрявой головкой с распростёртыми руками.

Серж испуганно дёрнулся, но на этот раз никакой молнии, никакого разряда между ним и торсионным квантовым магнитом не возникло.

— Что? — усмехнулся он, — на меня ваш магнит не действует?

— Сейчас подействует, — уверенно ответила Агния. — Ведь я направила его на вас другим полюсом, то есть поменяла его действие с минуса на плюс, и теперь он…

— Что? — перебил он её.

— … превратился в магнит любви.

— Ух ты! — удивился Серж, — и что это значит?

— Это значит, что моя Венерка наполняет вас сейчас своей любовью.

— Да неужели? — отмахнулся он руками.

— Более того, — добавила Агния и, проникновенно посмотрев ему в глаза, одними лишь губами произнесла отрывисто три магичных слова:

— Ани! охэв! отха!

— Слово — замок, ключ — язык, — тотчас добавил магистр.

— Ну, и что вы скажете теперь? — спросила Агния, отводя от него фигурку.

— Думаю, что не всё так однозначно в этом вопросе, — сказал Серж и вновь закрыл глаза солнцезащитными очками.

Привыкший всегда обо всём говорить обтекаемо и общими фразами, он и на этот раз не сообщил ничего конкретного.

— Очень хорошо, что вы начинаете так думать. Я вижу, мало-помалу аура нашего местечка уже начинает влиять на вас.

— Неужели? — не поверил Серж.

— Просто вы этого пока не видите! — со значением посмотрела Агния в чёрные очки поэта. — Но поверьте, что каждый, — оглядела она всю группу, — кто попадает сюда, тотчас оказывается под воздействием любви.

— С помощью этого вашего магнита? — с глубокой иронией в голосе произнесла Ульяна, — О, я уже прямо сейчас чувствую такую лютую, такую бешеную, такую свирепую любовь, что с ней не сравнится даже моя запеклая ненависть.

— А я, например, ничего не чувствую, — признался свиноухий пан.

Андрей Тюха, Скорпион, 50. Борзописец и строчкогон. Заслуженный труженик пера и почётный деятель масслита. Многократный лауреат «Коронации великого галицкого слова». Среднего роста, неказист, небрит, усат и коротко пострижен. С постоянным румянцем на щеках, с хитроватой улыбкой на лице и с поросячьими круглыми глазками лепетун был чем-то похож на розовую свинку Пеппу, вернее, на её папу Свина. Одет он был в серые джинсы, в кепку-мазепинку с двумя треугольными ушками на околыше и в чёрную футболку с белой надписью «Read Me».

В файлах магистра свиноухий пан значился, как вдохновенный графоман. Своё творчество он ценил весьма высоко, а к критикам относился с презрением. Ему выпала карта «Башня», символичная вавилонская башня из книг, готовая в любой момент рухнуть и завалить под собой своего создателя.

— Хотите проверить? — улыбнулась Агния.

— Не хочу! — резко ответил пан Тюха.

— А знаете что? — вновь раздался голос великого магистра, — наш тур ведь не случайно начинается сегодня. И на это есть три причины.

— Ух ты! Какие же? — всплеснула руками лесная дриада.

— Ну, во-первых, сегодня четверг, а согласно Звезде магов…

— Какой звезде? — не понял Серж.

— Звезде магов, — более отчётливо повторил великий магистр. — Есть такая семиконечная звезда — универсальная халдейская септаграмма, которая включает в себя семь дней недели, семь цветов радуги, семь планет, семь чакр, семь нот и так далее. Так вот, — глубоко втянул в ноздри воздух невидимый магистр, — согласно Звезде магов, четверг — это божественный день, это день Юпитера, это день фортуны, и вам крупно повезло, что вы решили принять участие в нашем путешествии. Кроме того, Юпитер покровительствует Стрельцам, к коим имеет честь принадлежать наш любовный гид Агния, а уж она, я надеюсь, приложит все усилия, чтобы вы остались довольны.

Агния со значением подняла брови, как бы подражая этим самому Юпитеру, верней, его супруге и царице богов Юноне, в честь которой и был назван месяц июнь.

Её медово-горчичная туника, почти касавшаяся земли, с перекинутым через левое плечо шлейфом и с бесчисленными складками, драпировавшими её стан, была чем-то похожа на хитон ещё одной верховной богини — греческой богини Геры. Более того, её платье чем-то напоминало янтарно-жёлтое индийское сари и тем самым как бы намекало на её связь с богиней Сарасвати.

— Четверг также связан с жёлтой чакрой манипурой, которая находится у нас в области солнечного сплетения.

Приложив ладонь к животу, Агния продемонстрировала всем, где находится эта самая чакра, и смущённо улыбнулась.

— Как видите, платье это я надела вовсе неслучайно.

— Третья чакра, — продолжил великий магистр, — отвечает за социальный статус человека, его известность и богатство…

— Ни хера я не разбираюсь в этих чакрах, — перебил его свиноухий пан.

— Это такие колёсики, — по простому объяснила ему Агния, — которые раскручивают энергию в человеке. Всего таких энергетических центров семь, и расположены они вдоль позвоночника. Но вся проблемка в том, что у многих людей эти чакры заблокированы. Большинство так и остаётся на уровне первых двух чакр, которые отвечают за первородные инстинкты: секс и голод.

— А что ещё человеку нужно! — усмехнулся едкий сатир.

— К сожалению, многие до третьей чакры не дотягивают, — продолжил великий магистр, — поскольку её блокирует чувство стыда и совести. Манипура хорошо прокачана только у селебрити и богачей.

— Хотите сказать, — спросил его эпатажный фавн, — что все богатые без стыда и совести?

— Да, — ответил магистр, — ведь именно благодаря этому они и добились успеха. Кстати, у многих из вас, я вижу, эта чакра о-очень хорошо развита.

— А как вы это видите? — удивилась гневная фурия Ульяна. — Вы что, видите не только нас, но и наши чакры?

— Я многое что вижу, — уклончиво ответил великий магистр.

— Но не будем отвлекаться, — прервала их разговор Агния. — Короче, сегодняшний день хорош во всех отношениях. Он удачен для начала путешествий и для такого предприятия, как наше.

— Ни хера себе удачный день, — насмешливо произнёс пан Тюха, — льёт как из ведра.

— Он льёт уже третьи сутки, — возразила ему Агния, — а сейчас лишь моросит.

— Если бы вы знали, — с горечью произнёс пан Тюха, — как я люто-бешено ненавижу этот дождь, а также ватных зомби, «медвежий мир», цыплёнка табака и варёную капусту!

— А причём тут цыплёнок табака? — удивилась Агния.

— А потому что он напоминает мне двуглавого орла! — гневно добавил он.

— А «медвежий мир» за что ненавидите? — поинтересовалась Агния.

— Потому что в нашей славной державе, где пануют львы и галки, ему не место, — ещё ниже опустил он на глаза козырёк ушастой мазепинской кепки.

Агния печально вздохнула и в недоумении покачала головой.

— Вы хотите посмотреть на себя со стороны?

— Нет.

— И всё же посмотрите, — выставила она перед его глазами зеркальце Венеры, — вам будет полезно.

Он резко отвернулся, даже не взглянув.

— Зачем вы тыкаете мне это в лицо? — обозлися он. — Если я не хочу смотреть, то и не буду!

— И откуда в вашем сердце столько злобы? — повела плечами Агния. — Надо вас немножечко от неё избавить.

Согнув руку в локте, она направила на него длинные ножки серебристой статуэтки, чем-то похожей на древнее оружие индийских богов ваджру. Из груди пана Тюхи тут же с резким треском вырвался электрический разряд, который мгновенно притянул к себе магнит ненависти.

— Твою мать! — ругнулся по инерции пан Тюха, но затем вдруг извиняющимся тоном добавил, — а я думал, вы хотите навести на меня любовь.

— Ну, раз вы этого хотите, то пожалуйста, — улыбнулась Агния и, направив на него кудрявую голову богини, проникновенно и с любовью, одними лишь губами произнесла для него три магичных слова, — ани! охэв! отха!

— Слово — замок, ключ — язык, — завершил заклинание магистр.

Застигнутый врасплох, пан Тюха ничем не выказал своего удивления. Выдержки и самообладания ему явно было не занимать.

— Ничего у вас не получится!

— Вот увидите, — улыбнулась ему Агния, отводя от его груди квантовый магнит, — более того: очень скоро даже этот дождик прекратится. И всё благодаря матери, на которую вы только что сослались.

— Да что вы говорите, — протянул он, насмешливо покачав головой.

— Вот увидите, тучи к обеду разойдутся… — обнадёжила его Агния.

— …и на небе засияет солнце, — иронически добавил панк-купидон Серж, поддержав приятеля.

— Причём ждать вам этого осталось недолго, — улыбнулась ему Агния своей милой и неповторимой улыбкой, которая в дальнейшем почти не сходила с её лица. — Так что зонтики вам не понадобятся, — добавила она, заметив у многих зонтики в руках.

— Ну, что ж, подождём ещё немножко, — усмехнулся пан Тюха, явно кокетничая с ней и тем самым привлекая к себе внимание всей группы, — чтобы убедиться в магии ваших слов.

Агния замерла. Её будто кольнуло что-то в сердце.

Магический нож атам

Кому-то явно не нравится наша миссия любви.

— Ой, я вас умоляю, какая там магия! — саркастично заметил невысокий и не в меру упитанный мужчина с пристальным взглядом и с проседью в бородке. — Сейчас, *лять, чтобы узнать погоду, достаточно, взять в руки смартфон, и-и-хо-хо, — завершил он свою тираду сардоническим смехом, словно кто-то пощекотал его в ребро.

Юлий Бородарский, Близнецы, 55. В файлах магистра язвительный сатир значился, как злобный критик. Именно так именовал себя литературный обозреватель, автор колонки «великая литературка» на третьеразрядном сайте, постя очередную ацкую фотку в пейсбуке, на которой он, скорчив мину, изображал из себя истинного дьявола во плоти.

Одетый в соломенную шляпу, клетчатые штаны и камуфляжную футболку, ничуть не скрывавшую его выпяченный на полметра вперёд «пивной» живот, говорун слыл умеренным алкоголиком, саркастичным циником и находчивым балагуром. Ему выпала карта «Шут».

Агния бросила на него гневный взгляд. Пузатый недомерок! Бородатый опёнок в клетчатых штанах! Шут гороховый и скоморох! Только клоунского колпака не хватает! Она уже пожалела, что пригласила этого трикстера в свой тур. Несмотря на то, что она его тоже по-своему любила.

— К вашему сведению, Юлий, прогноз погоды обещает дождь на целый день. Я же обещаю вам солнышко к полудню.

— И откуда ж вы это узнали? — не поверил ей сатир Юлий, почесав бородку (не всю, а почему-то только седину в ней).

Всё правильно: седина в бороду, а бес в ребро!

— Я всё знаю, я же ваш гид, — Агния выразительно улыбнулась ему в ответ. — Я ваш путеводитель по этому городу любви, которой вам так не хватает.

Она уже собралась направить на него магнит любви, но тут послышался чарующий голос самой привлекательной из нимф.

— Городу любви? Как это чудесно!

Леся Мудра, Телец, 35. Эротическая поэтесса. Сладкоголосая нимфа сирена. Соловьиная щебетунья. Диапазон её голоса колебался от среднего меццо-сопрано до низкого контральто, и именно на низких нотах очаровывал всех мужчин своим объёмным грудным звучанием, искушая их, сводя с ума и увлекая на погибель. Вдохновенная, мятущаяся натура, она вызывала симпатию и сочувствие у всех, с кем вступала в общение.

Внешне она была воплощённой райской гурией. Крылатая дева с рыбьим хвостом значилась в файлах магистра как божественные перси. Ей выпала карта «Луна».

Участие Леси в пикантных поэтичных перформансах, а также в ночах эротической поэзии всегда производило фурор. Когда она выступала в Театре ушей, всем её поклонникам завязывали глаза чёрной повязкой, чтобы они в полной темноте, не отвлекаясь, могли насладиться её волшебным голосом и услышать до неприличия чувственную лирику её женских извилин.

Сейчас же, благодаря короткой зелёной юбке и глубокому декольте розовой блузки, сквозь текстиль которой сочилось неутолённое либидо, она привлекала к себе всеобщее внимание. При этом несмотря на фривольный вид и шлейф слухов, постоянно сопровождавший её, Леся строго блюла верность своему престарелому супругу, доверительно отпускавшему её одну в любые поездки.

— Именно так, Леся, — кивнула Агния, — и в этом вы тоже очень скоро убедитесь сами.

— Надеюсь, — улыбнулась отзывчивая гурия.

— А мне кажется, кое-кто думает иначе, — кивнул сатир Юлий в сторону.

Проследив за его кивком, Агния обнаружила в дальнем углу стенд с туристской информацией под названием «Добро пожаловать в наш город, свободный от зомби!». Но в глаза ей бросилось не само приветствие, а угрожающе торчавший из приветствия кинжал.

Приблизившись к стенду, она заметила, что острие клинка было воткнуто в игральную карту, в самый центр пикового туза, уместившегося перед словом «город». Агнию пробрал озноб.

Так вот, что меня кольнуло.

Ко всему, на лицевой стороне карты чёрным фломастером была дописано слово «ужас», в результате чего последнее слово прочитывалось жутко: ужасгород!

На несколько секунд все застыли в немом оцепенении, с недоумением созерцая страшное название.

— Вот так нож! — воскликнул писатель-детективщик Тюха, настрочивший уже больше восьми десятков криминальных романов.

— Такой необычный! — восхитилась им эротическая поэтесса Леся.

Чёрная рукоятка кинжала была деревянной, а лезвие обоюдоострым. Пан Тюха поднял руку, собираясь выдернуть его.

— Не трогайте его! — предупредил его чертовски привлекательный красавчик. — Это не обычный нож.

Игорь Бомбардир, Козерог, 44. Самый таинственный человек в группе. Известный в оккультном мире, как маг Нуар, он в файлах великого магистра значился как тёмный маг. Создатель новой Религии Магов — универсальной религии разума, а также пособия «Ты можешь всё!», повествующего о 66 ступенях к успеху и процветанию, велеречивый говорун, к сожалению, не умел терпимо относиться к слабостям и промахам других.

Рождённый в тропике Козерога в период зимнего солнцестояния, он, как и знаменитый порнограф Генри Миллер, вёл бурную жизнь, наполненную множеством женщин. За его плечами уже было пять жён. В любовное путешествие он прибыл с новой пассией, которая была моложе его на 17 лет.

Чертовски привлекательный — с завораживающими карими глазами, меняющими свой цвет в зависимости от настроения на зелёный, с длинными тёмными волосами, спадающими до плеч, в стильной белой рубашке навыпуск с косыми манжетами и с высоким воротником, в дорогих чёрных туфлях и чёрных брюках, Игорь выглядел очень импозантно. Ему выпала карта «Маг».

— Чего вы так решили? — с недоумением посмотрел на него пан Тюха.

— Это ведьмин нож, — ответил маг Нуар.

— Ведьмин? — переспросил пан Тюха.

— Да, так называемый магический нож атам, — со знанием дела ответил маг Нуар.

— Атам? — переспросила поэтесса Леся.

— Да, — кивнул тёмный маг. — Похожий был у моей пятой жены. Правда, уже бывшей.

— А она была ведьмой?

— Да, причём, не была, а есть! — возвысил он голос. — Причём, самой настоящей, чёрной!

Необузданный холерик, он был очень нестабильным и неуравновешенным в эмоциональном плане. Мгновенно раздражаясь по любому поводу, маг Нуар тотчас становился жёлчным и приходил в негодование. Ухватившись за рукоятку, он выдернул нож. Карта тут же слетела на пол.

— Зачем вы это сделали? — удивилась Агния.

— Лучше, если это сделаю я. А вдруг на нём лежит смертельное проклятие или порча или наговор?

— А если это перейдёт на вас?

— Ерунда! — самонадеянно произнёс маг. — На меня ничего не действует.

Взявшись левой рукой за обоюдоострый клинок, он быстро прошептал:

— Всё, что ко мне придёт — к тебе уйдёт! — после чего уже другим тоном добавил, — непонятно только, что означает этот туз. Может, кто знает?

— Я знаю, ага, — ответила его спутница.

Эвелина, Рак, 27. Самая юная из нимф, рождённая на стыке знаков в тропике Рака в день летнего солнцестояния. Дневная фея, одухотворённая и вместе с тем чувственная, любящая путешествовать и одновременно привязанная к дому и семье.

Модель-йогиня с инстаграмным лицом. В реальности она оказалась ещё красивее. Речная наяда, русалка с тонкой талией, самая прекрасная из нимф значилась в файлах магистра, как божественные стегна. У говоруньи был свой русалочий язык. Соглашаясь с чем-то, она ласково, словно кошечка, мурчала, не открывая рта, «ага» или «угу», несогласие же своё она зачастую выражала междометием «ой!». Ей выпала карта «Справедливость».

В нарядном белом платье на бретельках и с длинным разрезом от бедра, Эвелина была чем-то похожа на куклу Барби. Её стройная, нескромно выглядывавшая из разреза ножка постоянно приковывала восхищённые взгляды всех мужчин.

— Туз пик означает, — ответила она, — что нас ожидают невзгоды и потери.

— Да, — согласилась с ней Агния, — этим тузом и ножом нас кто-то предупреждает. Хотя, возможно, это просто неудачная реклама передвижного зомби-парка, открытие которого намечается в субботу.

— Эвелина, — попросил маг, протягивая ей атам, — спрячь это. Мне кажется, нам он ещё пригодится.

— Ага, — не открывая рта, ответила дневная фея и, взявшись за чёрную рукоятку, спрятала обоюдоострый нож в свою дамскую сумочку.

Кому-то явно не нравится наша миссия любви.

Mистическое путешествие

Тут главное — не поддаваться иллюзиям.

— На всякий случай, — продолжила Агния, — постарайтесь сегодня до самого вечера поменьше общаться с незнакомыми людьми. Так как по лунному календарю сегодня, к сожалению, не самый лучший день. Можно сказать, даже опасный. Первая четверть луны всегда отрицательно влияет на человека. Возможны тревоги, страхи и сомнения. Поскольку символом этого лунного дня является летучая мышь.

— И что это значит? — насмешливо спросил маг Нуар.

— Это означает, что бэтмены, — усмехнулась Агния, — а таже бэтвумены уже так и рыщут повсюду, чтобы высосать из вас кровь.

— Какой ужас! — шутливо изобразил испуг панк-купидон Серж, — что же нам тогда делать?

— Главное, Серж, не попадать в их сети, — ласково ответила Агния. — А пока дождик не закончился, — спохватилась вдруг она, — я предлагаю всем выйти на Аллею звёзд и очиститься под ним. Ну, что же вы? Смелее, смелее. Это не простой дождик, а купальский.

Самым смелым оказался сатир Юлий. Взявшись за хромированный поручень, он потянул к себе стеклянную, окантованную красным пластиком входную дверь, и удерживая её, галантно пропустил вперёд не только шедшую за ним речную наяду Эвелину, но и всех прочих странников любви. Сам он предпочёл выйти последним, насмешливо помахав на прощание рукой в расположенную над его головой камеру видеонаблюдения.

Его жест не остался незамеченным. Все, кто покидал пределы арт-отеля, тут же в отображались на одном из мониторов в каморке невидимого Лауриса. Так нарядные женщины магическим образом превращались в нескромных нимф, слегка прикрытых газовой вуалью, у двух красавцев просматривались крылья за спиной (у одного — чёрные, у другого — белые), а у толстопузых дядек, лишённых штиблет, штанов и головных уборов, обнаруживались раздвоенные копыта, козлиные рога, свиные уши, и конский хвост.

Причем с высоты камеры видеонаблюдения все они выглядели коротышками из того самого набора игрушечных писателей.

Выйдя из гостиницы, любовные путешественники остановились перед зелёным бусиком «Мерседес Спринтер» с алыми буквами LOVE TOUR по борту и сгрудились на тротуаре, изрезанном именными звёздами местных знаменитостей.

— Я думаю, все знают, — продолжила Агния под моросящим дождиком, — что вода живая субстанция, и она обладает свойством передавать информацию.

Она неожиданно воздела простёртые ладони к небу, словно оранта в Софийском соборе в Киеве, и торжественно продолжила:

— Царица небесная, помоги нам с раннего утра. Развей тучи! Покажи нам солнце! Окропи нас энергией божественной любви!

— Окропи, окропи! — задорно повторила лесная дриада.

Магдалина Мария Михайловна, Рак, 60. Профессор и доктор филологических наук. Преподавательница вуза, поэтесса и писательница, автор повести «Триада», значилась в файлах великого магистра, как божественные рамена.

Говорунья олицетворяла собой архетип женщины-матери, которая опекала своей заботой каждого, на кого обращала своё внимание. Ей выпала карта «Императрица». Будучи в летах, имела за плечами уже несколько браков, сына и дочку, и даже двух внучек, но так умело скрывала свои года, что никто и никогда не дал бы ей её действительный возраст.

Агния опустила руки и мило всем улыбнулась:

— Ну, вот, желание своё наверх мы передали.

— А вы что, мольфарка, чтоб тучи разгонять? — поинтересовалась у неё Магдалина Мария Михайловна.

— Мольфарка не мольфарка, а тучи разгонять умею. Вам теперь лишь остаётся подождать пару минут.

— Ещё пару минут, и я промокну весь наскозь, — расцвёл белозубой улыбкой за её спиной самый экстравагантный персонаж, резко выделявшийся своим шокирующим видом, — но мне на это по*уй.

Галик, Лев, 60. Потешный еврейский мальчик, ставший на склоне лет миллионером. Эпатажный фавн, супермажор и абсолютный конформист. Ему было абсолютно всё равно, что думают о нём и о его внешнем виде. Эксцентричный говорун с голубой, как у клоуна, шевелюрой, слегка прикрытой высоким розовым цилиндром, значился в файлах великого магистра, как фрик нувориш. Владелец одного из крупных торговых центров Киева прилетел сюда на частном джете, а поселился в одном из люксов.

Его красный пиджак, зелёные брюки и причудливые очки в бирюзовой оправе, явно подобранные им в тон фирменному бусику, просто кричаще бросались в глаза. При этом с лица его не сходила загадочная улыбка. Этот сангвинически весёлый человечек совмещал в себе одновременно и благоразумие Знайки и несуразный внешний вид Незнайки. Ну, что ж, у богачей свои причуды. Ему выпала карта «Император».

Стоявший рядом с ним охранник тотчас раскрыл зонтик и накрыл им своего босса. Жёлтый купол зонта, специально изготовленного к прошлой избирательной кампании по выборам мэра, был разукрашен чёрными буквами «Я», стилизованными в форме поникшего члена. Галик молча кивнул бодигарду и тот, помешкав, галантно накрыл краешком зонта стоявшую рядом Магдалину Марию Михайловну. Но та, к удивлению, совершенно не оценила этого благородного поступка.

— Нет, что вы, не надо! — замотала она головой.

Более того, отстранившись, она демонстративно подставила лицо и раскрытые ладони частым дождевым каплям.

Ещё двое бородатых толстопузиков, козлоногий сатир и конехвостый силен, также раскрыли зонтики. Остальные, хоть и поёживаясь, продолжали мокнуть, явно желая напитаться этой самой энергией любви.

— А вторая причина какая? — полюбопытствовал маг Нуар.

— А вы как думаете? — ответила она ему вопросом на вопрос, желая убедиться в его магических способностях.

Не успел тёмный маг открыть рот, как его опередили.

— Чтобы мы тут промокли все насквозь, — ворчливо произнёс свиноухий пан Тюха.

— Ещё какие будут мнения? — усмехнулась Агния. — Напомню, что сегодня, 21 июня, наше светило, скрытое за облаками, покидает Близнецов…

— Как жаль, — вздохнул козлоногий сатир Юлий.

— …и переходит в знак Рака, — добавила Агния.

— Как замечательно! — всплеснула руками Магдалина Мария Михайловна.

— Так сегодня же лита! — догадалась небесная плеяда, — а это самый долгий день в году.

Хелен Морд, Овен, 44. Писательница и редактриса. Любительница блюза и экстрима, психоделических трипов и авантюрных путешествий. Обтягивающие голубые рваные джинсы с прорехами лишний раз подчёркивали безупречную стройность её длинных ног. Прямолинейная брюнетка с короткой стрижкой, подпускавшая к себе зловредных мужчин не ближе, чем на полёт стрелы. С остальными представителями сильного пола говорунья прекрасно ладила. Значилась в файлах магистра как божественные ланиты. Ей выпала карта «Сила».

— Верно! — кивнула Агния.

— И самая короткая ночь, ага, — добавила речная наяда Эвелина.

— Да, сегодня солнце достигнет своего апогея, — добавила Агния, — и будет находиться там ещё три дня.

— При этом долгота дней будет практически одинаковой, — с заметным галицким акцентом добавил грудным бабьим голосом самый крупный персонаж.

Владимир Владимирович Гава-Левинский, Рыбы, 50. Писатель, философ и звонарь в одном лице, ничего не умеющий делать, кроме как пить коньяк, писать книги и учить всех, как писать книги. Дважды лауреат «Медвежьей премии», говорун в результате «радужного мерцания», а также посттравматического стрессового расстройства, вызванного, как ему казалось, внешней агрессией, возненавидел родной язык до такой степени, что теперь щебетал и писал прозу только на державной мове.

В когорте лесного бога Пана он был конехвостым силеном, — тем самым безудержным и похотливым жеребцом, который вдруг в одночасье стал безразличным ко всему безучастным мерином.

Одетый в чёрную бейсболку, повёрнутую козырьком назад, и белую толстовку, слегка скрывавшую его объёмное пузо и по-бабьи обвисшие груди, в коричневые штаны и сандалии на босую ногу, с большим серебряным крестом на толстой шее, коротко стриженый, с небольшой бородкой и усами, похожий внешне на хазарина, он напоминал чем-то священника без рясы, отчего и значился в файлах магистра, как о. Владимир. Ему выпала карта «Отшельник».

— А после захода солнца наступит солнцеворот, — продолжила Агния. — Прежнее солнце, представленное молодцем Ярилой, умрёт и родится новое, в облике девицы Купалы.

— Купалы? — удивилась речная наяда Эвелина. — Неужели этой ночью нам придётся купаться и пускать на воду веночки?

— Именно! — восторженно кивнула Агния. — А ещё этой ночью мы будем прыгать, взявшись за руки, через костёр.

— А разве Купала была девицей? — меланхолично возразил о. Владимир. — Купала всегда был мужского рода.

— Да неужели? — усмехнулась Агния.

— Именно так, — кивнул конехвостый силен, — поэтому неслучайно языческий праздник Ивана Купалы и объединили с православным праздником Рождества Иоанна Предтечи.

— Мне кажется, православная церковь сделала это совершенно напрасно, — не согласилась с ним Агния и проникновенно и с любовью посмотрела ему в глаза. — Поэтому сегодня мы будем праздновать именно девицу Купалу, без всякого Ивана. Этим мы займёмся ближе к вечеру, а пока…

«The Magical Mystery Tour is waiting to take you away», — донеслась из открытой двери микроавтобуса бравурная битловская песня. Стоявший при входе водитель с курчавой русой бородой и с длинными волосами, собранными на затылке в пучок, слегка подмахивал головой в такт мелодии.

— А пока, — продолжила Агния, — несколько слов о нашем городе, в который вы имели честь прибыть сегодня. Расположен он на семи холмах и разделён на две части рекой Уж, которая ужом вьётся по долине. Справа, — показала Агния рукой, смахнув со щеки капельки дождя, — вон за тем холмом проходит граница, которая отделяет нас от Евросоюза. Слева вдали — горная гряда Карпат. Долина, зажатая между этими двумя преградами, и представляет собой уникальный заповедник любви, где люди ещё не разучились любить, а издержки цивилизации являются скорее исключением, чем правилом, в чём вы скоро сами и убедитесь.

«Roll up, roll up for the Mystery Tour», — призывно зазвучало из динамиков.

Тут главное — не поддаваться иллюзиям.

Морок

Радужное мерцание, зигзаг, сдвиг.

И тут случилась первая странность, на которую никто, кроме конехвостого силена, внимания не обратил. Возле бусика нарисовался вдруг щуплый востроносый человечек с мертвенно-бледным лицом. Одетый в мешковатый балахон льняного цвета и накрытый капюшоном, он незаметно пристроился к ним сзади, как обычно пристраиваются к экскурсионным группам прохожие, чтобы на шару послушать гида.

В одно мгновенье он вдруг приблизился к о. Владимиру и мелодично напел ему на ухо:

— Добро пожаловать в У-жас-го-о-род!

О. Владимир обомлел: странный незнакомец произнёс именно то жуткое слово, которое составилось благодаря пиковому тузу.

Конехвостый силен резко обернулся.

Мертвенно-бледное лицо незнакомца на самом деле оказалось комедийной маской с поднятыми вверх уголками рта. Или, вернее, тонкой посмертной маской, сделанной из папье-маше и окрашенной в цвет слоновой кости, с вырезами для рта, глаз и носа. Выглядывавший из носового отверстия длинный крючковатый нос, заострённый, как вороний клюв, явно напоминал гротескный нос великого малоросса, писавшего на великорусском языке.

Вот тебе и первая мёртвая душа. За посмертной маской Гоголя скрывался какой-то невообразимый хищник.

О. Владимир почему-то сразу понял, что это и есть тот самый Морок, который преследовал его всю жизнь. Из круглых отверстий на него смотрели невообразимо жуткие глаза с горизонтальными, как у козла, зрачками, а в вырезе рта виднелись острые и хищные, как у пираньи, зубы.

— Ну, как ты сейчас? — спросил его востроносый.

— В порядке, — испуганно ответил о. Владимир.

— А будешь не в порядке, — пообещал ему Морок.

Внезапный жуткий озноб охватил силена с головы до ног.

— Какого чёрта! — просипел он.

— Где ты увидел здесь чёрта? — ласкаво спросила его мёртвая душа.

Морок подошёл к стоявшему перед ним панк-купидону и помахал костлявой рукой перед его лицом.

— Вы видите здесь чёрта? — спросил он красавчика.

Серж ничего не ответил, глядя на него сквозь чёрные очки, как на пустое место.

— Вот видишь, — сказала мёртвая душа о. Владимиру, — он в упор меня не видит. Может, меня кто-то слышит?

Морок подошёл к свиноухому пану Тюхе, увлечённо слушавшего гида, и закричал ему прямо в ухо:

— Ты слышишь меня, Свин?

Но тот никак не прореагировал на эти слова.

— Ну, надо же! — возмутился Морок. — В упор меня не слышит!

Он подошёл к козлоногому сатиру и со всей силы дал ему пинка под зад.

— А если так!

К удивлению силена, Юлий даже не обернулся, словно пинки для него были привычным делом и получать их ему было не в первой.

— Что за дела? — пожала плечами мёртвая душа, — даже обидно: никто меня не слышит, не видит и не чувствует. Кроме тебя.

Дрожащей рукой о. Владимир достал сигарету из пачки и несколько раз щёлкнул зажигалкой. Затянувшись, он отвернулся от незнакомца и выпустил дым в сторону в надежде, что за его спиной Морок растворится в воздухе точно так же, как и дым.

— А может, их и в самом деле нет? — предположил Морок, внезапно вновь представ перед ним. — Поверь: они тебе лишь кажутся. И в этом мире существуем только ты и я.

— Кто же ты? — судорожно спросил о. Владимир.

— Я — это ты! Посмотри на себя со стороны!

— Сними эту маску! — потребовал о. Владимир. — Я хочу увидеть твоё лицо.

— Мне насрать, что ты хочешь, — ответил Морок.

Пытаясь сбросить с себя наваждение, о. Владимир затряс головой.

— Что с вами? — удивилась его поведению Ульяна. — На вас же лица нет!

— Как нет? — с беспокойством ответил силен и, чтобы удостовериться в обратном, ущипнул себя за щёку. — Есть!

Он вновь затянулся сигаретой, а когда выдохнул дым, вдруг обнаружил, что мёртвая душа Гоголя исчезла.

Радужное мерцание, зигзаг, сдвиг.

Аллея звёзд

Добро пожаловать в клуб изумрудных сердец!

— Ну, что я говорила? — просияла тем временем Агния, глядя на свои ладони, — уже почти не капает. А сейчас, перед тем, как мы сядем в наш бусик… Ярослав, — представила она водителя, стоявшего у входа, — выдаст вам фирменные бейджики.

Ярослав, Весы, 36. Весёлый музыкант, барабанщик, тантрик, йог и по совместительству водитель. Русоволосый, русобородый и русоусый мужчина с удивительно синими задорными глазами, на которые обратила внимание вся женская половина группы, был одет в белую футболку с многозначительным символом: красный дракон ненависти и зелёная змея любви, свернувшись кольцом, пожирали хвосты друг друга.

В руках он держал пластиковую коробку, в которой громоздилась целая стопка зелёных листьев и горка алых шпилек. К нему сразу же выстроилась очередь.

— Это что ещё за фиговый лист? — усмехнулся козлоногий сатир Юлий, получая сердцевидный листик и шпильку из рук водителя. — Прикрывать им свои причиндалы?

— Неужели они у тебя такие маленькие, — едко заметила небесная плеяда Хелен, — что их можно одним листиком прикрыть?

— А ты что, уже успела забыть? — вопросом на вопрос, раздражаясь, ответил Юлий.

— Это ты, наверно, уже забыл, как они выглядят, — намекая на его огромный живот, не осталась в долгу Хелен.

— Может, для кого-то этот листик и фиговый, — прерывая вспыхивающий конфликт, пояснила Агния, — а для всех остальных — липовый. Своей формой он напоминает сердце, поэтому и является логотипом нашей фирмы. Зелёный же листик, проткнутый алой стрелой, — показала она на свою брошку на груди, — стал символом магического ордена «Изумрудное Сердце». Так что, если желаете стать орденоносцами, берите эти зелёные сердечки и живо пришпиливайте их к своей груди.

— Фу! — брезгливо скривилась фурия. — Ненавижу зелёный цвет.

— Я тоже, — поддержал её пан Тюха. — Как и всё, что с ним связано.

— Вполне солидарен с вами, — согласился с ними сатир Юлий.

— Это ещё почему? — удивилась триада Ма Ма Ми.

— Как сказал Остап Бендер, — ответил сатир, — он напоминает мне цвет рухнувших надежд.

— Именно так, — добавил панк-купидон Серж, прикрывая липовым листком первую букву матерного слова на своей футболке. — Зелёный цвет надолго скомпроментировал себя в свете последних политических событий.

— Считайте, что это не зелёный цвет, а изумрудный, — парировала Агния.

— Ой! — неожиданно вскрикнула гурия Леся.

— Ай! — скривился от боли также и Серж.

— Что такое? — участливо спросила их триада.

— Укололась шпилькой, — пожаловалась Леся.

— И я тоже! — признался Серж.

— Нет! — усмехнулся сатир. — Это вас явно сразили стрелы купидона.

— Это всё не просто так, — заметила Эвелина. — Это явное предзнаменование.

— Ну-ка, признавайтесь, — улыбнулась Агния, — кто из вас тут заныкал лук с колчаном стрел?

— Нет, скорей, это похоже на самострел, — язвительно добавил сатир Юлий.

— Ладно, тогда все, кто приколол изумрудное сердечко к своей груди, теперь могут заселфиться с первооткрывателем селфи Энди Уорхолом, — показала Агния рукой на скульптуру, стоявшую перед входом в гостиницу на Аллее звёзд.

Созданная путём сварки металлических прутьев, скульптура представляла собой фигуру основателя поп-арта в полный рост, державшего перед собой спрятанную в металлическом кожухе реальную фотокамеру.

— Сами фотки можно будет получить потом в этой гигантской жестянке от утиного супа «Кэмпбелл», в которой постоянно находится наш оператор.

Плеяда Хелен заглянула в круглое окошко тесной каморки и при тусклом свете многочисленных мониторов разглядела чью-то лысину.

Она первой подошла к оригинальной скульптуре и, приобняв железного Уорхола, с улыбкой уставилась в фотокамеру, которую тот держал.

Но улыбка её тут же слетела с лица, как только напротив возник козлоногий сатир Юлий. Своей соломенной шляпой он едва доставал ей до плеча. Со стороны они выглядели, как высокий худой Пат и низкий толстый Паташон.

— Очень рад тебя видеть, — не очень радостно произнёс он.

— А уж как я рада, — мигом отозвалась она без всякого умиления в голосе, — ты не представляешь!

— Вот уж не ожидал тебя здесь встретить, — с раздражением добавил он.

— Если б я знала, что ты будешь здесь, — с неприязнью ответила Хелен, даже не глядя на него, а смотря только в камеру, — ни за что бы сюда не поехала!

Недовольное выражение её лица тотчас запечатлелось на будущих фотках.

— Я бы тоже, — признался Юлий.

— Ну, и пузо ты себе отрастил, — усмехнулась Хелен, — после того, как мы с тобой расстались.

— Так и не зарься теперь на чужую красоту, — погладил он свой жбан.

— У меня живот меньше был, — вспомнила Хелен, — когда ехала в роддом. Такое впечатление, что у тебя там двойня.

— Хочешь, чтобы я разродился и стал счастливым отцом наших с тобой детей? — повеселел Юлий. — Не дождёшься!

Прыская от смеха, Хелен отошла в сторону, уступая место Лесе.

— А можно со своим смартфоном? — спросила та Агнию.

— Можно!

Подражая Уорхолу, эротическая поэтесса выставила перед собой на расстоянии вытянутой руки смартфон и, сделав пару снимков в обнимку с Энди, тут же запостила самый удачный из них в зомбук под хештегом #lovetour, сопроводив кратким текстом: «Угадайте, где я?».

Следующим был Серж.

— «Сервус, пане Воргол!» — шутливо приветствовал панк-купидон «папу поп-арта», вспомнив песенку «Плача Еремии» на слова Петра Медянки. — А вот скажите мне, Андрей Вархола — говорун или щебетун?

— Говорун, — ответила Агния. — Или другими словами, русин. Именно так именовали себя раньше жители Галиции и Закарпатья, находясь под управлением чёрного двуглавого орла в составе Австро-Венгерской империи. Русинкой, например, считала себя Леся Украинка.

— Вы что, с ума сошли? — чуть не поперхнулась от разрыва шаблона фурия Ульяна. — Лариса Косач ничего общего не имела с русинами. Не зря же она взяла себе этот псевдо.

— По крайней мере, так было записано в её заграничном паспорте, — поспешила заверить её Агния. — Отец её говорил на русском языке, а вот мать её, Ольга Драгоманова, так увлеклась местным полтавским наречием, что щебетала с дочерью только на малоруской мове. Специально для Ларисы она переводила Гоголя, а когда слов ей не хватало, то она их придумывала.

— Да, она обогатила нашу мову такими словами, как «мрія», «темрява» и «мистецтво», — согласилась с ней Ульяна, — кроме того, она придумала себе псевдоним Олена Пчилка.

— Видать, в те времена, — едко заметил сатир Юлий, — такого слова, как «бджілка» ещё не существовало.

— Но не будем отвлекаться, любі митці, — продолжила Агния. — Андрей Вархола, чья именная звезда представлена на Аллее звёзд, наш земляк — подкарпатский русин. Герб нашего края — красный медведь, стоящий на задних лапах. Это очень редкий вид. В отличие от малого медведя, который обитал раньше на большей части Малой Руси, а также от великого и белого медведей, живущих по соседству, он сохранился только у нас в Закарпатье.

Что же касается нашего земляка, то его родители эмигрировали отсюда в Америку, где поменяли фамилию на Уорхол, а сына назвали Энди.

В детстве Энди очень любил вырезать картинки из газет и журналов. Позже он превратил это занятие в настоящее искусство, копируя и тиражируя до бесконечности фотки известных личностей и брендов, и тем самым превращая их в симулякры.

— Это точно! — подтвердил Серж, становясь в позу рядом с Уорхолом, — у него был и двойной Элвис и тройной. А восемь Элвисов он так вообще продал за немыслимую сумму.

— А представьте, дорогие мои, — добавила Агния, — сколько стоят его картины с Мэрилин Монро. Кстати, кто заселился в люксе с её портретом во всю стену?

— Я! — скромно ответил плутократ Галик, занимая освободившееся место.

— Зато у меня номер с портретом девочки, у которой всё ок! — соединив большой и указательный палец в жесте «окей», горделиво заявила о себе ещё одна щебетунья.

Она тоже была Стрельцом, и ей тоже было известно, насколько важно произвести первое впечатление. Шикарная тендитная мамзель, до сих пор остававшаяся в тени, прибыла сюда прямиком из Парижа.

Просто она ещё не совсем проснулась: в зеркало на себя ещё не смотрела, растрёпанных волос (цвета тёмного шоколада) массажной щёткой ещё не касалась, пронзительные глаза и чувственные губы свои накрасить ещё не успела, поэтому выглядела очень бледно и не выразительно. Короче говоря, она была сейчас той самой дупой и уродкой, той самой прибацанной тёлкой, как раньше нередко любила она отзываться о себе.

Карма, Стрелец, 40. Эротическая писательница и певица. Будучи автором «Жемчужного порно» и бестселлера «Как выйти замуж столько раз, сколько неймётся», щебетунья была приглашена в «Love Tour» в качестве зарубежного секс-эксперта. В игрушечном наборе великих галицких писателей она была вылеплена в образе полуобнажённой богини любви Афродиты с плёткой в руке. Ей выпала карта «Звезда».

В соответствии с астрологическим символом своего знака зодиака она была кентаврицей — женской ипостасью лучника-кентавра, поражающей стрелами любви каждого, кто встречался на её пути, той самой полу-девицей–полу-кобылицей, олицетворяющей необузданную похоть и страсть к перемене мест.

Значилась в файлах великого магистра, как божественные уста, поскольку роскошные, идеально очерченные, пухлые губы явно представительствовали на её лице. Одета была гламурная сука в розовые кеды и в длинную до колен серую мужскую майку с нецензурным принтом, которая заменяла ей платье.

Излишне непринужденная в обращении с другими, независимая и раскованная, королева эпатажа не стесняла себя условностями и была той самой отвязной гарпией, в которой за субтильным видом обольстительной нимфетки скрывался хулиганистый, говорящий на суржике, сквернословящий пацан.

— В сраку этих симулякров!

Ткнув пальчиком в айфон, Карма принялась фотографировать себя на фоне именных звёзд местных знаменитостей.

— Вы лучше скажите, — стебаясь, добавила она, притопнув ножкой по звезде Уорхола, — когда тут будет установлена моя звізда?

— И моя! — притопнула ножкой гурия Леся.

— Всему своё время, — улыбнулась им Агния.

— А вот моей звезде здесь не бывать! — горделиво заявила фурия Ульяна.

— И моей тоже! — поддержал её Серж.

— Это ещё почему? — спросила Карма, отсылая фоточки на свою страничку в зомбук и в инстаграм.

— Потому что я, в отличие от тебя, не стар, — ответил ей Серж, — а суперстар!

Солнце, до сих пор игравшее в прятки, неожиданно выглянуло из-за туч, и косой луч упал на землю.

— Смотрите! — восторженно показала рукой Леся.

Все обернулись и увидели огромную радугу, повисшую над крышами.

— А сверху над ней ещё одна! — воскликнула наяда Эвелина.

Это была двойная радуга. Верхняя была едва видна, а последовательность цветов в ней была противоположна нижней. Тёмная полоска, заключённая между ними, явно выделялась на фоне окружающего неба и напоминала собой величественную арку.

— Надо же! — Агния невольно сложила ладони перед собой в священном жесте намасте и поклонилась божественному знамению. — Это знак свыше: царица небесная воздвигла для нас браму.

— Браму? — удивилась плеяда Хелен.

— Да, — кивнула Агния и сделала дугообразное движение рукой, — она воздвигла для всех нас небесную арку любви.

— И что это означает? — усмехнулся сатир Юлий с прищуренным взором.

— Это означает, что теперь мы под её защитой.

Она провела рукой над своей головой, коснувшись пальцами мокрых волос.

— Проверьте: у кого темечко увлажнилось — тех уже коснулась божественная энергия любви. Это значит, что царица небесная помазала вас своей любовью. Теперь вы её помазанники.

Все тут же стали проверять, мокрая ли у них голова. У всех была мокрая, кроме тех, кто до сих пор ещё держал зонтики у себя над головой.

— О, я теперь мессия! Я теперь мессия! — радостно воскликнула дриада Магдалина Мария Михайловна.

— Хотите сказать, что вы все теперь мессии? — с сарказмом изрёк козлоногий Юлий, складывая зонтик.

— В какой-то степени, да, — кивнула Агния.

Охранник Галика и силен о. Владимир также сложили зонтики.

— А что ж вы раньше этого не сказали! — недовольно произнёс эпатажный фавн.

— Я говорила! Но вы не послушались. А теперь уже дождь не капает.

— Что же нам теперь делать? — забеспокоился о. Владимир, вдруг осознавший, чего он только что лишился.

Нувориш фрик осмотрелся по сторонам. Взгляд его упёрся в тонкий ствол невысокого деревца, росшего неподалёку от отеля. Встав под густую крону клёна и сняв с головы розовый цилиндр, Галик кивнул бодигарду. Тот с такой силой потрусил тонкий ствол, что босс его вмиг промок, намочив не только крашеные в голубой цвет волосы, но и его красный пиджак.

Повторить его подвиг сатир Юлий почему-то не решился. Лишь силен о. Владимир слегка потрусил ветку у себя над головой.

— Так, надеюсь, сойдёт? — спросил он.

— Думаю, да, — улыбнулась Агния и обвела взглядом всех присутствующих, на груди которых зеленели липовые листочки. — Ну, что, друзья, садимся в бусик. Я проведу для вас обзорную экскурсию по городу. Живее, живее! Может быть, нам ещё удастся проехать под радугой. Добро пожаловать в клуб изумрудных сердец!

Алая блузка и чёрная юбка

И тут важны были цвета, вернее, сочетание цветов.

Зелёный, как синтез жёлтого и синего, характеризовал одновременно единство и борьбу противоположностей, в результате чего эти цвета теряли присущие им свойства и обретали новое качество. Зелёный был цветом гармонии и возрождения природы. Он оказывал расслабляющее действие на мозг. Но самое главное: исцеляющий изумрудный свет сердечной чакры олицетворял собой любовь.

Алый означал, прежде всего, вожделение и страсть: кружевное красное бельё, малиновый вуманайзер, алый лак на ногтях и пунцовую помаду на губах. Но не только. Алый напоминал о недавнем социалистическом прошлом: рубиновых звёздах и кумачовых транспарантах и знамёнах. Он отождествлялся также с жертвенной кровью Христа, с пурпурными облачениями священников и даже с дьяволом, объятого геенной огненной на иконе Страшного суда.

Нет, не случайно наш бусик был зелёным: он исподволь поглощал багровую агрессию любителей ненависти и ненавистников любви.

Через минуту «Мерседес Спринтер» с алыми буквами «Love Tour» по борту, сопровождаемый фиолетовым кабриолетом «Порше», в котором находились фавн Галик с бодигардом, уже мчался к центру города.

Свернув по мокрой брусчатке в тесное ущелье сплошных фасадов и попетляв по узким улочкам, обе машины вскоре достигли того квартала старого города, над которым раскинулась семицветная дуга. С вершины горы Кальварии, нависавшей над городом, было видно, как обе они въехали в небесную арку. При этом у всех странников неожиданно поднялось радужное настроение.

— Здесь каждый дом имеет свой стиль: вот тут — барокко, там — ампир, напротив — модерн, здесь — классицизм. Неповторимая эклектика, не правда ли? — заметила по ходу движения Агния, — а вот там, где причудливые кариатиды, — это уже рококо.

— Кстати, вы так и не назвали третью причину, — напомнила ей гарпия Карма.

— О ней вы догадаетесь сами, — загадочно произнесла Агния, — как только мы окажемся там.

— Где? — живо поинтересовалась Карма.

Выдерживая паузу, Агния завела глаза кверху и восхищённо покачала головой.

— В самом романтичном месте… этого самого романтического города на свете, где действует негласный закон мгновенной кармы.

— Мгновенной кармы? — с удивлением переспросила Карма.

— Да, — объяснила Агния, — тот самый вселенский закон причины и следствия, согласно которому все ваши праведные действия вознаградятся, а за все ваши грехи вы получите заслуженную божью кару или, как говорится, мгновенную ответку.

Чтобы не слушать любовного гида, панк-купидон Серж заткнул уши чёрными наушниками и включил в своей кнопочной «нокии» радио-FМ. К его изумлению, во всём эфире присутствовали только две радиостанции — «Шансон» и «Ностальжи». Первую он принципиально слушать не стал, поэтому задержался на второй.

— А что это у вас по радио звучит одна *уйня? — неожиданно спросил он на весь салон.

— В смысле? — с осуждением посмотрела на него Агния, недовольная его бранной речью.

— Ну, ничего на фм не ловится, кроме «Шансона» и «Ностальжи».

— А-а, — улыбнулась она, — это всё потому, что все остальные станции у нас глушатся.

Неожиданно зелёный бусик резко затормозил перед светофором. Одноногий трёхглазый циклоп подморгнул водителю рубиновым оком.

Справа располагалась витрина магазина женской одежды, рядом стояли три цыганки в цветастых платьях. Экскурсовод, привыкшая без умолку петь лишь о том, что видела перед собой, тут же переключила свой рассказ с архитектурных особенностей города на его обитателей.

— А это ромалэ, уличные гадалки, ставшие непременным атрибутом нашего города.

— Лучше держаться от них подальше, — глубокомысленно заметил сатир Юлий.

— А то ещё без трусов останешься! — со смехом поддела его плеяда Хелен.

— Это уж точно! — усмехнулась Агния.

— Зато у них всегда можно разжиться травкой, — мечтательно произнесла гарпия Карма.

Навстречу цыганкам двигалась русоволосая девушка, одетая в алую блузку и чёрную юбку. Лицо у неё было ничем не примечательное, но глаз от неё нельзя было оторвать. Сидевший у окна панк-купидон Серж тотчас повёл головой в её сторону. Пан Тюха также обратил на неё внимание.

— Ребята, не заглядывайтесь! — осадила их Агния. — Учтите, девушки неспроста надевают красное и чёрное. Они подсознательно знают, чем привлечь внимание мужчин.

— Особенно вояков повстанческой армии, — заметил пан Тюха.

— Ничего ты не понимаешь, — осадила его Леся. — Червоний — то любов, а чорний — то журба.

Между тем в наушниках панк-купидона зазвучал задорный голос радио-диджея: «А сейчас послушайте незаслуженно забытый шлягер 60-х годов прошлого века «А у нас во дворе».

Незамысловатую мелодию этой песенки Серж никогда раньше не слышал, поскольку родился гораздо позже, а вот голос певца показался ему до боли знакомым:

Обо всем позабыв, я слежу из окна

И не знаю, зачем мне она так нужна.

Вид у девушки, и правда, был скорее минорный, чем фривольный. Она была чем-то удручена, о чём говорил её поникший, устремлённый в себя взгляд и застывший на лице эмоджи в виде печального смайлика с опущенными вниз уголками рта.

Грусть на её лице сразу заметила и молодая цыганка в длинной пышной юбке с красными маками на чёрном фоне. Мигом распознав в девушке будущую жертву, она тотчас пристала к ней, как банный лист:

— Постой, милая. Вижу, проблема у тебя. Такая умница, красавица, а счастья нету. Дай погадаю тебе…

— Отстань! — отмахнулась девушка и, чтобы избавиться от назойливой цыганки, свернула к переходу, возле которого стоял зелёный бусик с алой надписью «Love Tour» и фиолетовый кабриолет «Porschе», в котором сидел импозантный мужчина в красном пиджаке и с розовым цилиндром на голове.

Моргнув жёлтым, одноногий циклоп, глядел уже зелёным глазом. Микроавтобус медленно тронулся с места. Переплывая из окна в окно, отражённое лицо русоволосой девушки странным образом накладывалось на лица сидевших внутри лав-туристов с зелёными листиками на груди. За широкими стёклами те чувствовали себя в безопасности перед незнакомым городом и как бы свысока взирали на прохожих.

Один из них, симпатичный молодой человек, зачем-то скрывавший своё лицо за солнцезащитными очками, неожиданно улыбнулся ей одними губами. Девушка в алой блузке и чёрной юбке подслеповато прищурилась, и губы её в ответ также приобрели вид улыбающегося смайлика.

В ушах Сержа в это время раздавалось:

Я гляжу ей вслед: ничего в ней нет.

А я все гляжу, глаз не отвожу.

Неожиданно запястья девушки коснулась старая цыганка в синей юбке с жёлтыми тюльпанами.

— Постой, Оксана, дай ручку мне…

Оксана изумилась.

— Откуда знаешь, как меня зовут?

— Я всё знаю, всё тебе скажу, ничего не утаю.

В ушах Сержа вновь послышался голос радио-диджея: «Радио Ностальжи. Прозвучала песня в исполнении Озона». Мирно сидевший в своём кресле панк-купидон неожиданно выругался на весь салон:

— *лять! Четыре года, сука, без Озона, и вот опять!

Тем временем, цыганка пророчествовала, удерживая девушку за руку:

— Вижу, — замужем ты…

Оксана изумилась ещё больше. Её брови поднялись так, что складки на животе подтянулись сами собой.

— Как узнала, у меня ж нет кольца.

— Я всё знаю, что было, что будет, — склонилась старая цыганка над её ладонью, с первого же взгляда обнаружив светлый след от кольца на её безымянном пальце, — замужем ты, но мужа не любишь. Ушла от него. Полюбишь ты скоро чужого, не местного. Дай руку другую. Вижу — беда тебе будет большая. Проклятье на тебе. Только золотом отвести можно.

— Да нет у меня золота.

— Вижу в реке тебя, — шепнула ей на ухо молодая цыганка, зашедшая справа, — скоро утонешь.

— Неужели? — отстранилась от неё Оксана.

— Беги скорей домой, — потребовала старая цыганка, — неси любое золото, тогда беду отведу.

— Я же сказала, ничего у меня нет. Я только что приехала сюда. К сестре в гости.

— Не жалей. Смотри, проклятье на тебе останется, — грозно пообещала ей третья, в коричневой юбке с красными розами.

— А серёжки, — погладила её по плечу первая, — снимай серёжки тогда золотые.

— Матерь Божья Пречиста, — в отчаянии прошептала Оксана, не зная, что делать.

— Снимай, а то вся почернеешь! — посулила ей третья, подступившая слева.

— У меня только одна серёжка осталась, — как бы извиняясь, соврала она.

— Тем более, не жалей, — уставилась в глаза ей старая цыганка, — и матерь божья дарует тебе милость.

Отведя в сторону длинные русые волосы, пальцы Оксаны невольно сами потянулись к мочке левого уха. Сняв серёжку, отлитую в форме сердечка, она протянула её старой цыганке.

— Заверни её теперь в бумажку, — сказала та.

— Какую ещё бумажку? — не поняла Оксана.

— В денежную. В самую крупную купюру, что у тебя есть.

Оксана вынула из бокового кармашка сумки двадцать гривен.

— Мало, — мотнула головой старая. — Крупную, я сказала. Это для дела надо.

Оксана вздохнула и вытащила из другого кармашка заначку в двести гривен.

— Заворачивай скорее!

Завернув золотую серёжку в розовую купюру, Оксана сложила её квадратиком и отдала «лесю» цыганке. Взяв свёрнутый пакетик, та поочерёдно приложила его к животу, к груди и ко лбу Оксаны, а затем к левому и правому плечу, сопровождая сие действие скороговоркой:

— Даю тебе счастье, даю тебе любовь, даю тебе разум. Не на год, не на два, а на все века. Забираю от тебя проклятье, забираю от тебя беду. Да сгинут они навсегда.

Дунув на свёрток, она мигом сунула его в один из потайных карманов своей объёмной юбки.

— Всё, иди, — добавила она, — и ни о чём не жалей. Всё что отдала, вернётся к тебе вдвойне.

Лишившись за одну минуту одной серёжки и двух сотен гривен, но зато в надежде обрести вечное счастье и вечную любовь, девушка в алой блузке и чёрной юбке ошеломлённо побрела по переходу на жёлтый свет. И тут важны были цвета, вернее, сочетание цветов.

Мы верим в любовь

In love we trust. Табличка с такой надписью на английском языке, чем-то похожей на девиз «In god we trust» на долларовых купюрах, висела над головой Агнии. Ещё две таблички висели справа и слева от неё — «Бог есть любовь» и «Любовь превыше всего».

Как и подобает гиду, она сидела в одиночном кресле, установленном при входе в салон таким образом, чтобы видеть лица всех своих подопечных. Недостатком такого расположения являлось то, что сидела она спиной к водителю и не могла видеть всего, что происходило по ходу движения.

— Унгвар, — продолжала она свой рассказ, — застроен преимущественно двух-трёхэтажными зданиями. Поэтому многие культовые сооружения видны прихожанам с любой точки города. В самом центре возвышается костёл святого Юрия.

— Святого Юлия? — переспросил сатир Юлий, как бы очень удивившись.

— Мне кажется, вы очень большого мнения о себе, — осадила его Агния.

— Вам не кажется, — не остался в долгу козлоногий.

— Вон его башня над крышами торчит! — показала Агния рукой.

— Офигительно похожа на лингам, — подметила гарпия Карма, сидевшая у окна.

— Я бы даже сказал, — добавил сатир Юлий, — похожа на мой лингам.

— Что, действительно, похожа на твой? — иронически спросила у него длинноногая плеяда Хелен, которая сидела слева у окна и не видела костёл. Её высокие коленки вплотную упирались в спинку стоявшего перед ней кресла.

— А ты посмотри, чтобы сравнить! — усмехнулся сатир.

— Не хочу, — покачала головой плеяда.

— Да, охренительно похожа, — подтвердила фурия Ульяна, разглядывая башню, — при этом видно, что это явно обрезанный лингам.

— И он нависает над всем городом, — многозначительно заявил о. Владимир.

— Скорей не нависает, а стоит, — вновь не удержался козлоногий.

— Юлий! — осекла его сидевшая напротив плеяда Хелен. — Что за манера видеть во всём свой утлый челн?

— Я не ослышался? — поднял брови силен.

— Ты ослышался, — пояснил ему Юлий. — Хелен имела в виду мой член. Но разве я первым обратил на это внимание?

Не обращая внимания на вспыхнувшую перепалку, Агния продолжила:

— Но самой главной доминантой города, видимой отовсюду, являются две зелёных башни Крестовоздвиженского кафедрального собора, мимо которого мы сейчас проезжаем.

— Ой, сколько тут цыган! — удивилась наяда Эвелина, заметив перед входом в храм целую группу пёстро одетых ромов, которые назойливо приставали к выходящим со службы прихожанам, нахально выпрашивая у них деньги.

— Да, в последнее время ромы полностью оккупировали наш город, — подтвердила Агния, — есть даже целый район трущоб, где они обитают — Радванка, куда лучше носа не показывать… но не будем отвлекаться. Кстати, на примере этого собора, которым владели вначале римо-католики, затем униаты, потом православные, а сейчас снова владеют греко-католики, можно убедиться, что свято место пусто не бывает.

— А православные храмы у вас есть? — спросил о. Владимир.

— Есть, но в основном они все расположены на левом берегу Ужа.

— А синагога? — неожиданно спросил панк-купидон Серж.

— Есть, и очень красивая, в неомавританском стиле. Правда, от неё осталось лишь одно здание. Местные власти… после того, как эльфов здесь практически не стало, превратили эту синагогу в областную филармонию, убрав с фасада магендовид и заменив скрижали завета на фронтоне на символ музыкального искусства — лиру.

— Выходит, что эльфов у вас нет? — удивился Серж. — Остались только музыканты?

— Ну, почему же? Жизнь постепенно налаживается… Кроме музыкантов это место посещают также многие местные художники, писатели и прочая творческая интеллигенция, — улыбнулась Агния. — Именно по их инициативе и открыли здесь недавно памятник жертвам Холокоста, который представляет из себя колонну, состоящую из нанизанных друг на друга шестиконечных звёзд. А на Хануку перед сквером ежегодно устанавливают светящуюся менору высотой в 6 метров и зажигают 9 свечей, чтобы они были видны отовсюду. Что же касается кафедрального собора, — продолжила она тараторить, — то его две башни-звонницы с вмонтированными в них часами-курантами построены в стиле ренессанса. При этом большой колокол, слышный отовсюду, бьёт каждый час, а малый — каждые пятнадцать минут.

— Это что же получается? — озабоченно спросил сатир Юлий, заставив многих усмехнуться, — он, что, и ночью будет трезвонить мне… каждые пятнадцать минут?

— Нет, на ночь его отключают… специально для брюзжащих обозревателей, — успокоила его Агния.

— Слава богу, — воспрянул духом Юлий, — а то я уже собрался покупать себе беруши.

— Я не понимаю, мы сюда на экскурсию приехали, или как? — съязвил сидевший на одиночном сиденье панк-купидон Серж. Ему было явно скучно одному.

— Всё зависит от вас, — ласково и снисходительно ответила ему Агния, — на экскурсию вы сюда приехали или как.

— Я имею в виду, когда мы непосредственно перейдем к делу?

— То есть к самой… любви, — поддержал его пан Тюха, слегка заикнувшись.

— К любви мы перейдём ближе к обеду, — сообщила всем Агния, — когда состоится представление участников и распределение их по парам.

Серж вновь демонстративно заткнул уши чёрными наушниками и отвернулся к окну.

— Правда, — продолжила Агния, — хочу вас заранее предупредить… во избежание возможных недомолвок… что поскольку многие из вас в настоящее время или замужем, или женаты, или живут в гражданском браке…

— Ну, вот зачем так сразу выдавать всем конфиденциальную информацию, — сконфузился пан Тюха, и щёки сразу на его лице предательски заалели.

— Пан Тюха, рано или поздно это всё равно перестанет быть секретом.

В это время совершенно некстати зазвучал гимн, под звуки которого всем тут же захотелось встать. Пан Тюха по привычке приложил руку к груди, после чего выудил из заднего кармана джинсов смартфон и тотчас приложил его к уху:

— Да? — настороженно произнес он.

— Ну, как ты там? — послышался из трубки женский голос.

— Набери меня позднее, я сейчас занят, — смущённо ответил он и выключил смартфон.

— Так вот, — продолжила Агния, — должна вас предупредить, что все вы сюда приехали вовсе не для того, чтобы разбивать свои семьи. Цель этого тура совсем иная, — добавила она и показала на табличку над своей головой In love we trust.

Пробуждение от сна

— Вы приехали сюда исключительно для того, чтобы наполниться сакральной любовью. Подчёркиваю сакральной, а не сексуальной, как некоторые, может быть, думают, не будем показывать на них пальцем. Всем это ясно? — строго оглядела она присутствующих.

Все согласно закивали головами, кое-кто, правда, горестно вздохнул. Агния нагнулась и вытащила из-под своего сиденья прозрачную пластиковую коробку с крышкой.

— Ну, а раз ясно, тогда, — строго заявила она, сняв крышку, — для полного погружения в эту новую реальность…

— В реальность или в сон наяву? — перебил её маг Нуар, который не понаслышке был знаком с гипнозом.

— Скорее, в явь, в пробуждение от сна, в котором вы пребываете уже много лет.

— Не понял, — пожал плечами пан Тюха, — то есть всё это время, виходит, мы все спали?

— Получается, что так.

— А сейчас, значит, — продолжал допытываться пан Тюха, — вы хотите нас разбудить?

— Да, чтобы вы посмотрели на всё открытыми глазами… чтобы вы пробудились от того гипнотического транса, в котором пребывает вся страна… чтобы вы стали пробужденными…

— Что вы хотите этим сказать? — вскинулся вдруг пан Тюха, озарённый неожиданно пришедшей в его голову мыслью, — что ваш магистр снова будет погружать нас в свой гипноз? И где же он? В вашем бусике… тоже есть тайная видеокамера?

— Да, — призналась Агния и показала пальцем в потолок у себя над головой.

Миниатюрная камера, действительно, едва выглядывала из обшивки салона.

— И он сейчас нас видит? — спросила фурия Ульяна.

— Да, — сконфуженно улыбнулась Агния.

— Вы видите нас, Лаурис? — спросила его фурия Ульяна, помахав рукой в камеру.

— Да, я всех вас вижу, — ответил знакомый баритон.

— Это что же выходит, леди и джентльмены, — опешила фурия Ульяна, — куда бы мы не попали, Лаурис везде видит нас?

— А в номерах тоже установлены видеокамеры? — забеспокоился о. Владимир.

— Нет, в номерах, нет, — замотала головой Агния, — только в холле и в ресторане. И ещё в нашем бусике.

— И всё? — засомневался сатир Юлий?

— Ну, ещё несколько штук в центре города. Так вот, — продолжила она, переключая внимание, — для полного погружения в эту новую гиперреальность…

— О, какого интересного дискурса вы коснулись, — вновь перебила её фурия Ульяна, вставив любимое словечко. — Вы правы — гиперреальность, метамодерн — это именно то, что у нас сейчас происходит.

— И что это походу означает? — поинтересовался пан Тюха.

— Сартр — это не всерьёз, модернизма больше нету. Я такая пост-пост, я такая мета-мета, — с заметной иронией в голосе напела певица Карма песенку Монеточки.

— А если серьёзно? — усмехнулся пан Тюха.

— Метамодерн означает колебание, — чётко пояснила ему щебетунья Ульяна, показав перед его глазами пальчиком, как двигаются щётки на лобовом стекле, — туда-сюда, от иронии к серьезности, от любви до ненависти, от реальности к виртуальности. А началось все с того, когда вживую показали абсолютно нереальную картину разрушения башен-близнецов. То, что казалось незыблемым, как например, собор Парижской богоматери, вдруг на глазах у тысяч людей сгорел.

— А я как раз вела стрим этого пожара, — вспомнила Карма, — когда находилась совсем рядом от Нотр-Дам.

— Да, я помню эти слёзы на твоих глазах, — кивнула Леся, — когда у тебя за спиной горела крыша.

— У нас такой нереальной реальностью, — вздохнула Агния, — были живые люди, которые пылали, как факелы от «коктейлей Молотова».

— Наш мир сейчас подобен маятнику, — продолжила Ульяна, — который постоянно колеблется между двумя крайностями, причем с такой скоростью, что стирается грань между добром и злом: новости подменяются фейком, язык — мовой, а зрада перемогой и наоборот. В результате чего мы имеем расщепление сознания, шизофрению, суржик. Короче говоря, концептуальный оксюморон. Умышленное сочетание двух противоположностей: Украина-Русь, президент-клоун, премьер-министр — профан…

— Вернее, подмена понятий, — уточнил великий магистр, — война — это мир, диктатура — это демократия, ликвидация оппозиционных сми — это свобода слова. Жители нашей страны уже восьмой год живут в этой придуманной виртуальной реальности и свято верят, что так оно и есть на самом деле.

— Мы-то живем реальной жизнью! — не согласилась с ним Ульяна, отчаянно жестикулируя руками. — В отличие от вас! Это вы понапридумывали здесь чёрт знает что!

— Чёрт всегда знает что, — усмехнулся маг Нуар.

— Так! — громко хлопнула в ладони Агния, прерывая прения, — что-то мы отвлеклись… мы ведь собрались здесь не для того, чтобы прослушать замечательную лекцию Ульяны, а совсем по другому поводу, — с улыбкой оглядела она любовных путешественников, — не так ли?

— Так, так, — закивали ей заскучавшие ненавистники любви.

— Мы собрались здесь для того, — напомнила Агния, — чтобы наполниться любовью. Поэтому, — приподняла она с колен пустую прозрачную пластиковую коробку, — во избежание контактов с вашими мужьями и жёнами, у кого они есть, ну, и, кроме того, для исключения подпитки негативной энергии из соцсетей, все ваши смартфоны на время тура изымаются.

— Как это так? Это нечестно! Мы так не договаривались! — послышалось со всех сторон.

— Тем более, что смартфоны, — добавила она, — сейчас стали главным средством зомбификации людей. Не забывайте, что через глазок видеокамеры за вами постоянно наблюдают спецслужбы.

— Хотите сказать, что старший брат следит за нами? — забеспокоилась фурия.

— Глупости всё это! — махнула рукой гарпия.

— Глупости не глупости, а информационная аскеза, — непреклонно стояла на своём Агния, — это непременное условие Love Tour.

— А почему именно Love Tour, а не любовна подорож? — возмутился пан Тюха. — Почему такое неуважение к державной мове?

— А то вы не слышали, что английский, — усмехнулся сатир, — должен стать у нас в стране вторым языком.

— Лишь бы им не стал запретный язык! — вскинула руку фурия Ульяна. — Я целиком и полностью поддерживаю эту инициативу секретаря СНБО.

— И всё к этому идёт, — добавил Юлий, — смотрите: главная литературная премия у нас — Книга года Би-би-си, всеми грантами заправляет Сорос, а заокеанское посольство назначает всех наших министров, прокуроров и советует, как нам жить, что покупать и какую вакцину прививать.

— Так что учи английский, — посоветовала Хелен пану Тюхе, — население колонии обязано знать язык метрополии.

— Теперь вам понятно, почему наш тур и называется Love Tour? — усмехнулась Агния.

— Понятно, — развёл руками пан Тюха.

— Надеюсь, вам также ясно, — продолжила она, — что отсутствие телефонов — это главное условие нашей поездки.

— А если я не могу жить без смартфона? — вновь возмутился пан Тюха. — Я же своих зомбучных френдов по десять раз на день бомблю своими постами.

— Считайте, что вас забанили на шесть дней! И очень скоро вы убедитесь, что здесь совершенно иная реальность, где всё пропитано аурой любви, добра и дружелюбия.

— Я не понял, — повёл головой пан Тюха. — У вас здесь что? Какая-то потусторонняя реальность?

— Не угадали.

— Параллельная? — схохмил он.

Лёгкая улыбка промелькнула на устах Агнии.

— Ваша ирония явно подразумевает неприятие очевидного. На самом деле, всё гораздо проще. Дело в том, что у нас повсюду установлены глушилки ненависти.

— Глушилки ненависти? — удивилась Карма.

— Да, — подтвердил великий магистр, — очень похожие на те, которые в советское время глушили вражеские голоса. Кроме того, по всему городу у нас развешаны низкочастотные магнитно-импульсные генераторы любви.

— Ух ты! — удивилась Леся. — Генераторы любви?

— Когда люди впервые попадают к нам, — добавила Агния, — они вначале не понимают, реально ли то, что они видят и слышат. А всё потому, что они попадают к нам зашоренные, — со значением посмотрела она сначала в красные очки Ульяны, а затем в чёрные очки Сержа, — да ещё с заткнутыми ушами.

— Что? — напрягся он, будто не расслышав, и тотчас вынул один из наушников. — Вы имеете в виду меня?

— Я имею в виду всех, кто впервые попадает в нашу глубинку. Здесь сразу заметно, что многие хоть и слушают тебя, но не слышат, смотрят, но не видят. Вернее: видят только то, что хотят увидеть.

— А я, например, и в чёрных очках всё вижу, — сказал вдруг Серж, — и в наушниках всё слышу.

— А сейчас мы это и проверим, — вновь послышался из динамика голос великого магистра.

Он заметил, что любовное заклинание почему-то перестало действовать на некоторых странников любви, поэтому срочным образом решил исправить положение.

— Дорогие друзья, закройте все на минутку глаза, — внушительным голосом произнёс магистр.

Все, кроме фурии Ульяны, тотчас исполнили словесный приказ гипнотизёра.

— И вы, Ульяна.

Фурия осталась непреклонной.

— Напрасно всё это, — недовольно сказала она. — Я не боюсь гипноза. Я абсолютно негипнабельна. Я сама кого хочешь, могу ввести в транс.

— И вы, Серж, — обратился к нему магистр.

— А вы что, видите мои глаза? — удивился он.

— Я всё вижу, — ответил магистр, хотя чёрные стёкла реально скрывали глаза стихотворца.

— Я просто не хочу, чтобы меня гипнотизировали, — признался Серж.

— Не бойтесь. Я не буду заставлять вас под гипнозом срывать невидимые цветочки. Вы будете в полном сознании. Гипноз — это не страшно. Вы находитесь под ним по меньшей мере два раза в день: когда засыпаете, и когда просыпаетесь. Гипноз — это всего лишь изменённое состояние сознания, пограничное состояние между сном и бодрствованием. Как только вы пробудитесь, уверяю вас, у вас начнётся новая жизнь.

Серж склонил голову вниз и, по всей видимости, закрыл глаза. Великий магистр продолжил:

— Давайте на секунду отвлечёмся от тех установок, с которыми вы приехали сюда. От всей той политики, от всех тех лозунгов в бигбордах и говорящих голов в зомбовизоре. Забудьте всё, что они вам внушали. Я стираю с вашей памяти все их прежние установки. Ведь телевидение сейчас превратилось в одно сплошное ненавидение. Как только я щёлкну пальцем, вы станете табула раса, вы откроете глаза и проснётесь.

Послышался характерный щелчок пальцами, после чего все ненавистники любви открыли глаза.

— Теперь вы будете воспринимать всё от сердца, а не от ума, — добавил великий магистр.

— Серж, — тотчас обратилась к нему Агния, — а теперь расскажите нам, что вы думаете о проблеме двуязычия в стране?

Серж демонстративно вытащил наушники из ушей и сказал:

— Я думаю, что здесь никакой проблемы нет. Она придумана политиками только для того, чтобы получить голоса и пройти в парламент. Надо, наконец, признать, что у нас не одномовная страна.

— Мне послышалось? — удивилась фурия Ульяна.

— Как это так? — не понял силен Владимир.

— Ты как всегда ослышался, — шепнул ему сатир Юлий.

— Наверно, ты хотел сказать, — изумлённо посмотрела фурия на Сержа, — что у нас одномовная страна.

— Нет, вам не послышалось, Ульяна, — замотал головой панк-купидон, — и вы не ослышались, Юлий и Владимир. Наше общество двуязычное, и насильно принуждать к соловьиной, а также бороться с запретным языком, значит только вредить мове. В нашей державе прекрасно уживаются и говоруны и щебетуны. В Харькове, где большинство людей говорит на русском языке, я щебечу на державной мове и чувствую себя абсолютно комфортно. На самом деле, всё зависит от твоего отношения к социуму. Если ты самодостаточный человек, ты не будешь замечать какое-то давление извне.

— Серж, я тебя не узнаю! — пробуравила его злыми глазами фурия Ульяна. — Что ты такое несёшь! Ты меня просто бесишь! Неужели на тебя так влияет голос этого магистра? Или это на тебя так подействовал липовый чай, который стал для всех сывороткой правды? Такое впечатление, что ты, действительно, попал в какую-то виртуальную реальность!

— Это вы там у себя живёте в виртуальной реальности! — не осталась в долгу Агния. — Вышли бы лучше из зомбука на улицу, да послушали, на каком языке говорят люди рядом с вами на большей части территории страны. А то живёте в каком-то придуманном мире, который навязали вам продажные сми, и говорите сплошными клише, которые они же вам и вдолбили ежеминутным повторением в течении многих лет.

— Мне никто ничего не навязывал, — ответила фурия, — я сама могу всё, что угодно, навязать.

— Дорогие мои, — вновь обратился к странникам великий магистр, — а теперь послушайте, что я вам скажу… Никогда не забывайте, что те, кого вы намеренно обидели в своей жизни, могут прийти к вам, как в страшном сне.

Вновь послышался характерный щелчок пальцами, отчего фурия вдруг вздрогнула.

— Что с вами? — удивился о. Владимир. — Почему вы вздрогнули?

— Я всегда вздрагиваю, — призналась Ульяна, — когда замечаю, как на мне обкатываются технологии НЛП. И тогда мне становится по-настоящему страшно. До мурашек по коже. От этой вашей магии.

— Не бойтесь, — сказал ей великий магистр. — Отныне вас окружает иной мир, где нет зомбовизора, сталкивающего людей лбами и соцсетей, разжигающих вражду. Вся ваша злоба осталась в прежней жизни. Вы это поняли?

— Да, — встряхнула она головой, словно сбрасывая с себя наваждение, — поэтому я хочу всем признаться: как ни странно, мне нравится говорить на запретном языке.

— Серьёзно? — полезли на лоб глаза Владимира.

— Да, — кивнула щебетунья, — когда-то я даже стихи на нём сочиняла.

— Вы сочиняли стихи на русском языке? — не поверил ей о. Владимир.

— А что вас так это удивляет? Мы дети советского времени. А Киев тогда был полностью русскоязычным. Он был глухой провинцией, в которой ничего не происходило. «Бухали и трахались» — так коротко можно описать мои студенческие годы. И мы все ездили в Москву за «духовной пищей». Походить по театрам, поработать в Ленинке, попасть через знакомых в Дом кино, — это было тогда большим счастьем…

— Не верю своим ушам, — с изумлением покачал головой пан Тюха.

А Серж демонстративно вновь заткнул свои уши наушниками, чтобы усладить свой слух очередной песней радио «Ностальжи»:

Песне ты не скажешь «до свиданья,»

Песня не прощается с тобой.

Песню эту, естественно, пел тот, чей лирико-драматический баритон, красивый и благородный тембр, моментально узнаваемый с первых звуков, перепутать ни с кем было нельзя. Панк-купидон резко дёрнул за проводки и больше наушники уже не надевал.

— Что, опять Озон? — догадался кум.

— Да он уже задолбал! — раздражённо произнёс Серж. — Он явно преследует меня.

— Ну, что, все сдали свои смартфоны? — вновь напомнила Агния.

— Нет, — покачала головой плеяда Хелен, — я должна быть на связи! Мне постоянно шлют что-то в мессенджер!

— Какие проблемы? — пожала плечами Агния. — Отправьте всем, кому нужно, сообщение, что вы сейчас там, где нет связи, после чего отключите смартфон и при выходе из салона сложите их сюда.

— А у меня нет смартфона, — признался Серж, показывая свой телефон, — у меня обычная кнопочная «нокия».

— Как это? — удивилась Агния.

— Я решил, что меня не будет в социальных сетях. Потому что я очень зависим от них.

— Ну, тогда можете оставить её себе.

Тем временем, зелёный микроавтобус, поднявшись на Замковую гору, остановился на тесной улочке перед древним замком. Сложив в коробку свои смартфоны, славные странники с облегчением выбрались наружу из тесного салона. В этот момент перед ними эффектно затормозил фиолетовый кабриолет «Порше», из которого тотчас выскочил эпатажный фавн Галик с розовым цилиндром на голове.

— Галик, — обратилась к нему Агния, — и ваш смартфончик сюда, пожалуйста. На время тура мы их изымаем.

— Пожалуйста, — с обезоруживающей улыбкой и без всякого сожаления передал он ей свой айфон, явно намекая тем самым, что этот телефончик у него не единственный.

— И желательно, чтобы на экскурсиях вы присутствовали вместе с нами в салоне. Мы много чего тут обсуждаем. В остальное время можете кататься на своей машинке, сколько угодно!

— Нет проблем, — заинтересовался Галик. — И что вы там обсуждаете?

— Что вы приехали сюда исключительно для того, чтобы наполниться сакральной любовью.

Белая дева и чёрная ведьма

Здесь с давних пор жили привидения.

Высокие стены средневековой крепости, сооружённые из серых камней и окружённые с трёх сторон глубоким рвом, поражали воображение. С противоположной стороны цитадель также была неприступной и обрывалась на тридцать три метра вниз.

Внутрь замка, куда не ступала нога неприятеля в течении многих веков, лав-туристы проникли теперь без всяких проблем. Перейдя заросший травой ров по земляной насыпи, они прошли под сводами каменной брамы и оказались на окружённой четырьмя бастионами территории, где перед ними предстала ещё одна фортеция, похожая издали на дворец.

Фасад его с квадратными башнями на углах был покрашен в приятный жёлтый цвет, высокая крыша над бойницами была покрыта красной черепицей, сам же он с трёх сторон был окружён зелёным травяным рвом.

— Когда-то на этом месте стояла знаменитая церковь, — начала свой рассказ Агния, подведя экскурсантов к выступавшей из земли невысокой кладке фундамента. — А знаменита она тем, что в ней впервые была подписана Уния между католиками и православными. А католики, как вы знаете, в отличие от православных, славились тем, что устраивали судилища над женщинами. Чтобы добиться от них признания, что они ведьмы, инквизиторы истязали их различными способами. В подвалах замка до сих пор сохранились пыточные камеры и даже экспонируется стул с гвоздями, на который их сажали.

— Вот гады! — вырвалось у наяды Эвелины.

— В те времена инквизиторы не считали женщину за человека. Она считалась средоточием зла и похоти.

— Это уж точно, — усмехнулся сатир Юлий.

— Её постоянно уличали в связи с дьяволом, — продолжила Агния.

— И не зря, — иезуитски произнёс чей-то голос за её спиной.

Агния недовольно оглянулась.

— Отец Владимир, — укоризненно обратилась она к силену.

— Просто Владимир, а ещё лучше Влад, — перебил он её и по тому, как недовольно взметнулись его глаза, она поняла, что ошиблась, назвав его так. — То, что я подрабатывал звонарём, вовсе не означает, что я был священником.

— Буду иметь в виду, — поджала губы Агния. — От этой церкви, как видите, остались одни руины. А почему это произошло, вы узнаете на смотровой площадке.

С высоты смотровой площадки, обустроенной на соседнем бастионе, экскурсантам открылась захватывающая дух панорама дальних карпатских гор, чудесный вид на лежавший внизу город и на расположенный под стенами замка скансен — музей архитектуры под открытым небом.

То тут, то там виднелись на склонах деревенские хатки, накрытые стрехой, почерневшая от времени деревянная церковь с колокольней, сооружённая без единого гвоздя, а также водяная мельница, кузница и пасека. Небо над головой оставалось ещё пасмурным, но вдали уже начинало что-то проясняться.

— По преданию, именно здесь внизу под стенами замка в средние века и сжигали женщин, уличённых в колдовстве. Сгоняли сюда окрестный люд, чтобы тот мог поглядеть, как пылают ведьмы. После чего их останки тут же в одной яме и хоронили. С тех пор это место и зовётся ведьминой могилой. Последнюю унгварскую ведьму сожгли здесь в 1728 году. Она была с длинными чёрными волосами, и сгорая, с такой яростью, говорят, прокляла на костре тех, кто возвёл на неё напраслину, что в том же году церковь эта и сгорела в пожаре. Вместе с инквизиторами. Новую церковь здесь так и не отстроили. Но зато и ведьм перестали сжигать. Место это до сих пор считается нечистым. Поговаривают, что чёрная ведьма по ночам вылетает из этой могилы, чтобы завладеть новыми душами.

— А сегодня она тоже вылетит? — полюбопытствовала наяда Эвелина.

— Непременно, — ответила Агния, — можете не сомневаться. Ну, а мы тем временем перейдём непосредственно в замок и познакомимся с белой девой.

— С белой девой? — заинтересовался тёмный маг.

Агния кивнула.

— Согласно поверьям, именно так прозвали в народе дочь владельца замка графа Другета.

— А почему белой? — спросила наяда Эвелина, следуя за ней.

— Потому что у неё были светлые волосы, как уверяют одни. Другие же считают, что волосы у неё были чёрные, но одета она была, как невеста, в белое свадебное платье. Ведь именно так выглядит привидение, которое блуждает здесь и пугает по ночам сторожей и работников музея.

Увлечённые рассказом, все молча последовали за Агнией к длинному и узкому мостку, который прежде над глубоким рвом поднимался и опускался на цепях, а ныне за отсутствием оных был обустроен на сваях капитально. По мостику они зашли в проходную арку, а когда вышли из неё, то оказались во внутреннем квадратном дворике под открытым небом.

— Как видите, попасть сюда было непросто, — продолжила Агния. — Так же, как и выйти отсюда. Стены дворца скрывают целую систему потайных ходов. План этих ходов и вознамерился получить польский воевода, который обложил осадой эту крепость. И то, что ему не удавалось разведать военным путём, он решил добиться хитростью. Под видом гостя он прокрался в замок.

Графская дочь увидела статного поляка и влюбилась в него без памяти, даже не подозревая, кто он на самом деле. Чтобы увидеться со своим любимым, девушка назначила ему свидание возле тайного подземного хода. Узнав об этом, разгневанный граф отрубил польскому воеводе голову, а дочь свою приказал замуровать заживо. С тех пор каждый день белая дева выходит из своей темницы и бродит по замку в поисках любимого. Кому посчастливится, тот сможет увидеть её.

Странники стали пристально вглядываться в тёмные окна. На первом этаже они были арочными, с продольными шпроссами, на втором — узкими, с крестообразным переплётом. Кроме того, все они были с двойными рамами, что сильно затрудняло поиск.

— Нет там никого! — воскликнул сатир Юлий.

— А что, эту белую деву уже кто-то видел? — усмехнулся пан Тюха.

— Внимательно, внимательно смотрите! — посоветовала Агния. — Ведь что такое призрак? Это сгусток фотонов. Иногда он внезапно обретает форму. Здесь с давних пор жили привидения.

Сивая Кобыла

Яркая вспышка света и пульсирующее мерцание в глазах.

Силену вновь стало не по себе. Пока все крутили головами, Влад, застыв, как истукан, уставился в одну точку. В тёмном проёме окна на первом этаже внезапно проскользнул чей-то бледный силуэт, смутные очертания которого затем оформились в рельефную фигуру. Это была сивая лошадь с бурым отливом на боках, большими чёрными глазами и высокими острыми ушами.

— Да что же это такое! — замотал головой Влад, пытаясь избавиться от наваждения.

— Что такое? — с тревогой спросил его сатир Юлий.

— Ничего, — угрюмо ответил силен и, скривившись словно от боли, уставился себе под ноги.

Его вновь после долгого перерыва посетила Сивая Кобыла. Сивка-бурка, вещая каурка, которая преследовала его на протяжении многих лет, и которой он посвятил свой последний роман. Та самая, которой он влез в правое ухо добрым молодцем, а вылез из левого справжним парубком.

Сцепив вместе ладони и вперив взгляд в себя, Влад Гава застыл на месте с мрачным видом, желая как можно скорее выбраться отсюда, из этого замкнутого пространства двора, окружённого тремя десятками окон.

— Дивись! — услышал он в голове своей требовательный голос.

— Не хочу! — прошептал он.

— Дивись мені в очі! — повторила лошадиная морда.

— Не хочу! — зажмурил он глаза.

Сатир Юлий с недоумением посмотрел на него.

— Чего ты не хочешь? — удивился он.

— Ничего! — судорожно ответил Гава.

И в этот момент вдруг истошно вскрикнул черноволосый маг.

— Вон, вон она!

— Где? Где? — всполошились экскурсанты.

— Вон в том окне, — показал он рукой наверх. — Видите?

— Да, точно, вон она, ага! — подтвердила слова мага наяда Эвелина.

Все повернули головы в ту сторону, куда указывал маг, но никого в окне на втором этаже не увидели.

— Да что вы выдумаете, — не поверила им Ульяна.

— Ничего я не выдумываю, — обиделась Эвелина, — она была там, но отошла.

Неожиданно маг Нуар вновь закричал:

— Вон она!

Все повернули головы туда, куда указывал маг, и ясно увидели в соседнем окне с крестообразным переплётом девушку с длинными белыми волосами, с бесцветными губами и с чёрными, как бусинки, глазами. Но только на несколько секунд. Видимо, испугавшись всеобщего внимания, белая дева вновь отпрянула от окна.

Маг Нуар тотчас бросился к входной двери.

— Игорь, вы куда? — окликнула его Агния.

— За ней.

— В музей мы заходить не будем, — покачала головой Агния. — Мы ведь не для того сюда приехали, чтобы тратить время на хождение по залам. Прямо сейчас мы отправляемся дальше в город. А на прощанье можете заглянуть в этот колодец, — показала Агния рукой на расположенный в углу двора колодец, прорытый в толще горы и накрытый для безопасности посетителей решёткой, — говорят, это вход в бездну ада.

Все странники, за исключением Влада Гавы, тотчас обступили колодец и с любопытством заглянули внутрь. Из бездны ада повеяло на них холодом и смрадом.

В ожидании, пока освободится место у колодца, силен вновь посмотрел туда, где ему привиделась Сивая Кобыла. К его ужасу, та кляча до сих пор выглядывала из арочного окна и, ощерив зубы, явно хотела ему что-то сказать, но за двойной рамой слов её было невозможно разобрать.

— Пшла вон! — в ожесточении сказал ей силен. — Но-о, сатана!

К его удивлению, она послушалась и отошла.

Неожиданно рядом открылось соседнее окно, и в нём появилась служительница музея, решившая, видимо, проветрить помещение. Силен вздохнул с облегчением.

Служительница отошла в сторону, и в открытом окне вновь показалась Сивая Кобыла. Более того: на ней теперь кто-то сидел. Влад присмотрелся и обнаружил, что на её белесом крупе восседал скелет, накрытый льняным балахоном.

Из-под капюшона на Гаву-Левинского смотрел выбеленный временем череп. Черневший провалами пустых глазниц и обрамленный седыми космами, он был увенчан серебряной короной. В костяной руке всадник держал острую косу, что сразу наводило на мысль, что перед ним на бледном коне восседал не просто его давний приятель Морок, а сам вестник апокалипсиса по имени Смерть.

Натянув костяными руками поводья, всадник поднял клячу на дыбы, и та, взяв барьер, неожиданно выпрыгнула из окна во двор. Правда, никто из странников на это внимание не обратил, поскольку все были увлечены созерцанием бездны из колодца. Лишь как в тумане прозвучал голос Агнии:

— Можете бросить монетку, если кто пожелает вновь вернуться сюда.

Бросить монетку в бездну никто не пожелал, посему все странники тут же направились к выходу. Конь бледный вдруг заржал, после чего Влад Гава услышал знакомый голос:

— Йди за мною!

— Нет, — замотал силен головой.

— Йди! — приказала ему Сивая Кобыла, скосив морду.

— Нет! — ответил Влад.

Чтобы не слышать её голоса, он заткнул себе пальцами уши. Теперь он видел перед собой лишь картинку с выключенным звуком. Старая кляча с оседлавшим её скелетом упрямо торчала перед его глазами.

«Заткнув вуха і думаєш, що не почуєш мене?» — неожиданно вновь проник в его сознание её дребезжащий голос. — «Зараз я тобі прочищу вуха!»

«И как это ты сделаешь?» — дерзко подумал он.

«А я влізу до тебе в одне вухо, — пообещала ему Сивая Кобыла, — а вилізу через інше!»

Перепугавшись, Гава тотчас вытащил пальцы из ушей.

— Влад, вы что там застряли? — окликнула его Агния, — не отставайте!

Взмахнув острой косой, всадник апокалипсиса пришпорил бледного коня и незаметно для любовного гида проскакал мимо. Сивая Кобыла первой влетела в проходную арку, за ней последовали и странники любви.

Яркая вспышка света и пульсирующее мерцание в глазах.

Мост влюблённых

Главное — загадать желание.

Следующую остановку зелёный микроавтобус «Мерседес Спринтер» с алыми буквами LOVE TOUR по борту совершил на площади Шандора Петефи. Из салона один за другим выбрались миловидная рыжеволосая женщина в янтарно-жёлтом сари и двенадцать любовных странников с одинаковыми бейджиками на груди, очень похожими на листья липы и одновременно на зелёные сердечки.

По проулку, специально отделённому от площади цветочными вазонами (чтобы ни одна машина не могла сюда проехать!), группа лав-туристов под восторженный голос гида направилась…

— …к самой главной достопримечательности Унгвара, которую любят посещать не только гости города, но и сами местные жители, поскольку к ней сходятся все дороги, как из старого города, так и из нового.

— Мы идём к реке? — догадался тёмный маг.

— Да, к ней, — ответила Агния. — Именно так, рекой, по-простому называют её местные жители. Не важно, какое у тебя настроение, с компанией ты или в одиночку, пасмурно ли сейчас или светит солнце, — река одинаково притягивает всех, как магнит, в любую погоду и в любое время года. Одних она тянет сюда успокоиться, других — набраться сил, а третьих — насладиться той волшебной атмосферой любви, которую она создаёт.

Вот и мы идём сейчас с вами к реке. Именно идём, а не едем, потому что многие дороги к ней в историческом центре города и мост через неё, а также обе набережных полностью отданы на откуп пешеходам.

Здесь нет автомобильного движения вдоль реки, как это устроено в столице, где на гранитных набережных почти нет людей: там хоть уши затыкай — такой гул стоит от проносящихся машин. Конечно, наш Уж по сравнению с Днепром — это просто ручеёк. Но в Унгваре этот ручеёк играет градообразующую роль. Уж не только соединяет старый и новый город, он соединяется с городом даже в названии, становясь всем известным Уж-городом.

Подчёркнуто гордо произнеся это слово раздельно, Агния вдруг заметила, что её пламенную речь, посвящённую реке, кроме трёх человек, обступивших её, как оказалось, совсем никто не слушал. Остановившись у Цветочного ряда, перед самым входом на мост, она оглянулась: все остальные (кто попарно, а кто в гордом одиночестве) были предоставлены сами себе, растянувшись, как хвост змеи, на десять метров.

Терпеливо подождав, пока вся группа соберётся вокруг неё, Агния снисходительно подытожила свой панегирик кратким резюме:

— Ну, вот мы и пришли с вами к реке.

— А что это за река? — поинтересовался пан Тюха, вызвав общий смех.

— Уж, — совсем кратко ответила Агния, — а это перед вами пешеходный мост. На первый взгляд, как видите, вполне обычный мост.

Глянув вперёд, экскурсанты дружно закивали головами. Мост, действительно, был ничем не примечательный: не широкий и не длинный (сто метров, не более!), покрытый асфальтом, без всяких архитектурных излишеств, он выглядел, словно продолжение переулка, отличаясь лишь тем, что был ограничен по бокам металлическими перилами да украшен гирляндами разноцветных лампочек, развешанными между редкими светильниками.

— Но это на первый взгляд, — продолжила Агния. — На самом деле, это очень необычный мост. Он является сердцем нашего города, символом любви и исполнения желаний. В последнее время здесь появилась традиция: каждый раз, переходя Уж по этому мосту из нового Ужгорода в старый Унгвар, нужно непременно загадать какое-то желание, и оно что?

— Обязательно сбудется! — тотчас ответила гурия Леся.

— Точно! Поэтому прежде, чем вы сейчас на него ступите, я бы попросила вас всех загадать своё желание.

— Ух ты! — загорелся фавн Галик, — что, даже самое неисполнимое?

— Даже самое неисполнимое, — кивнула Агния.

— Тогда я пожелаю себе пива, — сказал сатир Юлий, — а то что-то в горле пересохло.

— Или чего-то в животе твоём не достаёт, — подначила его плеяда Хелен.

— Гораздо лучше будет, — посоветовала ему Агния, — если ваше желание будет как-то тематически связано с нашим туром.

— Тогда я пожелаю себе выпить пива, — нашёлся Юлий, — сваренного с любовью.

— Ясно, — кивнула гурия Леся, — ну, а я тогда пожелаю себе просто любви!

— Нашла, чего желать, — усмехнулся пан Тюха.

— Как раз в наши годы, — заметила фурия Ульяна, — это и есть самое неосуществимое желание.

— Это точно, — подтвердила дриада Ма Ма Ми, — ещё и бога молить придётся…

— А то и чёрта! — с улыбкой добавил тёмный маг, — чтобы оно исполнилось.

— Никаких проблем! — послышался вдруг откуда-то знакомый баритон.

Все завертели головами во все стороны и вертели бы ещё долго, если бы Агния не показала пальчиком на ближайший фонарь на мосту, на котором была установлена едва заметная беспроводная IP камера видеонаблюдения со встроенным динамиком, а чуть ниже висела занятная табличка: «Думайте тише — я вас слышу!».

— Я думаю, — улыбнулась Агния, — великий магистр приложит все усилия, чтобы ваше желание исполнилось. Поэтому быстренько загадываем его и вперёд! Единственное условие — до середины моста все идём молча, постоянно думая о нём.

Она первой ступила на мост.

Все желания входящих на мост тотчас проявились на удалённом мониторе. Над каждым из странников словно повис мыльный пузырь, в котором отчётливо просматривалась пиктограмма. В большинстве своём это были зелёные сердечки. Лишь над фурией ясно прочитывалось «-20 років!», над дриадой — «-30 лет!», над гурией виднелось обручальное колечко, над гарпией зеленел конопляный листик, над сатиром просматривалась пенная кружка, над силеном — запотевшая рюмка, да над фавном — три слова, причём последнее было составлено из геометрических фигур — «Самая большая жопа».

Пасмурное небо над рекой уже посветлело, и кое-где даже проглядывали голубые проплешины, хотя по бокам ещё нависали тёмные клочкастые тучи. Сама же река после трёхдневных дождей представляла собой бурный ревущий поток, неукротимо несущий по грязно-бурым волнам огромные коряги, чёрные ветки и прочий мусор.

На середине моста Агния невольно прильнула к перилам, и все двенадцать странников тотчас последовали её примеру, склонив головы вниз и завороженно глядя на буйство стихии.

— На это можно смотреть бесконечно, — задумчиво произнесла гурия.

— В это трудно поверить, — призналась Агния, — но ещё пару дней назад это была тихая мелкая речушка с чистой водой, настолько прозрачной, что в ней были видны стаи рыб. Форели здесь просто неимоверное количество! А про голавлей и говорить нечего! Можно часами наблюдать с моста, как они сверкают своими боками и спинами, держась на одном месте.

— Эх, и почему я не захватил с собой удочку, — посетовал силен.

— А вот рыбу у нас ловить с моста запрещено, поэтому она здесь и водится. Кроме того, как видите, у нас полно чаек и уток.

Утки, пережидая сильное течение паводка, сгрудились все на высоком зелёном берегу возле каменного парапета набережной. Зато чайки, как ненормальные, резвились в небе и водили хороводы. Некоторые проносились прямо над головой, а одна даже умудрилась схватить кусок булки из рук парня, стоявшего рядом.

— Здесь постоянно что-то происходит, — продолжила Агния. — Зимой мы любуемся белым панцирем, сковавшим её берега. Ранней весной мы восторгаемся ледоходом, глядя, как с сумасшедшей скоростью проносятся мимо льдины, разбиваясь об остроносые опоры моста. Поздней весной наступает половодье, и тогда вода заливает берега. А летом Уж мелеет настолько, что превращается в ручей, повсюду обнажаются камни на дне, и вода едва струится между ними. Но иногда, после долгих дождей, случаются паводки, как, например, сегодня. И в этом вся прелесть этой горной речки. Она так же изменчива, как изменчива любовь. Вот почему здесь так любят бывать местные жители.

Неожиданно послышались волшебные звуки флейты. Все закрутили головами и на середине моста увидели музыканта с серебристой флейтой в руках.

— Он очень часто приходит сюда, поскольку работает неподалёку. Вон в том храме искусств, — показала Агния рукой на здание Закарпатского музыкального драматического театра, который возвышался над каштанами на левом берегу. — Это так романтично… слышать чарующие мелодии… особенно по вечерам, когда прямо над рекой, — показала Агния рукой прямо перед собой, — за Боздоским парком садится солнце.

— *лядь, какая идиллия! — усмехнулся фавн. — Только лебедей не хватает.

— Именно, — подтвердила Агния. — Сейчас их как раз и не хватает! А так они постоянно здесь и являются непременной составляющей нашего пейзажа. Если бы вы знали, какое это очарование смотреть на плавающих лебедей в лучах заходящего солнца, — восторженно произнесла она. — Правда, сейчас, они куда-то подевались. Но зато в хорошую погоду отсюда прекрасно видно, как над Боздоским парком поднимаются в небо воздушные шары.

— А что, у вас здесь можно покататься на воздушном шаре? — удивилась наяда и по-ребячески захлопала в ладоши. — О, я так хочу!!!

— Да, у нас тут в Боздоском парке постоянно устраивают романтические и свадебные полёты на воздушном шаре. Только стоит это услуга весьма недёшево.

В это время послышалось несмолкаемое и нарастающее звучание бубна и барабана, которые заглушили звуки флейты. Справа к ним приближалась группа обритых наголо молодых мужчин в оранжевых одеяниях и молодых женщин в красных и синих сари. Пританцовывая на особый индийский манер, они без устали напевали великую мантру, состоящую всего из трёх слов, но повторяемых в разных комбинациях: «Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе».

Проходя мимо Агнии в янтарно-жёлтом сари, некоторые из них приветствовали её, складывая перед собой ладони, и кланялись ей, как давней знакомой.

«Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе».

Среди тех, кто с любопытством наблюдал за кришнаитами, песнопевец Серж неожиданно обнаружил барабанщика из своей группы «Серж и зомбаки».

— О, привет! — пожал он ему руку. — А ты где с ребятами остановился?

— Да тут неподалёку, — показал барабанщик рукой.

— Ну, а тёлку успел уже снять себе на вечер?

— Чтобы ты не сомневался, — радостно усмехнулся он. — Кстати, можешь взглянуть на неё. Она тут за углом… книжки продаёт.

— Кого тут у вас только нет, — сказал силен Влад Агнии. — И ромы, и кришнаиты.

— Вы правы, индийская культура нам очень близка, — улыбнулась ему Агния. — У нас тут даже кинотеатр есть, в котором крутят одни индийские фильмы. Ну, любит наш народ такие фильмы, в которых главные герои только и делают, что всё время танцуют да поют о любви. Короче, Болливуд в нашем городе любви давно и надолго победил Голливуд.

— А вот мне интересно, кто такой Харе? — спросила гурия Леся. — Раму и Кришну я знаю, а кто такой Харе?

— Харе — это она. Харе — это любимая девушка Кришны, в которую был также влюблён и его старший брат Рама. Таким образом, в этой мантре воспевается их вечная любовь друг к другу.

— Повезло этой Харе! — ухмыльнулся сатир Юлий. — С двумя мужиками сразу любовь закрутила.

Наяда Эвелина, которую подобные тонкости любовной жизни богов интересовали меньше всего, обратила внимание мага Нуара на кое-что другое.

— Игорь, смотри, сколько здесь замочков!

На всех вертикальных прутьях ограждения моста, действительно, висело по одному, а кое-где и по несколько всевозможных металлических замков с именами влюблённых. Они были разных форм и размеров — от крошечных до амбарных. Кроме того, к прутьям были прикреплены кованые сердечки с инициалами и огромные, вырезанные из жести сердца с многословными признаниями в любви.

— Да, как видите, — тотчас прокомментировала Агния, — с недавних пор наш мост превратился в Мост влюблённых. Здесь они назначают свои свидания. Кроме того, сюда обязательно приезжают новобрачные. Считается, что, если замкнуть замок, а затем выбросить ключ от него в воду, то любовь их будет длиться вечно.

— Ага, вечно, — скептично усмехнулся сатир Юлий, кивнув на несколько ржавых замков, — вон у некоторых любовь давно уже заржавела.

— Ничего не поделаешь, — пожала плечами Агния, — у кого-то она заржавела, а у кого-то всё ещё впереди.

— А мы прицепим здесь свой замочек, ага? — лукаво спросила наяда Эвелина у мага, выставив в длинном разрезе пышного белого платья свою обворожительную ножку.

— Обязательно, моя Барби! — ответил Игорь, беря её за руку.

— Запомни, я не Барби, — тотчас резко ответила она. — Я Эвелина.

Агния с улыбкой продолжила:

— Но особенно много влюбленных пар собирается здесь на день святого Валентина. Они украшают мост воздушными шариками, всякими сердечками, бантиками и прочими оригинальными инсталляциями.

С левой стороны моста послышались вдруг оживлённые возгласы и радостный смех. Странники любви, как по команде, повернули головы налево и увидели вступающую на мост невесту в пышном белом свадебном платье. Жених в чёрном костюме, картинно рисуясь перед фотокамерой, повесил на ограждение объёмное красное сердце и, замкнув его на замок, выбросил ключик от него под бурные аплодисменты в воду.

— О, первая ласточка! — заметила Агния.

— А что, будут ещё? — удивилась дриада Ма Ма Ми.

— Ну да. В это воскресенье у нас традиционно проводится Парад невест, и сотни невест в этот день пройдутся по улицам города, заполнят Мост влюблённых, Липовую аллею, Унгварский замок, а затем на Театральной площади состоится праздничный концерт и награждение за лучший свадебный наряд.

— У нас в Киеве тоже есть мост влюблённых, — зачем-то похвалился сатир Юлий. — И там тоже висят такие же амбарные замки.

— На самом деле, его называют Чёртовым мостом или мостом самоубийц, — в пику ему ответила плеяда Хелен, — ведь он нависает над дорогой, и когда кто-то от несчастной любви, — со значением посмотрела она на него, — бросается оттуда вниз головой, то разбивается в лепёшку на асфальте.

— Уверен, тебе очень бы хотелось увидеть меня на том месте, — предположил сатир Юлий.

— Чтоб ты не сомневался!

— Не дождёшься!

Хелен загадочно усмехнулась:

— Главное — загадать желание.

Оксана

Возможно, в следующий раз вам повезёт больше!

На пешеходном мосту вдруг появилась девушка в алой блузке и чёрной юбке, — та самая, которой цыганки нагадали много любви, взамен оставив её без денег и серёжки.

Оксана вступила на мост, и тот ожил под ней, заметно подрагивая от движения сотен ног. Даже светильники вверху слегка покачивались. Особенно тот, на котором была табличка «Думайте тише — я вас слышу!». Первым делом она заказала желание: Матерь божья! Подари мне хоть капельку любви…

Над русой головой её нависали тёмные тучи, а в голове её роились мрачные мысли, полные отчаянных попыток разобраться в самой себе.

Господи Иисусе Христе, сыне божий, тихо думала она, помилуй меня грешную! Ты ведь любишь всех людей, в том числе и меня. Почему же я никого не люблю? Даже тех, кто любит меня. Как можно любить тех, кого я ненавижу? Я не могу. Я же не ты… Я не люблю даже себя! Потому что я и себе не верю.

Дойдя до середины, Оксана облокотилась на перила возле группы экскурсантов и глянула вниз: мутно-грязные, быстрые, бурные воды несли по волнам коряги, ветки, щепки, какой-то мусор, пронёсся даже иссохший чёрный остов дерева, который вдруг ниже по течению у острова зацепился сучьями на отмели.

— И почему мне цыганка нагадала, что я в речке утону? — подумала она.

Женщина-экскурсовод в медово-горчичном платье что-то увлечённо рассказывала собравшимся возле неё туристам. Оксана прислушалась. Словно подслушав её мысли, гид неожиданно произнесла:

— С нашего моста никто в воду не бросается. Считается, что речка у нас мелкая и утонуть в ней невозможно. Хотя, кто его знает… в такой паводок вполне можно и утонуть.

Визгливо кричали чайки. Вездесущие, белокрылые, они то взмывали в пасмурное небо, расплывчато вырисовываясь на тёмном фоне, то кидались вниз, и река далеко уносила их, перекатывая в волнах.

Показалась и ушла под воду девичья голова.

Показалось?

Оксана подслеповато прищурилась и вздрогнула от наваждения, на миг увидев себя внизу, взмахивающую руками над волной и стремительно уносящуюся в потоке.

Дёрнув от испуга головой, она заметила слева, в метре от себя, симпатичного длинноволосого мужчину в стильной белой рубашке и с липовым листиком, пришпиленным к груди. Тот взглянул на неё и с осуждением покачал головой, словно говоря: «Даже не думай об этом!».

Оксана отвернулась и снова глянула вниз, но наваждение в реке уже исчезло. Зато возникло желание вновь увидеть глаза того, кто её предостерёг. К сожалению, длинноволосый красавчик, повернув голову, уже говорил о чём-то со своей прелестной спутницей, нежно держа её за руку.

Оксана повернула голову в другую сторону, и неожиданно в поле её зрения попал другой красавчик, лицо которого было скрыто солнцезащитными очками, а буква «б» на футболке прикрыта липовым листком. И он почему-то улыбался ей.

Где-то она уже видела его… Ах да, в том зелёном бусике с надписью Love Tour.

— Идёмте дальше, — произнесла женщина-гид, отстраняясь от перил.

И вся группа экскурсантов тотчас последовала за ней: и проницательный длинноволосый мужчина, державший свою обаятельную спутницу за руку, и улыбчивый молодой человек в солнцезащитных очках.

Хлопая глазами, девушка в алой блузке и чёрной юбке не успела даже удивиться. И в то же мгновенье кто-то, как вкопанный, остановился перед ней.

— Оксана? — удивился этот кто-то.

— Богдан? — удивилась Оксана.

— Привет! Ты как тут? — радостно просиял тот.

Оксана смущённо опустила глаза на тугой воротник его сорочки и на подобранный в тон ей галстук.

— Да вот так, — неопределённо ответила она, с сожалением глядя в спину уходящего экскурсанта.

— Всё ещё замужем? — настороженно спросил Богдан.

Оксана кивнула, тонко ощущая запах его парфюма.

— А я до сих пор неженатый хожу. Всё тебя жду, — с померкшей улыбкой добавил он.

Они стояли на проходе и мешали движению.

— Тебя так непривычно видеть без очков, — заметил он. — Вставила линзы?

— Нет, — коротко ответила она.

— Слушай, я так рад тебя видеть, — продолжил он, — только…

— Что?

— Я сейчас спешу….

— Куда?

— В наш горсовет. Могу похвастаться… меня недавно выбрали народным депутатом, — смущённо признался он.

— Ух, куда ж тебя занесло!

— Да, молодым везде сейчас дорога! Время такое, что взлетаешь, как на лифте. Но с двух до трёх я свободный. Так что давай встретимся.

— Где? На Набке или під коштами?

— Під коштами, — глянул он на часы, — ровно в два часа. Договорились? Ну, всё, я не прощаюсь.

Оксана проводила его взглядом: я как знала, что встречу его.

Мечтательный взгляд девушки в алой блузке и чёрной юбке, одиноко стоявшей на Мосту влюблённых, привлек внимание ещё одного молодого человека. Похожий на мадьяра черноусый парень решительно подошёл к ней и раскрыл перед ней бордовую бархатную шкатулку в виде сердца, внутри которой на белом атласе лежало золотое обручальное кольцо.

— Девушка, не желаете примерить? — нахально предложил ей черноусый. Одет он был также под стать шкатулке — в бордовую бархатную жилетку, надетую поверх белой атласной сорочки.

— Нет! — мигом испуганно ответила Оксана.

Золотые колечки в подобных коробочках с некоторых пор вызывали у неё лишь дрожь и отвращение.

— Вы не поняли, — мигом отреагировал парень, — меня зовут Ласло. Я представитель ювелирной фирмы «Шидо Альмош», которая по случаю своего юбилея подарит это колечко любой девушке, которой оно подойдёт.

— Нет, спасибо, — Оксана легонько отстранила коробочку открытой ладонью.

— Ну, это такой маркетинговый ход, — продолжил наступление Ласло, — типа примерки хрустальной туфельки, которую потеряла Золушка. И пока что оно ещё никому не подошло. Решайтесь, — улыбнулся он, — не каждый день предоставляется такая возможность.

Оксана призадумалась. А почему бы и нет? Чем чёрт не шутит? На шару отхватить обручальное колечко взамен пропавшей золотой серёжки!

Она несмело взяла тонкое колечко из шкатулки и… упс! не смогла надеть его себе на безымянный палец.

— Ну, что ж! — развёл руками Ласло. — Возможно, в следующий раз вам повезёт больше.

Театральная площадь и Набка

И вам всего хорошего!

— А сейчас, — объявила любовный гид следовавшим за ней странникам, — мы выходим на центральную площадь города, которая называется Театральная. Видите, здесь даже сцена есть! — показала она на полукруглый подиум, примыкавший к стене с красивой колоннадой. — Ну, вот скажите мне, в каком ещё другом городе имеется центральная площадь с подобным названием? Другого такого города нет!

— Интересно почему? — спросила плеяда Хелен.

— Наверно, потому, что местные жители очень любят закатывать здесь сцены ревности, — нашелся сатир Юлий.

— Или признания в любви, — предположила поэтесса Леся. — Кстати, сегодня меня пригласили на этой сцене выступить.

— Да ты что! — удивился пан Тюха.

— Да, — подтвердила Агния, — сегодня не только Леся, но и Серж там будет участвовать. Вот, взгляните, — показала она на афишу ситилайта, установленного при выходе с моста.

Афиша гласила: «21 июня в 21—00 на Театральной площади состоится концерт „Купальская ночь“. На главной сцене города выступят группа „Вопли Выкрутасова“, рок-группа „Green Red“, ска-група „Серж и зомбаки“, певица Нина Матиенко и эротическая поэтесса Леся Мудра. В 22—00 феерический праздник воды и огня продолжится на берегу Ужа, где состоится купание в реке и зажжение купальского костра».

— О, скорей бы уже настал вечер! — захлопала в ладони наяда Эвелина.

— Ах, какой тухес! — не сдерживая эмоций, воскликнул вдруг экстравагантный фавн, обнаружив в десяти метрах от ситилайта стоявшую у парапета за книжной раскладкой молоденькую продавщицу. — Какие буфера!

Она была похожа на истекающую соком грушу — с осиной талией, округлыми бёдрами и неимоверной грудью пятого размера. Или шестого, подумал он. Издалека было трудно разобрать.

Продавщицу тут же заметили и все остальные мужчины группы.

— Оце так срака, — с восхищением покачал пан Тюха головой.

— Дупа, что надо, — подтвердил маг Нуар.

— Фигурка, как у амфоры! — обомлел купидон Серж.

Так вот она какая новая тёлка барабанщика, подумал он.

— Вот это афедрон! — раскрыл рот силен Влад.

— Полный отстой! — срезюмировал сатир Юлий, который терпеть не мог всяких излишеств и, как почитатель высокого искусства, предпочитал в основном женщин высоких (высокоинтеллектуальных и высокообразованных) и более или менее худых.

Не согласная с последним утверждением, книжная продавщица слегка картинно прогнула поясницу и тем самым ещё выразительней подчеркнула округлую объёмность ягодиц.

— Это наша местная достопримечательность, — представила её Агния. — Мисс Унгвар 2021. И при этом до сих пор работает книжной продавщицей.

— Какие булочки! — вновь облизнулся фавн Галик. — И спереди и сзади! Ну, просто колобки!!!

Его глаза от изумления полезли на лоб, выходя за пределы бирюзовой оправы. Николь Остин там и рядом не стояла, а Ники Минаж с Ким Кардашьян нервно куксились в сторонке. Позже, узнав имя этой мисс Унгвар и нагуглив его, он обнаружил, что у неё в инстаграмме на два миллиона больше подписчиков, чем у него.

— Галик! — тут же урезонила его Агния. — Ну, как так можно?

— Не обращайте на меня внимания, — приложил руку к груди Галик. — Я просто известный жопоголик.

— А-а, — протянула она, — ну, тогда другое дело.

— Есть, есть ещё девушки в наших селеньях, — благостно промолвил фавн Галик и мечтательно добавил, — вот кому #ябывдул.

— И я, — хрюкнул пан Тюха, навострив в её сторону свиные уши.

— И я, — пролепетал купидон Серж, не сводя с неё восхищённых глаз.

— А #ябнедала, — усмехнулась Агния и повела свою группу дальше. — Лучше обратите внимание вот на этого художника, — кивнула она на стоявшего перед мольбертом бронзового мужчину в длинном сюртуке и в шляпе. — Это один из самых оригинальных памятников в нашем городе. Скульптор Колодко изобразил художника Рошковича за работой над городским пейзажем, причем Мост влюблённых на его картине выглядит таким, каким он был во времена Рошковича.

— Типичный симулякр! — воскликнул сатир Юлий, сравнивая мост на бронзовой картине с реальным мостом.

— А что такое симулякр? — спросила его стоявшая рядом наяда Эвелина.

— Копия того, чего нет в природе, — с важным видом ответил сатир Юлий. — Иначе говоря, фантом, не существующий в объективной реальности. Другими словами, самая настоящая «липа». И при этом она выглядит так, что становится реальнее самой реальности.

— Какой вы умный, — изумлённо покачала головой Эвелина, чем тут же выросла в глазах Юлия, — а ведь, действительно, мост на этой картине есть, а на самом деле его нет. Вместо него построили другой.

— А посмотрите на левую руку художника, — продолжила Агния, — видите, как она вместе с сигарой начищена до блеска. Считается, что, если потереть руку, она заберёт у вас весь негатив. А если сигару, то бросите курить.

Все тут же бросились тереть руку художнику.

— Вот не догоняю я, — недовольно заметила гарпия Карма, — все эти, сука, ваши замочки на мосту и извращённое ощупывание статуй.

Впрочем, после того, как все последовали за гидом дальше, она исподтишка потёрла пальчиком золотистую сигару.

— А сейчас мы спустимся с вами на набережную, — продолжила Агния. — Или на Набку, как её ласкаво называют унгварцы.

Спустившись по ступенькам вниз, она подвела странников к легендарному трехсотлетнему ясеню, ограждённому со всех сторон ромбовидной скамьёй.

— Это так называемый ясень Масарика. Обхват его ствола 5 метров, высота — 30.

— Я спросил у ясеня, — неожиданно вспомнил Серж строчку из известной песни.

— Кстати, да, — кивнула Агния, — многие приходят сюда и спрашивают, где же их любимая.

Все сразу заулыбались.

— А вообще, — продолжила Агния, — этот ясень известен тем, что он обвит паразитирующей лианой. Их тандем уникален и символизирует любовь первого президента Чехословакии Масарика и его жены Шарлотты. Как видите, лиана разрослась в полноценное дерево и змеёй обвивает ясень. Здесь очень любят сидеть влюблённые, — добавила Агния, кивнув на сидевшую на скамье спиной к ним обнявшуюся парочку, томно глядевшую на протекавший за оградой Уж.

— Вот такие они змеи! — прокомментировал её рассказ экстравагантный фавн. — Обовьются вокруг тебя и никуда от них, *лядь, не денешься!

— Пощадите мои уши, Галик, — сделала ему замечание Агния. — Такое впечатление, что здесь собрались не писатели, а одни сквернословы.

— Вы ещё Поселянского не слышали! — усмехнулся Галик. — Я по сравнению с ним просто скромник.

Услышав знакомую фамилию, молодой человек, обнимавший за плечи свою спутницу, обернулся.

— А это, кстати, ещё один матерщинник, — сразу узнала его гарпия Карма.

— А кто это? — едва слышно спросила дриада Магдалина Мария Михайловна.

— Внебрачный сын Уховича, — шёпотом ответил ей панк-купидон Серж.

— Самый известный в Великой Галиции грантоед, — тихо добавил пан Тюха.

— Это после меня, конечно, — уточнил Серж, — а также самого Уховича.

— А чего это вы забыли про меня? — заявила о себе и фурия Ульяна, — я первая стала доить Сороса.

— Да что говорить! — вставил своё слово и сатир Юлий. — Вся ваша великая галицкая литература создана, по сути, на гранты американских, немецких и польских фондов. Так что лит-соросят у нас хоть пруд пруди!

Не удостоив вниманием его реплику, фурия продолжила:

— Кстати, этот хлопчик — тот ещё субчик: в поисках собственной шизофрении поставил себя на третье место после Шевченко и Стуса, назвав поезию «сучей», силлаботонику «*баной», а свои книги — «курвами, которые ходят по рукам».

— Разрешите представить, — подошла к нему Агния, — ещё одна достопримечательность нашего города — самый завидный жених Унгвара поэт Любчик, в честь которого сделали мини-скульптурку в образе Амура с белыми крылышками и огромным бананом в трусах.

Длинноволосый поэт, с безупречно красивым, как у девушки, лицом и с золотой серьгой в виде колечка в левом ухе расплылся в улыбке и тотчас поспешил всех заверить:

— Нет, нет, я хоть и амур, но давно уже не поэт, и не завидный жених тоже, — кивнул он на свою спутницу, — как видите, я женился.

— Поздравляю! Честно говоря, я удивлена… увидеть женатым заядлого холостяка. Как вам это удалось? — обратилась Агния к его спутнице.

— Даже не знаю, чем его очаровала, — с улыбкой ответила его жена. — Это он очаровал меня… своими стихами.

— Интересно, какими же? — удивлённо посмотрел на неё амур Любчик. — Ты об этом мне ничего не говорила. А ну, прочитай хотя б один.

И молодая супруга прочитала первую строчку, обращаясь больше к мужу, чем к обступившей его толпе:

— Та любила его стихи…

Бывший поэт поддержал её:

— А эта говорила на суржике…

— У той плохо пахло изо рта, — с улыбкой продолжила его спутница.

— А эта смотрела дурные сериалы, — парировал поэт Любчик.

— И до сих пор смотрит, — усмехнулась она.

— Потому я и женился на тебе, — просиял он свой обворожительной улыбкой. — Как видите, стихи у меня абсолютно графоманские, — добавил он, обращаясь ко всем, — хотя я и издал их в восемнадцать лет.

— И все они были о любви? — спросила наяда Эвелина.

— Скорей, о шизофрении, а поскольку она длилась у меня девять месяцев, я так и назвал свой сборник.

— Очень удачное название, — подметила гурия Леся.

— Шизофрению не зря называют королевской болезнью, ведь она граничит с гениальностью, — улыбнулся ей амур Любчик, — да и многие религии возникли от свихнувшихся пророков, которые слышали в голове своей чьи-то голоса, а потом записывали их бред на каменных скрижалях.

— Вы тоже слышите голоса? — со знанием дела спросил его маг Нуар.

— Их слышит мой герой, которого я описал в одной из своих последних книжек.

— А вот мой герой, — печальным голосом произнёс силен Влад, — их не только слышит, но и видит.

— Между прочим, — сказал амур Любчик, — вы написали великий галицкий роман. Мировая литература знает не так уж много примеров, когда известные писатели меняли язык написания. Ведь вы с языка перешли на мову, число носителей которой не так уж и велико, не говоря уже о скромных тиражах. Но я уверен, что ваша «Сивая кобыла» имеет неплохие шансы войти в историю велгалита и собрать щедрый урожай литературных премий.

— К сожалению, никаких премий мне пока ещё не дали, — признался Влад. — Даже «Золотого хрена» не удостоился.

— А я удостоился, — похвастался амур Любчик, — несмотря на то, что за право обладать этим «хреном» боролись со мной сам Ухович и даже Ухарский.

— Ух ты! — удивилась гурия Леся. — А какую книжку вы представили на конкурс?

— «Малый галицкий роман», — похвалился амур Любчик, — в нём я описал свои амурные приключения.

— А вот с этого места поподробнее, — заинтересовалась гарпия Карма.

— По сюжету один молодой поэт… — начал амур Любчик.

— Ну, ясно кто, — догадался панк-купидон Серж.

— …просыпается со страшного похмелья с огромных бананом в трусах и решает, что ему надо срочно жениться, потому что только так он сможет упорядочить свою беспорядочную половую жизнь.

— Вау, как интересно! — воскликнула фурия Ульяна.

— Действие этого маленького романа, — продолжил амур Любчик, — разворачивается неподалёку отсюда, в том доме, где я десять лет назад снимал квартиру. Ну, когда ещё был молодым…

— Старый, — перебил его пан Тюха, опуская его на землю, — а на хрена?

— Что на хрена? — не понял амур Любчик.

— На хрена тебе нужна была эта премия? — усмехнулся пан Тюха. — Там ведь вместо денег дают обычный хрен.

— Какая разница? — искренне удивился амур Любчик. — Зато какой пиар.

— Ну, ладно, всего вам хорошего, — помахала Агния бывшему поэту и его жене ручкой, собираясь вести своих странников дальше.

— Постойте, — запротестовал амур Любчик, не желая прощаться с ними, — а вы читали, что гетман Дякула написал обо мне?

— Нет, — покачал головой панк-купидон Серж.

— Сейчас я вам прочту, — сказал Любчик, живо доставая смартфон и открывая в зомбуке статус гетмана, — вот нашёл этот пост: «Ваш земляк молодой талантливый писатель Любчик так описал ваш город, что я бы сам сюда переехал, если бы не державные дела. Мне только 55, а Унгвару уже 1127 лет. Чтобы вы знали, я несколько раз в день вспоминаю о вашем городе. Ведь только в Унгваре одна из ваших улиц заканчивается шлагбаумом и границей с Евросоюзом».

Закончив читать, Любчик сладостно добавил:

— Я так мечтаю, чтобы наш бывший гетман поскорее сюда переехал.

— Мы тоже об этом мечтаем, — с сарказмом произнесла Агния, намереваясь идти дальше по набережной.

— А я ведь забыл вам ещё одну новость сообщить, — добавил амур Любчик, никак не желая расставаться с группой именитых писателей, — я решил сегодня отказаться от еды.

— А это ещё зачем? — удивилась гарпия Карма.

— В знак солидарности с Аликом Емцовым, который голодает уже 147 дней, — радостно ответил амур Любчик. — Призываю и вас присоединиться.

— Ну уж нет, — ответил ему фавн Галик. — Что-что, а я люблю поесть.

— Откажитесь, по крайней мере, от обеда или ужина, — умоляюще произнёс амур Любчик.

— Ладно, я подумаю над этим, — ответил ему силен Влад.

— Ну, хорошо, — кивнул амур.

Воспользовавшись заминкой, Агния также кивнула ему и его спутнице:

— И вам всего хорошего.

Липовая аллея

Любовный гид отвела своих странников в сторонку.

— А теперь скажите, чем тут пахнет?

— Пивом! — тотчас ответил сатир Юлий, узрев неподалёку выносные столики под фирменными тентами «Закарпатське пиво». — Теперь я точно знаю, что загаданные на мосту желания сбываются!

— Потерпите ещё немножко, Юлий. Ваше желание осуществится, но лишь после того, как закончится наша экскурсия.

— Капучино! — ответила гурия Леся, унюхав с открытой веранды соседнего кафе тонкий аромат эспрессо с воздушной молочной пенкой.

— А ещё чем? — повторила Агния.

— Липой! — воскликнула наяда Эвелина.

— Верно! — кивнула Агния. — А это значит, что мы приблизились к главной достопримечательности нашего города. Прямо перед нами находится знаменитая Липовая аллея.

— Чем же она так знаменита? — поинтересовалась плеяда Хелен.

— А знаменита она тем, что это самая длинная липовая аллея в Европе. Она тянется больше, чем на два километра. Здесь высажены различные виды лип, поэтому цветут они больше месяца. Тёмно-зелёные липы зацвели у нас неделю назад, серебристые зацветут самыми последними через неделю, так что вы попали сюда как раз в самый разгар цветения.

— Это и есть то самое романтичное место? — скептически произнесла гарпия Карма.

— Да, — кивнула Агния, — и сейчас мы прогуляемся по этой аллее.

Посаженные в два ряда столетние липы образовывали своеобразный зелёный тоннель, где под тенистыми кронами в дождливый день можно было спрятаться от дождя, а в знойный день — от зноя. Правда, присесть на аллее было негде: все ближайшие лавочки были уже заняты воркующими парочками, беременными дамочками и мамочками с колясками, что наглядно представляло собой весь цикл человеческого воспроизводства.

— Это одно из самых любимых мест отдыха унгварцев и гостей города, — восторженно произнесла Агния, увлекая за собой странников любви. — Прекрасная аллея, вдоль которой можно ходить часами. Одни приходят сюда на пробежку, другие — на длинный променад под липами. Но в основном, сюда приходят просто посидеть на лавочках, чтобы понаблюдать за течением реки и насладиться чудесными видами напротив.

— О, боже, какой тут воздух! — вдохнув полной грудью, произнесла гурия Леся. — Ошалеть можно!

— Да, воздух здесь, как в раю, — согласилась с ней Агния. — А запах ни с чем не сравним! От одного липового дерева медовый аромат разносится на десятки метров, а тут этих деревьев больше тысячи.

— Липовый аромат длиною в два километра, — поэтически оформил панк-купидон Серж высказывание Агнии.

— …который накрывает Унгвар дофаминовым облаком, вводя горожан в эндорфиновый транс, — продолжила метафорический ряд поэтесса Леся.

— Именно, Леся! — кивнула Агния. — Воздух здесь просто напоён любовью. Love is in the air. Тенистые липы, дурманящие ароматы, вид на речку Уж, всё это создает романтическую атмосферу. Именно поэтому Липовая аллея в Унгваре считается одной из самых романтичных аллей в мире. Кстати говоря, она была подарком на свадьбу! Именно так основатель дендропарка Иштван Лаудон поздравил свою возлюбленную, подарив ей целую аллею. Таким образом это место стало самым лучшим местом для поцелуев. Каждый год эта аллея слышит от молодых людей сотни признаний в любви. Надеюсь, в ближайшее время она услышит и ваши.

— Будем надеяться, — в предвкушении любовных признаний завела глаза кверху дриада Магдалина Мария Михайловна.

— А знаете, — сказала им сидевшая на ближайщей лавке пожилая женщина с задорными глазами, — чем ещё уникальна наша набережная? Люди здесь не ходят, как в других местах. Люди здесь плывут. Плавно, не торопясь, как сама река. Поэтому здесь так тихо и уютно. И ещё здесь легко думается, когда смотришь на чешуйчатые блики реки. Ты здесь как бы одна и не одна. Окутанная её теплом, в её объятиях.

— Вы, наверно, тоже поэтесса? — спросила её Хелен.

— Почему вы так решили?

— Ну, вы так красиво всё рассказываете, — объяснила Хелен.

— А почему тоже? — не унималась женщина.

— Потому что тут куда ни плюнь, — усмехнулся Юлий, — обязательно в какого-нибудь писателя или поэта попадёшь!

— Лучше не плюйте в меня, потому что я, действительно, писательница, а муж у меня не просто поэт, а лауреат Шевченковской премии.

— И как его зовут? — спросила ещё одна обладательница этой премии фурия Ульяна.

— Медянка.

— А вас?

— Загорулько, — ответила она, — и сейчас мы живём с ним в горном селе Широкий Луг, которое местные жители называют Концом Географии, потому что дальше этого села уже ничего нет, и если у вас появится желание, то приглашаю вас к себе в гости.

— Обязательно приедем к вам гости, — пообещала ей фурия Ульяна, — как только у нас появится желание.

— Я только недавно оттуда. Соскучилась за Унгваром. За этой набережной. Ведь набережная наша — это душа. Душа каждого унгварца. Она мне как, родная. Она прекрасна всегда: и летом, и зимой. Летом кроны лип смыкаются и, как видите, образуют сплошной зелёный свод, полный запахов и бликов. Зимой свод становится прозрачным и в черноте веток живёт мистическая и тайна тревога. Ещё свет. Бледный, прозрачный, холодный свет поселяется в ней до весны. А летом, чтобы насладиться пьянящим ароматом лип, сюда приезжают тысячи туристов. Таких, как вы.

— А что, реально пьянит! — повела носом Карма. — Не нужно покупать и шардоне!

— В натуре! — подтвердил фавн Галик. — Посидел часок-другой под липой — и уже бухой.

— Ой, держите меня под руки, я сейчас окосею! — пошатываясь и закатывая глаза, произнёс козлоногий сатир Юлий.

— Успокойтесь, Юлий, — урезонила его Агния, — на нас уже смотрят.

С соседней лавочки на шумную экскурсионную группу недовольно зыркали ещё две пенсионерки.

— А нельзя немножечко потише? — вежливо попросила одна из них. — Сюда приходят, чтобы послушать тишину.

— Ой, я вас умоляю, — не остался в долгу Юлий. — Какая тут тишина? Тут же гудит у вас, как в улье.

— И правда! — подтвердила Леся. — Вы только посмотрите, сколько вокруг пчёл!

Отягощённые снизу доверху жёлтыми пахучими соцветиями, липы и впрямь привлекали к себе повышенное внимание не только туристов, но и пчёл. Тысячи золотистых перепончатокрылых насекомых незримо зудели, гудели, пели в каждом дереве, над каждым пестиком, окруженным множеством тычинок, над каждым венчиком из жёлтых лепестков, наполняя мощным общим гулом всю аллею.

Одна из них неожиданно противно зажужжала над ухом сатира Юлия. Тот небрежно отмахнулся, но надоедливая пчёлка и не думала отставать от него. Более того, к ней присоединилась ещё одна. Обе они зависли над его головой, намереваясь в любой момент спикировать в его кучерявую бородку.

— Кыш! — вновь отмахнулся от них Юлий.

— Не трогай их! — посоветовала ему плеяда Хелен.

— А чего они придолбались ко мне? — возмутился сатир.

— Потому что это правильные пчёлы, — усмехнулась плеяда. — Они знают, кого надо укусить.

Отлетев на секунду, две янтарно-чёрные твари с ядовитыми жалами вернулись уже втроём. Теперь они вились прямо перед глазами сатира, намереваясь залететь под соломенную шляпу. Юлий в третий раз махнул рукой и, ринувшись от них в сторону, едва не налетел на пана Тюху.

— Берегитесь, Юлий! — предупредил его свиноухий пан. — Эти пчёлки кусают лишь тех, кто говорит на запретном языке.

— А тех, кто говорит на мове? — спросил его стоявший рядом силен.

— Как видите, — ответила ему фурия, — нас они не замечают.

Сатир Юлий в отчаянии замахал на вновь подлетевших пчёл двумя руками.

— Они просто сошли с ума! — завопил он.

— Наверно, это скажені бджілки, — догадался силен.

— Ага, — с усмешкой согласился с ним сатир, — а папа у них тогда порхатый шмель.

— Я не ослышался? Ты хотел сказать — мохнатый? — поправил его Влад.

— Ну, да, — кивнул сатир. — Но он такой огромный, что порхает, как бабочка.

— На самом деле, — сказала фурия, — их папа — наш бывший гетман Пасечник, который выпустил их из своих ульев на свободу.

— Хочешь, я буду их отгонять! — предложила ему плеяда Хелен. — А то они тебя ещё ужалят!

— А тебе будет меня жалко? — искоса посмотрел на неё Юлий.

— Нет, мне будет жалко пчёлок. Ведь укусив тебя, они сразу умрут, отравившись тобой.

— Какая ты сердобольная, птиченька, — покачал головой сатир.

— Молодые люди! — вновь потревожила их одна из пенсионерок. — Вы загораживаете нам весь вид.

— Да, «молодые люди», — с тонкой поддёвкой обратилась Агния к своей великовозрастной экскурсионной группе, — отойдём на три шага назад. Нам предстоит сейчас выбрать Мисс и Мистера Лавтур, а для этого нам необходимо больше места.

Любовный гид отвела своих странников в сторонку.

Mисс и Мистер «Love Tour»

Отсюда Липовая аллея была видна во всей своей красе.

— Но перед тем, как настанет этот важный момент, — торжественно объявила Агния, — давайте возьмёмся все за руки и образуем круг любви.

— Круг любви? — удивилась фурия Ульяна, но тем не менее взяла за руки стоявших рядом гурию Лесю и гарпию Карму. — А почему бы и нет! Девочки, у меня такое ощущение, будто я помолодела лет на двадцать! И я теперь такая же юная, как вы.

— А я на тридцать! — воскликнула дриада Магдалина Мария Михайловна и взяла за руки наяду Эвелину и плеяду Хелен. — И мне сейчас снова тридцать лет!

Маг Нуар подал одну руку Карме, другую Эвелине и соединил таким образом всех нимф. Остальные мужчины, ошеломлённые столь необычным предложением, пока ещё раздумывали: браться им за руки или нет.

— Надеюсь, не божественной любви? — осторожно спросил силен Влад.

— И не надейтесь, — усмехнулась Агния, — именно божественной. Ведь здесь собрались одни небожители. Поэтому давайте все станем в круг — шире, шире! Ну так, как это бывает на собраниях анонимных алкоголиков.

— Вот ещё сравнение нашли! — недовольно отозвался панк-купидон Серж, беря за руки двух других любителей выпить, — силена Влада и пана Тюху.

— Ну почему? Влюблённые очень похожи на алкоголиков и наркоманов: тот же мечтательный взгляд, та же эйфория, та же непредсказуемость, та же зависимость и, к сожалению, та же ломка.

— Но мы ведь не влюблённые, — с сомнением произнёс сатир Юлий, беря за руку фавна Галика.

— А для того, чтобы ими стать, образуйте для начала круг божественной любви.

Круг, наконец, замкнулся. При этом сама любовный гид осталась в стороне.

— А теперь кратко представьтесь друг другу, — продолжила Агния. — Одни из вас прекрасно знают друг друга и даже дружат. Другие даже не включены в состав ваших френдов в соцсетях. Поэтому краткое представление не помешает.

— А руки обязательно держать? — неприязненно спросила фурия Ульяна.

— А руки обязательно держать, — приязненно ответила ей Агния. — Иначе не получится никакого круга. Кроме того, я хочу, чтобы вы поведали друг другу о самом сокровенном, о том, что вы любите и что ненавидите, короче….

— Ни хера себе! — прервал её сатир Юлий. — Это уже начинает смахивать на фильм «Пролетая над гнездом кукушки», где психопаты собираются в кружок и рассказывают о своих проблемах.

— Ну, вот с вас давайте и начнём, — тотчас предложила ему Агния.

— Ну, что ж! Зовут меня Юлий Бородарский. И я совсем не психопат. Скорей, социопат, а также сексист, эйджист, расист, гомофоб и, конечно же, мовофоб. Мамочка моя хотела назвать меня в честь деда Юрия, но очень боялась, что я не буду выговаривать букву «р», поскольку этих букв в моей фамилии и так было две штуки, поэтому назвала меня так в честь Юлия Цезаря.

А вот у деда моего фамилия была Шварцман, поэтому меня часто во дворе дразнили чёрным человеком. Но ничего не проходит бесследно: теперь я сам люблю дразнить других. Люблю подурачиться. Помню, в детском садике мы играли в «самовар» и для этого мерялись с пацанами, у кого краник больше. У меня тогда оказался самый маленький. Пацаны надо мной посмеялись, и это оставило отпечаток на всю мою оставшуюся жизнь. С тех пор я постоянно фотографируюсь рядом с длинноствольными пушками. Чтобы все знали, какая у меня между ног гармата.

— Скорей, мортира! — усмехнувшись, подтвердила Хелен Морд.

— И, как видите, — продолжил Юлий, — получилось то, что получилось: шут гороховый и плут. Короче, гадкий Я и противный коротышка, такой себе не в меру упитанный мужчина, которого никто не любит и который сам не любит никого.

Он вздохнул и продолжил:

— Ну, что ещё? По профессии я — учитель, по призванию — театральный обозреватель, модератор и тамада. Главным достижением моей жизни я считаю антипремию «Золотой хрен», которая присуждается за худшее описание секса, где я со своими напарницами изгаляюсь над произведеними маститых и не очень писателей.

— Вот почему я никогда и не описываю секс в своих книгах, — сказал Тюха.

— И я, — сказал Серж.

— И правильно делаете, ребята. Под мой язык вам лучше не попадаться. Ведь я собрался написать про многих из вас книжку под названием «Психопатология великой галицкой литературы».

— Ух ты! — удивилась плеяда Хелен. — Хоть чем-то разродишься, наконец. Надеюсь меня там не будет?

— И не надейся! Ты там будешь в первую очередь.

— То есть, вы хотите сказать, что мы все здесь психопаты? — удивилась ему фурия.

— Ни в коем случае. Ведь здесь собрались одни творческие люди, среди вас есть и таланты, и даже те, кто мнят себя гениями. А гений и безумство, как вы знаете, понятия неразделимые. Еще Платон считал творчество бредом, даруемым богами. Неслучайно психастеник Чехов написал «Палату №6», страдавший циркулярным психозом Гоголь — «Записки сумасшедшего», а подверженный депрессии Булгаков засадил своего Мастера в психушку.

— Ну, не будем углубляться в дебри, Юлий, — перебила его Агния и обратилась к небесной плеяде, — теперь ваша очередь.

— Ну, что ж, меня зовут Хелен Морд. И я совсем не психопатка, как утверждают некоторые. Хотя и попала однажды по глупости в Павловскую больницу. Правда, по совсем другой причине. Ведь когда я там очутилась, у меня первым делом осмотрели вены, решив, что я наркоманка. Недолгое пребывание в жёлтом доме так на меня повлияло, что я даже написала об этом книгу.

В детстве я была наивной девочкой, которая считала себя избранной и мечтала стать писательницей. И вскоре эта мечта осуществилась, когда я попала в общество непризнанных поэтов. Но, — вздохнула она и показала четырьмя пальчиками воздушные кавычки, — «несмотря на проблемы с восприятием окружающей действительности и утратой перцептивных и моральных ориентиров», как очень тонко подметил впоследствии один из моих критиков, с которым я прожила потом долгих восемь лет, — бросила она быстрый взгляд на Юлия Бородарского, — я поняла, что мне надо что-то менять, и поступила в Соломонов университет на биологический факультет, чтобы детально изучить всех хищных млекопитающих. В последствии это очень пригодилось мне в отношениях с противоположным полом и в общении с писателями, поскольку я стала не только главредом одного очень известного журнала, но и редактором издательства, которое до сих пор ещё выпускает книжки на запретном языке.

— А меня, — продолжил Владимир Владимирович Гава-Левинский, — мои первые родители назвали так в честь святого и равноапостольного князя Владимира. Хотя некоторые придерживаются иной версии, будто меня назвали так в честь Путина. (Общий смех). До 12 лет я был обычным ребенком, пока однажды не увидел яркую вспышку, озарившую моё сознание. Это мерцание забрало меня из одной семьи, где мама говорила на запретном языке, а папа — на мове, и где я носил фамилию Гава, и перенесло в другую, где папа говорил на польском, а мама — на идише. Это были для меня совсем чужие люди, но они почему-то стали уверять меня, что я их сын и фамилия теперь у меня Левинский. И эта раздвоенность, эта амбивалентность с тех пор всю жизнь преследует меня.

Я родился и почти всю жизнь прожил в Донецке, но постоянно чувствовал, что на самом деле всё это время я жил в Сталино. Умудрился получить два высших образования, но сами понимаете: от такого объема знаний вполне можно свихнуться, ибо как говорил Соломон, «от многих знаний многие печали», а Грибоедов назвал это «горем от ума». Меня стали преследовать галлюцинации. Их я описал в своих двух последних книгах и стал преданным мушкетером её величества Шизофрении.

Расщепление сознания привело меня к тому, что под своей двойной фамилией я стал писать интеллектуальную прозу для элиты, которая высоко оценила мой бред, а под псевдонимами вылепил из дерьма почти сто детективных романов, которые, как пирожки, расходились среди быдла. Серед тих дикунів, що не звикли митися, как назвал их один из судей Конституционного суда, запретивших использование руского языка во всех сферах.

Это раздвоение так меня угнетало, что вскоре я напрочь отказался от своих «халтурных книг» (их вы не найдете в википедии и не увидите в моей официальной библиографии), потом от родного города, затем от своих многочисленных родителей, (я бросил их всех на произвол судьбы и сбежал в мать городов руских). Слава богу, что меня приютил там мой друг Юлий, за что я ему безмерно благодарен. Потом, правда, я перебрался в сельскую развалюху, где и живу до сих пор. И, наконец, я отказался от родного языка. Свой последний роман «Сивая Кобыла» я написал уже на мове, на котором пять лет назад и двух слов не мог связать.

Он прослезился, но поскольку руки были заняты, две слезинки так и застыли у него на щеке.

— Каждый одержим своим демоном, — продолжил он. — Кто-то, подобно Фаусту, выбирает себе Мефистофеля, а кто-то Морока — демона обмана и беса в маске смерти, который морочит мне голову уже много лет. Благодаря ему я вижу то, чего нет, и всякий раз даже родные люди не узнают меня. Поэтому я и пришел к Богу. Я стал церковнослужителем и несколько лет подрабатывал звонарем в Преображенском соборе.

Я никогда раньше не задумывался, по ком звонит мой колокол. Ранее он звонил одной земле, а теперь он звонит другой. Когда в Донецк зашли вооружённые люди, я не мог идти их убивать, я ведь писатель, а не солдат, и оружия у меня нет. Но делать что-то нужно? И поэтому каждый день я пел на колокольне: «Ще не вмерла», — он всхлипнул, и по лицу его вновь потекли слёзы, — а после того, как я уехал оттуда, меня не стало, я умер, но почему-то живу. Меня нет, но я… Господи, собери нас двоих воедино и укрепи! — Разорвав круг, он вдруг широко перекрестился, после чего вновь подал руки Хелен и Тюхе. — Как видите, я теперь в полном здравии, но иногда бывают рецидивы. Поэтому мне сейчас не до любви. Но я надеюсь на лучшее.

— Я тоже на это надеюсь, — сказала Агния. — Ну, а теперь ваша очередь, — обратилась она к следующей участнице.

— Меня зовут Леся Мудра, и я не психопатка (мило улыбнулась всем она). Хотя и подвержена всяческим депрессиям, которые периодически волнами накатывают на меня. Сама я из Днепра, но как поэтесса сформировалась в столице. Пробовала себя сначала в патриотической поэзии. Но поняла — не моё. Я стихийная и часто люблю плыть против течения. Мне захотелось звучать естественно. Такой и стала для меня эротическая поэзия (её глаза на миг широко раскрылись и округлились). Даже диссертацию защитила на эту тему, что было непросто. Так что я, в какой-то степени кандидат эротических наук. Теперь же подобные диссертации уже посвящают мне, называя меня женщиной-метафорой, и рисуют картины, где я изображена сиреной-русалкой с крыльями, как у ангела, и с короной на голове. И даже сравнивают с несравненной Ульяной, которую я держу сейчас за руку.

— Так это вы и есть та самая Леся? — с удивлением посмотрела на неё фурия Ульяна и в привычной своей манере, разделяя чуть ли не каждое последующее слово с нарастающей злобной интонацией, неприятным голосом продолжила, — с которой меня постоянно-сравнивает… и ставит-в-один-ряд-со-мной… этот-странный-критик-Родик?

— Как видите, — смутилась поэтесса Леся.

— Всё понятно, — с изысканным волынским пренебрежением в голосе произнесла порнографическая писательница и с галицким гонором повела головой.

Что ей было понятно, было не понятно. Леся с недоумением посмотрела на неё и горделиво ответила:

— Простите, Ульяна, но я ни с кем не конкурирую. Конкурируют всегда со мной. Я всегда хотела быть ни на кого не похожей и неповторимой (снова этот безумно-кокетливый взгляд внутрь себя), даже в театральный собиралась поступать. Поскольку кое-кто уверил меня в том, что я владею чарующим голосом сирены. Но родители были против, поэтому пришлось идти на филологию, о чём до сих пор жалею: такая актриса во мне умерла.

Когда я читаю со сцены свои стихи, я без всякого преувеличения испытываю настоящий оргазм. Это такое удовольствие — чувствовать, как публика заходится от твоих слов в экстазе, который тут же возвращается к тебе и полностью захватывает тебя с испода.

Я люблю быть эпатажной. Меня нисколько не волнует, что обо мне подумают или скажут. И хотя многие мои стихи посвящены эротике и любви, самой мне, как ни странно, не удалось, к сожалению, (она вздохнула) до сих пор испытать ни этой эротики, ни настоящих чувств. Вот почему я здесь. Надеюсь, мне здесь повезет больше.

— Мы тоже на это надеемся, — сказала Агния и кивнула Ульяне, — теперь ваша очередь.

— Сразу обещаю, — предупредила всех Ульяна Зазбручко, — говорить я буду долго и нудно, поэтому старайтесь не заснуть. При этом самое главное: руки мои должны быть свободны, без рук говорить я не могу.

Она резко разорвала круг, бросив руки Леси и Кармы, и подняла кверху свои, изготовив их, как хормейстер перед собравшимся на сцене хором.

— Остановить меня, когда я говорю, невозможно! Еще не родился тот человек, который смог бы переговорить меня и убедить, даже если я не права.

И вот её пальцы ожили, закружились, задвигались, как у сурдопереводчицы на экране зомбовизора.

— Сами понимаете, если уж я влезла в танк, то поеду напролом, поэтому, чтобы я остановилась, девочки, — обратилась она к Лесе и Карме, — просто возьмите меня за руки, и только тогда, возможно, я и замолчу. Прежде всего, леди и джентльмены, я хотела бы отметить, что я на личном примере олицетворяю собой соборность нашей страны, то есть «восток и запад вместе», поскольку отец мой женился на «схиднячке», а мама вышла замуж за «западенца».

Смотреть за руками гневной фурии было одно удовольствие: она то выбрасывала их вперёд, то била ими себя в грудь, то разводила их в стороны, как дирижёрка в оркестре, обращавшаяся попеременно то к духовым, то к струнным, то к ударным.

— Отца моего как буржуазного националиста сослали в Сибирь на вечное поселение, но вскоре реабилитировали, и мать моя поехала вместе с ним на Волынь. Там я и родилась, в тех краях, где провела свое детство Леся Украинка, на той границе двух империй по реке Збруч, которая отделяла «восточные кресы» Речи Посполитой от западных рубежей Малой Руси, где проходила граница оседлости евреев и где случилась потом страшная волынская резня. Именно от той земли — за Збручем — и произошла моя фамилия Зазбручко.

Мерными взмахами рук она привлекала к себе внимание, интонируя и разделяя каждое слово в бесконечной веренице её слов, словно препод перед неразумными студентами, следящая за тем, чтобы те успевали записывать за ней.

— Я уже в девять лет знала, что буду писательницей. Читать я начала с двух лет, а сочинять стихи с пяти, когда ещё не умела писать. В детстве я часто представляла себя Винни Пухом, потому что он тоже все время сочинял стихи, всякие там пыхтелки и сопелки. Но больше всего мне нравился Кролик, поскольку он всё время болтал на всякие философские темы. Видимо, поэтому я и закончила вскоре с отличием философский факультет.

— Благодарю вас, — прервала её выступление Агния, — теперь слушаем следующую участницу.

— Нет, что вы, что вы! — замахала на неё руками Ульяна. — Я ведь только начала. И не спорьте со мной! Спорить со мной бесполезно. Я никогда не признаюсь, что я не права! Все считают меня огромной занозой в заднице, потому что я всех критикую. И, действительно, я очень придирчивая, а всё потому, что я хочу во всем достичь недостижимого совершенства, и ещё потому, что очень люблю раздавать всем ненужные советы, а это многим не нравится, особенно, когда я с видом напыщенной профессорки смотрю на всех, как на учеников младших классов… Вот такая я жуткая педантка, придира и ханжа.

Но я ни в коем случае не психопатка и не истеричка. Хотя многие меня на дух не переносят. А всё потому, что я никого не люблю, кроме самой себя. И, прежде всего, секретные службы, которые постоянно следят за мной из-за угла. Сначала это были нкаведисты, затем кгбшники, потом црушники, а теперь ещё и сбушники. Но больше всех меня преследует Мишка-венеролог. Я, видимо, вызываю у него стойкую идиосинкразию. Как только он не обзывает меня: и злобной провокаторшей, и дипломированной невеждой с примитивным совковым мышлением, и самым вредным явлением в малоруской культуре! За то, что я, видите ли, с умным видом несу всякую чушь. Его ехидное лицо с моноклем мне видится чуть ли не на каждом шагу. Кое-кто считает, что это паранойя. Но я хочу заверить всех, что это не так.

Все леди и джентльмены бурно зааплодировали ей в надежде, что это были последние слова её спича, но надеждам собравшихся не суждено было сбыться.

— Следите за моими руками! — прервала их овации Ульяна. — Я вижу, cari amici, что здесь собрались самые скандальные и эпатажные личности велгалита, чьи лица давно уже украшают школьные классы и библиотечные залы. Там, где раньше висели портреты Шевченко, Франко и Леси Украинки, теперь висят портреты Сержа, Тюхи и Кармы. Но мой портрет висит на самом видном месте.

Отсюда вывод, дорогие мои члены и вагины, более скандальной, чем я, нет. Ещё никому не удалось переплюнуть меня, хотя некоторые красавцы с голыми торсами из календаря молодых писателей и утверждают, что книги мои абсолютно нечитабельные и слишком сложны для понимания, и даже показательно выбрасывают их в мусорное ведро.

— Это потому, что они ещё не доросли до вашего уровня, — с сарказмом заметил сатир Юлий. — Мне кажется, вы специально пишете так витиевато, чтобы задавить их своим интеллектом.

— Да, — усмехнулась Ульяна, — я интеллектуальный сноб и не скрываю этого.

— Ну, не знаю, — пожала плечами Эвелина. — Я, например, ожидала от ваших «Философских исследований волынского секса» гораздо большего. Такое название заманчивое. Но я заснула на второй странице.

— Просто я очень не люблю такой знак препинания, как точка, — ответила ей Ульяна. — Для меня поставить точку — это табу, я своего рода волынская версия Молли Блум, но если её поток сознания простирался на сорок страниц, то в первой книге я довела эту безудержную лавину до 150, а во второй — до 830.

Поэтому одни критики называют мои романы «словесным поносом» недовольной жизнью женщины, а другие скабрёзно замечают, что если бы авторшу хоть раз хорошенько отымели, то она бы про «это» никогда не писала.

На самом деле, сексуальное удовлетворение я получаю только от мовы. Именно мова — герой моего романа! Вот такой нетрадиционный секс и является настоящим объектом моих философских исследований. И даже нынешний гетман Блазень, на которого я вылила не одну бочку дерьма, и то порекомендовал всем читать мой роман во время карантина.

— Вот ту толстую и нудную книгу? — не выдержал пан Тюха, который весьма скептично относился к творчеству порнографической писательницы, — где одно предложение на две страницы, и пока дочитаешь до конца, забываешь о том, что было вначале?

— Ваше мнение мне, если честно, до одного места! — мигом поставила его на место фурия. — Единственно, что меня волнует, неужели вам удалось дочитать эти две странички до конца?

— Пытался, если честно, — ответил Тюха, — но не смог. Это не по мне. Я, конечно, мазохист… но не до такой же степени. Я привык получать удовольствие от чтения, а не мучиться от каждой строчки.

— Можно подумать, вы сами что-то путное написали, — разозлилась Ульяна.

— У меня нет нудных книг, — живо парировал Тюха, — чего нельзя сказать о ваших…

— Я тоже когда-то пробовал вас читать, — поддержал его Серж, — и так увлёкся, что вскоре и сам стал писать очень длинные и мутные тексты в стиле африканских сказок: начинал за здравие, а заканчивал за упокой. Но после того, как меня стали упрекать, что читать меня стало невозможно, я понял, что пошёл не тем путём и переключился на написание песен с матюками.

— Честно говоря, я не осилила ни одной из твоих книжек прозы, Серж, — призналась Ульяна, — что наводит на мысль, что подражание мне, действительно, ни к чему хорошему не приводит.

— Теперь ваша очередь, Карма, — вновь прервала фурию Агния, видя, что начинается очередной срач.

Гарпия с гурией тотчас схватили Ульяну за руки, как та и предлагала им пять минут назад, и вновь образовали круг. Фурия, оставшись без поддерживающей её монолог жестикуляции, тотчас замолчала.

— И почему мы раньше этого не сделали? — вполголоса заметила гарпия и продолжила. — Ну, что, меня зовут Карма, и я совсем не параноичка. Хотя мне постоянно мерещатся ватники и ватницы-мутантки. Куда бы я не пошла, они повсюду преследуют меня. Я даже сбежала от них в Париж, но они и там меня нашли. Только приобрели иную форму.

— Какую? — спросила гурия Леся.

— Форму жёлтых жилетов. Видно, такая уж у меня карма.

— А откуда у вас такое необычное имя? — спросила наяда Эвелина.

— Так, сука, назвала меня мама в пику папе, который очень хотел назвать меня Кармен. Видимо, он хотел, чтобы я всю жизнь танцевала танго и фламенко. Но не так сталося, як гадалося. Назло ему я запела и стала фам фаталь.

— Кем? — не понял силен Влад, оттопырив ухо: ему послышалось фифа та.

— Femme fatale и enfante terrible велгалита, — разъяснила ему Карма, — кароче, раковой девачкой, которая с семи лет начала кропать свои мемуары и до сего дня, когда я уже стала матерью двух детей и двух собак, накатала уже семь томов. И хотя во всех моих воспоминаниях главная героиня описана, как ахуенная сучка, алкоголичка и наркоманка, от которой ничего, кроме мата, не услышишь, на самом деле, это вымышленный персонаж, который не имеет со мной ничего общего. Просто я очень откровенная и не скрываю того, что скрывают другие.

Больше того, — согнула она пальчики, показывая кавычки, — «за выдающийся вклад в деле воспитания подрастающего поколения «задранных юбок», я даже стала лауреатом премии «Золотой пузырь» наряду с такими мэтрами циничной литературы, как пан Ухович и пан Сорванец.

— Ты забыла упомянуть и меня в том числе, — поправил её пан Тюха.

— А меня дважды номинировали на эту премию, — с гордостью добавил панк-купидон Серж, — но я так ни разу её не получил.

— Кроме того, у меня есть ещё какая-то необузданная страсть к перемене мест. Видимо, в крови моей бродят гены хазар-кочевников, и все время дают о себе знать мои семитские черты. Не случайно, хазары назвали эти горы Карпатами. Ведь жаба на иврите звучит «карпада». Нет, совсем не зря я, как та жаба-путешественница, оказалась здесь. Я обожаю горы. Наверное, потому, что всё детство своё я провела в местечке Жабье, которое потом переименовали в Верховину. Там и живут сейчас мои родители. Благодаря им, а также спонсорству состоятельных бой-френдов, я уже объездила полмира, о чем рассказала во многих своих книгах.

Журналисты часто спрашивают меня, кто я — писательница или певица? Я не знаю, кто я: у меня нет ни голоса, ни слуха, и я совершенно не знаю нот. Но я сочиняю музыку и даже стала фронт-вумен легендарной панк-группы имени самого себя. Короче, я просто Карма. Та самая сука, которая получает все: и миллион долларов на раскрутку, и крутой кабриолет «Пежо», и киевского мужа-писателя, и американского мужа-миллионера, и французского супруга, а также бесчисленное количество богатых и не очень мачо.

Многие считают, что я самый негативный персонаж отечественного маскульта… что я засрала собой весь интернет. Но всё это, ребятки, осталось в далёком прошлом. Сейчас я никого, кроме мужа, детей и собак, не люблю. И как зарубежный секс-эксперт постараюсь передать вам, как достичь этого чувства.

— Я тоже на это надеюсь! — кивнула ей Агния, — но продолжаем дальше.

— Друзья мои, меня зовут Игорь Бомбардир, и я не шизофреник. Говорю об этом с такой уверенностью, потому что я два года проработал в психбольнице психиатром. Хотя бывшая моя, пятая по счёту, жена Алиса постоянно уверяла меня в обратном и даже суду предьявляла справку о моей невменяемости, чтобы завладеть после развода моей недвижимостью. Но справку она эту подделала, поэтому не будем об этом.

Известен я больше, как тёмный маг Нуар. Родился я в очень бедной семье в Угледаре под Донецком, куда отец мой поехал работать шахтёром на заработки. Сам он, кстати, родом из Закарпатья, из Свалявы, из этих самых мест. Мать же моя — из донецких, и всю жизнь проработала обычной поломойкой. Так вот, друзья мои, чтобы я имел возможность учиться, родителям пришлось продать свою 4-х комнатную квартиру и купить двухкомнатную: вся разница в цене ушла на моё обучение в мединституте. В результате я стал дипломированным хирургом и психиатром.

К тому, кем я сейчас являюсь, я шел, можно сказать, с рождения. Я поздний ребенок в семье. Мама родила меня почти в 40 лет. Это были тяжелейшие роды, мама сомневалась, что сама выживет: у нее не было потуг. Акушеры уже считали меня мертворождённым. Но неожиданно я закричал. Мой крик был похож на крик петуха. Да, друзья мои, самое интересное, что я родился на рождество. Мне кажется это неслучайным. Ведь Христос тоже был магом. То, что я особенный и не такой, как все, первым заметил один колдун. Он сказал мне: «Встань на весы». Мой вес оказался 66,6 кг. Этот вес держится у меня до сих пор и остаётся неизменным, сколько бы я не ел. Более того, у меня оказалось не 12 пар ребер, как у всех нормальных людей, а 13. У меня есть ещё одно рудиментарное ребро. Такие вот у меня физические особенности.

Это и подтолкнуло меня заняться магией, друзья мои. Но я решил стать не просто колдуном, а истинным магом, то есть мастером активного гнозиса. Я переехал в Киев и основал там своё эзотерическое издательство. Кроме того, создал Академию универсальной магии, целительства и колдовства. О моей жизни вскоре был снят полнометражный фильм, который так и назывался «Жизнь мага». Ну, и ко всему я провёл в Чёрном замке под Киевом первый Магический бал.

— Теперь я вспомнила, где впервые вас увидела, — неожиданно отозвалась Карма. — На том самом балу Магов, где собралась вся элита. Только тогда вы были с короткими волосами.

— Я тоже вас помню, — улыбнулся ей Нуар. — Только тогда вы были со своим первым мужем.

— Да, — кивнула Карма, — из писателей тогда были только мы и Бузина.

— Не только. Не забывайте, что я тоже писатель, — напомнил ей Нуар. — Ведь я написал такие книги, как «Откровения чёрного колдуна», «Ты можешь всё!», «Диалог с магом». Последняя книжечка, объемом всего лишь в 1500 страниц и весом в 2,5 кг, является самой толстой книгой, которая когда-либо издавалась. С виду эта книга напоминает реальный кирпич, которым легко можно прихлопнуть любого человека.

— А кого именно? — поинтересовался Влад.

— Есть кого, — усмехнулся маг. — Ведь познакомившись поближе со многими ведьмами и колдунами, я понял, что большинство из них являются шарлатанами. Я решил вывести их всех на чистую воду, что им очень сильно не понравилось. Я, например, обвинил «Битву экстрасенсов» в обмане телезрителей. Люди думают, что им показывают настоящих магов, а те показывают им фейковое шоу фриков. Я восстал один против всех, друзья мои. Я восстал один против всех. Естественно, против меня сразу же стали проводиться обряды на моё уничтожение. Но я поставил на себя мощную защиту. Я считал себя неуязвимым. Но и на старуху бывает проруха. То, что не удалось десяткам колдунов, удалось сделать моей бывшей жене Алисе, но не будем об этом.

Я много чего добился в этой жизни благодаря чёрной магии — славы, денег, популярности, но вскоре понял, что это не та цель, которой следует добиваться. Главную миссию своей жизни я вижу в том, чтобы нести знания людям. Вот почему последним моим достижением стало издание трилогии «Нектар божественной мудрости».

— Благодарю вас, — прервала его Агния.

— Ещё пару слов, если позволите, — приложил маг руку к сердцу. — Должен вам признаться, что с трёх лет я слышу в себе чей-то Высокий женский голос, который постоянно подсказывает мне, как поступать в том или ином случае. Поначалу я не осознавал природу этого голоса. Чтобы разобраться в себе, я и решил досконально изучить психиатрию. Я хотел понять, чем я отличаюсь от больных шизофренией, которые, как известно, также слышат голоса, и как отличить шизофреников от тех, кому этот дар дан свыше.

Так вот, друзья мои, именно этот Высокий женский голос напророчил мне встречу с моей любимой и подсказал мне, чтобы я отправился с ней в Love Tour.

— Непревзойдённо! — не сдержалась поэтесса Леся.

— Именно этот голос, а также многолетнее общение с Лаурисом, которого я знаю не понаслышке, привели меня к решению, которое я сейчас озвучу. Я решил уйти из чёрной магии.

— Как так? — удивилась Магдалина Мария Михайловна.

— Не может быть! — не поверил ему Влад.

— Я подтверждаю это, — неожиданно раздался из липовый листвы знакомый голос великого магистра. — Маг Нуар, один из самых таинственных и уникальных людей нашей страны, был не только чёрным, но и самым откровенным магом современности. Он не побоялся показать истинное лицо шарлатанов от магии. Через его руки прошли баснословные деньги. В своём издательстве он издал две моих книги «Магия гипноза» и «Магия любви». Мы много раз беседовали с ним на тему денег и счастья. Я хотел, чтобы он осознал всю свою прошлую жизнь, что не в деньгах счастье, что не будет ему добра от поклонения нечистой силе. И я очень рад, что он во имя жизни, во имя любви, во имя детей своих принял волевое решение и решил уйти из чёрной магии в светлую. Ликвидировал свой скандальный сайт и перестал изрыгать хулу на всех. Он сам пожелал этого.

— Да. Я решил стать светлым магом.

— Именно поэтому я и пригласил Нуара с его очаровательной спутницей в этот «Love Tour», — добавил Лаурис.

— Да, как видите, — признался Нуар, — я попал сюда по блату.

— Чудесно, а теперь вы, — кивнула Агния следующей участнице, зная, что если мага не прервать, то он будет говорить о себе, как и фурия, часами.

— А меня зовут Эвелина, и с головой у меня всё в порядке, хотя и посещают меня иногда странные видения. Сама я из Кривого Рога или как его называют сейчас Шофар — в честь нашего гетмана Блазня. Одно время я работала в модельном агентстве, пела и танцевала в эстрадной шоу-группе, но потом серьёзно увлеклась йогой, психоэнергетикой и холотропным дыханием, в том числе и ребефингом, который предусматривает при вхождении в транс переживание прошлых воплощений. Так вот, у меня всегда была навязчивая идея через глубокое погружение в бессознательное увидеть свою прошлую жизнь. Но однажды что-то пошло не так, и вместо прошлого я увидела будущее. Передо мной, как вспышки, замелькали кадры из будущего, где я увидела лицо человека, намного старшего, чем я. Я увидела себя в свадебном платье и поняла, что это мой суженый, с которым будет связана вся моя дальнейшая жизнь.

Я увидела те места, где я с ним побываю, я увидела те проблемы, которые нас ждут. Я увидела все ключевые точки грядущих событий, вплоть до горящих шин на Майдане и вспыхивающих, как факелы людей. Я увидела, что мой любимый бросит меня и женится на какой-то ведьме с чёрными волосами. А затем я вновь увидела его рядом собой. И поняла, что он опять ко мне вернётся. Я увидела нас на фоне Эйфелевой башни, Колизея и Парфенона, и даже (вы не поверите!) на пешеходном мосту в Унгваре, и поняла, что мы отправимся с ним в свадебное путешествие, а потом я рожу ему дочь.

И знаете, в это трудно поверить, но за прошедшие три года всё шаг за шагом в точности сбылось, ну, за исключением пока рождения дочери.

Я действительно встретила человека, который оказался старше меня на 17 лет, мы полюбили друг друга и уже готовились к свадьбе, как вдруг появилась эта ведьма Алиса… Она сделала на него сильнейший приворот и увела его от меня…

Меня это очень подкосило, целый год я жила наедине со своей болью, страхами и сомнениями: а вдруг всё зря, а вдруг все эти видения были лишь моим воображением, а не пророчеством. Но несмотря на это я терпеливо ждала его, хотя ни друзья, ни родители, абсолютно никто не поддерживал меня, наоборот, все только добивали: мол, как я могла такого полюбить. Никто не верил, что из всего этого может быть какой-либо позитивный исход.

Но шаг за шагом сбывались все ключевые точки: он вскоре бросил ту кикимору Алису и вернулся ко мне. Уже назначена дата нашей свадьбы и венчания, а пока он пригласил меня в этот самый Love Tour.

— Це неперевершено! — воскликнула гурия Леся.

— И кто же этот ваш любимый? — поинтересовалась её соседка Магдалина Мария Михайловна.

— А вы ещё не догадались? — улыбнулась Эвелина.

— Ну, а теперь вы! — кивнула Агния следующей участнице.

— Ну, вкратце, что? Зовут меня Магдалина Мария Михайловна, или короче Ма Ма Ми. И я пока ещё не съехала с катушек, хотя и у меня есть свои завихрения. Ещё до моего рождения родители спорили, как меня назвать. Отцу моему Михаилу очень нравилось имя Магдалина, моя же аидише мамэ настаивала, чтобы я была Марией и больше никем. При этом никто из них не хотел уступать. В результате компромисса я и получила это двойное имя. Я с детства очень любила читать книги. Не зря ведь нас назвали народом книги, правда, книги свои мы всегда читаем с конца, с последней страницы, и читаем не слева направо, как все, а наоборот.