Бесплатный фрагмент - Лелеги, сотворившие Бронзовый коллапс

ПРЕДИСЛОВИЕ

Ниже используются материалы [1,2], ссылки на которые означают: [1/4] — [1], глава 4; [2/10.1] — [2], глава 10, раздел 1; [1/1,2] — [1], главы 1 и 2. Тексты, заключённые в круглые скобки и использующие наклонный шрифт, можно пропустить при первом чтении.

Прежде чем познакомиттся с главными героями книги — ЛЕЛЕГАМИ и ПЕЛАСГАМИ, напомним читателю о СИМИТАХ и ХАМИТАХ.

Кого мы называем ХАМИТАМИ? Род, ядром которого были мужчины — носители гаплогруппы (Y-ДНК) T1a1 или T-L162, появившиеся на свет божий примерно 16 тысяч лет назад (тлн; 16 тлн — 16 тыс. лет до 1950 г., т.е. -15050 г. или 15050 г. до н.э.). Точнее, по сегодняшним данным молодой прикладной дисциплины «Генетической генеалогии (геногенеалогии)» или «ДНК-генеологии» ожидаемое время появления гаплогруппы T1a1 15,9 тлн (обозначается T1a1 (15,9) или T-L162 (15,9)), доверительный (95%) интервал — 17,2—14,8 тлн [1.3—1.5; В: Гаплогруппы; В: Гаплогруппа T (Y-ДНК); 1/Введение].

«Братья» хамитов — СИМИТЫ, носители гаплогруппы (Y-ДНК) T1a2 (15,9) или T-L131 появились вместе с ними, так принято считать в геногенеалогии. Хамиты и симиты имеют общих «предков: T (42,6) — АДАМИТЫ, T1 (26,2) — КАИНИТЫ, T1a (18,4) — НОИТЫ; «брата» — T1a3 (15,9) — ИАФЕТИТЫ. Из потомков хамитов назовём здесь ХАНАНЕЕВ (ФИНИКИЙЦЕВ), МИЦРАИМЯН, КУШИТОВ; из потомков симитов — АРФАКСИДОВ, ЭЛАМИТОВ, АССУРИТОВ, АРАМИТОВ.

Нетрудно видеть, что наши этнонимы пересекаются с библейскими; но это не потому, что авторы просто позаимствовали их из Библии, напротив. В работах [1.6; 1/Введение] В. Пеларгин сделал и обосновал предположение, что Библию (по крайней мере её главную часть — Тору) написали финикийцы; среди прочего там можно найти данные об истории хананеев и их «родственников» на историческом фоне бытия Ойкумены тех времён. А значит библейские сыны Каина, Ноя, Хама, Сима, Ханаана и других персонажей Книги книг суть лишь отражения их историчных прототипов — каинитов, ноитов, хамитов, симитов, хананеев и др., которых мы связали (предположительно) с соответствующими ветвями и ветками дерева гаплогрупп T [1.5].

В корне этого дерева — адамиты, в Библии — Адам и его сыны, а значит ТОРА — ЭТО НЕ О ВСЁМ ЧЕЛОВЕЧЕСТВЕ, ЭТО О РОДЕ НОСИТЕЛЕЙ ГАПЛОГРУППЫ Т. Более того, наиболее распространённая оценка времени существования библейского мира — 7,5 тысяч лет (тл). Можно долго смеяться над этим, но продуктивнее будет задуматься: а почему? Что значит эта дата для создателей Торы? Ответ приходит сам собой: для хамитов — это время становления ханаанских этносов: финикийцев — авторов Торы, пеласгов, мицраимян, время рождения финикийского мира (Около 7,5 тлн жесточайшие засуха и голод заставили часть финикийцев мигрировать в Эгеиду, другую — в дельту Нила.) Похожая история и с симитами: примерно в это время они отправились на остров Дильмун в Персидский залив, чтобы подготовиться к колонизации Шумера; чуть позже — к Земле Пунт в Восточной Африке с теми же целями относительно Египта. Не будет преувеличением сказать, что 7,5 тлн — это время становления послепотопного мира: Финикия, Пеласгия, Шумер, Египет…

О событиях, предшествовавших описанным в настоящей книге, можно узнать из [1]. Изложим их кратко. Волею судеб хамиты и симиты (в Библии отражены как сыны Хама и Сима, сыновей Ноя), стали наследниками погибшей около 14 тлн средиземноморской цивилизации Первого времени, которую мы называем ЛЕВАНТИЙСКОЙ (по её локализации в Большом Леванте) или ОСИРИАНСКОЙ (по имени её главного божества — ОСИРИСА). Немногие уцелевшие в катаклизме ЛЕВАНТЫ встретили хамитов и симитов в Индии и стали их УЧИТЕЛЯМИ, частично передав им свои знания и культуру и заключив ЗАВЕТ: ученики возвращаются в Большой Левант, становятся его ЦИВИЛИЗАТОРАМИ и ВЛАСТЕЛИНАМИ, а также возводят на скалистом плато у Нила Мемориал Левантийской цивилизации Первого времени (МЕМОРИАЛ), включающий Некрополь её богов [1/1—3]. Потомки Учителей-левантов сопровождали хамитов и симитов, став их жрецами.

Скоро хамиты оказались в Леванте, куда принесли ТАХУНИЙСКУЮ КУЛЬТУРУ («ТАХУН»), утвердившуюся в регионе 11—9 тлн [1/3.3,4.3]. Тахун специалисты связывают с переходом к ОСЕДЛОСТИ, которая невозможна без создания ЗЕМЛЕДЕЛИЯ и СКОТОВОДСТВА, развитие которых, в свою очередь, связано с ДОМЕСТИКАЦИЕЙ РАСТЕНИЙ и ЖИВОТНЫХ и создает возможности для выделения РЕМЕСЛЕННИЧЕСТВА и ТОРГОВЛИ в самостоятельные отрасли хозяйства. С подачи британца Г. Чайлда эти фундаментальные изменения в жизни человечества названы ВЕЛИКОЙ НЕОЛИТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИЕЙ — историческим ПЕРЕХОДОМ ОТ ПРИСВАИВАЮЩЕГО ХОЗЯЙСТВА (СОБИРАТЕЛЬСТВО, ОХОТА) К ПРОИЗВОДЯЩЕМУ (ЗЕМЛЕДЕЛИЕ, СКОТОВОДСТВО) [1/4.3; W: Neolithic Revolution].

А что же симиты? Революционерами они не стали, хотя и хозяйствовали под чутким руководством ЖРЕЦОВ-СИФИТОВ (сифиты, носители гаплогруппы T2, в Библии — сыны Сифа; составляли большую часть левантов, уцелевших в Средиземноморском потопе 14 тлн) похожим образом. Просто в отличие от хамитов, расположившихся в Леванте, центре тогдашней Ойкумены, симиты пребывали на её окраине, в Северно-Западном Индостане, где создали Камбейскую цивилизацию [1/3.2]. Возможно, и пытались симиты продвинуть новые идеи на юг Индостана, дравидам, да, видимо, безрезультатно.

Прошло время, и случились события, заставившие хамитов и симитов скорректировать свои планы жизни. Во-первых, это «событие 8,2 килогода» [W: 8,2 Kiloyear Event] — резкое похолоданием около 8 тлн, приведшее к продолжительной (сотни лет) засухе и голоду практически повсеместно, в том числе и Передней Азии, и (в меньшей степени) в Западном Индостане. Хананеи и мицраимяне мигрировали вместе со своими союзниками — хурритами и амореями; хананеи с хурритами подались на северо-запад, в Эгеиду (регион, включающий земли и страны, омываемые Эгейским и Мраморным морями); мицраимяне с амореями — на юго-запад, в долину великой реки Нил. Колонизация Эгеиды хананеями и хурритами приведёт к созданию ЭГЕЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ ПЕЛАСГОВ, к образованию страны ПЕЛАСГИИ [1.7; 2/11]; колонизация долины Нила мицраимянами и амореями — к образованию МИЦРАИМА, страны, предшествовавшей ЕГИПТУ [1/6].

Другое событие привело к исходу симитов из Камбеи. Примерно 7,5 тлн стихия наносит страшный удар по камбейцам: в результате геологической катастрофы, связанной с тектоническим опусканием участка земной коры, под водой оказываются их главные города. Изменяется география Западного Индостана; в зоне расселения камбейцев, в Гуджарате, образуется полуостров Катхиявар, окаймленный двумя вновь появившимися и глубоко врезавшимися в сушу заливами — Камбейским на юге и Кач на севере.

Первыми ушли арфаксиды, на остров ДИЛЬМУН в Персидском заливе, где будут готовиться к заходу в Южную Месопотамию; колонизация последней приведёт к появлению ЦИВИЛИЗАЦИИ ШУМЕРОВ, к образованию обширной страны ШУМЕР в междуречьи Евфрата и Тигра. Затем ушли эламиты — на берега Тигра и Персидского залива, в долины рек Карун и Керхе. Здесь возникнет страна ЭЛАМ. Арамиты растворились в песках Южной Аравии, ассуры ещё раньше ушли с хамитами в Левант [1/5.1].

Пройдёт время и часть арфаксидов переселится в ПУНТ (совр. Джибути), который подобно Дильмуну будет использоваться ими для главного — подготовки к колонизации ЕГИПТА. «Но ведь там уже во всю орудуют хамиты, создают свой Мицраим», — вправе удивиться наш внимательный читатель. Да, это так. Дело в том, что ещё в Индии Учителя-леванты определили земли будущего расселения симитов и хамитов, что описано в иудейских апокрифах о делёжке земель между сыновьми, устроенной Ноем («он разделил землю по жребию» и «они распростерли руки и взяли жребий из пазухи своего отца Ноя»), и отразилось в Библии в т.н. «Таблице народов». Северную и Восточную Африку, включая Египет, получили хамиты, Аравию, Левант и Южный Иран — симиты,

Камнем преткновения стали Египет и Левант. Вначале Учителя отдали долину Нила хамитам, склонным к морскому делу, имея в виду будущее развитие морской торговли и то обстоятельство, что Нил не только сам по себе является важной водной артерией, но он еще и связывает Средиземное море с Красным и дает выход в Индийский океан. Потом передумали и отдали долину симитам, объяснив это тем, что долины Нила, Тигра и Евфрата очень похожи как друг на друга, так и на бескрайние затхлые болота; здесь в первую очередь потребуются усилия строителей и ирригаторов; лучшими же в этом и являются симиты. Не последнюю роль в таком решении сыграла первоочередная важность для сифитов построить пирамиды, закрывающие их древние святилища. И здесь им тоже потребуются симиты, с которыми сифитские жрецы тесно сблизились. В качестве компенсации за изъятие долины Нила хамитам отдали Левант [1/3.2].

Что и говорить, решение было не лучшим. Симитская долина Нила разрезала надвое территорию хамитов, отрезала кушитов от хананеев, лишала их возможности свободного поиска хранилищ левантов. С другой стороны, Аравия и Месопотамия лишались прямого выхода к Средиземному морю. Обе стороны были не в восторге, в отношениях наметилась трещина. Впрочем, этим всё и ограничилось. До поры.

Пора пришла 7,5 тлн, когда, как мы уже говорили, в нарушение упомянутых договорённостей, ставших древними и священными, хранимыми жрецами как сакральное знание, мицраимяне вторглись в дельту Нила с твердым намерением колонизовать её, а если получится, осуществить затем с севера экспансию на всю долину реки. Не зная этого, примерно в то же время симиты высадились много южнее, в Пунте, с целью подготовиться и зайти в долину с юга. Столкновение было неизбежным, вопрос лишь времени. А учитывая важность этой земли для каждой из сторон, былая трещина в отношениях «братьев» грозила вырасти в пропасть.

Так и случилось. Где-то 5,5 тлн, начались столкновения, вскоре переросшие в полномасштабную войну, ПЕРВУЮ (ЕГИПЕТСКУЮ) СИМИТО-ХАМИТСКУЮ ВОЙНУ, положившую начало ВЕЛИКОМУ ПРОТИВОСТОЯНИЮ ХАМИТОВ И СИМИТОВ, длящемуся, по мнению авторов, и по сей день [1.8].

Исход войны в пользу симитов решили экспедиционные войска Шумера, высадившиеся в Египте, в порту Кусейра около 5,2 тлн. Достаточно быстро они оккупировали всю территорию будущего Египта, однако партизанская война в Фаюме, Дельте и на южных рубежах продолжалась ещё очень долго, вплоть до III династии Древнего царства. Умиротворение египетских хамитов завершил фараон-симит ДЖОСЕР (2665—2645 гг. до н.э.); он же вместе со своим чати (визирем) ИМХОТЕПОМ, чьё имя означает «пришедший умиротворённым», Главным жрецом египетских хамитов, запустил грандиозную стройку Больших пирамид (БП) — основы МЕМОРИАЛА ЛЕВАНТИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ [1/8; 1.8].

Строительство БП осуществлялось симитским Египтом, но в нём участвовали и побежденные хамиты, находившиеся как внутри страны (хамиты удержали доминирующие позиции в Дельте, в Нижнем Египте), так и вне её. Например, финикийцы поставляли стройкам дерево (ливанский кедр) и другие ресурсы, а также осуществлявшие морские перевозки в интересах строительства. Тот же Имхотеп, хамит, был зодчим первой из БП — Ступенчатой, на которой были отработаны многие архитектурные и технические решения, использованные затем на всех Больших пирамидах. Это было исключительное время, около 200 лет, когда симиты и хамиты мирно сотрудничали в общем проекте.

Беспрецедентно масштабная стройка нелегко далась Египту, потребовала напряжения всех его физических и духовных сил. Назревали бунты и гражданские войны, необходимо было принимать срочные меры для успокоения народа и возврата жизни страны в нормальное русло. Верховными жрецами симитов и хамитов (а ими были потомки левантов) было решено проект создания Мемориала приостановить, больших пирамид больше не строить. А всю ответственность за положение в стране возложить на правящую IV династию южан-симитов. Для этого поддерживать в народе убежденность, что БП строились как гробницы её царей.

Кроме того, виновные (в глазах народа) должны быть наказаны. Решили низвергнуть симитскую династию Снофра и привести к власти её антиподов — никому не известных северян-хамитов из жрецов солнечного бога Ра. Выбор пал на семью Усерра, жреца бога Ра небольшого городка Сахебу; его старшего сына Усеркафа решено было сделать основателем новой V династии. Он подходил на эту роль по всем параметрам, а главное, был, что называется, из низов, в порочащих связях с царским окружением замечен не был, никаких секретов пирамид не знал…

По-видимому, награждение непричастных и наказание невиновных было (и есть) любимым занятием правителей всех народов и во все времена. Так было и в нашем случае: зачистке подлежали все, кто прямо или косвенно был причастен к тайнам Мемориала — чиновники, архитекторы, строители. Их морем отправили на остров Крит, которым владели тогда пеласги. Там они принялись за старое: строили прекрасные дворцы крито-минойской цивилизации. До появления на остров ахейцев и Тирского извержения еще было время. А наградой им стало то, что их просто не убили на родине.

(По другой нашей версии их отправили на родину предков, в Шумер, через Баб-эль-Мандебский пролив и юг Аравии; к проливу они шли во Восточной пустыне, тянущейся вдоль западного берега Красного моря. Это был второй исход из Египта (первый возглавлял Моисей [1/7]; 1.8]; его описание, возможно, было использовано в библейской книге Исход [1.9]. В Шумере потомки строителей пирамид поучаствовали в борьбе против захватчиков-амореев; потерпев поражение, вместе с шумерами из последнего их оплота — города Иссина — ушли на север, к Средиземному морю, где построили город Исс. Несколько позже перебрались на Крит.)

Что же касается шумеров-иссинцев, то в любом случае, с египтянами или без них, проиграв битву за Шумер амореям, союзникам хананеев-хамитов, они отправились на Крит через Исский залив; на острове сблизились с египтянами, потомками строителей пирамид, благо родом те и другие были из арфаксидов-симитов (в Библии сыны Арфаксада, сына Сима), образовав со временем единый народ, названный в греческих мифах ЛЕЛЕГАМИ.

Часть 1. ПЕЛАСГИ и ЛЕЛЕГИ

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

О пеласгах известно немного. Одни считают его мифом чистой воды, другие отводят ему исключительную роль в древней истории. Так, в Энциклопедии Эрша и Грубера говориться: «Пеласги — это просто тень, лишенная всякой исторической реальности» [В: Пеласги]. А вот другое мнение: «Пеласги — это Греция до греков, Палестина до евреев, Магриб до финикийцев, Италия до этрусков, Англия до кельтов». В последней хлесткой фразе, принадлежащей Ю. Афанасьеву [1.10] и верной лишь отчасти, не достает только: «Индия до хараппцев, Месопотамия до шумеров, Египет до египтян», — чтобы сомкнуться с «тенью, лишенной исторической реальности».

Все и ничто. То ли один великий народ, живший в Древнем мире в доисторический период, явившийся неизвестно откуда и сгинувший неизвестно куда, то ли общее название всех или нескольких таких народов. Что бы ты предпочел, читатель? Авторам нравится классическое, библейское: один, «столпотворившийся» народ, «рассеявшийся» после «смешения языков». Шутки шутками, но неопределенность в этом вопросе породила и продолжает порождать много исторической путаницы. Нужно как-то определится, хотя бы для целей настоящей книги. Попробуем это сделать.

О лелегах мы уже говорили выше. Добавим лишь, что они — вторые (после пеласгов) по частоте упоминаний у античных авторов среди догреческих народов Эгеиды [1.7]. При этом большинство авторов недвусмысленно различяют пеласгов и лелегов, считая их разными народами.

Глава 1.1. ПЕЛАСГИ

1.1.1. ПЕЛАСГИ ЭГЕИДЫ

Пеласги, безусловно, один из самых развитых народов своего времени, имеющий свою письменность, не оставил нам письменных свидетельств о себе, кроме нескольких кратких надписей в глине и камне, не поддающихся дешифровке. Мы знаем о них в первую очередь от античных историков и географов (Геродот (-V (V в. до н.э.)), Геланник (-V), Фукидид (-V), Эфор (-IV), Страбон (-I), Дионисий Галикарнасский (-I), Тит Ливий (-I), Павсаний (II) и др.), поэтов и писателей (Гомер (-VII), Гесиод (-VII), Эсхил (-V), Софокл (-V), Еврипид (-V), Пиндар (-V), Вергилий (-I), Овидий (-I) и др.). Они отмечали их присутствие на многочисленных островах и во многих местах на материковых побережьях Средиземного моря. Назовем только Пелопоннес, Беотию и Аттику, Халкидик, Фессалию и Фракию, Эпир, Ионию и Македонию, острова Эгейского моря (Крит, Киклады, Эвбею, Лесбос, Лемнос, Хиос, Имброс и др.) и Средиземного (Кипр, Сардинию, Сицилию, Мальту и др.); Апеннинский полуостров и юг Пиренейского, запад Малой Азии и север Африки [1.7; 1.11—1.13].

Греки, похоже, считали пеласгов коренным догреческим народом на территории Греции. И потому вопрос о происхождении пеласгов у античных авторов сводился к поиску области Греции, из которой они расселились по всей стране. Геродот, Эфор, Павсаний и Гесиод считали, что область эта — Аркадия, Эсхил, Софокл и Еврипид — Арголида; обе эти области находятся на полуострове Пелопоннес. Гомер склонялся к Фессалии: при описании владений Ахилла в Фессалии он упоминает «пеласгический Аргос» (не путать с Аргосом на Пелопоннесе). Однако, комментируя Гомера, Страбон утверждал, что поэт помещал пеласгов в Киликию, город Ларису: «Что же касается пеласгов, то есть основание, исходя из слов Гомера и из истории вообще, поместить их поблизости от киликийцев (например, в Финикию — авт.)» [1.12].

Кстати о Ларисе (Лариссе). Безошибочным было бы утверждение, что пеласги родом из Ларисы: пеласгических городов с таким топонимом в Эгеиде было множество: «Большинство городов, которые ныне почитаются греческими, были основаны пеласгами (Афины, Аргос, Коринф, Иолк и т.д.). Излюбленное название пеласгийских городов — Ларисса, В процессе расселения пеласгов это имя появилось на огромной территории: от Черного моря — до Сирии,, от Северной Месопотамии — до Северной Италии. До нашего времени дожила только одна Ларисса — Ларисса Пеласгийская на севере Греции» [1.10]. «Страбон цитирует Гомера, что соседями сицилиев в Троаде были пеласги, и что они обитали возле Лариссы. Это название, возможно, означает крепость, построенную на нависающем камне, и говорит о том, что там обитали пеласги, независимо от того, когда это произошло. Существовало множество городов с таким же названием в Греции и два или три в Малой Азии, которые были перечислены Страбоном» [1.11].

Историк I в. до н. э. Дионисий Галикарнасский попытался систематизировать мнения своих античных коллег о происхождении пеласгов. «По его мнению, пеласги были греческим народом с Пелопоннеса (т.е., частью эллинов — авт.), несчастье которого заключалось в том, что они «не имели постоянного места проживания». Пеласги первоначально жили в районе Аргоса на Пелопоннесе (Арголида — авт.), затем, изгнанные ахейцами, переселились в страну Гемонию (Фессалия) … Там они жили в течение жизни 5 поколений, после чего были изгнаны… одни переселились на Крит, другие заняли Кикладские острова, третьи двинулись к подножью горы Олимп, в Беотию, Фокиду, на острова Эвбею и Лесбос, расселились вдоль Геллеспонта (пролив Дарданеллы — авт.).

Большая часть пеласгов поселилась возле Додоны в Эпире (Западные Балканы — авт.). Спустя некоторое время пеласги из Додоны пересекли море и обосновались в Италии в устье реки По… Другие пеласги пересекли Италию… основали много городов (в том числе Лариссу), которые позднее перешли под власть этрусков» [1.12]. (Подробности расселения пеласгов в Италии можно найти у Дионисия в его «Римских древностях», где в них он находит «римский корень» и в [2/17.3].)

Современные историки в вопросе о происхождении пеласгов, как и положено, пошли дальше. Озабоченные лучшим местом европейцев под солнцем, они утверждают, что пеласги пришли в Элладу с севера, из мест, где цвела культура Винча, потому как последняя является «древнейшей цивилизацией Старого Света, более древней, чем культуры Месопотамии, Нила и Инда» [1.14—1.15]. Так откуда же прийти продвинутым пеласгам, как не из Винча? Только оттуда, конкретно — из Среднего Подунавья [1.16]. Другая ветвь греков, так сказать, покинувшая европейскую родину несколько ранее греческих греков.

Это объясняет их участие вместе с ахейцами и в осаде Трои, и в «нашествии народов моря». Так, Овидий в «Метаморфозах» рисует величественную картину похода на Трою: «… тысяча следом союзных / Шла кораблей и на них всем скопом народы пеласгов…» [1.11]. Ему вторят и его коллега Вергилий, и уже упомянутый Дионисий Геликарнасский, считающие, что пеласги — это греки (чем-то похоже на утверждение, что финикийцы — это евреи [1.17], в то время как евреи — это часть финикийцев, принявшая ими же созданный иудаизм в процессе своей этнической трансформации [1.6]).

А взяв Трою, видимо, «всем скопом» отправились на Египет. Вот и лингвисты подтверждают: ходили туда пеласги, и древнеегипетские надписи с этнонимом PLST, прочитанным как «библейское «пелиштим» — возможная переделка слова «пеласги» с характерным переосмыслением этого этнонима, приобретшего значение «странники, переселенцы» [В: Пеласги; 1.12].

И это ничего, что пеласги шли на Трою, которую защищали… пеласги. По свидетельству Гомера «среди союзников Троянцев были пеласги, упомянутые вместе с кавконами и ликийцами. Один из них (возможно, предводитель — авт.), был убит Аяксом в битве за тело Патрокла — Гиппофоой, сын Лефа» [1.11]. Другой, возможно, Ахилл «быстроногий», царевич небольшой Фтии, что в Фессалии [2/12.4]. Не потому ли его отряд гордых мармидонян при осаде Трои не подчинялся Агамемнону, царю Микен, ахейцу, под рукой которого пребывали все остальные воины Микенской Аххиявы?

А как же филистимляне из славной коалиции «народов моря», также отождествляемые с «пелиштим»? Так то трудности перевода — типичная в греческом переводе Библии переделка древнееврейского «пелиштим» [1.12]. Таким образом, пеласги обозначены египтянами как «PLST», что историками прочитано как еврейское «пелиштим», что греками переведено как «филистимляне» (филистийцы). Отсюда следует, что филистимляне — это пеласги, в крайнем случае — ветвь пеласгов [1.12]. Что, конечно, неверно.

Вот что сказано в Библии о происхождении филистимлян: «От Мицраима произошли… Каслухим, откуда вышли Филистимляне, и Кафторим (критяне — авт.)» (Быт 10:13—14). Витиевато (заслуга переписчиков?), но достаточно ясно: Мицраим — эпоним Египта, Каслухим — область и клан (народность) в западной части Дельты [В: Каслухим], «откуда вышли Филистимляне и Кафторим». Таким образом, критские филистимляне вышли из Египта, из области в западной части дельты Нила. С этим трудно не согласиться (см. ниже).

Интересным способом доказательства пользуются историки. Или лингвисты-эквилибристы, их замещающие. Впрочем, не все коллеги по цеху с ними согласны. Некоторые полагают, что пеласгов следует считать этрусками (тирренами); а поскольку последние поселились в Италии, значит пеласги — индоевропейцы (это уже об их языке). А может они из северо-африканских берберов? Тоже интересная версия. Как и гипотеза, что зиги (адыго-абхазские племена — авт.) — пеласгический народ [1.12; 1.18]. Непонятно, правда, что это такое — «пеласгический народ».

Не претендуя на строгость, определим его для целей настоящей книги как народ, подвергнувшийся значительному влиянию пеласгов, главным образом культурному; возможно, получивший от пеласгов или создавший с их помощью свою письменность. В этом смысле греки-пришельцы, безусловно, пеласгический народ. Посмотрим, как античные авторы представляли появление пеласгов и пеласгических народов и их исчезновение.

Приведем слова Эфора, ссылающегося на Гесиода: «… будучи первоначально аркадийцами, <пеласги> избрали жизнь воинов и, обращая многих других к тому же образу жизни, всем передавали свое имя и весьма прославились вреди греков и всех прочих народов, с которыми только им не приходилось общаться» [В: Пеласги]. Эфор проливает свет на древний способ «ассимиляции»: достаточно дать другому народу свое имя. Так вот почему пеласгов было так много и они были повсюду! Морской народ, побывал во всех уголках Эгеиды и всем обнаруженным племенам дал свое имя. По этой же причине (в основном) с приходом греков пеласги внезапно исчезают, а греки резко набирают численность: они «ассимилируют» всех и вся, включая пеласгов, подобным же образом.

Геродот свидетельствует: «До своего объединения с пеласгами эллины были немногочисленны. Из такого довольно скромного начала они численно возросли и включили в себя множество племен, главным образом оттого, что к ним присоединились пеласги…» [В: Пеласги]. А вот и конкретизация процесса:

«Пока ионяне жили в Пелопоннесе в теперешней Ахее, т.е. до прихода Даная и Ксуфа в Пелопоннес, они назывались, по эллинскому преданию, пеласгами, эгиалеями. Затем от Иона, сына Ксуфа, они получили имя ионян (стали греками-ионянами — авт.) … Что до афинян, то они в то время, когда пеласги владели так называемой ныне Элладой (так называемая Эллада называлась Пеласгией — авт.), были пеласгами… были названы ионянами по той же причине, как и переселенцы из Афин — жители двенадцати ионийских городов» [1.7; 1.11].

«Кроме того, Эсхил в «Умоляющих» или «Данаидах» выводит их (пеласгов — авт.) происхождение из Аргоса, что около Микен. По сообщению Эфора, Пелопоннес назывался Пеласгией. Еврипид а «Архелае» также говорит, что [1.7; 1.11]:

«Отец пятидесяти дочерей Данай,

Прибывший в Аргос, основал Иноха град,

И всем, пеласгов имя прежде кто носил,

Данаев прозвище велел в Элладе взять».

Так вот откуда взялись данайцы, которые «бойся данайцев, дары приносящих»! Никакие они не греки, а переобувшиеся пеласги, осаждавшие вместе с ахейцами Трою и взявшие её с помощью хитроумного Одиссея, изобретателя троянского коня.

Из якобы четырех основных греческих племен — дорийцев, ахейцев, ионян и эолян, третье (ионяне), скорее всего, укомплектовано в основном пеласгами, четвёртое (эоляне) — фессалийскими пеласгами и ахейцами. Именно они (особенно ионяне) обеспечили грекам быстрый культурный взлет, именно из их среды вышли известные мыслители, ученые и поэты (Фалес, Анаксимандр, Анаксимен, Анаксагор, Гомер, Геродот, Гесиод, Эфор, Геланник и др.).

Так может и ахейцы того… пришлый пеласгический народ позднего периода? А собственно греков следует отождествить лишь с дорийцами? Известно ведь, что дорийцы согнали с насиженных мест не только пеласгов, выселив их в неудобья, в Малую Азию, вынудив эмигрировать, но и ахейцев. Тогда прав и Овидий с его идущей на Трою тысячей кораблей, на которых «всем скопом народы пеласгов». Да и Гомер, считавший, что в Трое засели пеласгические люди. Брат на брата — разве это что-то небывалое среди сапиенсов?

Да, возможно, и сама Троянская война есть лишь искаженное отражение (в пещере теней Платона [1.19]) периода колонизации ионийцами и эолийцами, вчерашними пеласгами, а также ахейцами западного побережья Малой Азии. Они переселялись под давлением дорийцев и вряд ли с согласия давно проживающих там местных племен. Троянской войны, как таковой, могло и не быть вовсе или, в другом варианте, она была «горячей» кульминацией процессов колонизации.

Нетрудно видеть, что приведенная выше информация о пеласгах и греках довольно противоречива. Но самое интересное заключается в том, что все сказанное отчасти истинно, как истинны описания слона слепыми мудрецами, ощупывающими различные части его тела.

Известно, что греки не называли свою страну Грецией, они называли ее Элладой. Грецией же назвали Элладу римляне по имени небольшого и малоизвестного племени под названием «греки». А что до эллинов? Античные авторы признают, что многие части Греции, например Пелопоннес (её сердце), Фессалия, Лесбос назывались именем пеласгов; Геродот был убеждён, что некогда вся Эллада называлась Пеласгией. Следуя этому, «Элладу до греков» будем называть ПЕЛАСГИЕЙ, в микенский период — МИКЕНСКОЙ ПЕЛАСГИЕЙ, с приходом ахейцев к власти — МИКЕНСКОЙ АХХИЯВОЙ, после дорийского завоевания — ГРЕЦИЕЙ, иногда ЭЛЛАДОЙ.

И вот наша версия происхождения пеласгов. Как мы уже упоминали выше, около 8 тлн в связи c резким похолоданием (т.н. «событие 8,2 килогода» или Бонда 4 [W: 8,2-kiloyear Event; В: Циклы Бонда]) примерно через 200 лет (время климатической инерции [1.20]) в Левант пришла засуха и голод. Пришла надолго, на сотни лет. Тогда города Библ, Угарит, Иерихон и другие были полностью оставлены. Часть хананеев (финикийцев), хаттов, хурритов ушла в Эгеиду, другая — в основном мицраимяне с амореями — в Египет.

Мы считаем, что к этому времени финикийцы уже научились плавать: получив от левантов технологии и ноу-хау в судостроении и мореходстве (включая, возможно, карты Эгеиды и Средиземноморья (см. [1/4.3]), они строили неплохие суда и уже не раз ходили в Эгейское море; вполне вероятно, что первые небольшие колонии финикийцев на Крите и в материковой части Пеласгии возникли в период 9,0—8,0 тлн [1.21].

Уходили хананеи с союзниками в Эгеиду двумя маршрутами. Первый, которым шли финикийцы с хурритами, был морским — на остров Крит через Угарит и Кипр, «налегке». Взяли лишь оружие, инструменты, семена окультуренных растений да одомашненных животных, «каждой твари по паре», как учили предки. Примерно в это время на побережье Крита возникли первые поселения из каменных домов, жители которых занимались земледелием и скотоводством [В: История Крита]. И, конечно, плавали — ловили рыбу, занимались меновой торговлей.

Вторым маршрутом, сухопутным, на юго-запад Малой Азии (Анатолии) отправились хатты, хурриты; морем их, возможно, сопровождала группа хананеев. Шли медленно, гнали перед собой стада овец и коз, ослы были навьючены всем необходимым для оседлой жизни земледельцев и скотоводов. Часто останавливались, иногда жили подолгу, строили поселения и города. Вступали в неизбежные в таких случаях связи с местным населением, создавали смешанные семьи, делились своими знаниями и умениями. Так постепенно на юго-западе и западе Анатолии 7,5—5,0 тлн формировалась ЛУВИЙСКАЯ этно-культурная общность, из которой позже выделятся малоазийские народы Эгеиды и юго-запада анатолии. Греки назвали их: киликийцы, ликийцы (лукка, лики), карийцы (кары), лидийцы, тевкры, тирсены (тиррены), мисийцы (мисы) и др.

(В работе [1] сделано предположение, что, возможно, задолго до этого, 11—10 тлн в этих же местах поселились лудиты-симиты (в Библии сыны Луда, сына Сима). Поэтому не исключено, что в странах Лувии к III тыс. до н.э. сформировались две общины — симитская (лудиты) и прохамитская (финикийцы с союзниками). По крайней мере дальнейшие события в Эгеиде косвенно свидетельствуют об этом. Но более вероятно, что Луд попал в список сыновей Сима в качестве топонима Лувии или более поздней Ливии [1/4].)

Часть мигрантов, достигнув Галикарнаса, остановилась; затем, от острова к острову, с помощью критских пеласгов, она перебралась вместе со своими стадами по островной дуге на Крит. Отсюда т. н. «неолитические земледельцы и скотоводы» J1, J2, G2, R1 и др. продолжат свой путь в Европу, начатый ещё первой волной мигрантов около 9—8 тлн; это будет ПЕРВЫЙ МАССОВЫЙ ИСХОД НЕОЛИТИЧЕСКИХ ЗЕМЛЕДЕЛЬЦЕВ В ЕВРОПУ:

«Культура неолита проникла в Европу из Анатолии (по другому мнению — с Ближнего Востока по морю, через греческие острова. Все животные и растения, которых разводили европейцы неолита, были одомашнены на западе Азии. За 2500 лет (с 6,5 тыс. до 4 тыс. до н.э.) носители новой культуры заселили практически всю Европу» [В: Неолит Европы]».

Между тем первая группа продолжила свое движение, оставив на Крите часть финикийцев с союзниками. Она (группа) переселилась на полуостров Пелопоннес, где финикийцы, народ моря, обосновался в Арголиде, изобилующий укрытыми заливами и бухтами, удобными для создания портов, а хурриты привычно поселились в гористой и лесистой Аркадии, пригодной для скотоводства и земледелия.

В этой связи упомянутый выше спор античных авторов о локализации родины пеласгов в Аркадии или Арголиде несколько неуместен: и те и другие и правы и неправы: поселились пришельцы (а это и были первые континентальные ПЕЛАСГИ) сразу в двух этих соседних областях, но родина их осталась много южнее.

Однако в планы по дальнейшей экспансии хананеев вмешалось эхо симито-хамитской войны в Египте, острая фаза которой пришлась на период 5,1—5,2 тлн (см. Предисловие). Многим мицраимянам и амореям пришлось вернуться в Ханаан, на руины уничтоженных шумерами и временем городов. Не случайно время 5,2 тлн называют самым тяжелым в истории финикийцев [1.22]. Эхо войны услышали и в Эгеиде. Некоторые эгейские мигранты вернулись в Ханаан и Северную Сирию, приняли участие в возрождении Финикии: восстановлении Библа и Угарита, в строительстве Сидона, Тира, Акко и других городов. Примерно в это же время археологи отмечают оживление торговых, культурных и иных обменов (включая частичную миграцию) пеласгийских городов Крита с лувийскими городами западного побережья Анатолии. На острове появились карийцы, ликийцы, киликийцы и др.; возможно, это были члены симитских общин лувийских стран, потомки лудитов, принуждаемые к переселению хаттами и хурритами.

Косвенным подтверждением связи финикийцев с критянами служим замалчиваемая многими историками практика человеческих жертвоприношений на Крите (ёё существование у финикийцев признаётся практически всеми). Критские жертвоприношения подтверждены археологами, «причём речь идёт не только об убийстве пленников, обычном для многих культур этой эпохи, а о детоубийстве, сопровождающимся каннибализмом» [1.23].

Так, в 1979 г. археолог П. Уоррен обнаружил в Кноссе детские кости с характерными надрезами: с костей срезали мясо. Попытки оппонентов Уоррена дать «цивилизованную» интерпретацию находке потерпели крах. Были и другие подобные открытия. «Тем самым указывается на связь критской и хананейской цивилизаций, в которой на всём пространстве от Тира и Угарита до Карфагена детские жертвоприношения были чем-то само собой разумеющимся» [1.23]. Наследниками финикийцев стали евреи [1.6]; споры о ритульных убийствах детей евреями не умолкают уже много столетий [1.24; В: Кровавый навет на евреев].

1.1.2. ПЕЛАСГИ ИТАЛИИ

Пеласги не были бы пеласгами, если бы ограничились освоением Крита и Пелопоннеса. Мы считаем, что вскоре после Пелопоннеса они отправились в Западное Средиземноморье и здесь путь им преградили Италия с Сицилией (ниже мы будем использовать современные названия территорий; «Италия» означает материковую часть современной Италии). Часть пеласгов остановилась, освоилась, укоренилась; другая отправилась дальше на запад.

Однако наш основной рассказ не о тех былинных временах неолитических земледельцев, информация о которых крайне скудна, а о более приближённых к теме книги — к концу Бронзового века, в окрестности XII в. до н. э. Кроме того, следует иметь в виду, что античные итальянские историки рассматривали пеласгов исключительно в ракурсе РИМА; сами по себе они их не сильно интересовали.

Начнём мы с пеласгийского народа ТИРРЕНОВ (тирсенов) или, как их называли латиняне, ЭТРУСКОВ (тусков). Они не участвовали в Троянской войне; по крайней мере Гомер не упоминает их в «Илиаде» ни среди микенцев, ни среди троянцев [2/12.4]. «Отцы» истории Геродот и географии Страбон объясняют это так:

«… при царе Атисе, сыне Манеса, во всей Лидии наступил сильный голод. Сначала лидийцы переносили нужду, а затем… царь разделил весь народ на две части и повелел бросить жребий: кому оставаться и кому покинуть родину. Сам царь присоединился к оставшимся на родине, а во главе переселенцев поставил своего сына по имени Тирсен… Миновав много стран, переселенцы прибыли в землю омбриков (умбры, италийское племя — авт.) и построили там город… переименовались, назвав себя по имени сына своего царя (тирсенами или тирренами — авт.)» ([1.25],I,94).

«Римляне называют тирренцев этрусками и тусками. Греки же, как передают, назвали их так по имени Тиррена, сына Атиса, который отправил сюда поселенцев из Лидии… Атис, во время голода и недорода оставил Лида, одного из своих двух сыновей, по жребию при себе, а другого, Тиррена, с большей частью своих люде отправил за море. По прибытии в эту страну он назвал её по своему имени Тирренией и основал 12 городов…» ([1.26],V,с.206)

Случилось это, по-видимому, в XIII в. до н.э., так как около 1208 г. до н.э. тирренские наёмники были замечены в нападении на Египет в составе ливийской армии вождя Мраиуйа, за что угодили на стелу фараона Мернептаха под именем «турша» или «тереш» (TRS) [2/12.7].

Вторым сыном Атиса был Лид, основатель царства Лидии со столицей в Сардах. Лидийцев и сардов тоже нет в гомеровых списках защитников Трои, но сарды (SRDN; «шердены» или «шарданы») составили компанию тирренам в нападении -1208 г. на Египет. Были ли эти наёмники жителями острова Сардиния, что находится близ Тиррении (Этрурии) и всегда входил в зону её интересов, или выходцами из лидийского города Сарды, или же вначале второе, затем первое — неизвестно. Интересно, что помимо тусков и сардов в налёте участвовали и сикулы (SKLS; «шекелеш» или «шакалаша»), которых принято отождествлять с одним из сицилийских народов конца бронзового века [В: Сикулы].

Что объединяет эту славную троицу, не очень расположенную к Египту? Ну, во-первых, они соседствуют в Западном Средиземноморье, а во-вторых, не местные они, прибыли из Эгеиды, они — пеласги. Видимо, этот морской непоседливый народ (или группа близких т.н. пеласгических народов) давно знал Апеннинский полуостров и прилегающие к нему острова; возможно, давно и поселился тут. Во всяком случае, античные авторы утверждали, что прибывшие на полуостров тиррены обнаружили здесь других пеласгов, с которыми одно время мирно существовали, а затем вытеснили их с обжитых земель.

(Следует заметить, что не все авторы считают тирренов, сардов и сикулов пеласгическими народами. Например, Дионисий Галикарнасский (I в. до н.э.) в своих «Римских древностях» называет сикулов древнейшим народом, прибывшим в Италию из Иберии (совр. Испании) много раньше XIII в. до н. э. Якобы позже впервые появившиеся здесь пеласги с Пелопоннеса после многолетней упорной борьбы вытеснили сикулов с полуострова на Сицилию. С ним согласен и ряд современных историков, относящих сикулов к древним лигурам, расселившимся по территориям современных Франции, Испании, Италии и др., от Северного моря и Ла-Манша до Сицилии.)

Мнения современных историков на проблему происхождения тирренов-этрусков, как водится, разделились. Приверженцы «Древнего Рима» (с центром в Риме-на-Тибре) яростно отстаивают автохтонность тусков; при таком раскладе они готовы признать то огромное влияние. которое оказала этрусская цивилизация на Рим. Менее ангажированные учёные соглашаются со своими коллегами, которые были несопоставимо ближе к этрускам по времени: «В настоящее время большинство учёных склонны признавать этрусков народом, пришедшим около 1000 года до н.э. из Малой Азии (Лидии) морем; этапными пунктами в этом переселении служили острова Эгейского моря… где в историческое время жило племя пеласгов, отождествляемое Геродотом с тирренами» [В: Этрурия].

(С Геродотом (V в. до н.э.) согласны другие античные историки, но не Дионисий Галикарнасский, который указывает на отличия этрусков от других пеласгов: склонность к мистицизму, гадания по полёту птиц и печени животных и т. п. Видимо, не хотел, чтобы эти гадатели-гаруспики [В: Гаруспик] бросили тень на славных эллинов, к которым он ошибочно причислял и пеласгов.)

По-видимому, миграции пеласгов в этот регион шли перманентно (недаром же античные писатели упрекали пеласгов за их охоту к перемене мест). Есть мнение, что Италию пеласги освоили так же хорошо, как и Эгеиду, и в те же давние времена (по нашей теории первые мигранты в Эгеиду из Леванта отправились 8,0—7,5 тлн. Среди предшественников тирренов древние историки выделяли ФЕССАЛИЙСКИХ ПЕЛАСГОВ. Выше в разделе 1.1.1 мы уже приводили мнение Дионисия Галикарнасского о пеласгах, несчастье которых заключалось в том, что они не имели или не стремились иметь постоянного места жительства, а потому легко поддавались всякому давлению, покидали насиженные места, отправляясь в терра инкогнита. Так они с Пелопоннеса попали в Фессалию, оттуда — в Эпир, где поселились в Додоне; «спустя некоторое время пеласги из Додоны пересекли море и обосновались в Италии в устье реки По… Другие пеласги пересекли Италию… основали много городов (в том числе Лариссу), которые позднее перешли под власть этрусков» [1.12].

Тот же Дионисий, главный источник по доримской истории Италии, в своих «Римских древностях» насчитывает 5 потоков сынов Эгеиды, имеющих отношение к созданию Рима (следует иметь в виду, что для Дионисия «племя пеласгов было искони эллинским — пелопоннеским», порой он не различает пеласгов и эллинов):

«В итоге сошлись вместе (в пространстве, но не во времени — авт.) и объединили свой жизненный уклад следующие народы, от которых пошёл РИМСКИЙ КОРЕНЬ, прежде чем населить существующий ныне (в конце I в. до н.э. — авт.) город: во-первых, это были аборигины („блуждающие“; не путать с аборигенами — авт.), которые изгнали из этих мест сикелов, они родом были древними эллинами из Пелопоннеса (после того как они вместе с энотрами (пеласгами [W: Oenotrians]) переселились из области, называемой ныне Аркадией, в чём я лично убеждён); затем из тогдашней Гемонии, ныне Фессалии, пришли пеласги; третий же поток перебрался вместе с Эвандром в Италию из города Паллантия (что также в Аркадии [W: Evander of Pallantium] — авт); вслед за ними появились воевавшие с Гераклом пелопоннесцы — эпейи и фенеаты, с которыми смешалась какая-то часть троянцев; наконец, прибыли с Энеем спасённые троянцы из Илиона, Дардана и других троянских городов» ([17.10],I,60).

Прокомментируем цитату. Первыми, как считает Дионисий, с незапамятных времён Италию заселили сикулы, которые были изгнаны на Сицилию где-то 3,4—3,3 тлн. Значит, долго воевавшие с ними колонисты первого потока по Дионисию, энотры и аборигины, пеласги из пелопоннеской Аркадии (кстати, исконной области эгейских пеласгов, см. раздел 1.1.1), проникли в Италию около 3,6—3,5 тлн. Это хорошо согласуется с Дионисием, утверждающим, что Энотр [В: Энотр] отправился в поход за 17 поколений (17 х 25 = 425 (лет)) до Троянской войны. И неплохо коррелирует с нашей теорией, по которой 3,7—3,6 тлн состоялась Критская межобщинная симито-хамитская война, после которой проигравшие её пеласги переселились на Пелопоннес, основали город Микены, Микенскую Пеласгию и Микенскую цивилизацию. Эти события вполне могли привести в движение пеласгов полуострова, в частности, аркадийцев. Видимо, состоялся передел земли и, как пишет Дионисий: «Энотр выселился из Эллады (читай: Микенской Пеласгии — авт.), недовольный своей земельной долей».

Но, конечно же, пеласги появились в Италии задолго до легендарного Энотра (см. ниже). Весьма примечательно следующее замечание Дионисия Галикарнасского:

«Аборигины же остались обитать на одном и том же месте (Южная Италия, где с VIII в. до н.э. возникнет т. н. Великая Греция [В: Великая Греция] — авт.), никем более не изгнанные, но хотя они оставались теми же самыми людьми (этнически — авт.), они дважды переменили название: ведь до Троянской войны они сохраняли прежнее наименование аборигинов, но при царе ЛАТИНЕ, который правил во время Илионской войны, начали зваться ЛАТИНАМИ» ([1.27],I,9).

Вот те на, как прикажете понимать? Дионисий настаивает, что аборигины назвались латинами сами, без внешнего давления. Быть может, народился у них царь по имени Латин, который и приказал своим подданным зваться его именем? В другом варианте, царь этот народу своему был за отца родного — вот и попросили люди назваться латинами. А что, обычное дело, тот же Тиррен, от которого «есть пошли» тирренцы-туски. Что ж, такое вполне возможно, но заметим (и пример с Тирреном лишь подтверждение этому), что подобное единение народа с царём чаще наблюдается в судьбоносные моменты для них обоих (миграции, войны, иные экзистенциальные угрозы и вызовы). Но Дионисий отметает такие варианты. Значит, остаётся последний, испытанный: объявить о божественном происхождении царя Латина (обычно от связи божества со смертной женщиной). Заметим также, что ни о какой латыни здесь речи не идёт, язык Латинова народа по-прежнему неизвестен.

И действительно, на сцене появляется до слёз знакомый образ Геракла-Геркулеса, но почему-то не со стадом коров, а с некими пелопоннесцами и троянцами; все они по Дионисию — четвёртый поток в «римский корень». Дионисий признаётся, что согласно преданию Геракл должен был гнать через Италию в Грецию коров Гериона, украденных им в Испании близ современного Кадиса. (Там же мимоходом герой соорудил Гибралтарский пролив, раздвинув скалы — Геркулесовы столпы. Воды Атлантики хлынули в котловину Средиземного моря, снесли страны и цивилизации (см. [1/1]), но этого никто не заметил на фоне величайшего 10-го подвига Геракла — кражи коров Гериона [В: Коровы Гериона].) Понимая всю несуразность Геракла с краденными коровами в качестве «римского корня», Дионисий говорит, забудьте про коров, сказки всё это. Геракл, сын Зевса, не пастух, а великий полководец и цивилизатор народов. Вот и в Испанию ходил, чтоб научить тамошних дикарей правильно жить, и в Италии с теми же целями:

«…уничтожая всякую тиранию, тягостную и горестную для подданных, или город, оскорбляющий и позорящий близлежащие города, или преобладание людей дикого образа жизни, применявших нечестивые убийства чужестранцев (речь, видимо, о пиратах — авт.), Геракл учредил законные царства, мудрое управление и для всех приемлемые и человеколюбивые обычаи» ([1.27],I,41]).

Но поскольку герой спешил, он ограничился в Италии соитием с «гиперборейской девой», которая и родила местным племенам царя (кого ж ещё можно родить от Геракла). Так аборигины-пеласги получили царя Латина, внука Зевса, и назвались латинами ([1.27],I,43). (По версии Ливия, латинами назвал народ вездесущий Эней после гибели царя Латина. И тоже «в минуты роковые» — перед битвой с рутулами и тусками ([1.28],I,2).

(Авторы убеждёны, что именно с такой целью включил Дионисий Геракла в список «римских корней». Но есть небольшая вероятность, что он намекал на микенцев (пеласгов и ахейцев), бежавших вместе с «какой-то частью троянцев» от пелопоннесского вторжения дорийцев с ЛЕЛЕГАМИ, называемого также «возвращением гераклидов» [2/12.6]. Ведь не случайно же в другом месте Дионисий как бы мимоходом замечает: «… оказывается, что племя аборигинов нисколько не отличается от тех, кого древние называют лелегами ([1.28],I,10).)

Могли встретить таких латинов прибывшие к устью Тибра 3,2—3,1 тлн «спасённые троянцы из Илиона, Дардана и других троянских городов» во главе с Энеем (пятый поток колонистов по Дионисию)? Вполне. Пеласги приютили пеласгов — беженцев войны, со временем ассимилировали их. Вот только латынь откуда возьмётся, а без неё и «римский корень» не корень, а так, аффикс какой-то.

К счастью, ещё до Латина с Энеем в Италию прибыл кратко упомянутый Дионисием второй поток колонистов: «затем из тогдашней Гемонии, ныне Фессалии, пришли пеласги». Однако в этом потоке были не только пеласги. Напомним, что согласно нашей теории ахейцы-аххиявцы прибыли в Фессалию (Эолию) 3,6—3,5 тлн из Малой Азии; к этому времени там уже проживали пеласги, имеющие главным городом Ларису, и фессалы-дорийцы, они же македны, говорящие на языке, который позднее назовут ЭОЛИЙСКИМ (ЭОЛИЙСКИМ ДИАЛЕКТОМ ГРЕЧЕСКОГО) [W: Thessaly] и отнесут к индоевропейским (ИЕ). Под давлением обстоятельств ахейцы переходят на язык дорийцев (осуществляют т.н. языковый сдвиг [1.29]); фессалийские (как и все другие) пеласги были билингвами, т.е помимо своего родного пеласгического владели и языком страны проживания, в данном случае тем же эолийским. Позднее, где-то 3,4—3,3 тлн под давлением дорийцев часть фессалийских пеласгов и ахейцев-эолян перебирается на Пелопоннес, в Микенскую Пеласгию, которая вскоре станет Ахейской (см. [2/11]); другая — в Италию, через Эпир.

Дионисий повествует, что эти мигранты «бросили якорь у одного из протоков в устье Пада (совр. река По — авт.), называемого Спинетом». Некоторые из них остались на месте высадки и построили город Спина; большинство же «перевалили через хребет (совр. Апеннины — авт.) и прибыли на землю омбриков (умбров — авт.), граничащую с аборигинами». Пеласги овладели землями умбров, построили города. «Среди них город цэритов (Цере — авт.), Агилла, Пиза, Сатурния, Алсий и ряд других, которые потом были захвачены тирренами» ([1.28],I,20). Подтверждает рассказ Дионисия и Гелланик Лессбоский в своей «Форониде» [1.30]. А также Страбон, акцентируя внимание на деталях:

«… Ибо современная Керея (Кере (Цере) — древний город этрусков — авт.) … была основана пеласгами, прибывшими из Фессалии. Когда же те лидийцы, которые переменили своё имя на тирренцев, выступили походом на агиллейцев (греки называли Кере Агиллой — авт.), один из них подошёл к городской стене и спросил имя города; тогда один из фессалийцев, находившийся на стене, вместо ответа обратился к нему с приветствием: „Хэре“. Тирренцы приняли это за хорошее предзнаменование и переименовали взятый город таким образом (Хэре или Цере-Кере — авт.)» ([1.26],V,2; [1.31]).

Вторит им и Вергилий, согласно которому пеласги, первыми владевшие Лацием, «рощу близ Кере посвятили Сильвану» (богу лесов — авт.) [1.31]. И Геродот, сообщающий о «выходцах из Фессалии, которые не смешивались с тирренами-этрусками» [1.30]. Интересное замечание насчёт «смешивания». Видимо, фессалийские пеласги, по крайней мере часть их, вполне себе смешивались с этрусками, ассимилировались ими и оставались в своих городах. А вот ахейцы-эолийцы — нет, и потому выдавливались этрусками на юг, в Лаций (регион, где со временем появится Рим).

Итак, около 3,2 тлн в регионе Лаций, территория которого примерно совпадает с современным итальянским Лацио [В: Лацио], сошлись потомки пеласгов аркадийских (аборигины), фессалийских и пеласгического народа ахейцев-эолян. Но чего-то не хватало. Наверное, третьего потока колонистов, не зря же Дионисий включил его в свой список «римских корней». Его представляет Эвандр со спутниками. Заглянем в святцы:

«Эвандр (… в дословном переводе „хороший человек“) — культурный герой римско-греческой мифологии, сын Гермеса (бога торговли, хитрости и воровства — авт.) и прорицательницы Карменты (по другим данным — внук царя Аркадии Палланта — авт.) … На берегу Тибра образовал поселение Паллантий на месте современного Рима. От Паллантия получил название Палатинский холм… Стал просветителем коренного населения аборигенов Лация (аборигинов — авт.) … участвовал в создании ЛАТИНСКОГО АЛФАВИТА… С именами Эвандра и его матери Карменты связан миф о создании латинской письменности — согласно ему, именно они ПЕРЕДЕЛАЛИ ГРЕЧЕСКИЕ БУКВЫ В ЛАТИНСКИЕ, а затем обучили аборигенов Лация письму… В конце жизни поддержал прибывшего из Трои Энея» [В: Эвандр].

Ну вот, Дионисий, славящийся системным подходом к истории, сложил пазл. Почти. Про буквы латинского алфавита он рассказал, не пояснил только, откуда взялся сам латинский язык (латынь). Видимо, к прибытию Эвандра с матушкой перед войной в Лаций, латины уже говорили на латыни, но не писали. Обратимся к нашим современникам за подмогой:

«Греческие грамматики, а эти авторы как раз и сохранились в рукописях в отличие от латинских авторов, утверждают, что ЛАТЫНЬ конкретно ПРОИЗОШЛА ОТ ЭОЛИЙСКОГО ДИАЛЕКТА ГРЕЧЕСКОГО ЯЗЫКА (выделено нами; именно на нём и говорили эолийцы, населявшие Фессалию в XIII в. до н.э. во времена Ахейской Пеласгии (см. выше) — авт.). А отличия обусловлены естественными искажениями языка в результате тесного контакта с множеством других языковых групп. Т.е. латынь — это испорченный греческий…

На этом настаивает, к примеру, Дионисий Галикарнасский (Ант. Rom/1/90). Уже в 19 веке н.э. наблюдения над сходством латыни и греческого привели к мысли о ЕДИНСТВЕ ЭТИХ ЯЗЫКОВ И НАРОДОВ (выделено нами — авт.) в прошлом. Т.е. латиняне вылупились из греков, а вовсе не были непонятно чьими подкидышами, вскормленными волчицей (и дятлом — авт.). Отделившись от греков, они попросту предпочли забыть о своих предках» [1.32].

И правда, Дионисий пишет: «Римляне не употребляют ни чисто варварской речи, ни полностью эллинской, но говорят на какой-то смешанной из обеих, основная часть которой — ЭОЛИЙСКАЯ (выделено мною — авт.), испытывая от смешения многих народов только то неудобство, что они не все звуки произносят правильно» ([1.27],I,90).

(Так латиняне — это «испорченные» греки? «Тепло». Вот только про единство народов, т.е. кто из кого вылупился, «прхладнее». Первыми носителями эолийского диалекта греческого языка в Италии, ка мы уже говорили, были ахейцы-эоляне и фессалийские пеласги. Похоже, что именно они и стали в Италии первыми латинянами. И они совсем не греки.)

Ну вот и последний фрагмент пазла: латынь пришла в Италию вместе со вторым потоком колонистов из Фессалии. Но вернёмся к «Римским древностям». Интересно, что последние 3 составляющие (из 5) «римского корня» Дионисия Галикарнасского появляются в Лации непосредственно перед Троянской войной и сразу после. Успевают. Ибо далее, подобно грекам, все итальянские пеласги надолго «засыпают».

Что ж, комментируя Дионисия Галикарнасского и других античных авторов, мы кое-что прояснили о событиях в Италии и Лации вплоть до XII в до н.э. (до окончания Троянской войны). Оказалось, что версия Дионисия неплохо коррелирует с нашей теорией, согласно которой освоение пеласгами Италии происходило в тех же масштабах и в те же сроки, что и Эгеиды, с небольшим, быть может, отставанием. А посему первые мигранты из Леванта (т.н. неолитические земледельцы) появились здесь ещё 8—7 тлн [W: Neolithic Italy]. Затем было ещё множество миграций, больших и малых, пока 3,4—3,3 тлн в Италию через Эпир не пришли фессалийские пеласги вместе с ахейцами-эолянами, носителями эолийского диалекта греческого языка. Это были протолатиняне, так как по мнению специалистов ИЗ ЭОЛИЙСКОГО ДИАЛЕКТА ГРЕЧЕСКОГО ЯЗЫКА ВЫРОСЛА ЛАТЫНЬ.

Высадившись в устье реки По, фессалийские пеласги и ахейцы-эоляне перебираются затем на западное побережье полуострова, где основывают ряд городов. Позже, 3,3—3,2 тлн, сюда, в центр Италии, в междуречье Арно и Тибра, прибывает пеласгический народ тирренов (тирсенов); римляне их назовут этрусками (тусками). Пришлые некоторое время мирно соседствуют с местными, затем начинают захватывать их города. Возможно, многие родственные им фессалийские пеласгои сопротивления не оказывают, смешиваются с этрусками и в конечном счёте ассимилируются ими. Иную судьбу выбирают ахейцы и другие пеласги: не в силах оказать достойное сопротивление тускам, они уходят на юг. Закрепиться ахейцам удаётся в бассейне Тибра, в болотистом Лации.

Здесь они встречаются с пеласгами, пришедшими в Италию ранее, 3,6—3,4 тлн, возможно, из Пелопоннеса, и осевшими на юге полуострова. Ещё позже, 3,2—3,1 тлн, на побережье Лация, в Лаврентской бухте, близ устья Тибра высаживаются группа беженцев из Трои; они находят общий язык местным населением и смешиваются с ним. Как общаются между собой все эти разноплемённые жители Лация? По-видимому, это позволяют диалекты пеласгского языка, которыми все они владеют. Однако им нужен второй язык — язык, на котором они общались бы не только между собой — но и со внешним миром. Свой язык для этих целей пеласги никогда не предлагали — табу. Оставался эолийский диалект греческого языка — протолатынь; её и стали использовать. Так формировалась этноязычная общность насельников Лация — протолатинян. (В другом варианте протолатинянами оставались только ахейцы-эоляне.)

В какой-то момент протолатиняне стали ощущать себя единым целым, отличающимся от других; это, видимо, заметили и их соседи. Случилось должное: либо они сами стали называть себя ЛАТИНАМИ, либо так из назвали окружающие, возможно, этруски. Латины были достаточно цивилизованными людьми, знакомыми с морским делом, и потому естественно предположить, что рано или поздно Лаций обзавёлся бы своим городом и портом. Город (или поселение) мог быть построен на Тибре, на одном или нескольких холмах из так называемого «римского Семихолмия» (Авентин, Палатин, Капитолий и др. [В: Семь холмов Рима]).

(Археологи утверждают, что первым был заселён Палатин; возможно, это сделали пеласги, прибывшие из пелопоннеской Аркадии, города Паллантий, назвавшие в память о нём и холм и поселение на холме. Фессалийцы, видимо, выбрали Капитолий; во всяком случае, археологи нашли здесь фессалийскую керамику XIV -XIII вв. до н.э. [1.33]. Отсюда некоторые специалисты выводят и этноним «латины»: Паллантий => Палатин => латин. А некоторые авторы делают вывод, что одним из самых ранних названий Рима было Паллантий [1.27] или Палатин [1.34].)

Однако, более вероятна версия, что к строительству города в Семихолмии латины так и не приступили: из-за Тибра пришли этруски и вытеснили их в Альбанские горы, где, возможно, и возникла легендарная Альба-Лонга. В горах латинам было комфортно, так как большинство из них, если верить Дионисию Галикарнасскому, были родом их гористой Аркадии. И, добавим мы, из Фессалийской Ахайи. Осваивать Семихолмие пришлось этрускам. Примем эту версию, за неё говорят многие факты, о части которых мы скажем ниже. Пока же отметим, что возведение городов на невысоких (около 50 м), но крутых холмах, не на берегу моря, но рядом с ним, в идеале — на берегах судоходной реки, в устье которой сооружался порт-спутник, вполне вписывалось в градостроительную концепцию этрусков (а также, видимо, и фессалийских пеласгов, построивших такие города для этрусков); Семихолмие располагалось же на берегу судоходного Тибра в 25 км от моря, где в устье реки позже будет сооружён порт Остия (совр. Остия-Антика [В: Остия-Антика]).

(В подтверждение к сказанному: главный город пеласгов в Фессалии, частично мигрировавших в XIII в. до н.э. в Италию, назывался Лариса; он и теперь там же и так же зовётся и ему, как полагают, не менее 4000 лет [В: Лариса (город)]. Этимология топонима «Лариса» (по Страбону) — «крепость, построенная на нависающем камне» [1.26]. Интересно, что этимология этнонима «туски» — «строители башен» (они «предпочитали строить свои города на высоких обрывах, укреплённых стенами») [W: Etruscan Civilization].)

Но, по-видимому, и этрускам пришлось повременить с закладкой города: пришло время «Большой спячки», до VIII в. до н. э. Греки уже «заснули» (речь идёт о 4 «темных веках греков», египтяне, месопотамцы тоже, сыны Израилевы и вовсе не просыпались. Пришёл черёд и этрусков с латинами.

Но одно остаётся по-прежнему загадкой: почему Дионисий Галикарнасский не включил в число составляющих «римского корня» этрусков? Неужели у них меньше оснований для этого, чем у мифических Геракла с Энеем? Или здесь что-то иное, сокровенное и совсем не мифическое? Впрочем, тайна здесь небольшая: этруски и римляне были врагами. И это невозможно было изменить.

Тем более лояльному к Риму Дионисию. Верный себе, Дионисий и вовсе отчислил этрусков из числа пеласгов, ссылаясь на некоторые их особенности, как то язык и пристрастие к гаданию. В этой сязи приведем цитату из [2/17.4]:

«Но были и различия (между этрусками и другими пеласгами Италии — авт.), например, пристрастие тусков к гаруспиции — искусству угадывания воли богов путём гадания по внутренностям животных (к примеру, по печени чёрного барана) — совершенно невозможное занятия для пеласгов по мнению Дионисия Галикарнасского. Однако эти древние религиозные практики могли передать пеласгам, предкам этрусков, месопотамцы через финикийцев и амореев с касситами [В: Гаруспик].

(Кстати, об амореях. Месопотамцы и египтяне так называли все племена и народы, жившие к западу от Евфрата; «марту», «амурру» и «амор» — так обозначали «западных людей» шумеры, аккадцы и египтяне соответственно [W: Amorites]. Известно также, что этруски писали как слева направо так и наоборот, подчас смешивая оба стиля: строка слева направо, следующая — справа налево и т. д. (т.н. бустрофедоном [В: Направление письма]. Так, быть может «ROMA» слева направо- это «AMOR» справа налево? Город на западе? В другой этимологии — просто «ГОРОД» («URBS»). Как у Тита Ливия (Хорошего Ливийца). Интересно, что амореи-либу (сирийские амореи — выходцы из Ливии — авт.) и ливийцы — «родственники».

Вполне возможно, что и другие особенности этрусков, отмеченные Дионисием и отличающие их от прочих эгейских пеласгов (язык, гадания, высадка на западном побережье Италии и др.), связаны с присутствием среди них значительного числа потомков амореев-либу. И появились они в Италии после падения I Вавилонской (Аморейской) династии.)».

Этруски-таки построили город на Семихолмии, на месте современного Рима, самый большой, красивый, а затем и богатый город ВЕЙИ, ставший главным в Двенадцатиградии. Судьба Вейи трагична: по результатам Пунических, Македонских и Итальянских войн победившие в них римляне решили в назидание всему миру примерно наказать три города, которые, по мнению римлян, пролили наибольшее количество римской крови: Карфаген (Пунические), Коринф (Македонские), Вейи (Итальянские). В один год, в -146-ой, эти три города были казнены: мужчины вырезаны, женщины и дети проданы в рабство; городские постройки сожжены и разрушены.

На руинах уничтоженного Вейи отцы-основатели Западного Рима во главе с тем, кто известен нам как Гай Юлий Цезарь, решили строить новую столицу де факто образовавшейся империи. Старой — Риму, что на Босфоре (совр. Стамбул), решили оставить её древнее имя — Византий [2/17.6]. Таким образом, современный Рим (Рим, что на Тибре) был столицей Римской империи всего около 300 лет, с -27 г., когда такой статут он получил от первого римского императора Гая Октавиана Августа, и до 284 г., когда император Диоклетиан покинул город, вернувшись на Босфор [2/17.1].

Этруски же с -207 г., когда стало ясно, что Ганнибал проиграл свою войну, а Карфаген — свою, начали трансформироваться, сменив язык на латынь и самоназвание на латинов, слившись с латинами Лация. Культуру свою и религию они сохранили, передав её первым римлянам, точнее, став первыми римлянами и строителями Рима.

Глава 1.2. КРИТ

Несколько позже случилось ключевое событие для Крита, Пеласгии и будущей Европы: 4,5—4,4 тлн на острове высадились египтяне-симиты, выходцы из Шумера, активные участники проекта создания Мемориала Левантийской цивилизации (строители пирамид), вынужденные покинуть Египет по политическим причинам в связи с переходом власти в Египте от симитов к хамитам (см. Предисловие, [1/9.4]). Примерно до -2000 г. (2000 г. до н.э.) они адаптировались на острове: строили «ранние дворцы» (пеласги этим не увлекались) и поселения вокруг них, проводили землеустроительные работы, разводили скот… и адаптировали свою письменность к новым реальностям. Неудивительно, что «критские иероглифы аналогичны египетским».

Около 4,0 тлн в связи с новой сильной засухой («событие 4,2 килогода» или Бонда 3 [W: 4,2-kiloyear Event; В: Циклы Бонда]) на Крите появились мигранты второй волны из Леванта. Затем, 3,9—3,7 тлн, на Крите оказались и шумеры-иссинцы. Случилось это в ходе войны шумеров города Иссин с амореями города Ларсы, поражение шумеров в которой открыло путь к созданию аморейской Вавилонии (см. [2/10.3]). Вспомним и то, что основавшие династический Египет симиты были шумерами, победившими мицраимян-хамитов в симито-хамитской войне в начале III тыс. до н.э. (см. [1/6.3; 1.8]).

(Так что М. Поуп с коллегами имел все основания усмотреть «шумерский след в символах критской письменности». Равно, как и И. Дьяконов свою дошумерскую «банановость минойского языка» [В: Дошумерский экстракт].)

С прибытием на Крит египтян с шумерами и финикийцев с хурритами начинается новая эпоха в истории Эгеиды — эпоха великой Минойской цивилизации (Миноя) — «цивилизации дворцов» [1.35; В: Минойская цивилизация]. Именно они, шумеро-египетские (в первую очередь) и финикийско-хурритские критяне, стали её создателями, а не подтягиваемые «не мытьем так катаньем» рядом историков версии о строителях-европейцах Миноя из Подунавья, или Северного Причерноморья, или, на худой конец, из индоевропейской Западной Анатолии.

Напомним, что открывший Миной А. Эванс считал, что у него египетские и финикийские корни, чему прямо отвечает наша теория; но он «ошибался», и его поправили современные спецы-грантоеды, получившие заказ: «Первая европейская цивилизация должна быть построены европейцами, в крайнем случае — индоевропейцами». Заказ исполнят, можно не сомневаться. При этом, что интересно, спецы эти допускают малоазийское происхождения критян-минойцев, поскольку ошибочно считают тех индоевропейцами.

(Следует заметить, что за подозрение лингвистов и историков в причастности к индоевропейцам народов ряда стран Анатолии и Эгеиды (Хатти, Лувии, Митанни, Пеласгии и др.) ответственность несут хурриты — основные разносчики т.н. «индоевропейского субстрата» [В: Субстрат (лингвистика)], занесённого на Переднеазиатское нагорье «ариями» и «эрбинами», носителями гаплогрупп R1a и R1b соответственно, в ходе их миграций из Центральной Азии на Ближний Восток и в Европу [1.36].)

Интересно, что античные авторы отмечали присутствие на Крите, в других областях Эгеиды и других народов, среди которых они выделяли один, в чем-то похожий на пеласгов, но отличный от них. Это — ЛЕЛЕГИ [В: Лелеги]; этноним этот также был связан с аистами или журавлями:

«… пеласгов называли пеласгами потому, что это был кочевой народ, который подобно аисту перелетал с места на место. На греческом языке аист это «пеларг», и, как утверждают античные авторы, именно от этого слова и происходит этноним пеласги. Название второго по частоте упоминаний до-греческого народа, лелегов, очень сходно со словом «лелек» … что тоже означает аист… Остается неясным, почему древнегреческие авторы не высказали подобной гипотезы (о кочевом народе — авт.) и о лелегах также, так как на греческом аисты — это также и «лелеки», в дополнение к уже упомянутым «пеларгам» [1.7; 1.11].

Лелеги прилетели на Крит из Египта, уверял Павсаний: «Если спуститься с акрополя (Мегар — авт.), то у моря есть могильный памятник Лелега, о котором передают, что он царствовал здесь, прибыв из Египта, и что он был сыном Посейдона и Лидии, дочери Эпафа (сын Зевса и Ио, царь Египта — авт.)» (Павсаний. Описание Эллады. I,44.5). О том же говорит долина реки Стримон, что на границе современных Греции и Болгарии; её болотистые топи, с весны по осень каждого года населяемые знаменитыми стримонийскими серыми журавлями, прилетающими с дельты теплого Нила после зимовки, привлекали сюда ностальгирующих лелегов. Сам Стримон за его разливы, несущие на поля плодоносный ил, нередко называли «маленьким Нилом» [В: Струма (река)].

Итак, античные авторы выделяли два догреческих народа, пеласгов и лелегов. Сходство второго с первым подчеркивали этнонимами, происходящими от слова «аист», различие — отсутствием утверждений, что лелеги, как и пеласги, «кочевой народ». Видно, знали, что прилетели эти «аисты» из разных мест. Кроме того, есть упоминания, что из догреческих народов именно лелеги поддерживали наиболее тесные связи с египтянами. Но лелегов греческие авторы выделяли не всегда: этноним «пеласги», кроме обозначения конкретного народа, носил у них и зонтичный характер. Под «зонт» эачастую попадали все «догреки».

Отсюда (и из других данных) напрашивается вывод: пеласги и лелеги — это разные догреческие народы, видимо, внесшие наибольший вклад в развитие греческой цивилизации. Появились они в Эгеиде, скорее всего, в разное время (пеласги — практические автохтоны Эгеиды, о лелегах такого не говорили), в тесных связях замечены не были. Наше мнение: пеласги и лелеги — это догреческие народы финикийско-хурритского и шумеро-египетского происхождения соответственно. Первые пришли в Эгеиду где-то 8,0—7,5 тлн, около 4,0 тлн к ним присоединились финикийские и хурритские мигранты второй волны; вторые — 4,5 тлн (египтяне), к которым 3,8 тлн присоединились шумеры. Оба народа (пеласги и лелеги) исчезли с исторической арены 3,3—3,2 тлн в связи и во время «бронзового коллапса».

Как сосуществовали лелеги с пеласгами? Судя по данным, собранным и обработанным С. Дардой [1.7; 1.11], проживали они, в основном, раздельно. Когда так не получалось, например, на Крите, жили мирно до поры до времени, потом хватались за мечи и лабрисы (критская двойная секира) и гоняли друг друга в «домах двойного топора» (минойских дворцах-лабиринтах). (Что взять — мицраимяне-хамиты и египтяне-симиты, «высокие отношения» (со времен Первой симито-хамитской войны в Египте).) С другой стороны, «ну, прирежут-порежут кого, не много, одного-двух, а потом снова тихие, снова спокойные» (прямо по А. Райкину).

Так и жили пеласги с лелегами на Крите, вполне себе мирно. Во всяком случае, отмечается любопытная особенность критских дворцов: они не имели оборонительных стен. Учитывая, что критяне царили на море, где, наверное, и не было других флотов, отсутствие стен означает только одно: на острове не было серьезной вражды. Видимо, все изменилось с прибытием последних групп мигрантов: стало тесно. Участились стычки за и так небольшие ресурсы острова, наметилась поляризация критского населения, сложились две общины — с пеласгами (прохамитская) и лелегами (просимитская) во главе.

Затем примерно 3,7 тлн случилась межобщинная Критская симито-хамитская война, верх в которой, как и в Египте в свое время, одержали симиты: они крепче стояли на земле (но уступали хамитам в море). Кроме того, к ним примкнули многочисленные критские карийцы с ликийцами, возможно, имевшие, как мы уже отмечали, симитское корни и мигрировавшие на остров из Малой Азии в III—II тыс. до н. э. Ранние дворцы, как и многие поселения, были разрушены, что подтверждают современные археологи. Пеласги, финикийцы и хурриты были вынуждены покинуть остров. Большая часть из них переселилась на Пелопоннес, где построила новые города: Микены, Тиринф, Пилос и др. Теперь дворцы правителей находились в мощных цитаделях, города и поселения были обнесены стенами с «пеласгической» кладкой. Позже историки сочтут это новой культурой (даже цивилизацией) и назовут её МИКЕНСКОЙ (Микеном).

Другая часть прохамитской общины отправилась в симитский Египет, чтобы отомстить, пограбить, а если получится, то и захватить страну или, по крайней мере, Дельту. Рассчитывали они на участие в экспедиции касситов [1.8] с их супер оружием — боевыми колесницами на конной тяге. Расчет этот оправдался, нам эта коалиция известна как ГИКСОСЫ [В: Гиксосы; 1/9.7].

В этой связи простое объяснение получает загадочный прежде факт обнаружения археологами в столице гиксосов городе Аварисе дворца, украшенного прекрасными минойскими фресками, среди которых знаменитые «прыжки через быка». Первооткрыватель фресок М. Биток определил, что фрески выполнены минойскими художниками во времена гиксосов, чему полностью отвечает наша теория: после Критской симито-хамитской войны в Аварисе появились не только воины прохамитской коалиции, но и художники-минойцы. Хорошие художники.

(Кстати, догадку, что гиксосы — выходцы с Крита, высказывал ещё египтолог В. Хельк. Кроме того, надпись над входом в поминальный Храм фараонши Хатшепсут чётко выделяет среди гиксосов «ааму», азиатов, которые правили в Аварисе, «шемау», чужеземцев, которые были среди них. Под последними, вполне возможно, Хатшепсут разумела критских пеласгов.)

Однако, как это часто бывает, вскоре в преисподней решили, что связь Крита с гиксосами им не подходит, дали команду бесам (ангажированным спецам) поправить Битока: фрески исполнены египтянами — победителями гиксосов в минойской манере. Свара закипела, победитель пока не определился [В: Минойские фрески из Телль-эль-Даба]. Так были критяне в составе гиксосов? Свой ответ мы уже дали. Но об этом стоит ещё немного поговорить, хотя читатели могут и пропустить последнюю главу этой части, посвящённую гиксосам.

Глава 1.3. МИНОЙ И МИКЕНЫ

1.3.1. ДВОРЦЫ И ЦИТАДЕЛИ

Заметим, что до прибытия «строителей пирамид» на Крит никто в Эгеиде, включая пеласгов, ни дворцов, ни храмов не строил. Хотя пеласги были мастерами монументального строительства, но строили они в основном крепости и крепостные стены, применяя т.н. «мегалитическую» или «циклопическую» каменную кладку, которую и много позже греки называли «пеласгической»: «Впоследствии пеласгическими стали называть и древнейшие стены в Аргосе (акрополь Лариса — авт.), Микенах (акрополь с Львиными воротами — авт.), Тиринфе (акрополь „крепкостенный“ по Гомеру- авт.), Коринфе (акрополь Акрокоринф — авт.), Фивах (акрополь Кадмея — авт.), Афинах (акрополь Пеласгикон — авт.)» [В: Пеласги]. По преданию пеласги же выстроили неприступные стены цитадели Трои (Илиона). Но все перечисленные строения относятся к более позднему времени и к другой цивилизации — МИКЕНСКОЙ.

Примечательно, что «след» подобных строений отыскался в Восточном Индостане (крепость Голконда в современном штате Телингана (Андхра-Прадеш)), в Северо-Западном Индостане (цитадели городов Мохенджо-Даро, Хараппа) [1.37] и на дне Камбейского залива (цитадели затонувших городов) [1.38], т.е. в древнейшей Камбейской и в Индской цивилизациях, на путях миграции ноитов, предков симитов и хамитов (см. [1/3]).

А что же знаменитые МИНОЙСКИЕ дворцы? Есть ли что-то подобное и более раннее в Древнем мире? Да, есть. Приведем краткое описание дворцов Кносса, Малии, Феста, Закроса, имеющих идентичную планировку: " Коридоры и комнаты этих (многоярусных — авт.) построек порой примыкают вплотную друг к другу, создавая целый лабиринт, окружающий неширокие улицы и площади» [1.35]. «Дворцовые комплексы… имели очень сложную внутреннюю планировку помещений, огромное количество лестниц и переходов… Особенно богатым убранством отличались входные части зданий и лестницы в окружении стройных колонн» [1.39].

Ба, да ведь это — точное описание легендарного египетского Лабиринта, создание которого мы связали с Имхотепом, самым известным зодчим эпохи строительства пирамид [1/8]. И далее в [1.35]: «Они стали многофункциональными городами, совмещающими в себе функции жилых построек, кладовых, общественных зданий и даже построек культового значения… центральный двор использовался для состязаний с быками и, возможно, для проведения ритуалов и празднеств. Само расположение центрального двора говорит о его… сакральном значении». Но ведь так застраивались центры городов Шумера, вокруг зиккуратов [1.21; 1.22; 1/5.2), Индской цивилизации (Мохенджо-Даро, Хараппа и др.) [1.40; 1.41] и ушедшей под воду цивилизации Камбейского залива [1.38]. Шумеры-иссинцы принесли эти архитектурные традиции на Крит.

Минойская цивилизация, как известно, просуществовала недолго. Считается, что она пала с приходом на Крит ахейцев где-то 3,5—3,4 тлн. Но кто унаследовал её замечательные достижения в архитектуре и строительстве? Микены? Сомнительно: «В отличие от раскошных, свободно стоящих построек Крита, поселения Микена являются грамотно продуманными и прекрасно укрепленными крепостями… Крепостные стены сооружались (в ряде случаев — авт.) из каменных блоков, пригнанных друг к другу так плотно, что создавалось полное впечатление монолитной поверхности (т.н. „полигональная“ кладка, в которой, как и в „циклопической“, мастерами были пеласги — авт.). Однако общие черты в архитектуре Крита и Микен ВСЁ ЖЕ присутствуют (кто бы сомневался — авт.)» [1.39]. «Размеры цитаделей отличались монументальностью: стены были (как правило — авт.) построены из необработанных глыб, достигающих в некоторых случаях веса до 12 тонн (а вот и „циклопическая“ или „пеласгическая“ кладка — авт.)» [В: Микенская цивилизация].

Нет, в поисках преемников минойских зодчих смотреть надо не на северо, а на юго-восток. Как нам представляется, после падения Миноя или еще раньше, около 3,6 тлн, после Минойского извержения и воцарения в Египте фараонов-симитов XVIII династии, часть зодчих-минойцев возвратилась на родину, где продолжили возводить прекрасные дворцы и храмы, с учетом египетских традиций и реалий, разумеется. Скоро здесь поднимутся величественные храмы Карнака и Луксора…

Словом, мы считаем, что МИНОЙСКИЕ ДВОРЦЫ СТРОИЛИ ЛЕЛЕГИ, А МИКЕНСКИЕ ЦИТАДЕЛИ — ПЕЛАСГИ.

«Но если минойские дворцы строили египтяне, да еще „строители пирамид“ (точнее, их потомки), то почему на Крите нет ничего пирамидального?», — вправе усомниться наш вдумчивый читатель. Причин для этого много, заметим лишь еще раз, что зодчими пирамид были жрецы-сифиты, потомки левантов. Это был особый проект, выпадающий из контекста последовательного развития зодчества более позднего времени. Если у него и есть корни, то лежат они глубоко, в недрах левантийской земли, под водами Средиземного моря. К тому же автор не исключает, что «строители пирамид» их вовсе не строили, а только откопали из песка и отремонтировали, сменив, в частности, облицовку. Сами же пирамиды успели построить леванты до гибели их цивилизации около 14 тлн (см. [1/1,2]).

1.3.2. БОГИ

Но есть ли еще какие-то данные, свидетельствующие о финикийско-хурритском и шумеро-египетском следах на Крите? О «языковых» следах мы поговорим чуть позже, пока же несколько слов о религии:

«… по табличкам линейного письма А, найденным в Агиа-Триаде, можно заключить, что большая часть жертвоприношений совершалось не богиням, а мужскому божеству A-du (произносится «Ах-дуу» или «Хах-дуу»), что было в угаритских текстах другим именем Ваала, наиболее деятельного бога в ханаанейском пантеоне.

В «Теогонии» Гесиода первым царем богов был Уран, на смену которому пришел Кронос. Этот последний породил сменившего его Зевса, который появился на свет на горе Дикте на Крите. Прототипом этой генеалогии является хурритский миф о Кумарби. Поскольку у повествования Гесиода — хурритский источник, поскольку он помещает место рождения Зевса на Крите и поскольку мифы обычно бережно охраняют названия мест, ясно, что сказка эта не была завезена в Грецию путниками или заезжими купцами, а прибыла вместе с ХУРРИТАМИ (выделено нами — авт.), которые обосновались на минойском Крите» [1,42].

Культ быка существовал у всех ноитских народов и народов, попадавших под их культурное влияние; как мы уже говорили, культ может служить одним из следов, оставляемых ноитами в ходе их миграций. У египтян бык был не просто священным животным; одним из воплощений Осириса, их главного бога и правителя загробного мира, был Апис — «бык преисподней». Апис существовал в теле земного быка, а когда последний умирал — переселялся в тело нового быка. Но не во всякого, а в черного быка со специальными светлыми отметинами на лбу (треугольник) и на спине (скарабей). Всего же существовало 29 примет, по которым подходящего быка искали по всему Египту. А найдя — праздновали всей страной и отводили его в Никополь, где 25 лет воздавали всевозможные почести, а затем торжественно и в определенном месте низвергали в Нил.

Откуда это — 29 примет, 25 лет? Считается, что числа эти связаны с культом Луны; 29 означает число дней в месяце, а 25 лет связаны с лунным циклом в солнечном календаре египтян: через каждые 25 лет фазы луны приходились на одни и те же дни. Все же вместе — культы, их глубоко продуманный религиозный символизм, календари и др. — определенно указывают на осирианскую цивилизацию, от которой Египет и получил это все. Прав Д. Уэст, утверждавший, что Египет получил (от левантов) все и сразу…

А что же эллины-греки? Во первых, в эллинский период в Египте произошло полное слияние Осириса и Аписа, возник культ божества Сераписа, которого греки отождествляли с Зевсом. Аписов перестали топить, в положенный срок (если доживали) их убивали, мумифицировали и с почестями хоронили в специальном некрополе. Близ Мемфиса археолог О. Мариет обнаружил т. н. Серапиум — огромную подземную крипту, в которой находились мумии священных быков.

Во-вторых, главный бог эллинов Зевс и сам любил представляться быком. Так, миф о похищении Европы гласит, что к Европе, дочери финикийского царя Агенора, игравшей с подругами на берегу моря, пристал белый бык с предложением покататься. Когда та согласилась, посадил на спину и укатил, т.е. уплыл, на Крит, где и овладел девушкой. От этой большой любви случился Минос, царь минойцев, и его братья. Так греки похитили у финикийцев Европу.

По другому мифу, об Ио, любвеобильный Громовержец завел интрижку с Ио, жрицей собственной жены Геры. Затем, чтобы отвести подозрения ревнивой Геры от Ио, превратил возлюбленную в белоснежную корову. Долго корова Ио страдала, уклоняясь от козней Геры, пока не успокоилась в… Египте, родив Эпафа, первого царя Египта и сына Зевса.

Кстати, о коровах. Их любили не только греческие боги (и люди), но и египетские тоже. Так, знаменитая богиня Исида, жена Осириса и мать Хора (Гора), часто представлялась египтянами коровой. Как и другая известная богиня — Хатхор, жена бога Хора и невестка Исиды.

А есть еще минойские фрески с быками… И библейское сказание о «золотом тельце» — символе Сетха-Яхве.

Геродот утверждал, что всех своих богов греки заимствовали у египтян через пеласгов: «Вообще, почти все имена эллинских богов происходят из Египта… В прежние времена, как я узнал в Додоне, пеласги совершали жертвоприношения богам, вознося молитвы, но не призывали по именам отдельных богов… Только спустя долгое время они узнали из Египта имена всех прочих богов… Потом вопросили об этих временах оракул в Додоне (ведь это прорицалище считается древнейшим в Элладе, а в то же время было единственным). Так вот, когда пеласги вопросили оракул в Додоне, следует ли им принять имена богов от варваров, оракул дал утвердительный ответ. С этого-то времени пеласги стали при жертвоприношениях употреблять эти имена богов. А от пеласгов впоследствии их переняли эллины» [1.7; 1.11].

По-видимому, 8,0 тлн, когда финикийцы с союзниками покидали Левант, пантеоны их богов были сформированы далеко не полностью. Пополнялись они уже на месте. При этом вполне возможно, что с появлением 4.4 тлн египтян, а затем и шумеров, пеласги заимствовали у них имена некоторых богов, имеющих те же функции, что и безымянные боги пеласгов (список соответствий можно найти в [1.43]. Но, видимо, дело не столько в прямом заимствовании, сколько в способе формирования пантеонов богов у шумеров, египтян и финикийцев, перешедший от них к грекам и римлянам. Вот что говорит об этом Филон Библский в своих комментариях к «Финикийской истории» Санхунйатона (финикийский историк, предположительно живший в XIII в. до н.э.) [1.44]:

«Финикийцы и египтяне, от которых заимствовали и прочие люди, считали величайшими богами тех, которые изобрели что-либо необходимое для жизни или как-нибудь облагодетельствовали народы; этим благодетелям, считая их виновниками многих благ, финикийцы поклонялись, как богам, а после их смерти устроили храмы, освятили по их именам стелы и жезлы, очень их почитая, и установили весьма большие празднества в их честь… из явлений же природы они считали богами только солнце, луну и прочие планеты, а также стихии и прочее, с ними связанное…»

Что ж, здравый взгляд. Мы считаем, что методам религиозного строительства ноитов научили сифиты в Тибете и Камбее [1/3]. Сходные принципы и технологии порождают сходные результаты; вот почему в религиях шумеров, египтян, финикийцев и греков много общего. Но, конечно, есть и отличия, связанные с самосознанием, психологией, ментальностью народа. Например, отношения шумеров и, особенно, финикийцев с богами рациональны, не носят характер таинства, не проникнуты той глубокой сакральностью, которая свойственна египтянам.

Заметим, что греческие боги похожи на богов шумеров (если бы Геродот знал про шумеров, то признал бы это). Они сугубо антропоморфны, тесно общаются с людьми, ведут себя, как люди. Любят женщин и от этой любви рождаются полубоги и герои. Очень напоминают суперменов из голливудских блокбастеров. Отношения между богами и людьми в целом достаточно формальны и похожи на отношения хозяина, который может и «уволить», и его работника (как у шумеров), или харизматичного и могущественного начальника и подчиненного, который не может ему прекословить (как у греков).

Личные имена в минойских текстах также дают информацию к размышлению: «Финикийская богиня Тинит появляется как Ti-ni-ta… По крайней мере два имени, обнаруженных на табличках линейного письма А, Da-ku-se-ya и Su-ki-ri-te-se-ya — хурритские… Встречаются и египетские имена, такие, как Ne-tu-i-Re (что означает «Солнце божественно») [1.42].

Таким образом, религиозное строительство в Эгеиде, как и стройки дворцов и крепостей, протекало не без участия египтян, шумеров, хурритов и даже не очень религиозных финикийцев.

1.3.3. ЯЗЫК И ПИСЬМО

Язык пеласгов также является предметом дискуссий. Все, что мы о нём сегодня знаем — это слова Геродота (полиглота, между прочим): «На каком языке говорили пеласги, я точно сказать не могу… пеласги говорили на варварском (т.е. неизвестном ему, Геродоту — авт.) языке» [1.12]. Была у пеласгов и письменность. Памятникам пеласгийского языка считают т. н. Лемносскую стелу [В: Лемносская стела] и ряд кратких надписей VI — VII вв. до н. э. Большинство лингвистов согласны, что язык этот не относится к индоевропейской семье. По многочисленным грамматическим показателям и даже совпадающим словам установлено родство языка стелы с этрусским и этеокипрским языками.

«В древнегреческий язык вошло большое число слов, оканчивающихся на -нт (-нф) и -ис (-исс), и отсутствующих в других индоевропейских языках. К этим словам наряду с такими географическими названиями, как Коринф, Тиринф, Линф, принадлежит наименование многих растений: гиацинт, нарцисс, кипарис и многие другие. По-видимому, всё это является наследием в греческом языке, полученным от раннеэлладских, догреческих племён (пеласгийских — авт.) … родственны древнейшему населению Малой Азии, так как и здесь встречаются сходные географические названия. Образцы характерной для этого периода керамики были обнаружены и в древнейших слоях Трои, а также на Крите… пеласги — это догреческое население Греции и Эгеиды, в том числе и острова Крита, т.е. те самые „минойцы“, которыми правил царь Минос» [1.45].